Сенатор

Сенатор

Ночное пробуждение

Я очнулся внезапно, будто от внутреннего толчка. Что-то произошло, но вот что? Открыл глаза. В комнате царил полумрак, сквозь который проступали серые, бесцветные очертания окружающих предметов. Тишина и спокойствие. А, собственно, где я нахожусь? Интерьер был смутно знаком, но спросонья я никак не мог сообразить, что это может быть за комната. Медленно поворачивая голову, ещё раз внимательно оглядел интерьер, широкую кровать, на которой лежал, мужчину, лежащего рядом... Что??? Я резко сел на постели. Оказаться в одной кровати с мужиком — это было как-то уж чересчур. И, главное, я не мог вспомнить, что же, собственно, было накануне. Странно, очень странно. В своей жизни последний раз я напивался до полной потери пульса... никогда. Да и самочувствие ничем не напоминало состояние после затяжного празднества: голова совершенно ясная, во всём теле такая лёгкость, что, казалось, вскочи — подпрыгнешь до потолка. Я снова покосился на своего соседа по постели. Мужчина тоже был смутно знакомый, мысль вертелась, но ухватить себя не давала. Я потёр виски и запоздало удивился, что руки утонули в длинных пышных волосах. Э-э, стоп. Опустив руки ниже, я дрожащими пальцами ощупал грудь. Я, что — женщина???

Больно прикусив губу, чтобы не завопить дурным голосом, я пулей вылетел из кровати. Обеими руками толкнул в стороны створки двери, чуть не обломав при этом ногти, выскочил в тамбур, задвинул дверь за собой и привалился к ней спиной. Из глаз катились слёзы. Всхлипнув, я принялся вновь ощупывать себя — может, мне просто почудилось? Нет. И целая копна волос на голове, и груди, небольшие, но однозначно женские, и... Положив ладонь на низ живота, я сквозь тонкую ночнушку пощупал между ног. Нет, не почудилось. Кто я вообще, а? Слёзы потекли сильнее, из горла вырвался рыдающий звук. Ну, это никуда не годится. Тихо! Спокойно, я говорю, прекратить истерику!! Ни с того ни с сего вдруг сделаться женщиной — это очень странно, до того странно, что цензурных слов не подберу. Но реветь-то какой смысл? Надо взять себя в руки и разобраться, что с этим делать. А первым делом умыться, а то глаза красные будут. Я сдвинул дверцу умывальника, пустил воду, машинально её отрегулировал и принялся ополаскивать лицо и особенно глаза, стараясь не тереть, иначе точно появится краснота. Волосы сначала ужасно мешали, но, к счастью, они были достаточной длины, чтобы забросить их за спину. Параллельно я пытался думать. Итак, я в роскошной квартире. С мужчиной. Хм, этот момент пока пропустим. Непохоже, чтобы это был гостиничный люкс, где-то на грани подсознания у меня было ощущение, что квартира — моя. Похоже, я респектабельная особа. Чёрт, да неважно сейчас, кто тот мужчина у меня в спальне, почему я не могу о нём не думать? Надо сначала хоть имя своё выяснить. А мужчина... Внезапно я понял, кто он. Разумеется, я не раз видел его изображения, наверное, от шока не сразу узнал. А если это он, тогда какие ещё могут быть предположения? Поморгав слегка, чтобы стряхнуть с ресниц капли воды, я выпрямился и, наконец, взглянул в висящее над умывальником зеркало. В нём, оттенённое взъерошенными тёмными волосами, отражалось моё лицо. Лицо Падме Наберри Амидалы.

Проводы на войну

Да-а... Приплыли.

Из серии "не опять, так снова". Видимо, кому-то там показалось, что в прошлые разы мы чересчур быстро справились с предложенными нам ситуациями, и он — или оно? — решило переключиться персонально на меня. И придумать задачку посложнее, лишив не просто всего, а даже собственного тела. Ну, могло быть и хуже, очнулся бы какой-нибудь рабыней у хатта в поместье... А Падме — это очень неплохо, если не сказать "шикарно". Правда, я, всё равно не представлял, каким образом можно выбраться из её тела и возвратить его владелице. Значит, придётся мне её заменять. Для этого надо, чтобы, как минимум, никто не заподозрил, что я — не она. И, конечно, надо постараться не уронить её репутацию. А, возможно, придумать что-то нетривиальное. Я-то, в отличие, от настоящей Падме, наперёд знаю грядущие события. Так, стоп-стоп. Не торопиться. Всё по порядку. Вначале надо узнать, какой сейчас год, и сколько у меня времени. Судя по тому, что со Скайуокером у них всё так по-семейному, мы находимся где-то после Арены, война уже началась. Главное, чтобы не было слишком поздно. Так, я опять забегаю вперёд. Выясним, какой год. А затем сядем и хорошенечко подумаем. Там будет вид...

Тяжёлая мужская рука легла мне на плечи. Я едва сумел справиться с собой, чтобы не рвануться и не высвободиться.

— Не спится, ангел? — спросил Скайуокер.

— Да, — я торопливо прикинул, чем можно оправдать столь ранний подъём. Может, работой? Да, сойдёт. И я продолжал, стараясь использовать максимально общие слова, без конкретики: — Не даёт покоя утреннее заседание. Опять придётся спорить, убеждать, доказывать. И опять не факт, что наберём большинство.

— Мне показалось, что ты плакала.

— Ну... так, чуть-чуть. Это нервное просто, — я деликатно выскользнул из-под его руки, повернулся лицом к лицу. — Ужасно расстраивают некоторые коллеги. Ладно те, у кого есть корыстные интересы, с ними понятно. Но есть много порядочных, вроде бы, сенаторов, которые раз за разом, как бараны, льют воду на мельницу этих корыстных.

— Честные, но недалёкие, — кивнул он. — И легко внушаемые. Знакомо, очень знакомо. Постоянно сталкиваюсь. Держись, это твоя борьба. Я бы очень хотел прийти тебя поддержать, но ты же знаешь, миссия ждать не будет.

— Куда летишь на этот раз?

— Я, вроде, говорил. Кристофсис.

— Ах, да, в самом деле. Извини, память девичья.

— Не обидишься, если я буду уже собираться? Надо лишний раз всё проверить, а то Оби-Ван опять будет ворчать, что я не взял какую-нибудь мелочь.

— Карма у него такая, ворчать, — я развёл руками. — Он ведь твой учитель.

— Я давно уже не маленький мальчик, чтобы водить меня за ручку, — насупился он.

— Тем не менее, опыта у тебя пока меньше. Вот когда ему не на что станет ворчать, тогда можешь быть уверен, что сравнялся с ним.

— Так будет, и очень скоро, поверь.

Ф-фу-у-у, облегчённо вздохнул я, когда он ушёл. Я-то боялся, что он может перевести разговор в совсем другую плоскость. Чёрт, мне ведь, как ни крути, придётся спать со Скайуокером. Каждый раз отговариваться усталостью на работе или головной болью вряд ли получится. Бр-р-р! Ладно, об этом будем думать, когда он снова прилетит на Корусант, сейчас пронесло, и слава богу. Итак, битва за Кристофсис. Самое начало войны. Нормально. Да что там нормально, просто отлично. Ещё лучше было бы только угодить на полгодика раньше и успеть освоиться с новым положением до начала всех событий. Ну, на нет и суда нет, будем играть теми мастями, что пришли на руки.

Я развернулся к встроенному в стену шкафу. Пожалуй, надо привести себя в порядок. Где тут что? Так, одни платья и костюмы. А-а, есть же ещё секция у меня за спиной! Вот теперь ясно. С бельём я разобрался быстро, оно в Галактике практически такое же, как на Земле, или даже проще. На большинстве лифчиков, например, застёжек нет вообще, материал достаточно эластичный, чтобы можно было надевать просто так. А одеться-то во что? Это я сам не застегну, это и подавно... О, есть! Вот это бордовое платье, точнее, сарафан. Надо лишь найти к нему кофточку в тон. Прозрачная? Ну, и ладно, всё равно, сарафан открывает одни плечи. Бли-ин... Причёска! Я же не уложу эту гриву так, как у неё, во веки веков! Пришлось импровизировать. С третьей попытки мне удалось собрать волосы на затылке, не упустив ни одной пряди, скрутить их наподобие жгута и переплести длинным шнуром с нанизанными на него жемчужинами. Держится, и ладно. Последней проблемой стала обувь. Надеть с этим сарафаном сапоги я просто не смог, всё во мне буквально взбунтовалось против такого дурного вкуса. Туфли же у Падме все были на каблуке, либо среднем, либо вообще шпилька с платформой. Я был вовсе не уверен, что смогу в них ходить... и одновременно испытывал желание надеть именно туфли, вот эти, в тон сарафану. А, была не была! Я сделал шаг, второй, третий, а потом уверенно повернулся вокруг себя, так что подол сарафана на миг взлетел колоколом. Дурень я, дурень! Как только раньше не сообразил, что, раз у меня тело Падме, то вполне могли остаться её рефлексы? Ну-ка... Я переобулся в высоченные шпильки, прошёлся, стуча по полу набойками. Ни малейших неудобств! Жаль, эти туфли явно "не сюда", лучше снова взять те, под цвет.

— Ты сегодня просто метеор! — заметил Скайуокер, увидев меня полностью одетым.

— Не хотелось тебя задерживать, — смутился я. Надо будет учесть и в следующий раз собираться подольше, этак на полчасика.

— Хочешь меня проводить?

— Да, если ты не против. Проветрюсь перед работой.

Мы выпили по чашке кафа — вкус у этого напитка не ахти, каким бы "хорошим" ни был его сорт, но я стерпел — вызвали с нижней стоянки двухместный спидер.

— Погоди! — строго сказал Скайуокер и принялся осматривать сначала салон, потом тяговые двигатели, заглянул под днище. — На всякий случай. Всё в порядке, можно лететь.

Корусант — это город, который никогда не спит, и всё же, в эти рассветные часы воздушное движение в Сенатском районе несколько стихало. Мы неслись над домами и башнями, освещённые первыми лучами солнца. Скайуокер держал двигатели на полной тяге, ловко маневрировал, всё время меняя высоту, и я теперь на собственной шкуре мог прочувствовать его манеру вождения. Сердце у меня то и дело проваливалось куда-то в район желудка, внизу живота всё сжималось. С такими полётами недолго и родить, не успев забеременеть! Над военным космодромом Скайуокер сначала просквозил на полной скорости, затем закрутил глубокий вираж, практически уложив спидер на борт, и не посадил — уронил его точно перед сходнями одного из стоящих на стапелях "Звероловов".

— Ты, всё-таки, сумасшедший! — проворчал я, без особого, впрочем, гнева.

— Надеюсь, ты хорошо проветрилась? — лукаво усмехнулся он. — А то можем ещё немного, время есть.

— Спасибо, у меня и так все мысли из головы выдуло, — отказался я. — На обратном пути придётся их по шпилям да карнизам собирать.

— Не страшно. Заодно выберешь, что брать, а что пусть висит.

— Точно, — засмеялся я.

— Не буду обещать, что скоро вернусь, — сказал он. — Сама понимаешь, война есть война.

— Понимаю. И просто буду ждать. Знаешь, — добавил я, — у меня такое чувство, что там, на планете, ты встретишься с неким сюрпризом.

— С чего ты взяла?

— Так, сон приснился.

— Сюрприз хоть приятный? Или опасный?

— Уж точно не опасный. А насколько приятный, это ты сам потом решишь.

— Ладно.

Он взял меня за талию и неожиданно поцеловал. В губы. В голове у меня словно разорвалась бомба, тело обмякло, и следующие секунды я был способен лишь висеть в его объятиях, приникнув к нему губами.

— Ну, хватит, хватит, — задыхаясь, пробормотал я после очередного, может быть, десятого, долгого поцелуя. Хотел сделать шаг назад, но не получилось, сил хватило лишь на вялое трепыхание. — Ну, Анакин... Докеры могут увидеть!

— Да, да, знаю. До встречи, любимая, — он выпустил меня и зашагал по сходням к открытым воротам корабельного трюма.

На подгибающихся ногах я добрался до спидера, присел на край борта, долго пытался безуспешно восстановить дыхание. В голове постепенно прояснилось. Ох... Вот, значит, как тебя от него клинит-то, сестрёнка! Да и мне в твоём теле не позавидуешь: будет очень трудно сохранять трезвость рассудка в его присутствии. Хорошо, что он будет подолгу отсутствовать до самого последнего периода, то есть, видеться мы будем нечасто. Тем временем, вдали послышался негромкий гул, створки ворот плавно закрылись. Отошла, поворачиваясь вдоль стапелей, подвижная лента сходней. Вздрогнул воздух от едва слышной работы репульсоров, и разрушитель начал плавно подниматься к рассветному небу. Полечу-ка, пожалуй, и я, а то на работу опоздаю.

Первые дни

Дома меня встретили крайне встревоженные фрейлины и охранники.

— Госпожа! Где Вы были? Что случилось?? — кинулась ко мне Дорме. Подбежала вплотную, заглянула в глаза, сказала тихо, так, чтобы не могли слышать гвардейцы: — Ты совсем с ума сошла. Ладно Тайфо, но нас-то могла предупредить?

— Прости меня, пожалуйста, — я не без удовольствия обнял заботливую девушку. — Я только прокатилась до военной базы и обратно. Плохо спала, голова была тяжёлая, решила проветриться... и проводить заодно. Девочки, — я положил руку на плечо приблизившейся Сабе, — помогите мне, пожалуйста, одеться, и полетели в Сенат.

Обе фрейлины тяжело вздохнули. Час спустя, одетый в эффектное и довольно тяжёлое платье с кринолином, причёсанный и накрашенный, я садился в большой спидер-лимузин, чтобы лететь на утреннюю сессию галактического парламента. Лететь — громко сказано, только отвалили от веранды-балкона башни, где находится представительство Набу, и вот она, сенатская ротонда, посадочная площадка и сектор апартаментов за ней. До начала заседания заботливые девушки почти насильно — есть я не хотел совершенно — впихнули в меня лёгкий завтрак, затем мы поднялись на репульсорную платформу, такую же, как все остальные в громадном цилиндре зала заседаний. Началось то, что обычно именуют законотворчеством: предложения, дебаты, поправки, снова дебаты, голосования. Но, откровенно говоря, временами это напоминало не серьёзный парламент, а околополитическое шоу какого-нибудь скандального журналиста. Почтенные сенаторы проявляли примерно такой же уровень уважения к собеседнику и чувство такта, что и "эксперты" на таких передачах. Я слушал всех, честно пытаясь как можно глубже вникнуть в текущую обстановку — помнить я её, конечно, помнил, но в самых общих чертах. Кое-что получалось, кое-что нет. В некоторых спорах, очевидно, носивших застарелый характер, я просто не улавливал смысла. В других за потоками взаимных обвинений терял нить обсуждения. Господи ты боже мой, как она успевала за всем этим следить?? Короткий перерыв пролетел как минута между боксёрскими раундами, и снова в этот водоворот. К обеду я чувствовал себя измочаленным и выжатым досуха.

— Что-то я сегодня устала, девочки, — честно сказал я фрейлинам, стаскивая с себя верхнюю робу и плюхаясь на диван. От них скрывать своё состояние смысла нет, они, наверняка уже заметили.

— Да, ты сегодня немного задумчивая. Компьютером не пользуешься, сидишь вся в себя, — согласилась Сабе. — Повздорили, что ли?

— А? Нет, тут другое. Кристофсис сейчас напряжённая точка, и их с Оби-Ваном опять бросают в самое пекло, — попытался я изобразить обычную тревогу молодой женщины за близких людей. Понятно, что на самом деле я не беспокоился абсолютно, так как знал, что ни два героя, ни Бэйл, ни Юларен в этой битве не пострадают. Но девчонки поверили, сочувственно кивали.

— Прими душ, поешь, и полегчает, — предложила заботливая Дорме.

Душ... Душ? Ну, конечно, душ!! Помочь фрейлинам себя раздеть, и в душевую кабину. Я с наслаждением переключал режимы, ойкал и айкал, когда струи воды попадали по чувствительным местам — шкура-то у меня теперь не такая толстая, как раньше — и, в самом деле, полностью пришёл в себя, особенно после сушки горячим воздухом, что заменяет здесь полотенца. Надо было утром с этого начать перед гардеробом! Заправив за корсаж салфетку, а вторую бросив на колени, чтобы не запачкать юбку, я с аппетитом пообедал. После чего помощницы вновь водрузили мне на голову убор-корзинку, вплели в неё волосы, восстановили смытую душем картину на лице, и вновь готова госпожа сенатор. Компьютером, кстати, надо пользоваться, права мой дорогой двойник. Там, наверняка, есть какие-то записи, заметки, и всегда можно отправить запрос через поисковик, если что непонятно.

Заметки нашлись тут же, и во множестве, был среди них список обсуждаемых вопросов на целый месяц вперед, была и заготовленная речь по одному из законов с пометкой "в конце дебатов". Суть закона я понимал меньше чем наполовину, однако, настроение сенаторов во время утреннего обсуждения уловил достаточно хорошо. Дебаты на вечернем заседании только подтверждали предположение. Не пройдёт. По сути, и выступать нет смысла. Но... Она ведь хотела выступить. Написала этот текст. Последний свой текст перед тем, как я занял её место. Чувство было такое, будто я собираюсь предать мёртвого. Нельзя так делать, непорядочно это. Поэтому, когда спикер Амедда предоставил мне слово, я нажал сенсор, выводящий платформу на свободное пространство, поднялся со своего кресла и заговорил. Слово в слово так, как написала Падме. Первые фразы дались не очень легко, я ощущал, что голос звучит неуверенно, потом пошло легче, появилось вдохновение. Заканчивал выступление я уже совсем иначе, солидно и с выражением. Толку от этого, конечно, никакого... Что? Принять за основу и отправить на доработку в комитет? Ну, голосуем. Прошло. Ведь прошло же! Оказывается, и так можно было. Ах, Падме, Падме, что я буду тут делать без тебя? Я же так не сумею. Например, среди списка вопросов на завтра два помечены как важные. И что? Как?

Внезапно мысли мои на мгновение замерли. Должно быть, от удивления. Потому что я неожиданно понял: я знаю, что и как. Рывком подвинув поудобнее клавиатуру, я принялся лихорадочно записывать, пока не прошло озарение. Да, помоги мне, помоги, пожалуйста, а уж я тут не ударю в грязь лицом, обещаю! Ораторов я слушал краем уха, стараясь не отвлекаться от того, что пишу, позволял себе только быстрые пометки, когда слышал нечто заслуживающее внимания. К перерыву я набросал тезисы того, что нужно сказать, если предоставят слово в дебатах, а какие поправки внести письменно. Перевёл дух и ошалело уставился на окошко с заметками. Я не мог понять, где заканчивается то, что делала настоящая Падме, и где начинаются моё. Что же получается? Все её знания и опыт остались здесь, в голове, и я могу ими воспользоваться? На мгновение мне стало жутковато. Как бы то ни было, это очень сильно мне поможет, главное, научиться заглядывать в её "архивы" по желанию. Разберёмся, в общем.

К концу сессионного дня сил у меня осталось лишь на то, чтобы не уснуть под душем. Повалившись на кровать, я закрыл глаза... и, как мне показалось, буквально в следующее же мгновение меня разбудила Дорме. На дворе было утро. И опять заседания, дебаты, споры и склоки, голосования. Какой-то водоворот, честное слово. Крутит, затягивает, и единственное, что я успевал делать — барахтаться, оставаясь на плаву. Слушал, вникал, голосовал, несколько раз выступил на темы, подсказанные памятью Падме, провёл пару приватных бесед с другими сенаторами, надо сказать, довольно успешно, ни один из них, в том числе, женщины, не заподозрили подмены.

Так продолжалось до того момента, когда я, наконец, втянулся в работу сенатора и стал способен замечать вокруг себя что-то ещё. Стыдно было признаться в этом даже себе, но быть Падме начинало нравиться мне всё больше и больше. Ну, за исключением некоторых физиологических неудобств, к которым я понемногу привыкал. Тело молодой женщины было таким лёгким, подвижным, гибким — просто восторг. Я уже пару раз убедился в этом на тренировках. Как известно, кандидатки на пост королевы и должности фрейлин на Набу обязательно проходят военную подготовку. Чтобы не терять навыков, Падме с помощницами не реже одного раза в галактическую неделю летали на ближайший полигон пострелять и побегать на полосе препятствий. Ну, и спарринг, конечно, без оглядки на то, кто начальник, а кто помощница. Пытаясь блокировать соперницу или, наоборот, выскользнуть из захвата, мы проделывали такие акробатические трюки, о каких в неуклюжем мужском теле я и мечтать не мог. В поединках с Дорме мы были примерно на равных, Сабе я проигрывал чаще. Ничего, зато есть, к чему стремиться. Надо, пожалуй, тренироваться активнее, в ближайших событиях мне физическая форма пригодится не раз... А какое удовольствие было после полигона, ну, или просто в конце нудного дня в сенате, вернуться к себе, включить душ и вволю понежиться под его струями! После чего забраться в тёплую ванну и полежать, блаженствуя, часик. Ещё мне очень нравилось, как звучит мой голос: одно дело слышать его со стороны, и совсем другое — "от первого лица". Купаясь или переодеваясь, я часто напевал что-нибудь себе под нос, но старался, чтобы не слышали девчонки, они же обязательно спросят, что за песни и на каком языке, как тогда прикажете выкручиваться?

— Я так рада, что ты, наконец, пришла в себя, — призналась как-то вечером Дорме. — Больно было смотреть на тебя в таком развинченном состоянии. Я уж думала, придётся к врачам обращаться.

— А уж как я рада, что справилась! — улыбнулся я в ответ. — И что врачи не понадобились, тоже.

Сколько же прошло дней с тех пор, как я попал сюда? Десять? Двенадцать? А, нет, тринадцать, сегодня четырнадцатый. Битва при Кристофсисе в самом разгаре, наши уже одолели эскадру паукообразного адмирала Тренча и прорвались на планету. Через два или три дня Бэйл Органа вернётся на Корусант. Ой! Чуть не забыл! Скоро нужно будет идти на переговоры с хаттом Зиро. Не помешает подготовиться, там, помнится, вся ситуация висела на волоске. И, наверное, пора бы всерьёз подумать, что делать дальше. Как-то вечером я уже пытался проанализировать ситуацию и ни до чего хорошего не додумался. За время Войны Клонов Падме Амидала сделала очень много полезного и ценного, но в главном — наполеоновском замысле по уничтожению Ордена джедаев — служила лишь игрушкой Палпатина, инструментом для манипуляции Скайуокером. Извини, сестрёнка, это факт. Могу ли я что-то изменить? Безусловно, могу. Один раз. Потому что мой главный и единственный козырь — знание событий. Стоит вмешаться в их ход, и я лишаюсь всякого преимущества. В то время как у Палпатина наверняка есть запасные планы на все случаи жизни, стратег он гениальный, глупо это отрицать. И как ни трепыхайся, придётся мне всё равно умереть при родах в клинике на Полис Масса, а может, и раньше, если он сочтёт меня опасным. Нет, как-то неправильно я рассуждал. Давайте ещё раз, с самого начала. Я выключил сушку в душевой, прошёл в спальню, сел на кровать и принялся не спеша расчёсывать щёткой длинные волосы. За этим процессом, как я заметил, очень неплохо думалось. Итак, у меня есть одна, только одна возможность что-то сделать. Бить так, чтобы Дарт Сидиус уже не поднялся. Так-так. В каком случае в поединке можно нанести эффективный удар? Во-первых, когда способен пробить защиту. Не годится, я намного слабее. Ещё есть вариант, когда противник просто не успеет защититься. Например... Да, как сегодня Сабе начала атаку, вложила в удар всю массу тела и получила от меня встречный мимо бьющей руки. В последний момент! Вот оно! Надо бить прямо в день переворота, события будут запущены, и остановить их не получится! Ай! От радости я забыл придерживать волосы выше щётки и больно дёрнул спутавшиеся пряди. Вот ещё один намёк, что торопиться нельзя. Палпатин — сит, мои контрмеры он почует заблаговременно. Не исключено, что ещё на стадии подготовки, уловит движение Силы, линии сойдутся, и конец мне. Всё равно, в этом что-то есть. Привычным движением я бросил щётку на стул рядом с ночнушкой, забрался под покрывало. Разберём, что именно он сделал... сделает в тот день. Убьёт четырёх магистров, переманит Скайуокера, отдаст Приказ 66. Что-то ещё. Да! Предъявит в Сенате фальшивую запись, выглядящую как покушение джедаев на его священную персону. А я буду сидеть и грызть ногти от бессилия. Как поступить? Мысли почему-то вновь возвращались к теме поединков, боя. Я вспомнил, как одна очень хорошо известная мне джедайка сражалась на планете Такобо с двумя Инквизиторами. Они видели рисунок боя, контролировали намерения друг друга, и... Не заметили свидетеля, того писателя-бродягу. Потому что он не представлял угрозы их жизни. Я тихонько ахнул. Точно! Вот это может получиться! Отправить видео боя в Голонет прямой трансляцией. Там будут слова Винду об аресте и сенатском суде. Пусть Сидиус после этого попробует прикинуться невинной овечкой. Падме... Не знаю, где ты сейчас и можешь ли меня слышать, но у меня появилась реальная идея! Вернее, не просто идея, а метод решения. Пусть пока неясно, как удержать Скайуокера от падения на Тёмную сторону и не допустить Приказа 66, я был уверен, что, рассуждая аналогичным образом, можно справиться и с этой задачей.

Баталии, отнюдь не политические

Известие о похищении наследника Джаббы не застало меня врасплох. Я был готов отправиться на переговоры к Зиро. Гораздо больше тревожила встреча с Палпатином. Вдруг он распознает, что в теле Падме скрыта другая личность?? Меня так трясло, что я едва обратил внимание, во что одели и как причесали меня фрейлины.

— Да что с тобой опять, подружка? — забеспокоилась Дорме.

— Не-не-не, н-ничего, — слабо помахал рукой я.

— Сейчас никуда не поедешь, и всё! — разозлилась девушка. — А канцлеру я позвоню и скажу, что ты больна.

— Не вздумай!! — воскликнул я. — Хорошо-хорошо. Скажу. Я кое-что узнала. Очень важное. Компрометирующее. И боюсь себя выдать. Палпатин слишком хорошо меня знает, и он жуть какой наблюдательный.

— Это верно, — согласилась Сабе. — Помню, как нас с тобой не могла различить твоя мама, а он моментально...

Дорме, тем временем, метнулась в кухню, принесла чашку с какой-то пахучей травяной жидкостью, густой, как сливки:

— Пей, живо!

— Что это?

— Успокоительное. Добавила два новых отвара, теперь от него в сон не клонит.

— А хоть бы и клонило, давай, — сказал я. Травяной сбор, что обычно готовила Дорме, действительно, начинал вызывать сонливость, но не сразу, спустя час-полтора, мне этого времени хватило бы с лихвой.

В большом кабинете канцлера, кроме него самого, оказался... о-о, ещё и Великий Магистр Йода! Самый сильный джедай и главный сит в одном месте.

— Извините, Магистр Йода, — произнёс Палпатин, пока я, ни жив ни мёртв, пересекал кабинет, направляясь от дверей к столу. — Я вынужден вернуться в бурную стихию политики.

Маленький глава Ордена поднялся с кресла и, опираясь на тросточку, стал спускаться по пологим ступеням в центральную, расположенную чуть ниже, часть кабинета.

— Приветствую, сенатор Амидала, — произнёс он.

— Великий Магистр Йода, — отвечал я, сжав левой рукой пальцы правой и надеясь, что голос не дрожит. — Рада Вас видеть.

— И я видеть рад Вас, сенатор.

— А, Падме, мы собрались обсудить... — начал Палпатин.

— Введённые меры безопасности на Набу, — сразу перешёл в наступление я. Поводом для встречи, действительно, был этот вопрос, поэтому я старался действовать так, как повела бы себя настоящая Падме. — Мне сообщили, что во Внешнем Кольце расширяется зона боевых действий.

— Это верная информация. Как раз в этом районе в боевых действиях участвуют Оби-Ван Кеноби и Анакин.

— Анакин? — надеюсь, я достаточно хорошо разыграл удивление и тревогу. — Он в опасности?

— Попытки джедаев заключить тайный договор с хаттами обернулись полным провалом. Джабба убеждён, что Анакин похитил его сына.

— Вы не хуже меня знаете, что джедай никогда бы такого не сделал! Договор должен быть подписан.

— Это я понимаю не хуже Вас, — вернул мне колкость старый пройдоха.

— Раз никто другой не способен с этим справиться, тогда я попытаюсь убедить хаттов, что Анакин невиновен, — я повернулся, чтобы уходить, давая понять, что тема закрыта, но, шагнув на ступеньку, решил всё же бросить через плечо: — Как представитель Сената, разумеется.

— Вы отважны, Сенатор, но это очень и очень опасно. И напрасно Вы так. Мы пытались связаться с Джаббой, однако, он не желает выходить с нами на связь.

О? Примирительный тон? Хорошо, проявим такт и поясним кое что... о чём ты, негодяй, и так прекрасно осведомлён:

— Дядя Джаббы живёт в районе Старого Города здесь, на Корусанте. Надеюсь, через него я сумею убедить хаттов возобновить переговоры.

— Откажитесь от этой мысли, дорогая моя, не нужно!

— Я имела дело с существами и похуже хаттов!

— Будьте осторожны, Сенатор. Хатты очень опасны и злобны, — сказал он мне в спину.

Ага, а то я не знаю. У-у, сушёный павиан, разозлил всё-таки, несмотря на настой Дорме! Я несколько раз глубоко вдохнул и замедленно выдохнул сквозь полусжатые губы, чтобы отогнать раздражение. А вообще-то, надо прыгать от радости: ни Йода, ни Сидиус подмены не распознали! Встав перед зеркальной панелью турболифта, который нёс меня прочь, я поправил волосы над ухом. Кстати, я сегодня чудесно выгляжу. В смысле, Падме выглядит. Костюм этот серо-голубой с золотом, и корону мне девчонки из волос соорудили, как у египетской царицы. Жаль будет ещё раз переодеваться, но на хатта стильным нарядом впечатления не произвести, да и поудобнее что-то нужно, на всякий пожарный. Я уже знал, как именно буду действовать. Именно поэтому, отправляясь к Зиро, выбрал сапожки не военного типа, а выходные, на каблуках. При входе в зал принадлежащего хатту заведения было три ступеньки вниз. Что может быть естественнее, когда девушка спускается на каблуках по ступеням и для подстраховки обопрётся рукой о дверной косяк? Миг — и зажатая между указательным и средним пальцем микрокамера прилеплена к стене. Фотохромное покрытие изменило цвет, сливаясь с краской на пермакрите. Теперь поговорим.

Хатт вёл себя, как и ожидалось, абсолютно хамски. Выпустил наркотический дым из кальяна прямо мне в лицо вместо приветствия. Перебивал. И в довершении велел вывести меня вон. Падме бы протестовала, я — не стал:

— Раз Вы не хотите разговаривать, я уйду. Всего Вам наилучшего, Зиро.

Развернулся и покинул зал. Возвращаться, естественно, не стал. Зачем? Видеозапись всего, что произошло дальше, и так капала мне на деку. Поднявшись на борт своего корабля, я набрал номер контрразведки.

— Слушаю Вас... сенатор, — дежурный офицер ориентировался в обстановке молниеносно.

— Будьте добры, майор, направьте по моим координатам группу захвата. Здесь агент сепаратистов, только что он связывался по замаскированному каналу Голонета с графом Дуку. Видео передаю.

— Принял, — с плохо скрываемым восторгом ответил дежурный. — Вы очень помогли правосудию, группа в пути, пожалуйста, удалитесь на безопасное расстояние.

Ну, вот ещё! Мне надо ещё с Джаббой связаться и убедиться, что он не тронет наших. Впрочем, спецы контрразведки — это не клоны из жандармерии, они прибыли быстро и сработали молниеносно. Первым делом в зал светошумовую и одновременно с ней ионную гранату, чтобы отключить дройдов в помещении. Осталось войти и заковать хозяина в кандалы. Времени, чтобы вызвать Джаббу и предъявить ему дядю-злоумышленника, хватило с избытком. Можно было возвращаться к себе.

Разумеется, фрейлины были крайне недовольны, что я не поставил их в известность, куда лечу.

— Сабе, Дорме, — прочувствованно заявил я, — могу вот прямо сейчас клятвенно вам пообещать, что отныне буду привлекать вас каждый раз, когда это только возможно. При одном условии.

Пауза.

— Каком? — не выдержала Дорме.

— Не спрашивать, зачем мы делаем то или это. Утечка информации может привести к разрушению всех планов.

Девушки переглянулись.

— Уговорила, — проворчала Сабе.

Помощницы-подруги у Падме просто замечательные, обожаю их. И, само собой, они абсолютно надёжны. Но именно по этой же причине я был на сто процентов уверен: расскажи я им всё, они незамедлительно вызвали бы доктора Калпсола, психиатра, большого специалиста по лечению алкогольного бреда, наркотических галлюцинаций и прочих расстройств. Он пользовал многих сенаторов, когда от постоянных переутомлений в ночных клубах и притонах им становилось совсем тяжко. Чтобы не угодить в комнату с мягкими стенами, информацию придётся дозировать. И ссылаться на два непробиваемых источника: "сообщение от информатора" и "видела сон".

На переговоры с королём Тойдарии я не полетел, как ни пытался уговорить меня сладкоголосый Бэйл Органа. Тойдариане — негуманоиды, для них нет абсолютно никакой разницы, ведёт переговоры красивая женщина или политик-мужчина. У Бэйла и опыта значительно больше. В помощь ему я с нескрываемым удовольствием отправил Джа Джа Бинкса. Он временами так мешал работать... Вдвоём они великолепно справились со своей задачей. Увы, прямо вслед за этим мне пришлось обеими ногами наступить в западню, устроенную Палпатином, и, как последней лохушке, полететь прямо в лапы Гривусу. Даже не запрограммированный на аналитику Трипио не верил этой фальшивке, а Падме — попалась. Я не осуждал её, поскольку знал причину: ей слишком уж хотелось организовать развод Банковского Клана с сепаратистами, это серьёзно склонило бы баланс в сторону Республики. Как было не ухватиться за такую возможность побыстрее закончить войну? Единственное, что я решился сделать иначе в этой ситуации — взял с собой мощный комлинк, так как хорошо помнил, сколько Падме пришлось возиться, чтобы воспользоваться средствами связи сепаратистов. Догонялки по длинному осевому коридору гигантского корабля, больше похожему на подвешенный в воздухе железнодорожный узел с многочисленными путями, платформами и тоннелями, дались мне не очень легко, но и без перенапряжения. Выносливость у Падме тоже великолепная. Была лишь пара моментов, когда я не на шутку испугался, что меня, всё же, схватят сепы. И один, скорее, неловкий: мне пришлось прыгать с движущейся к обрыву вагонетки, Скайуокер подхватил меня при помощи Силы, аккуратно поставил рядом с собой... и тут же полез целоваться, нашёл время! Я вновь почувствовал, что теряю над собой контроль. Спасибо Оби-Вану, отвлёк! Чуть погодя, чтобы я не попал под обстрел дройдов, "дорогой муж" Силовым толчком отшвырнул меня в лифт, где я знатно приложился затылком о стену. Хорошо, что волосы, уложенные в мягкий балетный пучок на затылке, ослабили удар. Когда я выбрался из кабины, с жестянками было покончено, Скайуокер сидел за инженерным пультом настройки гиперпривода.

— Надо убрать дройдов, чтобы не заметили нашего визита, — сказал он. — А я пока замкну гиперсистему. Будет Гривусу сюрпризец!

— Похоже, дройдов убирать мне, — вздохнул я. Я как-то уже начал привыкать, что окружающие относятся ко мне как к девушке, а тут... Где он только нахватался столь изысканных манер? Хоть бы принял во внимание, что я не здоровый лоб под метр девяносто и косая сажень в плечах, как он сам. Я, между прочим, ростом всего сто шестьдесят пять, и у меня изящные женские руки! Ну, ничего не поделаешь, пришлось напрячь силёнки и ворочать порубленный Скайуокером металлолом одному.

Ответ на свой риторический вопрос о манерах я получил совсем скоро, на стареньком грузовичке, служившем Анакину транспортным средством для тайных операций. Господа джедаи сели за управление, а мне пришлось встать к перископу дистанционного управления турелями.

— Похоже, она всё умеет, — похвалил меня Оби-Ван. В присутствии, в третьем лице, да ещё о женщине! Фи! Вот теперь понятно, в кого у нас Анакин. Вслух, конечно, я ничего не сказал, продолжая ловить в прицел автоматические истребители сепов. Очередь. Ещё. Один есть! Добавим по тому тоже... И второй в клочья! Из пушек я, как-никак, стреляю гораздо лучше настоящей Падме этого периода.

— Метко, Сенатор! — важно одобрил Кеноби, оставаясь в своём кресле.

Я только фыркнул себе под нос.

Но, как оказалось, магистр отлично разобрал мою фразу. И даже воспроизвёл позже, когда мы оказались на нашем разрушителе.

— Падме, — спросил он, — а что означает "zhit zahochesh, ne tak raskoryachishsa"? На каком это?

Ой. Палюсь... Нужно было как-то выходить из положения.

— Непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений, — глубокомысленно ответил я. На базик такие научные фразы переводить легко, почти все слова совпадают.

— Кстати, всё как-то не было времени тебя спросить, — сказал Скайуокер. — Как ты узнала про сюрприз?

— Во сне видела, — ответил я. — Я тогда в шутку сказала, сама удивилась, что совпало. Сюрприз-то приятный оказался или нет?

— Да вот, пока ещё не решил, — он дотронулся до сенсора управления рубочной дверью. — Знакомься, Осока Тано, мой падаван.

Я посмотрел... и сердце у меня почти остановилось. Она была худенькая, угловатая, нескладная, как большинство девчонок в четырнадцать лет, лекки коротенькие, хоть бантики повязывай, и рожки совсем ещё крохотные. Но этот задорный носик-кнопка, эти глаза... Хотелось прямо сейчас обнять её, затискать, чтобы на щеках появился знакомый румянец, а глаза засияли тем особым светом, что я так любил.

— Сенатор Амидала, — Осока чуть наклонила голову, как требует этикет, — счастлива с Вами познакомиться. Я так много о Вас слышала.

— Я тоже очень рада познакомиться с Вами, падаван, — чопорно ответил я, собрав в кулак всю силу воли.

В каюте, выделенной мне адмиралом Юлареном, я запер дверь изнутри, бросился на жёсткую кровать и впервые за всё время разрыдался в голос. За что, вот за что мне такое наказание?? Она рядом, только руку протяни, и совсем скоро станет взрослой, будет и время, и возможность строить отношения, а я — женщина!! Да, к тому же, жена её учителя. Чёрт, чёрт, чёрт! Я почти придумал, как спасти Галактику от ситов, а что делать с этой коллизией — ума не приложу. Долго я не мог успокоиться, а потом... Сам не ожидал, но от слёз стало как-то легче. Эмоции улеглись, и я начал понимать, что единственный выход сейчас — отложить эту задачку на будущее. Видеться с ней как можно чаще, подружиться хорошенько, постараться показать себя с самой лучшей стороны, со временем, глядишь, всё и прояснится. Может, она даже влюбится в меня? Сначала платонически, как в старшую подругу, у девочек в её возрасте такое бывает, а потом... Нет! Прекрати мечтать немедленно, старый хентайщик, приказал я себе. Сначала нужно заслужить её доверие и дружбу. Вот этим ты и займёшься в ближайшее время, госпожа Сенатор, причём, не забрасывая главную задачу разрушить планы Сидиуса.

Возвратившись на Корусант, я застал установившееся там небольшое затишье. Важных законов в Сенате не обсуждалось, коллеги занимались откровенной ерундой, многие прогуливали, занимались своими делами. Я был этому несказанно рад. Наконец-то у меня появилось больше времени! На заседаниях, слушая вполуха выступления, я в хронологическом порядке вспоминал всё, что было мне известно о грядущих событиях, откладывал в сторонку те, что не несли ключевого характера, и где можно будет позволить себе некоторые вольности. Остальное будем воспроизводить как можно точнее, чего бы это ни стоило. Многие существа погибнут так же, как погибли в прежней истории: попробую их спасти — погублю всё остальное. У меня уже был составлен в уме список тех, на кого я могу опереться в своей задумке, кому смогу доверять, безоговорочно или в основных моментах. Со многими из них ещё только предстояло встретиться и наладить отношения.

Ну, а в свободное от заседаний время можно было заняться собой. Пригласить портных, сапожников, да, в конце концов, просто пройтись по магазинам в Фобоси, там тоже попадаются весьма достойные вещи. Внешний вид для сенатора чрезвычайно важен, особенно для сенатора-женщины. Нет, я с первого дня не мог себе позволить показаться на людях одетым как попало или растрёпанным, инстинкты Падме протестовали. Но сейчас, спустя два месяца, я уже и сам, не полагаясь всецело на фрейлин, мог подобрать для каждого конкретного случая костюм, обувь, украшения. Это на поверку оказалось довольно увлекательным занятием. Великолепные наряды Падме устраивали меня всем, кроме, может быть, одного нюанса. Длинные юбки. Я не путался в подоле, нет, тело помнило, как это правильно носить, минус в другом: передвигаться в них можно лишь неторопливо и величаво. Чтобы ускорить шаг, нужно приподнять подол руками, что выглядит совершенно несолидно. Я попробовал надевать каблуки повыше, однако, это сработало только отчасти: на шпильках двенадцать сантиметров тоже особо не побегаешь, к тому же, за целый день в таких туфлях сильно устают ноги. Единственный бесспорный плюс — так я оказывался "ближе к собеседнику", не приходилось смотреть на оппонента снизу вверх. Всё же, я решил, что не будет большого греха, если я чуточку, самую малость изменю свой стиль. И предложил портному сделать подол очередного наряда не до полу, а на ладонь короче. Портной-зелтрон удивился такой просьбе, однако, у меня на то была заготовлена веская причина:

— Вы, может быть, заметили, мастер, с началом войны улицы стали убирать гораздо хуже. Даже в Сенатском районе. А я ведь так много бываю в городе. Ужасно не хочется пачкать красивые юбки о мостовую!

— Да, Вы правы, пожалуй, это разумно, — согласился портной.

М-да. Никак не ожидал, что выглядывающие из-под платья туфельки произведут такой фурор среди сенаторов-мужчин и вызовут такое внимание среди женщин. Как будто я пришёл на заседание с разрезом до трусов или в едва прикрывающей бёдра мини-юбке. Многие женщины-хуманы носят платья гораздо короче, и ничего.

— Вы сегодня особенно прелестно выглядите, — с улыбкой похвалил тучный Орн Фритаа, сенатор от Рилота, кося маленькими глазками вниз.

— Благодарю, — я сделал лёгкий реверанс.

— Очень удобная длина, милочка, — тихо добавила помощница толстяка, краснокожая Ветте, когда он переключился на другого собеседника.

— Я долго не решалась, всё же, у нас на Набу довольно консервативные нравы, — смущённо прошептал я. — Но, знаете, так обидно, иногда нужно с кем-то переговорить, и не успеваешь догнать его из-за платья.

— Понимаю. Хочешь, поддержу твоё начинание? — лукаво прищурилась твилека, делая рукой лёгкое движение, словно поддёргивает платье. — Супи, думаю, тоже присоединится.

— О, спасибо тебе, — я расплылся в улыбке.

Вот мы и на "ты", отлично! Ветте входила в мой "список абсолютно надёжных", вдобавок, она недавно получила медицинский диплом, что может пригодиться на будущее. Поэтому я старался больше с ней общаться и поскорее перейти в разряд подруг. Твилека, кажется, не возражала: то, что она старше и опытнее, в какой-то мере уравнивало нас. Была в Сенате и ещё одна особа, с которой я хотел наладить отношения, более того, она занимала в "списке" первую позицию, однако, здесь я события не торопил. Человека только что избрали, повысив из представителя до сенатора, надо было дать ей время прийти в себя, прежде чем забивать голову ещё и моими проблемами. Поэтому пока я только раскланивался с ней и доброжелательно улыбался, момент для более близкого знакомства ещё настанет.

Мои подруги

Пауза окончилась внезапно, как всё хорошее. Нужно было лететь на Родию. Эти события всегда вызывали у меня сложные чувства. Падме прекрасно относилась к сенатору Фарру, а он... он просто её продал, да благо бы хоть за наличные, нет, за щедрые посулы! Опускаться до уговоров предателя я не стал, дождался, когда меня запрут в башне и освободился от оков точно так же, как до этого делала Падме на Геонозисе. Ох, и оторвался я, отстреливая тупых "спичечных солдатиков"! Прямо на душе отлегло. Оставалось лишь спрятаться хорошенько и дождаться, пока на записанное заранее сообщение о помощи, переданное со спутника "птичий глаз", прибудет отряд республиканских кораблей. Нут Ганрэй вновь попался.

— Простишь ли ты меня, Падме? — Оно Фарр глядел на меня большими круглыми глазами, голос его выражал тоску.

— Господин Фарр, — сказал я, намеренно не называя его "дядей", как раньше, — хамелеон меняет цвет, мимикрируя под цвет местности, таков его инстинкт. Разумное существо тоже ищет для себя лучшую участь, но на то оно и разумное, чтобы видеть дальше своего носа. Что касается прощения... кто я такая, чтобы казнить или миловать? Пусть Вас рассудят те, в кого Вы верите. Лейтенант, будьте добры, организуйте мне челнок до Корусанта. Наш корабль разбит в перестрелке.

Возможно, я и злился бы на него... если бы не знал, какая кара настигнет его всего через несколько месяцев: сенатора предаст и отравит собственная помощница. Жаль, что такое случается слишком редко, гораздо чаще подлецы сытно и счастливо живут до глубокой старости. Как, например, Палпатин. И, если с Фарром можно было просто не общаться, то канцлера мне приходилось посещать всё чаще. В истории с пленением пиратами графа Дуку и попыткой выкупить его для предания суду Палпатин избрал меня своей помощницей.

— Поражаюсь Вашему хладнокровию, Падме, — говорил он. — Ваши давние друзья попали в плен к этому беспринципному пирату Онаке, а Вы держались просто стоически.

— Сама себе поражаюсь, — скромно отвечал я. — Возможно, сыграл роль накопленный опыт? Среди политиков и бизнесменов подобные отвратительные субъекты попадаются довольно часто и, как я имела возможность наблюдать, ни один из них не станет поступать себе в ущерб.

— Хотите сказать, Оби-Вану и Анакину мало что грозило, пока Онака надеялся получить деньги?

— Разве не так? Не понимаю одного. Почему магистр Кеноби не сдал Онаку следователям Судебного Департамента? Пожалел?

— Вероятно, решил, что и такой отброс когда-нибудь может пригодиться, — усмехнулся Канцлер.

Я на это не нашёлся, что сказать. Сит, конечно, всех меряет на свой аршин, но, всё равно, странно... В задумчивости идя к выходу, я тронул дверной сенсор, створки раздвинулись, и следующим шагом я в самом буквальном смысле слова столкнулся с женщиной, встречи с которой безуспешно искал третий месяц подряд. Более того, руки мои совершенно ненамеренно оказались на её обнажённой талии. Покраснев, как восьмиклассник, я сделал торопливый шаг назад, наступил тонким каблуком на подол платья и едва не упал.

— Ай!

— Ах! — Айла, великолепная Айла Секура, подхватила меня за запястья.

— Наконец-то! — помимо воли вырвалось у меня.

— Простите?

Чёрт, язык мой враг мой!

— Мастер Секура, я так огорчилась, что нам не удалось пообщаться на Геонозисе, — затараторил я. — Мы ведь были с Вами знакомы гораздо раньше, может быть, помните?

— У меня частичная амнезия, но Татуин я немного помню. Здравствуйте, барышня фальшивая служанка.

— Здравствуйте, мисс ненастоящая воровка, — облегчённо засмеялся я. — Может, на "ты"? Как-никак, старые знакомые, фактически, с детства.

— Я не против.

— Ты к канцлеру?

— Да.

— Как жаль, опять не поговорим.

— Почему же? Я только разведданные отдам. Сомневаюсь, что он предложит мне отобедать, — улыбнулась она.

А может, и предложит, он такой, подумал я. Вот я бы точно предложил. Секундочку, а почему "бы"?

— Кстати, отличная мысль, — я сложил перед собой ладони. — Пообедаем у меня в офисе? Есть время?

— Да, с удовольствием.

— Тогда иди, я подожду здесь.

Дверь сомкнулась за ней. Я глубоко вздохнул. Айла, тёплая, живая! И как удачно получилось возобновить знакомство... Эй, эй, а ну, прекрати, тушь потечёт! Я сморгнул выступившие слёзы, заставил себя успокоиться. Всё же хорошо, чего сразу реветь? Лучше подумать, о чём говорить с ней за обедом. Мысль едва сформировалась, а я тут же отбросил её прочь. Что я, свидание планирую, что ли? Тогда надо цветы, шампанское и, чего мелочиться, сразу кольцо с бриллиантом... Совсем уже крыша едет! Говорить будем обо всём, что в голову придёт, никакого жеманства и салонных политесов. Она джедай, она чувствует настроение собеседника, вот пусть и видит мою симпатию. И то, как отчаянно я нуждаюсь в доверенных друзьях, в ком-то, при ком могу быть сама собой.

— Вот и я, — Айла стояла на пороге блока апартаментов канцлера. — Идём?

Обед получился просто замечательно. Неловкий момент возник лишь вначале, когда Айла заметила, что я пытаюсь смотреть ей в глаза, а получается не очень.

— Извини, — смущённо сказал я, — немного завидую твоей фигуре.

— Совершенно напрасно, — уверила Айла, поправляя лямку короткого топа. — При нашем с тобой образе жизни удобнее быть худенькой, как ты. Такую грудь, как моя, нужно плотно фиксировать, чтобы можно было активно двигаться.

— Да, конечно, это минус, — согласился я. Но про себя остался при прежнем мнении. Про все эти сложности я был наслышан, однако, полагал, что за красивый вид некоторые неудобства не грех и потерпеть. Лично я всегда хотела иметь большую грудь... ой, то есть, я имею в виду, всегда обожал стройных девушек с пышным бюстом.

Дальнейший разговор шёл легко и непринуждённо. Обсуждали всё понемногу: жизнь, войну, политиков, джедаев.

— В последнее время замечаю, что Анакин стал какой-то нервный, дёрганый, — сказал я. — Должно быть, гибель матери на него так повлияла.

— Мне кажется, ещё и война. Вы ведь с ним продолжаете встречаться? — мягко улыбнулась Айла.

— Д-да, — кивнул я.

— Ну, вот, а он не имеет возможности часто с тобой видеться.

— Наверное. А ещё он постоянно хочет совершенствоваться и считает, что ему не дают воли.

— Кажется, в Совете кое-кто это заметил. И именно поэтому ему назначили падавана.

— Осока, да. Я видела её всего один раз, вроде бы, умная девочка.

— И способная.

— Ты её хорошо знаешь? Мне показалось, из взрослых джедаев она старается копировать именно тебя.

— С чего ты взяла? — удивилась Айла.

— А стиль в одежде?

— Это лишь внешний антураж... надеюсь.

— Почему ты так?

— Я не совсем удачный образец для подражания, моя дорогая.

— Не согласна, — покачал головой я. — Ты увязла в Тёмной Стороне, но смогла выбраться, это дорогого стоит!

— Падме, перестань! — она погрозила пальцем. — Что будет, если я сейчас начну так же нахваливать достижения Твоего Величества, а потом Превосходительства?

— Поднимем друг другу заниженную самооценку до нормального уровня.

— Ах-ха-ха, умеешь ты дискуссию вести!

Я решил, что момент благоприятный, и произнёс небрежно:

— Да уж, за словом в карман не лезу.

— Как? — подалась вперёд Айла.

Я повторил.

— Вот не ожидала, что тебе известен этот язык. Он же очень редкий!

— Известен, от мамы. А тебя, наверное, учил инженер в Библиотеке, Ник?

— Да. Мы очень много с ним общались до войны. И вот что интересно, после потери памяти я с трудом смогла его вспомнить, а язык — не забыла. Видимо, наркотик действует на мозг избирательно.

— Счастье, что вообще в овощ не превратилась. Рил — страшное зелье.

— Меня спасли мой покойный кузен Ван и его будущая жена. Кои из дома Дару. При случае обязательно тебя с ней познакомлю.

— Будет очень любезно с твоей стороны, — поблагодарил я. Свести знакомство с Дару, ночными воинами Рилота, я рассчитывал через Ветте, но два варианта всяко лучше, чем один.

Прощались мы именно так, как я и мечтал — в совершенно дружеских отношениях. Айла прижалась своей щекой к моей, ткнувшись мне в кончик носа коническим ушным фильтром. Я не удержался и погладил пухлое основание её лекки — слегка фамильярно, но в допустимых пределах.

— Жаль, что ты с этими боевыми действиями так редко бываешь в столице, — вздохнул я. — Как думаешь, если я воспользуюсь служебным положением и буду звонить тебе время от времени, нас не очень взгреют?

— Тебя-то точно нет. Меня могут, но не сильно. Я птица вольного полёта, Совет с этим уже смирился.

— Отлично!

— Только, знаешь, пожалуй, лучше буду звонить я. У тебя распорядок дня более предсказуемый, известно, в какое время лучше не отвлекать. А будет что-то экстренное — кидай сообщение, свяжусь сразу, как смогу. Пока.

Вот и ещё одна галочка в перечне первоочередных дел. Оставалось наладить отношения с тем самым "номером первым" в моём списке. К несчастью, сразу после её триумфального возвращения с родной планеты мне удалось лишь протокольно выразить ей моё восхищение мужеством и стойкостью, слишком много было вокруг посторонних. А меня ждал полёт на Набу и охота на безумного биоинженера Бинди, который восстановил и сделал ещё более опасным вирус, что когда-то косил целые планеты. Раньше "синяя тень" передавалась исключительно при контакте, новый штамм распространялся воздушно-капельным путём. Я очень старался не угодить в ловушку, да куда там! А джедаи опять меня спасали, как положено спасать всякую порядочную принцессу. То есть, королеву. Правда, потом уже мне пришлось побегать с бластером, отлавливая в заражённой лаборатории уцелевших "спичечных солдатиков", пока они пытались выпустить вирус наружу. В стычке обломком дройдеки повредило рукав моего скафандра. В лёгкие вирус не проник, однако, заражение могло произойти и через кожу.

— Простите, Сенатор, — сконфуженно сказала Осока Тано. — Надо найти ультрафиолетовую лампу и хорошенько ошпарить это место, вдруг поможет.

— Не вини себя, в бою всякое бывает, — ответил я. — Гораздо больше я беспокоюсь за тебя.

— Я держусь, — девушка дышала хрипло, тяжело. Она и несколько клонов, кто не успел включить дыхательные аппараты бронекостюмов, угодили под действие вирусного аэрозоля.

Несмотря на мои протесты, руку мне засунули в изолированную камеру, срезали рукав до герметичных манжет на локте и запястье и от души прожарили лампой, после чего замотали изоляцией.

— Ну, что вы творите, — простонал я. — Кончится кислород, всё равно придётся вдохнуть эту дрянь. Целое помещение мы так не обработаем.

— Когда до этого дойдёт, тогда и посмотрим, — капитан Рекс, тоже подхвативший вирус, закашлялся. — У нас есть кислородные патроны погибших и наши. Для Вас, представителя Бинкса и двух не заражённых бойцов этого хватит на сто сорок часов. Вы должны дотянуть, пока вернутся генералы с антидотом.

Последние сутки Осока и капитан держались лишь благодаря стимуляторам. Умер ещё один заражённый солдат, уже второй, должно быть, начальная доза вируса им досталась больше. Я, как мог, поддерживал Осоку, давал ей дышать противовоспалительным, чтобы хоть как-то затормозить отёк лёгких, отвлекал разговорами.

— Ещё я отрубила клешню самому Гривусу, — хрипло рассказывала она. — Жалко, ушёл, паучара железный. И... Падме, знаешь, я тебя здорово подвела. Это ведь я упустила Ганрэя. Не выполнила приказ...

— Что ты, родная, — слёзы текли у меня по щекам, и под шлемом я не мог их утереть. — Какой приказ! Там против вас такую операцию организовали, ты справилась просто отлично! Мы с тобой их всех ещё переловим, дай только срок. Держись только!

— Я... держусь... не плачь... Только... спать хочется.

— Нет-нет, сейчас нельзя, говори, расширяй бронхи, так дышать легче!

Ну, где же эти двое? Что они там возятся?? На "Сумерках" установлен один из лучших гиперприводов, пора бы уже вернуться!

Когда нас вытаскивали через шлюз, Осока была без сознания. Тем не менее, Анакин первым делом кинулся ко мне, схватил за руку. Я взвизгнул от боли.

— Что? Что?? Врача!!! — закричал Скайуокер.

— Там ожог, м-м-м... — кривясь от боли, объяснил я. — Рукав порвался, ребята ультрафиолетом дезинфицировали. Послушай, тебе не совестно, а? У тебя ученица при смерти, а ты со мной нянчишься!

— Я говорил с врачами, состояние стабильно тяжёлое.

— Нормальным языком это и означает "при смерти". Прогноз какой?

— Неопределённый.

— Скажи, пожалуйста, — во мне всё начало закипать, — а вы с Оби-Ваном, совершенно случайно, конечно, не догадались вызвать целителей из Ордена?

— Совершенно случайно догадался, — сообщил Кеноби, появляясь из люка соседнего "нерфа". — Вокара Че и её помощники ожидают на орбите.

— Простите, Магистр, — я почувствовал, что краснею.

За время перелёта обратно в столицу целителям удалось снять основные симптомы болезни. Клоны бодрились, делали попытки вставать, Осоке я этого не позволял, кормил с ложечки и вообще отлучался от её постели не дальше санузла.

— Падме, ну, что Вы со мной, как с маленьким ребёнком, мне уже гораздо лучше, пойдите, отдохните, — попыталась она протестовать.

— Ты не ребёнок, ты вполне взрослая девушка, — строго сказал я. — Именно так я к тебе отношусь. И мне очень интересно, отчего ты снова стала говорить мне "Вы".

— Ой, это машинально, извини.

— Так-то лучше.

На посадочной платформе Корусанта произошло событие, которого я никак не ожидал. Нас встречала группа сенаторов, среди них были Бэйл Органа, Мон Мотма, Орн Фритаа и "первый номер", панторанка Рийо Чучи.

— Сенатор Амидала, как Ваше здоровье? — спросила она после того, как остальные произнесли приличествующие случаю слова.

— Всё благополучно, благодарю Вас, — сказал я.

— Я очень рада, — улыбнулась Рийо, и было видно, это не просто формальность.

— Позвольте Вас познакомить. Падаван Тано, моя напарница в операции на Набу. Сенатор Чучи, от планеты Пантора.

Девочки посмотрели друг на друга.

— Очень приятно, — произнесла панторанка и добавила тише: — Просто Рийо.

— Просто Осока, — тогрута приподнялась с летающего больничного кресла. Сопровождающий её сотрудник Медицинского Корпуса неодобрительно поцокал языком и заставил сесть обратно.

Уж не знаю, как и когда именно познакомились Осока с Рийо в прошлый раз, зато в тот момент я точно знал: это будет началом большой и долгой дружбы.

Ученица Избранного

Осока Тано плакала навзрыд. Я не мог успокоить её уже минут десять. Она рассказывала про битву за Рилот.

— А потом, прежде чем мы ушли, "Спаситель" развалился на части. Это тоже целиком моя вина... А он, он простил меня и сказал, что я не виновата!

Я придвинулся ближе, взял её ладошки одной рукой, а другой притянул девушку к себе, так что голова её оказалась у меня на плече.

— Это потому, что он заботится о тебе и не хотел бы, чтобы ты казнилась за каждый свой промах.

— Лучше бы наказал! — всхлипнула она. — Двадцать два человека! Они шли за мной, выполняли мои приказы и погибли...

— Ну, ты ведь и без наказания всё поняла, правда?

— Да-а...

— И выводы сделаешь, правда?

— Да-а...

— И перестанешь плакать, да?

— Я хочу, а они сами текут.

— Осока...

— А?

— Помнишь, что я сказала, когда ты улетала?

— А что ты... Погоди, — она шмыгнула носом, — ты про это? "Не увлекайся, знай, когда нужно остановиться"?

— Угу. Выходит, я опять оказалась права.

— Ты... ты видишь будущее?? — Осока рывком села прямо, заглянула мне в глаза.

— Получается, что да. Уже несколько раз такое было.

— Тебе анализ на мидики когда-нибудь делали?

— Делали. Чуть выше нормы, но ненамного.

— Вот! Всё-таки, выше! Поэтому у тебя могут быть отдельные способности! Всё понятно. А как ты видишь? Образы, картинки?

— Нет. Просто иногда знаю, что произойдёт то-то и то-то. Например, я знала, что Фарр решит меня обменять на помощь от сепаратистов. Или что Зиро мне откажет.

— Ничего себе! При всём уважении, Сенатор, но ты даже отчаяннее Небошлёпа. Знать и всё равно пойти...

— А без этого мы ни Зиро бы не посадили, ни Родию бы на свою сторону не привлекли. Ты сказала "Небошлёп"?

— Ой, — Осока залилась румянцем. — Это случайно вырвалось. Неудачная шутка, забудь.

— По-моему, очень даже удачная, — улыбнулся я. — Ему идёт.

— Ты правда так думаешь?

— Правда. И перестань ты смущаться всякий раз. Мы ведь подруги, верно? А подруги могут говорить прямо, без реверансов.

— Обо всём?

— Ну, конечно, — сказал я, ещё не совсем понимая, куда она клонит.

— Скажи, вы с ним продолжаете встречаться? Или уже остались друзьями? — тут же спросила маленькая бестия, глядя на меня полными синевы глазищами.

— Ровно сидишь? Мы уже женаты.

Осока ахнула, захлопала ресницами.

— О... Поздравляю.

— Спасибо. Но, чур: ему не говори, что ты в курсе.

— Хорошо-хорошо, конечно. А кто ещё знает?

— Только мои родные. Думаю, Оби-Ван тоже догадывается. И всё.

— Ты настолько мне доверяешь?

— Как видишь.

— О, Падме, я тебя люблю! — девушка обвила меня руками за шею, и, хоть я понимал, что она вкладывает в это несколько не тот смысл, сердце у меня забилось чаще. Мягкая полосатая лекка лежала в моей ладони, и я чувствовал себя совершенно счастливым, впервые с того момента, как очнулся в спальне Падме в её теле.

— Ты заходи ко мне почаще, — сказал я. — Как будешь на Корусанте, так и прилетай. С Анакином или без него, неважно. Не получится домой, можно в офис. Я для тебя всегда найду время.

— Я бы и рада. Но одна я редко здесь бываю, в этот раз просто повезло. А учитель не любит брать меня с собой, когда летит к тебе.

— Разрешаю быть понахальнее. Скажи, что у тебя приглашение отдельное и постоянное.

— Я точно вам не помешаю?

— Наоборот! — совершенно искренне ответил я. Страх перед близким контактом со Скайуокером никуда не делся. Пока обстоятельства складывались для меня удачно, но не вечно же так будет продолжаться. А присутствие Осоки — дополнительное препятствие для его приставаний.

Казалось, этот разговор был совсем недавно, перед рейдом на Рилот. А буквально через десять-двенадцать дней тогрута позвонила мне по местному.

— Сенатор, добрый день.

— Здравствуй. Говори свободно, я одна.

— Я с публичного терминала. В общем, меня сослали в архив.

— За операцию на Фелусии? — догадался я.

— Да. Я там чуточку увлеклась. Серьёзных потерь нет, но Совет меня, всё равно, наказал.

— Понятно. Приедешь вечером?

— Не уверена. Я в подчинении мадам Джокасты, она, наверняка, скажет, что я не на каникулы здесь оставлена.

— Не расстраивайся. Скажет так — я сама прилечу, меня не пропустить не посмеют.

— Вы так добры, Сенатор! Тут довольно скучно сидеть. Перезвоню, когда попробую отпроситься.

Прежде чем прервалась связь, я успел услышать голос другой девушки-подростка:

"Это была сенатор Амидала?"

"Да, — отвечала Осока в сторону от передатчика, — Мы хорошо знакомы..."

Уже похвасталась подружкам, улыбнулся я. Ладно, она ещё ребёнок, естественно, ей хочется поважничать перед ровесниками.

В тот день Осока так и не перезвонила, объявилась на следующий, ближе к вечеру.

— Стоило сказать, что умираю от скуки, и пожалуйста! — проворчала она.

— Что-то случилось?

— Пришлось побегать за наёмником по имени Кэд Бейн. Такой мерзкий дурос с повреждёнными лёгкими.

— Опять неудача?

— М-м... Как сказать. Мы сейчас улетаем опять, точно не знаю, куда. Вернусь, сразу сообщу.

И вновь целую неделю — земную, не галактическую — ни слуху, ни духу. А потом Осока явилась сама, как снег на голову, прямо в офис. С контейнером в руках. Увидев, что в нём лежит, Сабе всплеснула руками:

— Ты была на Набу?

— Ага. Бейна я повязала. А для сенатора Амидалы... и вас, конечно, привезла эти фрукты.

— Молодец! — сказал я. — Анакин с тобой?

— Он у канцлера, а меня выставили за дверь.

— И ладно, пока они там говорят о политике, мы чудесно проведём время в чисто женской компании.

Скайуокер появился примерно через два часа. Не иначе, Палпатин обильно усладил его слух своими медовыми речами и ворохом похвал, потому что невооружённым глазом было видно: Анакина прямо-таки распирает от чувства собственной важности. Войдя, он сначала увидел меня, потом — что я не одна, затем заметил свою ученицу:

— Пад... Сенатор Амидала, добрый вечер. Здравствуйте, дамы. А, вот ты где, Шпилька! Отвлекаешь сенатора от работы?

— И вовсе нет, — задрала курносый нос Осока. — Вообще, у меня приглашение персональное и постоянное, в любое время дня и ночи!

— Что? Сенатор, зачем Вы её балуете?

— И вовсе нет, — невольно копируя интонации Осоки, отозвался я. — У девочки переходный возраст. К кому ещё можно обратиться по деликатным женским вопросам, если знакомых джедаек не окажется в Храме? К магистру Винду, что ли?

— Хм. Об этом я не подумал. Благодарю Вас, Сенатор, за заботу о моём падаване. Полетели, Осока, надо провести досмотр истребителя наёмника, — скомандовал Скайуокер. И, уже у двери, проворчал себе под нос: — Вы, смотрю, неплохо спелись...

Нет, ну, что за наглость? Думает, мы совсем глухие? И где "до свидания"? Ладно, сейчас получишь у меня...

— К ужину ждать? — усталым голосом типичной домохозяйки спросил я вслед.

Анакин дёрнулся, будто в спину ему попал увесистый снежок, бросил через плечо:

— Нет, спасибо, у нас много работы...

Фрейлины дружно отскочили к стенам, чтобы, обернувшись, Скайуокер случайно не увидел их ухмылочки до ушей. Давилась от смеха и Осока, прижимая к губам кулак.

— Тогда увидимся позднее, — поставил я жирную точку в аудиенции.

По возвращении из рейда Осока надеялась, что прегрешения забыты — ну, да, конечно! Магистры никогда и ничего не забывают, ссылка в Библиотеку продолжилась с того места, где оборвалась вторжением Бейна. Как и предполагала Осока, чопорная и строгая Джокаста Ню была не склонна позволять наказанному падавану "бездельничать и прохлаждаться". Поэтому в гости в Храм приехал я.

— Ты раньше бывала у нас? — спросила Осока.

— Несколько раз в Совете и на официальных мероприятиях.

— Тогда ты практически ничего не видела. Сейчас я тебе всё покажу!

— Думаю, за один вечер всё мы точно не успеем, — придержал её я. — Давай сначала самое интересное. И обязательно в библиотеку.

— Хочешь "продемонстрировать флаг" Джокасте?

— Специально — нет. Мне там кое-кого найти надо.

Маршрут, которым повела меня Осока, способен был запутать любого, кто не проводил в Храме джедаев, по крайней мере, год. Мы поднимались на верхние уровни, долго шли, спускались вниз, снова шли, дальше и дальше. Она показала мне учебные классы, открытый балкон для медитаций в основании центральной башни, залы голографических симуляторов, великолепную Комнату Тысячи Фонтанов, оранжереи Сельскохозяйственного Корпуса... Трещала при этом без умолку, расписывая каждую достопримечательность. Теперь-то я понимал, насколько сильно она любила это место, и каково ей будет уходить. А затем вернуться спустя много лет в мёртвый Храм.

— Сейчас выйдем из оранжерей и поднимемся в Библиотеку, она прямо над нами, — сказала она.

— Разве нет пути короче? — поинтересовался я.

— Я тебя самым коротким и веду.

— Не факт. Что за этой стеной?

— Старое Крыло.

— Всё правильно. Мне рассказывали, что в этой стене есть двери. За ними лестница. Она связывает современную Библиотеку со Старой Читальней, что над главным входом, и идёт ниже, до самого Медицинского корпуса.

— Да? Вот здорово! Давай поищем.

Лестница, конечно же, нашлась там, где и должна была находиться.

— Тут высоко, — предупредила Осока. — Не устанешь?

— Устану — постоим на площадке, мы никуда не торопимся.

— Тогда вперёд! Как интересно, всю жизнь здесь прожила, думала, что всё излазила, а этих мест не знала.

— Возможно, Библиотека и оранжереи не входили в число твоих любимых мест Храма? — улыбнулся я.

— Оранжереи точно. В Библиотеке я часто бывала. В Старую Читальню тоже, кстати, лазила, пока никого нет. Вот бы тогда знать, что можно прямо оттуда сюда!

— Одни местоимения у тебя, — засмеялся я.

Вот и узенький коридорчик, ведущий в зал Библиотеки. Осока со знанием дела осмотрела дверь в дальнем конце, скрытую с обратной стороны поворотным стеллажом, нажала замки.

— Просто шикарно! — восхитилась она.

— Падаван Тано, — послышался из центрального коридора секции голос пожилой женщины, — я же просила Вас идти и ложиться спать. Завтра у нас с самого утра много дел.

— Мастер Джокаста, прошу прощения... — начала девушка, и тут я вышел вслед за ней в проход к столам-терминалам, положил ей руки на плечи и сказал:

— Добрый вечер, мастер. Прошу прощения, это моя вина.

— О, сенатор Амидала... Не знала, что Вы нас посетили. Добрый вечер, — худая и высокая Джокаста Ню, несмотря на возраст, обладала завидной осанкой и звучным приятным голосом. — Ищете какую-то информацию?

— Нет-нет, я просто заехала после заседаний навестить Осоку.

— Хорошо, только не засиживайтесь допоздна. Падавану, пока она здесь, нужно как следует высыпаться, а подъём у нас ранний.

— Конечно-конечно, — поспешил заверить я.

Так же величаво Джокаста удалилась. Я подождал, пока она выйдет из зала, и направился в противоположный проход между стеллажами, нашёл защёлку под полкой.

— Падме, куда ты? — забеспокоилась Осока. — Там служебное помещение компьютерщиков, Старший Инженер не любит, когда туда ходят.

— Знаю, знаю, Айла говорила. Мы только заглянем, вдруг он здесь, познакомишь нас. Старший Инженер! Ник, Вы здесь? Можно отвлечь Вас на пару минут?

— Кто там? Заходите, раз пришли.

Старший Инженер развернулся в кресле навстречу нам, а увидев, что я не джедайка, поднялся на ноги.

— Позвольте вас представить. Это Старший Инженер Васкан, это сенатор Амидала от Набу, — соблюла формальности Осока.

— Очень рада знакомству, — произнёс я.

— Надо же... — голубые глаза Инженера блеснули. — Вот уж не ожидал. Вы сами откуда будете, Сенатор?

— Не я. Мама, — я честно назвал район и населённый пункт.

— Вон оно как. Вы по делу или просто навестить?

— Не стану обманывать, и то, и другое. Айла Секура рассказывала, что Вы изобрели одно устройство, которое потом подарили разведке. Можете собрать ещё, для меня?

— Почему нет? После первого второе проще делать, все затыки известны. Но времени займёт до фига, мелких деталей очень много. Вам нужно к какому-то сроку?

— Нет. Хотя желательно побыстрее. Хочу кое-куда выйти неузнанной.

— Если побыстрее, тогда могут быть варианты, — потёр подбородок Старший Инженер. — Ну-ка, мала?я, дай-ка пощупать твои отростки, — он довольно бесцеремонно потрогал Осокины лекки, кончики рожек. Я сразу сообразил, куда он клонит, и воскликнул:

— Ник, Вы гений!

— А то. Посредственности у них тут не приживаются, сами-то они один другого талантливее, — он потрепал Осоку по голове. — Вы, вот что, приезжайте послезавтра к вечеру, я найду подходящие материалы. С интерфейсом заранее обещать не стану, надо собрать каркас, тогда скажу точнее. Будет совсем хорошо, если достанете процессоры, вот такие, — Старший Инженер написал на кусочке флимсипласта два обозначения. — С начала войны они сильно подорожали.

— Я закажу, конечно, не вопрос. Спасибо Вам. Доброй ночи.

Закрывая за собой поворотную панель, Осока вздохнула:

— Плохо я этот язык учила, оказывается. Понимаю, конечно, но не всё, больше догадываюсь.

— Думаю, у вас просто преподают другой диалект. Более распространённый в Галактике.

— Скорее всего. Научишь меня вашему?

— Если хочешь. Мне нетрудно.

— Тогда ты говори, а я попробую понимать.

Ох, как сжалось сердце, точь-в-точь та же фраза, что когда-то! Осока моей реакции, конечно, не заметила и продолжала:

— А о чём вы говорили с Инженером? Что за устройство?

— Понимаешь, я хочу прогуляться на Нижние Уровни, а чтобы труднее было узнать, хорошенько замаскироваться. Для этого нужно собрать бионический механизм.

— Дополнительные части тела? Но это же очень сложно.

— Не то слово! Поэтому Старший Инженер и предложил другую идею, попроще.

— Сделать из тебя тогруту! — воскликнула Осока. — Вот зачем он меня трогал! Вообще-то, идея галактическая, Падме. Мы тебе такой рисунок на лицо придумаем, никто не узнает.

— Плохо то, что твои соплеменники на Корусанте редкость, и я так или иначе буду обращать на себя внимание. Поэтому устройство потребуется в любом случае.

— Я уже даже знаю, под кого ты хочешь маскироваться... Здравствуйте, доктор, — Осока слегка наклонила голову, приветствуя проходящую мимо джедайку-целительницу.

— Здравствуй. Добрый вечер, Сенатор. Как ваше самочувствие после лечения, дамы? Головные боли не беспокоят?

— Нет, спасибо, — в унисон ответили мы, переглянулись и одновременно прыснули.

Настроение у меня было просто великолепное. Во-первых, идея Старшего Инженера давала мне больше времени на налаживание нужных контактов. Во-вторых, я провёл целый вечер рядом с Осокой, и уже послезавтра увижусь с ней снова. Планы планами, а сочетать с полезным приятное никто не запрещал.

Маскировка

Картина, представшая моему взору в полированной зеркальной панели, которую Старший Инженер повесил в одном из подсобных помещений, понравилась мне очень и очень. Тогрутские рога, сделанные Ником, выглядели очень натурально и сидели на голове, как влитые. Длинные полосатые лекки спускались на грудь и свисали ниже талии, как и положено у взрослой тогруты. Лицо мне мы сначала затемнили с помощью грима, а затем Осока разрисовала его широкими полосами: на лбу, вдоль бровей, под глазами и на подбородке. Подобно камуфляжной раскраске, они искажали контуры, и узнать меня — то есть, Падме — в подобной "боевой раскраске" стало довольно проблематично. Особенно с линзами, делающими мои тёмные глаза светло-серыми.

— Нравится? — спросила Осока.

— Да. Но — хулиганка, — улыбнулся я.

— Чего это?

— Думаешь, я не заметила это и вот это? — я указал на две незакрашенные точки, оставленные ею у меня на щеках, и полоску на нижней губе. Точь-в-точь как было у Амидалы, королевы Набу.

— Ну, да. И, по-моему, это довольно мило. Не думаешь же ты, что по ним кто-нибудь догадается...

— Нет, конечно.

— Так, девчата, раз вы закончили краситься, давайте кое-что протестируем, — вмешался Ник. — Сенатор... то есть, прекрасная незнакомка, станьте сюда. Закройте глаза. Что слышите?

— Звон. Колокольчик, — сказал я.

— Направление?

— Примерно там, — я вытянул руку.

— Сейчас?

— Правее.

— А так?

— Здесь и здесь.

— Хорошо, двигаем этот...

— Направление совпало, — сообщил я.

— А тональность?

— Почти. Слышно как эхо.

— Отлично!

Я открыл глаза. Старший инженер держал в руках два звукоизлучателя, сдвинув их вместе.

— Вы сделали Падме функциональные монтралы? — спросила Осока. — С делителями частоты?

— Ага. Пришлось слегка повозиться. Вы-то слышите ухом частоты до 25 килоциклов, а мы, люди, всего до 16.

— Монтралы воспринимают 50 килоциклов. Получается, для человека, нужно снижать частоту не в два, а в три раза?

— Придумаешь, как это сделать без электроники, подавай на премию Дайнемит, — хохотнул Ник. — Я поступил проще, использовал принцип ваших же биологических триггеров и разделил на четыре. Два и ещё два. Что ж, мисс, — оп повернулся ко мне, — Вы готовы к выходу.

— Благодарю Вас, Ник, — сказал я.

— Одну я тебя, всё равно, не пущу, — предупредила Осока, когда мы оказались в библиотечном зале.

— Тогда тебе тоже нужно перекраситься. И переодеться. Очень люблю твой костюм, но он будет слишком бросаться в глаза.

— Хорошо, я надену плащ.

— Чтобы всякий, кто когда-либо бегал от джедаев, при виде тебя сразу насторожился? Нет уж. Сейчас заедем в магазин и посмотрим для тебя что-то менее броское. Заодно проверим мой маскарад на знающих меня продавцах.

— Ладно, ладно, — со вздохом согласилась девушка. — Заметила, Старший Инженер сегодня не называл тебя по имени?

— Правильно. Я же тогрута, надо придумать новое имя. И тебе тоже.

— Может, будем звать тебя Рани? — взгляд её был сама невинность.

— В сочетании с тем, что на лице, получится довольно толстый намёк, не находишь?

На Осокиной мордашке мелькнуло разочарованное выражение. Было похоже, что в этом и заключался её коварный замысел. Раскрасить меня с намёком на набуанское царствование и дать имя со смыслом "королева". Всё равно, никто не догадается.

— А если что-то "цельное"? — тут же выдвинула она новое предложение. — Скажем, Квета Ниш, "ночной цветок".

— Теперь "цветок"... Ладно, пусть будет, мне нравится. А тебе, пожалуй, подойдёт имя Дэвика.

Смотреть на юную джедайку в этот момент было одно удовольствие. Щёки её из красновато-смуглых сделались пунцовыми, румянец прожёг даже белые "крылья бабочки".

— Не надо, — сказала она. — Я ни разу не "богинечка".

— Тогда Нита, — сказал я. — Скажем, Нита Амар.

— Амар... С чего вдруг "бессмертная"?

— Просто девочка, с которой ничего не случится.

— Уговорила. А Нита вообще отлично. Как прозвище тоже подойдёт.

— Честная Нита, да. Ты краску взяла? Сейчас сядем в спидер, нарисуешь себе что-нибудь из серии "ну, вот, уже не Вы". И полетим.

— Я и в дороге могу, ты очень мягко водишь, не то что Небошлёп.

Продавщицы в магазине, куда Падме время от времени наведывалась за нарядами на каждый день, встретили нас приветливыми, но насторожёнными взглядами.

— Милые дамы, — нараспев произнёс я, чтобы не узнали по голосу, — помогите, пожалуйста, подобрать одежду для девушки. Нужно что-нибудь удобное, немаркое, но эффектное, для улицы.

— Прошу сюда, леди, вот здесь есть размер для Вашей сестры, — сделала приглашающий жест одна из продавщиц, по имени Гвен. — Это ведь Ваша сестра?

— Племянница, по мужу. Поступила в колледж. У нас на Шили климат теплее, а в городах не так пыльно, как здесь, на Корусанте.

— Понимаю. Вот, посмотрите.

— Очень мило. Смотри, — я обернулся к Осоке. Та попятилась:

— Я такое не надену!

— Что значит "не надену"? Примерь, хотя бы. Пожалуйста. Неудобно перед ними, — принялся уговаривать я. Хорошо, что продавщицы нас не понимают!

— Ну, хорошо, хорошо.

Я пропустил её в примерочную, протянул уже руку, чтобы задвинуть гофрированную дверцу-занавеску, и обругал себя: что я делаю, я же женщина, будет выглядеть странно! Вошёл вслед за Осокой. Тяжело вздохнув и одарив меня через плечо взглядом Иисуса перед Голгофой, так что даже жалко её стало, она быстро переоделась. Развернулась ко мне, разводя в стороны руки, чтобы было лучше видно.

— Потрясающая юбка, — сказал я. — Очень тебе идёт.

Юбка, действительно, была красивая. Восемь узких клиньев из гладкой синтекожи чередовались с широкими, тиснёными, образуя эффектные крупные складки.

— Она же широкая! Задираться будет! — громким шёпотом возмутилась Осока.

— Во-первых, если и будет, то несильно. Материал жёсткий, тяжёлый. Во-вторых, я не предлагаю тебе надевать её в бой. Но, пока не на войне, вполне можно. Нет, не хочешь, твоё дело. Просто мне в этом случае придётся сильно урезать свои походы в город. Есть места, куда я точно не сунусь, — я до предела понизил голос, — без джедая в арьергарде.

Осока долго смотрела на меня, потом пробурчала:

— Хорошо. Только для тебя. И то потому, что ты мне тётя по мужу.

— Тогда уж "жена дяди", — поправил я.

Продавщицы, тем временем, уже подобрали к юбке верх — короткий серовато-белый топ с длинными рукавами и вырезом "лодочка", отделанным широкой лентой.

— Он хорошо тянется, — комментировала Гвен. — Можно носить просто, можно спустить с плеч, вот таким образом.

— М-м, а на одно плечо он сваливаться не будет? — спросила Осока.

— Нет-нет. Подними сейчас руки, чтобы край соскочил. Видишь?

— Да. Вот это мне нравится.

— Нет ли у вас ещё высоких ботинок или сапожек в военном стиле? — поинтересовался я.

— Есть! — вторая продавщица, Лила, выбежала в подсобку и принесла две пары сапог одинакового покроя: нос и задник гладкие, а голенище тиснёное, перехваченное поверху двумя ремешками.

— В наличии два размера, — сообщила Гвен. — У тебя какой?

— Честно говоря, не помню, — призналась Осока. — Мои мне на заказ шили, в Хр... в смысле, дома.

— По-моему, двадцать пять, как у меня, — сказал я.

— Тогда вот эти.

Сапоги подошли тютелька в тютельку.

— Совсем другое дело, — довольно произнёс я, поставив Осоку перед ростовым зеркалом.

— Похожа на начинающую контрабандистку, — проворчала она.

— Скорее, на приличную девочку из семьи спейсера среднего достатка. Как раз, то, что нужно, — сказал я.

На самом деле, словосочетание "Нижние уровни" придумано чванливыми обитателями кварталов поверхности, дабы подчеркнуть свою привилегированность по сравнению с теми, кто не может себе позволить жить наверху. Больше никакой цели оно служить не может, так как является слишком общим и расплывчатым. Профессионалы оперируют другими понятиями. Слои Галактик-сити по сто этажей каждый они называют "горизонтами" с номерами, где нулевым считается кора планеты, а пятидесятый — самая верхняя "скорлупа" города, на которой построены новейшие кварталы. Жители ведут отсчёт по-другому, для них ноль — это поверхность, а всё, что ниже — слой или страт минус один, минус два и так далее. Они между собой так и говорят: "живу на минус четыре, работаю там же, а ребёнка устроил в хорошую школу на минус три". Горизонт 49, он же минус первый слой, Нижними уровнями считать не принято. Сюда уходят старые этажи правительственных зданий, торговых центров, отелей. Здесь же, под самыми конструкциями последней скорлупы Корусанта, расположена сеть "магнитки" — поездов местного сообщения, аналог метро, которой пользуются и поверхностные жители. Обитателей этого горизонта, как и поверхности, нижние жители именуют "вершками". На следующем, сорок восьмом горизонте проходит система скоростных гиперпоездов. Четыре века назад, до строительства верхних скайтрэйнов, они были основным средством передвижения на большие расстояния, да и сейчас пользуются достаточной популярностью в силу "демократичности". Вот тут уже начинаются настоящие подземелья. В них существует своя магнитка — сеть "грек" посередине горизонта 47, сеть "форн" в толще конструкций между 44 и 43 и сеть "онит" вблизи поверхности сорокового. Ниже, видимо, есть и ещё несколько, во всяком случае, судя по буквенным обозначениям: "онит" ведь восьмая буква галактического алфавита. Но с поверхности стволы турболифтов прямого сообщения доходят только до сорокового горизонта. Чтобы спуститься ещё глубже, надо выходить за пределы станций и пересаживаться на местные лифты, а это уже не так безопасно. По сороковому горизонту любят катать девушек студенты универа, показывая им подземную жизнь через окна поездов и транспаристиловые стены пересадок. Нам с Осокой так глубоко забираться не требовалось. Место, что я наметил для посещения на первый раз, находилось на горизонте 46. Спуститься до 47, проехать десяток станций и ещё раз спуститься на горизонт вниз.

Промежуточные станции магнитки обычно оформлены проще и архаичнее узловых, и чем ниже, тем заметнее это различие, поскольку пересадки реконструируют по мере строительства новых линий и лифтовых стволов, а остальное лишь поддерживают в исправном состоянии. Более или менее. Такова была и эта станция, грязноватая, с явными следами неряшливого ремонта, пустыми гнёздами осветительных плафонов и повешенными поверх них на металлических кронштейнах простейшими световыми трубками. Кабина турболифта местного сообщения выглядела несколько лучше, если не считать мелкого мусора возле стенок. Металлический "стакан" нижней части и транспаристил верхней отталкивали краску, и уличные художники не могли оставить свои творения в лифте, зато снаружи, на стенах домов и даже на тротуарах росписи встречались в изобилии. Самое интересное, что местные обитатели отличались от жителей верхнего горизонта вовсе не так сильно. Да, одежда чуточку попроще, да, более тёмных тонов... если приглядываться. Ещё здесь было поменьше людей в узком смысле этого слова и больше хуманов, представителей близких к человеку видов. Кантина, куда мы пришли, называлась "Джараэль", по имени героини древних легенд, её бледное лицо с голубыми татуировками и длинными белоснежными волосами улыбалось с художественно нарисованной вывески.

— Я слышала про это место, — тихо сказала мне Осока.

— Об этом месте, — машинально поправил я. Речь у девушки становилась всё лучше, но мне подсознательно хотелось, чтобы результат получился безупречным.

— Да, спасибо. Всё ещё путаюсь в падежах. Кого ты хочешь здесь найти? Поставщика информации?

— Не только и не столько. Слушай внимательно, и всё поймёшь сама.

Войдя внутрь, я не стал занимать столик и ждать дройда-полового, а прямиком направился к стойке. Заказал лёгкую выпивку себе и тоник "племяннице", положил на барную стойку руку. Между указательным и безымянным пальцем у меня был зажат кредитный слиток, средний палец частично его прикрывал. Кабатчик — рогатый чагрианин — заметил деньги моментально, быстро обслужил ещё одного клиента и вернулся к нам.

— Что угодно благородной госпоже? — спросил он.

— Мы с племянницей у вас впервые, но весьма наслышаны о Вашем заведении, — сказал я. — Говорят, здесь можно встретить существ, готовых помочь в различных затруднениях...

— Есть такое.

— Мне бы хотелось знать, к кому по какому вопросу можно обратиться.

— О, нет ничего проще, — чагрианин спрятал кредитку. — У меня бывает много постоянных гостей, сейчас вижу троих из тех, что могут Вас заинтересовать. Допустим, Вы потеряли какие-то документы, всякое бывает. Миграционное свидетельство, скажем, или метрик-карту девочки, — он улыбнулся. — Тогда Вам охотно поможет мистер Ипоку, умбаранец, он любит занимать вторую нишу справа от входа.

Я молча кивнул. Этот нам пока без надобности, документы и Старший Инженер может сделать, ещё лучше. Кабатчик, тем временем, продолжал:

— Если нужен телохранитель или кто-то, кто убедит Ваших врагов оставить Вас в покое навсегда, обратитесь к мистеру До, наутолану, видите его щупальца по ту сторону стойки?

— Да, вижу, — снова кивнул я.

— Третий, вот тот человек с бородой, похожий на изыскателя — мистер Лукос Жадден. Он специалист по крупным мероприятиям. Галактически талантливый организатор. И команду подберёт, и само дело спланирует на высшем уровне. Не считается ни с какими авторитетами и условностями.

— Прямо-таки ни с какими? — усомнился я. — Посредники обычно стараются не связываться с делами, где замешаны крупные политики.

— Уверяю Вас, для него эти предрассудки не играют никакой роли. Хоть канцлер, хоть родной отец, главное — хорошая оплата. Пару лет назад он продал собственных детей в рабство за четыре миллиона кредитов.

— О? — я с трудом сдержался, чтобы не поморщиться брезгливо. — В таком случае, он истинный мастер своего дела. Скажите, а нет ли среди Ваших завсегдатаев специалиста по недвижимости? Найти и оформить квартиру в нужном районе и без...

— ...лишних вопросов? — понимающе закончил кабатчик. — Есть, но, к сожалению, он приходит позднее. Оставайтесь, поужинайте, я о Вас ему скажу.

Осока посмотрела на меня — остаёмся? Я легонько кивнул. Квартира мне была нужна очень. Скоро на Корусант должна прилететь одна женщина, если удастся её нанять, ей надо будет где-то жить. Официальные каналы съёма не годились: секретная помощница не должна быть связана с представительством Набу.

Кухню в "Джараэль" я оценил как средней паршивости. В меню предлагались довольно сложные блюда, и я на пробу заказал одно из них, хорошо известное Падме. Нет, не совсем то, что должно быть. Повар взял более дешёвые приправы с сильным вкусом, и они полностью забили собой само мясо. Дройд-кулинар в представительстве и то лучше готовит такие кушанья. Хм, надо же, я научился вспоминать за Падме даже вкус блюд, которые она ела! Причём, без малейших усилий. Нам пришлось просидеть за столиком больше получаса. За это время к нам попытался подсесть интеллигентного вида мужчина в сюртуке с эмблемой энергетической компании. Я вежливо объяснил, что мы кое-кого ждём, он извинился и удалился. Затем подошли двое гораздо более назойливых типов, человек и деваронец, поддатые и развязные. С ними пришлось говорить гораздо резче, так как они просто не верили, что две девушки за столиком не желают завязывать знакомство с ними, такими из себя красивыми и обаятельными. Наконец, кабатчик подвёл к нам представителя вида муунов, да-да, тех самых, что образуют костяк Банковского Клана. Муун представился как Воло Блэк.

— Итак, вам нужна квартира, юные леди? — спросил он.

— Да, для племянницы, — подтвердил я. — Видите ли, Нита выиграла грант на обучение в колледже при университете, а мы с мужем категорически против общежития.

— Вас можно понять. Там такие нравы... Что ж, однокомнатную секцию в районе университета найти несложно.

— Лучше две комнаты. Возможно, Нита пригласит кого-то из подруг жить вместе. Вдвоём безопаснее возвращаться с занятий по вечерам.

— Ваши деньги — ваши пожелания. На этом слое?

— Мы бы предпочли минус один, мы сами на нём живём. И... я не захватила с собой документов.

— Это, как раз, не страшно, решим. Есть у меня знакомая конторка, они недавно купили несколько секций. Правда, этажи отрицательные.

— Годится, — сказал я. Отрицательными этажами называют дополнительную часть дома, пристроенную к нему с обратной стороны горизонта и висящую в воздухе над следующим слоем. Такие квартиры — на любителя. Во-первых, не всякому понравится видеть из окна пятисотметровую пропасть, во-вторых, при пожаре нужно эвакуироваться вверх, что гораздо труднее и опаснее. Вместе с тем, есть у них и плюс, а именно доступ с двух разных уровней: верхнего, из вестибюля дома на лифте, и нижнего, на спидере.

— Хорошо. Какое имя нам вписать в графу владельца? — спросил муун.

— Ниш. Квета Ниш.

Имя было забито в датапад, муун повернул ко мне экран, там светилась сумма. Она оказалась лишь на пару сотен меньше, чем мне удалось обналичить по статье "представительские расходы" за то время, что я был здесь. Ничего, главное, что хватило. Я отсчитал деньги и тут же получил кодовый ключ от квартиры-секции. Никаких идентификаторов личности, подтверждений законности пребывания в столице — это во время войны-то! — никаких личных визитов в муниципалитет. Да, правы те, кто говорят, что Республика изрядно прогнила, и эта галактическая рыба явно тухла с головы. Впрочем, сейчас нам это только на руку.

Дело сделано. Детальный осмотр приобретения я решил отложить на завтра, и Осока меня поддержала: время вечернее, Джокаста могла рассердиться и в другой раз не отпустить подопечную даже по просьбе сенатора. Оставалось доехать обратно и подняться наверх, на площадку, где мы оставили спидер. Не тут-то было! Едва мы вышли на перекрёсток, с подоконника закрытой жалюзями витрины соскочил мужчина. Это оказался один из отвергнутых мной кавалеров.

— Может, тебя, всё же, проводить, красавица? — всё тем же развязным тоном предложил он. — Места здесь небезопасные, ограбить могут.

— Уж не ты ли будешь грабить, если мы откажемся? — спросил я. И добавил, склонив голову в сторону Осоки: — Сможешь с ним что-нибудь сделать? Ужасно не хочется его убивать.

— Запросто! — девушка шагнула вперёд, провела рукой перед лицом назойливого мужчины. — Сейчас ты пойдёшь домой и забудешь, что когда-либо видел нас.

— Сейчас я пойду домой и забуду, что когда-либо видел вас.

— Полезный навык, — заметил я, глядя вслед удаляющемуся мужчине. — Хотела бы я тоже так уметь.

— Да, тебе бы пригодилось точно. Но ты можешь научиться гипнотизировать обычным способом, не так быстро, зато незаметно, просто в беседе. Для этого способностей в Силе не нужно.

— Об этом я думала. Увы, не на всех моих коллег-политиков это подействует, они существа волевые и неподдающиеся.

Отпустив неудачливого ухажёра метров на пятьдесят — как назло, его дом, похоже, находился в той же стороне, куда было нужно нам — мы добрались до турболифта. Дальнейший путь прошёл без осложнений.

— Как тебе новый наряд? Удобно было? — спросил я Осоку, сажая спидер на посадочную площадку Храма.

— В общем, да. Только сапоги...

— Жмут? Натёрла?

Осока покачала головой:

— Ходить непривычно. Каблуки.

— Привыкнешь. Они совсем невысокие.

— Всё равно, без них было бы лучше.

— Между прочим, у Айлы Секуры такие же, и она на них ходит постоянно, — вытянул я туз из рукава.

— Серьёзно? — удивилась она. — Я как-то на ноги не смотрела.

— Зря. Джедай должен быть наблюдательным, всегда и во всём.

— Мне не раз это говорили, — Осока вздохнула. — Я стараюсь, но получается не всегда.

— Ничего, со временем научишься, — подбодрил я. А про себя добавил: и не только этому. Пусть я не могу за тобой ухаживать, зато ты у меня и на шпильках ходить будешь уметь, и делать макияж, и вечерние платья надевать, когда нужно. То, что ты у нас джедайка, ещё не повод быть синим чулком.

Четверть часа ушло на то, чтобы смыть грим, а ещё десять минут спустя я был дома. Поход на Нижние Уровни вымотал меня так, будто эти полдня я разгружал вагоны. Вот что значит нервное напряжение! Вяло отмахнувшись от Дорме, предложившей мне каф и булочки, я поднялся к себе в спальню. Всё, чего мне сейчас хотелось — плюхнуться на кровать и уснуть. Однако, было ещё одно архиважное дело, которое нужно сделать перед сном, и я занялся им незамедлительно. В самом деле, ну, не могу же я идти завтра в Сенат с грязной головой!

Раш

Несколько дней спустя Скайуокер внезапно явился ко мне с праздничным пирогом. Один, без Осоки. И заявил, что сегодня у нас торжественный ужин по случаю успешного завершения очередного задания. У меня внутри всё упало, слишком хорошо я знал, чем заканчивается подобный ужин при свечах. Оттолкнуть Анакина было нельзя, это могло вызвать у него раздражение, срыв и изменить дальнейший ход событий, чего допустить я не мог категорически. Иначе зачем все старания? Пришлось ласково улыбаться, ворковать, как и положено любящей супруге. Самое жуткое, что прикладывать для этого особых усилий и не потребовалось. От его голоса, взгляда, нежных прикосновений у меня внутри всё таяло, как воск на огне. Губы сами разъезжались в счастливой улыбке, несколько минут — и я уже сама прижимаюсь к нему, склоняя голову на его плечо. Сказать, что я был в ужасе, значило ничего не сказать. Спас меня вызов из Совета, зазвеневший в комлинке Скайуокера.

— Надо ответить, — вздохнул он. — Может плохо кончиться, я не отзывался всю ночь.

"А где это ты был всю ночь-то? Уж не по бабам ли?" — чуть не спросил я, насилу сдержался. Хотя, вроде бы, грех думать такое о Скайуокере, герое Галактики, однолюбе и прочая, и прочая, но, всё же, природа самца иногда берёт верх даже у самых верных мужей. Вот чёрт, даже не знаю, должна я его немного поревновать или не надо? Как-то этот момент в отношениях Анакина и настоящей Падме выпал из моего поля зрения. Ладно, там видно будет.

После Храма Скайуокеру было уже не до любви. Голубые глаза его метали молнии, губы возмущённо сжимались.

— Зачем ты согласилась?? — взревел он. — Этот Кловис, барон гадский, он...

— ...скорее всего, вредитель, — спокойно ответил я. — И надо вывести его на чистую воду. Не хочешь же ты, чтобы он и дальше пакостил Республике?

— Н-нет, но... Это очень опасно! А Совет не позволяет мне лететь с тобой!

— Правильно не позволяет. Посмотри, как ты взвинчен. Где гарантия, что своей ревностью ты не испортишь всю операцию? Совет посылает со мной в качестве служанки хорошую способную девочку, в случае опасности она меня защитит.

— Оли ещё ребёнок! И она книжница, а не боец!

— Осока моложе, а ей я без раздумий доверю свою жизнь. Что касается книжников... Ты когда-нибудь пробовал вызвать на тренировочный бой её учителя, Джокасту Ню? Попробуй на досуге, сильно удивишься.

— Ты-то откуда это знаешь? — фыркнул Скайуокер.

— Подруга рассказывала.

— Какая ещё подруга? — опешил он.

— В Ордене у меня только одна подруга, Секура.

— ??? Да вы едва знакомы!

— Ошибаешься. С ней я познакомилась всего на день позже, чем с тобой. Там же, на Татуине. Она изображала воровку и была вынуждена вытащить у меня кошелёк. А потом вернула.

— Ну и ну... Ты никогда не говорила.

Отлично, он немного успокоился! Я улыбнулся и продолжал:

— Как-то всё к слову не приходилось. Конечно же, я бы предпочла в роли служанки именно Айлу. Или уж Осоку. Но это будет выглядеть подозрительно, Кловис знает, что у меня нет помощниц иных видов.

— А кто поведёт корабль?

— Твой старый приятель Сайкс, помнишь его? Он уже капитан, командир эскадрильи. Я специально попросила Панаку его прислать.

— Ну, хорошо. Лети. Но если что, имей в виду, я этому Кловису повыдёргиваю всё, что торчит!

— Да-да, конечно. Непременно повыдёргиваешь, но позже.

Уф-ф. Сколько же нервов с ним надо! Остаётся только удивляться, как это у Падме за четыре года не появилось седых волос. У меня так точно будут. После его ухода я спустился на кухню, выпил бокал терпкого тоника, чтобы успокоиться, и принялся собирать вещи.

Для перелёта я выбрал удобный, но не лишённый шарма наряд в этаком псевдоегипетском стиле: синий с фиолетовым укороченный топ-распашонка, юбка из плиссированной ткани, тоже расходящаяся спереди буквой "Л" от пояса, и узкие серые брючки. Кловис всю дорогу вился около меня, аки шмель вокруг клевера. Честно говоря, он меня немного пугал. Ростом сантиметров на пять выше Анакина и заметно шире него в плечах, он был слишком большим. Вздумай он перейти к активным приставаниям, я бы не смог оказать сопротивления просто из-за разницы в весовой категории. И за что он тебе раньше нравился, сестрёнка? Возможно, именно из-за мускулатуры? Хотя, надо признать, мозгов у Кловиса не меньше, чем мышц, в противном случае Банковский Клан не выдвинул бы его в Сенат. Поддерживать интересные беседы он также умел мастерски. Утром по корабельному времени страх меня почти отпустил, и за завтраком я взял нить разговора в свои руки, начал расспрашивать про коллег по Банковскому Клану, надеясь услышать правду. Результат превзошёл ожидания. Таких метких, ёмких и хлёстких характеристик, наверно, не смог бы дать и профессиональный сатирик.

— Не любишь ты их, Раш, — заметил я.

— Они не золотые слитки, чтобы их любить, — пожал плечами Кловис. — Некоторых я искренне уважаю, но это ведь не означает, что они без недостатков. А сердце моё... ты знаешь, кому оно принадлежит, — он положил свою большую ладонь на стол поверх моей.

Удивительное дело, но при его прикосновении во мне что-то шевельнулось, вовсе не так, как я ожидал. Страх исчез, я чувствовал лёгкую симпатию к этому мужчине и одновременно такой же лёгкий налёт горечи оттого, что мы друг другу не подходим. Даже для чисто приятельских отношений.

— Уважаешь, — повторил я, словно не замечая его жеста. — Кого же именно? Мне уже интересно познакомиться с этими достойными существами.

— Не уверен, что все они сейчас на Кейто Неймодии. Кто будет на приёме, всех покажу и представлю тебе. Между прочим, среди них есть одна женщина.

— Дай, угадаю. Мадам Мелор?

— Она такая же мадам, как ты или я, — рассмеялся Кловис. — Нонна Мелор всего на год старше меня. Начинала с простого статистика, а сейчас руководит Департаментом Общего Анализа. Вы легко найдёте общий язык. Она такая же горячая сторонница канцлера Палпатина.

— Главное, чтобы не фанатка, — сказал я.

— В чём разница? — заинтересованно наклонил голову Кловис.

— Фанаты, в отличие от сторонников, не замечают недостатков и не допускают критики своего кумира, — пояснил я. Он усмехнулся:

— О, нет, за это не беспокойся. У Мелор, как у всех цереан, скептицизм часть натуры.

Сенатор Лотт Дод, мерзкий противный неймодианин, встретил нас прямо у трапа. Не то чтобы не люблю неймодиан — у меня, в смысле, у Падме, есть знакомый торговец приправами, очень приличный дядька, и жена у него добрейшая женщина. Но Дод... Жаден, подл, мстителен и, к тому же, сепаратюга, это уже не Падме известно, а лично мне. Словам этого двуличного мерзавца о надеждах на хорошие отношения и, в особенности, о начале с чистого листа, я не поверил ни на миг: злопамятен он, как сиамский кот, при случае обязательно цапнет, только зазевайся. Однако, двусмысленную фразу про "второй шанс" я в ответ произнёс, не преминув стрельнуть глазками на Кловиса. Тот был очень доволен и тотчас расплылся в улыбке. Лишь настойчивое напоминание Дода о том, что им нужно кое-что обсудить, возвратило его с небес на землю. Я, разумеется, не стал и пытаться за ними подсматривать, поскольку содержание того разговора знал и без того. Стащить доказательство сговора банкиров с Конфедерацией можно будет позже. Лучше, не торопясь, заняться приготовлениями к официальному ужину.

— Оли, помоги мне, пожалуйста, — сказал я.

— Конечно-конечно, — девушка-падаван раскрыла контейнер с одеждой. — Что наденете, Сенатор?

— Прошу тебя, давай по имени, — попросил я. — Вот это.

— У Вас такая сложная причёска. Не знаю, справлюсь ли я с чем-то подобным.

— И не потребуется, — успокоил я. — Давай сначала разберём эту, а потом сделаем что-нибудь классическое и не очень мудрёное.

Как я и рассчитывал, Кловис сам прибежал в отведённые мне покои узнать, готова ли я идти в банкетный зал. Мы с Оли в это время закрепляли шпильками мои волосы на затылке.

— Почти. Только причёску закончим, — сказал я Кловису через занавеску. — Ты спускайся, я постараюсь не задерживаться. Ещё пять, максимум, семь минут.

Говорят, что точность — вежливость королей. Я, слава богу, уже не королева, немного опоздать для дамы вполне допустимо. К тому же, позднее появление позволит сконцентрировать на себе общее внимание, а это удобно для знакомств. Пока я медленно — а быстрее не получилось бы чисто технически — спускался по лестнице, все взгляды устремились на меня. Восхищённые взгляды, разумеется. Одеться на это мероприятие я постарался сравнительно просто, но эффектно. Открытое широкое платье из белого гладкого синтешёлка, отделанное по низу двумя полосами серо-стального цвета, длина — почти неприличная для знатной дамы с Набу, по щиколотку. Платье дополняли поясок и перчатки в тон отделке, на поясе блестела наподобие пряжки крупная брошь в форме ромба — в ней скрывался комлинк. Вокруг шеи было застёгнуто ожерелье с подвеской такой же конфигурации. Каблуки я надел максимальной высоты, на какой рефлексы Падме позволяли уверенно передвигаться, не думая о каждом следующем шаге. Наблюдая, как взгляды присутствующих мужчин фокусируются на моих ногах, и уж потом скользят выше, я мысленно улыбнулся и поставил себе первый плюсик.

— Сенатор, — торжественно произнёс Лотт Дод, беря с подноса дройда-служанки высокий керамический бокал, — как мой почётный гость, разделите со мной этот кубок вина!

Он выпил, традиционно придерживая бокал левой ладонью за донышко, и, передавая мне, как бы невзначай провёл большим пальцем по краю:

— За нашу обновлённую дружбу!

— Разумеется! — я улыбался, как ясное солнце и безотрывно смотрел в бараньи глаза неймодианина, не позволяя ему отвести взгляд. Принял, бокал, тоже как бы невзначай провернув его в пальцах, и выпил. Чёрт! Недостаточно повернул! Нижнюю губу защипало, появился привкус. Сладковатый. Ну, всё ясно. На горе Дода, я-то знал о яде, знал заранее, и успел посоветоваться с доктором Ветте. Несмотря на то, что свой медицинский диплом она защищала по эпидемиологии, в интернатуре помощница сенатора Фритаа изучала, как раз, яды. Я не случайно делал макияж с акцентом на глаза, чтобы можно было не красить губы, и перед выходом обрызгал рот сложным индикаторным веществом. Если бы привкус был горьким, это означало бы другую группу ядов, иридонийскую, солёным — третью, что используют на Муунилинсте. Отраву, разработанную твилеками, так не выявишь, но антидот против неё можно принять заранее, что я и сделал у себя в комнате. А Дод использовал самый очевидный, неймодианский национальный яд. Времени он оставлял меньше всего. В течение трёх, максимум, пяти минут нужно проглотить дозу нейтрализатора, иначе потом его потребуется гораздо больше и вводить нужно будет внутривенно.

Я незаметно засёк время. Неймодианин, между тем, как и положено радушному хозяину, повёл меня знакомиться с собравшимися, Кловис следовал за нами. В основном, среди присутствующих были соплеменники Дода, но не только. Женщин среди них оказалось всего три, не считая секретарш, державшихся в сторонке. Среди этих трёх была и Нонна Мелор, цереанка. Собственно говоря, она меня и выручила, заведя разговор о Палпатине. Мужчины, дабы не выдать выражением лиц своего к нему отношения, отошли немного в сторону. Тут-то, словно бы машинально теребя ожерелье, я извлёк из-под его лепестка тёмно-красную горошину размером с зёрнышко перца и незаметно отправил в рот. Больше можно было не волноваться и спокойно разыгрывать свою партию. Честно говоря, на этом приёме я хотел испробовать одну вещь. То, что Падме Наберри Амидала довольно красива, не подлежит сомнению, а вот степень её привлекательности для мужчин я по некоторым причинам раньше оценить не мог. Да, Анакин. Да, Бэйл Престор Органа, давно и безнадёжно влюблённый в неё втайне от всех, его взгляды я ловил несколько раз, уже находясь в её теле. Ну, и Кловис, естественно, тоже "да", а остальные? Проводить эксперименты над коллегами в Сенате я не рисковал, кто знает, чем это могло кончиться. Другое дело здесь, на Кейто Неймодии, с шапочно знакомыми банкирами. Поэтому я увлёк Нонну обратно в общую компанию и занялся "научными изысканиями". У женщин много способов привлечь мужское внимание, воздействуя на подсознательном уровне. К примеру, в разговоре время от времени легонько прикасаться то к волосам, то к мочке уха, а то и к краю декольте. Или, обращаясь к "объекту", говорить с такой интонацией, словно вот-вот улыбнёшься. Здорово действует брошенный как бы между прочим взгляд поверх плеча, это я и сам замечал, ещё будучи мужчиной. В теле Падме проделывать всё это было так же легко и естественно, как дышать. Не прошло и пяти минут, как я вновь оказался в центре мужского внимания, краем глаза подмечая, как недоволен Кловис. Пусть-пусть поревнует, хи-хи, сильнее размякнет. Ого, ничего себе, "поплыл" даже банкир-неймодианин, хотя он вообще по происхождению рептилия. С другой стороны, нравятся же мужчинам-хуманам девушки-ботанки, фаргулки и даже некоторые родианки, а это довольно далёкие от нас виды. Как это всё, оказывается, забавно... Стоп. Я, что, испытываю удовольствие от флирта? С мужиками?? Ужас! Кошмар!! Надо прекращать, а то заиграюсь.

Тут, как раз, закончилась пауза, отведённая на общение, и нас пригласили к столу. На некоторое время все разговоры завяли. Мужчины проголодались, мне же интересно было попробовать всё разнообразие блюд, что подали на стол хозяева. За последние месяцы я начал уже забывать, что такое "наедаться", изящное тело молодой женщины требовало гораздо меньше пищи, а вот вкусовые ощущения с тех пор, как я стал Падме, у меня сильно обострились, так же, как обоняние и тактильные чувства.

— Чудесная трапеза, — сказал Кловис, прикончив очередное блюдо. — Мои комплименты дройду-повару.

— У сенатора Дода живые повара, барон, — заметил тот неймодианин, что недавно косил взглядом мне за декольте.

— Недешёвое удовольствие.

— Оно того стоит, согласитесь, — усмехнулся Дод.

Поднимаясь из-за стола, я бросил взгляд на таймер и решил изобразить лёгкую потерю координации.

— Тебе нехорошо? — Кловис обогнул угол стола, заглянул мне в глаза.

— Всё нормально. Каблук подвернулся, — ответил я.

— День был слишком долгим, — тут же встрял в разговор Си Трипио. — Наверное, нам пора удалиться в комнаты для гостей.

— А дворец осмотреть ты не желаешь? — Кловис с неудовольствием покосился на переводчика. — Он ведь стоит того.

— Замечательная идея, — сказал я.

— Свободен до утра, — приказал Кловис дройду.

— Вы абсолютно уверены? — проскрипел тот.

— Да, — подтвердил я. — Ступай.

Вот и нужный зал, дворцовая библиотека, состоящая из большого зала с круглым диваном в центре и двух небольших кабинетов с голопроекторами. Кловис болтал что-то об инвестициях, о процентах, мне сейчас нужно было одно: на несколько минут избавиться от его присутствия. Вспомнив разговор с Ветте, я произнёс:

— Будь добр, принеси воды. На меня что-то такая жажда напала. И в голове гудит.

— Бедняжка, — он взял меня да плечи, моментально вызвав сильное желание высвободиться. — Это перемена климата. Я мигом.

Какой, левый или правый? Здесь нет. А тут? Есть! Вынуть кристалл, отправить его за край перчатки с внутренней стороны, ближе к подмышке. Чёрт, моё платье! Выходя из кабинета, я зацепился складками юбки за элемент декора. Не порвала хоть? Нет, слава богу. Теперь дождаться его возвращения и картинно упасть в обморок. Поднялась суматоха, примчалась Оли, вызвала Сайкса, он подхватил меня на руки и понёс к выходу. Кловис пытался помешать ему, потом увидел Дода, бросился к нему, сквозь прикрытые ресницы я видел, как он жестикулирует. Ударит или нет? Нет, кишка тонка. Дод указал костлявой рукой в направлении библиотеки. Оба чуть не бегом направились туда. В это время Оли уже открывала широкие створки дверей.

— Спасибо. Сама, — сказал я Сайксу. Стремглав сбежал вниз по лестнице и — к трапу, где поджидал нас суетливый Трипио. Даже туфлю не потерял, хотя, по всем законом жанра, полагалось бы. Выскочившие из дворца изменники увидели только свет дюз нашей яхты, пробивающей атмосферу.

Обратный полёт проходил не скучно. Во-первых, я хорошенько выспался. Потом показал мнимой служанке добытую голограмму, содержащую строительную документацию на новую фабрику боевых дройдов на Геонозисе. Естественно, включая топопривязку.

— Опять Геонозис, — вздохнула падаван.

— Увы. Видно, судьба наша такая. Только я её громить не полечу, пусть ваш Совет и не уговаривает.

— А... Вы могли бы и фабрику?

— Нет, конечно, я же не полководец и не коммандо.

— Сенатор... Расскажите мне про Набу? Ну, тогда, в шестьдесят восьмом. Я тогда ещё даже не родилась.

Пришлось рассказывать. Сперва то, что знал я сам, а по ходу дела и память Падме подключилась. Оли переспрашивала, уточняла, делала пометки. К моменту, как Сайкс посадил яхту на площадке Сената, материала у юной книжницы было если не на статью в исторический журнал, то на курсовую работу точно.

Доволен поездкой был и я. Мало того, что выполнена основная задача, параллельно я выяснил ещё два важных вопроса. Во-первых, в этом теле я весьма и весьма привлекательный объект для мужчин, причём, нескольких разумных видов. Следовательно, можно этим пользоваться, если возникнет необходимость. Во-вторых, я могу не только вспомнить всё, что знала Падме, а и испытывать её эмоции — имеется в виду, не только когда рядом Анакин Скайуокер. Почему я раньше этого не замечал? Ну, наверное, полезно повнимательнее прислушиваться к себе. Ведь, чувствуя то же, что она, я и реагировать буду, как она! Значит, не надо всё время играть роль, рискуя проколоться, всякий раз спрашивать себя "а как бы в этой ситуации поступила она?" Достаточно просто слегка расслабиться. Главное, не слишком, чтобы не утонуть с головой, как получилось в банкетном зале у неймодиан. Не беда, первый блин всегда комом, со временем научусь.

Совет Ордена джедаев встретил меня стоя, что было признаком высокого уважения. Сесть, правда, не предложили, этикет не предусматривал. Подробного отчёта магистры не потребовали, несколько вопросов задал только Винду, а Йода поблагодарил за большую услугу, оказанную Республике. За дверями меня уже ждали Скайуокер и... Айла.

— Привет. Всё хорошо прошло? — спросила она.

— Временами было страшновато, но в целом да, — сказал я.

— Жаль, что невозможно было мне лететь с тобой.

— Ничего, будет ещё случай, а может, и не один.

— Ты никогда мне не говорила, что вы с Сенатором знакомы, — вставил, наконец, Скайуокер, обращаясь к твилеке.

— Я думала, ты знаешь. Ну, не буду вам мешать. До встречи.

— Поехали, отвезу тебя домой, — сказал мне Скайуокер.

— Да, спасибо, — без задней мысли ответил я.

Зря я успокоился, ой, зря. Едва мы вышли из спидера на веранду представительства, он подхватил меня на руки. Взбежал по лестнице на верхний уровень, в спальню, уложил меня на постель и принялся ласково, но быстро снимать с меня юбку, топ, брюки... Дальнейшее помню плохо. Кажется, в самом конце я на несколько секунд потерял сознание. Потом он отвернулся на свой край кровати и уснул, а я долго ещё лежал навзничь в каком-то странном оцепенении. От близости у меня осталось лишь чувство невероятного, неземного наслаждения и одновременно жгучего стыда. Найдя в себе силы подняться, я залез в душ и долго, с маниакальной тщательностью, оттирал каждый сантиметр своего тела. Облегчения это не приносило, вода текла по волосам, по коже, смешиваясь со слезами. Я слегка обсушился горячим воздухом, завернулся в халат, спустился на веранду и там, на диване, дал полную волю эмоциям. Особенно погано на сердце было даже не оттого, что со мной переспал мужчина, а оттого, что я при этом получил такое море удовольствия. Так я и проплакал полночи, пока там же, сидя, не задремал.

Проснулся через пару часов с абсолютно ясной и светлой головой. Что, собственно, произошло? Да то, что и должно было, рано или поздно. Раз я теперь Падме Амидала, придётся с этим мириться. Если не слишком часто, тогда не так страшно, можно потерпеть ради великой цели. Ну, научился же я каждый месяц справляться с циклами женского организма! Кстати, классная отмазка, надо её использовать. Не будет же он, в самом деле, вычислять мои дни там, на фронте. Кто другой — я бы ещё поверил, а Скайуокер с его вечной безалаберностью — точно нет. В общем, главное, не прокручивать всё это в памяти и не зацикливаться, иначе и с ума сойти недолго. А там... Там видно будет. В голове промелькнула и ещё одна мысль, но от неё я отмахнулся, как от навозной мухи. Вот ещё выдумал, размечтался! Это, между прочим, не моё тело, чтобы делать с ним всё, что заблагорассудится. Посему — закатываем губёшки и продолжаем выполнять своё предназначение... с запланированными коррективами. Я поднялся наверх, глубоко вздохнул перед дверью спальни, вошёл и мужественно занял своё место на постели рядом со спящим Скайуокером.

Герцогиня

Добытые мной данные побудили Совет провести наступательную операцию с целью уничтожить новый сборочный комплекс сепаратистов раньше, чем он заработает на полную мощность и начнёт выпускать тысячи боевых дройдов в сутки. Поручили эту задачу, как нетрудно догадаться, Кеноби и Скайуокеру, а в качестве усиления направили ещё и Луминару с её ученицей. Осока улетела с Анакином на Геонозис, а вернулась... в санитарном транспорте, пролежав в храмовой больнице ещё шесть дней, трижды в день получая ингаляции бакты. Воспаление лёгких — и в Галактике довольно серьёзное заболевание. Осока, как водится, хорохорилась и, кашляя, ворчала, что уже достаточно здорова, однако, рассудительный Оби-Ван настоял, чтобы Скайуокер не брал её на следующее задание.

— Ну, и пожалуйста! Не очень-то и хотелось! — фыркнула она, узнав о решении магистра. — Посмотрим, как они справятся без меня.

— Хочешь сказать, что одолела бы Гривуса? — скептически усмехнулся я.

— Не смейся, Падме! Одна, может, и не одолею, но, вот правда же, не такой он и опасный, как говорят. Я с ним уже сталкивалась. Самое неприятное — его две руки могут раскладываться в четыре. И в каждой меч. Но я потренировалась с мастером Креллом и теперь знаю, что и как делать. Лучше бы, конечно... — она вдруг замолчала.

— Что?

— Пока ничего, идеи только. Не обижайся, как реализую — ты первая узнаешь.

С Салукемая Скайуокер возвратился в довольно раздражённом состоянии. И, что самое забавное, говорил примерно то же самое, что Осока: дескать, если бы он сам не остался на орбите, а принял непосредственное участие в погоне, хрен бы Гривус ускользнул. До чего же они двое, всё-таки, похожи в некоторых отношениях! Недаром сказано: с кем поведёшься... Услышав от своего падавана, что она великолепно себя чувствует, Анакин в тот же день взял Осоку на охоту за торговцем оружием. Не было их целый день, а поздно вечером девушка позвонила мне домой.

— Ты не занята?

— Не очень, — я отложил проект закона, что собирался дочитать перед сном. — Что-то случилось? Где Небошлёп?

— Оби-Вану потребовалась его помощь на Мандалоре, — вздохнула она.

— А тебя опять не взяли?

— Сказал, в холодный климат мне нельзя ещё дней пятнадцать, врачи запретили. Только, по-моему, он знает...

— О чём?

Она помолчала, словно собираясь с силами, потом выпалила:

— Падме, у меня украли меч.

— Ох!

— Ага. Целый день пробегала, чтобы его вернуть. Если бы не Джокаста и мастер Синубэ, вообще не знаю, нашла бы или нет...

— Ну-ну, я не думаю, что мадам Джокаста стала бы рассказывать ему. Синубэ тем более.

— Хорошо, если так.

— Именно так, даже в голову не бери. Ложись лучше спать, завтра мы с тобой гуляем.

— Вниз?

— Да, надо же привести в порядок помещение.

Приобретённая нами квартира оказалась не просто грязной, она напоминала авгиевы конюшни. Я ожидал чего-то в этом роде, поэтому дройдов-уборщиков прихватил на время из представительства. Пока они, поднимая клубы пыли, очищали первую комнату, мы осмотрели встроенные в прихожую ванну, туалетную кабинку и мини-кухню.

— Тут свой уборщик есть, смотри-ка! — Осока вытащила из-под ванны малогабаритного дройда-пылесос.

— Сломан, — махнул рукой я. — Нужно заказать нового.

— Лучше я попробую починить. Это очень долговечная модель, у нас такие в общежитии были. Добавь, пожалуйста, света.

Она вскрыла кожух и углубилась в изучение внутренностей уборщика.

— Падме?

— А?

— Для кого, всё же, эта квартира?

— Хочу нанять себе помощницу. Неофициальную. Есть на примете одна шпионка, с хорошей подготовкой и манерами, настоящая леди. Только бы уговорить её.

Уборка подходила к концу, когда у нас одновременно замигали сигналы вызова комлинков. Я в ответ пробежался пальцами по сенсорному манипулятору, подавая сигнал "ответить не могу, пришлите сообщение". Осока выразительно посмотрела на меня, и я сразу догадался, кто её вызывает.

— Ответь без изображения, — посоветовал я.

— Да, Учитель, на связи, — произнесла она.

"Где тебя носит, Шпилька? — послышался недовольный голос Скайуокера. — Почему, когда ты нужна, тебя нет?"

— Я...

— Мастер Скайуокер, — перебил её я, — Вы не сообщили, когда вернётесь, поэтому я решила, что Осока вполне может прогуляться со мной по магазинам.

"Сенатор Амидала? — растерялся Анакин. — А... Ну, это совсем другое дело, конечно. Возвращайтесь поскорее, тут, кстати, Вас разыскивает спикер Амедда."

— Да, я вижу сообщение, сейчас прилетим в Сенат.

Сообщение герцогини Крайз о Дозоре Смерти слушали все вместе: я на своей платформе-ложе, джедаи — стоя в дверях одного из проходов. Когда Палпатин включил перемонтированную голограмму с заявлением убитого Пре Визлой заместителя министра Джерека, я тронул рычаг управления и подогнал платформу поближе к колонне канцлера и гостевой платформе, где стояла герцогиня. Все возмущённые реплики мандалорианки, как и ожидалось, остались без внимания. Пока Палпатин вносил предложение о вводе войск Республики на Мандалор, Я тихонько позвал:

— Герцогиня. Сэтин.

Она повернула голову, и я так же тихо продолжал:

— Запись может быть смонтирована. Отправьте её в Судебный Департамент экспертам, Вы можете требовать проверки подлинности.

— Хорошая мысль, благодарю Вас, сенатор Амидала, — ответила герцогиня.

Возможно, здесь надо было позволить событиям идти своим чередом, но я в любом случае собирался вмешаться, так какая разница? Пока Палпатин и Амедда заговаривали зубы Сэтин, помощница Канцлера, умбаранка Слай Мур, попыталась в нарушение процедуры организовать голосование. В прошлый раз из-за этого всё повисло на волоске. Я потребовал слова и вежливо, но твёрдо напомнил мерзавке о положениях сенатского регламента. Меня поддержали Органа и сенатор от Маластара. У Палпатина оказались на время связаны руки. Теперь — срочно на нижние уровни, в "Джараэль"!

На моё счастье, наутолан Фонг До оказался на месте.

— Что Вам угодно, мисс? — спросил он.

— Мне нужен боец, способный выследить и убить мандалорского воина, — без обиняков сказал я. Непроницаемо-чёрные глаза посредника не могли выражать эмоций, зато дрогнуло одно из щупалец на его голове.

— Это непростая задача.

— Мистер До, владелец этого заведения заверил меня, что Вы можете найти исполнителя для работы любой сложности. Этого скота послали убить мою близкую подругу, его надо остановить.

— Мандалора мало кто может прикончить, мисс. Хотя, есть у меня одна кандидатура. Слышали про разгром корсаров Хондо Онаки на Фелусии?

— Кто же об этом не слышал? — фыркнул я. — Хотите предложить мне одного из ребят Суги? Или её саму?

— Счастлив бы саму, но, боюсь, пока она долетит, Ваша подруга умрёт. А вот Эмбо сейчас в соседней системе и ищет заказы.

— Отлично.

— Расценки знаете?

— Изучила. Вот задаток. Киллер должен быть уничтожен, в этом случае исполнитель получит ещё столько же. Если удастся вывести из строя, но не прикончить, тогда половину этого.

— У Эмбо не бывает подранков, дамочка. Готовьте деньги. Данные о киллере есть?

— Ищите его вблизи моей подруги, герцогини Мандалорской.

— Что ж, можно и так.

— Шлем мерзавца отправьте на Конкордию. И сделайте на нём надпись: "тебе остался один год".

Наутолан посмотрел на меня с неподдельным уважением.

— Похоже, мэм, Вы всегда знаете, чего хотите.

— Не всегда. Но в основном. А Вам, мистер До, дам совет. Никогда не ищите конфликтов с тогрутами, иначе одна из них может отрезать Вам голову.

Что ж, вот теперь я сделал всё, что мог. Только бы Эмбо успел...

Он успел, и ещё как успел, такого я сам не ожидал. Первая атака наёмника испортила Стражу Смерти прицел, и он оказался не совсем точен. Офицер Республиканской разведки полковник Голек был тяжело ранен, но не убит. Понятно, что сбить со следа мандалора таким образом нельзя, тем не менее, он занервничал. И оглядывался на каждом шагу. Вновь выследив герцогиню, убийца решил покончить с целью радикальными методами. Выпустил ракету. На его беду, рядом оказался Кеноби. Силовым толчком он направил реактивный снаряд в стену. В следующее мгновение на мандалора сзади обрушился наёмник. Через несколько секунд с карниза, где происходила борьба, на мостовую грохнулся круглый тёмный предмет. Это была отсечённая виброклинком голова киллера в шлеме. Раздался истошный визг какой-то горожанки, и в суматохе Магистр и герцогиня покинули место происшествия. Спустя четверть часа я демонстрировал оригинальную запись обращения покойного Джерека высокому собранию. Сенаторы загудели от возмущения и без долгих проволочек проголосовали против отправки экспедиционных сил на Мандалор.

Заканчивалась интрига в офисе Канцлера.

— Позвольте принести Вам глубочайшие извинения от лица всей Республики, — торжественно произнёс Палпатин. Ну, конечно, нагадил он один, а извиняться должна вся Галактика! Герцогиня наклонила голову, принимая извинения, и Канцлер продолжал: — Вы верный слуга народа, и мы все благодарны Вам.

— Да, благодарны, — повторил Мас Амедда.

У меня к Палпатину было одно важное дело, но я решил не пользоваться случаем и отложить немного разговор, вместо этого вышел из офиса вслед за Скайуокером, Кеноби и герцогиней. С ней тоже нужно было переговорить до отлёта.

— Сэтин, я хотела бы попросить кое о чём, — сказал я. — Мне очень понравился твой парализатор. Он ведь обездвиживает и дройдов, и живых существ?

— Да.

— Такой маленький, аккуратный. Нельзя ли заказать партию для служб безопасности Набу?

— О, конечно, нет ничего проще!

— Кстати. Как здоровье полковника?

— Я была у него в госпитале. Состояние стабильное, потребуется длительное лечение.

— Надеюсь, он вернётся на службу.

— И я тоже надеюсь. Знаешь, Падме, со мной связался один из его людей и сообщил нечто странное. Наёмника, что уничтожил убийцу, подрядила некая тогрута.

— Тогрута? — состроил я удивлённую мину.

— Да. Я поражена не меньше. У меня никогда не было знакомых этого вида.

— Имя её известно?

— Нет. Информатор сообщил только, что она приходила дважды, первый раз с родственницей, девочкой лет пятнадцати, второй раз одна.

— Скудные данные.

Следом за джедаями мы свернули к лифтам. А там, как нарочно, нас ждала Осока.

— Учитель, корабль подготовлен к походу, снаряжение погружено, — доложила она. И это было бы ещё ничего, если бы после этого она, как всегда, не подошла ко мне и не просунула дружески руку мне под локоть.

— Лет пятнадцати... — пробормотала мандалорианка. Мне не оставалось ничего другого, как развести руками. Каменное выражение лица герцогине сохранить удалось, хотя вид был довольно неестественный, словно транквилизаторов наглоталась. На посадочной площадке, к немалому удивлению джедаев, Сэтин оттащила меня в сторону и зашептала:

— Ах, ты, хитрая бестия! Не сенатор, а шпионка высшей категории!

— Здесь по-другому нельзя, это Сенат, моя милая. Не будешь вести разведку — тебя либо будут дёргать за верёвочки, как куклу, либо слопают и косточки выплюнут. Агентурой поделишься?

— Звёзды, ну, разумеется! Ты мне жизнь спасла.

— Жизнь тебе спас Оби-Ван, — поправил я. — А ты на него шипишь.

— Стыдно, — призналась она. — Очень. Увы, ничего не могу с собой поделать, такая натура.

Я смотрел на неё, и слёзы подкатывали к горлу. Она, конечно, сдвинутая на всю голову пацифистка, но в остальном женщина здравомыслящая и руководитель отменный. Жалко её. А можно ли её спасти без ущерба для остальной Галактики, я не знал. Скорее всего, нет, слишком многое это изменит. Придётся, видно оставлять всё, как есть. На кону слишком многое, чтобы можно было позволить себе проявить слабость.

Глаза и уши

Как только выдался свободный час, я навестил в госпитале полковника Голека. Его уже освободили из бакта-камеры, однако, вся левая половина тела, куда угодил заряд бластерной винтовки, по-прежнему была скрыта повязками.

— Значительно лучше, — ответил он на мой вопрос о самочувствии. — Очень благодарен Вам за беспокойство, Сенатор.

— Не грустите, полковник, врачи поставят Вас на ноги, — сказал я.

— Да, но, боюсь, руководство так или иначе отправит меня в отставку, — печально произнёс Голек. — Почётную, разумеется, ведь я ничего не нарушил.

— Вероятно, да, — вздохнул я, подумав про себя, что, будь я в этом не уверен, я бы сюда не пришла, дабы не засвечивать наши контакты.

— Надеюсь, на Родине я ещё смогу принести пользу.

— Полковник, а Вы не думали о том, чтобы немного изменить специализацию?

— Не совсем понимаю Вас, Сенатор.

— С учётом обстановки, в вашей системе нужно срочно создавать подразделение антитеррора. Визла не успокоится, он будет продолжать попытки дестабилизации, и бороться с этим должны профессионалы.

— Трудно с этим спорить. Только я, как раз, мало занимался этой проблемой.

— Для руководителя это не так страшно. Вникнете. Важнее то, что Вы абсолютно надёжный и преданный человек. И сможете подобрать столь же верных сотрудников, опыт у Вас есть. Идеи Визлы стали слишком популярны на Мандалоре, даже среди полицейских, отбор потребуется строжайший.

— И сильный отдел внутренней безопасности в самом подразделении.

— Да.

— Вот только согласятся ли герцогиня и Алмек?

— Герцогиню я беру на себя, а Алмеком займётся кое-кто ещё, — двусмысленно пообещал я. Скоро, очень скоро поганца-премьера выведет на чистую воду Мандалорская Четвёрка с Осокой в придачу, и больше он не сможет пакостить, пользуясь служебным положением.

— Хорошо бы, — сказал Голек.

— Услуга за услугу. Будете проводить первые учения с новым подразделением, сообщите мне. Я распоряжусь направить на стажировку наших гвардейцев. Думаю, поучаствуют и другие, например, Пантора.

— Панторанские пограничники большие мастера поиска в астероидных полях. И абордажа.

— Вот и обменяетесь опытом.

Уходил из госпиталя я в великолепном настроении. Пару дней назад я и мечтать не мог о том, чтобы привлечь к плану кого-то из системы Мандалора — кроме упомянутой Четвёрки: как быть без них, я вообще себе слабо представлял. Ладно, с ними поможет Осока... надеюсь. Поддержкой других, не менее важных союзников мне предстояло заручиться самостоятельно. Четвёрка — пока ещё дети, им учиться надо, а я нуждался в дополнительных глазах, ушах и руках тоже, и нуждался срочно. Сейчас всё зависело от последовательности событий. Вот это волновало меня очень. Вскоре я получу приглашение от Сэтин посетить Мандалор, это я знал. Отказываться — нельзя, важный исторический момент. А вот не наложится ли поездка на другое важное событие, мне было неизвестно, и от этого я волновался не на шутку.

Звонок Осоки застал меня в полёте, в кабине спидера.

— Можно, я к тебе прилечу? — сразу спросила она.

— Лучше я сама за тобой заеду. Поднимайся на крышу, буду... через семь-восемь минут.

Довольная тогрута перемахнула борт машины и плюхнулась на сиденье рядом со мной.

— Приветики! — выпалила она.

— Привет-привет. Отчего такой цветущий вид?

— Сейчас расскажу. Ты слышала про такую наёмницу, Орру Синг? С компьютером в голове.

— Ещё бы. Однажды на Татуине во время гонок она чуть не подстрелила кар твоего наставника.

— Всё, больше она никого не подстрелит. Я с ней разделалась!

— Неужели? А тело нашли?

— Н-нет... Она с кораблём рухнула на скалы. Там всё вдребезги.

— Знаешь, подруженька, когда дело касается подобной дряни, ни в чём нельзя быть уверенной. Я вот до сих пор не знаю, может, и Дарт Мол выжил тогда. Тела ведь не нашли.

— Да ладно! — это устойчивое выражение слетело с её губ настолько естественно, будто она с рождения привыкла так говорить. — Магистр Кеноби его надвое разрубил.

— Тем не менее. Что касается Синг, мы с тобой ещё с ней встретимся. И совсем скоро.

— Твоё предзнание?

— Да.

— Я тоже так научусь. Обязательно.

— Конечно, научишься. И тоже довольно скоро, — улыбнулся я и не отказал себе в удовольствии погладить её по подросшим мягким рожкам.

Фрейлины, накрыв нам на стол, быстренько ретировались — не хотели мешать. При них ведь нам либо приходилось из вежливости разговаривать на базик, либо они начисто выпадали из беседы.

— Как ты быстро выучила тогрутский язык! — восхитилась однажды Сабе. — Э... что смешного?

— Ты заблуждаешься, как в том анекдоте, — сквозь смех объяснил я.

— Что за анекдот?

— В системе Кореллии, на станции Центропункт, была кантина, — принялся я рассказывать, адаптируя на ходу историю под местные реалии. — Посетителей там встречал официант-забрак и общался с ними на великолепном оллес кореллише. Когда один из гостей, тоже, естественно, кореллианец, восхитился, как это хозяину удалось научить рогатого их языку, тот прижал палец к губам и сказал: "Тише, браток, он таки в полной уверенности, что это чистый базик".

— Ха-ха-ха-ха, понятно. Иными словами, то был не тогрутский.

— Нет, один из человеческих языков, Осока учила его в Храме. Правда, я знаю более редкий диалект...

— К этому, как раз, приспосабливаешься быстро, как в родианском.

Сабе и Дорме тоже попробовали было научиться, но с нуля это гораздо труднее, да и времени на занятия было не так много, поэтому пока они освоили лишь отдельные слова. Ничего, займусь ими попозже.

Сейчас Осока рассказывала мне о своих похождениях с магистром Пло Куном на Нижних Уровнях — "гораздо ниже, чем мы с тобой были, Падме" — и о стычке с наутоланом Фонгом До. Касательно того, где находился в это время Скайуокер, она сказала только "занимались спасательной операцией на Ванкоре". То ли сама была не в курсе, то ли берегла мне нервы.

— Ты этому До голову не отрезала? — на всякий случай поинтересовался я.

— Нет, его ножи для нас опасности не представляли.

— И правильно. Этот придурок может ещё понадобиться.

— Почему "придурок"?

— Пренебрегает дружескими предупреждениями. Я ведь ему сказала: не связывайся с тогрутами.

— Ха-ха-ха, ты и это знала?

— Не знала только итога. А что попытается на вас напасть — да.

Вызов комлинка прервал беседу. Изображения на проекторе не появилось, только слабый свет самой линзы.

— Я слушаю, — сказал я.

— Добрый день, милочка, звоню предупредить, как ты и просила. Названная тобой особа связалась с шефом, он назначил ей встречу через полчаса.

— Благодарю, душенька, очень тебе обязана, — я завершил разговор.

— Хм, знакомый голос, — сказала Осока. — И произношение характерное... Падме, а это не помощница ли рилотского сенатора, красненькая?

— Ну, и слух у тебя, подружка. Да, это она. Ветте Лестин.

— Лестин? Она не замужем?

— Нет, а что?

— Во времена Мандалорских войн был такой мастер-джедай Жар Лестин, я читала. Наверное, её предок. Вы с ней хорошо знакомы?

— Очень хорошо. Она работала у Фритаа ещё в мою бытность королевой.

— Да ты что? Я думала, она новенькая.

— Нет. Просто пузану захотелось пошиковать и завести себе живого врача, вот он её и отпускал учиться. Как раз во время Геонозиса она защитила диплом.

— Понятно. Вот почему я её раньше не видела в новостях.

— Сабе! Сабе! — позвал я.

— Да? Что-то случилось? — фрейлина выглянула на веранду.

— У меня образовалось очень срочное дело на час-полтора. Прошу, побудь мною на вечернем заседании.

— Конечно!

Дождавшись, пока помощница поднимется по лестнице к гардеробу, я попросил Осоку:

— А ты помоги мне, пожалуйста, загримироваться. Надо кое-кого перехватить на выходе из Ротонды.

Ровно через полчаса я подошёл к гостевому выходу здания Сената — тому из четырёх, что ближе всего к офису делегации Рилота. Разговор толстого сенатора с просительницей, как я и предполагал, продлился совсем недолго. Десять минут спустя женщина с кожей салатово-зелёного оттенка показалась в дверях подъезда. Дочку она держала за руку. При виде маленькой Нолы я почувствовал, как губы мои разъезжаются в улыбке. Не куколка, конечно, скорее, гадкий утёнок, но до чего же милая! Сколько ей сейчас? Почти семь? Я очень надеялся, что доживу и вновь увижу, в какую красавицу она превратится спустя лет десять-двенадцать. Так, всё, занимаемся делом!

— Баронесса, — обратился я к женщине, — простите, что так внезапно, но мне хотелось бы переговорить с Вами. Уделите пару минут?

Я говорил на рилль, языке твилеков, Падме немного знала его от своей подруги детства, дочери хозяйки модного ателье "Звёздный свет" и по совместительству модистки королевского двора.

— Хорошо. Только не здесь, — ответила Кои, баронесса Дару, вдова баронета Вана Секуры, да-да, та самая, с которой вначале я рассчитывал познакомиться через Айлу.

— Предлагаю пройти вот туда, к фонтанам, — указал я рукой. — Там можно присесть.

У фонтанов было не только приятно сидеть, шум водяных струй исключал прослушивание с дальнего расстояния, особенно если сесть к воде лицом, что мы и сделали. Нола сразу забралась на парапет напротив нашей скамейки, оперлась ручонкой о край и принялась изучать дно фонтана.

— Итак? — Кои посмотрела на меня.

— Итак, меня зовут Квета Ниш, я много слышала о Вас от кузины Вашего покойного мужа.

— Какой из них?

— Айлы.

— Допустим, — она по-прежнему смотрела на меня холодно и равнодушно. — У Вас ко мне какое-то дело?

— Да. Он ведь не помог Вам? — я кивнул через плечо в направлении здания Сената.

Она не ответила. Вот же напасть! Я думал, будет нетрудно. Ага, щазз! Это ведь ещё не та Кои, что во времена Империи, да и обстоятельства совсем другие. Ладно. Продолжим гнуть свою линию, больше не остаётся ничего.

— Я предлагаю Вам работу. Вы остаётесь на Корусанте, квартира для вас готова, ведёте светскую жизнь, обзаводитесь знакомствами. В общем, создаём иллюзию, что сенатор Вам, всё же, негласно помогает. На самом деле, расходы буду оплачивать я. Нолу устроим в любую школу по Вашему выбору.

— Взамен?

— Мне, во-первых, нужны контакты с диаспорой. Информация, которая проходит через ваших агентов. Возможность при необходимости нанять надёжных девушек для деликатных дел. Во-вторых, Ваши собственные глаза и уши. Кто из республиканских чиновников живёт не по средствам, кто, скажем, крупно проигрался в сабакк и внезапно погасил долг непонятно откуда. Их коммерческая деятельность, любовницы. В общем, всё, что купит скандальная пресса.

Кои, наконец, улыбнулась, хотя глаза её оставались внимательными и серьёзными.

— Знаете, я и сама рассматривала возможность торговли подобной информацией, — сказала она. — Только не была уверена, что смогу сводить наш с дочкой бюджет и при этом выглядеть не слишком бедно. Я буду работать на Вас... сенатор Амидала.

— Ох... Ну, и хорошо, что Вы так быстро меня узнали. Не нужно выдумывать лишней неправды.

— Не огорчайтесь. Против поверхностного взгляда Ваша маскировка великолепна. При более детальном изучении... Зависит от профессионализма наблюдателя.

— С представительницами Вашего клана в этом трудно тягаться, — сказал я.

— О чём я и говорю. Значит, поиск вероятных коррупционеров и предателей?

— Ну, раз контрразведка не справляется, придётся заняться Комитету Лоялистов, персонально — нам с Вами. Кроме того... Айла не рассказывала Вам о своём учителе?

— Квинлане Восе? Немного.

— А о сверхзадаче, что он перед собой поставил?

Серые глаза твилеки расширились.

— Найти второго? — понизив голос, спросила она.

— Точно. Есть подозрения. Нужно их проверить, а сама я, даже в этом виде...

— Моя дорогая, — перебила Кои, и её рука легла мне на запястье ниже манжета, — я готова работать за еду и одежду. То, что сепы творили на Рилоте, взывает к мести.

— Я очень рада, что Вы так настроены. И... давайте уже перейдём на "ты"? Мы, по-моему, почти ровесницы.

— Согласна, это будет удобнее. По легенде ты кто? Откуда, из какой семьи, чем занимаешься?

— Ещё не думала. Я этот облик использовала всего несколько раз, и недолго.

— В таком случае, слушай вариант. Ты — дочь дипломата, он работал на Рилоте, и мы были знакомы детьми. Сейчас ты меня увидела, вспомнила, а теперь и я тебя. Нравится?

— Да, великолепно.

— Нола! — позвала Кои. Девочка тотчас подошла. Мать подтолкнула её ко мне: — Знакомься, это Квета, моя старинная знакомая и подруга твоей тёти Айлы. Абсолютно надёжная мисс, можно доверять ей, как мне.

— Поняла, — серьёзно кивнула Нола. — Здравствуйте, мисс Квета.

— Здравствуй, — произнёс я, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться от умиления. Наверное, это оттого, что эмоции Падме и мои собственные в данный момент совпадали и усиливали друг друга.

— Где квартира, о которой ты говорила? — спросила Кои.

— На минус один, на границе Университетского городка. Держи код, там вписан адрес. Да, вот ещё что. Сможешь вызвать сюда свою сестру? Вдвоём вам будет проще и безопаснее для Нолы.

— Сама, боюсь, нет. У меня-то сейчас контракт отсутствует, а её придётся покупать.

— Хорошо, купим.

— В таком случае, свяжусь с Местоблюстителем и Жрицей, скажу им. Потребуется твоё присутствие.

— Не вопрос.

— Тогда дай номер для связи, и мы поедем.

— Вот. Либо рано утром, либо после девяти вечера, тогда я бываю одна... за редким исключением.

— Знаю о твоём исключении.

— Да, блин, об этом вся Галактика в курсе, что ли?? — вскипел я.

— В свете болтают давно. Но никто не видит ничего предосудительного в том, что вы встречаетесь. А джедаям знать и не нужно. Ну, увидимся, — она на мгновение прижалась щекой к моей щеке, взяла дочь за руку ни направилась к стоянке аэротакси.

Облегчённо вздохнув, я пошёл в другую сторону, к станции магнитки. Один из важнейших пунктов плана — выполнен. При поддержке Кои и её клана мои возможности возрастают сразу на порядок. Женщины-твилеки — одни из лучших, если не лучшие тайные агенты в Галактике, в первую очередь, потому, что к ним традиционно не относятся всерьёз. Казалось бы, наложницы, танцовщицы, уличные девки, на что ещё годятся эти красивые, пластичные и совершенно бесправные создания? Для многих и многих становилось огромным сюрпризом, что милая девушка с хвостиками на голове внезапно оказалась наёмным убийцей. А рассказать об этом кому-то они уже не успевали...

— Мисс Квета Ниш? — окликнули меня. — Вам посылка.

Я напрягся, но тут же узнал голос. Осока в униформе курьера одной из столичных компаний доставки поджидала меня возле вестибюля.

— Ты за мной следила? — возмутился я.

— Ну, мне этого никто не запретил, — лукавое выражение круглого лица тогруты отбивало всякую охоту делать ей внушение. — И не следила, а прикрывала. Это и есть она? Та самая?

— Да.

— А девочка — её?

— Дочка. Не похожа разве?

— Да нет, очень похожа, вот только глаза... Заметила?

— Цвета осени, — улыбнулся я.

— Прямо как у Айлы. Подожди... Неужели племянница?

— Догадливая.

— Ты о них узнала, когда Оби-Ван нашёл девочку на Рилоте? Он тоже говорил, что она напомнила ему Секуру.

— Конечно, — слегка слукавил я. — Как услышала, при первой возможности Айлу и спросила. Оби-Ван, кстати, не знает, мы с ним с того времени почти не беседовали.

— Значит, это Нума.

— Кто? А. Осока, её зовут Нолаа, — я тщательно произнёс имя, соблюдая долготу финальной гласной. — Слово "нума" в данном случае — просто обращение "сестрёнка", как "нэра" — "братишка". К этой девочке нельзя привлекать лишнего внимания, потом объясню, почему.

С Местоблюстителем дома Дару — кстати, далеко не таким омерзительным с виду, как памятный мне Седрисс — и Жрицей я пообщался уже на следующий день, через защищённую линию в Голонете. Кои представила меня как "знатную леди с одной из планет Среднего Кольца". Меня очень хотели уговорить купить более опытную женщину, я стоял на своём: главное для меня абсолютная надёжность, а опыт со временем придёт. Местоблюститель Нордон, пытаясь всучить более дорогой "товар", сам загнал себя в ловушку, сбив цену на юную Сумари Дару. В итоге он отдал её контракт существенно дешевле, чем я предполагал.

— Первое задание будет таким, — сказал я, глядя на голограмму девушки. — Полетишь на планету Набу, там в столице разыщешь цереанина, программиста. Имени я, к сожалению, не знаю, возраст — чуть за двадцать стандартных. Этот поганец промышляет мелкими кражами в банках, отливает фальшивые документы. Делай, что хочешь, дай по голове, замотай холдербэндом, очаруй, но привези сюда. Хватит ему безобразничать, работать будет.

— Поняла, госпожа.

От слова, имеющего также значение "хозяйка, владелица", меня передёрнуло.

— Называй как угодно, только не так. Ты мне не собственность, ты у меня работаешь.

— Да? И уволиться могу?

Вот наглюшка! Я улыбнулся:

— Сначала поработай, потом поговорим. Возможно, тебя устроит повышение зарплаты.

— У, так это стараться надо! — очень натурально надула губки твилека. Затем лицо её стало серьёзным. — Мне нравится Ваш подход... леди. Я буду стараться.

Вот так, подумал я, выключая терминал. Теперь можно спокойно улетать на Мандалор, дела идут как надо.

Сплошные заговоры

Визит в столицу Мандалора Сундари прошёл вовсе не так, как должен проходить дипломатический вояж. Вместо переговоров, приёмов, официальных обедов и ужинов мы с герцогиней Крайз занимались расследованием. В одной из школ произошло массовое отравление учеников. Причиной стал напиток, приобретённый директором по дешёвке на чёрном рынке. Эту бурду для удешевления разбавляли водой, а для сохранения вкуса добавляли в бешеных количествах вещество-усилитель, во много раз превышая безопасную концентрацию. Чтобы отыскать место в складском комплексе космопорта, где бодяжили напиток, нам пришлось изрядно побегать. Я, собственно, и не возражал. В последние шесть... нет, семь лет прошлой жизни мне пришлось вести достаточно подвижный образ жизни, и я к нему успел привыкнуть. А тут что? Тренировки с фрейлинами да редкие вылазки в город, а между ними сплошные заседания, совещания, встречи да работа с документами. Скучно... Изготовители отравы, когда мы их отыскали, сдаваться не собирались, мугане-контрабандисты, готалы-грузчики и местные приспешники открыли плотный огонь из бластеров. Был ранен капитан полиции, дежурный помощник начальника полицейского управления сектора, а его люди без шефа явно не горели желанием лезь под плазменные болты. Пришлось мне самой браться за ствол и командовать ребятами из личной охраны герцогини. Парни они были здоровые, сильные, поэтому мы использовали в качестве щита стоявший тут же пустой контейнер из толстых листов астероидного железа. Двое гвардейцев толкали его вперёд, я и остальные — стреляли из-за углов. Когда импровизированный щит продвинулся до первых укрытий, откуда вели огонь противники, нескольким контрабандистам настал быстрый конец. Последнего угостил я, обуглив ему руку с оружием. Пригодится для следствия и суда. Местных взяли всех, кроме одного, он слишком активно отстреливался. Двое химиков так и вовсе не оказали сопротивления.

— Капитан, а хочу, чтобы Вы сожгли этот склад, — сказала Сэтин.

— Простите, но ведь это улики... — робко запротестовал капитан, ему уже оказали помощь, и он, хоть и с трудом, держался на ногах.

— Сжечь! Или я сочту Вас за участника заговора, капитан!

— Вы слышали приказ, парни? — обратился полицейский к своим людям, которых осталось трое. Тело четвёртого лежало рядом с двумя погибшими в перестрелке гвардейцами. Минуту спустя склад пылал, а подоспевшие репортёры снимали процесс летающими камерами с нескольких ракурсов.

— Здесь разобрались, — облегчённо вздохнула герцогиня, садясь в машину.

— Только здесь, — сказал я. — Думаю, этот случай не последний. Тебе не кажется, что ситуация, когда нельзя положиться ни на кого, кроме твоей личной охраны, несколько неправильная?

— Я бы назвала её... — Сэтин, не стесняясь водителя, длинно выругалась на мандо'а.

— Какой из этого следует вывод?

— Эно-о... — протянула она. Р-р-р, едва не произнёс я, но сдержался и заговорил ровным спокойным тоном:

— Надо срочно создавать для таких целей специальное подразделение, и не в структуре полиции, а под крылом контрразведки.

— Да, полковник Голек мне предлагал такую идею. Я, в принципе, не против, но...

— Что, Сэтин, что "но"?

— Людей нужно набрать и подготовить, а время уходит.

— Ах, вот ты про что.

— Да. Возможно, пока полковник занимается подбором сотрудников, нам смогут помочь джедаи? Например, пригласить кого-нибудь из них прочитать курс лекций в академии управления. Это будет полезно слушателям, как прививка против соблазнов. Если мы потеряем молодёжь, Мандалору точно не выжить. А заодно джедай мог бы негласно заняться следствием. У тебя ведь хорошие связи в Ордене?

— Более или менее. Я поговорю с Великим Магистром.

— Буду тебе очень признательна, — рука герцогини, словно невзначай, легла мне на колено. Хм... С самого приезда сюда я начал обращать внимание, что Сэтин как-то особенно нежно ко мне относится. Стоя рядом, непременно положит руку мне на локоть или на плечо сзади, а то и на талию. То возьмёт за руку и задержит её в своих тонких музыкальных пальцах. У женщин в Освоенной Галактике принято закрывать запястья одеждой, но даже сквозь рукав прикосновения герцогини показались мне больше, чем просто дружескими. Я решил развеять сомнения. Прощаясь у трапа яхты, положил ладони поверх её сцепленных перед собой рук, заглянул в глаза. В следующую секунду Сэтин ласково меня обняла и поцеловала в уголок губ, на самой грани приличия. Ого... То, что герцогиня влюблена в Оби-Вана, и они, как школьники, всё никак не могут поладить, мне было известно, но что её привлекают и женщины тоже, стало для меня сюрпризом. Должно быть, за язык меня дёргал в Силе сам Палпатин, потому что вслед за поцелуем я подался вперёд, к самому уху, скрытому головным убором, и шепнул:

— Прилетай в гости.

— Обязательно, — прошептала она в ответ.

— Не теряй надежды, подруга, — сказал я уже громко, отступая на шаг.

— Сенатор.

— Герцогиня.

Какая, всё-таки, приятная женщина! Может быть, всё же, можно как-нибудь её спасти? Надо серьёзно подумать над этим вопросом, во вторую очередь, разумеется.

Айла Секура отловила меня звонком едва ли через час после того, как я сошёл с корабля на парящую посадочную площадку Корусанта, где меня ждал посольский спидер.

— Звонила вчера, тебя не было.

— О... Жаль. Я на Мандалор летала с визитом.

— Наслышана, — улыбнулась она. — У нас тут затишье, расскажешь?

— Да, конечно. Только... ты не возражаешь, я лягу? Устала, как собака.

— Ещё бы, такие физические упражнения. Ложись, конечно. А проектор положи на кровать и наклони на чём-нибудь.

— Так?

— Отлично! — Айла сместила фокус, и получилось, что её голограмма сидит поперёк кровати на дальнем её конце, вытянув ноги и откинувшись на призрачный ствол дерева, частично видимый в кадре передатчика. — Ничего, что в сапогах на постель?

Мы принялись смеяться. Потом я в подробностях рассказал ей о своём путешествии. Айла мою подводку с Голеком и спецподразделением одобрила однозначно:

— Вот он, опыт политика! И почву подготовила, и ввернула к месту. Правильно, не дело, что она на любое ответственное задание может послать только личную охрану.

— Вообще, есть у меня и шкурный интерес, — признался я.

— У тебя-я? — Айла приподнялась на локте, пошевелила лекками. — А именно?

— Чтобы мандалоры помогли подготовить моих ребят и панторанцев. Нужно иметь под рукой обученную штурмовую роту, а лучше две. Чтобы при необходимости справились и с неймодианскими гвардейцами, и с госсамцами, и с куриварами. Вдруг появится случай взять Ганрэя? Или Шу Май?

— Разумно. Пока будешь бегать и выпрашивать клонов, эти слизняки далеко уползти могут.

— Одобряешь, значит?

— Целиком и полностью. Ещё лучше были бы сами мандалоры...

— Сэтин не позволит, она упрямая, ещё похлеще меня, — вздохнул я. — Хотя можно будет попробовать нанять кого-нибудь из них на работу. Поглядим.

— Кого порекомендуешь послать на Мандалор учить детишек?

— Осоку. Она сама такая же "детишки", только с житейским опытом.

— А что, правильная мысль. Если Винду не воспротивится.

— Я не на Совет пойду, а прямо к Йоде, — подмигнул я.

Про племянницу и её мать я Айле по связи рассказывать не стал, потом, когда прилетит, сама увидит. Шифрование шифрованием, а осторожность не помешает.

Перед отлётом на Мандалор, поздно вечером, я без лишнего шума приехал в Храм на магнитке и подробно поговорил с Осокой. Объяснил, насколько шаткая ситуация на планете, как сильны, с одной стороны, воинственные настроения, а с другой — жадность тех, кто готов погреть руки на чём угодно, от голода и холода до убийств.

— Падме, я, честно говоря, не понимаю, — призналась девушка. — Я учила историю. Там сказано, что семьсот лет назад мандалоры потерпели поражение от Сил Правосудия и больше не выступали против Республики, а стали нацией наёмников. Конечно, не лучшая профессия, но зачем было изводить их воинские традиции под корень, не понимаю. Разумнее было направить в нужное русло, пусть бы лучше пиратов гоняли.

— В принципе, я с тобой согласна. Но, раз уж Крайзы выбрали такой путь, мы обязаны уважать его.

— Это само собой. Я разобраться хочу.

— Мне кажется, они опасались, что в следующий раз, когда очередной их дурак пойдёт войной на Республику, уничтожат не только промышленность, но и всё население планет.

— Может быть.

— Не старайся строить из себя строгую училку, этим ты их только оттолкнёшь, — продолжал напутствие я. — Держись так, как со своими подругами.

— Все мои подруги старше меня, вообще-то. Баррисс, Рийо... и ты. С ровесниками у меня как-то не очень получалось.

— Хорошо, тогда — как держимся с тобой мы. И вот ещё что. Возьми.

— Это что?

— Дамский сверчок, — не удержался я от шутки, хотя ей было не понять.

— Джедаи не пользуются бластерами!

— Мандалорский шокер бластером не является. Зато он парализует и живых существ, и дройдов. Меч тебе на планету взять не разрешат, а это прекрасно поместится в твою сумочку на поясе. Мало ли...

— Последний аргумент меня убедил, — сказала Осока, пряча миниатюрный разрядник в поясной карман.

— Да, чуть не забыла! Когда будешь в академии, присмотри там кого-нибудь, кого можно было бы взять сюда на практику. Мне нужен хороший программист, привести в порядок систему безопасности в посольстве. Лучше девочка, коллектив тут девчачий, сама понимаешь.

— Девочка-программист это непросто. Большая редкость.

— Можно и мальчика, но мальчик вместо дела будет ходить в прострации и сгорать от юношеских фантазий.

— Ха-ха, точно.

Возвращение Осоки было триумфальным. Пока она летела, герцогиня успела позвонить в Совет, попала на магистра Винду и полчаса рассыпалась в благодарностях Ордену, расписывая проницательность, стойкость и боевые навыки молодой тогруты. Мне об этом рассказал Старший инженер, по его словам, случайно заставший часть разговора.

— А записи, совершенно случайно, не сохранил? — невинно хлопая ресницами, поинтересовался я.

— Не уверен, посмотрю, может, и есть, — прикинулся шлангом Ник.

— Отправь, пожалуйста, если найдёшь, копию на Шили, в Корвальский университет, профессору Тано.

— Её отец?

— Мама. Очень переживает, кстати.

— Понял. Обратный адрес оставить или не надо?

— Пока это лишнее.

Осока позвонила мне лишь во второй половине дня, после заседания Совета. Анакин улетел на Балит, где две властные группировки что-то не поделили, а в результате вся планета увязла в гражданской войне. Тогруту оставили в столице, писать детальный отчёт о мандалорской операции.

— Помочь? — предложил я.

— О, Падме, если у тебя есть время! Терпеть не могу писать сочинения. Анакин учит, что отчёт должен быть кратким, самая суть. Так, в основном, и требуют. Но иногда...

— Ни слова больше. Через два часа у меня, будем делать твоё сочинение.

Накормив девушку ужином — надо же, становлюсь заботливой хозяйкой! — я усадил её в кабинете на банкетку и велел рассказывать всё прямо в том порядке, как происходило. Замерший в углу Трипио фиксировал наш разговор и делал черновую обработку. Осока поняла верно и начала со сцены встречи в космопорту.

— Мне этот Алмек сразу не понравился. — говорила она. — Чопорный, напыщенный павлин...

— Ты хоть знаешь, что такое павлин? — усмехнулся я.

— Ну, приблизительно. Ты так часто говоришь.

— М-м, в самом деле, — смутился я, называется, научила на свою голову. — Извини, перебила. Продолжай.

— Представляешь, ждут нас четверо кадетов, он подзывает только троих. Я уже потом выяснила, оказывается, четвёртая девочка — из некоренных, только в третьем поколении мандалорка. И он с ней, как с пустым местом.

— Некрасиво.

— И я говорю, некрасиво! Вот он-то гадом и оказался, все ниточки к нему сходились.

И она изложила мне банальную, в общем-то, историю, когда группа высокопоставленных мерзавцев решила нажиться на мелких торговых трудностях и устроила вместо частного дефицита тотальную нехватку продовольствия. Заранее я этих подробностей не знал, а сейчас кусочки головоломки складывались в единое целое. Очень знакомая ситуация, когда склады забиты, контейнеры не разгружаются, а на полках пусто, вводятся карточки, при этом на чёрном рынке есть всё — на порядок дороже. И зреет недовольство простого народа, пока глухое и молчаливое. Всё готово, чтобы направить его в нужное русло. В то время как организаторы, от верхушки до мелких спекулянтов, в преддверии потрясений сколачивают капиталы, чтобы без бед пережить разруху, а то и разбогатеть ещё больше. Я один раз уже видел такое, в девяносто первом. К несчастью, у нас тогда не нашлось ни одного нормального руководителя, к кому можно было бы обратиться. Мандалору в этом отношении повезло. Пока.

— А сверчок твой очень пригодился! Они, должно быть, думали, что у джедая не может быть оружия, кроме меча, а я их шокером.

— Вы просто молодцы, и ты, и ребята твои.

— Кстати! Девочка на практику! Есть, та самая, некоренная, Сони! Она, как раз, программист и взломщик. А ещё... — девушка привстала и подалась вперёд, — ещё она ругается по-вашему. Сама слышала.

— Значит, предки у неё из наших. Хорошо, я позвоню Сэтин. Всё рассказала?

— Как будто всё.

— Пересаживайся за стол, бери у Трипио файл и редактируй сухим казённым языком.

— Что бы я без тебя делала, Падме!

— Вопрос, что бы я делала без тебя, — пробормотал я, вытягивая ноги на банкетке.

— Не думала, что скажу это, но теперь я даже рада остаться на Корусанте, — сказала Осока, когда работа была сделана, и она собралась уходить.

— Хорошо отдохни, нам с тобой многое предстоит.

— Внизу? А познакомишь?

— Чуть попозже. Всё-всё, никаких больше вопросов, спать.

Отправив её, я улёгся тоже, однако, сон не шёл. Всё равно ведь разбудит среди ночи. В прошлой версии событий Осока наутро пошла к Йоде, сейчас — я был почти уверен — начнёт трезвонить мне, вспомнив недавний разговор. Точно. Звонок.

— Падме, прости, что разбудила! — Осока буквально задыхалась, словно несколько раз пробежалась по лестнице от подножия Храма до крыши и обратно. — Я... я видела! Ты права, она жива. Орра Синг! И хочет кого-то убить!

— Видишь. Мы это уже обсуждали.

— Да. Но кого? Ты ведь знаешь. Скажи!

— Может быть, постараешься сама? Ты ведь хотела научиться предвидеть угрозу. Успокойся. Расслабься. Выпей тоника. И ещё раз помедитируй.

Разумеется, она последовала совету только частично, это же Осока Тано! Тут же, не отходя от кассы, в смысле, не выключая комлинка, она уселась в позу лотоса и закрыла глаза. Я ждал. Внезапно словно ток пробежал по телу девушки, она с хрипом втянула в себя воздух, открыла глаза, закашлялась.

— Тихо, тихо, — самым ласковым голосом произнёс я. — Увидела?

— Тебя! Она хочет убить тебя! Ружьё. Снайперское. Уйди сейчас же в тамбур, там нет окон, я лечу!

— А я сказала, успокойся! — я чуть прибавил жёсткости в тоне. — После покушения моё окно не пробьёшь даже из станкача. Утром сходи, отпросись у Йоды, завтра мы отправляемся на Альдераан. Бэйл Органа собирает конференцию по правам беженцев, там и будем ловить Синг.

— Падме, ты просто отчаянная, — с благоговейным восхищением сказала она.

До Альдераана лететь не так уж долго, тем не менее, в гиперпространстве всегда скучно. Я старался отвлечь Осоку разговорами, отогнать её тревогу, уж я-то знал, что она прекрасно справится, и ничего больнее ожога плазмой мне не грозит. Нет, толку было немного, девушка всё больше мрачнела. Я потеребил её за локоть:

— Ну, ты чего?

— Я не очень уверена в своих силах. Помнишь про Мандалор? Я пыталась воздействовать на полицейского сержанта, и не сработало, он просто притворился. А я... даже не почувствовала, что он подыгрывает.

— Не страшно. Научишься и этому. Зато ты начинаешь видеть угрозу.

— Ага, какие-то обрывки.

— Разве когда-то твои способности проявлялись сразу и полностью?

— Н-нет.

— Значит, для тебя это естественно.

— Ну, наверное. Просто... Обычно меня подстраховывает учитель, а когда сама...

— Когда я была королевой, меня мучили такие же сомнения. У меня были советники, конечно, но управлять всей системой Набу приходилось самой. И порой бывало страшно.

— Страшно? Тебе?? Не верю.

— А вот тем не менее.

— И ты в себе сомневалась?

— Если бы только это! Я не просто не знала, как решать задачу, но и не была уверена, правы ли советники.

— И как же ты с этим справилась?

— Прозвучит банально, но факт: научилась не сомневаться в себе. А ещё — всегда знать круг тех, кому могу доверять абсолютно. И кому — в целом. Ты тоже учись.

— Буду стараться. Этот твой круг... насколько он широк?

— Дай, посчитаю. Думаю, двенадцать. Пятеро мужчин, считая Великого Магистра, и семь женщин. Фактически — пока — всё знаете только ты и Айла. Ну, что, спать?

Осока уныло кивнула. Однако, тут её поджидал сюрприз. При попытке свернуть в каюту, выделенную для неё капитаном Тайфо, девушка была поймана мной за локоть.

— Нет-нет, — сказал я, — ночевать будешь у меня. — Ты моя охрана и не должна спускать с меня глаз.

— А это удобно?

— Почему же нет? Мы с тобой оба девочки...

— Обе. Ты говорила, что про женщин не говорят "оба" и "двое".

М-да, пора прекращать путать мужской и женский род. В базик таких различий нет, а тут и до серьёзного прокола недолго.

В каюте я разобрал причёску, переоделся, покосился на Осоку. Она как вошла, присела на уголок кровати — больше-то было некуда — так и продолжала там сидеть.

— Пожалуйста, не веди себя так, будто намерена всю ночь оставаться на боевом посту, — нахмурился я. — Дай-ка...

— Ой, что ты, не надо! — пискнула она в ужасе. Я, всё-таки, снял с неё один сапог, другой она торопливо стянула сама. Пробормотала: — Неудобно же, ты ведь сенатор!

— В спальне нет ни сенаторов, ни магистров, — наставительно сказал я. — Уверена, ты так же стала бы мне помогать, будь у меня сложная застёжка на спине или шнуровка.

— Д-да, конечно.

— Вот и хорошо. Перчатки свои бросай вот туда, меч — между подушками.

Среди ночи меня разбудил Осокин крик. Я резко сел на постели, бластер как будто сам прыгнул в руку, хотя Силой, я, конечно же, не владею.

— Что?

— Орра Синг, — напряжённым голосом произнесла она. — Она была прямо здесь, в каюте.

— Куда же тогда она подевалась? И почему мы обе живы? — задал я резонный вопрос.

— Я видела её!

— Во сне. Успокойся, и отдыхаем дальше.

— Поражаюсь твоей невозмутимости. Или... ты знаешь заранее, что всё окончится хорошо?

— Знаю, что ты справишься. Знаю, что могу быть ранена. И, признаться, хочу что-то придумать, чтобы этого не допустить. Для этого нужны свежие выспанные головы. Утром мы пройдёмся с тобой по дворцу Органа и всё придумаем.

— Выспанные? — она, наконец, улыбнулась.

— Именно. Спи.

Утром я хотел подняться и причесаться так, чтобы не потревожить Осоку... и не смог. Потому что моя правая рука оказалась крепко зажата в ладонях тогруты. Девушка сладко посапывала и выглядела совершенно счастливой, ну прямо как я когда-то. Я легонько провёл пальцами по полосатой лекке на её виске. Осока не пошевелилась, только улыбнулась. Вот чувствует ведь, что от меня не может исходить угрозы. Само очарование! Так поглядишь и ни в жизнь не заподозришь, какая она на самом деле ершистая и озорная. Впрочем, мне её характер нравился всегда. А, между прочим, ей уже почти шестнадцать, с шестнадцати за девушкой вполне можно ухаживать. Можно было бы... Ох, доберусь я когда-нибудь до того, кто сделал меня женщиной! Уж я ему — или ей — выскажу всё от начала и до конца, не стесняясь в выражениях.

— Осока, проснись, скоро посадка, — тихо сказал я.

— Да-да, разумеется, — пробормотала она, потом открыла глаза.

— Ничего больше не снилось? — спросил я.

— Снилось хорошее. Ой... — она осознала, что держится за мою руку, и поспешно убрала ладони.

— Я в душ, а ты пока можешь поваляться немного. Помнится, ты хотела помочь мне одеваться?

— Эно-о? А, да, хотела, конечно!

— Вот и хорошо, корсет одной сложно надевать.

Осока помогла мне не только с корсетом, но и с причёской.

— Подожди, я тебя расчешу, — решительно сказала она, отбирая щётку.

— Ты умеешь?

— Конечно, я девчонкам-юнлингам тысячу раз пучки закалывала и косы плела. Ну, и Чучи тоже.

— О, вот у неё волосы красивые.

— И путаются сильнее. У тебя более... твёрдые.

— Упругие это называется.

— Ну, да, да.

— Кстати, почему по фамилии?

— Как-то так привыкла.

— Отвыкай. Подруги должны быть друг для друга всегда по имени.

Зал заседаний, где планировалось проводить конференцию, оказался средних размеров, тем не менее, мест, откуда можно выстрелить, оставаясь незамеченным до последнего момента, там обнаружилась немало.

— Я поставлю усиленные посты, — пообещал Бэйл Органа, узнав о готовящемся покушении. — У меня здесь рота сенатских гвардейцев на время мероприятия.

— Охрану она пройдёт легко, Сенатор, — покачала рогатой головой Осока. — Я постараюсь её почувствовать, но это сложно, когда угроза не направлена на тебя непосредственно.

— Можно тебя на пару слов? — я отвёл девушку в сторону. — Скажи мне, пожалуйста, Синг чувствительна к Силе?

— Да. В детстве она училась у Аньи Куро, это...

— Слышала. Значит, скрывать своё присутствие её могли обучить.

— Могли, — Осока сжала губы.

— Прекрати сразу считать, что всё плохо, — сказал я. — Думаем. Как находят корабль-невидимку?

— Проще всего по следу двигателей, ещё можно...

— Я поняла, что ты это знаешь. Сейчас мы рассуждаем в переносном смысле. Чтобы пройти, Синг потребуется — что?

— Если охрана будет расставлена правильно, без дыр, нейтрализовать одного или двух гвардейцев. Пока хватятся, она успеет выстрелить.

— Вот. А увидеть в Силе часовых ты можешь? Всех сразу?

— Хоть всех, хоть по отдельности, они же не таятся. Подожди... Я поняла! Видеть всех и почувствовать, кого она вырубит! Так будем знать, где она.

— Умничка! — я чмокнул её в полосатый рог.

Идея сработала безукоризненно. Я читал заготовленную речь, когда в миниатюрном капсюле, наклеенном за ухом, раздался голос Осоки:

"Падай!"

Что я и сделал так быстро, как только мог. Хлопнул разлетевшийся плазменный болт. Я вначале не мог сообразить, попали в меня или нет. Плечо болело довольно сильно, и локоть тоже. Стоп. Раны от плазмы в первые минуты не болят, там всё обугливается. Это просто от удара об пол.

— Бэйл... Бэйл! — театрально-умирающим голосом позвал я. Органа склонился надо мной:

— Падме! Падме! Ты в порядке?

Идиотский вопрос тому, в кого стреляли, и кому пришлось кулём грохнуться со стула. Нет, я не в порядке, я ударилась, и душа где-то в районе каблуков... Так, а вот для этого сейчас не время! Мысленно шикнув на эмоции Падме, я заставил их умолкнуть. И прошептал Бэйлу:

— Сделайте вид, что я ранена. Иначе мы эту гадину не поймаем.

— Да, понял. Носилки сюда!! Сенатор ранена!

Меня унесли в отведённые мне комнаты. Вскоре туда пришла расстроенная Осока: Орра Синг от неё скрылась.

— Я не справилась, — вздохнула она.

— Наоборот! В той версии событий она попала мне в плечо, — сказал я.

— Да? Ну, значит, и я на что-то гожусь.

— Вам удалось взять киллера? — спросил, между тем, Органа, он-то из нашего диалога не понял ни слова.

— Нет. Пока нет, — ответила на базик девушка.

— Сенатор Амидала, возможно, Вам стоит вернуться на Корусант? — предложил Органа. — Вам слишком опасно выступать вечером.

— Ну, уж нет! — я тряхнул головой. — Во-первых, убийца последует за мной и туда, там возможностей даже больше.

— Неоспоримо, — поддержала меня Осока. — Погодите-ка... Кажется, есть способ и опасности Вас не подвергать, и выступление организовать.

Дройд-секретарша в моём плаще с капюшоном, играющая роль ретранслятора — блестящая идея. Я внёс только одну коррективу, точнее, крохотный намёк:

— Осока... Орра Синг владеет Силой.

— Бли-ин, точно! Она подмену распознает моментально! И придёт...

— В спальню. Вейз! — позвал я капрала-охранника. — Найдите что-то прочное и плоское, размером примерно в половину проёма вот этой двери.

— А... это зачем? — не сразу поняла Осока.

— Чтобы Синг её не закрыла. Поступим вот как: выступление начнётся, ты — бегом сюда. И затаишься вот тут. Видишь, дверь и часть кровати находятся под вентиляционным каналом?

— Отсюда я её насажу на меч, как тушку на вертел!

Ну, как-то так. Момент с испорченным дверным механизмом, который с трудом взломали гвардейцы, пока настоящая Падме и Осока отбивались от наёмницы, врезался мне в память, и рисковать я не хотел.

Реакция у Синг оказалась на высоте. В последнюю секунду она дёрнулась, и Осокин меч, пробив стенку венткороба, попал только в бок, почти в подмышку.

— Ах ты, тварь джедайская! — прорычала она, спрыгивая на пол. — Думала, я сдохла?

Она выстрелила в дверной пульт. Створки сорвались с фиксаторов... и ударились в толстый лист облицовочного пластоида, что заблаговременно принёс капрал. Наёмница вновь сориентировалась мгновенно. Она метнулась прочь, в гостиную, к балкону, с которого можно было легко покинуть дворец.

— Уйдёт! — закричал я.

— Вот уж хрен! — в левой руке Осоки блеснул мандалорский шокер. Выстрел — и Орра Синг растянулась на ковре. Вбежавшие гвардейцы быстро сковали ей руки и ноги.

На Корусанте нас встречали Йода и Скайуокер. Выяснять, кто именно меня заказал, я позволил джедаям и Силе. Моя роль в данном инциденте была отыграна. Больше всего меня беспокоило другое. Как выяснилось, волновался я напрасно. Остаться в столице даже на ночь Анакину не позволили: готовилось нападение на Камино, а это критически важное место для всей военной мощи Республики. Скайуокер и Кеноби отправились защищать планету вместе с Шакти, Осока — в помощь Пло Куну, отрезать вторую волну флота сепаратистов в районе Риши. Ну, а я вернулся к сенатским обязанностям.

Снова заговоры и чуточку общественной жизни

Вечером того же дня позвонила агентура.

— Леди, твой взломщик просто шикарный специалист, — докладывала Кои. — Подключился к сети, залез в серверы Главного, как в игру играет.

— Удалось взять под наблюдение разговоры из офиса? — спросил я.

— Частично. Говорит, что несколько дней работы, и сможет выкатывать списки всех, с кем велись соединения. За любой период. На декодирование самих переговоров может уйти много времени, шифры применяются высокой стойкости.

— Это понятно. Нам бы для начала адресатов видеть.

— Он уже засёк один подозрительный звонок через сервер на Фондоре.

— Прекрасно, пусть роет.

— Просит дополнительное оборудование. Того, что мы купили, недостаточно. Найдёшь деньги?

— Постараюсь, — сказал я.

С деньгами дело обстояло не очень хорошо. Правительство Набу обеспокоилось увеличением расходов моего представительства по "закрытой статье", и теперь ко мне в гости летели премьер-министр и министр внешней информации, проще говоря, глава госбезопасности. Что ж, придётся дать бой. Задачу немного упрощало то, что оба они мужчины. Я встретил их в том же белом платье, в котором очаровывал топ-менеджеров Банковского клана, только добавил к нему сверкающее ожерелье из серебра и искусственных корундов, аналогичные браслеты выше локтей, заколку в волосы и усыпанные стразами туфли. Похоже, то, что их сенатор начала носить более короткие юбки, стало сюрпризом не только для премьера, но и для главного разведчика, за что я мысленно поставил ему жирный минус. Оба были весьма впечатлены, почти убиты наповал, и первая часть беседы превратилась в сплошные комплименты. Затем они, всё же, начали запланированный демарш, рассказывали, какие трудности испытывает планета, какая нагрузка ложится на бюджет. Я вежливо слушал, покачивая туфелькой, чем периодически сбивал их с мысли. После чего перешёл в контрнаступление:

— А скажите-ка мне, господа, как на нашей планете обстоит дело с риллом и производными от него наркотиками?

— Вылавливаем. Но продолжают везти, Рилот-то недалеко, — развёл руками министр информации.

— Что делать с этим думаете?

— Усиливать контроль, активнее бить по распространителям верхнего уровня.

— Собственно, при чём тут рилл и возросшие расходы по закрытой статье? — вмешался премьер Биббл.

— Связь прямая. Я тут тоже не сижу сложа руки. Как вам понравится перспектива в течение года-полутора заключить прямой договор о торговых связях с одним из Правящих Домов Рилота? С условием, чтобы все отправляемые транспорты тщательно проверялись на отсутствие наркотиков на борту.

— Ну, в этом случае с рынка уйдёт большинство перекупщиков, а с их помощью сейчас и ввозят рил. Всё равно, не возьму в толк, как это связано.

— Наследница Крови. Я взяла под негласную опеку её и её мать.

— Вы, Сенатор? Не мистер Фритаа? — удивился премьер и выразительно посмотрел на министра. Интересно, подумал я, тот застрелится прямо здесь, при мне, или позже, дома? Нет, сразу не застрелился. Но карьере его явно конец.

— Так Вы выделите дополнительные ассигнования по этой статье, дядя Сио? — резко сменил я рабочий тон на домашний. С премьер-министром мы работали ещё в бытность мою королевой и знали друг друга не хуже, чем иные родственники.

— С учётом того, что ты рассказала — безусловно, — ответил он.

— Чудесно. Теперь поговорим о других проектах, думаю, тебе они тоже понравятся.

Стоит ли говорить, что идея создания спецподразделения на базе батальона охраны одной из военных баз получила полное одобрение? Не говоря уж о такой мелочи, как обмен практикантами с дружественными планетами.

Тем временем, обнаглевшая Торговая Федерация решила повторить давний фортель, выкинутый двенадцать лет назад в отношении Набу, с другой планетой того же региона — Панторой. Я был к этому готов, более того, переговорил с Ветте, та накрутила Орна Фритаа. Стоило Лотту Доду начать возмущаться требованиями Панторы прекратить блокаду, тучный твилек громко заявил:

— Не слишком ли много на себя берёт Торговая Федерация и Вы лично, господин Дод? Может быть, Вы присвоите себе право блокировать любую планету, которая Вам не по душе, например, Рилот?

— Я тоже до глубины души возмущена методами Торговой Федерации, — тут же поддержал я.

В результате, обсуждение вопроса приобрело такой накал, что меньше чем через неделю затихнуть было не должно.

— Сенатор Чучи! — окликнул я панторанку по окончании заседания.

— Да?

— Хотела поздравить Вас с речью.

— Спасибо, Падме. И вдвойне спасибо за поддержку. Надо бы поблагодарить и сенатора Фритаа...

— Лучше нашу доктора Ветте, — улыбнулся я. — Для некоторых больших начальников играет роль не что случилось, а как доложили.

— Она, как я посмотрю, тонкий психолог.

— Мастерица на все руки. Ладно, речь не о ней. Сепы уже предложили вам?

— Сразу.

— Держись.

— Не волнуйся. Барон, конечно, готов лавировать даже между струями дождя, но и он должен сознавать, что простые люди этого не поймут. Меня беспокоит, сможем ли мы собрать здесь достаточно голосов в свою поддержку.

— Сможем. Настроения среди сенаторов мне известны. Хочешь, перечислю, кто безоговорочно нас поддержит?

— Попозже, если не возражаешь. Барон прилетел на Корусант и ждёт моего доклада. Переговорю с ним, потом приеду к тебе.

— Тогда увидимся вечером. Хочу слетать на Гесперидиум, поговорить с парой влиятельных персон, которые там отдыхают. К ним прислушиваются сразу несколько секторов, будет не лишним.

Этим планам не суждено было сбыться. На площадке, буквально у трапа, меня и провожающего меня Скайуокера перехватила Осока.

— Дочери барона Папаноиды похищены! — выпалила она.

— Час от часу не легче. Анакин? — я посмотрел на мужа.

— Нам запрещено вмешиваться. Это забота местной полиции, — развёл руками он.

— Послушай, — я упёр руки в бока, — ты, вообще, кто, генерал или простой ротный Питер? Повторяю для особо непонятливых: дело касается Председателя планеты, которую представляет моя подруга Рийо.

— Учитель, Рийо и моя подруга тоже, — подхватила Осока. — Давайте, я проведу разведку.

— Хорошо, — сказал Скайуокер. — Раз тут замешаны сепы, это даёт тебе право разведать. Помоги сенатору, но не перебегай дорогу местным властям.

— Вы не поможете?

— Осока, — с притворным сочувствием произнёс я, — генералы — существа подневольные, связанные буквально по рукам и ногам. Чуть что не так — либо с медалькой обойдут, либо к очередному званию не представят. Действуй, у тебя всё получится. В самом крайнем случае, если придётся бежать, летите на Набу к Сайксу. Он простой капитан, у него возможностей побольше.

— Ох, уж эти женщины, — проворчал Анакин. — Я в Храм, надо позаботиться, чтобы Совет не узнал об этом безобразии.

Проводив его взглядами, мы с Осокой как-то очень синхронно посмотрели друг на друга и беззвучно прыснули от смеха.

— Заметила, какой он стал правильный? — прошептал я. — Все распоряжения выполняет, все инструкции.

— Это он при тебе прикидывается. А так ничегошеньки не изменилось, — сдала наставника девушка.

В общем, девчонки отправились вдогонку за Лоттом Додом на Пантору, а это, как говаривал незабвенный Дядька Домовой, считай-рассчитывай, не менее трёх суток календарных добираться. И то благодаря тому, что гиперпривод на корабле класса 0.7. Я же стал готовить звучный и хлёсткий удар по наглой неймодианской морде, в стиле самого Дода — именно тогда, когда он не может ответить немедленно. Выступление я запланировал примерно на то самое время, когда девочки доберутся до корабля Торговой Федерации и начнут действовать. Ох, чёрт, надо было напомнить Осоке, что у неймодиан есть видеонаблюдение, и камеры, вообще-то, надо ломать, прежде чем шарить по тюремным камерам! Ладно, она справится. Посовещавшись сначала с сенаторами-союзниками, затем — с сочувствующими, я произнёс свою речь. Звучала она примерно так:

— Многие из вас, коллеги, помнят события, произошедшие двенадцать лет назад в моей системе. Для остальных поясню: Торговая Федерация блокировала суверенную планету Набу под предлогом торгового спора и высадила на поверхность десант боевых дройдов. Тогда это был внутренний конфликт. Сейчас обстановка совершенно другая. Идёт война, и организация, заявляющая о своём нейтралитете, предприняла агрессивные действия против одной из республиканских планет. Планеты, участвующей в войне. Это ни что иное, как casus belli. Уважаемые Сенаторы, вношу следующее предложение: объявить Торговую Федерацию вне закона, все её структуры и силы приравнять к силам сепаратистов, на корабли и грузы — наложить арест, при невозможности арестовать — уничтожать силами флота и армии.

Одновременно с выступлением я лёгким движением пальцев на сенсорной панели поворачивал голокамеры своей платформы и краем глаза наблюдал за реакцией интересующих меня персон. Сенаторы, постоянно поддерживающие банкиров и торгашей, заметно нервничали. Заместитель Дода, тот вообще вскочил и выбежал из зала — видимо, на пункт засекреченной связи, докладывать начальству.

— Господа Сенаторы, — взял слово Бэйл Органа. — Поддерживаю предложение и прошу проголосовать направление его в комитет по законодательству, с грифом "неотложное".

— Спокойствие! — прогремел Мас Амедда. — Ставлю на голосование: предложение сенатора Амидалы направить в комитет по законодательству для подготовки текста постановления со сроком исполнения семьдесят два стандартных часа... Принято!

Ну, что, правильно я просчитал дальнейшие последствия, или нет? Оказалось, абсолютно правильно. Немедленно после заседания меня пригласил к себе Палпатин. Встретил у дверей. Обняв за плечи, провёл в малый кабинет, усадил. Заговорил ласково:

— Сенатор, я прекрасно понимаю Ваше личное отношение к этому инциденту. Торговую Федерацию, видно, ничему не научил набуанский кризис. Однако, Ваше предложение слишком радикально. Бесспорно наказать Федерацию необходимо, но громить её полностью... — он поводил перед собой раскрытыми ладонями, демонстрируя неуместность этой идеи.

Я сглотнул, окончательно подавляя рвотные позывы после его омерзительных прикосновений, и ответил:

— Позволю себе привести аналогию из области животного мира. Банковский клан, к примеру — типичные хищники, они загоняют жертву в безвыходную ситуацию, набрасываются и разрывают в клочья. Торговая Федерация — падальщики, их смелости хватает максимум на то, чтобы загрызть умирающего. На мой взгляд, подход и к тем, и к другим может быть лишь один. Древний мудрец любил говорить: "вомпы уважают только дубину". Страх — вот единственный способ держать их в рамках. Слова дружбы они воспринимают как трусость. Только боязнь за своё благополучие, кошельки и жизнь заставит их соблюдать хоть какие-то нормы приличия.

Во взгляде Палпатина появилось что-то очень похожее на уважение.

— Мудрые слова, моя девочка, весьма мудрые, — медленно произнёс он.

— Именно поэтому я не вижу ничего дурного в том, чтобы напугать Дода и его хозяев, заставить почувствовать нашу силу и угрозу своему безбедному существованию.

— Падальщики тоже способны напасть, со спины, когда меньше всего ожидаешь, — предупредил Палпатин.

— Ах, Канцлер, — мило улыбнулся я. — Или на меня мало было покушений? Я привыкла. А с Додом ведь тоже может произойти какой-нибудь несчастный случай. Авария на воздушной трассе, например. Пожар. Либо просто кусок пермакрита упадёт с крыши...

— Ты очень повзрослела, Падме.

— Годы в Сенате не прошли даром. В этом зверинце тебя либо сожрут, либо научишься. Да Вы и сами это прекрасно знаете.

— Как не знать.

— Канцлер, положа руку на сердце, — произнёс я, глядя на него невинным взглядом девственницы, — у Вас не возникало желания разогнать нас к хаттовой матери и поручить работу грамотным управленцам?

— Ох, дитя моё... Демократия, конечно, неэффективна, но я глубоко ценю эту систему со всеми её достоинствами и недостатками. У простых граждан должно быть право высказать своё мнение на выборах, а у нас, слуг народа — возможность услышать каждого.

"И потом спокойно ловить свою рыбку в этой мутной воде", — мысленно закончил за него я.

Выходя из офиса канцлера, я улыбался. Озадачен, ситская морда? Возможно, даже задумаешься, так ли стоит меня убивать? Нет, конечно, сильно на это рассчитывать не стоило: Анакин станет никудышным Вейдером, если не потеряет всё, включая свою любовь. Цель моя заключалась вовсе не в этом, а в том, чтобы Палпатин продолжал не считать меня сколько-нибудь значимой угрозой своим планам. И вообще, поменьше влиял на мои действия. Пусть думает, что сенатор Амидала сочувствует его политике больше, чем в прошлой версии событий.

Девушки возвратились с Панторы победительницами.

— Ты не представляешь!! — хором начали они. Переглянулись. Осока сделала жест: говори, мол, ты первая.

— Ну, вот. Было, конечно, страшно, но мы всё сумели! — воскликнула Рийо. — И Чи нашли, и Дода посрамили. Он вынужден был всё свалить на капитана своего крейсера. А Осока... Настоящий джедай. Так владеет этой своей Силой! Вообрази, удерживала меня в воздухе почти минуту, когда нас чуть не застукали! И гвардейца загипнотизировала одной фразой!

— Да, у меня, наконец, получилось! — похвасталась Осока. — Он пропустил обеих. Правда, потом нас, всё-таки, засекли, но было поздно. Когда явился Дод, Рийо так его разделала! Просто раскатала тонким слоем. "Это не шантаж, это бизнес", ха-ха! И он согласился снять блокаду.

— На самом деле, меня всю трясло от страха, — призналась Рийо.

— Но он-то этого не заметил!

— Девочки... — я обнял обеих сразу. — Вы у меня просто фантастические!

Так бы и не отпускал их больше от себя. Никогда. Ни ту, ни другую. Увы, жизнь продолжалась, и у каждого из нас троих... тьфу ты, у каждой из нас трёх, имелись свои дела, свои обязанности. И, если с Рийо мы теперь взяли привычку болтать ежедневно и не по одному разу — в Сенате, а потом ещё вечером по Голонету — то Осоку опять отправили неизвестно куда. Причём, одну. На резонный вопрос — а где, собственно? — Скайуокер ответил, что Мастер Мечей Цин Драллиг порекомендовал ей пройти небольшую стажировку, недель на восемь-десять, чтобы усовершенствовать искусство фехтования. Подробности выяснять у меня не было времени, голова была занята подготовкой очередного дипломатического приёма. Мероприятие было не из простых: требовалось привлечь на свою сторону сенатора Аанга, играющего ключевую роль в сенатском Комитете по военному надзору. Большинство Комитета прислушивалось к мнению сенатора, его помощь в сдерживании аппетитов военных была бы неоценимой. Повод для приёма нашёлся просто шикарный — день рождения Аанга — и упускать момент было сродни преступлению перед человечностью. Поэтому я носился, как электровеник, сбились с ног и фрейлины. Слишком много всего требовалось организовать, подготовить, учесть. Раньше я не понимал, как возможно такое — мешать, помогая. Сегодня мне наглядно это продемонстрировал Цэ Трипио. С одной стороны, он давал множество важных и ценных советов, его компьютерный мозг ничего не забывал и не упускал, в отличие от наших неидеальных живых голов. С другой — в обычной своей неуклюжей манере путался у всех под ногами, толкал дройдов-официантов и их же обвинял в неисправности. Когда обнаружилось, что для банкета не хватает одного из важнейших ингредиентов, а именно редких плодов джоган, чтобы украсить торт, местную разновидность медовика, моё терпение лопнуло. Я поднялся в спальню, вызвал на связь своих твилек и попросил помочь.

"Достанем, не волнуйся, — сказала Кои. — До встречи."

— С кем это ты тут? — заглянул в комнату Скайуокер. — У тебя есть ещё полтинник? Я, пожалуй, отправлю за фруктами Р2 и Трипио...

— Ша! — перебил его я. — Никто никуда не идёт, я всё заказала.

— Точно? Ты, вроде, не любишь магазинов с доставкой?

— А... Это не магазин, я позвонила в службу посыльных и дала задание.

— Пад... ой, да, сенатор Амидала, — Сабе вбежала в спальню через другую дверь, ведущую в верхний зал. — Приехал портной.

— Прекрасно! — воскликнул я. Помахал рукой на Анакина: — Идите, мастер-джедай, мне нужно переодеться.

Сенатор Аанг обожал красные оттенки, и я это учёл. Сшитое к приёму платье имело глубокий тёмно-алый цвет. Верх его до талии был расшит золотым кружевом, оно заходило на бока и сзади на талию, верхняя часть спинки и рукава просвечивали, кроме запястий, где тоже сверкала кружевная отделка. На той части рукавов, которая накрывала тыльную сторону ладоней и надевалась петелькой на средний палец, и впереди, прямо под острым углом пятиугольного декольте, мастера вышили геральдические эмблемы — набуанские ирисы.

— Вам удобно, госпожа? — портниха-вальтанка отступила на два шага.

Я подвигал плечами, попробовал наклониться вбок, поднимая руку. Сказал:

— Да, прекрасно.

— Теперь лиф сидит просто идеально! Но, позволю обратить внимание, к этой длине Вам обязательно будут нужны каблуки.

— Безусловно, — кивнул я. Кстати, спасибо, что напомнила, с такой суетой недолго и в тапках к гостям выйти. Ладно, это я уже придирался: у меня и домашняя обувь выглядела очень стильно, просто подошва у неё почти плоская, на подол наступать буду. Туфли, причёска, макияж... Кажется, ничего не забыли. Время? Четверть часа до срока, неплохо.

— Сенатор? — послышался из-за двери голос Скайуокера.

— Заходите, мастер, можно, — хором ответили мы с Сабе.

— Приходил курьер, принёс фрукты, — сообщил он, входя.

— Чудесно!

— Эти твилеки совсем с ума посходили. Представляешь, теперь они своих женщин отдают в посыльные! Здесь, на Корусанте!

— М-м, и что? — не совсем уловил я его мысль.

— Да как что?? А если обидит кто? Или выкрадет и продаст?? Они же за себя постоять не смогут!

— Скажите, мастер, Вы участвовали в операции на Рилоте?

— Ну, как участвовал, на подступах.

— Тогда расспросите магистра Кеноби, как на самом деле эти милашки "неспособны за себя постоять". Снайперы у них, как правило, именно девушки.

Глаза у Скайуокера сделались очень большими:

— Что? Девушки таскают эту фанфару? Да она весит, как репитер! Я видел, как с ней управлялся полицейский снайпер на Ансионе, но то был здоровенный парень моего роста.

— Мы не такие уж слабосильные, как Вы думаете, мастер Скайуокер, — усмехнулась Сабе.

— Не знаю, не знаю. Ту девчонку, что принесла сейчас фрукты, так и хотелось проводить до дома. Занятно, я попытался предложить ей чаевые, она так перепугалась, говорит, ни в коем случае, а то уволят.

Да, это ошибка, подумал я про себя, надо будет сказать при случае. Неестественное поведение только вызывает излишний интерес, что и произошло в данной ситуации.

Приём в честь сенатора Аанга посетили не только законодатели. Я, например, отправил приглашение адмиралу Килиану, кореллианцу, он формировал на Корусанте новую эскадру взамен понёсшей потери. А ещё — модному поэту-сниввиану, политическому обозревателю с Кариды, промышленнику с Лантиллиса, барону Папаноиде и даже министру разведки Исарду. Последний, правда, прислал извинения и не приехал. Последним из приглашённых прибыл сенатор Роод с Куата. Он не относился к числу моих единомышленников, наоборот, всегда лоббировал интересы "военки", что вполне понятно для представителя планеты-верфи. Однако, у него были хорошие отношения с Аангом, это во-первых, и он умел поддерживать ровные отношения даже с оппонентами, это во-вторых.

— Сенатор Амидала, — Дантум Роод коротко поклонился. — Вы всегда изумительно выглядите, но сегодня — просто галактически!

— Благодарю.

— Позвольте представить Вам мою спутницу. Баронесса Секура, урождённая Дару, с Рилота.

Кои и я синхронно присели в реверансе. Вот и познакомились официально. Выглядела твилека, кстати, тоже очень и очень эффектно. Её платье состояло из тёмно-зелёного атласного нижнего слоя и золотистого верхнего из тончайшей сетки. Именно эта сетка образовывала рукава и ту часть, что лежала на плечах: атласный чехол спереди заканчивался на уровне груди, а на спине всего на ладонь выше талии. При каждом шаге твилеки платье играло бликами и переливами цвета, просто глаз оторвать невозможно. Мон Мотма, явившаяся, как чаще всего бывало, в нарочито простой белой с золотом тоге, покосилась на Кои неодобрительно. Остальные женщины-хуманы смотрели с явной завистью, внешне невозмутимой осталась, разве что, Терр Танийл. Ну, а мужчины... Они и есть мужчины. Основную часть времени баронесса оставалась в центре всеобщего интереса. В том числе, и именинника. Наблюдать за процессом было очень интересно и весьма познавательно. Кои не обделяла вниманием ни Роода, ни Аанга, при этом умудряясь ненадолго отвлекаться на диалоги с другими гостями. Чернокожая красотка Фема Бааб — да, я был в курсе, что она наушничает Палпатину, и приглашал нарочно, нам-де скрывать нечего — явно набивалась к твилеке в подруги, намекая на возможное покровительство. Кои не возражала, дружелюбно улыбалась, склоняла голову поближе, когда Бааб понижала голос, демонстрировала эмоции на лице. В общем, отыгрывала точь-в-точь тот самый стереотип, который бытует среди существ, недостаточно знающих твилекских женщин. И "подлиза Бааб", кажется, попалась на крючок.

— Не стоит ли предостеречь баронессу, чтобы не слишком доверяла сладким речам сенатора Бааб? — тихо спросила меня Мон Мотма.

— Думаю, это лишнее. Пусть сама во всём разберётся. Я слышала, она весьма неглупая женщина.

Буквально через пять минут примерно с той же фразой ко мне подошла Рийо. Тут я уже улыбнулся:

— Не волнуйся, она знает. И ведёт свою партию.

— Ты сказала ей? Когда успела?

— Рийо, мы знакомы чуть дольше сегодняшнего вечера.

Живейший интерес к баронессе проявила и сенатор с планеты Тарис Кин Робб. Тарис был примерно таким же всепланетным городом, как Корусант, с той лишь разницей, что океаны оставались незастроенными, и там проживало очень много твилеков. Нас с Кин нельзя было назвать подругами, скорее — просто приятельницы, мы довольно много общались, иногда спорили, как и с Сэтин. Сенатор Робб не была настолько упёртой пацифисткой и, хотя Тарис тоже соблюдал нейтралитет, часто поддерживала наши инициативы. Было довольно забавно наблюдать, как эта очаровательная мулатка общается с другими дамами. Кто-нибудь ещё на неё месте стеснялся бы своего двухметрового роста, только не Кин. Она, наоборот, носила высокие головные уборы и в них казалась ещё выше. Ей бы манекенщицей работать, а не сенатором. Рядом с ней я на любых каблуках чувствовал себя миниатюрной.

В общем, приём удался на славу. И фуршет, и особенно праздничный медовик, украшенный правильными фруктами. Сенатор Аанг сердечно поблагодарил меня за вечер.

— У Вас очень интересные друзья, сенатор Амидала, — сказал он. — С ними приятно вести дискуссию, не правда ли, сенатор Роод?

— О, да, — подтвердил куатец. — Точки зрения могут быть различными, но что толку держать своё мнение при себе? Лишь в споре рождается истина.

— Думаю, я буду впредь значительно чаще бывать в вашей компании, — добавил Аанг.

— Госпожа, — произнёс Трипио, когда за Аангом, Роодом и Кои задвинулись двери лифта, — считаю своим долгом проинформировать. Прочесть эмоции по лицу руунанов — сложная задача, однако, интонации голоса свидетельствуют, что сенатор Аанг прощался с Вами с искренней симпатией.

— Отличная новость, спасибо, — ответил я.

Проводив последних гостей, я облегчённо выдохнул, расслабил напряжённую спину. Закончилось. Теперь можно и отдохнуть, по крайней мере, до утра. Правда, утром на заседании надо будет... всё-всё, стоп, ни одной мысли о работе! И что у нас с Падме за натура такая, постоянно это чувство долга, к месту и не к месту? Из чистого духа противоречия я сбросил туфли, подхватил их в одну руку, другой приподнял подол, чтобы не наступать, и так, в одних чулках, прошёл через весь зал верхнего этажа от лифтов в спальню. Усталость тяжёлым грузом навалилась на плечи.

— Расстегни, пожалуйста, — попросил я Анакина, поворачиваясь спиной. А? Минуточку! Я же просил просто расстегнуть платье, а не... Ну, вот, собрался, называется, лечь и выспаться! Дура, идиотка! Увы, ругать себя последними словами было поздно. Платье соскользнуло на пол, а руки Анакина уже скользили по телу, разжигая внутри пожар, которому я был не в силах сопротивляться...

Террористы в Сенате и жизнь личная

После второй ночи со Скайуокером истерики у меня не случилось, хотя чувство стыда на этот раз грызло ещё сильнее. Не столько оттого, что делали со мной, и не оттого, что делал я, а от той степени удовольствия, которое я при этом получил. Никуда не делись и мысли, которые я, казалось бы, прогнал от себя в прошлый раз. Напротив, они становились гораздо отчётливее и настойчивее. Мне хотелось заняться любовью с женщиной. Да, я понимал, что чисто технически это будет лесбис, но что поделать, если для моего разума интерес к девушкам — нечто естественное и нормальное, а к мужчинам — наоборот? И год с лишним, проведённый в женской оболочке со всей её анатомией, физиологией и гормонами, решительно ничего не изменил. По вечерам, ложась спать, я всё чаще прокручивал в памяти поездку на Мандалор, вспоминал нежные прикосновения герцогини, её прощальный поцелуй на грани фола. Это будило фантазии, вызывало сладкое томление во всём теле. Больше того, в полусне воображение рисовало на месте Сэтин других знакомых женщин. Пару раз я просыпался, не успев полностью заснуть, и долго лежал с бьющимся сердцем, чувствуя, как горят от смущения щёки. Срам и позор, короче говоря. Взрослая девица, двадцать шесть лет, а веду себя, как пацан среднего школьного возраста, пускающий слюни на старшеклассниц. Ладно Рийо, ладно Кин, да и Айла тоже куда ни шло, но когда начинают сниться поцелуи с собственной фрейлиной... Хорошо, хоть Осоки в этих снах не было. Рассматривать её в качестве предмета обожания я себе запретил строго-настрого: ещё два года ни о каких глупостях и думать не сметь! Пока, вроде, действовало. Чтобы пореже мечтать о романтических отношениях, я попробовал больше заниматься сенатскими делами, однако, спустя неделю понял, что способ неудачный. Всё время думать о политических вопросах — верный способ повредиться умом. Некоторую надежду вселял Старший Инженер, он уже в третий раз приглашал меня испытывать заказанный агрегат. Устройство было почти готово, оставалась окончательная отладка, чтобы сервоприводы нигде не клинили, и регулировка обратной связи. Так это называлось, на деле же больше напоминало обследование у невропатолога: "Так чувствуешь? Хорошо. А здесь? Нет? Секунду... А так? Отлично." Каждый сеанс Ник возился с настройками по несколько часов, пока не замечал, что я начинаю терять терпение. После чего предлагал продолжить в другой раз. То, насколько всё это непросто, я понял на третьей "процедуре", когда, казалось бы, уже отлаженные приводы вновь начали цепляться в нескольких местах.

— Ишь ты, — бормотал Старший Инженер, подкручивая что-то в механизме тонкой отвёрткой, — а по образу и подобию не всегда выходит. Сейчас-сейчас... Вот так должно двигаться свободно, а? Ну-ка... Великолепно.

Так как два следующих дня у меня планировалась работа в сенатских комиссиях допоздна, мы договорились, что я приеду накануне выходного. Ник заверил, что следующая "процедура" будет окончательной, и я, наконец-то, смогу забрать заказ. Настроение у меня сразу резко улучшилось. Теперь-то не надо будет думать, чем заняться после Сената, наоборот, времени может даже не хватать. Ничего, будет надо — сбегу с заседаний, где не требуется выступать, а Сабе меня подменит. В тот момент я ещё не знал, что на следующий день в Сенатской ротонде случится довольно опасное, а кое для кого и трагическое происшествие.

Они ворвались в здание Сената во второй половине дня. Действовали дерзко, нагло. Сенатских гвардейцев расстреляли с большого расстояния, переодели в их броню двух дройдов-командос, оставив их прикрывать тылы, а остальная группа двинулась внутрь, выполнять основную часть плана. В это самое время прилетевший утром Скайуокер сидел у меня в офисе, развалясь в кресле, а ноги закинув на журнальный столик. И убалтывал на десятидневный отпуск где-нибудь в уединённом месте, где можно будет позабыть, что я сенатор, а он джедай. Я, в свою очередь, старался отбрыкаться, одновременно пытаясь вникнуть в документ, открытый на панели компьютера. Во-первых, сейчас у меня, действительно, было очень много срочной работы в Сенате. Во-вторых, я подозревал, что весь отпуск Анакин предпочтёт проводить преимущественно в постели, а такого марафона моя нежная психика может и не выдержать. Поэтому я рассуждал о важности того, что делаю, о долге, ответственности. Скайуокер — обижался, говорил, что вот для него, например, нет ничего важнее чувств ко мне. Другая, более наивная девушка, может, и поверила бы, да я-то знал, чем могут закончиться эти "важнейшие чувства" спустя год с небольшим, на Мустафаре. Если я не постараюсь и не переломлю ситуацию, а для этого нужно очень много работать. Он, конечно, почувствовал мой настрой. Поднялся, подошёл и... неожиданно всучил мне свой меч: вот, дескать, меч — это душа самурая, в смысле, джедая, так возьми, доверяю её тебе. Ничего не поделаешь, пришлось с ним целоваться и надеяться, что продолжению кто-нибудь да помешает, как бывало довольно часто. Этим кем-то оказался Бэйл. Он поведал, что сенатор Файло затеял в кулуарах дискуссию по поводу одного закона, кстати, как раз, о вторжении в личную жизнь. Да-да-да, в столь важной дискуссии непременно надо было принять участие! Стараясь даже мысленно не выдавать слишком явного облегчения — джедаи, как известно, настроение собеседника чувствуют довольно хорошо — я поспешил за Органой. Скайуокер остался в офисе, меч — у меня в рукаве.

Тут-то и прихватили нас террористы во главе с Кэдом Бейном. Сенатор Файло — чванливый самовлюблённый гран — отнёсся к ситуации совершенно неадекватно и, обогнув Бейна, просто направился к выходу. За что был тут же застрелен, просто и буднично, как нечто само собой разумеющееся. Сенаторы, исключая, пожалуй, Бэйла, были в шоке. Сдавленно охнула Кин, Рийо, отступив назад, мёртвой хваткой вцепилась в мою ладонь. Террористы, между тем, принялись отбирать у нас средства связи. Дойдя до меня, Бейн ухмыльнулся:

— Ну, здравствуй, милашка. И кто же ты такая?

— Я Падме Наберри Амидала, сенатор от Набу. И я требую отпустить нас немедленно. Галактический Сенат не потерпит произвола.

— А не слишком ли ты молода и красива для сенатора? — Бейн сощурил красные глаза. То, что стоящая рядом Рийо ещё моложе и не менее красива, ему странным не показалось, должно быть, принял её за секретаршу. Может, можно это использовать? Развить мысль мне не дали. Орра Синг с неизменной снайперкой за плечами усмехнулась и произнесла:

— Ты поосторожней с ней, если не хочешь остаться без клешни. Она девка боевая, даже мне не поздоровилось.

— Вот интересно мне, как ты так быстро оказалась на воле? — бросил я.

— На Альдераане, дорогуша, чудесные судьи. Их легко убедить, что не представляешь угрозы для их планеты, а дальше всё просто.

— Вот как, сенатор Органа, — процедил я. — Мы берём преступника, твои напудренные дураки — отпускают, и в итоге...

— Судебная власть у нас независима, — Органа явно стушевался.

— Если переживём этот день, независимостью ваших судов займётся контрразведка Республики, — пообещал я.

— Переживёшь, не волнуйся, — сказала Синг. — Веди себя спокойно, и останешься невредима. Мне за твою голову так и не заплатили.

В этот момент террористы заметили на галерее Скайуокера. Двое бросились за ним. Ах, как же мне хотелось прикончить Бейна, он стоял ко мне спиной, почти вплотную, один короткий укол... С дройдами-охотниками я бы тоже разобрался, но оставалась Синг. До неё сразу было не достать. Пришлось смириться. Пока они гонялись за Анакином, пока выяснили, что меча у него нет, и сумели-таки взять его в клещи, мы, словно предметы интерьера, сидели посреди зала. Оглушённого Скайуокера притащили Синг и бандит-виквай, бросили к нам. Рийо уложила его голову к себе на колени, я, наплевав и на Бейна, и на всё остальное, присел рядом и попытался привести его в чувство. Основной целью дуроса были не мы, это поняли уже все из его переговоров с канцлером. Он стремился, прикрывшись нами, выторговать свободу для хатта Зиро. Разумеется, Палпатин уступил.

— Отлично! Приступайте к сюрпризам, — распорядился Бейн. Террористы принялись расставлять на колоннах взрывные устройства. После чего, наконец, покинули зал, направляясь на посадочную площадку. Ух, поубивала бы всех до одного! Мы остались в кольце лазерных лучей, связанных с взрывателями.

— Отчего такой грустный вид? — слабым голосом произнёс Скайуокер. Нет, он, всё-таки, неисправим.

— Этот головорез приказал сидеть здесь, — заметил Оно Фарр, этот старый трусишка тоже оставался в своём репертуаре. — По-моему, надо остаться.

— По-моему, идея неудачная, — возразил Скайуокер, с нашей помощью поднимаясь на ноги.

— Он может взорвать заряды дистанционно, — предупредил Органа.

— Можешь дотянуться до моего комлинка, вон там? — я указал Анакину на кучку комлинков, брошенную Бейном у дверей. — Мне, кажется, кто-то звонит.

— Ну, ты сильна! В такой ситуации принимать звонки...

— Вдруг это кто-то нужный? — с невинным видом пожал я плечами.

Голос в комлинке был сильно искажён модулятором:

"Леди, мы на позиции. Видим террористов. Что можем сделать?"

— У дуроса должен быть пульт управления зарядами, — ответил я.

"Вижу, есть. Устройство на руке."

— Сможешь сдёрнуть заряд, не нарушив ориентации? — я посмотрел на Анакина.

— Есть способ лучше. Меч, надеюсь, у тебя?

— Да, держи.

— Давай своим команду.

— Прима, огонь! — произнёс я в микрофон.

"Обезврежен! Они бегут!"

Скайуокер сделал то, что хорошо умеют все джедаи. Вырезал дыру. Прямо в полу под нами. И уронил нас на технический уровень. Ох, как больно-то... Весь бок отбила. И локоть.

— Ваши гвардейцы просто молодцы, Сенатор! — Анакин помог подняться на ноги сначала мне, потом Рийо. Органа, тем временем, вскочил сам и поднял с пола Кин.

— Они стараются защитить меня, — улыбнулся я.

В общем, всё хорошо, что хорошо кончается. Единственный неудобный момент получился, когда Скайуокер подобрал брошенный Бейном наруч — толку в этом предмете больше не было никакого, он наполовину расплавился.

— Это кто же из твоих ребят умеет управляться с рилотским ружьём? — поинтересовался он.

— Тише! — шикнул на него я. — У нас, политиков, тоже есть свои секреты.

— Да-да, и курьерская компания у тебя занятная.

— Ещё слово, — нахмурился я, — и придётся тебя убить. В целях сохранения тайны.

— Меня нельзя, мне ещё Бейна ловить.

— Ладно, живи, — разрешил я. — Хотя Бейна, подозреваю, полетит ловить кто-то другой.

Скайуокер умчался. А нас взяли в оборот медицинские дройды сенатского медпункта. Осмотрели, обработали ушибы и ссадины. За это время другие машины успели почистить нашу одежду, перепачканную пермакритовой пылью. Мне при этом слегка попортили юбку: при падении ткань порвалась, дройд заварил разрыв, но на этом месте остался видимый след.

— Лично я сегодня напьюсь, — заявила Кин Робб, поправляя перед зеркалом островерхий тюрбан. — Девочки, не хотите поучаствовать?

— Нет, я лучше в бассейн, — отказалась Мон Мотма.

— Я тоже нет, — сказала Рийо.

Из медпункта мы вышли вдвоём.

— Меня до сих пор немного трясёт, — призналась Рийо.

— Знаю отличный способ резко повысить настроение, — с улыбкой сказал я.

— Шопинг? — лукаво прищурилась она.

— Шопинг, — кивнул я. И указал на свой подол: — Тем более, есть повод.

— Поддерживаю Ваше предложение, Сенатор, — Рийо изобразила подобие лёгкого реверанса. — Пора исправлять сложившуюся нетерпимую ситуацию.

— Что конкретно Вы имеете в виду, Сенатор? — таким же светским тоном спросил я.

— Ну, как же. Мы с тобой столько времени подруги и ещё ни разу вместе не ходили по магазинам. Ты вот с другими своими приятельницами ходишь?

— Чаще с помощницами. Хотя, если подумать... — я припомнил, какие выходы в город у меня были за этот год. — С Мон несколько раз, с Кин пару, даже с Терр однажды ходили.

— Вот и я со всеми. Кроме Осоки, но она в отношении покупок полный, хм... джедай. "У меня всё есть, мне ничего не нужно".

— Мне однажды удалось её вытащить, — похвастался я.

— Серьёзно?? — широко раскрыла глаза Рийо. — И как? Купили ей что-нибудь?

— Один наряд сверху донизу, городской, чтобы не выделяться.

— Это, видимо, сказался твой авторитет как девушки её наставника, — покачала головой панторанка.

Я на пару минуть заскочил к себе в офис, сменил юбку и туфли на галифе и сапожки, предупредил Дорме, и мы отправились за покупками. Нет, не так. Шопиться, это будет более правильное слово. Потому что сами покупки, конечно, тоже имеют значение, но они — дело второе. Гораздо важнее сам процесс, он доставляет намного больше удовольствия. Удивительное дело, как я прежде этого не понимал? Помню, в детстве я терпеть не мог ходить по магазинам с мамой, для меня это каждый раз было настоящим мучением. Немного странно для девочки, правда? Или я тогда ещё не был девочкой? В последнее время в голове всё так перепуталось. Я одновременно помнил себя-Падме и себя-себя, свой дом, родителей, школу, приятелей-мальчишек, наши сложные взаимоотношения, игры и ссоры... Оба ряда воспоминаний были одинаково чёткими, яркими. Временами они причудливым образом смешивались, особенно во сне. Я вдруг вспоминал, как сидел на уроках в коричневом школьном платье и форменном фартуке, как пришивал с мамой белые манжеты и воротнички взамен испачканных. Вспоминал свои длинные косы, подвязанные на кончиках цветными резинками, и как мальчишки постоянно норовили подёргать меня за них. Как эти паршивцы задирали нам, девчонкам, юбки, поддевая подол проволокой или раздвижной ручкой-указкой. И как из-за их дурацких выходок я рыдал от обиды в женском туалете, а подруги меня утешали. Бывало и с точностью до наоборот. Мне снилось, как на Набу меня учат носить платья и парики, я не хочу, а мама Джобель и сестра Сола уговаривают, мол, надо, сынок, надо, братишка, ты у нас теперь королева и должен соответствовать. Особенно сильно озадачил — и смутил — один сон, про то, как мы с моей фрейлиной, ехидной блондинкой Эритае, целовались под душем. Во сне я видел себя парнем, но, возможно, это было и на самом деле? В общем, каша полная...

— А? — переспросил я, сообразив, что идущая рядом Рийо задала какой-то вопрос, а я, задумавшись, его не воспринял.

— Спрашиваю, с чего начнём? — повторила она.

— Да хоть бы вот отсюда, люблю этот магазин. Кстати, с Осокой мы были именно здесь, — я понизил голос, — только я в тот раз была не я, меня загримировали под её соплеменницу.

— Что, под тогруту?? — шёпотом воскликнула панторанка. — И рога сделали??

— Да, вот такие большие. Красивые. Придёшь ко мне, покажу.

Продавщицы встретили нас радушно, как всегда, они одинаково любезно обращались и с постоянными покупателями, и с теми, кто заходил первый раз. Мне хотелось проверить, не узнали ли они меня в прошлый визит: агентура полковника Голека в Министерстве Разведки проверила по моему заказу обеих девушек и собрала только положительные отзывы, им вполне можно было довериться. Рийо меня опередила. Изучая новые поступления на вешалках в зале, она болтала с Гвен о том, о сём, и ненавязчиво перевела разговор на другие разумные виды. Гвен с Лилой охотно принялись рассказывать, что к ним заходят представители не только базовой линии, но и прочие хуманы, фигуры-то у всей группы видов примерно одинаковые. Вопросы возникают, разве что, с воротниками, потому что у некоторых головы имеют рога или другие "украшения". Да вот недавно одна тогрута приводила в магазин племянницу... Вот тут я услышал несколько интересных моментов. Например, что "племянница" на провинциалку совсем не была похожа, поскольку у неё великолепный столичный прононс, как и у "тётушки", приезжие тогруты разговаривают иначе. И что "тётушка", скорее всего, важная персона, хотя она и старалась держаться запросто, осанка выдаёт. Мадемуазель Гвен Себастьян, дочь адмирала Себастьяна, ветерана Республиканских Сил Правосудия, оказалась исключительно наблюдательной особой.

— Я действительно такая важная и зажатая? — спросил я с интонациями Кветы.

Гвен ахнула, затем расхохоталась.

— О, Сенатор... — сказала она. — А мы с Лилой потом целый час гадали, где могли Вас встречать раньше, да так, чтобы обе сразу. Нет, обычно Вы совсем не зажатая, вот сейчас, например. А в тот раз... Теперь я склонна думать, что это от непривычной конструкции на голове. Вы словно боялись повернуть шею.

— Наоборот, как раз, старая привычка. В бытность королевой мне приходилось носить очень массивные причёски, и меня учили всегда держать прямую спину, а поворачиваться всем корпусом. На будущее учту, спасибо. Кстати, девочки, к вам можно будет иногда заходить переодеться?

— Безусловно. И вы сами, Сенаторы, и ваши служанки, если потребуется. Можно даже оставлять у нас лишнюю одежду, в кладовой свободны два больших стенда, вот таких, — Гвен указала на ряд длинных рам с продольными трубками, на которых был развешан основной ассортимент. — И из магазина есть целых три выхода, все на разные улицы.

— Гвен, да Вы просто клад! — всплеснул я руками.

Не откладывая в долгий ящик, девушки продемонстрировали нам запасные выходы. Один из них выводил в крытый служебный проезд, встроенный между двумя соседними домами, к грузовым турболифтам, площадке для транспортных спидеров и мусорке. Второй открывался на балкон соседней улицы, прямо у лестницы, по которой можно было подняться и спуститься на соседние уровни. Через него мы с Рийо и покинули магазин.

— Чуть не забыла! — спохватился я. — Порекомендую вас своим приятельницам, двум баронессам с Рилота. Они недавно переехали в столицу, активно выходят в свет и обновляют гардероб.

— Конечно-конечно, я всё поняла, — улыбнулась Гвен.

— Вот и отлично.

— Удивляюсь я, Сенатор, Вашей потрясающей способности даже из отдыха сделать работу, — проворчала Рийо, когда мы прошли по балкону с полсотни метров. — Огромное тебе спасибо за знакомство с этими милыми девчонками, но давай, всё же, больше не заниматься делами?

— Всё-всё-всё, ты права, извини. Между прочим, мы только что пропустили ювелирную лавку. Непорядок?

— Вопиющий!

Описывать подробно наш поход по торговому району — все пять часов — не имеет смысла. Где-то в середине марафона, утомившись, мы отослали покупки по домам курьерским дройдом, зашли в ресторан, пообедали. Затем продолжили. Отправляя вторую партию купленного, решили, что, пожалуй, хватит на сегодня. Посидели немного в кэфе у входа в Ботанические сады и больше в торговые ряды уже не вернулись. Отсюда, по аллеям садов, можно было попасть прямиком к границе между Фобоси и Сенатским районом, а там и до дома рукой подать. Давно мне не было так хорошо и легко. Наверное, с самого момента попадания. Можно на время отложить дальнейшие планы, не думать ни о чём серьёзном, просто идти рядом с одной из самых замечательных девушек в Галактике, смеяться и трещать без умолку обо всяких пустяках. Я изо всех сил старался, чтобы Рийо было со мной не скучно. Поддерживал интересные ей темы, а стоило теме иссякнуть, рассказывал что-нибудь весёлое, очень внимательно слушал, если рассказывала она, уточнял, переспрашивал... Вроде бы, всё получалось неплохо. То, что после столь долгого шопинга Рийо с удовольствием со мной гуляет и ещё не устала от моего общества, о чём-то да говорило. В первую очередь, о том, что в следующий раз она так же охотно согласиться пойти куда-нибудь вместе. Однако, как гласит теоретическая мерфология, а если быть совсем точным, второй закон Чизхолма, "если всё идёт хорошо, что-то должно случиться в самом ближайшем будущем". Так и произошло. От души посмеявшись над очередной моей шуткой, Рийо стрельнула на меня взглядом золотистых глаз и вдруг огорошила неожиданной фразой:

— Падме, ты временами ведёшь себя, как парень.

Чёрт... Сообразив, что уже некоторое время держу её за руку, я поспешно разжал пальцы. Спросил смущённо:

— Это так бросается в глаза?

— При внимательном взгляде.

— И давно ты стала это замечать?

— Часа два назад.

— А, то есть, это не всегда, именно сегодня? — переспросил я, чувствуя, как гора сваливается с плеч. Я-то было решил, что она стала догадываться, что я не та Падме, которую она знала полтора или два года назад.

— Конечно, нет, о чём ты говоришь! И я вовсе не манеры имею в виду или что-то в том роде. Просто... — она пристально посмотрела мне в глаза, — сегодня у меня такое чувство, будто... ты за мной ухаживаешь.

Золотые глазищи панторанки гипнотизировали, я чувствовал, что тону в них, и неожиданно для себя произнёс:

— Так и есть. Потому что ты мне нравишься.

Господи, что я говорю?! Дура!

— Прости... — пробормотал я, краснея. — Знаю, это выглядит как-то... И у меня есть парень... Но ничего не могу с собой поделать.

Нежные пальцы мягко сомкнулись на моей ладони.

— Мне очень приятно твоё отношение, Падме, — тихо сказала Рийо. Сердце у меня замерло. За подобной вежливой фразой могло последовать всё, что угодно. Например, "но". Секундная пауза показалась вечностью. Рийо сделала глубокий вдох и единым духом выпалила: — И, да, мне совершенно безразлично, что у тебя там с Анакином. Вот.

Я облегчённо улыбнулся. Она — в ответ. Сказала:

— Давай сядем на бегунок? Ноги устали.

— Хорошо. Я, вообще-то, тоже сейчас спотыкаться начну, — признался я.

Цепочка бегущих по треугольной ферме узких вагончиков, в которых сидишь боком, лицом к выходу, передвигается значительно медленнее магнитки, но в данном случае это не имело особого значения, проехать нам требовалось совсем немного. Я вышел на той же остановке, что и Рийо, сказав:

— Пожалуй, провожу тебя, а потом дойду, так будет быстрее, чем пересаживаться на линию 31.

— Да, плюс там ещё лестница дурацкая, — кивнула она. И вдруг предложила: — Может, поднимемся ко мне? Посидим, попьём каф. Я, вроде, и устала, а поболтать ещё хочется.

— С удовольствием.

Вестибюль, кабина турболифта. Едва закрылись двери, я ласково положил руки ей на талию, легонько привлёк к себе, не чувствуя никакого сопротивления:

— Рийо...

Она судорожно вздохнула и сама потянулась ко мне губами. Поцелуй растянулся почти на весть подъём, мы буквально не могли оторваться друг от дружки.

— Так, тихо! — шёпотом скомандовала она, когда кабина остановилась. И продолжала в полный голос: — Прошу, проходите, сенатор Амидала. Вы ведь, кажется, ещё не были у нас?

— Нет, всё как-то не складывалось, — отвечал я тем же тоном.

— Рада, что сегодня нашли время зайти.

Кивнув офицеру охраны, я прошёл вслед за подругой в широкий коридор. Направо стена была прозрачной, за ней находилось довольно большое светлое помещение.

— Здесь у нас гостиная, — продолжала она, — напротив — служебные помещения, а тут, за гостиной — мой кабинет. Прошу Вас, дорогая, будьте, как дома.

— Уютно у тебя.

— Спасибо, стараюсь, — Рийо сбросила ботинки, сразу сделавшись на десяток сантиметров ниже, потянула меня за собой: — Идём в мою личную комнату. Дверь вот тут, за панелью.

Войдя в спальню, панторанка первым делом мазнула пальцами по настенному пульту, и окно тотчас стало непрозрачным, а в комнате сгустился полумрак. Рийо запрокинула голову, позволяя себя поцеловать, что я тут же и сделал. А вслед за этим почувствовал, как её пальцы касаются моих волос и одну за другой выдёргивают шпильки, удерживающие на голове декоративную "корзинку". Ощущение было просто потрясающее. Я и не догадывался, что эту процедуру можно проделывать так нежно и приятно. Я тоже принялся медленно, локон за локоном, разбирать причёску подруги, пока в какой-то момент вся пушистая масса её волос не рассыпалась мне в ладони. Металлическое украшение с копьевидными подвесками по бокам соскользнуло с головы девушки и упало на ковёр. От неожиданности я ахнул, мы оба засмеялись.

— Обожаю твои волосы, — прошептал я.

— А я — твои, — ответила она, снимая "корзинку". Ладони её ласково скользнули по моим волосам вниз, коснулись плеч и тем же плавным движением потянули вниз болеро, снимая его с меня. Я прогнулся, отводя назад плечи, чтобы ей было удобнее. Ах! Лёгкий толчок, и я оказался на кровати навзничь, а Рийо — сверху.

— Попалась! — выдохнула она.

— Ты даже не представляешь, насколько давно я попалась, — я провёл ладонями по спине и талии девушки, туго обтянутой тонкой голубой водолазкой, сверху вниз, затем обратно вверх, стаскивая её с подруги. Закончить задуманное помешал поцелуй, и я продолжил после него. Отбросив водолазку прочь, Рийо расстегнула на мне ремень, просунула ладони под мой топ снизу, немного растягивая эластичную ткань, чтобы было удобнее снять через голову. Мне оставалось лишь закинуть руки вверх и слегка потянуть за верхний край. Устранив преграду, Рийо придвинулась ко мне совсем близко. Секунда — и наши груди соприкоснулись. Удовольствие было настолько внезапным и острым, что я застонал, выгибаясь дугой. И снова поцелуй, жаркий, долгий, сладкий. В какой-то момент я перекатился на бок и теперь уже сам оказался сверху. Так, честно говоря, было намного привычнее. Я ласкал её податливое голубое тело плавными движениями рук, Рийо гладила мне грудь, плечи, шею, постепенно заводя меня всё сильнее и сильнее. Раньше я никогда о подобном не задумывался, но сейчас мне хотелось растянуть удовольствие от ласк как можно дольше. К чему спешить, как на пожар, когда у нас уйма времени? Рийо, кажется, вовсе не возражала. Иногда, я, всё же, немного торопился, и она слегка придерживала мои руки своими. Прошло довольно много времени, прежде чем мы сообразили, что неплохо бы избавиться и от брюк тоже. Свои просторные капри девушка сбросила двумя движениями бёдер, а у меня возникла заминка. Новые сапожки с тянущимся верхом плотно сидели на ноге и так просто не снимались. Рийо пришла мне на помощь. Вслед за сапогами она сдёрнула с меня брюки и трусики, вновь скользнула в мои объятия. Я перевернулся, подминая её под себя. Ох, чёрт, совсем забыл, что я уже не... Впрочем, отсутствие одного весьма полезного органа привело меня в замешательство лишь на пару секунд, дальше я о нём уже не вспоминал, всё и так великолепно получалось. По сравнению с этим всё, что было до, казалось приятной игрой, не более того. Наслаждение длилось, длилось, то накатывая, то немного отступая, словно морской прибой, и снова накатывая. У меня мелькнула мысль, как же жаль будет, когда всё закончится, мелькнула — и растаяла, потому что ничего и не думало заканчиваться. Несколько раз жар внутри меня взрывался, захлёстывая с головой, по телу пробегала сладкая судорога, казалось, вот уже и финал, но нет, ничего подобного. Возбуждение стало понемногу спадать лишь тогда, когда мы оба до отвала насытились ласками и начали уставать физически. Однако, и после этого мы долго ещё расслабленно гладили друг дружку, уютно устроившись рядышком на широкой кровати.

— Падме, — тихо сказала Рийо. — Ты будешь со мной встречаться? Анакину мы ничего не скажем.

— Конечно, буду, — я приподнялся на локте. — По-хорошему, после того, что произошло, я вообще должна на тебе жениться.

— Было бы неплохо, — засмеялась она. — Представляешь, полететь куда-нибудь на отдалённую планету, переодеть тебя мужчиной и обвенчаться... Но, пожалуй, это будет уже перебор. Нам ведь мужчины тоже нравятся.

— Ну... да, — кивнул я. Не объяснять же, что к мужскому полу испытывает влечение моё женское тело, а как личность я интересуюсь исключительно женщинами.

— Между прочим, у меня это первый раз, — сообщила она.

— К-как первый??

— Я имею в виду, с девушкой. Когда я училась в интернате, мы встречались с одной девочкой, она была на два года старше. Целовались, но больше ничего. Потом она окончила школу и улетела, а я снова влюбилась в парня.

— Снова?

— Да. До Тейли, так звали ту девочку, я была влюблена в другого мальчика, но он у нас вообще никого не замечал. После выпуска выяснилось, что у него с детства была дама сердца, соседка по поместью в городе, откуда он родом. Потом они поженились.

— Романтично, — сказал я.

— Не очень. Разошлись через два года. Гораздо больше ему повезло со вторым браком. Его жена — Зив.

— Певица с Иридонии?

— Да-да, она. Кстати, очень приятная девочка, умная, параллельно с гастролями учится в университете на дистанционном.

— А он сам чем занимается?

— Техник по энергоблокам, орбитальные маяки обслуживает. Падме, а у тебя сколько парней было?

— М-м... Про Раша ты, конечно, в курсе?

— Про него, думаю, все были в курсе.

— Ну вот, до него ещё двое. Пэло, он потом стал известным художником, и ещё один, до того, как меня избрали королевой. Первая любовь, в средней школе.

— А девушки? — не унималась Рийо.

— Как тебе сказать... — задумчиво произнёс я. Вопрос был сложный и деликатный. В моей собственной, земной жизни женщин было, скажем так, что-то среднее между "несколько" и "много". За кем-то я ухаживал, но так и не добился, с кем-то были отношения. Ладно, сколько мне сейчас лет? Двадцать шесть? Тогда можно считать, что остальных ещё не было.

Рийо ждала ответа.

— Если совсем подробно, — сказал я, — то влюблялась я три раза. Одна девочка была в курсе, но я её не интересовала, другая, скорее всего, даже не знала, что она мне нравится. А с третьей мы встречались всерьёз, довольно долго.

— Понятно.

— Сенатор Чучи, извините, что задаю бестактный вопрос, но... Вы не голодны? — шутливо поинтересовался я.

— Немного. Ужасно хочется сладкого, — призналась она. — Надеюсь, ты останешься поужинать?

— Честно говоря, на это и намекаю.

Быстро ополоснувшись в душевой, тут же, за стеной спальни, мы стали одеваться. Рийо помогла мне вновь закрепить на голове "корзинку", а себе соорудила на темени шиньон по типу балетного, только более крупный.

— Везёт тебе, Рийо, — завистливо вздохнул я. — На вашей планете обычаи допускают короткие юбки. А я, если надену, хотя бы, до колена, рискую прослыть бесстыдницей.

— Дурацкие предрассудки, — согласилась она. — К слову, твои эксперименты с длиной мне понравились очень. И мужчинам-людям в Сенате тоже.

— Я и сама заметила, — засмеялся я. — Буквально шеи сворачивают.

— А хочешь, надень сейчас одну из моих юбок? Посмотрим, как на тебе. У нас с тобой должен быть один размер. Сейчас, подберу в тон. Вот эта, например.

Видеть в зеркале себя в мини было довольно забавно и одновременно немножечко грустно. Потому что в таком костюме я стал до боли похож на обычную офисную сотрудницу какого-нибудь земного учреждения, ну, разве что, причёска выглядит чересчур выпендрёжно. Дорого бы я дал за то, чтобы отдохнуть сейчас дома недельку-другую от всей этой галактической кутерьмы — политики, светской жизни, заговоров, шпионажа... Хоть бы и в теле Падме, неважно. А потом можно снова в бой, спасать Галактику.

— Выглядишь просто потрясающе! — воскликнула Рийо.

Я только удручённо вздохнул.

— Нет-нет, не снимай, раз нравится, — замахала руками панторанка. — У меня тебя никто не увидит. Идём лучше к столу.

За ужином снова болтали о разной ерунде.

— Послушай, Падме, а когда ты переодевалась тогрутой, ты в чём была одета? — спросила Рийо.

— Не знаю, видела ли ты это платье. Такое тёмно-синее, в крупных ромбах по всему полю...

— Видела, как же. Ты в нём однажды дома была, когда мы с Мотмой и Танийл к тебе заходили.

— Ну, вот, оно самое. А к нему жилетка с отделкой и вышитый пояс с их орнаментом.

— Стильно, — одобрила она. — Я к тому, что тогрутой ты могла бы носить и короткое, если хочешь. Так будет даже лучше с точки зрения маскировки. Вообразить тебя в таком наряде никому и в голову не придёт.

— Спасибо за совет, — сказал я. И, не утерпев, добавил: — Я надеюсь, что в ближайшие дни смогу маскироваться не только под тогруту. Но пока помолчу, чтобы не сглазить. В любом случае, ты увидишь первая.

— Заинтриговала.

С лёгким шелестом открылась дверь в коридор. На пороге стоял офицер госохраны. В панторанском представительстве они выполняли функции адъютантов, а реальную охрану несли бойцы планетарной погранслужбы: на Панторе, за неимением монарха, не существовало королевских гвардейцев.

— Сенатор, — доложил он, — поступил вызов из представительства Набу. Госпожа Советник интересуется, у нас ли сенатор Амидала.

— Ответьте, что да, и переведите сюда звонок.

"Сенатор Чучи, добрый вечер, — произнесла возникшая перед нами голограмма Дорме. — Сенатор Амидала, у Вас всё в порядке? Мы начи... — помощница запнулась, увидев меня сидящей за столом в мини-юбке, да ещё ногу на ногу, но быстро взяла себя в руки: — начинаем волноваться."

— Всё хорошо, Дорме. Собираюсь домой примерно через четверть часа. Пришлёшь спидер?

Я возвращался домой в великолепном настроении. Проблемы с личной жизнью, начинавшие не на шутку меня тяготить, разрешились, и довольно удачно. Конечно, с формальной точки зрения случился сущий ужас и позор: сенатор Амидала завела себе любовницу! Однако, желания извиняться перед настоящей Падме я не испытывал ни малейшего. Мне казалось, она меня поймёт. Вот она сама: полюбила и тайно вышла замуж. А я... Ну, что я могу поделать, если девушки меня привлекают больше? К тому же, интрижка с женщиной — это, вроде как, и не измена вовсе. По-моему, у мужей от этого даже рога не растут. Хотя с уверенностью не скажу, там видно будет.

Враги среди друзей

Идею законопроекта об ограничении военных расходов выдвинули Мон Мотма и Бэйл Органа. Как это часто бывало, они и ещё группа сенаторов собрались у меня в верхней гостиной, чтобы предварительно обсудить наши действия. Видимо, предполагалось, что я всецело их поддержу, как и было в предыдущей версии событий. Однако, мне этот эпизод истории казался одним из самых странных за всю Войну Клонов, и я не понимал, почему должна действовать именно так. Почему я, девушка неглупая и не новичок в политике, поддержала эти бредовые формулировки, да ещё озвучила их с трибуны? И куда смотрела республиканская контрразведка? Может быть, вмешался канцлер, чтобы замять это дело? А я просто хотела проверить, насколько в Республике всё запущено, и по незнанию сделала неверный вывод? В любом случае, сейчас я не видел смысла делать то же. Обведя глазами присутствующих, я глубоко вздохнул и ровным голосом произнёс:

— Дамы и господа. Я попыталась взглянуть на вашу инициативу с точки зрения стороннего наблюдателя, и вот что я думаю. Не зная вас, можно заподозрить, что вы желаете Республике военного поражения. С последующим неизбежным распадом государства на отдельные фрагменты.

— Что за бред! — гневно воскликнула Мон Мотма.

— Что такое ты говоришь, Падме? — мягче изумился Органа.

— Это нонсенс, моя милая, — воздела кверху ладони с плавниками мон-каламарианка Мийна Тиллс. — Зачем нам, Сенаторам Республики, её поражение и распад?

— Хотя бы, для того, — пожал плечами я, — что мы, все здесь присутствующие, сейчас являемся пусть высшими, но, всё же, чиновниками, и наши деловые инициативы связаны республиканским законодательством. В случае распада Республики, у каждого есть все шансы стать правителем небольшого, но самостоятельного государства и самому устанавливать любые законы, какие удобны для ведения маленького семейного бизнеса.

— Так рассуждали и сепаратисты, когда стремились освободиться от Республики, — заметила Рийо. Я сделал изящный жест рукой в её сторону: дескать, вот именно.

— И это государственная измена, — проворчал Гарм бел Иблис.

— Так и я говорю, измена, а вы выдвигаете подобные законопроекты! — сказал я. — И подставляете свои и наши шеи под карающий меч службы безопасности.

— Но, Падме, ведь продолжение производства клонов — недопустимо! — произнесла Мон Мотма.

— Полностью согласна. Это либо идиотизм, либо банальный распил государственных ассигнований. С этим мы будем бороться решительно. Только подойти нужно немного иначе.

— Ты уже знаешь, как?

— Детально нет, но кое-какие мысли имеются. Прошу меня простить, Сенаторы, мне нужно проработать этот вопрос. Сенатор Чучи, сенатор Танийл, вы обе весьма обяжете меня, если останетесь, подумаем вместе.

Выпроводив таким образом остальных, мы втроём засели за текст, и час спустя законопроект был вычищен от сомнительных положений, и к нему было готово выступление для меня. После чего я пригласил девочек отобедать.

— Звёзды, как же легко и приятно работать, когда нет толпы вокруг! — Терр Танийл поднялась из-за обеденного стола, потянулась, словно довольная кошка.

— Без толпы часто не обойтись, у нас недостаточно опыта, чтобы учесть всё самим, — развёл руками я.

— Научимся и мы.

— Конечно. Со временем.

— Мой спидер на подходе, — Терр покосилась на свой наручный прибор.

— А мой что-то запаздывает, — притворно вздохнула Рийо. — В следующий раз сделаю внушение дежурному.

Я сдержал улыбку. Мне-то было известно, что никакого спидера она не вызывала вовсе, только сделала вид. Мы ещё утром договорились, что вечер проводим вместе, у меня, как раз, было чем удивить панторанку. Наконец, Танийл улетела. Мы с Рийо поднялись с веранды ко мне, посвятили несколько минут поцелуям, потом девушка спохватилась:

— У меня же для тебя подарок!

Это оказался костюм. Тёмно-серый, отделанный лентами блестящего чёрного шёлка, вполне строгий, если бы не длина юбки. И сидел он на мне как влитой.

— Секретарша, — засмеялся я, вертясь перед зеркалом так и эдак.

— Для маскарада. Тебе нравится?

— Просто бесподобно!

— Я заказала к нему брюки и вторую юбку по щиколотку, будет готово завтра, — сообщила Рийо.

— А вот это совсем замечательно! — воскликнул я. — Вот что, ты, пожалуйста, посиди тут минуток пять, а я сейчас вернусь. Хочу кое-что тебе показать.

Надеть устройство, сделанное для меня Старшим Инженером, и поверх него — головной убор, было совсем недолго, дольше ждать включения всех функций, но это обязательно надо было сделать. Когда я вернулся в спальню, Рийо сидела на кровати и листала что-то в Голонете на прикроватном терминале.

— Подружка-а... — позвал я.

Девушка обернулась и приоткрыла рот от изумления, а я, для усиления эффекта, пошевелил механическими лекками, лежащими на груди.

— Они... д-двигаются? — пролепетала она.

— Да. И чувствуют, как живые. Ты не представляешь, сколько там упаковано электроники и механики.

— Падме... Это потрясающе! А... поносить дашь?

— Могу даже сейчас. Видишь ли, я заказала одно такое устройство, а мастер взял и изготовил сразу два. На случай, если в таком виде девчонки не захотят отпускать меня одну.

— Ой, с Сабе вы могли бы изобразить сестёр-близняшек!

— Мне тоже приходила эта мысль. Разбирай свою причёску, давай сделаем тебе пучки поплотнее, чтобы интерфейс налез. У тебя тональник твоего цвета с собой?

— Да, есть. Я же хотела замазывать свои штрихи, чтобы краситься под тогруту.

— Отлично. Тогда им и покрасим лекки. А второго головного убора у меня нет, к сожалению.

Баллон с голубой тональной основой мы истратили почти весь, хорошо, что он был едва начатый. Получилось просто изумительно, настоящая твилека-рутиан.

— Если тебе немного затемнить глаза, можно выдать тебя за представительницу дома Секура, — улыбнулся я. — Правда, ты языка не знаешь...

— А вот и знаю, моя дорогая, — неожиданно перешла на рилль панторанка. — Можно подумать, только у тебя были в детстве подруги-твилеки!

— Убила. Наповал. И произношение идеальное, — ответил я на том же языке.

— Ха, знаешь, с кем я дружила? Со второй дочерью рилотского посланника. Матто, в отличие от старшей, Гелуни, была отличной девчонкой.

— А меня учила дочь придворной модистки. Потом, когда мать попросилась в отставку, Ваи заняла её место. Мы тоже были очень дружны... — я запнулся. Память вдруг подсказала, что Ваи Канна была не просто подругой, а моей первой девушкой. Ни фига себе скелеты обнаруживаются в моём набуанском шкафу!

— Как думаешь, получится у нас попасть в местную диаспору твилеков? — спросила, тем временем, Рийо. — Если явимся просто так, это же будет подозрительно, правда? Нужны рекомендации.

— Не проблема. Ты ведь уже знакома с баронессой Дару-Секура?

— Ну, да, она была на дне рождения у Аанга.

— Теперь держись за стену. На самом деле, баронесса — глава моей личной разведки.

— Что? Старшая дочь клана ночных убийц? Как ты умудрилась?

— Орн Фритаа отказал ей в помощи, буквально выпроводил на улицу одну с маленькой дочерью. А я наняла на работу. И заодно её младшую сестру, очень хорошая шпионка и великолепный стрелок.

— Падме, ты настоящий серый кардинал! Личная разведка, надо же!

— Ну, это я только так, для громкого словца. На самом деле, вся моя разведка это две женщины и хакер-цереанин, мой однопланетник.

— Всё равно, это галактично. Можно, я тоже буду твоим агентом? Вне штата.

— В таком случае, я — твоим. То, что узнаем друг от друга, будем солидно именовать "сведения от моей агентуры".

— Ха-ха, согласна.

В тот вечер мы решили никуда не идти. Надо было как следует потренироваться шевелить лекками, порепетировать манеры, интонации, чтобы выглядеть натурально. Я позвонил Кои, и она пообещала в ближайший удобный день устроить нам экзамен с пристрастием, сказав, что без этого — "извините, девочки" — к своим нас не поведёт. Она же посоветовала нам имена, одобрив мою идею насчёт Рийо. Панторанке присвоили псевдоним Карияс'экура, мне — Прадил'аруун. Цвет кожи для меня Кои посоветовала либо из самых тёмных, фиолетовый или коричневый, либо яркий, но обязательно холодных тонов. Ни в коем случае не жёлтый и не оранжевый, иначе меня слишком просто будет узнать.

— Хотя, надо признать, что с человеческим цветом ты смотришься просто потрясающе, — заметила она. — Такие полукровки у нас рождаются довольно редко и очень ценятся. В этом виде только мужчин соблазнять.

— Ну, это мне без надобности, — махнул рукой я.

А потом нас застукали мои фрейлины. Заглянувшая в спальню Дорме сперва лишилась дара речи, затем, не обращая внимания на мои запрещающие жесты, стала звать остальных. Сабе и недавно переехавшая на Корусант третья помощница, Текла Миннау, прибежали и тоже застыли, как статуи. Когда же пришли в себя, началось вопиющее нарушение субординации. Нас вертели, щупали, тянули за лекки и громко ахали.

— Ты как хочешь, — заявила Сабе, — а я в следующий раз тоже твилека. Прошу прощения у сенатора Чучи.

— Хорошо-хорошо, — улыбнулся я. — Для тебя и имя готово. Беррил'аруун.

Снять с себя нейроинтерфейсы для примерки помощницами ни я, ни Рийо не позволили: Ник специально предупредил, что первые два-три раза устройства надо носить подолгу, несколько часов, иначе возможны сильные мигрени. В качестве компенсации нарядили Дорме тогрутой.

— Ах, как мне нравится... — прошептала она. — Сенатор... то есть, Пради, дашь мне отгул на несколько часов? Попрошу Денни свозить меня в "Иноземец".

— Конечно, идите, — кивнул я. О том, что у Дорме роман с Денни Каламо, нашим шифровальщиком, в представительстве знали все. Пусть погуляют.

Было немного обидно, что нас спалили, и теперь Рийо не сможет остаться у меня на ночь — уж мы бы нашли, чем заняться! — но в целом вечер прошёл просто чудесно. Не снимая нейроинтерфейса, я разделся, искупался, лёг в кровать и набрал номер Храма, настроив фокус голопроектора так, чтобы была видна только голова и верхняя часть плеч.

— Не разбудила?

— Нет, что ты, — ответил Старший Инженер. — Я заполночь ложусь. Как себя чувствуешь, твилека?

— Превосходно! Начинаю привыкать к ним.

— Смотри, не сбеги на Рилот, я себе этого не прощу, — усмехнулся Ник.

— Постараюсь. Спасибо тебе большое. Можно ещё одну маленькую просьбу?

— Конечно.

— Нам потребуются ещё тогрутские рога. Одни точно, такие же, как мои, для Сабе. И другой формы, для Дорме.

— Вылеплю хоть пять штук, не вопрос. Там только слуховые полости сделать и делители частоты, это недолго.

— Буду очень благодарна.

— Лекками это показать сможешь? — хитро сощурился он. На секунду задумавшись, я сделал нужный знак.

— Хорошо. Теперь прощайся.

— Вот, — я сделал другой знак.

— Прекрасно. И тебе спокойной ночи, мисс твилека.

— Пради. Называй меня Пради.

— Очень приятно. Ник. Пока.

Я протянул лекку и дотронулся кончиком до сенсора отбоя. Изображение погасло. Как раз вовремя. Буквально через минуту в спальню заглянула Сабе.

— Не спишь? — спросила она. — Не смогла заставить себя лечь без того, чтобы ещё раз не подёргать тебя за лекки.

— Пожалуйста, мне только приятно. Ты очень ласково дёргаешь.

Она довольно бесцеремонно для фрейлины улеглась рядом со мной, придвинулась поближе. Сабе очень яркая, красивая девушка, и она мне очень нравилась — примерно так, как нравится собственное отражение в зеркале. Никакого влечения к ней я не испытывал, слишком уж мы похожи друг на дружку. Ещё когда я была королевой, мы с ней часто спали под одним одеялом. Там же, в кровати, вместе ревели, когда было грустно, делились самыми сокровенными секретами. Я знала обо всех её парнях, она — о моих, и даже об отношениях с Ваи.

— Не могу дождаться, когда сниму с тебя эту штуку и надену на себя, — со смехом призналась Сабе, теребя мои лекки. — Так хочется пару дополнительных конечностей.

— Да, с ними галактически удобно, — ответил я. — Я один вечер попользовалась, и они уже как свои.

— А вот Дорме давно хотела вторую пару рук, как у даби или кодру-джи.

— Что же она мне-то не сказала? Спрошу у мастера, наверняка, сможет сделать.

— Ты так нас всех одну за одной в другие виды превратишь.

— Откуда ты знаешь, может, в этом и заключается мой коварный план? А если честно... Мне бы сейчас очень хотелось недель на пять, а лучше на десять, стать какой-нибудь служанкой. Или секретаршей в министерском офисе. Перебрасывать документы с терминала на терминал, а по вечерам ходить по клубам, пить коктейли, слушать музыку, танцевать и не думать ни о какой политике.

— Думаешь, я этого не вижу? Всё оттого, что ты слишком много тянешь сама. А нас не используешь.

— В некоторых делах я просто не могу, Сабе. Вы решите, что я сошла с ума.

— Я — точно не решу. Ты меня знаешь. А я знаю тебя. Дело, конечно, твоё, но если надумаешь доверить мне какое-то задание, я его выполню, не задумываясь. Даже если буду знать, что умру.

— Ты не умрёшь. А вот Текла — да... И ещё одна моя хорошая подруга умрёт. Я точно знаю, когда и как. Главное, изменить это я не могу, не знаю, как это сделать, чтобы не повлиять на другие события.

— Я не пойму, ты будущее знаешь, что ли? Как магистры Ордена?

— Да. Почти как они. И хочу исправить кое-что очень-очень важное.

Сабе покачала головой:

— Нет, ты точно не сошла с ума. Ладно. Если мне нельзя что-то знать, можешь просто говорить мне, что именно надо делать, и точный момент?

Я слабо улыбнулся:

— Могу. Например, через два дня тебе придётся стать мной и тянуть всю текущую работу шесть дней.

— Ну, это несложно, сколько раз мы уже это делали.

— Дальше будет становиться всё сложнее и сложнее. Главное, чтобы враг не почуял, а его чутьё и талант стратега просто зашкаливают.

— Ты справишься. Мы справимся.

— На это и надежда. Иначе я тоже умру, и тело моё сожгут на мысе Тиида.

— Мрачная перспектива.

— Ради того, чтобы этого не случилось, стоит побороться, не находишь?

— Вот! Эту Падме я знаю и люблю! Выше нос, и всё получится.

— Спасибо. Вправила вывихнутые мозги, — усмехнулся я. И спросил: — Скажи, Сабе, а вот если бы у меня был младший брат... Как бы ты к нему относилась?

— Странный вопрос. Так же, как ты, разумеется. Я всегда так отношусь к твоей родне. Но у тебя нет брата, или я опять чего-то не знаю?

— Мне это просто приснилось однажды. Давно. Он был на шесть лет младше, я нянчилась с ним, водила в школу... Так забавно.

— Ты всегда была мила с маленькими мальчиками, — с ноткой ехидства заметила Сабе.

— Мальчики со временем вырастают...

— Весьма точно подмечено.

— Вот я и подумала, что было бы с ним сейчас?

— К гадалке не ходи, он бы вырос таким же умным, как ты, и, наверняка, тренировался бы с нами вместе, бегал, прыгал, стрелял, управлял всеми машинами. И старался бы нас защитить, хотя мы и сами очень даже можем за себя постоять. Мне даже кажется, что он обязательно ухаживал бы за ученицей твоего мужа. А твоя подруга Рийо влюбилась бы в него с первого взгляда.

— Вот тебе раз! — опешил я. — С чего ты взяла?

— Ну, разве я не вижу, как ты обожаешь Осоку? И с какой нежностью на тебя смотрит госпожа сенатор Чучи? Просто ты не парень.

— Да. Не парень... — вздохнул я.

— Тебе приятно так?

— А? Да, довольно приятно.

Только сейчас я обратил внимание, что пальцы Сабе легонько поглаживают мою правую лекку где-то возле уровня ключицы. Уж не знаю, каким образом была сконструирована система передачи ощущений, я просто чувствовал это место, как часть собственного тела.

— Чуточку выше, — шепнул я. — Да, здесь. Ой, Сабе, я сейчас во всамделишную твилеку превращусь, так хорошо.

— Спи. Пусть тебе приснится, что ты твилека. Я — жена важного вельможи, а ты — моя горничная. И самая близкая, доверенная подруга...

— Угу, — глаза мои помимо воли закрывались, я улыбнулся в полусне. — Госпожа, растолкай меня завтра в половине седьмого, ладно?

— Обязательно. Спи.

Удивительное дело, снилось мне именно то, что нашептала на ухо Сабе. Сон получился настолько приятным и расслабляющим, что утром я почувствовал себя великолепно отдохнувшим. Правда, и вставать тоже не хотелось ужасно. Пришлось фрейлине меня поднять, насильно умыть и затолкать в душ. После чего, усадив в кресло, Сабе сразу принялась укладывать мне волосы. К середине этого процесса я уже нормально соображал, в деталях вспомнил повестку дня в Сенате. Настроение от этого слегка понизилось. Как говаривал Игорь Губерман,

Бывает, проснёшься, как птица,

Крылатой пружиной на взводе.

И хочется жить и трудиться...

Но к завтраку это проходит.

Вспомнил я и ещё одну важную вещь. А именно, какой сегодня день. И, отправляясь на работу, захватил с собой кое-что из шкатулки в спальне.

Анакин и Осока ждали меня на посадочной площадке Сенатской ротонды. Едва удостоив мужа коротким "привет", я подхватил девушку под локти:

— Доброе утро, солнышко! С днём рождения!

— Спасибо, — улыбнулась она. — Удивительно, что ты знаешь.

— Ну, как же не знать! Мы ведь не чужие с тобой.

— У неё, кстати, новый наряд, — сообщил Скайуокер.

— Я, кстати, заметила, — я наклонился к Осокиному уху и тихо добавил: — Просто замечательно. Подчёркивает, что ты уже не ребёнок, а барышня. А откуда второй меч?

— Это то, ради чего я летала на стажировку. Теперь я умею обращаться с двумя, не хуже всяких там Вентресс.

— Не зазнавайся, юный падаван, — проворчал Скайуокер.

— Да, Учитель.

— Зачем одёргиваешь? — укорил я. — Осока, действительно, хороший фехтовальщик, это и Айла говорила. Новорожденная, а у меня для тебя кое-что есть...

Я извлёк из сумочки небольшое украшение, подвеску на цепочке из мелких цилиндрических звеньев. Его я увидел в одной из ювелирных лавок, когда ходил по магазинам с Рийо. Увидел и остановился в шоке. Это то самое или нет? Подвеска выглядела иначе: объёмный кубик, продёрнутый цепочкой насквозь ближе к одному из углов. Я поинтересовался материалом. Иридий, точно. Да нет, оно, оно, только вот эта тыльная часть — лишняя, и цепочка должна быть значительно короче. И тогда я сделал решительный шаг. Попросил ювелира прямо в моём присутствии отсечь задний угол кубика, чтобы лучше прилегал к шее, а цепочку укоротить, по прекрасно известному мне размеру. Сейчас подвеска плотно легла тогруте на воротник, нигде не топорщась, но и не болтаясь.

— Довольно миленько, — сказал Анакин.

— Не вижу, — огорчилась девушка.

— Дверь зеркальная, посмотрись в неё, — предложил я. — Нравится?

— Очень.

Скайуокер, со свойственным ему знанием этикета, прошёл вперёд, спиной своей демонстрируя, что бабские побрякушки его не интересуют, а кому интересно, могут хоть час смотреться в зеркало. Тогда я вынул из того же кармашка ещё один предмет — тонкое кольцо, к которому ювелир по моей просьбе припаял отсечённую часть кубика — и демонстративно надел на палец. Безымянный. Правый. Прямо рядом с тем, что подарил мне Скайуокер на венчании. Осока проследила моё движение взглядом, повернула своё украшение, чтобы посмотреть в зеркале размер среза... и залилась густым румянцем.

— Падме, ну... — пролепетала она. — Мне даже неудобно.

— Неудобно бывает, знаешь, что? — я вновь наклонился к её уху и объяснил, что именно.

— В смысле, через голову? — растерялась она. Потом, видно, вообразила и начала хохотать. Так, хихикая, она и шла рядом со мной по коридору. А, немного успокоившись, задала вопрос:

— Что означают цифры один девять семь один, там, на обратной стороне?

— Год твоего рождения, по одному старинному календарю.

— А, ещё до Руусана? Понятно. Спасибо, Падме, это здорово.

Заседание началось с выступления сенатора Саама, зелёного иши тиба. Прищёлкивая клювообразным ртом, он говорил:

— Это не вопрос философии, нужны новые полки, Республика не может позволить сепаратистам захватить новые земли!

— Генералы рапортуют, что войска продолжают героически сражаться, — вступил в дискуссию Бэйл Органа. — Однако мы не можем позволить себе безответственности. Республика на грани банкротства из-за военных расходов.

— Банкротства можно избежать, друзья мои, — вкрадчиво произнёс мерзкий Лотт Дод. — Одобрив билль сенатора Саама об открытии новых линий кредитов, мы получим доступ к необходимым фондам.

— Законопроект предлагает ослабить контроль над банковской деятельностью! — возмущённо заговорила Мон Мотма и стрельнула гневным взглядом в мою сторону, видишь, мол, что делается?

— Мизерная цена за финансирование войны, не находите? — сенатор от Камино Хэлли Бертони вытянула вперёд длинную шею. Пора!

— Члены Сената, — сказал я, поднимаясь с места и заставляя платформу вылететь из ниши, — вы себя слышите? Сенатор Саам требует увеличить производство клонов. Напомню ему, что это не дройды, готовые к бою сразу после сборки. Клона готовят десять лет. Десять долгих лет. Вы собираетесь воевать ещё целое десятилетие??

— Сенатор Амидала, Вы предлагаете сдаться на милость сепаратистам? — тут же попытался поддеть меня Саам.

— Разумеется, нет! Нам сейчас, безусловно, нужны солдаты, опытные, хорошо обученные. Именно поэтому гораздо разумнее направить средства не на заказ всё новых партий клонов, а на расширение и переоснащение наших госпиталей. Мы должны возвращать в строй как можно больше обстрелянных солдат. Более того, медицинские учреждения пригодятся нам и потом, в мирное время. А приблизить окончание войны можно не только путём чистой победы, но и путём переговоров. Не капитуляция, а перемирие, вот что я предлагаю! Разумеется, идеальным вариантом были бы консультации с отдельными видами, участвующими в войне против нас. К сожалению, Конгресс Конфедерации слишком плотно держит их в узде, и нам придётся...

— Какие могут быть переговоры с этими животными?? — завопил сенатор Мот-Нот Рэб.

Вот этого допускать было нельзя.

— Канцлер! — повысил я голос. — Довожу до сведения Вашего и Сената, что я подаю судебный иск против сенатора Рэба по обвинению в уголовно наказуемом деянии — публичных расистских высказываниях. И буду добиваться снятия с него сенатского иммунитета. Республика создавалась как равноправный союз множества видов, расизм у нас строго запрещён. Более того, подобными выкриками сенатор Рэб дискредитирует как свой вид, так и Сенат в целом в глазах избирателей.

— Верно! — поддержал Орн Фритаа. — Знайте меру, господа. Существа на той стороне раньше также были гражданами Республики. Многих из них завлекли обманом в ряды сепаратистов, и скотским поведением мы с вами только оттолкнём их.

— Сейчас речь не об этом, — вмешался сенатор Роод.

— Нет, и об этом тоже! — теперь свернуть щекотливую тему не позволила Рийо. — Они воюют с нами не потому, что хотят крови. У них диаметрально противоположные политические взгляды, а другого способа их отстаивать они не знают. Если мы умнее и цивилизованнее, мы обязаны предложить такой способ. А если нет, чем кичится сенатор Рэб? Количеством рогов на голове?

Эта реплика вызвала смех. Собственно, мы именно так и рассчитали. Агрессия стала спадать, и Органа смог достучаться до большинства со своим предложением: снятие ограничений с банков не рассматривать до тех пор, пока эксперты не проведут анализ всех последствий. Ветте Лестин из-за спины Орна сделала мне лекками знак "раунд выигран". В перерыве я возвратился к ожидавшим меня Скайуокеру и Осоке.

— Может, обратишься к Совету, чтобы они поговорили с канцлером? — предложил я Анакину.

— Не втягивай меня в это, — он отрицательно помотал головой.

— Но ты же понимаешь, что мирное соглашение — единственный путь окончить войну. Ни у одной из сторон нет решающего преимущества.

— Это не моя роль, Падме.

— Почему? — встряла тут Осока. — Почему не Ваша? Учитель, Вы генерал или простой ротный Питер? К тому же, мы джедаи. Разве не наш долг высказывать мнение? Хоть бы и канцлеру лично?

— Гхм, — прочистил горло Скайуокер. То, что Осока повторила мою фразу, сказанную однажды в его адрес, ему явно не понравилось. — Дай моему юному падавану пару уроков политики.

— Думаю, сегодня на дебатах Осока многому научилась.

— Честно говоря, я ни фига не поняла, — призналась девушка. — Знаю, что сепаратисты — это зло. А все спорили о банковской дерегуляции, процентных ставках и почти ни слова о том, за что мы воюем прежде всего.

— Война сложная вещь, Осока, — Скайуокер обогнал нас и перегородил дорогу. — Но, если вкратце, сепаратисты считают Республику коррумпированной, хотя это не так. И наш долг — восстановить порядок.

— Он сама очевидность, — буркнула Осока персонально для меня.

— Это что, ругательство? — осведомился не понявший фразы Анакин.

— Просто мысли вслух, — невинным тоном ответила девушка на базик.

— Да, роль посредника в Совете не твоя, всё-таки, — добавил я. — Спасибо за помощь. Идём, Осока.

— Э, э, куда это вы?? — растерялся он.

— Сам отдал мне её в науку, — бросил я через плечо. — Или передумал?

И друзья среди врагов

В офисе мы обе некоторое время молчали. Осока думала о чём-то своём, я — о моих ближайших шагах.

— Было бы неплохо поговорить с сенатором Бонтери, — сказал я.

— Кто он?

— Не он, а она. Сенатор Конфедерации Независимых Систем.

— Сепаратистка? Одна из пешек Дуку??

— Помнишь, что сказал сенатор Фритаа? Они тоже когда-то были одними из нас. Можно не разделять их взглядов, но не все они пешки. В нашем Сенате ведь пешек не меньше. Говорящие головы, поют с чужого голоса и не более.

— Ну, если ты считаешь путь переговоров верным, почему бы не поговорить?

— Сенат сочтёт это незаконным, — вздохнул я.

— Почему?

— Идёт война. Я сама не далее как вчера называла изменой даже меньшее. Посуди сама, официальная встреча — это признание легитимности сепаратистов.

— А неофициально?

— М-м... — я, конечно, мог бы ей сейчас всё разжевать и в рот положить, но зря, что ли, я с ней так активно общался в последнее время и при любой возможности подталкивал размышлять и делать выводы? И я решил выдержать паузу. Результат не замедлил последовать.

— Постой-ка, я ведь джедай, — поразмыслив немного, произнесла Осока. — Мне не запрещено летать в нейтральные системы. Например, на Мандалор. А оттуда можно пересесть на корабль, идущий за фронт.

— Да. Я тоже думала об этом, — кивнул я. — Только есть нюанс. Если мы полетим прямо туда, получится, что нам больше всех нужно.

— Как бы признаем слабость до начала диалога?

— Вот именно. Поэтому, давай подойдём у вопросу иначе. С твоей помощью я передам Мине Бонтери сообщение. Пусть прилетает на встречу прямо туда, на нейтральную территорию.

— Если же не захочет, то это можно будет трактовать не как её силу, а как нежелание дипломатии?

— Основы политической демагогии ты схватываешь на лету.

— Да уж, суть я ухватила. Допустим, она не решится. Тогда, раз гора не идёт к этому, как его...

— Магомету.

— Точно. И дипломатическая совесть у нас чиста. Куда летим?

— А как раз в систему Мандалора. На Калевалу. Там будет гораздо удобнее, меньше ненужных глаз и ушей. Погоди, я предупрежу агентуру, на что обратить особое внимание в моё отсутствие, и будем собираться.

На самом деле, составляя столь сложный план, я руководствовался не только теми соображениями, которые озвучил Осоке. Ну, не хотелось мне, чтобы она именно сейчас знакомилась с Лаксом Бонтери. На общий ход событий это повлияет незначительно, а на Осокин настрой — существенно. А хоть бы я и ревную! Зато от чистого сердца! Увы, в некоторых моментах ход истории, видимо, обмануть невозможно. Моё сообщение дошло до Бонтери-старшей, она согласилась встретиться на Калевале, но... привезла отпрыска с собой! Вот же ёшкин кот! Правда, вначале Осока не обратила на Лакса почти никакого внимания, слишком важной была беседа с его матерью. Девушка довольно быстро настроилась на конструктивный лад, и, когда Мина стала рассказывать, как погиб на Ааргонаре её муж, парировала:

— При всём уважении, госпожа Бонтери, но данная планета не была частью Конфедерации. Юзземы, проживающие там — верные граждане Республики, они не собирались отделяться. Ваши войска просто захватили незащищённую планету, а клоны только контратаковали, освобождая своих.

— В любой ситуации может быть две точки зрения, — ответила Мина. — Мы считали планету незанятой...

— ...хотя это было не так. Госпожа Бонтери, я признаю спорность многих моментов, — продолжала Осока. — Например, джедаи высадились на Геонозисе, это можно расценивать как акт агрессии, хотя мы спасали заложников — нашего магистра и присутствующую здесь госпожу Амидалу. Но Ааргонар, или Кристофсис, например... Зачем дройды высадились на Кристофсис, разрушили города, убили десятки тысяч граждан? Жители Кристофсиса тоже не хотели отделяться от Республики, а их решили заставить. Я видела это своими глазами, это страшно, знаете ли.

— Обе стороны не святые, моя милая, — примирительно сказала Бонтери-старшая.

— Вот и давайте признавать свою неправоту так же, как неправоту противника. Простите, я, наверное, слишком дерзко себя веду... Пойду, пройдусь, если не возражаете, Сенатор.

— Да-да, иди, — разрешил я.

— Темпераментная девочка, — произнесла Мина, когда за Осокой закрылась дверь. — Но у неё прекрасные задатки. Горячится и, тем не менее, умеет аргументировать своё мнение. И слушать собеседника.

— Всё благодаря дурной компании, — улыбнулся я. — У Осоки три близкие подруги, две из них сенаторы.

Мы беседовали очень долго, обсудили многие сложные вопросы: войну, политику внутри Республики и Конфедерации. Мне ужасно хотелось раскрыть Мине глаза на истинные мотивы графа Дуку, но я помнил, что это будет бессмысленной тратой времени. В чём, в чём, а в своём преклонении перед этой ситской мордой Бонтери-старшая была абсолютно непрошибаемой — упрямее, чем я-прежняя, более упёртой, чем наша гостеприимная хозяйка Сэтин со своим пацифизмом. Последняя, кстати, прилетела на Калевалу в середине дня с намерением организовать тожественный обед в узком кругу.

— Как успехи? — спросила герцогиня, зайдя в отведённые мне покои поздороваться.

— Продвижение есть. Оказывается, у них в Сенате возникла схожая ситуация. Ресурсы Конфедерации тоже на пределе.

— Интересно. Возникает ощущение, что кто-то из-за кулис дёргает всех за верёвочки.

Я покосился на неё через плечо:

— Заметь, не я это первая сказала.

— Ты тоже замечаешь?

— Не в первый раз.

— Но, если так... Насколько же могущественен должен быть этот кто-то? Даже страшно становится.

— На самом деле, для того, чтобы плести интриги, требуется больше не могущество, а гениальность ума и галактическая осведомлённость, что где творится.

— Всё равно, такая персона чрезвычайно опасна. Любые контрмеры против себя он ведь тоже предвидит. Как с ним бороться?

— Пока не знаю, — соврал я. — Нужен какой-то ход, чтобы он не успел парировать и попался.

— Удивить его? Сделать то, чего он не ожидает.

— Да, что-то в этом роде.

Повисла пауза.

— Смотри, вон там внизу, на аллее, это не Осока ли? — спросила Сэтин.

— Она, — кивнул я. — И с ней сынок Мины. Даже отсюда вижу, как распушил хвост перед девчонкой.

— Что же, она завидная невеста, — тихо засмеялась герцогиня.

— Скорее, интересный объект исследования, — проворчал я. — Мальчик растёт явно в мать, а Мина цинична и хладнокровна. При этом может быть необыкновенно обаятельной, если ей это нужно.

— Не переживай так. Девочка всё сама поймёт и со всем справится. Видела бы ты, как она тогда, на Мандалоре... Не всякая взрослая девушка смогла бы действовать так разумно и осмотрительно.

— Только на её рассудительность и надежда, — я вздохнул и только тут обратил внимание, что Сэтин нежно прижимается к моей спине, а её ласковые и сильные руки легонько поглаживают мне грудь.

— Сэтин, дорогая, — я положил ладони поверх её рук. — Пожалуйста, не надо...

— Ты, хотя бы, знаешь, от чего отказываешься? — низким вибрирующим голосом спросила она.

— Очень хорошо знаю. Сэтин, ты красивая и сильная девушка, ты мне очень приятна, но — нет. Есть кое-кто, перед кем мне будет неловко за это. Лучше расскажи, как у вас сейчас обстановка на Мандалоре?

— Стало немного полегче, — Сэтин отстранилась и вновь переключилась на обыденный тон, но в голосе её явственно прозвучали нотки разочарования. — Голек развил бурную деятельность, набрал спецов, обучает молодёжь. В порту они навели такой шелест, что взяточники и контрабандисты совсем затихли.

— Неплохо, — улыбнулся я, поворачиваясь к ней лицом. — Но успокаиваться рано, это ещё далеко не всё. Дозор Смерти непременно попытается дискредитировать власть, а себе на этом фоне сделать рекламу. Вообрази. Сразу несколько криминальных синдикатов начинают творить бесчинства. У них тяжёлое оружие, полиции приходится туго. И тут появляется Дозор. Всегда вовремя, всегда решительно и беспощадно...

— Хочешь сказать, это будет спектакль? — моментально сообразила Сэтин.

— Не совсем. Они, по моим данным, уже пытаются договориться с верхушкой солнцевских, думаю, с другими консультации тоже идут, — сказал я. Разумеется, никаких консультаций пока не было. Объединением криминальных группировок в одну преступную армию займётся Дарт Мол и сделает это очень быстро, в фирменном ситском стиле с физическим уничтожением несогласных. Но герцогине я этот момент уточнять не стал.

— Даже так, — протянула она.

— Да. Естественно, знать общий замысел будут только главари, "пехоту" просто пошлют на убой, втёмную. Поэтому выглядеть всё будет натурально, со стрельбой и кровью.

— Скверно. Разумеется, я сразу выступлю и разъясню ситуацию, однако, поверят далеко не все.

— Увы, — развёл руками я. — Я даже думаю, знаешь, что? В крайнем случае не инсценировать ли тебе свою смерть? Пусть думают, что победили. Силой ты не владеешь, поэтому обман не раскроется...

— Силой? — напряглась герцогиня. — Против меня действует адепт?

Блин, кажется, я сболтнул лишнего. Придётся чуточку приоткрыть завесу и сообщить ей правдивую информацию. С определённой точки зрения.

— Не хотела тебе говорить. Это Мол, Сэтин. Помнишь такого?

— Твой набуанский визави? Он же...

— Выжил, с-скотина! — вздохнул я. — Ситы чудовищно живучи.

— Тогда беда.

— Я почему и говорю.

— Да. Подумаю над твоим предложением. Возможно, на крайний случай это будет удачным решением. Спасибо, что помогаешь мне.

— Мы же подруги. Сэтин... Можно деликатный вопрос?

— Конечно.

— Тебе... мужчины совсем не нравятся?

Она покачала головой, улыбнулась:

— Отнюдь. По моему глубокому убеждению, одно другому не мешает. К тому же, мужчина, к которому я испытываю чувства, для меня недосягаем.

— Возможно, вам просто-напросто стоит прекратить огрызаться друг на друга при каждой встрече? — прищурился я. — И ссориться, как детишки в песочнице?

— Он бывает совершенно невыносим!

— Как будто Анакин не такой же. Что-то надо и стерпеть. Мы с тобой сами не подарки.

— О, да. Ты не представляешь, как мне хочется взять и банально его соблазнить. А гордость не позволяет.

— Прекрасно представляю. Если бы не Геонозис, я, наверное, до сих пор вела бы себя так же. Мы с тобой во многом похожи.

— Именно поэтому я и решила, что мы можем составить неплохую пару. Но нет, так нет. Пойду распоряжусь насчёт обеда.

Глядя ей вслед, я тяжело вздохнул. Знала бы она, каких усилий мне стоило сдержаться! Положа руку на сердце, ужасно хотелось попробовать отношения с такой сильной и властной женщиной. Это, наверное, было бы похоже на то, как если бы Скайуокер был дамой... Всё, всё, отбой! Совсем я охренела. Не хватало ещё удариться в сексуальные эксперименты. За это Падме мне точно устроила бы грандиозную выволочку и минимум полгода не разговаривала бы. Так обращаться с её телом! Сенатор Амидала — порядочная женщина, она не может позволить себе пойти по рукам подобно разным светским дурам. Чёрт, чёрт! А, всё же, было бы здорово, если бы Анакин, как в какой-нибудь голодраме, и вправду оказался переодетой девицей! Такая спортивная Анечка Скайуокер. Тогда я бы с ним вовсе горя не знала. Эх, мечты, мечты...

Выгрузившихся с транспортного корабля шестерых полусферических дройдов, оборудованных щётками, вакуумными трубами и бункерами для мусора, заметили все присутствующие на посадочной площадке.

— А, дройды-уборщики! — обрадовался сержант-клон из подразделения охраны. — Наконец-то! Давайте, принимайтесь за работу.

Доволен был и сменный мастер службы жилищно-коммунального хозяйства.

— Ну, вот, — сказал он помощнику, — теперь на старых дворников запчасти можно не тратить. Восстановим ещё пару трубарей-ремонтников.

— Даже троих, — пообещал помощник. — Теперь сервоприводов точно хватит. Пойду, дам задание мастерской.

— Это ведь уборочные дройды? — раздался рядом приятный женский голос. Мастер повернул голову и увидел девушку, одетую в комбинезон работника городской транспортной компании, украшенный на воротнике крылышками и отделанный светоотражающими полосами. Хмыкнул:

— Будто сама не видишь!

— Почему же тогда мой сканер показывает наличие протонных зарядов? — девушка показала экран портативного прибора.

— Чего?? Ты... Вы кто?

— Ботан в пальто! — нахмурилась она. — Служба безопасности. Ну-ка, давай, быстро — но тихо — эвакуируй персонал, прикажи перекрыть ворота в направлении энергоцентрали, и на всякий случай переключайте коммуникации на обходные. Я вызову сапёров.

— Понял... мэм. Будет сделано.

Прибывшие по тревоге клоны подкараулили дройдов-диверсантов в одном из коридоров и забросали электромагнитными гранатами. Пять машин-бомб были поражены, шестая, всё же, успела привести в действие заряд. От взрыва обрушились конструкции, погиб солдат, были ранены трое рабочих, которые остались переключать распределители. Но в целом ущерб оказался минимален. До своей цели — энергоцентрали — диверсанты не дошли больше километра. Капитан Службы Безопасности обнял сменного мастера, как родного:

— Спасибо, дружище, отлично сработал! Тебя и этих парней, — он махнул рукой в сторону машин экстренной медицинской службы, куда грузили раненых, — представим к наградам.

— Да я что, — вяло отмахивался мастер. — Мне ваша сотрудница приказала.

— Какая сотрудница?

— Твилека, зелёная, в форме магнитки. У неё и сканер был военный. Вот сержант тоже с ней говорил.

— Так точно. Она показала запись на сканере и распорядилась вызвать команду сапёров, — подтвердил клон.

Служба безопасности провела внутреннюю проверку, но ни в территориальном, ни в транспортном отделе такой сотрудницы не обнаружилось. Как на грех, голокамеры наблюдения на перекрёстке, где мастер беседовал с мнимой безопасницей, в тот день барахлили, записанное изображение троилось, срывалось, поэтому установить личность женщины оказалось невозможно.

С Калевалы улетали втроём: я, Осока и Сони Даала. Узнав, что на практику в столицу я хочу пригласить именно её, Сэтин слегка растерялась, начала отговаривать, объяснять, что девочка по складу ума, скорее, математик, в политической сфере ей будет скучно, и так далее. Я объяснял, что именно поэтому полезнее всего будет лететь именно ей. Что мне остро нужен программист, в офисе на терминалах творится полный хаос. Только тогда герцогиня угомонилась и других кандидатур больше не предлагала. Разумеется, насчёт терминалов я ей соврала, я и сам достаточно разбирался в предмете и давно навёл порядок и в офисе, и дома. Важнее было проверить, как там у меня на Нижних уровнях трудится цереанин Ка-Руш-Барн, не делает ли он чего-нибудь лишнего. Вдобавок, для моих тайных планов подходила Сони и только Сони: во-первых, она самая рассудительная и ответственная из четвёрки, во-вторых, мы одной крови, а я очень хорошо знал, что для неё это не пустой звук. Да, это была ещё не совсем та взрослая Сони, на которую можно положиться всецело, но ничего, у нас есть в запасе целый год. Надо поскорее завоевать её симпатию, а дальше она сама будет стараться.

Первые несколько дней в столице мандалорианка держалась тихо и скромно, так сказать, отыгрывала предмет обстановки. Потом, убедившись, что сенатор Амидала вовсе не шутила, сказав, что полностью ей доверяет, и действительно не считает её ребёнком, осмелела. День безвылазно сидела за терминалом, к вечеру поругалась с Ка-Руш-Барном. Обиженный цереанин позвонил мне.

— Шеф, я тя очень люблю, — сказал он, — но не могла бы ты унять свою девочку? Молода ещё меня строить!

— Она в чём-то неправа? — мягко спросил я.

— Не, ну, права, но можно ж повежливее! Я за это дело срок мотал по малолетке, а она такие наезды.

— Барн, дружочек, ты, видимо, не догоняешь, — сказал я на его же криминальном жаргоне. — Если тебя запалят сейчас, это будет не срок, наши кости просто не найдут. Поэтому перетри с ней все непонятки... — тут я резко перешёл на литературный, — и решите, пожалуйста, вопрос со скрытностью как можно надёжнее.

— Яволь, шеф. Можно, я, хотя бы, буду говорить ей "не груби"?

— Это можно, разрешаю.

Сидеть со мной на заседаниях Сони, и правда, было скучновато. Другое дело — слушать кулуарные дискуссии и просматривать прошения от избирателей. Это, как она сама говорила, хоть источник информации. Чтобы ситуация не виделась ей однобоко, из-за моего плеча, я попросил нескольких коллег показать мандалорианке часть своей работы. Бэйл Органа и Орн Фритаа согласились охотно, Рийо, естественно, тоже. Приглашал Сони в свой офис и новый сенатор от Мандалора, но там она провела всего полдня и вернулась кислая. Вот где к ней, действительно, относились, как к маленькой: это секретно, это ты не поймёшь, и так далее в том же роде. Под конец практики мне удалось уговорить даже Палпатина, чтобы Сони пару дней помогла ему в офисе. Пусть познакомится поближе, ей будет полезно. А у главного злодея лишний раз не возникнет мыслей, что я делаю что-то подозрительное у него под носом. Канцлер и Мас Амедда загоняли девушку до полусмерти. В конце первого дня она позвонила мне и попросила разрешения не лететь к нам, чтобы не тревожить охрану, а переночевать в сенатском офисе. Второй день прошёл в том же режиме. Вновь с глазу на глаз мы увиделись лишь в день отъезда, когда Сони собрала вещи и была готова ехать на космодром.

— Ну, как тебе показался Верховный Канцлер? — спросил я.

— Эно-о... — замялась она. — Сложный вопрос. Он очень умён, просто необыкновенно. Фантастически много знает. В любой области. Может бесконечно говорить на абсолютно любые темы. И он очень обаятельный. С другой стороны... У меня ощущение, что внутри он не настолько приятный, как хочет казаться.

Я едва не прослезился. Какая чуткая, проницательная девочка!

— Возможно, я чересчур мнительная... — продолжала, тем временем, Сони.

— О, нет, — покачал головой я. — Ты права. Даже не представляешь, Сонечка, насколько ты права. Сейчас я попрошу у тебя клановую клятву, что информация, которую ты услышишь, не уйдёт дальше тебя.

— Клянусь честью своей, Дома и моих предков с обеих сторон, — без колебаний произнесла мандалорианка.

— Он и есть главный сит. Он устроил эту войну.

— А-а... — если она и была в шоке, то лишь распахнувшиеся глаза выдали это, голос Сони остался ровным и твёрдым: — Данные достоверны?

— Абсолютно.

— Так его брать надо!

— Ишь, ты, какая быстрая! Сейчас нельзя. Отбрешется. Нужно, чтобы он сам раскрыл свою звериную морду, и вся Галактика увидела в его руке красный клинок.

— Что могу сделать лично я? — девушка вся подобралась, напрягла спину.

— Первое — налегай на боевую подготовку. И остальных подбей, по возможности. Я рассчитываю, что минимум несколько месяцев у нас в запасе есть. Может быть, год.

— Ясно. Будем учиться работать в броне.

— Да. По возможности — достаньте настоящие бескаровые комплекты, только они держат удар световым мечом. Второе. В любой момент будьте готовы прилететь сюда. Без вас может не хватить того единственного штыка, что подчас решает исход битвы.

— Поняла. Условный сигнал?

— Сигналом будет уничтожение графа Дуку.

Сони удивлённо приподняла брови, и я пояснил:

— Для нашего верховного врага главари сепов полезны только до поры до времени. В момент переворота их амбиции станут помехой. Поэтому, когда он решит действовать, первым делом пожертвует графом. После этого счёт пойдёт на часы. Точнее — всё произойдёт в диапазоне от сорока до пятидесяти часов с момента смерти Дуку.

— Ты так точно знаешь...

— Я рассчитываю время, исходя из продолжительности перелётов. Вам нужно успеть до момента, когда уберут Гривуса. Опоздаете — лучше не суйтесь, сами погибнете, и задачу не решите.

— Должны успеть, от Мандалора досюда меньше двух суток на "единичке". Но...

— Что?

— Сигнал нужно оговорить всё равно. Вдруг мы понадобимся раньше?

— Хорошо. Пусть это будет словосочетание "первый, он же последний" в разговоре или в сообщении.

— Договорились.

— Вроде, всё. Ну, а если я потерплю неудачу и погибну, уничтожать сита придётся вам.

— А Орден?

— Ордена тоже уже не будет. Повторяю, он сит. Уничтожение джедаев — основная его цель.

— Как всё жутко-то. Надеюсь, до этого не дойдёт.

— И я надеюсь, — я поднялся. — Всё. Тебе пора. Созвонимся. Да пребудет с тобой Сила.

— Да пребудет с Вами Сила, Се... — произнесла она, увидела, что я грожу пальцем, смутилась, замолчала. И вдруг кинулась мне на шею. Я даже растерялся.

— Всё у нас получится, Падме, — прошептала она мне на ухо. — Как ты задумала. Даже не сомневайся.

Подхватив контейнер с вещами, она забросила ременную лямку на плечо и быстро вышла.

Вечером ко мне домой заехала Осока.

— Сони улетела, — сообщил я.

— Знаю. Провожала её. Скажи, а с кем она ещё общалась в Сенате, кроме вас и Чучи?

— С Бэйлом общалась. С Фритаа. Со своим, мандалорским, сенатором. И с Палпатином, но он ей не понравился. А что?

— Да она сказала что-то странное. "Я, кажется, влюбилась, она просто потрясающая." О ком бы это?

Час от часу не легче!

— Н-не знаю, — пробормотал я, стараясь не встретиться с тогрутой взглядом. А Осока, кажется, не заметив моего замешательства, добавила:

— Если о тебе, то я её понимаю. Я тоже начинаю подумывать, не отбить ли тебя у Учителя. Ты для него чересчур хороша.

— Осока! — краснея, вскричал я.

— Знаю, знаю, я ещё маленькая, — засмеялась она.

И вот что прикажете думать? Это у неё подростковый юмор такой или что? Главное, пока был мужиком, активно бегал за девушками, часто без особого успеха. Стоило превратиться в женщину — так они сами на шею вешаться начинают... Надеюсь, на меня не наложено проклятие превращать симпатичных мне подруг в лесбиянок? Да нет, бред! Например, будь я всё ещё парнем, я бы с удовольствием поухаживал за Дорме. Или за Кин, мне всегда нравились девушки с африканскими корнями. Но у них-то ко мне никакого интереса не возникло! Какой-то спутанный клубок получается, честное слово, будто мне мало проблем другого рода.

Новые знакомства, бурление в Сенате

Моя практикантка не подозревала, чем занимается её радушная наставница, когда улетает из Сената, оставляя за себя верную помощницу. А я в это время, замаскировавшись под твилеку, налаживал контакты с их диаспорой Корусанта. Узнать меня в маскировке было практически невозможно. Кожа цвета орхидеи, яркий, броский макияж, накладные ногти, обилие украшений, экстремальной высоты каблуки, которые делали походку семенящей, коротенькие платьица или что-то с глубокими разрезами... Всё это было настолько непохоже на сенатора и бывшую королеву, что сходство черт лица большинство моих прежних знакомых сочли бы совпадением. Говорить я старался в более низком тембре, чем обычно, и слегка в нос, с этакой капризной ноткой. Кои эту манеру одобрила, сказав, что Айла, когда маскировалась под избалованную аристократку, делала примерно то же самое.

— Добавь ещё немного манерности в жестикуляцию, вот так, — посоветовала она и продемонстрировала жест рукой и поворот головы. Я повторил. Она одобрительно кивнула.

Не имея, по понятной причине, возможности собирать гостей у меня, мы приглашали знакомых Кои в её квартиру, а чаще — наносили визиты сами. Среди приятельниц, которыми успела обзавестись баронесса, попадались самые разные твилеки. Какие-то из них были не замужем, арендовали одну квартиру на целую компанию и зарабатывали себе на пропитание кто как умел — на сцене, в офисах, в магазинах и ресторанах, в качестве прислуги в богатых домах, а кто и "древнейшей профессией", такое тоже было не редкостью. Другие выполняли обязанности домохозяек. Что интересно, многие из них тоже официально считались прислугой — экономками, на самом же деле являлись самыми настоящими гражданскими жёнами и подчас держали "хозяина" на коротком поводке. Масштаб явления просто поражал. Я и раньше знал, что некоторые важные персоны женаты на твилеках, например, граф Тета, правитель одноимённой системы, но на деле таких браков оказалось больше на порядок. А ещё ведь существовали содержанки, которым "благодетели" снимали роскошные апартаменты и приезжали с визитами. Через всех этих женщин можно было не только получать информацию, но и воздействовать на их мужей. Кажется, со своей затеей я, сам того не подозревая, наткнулся на золотую жилу. В переносном, конечно, смысле, так как материальной выгоды извлекать из этого не собирался, только политическую. Ну, и, в качестве бесплатного приложения — приятное общение с неглупыми женщинами. Мне иногда трудно было распознать, насколько искренний интерес проявляет к моей персоне та или иная знакомая. Твилеки всегда бывают одинаково милы, любезны и обходительны, независимо от того, что у них в действительности на уме. Хорошо, что Кои приходила на помощь и растолковывала, какие у кого могут быть мотивы.

Дважды за этот месяц мы с баронессой посетили энки — так называются у твилеков различные небольшие торжества и вечеринки "просто так". Здесь, в компании, тоже никто не заподозрил фальшивки. Женщины моментально приняли меня в своё общество, мужчины, узнав, что муж у меня есть, но постоянно в разъездах, пытались недвусмысленно клеить. В этом плане твилеки от людей не отличаются ничем. Был и забавный момент. Две новые знакомые поинтересовались, есть ли у меня человеческие подруги и стали расспрашивать, как они ко мне относятся. Я сделал лекками неопределённый знак, озвучил им парочку распространённых штампов.

— Да-да! — подхватила девушка по имени Джаллер. — Они так часто всё упрощают. Очень сложно бывает объяснить, что даже самые скромные из нас совсем не бесхарактерные и не забитые. А ещё у некоторых вызывают отвращение наши лекку.

— Серьёзно, что ли? — совершенно искренне изумился я. Сколько общался с разными видами, ни разу о таком не слышал.

— Представляете, Пради, такое тоже бывает. Кажутся им похожими на червей.

— Никогда с таким не сталкивалась, — сказал я. — Мужчины, например, постоянно просят разрешения потрогать.

— То мужчины, — вздохнула вторая девушка, Рамана. — У меня была знакомая девочка зелтрон, которая просила при ней не шевелить лекку, у неё от этого холодный пот по спине стекал.

— Хм. Возможно, у меня немного другой круг общения? — пожал плечами я.

Рийо, слушая мои рассказы о похождениях под прикрытием, завистливо вздыхала. Ей тоже хотелось почаще выбираться в город, но, в отличие от меня, она могла это делать только по вечерам: создать эффект её присутствия на заседаниях было некому. Впрочем, в роли твилеки и она стала чувствовать себя вполне уверенно. Панторанка изображала сотрудницу одного из грузовых терминалов, что объясняло её нерегулярные появления на планете. Дополнительно она придумала, что заочно учится в университете Кореллии, поэтому-де так мало свободного времени. Это дало неожиданный результат: мнимая Кария подружилась с сестрой одной из приятельниц Кои, та изучала экономику здесь, на Корусанте, и теперь девушки активно переписывались по Голонету.

Фрейлины за мою безопасность во время этих рейдов почти не беспокоились. Сабе познакомилась с сёстрами Дару вживую, и в первый же день напросилась на спарринг. С Кои поединок вышел на равных, а гибкая Сумари несколько раз чувствительно приложила Сабе об пол, заслужив бурное одобрение.

— Нам надо обязательно тренироваться вместе, — заявила фрейлина.

— Невозможно, конспирация, — развела руками Кои.

— Ничего, найдём вариант.

Они, действительно, его нашли — заброшенную техзону в толще конструкций сорок восьмого горизонта в десяти минутах неспешной езды от моего дома и четверти часа пешком от дома моих твилек. Места там было более чем достаточно, и входов аж шесть штук, только кое-где немного расчистить завалы мусора. Ка-Руш-Барн, увидев это место, пришёл в щенячий восторг и заявил, что переезжает туда жить, ибо семья водопроводчика, у которого он снимал комнату, достала его, как банту блохи.

— Прекрасно, — одобрил я. — Заодно порядок наведёшь.

— Ну, леди, ну, чо сразу я? — взвыл цереанин. — Хотя... Ладно, будет исполнено, шеф. Найду на помойке пару сервисных дройдов, восстановлю, и будет вам порядок.

— А полосу препятствий соорудить сможешь? — спросила Сумари.

— Только под твоим чутким руководством. И дройдов нужно будет не два, а штуки четыре, ещё грузчик и ремонтник, конструкции сваривать. Ремонтника лучше купить, на помойке приличного не найдёшь.

— Занимайся, — разрешил я.

В Сенате в это время всё шло как обычно. Благодаря тому, что взрыв на нижних уровнях нанёс не слишком большой ущерб, вопрос о снятии ограничений с банков отложился на некоторое время. Пришедшие с Раксуса известия о заседании парламента Конфедерации, где было принято обращение к Республике о перемирии, переключило внимание республиканских сенаторов на этот вопрос. Увы, как только закончилось следствие, и эксперты представили отчёт об анализе останков диверсионных машин, мнение Сената о сепаратистах резко упало. Напрасно мы били во все колокола, объясняя, что взрыв — скорее всего, дело рук сил, не желающих останавливать боевые действия, таких, как Ганрэй или Гривус. Нас не послушали. После ещё нескольких недель проволочек Сенат принял решение о дерегуляции банковской сферы. В итоге, я лишь ненадолго отсрочил неизбежное событие, и — ещё один приятный момент — меня не называли публично предательницей.

К сожалению, гибель Мины Бонтери предотвратить не удалось. Я предупредил её, когда улетал, но она была слишком очарована мрачноватым обаянием графа Дуку, чтобы всерьёз отнестись к моим словам. Начались нападения и на наших сенаторов, точь-в-точь в духе лихих девяностых. Ну, против этого я меры принять мог, так как помнил даты и места некоторых нападений. Когда болт рилотского ружья начисто снёс голову наёмнику с Манаана, исполнители на время притихли, должно быть, вымогали у заказчиков дополнительную оплату за риск. Ещё один наёмник простился с жизнью при следующем покушении: офицер Министерства разведки, поджидавший бандитов, сбросил его с уличного балкона. Атаки на себя я уже ждал с нетерпением. Руки чесались разделаться с мерзавцами. Устраивать гонки на свупах, как в прошлой версии событий? Дудки! Я сразу отпустил машину, чтобы не подвергать опасности капрала Тентата — он мне будет нужен живой и без сотрясения мозга — а после визита попрощался с сенатором Фарром и остался здесь же, невдалеке, у края балкона. Идите сюда, дорогие, сейчас мы дадим вам тумаков!

Стремительный и юркий наёмник, похожий на сухопутную рыбу, выскочил из-за бочек с питьевой водой и рваными прыжками устремился ко мне. Я спокойно отложил на парапет сумочку и поднял оружие. Не тонкорылый набуанский бластер, а армейский ДЦ-15с с режимом стрельбы очередями. При виде ствола мелкий истошно заверещал, метнулся за припаркованные спидеры. А с другой стороны уже скользило вниз на тросе гораздо более массивное тело. Огромный трандошан использовал трос, как Тарзан лиану, с раскачкой, постепенно вытравливая его, чтобы не улететь вверх по дуге. Попасть в него было затруднительно, но я всё же выстрелил очередью-"половинкой" в четыре импульса. Ответом мне был короткий торжествующий рёв. Бандит отпустил трос, приземлился, спружинив мощными ногами, и потянул из кобур бластеры. Это было последнее, что он успел сделать в жизни. Сумари на этот раз не стала бить в голову, на ящере не было брони, и плевок плазмы разорвал его пополам.

— Четырнадцать, — громко произнёс я. — Тринадцать. Двенадцать... Тебе не добежать, Робонино! Выбрось свои железки, чтобы я видела, выходи с поднятыми плавниками и ложись на мостовую. Иначе превратишься в пар вместе с этим драндулетом!

— Хорошо, — проблеял патролианин, — я выхожу.

— Надо быть полным идиотом, двоякодышащий, чтобы второй раз пытаться сделать то же самое после знакомства с рилотским ружьём.

— Платят уж больно щедро, — Робонино улёгся на пермакрит мордой вниз, и я без колебаний разрядил в него шокер, зажатый в левой руке. Раз и второй. Представители древних биологических классов гораздо более стойки к парализующим разрядам, чем потомки зверей и птиц. Теперь можно звонить в полицию. Не успел я вызвать патрульных, как раздался входящий звонок. Это был Бэйл Органа.

"Падме, где ты? Мы волнуемся! Сенатор Фарр сказал, что ты не полетела с ним и решила пройтись."

— Не волнуйся, мы с подругой тут слегка поохотились. Одного подстрелили, второго взяли живьём. Думаю, нападений больше не будет.

Я немного ошибся. Дуку, всё же, не отказался от идеи вывести из строя как можно больше сенаторов, в том числе, самого Органу. Но опытных бандитов у него под рукой не осталось, и на следующий день, в гараже, Бэйла ждали трое каких-то второсортных гопников. Одному Органа выбил зубы, другого застрелили охранники, последний позорно сломал ногу, пытаясь сбежать через ворота по стене. Сам Бэйл Престор Органа, потрясая забинтованным кулаком, произнёс на заседании настолько зажигательную речь, что против увеличения военных ассигнований проголосовали даже те, кто первоначально был с этим не согласен. Более того, нам удалось перенаправить часть денег на медицинские нужды, как я и предлагал вначале, и отказаться от закупки новой военной техники в пользу приобретения двадцати ремонтных мастерских и восьми тысяч ремкомплектов для имеющихся машин. Могу себе вообразить, как злился Палпатин, он же Дарт Сидиус! То, что от давления на Сенат сит не откажется, было очевидно, просто теперь он выберет другие методы. Я размышлял над тем, стоит ли мне вмешаться ещё немного и предотвратить гибель Фарра, или нет? Событие это не было инспирировано ситом, хотя сыграло им на руку. Нет, всё-таки, нет. Вытащить его — значит, оставить в своём ближайшем тылу соратника-флюгер, способного предать ради сиюминутной выгоды. Он уже дважды переходил с одной стороны на другую, а я, изменив его судьбу, уже не смогу знать наверняка, как он поведёт себя дальше. Пусть всё идёт как идёт.

В день убийства я в очередной раз выступал перед Сенатом, потом ко мне привязался умбаранский сенатор Дичи, говорил что-то о патриотизме, я на полном автопилоте огрызнулся насчёт его высокопатриотичной страсти к набиванию собственных карманов. Голова была занята тем, что случится через несколько минут. Да, Фарр предатель, да, он всего-навсего старался загладить вину передо мной за происшествие на Родии, и всё же, за последнее время он нам здорово помог. Тут ещё Бертониха явилась, начала портить всем настроение. Для меня это было весьма кстати. Выпроваживая старуху каминоанку, я очень удачно вышел вместе с ней в коридор.

— Сенатор Бертони, — тихо сказал я. — Вы что-то говорили о заговоре. Должно быть, Вы полагаете, что никто не знает о ваших приватных встречах с сенаторами Саамом, Додом, Кардом и вон тем приятным субъектом, сенатором Дичи? Думаю, записи этих бесед чрезвычайно заинтересовали бы службу безопасности. В отличие от наших.

— Как Вы смеете!

— Сена-атор... — поморщился я. — Оставьте этот вид оскорблённой невинности. Я Вас очень хорошо знаю, как и Ваших, хм, деловых партнёров. И Вам это известно.

— За подобные инсинуации можно и пострадать, — прошипела старуха, выходя из себя. — Вы по улицам ходить не боитесь?

— Абсолютно. А Вы? Никогда не задумывались, что в эту игру можно играть вдвоём?

Встревоженный возглас Мон Мотмы из-за двери заставил меня опрометью бежать обратно в комнату для совещаний. Ондо Фарр был уже мёртв.

— Это сердце! Врача! — суетилась Мон.

— Полицию, — поправил я. — И ничего не трогать! Они достали его, всё-таки.

— Что ты такое говоришь?

— Это яд, Мон. Меня не было менее полуминуты. Слишком быстро для сердечного приступа. Рийо, набери помощнице сенатора Фритаа, она токсиколог по образованию.

Ветте примчалась через минуту, расстегнула пояс, разворачивая сумочку, что носила на пояснице, обмакнула датчик в остатки вина.

— Общетоксичных компонентов нет, — констатировала она. — Но есть вещество прицельного действия. По каталогу, это боевое отравляющее средство, разработано специально для истребления родиан. Дройд! Из какой бутылки было вино?

— Из этой, мисс Лестин, — Трипио подал твилеке поднос.

— Лоло... — произнёс я. — А ну, стой, где стоишь, иначе я прострелю тебе ногу!

Помощница-родианка, собиравшаяся незаметно выскользнуть из зала, замерла. Лица этого вида довольно скупы на эмоции, однако, судорожно сжатая трубочка рта выдавала сильный страх женщины.

— Отрава в бутылке, так? — продолжал я. — А ты не пила, чтобы не сдохнуть самой?

— Придётся, видимо... — прошипела Лоло. А в следующую секунду ноги её подкосились, и родианка сползла по стене на пол. Из плеча торчал инъектор.

— Не придётся, — покачала головой Ветте. — Ты не взорвёшь нас всех и себя, а сядешь на скамью подсудимых. Сенатор Органа, прошу Вас, вот этим щупом приоткройте её сумочку. Заряд! Все в дальний угол, живо! А я добавлю ей ещё дозу.

Прибывший полицейский следователь Тан Диво печально вздохнул, увидев два тела, лежащие на полу.

— Потерпевший мёртв, злоумышленница обездвижена, — сообщила Ветте.

— Ах, доктор, доктор, — грустно сказал следователь. — Опять Вы делаете за полицию нашу работу. Должно быть, вы с сенатором Амидалой специально сговорились постоянно действовать на нервы полицейскому управлению.

Под полицейским управлением он, видимо, имел в виду самого себя.

— Гоняться потом за ней по всей планете было бы гораздо хуже, — сказала твилека.

— А вот с этим я совершенно не спорю. Эффектные погони — для голодрам, в реальной жизни лучше обойтись без них.

Другие сенаторы с любопытством наблюдали, как полицейские дройды выносят на носилках накрытое тело, затем бесчувственную убийцу. Сенатор Дичи, не подозревающий, что ему только что спасли жизнь, был среди них.

— Сенатор, — обратился я к нему, — о чём задумались? Не о том ли, что будет, когда она заговорит? Впрочем, я неплохо знакома с комиссаром полиции и готова оказать содействие. В неразглашении. И ничьи доходы не пострадают.

— Эно-о... Буду очень Вам признателен, сенатор Амидала. Полагаю, как два патриота, мы найдём точки взаимопонимания.

— Надеюсь. А нет — изгнание тоже вариант, правда, не такой выгодный финансово, — я повернулся и величаво прошествовал прочь. Мне было некогда, меня ждал наёмник, вызванный Кои для неотложного задания. Это оказался молодой коренастый наутолан, головные щупальца которого украшали бордовые кожаные ремешки, прошитые по краям белой нитью.

— Мэм, — поднялся он на ноги при моём появлении. — Готов приступить к работе. Какая задача?

— Полетите в систему Салласта. Там в настоящий момент идёт бой между республиканскими силами и сепаратистами. Когда Вы прибудете туда, бой, видимо, будет окончен. Вам необходимо найти повреждённый истребитель сепов и женщину в нём. Будьте внимательны, она очень опасна. Скажете, что Вас прислали доставить её туда, куда она попросит. На вопрос "кто прислал", следует ответить так: "особа, которая, в отличие от ситов, не желает твоей смерти". Грузовик, который получили, оставьте ей, улетайте на своём истребителе.

— Ясно.

— Вопросы?

— Никаких, госпожа. Будет исполнено, — наёмник коротко поклонился и вышел. Вот так. Асаж Вентресс, конечно, справилась бы и сама, однако, небольшой жест доброй воли и старенький, но крепкий корабль в подарок будут полезны на будущее.

Родня

Агентессы обычно избегали беспокоить меня во время утреннего туалета, знали, что в эти часы я занят довольно плотно. Цереанин такой деликатностью не страдал. Что с него взять, он же не знает, каково женщине собираться утром на работу, да ещё такую ответственную! Вот и в этот раз он выдернул меня звонком прямо из душа.

— У нас пожар? — осведомился я, открыв сеанс без изображения.

— Почти, леди! Сегодня в универе последний день симпозиума историков. Выступает кое-кто, кем ты недавно интересовалась. И у неё обратный билет на сегодня же.

— Ах, как некстати! Знать бы в день открытия!

— Прости, прохлопал.

— Ничего, постараюсь успеть. Во сколько доклад?

— Десять двадцать.

— Поняла, благодарю.

Пришлось Сабе опять переодеваться мной. Мне же после отлёта подруг Дорме помогла загримироваться в Квету Ниш. Наряд я скомпоновал из обычной своей блузки, юбки от подаренного Рийо костюма и курточки, что мы купили для Осоки — её городской наряд висел у меня в гардеробе. Неброско и удобно. В университет прилетел заранее и, тем не менее, чуть не опоздал. Найти лекционный зал, где проходил симпозиум, стороннему человеку не так-то просто, очень уж большая территория и запутанные переходы. Такое чувство, что разные факультеты старались максимально изолировать друг от друга, перекрыв все соединительные двери, которые только можно. Трижды мне пришлось возвращаться с полпути и обходить другой дорогой, пока, наконец, я не очутился на территории истфака. Дальше было легко: первые же встречные студенты проводили меня к нужному лифту и объяснили, как не заблудиться на этаже. Народу в зале оказалось довольно много, и место мне удалось найти лишь в одном из верхних рядов. Выступление... а, скорее, небольшое сообщение провинциального учёного заняло всего десять минут, однако, вызвало интерес аудитории. Докладчице задали несколько вопросов, затем слово взял декан и отметил, что тема включена в план научных работ на следующий семестр. Затем объявили перерыв. Я пробрался к выходу заблаговременно и, когда докладчица с коллегами появилась в коридоре, окликнул:

— Госпожа Тано!

— Простите, — она выставила перед собой ладонь, — сейчас я немного занята. Пожалуйста, позже.

— Это я прислала Вам видео.

Ирис Тано замерла. Слегка наклонила вбок рогатую голову.

— То самое видео? — переспросила она.

— С герцогиней.

— Коллеги, прошу меня извинить, — бросила Ирис учёным и быстро подошла ко мне.

— Мы можем пообщаться? — спросил я.

— Перерыв четверть часа... — задумчиво протянула тогрута, — а, ладно, хатт с ним, с этим заседанием. Идёмте на улицу, присядем где-нибудь и поговорим.

В университетском парке недалеко от входа на исторический факультет нашлась отличная скамейка между двумя деревьями.

— Итак, скажите же, как к Вам попала эта запись? — сразу взяла быка за рога Ирис. — Вы служите в Храме?

— Нет. Не хочу держать Вас в заблуждении, вот это всё — маскарад. Я Падме Наберри Амидала, сенатор Республики.

Несколько секунд Ирис внимательно вглядывалась в моё раскрашенное лицо. Потом улыбнулась с явным облегчением:

— Да, это, действительно Вы, я столько раз видела вас на голо. Вы знакомы с моей дочерью?

— И очень близко. Видите ли, я встречаюсь с её наставником, они часто бывают у меня. Ну, и... летали кое-куда вместе. Дважды она спасала мне жизнь.

— О... Расскажете?

— Для этого я и прогуливаю пленарное заседание, — улыбнулся я.

— А я третьего дня прилетела в Храм, моей тамошней подруги нет на месте, про дочь тоже никто ничего сказать не может... К другим Магистрам обращаться постеснялась. Вы не знаете, где она?

— Знаю, но сказать не могу. Вы не волнуйтесь, это чисто исследовательская задача. Район отдалённый, сепов там нет. И с ними полетел магистр Кеноби. Через четыре-пять дней должны возвратиться.

— Беда в том, что я-то не смогу задержаться. Я простой доцент, за срыв лекций меня... ну, Вы понимаете.

— Сочувствую. Значит, придётся отложить встречу до другого раза.

— Скажите... Падме... — она бросила на меня вопрошающий взгляд, мол, удобно ли будет без церемоний.

— Да-да, и можно на "ты".

— Спасибо. Скажи, она вспоминает обо мне?

— Осока немного обижена на Вас, Ирис. Ей кажется, что Вы её бросили, когда отдали в Орден.

— Это не так! Наоборот, я всегда... Но мне не позволяли. Моя подруга, та, что в Храме, в остальных отношениях очень милая женщина, но в данном вопросе...

— Кремень. Правильная тётка Шакти, — кивнул я. — Понимаю. Вам не её надо было спрашивать, а познакомиться с местными целительницами. Они меньше привержены застарелым догмам.

— Не сообразила. Но теперь-то это мне не потребуется, правда?

— Конечно. Теперь есть я. Что Вы хотели бы услышать?

— Всё! — выдохнула она. И добавила тише: — Что можно, разумеется.

— Тогда, для начала, из недавнего, то, о чём говорила герцогиня. Смотрите, — я достал из сумочки проектор, — это мы с ней готовились к отчёту, она рассказывала, а мой дройд конспектировал.

Рассказ дочери Ирис смотрела, затаив дыхание. А какое выражение лица у неё было при этом! Гордость, восторг и нежность смешались в одну эмоцию.

— Благодарю, — произнесла она, когда запись закончилась. — Правда, я не всё понимала, этого диалекта я раньше не слышала. Ваш, набуанский?

— В некотором роде. Жаль, Вы не можете оценить, насколько чисто она говорит.

— Судя по твоему восхищению, безукоризненно.

— Да. Идиомы и устойчивые обороты схватывает моментально.

— У наших предков по женской линии всегда были хорошие способности к языкам, — сообщила Ирис. — А в Ордене, насколько я знаю, специально развивают память и фонетические навыки.

— Это точно не орденское обучение. У Айлы, например, небольшой акцент так и остаётся, хотя говорит она давно. А у Осоки исчез буквально за месяц.

— Айла это баронесса Секура?

— Да, самая первая моя подруга в Ордене. Кстати, в случае чего можете обращаться к ней или к её учителю Восу.

— Буду иметь в виду. У тебя есть ещё записи? Или, хотя бы, голографии?

— Голографии есть, и немало. Я принесла.

Я показал и переписал ей снимки, все, что у меня были, а потом рассказывал, рассказывал, рассказывал, пока не пересохло в горле. Мы перекусили в ближайшей забегаловке и снова ушли в парк, подальше от посторонних ушей. Кончилось тем, что Ирис чуть было не опоздала к отправлению рейсового лайнера.

— У меня здесь спидер на стоянке, успеем! — не растерялся я. — Бежим скорее за Вашими вещами!

— Нет времени, — покачала головой Ирис. — Да там ничего важного, одежда и вторая дека. Напишу коллегам, отправят вслед грузовым.

— Кстати, вещи могу отправить и я, — сказал я, поднимая машину в воздух. — Или сложить у себя в кладовой до Вашего следующего прилёта.

— Это будет даже лучше, — согласилась Ирис. — Если тебя не стеснит. К слову, там есть отличное парадное платье. Может пригодиться Осоке для какого-нибудь торжества. Или тебе. Из тебя такая очаровательная тогрута получается.

— Спасибо. Мне, как раз, не хватает нарядов для образа.

— О, в таком случае, можешь брать всё, что понравится, из моих. Я, правда, чуть полнее тебя, но, думаю, не критично.

— Как обидно, что я поздно узнала, и Вам приходится улетать, — вздохнул я. — Не познакомила Вас с ещё одной Осокиной подругой, Рийо Чучи.

— Чучи? Пантора?

— Да. Вы знаете?

— Падме, ну, я же историк и слежу за событиями. Какие, однако, связи у моей девочки, сплошные сенаторы, — она засмеялась.

— Среди сенаторов тоже попадаются нормальные живые девушки.

— Да, теперь буду это знать не понаслышке. Ты такая милая девочка, сенатор Амидала, — она подняла руку и погладила мой рог.

— Приятно, — улыбнулся я.

— Я искренне.

— Нет, вот так, рукой.

— А ты чувствуешь??

— Да, тут по всей поверхности вставлены датчики. В первый раз было очень странное ощущение, сейчас привыкла.

— Недешёвое, видно, приспособление.

— Не знаю, сколько бы это стоило у биоников, мне знакомый инженер из Храма сделал.

— Чуть не забыла. Какое у тебя имя в качестве тогруты?

— Квета Ниш. А ещё я могу быть твилекой по имени Пради Ларун, не удивляйтесь в случае чего.

— Твилекой? — изумилась Ирис. — Но у них лекки подвижны. Как?

— Там очень сложная конструкция, нейроинтерфейс, приводы и промежуточные процессоры. Зато двигаются, как живые. Тот же самый инженер изобрёл. Только, прошу, держите это в тайне. Таких устройств всего три, одно в Министерстве Разведки и два у нас.

— Не беспокойся, я уже обо всём забыла. Квета, дорогая... — тон её сделался по-светски любезным и насквозь фальшивым.

— Да-да? — поддержал я игру.

— Вот мой номер, позвони мне по Голонету через трое стандартных суток. С того номера, с которого тебе удобно говорить. А я его запишу.

— Хорошо, тётушка, — кивнул я, сдерживая смех. — На самом деле, я не думаю, что нам нужно соблюдать такую строгую конспирацию. Мало ли когда мы могли познакомиться. Переоделась я только для того, чтобы не привлекать лишнего внимания в университете.

Я проводил Ирис до самого посадочного портала, за которым загружал пассажиров орбитальный челнок лайнера. Тогрута крепко, как родную, обняла меня на прощание.

— Как, всё-таки, жаль, что Вы не можете остаться! — почти простонал я.

— Увы, в столице для меня работы пока нет. Вот если стану доктором наук, маленький шанс появится. Во всяком случае, декан факультета сказал "может быть".

— А диссертацию Вы пишете?

— Да, через семестр рассчитываю закончить.

Как раз то, что надо! Именно через полгода мамочка Ирис будет нужна в столице, как никто другая. Я сжал ладони женщины:

— Постарайтесь защититься, умоляю. А я тут попробую повлиять на декана. Да пребудет с Вами Сила.

— И с тобой. Звони.

Я вернулся на исторический факультет, где меня встретил прямо у входа один из преподавателей, невысокий цереанин с длинной узкой бородкой и задорно подкрученными вверх усами. Оказывается, Ирис уже с борта лайнера послала сообщение и предупредила коллег о том, что за вещами её приедет соплеменница. Цереанин подождал, пока я упакую пожитки тогруты в два контейнера-чемодана, вместе со мной проверил, не осталось ли в комнате мелких вещей. А затем повёл себя как заправский кадровый офицер: отловил в коридоре гостиницы двух молодых существ мужского пола — видимо, аспирантов — и велел помочь девушке погрузить чемоданы в спидер. Аспиранты, вздыхая, поплелись выполнять задание. Один из них, похожий на панторанца, попытался познакомиться со мной поближе, но, понятно, не преуспел. Садясь в машину, я краем глаза увидел, как приятель хлопнул его по плечу и с усмешкой что-то сказал. Панторанец грустно махнул рукой: по всей видимости, с девушками у него не клеилось.

А в офисе меня ожидало приятное известие. Короткое текстовое сообщение от старшей сестры Солы гласило, что она летит на Корусант по делам Переселенческой программы и пробудет в столице три дня и две ночи. Я был просто счастлив. Сола принадлежала к числу тех, в отношении кого мои собственные чувства и чувства Падме совпадали на сто процентов, иными словами, я обожал эту женщину не меньше, чем она.

Сола ворвалась в резиденцию цоканьем каблуков, вихрем широких юбок и весёлой энергии. Расцеловала меня, фрейлин и сурового капитана Тайфо, щёки которого залил густой румянец, заметный даже на коричневой африканской коже.

— Ты одна? — спросил я.

— Да, у Дарреда других дел полно, ситуация меняется так быстро, что всё приходится делать на ручном управлении. А девочек в такое время я везти не рискнула.

— Разумеется. Во время войны детям лучше сидеть дома. Как я понимаю, ты прилетела решать вопросы в правительстве Республики?

— Не совсем. Хочу встретиться с крупными промышленниками, у кого головные офисы здесь, в столице. В последнее время среди переселенцев попадается много квалифицированных специалистов. Глупо вывозить их на аграрные планеты и заставлять кормиться с огорода.

— Определённо, — согласился я. — На заводе специалист заработает больше, значит, семья его будет лучше жить. И для экономики польза.

— Ну, вот. Я и хочу договориться о трудоустройстве таких существ.

— Идея хорошая, только мне кажется, что бегать по кабинетам в качестве просительницы неразумно. Есть способ поговорить сразу со многими, в непринуждённой обстановке.

— Внимательно слушаю.

— Слышала о Зафиеле Сноппсе, сенаторе от Корулага?

— Конечно! Это всё равно, что спросить, слышала ли я о Сети Ашгаде или Райте Сиенаре! К нему я тоже собиралась ехать.

— Вот и съездим вместе. Каждую неделю, перед выходным, он устраивает приёмы для коллег по Сенату и по бизнесу. Сенатор Ашгад, кстати, тоже будет там. Сиенара не обещаю, кажется, он улетел на Лианну на совет директоров.

— Сестрёнка, ты прелесть! Выходной у нас послезавтра?

— Кажется, да. У меня с этими законами все дни перепутались.

— Отлично! Столько времени сэкономлю!

Поскольку деловые планы у Солы определились, мы с удовольствием переключились на менее серьёзные темы. Сестра рассказывала мне о Набу, о своих дочерях, об отце, о матери, образ которой за последнее время плотно переплёлся в моей голове с моей собственной мамой, до того много у них было одинаковых черт характера. У них там так много всего происходило! Мне снова остро захотелось бросить всё и уехать к ним отдохнуть, ну, хоть ненадолго. Хорошо, что Сола вовремя начала расспрашивать о моём собственном житье-бытье, и я сумел напомнить себе, что есть такое слово "надо", а мечтать об отдыхе в моей ситуации — только себя изводить. Вываливать на Солу по-настоящему серьёзные проблемы тоже смысла не имело. А вот банально пожаловаться старшей сестре на тупость некоторых коллег и жадность других, на вечное хамство Бертонихи, двуличие Мотмы и трусость Фритаа... И заодно похвастаться своими успехами, кроме тех, о которых говорить нельзя вообще никому. В общем, выговорился я в тот вечер просто шикарно, несколько раз до слёз ручьями. Плакать не к лицу только мужчинам, а я-то уже вроде как девочка.

Болтая с Солой, я совсем расслабился, полагая, что уже в достаточной степени превратился в Падме, чтобы ни у кого не вызывать подозрений, и можно вести себя свободно. Ага, как же, сейчас! После нескольких часов общения сестра неожиданно, будто обухом по голове, задала вопрос:

— Ты стала какая-то странная, Падме. Что с тобой творится?

О, чёрт, чёрт!

— М-м-м... Я не странная, я задёрганная, — пробурчал я.

— Э, нет. Можно подумать, я плохо тебя изучила с детства. Ты какая-то другая. Если бы только речь, я бы отнесла это на счёт твоей работы. Но у тебя даже жесты другие. И суждения такие резкие. В тебе появилась какая-то несвойственная жёсткость.

— Что-то мужское?

— Не отшучивайся, сестра! — нахмурилась Сола.

— Правда, Сола, я не знаю, что ты такое увидела, — включил я дурочку. — Речь, жесты... Возможно, я что-то переняла от подруг, и сама не замечаю? По поводу суждений... Сама видишь, какое теперь время. В Сенате я ещё стараюсь быть дипломатичной, а с девчонками мы обо всём говорим прямо, как есть. Ну, что, допустим, если сказать "банкиры не всегда соизмеряют свои действия с интересами простых граждан", это лучше, чем "только и думают, как набить собственный карман"?

— Нет, не лучше.

— Ну, вот. Ты, видимо, об этом?

— Не только. Ты стала говорить более образно, вставляешь разные словечки, некоторые я слышу впервые.

— Вот это точно подруги виноваты. На каждой планете, где говорят на базик, есть своя местная лексика. Неудивительно, что мы ею обмениваемся. А с кем-то вообще на других языках разговариваем, как удобнее. Может быть, на днях прилетит Анакин со своей ученицей, тогда сама услышишь.

— Кстати! Что-то ты совсем не затронула эту тему. Как протекает тайная семейная жизнь?

— Нечего особо рассказывать. Видимся так редко и так ненадолго, что на любовь времени почти не бывает. Хорошо, если поговорить успеваем.

— Бедняжка.

— Увы. Я Осоку и то больше вижу. Война, что поделать.

— Война... — повторила Сола, помолчала и добавила: — По-моему, ты опять чего-то не договариваешь, нет?

— Да, — решил частично признаться я. — Меня беспокоит кое-что в его характере. Он становится нервным, вспыльчивым, даже злым, и чем дальше, тем больше.

— О-о, насколько я понимаю, для джедая это плохо.

— Скажу больше: отвратительно. В принципе, я знаю, что предпринять, надеюсь, получится.

— Будет нужна помощь — говори.

Вечером следующего дня мы поехали на приём.

Апартаменты представительства Корулага имеют довольно замысловатую конфигурацию. В высоту они занимают три этажа высотного здания, однако, примерно на двух третях площади перекрытия между нижними разобраны, и в этом объёме раскинулся зал для мероприятий. Убранству его мог бы позавидовать любой арабский шейх или индийский раджа: стилистика, конечно же, совсем другая, но столь же роскошно, помпезно и излишне ярко. В дальнем конце зала располагается длинный, во всю ширину небоскрёба, балкон, куда с левой стороны, если смотреть от входа, ведёт изогнутая лестница. Справа, симметрично, едва заметно поблёскивает высококачественным транспаристилом прозрачный колодец внутреннего лифта, кабину которого украшает декоративная балюстрада с точно такими же перилами и изогнутыми стойками, как на балконе и лестнице. Я знал, что непосредственно за балконом находятся приёмная и кабинет сенатора Сноппса, они также высотой в два этажа, только со смещением на уровень вверх. Под ними остаётся место для служебных помещений и комнат технического персонала, а над самим залом приёмов размещаются личные покои сенатора. Судя по информации разведки Альдераана, в нескольких помещениях верхнего яруса пол выполнен из транспаристиловых плит односторонней прозрачности с регулируемым затемнением, чтобы хозяин, его помощники и офицеры охраны при желании могли наблюдать всё происходящее в зале, стоя над ним, словно греческие боги на Олимпе. Это могло показаться забавной причудой, на деле же очень хорошо характеризовало самого Зафиеля Сноппса. Примерно та же картина наблюдалась за трапезой, куда нас пригласили после короткой прелюдии. Хозяин, правда, сидел за общим столом, ведь большинство собравшихся были либо ровней ему по положению, либо членами семей сенаторов, как Сола. Тем не менее, и тут он сумел выделить себя на фоне гостей: особое кресло, отличающиеся столовые приборы. Главное же, прислуживал ему не дройд-официант, как нам, а живая служанка, худенькая розовая твилека. Девушка была красива, как подавляющее большинство представительниц её вида, но внимание моё она привлекла не этим. У меня аж сердце кольнуло, до чего она напоминала мою одноклассницу, которой, к сожалению, уже не было в живых. Очки бы ей — ну, копия! Только одноклассница, несмотря на тяжёлую болезнь, что в двадцатилетнем возрасте свела её в могилу, всегда выглядела жизнерадостной, много улыбалась, жестикулировала, у служанки же на лице застыло сосредоточенное выражение, взгляд вниз, ни одного лишнего движения. Она определённо стремилась добиться той же быстроты и точности, какой обладали манипуляторы дройдов. Ей это почти удавалось. Ошиблась девушка всего один раз, и она быстро поправила поставленный на стол фужер. Однако, Сноппс моментально обратил на это внимание. Лицо его приняло недовольное выражение.

— Всё, всё, пошла вон! — проворчал сенатор, отмахиваясь, словно от назойливой мухи, и доверительно сообщил сидящему по правую руку контр-адмиралу Мокслю из разведки флота: — Вот, подарили проблему, как будто без неё раздражающих факторов недоставало!

— Глупа? — сочувственно спросил Моксль. — Я слышал, рабыни, воспитанные на Рилоте, в большинстве своём умом не блещут, их учат только танцевать, готовить еду да угождать в постели.

М-да, подумал я, из Вас, господин адмирал, такой же разведчик, как из меня домохозяйка. Верить обывательским штампам, распространяемым, кстати, самими же твилеками, дабы их женщин не воспринимали всерьёз, облегчая, тем самым, плетение закулисных интриг... Сенатор Сноппс, тем временем, покачал головой:

— Наоборот. Чересчур умна. Вообразите, адмирал, эта дрянь однажды посмела напомнить мне об обещании, данном другому члену Сената! Как будто это её ума дело!

— Да, возмутительно, — согласился Моксль. — Подчинённые всегда обязаны соблюдать субординацию, иначе получится не офис, а балаган.

— Тем более, своё место должна знать собственность, — Сноппс глотнул из бокала с минералкой, поправил широкие рукава камзола. — Всё собираюсь её продать, да времени нет возиться.

Кто и за что дёрнул меня в этот момент, не знаю. Я расстегнул ожерелье с драгоценными камнями, секунду подержал над столом в вытянутой руке и разжал пальцы со словами:

— Надеюсь, за строптивую рабыню этого хватит?

Все взгляды устремились на меня.

— Сенатор Амидала, Вы это серьёзно? — спросил Зафиель.

— Сенатор Сноппс, шутить я склонна лишь со своими подругами, к коллегам я всегда отношусь серьёзно и с подобающим уважением. Вы изъявили желание продать. Я покупаю.

— Что же, я полагаю, цена даже завышена. Забирайте девчонку вместе со всеми её платьями.

— Распорядитесь прислать её к моему спидеру ко времени отлёта, — произнёс я, закрывая тему.

Остаток обеда Зафиелю Сноппсу прислуживала другая женщина — заметно старше, одетая в мундир, какие носила охрана сенатора. Она была значительно менее ловкой, видно, не привыкла выполнять обязанности прислуги. Сенатора это заметно раздражало, а я, поглядывая в его сторону из-под ресниц, ощущал своеобразное удовлетворение от удачно сделанной пакости. Стыдно, конечно, но, как говорится, до того хороший человек, что и гадость сделать не грех.

— Хочешь оставить девочку при себе? — тихо спросила Сола, когда мы вышли из-за стола, и приём перетёк в фазу неформального общения.

— О, как бы хотелось, — вздохнул я. — Не представляешь, как многое бы это упростило. Но нельзя. Посторонний в доме...

— Да, во время войны это риск, хоть проверяй, хоть не проверяй, — согласилась сестра. — А на улицу тоже не выставишь. Послушай-ка, помнишь нашу родственницу, которая в балете на Кристофсисе работала? Ну, микси.

Микси? Твилека-полукровка с человеческим цветом кожи? Разве у Падме есть такая родственница? Я, во всяком случае, ничего подобного припомнить не мог. Видя моё озадаченное выражение лица, Сола продолжала:

— Нет, видимо, не помнишь, ты маленькая была, когда она прилетала. Ладно, не суть. Главное, они сейчас с подругами создали собственную труппу, могу попросить устроить девочку к ним.

— Отличный вариант! — воскликнул я. — А я её, всё-таки, попроверяю через свою агентуру.

— Договорились. Я посмотрю в Голонете, где они гастролируют, какие там часовые пояса, и позвоню.

— Завтра посмотришь, — остановил её я. — Иди лучше, общайся с ранкорами бизнеса, пока возможность есть.

— Да-да, конечно.

Для Солы вечер прошёл весьма плодотворно: она добилась и от Сноппса, и от Ашгада согласия на приём семей беженцев, где, по крайней мере, один из супругов имеет рабочую специальность. Сенаторы-предприниматели согласились оплачивать и билеты до места — самые простые, грузопассажирским транспортом, но всё же. Ещё один промышленник присоединился к ним, правда, без перевозки, четвёртый обещал вынести вопрос на совет директоров корпорации. Райта, барона Сиенского, на приёме не было, однако, сенатор Ашгад, его давний торговый партнёр, заверил, что переговорит с ним при первой же возможности. Пока сестра занималась переговорами, я вёл светские беседы и получал политические бонусы от своего благородного порыва. Жёны сразу нескольких гостей наперебой выразили мне восхищение, ещё одна дама заявила, что тоже противница рабства, у неё-де две горничные, она их как только купила, сразу стала платить жалование. Потом подошёл один из коллег-сенаторов, тоже сказал, что это достойный поступок. Я вежливо кивал, улыбался, а сам гадал, сколько времени может занять у Кои пробивка девушки-служанки через свои контакты, и насколько твёрдую гарантию сможет дать она. Набуанская контрразведка делала подобные вещи от семидесяти до девяноста дней, республиканская — что-нибудь около пятидесяти, однако, и те, и другие допускали десять процентов ошибки. Для меня — недопустимо большой риск. Пять процентов и то многовато...

Розовая твилека ждала нас на площадке возле посольского спидера.

— Добрый вечер, госпожа Сенатор. Мне сказали, что теперь я Ваша собственность, — произнесла она.

— Давай сразу условимся: о собственности и рабстве больше не упоминаем, — сказал я. — Я этого не люблю. Как тебя зовут?

— Нимаэ'ян.

Та же фамилия, что у девочки-снайпера, погибшей при спасении Наследницы на Рилоте! Неужели повезло, и она...

— Эян из дома Дару? — быстро спросил я.

— Нет, мы другая семья. Я родилась на Джейвисе, в Тапанском секторе.

— Какая жалость... Баронесса Дару, моя знакомая, была бы рада увидеть кого-то из своих. Ладно, на нет и суда нет. Садись в машину. Сержант! Отправьте её чемодан курьерским дройдом в представительство.

— Могу я спросить, какие у меня будут обязанности? — поинтересовалась твилека, едва мы взлетели. — Хотелось бы быть максимально Вам полезной.

— Ох... Нима, сенатор Сноппс сказал, что ты неприлично умна. Это великолепная рекомендация. Мне бы очень хотелось видеть тебя одной из своих помощниц. К сожалению, сейчас все должности заняты. Штат, увы, определяю не я, а правительство моей планеты.

— Могу исполнять обязанности домашней прислуги.

— Я к такому не привыкла, — покачал я головой. — Поэтому поступим вот как. На какое-то время отправлю тебя к...

— ...одной из наших тётушек, — подсказала Сола. — Она совладелица танцевального коллектива. Ты ведь хорошо танцуешь?

— Как все наши, ничего выдающегося, — пожала плечами Нима.

— Значит, в кордебалете выступать сможешь, — сказал я.

— Как будет угодно моей госпоже.

— Что-то мне кажется, что ты немного обидчива, — прищурился я.

— Да что Вы, моя госпожа! — вскричала Нима. — Я так рада, что Вы купили меня у этого самовлюблённого человека! Но я могу больше, значительно больше, чем одни только танцы.

— Говорю же, в этом я ни капли не сомневаюсь. Первое место, которое освободится, будет твоим, — пообещал я, про себя подумав: если, конечно, не выяснится, что тебя подсунули специально, неважно, являлся целью Сноппс или я сама.

— Простите, моя госпожа, — потупилась девушка.

— Всё хорошо. И, пожалуйста, постарайся отвыкнуть от постоянного "госпожа". У нас принято так обращаться только в формальных случаях, при посторонних.

— Да, как скажете.

Выходной день в нашем представительстве Нима Эян провела в состоянии лёгкой прострации. Здесь никто не воспринимал её как рабыню и, главное, ничего не надо было делать. Соле она призналась, что уже и не помнит, когда в предыдущий раз у неё был такой свободный день. На предыдущего хозяина твилека не пожаловалась ни разу, хотя Дорме намеренно затрагивала эту тему несколько раз. Нима без обиняков рассказывала про характер и привычки Сноппса, в то же время, ни слова не говорила о том, как он относился к ней лично, отделываясь коротким "как все". Сама деликатность, в общем.

Родственнице-танцовщице Сола дозвонилась в первый день новой недели, пока я был в Сенате. Вечером она сообщила мне, что "тётушка" с удовольствием возьмёт ещё одну девочку. Они там, как раз, задумали набирать подменных исполнительниц: концертов стало очень много, а выступать без выходных может, разве что, дройд.

— Ах, как неудачно, что я не смогла присутствовать, — расстроился я. — Хотела с ней познакомиться.

— Представь, именно это я ей и передала, — заулыбалась Сола. — Мы договорились, что она тебе перезвонит сразу же, как будет в системе Корусанта.

— Они прилетят сюда на гастроли?

— Планируют, в ближайшие месяцы. Точнее пока неизвестно.

— Будем надеяться.

— Увы, увы. Ты сама говорила, что обстановка меняется ежечасно. Так, ну, мои дела здесь закончены, билеты я заказала на сегодняшний вечер.

— Уже? — я тяжело вздохнул.

— Хочешь, чтобы я осталась у тебя насовсем? — тут же спросила сестра.

— Нет-нет, Сола, не бери в голову. Нечего потакать моему мелкому эгоизму. Я сильная, я справлюсь.

— Смотри. Будет нужно, я или мама прилетим и поможем.

— Жаль, что ты не увидишь Осоку, ученицу Анакина. Необыкновенно талантливая девочка!

— Возможно, в следующий раз.

Немного о твилеках

Резонанс от моего демарша на приёме получился неожиданно большим. Два дня в начале следующей недели ко мне подходил то один, то другой сенатор и заговаривал о служанке. Как и следовало предполагать, выражали горячее одобрение: в Республике рабство было запрещено, и любой политик считал хорошим тоном при удобном случае заявить о его неприятии. Улучив момент, прибежала доктор Ветте, она тоже поддержала меня и поинтересовалась, как я хочу использовать выкупленную девушку. Я честно сказал, что пока не знаю. Совершенно иначе отреагировал толстый Орн Фритаа. Отозвав меня в сторону во время одного из перерывов, и сказал:

— Дорогая сенатор Амидала, мы не первый день работаем с Вами бок о бок, поэтому буду говорить без реверансов. Безусловно, уважаю Ваш благородный порыв, но всё же, всё же... Напрасно Вы вмешались во взаимоотношения, в которых не слишком искушены. Сенатор Сноппс строг, можно даже сказать, груб, однако, наших женщин специально тренируют купировать подобные эксцессы у мужчин. Если девочка неспособна это сделать, не нужно её жалеть, она просто плохо обучена и не стоит потраченных денег.

— Насколько я поняла, она хотела быть полезной и не ожидала столь неадекватной реакции Сноппса, — возразил я.

— А должна была предвидеть. Поэтому я и говорю, что её, должно быть, плохо учили. В диаспорах на других планетах с воспитанием девочек вообще большие проблемы. Влияние улицы, ранние знакомства с представителями иных культур не идут на пользу. Надеюсь, Вы не думаете оставить её при себе?

— Нет, полагаю, нет. Но я обязательно найду ей применение там, где её энергия принесёт пользу, а излишний ум не будет недостатком. Кстати, Сенатор, не могли бы Вы просветить меня по поводу некоторых нюансов обучения девочек на Рилоте?

— Да, конечно, — закивал толстяк. — Что конкретно Вас интересует?

— Я слышала, что дочери глав домов получают значительно более разностороннее образование. Это так?

— Абсолютно верно. Баронессы ведь не какие-то служанки, их охотно берут в качестве невест знатные особы и состоятельные бизнесмены. Супруге такого лица нужен широкий кругозор, чтобы поддерживать беседы на светских мероприятиях. И другие дополнительные знания, для организации домашнего хозяйства и управления прислугой.

— Понимаю, — сказал я. — Скажите, а что мешает отбирать более умных, энергичных девочек среди простолюдинок и обучать их, скажем, на секретарей? Так семьи могли бы получать больший доход от найма своих женщин. Традиции ведь не запрещают?

— Традиции — нет. Но... Вот о чём я и говорил, моя милая, Вы просто не в курсе. У нас нет каких-то государственных школ для девочек. В каждом более или менее состоятельном Доме существуют музыкальные училища, а всему остальному обучают в семьях. Оттого и уровень так отличается. Создать школу для девочек-клерков ничто не мешает, однако бароны обычно скупы, никто на это не пойдёт.

— Даже ради явной выгоды?

Фритаа махнул четырёхпалой рукой:

— Потратиться пришлось бы прямо сейчас, а выгода когда ещё будет, и вовсе не факт, что до неё доживёшь... — он сделал паузу и добавил, чтобы я ненароком не отнёс это и на его собственный счёт: — Так они рассуждают. И не считайте это пессимизмом. На Рилоте среди баронов весьма высокая смертность.

— Да, это мне известно. А как обучают своих женщин ваши ночные воины?

При всём отменном владении собой рилотский сенатор едва заметно стушевался. И тут же расплылся в добродушной улыбке:

— Милая моя, не стоит верить досужим слухам! Криминальные группировки, бывает, используют женщин нашего вида в качестве профессиональных убийц, отсюда все эти сплетни, но чтобы воины...

— Хотите сказать, Народа Ночи не существует? — я насмешливо посмотрел на него.

— Ну... Если ещё где-то и существует, мы ничего об этом не знаем, — развёл руками Фритаа. — Это ведь, по сути, термин из древней истории. Была у нас такая обособленная раса с серым пигментом кожи. Жестокая, необразованная, не признающая традиций и правил. Мы с ними боролись, вытеснили на Ночную Сторону, а оттуда они бежали в космос. Больше о них никто не слышал.

— Ах, вот как, оказывается! Буду знать.

Разумеется, сенатор хитрил. Как официальное лицо, он просто не мог открыто признать сэск'обирри, такова политика Правящего Совета Рилота. Из серии "у нас нет ядерного оружия, но при необходимости мы, не задумываясь, его применим". Хотя для всей Освоенной Галактики существование восьмой касты являлось секретом Полишинеля.

— Что касается девушки, — невинным тоном добавил я, — жаль, что она не из Дару. Тогда бы я совершенно точно нашла ей применение.

Вот теперь маленькие глазки сенатора забегали. Он лихорадочно гадал, что я могу знать, и не решила ли я в самом деле, что покровительство вдовой баронессе оказывает именно он. Отлично! Теперь он точно постарается никак не пересекаться с Кои, чтобы не давать повода судачить, чем окончательно укрепит подозрения сплетников. А я останусь в стороне. Кстати, об организации женского училища в клане Секура нужно будет посоветоваться с Кои. Если сможем продавить Местоблюстителя, другие Дома, увидев результат, тоже не захотят упускать выгоды, и такие девочки, как Нима, больше не будут страдать в прислугах у напыщенных идиотов. Учтиво попрощавшись, я развернулся и неторопливым шагом направился по коридору к своему сектору Ротонды.

По моим подсчётам, одно из самых важных событий в падаванской жизни Осоки должно было уже закончиться, а они с Анакином всё не появлялись. Прошла ещё одна пятидневная неделя. Наконец, на закате, юная тогрута примчалась к нам домой.

— Полетела сперва в Сенат, а тебя уже там нет, привет! — затараторила она. — Падме, ты не поверишь, где я была!

— Поверю.

— Нет, не поверишь!

— Да поверю я, рассказывай.

— А-а, — разочарованно протянула она, — ты, наверное, и это знала наперёд?

— Только то, что Оверлорды не сказка, а вполне реальные существа. С нетерпением жду подробностей.

Рассказ о планете Мортис, свежий, со всеми впечатлениями и эмоциями, не успевшими ещё покрыться налётом времени, я слушал в полном молчании, не перебивая и не переспрашивая, даже если что-то не совсем понимал. Потом спрошу, пусть говорит, как есть, зачем её сбивать? Тем более, Осока и сама часто запиналась, не зная, какой подобрать эпитет. Трудно доходчиво описать планету, где времена года сменяются со временем суток — а солнца на небе нет — где с наступлением ночи травы умирают и рассыпаются в пыль, уносимую ветром, а чёрные остовы деревьев вспыхивают мертвенно-белым светом, притягивая к себе молнии смертельно опасных ночных гроз. Где предметы исчезают и появляются, стоит только отвести взгляд в сторону. Где живут — вернее, жили — трое Повелителей Силы, многократно превосходящие своими возможностями и Йоду, и Сидиуса, и мастеров древности.

— Сила там течёт так плотно, — говорила Осока, — что, кажется, аж воздух звенит. Несвязанные и те, думаю, почувствовали бы. В некоторых местах это приятно, но тоже, знаешь, странно: вроде бы, стоишь на месте Света, а шаг в сторону — и попадаешь в спутанный поток, совершенно не приятный, такой, как ты говоришь, взбаламученный. Внезапно, без предупреждения. Где-то бывает вообще непонятно, светлое поле или нет. Например, в той пещере, где мы провели первую ночь. Эффекты от этого, мягко говоря, странные. Магистр Кеноби говорит, ему там явился его покойный наставник, Квай-Гон Джин. А я видела совсем другое. Себя. Только взрослую уже. Эта "я"... она... она красивая, сильная, серьёзная, но в то же время жёсткая, угрюмая даже. Говорила мне, что Анакин дурно на меня влияет, представляешь?! Не понравилось мне это. А ты видела, какая я буду взрослая? Падме-е?

— А? — вскинулся я.

— Меня ты видела в будущем?

— Конечно, много раз.

— Какая я буду... могу быть?

— Красивая. Сильная. Целеустремлённая, — начал перечислять я. — Иногда серьёзная, иногда ехидная. И всегда оптимистичная. Знаешь, из серии, когда река слишком бурная, и перейти её нельзя — зато от жажды не умрём, и помыться есть где.

— Ха-ха-ха, такая картинка мне больше нравится! — повеселела Осока. — Значит, это была не я, а обыкновенный морок.

— А я думаю, именно ты. Быть назидательной и жёсткой ты тоже научишься. Как и женственной, к слову сказать, — я улыбнулся.

— Ну, да, конечно! Вот это уж точно не моё!

— Ой, не зарекайся, — погрозил я пальцем. — Ты уже сейчас очень милая девушка, просто сама себе в этом признаваться не хочешь. А окружающие-то видят.

— Да кто видит? Бонтери, что ли? Не смеши! Он просто жертва маминой юбки и нормальных девушек не встречал.

— Не только он. Ладно, продолжай.

Об испытании на арене монастыря Мортиса Осока говорила, буквально захлёбываясь эмоциями. Конечно, ей было лестно, что её наставник настолько силён, что смог укротить младших Оверлордов, обоих сразу. Я старался не проявлять никаких чувств, я-то знал, что властное "На колени!!" — проявление Тёмной стороны, одна из черт будущего Вейдера. По-хорошему, Анакин должен был остаться там, на Мортисе, заняв место Отца, в этом случае равновесие было бы восстановлено. Но он не захотел. Виновата в этом была... ну, я, кто же ещё. Самим своим существованием. Не рвись он так обратно ко мне, прислушайся к голосу разума, и Палпатин проиграл бы вчистую. Чёрт. Знай я заранее все эти подробности, действовал бы иначе. А сейчас... Как говорится, "Байкал" надо было пить вчера, сегодня нужен рассол.

То, что чёрный Сын не смирится с унижением и поведёт свою игру, было ясно и без предварительного знания. Не ожидали наши лишь того, что он обнаглеет окончательно и похитит Осоку.

— В общем, очнулась я на стене, прикованная цепями, — продолжала юная джедайка. — Подёргалась-подёргалась, и тут ко мне приковыляло существо. Странное такое, похоже на небольшую обезьянку с головой крысы. Сказало, что заточено здесь уже не пойми сколько времени, стало задавать разные вопросы. Сейчас я думаю, его этот Сын послал, чтобы я начала сомневаться и пала духом. А я была настолько на взводе, что даже внимания не обратила. Тогда эта тварь укусила меня. Что было потом, плохо помню. Кажется, я сражалась с кем-то, причём, жёлтый меч был неисправен, его всё время вело, выворачивало из пальцев...

— Он реагировал на Тёмную сторону, которой тебя заразили.

Осока кивнула:

— Магистр Кеноби потом то же самое сказал. Обычные кристаллы слушаются владельца, но шард, он, фактически, живой, вот и протестовал. Когда я упала, меч вылетел из руки, после этого всё, провал. Потом чувствую, лежу под деревом, а рядом Дочь. Уже неживая. Она меня спасла, отдала остатки своих сил. Магистр Кеноби считает, что теперь у меня иммунитет против Тёмной стороны. Ну, потому, что Дочь — это чистый Свет.

— Я в этом разбираюсь слабо, но звучит логично. Ты сама ничего не чувствуешь?

— Абсолютно. В зеркале, вроде, тоже ничего не изменилось.

— Поживём — увидим. Так что же Сын? С ним вы как справились?

— А, ну, после того, как он хотел убить Отца, а Дочь встала между ними, и кинжал попал в неё, он удрал, как натуральный Гривус. Что было дальше, я подробно не знаю. За Сыном гонялись они, а я в это время работала механиком. Сначала чинила челнок, потом разбирала...

— Зачем?

— Чтобы Сын с планеты не удрал. Представляешь, что было бы? Он ведь не только меня, он и Анакина заразить пытался... — спохватившись, что сказала лишнее, Осока быстро добавила: — Но ты не волнуйся, с ним этот номер не прошёл.

— Не ври мне.

— Ладно, прошёл, но очень ненадолго. Потом при поддержке Отца Анакин уничтожил Сына, и всё вокруг стало сыпаться, потому что Отец тоже был при смерти. Пришлось нам срочно оттуда ретироваться. Я даже кристаллов не успела набрать. А они ведь там просто переполнены Силой, Ордену бы очень пригодились. Вот так... — Осока посмотрела в окно, за которым темнело вечернее небо. — Падме, скажи, а Анакин... Вы с ним виделись уже сегодня?

— Нет.

— Где же он, в таком случае? Времени много прошло.

— Возможно, на каком-нибудь совещании? — предположил я.

— Ой, точно! — Осока вскочила. — Нам, наверно, новое задание доводят, а я прогуливаю!

— Не прогуливаешь, — поправил я. — У тебя отчёт в Сенате.

— Зачётная отмазка. Так магистрам и скажу. А они мне опять выговорят, что болтаю без разрешения.

— Я думала, мне они доверяют.

— Пятьдесят на пятьдесят. Магистр Винду, например, тебя уважает, но недолюбливает. А магистр Шакти как-то сказала Пло Куну, что ты потрясающая женщина, — выдала Осока руководство Ордена со всеми потрохами. — Я побегу, ладно?

— Да, иди, а то совсем опоздаешь. Рожки, смотри, не отморозь.

— А?

— Нет, ничего, беги-беги.

В принципе, я не сомневался, что ни Осока, ни Анакин у меня сегодня уже не появятся: задание, насколько я помнил, было весьма срочным. Осоку на него Анакин брать не хотел, у неё было иное мнение. Прямого запрета от Совета или, хотя бы, Кеноби, не последовало, и девушка решила, что может поступить по-своему... Ладно, это другая история. Совершенно не ожидал я того, кто прилетит ко мне в гости вместо них.

— Падме? — заглянула ко мне Сабе. — Приехала Айла Секура. Задаёт странный вопрос: можешь ли ты её принять.

— Хм, действительно, странный, — задумчиво произнёс я в то время, как внутри у меня всё звенело от радости. — Это точно она? Пойду, сама посмотрю.

Странность вопроса разъяснилась тотчас же. Айла — это, конечно, была она, собственной персоной — сразу после "здрасте" поинтересовалась:

— Скайуокер тебе не звонил?

— Нет, а должен был? — слегка удивился я.

— Собирался, если успеет. На всякий случай просил передать, что улетает на короткую разведку, вернётся через пять-семь стандартных суток.

— Не успел, значит. Осока с ним?

— Скорее всего, иначе она меня нашла бы. Мы только и успели, что поздороваться на бегу.

— Ты надолго на Корусант?

— Примерно так же, на пять-шесть суток. Принимаю пополнение и новые корабли. В смысле, после ремонта, свежей постройки вряд ли дадут.

— То есть, занята плотно, — сделал я вывод.

— Только когда придут корабли из доков. А их пока нет. Хороший повод как следует выспаться и пообщаться, наконец, со старинной подругой, — она улыбнулась. — Ты, видимо, хочешь продемонстрировать мне некое устройство?

— Да. Хотя, ты ведь видела такое же, самое первое.

— Меня интересует не оно само, а насколько хорошо ты им овладела.

— Сейчас буду хвастаться. Пойдём.

Пока мы беседовали, капитан Тайфо и Сабе потихоньку ретировались: что толку стоять, как бараны, хлопая глазами, когда улавливаешь лишь отдельные слова? В спальне, усадив твилеку на кровать, я кинулся переодеваться. Кожу перекрашивать не стал, долго, просто надел нейроинтерфейс, натянул платьице самой непристойной длины и обулся в туфли на каблуке повыше, так, чтобы максимально компенсировать разницу в росте.

— Убедительно, — одобрила Айла. И перешла на рилль. Минут, наверное, двадцать мы трепались на её родном языке, я старался активно использовать жесты лекками, по-моему, даже больше, чем сама Секура. Рассказывал всё то, что в предыдущие месяцы, по видеосвязи, говорить не рисковал — вдруг запишут, расшифруют и прослушают. Фактически, сейчас я обходил одну-единственную тему. Айла, как профессиональный разведчик, заметила это наверняка, но пока ничего не уточняла.

— В разговоре ты лекками владеешь просто идеально, — сказала она наконец.

— Спасибо, — я как бы невзначай потёр кончиком правого хвостика щёку под глазом.

Айла засмеялась.

— Хорошо, очень хорошо, — сказала она. Провела своей леккой по моей, спросила: — Чувствуешь равномерно?

— Ага, как собственное тело. Уже, знаешь, стала немного привыкать к ощущению, когда они есть, сначала было очень странно.

— Мне трудно вообразить, у меня-то они всегда были. Ты явно много тренировалась с моими соплеменницами.

— Очень много.

— Они надёжны?

— Надеюсь, что да, — сказал я и добавил небрежно: — Согласись, если сомневаться в жене твоего кузена, то кому тогда верить?

— Ах ты, позёрша! — всплеснула руками Айла. — Ты познакомилась с ней? Сама?

— Да. Пришлось поуговаривать, прежде чем она согласилась ко мне наняться. В твоём присутствии было бы значительно проще.

— Конечно, но, видишь, ты справилась и без меня. Снайпер — это она?

— Нет, её младшая сестра Сумари.

— Вот сестру не помню совсем. А дочка, Нола?

— Наследницу отдали в хорошую школу, мама и тётя приглядывают за ней по очереди. Когда свободна Кои, она выводит меня в свет.

— Ходишь прямо так или перекрашиваешься?

— Крашусь. В сиреневый.

— Это правильно. Микси слишком бросаются в глаза, а в твоём случае это лишнее. Хотя, с эстетической точки зрения так ты выглядишь намного эффектнее. Анакин видел?

— Нет. Незачем ему пока.

— Пожалуй, ты права. Вот что, подруга. Надо нам с тобой куда-нибудь пойти.

— В гости к Кои и девочкам, — предложил я.

— Это отдельно, там тебе не обязательно быть твилекой. Просто куда-нибудь. Можем взять и Кои, будет даже лучше.

— Айла, я только за!

— Вот и отлично. А в гости я бы сходила завтра, и не с этой вот излишне смазливой микси, — она шутливо потыкала в меня леккой, — а с мисс Кветой Ниш.

— Ник и это тебе успел рассказать?

— Осока, не Ник. Мы утром немного поболтали... Да! Кстати! Покажи, во что ты её одевала, когда вы конспиративную квартиру покупали.

— Иди сюда. Вот, смотри, весь наряд.

— Очень удачно! Образ приличной городской девочки.

— Ей не понравилось.

— Не сразу понравилось, — поправила с усмешкой Айла. — Когда прошлась немного, она поменяла своё мнение.

— Мне не сказала.

— Она опасается, что ты из неё модницу будешь делать.

— Модница — несколько другое. Я хочу из неё сделать девушку, которая умеет хорошо одеваться. Как ты, например.

— Я? — изумилась она. — Ты меня с собой не перепутала?

— У меня всегда были помощницы и советницы. А ты, вспомни, какие образы себе делала для заданий под прикрытием. Сама. Ты ещё меня поучить можешь.

— Маскировке — да, остальному — не уверена.

— Вот пойдём гулять, заглянем в магазины, там и посмотрим.

— Сразу предупреждаю: набирать гардероб мне мы точно не будем, и не уговаривайте! Я джедай, мне Кодекс не позволяет.

— Будет видно.

В магазине мне пришлось давить всем своим сенатским авторитетом, однако, платье мы, в итоге купили. Короткое. В обтяжку. Светло-серого цвета с лёгкими переливами то в синеватый, то в коричневый. К нему подобрали изящные невысокие ботинки почти без каблука, перчатки и дымчатую вуаль — закрыть верхнюю часть лица. Узнать Айлу в образе столичной дамочки стало практически невозможно, в чём мы убедились уже через десять минут, на станции магнитки. Двое республиканских офицеров на платформе буквально раздевали нас глазами, пока не подошёл их поезд. Нам, к счастью, было надо в противоположную сторону.

— Заметила вояк? — спросила меня джедайка.

— Ещё бы!

— Тот, что рыжий в веснушках — капитан Доркин, мы хорошо знакомы, участвовали в двух рейдах.

— Значит, маскировка удалась, — улыбнулся я.

Агентесс я заранее не предупреждал, набрал сообщение из магазина, что сейчас приедем. Радости и восторга в маленькой квартирке было через край. Нола мгновенно позабыла, что "уже большая", потому что ходит в первый класс, и сидела у тётушки на руках. Её мать... я ни разу ещё не видел Кои такой сияющей. Женщина смотрела на Айлу, как на сошедшее с небес божество. У нас в таких случаях говорится "не знает, куда усадить, чем попотчевать". Сумари реагировала спокойнее, она на Рилоте с Айлой почти не общалась, так как была тогда слишком мала.

— Ах, какая жалость, что я позвала сегодня знакомых! — расстроенно произнесла Кои.

— Во сколько? — спросил я.

— Через сорок минут. И две из них знают тебя как твилеку.

— О-о, тогда, наверное, лучше не рисковать и уйти.

— Да, неудачно вышло, — вздохнула Айла. — Главное, это ведь я подбила тебя нарядиться тогрутой. Ну, ничего, я ещё завтра заеду.

— Может, наоборот? — предложил я. — Сегодня останешься здесь, а завтра пообщаемся.

— Нет-нет-нет, завтра у нас графики могут не совпасть, мы обе на службе. А сюда, к девчонкам, я могу в любое время дня заскочить. В любом случае, полчаса у нас ещё есть.

Нола была очень огорчена, что тётя Айла так скоро уходит, в ореховых глазах блестели слёзы, тем не менее, она не расплакалась, а солидно произнесла:

— Только завтра прилетай обязательно, я ещё поговорить хочу, — потом повернулась ко мне и добавила: — И ты, тётя, прилетай чаще, раз мне нельзя ездить к тебе после школы.

— Хорошо, — улыбнулся я. — Ты потерпи немного. Как только кончится война, будешь приезжать хоть каждый день.

— Смотри! Ты обещала!

Выходя на улицу, Айла улыбалась.

— Племянница тебя просто обожает, — сообщила она. — Сказала мне, что лучше тебя только я и мама.

— Я её тоже очень люблю, — признался я. А про себя подумал: знала бы ты, какой красавицей и умницей вырастет эта кроха... Ну, надеюсь, всё получится, и Айла увидит сама.

Мы от души прошлись по городу, несколько раз изящно отбрёхивались от назойливых мужских компаний — получили массу удовольствия — и вернулись ко мне. Айла с видимым облегчением плюхнулась на диван в гостиной, меч положила на столик. Посмотрела на меня. На меч. Снова на меня.

— Ты очень хочешь его взять, — заметила она.

— Ужасно, — кивнул я. — Потрясающе красивая конструкция. Можно?

— Аккуратно только.

Цилиндрическая рукоятка увесисто легла в ладонь. Я почувствовал, что улыбаюсь во весь рот, и никак не мог придать губам нормальное положение. Айла покачала головой, воздевая глаза к потолку, и на лице её читалось: "ну, как ребёнок, честное слово!"

— Хочешь включить, стань так, чтобы ничего не задеть, — сказала она. — Возьми обеими руками. В момент включения возникает прецессия, держи крепко.

Сбросив туфли, я отошёл дальше от мебели, почти к глухой стене гостиной между дверями спальни и кабинета, положил ладонь второй руки на рукоять. Хотя я и привык к новому телу, однако, прекрасно помнил, что у меня слабые женские руки. Стиснул цилиндр рукоятки так, что пальцы побелели, и только потом нажал кнопку. Синее лезвие с ровным гудением выплеснулось из эмиттера, замерло, струясь необыкновенным текучим огнём. Первое движение, медленное, примерочное, я сделал на напряжённых руках. Замах, удар сверху вниз. А ведь нормально, держу! Не теряя осторожности, я взмахнул мечом более уверенно, имитируя подсекающий удар, затем косой снизу вверх и разворот лезвия перед собой, как делают для защиты нижней проекции. Меч слушался очень хорошо. Следующая связка получилась почти без напряжения. Всё-таки, проворачивать рукоять одной рукой я не рискнул, такое лучше пробовать сначала с выключенным. Вот и укол, глубокий, в стиле спортивного фехтования, вышел, как мне показалось, не совсем чисто, лезвие слегка вильнуло. Всё, хорошенького понемножку. Я поднял меч вертикально, наслаждаясь звуком и ровным спокойным жаром, исходящим от синего пламени, надавил выключатель. Протянул меч владелице:

— Спасибо.

— Неплохо, весьма неплохо, — одобрила Айла, снова кладя меч на столик и вытягиваясь на диване. — Однако, заставила поволноваться.

— Я же осторожно! — с ноткой обиды протянул я.

— Ага, особенно тычок назад мимо себя, прямо верх осторожности... — Айла прищурилась и спросила: — Колись, кто из них тебя обучает? Он или она?

Я молча развёл руками, извини, мол, подруга, своих — не сдаём. Даже своим же.

— Ну-ну, — хмыкнула твилека. — Думаю, скорее, она. Анакин тоже достаточно чокнутый, но он слишком уж над тобой трясётся. Сознайся, подавила бедную девочку авторитетом?

— Не было необходимости никого подавлять и просить, — уклончиво ответил я. — Согласись, когда рядом с тобой джедай, не уметь в случае чего воспользоваться его мечом просто глупо. Кстати, такое однажды уже случилось, в Сенате, с Бейном.

— Может быть, ты и права. И однажды световой меч спасёт тебе жизнь... — Она помолчала, глядя сквозь изогнутый транспаристил стены на панораму вечернего города. Посмотрела на меня. И неожиданно спросила тихим, но очень напряжённым голосом: — Подруга... Скажи... Как... я умру?

Ох... Ну, вот что её разобрало именно сейчас?!

— Тебе не надо пока знать, — мягко сказал я. — Ещё не скоро. Ты вся изведёшься.

— Можно подумать, я уже не извелась, — она нахмурилась. — Падме! Ну! Скажи. Что это будет? Сит?

— Нет, Айла. Будет ловушка. Сама я не видела, но... как бы слышала рассказ об этом.

— Чей? — продолжала настаивать она.

— Одного клона. Поближе к делу изложу тебе всё в деталях.

— Шанс избежать ловушки есть?

— Я уверена. Когда будешь знать, где именно, тебя ни за что так не подловят.

Джедайка глубоко вздохнула.

— Ну, вот видишь? — произнесла она с почти нормальной улыбкой. — Ты объяснила, я успокоилась. А то постоянно об этом думала, даже медитация не помогала.

Трудно сказать, то ли у неё, и впрямь, исчезло беспокойство, то ли это было наигранное — когда часто работаешь под прикрытием, волей-неволей станешь отличной актрисой — но остаток вечера джедайка пребывала в великолепном настроении. Как-то так получилось, что за ужином и после него разговор вертелся вокруг прошедших лет. Я и не заметил, как Айла заставила меня рассказывать о Набу, о детстве, потом о жизни во дворце после той истории с блокадой планеты. Вспоминалось всё это легко, практически без путаницы с моей прошлой жизнью, будто сложилась, наконец, цельная киноплёнка без склеек и засветок. Я, естественно, тоже расспрашивал подругу, что она помнит о своей жизни до потери памяти.

— Ты совсем не помнишь свои отношения с Ником?

— Помню только первые месяцы знакомства, — вздохнула Айла. — И очень тёплое чувство... Вернее, не так. Это чувство — не память, оно есть у меня сейчас.

— Но сейчас Фисто нравится больше?

— К нему я испытываю желание. К Нику — нет. К сожалению.

Как всё сложно, оказывается. Я счёл за благо оставить эту тему, перевёл разговор на другое. А за окном, тем временем, отгорел буйством красок закат, сменившись ровным прохладным освещением орбитальных зеркал.

— Мне, наверное, пора, — неуверенно произнесла Айла.

— Мы сейчас похожи на двух уголовниц из анекдота, — улыбнулся я. — Десять лет просидели в одной камере, а когда вышли, четыре часа стояли у ворот тюрьмы, не могли наговориться.

— Точно, — расхохоталась джедайка.

— Поэтому вот что. Оставайся до утра. Ты не падаван, которому обязательно ночевать в Храме.

— Я ведь тебе своими байками спать не дам!

— И ладно. Завтра на заседании вздремну.

— Как?? — пафосно возмутилась твилека. — И ты тоже спишь на заседаниях? Я думала, ты исключение.

— Смотря кто произносит речь. Под некоторых и вздремнуть не грех, ничего нового, всё равно, не услышишь.

Как уснул в ту ночь, я и сам не заметил. Мы долго лежали в кровати, накрывшись одним одеялом, что-то обсуждали. Помню, я спросил про Мэридун, и Айла подробнейшим образом расписала мне все похождения по планете. Потом она поинтересовалась, как мне удалось сбежать с корабля сепов, и рассказывал уже я. А вот дальше... Проснулся я от того, что Айла мягко толкает меня в плечо. Сквозь неплотно закрытые жалюзи пробивался утренний свет.

— Я заснула, — сказал я. — Не дослушала тебя.

— Ерунда. Потом напомнишь, до какого места я дошла, дорасскажу. У тебя какие порядки утром? Завтрак? Или только каф?

— Что-то съесть надо обязательно, иначе мозг работать не будет. Девчонки сейчас приготовят... Хотя нет, сейчас не приготовят.

— Почему? — удивилась она.

— Посмотри на время. Обычно я поднимаюсь только через час.

— Сенатор, Сенатор... Да Вы просто неженка!

— Ничего подобного! Наоборот, когда встаю раньше, я готовлю сама. Что характерно, автоповаром не пользуюсь.

— Тогда ладно, беру свои слова назад. Хорошо хоть готовишь-то?

— Жалоб не было. Нас мама учила.

Айла выскользнула из-под одеяла, встала, сладко потянулась. Какая же красивая!

— По меркам моего вида — весьма средненькая, — сказала она.

Блин, неужели я сказал это вслух?? Какая неловкость... Я почувствовал, как румянец заливает мне щёки. Айла же продолжала:

— Вот Кои у нас, действительно, красива. Глядя на неё, я часто жалела, что я не мой братец Ван.

— Зато у тебя необыкновенные глаза, — произнёс я, тоже поднимаясь с кровати. — Такие... В них прямо утонуть можно.

Ой. Опять. Да что я несу?! Смутившись ещё сильнее, я попытался обогнуть кровать и пройти мимо подруги в направлении санузла. Не получилось. Айла мягко придержала меня за плечи. Её гибкие лекки, едва касаясь, прошлись по моим распущенным волосам сверху вниз, а затем снова вверх, теперь уже забираясь в глубину, к затылку. Это было до того приятно, что я от удовольствия запрокинул голову, и тут меня поцеловали в губы. Решительно, умело, горячо и в то же время очень нежно. Я легко мог бы отстраниться... а зачем? Айла всегда вызывала у меня благоговейное восхищение, в последнее время ещё более сильное, до дрожи в коленках. Сам я никогда бы не посмел сделать даже намёк, но если она проявляет инициативу... Спустя секунду мы исступлённо обнимались, не прекращая поцелуя, а потом вновь оказались на постели. Я ласкал ладонями потрясающую воображение грудь подруги, она гладила лекками мне щёки, шею, плечи. Дальше началась какая-то сказочная феерия. Айла играла на моём теле, словно на музыкальном инструменте, попеременно касаясь разных "струн" и этим вызывая просто море наслаждения, по нарастающей. В момент, когда, казалось, я готов был улететь под облака, её ласки из напористых и страстных вдруг сделались мягкими, зовущими, она уступила инициативу мне, и я не замедлил этим воспользоваться. Стоило мне чуть утомиться, как она вновь повела свою партию, а мне оставалось лишь принимать всё новые ласки. Так повторилось несколько раз — три? четыре? — не знаю точно. Финал был как взрыв внутри каждой из нас и между нами, мне показалось, что нас оттолкнуло этой беззвучной вспышкой, заставив рухнуть навзничь, задыхаясь и не в силах совладать с непроизвольными сокращениями мышц всего тела.

— Вот лесба чёртова... — севшим голосом выдавил я, когда волна жара внутри немного схлынула. Айла хрипловато рассмеялась:

— Можно подумать! Сама-то, сама!

— Я, может быть, себя и ругаю, почём ты знаешь?

— Тогда тем более не за что, виновата целиком я.

— У меня такое чувство, что с какого-то момента на мне лежит проклятие. Я постоянно делаю знакомых женщин лесбиянками.

— Прямо так вот всех подряд?

— Ну... нет, только тех, которые мне немножко нравятся. Сначала Сэтин приставала, потом Рийо, потом в меня влюбилась девочка-практикантка. Да и ученица Анакина тоже пару раз делала намёки, отобью, мол, у Учителя. Теперь вот с тобой...

— И что тут такого? Технически любые отношения между девушками — не секс, а просто взаимные ласки. Ничего предосудительного.

— Ну, да, конечно! Я теперь, наверное, до седых волос буду краснеть, если при мне начнётся дискуссия, зачем вам лекки.

— Ха-ха, но это же не то, что с мужчиной, согласись?

— Совсем иначе, — признал я.

— Вот. И не рефлексируй. А то, что в тебя влюбляются девушки... Они просто подсознательно чувствуют, что нравятся тебе.

— И ты тоже знала? Давно?

— У офиса Канцлера, помнишь?

— Да.

— Ну, вот. А который, кстати, час? О, теперь точно пора вставать. Иначе тебе не удастся угостить меня, как обещала, всё сделают твои фрейлины.

— Тогда я первая купаться, не возражаешь?

— Иди, конечно.

После душа я готовил в верхней кухоньке завтрак. Айла, которая управилась быстрее меня — ей-то волосы сушить не надо — сидела в сторонке и наблюдала.

— Никогда, наверное, не научусь вот так, — пробормотала она.

— Было бы время этим заниматься — научилась бы.

— Так оно было! Когда дядя меня под наркотой держал, я что-то даже делала. А сейчас почти не помню, хотя это было уже после.

— Раз после, ты точно всё вспомнишь, когда понадобится. Можем даже поспорить.

— Не надо, я и сама буду рада, если так.

Спокойно поесть нам не дал сигнал комлинка Айлы. Звонил Кит Фисто, интересовался, куда она пропала. Айла ответила, что переночевала у подруги. Магистр удивился. Меня это возмутило.

— Вы полагаете, Магистр, у баронессы не может быть подруг? — ядовито осведомился я, заглядывая в фокус передатчика.

— Сенатор Амидала! — Фисто сначала опешил, но тотчас изобразил вежливый поклон. — Не знал, что вы знакомы.

— Всё ты знал, только не помнишь ни фига, — шёпотом проворчала Айла.

— Не буду прерывать ваше общение, дамы, — Фисто выдал свою знаменитую звёздную улыбку. — Просто хотел сказать мастеру Секуре, что мы с магистром Пло Куном находимся в Храме в ожидании приказа, и есть возможность потренироваться в зале.

— Благодарю Вас, Магистр, почту за честь, — сказала Айла. — До встречи.

— Вот и ходи за них замуж после этого, — не удержался я от колкости, когда она разорвала связь.

— И не говори. Твой тоже так?

— Частенько. Мужики вообще многого не замечают, а потом сами удивляются.

— Как не крути, лететь надо, иначе обидится.

— Паузу выдержи, — посоветовал я. — Ему полезно будет.

— Пожалуй. Сначала помогу тебе одеться...

— А потом на моём спидере вместе полетим, — подхватил я.

Фрейлинам в это утро работы не досталось вовсе. Пришедшая на верхний этаж Дорме обнаружила, что завтрак приготовлен и съеден, каф приготовлен и выпит, госпожа Сенатор практически одета. А баронесса с Рилота, несостоявшаяся наследница Правящего Дома и рыцарь джедай, помогает госпоже, то есть, мне, закончить туалет, разыгрывая типичную твилеку-горничную. Глаза фрейлины надо было видеть.

— Уж и подурачиться немного нельзя, — сказал я в ответ на немые знаки вопроса в каждом её зрачке.

— Может, Вам платье служанки принести, Мастер? — елейным голосом спросила Дорме.

— В следующий раз, сейчас времени нет.

Уже в салоне летающего лимузина Айла сказала мне:

— Надеюсь, я не слишком подорвала твою репутацию в глазах сотрудниц.

— Мою-то нет. А вот свою... Теперь они знают, что мы с тобой одним миром мазаны.

— Вот беда. Дойдёт до Совета, не видать мне повышения по службе.

— Как, ты тоже хочешь сделать карьеру??

— А кто ещё? А-а... Да, вот он на самом деле хочет. И это может быть проблемой.

— Это будет проблемой, — поправил я.

— Говорить с ним пробовала?

— Насколько возможно. У него ведь дух противоречия, чуть пережмёшь — получишь отдачу.

— Что верно, то верно. Надеюсь, твоё предвидение тебе поможет.

— Угу. Главное, не изменить события так, что я не буду знать, что дальше.

— Ты справишься.

— Придётся справиться, иначе...

— Об этом просто не думай. Всё, держись, я позвоню при первой возможности.

Она толкнула дверцу вбок и спрыгнула на посадочную площадку Храма.

Из воды

Анакин возвратился с задания в смешанных чувствах. С одной стороны, удалось уберечь от сепов бесценную информацию. С другой — один из важнейших пленников, которых они спасали, магистр Эван Пийл, погиб в бою с преследователями.

— Не совсем понимаю, почему эта информация имеет такую ценность? — удивился я. — Мне казалось, Старые Дороги Ордену известны очень хорошо.

— Далеко не все, — ответил Скайуокер. — Часть информации утеряна, от другой части нет ключей, джедаи-исследователи шифровали свои данные. Маршрут с кодовым названием "Нексус" — как раз, из таких. Джокаста обещает на основе этих данных расшифровать целый массив гиперпутей.

— Это же просто подарок! Магистр не напрасно отдал свою жизнь. А скажи, что такое с Осокой, почему она стоит там, будто боится подойти?

— Понимаешь, я не хотел её брать, а она как-то уговорила Пло Куна дать разрешение через мою голову. Может, вообще врёт, с неё станется.

— Хм. Одолжишь её мне на пару часов для воспитательной беседы?

— Да, сделай одолжение, вправь ей мозги. Главное, чтобы к отлёту на Фелусию не опоздала. В семнадцать сорок пять, не позднее, она должна быть на Сороковой площадке.

— Хорошо, я её привезу. Я ведь тебе не помешаю?

— Ну, что за ерунда? — воскликнул он. — Конечно, нет!

— Так! — я сделал самое строгое лицо, на какое был способен. — Падаван! Ко мне в офис, живо! На разбор полётов.

Девушка понуро поплелась за мной. Войдя в приёмную, я развернулся к ней и не успел раскрыть рта, как она кинулась мне на шею, прижалась полосатым рогом к щеке и забормотала быстро, без запятых:

— Падмочка ну хоть ты меня не ругай я не бог весть какая провидица а тут как знала я ведь худенькая если бы я в ту трубу не пролезла они бы вообще внутрь не попали...

— В общих чертах ясно, — сказал я, мучительно борясь с желанием ласково её погладить. — Но дисциплину, моя милая, соблюдать надо. Помнишь свой прорыв над Рилотом?

Осока вздрогнула.

— Угу, — выдавила она. — Пожалуйста, Падме, не надо...

— Ладно. Я не буду ругаться. При одном условии.

— Каком? — девушка рывком выпрямилась, заглянула мне в глаза.

— Вы летите на Фелусию. Там ты будешь поступать точно так, как я сейчас скажу.

— А приказы?

— Приказам это не помешает.

— Тогда я сделаю. Что нужно?

— Ни в коем случае не оставаться одной...

— Что, даже в туалет нельзя?

— Туалетов на улице там нет, — не принял я шутливого тона. — Действуй так, чтобы за спиной у тебя всегда были солдаты, видели тебя и могли прикрыть.

— Ты опасаешься, что меня похитят? Именно меня?

— Ну, за тебя я просто опасаюсь сильнее, ты мне не чужая. Дело в том, — соврал я, — что в гильдии наёмников прошло объявление. Искали исполнителя, способного захватить адепта силы. Причём, с условием уверенно чувствовать себя именно в джунглях.

— Возможно, это охота за каким-нибудь отшельником? Сектантом, например, — предположила девушка. Увидела, что я хмурюсь, и быстро добавила: — Но, да, может касаться и нас. Ты Анакину сказала?

— Первым делом, — снова слукавил я. Ох, хорошо, она этого ещё не умеет чувствовать!

— Надо ещё Пло Куна предупредить.

— Да-да, ему тоже передай.

— Ты не очень на меня сердишься, Падме? — глаза у Осоки стали чистые-чистые, как капли росы. — Ты ведь знала же. "Рожки не отморозь".

— Знала, но в видениях мне как-то не сообщили, что ты сделаешь это самовольно.

— В следующий раз поступлю умнее, — видя, что гроза прошла стороной, Осока снова полезла обниматься, потёрлась бровью о мою щёку. — Вот Падме, вот только ты меня полностью понимаешь, а Анакин постоянно придирается...

— Завидует, не даёт тебе воли? — насторожился я.

— Не, при чём тут завидует? Он просто не понимает, что я не ради развлекухи во все бочки лезу, я научиться хочу!

— То есть, тебе не кажется, что ты уже превзошла своих наставников?

— Что ты! Ну, может, кое-что, совсем немного, я делаю так же хорошо, как Анакин. А с Оби-Ваном или Фисто, например, вообще никакого сравнения. А что, Анакин и при тебе такое говорил?

— Да, пару раз.

— Я его, конечно, очень уважаю, но, по-моему, он слишком заносится. Ты бы сказала ему.

— Думаешь, не пробовала? Не слушает. Дуется, как маленький.

— Мальчишки... — как приговор, произнесла Осока.

— Ага.

— Падме, а когда ты познакомишь меня с мисс Кои? Давно ведь обещала.

— Ты сегодня не вполне заслужила, но ладно. Поехали, пока время есть. Только, чур: Анакин спросит, скажешь, что всё это время отчитывалась передо мной...

— А ты меня отчитывала, — легко скаламбурила Осока. — Так и скажу.

Женские посиделки — страшное дело. С семейством Дару мы заболтались так, что до Сороковой площадки пришлось гнать на форсаже. Представляю, сколько мне набросали вслед "дур", "овец", "самок ранкора" и прочих ласковых эпитетов. Да, я теперь "баба за рулём — спасайся, кто может", с этим ничего не поделаешь. Всё же, мы успели вовремя. После чего выяснилось, что зря я распугивала почтенных пенсионеров и офисный планктон на воздушных трассах: старт был назначен аж на восемнадцать тридцать пять. Анакин отыскался на главном мостике своего звёздного разрушителя, чтобы не мешать экипажу проводить предстартовые процедуры, он устроился возле углового пульта и колдовал над какой-то трёхмерной моделью. Когда я увидел, что именно он ваяет, по позвоночнику у меня пробежал холодок. Клиновидный корпус, похожий на гранёный наконечник древнего копья, ряды ионных двигателей в широкой корме, "бочки" плазменников скрытного хода, короткие крылышки, увенчанные вильчатыми ионизаторами... Скайуокер, как раз, прикидывал, куда прилепить дополнительную ионизирующую поверхность, крыльевых на такое количество движков было недостаточно.

— Поставь на нос, — не выдержал я. — Достаточно далеко, чтобы не было взаимного влияния, и плазма при обстреле будет соскальзывать.

— По работающей — да, поверхностный заряд у неё приличный, — задумчиво пробормотал он. — В таком случае, нижнюю часть носа надо изменить, чтобы при баллистическом спуске тепловая волна шла мимо. Как-нибудь вот так, что ли. Потом на большой машине прогоню точную симуляцию. А вы пунктуальны, госпожа Сенатор.

— Так я ещё и королева, если ты забыл. Плут.

— Дай я вам реальное время старта, вы бы точно не успели. Женщины... Как прошёл разнос?

— Да вот, опасаюсь, не слишком ли я запугала твою ученицу.

— А что ты сказала?

— Пригрозила, что одену её в форму Королевского колледжа Тиида и так заставлю пойти на правительственный приём, — одновременно я показал Осоке за спиной кулак, чтобы хоть хихикала беззвучно, он же услышит!

— Ты чудовище, — покачал головой Анакин. — Её от всяких бантиков и рюшечек в дрожь бросает.

Ха, знал бы он, какое я в действительности чудовище! Пользуясь Осокиным чувством вины, сегодня я заставил её надеть с городским нарядом нижнюю юбку. Девушка полвечера косилась на свой торчащий колоколом подол, а по дороге обратно к спидеру внезапно заявила, что это всё не очень удобно, особенно садиться, как я её научила, но выглядит красиво. Можно-де использовать, чтобы на кого-нибудь произвести впечатление. Это была победа, чёрт возьми! А ещё — неожиданный эффект — я краем уха услышал, как Нола сказала Кои: "мам, можно мне такую же юбку в школу?" Ну, за Наследницу я в этом плане был абсолютно спокоен, такая мать не может не привить дочери чувство стиля.

— Ты, может, оторвёшься от своего творчества? — я добавил в голос нотку сварливости. — Я вас провожать прилетела, между прочим!

— Прости, сейчас сохранюсь... — он развернулся ко мне и раскрыл рот от неожиданности: — Фаа...

Посмотреть, и в самом деле, было на что. На мне было короткое платье, в котором я только что изображал Квету Ниш, а поверх — длинная юбка на поясе-ленте. Изюминка её состоит в том, что лента с одинаковым успехом липнет и к лицевой стороне ткани, и сама к себе, так что юбку можно задвинуть внахлёст или оставить разрез любой ширины. В данный момент юбка была раздвинута спереди на ширину двух ладоней. Ещё бы не "фаа".

— Выглядишь просто потрясающе! — он схватил меня в охапку, однако, тут же выпустил, сообразив, что всё это могут наблюдать солдаты, а уж Осока и подавно. — Э-э... Шпилька, у тебя, наверное, есть предстартовые заботы, можешь идти.

— Да, — голос Осоки был сама покорность. — Большой проектор уже протестирован, я займу его, Учитель? Посмотрю карты района.

Проектор располагался тут же, в пяти метрах от закутка с пультом. Будет косить глазом в нашу сторону, к гадалке не ходи. Анакин тоже это понял и со вздохом сдался. Сказал:

— Карты посмотрим вместе. Пойдём лучше, прогуляемся, проводим Сенатора до шлюза.

Башню мостика пришлось покинуть на лифте, уж очень неудобен альтернативный путь, зато потом мы не стали пересаживаться в другой лифт в самом корпусе разрушителя, а пошли по межъярусным пандусам. Меня вели, приобняв за талию, Осока шла с другой стороны на полшага сзади. Я рассказывал что-то о своих сенатских делах, добавил немного услышанного от Айлы. Скайуокер слушал краем уха, больше занятый тем, чтобы смотреть на меня, особенно на мои ноги.

— Ну, а сегодня после обеда ты догадываешься, чем я была занята, — закончил я.

— Примерно. Осока, надеюсь, ты поняла всю серьёзность своего проступка?

— Давно поняла. Но примеры были интереснее, чем обычно приводишь ты, Учитель.

— Помни, это строго секретная информация, — напомнил я. Незачем Анакину знать истории о сэск'обирри, которые рассказывала нам Кои за чаем, а тем более — некоторые методы работы этих искусниц.

— Подожди в шлюзе, я быстро, — распорядился Анакин. Вывел меня на переходной мостик и только там уже полез целоваться. Пожалуйста-пожалуйста, я не против. Главное, что на приглашение посмотреть генеральскую каюту и оценить мягкость походной кровати времени не осталось.

Откинувшись на спинку водительского сиденья спидера, я наблюдал, как поднимается в небо огромный корабль. Надеюсь, Осока достаточно серьёзно отнесётся к моему предупреждению и не попадётся в лапы охотников. Палпатин к данному эпизоду войны отношения не имел, поэтому нет смысла лишний раз трепать нервы Анакину и вынуждать его разыскивать похищенную ученицу по всей Галактике. Ну, а мне надо как следует подготовиться к следующим событиям, точнее, к предстоящей командировке. Контейнер с Набу уже прибыл, осталось его только забрать. И слетать на верфи Анаксеса к металлургам, слегка доработать кое-какое снаряжение. Ну, это совсем рядом, за полдня управлюсь.

Канцлер Палпатин вызвал меня в свой офис по окончании пленарных заседаний. Я немедленно явился, задержавшись лишь на несколько секунд в приёмной, чтобы обнять ожидающую там Осоку. В офисе присутствовали Йода, Сэйси Тийн, Оби-Ван и Анакин.

— Сенатор Амидала, дорогая моя! — старый сит порывисто поднялся и сделал несколько шагов в мою сторону, раскинув руки как для объятий. Удивить его, что ли? Нет, опасно, вдруг он ничего не чувствует, только пока не касался меня физически?

— Канцлер, — я присел в глубоком реверансе.

— Мы с магистрами хотели бы поручить Вам важную миссию. В результате покушения убит король планеты Мон-Каламари. Назревает межвидовой гражданский конфликт. В связи с этим, Госсовет планеты просит представителя Сената Республики пронаблюдать за ходом консультаций между представителями куарренов и собственно мон-каламари. Я выбрал Вас.

— Это большая честь для меня, — склонил я голову.

— Уверен, именно Вы справитесь с миссией как нельзя лучше, — продолжал Палпатин. — Сенатор Тиллз уже находится на планете, однако она пристрастна, это её Родина. Консультируйтесь с ней, но сильно не рассчитывайте.

— Понимаю.

— Мы также получили некоторую информацию. Магистр Тийн, прошу Вас.

— Благодарю. Сенатор Амидала, по данным нашей разведки, на Мон-Каламари прибыл посол графа Дуку. Отмечены передвижения войск в направлении планеты. Принимайте это во внимание. Мы в качестве поддержки выделяем Вам магистра Фисто с подразделениями клонов-акванавтов, он уже начал передислокацию.

— Непосредственно с Вами мастер Скайуокер будет, — вступил в разговор Йода. — Конфликта вспыхивания не допустить постарайтесь. Обо всех затруднениях сразу сообщайте. Вопросы какие-то есть у Вас?

— Нет, никаких, — сказал я. — Тема мне знакома. Мы совсем недавно разбирали историю отношений между мон-каламари и куарренами с сенаторами Робб, Танийл и Чучи.

— Отрадно, что при Вашей активной работе Вы находите время для этого, — заметил Палпатин.

— Понять конфликт часто легче по аналогии с другими.

— В случае столь разных видов целесообразно привлекать и экспертов по биологии.

— Я пробовала, но не нашла в столице биологов, хорошо знающих оба вида, — развёл руками я. — Если позволите высказаться, я бы сочла целесообразным привлекать таких специалистов с развитых планет. Например, палеолингвистов, криптографологов. К сожалению, университет неохотно принимает профессоров естественных наук извне.

— Ректор сосредоточился на усилении технических кафедр, и его можно понять, идёт война, нужно ускоренно развивать технологии. Впрочем, я согласен с Вами и дам ему указания.

Вот как бывает. Главное, вовремя ввернуть нужную фразу. Теперь Главный Злодей собственными руками увеличит шансы Ирис Тано попасть на Корусант, она, как раз, специалист по эволюции языков и древним тайнописям.

Осоку Анакин с нами не взял, оставил для связи у Кита Фисто. Мы только и успели, что немного поболтать перед отлётом.

— Знаешь, кому понадобился джедай? — спросила меня Осока, делая большие глаза. — Причём именно ученик, не мастер? Трандошанам! Они решили тренировать на нас своё подрастающее потомство. Другая дичь слишком лёгкая, видите ли!

— Это пленные рассказали? — уточнил я.

— Нет, в плен мы не взяли никого, троих положили, один удрал и сумел взлететь. Вот он-то на охотничьи угодья и вывел. Эти гады устроились совсем рядом с Кашийком, под носом у вуки. Причём, охотятся таким образом не первый год. Там есть остров посреди большого залива, весь завален костями погибших. Хорошо хоть некоторым из последних партий удалось попрятаться и дожить до десанта. Наши там нашли троих юнлингов и ещё душ десять живых.

— Отлично!

— Да, а я теперь знаю, что у трандошан очень низкое свечение в Силе. Если бы не ты, я приняла бы их за местных зверушек.

— Шпилька, не отвлекай Сенатора, нам пора лететь, — строго окликнул Анакин.

— Да, Учитель! — отозвалась она и зашептала торопливо: — Падме, а до драки дойдёт, ты видела?

— Дойдёт, — кивнул я. — Поэтому ты сейчас пулей к капитану Тайфо, забери у него контейнер с Набу, привезёшь на Мон-Кала. Сильно облегчит нам жизнь.

— Поняла.

Наверное после этой истории я долго ещё буду чувствовать отвращение при одном упоминании об океане, а подводное плавание ненавидеть всей душой. Водолазные костюмы в Освоенной Галактике намного лучше, чем наши: они сухого типа, при этом не требуют "поддоспешника", отлично держат температуру от точки замерзания до плюс пятидесяти и имеют автономность двенадцать часов на одной зарядке. Вдобавок, выглядят они весьма эффектно, если не сказать сексапильно, особенно на женщинах. Всё бы хорошо, только попробуйте провести в этом удобном и красивом костюмчике непрерывно под водой, хотя бы, те самые двенадцать часов. Да ещё в женском теле с его непростой анатомией. Физиологические потребности никакая Сила отменить не может. Так вот, мы провели в океане больше четырёх суток! Хорошо Фисто, он водоплавающий. Анакину тоже было немного проще, мужикам кое-что делать удобнее, чем нам. А ещё проклятая соль, проникающая к коже всякий раз, когда расстёгиваешь костюм... В общем, за эти четыре дня я сполна прочувствовал, что ад может быть не только огненным, как сказано в Писании, но и заполненным солёной водой.

В подводном мире Мон-Кала всё оказалось точно так же, как и в мире наземном. Был несовершеннолетний принц, зелёный и неопытный, был его ментор, роль которого играл хитрый капитан Акбар, были верные, но неорганизованные друзья и сплочённые враги, руководимые внешней силой. Что-то это мне очень напоминало. Принца я осуждать не имел никакого права — сама я, что ли, была намного умней в его годы? Тогда, на Набу, у меня не было, разве что, постоянного советчика, поскольку Панака старался быть офицером дворцовой стражи, а не политиком, Акбар же — наоборот. Хотя воином он тоже был неплохим, даже умел работать головой: аквадройд сепов после удара его черепа смялся, как пустая консервная банка. Немного удивила позиция сенатора Тиллз, она, обычно такая пассионарная в столице Республики, здесь проявляла странную нерешительность. Ну, видишь ты, что парень мечется, не может принять решение — поговори с ним, задай наводящие вопросы, помоги понять, чего он сам хочет. И дай совет, как этого достичь. А она как варёная! Ладно, мне легко рассуждать, может, у них традиции не позволяют так себя вести. Понятными, как на ладони, для меня были лишь действия врагов. Ими руководили уже известные мне ситы, поэтому тактика применялась знакомая и весьма эффективная. Поссорить, привлечь на свою сторону более податливых, как тогда, на Родии, посулить процветаний, свобод и конституций. А, добившись успеха, взять к ногтю и союзников тоже, потому что их амбиции хозяевам не нужны, нужны только покорные исполнители. Куаррен Носсор Рай до боли напомнил мне Онаконду Фарра. Он точно так же был другом короля, предал его ради щедрых посул графа Дуку, и точно так же, увидев истинное лицо сепов, предал потом их. Несмотря на то, что нам это было на руку, чувство осталось гадливое.

Привезённый Осокой контейнер здорово помог нам, когда сепы выбросили на планету гидроидных медуз-киборгов. Тварей не брало обычное оружие, а вот гунганские гранаты действовали на них великолепно, вырубая электронные цепи и напрочь лишая подвижности. Потери после того боя оказались значительно меньше, чем в известной мне версии событий. Произошёл лишь один несчастный случай, когда клон, обходя медуз снизу, погрузился слишком глубоко, и тонкая оболочка гранаты не выдержала. Гунганы не живут на больших глубинах, поэтому их подрывные заряды не рассчитаны на высокое давление... Ещё было очень страшно попасть в лапы сепаратистского главаря Риффа Тэмсона. Особенно в тот момент, когда он решил меня медленно утопить, чтобы сделать посговорчивее наших джедаев. Вдруг не сработает? Страшная пасть с тремя рядами акульих зубов придвинулась к шлему. Зубы скользнули по забралу, царапая транспаристил. И только. Под верхним покрытием был слой материала, с виду похожего на прозрачную слабо поблёскивающую газовую ткань. Вот только резать эту "тряпочку" надо было промышленным станком, какими кроят броню космических кораблей, ну, или световым мечом. Вуаль из бескаровой фольги микронной толщины привезла мне однажды герцогиня Крайз, а неделю назад ребята с Анаксеса раскроили её и запаяли в прозрачный щиток шлема. Тэмсон был очень удивлён, если не сказать "растерян".

— Ты, конечно, можешь раздавить мой шлем, тупая рыба, — процедил я, стараясь, чтобы голос не дрожал, — но тогда я умру сразу. А после этого в живых из вас не останется никто, поверь мне.

Ситский прихвостень повернулся всем корпусом — голова у его вида вращается плохо — и наткнулся на потемневший от ненависти взгляд Скайуокера. Кажется, чутьё подводного хищника что-то такое ему подсказало, потому что он прекратил попытки шантажа. А вскоре его и вовсе отвлекли.

Спасли нас, как водится, в самый последний момент перед казнью. Куаррены освободили пленников, и мон-каламари принялись зачищать сепаратистских солдат. "Посол" попытался слинять — видимо, действиям в подобных ситуациях его обучал осторожный до трусости генерал Гривус — да не тут-то было. Наших было больше, чем могло бы, поэтому Тэмсон, убив троих местных солдат и выскочив из здания, угодил прямиком в руки клонов Фисто. Другая группа, тем временем, разрушила передатчик штаба. Лишённые централизованного управления дройды не остановились, как было на Набу, программирование их с той поры усовершенствовали, однако, их отряды не успели наладить координацию "точка-точка" и разобраться, кто теперь командует. Местные и клоны один за другим загоняли их в узкие места между небоскрёбами и там уничтожали.

С каким же наслаждением я стянул с себя подводный комбинезон и залез под пресные струи душа. И... уй, как жжёт-то, даже слёзы выступили! Какое счастье, что не надо вытираться, а есть устройство сушки прямо в душевой кабине. Повезло, не на всех кораблях они установлены. В каюту заглянул Скайуокер. Спросил:

— Как ты?

— Не очень чтобы как, — буркнул я. — У меня от этой соли раздражения... буквально везде.

— Ляг, я тебе обработаю, — предложил он.

Минут десять, сосредоточенно сопя, он обрабатывал бактой покрасневшие поверхности. Затем взял с меня слово, что буду лежать, пока не впитается, и ушёл, притушив освещение. Смотри-ка, а он может быть и деликатным, и понимающим, думать не только о высоких материях! Увидел, что мне больно, и не стал донимать. Дождавшись, пока просохнет препарат — аэрозольную повязку в таких деликатных местах не накладывают, будешь снимать, опять повредишь кожу, и всё лечение насмарку — я накрылся одеялом и сладко потянулся. Лёгкость, которую ощущаешь под водой за счёт архимедовой силы, не идёт ни в какое сравнение с удовольствием просто полежать на мягком, и чтобы тебя не донимали ни беготнёй, ни зубодробительными задачками по политическим вопросам.

Слабо зашипела открываемая дверь каюты. Внутрь проскользнула Осока.

— Как самочувствие, Сенатор? — поинтересовалась она.

— Сто раз тебе говорила, не обзывайся, когда мы одни.

— Я на случай, если Учитель у тебя.

— Разве ты не чувствуешь его присутствие?

— Когда он того не хочет — нет, — девушка сбросила обувь, приподняла край моего одеяла и залезла под него.

— Эй, эй! — сказал я. — Ты что вздумала?

— Я ничего, просто так, полежать.

— Ну... ладно. Скажи, у тебя тоже раздражения от соли в самых нежных местах?

— Тоже. Немного. Я их бактой обработала, сделать тебе?

— Уже справилась, спасибо.

— Надеюсь, нам дадут пару дней передохнуть после этого.

— Вам — возможно, мне — точно нет. Моё главное сражение по Мон-Каламари ещё впереди.

— Ты это видела?

— Милая, ты стала слишком часто задавать этот вопрос.

— Извини.

— В данном случае никакого "видела" не требуется, всё понятно и так. Я не первый день в Сенате, знаю, чем и в каких целях будут пытаться пользоваться мои недруги.

— Могу я тебе чем-то помочь?

— Хм... Пожалуй. Мне нужно будет решать очень много вопросов за короткое время, вот давай их разделим. Я буду консультироваться с сенаторами, ты — получишь необходимые материалы.

Атака на меня состоялась не сразу, а на второй день после возвращения и отчёта у канцлера. Бдительность, наверное, усыпить хотели. Но я им не девочка второй день с Рилота, чтобы расслабиться и пропустить удар. Когда взял слово представитель сектора М'шинни, я мгновенно подобрался: вот оно. Сенатор от этого сектора, Р'шиннос Ш'нийл, был относительно порядочным политиком и имел умеренные взгляды, на его заместителе же буквально клейма негде было ставить. Подавшись вперёд на летающей платформе, он горячо говорил об огромных сложностях взаимоотношений на планетах, где живут два и более разных вида с большой численностью.

— И что ж выходит в данном случае, шановны коллеги? — воскликнул он в благородном негодовании. — Сенатор Амидала, славная её миротворчей риторикой, опускается до таких ганебных дий, как розжиг громадского конфликта на планете Мон-Каламари! Куда это годится?

— Представитель Бровко, — сказал я, — во-первых, прошу Вас говорить на чистом стандарте. Сомневаюсь, что в этом зале, помимо меня, найдётся хотя бы дюжина сенаторов, понимающих Ваши сельские словечки. Поясню для остальных. Вы назвали мои действия позорными, обвинили меня в разжигании гражданского конфликта. Что ж, у меня есть чем ответить.

Лицо Войтеха Бровко побагровело, я же, не обращая больше на него внимания, представил Сенату фрагмент допроса Риффа Тэмсона в Министерстве Разведки. Беседа была длинная, на ней присутствовали следователь, Осока и специалист по психологии водных видов, найденный мной в университете. Пожилой синитийн почти три часа задавал пленному разные вопросы и в итоге добился того, что эмиссар проговорился о своей работе на графа Дуку. Именно этот кусочек и увидели все присутствующие.

— Полную запись беседы, три часа одиннадцать минут, я предоставлю в Секретариат, — забил я последний гвоздь.

Вслед за мной начали выступать другие сенаторы, многословно говорили о бесспорной миротворческой роли, которую играет республиканский парламент, и, как говорится, вот вам доказательства. Демарш Представителя был благополучно забыт, все клеймили гнусные козни сепаратистов и призывали внимательнее следить за тем, кого приглашают к себе правительства республиканских планет, если, конечно, они продолжают считать себя частью Республики.

— Пресекли в зародыше! — сказала мне после заседания Мон Мотма. — Весьма предусмотрительно с твоей стороны представить эту запись.

— Мне вовсе не хотелось, чтобы на меня посыпались все шишки, вот и подстраховалась.

— Используйте стандарт, Сенатор, — передразнивая меня, произнесла Терр Танийл. Стоявшие вокруг сенаторы из числа союзников засмеялись.

— Извини, провинциальная привычка, — подмигнул я ей.

— А что за мужчина так искусно провёл допрос? — поинтересовался Бэйл.

— Профессор психологии из столичного университета, — улыбнулся я.

— О? Удачно. Пожалуй, нам стоит почаще использовать научный подход, не в Эпоху Колонизации живём.

Да в воду

Осока сильно поскромничала, говоря о повреждениях кожи. Храмовые целители, увидев её "немного", схватились за головы. Видимо, в океане Мон-Кала содержится что-то, значительно сильнее действующее на тогрут, нежели на среднестатистического человека. На вторые сутки у девушки даже подскочила температура. Анакин и я хором заявили, что на следующее задание падаван не летит категорически. Тем более, что Набу — тоже очень богатая водой планета, хотя, насколько я помнил, её океан менее солёный, чем плазма крови человека.

— Скафандр не надену, даже не проси, — честно предупредил я.

— Надеюсь, не потребуется, — сказал Анакин. — У гунганов купола сухие.

На Набу Дуку попытался применить точно такую же схему, как на Мон-Каламари: поссорить гунганов с людьми. Казалось бы, бред полный, какие ссоры могут быть, если буквально несколько дней назад гунганы воевали плечом к плечу с нами? Оказалось, не такой уж бред. Пока генерал Тарпальс с экспедиционным корпусом бил дройдов на Мон-Кала, гипнотизёр Риш Лу обработал оставшегося без должной защиты босса Лиони. Тот собрал резервистов и собирался было идти на штурм Тиида, ждал только прибытия армии дройдов. Справиться с ситуацией удалось гораздо быстрее, чем в предыдущем случае, и, что немаловажно, не замочив ног. Лу сбежал на нашей подводной лодке, к счастью, у Тарпальса нашлась наготове ещё одна. На берегу мой герой-джедай взял эопи у одного из кавалеристов и бросился в погоню за предателем. Что ж, мой выход!

По моим подсчётам, десантные корабли дройдов должны быть на подходе. Да, вот и они, на высоте нескольких тысяч метров кажутся совсем небольшими. Комлинк с запрограммированным кодовым сигналом висел у меня на запястье. Я придавил пальцем сенсор до короткого писка в динамике. Дуку полагал, что его флот связал боем все истребительные полки планеты, да не тут-то было. Две эскадрильи формируемого Пятого полка с новой базы в Керене по моему распоряжению заблаговременно перелетели на замаскированные в джунглях пятачки недалеко от берега озера Паонга. Зенитные расчёты сепов засекли звенья уже на боевом курсе, с корпусов кораблей взмыли в воздух автоматические "грифы", и в них тут же мёртвой хваткой вцепилась вторая эскадрилья. Первая в этот момент сделала горку и нанесла кинжальный удар прямо в незакрытые люки транспортов. Я не рассчитывал таким образом достать генерала Гривуса, слишком уж, гад, живуч. Хватило и того, что два десантных корабля вспыхнули на месте, один взлетел, а четвёртый попытался подняться и рухнул обратно. Гунганы из Двадцать первого батальона бригады Тарпальса бросились к нему, выводить из строя уцелевших механических солдат.

Я, тем временем, вызвал на связь Анакина и с истерическими нотками и слезами в голосе принялся звать его обратно: дескать, здесь идёт бой, мы несём потери, и тут Гривус, они с ним не справятся... Уловка сработала, Скайуокер передал, что немедленно возвращается, только бы скакун выдержал. Гривус с поля боя сбежал, кто бы даже сомневался, он выбрался из горящего транспорта, подозвал "грифа" и улетел на нём. Пара Н-1 пыталась преследовать ублюдка, открыла огонь с большой дистанции, и тогда ещё два летающих дройда один за другим подставились под их торпеды, спасая хозяина. Прискакавший Анакин опоздал буквально на три минуты.

— Ну? И что за паника, Сенатор? — хмуро вопросил он.

— Прости, — полушёпотом сказал я. — Я надеялась, что ты сможешь его поймать. После того, как Дуку пытался казнить Вентресс, и она скрылась, у графа остался только один серьёзный лидер...

— Что верно, то верно. Без Гривуса графу будет гораздо сложнее управлять войсками. Остальные его генералы жидковаты, боятся ближнего боя. В отличие от нас. Не расстраивайся. Придёт время, я поймаю и его, и самого графа. Тогда войне конец.

— С этим лучше бы поторопиться, пока Дуку не успел найти новую Вентресс или Гривуса. И остаётся проблема второго сита.

— Загадочный Сидиус... — Анакин сжал правый, механический кулак, задумчиво посмотрел на него. — Выяснить бы, где он прячется! Сомневаюсь, что Дуку говорил правду, когда хвастался Учителю, что Сенат под его контролем.

— Я абсолютно уверена, что врал, — сказал я. — Хотя и не полностью. Допускаю, сит может прятаться где-то в правительстве или быть одним из Сенаторов, максимум.

— Буду этому даже рад, — проворчал он. — Арестовать его в столице гораздо проще, чем на территории сепов.

Джа Джа Бинкс по итогам происшествия заявил, что "его и большая босс Лионе провести будут обширная консультации с глава гунганския городов". Ну, а я, пока он будет эти консультации проводить, властью Сенатора объявил себе два выходных дня. И мы с Анакином снова, как два года назад, остановились у моих родителей. Там была Сола, была Джобель, которую я сразу воспринял как собственную маму, были племянницы. Старшую, Рюу, пришлось от себя буквально отлеплять.

— Она тебя любит больше, чем родную мать, — с ноткой ревности прокомментировала нашу встречу Сола.

— Рюу и похожа на меня больше, чем на тебя, — усмехнулся я.

Отца, к сожалению, на планете не оказалось, он занимался помощью переселенцам где-то в другой системе. Муж Солы Дарред дистанционно помогал ему из офиса благотворительной организации, впрочем, особо не перенапрягаясь. После того, как мы все пообедали, чем бог послал — в доме совершенно не ждали гостей — он заявил, что на работу возвращаться нет смысла, и отправился порыбачить. Анакин, оценив обстановку, решил составить ему компанию. Может возникнуть вопрос, почему не провести время со мной? В тот момент это было бы затруднительно. Зайдя после обеда на кухню, я обнаружил, что Сола и мама вплотную приступили к реализации проекта "праздничный ужин", и испытал сильнейший приступ кулинарной лихорадки. Скайуокер потому и слинял с Дарредом, на кухне он только мешался бы, как тот кот, на которого постоянно наступают. В процессе готовки мы с родственницами, разумеется, не молчали, активно обсуждали самые разные темы: почему нет, если заняты только руки, а язык совершенно свободен? Сола и мама расспрашивали, как у меня с Анакином, что творится в столице и в Галактике в целом.

— Как думаешь, когда закончится эта проклятая война? — спросила мама.

— Вот бы знать, — вздохнул я. — Пока я даже не знаю, чем она закончится.

— Ты не веришь в победу Республики? — изумлённо покосилась на меня Сола. — Или ты знаешь что-то такое, чего не знаем мы? В новостях говорят, что наша армия медленно, но продавливает сепаратистов.

— Не совсем так, — покачал головой я. — Ситуация равновесная. И она гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Возникает вопрос, а что в будущем. Образно говоря, мы сейчас ведём по тонкому лезвию. С одной стороны у нас глубокая вода. В неё мягко падать, в ней приятно плавать, но и утонуть проще простого, стоит расслабиться. С другой стороны — острые камни, о них разобьёшься вдребезги...

— Ты имеешь в виду победу Республики и победу сепаратистов? — уточнила мама.

— Да. Если победим мы, победит демократия и стабильность, но никуда не денется наша бюрократия, коррупция, организованная преступность. Надо будет очень постараться, чтобы нас не захлестнуло с головой. Не уверена, что это вообще возможно. Победят те — конец всему, Галактика превратится в россыпь удельных княжеств, грызущихся между собой. Оружия за последние годы наделано столько, что малой интенсивностью можно воевать не одно столетие.

— Получается, надо держаться этого самого лезвия и закончить дело миром, — попыталась подытожить Сола. — Чтобы те, кто хочет, ушли, но не забрали с собой тех, кто уходить не хочет.

— Как бы да, — кивнул я, — но только "как бы". Лезвие ведь может внезапно закончиться. И проиграют обе стороны.

— А сейчас я перестала тебя понимать. Как это обе??

— Так, что к власти придёт третья сила, которая устроила эту войну. И поддерживает её, как опытный турист подбрасывает ветки в костёр, с разных сторон.

— Погоди-погоди, — вмешалась мама. — До самого начала войны говорили, что Дуку идеалист, он не станет воевать. И вдруг тебя захватывают в плен, Орден вмешивается...

— И Республика была бы смята одним ударом, но тут, как чёрт из табакерки, у нас появляется армия клонов, — подхватил я.

В маминых глазах промелькнуло удивление. Сола же, не обратив внимание на непонятный оборот, покивала:

— Да, совпадений чересчур много. Возможно, ты и права. За этим стоит кто-то. Кто-то очень хитрый и очень жестокий. Сколько жизней уже погублено и сколько ещё погибнет! Жуть!

— Вот тебе и ответ, почему я стала жёсткая и циничная. Допустишь слабость, пожалеешь знакомого — вместо него погибнут миллионы.

— Мы можем чем-то помочь?

Ах, Сола, ах, сестра! Ну, не прелесть ли она?! Всё всегда поймёт, поддержит! Как же жаль, что нельзя её сюда впутывать!

— Нет, сейчас ничем, — сказал я, — хотя... Мам. Сестричка. Продумайте один вопрос, на случай, если мы проиграем. Нужно убежище. Такое, которое не найдут, место, где даже не подумают искать, ни друзья нашей семьи, ни спецслужбы, ни джедаи.

— Ты и их опасаешься? — удивилась Сола.

— Дуку тоже был одним из них, знает, как они мыслят, именно поэтому с ним так трудно воевать. А сколько ещё было Падших? Тот же Сора Балк, он спасал нас на Арене Петранаки, а потом перешёл на Тёмную сторону.

— Да-да, верно, не сообразила. Задачка... Попробую найти такое место.

— Делай. Или нет. Не надо проб, — поправил я. — Когда пробуешь, закладываешь возможность неудачи. А её быть не должно.

— Дочь, ты стала настоящим философом! — всплеснула руками мама.

— Это не я, это Великий Магистр так говорит.

Чуть позднее, накрывая на стол, мама поинтересовалась у меня:

— Дочь, а чего вдруг ты стала пользоваться нашими поговорками? Вроде, ни ты, ни Сола никогда не горели желанием учить язык. Я так удивилась, что ты что-то помнишь... — она замолчала и, прищурившись, посмотрела мне в глаза, пытаясь определить, понял ли я её реплику.

— Может, я просто повзрослела? — подмигнул я. — И поняла, что на базик эмоции не передашь, только информацию.

— Падме, доченька... — мама всплеснула руками. — Какое изумительное произношение! Тебе явно есть с кем поговорить.

— Ещё как есть. Моя подруга Айла. У неё был парень из наших, вот и научил.

— Айла, которая твилека? Забавно, должно быть, наблюдать вас со стороны.

— Да мы-то ладно, — улыбнулся я. — Я ведь ещё одну девочку научила, она тогрута. Вот когда они друг с дружкой, это настоящий цирк. Как в плохой фантастике, где все пришельцы разговаривают на общем языке.

— Тогрута это, видимо, ученица твоего благоверного? Видела на голо. Миленькая, молоденькая. Ты смотри...

— Перестань! — полушутливо сдвинул брови я. — Тёща.

— Я уже дважды тёща, — не обиделась мама, — имею моральное право. В силу богатого опыта.

— Ладно, буду посматривать, — пообещал я. — Мамочка, как же с тобой, всё-таки, хорошо и уютно!

— А-а, а помнишь, как в детстве ты хотела поскорее стать самостоятельной? — погрозила она пальцем. — Слушай, может, я перееду в столицу, раз тебе меня не хватает? Сниму квартиру, буду помогать твоим девочкам в офисе. В личную жизнь лезть не стану, обещаю, максимум - советовать, когда сама спросишь.

— Ой, мам... Я бы не против, но есть нюанс. Я веду в Сенате активную политику. Многим она не нравится, у меня есть враги. Не могу я тобой рисковать. Там у нас самих сенаторов-то, бывает, бьют и калечат, а шантажировать через семью вообще милое дело.

— Ну, как скажешь. Буду нужна — позвони, приеду.

Из-за стола мы с Анакином сбежали примерно через полчаса неспешного чаепития. Он предложил пойти прогуляться. Я сказал, что только переобуюсь. Лицо Скайуокера приняло постно-разочарованное выражение. Пришлось уступить и рассекать по улицам на пятнадцатисантиметровых каблуках. Раньше эти туфли я надевал только в торжественных случаях, и то таких, где не нужно целый вечер стоять, как в церкви. Разумеется, Анакин о таких деталях не задумывался и не беспокоился, ему нравилось, как выглядят ноги его женщины. И, что она, то есть, я, на этих каблуках почти с него ростом — гораздо удобнее целоваться. У меня на третий час такого гуляния стали ощутимо уставать ноги.

— Давай посидим немного? — взмолился я, наконец. Только тут до него начало доходить.

— Устала? — всполошился Скайуокер. — Конечно, посидим, вон на той скамейке, например. А потом я поймаю такси.

Возле дома он и шагу не позволил мне сделать, сразу подхватил на руки со словами:

— Тебе тяжело будет подниматься самой!

И понёс по каменной лестнице крыльца вверх, к дверям. Вот чудик-то! Ему даже невдомёк, что подниматься нетрудно, вот спуск — настоящий кошмар. Сразу объяснить ему я не смог, пришлось следить за тем, чтобы носки туфель не чиркали о каменную кладку, и чтобы не треснуться головой сначала об арку, а затем о дверной косяк.

— Да поставь ты меня, — проворчал я в прихожей. — Всех перепугаешь, решат, что мне плохо.

— Конечно-конечно! — закивал он.

К исполнению супружеских обязанностей я в эту ночь отнёсся стоически. Мужику же нужно сбросить напряжение после трудного задания? Нужно. Наставить рога жене он неспособен психически, личность не так устроена. А кто у нас жена? Я. Значит, нужно сделать всё, что только возможно. И я старался, старался изо всех сил, держал эмоции в узде, не позволяя возбуждению хлынуть через край. После секса на этот раз у меня осталось чувство некоторой неудовлетворённости, зато никакого стыда не было и в помине. Я лежал на спине, улыбаясь в темноте. И тут Анакин всё испортил.

— Родная, ты сегодня просто божественна, — сказал он. — Превзошла самоё себя.

Поцеловал меня в губы, отвернулся и заснул, мгновенно, как учат в Ордене. А я продолжал лежать навзничь, уже в совершенно другом настроении. Вот что за умение так метко плюнуть в душу, даже не осознавая этого? Видите ли, превзошла самоё себя... Может, тебе вообще нужна не я, а хорошая профессионалка?? Злые слёзы выступили у меня на глазах. Стоп, секундочку. А на кого, простите, я обижаюсь? Я же сама решила так поступить, нарочно старалась делать всё для его удовольствия, а себе — во вторую очередь. И всё отлично получилось... Да, а вдруг он меня больше не любит? Вдруг я для него уже превратилась в ценный приз, которого он с таким трудом добился, поставил на полку и гордится, страдая лишь об одном: что нельзя продемонстрировать этот приз окружающим?? Так. Стоп ещё раз. Что. Я. Несу? Я попытался сосредоточиться на чём-то другом. Нет, поток мыслей не желал прерываться, потянулись цепочки воспоминаний. Наше повторное знакомство на Корусанте, почти два года назад. Поездка сюда, на Набу. Первый поцелуй над озером. Признание у ворот на Арене Петранаки. Тогда мы думали, что скоро умрём, и было уже всё равно, а потом нам действительно стало всё равно. Первая ночь, которую я неожиданно вспомнил в мельчайших подробностях. Тогда он любил меня по-настоящему, я знала, чувствовала это, иначе ни за что не согласилась бы на близость. Но ведь с того дня Анакин оказался на краю Тёмной стороны, она всё сильнее проникает в его личность. Кто знает, насколько глубоко она смогла забраться сейчас, если даже тогда, перед отлётом и на Набу, он говорил страшные вещи, которым я, дурёха, не придала значения? Перед моими глазами проплывали наши последующие встречи, его вспышки раздражения, жалобы на судьбу. С каждым воспоминанием слёзы текли всё сильнее. Надо было срочно что-то предпринимать. А что делают с неисправным агрегатом? Отключают и ремонтируют. В данном случае, лучший ремонт — сон. Собрав в кулак остатки логики и самообладания, я встал, открыл сундучок с принадлежностями, нашёл ампулу снотворного, достал инъектор. Щелчок. Надеюсь, что поможет. Как уснул, я уже не помню.

Наутро Анакину с трудом удалось меня разбудить.

— Что с тобой, мой ангел? — встревоженно спросил он, когда мне удалось, всё-таки, разлепить тяжёлые веки.

— Там, на столике посмотри, — вяло показал я рукой.

— Снотворное? Фу-у, напугала. Не могла заснуть?

— Угу. С тобой не бывало так, что устаёшь настолько, что мозг отказывается засыпать?

— Было пару раз, во времена падаванства. Когда напряжение заклинивает и не отпускает. Хочешь, научу тебя принудительно отключать мозг без медикаментов?

— Боюсь, на женском мозге твои техники не сработают. Спасибо за идею, я при случае Айлу попрошу.

— Полежи. Я займусь завтраком, — он стремительно вышел, я не успел даже сказать, что ещё совсем не голоден. Я почувствовал, как губы мои непроизвольно растягиваются в глупой улыбке. Нет, всё-таки, он меня всё ещё любит! Тьфу ты, о чём я опять думаю?!

Завтрак в постель, понежиться в кровати ещё часик-другой, потом принять ванну... Вот это отдых! Встав, наконец, и одевшись, я побродил по дому, заглянул в гостиную и поспешно ретировался: Анакин, взгромоздив на стол проектор, снова увлечённо работал над чертежами корабля. Пусть наиграется вволю, а я, пожалуй, пойду на улицу. Пройдусь немного.

Несмотря на середину дня, солнце стояло довольно низко. Год на Набу короче стандартного, и сезоны циклически сдвигаются друг относительно друга. Перед самым началом войны, прилетев сюда, мы попали в середину лета, сейчас была осень, хотя по галактическому календарю прошло меньше двух полных лет. В любом случае, мягкий климат планеты позволял не страдать от холода восемь из десяти месяцев в году. Я побродил по улицам, вышел к рынку, немного прогулялся по его рядам. Как вдруг услышал слева, с улицы, смутно знакомый голос:

— Падме!

Я посмотрел в том направлении. Шагах в пятнадцати изящная голубая твилека изо всех сил махала рукой, стараясь привлечь моё внимание.

— Ваи! — ахнул я. Забыв про ставшую уже привычной солидность, подбежал, протянул руки. Она обняла меня руками и лекками, прижалась — довольно плотно, кстати.

— Я думала, ты уже улетела, — воскликнула она.

— Нет, у Бинкса на планете остались дела, а я под этим предлогом решила взять пару дней передышки. Последние недели выдались напряжёнными.

— О, да, я смотрела по Голонету отчёт о конфликте на Мон-Каламари. Просто ужас! Как ты выжила только?

— Сама до сих пор удивляюсь. Ну, рассказывай, как ты тут, что у тебя нового, муж, дети, бизнес?

— Пока ни детей, ни мужа, а бизнес так, ни вскачь, ни шагом.

Начался обычный в подобных случаях обмен новостями. Ваи рассказывала какие-то важные, с её точки зрения, набуанские истории, я — то, что было интересно мне. Конечно, модистка не обошла вниманием и профессиональную тему:

— А одеваешься где?

Я назвал пару своих любимых бутиков. Глаза у Ваи сделались круглыми-круглыми.

— Не может быть!! — ахнула она. — Из всего огромного Фобоси ты выбрала магазин, с которым сотрудничаю я!

— Галактика наша, она маленькая и тесная. Постоянно встречаешь знакомых, — улыбнулся я. — Сколько раз уже в этом убеждаюсь.

— Скажи, скажи, а мисс Себастьян, она персонально — как? Зная тебя, вы, конечно, общаетесь неформально.

— Общаемся. Что тебе сказать... Она неглупа, деликатна, весёлая. Не высокомерная. Когда познакомились, я не сразу поняла, что хозяйка магазина она, а Лила наёмная сотрудница. Почему ты спрашиваешь?

— Она предлагала мне открыть совместное дело в столице. Помнишь Чару с Гризмальта?

— Естественно, она у твоей мамы расписывала ткани.

— Вот мне и ей предложила. Что думаешь?

— Особых причин не соглашаться не вижу. Гвен Себастьян девушка порядочная, мне она симпатична. Но решать ты должна сама. Не жалко будет улетать с Набу?

— Немножко жалко. С другой стороны, здесь стало скучновато, а мне масштаба хочется. И рилотские надоели страшно. Поприлетала куча разных дельцов моего вида, с семьями многие, постоянно с ними сталкиваюсь. А знаешь ведь, как у нас относятся к женщинам, которые работают сами. Неприятно, когда косятся, как на зачумлённую.

— Очень неприятно, — согласился я. — Извини, это, видимо, моя вина.

— Вот ещё твоя, с чего?

— Да просто соглашение с Рилотом подтолкнула я. Вместе с одной знакомой рилотской баронессой. Значит, и бизнесмены появились здесь из-за меня.

— Хм. Я думала, Орден запрещает джедаям заниматься коммерцией.

— В смысле? Ах, нет, это не Айла, другая баронесса... Подожди-ка, разве я тебе говорила, что мы знакомы?

— Нет, но... Твой парень точно знаком, они вместе были на Квелле и на Мэридуне. Я слежу за новостями о ней.

— Ваи, ты совершенно права, и, одновременно, ошибаешься, — улыбнулся я. — Познакомил нас не Анакин, я её знаю со времён блокады Набу. Только тогда я думала, что она воровка с Татуина. А она на задании была. Анакин долго не знал, что мы так давно знакомы.

— Действительно, Галактика маленькая и тесная! — покачала головой твилека.

— Может, пройдёмся? — предложил я. — А то меня узнавать стали, скоро толпа соберётся.

В самом деле, пока я в одиночестве гулял по улицам, на меня не слишком обращали внимание, хотя, я замечал, многие узнавали, кое-кто даже здоровался. Стоило остановиться и разговориться, как буквально каждый прохожий поворачивал голову в нашу сторону. Краем уха я слышал шушуканье:

— Королева Амидала...

— Сенатор, а не королева...

— Да, точно. Наверное, в отпуск прилетела...

— Смотри, какая короткая юбка, это так в столице сейчас носят?

— Столичная мода, девочки, а мы всё по старинке, как в лесу...

Я усмехнулся про себя. По реакции было похоже, что скоро и на Набу модницы примутся укорачивать юбки по щиколотку. Ну, и хорошо. Возможно, тротуары от этого станут грязнее, зато подолы значительно чище.

Скайуокер нашёл меня, когда мы с Ваи отошли от рынка и свернули на центральный проспект Тиида, в нескольких местах перегороженный помпезными триумфальными арками в честь исторических событий. Дальняя от нас, возле самого дворца, была, как раз, посвящена блокаде Набу и лично моему королевскому величеству. Я всё гадал: а если произойдёт ещё что-то героическое, куда архитекторы воткнут следующую? Построят прямо на лестнице?

— Госпожа Сенатор, — переходя с бега на шаг, выдохнул Анакин и изобразил лёгкий учтивый поклон, который, пожалуй, и банта выполнила бы грациознее. — Срочное сообщение из столицы, требуется Ваш ответ.

— Да-да, разумеется, — сказал я. Повернул голову к Ваи: — Извини, опять какие-то государственные дела. Надо лететь.

— Понимаю. Звони тогда.

— Хорошо.

Скайуокер уже подозвал такси. Усадил меня на заднее сиденье, плюхнулся рядом и сразу принялся ворчать:

— Зачем ты ушла одна? Между прочим, здесь только что подавлен мятеж, могут быть агенты сепов. А ты уже разговариваешь с какой-то приезжей девицей.

— Она не приезжая, это моя портниха, её семья живёт здесь второе поколение.

— А, ну, тогда ещё ничего. Всё равно, будь осторожней. Пожалуйста.

— Хорошо, хорошо. Рассказывай, что за срочность такая? Кто звонил с Корусанта? Или ты всё наврал, чтобы меня увезти?

— Не наврал. В определённом смысле слова. Звонил Оби-Ван, справлялся, как дела у меня и у тебя.

— Понятно. Ты не спросил у него, как там Осока Матеевна?

— Спросил, нормально, носится вовсю. Как ты её назвала?

— А, не обращай внимания, это наша национальная заморочка. Её отца звали Матей Тано, известный изыскатель, между прочим.

— Звали? Его нет в живых?

— Погиб на Внешнем Кольце, примерно десять лет назад.

— А мать? Я почему интересуюсь, Шпилька не любит расспросов о семье.

— Как и ты, кстати. Есть мать, профессор, преподаёт исторические науки на Шили.

Он тяжело вздохнул. Конечно, в этот момент он подумал о своей собственной матери.

— Прости меня, если сможешь, — вырвалось у меня.

— Что? Что случилось?

— Я ведь могла выкупить твою маму тогда, но даже не подумала о таком простом решении, дура малолетняя.

— Ты ведь не знала, что мы настолько подружимся. А потом мы не виделись десять лет.

— Слабое оправдание.

— Не жалей о прошлом, гляди в будущее, — произнёс он, обнимая меня за плечи. — Так говорят у нас в Ордене.

Ну, да, ещё б ты сам хоть раз последовал этому мудрому совету, подумал я.

Провожать нас на космодром прибыл весь королевский двор и всё руководство гунганов. Замечая торжественное мероприятие, подходили пассажиры ближайших рейсов, провожающие, персонал порта. В собравшейся толпе я с трудом заметил свою бывшую модистку. Сделал приглашающий жест рукой, чтобы не орать, как на базаре.

— Привет ещё раз и счастливо долететь, — сказала она, подойдя.

— Спасибо.

— Я решила. Лечу.

— Подвезти?

— Ой, что ты, собраться сначала надо! И квартиру подобрать.

— Квартиру тебе подберёт моя знакомая, мисс Ниш, у неё есть один деятель по этой части. Позвони в конце корусантской недели. Ой... Мама, Сола, я же совсем забыла спросить! — спохватился я. — Тётушка... ну, та, что танцовщица, на связь не выходила? Как там моя протеже?

— Выходила. В полном восторге, — ответила Сола. — Девочка умна необыкновенно. Тётя беспокоится, что ей будет скучно с ними гастролировать.

— Возможно, я что-нибудь придумаю для неё, — сказал я, а про себя добавил: если, конечно, проверка по всем каналам не выявит ничего подозрительного.

Сегодня будут танцы

Идея закатить бал по случаю пресечения в зародыше сразу двух гражданских войн исходила от Бэйла Престора Органы. Организатором же пришлось стать мне, как непосредственной участнице событий. В процессе подготовки убегались все: и я, и фрейлины, и охрана, и твилеки, даже цереанину пришлось оторвать точку опоры от стула и помочь. Я очень пожалел, что поддался на просьбу Великого Магистра отправить наших дройдов на Алийну в составе аварийной команды. Теперь Трипио и Р2 задерживались, нервничал Анакин, нервничал я, что сказывалось на общем настроении. Был и светлый момент: ситуация оказалась как никогда близка к моей розовой мечте — для Осоки на этот вечер заказали бальное платье. После нескольких "я такое не надену" мне удалось достигнуть компромисса с юной джедайкой. По поводу каблуков я не стал ввязываться в долгие споры. Бросил на стол платок и поставил на него туфли, в которых гулял с Анакином на Набу. Сказал:

— Вот в этом я ходила по городу два с половиной часа. Анакин попросил.

— Героиня... — с уважением произнесла Осока.

— Так неужели же ты, джедай... почти, не сможешь провести вечер на гораздо меньшем каблуке?

— В тех, в которых с тобой гуляла, конечно, смогла бы, — ответила девушка. — Только они по цвету не подойдут.

— Чудачка, они перекрашиваются за пять минут, — улыбнулся я.

Себе я подобрал тёмно-фиолетовое платье: кружево по гладкому шёлку, полупрозрачные рукава и вставка на спине, пышный сильно присборенный у талии шлейф в форме распахнутой спереди юбки. Достаточно роскошно и вполне удобно. Каблуки надел не слишком высокие, двенадцать сантиметров, минус платформа, итого девять. Мероприятие на весь вечер, постоянно на ногах.

Зал сняли тут же, в цокольном комплексе здания Сенатских Апартаментов. Место просто отличное, хватает простора и для фуршетных столов, и для танцев, а ряды колонн по бокам, отделяющие от основного зала проходы вдоль панорамных окон, давали достаточно возможностей для приватного общения. Гостей встречали мы с Дорме, Анакин стоял в сторонке, словно американский наблюдатель в Африке, он тут был как бы ни при чём. Осоке я не позволил долго следовать его примеру, подозвал жестом руки и сказал:

— Помогай, помогай.

— Хорошо, — кивнула она и сразу же занялась очередным гостем.

Через несколько минут появилась Рийо в сопровождении одного из охранников-адъютантов. Наградив невинным поцелуем в щёку сперва меня, потом Осоку, она осмотрелась, прошлась немного по залу... и ненавязчиво подключилась к процессу встречи гостей, будто мы с ней обе были здесь хозяйками. Ну, не прелесть ли она? Осока же чувствовала себя немного неуютно.

— Все эти мужчины так на меня смотрят, — сказала она мне в паузе между очередными прибывающими. — Они, что, извращенцы?

— А ты разве мальчик? — с улыбкой спросил я.

— Почему мальчик??

— А почему извращенцы? Они видят красивую девушку, вот и любуются.

— Да ладно. Красивая — это ты. Рийо. Айла. А я...

— И ты тоже. Просто ты этого ещё не осознала. Да будь я парнем... — я осёкся и мысленно дёрнул себя за волосы. Прикуси язычок, сенатор Амидала! Она и так уже вон как на себя смотрит. Глазищи — утонуть можно! К счастью, тут порог переступили сразу несколько гостей, и нас отвлекли от щекотливой темы.

А потом явился капитан — вернее, уже, контр-адмирал Таркин. Заложил руки за ремень прекрасно сидящего на тощей фигуре мундира, оглядел зал недовольным взглядом маленьких бесцветных глазок. Я решительно направился к нему:

— Добрый вечер, контр-адмирал.

— Сенатор Амидала! Добрый вечер, — чуть склонил он голову. — Выглядите просто фантастически.

— Благодарю. Позвольте поздравить Вас с повышением и, разумеется, со счастливым освобождением из вражеского плена.

— Спасибо. Полагаю, повышение не состоялось бы ещё долго, не будь этой истории с сепаратистской тюрьмой. А освобождению, в свою очередь, я должен быть благодарен мастеру Скайуокеру. Вы, кажется, дружите?

— Мы встречаемся, — ответил я. Вопрос был задан настолько небрежно, что совершенно точно содержал подвох. Таркин явно знал, что у нас отношения, отрицать было бы глупо.

— Ваш друг мог бы сделать блестящую военную карьеру, — заметил Таркин. — Выдающийся боец, прекрасный командир, блестящий тактик и, полагаю, вскоре станет гениальным стратегом. Он мог бы далеко пойти...

О, подумал я, ты и представить себе не можешь, насколько далеко. И пойдёт, если я не остановлю. Вслух же я сказал:

— Вы так говорите, будто всю операцию по освобождению проделал он в одиночку.

— Что Вы, Сенатор, я вовсе не умаляю мужества и профессионализма клонов. Да и маленькая обезьянка Скайуокера нам очень помогла.

— Хм. Контр-адмирал, а Вы не любите представителей других видов, — произнёс я так, будто это для меня новость. Я-Падме ведь не могла знать о расистских взглядах будущего гранд-моффа.

— Вовсе нет, — возразил он. — С большинством из них можно вести дела, несмотря на странные обычаи и чуждый образ мышления. Однако, данный экземляр... Суетлива, недисциплинирована, склонна пререкаться со старшими. Мастера Скайуокера откровенно жаль, что ему досталось такое... На мой взгляд, девчонка отчаянно пытается самоутвердиться, у неё комплекс неполноценности из-за весьма посредственных внешних данных.

— У многих мужчин весьма специфический вкус, — пожал я плечами. И, заметив, что Осока совсем недалеко от нас и смотрит в мою сторону, незаметно для Таркина сделал ей два знака: "подойди" и такой балетный жест рукой. Она поняла правильно. Не прошла — проплыла по залу самой плавной походкой, на какую только была способна, остановилась рядом с нами. Сделала реверанс, взмахнула накрашенными ресницами:

— Контр-адмирал. Добрый вечер. Как Ваше здоровье? Надеюсь, уже поправились после допросов у сепаратистов?

— Эм... да, благодарю Вас, э... коммандер.

Таркин был впечатлён, если не сказать — шокирован. В тёмно-зелёном вечернем платье-комплекте Осока смотрелась просто сногсшибательно. Комплект состоял из топа с длинным рукавом и юбки, расходящейся книзу крупными тяжёлыми складками. Спереди она открывала ноги девушки почти до колен, сзади спускалась до задников туфель. Между топом и поясом юбки оставался "технологический зазор" примерно в три пальца. Ноги юной джедайки переливались тончайшим плетением полифибронового волокна, руки обтягивали такие же полупрозрачные перчатки, перехваченные лентами вверху. И, да, мы сделали ей яркий вечерний макияж, постаралась Кои, твилеки знают подходящую цветовую гамму практически для любого цвета кожи.

— Сенатор Амидала, — произнесла, между тем, Осока. — Сенатор Робб спрашивала, не уделите ли Вы ей немного времени.

— Да, конечно, буквально через пять минут я её разыщу, — кивнул я.

— Передам, — Осока повернулась и той же величавой походкой продефилировала в глубину зала.

— Кхм, — Таркин с видимым трудом оторвал взгляд от её изящной фигурки. — Похоже, это Ваша школа, Сенатор. Много потребовалось усилий, чтобы обучить стилю этого сорванца?

— Почти никаких. Девочка настолько умна, что всё схватывает на лету.

— Слишком умна, я бы сказал. И чересчур независима.

— Да, это иногда бывает плохо. Скажем, для низового исполнителя со строго ограниченными функциями. Но это точно не про джедаев.

— Надеюсь, мастер Скайуокер сумеет обучить её обдумывать решение, прежде чем принимать его.

Я едва не хмыкнул саркастически. Обдумывать! Как будто он сам умеет, мастер Скайоукер! Покамест их обоих обучает этой премудрости Оби-Ван Кеноби. Таркин же его роль в процессе видеть отказывается наотрез, будто магистра вовсе не существует.

— Прошу меня простить, контр-адмирал, мне нужно пообщаться с коллегой. Приятного вечера, — я с достоинством кивнул и отошёл, не отказав себе в удовольствии чуть-чуть покрутить бёдрами. С таким шлейфом это смотрится весьма эффектно, главное, не перестараться.

Кин Робб, увидев меня, сделала загадочное лицо и пригласила отойти к ближайшей колонне, где спросила:

— Надеюсь, я не прервала важного обсуждения?

— Совсем наоборот. Он сначала хвалил Ана... мастера Скайуокера, а потом перешёл к гадостям в адрес Осоки. Ужасно хотелось ему нагрубить.

— Значит, я не зря решила, что тебя пора выручать.

— Самая удачная идея — отправить за мной именно Осоку, — усмехнулся я. — Таркин увидел и оторопел. Спасибо. Так ты ничего срочного не хотела мне сказать?

— Только то, что платье потрясающее.

— А мне нравится твоя причёска. Ты напрасно так редко распускаешь волосы.

— У нас это не принято. Видишь, я и сейчас накрыла их сеткой.

— Сенаторы, — рядом с нами возникла Кои Дару-Секура. — Могу я присоединиться к беседе?

— Баронесса, добрый вечер! — воскликнула Кин. — Конечно! Очень рада Вас видеть снова. И, прошу, без чинов.

Мы приятно поболтали несколько минут обо всяких пустяках, затем Кои сказала:

— Падме, Вы, как хозяйка, не возражаете, если я слегка проучу господина Таркина за его вечный расизм?

— Каким образом?

— Вам понравится. А ему будет очень неловко.

— Я только за. Слышали бы Вы, что он говорил...

— Как раз, слышала. И я им займусь.

— Чудесная девушка, — заметила Кин, когда Кои ушла. — Хотела пригласить её к себе в помощницы, но она сказала, что у неё свой бизнес. Не знаете, какой?

— Торговля. Информацией. Я сама несколько раз заказывала ей определённые сведения.

— О, буду знать.

Отличие бала от обычного приёма — в том, что важнейшей его составляющей являются танцы. Сам процесс никаких сложностей не представлял. Я уже успел забыть, что в прошлой жизни танцевал неважно, новое тело подарило мне и этот навык, в чём я за последнее время не раз успел убедиться. Проблема заключалась в другом. Среди кавалеров попадались не только нормальные танцоры, но и неумёхи, непременно желающие пригласить по очереди всех популярных женщин в зале. Ну, да, где ещё представится столь шикарный повод подержаться за каждую из нас! То, что для этого нужно хоть что-то уметь в бальных танцах, им, видимо, мамы не объясняли. Отказываться от приглашений было нельзя, я же дама, к нам бальный этикет довольно строг. Хорошо ещё, когда к тебе подходят сразу несколько кавалеров, и есть выбор, а когда нет? Приходилось терпеть, внимательно следить за тем, чтобы тебе не наступили на туфли — "ох, извините, Сенатор!" — или не устроили столкновение с другими парами — "Сенатор, Вы не ушиблись?" Это утомляло довольно сильно. Зато с хорошими танцорами о таких вещах можно было не думать и немного передохнуть. Пока меня кружили по залу, я даже успевал подмечать, что происходит вокруг. Насколько я мог видеть, другие женщины тоже не скучали ни минуты. Мон Мотма — кто бы сомневался — использовала танец больше для общения, медленно дрейфуя то с одним, то с другим партнёром почти на одном месте и активно что-то обсуждая. Кин Робб тоже редко меняла кавалеров, но по другой причине: немногие мужчины на балу могли смотреть ей в глаза, не запрокидывая головы. Поэтому её раз за разом приглашали одни и те же рослые представители сильного пола. Пользовались популярностью Дорме, Рийо, Терр Танийл, разумеется, твилеки, которых на балу собралось больше десяти, и конечно, Подлиза Бааб — при всех недостатках характера девушка она очень красивая... О, и Осока тоже! Она, оказывается, уже теперь отлично танцует. Неужели этому учат в Ордене? Интересно, только девочек? Или Анакин пропустил этот курс потому, что поздно начал обучение? В данный момент Скайуокер смирно стоял в сторонке среди других мужчин, кто в танцах, образно говоря, ни уха ни рыла, и наблюдал. Преимущественно, за мной. И временами лицо его приобретало отнюдь не джедайское выражение. Когда Бэйл Престор Органа пригласил меня в шестой раз за вечер, Анакин нахмурился так, что по залу, казалось, пронёсся зябкий ветерок. А может, не показалось, и это была волна Силы, Тёмной её стороны. Поэтому, на следующее, седьмое приглашение я с вежливой улыбкой сказал Бэйлу:

— Сенатор, а Вы не боитесь, что Вам отрежут голову?

— Голову?

— Именно. Согласитесь, печально будет остаться в истории человеком, по вине которого перешёл на Тёмную сторону один подающий большие надежды мастер.

— Хм... — Органа едва заметно дёрнул головой, видно, хотел бросить взгляд через плечо в направлении Скайуокера, да вовремя раздумал. — Да, ты права, лучше не дразнить стрилла попусту.

Он слегка поклонился и отошёл. Я впервые за вечер остался один, пропуская танец. Жаль, конечно, было терять такого кавалера: танцевал альдераанский мачо просто виртуозно, партнёршу — меня, то есть — сильно не прижимал, хотя уж кому-кому, а мне было отлично известно, что он ко мне сильно неравнодушен. Однако, и Анакина бесить сверх меры тоже не следовало. А он мою жертву оценил, расплылся в улыбке, сделал знак рукой и потихоньку, чтобы никому не помешать, стал пробираться по стенке в мою сторону. Лучше бы подождал окончания танца, честное слово. В паузе можно было пройти напрямик, а так ему почти ползала огибать.

— Уффф, — сказала, подходя ко мне, Осока. — Эти ваши балы — та ещё тренировка вестибулярного аппарата.

— Что есть, то есть, — улыбнулся я. — Тебе хоть нравится?

Она пожала плечами.

— Ну, чуть-чуть, хотя бы? — не отставал я.

— Может быть. Временами. Я даже не ожидала, что есть мужчины, которые настолько хорошо танцуют. Ну, в смысле, непрофессионалы.

— Вот, представь, попадаются. На патриархальных планетах, где балы обычное явление, даже довольно часто. Например, в Тапанском секторе.

— Да, я сейчас, как раз, танцевала с одним тапанцем. Огорчался, что в столице им не разрешают носить мечи.

— Твои-то он видел?

— Да, с этого и зашёл разговор. Он удивился, неужели вот такая я — и джедай. Начал молоть всякую чушь...

— Надеюсь, ты не ответила резко?

— Нет, просто сказала, что он слишком мне льстит.

— Умница.

— У тебя учусь. Учитель велел брать пример с тебя.

— А без его указаний, значит, ты бы не стала? — я пристально посмотрел на неё.

— Я... Извини. Не совсем то имела в виду. Просто до тебя мне, как пешком до Парижа. Что, что? Это ты так говорила.

Да, да, да. Кажется, однажды я такое ляпнул. Забыл, что падаваны — они такие, и всё запоминают с первого раза.

— Ты скромничаешь, но ладно, — сказал я. — Как думаешь, гости не обидятся, если на сегодняшний вечер я закончу с танцами?

— Они должны тебя понять. Просто обязаны. За весь вечер ты не останавливалась ни на минуту, и имеешь право на отдых. Ну, а кто не пожелает понять... — девушка улыбнулась, — это должны быть его личные трудности.

— Раз так говорит джедай... Да будет так, — я отделил от талии шлейф и положил его на низкий каменный подоконник, оставшись в довольно узком платье-футляре длиной по щиколотку. Мы с портнихой специально подгоняли его покрой так, чтобы не сковывало ноги в танце. Для этого сзади под коленями сделали разрез и вшили в него клин лёгкой полупрозрачной ткани.

— Ой, — восхитилась Осока. — Какая интересная переконфигурация! Сейчас все дамы будут обсуждать.

— Думаешь?

— Стопроцентно, — кивнула она. — Они, как пришли, сразу начали о нарядах, и не успокоились, пока не оценили каждое платье. Будто больше поговорить не о чем.

— Ну, на мероприятиях это вполне нормально. А вот когда на работе... И не только женщины, но и мужики...

— Неужели в Сенате тоже? — удивилась Осока.

— Как в любой чиновничьей конторе. Хоть ни в чём новом не приходи.

Очередная мелодия стихла. Сзади послышались шаги. Я повернулся, ожидая увидеть Анакина, но это оказался совсем другой мужчина, такой же высокий, как Скайуокер, но немного полноватый. Рядом стояла изящная женщина, рыженькая, с круглым лицом, немного напомнившая мне Сони Даалу.

— Сенатор Амидала, — с наклоном головы произнёс мужчина. — Меня зовут Стелай, Аргир Стелай, это Злата Карр, мы прилетели с Корсина. Знаю, что это не Ваш сектор, но не могли бы Вы уделить нам несколько минут?

— Жаловаться будут, — вполголоса прокомментировала Осока.

— А хоть бы и так, — ответил я. — Кто ещё их выслушает и поймёт? Сенатор или джедай.

— Ну, в принципе, да, — согласилась она, подавив сокрушённый вздох.

У рыжей Златы в этот момент вытянулось лицо, светло-карие глаза радостно засияли.

— О, Сенатор... — выдохнула она. — Я слышала, что набуанцы совершенно утратили язык, а, оказывается, это неверные сведения!

— Давайте немного медленнее, — охладил я её пыл. — У нас разные диалекты, я понимаю не всё.

— Да-да, разумеется. Будет, наверно, лучше, если объяснять стану я? Мистер Стелай по национальности тионец, он нашего языка не знает.

— Слушаю. Только не спешите.

Злата, сбиваясь и повторяясь, рассказала, что у них, на планете Корсин, назревает конфликт. Живут на планете люди и темианцы, вид, близкородственный сефи, они эмигрировали с родного Темиса полтора столетия назад, спасаясь от правящей династии Лумонов. По первым фразам я решил было, что конфликт — межвидовой, однако, из дальнейшего рассказа выяснилось, что вовсе даже нет. Между собой ссорились темианцы, они никак не могли решить, какое из двух течений более правильное.

— Музыкальное течение? — переспросил я, решив, что как-то неверно понял слово.

— Музыка, музыка, — закивал Аргир, расслышав знакомый термин. — После концертов у них обязательно случаются драки...

— ...если концерты проходят в один день, — подхватила Злата, — а они обычно приурочиваются к выходному дню той и другой стороной. Пока драки были не сильные, а в этом году как-то уж очень, прямо побоища. Мы могли бы, конечно, не обращать внимания, полуостров, где они селятся, обособлен, нас их ссоры не затрагивают. Но они убивают друг друга! Их население и так не слишком велико.

— Что говорит местная власть? — спросил я.

— Губернатора и его кабинет не интересует ничего, кроме гонок на свупах. Они приносят основной доход... — Злата замялась. — Отдельным лицам.

— Понятно.

— Сенатор, могу я задать вопрос? — подала голос Осока.

— Конечно, падаван, — разрешил я.

— В кабинете губернатора темианцев нет?

— Есть, — сказала Злата. — Их тоже больше интересуют гонки, чем музыка.

— Печально, — сказал я. — А сенатор у Вас кто?

Злата назвала имя.

— Дохлый номер, — я тяжело вздохнул. Сенатор от сектора Плууриод состоял в попечительских советах сразу нескольких гоночных мероприятий в Галактике, включая татуинские. Проще говоря, крышевал все эти гонки. Какое ему дело до каких-то эльфов, дерущихся до смерти из-за музыкальных пристрастий?

— Может быть, хотя бы Орден пришлёт кого-нибудь? — робко спросила Злата. — У Вас ведь есть выходы на Совет Джедаев?

Она посмотрела куда-то мне через плечо. Скайуокер, конечно! Добрался, наконец!

— Мастер Скайуокер, подождите буквально одну минуту, — попросил я, оборачиваясь.

— Нет-нет, я на мгновение, — замахал руками Анакин. — Магистр Тийн хочет со мной переговорить. Могу я воспользоваться защищённым каналом в вашем представительстве?

— Конечно. Не лететь же из-за этого в Храм. Поднимайтесь, Сабе Вас соединит, — я повернулся к представителям Корсина: — Резюмируем. Содержание конфликта мне понятно, а как его устранить, нужно разбираться. Постараюсь вам помочь, хотя гарантировать ничего не могу. Война, всё-таки.

— Спасибо и на этом. Мы на Вас очень надеемся.

Они откланялись. А я обнаружил, что Осока всё ещё стоит рядом.

— Ты не пошла с Учителем?

— А он не звал.

— Почему у меня такое ощущение, что ты научилась очень ловко манипулировать отданными тебе приказами?

— Ну, может быть, потому, что я иногда, действительно, это делаю? — она похлопала ресницами. — Правда, проходит только с Анакином. Оби-Ван давно просёк и просто не даёт свободы выбора.

— А вот это искусство настоящего командира, — засмеялся я. — И гражданского начальника тоже. Отдавать распоряжения, не допускающие двойного толкования. Когда принимают законы, над этим целые команды юристов работают.

— Ничего себе.

— Да. А иногда двусмысленность вносят намеренно.

— Для удобства коррупции?

— Чаще всего. В отдельных случаях такое делают и с благими намерениями. Тогда, когда прямую формулировку протащить невозможно, зарубят. А закон нужен.

— Буду знать.

В зале зазвучала новая мелодия, одна из моих любимых. Мне она напоминала даже не одну, а сразу две музыкальные темы моей родины. Иногда так бывает: слушаешь какую-то новую композицию, как вдруг в ней, словно вспышка, звучит серия знакомых нот. И подсознательно ждёшь много раз слышанного продолжения, а мелодия обманывает, сворачивая на совсем другую тональность. Именно такое было и в этом местном вальсе.

— Вот что я думаю, — сказал я Осоке. — Пожалуй, под эту мелодию ещё один танец можно себе позволить...

Она непонимающе поглядела на меня. А мной уже овладел оригинальный замысел.

Мы стояли у предпоследнего раскрытого проёма колоннады, дальше портьеры и прячущиеся за ними лёгкие шторы в этаком стиле прованс были опущены, отгораживая от окон фуршетные столы. Ширина пространства только в сравнении с размерами зала казалась небольшой, в действительности же здесь оставалось метра четыре, а то и все пять. Вполне достаточно места, и никто не увидит! Я взял Осоку за правую руку своей левой, потянул за собой, заставив пересечь открытый проём. Когда же портьеры скрыли нас от остального зала, подхватил за талию, увлекая за собой. Шассе, поворот, повтор и переход в быстрое вращение — она прекрасно умела и это, я видел! Девушка только ахнуть успела. Чуть оступилась на втором шаге, затем попала в такт, дальше всё получалось легко и непринуждённо. В глазах ее появилось выражение неподдельного восторга. А я в это время невольно вспоминал совсем другой бал, который был — или ещё будет — когда-то в городе Грайль на четвёртой планете системы Ламуир в то самом Тапанском секторе, что мы недавно обсуждали. И эта мелодия...

Призрачный свет луны,

Лестница без конца.

Только шаги слышны,

Не разглядеть лица.

Только горит свеча,

Дремлет огромный зал,

Но мажордом вскричал:

"Мы начинаем бал!"

Бал, бал, бал...

Штраус играет вальс.

Бал, бал, бал...

Ждут, кролева, Вас.

Бал, бал, бал...

Морок, затмение.

О, королева, Вам

Преображение.

Туфли из бледных роз,

Белых цветов стена,

И в завитках волос

Ярко блестит луна.

Полночь, замри, замри!

Брызжет фонтан с вином.

В алых лучах зари

Всё обернётся сном.

Бал, бал, бал...

Штраус играет вальс.

Бал, бал, бал...

Словно в последний раз.

Бал, бал, бал...

Морок, затмение.

О, королева, Вам

Преображение.

Чаша полна вином,

Кончился мой полёт.

Призрачный метроном

Полночь всё бьёт и бьёт.

Как ты красив, мой Лорд!

Пью за тебя до дна.

Лестница, чёрный кот,

Призрачная луна...

Какая же она оказалась короткая! Только войдёшь во вкус, уже и пауза.

— Падме... — тихо сказала Осока. — Ты танцуешь лучше всех этих мужиков вместе взятых!

— Чудачка, конечно, я же подвижнее них. И опыт у меня большой. Дома, на Набу, мы с девчонками очень много тренировались.

— Разве королеве Набу этикетом позволено танцевать?

— На официальных балах нет, можно только стоять у лицевой стены, как статуя Предка, и наблюдать за подданными, стараясь не показывать зависть. Ну, под слоем штукатурки в палец толщиной это не так сложно. Фрейлины, кстати, тоже не танцуют. А когда мероприятие только в рамках королевского двора, ни гостей, ни дипломатов, там пожалуйста.

— То есть, всё так строго только для внешнего мира?

— Так чаще всего и бывает. Возьми, хотя бы, Рилот и положение их женщин. На первый взгляд — дремучее средневековье, а копнёшь чуть глубже...

— Это верно. Ещё тур, Сенатор?

Ах, поганка, до чего же ты милая! Вот что тут делать? Нарушить только что данное себе же слово?

— Ты дама, ты не можешь приглашать, — шутливо произнёс я, скрывая внутреннюю борьбу.

— Кавалером я не умею, — развела руками девушка. — У нас в Храме девочек было меньше, некоторым мальчишкам, наоборот, приходилось быть дамами.

— Бедняги, — посочувствовал я.

Ну, так что в итоге-то? Повести её ещё раз, и больше уж точно ни-ни? Или, всё-таки, не давать себе поблажек и сдержать зарок?

Тут внимание наше привлёк какой-то шум. Выглянув из-за штор, мы обнаружили, что одна из портьер у противоположной стены частично сорвалась с креплений, и всеобщему обозрению предстала пикантная картина. Контр-адмирал Уилхафф Таркин жарко и недвусмысленно обнимал твилеку, кажется, одну из тех, что прибыли с сенатором Фритаа. Девушка весьма правдоподобно пыталась его оттолкнуть. Немая сцена продолжалась секунд десять. Затем твилека обиженно произнесла:

— Адмирал, ну, я же говорила, что Вы слишком настойчивы! Теперь ещё и штору оторвали!

Голос у девушки был звонкий, почти писклявый, слова её услышали все. А Кои тут же подлила масла в огонь:

— Господин Таркин, наши женщины очень любят бравых военных, особенно боевых офицеров флота, но всё же, следует знать меру. Что подумают присутствующие здесь Сенаторы?

— П-простите, — пробормотал сушёный ксенофоб. Высвободился, что удалось ему не сразу: девушка, сделав шаг назад, наступила на край портьеры и схватилась за его рукав, чтобы удержаться на ногах. Я подозревал, что сценка разыграна от начала до конца, однако, выглядело всё очень натурально. А дальнейшее и вовсе напомнило мне легендарный цирк на конной тяге. Таркин чуть ли не вприпрыжку спешил к выходу, а каждая встречная дама делала перед ним реверанс и учтиво прощалась. Неужели баронесса договорилась со всеми? Хотя... Первыми двумя, словно бы невзначай, оказались Рийо и Терр. Скорее всего, остальные просто подхватили удачный почин. Зрелище было знатное.

— Твои Дару просто потрясающие, — прошептала мне Осока.

— Да, Кои молодец. Погоди-ка, а вторая... неужели Сумари?

— Ты не узнала? Она. Перекрасилась в синий и взяла платье у Пампи, помощницы дядюшки Орна. Эх, вот бы мне уметь так быстро маскироваться! Жаль, мои рожки не спрячешь.

— Надеюсь, Вам понравилось, Сенатор? — промурлыкала подошедшая Кои.

— Очень. Благодарность в приказе, — улыбнулся я.

— Лучше деньгами. Шучу. Этого тощего вомпа я бы бесплатно проводила на тот свет. Расист хаттов.

— Пока рано. Да, один вопрос. С кем вы оставили ребёнка?

— Ребёнок сидит у тебя наверху в полной безопасности.

Тут, как раз, возвратился Скайуокер. Быстрым шагом подошёл к нам.

— Осока, нам пора, — сказал он. — Тебе нужно выспаться. Сенатор Амидала, Совет просил Вас почтить своим присутствием их утреннее заседание, у них к Вам просьба.

— Разумеется, я прилечу, — ответил я. — Что-то случилось?

— Да, одно нехорошее происшествие. Магистр Винду Вам завтра расскажет.

Танцы продолжались ещё с полчаса, без прежнего энтузиазма. Гости больше были склонны обсуждать сценку с Таркином: вот-де, вроде бы, известный ксенофоб, а девушек, оказывается, предпочитает рилотских! Я уже предвкушал, как обо всём этом напишут ночные новостные ленты. Потом публика начала потихоньку разъезжаться. Проводив последних гостей, я с облегчением сбросил туфли и, так, без них прошёл по коридорам в вестибюль, где находились лифты высотной части здания.

— Устала? — встретила меня верная Сабе.

— Не то слово.

— Давай туфли, сейчас-сейчас, платье расстегну. Душ примешь?

— Надо бы, но, боюсь, усну прямо там. Лучше утром. А Нола где?

— Её Сумари увезла.

— А, ну, и правильно. Девочкам пора спать. Анакин Осоку тоже забрал.

— Я думала, он зайдёт.

— Нет, им, похоже, поручили какое-то задание. Не слышала, о чём они говорили с Тийном?

— Не стала подслушивать. Надо было?

— Нет, — махнул я рукой, — потом сам всё выболтает. Уж мне-то... Ну, или Осока.

Глаза слипались. Сабе едва успела откинуть одеяло, прежде чем я пластом рухнул на кровать. Как заснул, уже не помню.

Корабелы

У резных дверей зала заседаний Совета Ордена джедаев я очутился примерно за пять-шесть минут до условленного часа. Как говорил один мудрый офицер-преподаватель, если ты опоздал на пять минут, ты недисциплинированный человек, но если прибыл на четверть часа раньше — ты просто разгильдяй. Следом за мной появились Анакин и Осока — им соблюсти "интервал пунктуальности" было гораздо проще, ибо ехать значительно ближе, всего лишь на лифтах.

— Привет, — успела сказать Осока, пока Скайуокер раскрывал рот.

— И вам доброе утро, — ответил я. — Давайте-ка, быстренько мне ситуацию в общих чертах.

— Ну, что... — протянул Анакин. — На орбитальных верфях планеты Ботаджеф произошла авария. Жертв нет, ущерб значительный...

— Магистр Винду считает, что это диверсия, — добавила Осока, — хотя доказательств пока никаких.

— Шпилька!

— Учитель! Нам, может быть, придётся вместе распутывать это происшествие!

— Может быть, да, а может быть, и нет. Зачем грузить Сенатора лишней информацией? Будто ей своих забот мало.

— Всё нормально, — примирительно произнёс я. — Наверняка, слушания в Сенате по этому эпизоду будут. Лучше мне знать версии заранее.

Ровно в девять утра двери распахнулись, и дежурный — обязанности секретарей при Совете выполняли сотрудники Библиотеки — пригласил нас в зал.

— Доброго утра Вам, сенатор Амидала, — поздоровался Великий Магистр Йода. — Благодарю, что на приглашение откликнулись. У Совета просьба к Вам. Магистр Тийн, пожалуйста.

Высокий и крупный икточи, ведающий в Совете вопросами разведки, поднялся с места:

— На орбитальной ремонтной верфи Ботаджефа произошла серьёзная авария, возможно, взрыв или серия взрывов в безвоздушном пространстве. Разрушенными конструкциями зажат разрушитель "Лилиана", повреждены два соседних стапеля. Следственная бригада уже там, предварительные результаты будут в течение суток...

— Мы полагаем, что это диверсия, — прогудел с места чернокожий Мэйс Винду. — Сепаратистам выгодно снизить наши производственные возможности в этом регионе.

— Магистр Винду, — шевельнул трёхпалой рукой Йода, — особое мнение Ваше ценно, но в диверсии пока не уверены мы.

— В связи с этим, — продолжал Тийн, — Совет просит Вас, Сенатор, оценить ситуацию на месте. Верховный канцлер и комитет по обороне согласны, если Вы не против.

Прикидывать обстановку я начал уже в тот момент, как заговорил Винду. Возможная цель канцлера, если это его козни? Убрать меня из столицы? Зачем? Навскидку, ничего архиважного в ближайшее время в Сенате не будет, ближайший "караул" для нас — мирные переговоры на Мандалоре, куда припрётся чёртов Бонтери и опять всё испортит. Но до этого у ребят будет ещё Умбара, потом Кирос. В общем, всё, вроде, в порядке, можно слетать.

— Я не возражаю, — сказал я.

— Превосходно. Падаван Тано сопровождать Вас будет, — произнёс Йода. — В то время, как мастер Скайуокер с подразделениями своими на Умбару направится.

— Да, Великий Магистр, — синхронно ответили Анакин и Осока.

— У меня просьба к Совету, — добавил я.

— Слушаем внимательно, Сенатор, — наклонил голову Винду.

— После расследования аварии на верфи я бы хотела посетить планету Корсин. Это по дороге, также на Хайдианском Пути. По моим данным, там участились массовые драки среди переселенцев группы сефи. Есть жертвы и разрушения. Может потребоваться помощь падавана.

— Думаю, возражений не будет, коллеги? В свою очередь, прошу Вас уведомить Совет о причинах драк, если удастся их выяснить. Сефи и их подвиды чрезвычайно гордые существа, ссора может вспыхнуть из-за любой мелочи, нам важно знать все болевые точки.

— Да, после гибели Фэй взаимодействие с этим видом серьёзно осложнилось, — вздохнул Оби-Ван Кеноби.

— Провал на Тастре следствием стал, да, — подтвердил Йода. — Сенатор Амидала, в случае затруднений сообщайте безотлагательно.

— Конечно, Великий Магистр.

Горбатый кореллианский средний перехватчик подходил к планете. Фотоэлектронные увеличители приближали далёкие контуры материков, позволяя разглядеть города, сеть дорог, гигантские амфитеатры карьеров, где когда-то в древности добывался металл или уголь. Сейчас эти памятники докосмической индустрии превратились в поросшие сочной растительностью воронки с яркими тёмно-синими озёрами в центре. Из трёх континентов планеты человечество и прибывшие с ним другие космические виды заселили один, самый скромный по размерам. Именно здесь располагалось больше всего заводов, крупнейшие космопорты, отсюда же в небо поднимались исполинские стволы двух орбитальных лифтов. На этом континенте проживало чуть более одной восьмой населения. Остальная территория принадлежала исконным хозяевам планеты — жефаям. Вид гуманоидных млекопитающих внешне отличался от людей не слишком сильно, примерно как ансиониане, не больше, однако, как и те, не относился к хуманам, то есть не мог давать общее потомство. Жефаи занимались больше сельским хозяйством, впрочем, имелась у них и промышленность, и энергостанции, трассы магнитопоездов связывали города и заводы, а "безрельсовый" транспорт, хоть и двигался по дорогам, был преимущественно на репульсорном ходу.

— Почему ты так странно называешь эту планету? — поинтересовалась у меня Осока.

— Так правильнее. Ты в курсе, что знак "джент" может читаться по-разному у разных народов? Мои соплеменники считают, что это "й". Планету регистрировали они, поэтому читать надо "Батаев".

— А откуда в записи "оск" вместо "аурека"?

— Видимо, та же история с безударной гласной, что и в твоём имени, только наоборот. Кажется, дуросы "окают"?

— Да.

— Ну, вот тебе и гипотеза. Галактические лоции в древности вели именно дуросы. Видимо, записали по аналогии с Ботавуи. В лоциях несколько таких ошибок. Неправильное восприятие мягкого "л", неопределённая гласная на конце дуросских слов...

— Ты про Дальну и Ильмену?

— Конечно. А ещё есть такая планета Вьюн.

— Вот про неё знаю. Если читать, как принято, язык поломаешь.

Результаты аварии на верфи были заметны не сразу. С большого расстояния торчащие из гигантской трубы производственного комплекса конструкции стапелей угадывались лишь по висящим в них кораблям. Только вблизи я разглядел, что решётчатые фермы одной из ячеек уродливо изогнуты, будто километровой длины республиканский разрушитель ворочался внутри, пытаясь освободиться, да так и не смог. На самом деле, конечно, то был результат действия сил орбитальной механики на протяжённые объекты, какими являются верфь и сам корабль. При массе той и другого они довольно значительны, поэтому и нельзя просто подвесить "заглушенный" корабль рядом, его нужно серьёзно закреплять. Перехватчик описал петлю вокруг верфи и нырнул в торцевой ангар. Там нас уже ждали два человека, оба выше среднего роста — примерно как я вместе с причёской и каблуками — и примерно одинакового обхвата. Только один, чернявый, был откровенно полноват, второй, с более светлыми волосами и загорелой кожей, определённо занимался либо спортом, либо физическим трудом.

— Госпожа Сенатор, приветствую Вас, — произнёс русоволосый. — Я Филимон Нано, директор предприятия, это наш главный инженер Црул Гибнер.

— Предпочла бы познакомиться по более приятному поводу, — кивнув тому и другому, сказал я. — Что ж, давайте разбираться. Где работает следственная группа?

— Мы выделили им помещение непосредственно у повреждённого стапеля, — ответил Нано. — Съёмку они закончили, строят модель. Прошу в кар, мы Вас доставим.

Дорога заняла примерно десять-двенадцать минут, при этом Нано молчал, а вот Гибнер, напротив, говорил и говорил. Речь его отличалась витиеватым многословием, но и информации об общем состоянии дел он дал немало. До недавнего времени данную верфь не привлекали к ремонтам военных кораблей такого размера, она специализировалась на пассажирских лайнерах, мобильных перерабатывающих фабриках для добычи астероидов и танкерах. После того, как поступил приказ на перепрофилирование, набрали новых специалистов, завезли оборудование, и первую партию разрушителей успешно вернули в строй, а на второй случилось "вот это вот всё".

— Монтажники у нас очень опытные, — рассказывал главный инженер. — Приёмный портал фабрики перебирают в два счёта, прямо в вакууме. Вы ведь понимаете, насколько это сокращает работы? Не надо ничего демонтировать, буксировать в герметичный цех, потом обратно. Ошибки при съёме-постановке тоже исключаются... А с разрушителями первой партии нам, таки да, пришлось повозиться. Достаточно упомянуть, что к их прибытию поверхность не успела прислать штатные внешние крепления. Ребятам пришлось придумывать на ходу. И они справились, ни сроки не сорвали, ни эксцессов никаких не возникло.

— Недоработки, всё-таки, вылезли, — заметил Нано.

— Вылезли, по мелочи, — не стал спорить Гибнер. — Но ведь ничего критично важного, босс. Ну, торопились ребята...

— Приехали, — Нано спрыгнул с репульсорного кара, подошёл к металлической двери на левой стороне. — Вот здесь, Сенатор. Проходите, прошу Вас.

Следственная группа в составе пяти существ разных видов работала в поте лица. Расставив вдоль стен переносные голографические экраны, с виду напоминающие обыкновенные больничные ширмы с прозрачным полотном, они листали на них снимки, сделанные на месте аварии. В глубине над линзой голопроектора мерцало изображение стапеля и корабля, испещрённое красными и жёлтыми значками.

— Господа офицеры! — рыкнул басом низенький квадратный салластанин, увидев нас. Следователи вскочили. Да, дисциплина у них на высоте.

— Прошу садиться, — разрешил я. — Кто руководитель?

— Я, госпожа Сенатор. Главный инспектор Вэйван, — представился синекожий представитель вронианской расы. Видимо, он был не с Панторы, а с другой колонии, поскольку золотистые метки на его лице отсутствовали.

— Обработка данных ещё идёт? — спросил Нано.

— Восемьдесят три процента. Детализируем модель. Но предварительный вывод есть. Госпожа Сенатор, разрешите озвучить при представителях администрации?

— Да, говорите, майор, — кивнул я.

— Естественные причины исключаются. Инспектор Тэлорио, покажите ключевые точки.

Следователь-наутолан поднял щупальце на левом виске и быстрыми движениями стал прокручивать на экране снимки.

— Вот, мэм. Здесь. Ещё здесь и здесь. А вот так, по реконструкции компьютера, эти несущие трубы выглядели до излома фермы. Вырваны куски металла. На краях следы теплового воздействия.

— Взрывы?

— Как одна из версий, — подтвердил Вэйван. — Или разогрев термитными зарядами.

— Сколько таких точек?

— Семь.

— Получается, диверсия?

— Мы не торопимся с выводами, Сенатор, мы анализируем все факты.

— Давайте, всё же, первой обсудим именно эту версию. Пусть Ваши люди работают, где мы можем присесть, чтобы не мешать?

— В соседнем помещении.

Мы уселись вокруг небольшого стола — руководители верфи, Вэйван, я и Осока.

— Итак, — начал я. — Сами взрывы мог кто-нибудь видеть?

— Мог, — сказал Вэйван. — А именно рабочие-пустотники. Если заряды сработали не во время перерыва. Пока мы свидетелей не обнаружили. Ориентировочное время нам неизвестно.

— Как так? Разве фермы сломались не сразу?

— Никак нет. После разрушений на трубах они медленно сгибались под нагрузкой, пока не сложились.

— А контроль линейности?

Все трое мужчин уставились на меня. Ой. Палюсь. Про датчики, регистрирующие искривление конструкций космического корабля, сенаторша с маникюром вряд ли может знать.

— Видите ли, моя госпожа, — сказал Гибнер, — разрушитель значительно массивнее и лайнера, и астероидной фабрики. Фермы "играют" сильнее, датчики звенели постоянно, поэтому пришлось расфокусировать пучки. Срабатывание одного из датчиков дежурный механик заметил, но...

— Понятно, — вздохнул я. — Он хоть задержан?

— Разумеется, моя госпожа. Мистер Вэйван его допросил...

Следователь кивнул и добавил:

— Возбуждено дело о халатности. Показания дежурного позволили нам несколько сузить промежуток времени, когда всё началось.

— Хорошо, — произнёс я. И задал следующий вопрос: раз гипотетических зарядов несколько, их надо расставить, кто мог иметь такую возможность? Гибнер объяснил, что теоретически могли всё те же пустотники, однако, организация самих работ сильно это усложняет. За перемещением каждого рабочего ведётся непрерывное слежение. Просто ради безопасности. Иногда монтажники пренебрегают страховкой, не раз были случаи, что кого-то уносило в открытый космос, и только система позиционирования помогла спасателям вовремя их вылавливать. То есть, до прибытия "Лилианы" поставить заряды было практически нереально, это заметили бы. После — вероятность есть, но тогда злоумышленника скоро отыщут следователи: передвижения рабочих пишутся в карту выполнения работ, и как только у кого-то "личная траектория" совпадёт с точками, он попался.

— Предположим, злоумышленников несколько... — подкинул я вводную.

— Кто с кем активно общается, известно внутренней безопасности, — не смутился Вэйван. — Данные взаимосвязей в коллективе мы получили и заложили в алгоритм.

— Несанкционированный выход?

— Что Вы, моя госпожа! — замахал руками Гибнер. — Невозможно, скафандры на строгом учёте, шлюзы под контролем. Есть сотрудники в шлюзах, есть диспетчер, и ещё оперативный дежурный безпеки, он тоже всё проверяет.

— У меня тоже вопрос, — тихо сказала Осока. — Разреши?

— Валяй.

— Мистер Гибнер, а дройд не мог расположить заряды? На механизмы обычно не обращают внимания, они слоняются везде.

— Исключено. Мы их не используем снаружи. Нужно ставить дорогостоящие сочленения, использовать вакуум-смазку, она испаряется, частое обслуживание... Нерационально. У нас работают только живые существа в скафандрах и капсулах. Капсулы, конечно, отслеживаются, как и люди.

— Я также думал об этом, — сказал Нано, — и прикинул, сможет ли расставить заряды обычный дройд, без пустотных модификаций. По расчёту, суставы заклинит раньше, чем он доберётся до двух дальних точек, даже если пойдёт прямо к ним.

— Ну, а астромехи? — спросила Осока.

— Разве только они. К счастью для следствия, у нас их нет.

— На кораблях есть.

— Об этом я как-то... Обычно их забирают вместе с малыми машинами авиакрыльев, но, Вы правы, мисс. В любом случае, астромех, едущий по ферме в вакууме, вызвал бы удивление, его запомнили бы.

— Тем не менее, это тоже надо проверить, — сказал я.

Обсудили ещё несколько моментов, например, возможности по доставке зарядов на верфь или их изготовлении на месте. Получалось, что подрывные заряды можно только привезти извне, а вот термитные можно и изготовить. Эти линии Вэйван тоже взял на заметку.

— Может быть, перерыв, Сенатор? — предложил Нано.

— Пожалуй.

— Желаете отобедать, моя госпожа? — сразу подсуетился Гибнер.

— Послушайте, Црул, — поморщился я, — Вы, что, поклонник жёстких сексуальных забав?

— Нет, почему? Что навело Вас на такую мысль, мо... — Гибнер запнулся и поправился: — Ваше Превосходительство.

— Так. Должно быть, показалось, — я улыбнулся одними уголками губ. — Но "превосходительство" мне тоже не очень нравится. Если хотите, то "сенатор" или "мэм", это ещё куда ни шло.

— Как прикажете, мэм.

После обеда я решил подняться на борт "Лилианы". Об этом разрушителе я многое слышал. Довоенная постройка, Силы Правосудия, ветеранский экипаж... во всяком случае, частично он оставался ветеранским до самого Приказа 66. Снаружи корабль несколько отличался от массовой серии, постройка которой началась после появления армии клонов, спутать их мог бы только человек несведущий. Внутри он казался абсолютно таким же, как поздние собратья: отделка коридоров, освещение, взрывозащитные двери, вспомогательные щитки различных систем. В некоторых местах активно велись ремонтные работы, тут царил обычный строительный разгром, возились монтажники верфи и члены экипажа — их можно было различить по цвету комбинезонов — сновали дройды и репульсорные кары. Помня общую планировку "Звероловов" и схему, составленную следователями Вэйвана, я специально сделал крюк и осмотрел побольше помещений. Похоже, остановка внешних работ из-за аварии на внутрикорабельных делах не сказалась никак, за что я мысленно поставил плюс руководству верфи. Остановить меня никто не пытался. Рабочие просто провожали взглядами, члены экипажа проходили мимо или козыряли, пару раз ко мне обратились офицеры и спросили, не нужна ли Сенатору какая-то помощь. Приятно, чёрт побери, быть узнаваемой личностью! Потом появился командир, Гаури Корэн, коротко стриженный подтянутый мужчина в возрасте. Лицо его покрывала сеточка мелких морщин, виски и бакенбарды были совсем седые, хотя на голове тёмных волос оставалось более чем достаточно. На мундире Корэна поблёскивала планка с устаревшим знаком различия гранд-командора, ныне заменённого на флоте чином контр-адмирала.

— Сенатор Амидала, — он щёлкнул каблуками. — Мне доложили, что Вы поднялись на борт. Заблудились?

— О, нет, просто смотрю, как идёт ремонт, — улыбнулся я. — У меня к Вам несколько вопросов, командир.

— Поднимемся на мостик? Там легче всего получить любую информацию.

— Я так и собиралась, но раз уж Вы здесь, к чему нам тратить лишнее время на переходы? Вопросы несложные, нам нужно прояснить общую ситуацию.

— В таком случае, прошу в ближайшую кают-компанию.

Собравшиеся в своей комнате отдыха офицеры, увидев начальство, дружно встали. Корэн распорядился освободить для нас стол с проектором. Усевшись, я приступил к расспросам. Уточнил, какими путями на борт попадают рабочие. Как функционируют шлюзы. После чего понял, что вопрос о количестве и перемещениях дройдов-астромехов будет излишним. Все выходы наружу, включая аварийные колодцы, были опечатаны и проверялись при каждой сдаче вахты. За два дня с момента прибытия "Лилианы" до момента аварии открывались только одни ворота, там поработала бригада монтажников совместно с назначенными людьми от экипажа. Рабочим экипаж доверяет, но у переходников — их открыто три — всё равно контролирует, во избежание соблазна стибрить что-то из военного имущества.

— Мог ли попасть наружу астромех или другой дройд, приспособленный для длительной работы в вакууме? — всё же спросил я.

— Об этом бы знала одна из служб механиков, — сказал Корэн. Протянул руку к селектору: — Командира БЧ-5 на связь!

Голографический проектор отразил ничем не примечательное лицо офицера с широкой челюстью, тонкими губами и светлыми глазами под жирной линией бровей. Как и Корэн, офицер был уже немолод. Вот, значит, ты какой, гранд-капитан Винсент Гор...

— Винсент, представьте мне информацию, не покидали ли корабль астромехи и аварийные механизмы полётного ангара, — приказал Корэн. — С момента прибытия в док.

— Слушаюсь.

— Полагаю, доклады начальников служб займут четверть часа, — сообщил гранд-командор, — после чего мы будем иметь полные данные. Разрешите вопрос?

— Да.

— Полагаете — диверсия?

— Такова одна из версий. Я ищу что-то, что подтвердит или опровергнет её. Из того, что я увидела здесь... — я покачал головой. — Даже если диверсия, вероятность, что злоумышленник кто-то из Ваших, минимальна. Проводите нас назад, к переходнику. Пока дойдём, Ваш главный механик уже соберёт данные.

Мы шли обратно по коридорам исполинского звездолёта, обходя участки разобранных коммуникаций, где кипела работа. Осока следовала за мной и Корэном позади в паре шагов, очень убедительно отыгрывая адъютанта. В последнее время она при посторонних вела себя просто идеально.

— Как я погляжу, Ваш экипаж полон оптимизма и активно помогает восстановлению корабля, — заметил я.

— К сожалению, это уже не экипаж, а стояночная команда, — грустно сказал Корэн. — Жалкие полторы тысячи душ, поддержать функционирование до конца работ. Авиацию сняли, часть палубной команды тоже, комендоров и ракетчиков отобрали. Даже навигационную службу выпотрошили. Полагаю, командование намерено после ремонта направить сюда экипаж клонов, а нас — кого разбросают по другим кораблям, а кого и в отставку. Меня и главных специалистов, скорее всего, спишут. Возраст.

Я резко остановился, в упор поглядел ему в глаза. Гаури Корэн не знал и не мог знать, что случится через год, в день Приказа 66, когда ребята из этой самой "стояночной команды" дадут бой взбесившимся клонам и будут обороняться в окружённом реакторном отсеке, надеясь на помощь верных Республике войск. А потом смертельно раненный Гор выведет главный реактор корабля на закритический режим...

— Гранд-командор, — жёстко произнёс я. — Вы не хотите больше летать? Решили поставить на себе жирный крест? На пенсию, сидеть в кресле и смотреть на звёзды снизу?

— Нет. Но командование...

— Командование спишет только тех, кто согласится на предложение уйти в отставку. Это тоже в какой-то мере проверка. Тест на боевой дух. Спрашиваю ещё раз. Вы. Хотите. Летать?

— Да, Сенатор.

— Так не сидите сиднем, проявите инициативу! Отняли специалистов? У вас есть время до конца ремонта, наберите новых!

— При всём уважении, Сенатор, каким образом?

— По сусекам поскрести, блин! — вырвалось у меня. — Ну, в самом деле, неужели за долгую безупречную службу у Вас не накопилось связей? Вы местный, так поищите добровольцев на планете. Слетайте на Ильмену, на Орд Цестус, на Селанон. Неужели там не найдётся спейсеров, инженеров, техников, мечтающих о боевом корабле? Подчинённых подключите. Есть у Вас тут техник, женщина-забрак, я её видела в коридоре. Посадите её к комлинку, она за неделю навербует на Иридонии сотню душ своих, а те приведут ещё по двое-трое. Вот Вам выносливая и исполнительная палубная команда. И пусть Ваши спецы сразу начинают обучать молодняк, отбирать по способностям. Возможно, тогда у командования вообще не возникнет мысли предлагать Вам отставку.

Закончив эту импровизированную речь, я не стал ждать ответа и двинулся дальше по коридору. Корэн некоторое время шёл рядом и молчал, раздумывая. Потом сказал:

— Спасибо, Ваше Королевское Высочество. Что-то я, и правда... Раскис. Привели в чувство.

— Всегда пожалуйста.

— Честно говоря, не мог ожидать от такой пацифистки, как Вы...

— Кто пацифистка? Я пацифистка?? А, ну, да... Но, всё же, не настолько, как моя подруга Крайз. Кста-ати! Попробую помочь Вам набрать людей с Мандалора и Калевалы. Думаю, герцогиня меня даже поддержит.

— Она?

— Да, она. Главное, подобрать правильную мотивацию, — подмигнул я. — Вот с комендорами и ракетчиками, боюсь, помочь не смогу, скорее всего, Вам пришлют клонов. Хотя... Не побоитесь взять на оборонительные точки девиц?

— Не побоюсь. В экипаже всегда было много женщин, мои офицеры умеют с ними работать. А стрелять их учить не потребуется?

— Они ещё ваших поучат. И противодиверсионной борьбе заодно.

— Буду весьма благодарен.

Вызов от Гора поступил, когда мы спускались на лифте. Как я, в общем-то, и ожидал, он сообщил, что ремонтные дройды использовались только один раз, у тех самых ворот, а борт не покидали.

— Хорошие вести, — улыбнулся я. — Держите меня в курсе, командир. Успехов.

— До свидания, Сенатор.

— Ну, Падме, это что-то невероятное, — зашептала Осока, как только Корэн уже не мог нас слышать. — Как ты его взбодрила за пять минут! Я, наверное, никогда так не научусь.

— Я думаю, научишься. Вспомни разговор с Миной Бонтери. Она ведь прислушалась к твоим доводам. Ладно. Вернёмся к нашим баранам. Знаешь, у меня стойкое чувство, что я что-то упускаю, чего-то не вижу. Есть какие-нибудь мысли на этот счёт?

— Эно-о... — Осока немного помолчала. — Мыслей нет, есть ощущение. Когда мы смотрели те снимки, ты удивилась. Сильно. И сразу отвлеклась.

— Так. А ну, идём к следователям.

Следственная группа в отсутствие начальства пила каф. Я извинился, что отвлекаю от приёма пищи и попросил наутолана Тэлорио ещё раз прокрутить мне те же самые снимки. На них не было ничего особенного. Битый час мы их рассматривали и не могли понять, что же меня удивило.

— Инспектор, а здесь точно все те же снимки, что утром? — спросила, наконец, Осока.

— Так точно, коммандер... Э... Или нет? Размер отличается. Кто трогал каталог?

— Я, — отозвался салластанин. — Убрал в архив те, где нет мест повреждений.

— Давай их сюда!! — хором воскликнули мы.

Пару минут спустя я смотрел на снимок, с первого взгляда похожий на бракованный. Дефект плёнки, или соринка в аппарат попала. Только никакой плёнки при голографической съёмке "на цифру" не используется, там совершенно другие технологии.

— Увеличьте, пожалуйста, вот этот фрагмент, — попросил я.

Теперь стало ясно, что именно меня удивило. При увеличении на снимке было отчётливо видно нечто, до боли напоминающее прихваченный прямо к ферме сваркой стальной лом...

При более подробном рассмотрении оказалось, что в кадр попал не лом, а арматурина из астероидного железа, судя по масштабу у края кадра — в руку толщиной. Но и её здесь быть не должно!

— Будьте добры, вызовите на связь главного инженера, — попросил я. — А снимок укрупните, насколько возможно. Меня интересует состояние свободного конца этой... фиговины.

— Госпожа Сенатор? — почти моментально откликнулся Гибнер.

— Скажите, пожалуйста... При ремонте первой партии звездолётов у вас не было штатных креплений. Значит, монтажники городили кустарные?

— Так точно.

— В том числе, прихватывали корпус сваркой по месту, на живую нитку, — продолжал я, глядя на изображение излома арматурины. — Ну, чтобы не было колебаний?

— Видимо, пришлось делать и это.

— А могли они перед стартом срезать не все крепления?

— Да ё... Простите, Сенатор. Могли, с-сукины дети! Вы сейчас у следователей? Уже бегу к вам.

Гибнер вбежал в помещение меньше чем через пять минут и затараторил с порога:

— Элементы жёсткости, конечно! Предположим, про них забыли. Тяга двигателей адская, экипаж ничего не заметил. А варят хлопцы на совесть. Отсюда вырванные куски металла. Пока изгибающих усилий не было, фермам хоть бы хны, они спокойно стояли, но прилетает "Лилиана", появляется нагрузка...

— А следы теплового воздействия? — перебил салластанин.

— Да сварка же!

— И вот подтверждение, — я указал на экран. — Не лопни этот штырь посередине, мы имели бы восьмой вырванный фрагмент.

— Ну, б... Я им устрою Весенний Фестиваль! — Гибнер потряс в воздухе сжатыми кулаками. — До нового года у меня на голом окладе просидят! И Вас, миледи, напрасно от дел оторвали.

— А вот с этим я бы поспорила. Не наткнись мы случайно на данное голо, мистер Вэйван бы сделал вывод о диверсии. И некоторых ответственных лиц отдал под суд.

— Года по два-три впаяли бы точно, — подал голос наутолан.

— Вот именно. Так что прилетели мы сюда не зря, — подытожил я. — Между прочим, на странность снимка обратила внимание моя помощница, падаван Тано.

— О... Спасибо Вам огромное, милая девушка! — вскричал Гибнер.

— Я не милая девушка, я джедай... почти, — смутилась Осока.

— Всё равно, искренне Вас благодарю.

— А персоналу я сама всё выскажу, — добавил я. — Надо, чтобы поняли, что ими недовольны на самом высоком уровне. Глядишь, выводы сделают.

Тут отъехала в сторону дверь. Вернулся Вэйван, с ними Нано.

— Шеф, мы дело раскрыли, — сообщил Тэлорио.

— Как, опять без меня?? — фальшиво возмутился начальник.

— Да это вот, Ваша "почти однофамилица" постаралась. Видите, что отыскала? Тут не диверсия, а нарушение технологии, вызвавшее поломку оборудования.

— Госпожа Сенатор, Вы согласны с такой формулировкой? — обратился ко мне Вэйван.

— Согласна, согласна. Готовьте заключение. Утром его подпишем, и, как раз, поговорим с рабочими.

Персонал верфи, работающий на злополучном стапеле, собрали в герметичной секции-цехе перед началом смены. Поодаль стояли начальники всех остальных подразделений, им предстояло потом пересказать услышанное своим подчинённым.

— Сотрудники! — произнёс Филимон Нано. — Следственная группа завершила работу. О том, что именно установило расследование, и какие из этого выводы, нам желает сообщить Амидала, Сенатор Галактической республики.

Я подошёл к звукопередатчику, выждал, когда глухой гул в толпе пойдёт на спад, и произнёс:

— Буду говорить простым языком, чтобы все поняли с первого раза. Причина аварии раскрыта. Это не диверсия, а банальное расп...йство. Причём, не в первый раз. Я просмотрела список жалоб экипажей после ваших прежних ремонтов. Претензии мелкие, но, народ, не слишком ли их до ...я? Понимаю, многих из вас совершенно не ...т, что будет с кораблём после отлёта. Как говорится, стартовал, и ... с ним. Дальше так не получится. За результаты работы надо отвечать по справедливости. Считайте, что первое предупреждение у вас уже есть. В следующий раз будем увольнять виновных к чёртовой матери, и по... на вашу квалификацию. Не можете работать без про...ов — ...уйте вниз выгребать говно! Хотя сомневаюсь, что с такой характеристикой вас возьмут даже туда. Короче, мальчики. И девочки. Прежде чем сделать работу на отъ...ись, не худо бы подумать, что завтра будете жрать вы и ваши семьи. У меня всё, спасибо за внимание.

Спустившись вниз с возвышения, я обратился к руководителям и Нано:

— Что ж, на этом моя миссия здесь закончена. Конкретных виновников обязательно накажите по зарплате, только, прошу, без зверств. Идёт война, цены и так выросли на всё, а тут у многих дети.

— Совсем без денег не оставим, но запомнят надолго, — пообещал директор.

— Да, и не надо устраивать прощальную церемонию, — добавил я. — Визит был деловой, давайте и закончим просто, по-деловому.

— И откуда Вы только узнали, — слегка зарумянился Гибнер, он, похоже и отвечал за организацию "отвальной".

— Что я, первый раз, что ли? — улыбнулся я.

По пути к ангару мы с Осокой нагнали группу расходящихся по местам рабочих. И услышали любопытный диалог.

— А ты говорил "столичная фифа"! — говорил монтажник-пустотник, одетый в чёрный "поддоспешник" от скафандра. — Чуешь, какой стиль?

— Да, душевно, — согласился второй, в обычном комбинезоне, подпоясанном инструментальным поясом. — Як скаже мой дид, все х... на своём месте. Не то, шо у нашего инженера.

— Сравнил! Инженер как учёный пайлат, слова кричит, а смысла не ведает. А тут — интеллигенция!

— Вот бы нашего дурака уволить... к какой, она сказала, матери?

— Я такой даже не знаю, мудрёно как-то. Жаль, не записал.

Осока беззвучно захихикала, зажимая пальцами рот. Прошептала мне:

— По-моему, госпожа Сенатор, Вас тут запомнят не только за проницательность и красоту, но и за уникальную манеру выражаться.

— Да разозлили потому что, — фыркнул я. — Ты все слова хорошо запомнила?

— Ага.

— Вот никогда их не употребляй.

— Постараюсь, — ответила она, но по хитрому выражению мордашки было очевидно, что стараться она намерена не везде и не всегда.

Рыбаки Корсина

Теперь, после производственной тематики, нам предстояло переключиться на музыкальную. К сожалению, по прибытии на Корсин избежать торжественной церемонии не получилось. На лётном поле космопорта нас ждали все местные шишки в парадных костюмах и платьях. Дальше по обе стороны от дорожки, по которой предстояло идти к зданию вокзала, был выстроен... нет, не почётный караул. Оркестр. Вернее, гораздо хуже: два оркестра. Хуже потому, что, едва мы поравнялись с ними, оба одновременно грянули марши. Два. Разных. Местные люди-поселенцы, по всей видимости, были привычны к подобной какофонии, они сохранили невозмутимые выражения лиц. Лишь Злата, которая находилась в числе встречающих, перехватила мой взгляд и красноречиво развела руками, мол, вот так постоянно. Чиновники темианского происхождения реагировали более заметно, морщились, прикрывая ладонью остроконечное ухо с "не своей" стороны. На мой взгляд, при таком уровне звука проку от этого мало, разве что, продемонстрировать приверженность к той или иной "музыкальной партии".

Жуткая какофония продолжала греметь у меня в голове даже после того, как мы сели в машину. Долетающие снаружи слабые звуки складывались то в барабанный ритм, то в блеянье длинных труб-карнаев, то в пиликанье струнных. Слава богу, в огромном здании планетарной администрации, куда нас привезли через четверть часа, звукоизоляция была на высоте, и при закрытых окнах здесь царила благословенная тишина. Гостеприимные хозяева накрыли стол в банкетном зале и прямо за обедом — или ужином, так как местное светило всё сильнее клонилось к горизонту — более подробно ввели нас в курс дела. Выяснилось, что стычки никогда не возникают на концертах, как почему-то думал я. Ну, да, я упустил, что это не футбольные матчи, на музыку одного течения фанаты другого просто не ходят. Встречать же недругов на улице после концерта, когда на помощь может сбежаться целая толпа, может быть опасно для самих забияк. Дерутся обычно в городе, например, во дворах или возле забегаловок, когда одна компания слушает свою музыку, и тут подваливают соперники, тоже компанией и, чаще всего, тоже крепко поддатой.

— Самые масштабные стычки происходят, когда сталкиваются две вот такие процессии, — Злата, в этот момент отошедшая к сервировочному столику возле окна, указала на улицу.

Я поднялся, посмотрел в окно. По улице, ведущей к площади перед ратушей, двигалось несколько сотен существ, возглавляемых небольшим музыкальным коллективом. Набор инструментов мало отличался от тех, что я наблюдал на лётном поле. Духовые, похожие на тромбон и саксофон, длинные не то флейты, не то дудочки. Струнные — подобие банджо и нечто среднее между кифарой и гуслями... Отсутствовали лишь громоздкие карнаи, да вместо больших стационарных барабанов использовались более компактные маршевые, одни крепились у пояса по три или четыре штуки, другие зажимались подмышкой у исполнителя. Музыканты играли, идущие следом что-то распевали. В руках у некоторых были конструкции, похожие на ветви деревьев, только вместо листьев их усеивали колокольчики, бубенцы и связки блестящих металлических шайб. Они разом ритмично встряхивали этими штуковинами, и я живо представил, каким звоном наполнена сейчас улица. Ну, чисто кришнаиты, только без ярких хламид. Процессия двигалась не прямо, а по странной неровной синусоиде. Через минуту я понял, почему. Какая-то хозяйка с балкона хорошенько размахнулась и умудрилась почти достать колонну поющих выплеснутой из ушата водой. Брызги до них долетели точно. Вылетали из окон и другие "гостинцы" в виде сочных фруктов и разного мусора. Руководители шествия, несомненно, знали все места, где живут наиболее радикальные недруги их течения, поэтому и проложили траекторию так, а не иначе. Выйдя на площадь, колонна сразу повернула ближе к центру, подальше от домов.

— Можно приоткрыть окно, послушать минутку? — попросил я.

Злата кивнула, тронула клавишу на раме окна. В зал ворвался тёплый ветерок, и вместе с ним — звуки музыки. Довольно приятной, кстати, когда исполняют одну мелодию, а не соревнуются, кто кого заглушит. Оглянувшись на остальных присутствующих, я обратил внимание, что ближайший чиновник морщится от долетающей с улицы музыки.

— Отчего Вам не нравится вот это? — поинтересовался я.

— Да потому, что оно не бау.

Растолковал. Спасибо. Сепулька — см. сепуление — см. сепулькарии — см. сепулька. Ну, я и не ожидал, что всё разъяснится так просто, с первого вопроса. Будем разбираться. Я сделал знак Злате, что окно можно прикрыть, и уселся на своё место. Спросил:

— Полиция, конечно, контролирует передвижение этих шествий?

Мужчина в мундире, богато расшитом галунами и прочим гарусом, смутился.

— У нас не так много людей, Сенатор, — промямлил он. — Мы маленькая планета со скромным бюджетом...

— А утихомиривать потасовки, которые в разгаре, люди находятся? — нахмурился я. — Кстати, господин губернатор, я слышала, что в результате драк случаются и погромы?

— Время от времени, — подтвердил лысый глава администрации.

— Надеюсь, владельцы пострадавшего имущества получают компенсации?

— Да-да, не извольте беспокоиться, Сенатор. Получают, из федеральных средств на ликвидацию чрезвычайных ситуаций.

Я выразительно посмотрел на Осоку. Девушка поняла, даже лучше, чем я ожидал. Пошевелила ноздрями и произнесла:

— Какой-то запах, не чувствуете, Сенатор?

Говорила она на базик, чтобы понимали все присутствующие, и нетрудно было догадаться, что имеется в виду.

— Так пахнет коррупция, падаван, — объяснил я. — Эту гнилую вонь я ощущала много раз, на разных планетах, в разных учреждениях. Губернатор! Я Вами очень недовольна. Вы-то должны понимать, что беспорядки нужно пресекать в зародыше, чтобы потом не оплачивать убытки? И втолковать это своему начальнику полиции, не дожидаясь меня. А раз так, то возникает обоснованное подозрение, что кто-то из вас может быть в доле.

— При всём уважении, Сенатор, Вы не правы! — глядя мне прямо в глаза, произнёс губернатор. — Уже дважды нам удавалось схватить подстрекателей погромов. Доказано, что в одном случае имел место сговор с владельцем торгового центра. Виновные осуждены. По второму случаю следствие пока не закончено.

— Касательно пресечения в зародыше, — подхватил начальник полиции, — у нас пока нет опыта. Всё стало нарастать слишком быстро...

— Работа начальника полиции вообще довольно трудна, — ответил я. — Нужно уметь быстро реагировать на нестандартные ситуации, принимать ответственные решения. Возможно, Вам стоило бы подыскать себе менее обременительную должность? — я обвёл пристальным взглядом остальных и продолжал: — Слушайте, господа и дамы! Почему, чтобы что-то сдвинулось с мёртвой точки, на планету обязательно должен прилететь джедай или сенатор Амидала и дать вам пинка? Вы сами хоть что-то можете??

— Нам представляется, что свои возможности мы исчерпали, — сказал губернатор. — Поэтому и обратились к Вам, Сенатор. Всем известно, что Вы умеете нестандартно мыслить и принимать неожиданные решения...

— Не будем склонять госпожу Сенатора, — прервал я. — В моих решениях нет ничего экстраординарного, банальная женская логика. Я сама подчас не объясню, почему поступаю так или эдак. Сейчас решим вот как. Действуем в двух направлениях. Мы с падаваном Тано попытаемся выявить причины конфликтов. Начальник полиции примет профилактические меры, то есть, организует отслеживание процессий. Хотя бы. А ещё подберите двух-трёх решительных, инициативных офицеров и командируйте их на Мандалор, к полковнику Голеку. Он, как раз, изучает вопросы всевозможных провокаций, подстрекательств к бунтам, и готовит специалистов по борьбе с этим.

— Будет исполнено, госпожа Сенатор.

— Вот и славно. А я бы хотела посетить концерты обоих музыкальных течений. Когда ближайшие?

— Сегодня, в двадцать!! — хором произнесли два длинноухих чиновника, тот, что морщился, и другой, с ямочкой на узком подбородке. И тут же неприязненно посмотрели друг на друга. В разговоре я успел уже обратить внимание, что местные темианцы называют себя просто "сефи", по имени основного вида. Собственно говоря, это точнее, ведь с Темиса их предки улетели два-три поколения назад и уроженцев той планеты на Корсине уже не осталось.

— Не пойдёт, — сказал я. — Если мы придём только на один из концертов, могут решить, что мы приняли чью-то сторону. Посетить оба ненадолго — тоже не выход, можно что-то упустить.

— С Вашего разрешения, Сенатор, — подала голос женщина-сефи. — Завтра выходной, одна из групп даёт два концерта, другая три. Есть возможность посетить первое выступление одной группы и второе или третье — другой.

— Вот это решение! Как Вас зовут, уважаемая?

— Петра Гдинк, Сенатор.

— Какое из течений предпочитаете сами?

— О, я далека от этих разногласий. Сефи был мой покойный отец, а мать человек, как и Вы.

— Понятно. В таком случае, сегодняшний вечер мы отдохнём, а завтра приступим к изучению вашей музыкальной культуры.

— Если госпожа Сенатор позволит, у меня есть одно предложение.

— Да, Петра.

— Вы у нас впервые, не хотите ли съездить в один из рыбацких посёлков на полуострове? По вечерам там происходит событие, также связанное с музыкой. Наши течения оба вышли, так сказать, из народа...

— Очень интересно! — воскликнул я.

— Дайте мне несколько минут, я посмотрю, где сегодня провожают, и готова буду Вас сориентировать.

— Не сориентировать, а проводить, — поправил я. — Надеюсь, ваши обычаи не запрещают отправиться туда чисто женской компанией, я, падаван Тано, Вы и Злата?

— Нет-нет, здесь же не Рилот какой-нибудь.

Договорились, что Злата проводит нас в гостиницу, чтобы мы смогли переодеться — в смысле, я, у Осоки, как обычно, для всех случаев наряд один и тот же — а Петра уточнит пункт назначения, возьмёт машину и приедет через полчаса. Расхолаживаться времени не было, до рыбацких деревень ещё полчаса лёту, а успеть непременно требовалось к закату, до которого примерно час и оставался.

— Вы сами-то пробовали разобраться, почему для сефи одни мелодии "бау", а другие "не бау"? — спросил я Злату. — Чем отличаются эти стили?

— В том-то и дело, что это никакие не стили, — вздохнула та. — Внутри обоих течений есть по три стиля: народный, эстрадно-танцевальный и что-то типа рока. И они, в том-то и дело, не отличаются! Каждый стиль похож на такой же у соперников. Набор инструментов, используемые тональности, темпы... Мы пытались делать записи, анализировали мелодии. Ничего, что бы дало хоть зацепку.

— А что означает само слово "бау"?

— Можно перевести как "гармоничный" и "мелодичный". Вернее, ни то и ни другое, а нечто среднее между этими понятиями.

— Да, задачка.

Час спустя мы выходили из летающего лимузина на морском побережье. В рыбачьем посёлке на нас не обратили ровным счётом никакого внимания, все были очень заняты. Чем именно, я догадался по брошенному Златой ещё на совещании слову "провожают". Рыбаки готовились уйти на промысел, а остальные помогали им готовиться к отплытию. У линии прибоя лежали в ряд промысловые баркасы, очень похожие на драккары викингов, с тем лишь отличием, что на месте мачты размещалось нечто вроде сторожевой башенки на четырёх наклонных подпорках. Минуточку. Это не только наблюдательный пост, но ещё и кран, вон и закреплённая за ахтерштевень горизонтальная стрела. Скорее всего, ею вытаскивали из воды заполненный невод. Очень интересно были сделаны здешние причальные конструкции. Они представляли собой широкие мостки с берега, поднятые почти на высоту бортов баркасов. Каждый баркас входил в промежуток между двумя мостками... и ложился на днище. Почему бы не оставить их на плаву, как делают наши моряки, надстроив эти своеобразные пирсы подальше в море, я не понял. Местное светило висело совсем низко над водой, приготовления подходили к концу. Кажется, мы прилетели в нужное время. На площадке, которой заканчивалась выходящая к песчаному пляжу центральная улица — натуральные каменные плиты, не пермакрит! — собирались музыканты. Расставляли барабаны, козлы для "гуслей", укладывали на подставки длинные трубы. Постепенно снующие по берегу жители посёлка разделялись на две части. Рыбаки — не только мужчины, но и подтянутые, спортивного вида девушки — собирались возле своих баркасов, остальные отходили с пляжа за линию чуть дальше площадки с оркестром, обозначенную высокими, примерно два метра в высоту, столбиками. Мы остановились здесь же, причём, я постарался не подходить к оркестру слишком близко, на всякий случай.

Вот диск светила коснулся воды, и в ту же секунду раздался мелодичный металлический звон. Это барабанщики ударили по проволочным треугольникам на цепочках. Рыбаки взбежали на мостки, рассредоточились вдоль бортов, где лежали поперёк длинные ярко-жёлтые шесты. Подростки-помощники подхватили на такие же жёлтые палки дальние концы больших труб, по двое на каждую. Зазвучала музыка. Первыми вступили струнные, за ними флейты, потом чётко, ритмично загремели барабаны, не перекрывая, впрочем, основной темы. Рыбаки налегли на шесты, сталкивая баркасы с мелководья. Будто экипажи бобслейных саней, они доходили до конца мостка, прыгали в баркас и продолжали толкать его, уже упираясь шестами в дно. Вот они окончательно на воде, музыка набрала полную силу — протяжная и чуть печальная. Барабаны стали тише, ушли на второй план, дальше мелодию вели струнные. Для моего уха всё это звучала как что-то смутно знакомое. Самое начало немного напомнило знаменитый Плач Галадриэли, а после крещендо и стихания барабанного боя послышались другие мотивы. "Дети Тумана". Да, есть что-то общее. Только не старое, чуть надрывное, никитинское исполнение, а другое, то, что на музыку Ивана Коваля.

Ты слышишь печальный напев кабестана?

Не слышишь? Ну что ж — не беда...

Уходят из гавани Дети Тумана,

Уходят. Надолго ль? Куда?

Ты слышишь, как чайка и стонет, и плачет,

Свинцовую зыбь бороздя,

Скрываются строгие черные мачты

За серой завесой дождя...

В предутренний ветер, в ненастное море,

Где белая пена бурлит,

Спокойные люди в неясные зори

Уводят свои корабли.

Их ждут штормовые часы у штурвала,

Прибой у неведомых скал,

И бешеный грохот девятого вала,

И рифов голодных оскал.

И жаркие ночи, и влажные сети,

И шелест сухих парусов,

И ласковый, теплый, целующий ветер

Далеких прибрежных лесов.

Их ждут берега четырех океанов,

Там плещет чужая вода...

Уходят из гавани Дети Тумана.

Вернутся не скоро... Когда?

Солнце скрылось за горизонтом, с окрестных холмов потянуло прохладным ветром, и вместе с сумерками над бухтой стал незаметно сгущаться туман. Незаметно в прощальную мелодию вплёлся слабый звук электромоторов, это баркасы, выйдя на глубину, включили двигатели. В корму их подгонял вечерний бриз. Силуэты баркасов смазались, лишь кормовые огни на вершинах высоких ахтерштевней сияли ровной линией вечерних звёзд на фоне темнеющего неба. Я и не заметил, как музыка стала постепенно меняться, стихать. Сперва замолчали струнные, за ними флейты, потом барабаны. Трубачи двинулись вперёд по песку, помощники подошли к самому краю прибоя, омыв ноги в волне, и опустили раструбы к самой воде. Тональность труб понизилась, чистый звук плыл над водой, и я не сомневался, что там, на баркасах, мелодия всё ещё слышна. А прочие музыканты, положив инструменты, расходились по берегу в обе стороны от площадки. В руках у каждого была старинная масляная лампа. И пускай внутри — я успел это заметить — давно уже стоял современный осветительный элемент и аккумулятор, когда они включили их и установили на столбы, повеяло такой древностью, что у меня мурашки пробежали по спине. Смолкли последние звуки карнаев.

— Теперь они вернутся на четвёртый день на рассвете, с уловом, — объяснила Петра. — Всё это время на шестах будут гореть огни. В древности, ещё на Тастре, считалось, что если лампа гаснет, лодка уже не вернётся домой.

— Ну, не красиво, ли, Сенатор? — спросила Злата.

— Божественно. Могу себе представить церемонию встречи...

— И ошибётесь, — улыбнулась Петра. — Радоваться возвращению и богатому улову полагается в тишине. Потом, вечером, когда улов разобран, семьи готовят рыбакам пир. Вот тогда музыканты играют снова. А до этого времени — только рассветные трубы, чтобы ушедшие на лов знали, что в посёлке всё в порядке. Но это не музыка, просто сигнал, вблизи он звучит совсем не так мелодично.

— Спасибо за разъяснения.

— На самом деле, мне самой в этой традиции кое-что непонятно. Возвращаться утром, чтобы за день переработать улов, логично. Но для чего уходить именно в ночь, а не так же утром?

— Всё просто. Ветер. На закате он дует с берега, на восходе — с моря, такова физика воздушных потоков. Древние рыбаки сефи, наверняка, использовали паруса, как и наши предки, и шли по ветру. У нас, правда, ещё учитывали прилив и отлив, но здесь крупной луны нет, нет и приливов.

— Теперь понятно. У Тастры и Темиса, кстати, тоже нет больших спутников.

— Значит, вашим мореходам было проще.

— Какие дальнейшие указания, Сенатор? — Злата выжидательно посмотрела на меня.

— Летим в гостиницу. День был долгий, а завтра будет ещё дольше.

Уже в гостиничном люксе, нежась на огромной кровати, я поинтересовался у Осоки:

— Скажи-ка... Тебе сложно общаться со Златой из-за её диалекта?

— Немножко. В диалекте я, в принципе, разобралась, но здесь слова после предлогов не склоняют, а у меня они сами склоняются. Как с тобой привыкла.

— Ну, и говори, как удобно тебе, в чём проблема? Я же говорю, и меня понимают.

— Да-а, ты сенатор, а нас мастера учили, что такое может быть расценено как неуважение к хозяевам.

— Пока ты со мной, можешь наплевать на это правило.

— Ур-ра-а! Обожаю плевать на правила, особенно когда есть разрешение старших!

На следующее утро первое, что я услышал — сигнал вызова. Звонил губернатор с вопросом, какие объекты Сенатор желает осмотреть на планете. Я объяснил, что сенатору не нужны экскурсии, что я сама спокойно пройдусь по городу, пообедаю, а затем начну разбираться в нашей основной проблеме, зачем, собственно, и прилетела. Глава администрации вежливо кивнул и попрощался, мне показалось, что он испытал огромное облегчения. Кто её знает, эту сенаторшу, что она ещё может увидеть и за что сделать выволочку. В общем, утро я провёл просто чудесно: мы с Осокой позавтракали в ресторане гостиницы тем, что выбрали тут же, не планируя меню за неделю вперёд, а потом от души прошлись по столице в режиме "куда глаза глядят". Несколько раз мне пришлось настойчиво напоминать себе не превращать прогулку в свидание. Не хватало ещё, чтобы повторилась ситуация с Рийо Чучи. Мне до сих пор было немного неловко, что я, технически женщина, встречаюсь с этой замечательной девушкой и не могу хотя бы объяснить ей свою ситуацию. Осока-то вообще несовершеннолетняя! Пока ещё...

Предупреждать кого-то о том, что на концерт прибудет Сенатор Галактической Республики, я запретил категорически. Местные власти указание выполнили неукоснительно. Однако, и подстраховаться не преминули. Подходя к культурному учреждению, где должен был начаться концерт, Петра заметила, что полицейских вокруг много, как никогда.

— Поганец раззолоченный, — пробормотал я.

— Начальник полиции? — уточнила Осока.

— Да. Демонстрирует бурную деятельность, надеется, что оценю. А по-хорошему, его фараоны только излишне нервируют публику, толку от них мало.

Кто был на рок-концерте или хотя бы видел по телевизору, может себе представить, что это такое. Большой зал, никаких сидений, публика слушает стоя, все стремятся пробраться поближе к сцене, из-за чего плотность зрителей вблизи неё сильно возрастает. Нам, слабым девушкам, ни за что бы не пробиться, не будь с нами джедайки, пусть даже не очень опытной. Осока, слегка расставив руки, просто разводила толпу в стороны, пока мы не оказались у самой сценической рампы, рядом с осветительными приборами и боковой лестницей. Трудно сказать с уверенностью, но, по-моему, она и во время концерта продолжала отслеживать окружающих, чтобы слишком не напирали. Поэтому слушать нам посчастливилось во вполне комфортных условиях.

Музыка у сефи звучала не слишком жёстко и не "тяжело", в целом, мне их ритмы нравились всё больше, чудилось в них нечто такое, латиноамериканское, что ли. Название группы я запомнил и мог узнать, если услышу снова, но воспроизвести — нет. Дело в том, что у сефи в языке есть несколько редуцированных звуков, вроде английского "-ur" или исчезнувшего старославянского, обозначавшегося в древности буквой "ъ". Как записать их аурбешем или кириллицей, я понятия не имел, на афишах надпись шла местными рунами. Ребята использовали микрофоны и усилители, однако, электронных инструментов у них не было. Отсутствовали и гитары — пардон, кветарры — непременная принадлежность рок-групп остальных видов Большой Четвёрки — людей, забраков и твилеков. Большинство композиций являлись именно мелодиями, без слов, а условные вокалисты, коих было двое, парень и девушка, больше играли на своих инструментах, чем пели. Публика шумно выражала восторг и обожание, чем немного мешала слушать, но, в целом, удовольствие я получил.

— Падме, — потеребила меня за локоть Осока, когда публика начала расходиться. — Я отлучусь ненадолго?

— Далеко?

— Поднимусь к исполнителям, попрошу записи, может потом пригодиться для анализа.

— Думаешь, тебе так просто отдадут? Альбомами обычно торгуют за деньги.

— Джедаю — и не отдадут? — фыркнула она. Я погрозил пальцем:

— Юный падаван, а ты в курсе, что гордыня — путь к Тёмной Стороне Силы?

— Ой, да разве это гордыня? Так, завышенная самооценка.

— Ну, ладно. Ладно. Иди. Мы пока пройдёмся. Где будет следующий концерт, Петра?

— Клуб вот в той стороне. Неторопливым шагом минут двадцать стандартных.

— В таком случае, идём пешком. А ты догоняй.

Юная джедайка догнала нас меньше чем через пять минут. Гордо продемонстрировала кристалл памяти:

— Здесь только треки, не видео, зато все пять выпущенных альбомов и не вошедшее. И денег не попросили.

— Умница, джедай, — улыбнулся я.

Второй концерт привёл меня в замешательство. Рок-музыка второго музыкального течения ничем принципиально не отличалась от первого. Как и говорила Злата — одни и те же инструменты, манера исполнения, музыкальный размер... Я мог понять противоречия между поклонниками ритм-блюза и тяжёлого металла, диско и бардовской песни, но когда композиции настолько похожи, что их вполне можно исполнять одним и тем же составом, и не различишь, какая мелодия откуда пришла...

— М-да, задачка, — покачал я головой.

— Понимаете теперь? — страдальчески сдвинула брови Злата.

— Теперь да. Что ж, будем думать. Осока, у тебя никаких мыслей?

Тогрута сделала неопределённый жест рукой:

— Что-то очень-очень слабое и неуловимое. Пойду, возьму тоже их записи и послушаю ещё в гостинице.

Чтобы не мешать мне, Осока плотно закрыла дверь моей спальни, сама же осталась в смежной комнате, служившей гостиной. Там мы поставили музыкальный центр, одолженный Петрой, агрегат был размером с земные высококачественные "комбайны", с той разницей, что основной блок, расположенный между колонками, имел гораздо меньший размер, отчего форма агрегата напоминала перевёрнутую букву "П".

Утром, поднявшись с кровати, я нашёл Осоку в санузле, девушка умывалась.

— Доброе утро, — сказал я.

— Надеюсь, что доброе, — она выпрямилась, поворачиваясь, и я увидел под её глазами характерные "синяки", проступившие через красновато-смуглую кожу.

— Ты, что, всю ночь слушала?? — вскричал я.

— Ага, почти. И, знаешь, они, всё-таки, немножко отличаются, эти направления. Где-то на самом краешке слуха. Не могу объяснить лучше. Как любят говорить наши мастера, "твоё восприятие несовершенно, юный падаван".

— Да-да, Анакин тоже упоминал... — я осёкся. — Погоди-ка. В твоём случае это может быть верно не только в плане Силы. Твои монтралы, они ещё недоразвиты. А высокие частоты вы слышите с помощью них.

— Точно. Взрослая тогрута услышала бы больше, чем я. Ты считаешь, дело в звуках, которые человеку не слышны, а только сефи и моему народу?

— Почему нет? У вас приёмниками звука служат монтралы, у них иное строение ушей. По-хорошему, надо посмотреть данные по биологии видов, но я почти уверена, каков будет результат.

— А почему же тогда анализ записей ничего не показал? Местные его делали.

— Вспомни дословно, как сказала Злата. "Мы записывали и анализировали..." Ключевое слово "мы". Аппаратура, рассчитанная только на людей, может резать верхние частоты. Из банальной экономии. Чем выше частота дискретизации, тем больше получается объём файла.

— Сейчас у нас есть записи самих сефи. Давай посмотрим их.

— Давай. Где в городе может быть анализатор частот? У криминалистов? В университете?

— Будьте проще, Сенатор, — засмеялась Осока. — На студии звукозаписи.

Я позвонил Петре. Она объяснила, что у сефи звукозаписывающих студий в нашем понимании не существует. Музыкальные дорожки каждая группа пишет сама и ни при каких условиях не подвергает серьёзному редактированию, это не принято. Не получилось — переписывают со следующего исполнения. У них даже существует в языке оборот, буквально что-то вроде "жонглировать звуками", что в переводе обозначает "хитрить", "лукавить" и носит негативный оттенок. К счастью, у людей студия с необходимой аппаратурой нашлась, хотя пришлось основательно поискать. Предположение, что наша, человеческая звукотехника режет ультразвуки, подтвердилось, у большинства местных звукорежиссёров именно такое оборудование и стояло. Два часа спустя мы с Осокой сидели возле режиссёрского пульта, и один из лучших столичных "глухарей", кучерявый Сэм Завад выводил на огромный экран увеличенную частотную диаграмму одной из композиций. Сэм не спешил, он прокрутил мелодию полностью, затем взял случайным образом ещё одну. И ещё.

— Да, имеются постоянно возникающие высокочастотные гармоники, вот в этой области и вот в этой, — подтвердил он, помечая синими полосками диапазоны. — Теперь давайте другую.

Прошло ещё двадцать минут. Теперь на экране светились четыре помеченные области, синие и зелёные.

— Скажите, Сэм, а нельзя ли сделать сдвиг частот, чтобы эти пачки звуков дублировалась сюда и сюда? А в тех композициях — наоборот? — спросил я.

— Технически можно, но сефи услышат подделку, у них слух, как у эндорской совы... извини, Питти.

— Я на тебя ещё со школы не обижаюсь, — отозвалась Петра. — Ибо бесполезно.

— Вот-вот.

— А зачем сдвигать? — поинтересовалась Осока.

— Хочу сделать мелодию, где были бы бау-частоты обоих течений, — объяснил я. — Вдруг она примирит недругов?

— Бау-частоты, говорите? — сощурился Сэм. — А вдруг дело с точностью до наоборот, и частоты "не-бау"? Сефи с одними особенностями слуха неприятны те, с другими — эти. Примерно как у женщин-твилеков.

— Специально добавлять в мелодию звуки, неприятные для других, как-то нелогично, нет?

— Как вариант, правы вы оба, одновременно, — заметила Осока. — Для кого-то "бау" в синих зонах и "не-бау" в зелёных, для кого-то наоборот.

— Веское слово джедая, — усмехнулся Сэм. — Вполне себе версия.

— Не проведём эксперимент — не узнаем, — сказал я.

— Существующую мелодию брать нельзя в любом случае, — произнёс звукорежиссёр. — У противной стороны будет предубеждение. Есть вариант сочинить что-то новое. Позвать нашу джизз-банду... Вот эти гармоники, скорее всего, от флейт и струнных.

— И это проблема, — вставила Петра.

— Ничего подобного. Эйри и Гезал у нас кто? Флейтисты. Заманить их к тебе, напоить, по пьяни могут и согласиться. Особенно если ты их на "слабо?" подцепишь.

— Ох, не знаю. Эйри и Гезал — наши школьные приятели, сефи, — пояснила Петра для нас с Осокой. — Они потом стали играть в разных течениях, дружить не дружат, но общаются.

— Петра, надеюсь, ты понимаешь, что у нас есть реальный шанс покончить с музыкальными разборками среди сефи? — спросил я.

— Да. Поэтому я согласна, хоть уверенности, что сработает, у меня нет.

— Делаем. А что выйдет, посмотрим.

Первая фаза спецоперации прошла довольно неплохо. Петра организовала небольшую вечеринку среди старых друзей, Сэм завалился к ней в гости вместе с джазовым... пардон, джиззовым коллективом из шести человек. Пить с ними пришлось и мне, и приглашённой сюда же Злате. Присутствие нас двух повысило статус мероприятия почти до небес: сенатор Республики и целый заместитель министра правительства Корсина не каждый раз заглядывают на огонёк! Небольшая заминка случилась с мелодией. Захмелевшие джазисты пару раз начинали импровизацию, однако, у них не получалось. Сефи цокали языками и говорили "слишком похоже на эту", "напоминает такой-то альбом".

— Давайте что-то вообще не местное? — предложил я.

— Например? — лидер джизз-банды Теуд, тоже полукровка, с надеждой поглядел на меня.

— Ну, скажем, что-то вроде этого...

Ла-ла-ла-ла ла-ла-ла ла-ла

Ла-ла-ла-ла ла-ла-ла ла-ла...

Мысленно я попросил прощения у группы "Беллини" и очень надеялся, что голосом Падме передал мелодию знаменитой самбы не слишком фальшиво.

— Нормально! — вскричал Теуд. — Ну-ка, чуваки, лабаем! Хлоде, а ты не сиди, как невеста на смотринах! Зарисуй, ты же училась в музыкалке!

— Где зарисовать?

— Да хоть вот тут, места до фига.

Откуда ни возьмись, появился маркер, и девушка-сефи прямо на стене принялась наносить ряды значков местной нотной записи.

— Шикарно! — захлопала в ладоши Петра, когда музыканты дважды сыграли только что сочинённый куплет начисто, а Хлоде внесла в запись все исправления. — Добавить бы ещё наши мандолины. Или флейты.

— Было бы убойно, — согласился предупреждённый заранее Теуд. — А у нас тут целых два флейтиста кочумают.

— Так они музыкальные противники, — махнул рукой Сэм. — Вместе играть не захотят.

— Почему это не захотят? — возразила Петра. — Мальчики, давайте, а? Ради прикола?

— Н-но у нас разные флейты, — сказал Эйри.

— Это и интересно, как они будут звучать вместе!

— Да не уговаривай, им слабо?, — поморщился звукорежиссёр.

— Ничего не слабо?, — нахмурилась Петра. — Ребята, между прочим, остались друзьями, несмотря на все музыкальные разногласия.

— Ха. Дружат с тем условием, что о музыке не заговаривают!

— Гезал! Эйри! Докажите этому фанфарону! И сенатор тоже вас просит, да?

— Очень прошу, — поддержал я.

— А что, собственно? — неуверенно произнёс Гезал. — По приколу-то... Эйри, давай.

— А давай!

И они "слабали". Светловолосая Хлоде торопливо добавляла значки в настенную запись. Когда стихли финальные ноты, наступила гробовая тишина.

— Вообще, ничего так... — произнёс кто-то из сефи. Вслед за этим поднялся одобрительный галдёж.

— Чуваки, вы просто железо! — проникновенно сказал Теуд. — Сдаётся мне, что с вашей помощью мы только что родили шедевр!

— Даже с моим ограниченным диапазоном должна признать, что с флейтами звучит намного сочнее, — добавил я.

— Не бабахнуть ли нам этот трек завтра на весь город? — Теуд заговорщицки приобнял флейтистов за плечи.

— Честно говоря, братан, — вздохнул Эйри, — не знаю, хватит ли у меня духу повторить это по трезвяни. Прибьют ведь, свои же.

— Как я гляжу по хитрой роже Завада, он весь наш запил мотал на мемори. Да, кучерявый?

— Как что, так сразу кучерявый, — притворно обиделся Сэм. — Ну, намотал, чисто для истории. Без вашего разрешения никуда не уйдёт.

— Моя рука "за", вот их спрашивай.

В гостиницу я вернулся глубоко за полночь. Сонная Осока встретила меня в гостинице люкса — на пьянку я её не взял, несовершеннолетняя. Ну, зато выспится.

— Успешно? — спросила девушка.

— Да. Получилось, понравилось обеим сторонам. Вот запись, и есть разрешение её воспроизводить.

— Значит...

— Оба течения можно помирить!

Осока кинулась мне на шею.

Последнюю проверку устроили утром, в здании администрации. Собрали всех руководителей, Осока торжественно взгромоздила на стол тот самый музыкальный центр.

— Дамы и господа, — произнёс я. — Вчера студия Сэма Завада записала новый музыкальный трек, который, как мы рассчитываем, понравится обоим течениям музыки сефи. Среди вас есть ценители, я знаю. Вот Вы и Вы. Представляю на ваш суд.

"Ценители", надувшись от чувства собственной важности, одновременно кивнули. Боже, как они слушали! Это надо было видеть! Какие эмоции отражались на суровых руководящих лицах!

— Ну, что? Бау? — спросил я.

— Немного непривычный ритм, — сказал один из меломанов, — но, безусловно бау.

— Мне тоже очень понравилось. Зашло, как говорит мой сын, — поддержал второй.

— Направление движения Вам ясно, губернатор? — повернулся я к главе администрации.

— Вполне. Разумеется, противники объединения музыкальных течений будут. Ортодоксы и традиционалисты в подобных вопросах обычное дело. Музыка и спорт — почти как религия. По крайней мере, теперь мы знаем причину. Мы справимся.

— Вот и хорошо. Подготовьте к старту мой корабль.

В маленькой каютке перехватчика Осока вскарабкалась на верхнюю полку, вытянула ноги. Лицо её выражало что-то очень похожее на блаженство. Я только головой покачал:

— Наверное, никогда не пойму вас, джедаев. В гостинице были шикарные мягкие диваны, а ты так тащишься от этой ужасной полки!

— Полка привычнее. А тот диван, кстати, мне коротковат, кончики рогов упираются в подлокотник. Вот рядом с тобой на кровати я бы с удовольствием полежала.

— Так чего ж не пришла? Кодекс не запрещает спать рядом с наставницей, тем более, мы обе девочки.

— У меня не было твоего разрешения.

— Неправда. Оно есть. Ещё со времён того покушения, помнишь перелёт на Альдераан?

— Вот хатт! Такую возможность упустила! — Осока картинно всплеснула руками. Помолчала, добавила серьёзно: — Я ещё попросить хотела...

— Да?

— Бери меня с собой почаще.

— Тебе, что, стало неинтересно с Анакином? — насторожился я. Не переборщить бы, в самом деле.

— Не, с ним неплохо. — успокоила меня Осока. — Он меня многому учит, и всё такое... Просто у тебя работа совсем другая, хочу понять и её тоже.

— Не было бы войны, вы бы занимались примерно тем же, что я сейчас.

— В том-то и дело! Когда война закончится, я — раз, и покажу Учителю, что и это тоже умею. Ну, хоть немножко. До тебя, конечно, мне далеко, вон как ты обе проблемы раскидала.

— С музыкой я бы без тебя ни за что не справилась.

— Ну, да, конечно! Ты умная, ты бы догадалась и сама, не вчера так сегодня.

— Я на твоём месте не была бы так во мне уверена. Ум хорошо, а два, всё же, лучше.

— Значит, договорились?

— О чём?

— Будешь меня брать в командировки?

— Ну, конечно! При любой возможности. Мне, знаешь ли, тоже с тобой проще и приятнее, чем с кем-либо ещё.

Камеристка для подруги

Вкус двух блистательных побед на выезде улетучился после первых же заседаний на Корусанте. Опять баталии, интриги, опять толочь воду в ступе и в стотысячный раз закатывать на тартарскую гору один и тот же камень. Анакин вернулся с очередного задания мрачнее тучи, пребывал в задумчивости и даже не приставал. Понять его было можно: после того, как с Умбары его срочно отозвали, 501-й легион остался там под руководством Понга Крелла. Клонам неоткуда было знать, что Крелл предатель, их учили повиноваться приказам, сколь бы странными не выглядели распоряжения командующего, и неизвестно, чем всё кончилось бы, если бы не упрямый сержант Пятерня. Отчаянный рейд на корабль снабжения сепов и подрыв его изнутри в типично скайуокеровском стиле решил исход сражения за столицу. За что, вместо благодарности, Крелл отдал приказ казнить выживших в рейде Пятерню и Джесси. Без суда. К счастью, солдаты отказались стрелять в своих, на эту ситуацию биочипы в их головах не сработали. А Крелл, прежде чем его арестовали за измену, успел подложить последнюю свинью: дал двум подразделениям ложное направление атаки. В стычке между своими погибло больше тридцати человек, был смертельно ранен Ваксер, спаситель нашей Нолы. Обе стороны считали, что наткнулись на переодетых в клонскую броню дройдов-коммандос... Куда и зачем в это время летал сам Анакин, мне узнать не удалось. Похоже, что его одиночная миссия, в чём бы она ни заключалась, окончилась полным провалом. Ну, ничего, скоро героя ждёт очередной триумф после новой порции преодолённых трудностей.

Доклад бреганского патрульного корабля о появлении в системе Кироса эскадры сепаратистов поступил ко мне в числе первых. Позвонил сотрудник Министерства Разведки из людей полковника Голека. Я на всякий случай связался с Сэси Тийном.

— Благодарю, Сенатор, — сказал тот, выслушав меня. — Мы в курсе и отреагировали. Вашей информированности можно только позавидовать.

— Стараюсь быть в курсе действий неприятеля, — скромно ответил я.

С соседних республиканских баз спешно перебрасывали крейсерские группы, чтобы прикрыть от сепов Шили, родину тогрут. От неё до Кироса не дальше, чем от Татуина до Геонозиса, к тому же, тогрутская метрополия входила в состав Республики, в отличие от чересчур самостоятельной колонии, и обладала развитой промышленностью. Её командование отдавать не собиралось. Посланный на Кирос разведчик не вернулся, он не успел даже сбросить подпространственную капсулу, поэтому к рейду готовились тщательно, собрав мощную эскадру. К сожалению, это потребовало времени. К тому моменту, как Оби-Ван, Анакин и Осока высадились с десантом на планету, прошло больше десяти местных суток. Разбросанные тут и там тогрутские селения и столицу планеты, Рбу-каль'н'кармар Нагара, проще говоря, Город Мастеров, джедаи обнаружили совершенно пустыми. Если не считать полубезумного офицера-зайгеррианина, его дройдов и двух десятков протонных мин. Мины, предназначенных для охоты на тяжёлые корабли в открытом космосе, были расставлены по столице в качестве фугасов. Похоже, зайгеррианин в подрывном деле разбирался слабо и решал задачу количеством зарядов. Догадайся он закрепить одну-единственную мину с нижней стороны утёса, как сделала — вернее, сделает в будущем — Орра Синг, нашим было бы значительно труднее найти и снять её. А так они справились на "ура" и уже через трое стандартных суток вернулись на Корусант. Правда, ненадолго. Анакин вместе с Осокой сразу из космопорта явились ко мне, аккурат после обеда.

— Ну, что же ты с орбиты не предупредил! — всплеснул я руками. — Я бы подождала и вас накормила.

— Не бери в голову, мы уже поели на корабле, — отмахнулся Анакин. — Вообще-то, мы к тебе за помощью.

— А именно?

Он подтолкнул ко мне ученицу:

— Вот из неё надо сделать попавшую в рабство принцессу. Получится?

Я хотел было попенять, что о присутствующих "она" не говорят, однако, вовремя вспомнил, что выволочку начальнику при его подчинённых тоже устраивать не принято. Сказал:

— Думаю, должно получиться. Ты, вот что, оставь деньги и погуляй до ужина, будет тебе знатная невольница, в лучшем виде.

— К-какие деньги? — попытался разыграть удивление Анакин. По выражению его глаз я понял, что попал в точку, и ответил небрежно:

— Ну, что тебе там выделил Орден на эту операцию.

— Ты же сенатор, разве у тебя нет своих средств? — удивился он.

— В отличие от некоторых других сенаторов, я не занимаюсь бизнесом. И живу на то, что перечисляет моя планета. Ты не представляешь, во сколько нам обходится всё это двухэтажное великолепие, — я обвёл рукой интерьер представительства. — А ещё приёмы, транспорт, прочие представительские расходы, зарплата сотрудникам. Тайные операции тоже недешёвое удовольствие, знаешь ли. Вот недавно пришлось одалживать у Мотмы трояк до получки, на подкуп президента одной планеты.

Осока подавилась смешком: монолог "Письмо жены бойца невидимого фронта" я пересказывал ей в одном из перелётов в гиперпространстве, когда спать не хочется, а заняться нечем.

— На подкуп президента? — растерялся Скайуокер. Осока не выдержала и расхохоталась в голос. Анакин нахмурился: — Чего ржём, юный падаван?

— Учитель, ну, ты как маленький, честное слово! У каждой организации свои служебные тайны. И у Сенатора они тоже есть. Ты же не ожидаешь, что Падме станет рассказывать тебе о своих секретных агентах, чем они занимаются, и сколько им приходится платить? Я и то не всё знаю.

М-да, последняя фраза была явно лишней. От мысли, что "вот этой мелкой с рожками" о делах его супруги известно больше него, Скайуокера прямо-таки перекосило.

— Шпилька!! — возмущённо возопил он.

— В самом деле, Осока, — ворчливо заметил я. — Не стоит так хвастаться своей осведомлённостью, иначе я сорок раз подумаю, стоит ли тебе что-то такое говорить.

— Прости, Падме. Прости, Учитель, — Осока была сконфужена, и непритворно. — Я повела себя как ребёнок.

— То-то, — он вынул из сумки на поясе деньги, протянул мне. — Всё только не тратьте, больше Совет не даст ни децикреда.

— Не волнуйся. Я же сказала, что-что, а экономить я умею, — успокоил я.

Куда мы направились? Ну, разумеется, к Гвен. Владелица магазина встретила нас с распростёртыми объятиями, усадила на диванчик, и, буквально не дав мне раскрыть рта, крикнула в подсобное помещение:

— Тут твоя постоянная клиентка пришла!

— Постоянная? — удивлённо переспросила, появляясь в дверях, Ваи Канна. Увидела меня, ахнула: — Падме! Как здорово, а я тебе звонила, Дорме сказала, что ты в отъезде... А это, должно быть, ученица твоего кавалера? Осока Тано, да? Само очарование!

— Я? Очарование? — растерялась тогрута.

— Если королевская модистка так говорит, значит, так оно и есть, — строго заметил я. Повернулся к хозяйкам и продолжал: — Гвен. Ваи. Девушка летит работать под прикрытием. Легенда: знатная особа, попавшая в плен и проданная в рабство. Нужен соответствующий наряд.

— Раз особа знатная, необходим не только наряд, но и какие-то украшения, — потёрла пальцами лекку Ваи. — Ах, вот бы здесь был старый Глюм, он бы сделал...

— У меня кое-что есть. Давайте посмотрим вот эти, — я достал из сумки ребристый углепластиковый контейнер, который позаимствовал из чемодана Ирис Тано.

— О, да тут полный комплект! — восхитилась Гвен, вынимая сложный убор, состоящий из металлических деталей и цепочек. — Именно на тогруту. Смотри, Осока, вот эти наконечники надеваются на рожки, это вот так на лоб, а та часть, видимо, поясок.

— Не только, — Ваи достала остальные части комплекта. — Тут ещё ожерелье и лента под грудь. Вставки, как я погляжу, из медной зелени с жилками золотистого пирита, довольно дорогие, между прочим.

— Наконечники мне не подойдут, они изогнуты не в ту сторону, — заметила Осока.

— Мы их развернём. А из цепочек вынем несколько звеньев, будет просто чудесно! Думаю, оттенок наряда должен быть под цвет камней или немного синеватый, ближе к тону твоих глаз.

— Прошу прощения, но у меня глаза вообще ни разу не зелёные!

— Ох, я, должно быть, нечётко выразилась. В любом случае, вот эта ткань должна тебе подойти. Встань, пожалуйста. Вот, смотрите, девочки...

— Да, хорошо, просто прелестно, — одобрил я. — Теоретически, можно оставить цельный кусок, обернув его наподобие сари.

— Нельзя, — возразила Осока. — Помешает двигать руками. Ты думаешь, почему Айла носит топ без одного рукава?

— Не учла, да.

— И лучше, чтобы юбку можно было сбросить быстро.

— В таком случае, сделаем её в стиле нессийского парео, — предложила Гвен. — Тебя не смутит разрез до самой талии?

— Меня бы, может, и смутил, — ответила тогрута, — но мы делаем из меня рабыню, мне важна только функциональность. А в принципе, я бы не отказалась от закрытого плаща, чтобы в городе не выглядеть уличной девкой.

— Это самое простое.

С участием профессиональной швеи и её комбайна — назвать этот агрегат на массивной тумбе "швейной машинкой" не поворачивался язык, столько в нём было дополнительных приспособлений — изготовление наряда заняло меньше часа. Топ и рукава-митенки сделали из материала такого же бирюзового цвета, только эластичного. Ваи настояла, чтобы он имел, по крайней мере, одну бретельку через плечо, дабы от активных движений не соскочил. Осока вначале чуточку поспорила, потом надела смётанную начерно вещь и согласилась, что мешать не будет.

— Вот подвеска перед носом болтается, это неприятно, — добавила она, крутя головой в новом драгоценном уборе.

— Терпи, эта часть неразборная, — развела руками твилека, — кольца запаяны.

Гвен позвонила знакомому сапожнику, отправила голограмму украшений, и через каких-нибудь двадцать минут у нас были сандалии из пластинок и цепочек, украшенные практически такими же, как на оголовье и поясе, камнями. Закутавшись в плащ и прикрыв лицо вуалью, Осока села рядом со мной в машину.

— Спасибо, — сказала она. — Я с самого начала говорила, что лучше тебя с одеждой не поможет никто.

— Да не за что.

— Эта Ваи... Она была твоей портнихой?

— Сначала помощницей своей матери, а потом — да.

— Она тебя просто обожает, я почувствовала.

— Ох...

— Что?

— Никому не говори, мы с ней... вроде как встречались.

— Что, правда??

— Ну, да. До сих пор краснею, как вспомню наши поцелуи в кладовке. И, повторяю, не нужно, чтобы об этом кто-то знал.

— Я поняла, поняла, Падме. Не повторяй мне по два раза, я уже сделала выводы. И мне стыдно за своё хвастовство.

— Хорошо, раз так. Тогда слушай особое задание на этот рейд.

— Внимательно, — Осока даже мигать перестала, готовясь меня слушать.

— В королевском дворце Зайгеррии будет служанка, твилека, цвет кожи почти как у Сумари, ещё сильнее в желтизну. Во время разговора на балконе она попытается ударить ножом королеву. Заставь её не делать этого. А потом найди способ вытащить вместе с остальными.

— Хм. Позволь уточнить, как же я её заставлю?

Я сделал рукой жест, которым джедаи сопровождают ментальное воздействие.

— Ох, точно-точно, что-то я туплю. А можно спросить, зачем тебе она?

— Женщин-твилек, кроме сэск'обирри, воспитывают покорными. Эта — с характером. Зайгерриане её просто убьют, а жалко, случай-то редкий.

— Поняла. Приложу все усилия.

На борту разрушителя, припаркованного на орбите Корусанта, нас встречали адмирал Юларен, Анакин и капитан Рекс.

— Хвастайся, — распорядился Скайуокер.

Осока сняла вуаль, распахнула плащ.

— Шикарно! — одобрил он.

— Вы очень богато выглядите, коммандер Тано, — добавил адмирал.

— Надеюсь, украшения не стоили целое состояние? — поинтересовался Анакин.

— Драгоценности у нас были... — Осока вопросительно покосилась на меня. Ах, ты умница, действительно, сделала выводы! Я едва заметно кивнул, и девушка продолжала: — Заказывать пришлось только сандалии, чтобы по стилю подошли.

— Быстро сделали. Где вы только нашли такого скоростного обувщика?

— В торговом городке можно найти любого мастера. Держи свои миллионы, — я возвратил Скайуокеру деньги, от которых осталось довольно прилично, процентов восемьдесят. — И, пожалуйста, не потеряйте украшения.

— Прослежу, не беспокойся, — важно кивнул он.

Я покосился на Рекса. Пожалуй, уже можно бы... Да, и случай удобный.

— Капитан...

— Да, Сенатор?

— У меня есть к Вам маленький вопрос. Вам приходилось во время боёв пользоваться стазис-препаратами?

— Мы говорим "консервант", мэм. Нет, самому не приходилось.

— Какая жалость! Мне хотелось бы узнать, как они дозируются. При неосторожном применении искусственная летаргия легко может перейти в смерть.

— Если изволите, могу уточнить у полевых медиков и сообщить Вам.

— Да, будьте так любезны.

— Для чего тебе это? — удивился Анакин.

— На всякий случай. Вдруг кто-то из фрейлин получит тяжёлое ранение. Не хотелось бы потерять ещё кого-то, как Корде, — отмазался я. Не объяснишь же Анакину, что, если Рекс узнает правильные дозировки, то, когда настанет время, не введёт концентрированный раствор, от которого человек проваляется в госпитале несколько лет.

— Всё у тебя тайны какие-то.

— Ну, слушай, ты мне тоже не всё говоришь, волновать не хочешь. Ладно, мне пора, в Сенате вечером два важных голосования. Летите и возвращайтесь с победой.

— Можно подумать, когда-то было иначе!

— Хвастун, — пробормотал я и чуть не засмеялся, когда увидел, что губы Осоки синхронно со мной произнесли то же самое слово.

Несколько дней спустя я работал с документами в домашнем кабинете. Тренькнул селектор, над линзой проектора появилось лицо капитана Тайфо.

— Сенатор, из фойе звонит какая-то девица, утверждает, что Ваша родственница.

— Покажите, пожалуйста.

— Вот.

Это оказалась далеко не девица, взрослая дама, просто очень хорошо выглядела. Изящная спортивная фигура, короткое платье, высокие каблуки... Голову её накрывал платок, подобие того, что носят послушницы в католических монастырях. Я поскрёб пальцем по сенсору, приближая лицо. Да это, наверное, и есть загадочная тётушка! Глаза, во всяком случае, точно как у мамы.

— Просите, — распорядился я.

— Падме, девочка, родная моя! — воскликнула тётушка, переступив порог лифта. — Какая ты... Нет, всё-таки, ни одно голо не может достойно передать внешность человека!

— Здравствуйте, тётя, — сказал я. — Мне очень стыдно, но я Вас почти не помню.

— Ну, разумеется! — она сняла с головы платок, прикрывавший вовсе не волосы, как можно было подумать, а пару головных щупалец. — Ты была слишком маленькая, когда мы в последний раз виделись. А я не могла больше прилететь, я, фактически, была обыкновенной рабыней, несмотря на ширму в виде контракта.

— Хорошо, что это позади.

— Да, теперь мне самой приходится быть хозяйкой наших девочек. Неприятно, но такие уж мерзкие законы у нас на Рилоте.

— Что же мы стоим? Пойдёмте, тётя, пойдёмте, — я провёл её в гостиную.

— Хорошо у тебя, — сказала она, оглядывая зал под изогнутым прозрачным потолком. — И балкон...

— Это ерунда, Вы ещё не видели нижний этаж... Вот это моя спальня, а тут, по лестнице, выход на большую веранду.

— Ах... На мой вкус, немного помпезно, но очень красиво.

— Это, по сути, часть офиса представительства Набу. По традиции оно и должно быть помпезным. Хотя сама я этого не люблю, за восемь лет во дворце, знаете, как надоело? Только кто бы меня спрашивал... Вы присаживайтесь вот сюда, на диван. И давайте знакомиться заново, что ли.

Тётушка оказалась исключительно приятной женщиной. Моё смущение от того, что я не могу её вспомнить, она развеяла в пять минут, рассказала о себе, много шутила, а услышав от меня в очередной раз "Вы" — на базик это различие тоже существует, но только в местоимениях, другие части речи не изменяются никак — погрозила пальцем:

— Прекращай. Не то начну называть тебя "Сенатор".

Исполнительниц своей труппы тётушка обожала, все они, по её словам, были прекрасно подготовлены, старательны и вообще чудесные девочки. То, что она чуточку лукавит, я понял лишь по одной обмолвке, что двух танцовщиц "пришлось наказать", чтобы не ссорились сами и не втягивали других. Я, естественно, спросил про Ниму.

— На сцене она выглядит очень хорошо, — сказала тётя. — Но девочке хочется большего, и, мне кажется, она имеет на это полное право. Мы с Ливви поручили ей распланировать текущие гастроли, так, представь, справилась не хуже опытного администратора! Отели нашла, пересадки с рейса на рейс подобрала самые удачные. Ей не танцевать, ей в референты надо идти и поступать в университет на дистанционное. Ты, конечно, проверила её репутацию?

— Да, ответы недавно пришли. Ничего подозрительного. Знаешь, твой платок натолкнул меня на идею. Я правильно помню, цвет кожи Нимы — это разновидность синего пигмента?

— Да, просто он полувырожденный, в красноту, поэтому его называют розовым. Фактически, это бледно-пурпурный, как и так называемый "сиреневый", только ещё светлее.

— Значит, её нетрудно перекрасить в голубой?

— Совсем просто. И держаться будет долго. Не то что у меня.

— А ты разве тоже красишь кожу? — удивился я.

— Когда выхожу на сцену, чтобы не привлекать ненужного внимания.

Я понимающе кивнул: мы как-то обсуждали это с Айлой. Микси, то есть, полукровки с человеческим пигментом кожи, рождаются чрезвычайно редко и ценятся даже дороже другой дефицитной мутации — красных летанов. Некоторые рабовладельцы "прямо кушать не могут", видя их. Твилеки этим ажиотажем успешно пользуются. Скажем, жена графа Тета, тёзка моей баронессы, Кои Маттейл — Кои-Ма, если по-простому — относилась к коричневой группе жёлтой твилечьей расы, но нарочно тонировала кожу в более светлый оттенок, чтобы быть больше похожей на микси.

— Ну, так вот, — продолжил я мысль, — если Нима будет краситься в голубой и надевать национальное покрывало, то прекрасно сойдёт за панторанку. И сможет работать секретарём у моей подруги, сенатора Чучи. Вообрази, у неё всю работу выполняют офицеры госохраны, даже камеристки нет.

— Детка, это чудесная идея! — тётя порывисто взяла меня за руки. — И никто не будет говорить "это та рабыня, которую купила сенатор Амидала". Позвоним ей, скажем?

— Давай попозже. Ты на ужин останешься?

— Нет-нет, мне нельзя сейчас есть, через два часа выступление. Кстати, приглашаю тебя и сенатора Чучи.

— Приеду с удовольствием. Насчёт Рийо не знаю, спрошу, какие у неё планы.

Рийо отправиться на выступление не возражала. Насчёт кандидатки в помощницы я её предупреждать не стал, приедем — сама познакомится.

Кто видел танцы твилек, никогда не забудет это зрелище. Их женщины необыкновенно, фантастически гибки и пластичны. Среди людей подобного могут достичь лишь представители зелёной галактической расы, в быту именуемой просто мириаланцами, да серебристые тийванцы — если, конечно, не учитывать отдельных уникальных гимнасток. Однако, тем перед выполнением акробатических трюков требуется разминка, разогрев, а твилеки такого термина не знают вовсе. Общаясь с ними, я часто видел, как легко они гнутся вперёд, назад или вбок, скручиваются в талии, когда нужно куда-то дотянуться или заглянуть. Для той же Кои Дару-Секура шпагат — не акробатика, а вполне обычная, удобная поза. Именно поэтому такой процент женщин у твилеков и занимается танцами: грех не использовать природные данные. Танцевальные постановки отличаются огромным разнообразием, от простых акробатических шоу до спектаклей-балетов на темы легенд, сказок, художественных произведений. Не только рилотских, других видов тоже, чтобы быть понятными любому зрителю. Бывают труппы художественного плавания, они порой не уступают даже знаменитым водным фигуристкам мон-каламари, а наиболее продвинутые используют пониженную гравитацию. Балет, в котором танцевала моя новообретённая тётушка, сложных технических приспособлений не использовал. Их программа представляла собой танцевальные импровизации на мелодии разных народов Галактики. Девушки в сверкающих предельно обтягивающих костюмах порхали по сцене, то стремительно, как ветер, то плавно, как вода, замирали в причудливых позах. В моменты, когда их движения замедлялись до предела, замирало и всё внутри зрителей. Потому что именно в медленном темпе можно продемонстрировать максимальную гибкость, не рискуя травмировать себя, и девушки изгибались самым причудливым образом. В финале каждого номера танцовщицы образовывали из своих тел какую-нибудь сложную фигуру, а под конец заключительного танца сложили целую пирамиду. Потом конструкция вся вдруг рассыпалась, танцовщицы — все двадцать — выбежали к рампе, на миг замерли и трижды поклонились, сначала синхронно, затем волной справа налево и слева направо. Одна из них спрыгнула со сцены и подошла прямо к нам.

— Тётя! — ахнул я. — Тебе очень идёт этот изумрудный цвет кожи.

— Я бываю разная, но чаще всего зелёная или сиреневая, — улыбнулась она. — Здравствуй, Рийо Чучи.

— Здравствуйте, — сказала панторанка.

— Прошу, несколько минут держи дистанцию, — предупредила тётя, приобнимая за талию меня. — На Падме, как на кровную родственницу, мои феромоны не влияют, а на тебя могут.

— Поздно, мадам, я уже практически влюблена, — засмеялась Рийо. — Вы так танцевали... Между прочим, а вы с Падме похожи.

— Стойкие гены моих человеческих предков. Ну, пойдёмте, девочки, познакомлю вас с остальными.

За кулисами было тесно от девушек в соблазнительных костюмчиках, и я впервые за последнее время испытал жгучее желание снова стать мужчиной. Тем более, что красавицы-твилеки смотрели на нас с Рийо с нескрываемым интересом. Сейчас я бы, без сомнения, мог легко завязать длительное знакомство с любой из них. Одна из трёх жёлтых твилек, лимонного оттенка, что-то сказала на ухо своей золотистой соседке, та покивала. Мягко раздвигая подруг, вперёд протиснулась розовая Нима. Я протянул к ней руки, она кинулась мне на шею. И тут же отскочила с возгласом:

— Ой. Простите, феромоны.

— Через несколько минут они развеются, и можно будет общаться спокойно, — сказала одна из девушек.

— Знакомьтесь, Сенаторы... — начала тётя.

— Только без чинов! — быстро сказал я.

— Хорошо-хорошо, знакомьтесь, Падме и Рийо, — она начала перечислять танцовщиц по именам. Назвала с полдюжины, видимо, решила, что хватит, сказала: — Это, так сказать, основной пул солисток. А это... Да не стойте вы там, как бедные родственницы, идите сюда! Наши помощницы, организаторы, гримёры, костюмеры, администраторы, без которых труппа бы просто не функционировала.

Среди "помощниц и администраторов" были не только твилеки. Совладелица и хореограф труппы, Ливви Косси, оказалась зелёной мириаланкой, по её имени назывался весь балет. Я по достоинству оценил этот тонкий ход: вести дела с изначально свободной женщиной не откажется никто, у тёти же могли бы возникнуть проблемы на некоторых планетах. Самый старший из немногочисленных мужчин труппы, твилек Валсил, тоже занимал должность администратора, его дочь, высокая и слегка манерная оранжевая Ланита, была танцовщицей. В принципе, формальное руководство можно было поручить и ему — вообще беспроигрышный вариант. Почему Ливви и тётя так не поступили, я мог только догадываться. Ну, им виднее.

— Удивительно, где вы набрали столько сестёр, тётя? — поинтересовался я, разглядывая стоящие рядом пары очень похожих девушек.

— Ну, как бы...

— Да говори уж, — махнула рукой другая оранжевая девушка, пониже Ланиты ростом. — Приглядятся — догадаются.

— Сестёр у нас только две, вот Эссор и Лиана. Соронна — мать Кафры, остальные "как бы сёстры" тоже мамы и дочки.

— С ума сойти, я думала, мы с Вами ровесницы, Соронна.

— О, мы сейчас слишком ярко накрашены, оттого такой эффект, — ответила та.

— Падме, а правду говорят, что Вы... — увидев, что я неодобрительно шевельнул бровью, Эссор поправилась: — ты дружишь с самими Секурами?

— Не совсем. С Айлой, джедайкой, мы знакомы двенадцать лет и, действительно, дружим. Ещё я знаю вдову Вана Секуры, это всё.

— Айла тоже баронесса, — заметила Лиана, у неё было очень приятное высокое сопрано. — Если бы её не взяли в Орден, Наследницей стала бы она.

— Мы почему интересуемся, — объяснила Эссор, — Секуры это главы нашего клана.

— Девчонки, можете рассчитывать на любую протекцию, какую смогу, — сказал я.

— Спасибо. Стану солисткой, сразу обращусь.

— Нима, — я взял розовую девушку за локоть, — а тебе я, кажется, нашла работу.

— Да? — так и подпрыгнула она.

— Идея вот какая. Рийо, смотри, если мы перекрасим Ниму в голубой оттенок, нарисуем линии на лице, наденем покрывало, как у дочки вашего барона, получится...

— Панторанка. Которую я смогу нанять в штат! Мне нравится!

— И ты не пожалеешь, — подхватила тётя. — Нима очень активная и аккуратная девочка.

— Да, мне Падме рассказывала. Поэтому я "за". Ты принята, собирай вещи.

— Хотите, мы ей сразу оттенок поменяем? — предложила женщина с серебристой кожей. Э, да она, похоже, тийванка, их не так уж часто встретишь в Галактике.

— Если сама Нима не возражает. Ты не против? Так будет лучше.

— Хорошо. Тогда я и голову сразу прикрою.

— Мы быстро, — тийванка увела Ниму с собой.

— Тётя, — шёпотом произнёс я, — а вы не пробовали маскировать ваших мириаланок и тийванок под твилек? Они ведь тоже очень пластичны, как и вы.

— Ха-ха, а ты думаешь, Орис какого вида? — тётя вытянула вперёд зелёную девушку в трико.

— Мириаланка?

— Ну, да, а это имитация, — притронулась та к затянутой в блестящую ткань лекке.

— Орис дочка Глессии, нашего главного костюмера, и в свободное от танца время финансистка труппы, — представила девушку тётя.

— На самом деле, госпожа Сенатор, я очень рада, что Нима перейдёт на другую работу, — сказала Орис. — Она мне очень симпатична, не хотелось бы с ней конкурировать. Лучше будем переписываться как добрые подруги...

Казалось, мы болтали совсем недолго, а Нима уже вернулась в сопровождении гримёрши, перекрашенная, одетая в скромное платье до пят. Голову её прикрывал не традиционный убор, а просто плотная шаль с узорами по краю. Гримёр даже расписала девушке лицо жёлтыми штрихами.

— Надеюсь, такой узор подойдёт? — спросила она у Рийо. — Не очень знаю ваши традиции, делала с того, что видела.

— Нормально, пусть будет так, — одобрила панторанка. — Официально мы будем звать тебя Мийма, скажем, Мийма Эржи.

— Максимально похожее имя это правильно, — сказал я. — Если кто из старых подруг при встрече случайно оговорится, окружающие не заметят.

— Хорошей тебе карьеры, — пожелала Орис.

— Спасибо, — улыбнулась новоиспечённая камеристка. — И... извини ещё раз, что я вот так прилетела, стала во всё лезть...

— Нима! — укоризненно сказала мириаланка. — Мы же разобрались!

— Всё-всё-всё.

В машину представительства мы уселись вместе: Рийо, как хозяйка, на основное сиденье, Нима рядом с ней, а я — на второй диван, спиной к водителю.

— Вводить в курс будем вместе? — спросила Рийо.

— Думаю, ты сама легко это сделаешь, — улыбнулся я. — Всё, что известно тебе, пусть знает и Нима... Мийма. Я вовсе не против, если у вас будут какие-то свои секреты, помимо меня.

— Да от тебя-то что может быть?!

— Мы, всё-таки, представители разных секторов. И голосуем не всегда одинаково.

— Это частности.

— Значит, про девочек тоже рассказываю?

— Конечно. Мийма, ты ведь не против в свободное время позаниматься боевыми искусствами?

— С удовольствием, — отозвалась та. — Мои тётки учили меня основам, повысить навык всегда полезно.

Нима-Мийма вписалась в работу панторанского представительства, как недостающая деталь в механизм, без которой он хоть и работал, но скрипел и трещал. К концу недели она уже вовсю носилась с документами, принимала звонки, будто делала это не первый год. Мне девушка при посторонних чопорно кланялась, а если мы сталкивались где-то в пустом коридоре, непременно стремилась хоть немного поболтать о том и о сём, вывалить свежие сенатские слухи и свои наблюдения. Я старался уделить ей время даже тогда, когда спешил. Во-первых, полезно, во-вторых, ещё одна приятная отдушина в клубке интриг и склок, который представляла из себя Большая Ротонда Сената.

К сожалению, за десять дней гастролей труппы Рийо с новой помощницей больше так и не вырвались ни на одно выступление. Я один раз смог, но это было почти всё равно что не попасть совсем. Со мной в тот вечер поехали не только Бэйл, Терр и Кин, а и сенатор Фритаа. Последнему категорически нельзя было знать, что одна из моих родственниц твилека, пусть и полукровка. Да и Кин, по-хорошему, в это посвящать не следовало, она хоть и из наших, да не своя. Бэйлу я рассказал заранее, могло быть полезно на будущее, а во время концерта показал ему тётю на сцене так, чтобы и она видела. Они обменялись взглядами, тётушка едва заметно нам кивнула, и знакомство состоялось. На одиннадцатый день, перед отлётом в следующую гастрольную точку, тётя забежала ко мне на квартиру попрощаться.

— Ну, вот и улетаю. Так и не получилось пообщаться с тобой спокойно, — вздохнула она, движением лекк выражая сожаление.

— Что поделать, если в Сенате такая запарка, — ответил я. — Когда я могла освободиться, у вас выступление в разгаре...

— Да, а после двух концертов за вечер уже я ни на что не годна, — кивнула она.

— Ничего, может, в следующий раз.

— Конечно. Когда он только будет, может, через полгода, а может, и через год?

— Хотелось бы, чтобы поскорее.

— И мне тоже. Я знаю, тебе сейчас трудно, и в ближайшее время легче не станет. Не сомневайся, когда будет тяжелее всего, я брошу все гастроли, возьму девчонок и прилечу тебя выручать. Есть у нас такие девочки...

— Не просто танцовщицы? — понимающе улыбнулся я.

— Они самые. Я-то сама больше по амурным вопросам... — тётя сексуально изогнулась в талии, подбочениваясь и выставляя бедро, изобразила похотливый взгляд. — А они мастерицы на все руки. Помнишь, я знакомила тебя с Соронной, коричневая такая? Она у нас по совместительству служба безопасности и их тренер.

— О, тётя, в определённой ситуации они могут быть очень полезны. У меня есть отличные агентессы с Рилота, но, к сожалению, всего две.

— Я поняла, когда ты одну из них упомянула Эссор.

— Как мне вас вызвать?

— Если что-то срочное, отправь любое сообщение вот на этот адрес, я пойму. А просто так пиши или звони на вот этот. Только проверяй "местное время адресата", чтобы я не была на сцене и могла ответить.

— Тётя... Я тебе сейчас что-то покажу. Подожди три минуты.

— Падме! Куда ты? Давай лучше поболтаем, пока время есть!

— Сейчас-сейчас. Поболтаем, да ещё как! — ответил я уже из дверей спальни. Бросился в гардеробную, достал нейроинтерфейс с лекками, натянул на голову, подождал полного включения и выбежал обратно: — Гляди!

— Ах, детка! Ты просто прелесть!

— И они двигаются! — я пошевелил хвостиками.

— Чудеса техники! Я и не знала, что такое вообще возможно сделать.

— Там мастер настоящий гений.

— Хорошо, что Орис и Мишель не видят этого, они бы с ума посходили от зависти.

— Значит, не говори им.

— Пожалуй, не стану, да. У меня идея, давай-ка попробуем одну штуку... — тётя выбежала в холл, где оставила чемодан, включила на нём репульсорный привод и вкатила в гостиную. Открыла, достала тонкий комбинезон свинцово-серого цвета: — Надевай!

Я не стал спорить, быстро переоделся. Спросил лукаво:

— И? Похожа я на одну из твоих танцовщиц?

— Как две капли воды! Где тут зеркало?

— А вот там, идём.

— Ну? — тётя поставила меня перед высоким зеркалом в дверце стенного шкафа. — Смотри сама. Фигура у тебя спортивная, не слишком плотная. Ты вполне сможешь при необходимости раствориться среди нас.

— Да, ты права. Мы с тобой выглядим, как мама с дочкой. А накраситься поярче, примут за сестёр.

Тётя посмотрела на меня искоса, чуть наклонив набок голову. Ласково и с какой-то затаённой болью в глазах.

— Ты и так для меня почти дочь, — тихо произнесла она. — Совершенно неважно, что мы с твоей матерью не виделись большую часть жизни, мы как были сёстрами, так и останемся.

— Сколько у нас ещё времени? — спросил я.

— Примерно час, не больше, с такси же не угадаешь точно.

— Тогда больше. Во-первых, у меня посольская машина, во-вторых, я провожу тебя прямо до лайнера.

— Прекрасно! Тогда расскажи поподробнее, как ты здесь живёшь, с кем общаешься...

— Именно это я и хочу сделать уже десять дней! — признался я.

Возможно, сработал эффект "случайного попутчика", с которым, порой, делятся самым сокровенным. Когда "попутчик", вдобавок, родственница, живущая собственной жизнью отдельно от тебя, соблазн излить душу увеличивается в квадрате. В гостиной, а потом в салоне лимузина, я всё никак не мог выговориться. Конечно, самые странные моменты, вроде своего предзнания, я привычно обходил стороной, срабатывал поставленный самому себе внутренний блок, остальное выкладывал как на духу. Тётя слушала, кивала, время от времени задавала вопросы или вставляла какие-то свои маленькие истории. По-моему, я даже рассказал ей о своих отношениях к Рийо, и о том, как ко мне проявляли интерес другие женщины. Во всяком случае, с чего бы она призналась, что, когда была замужем, у неё тоже случались различные интрижки, за которые до сих пор чуточку стыдно? Словом, я и выговорился как следует, излил, так сказать, душу, и о тётушке многое узнал.

Мое появление у посадочной галереи пассажирского лайнера было встречено радостным шумом. Попрощаться со мной захотели и другие участницы труппы. Эссор пихнула локтем Лиану, они синхронно присели в реверансе и хором произнесли "Всегда к Вашим услугам". Орис — она была уже не в образе твилеки, а с обычными короткими чёрными волосами — сказала, что для неё большая честь познакомиться со мной. Лиана, подойдя вплотную, прошептала с лёгким смущением:

— Падме, если надумаете набирать секретарш для себя, только скажите. И на фиг эти танцы...

Чопорная Соронна пожала мне руку и произнесла:

— Мы все Ваши преданные служанки, Сенатор, и это не фигура речи.

— Спасибо, мадам, — ответил я. — Возможно, именно Ваши услуги понадобятся мне.

— Только слово, Сенатор. Разыщем что угодно, устраним кого угодно. Передайте самые тёплые слова Коид'аруу.

Последней подошла тётушка. Обняла, положила на плечо гибкую лекку, провела ладонью по волосам, по щеке. У меня защемило сердце.

— Ну, ну, ну... — произнесла она.

Я, что, плачу? Да. И слёзы продолжали предательски выкатываться из глаз. Мне невероятно, жгуче захотелось любой ценой оставить тётю здесь, рядом с собой. Взять вот и купить сейчас у зелёной Ливви за любые деньги, увезти домой, и пусть помогает мне. Да что со мной такое? Знаю её две недели, а точнее, вижу третий раз в жизни, а так запала в душу... Даже маму привезти на Корусант мне хотелось не настолько сильно. Я с огромным трудом взял себя в руки. И едва не разревелся вновь, заметив, что и в глазах тёти блестят слёзы.

— Звёздочка моя, — сказала она. — Держись. Ты сильная, ты справишься. А мы... то есть, я... обязательно вернусь. И у тебя всё будет хорошо.

Ну, да, конечно! Хорошо. Знай эта чудесная женщина то, что знаю я, она бы не была так уверена. Я смотрел, как закрываются за пассажирами высокие створки переходника. Потом достал комлинк, выбрал номер.

— Рийо? Да, представь, прогуляла. Тётя сейчас улетает, провожала её. Слушай, что-то мне грустно как-то. Не пойти ли нам вечером по магазинам?

Возвращение джедаев с Зайгеррии и Кадаво получилось поистине триумфальным. Пусть спасённые пятьдесят тысяч душ кажутся песчинкой в масштабах таких планет, как Альдераан, Кореллия, а тем более, Тарис или Корусант — как ни крути, то было население целой колонии! Обоих мастеров поощрил сначала Совет, затем лично Канцлер. Представляю, как мысленно бесновался старый лис, что его хитрый план опять пошёл насмарку!

— Как прошло? — спросил я у весёлой Осоки, ей по этому поводу дали денёк отдыха.

— Ты ведь сама знаешь.

— Не совсем. Мы с тобой изменили то, что знаю я. Надеюсь.

— Изменили. С той твилекой, Аквиллией, получилось так удачно! Я прошептала ей на рилль "не делай этого, она того не стоит". И немножко подкрепила воздействием. Так она знаешь, что? Взяла и облила королеву вином! Та взбесилась, но не сильно, казнить не стала, а сослала её в шахты. На Кадаво, туда же, где держали тогрут. Остальное — дело техники.

— Умница. А где она сейчас?

— Ой, такая упрямая, с нами ехать отказалась, сказала, что сама поищет работу.

— Флаг в руки.

— Я тоже так подумала, предупредила, чтобы в случае чего не стеснялась обращаться прямо к сенатору Амидале.

— Придёт рано или поздно, — уверенно сказал я. — В проститутки она не согласится, торговать дурью тоже, а на что-то ещё в столице без блата устроиться сложно.

— Тебе Анакин ничего не сказал?

— Нет, а должен?

— Во всяком случае, собирался. Ну, может, закончит мыться, скажет. Падме, я слетаю к Рийо? Давно не виделись.

— Зачем спрашиваешь? У тебя свободный день.

— Мало ли. Вдруг тебе что-то нужно.

— Лети. Познакомишься с её новой камеристкой.

— Да? Интересно.

Дождавшись, когда Скайуокер закончит нежиться в моей ванне — как будто не мог помыться на корабле, а здесь пропустить первой Осоку! — я поинтересовался у него:

— Осока говорила, ты хотел мне что-то рассказать.

— Да, хотел-хотел, — отозвался он, энергично вытирая влажные волосы впитывающим полотном. — Ты как заранее знала с этим консервантом.

— Что именно?

— Представляешь, пригодилось. Хорошо, что Рекс говорил с медиком при мне. Там, на Зайгеррии, одной девушке сломали шею. Без индуцированной летаргии мы бы её не довезли. Еле успел сделать инъекцию.

— Опять спасаешь принцесс? — засмеялся я.

— Принцессы — не мой уровень, — в тон мне ответил Скайуокер. — Я спасаю только королев, не меньше.

Вроде бы, шутка. Однако, я заподозрил, что за ней, как иногда бывает, скрывается чистая правда, и однажды мне придётся встретиться ещё с одной исправившейся злодейкой. Возможно даже в качестве соперницы, против чего, откровенно говоря, я не стал бы сильно возражать. Ладно, поживём — увидим.

Рейд одиночки, операция Совета

Рано я радовался, что у нас появилась дополнительная надёжная помощница. Не прошло и двух недель, как вечером ко мне в кабинет явились Дорме и шифровальщик Денни. С очень официальными выражениями лиц.

— Что-то случилось? — спросил я.

— Ты, — толкнула Дорме сержанта.

— Лучше ты.

— Ладно, — Дорме набрала побольше воздуха и выпалила: — Мы с сержантом Каламо пришли просить об отставке. Хотим пожениться и вернуться на Набу.

— Ах, как это некстати именно сейчас! — покачал головой я. — А повременить со свадьбой нельзя?

— Можно, но недолго, — Дорме смутилась, и я сразу всё понял.

— Какой срок?

— Шесть.

Ага, то есть, по земному календарю пятая неделя. Понятно. Выяснили и сразу пришли. Как же поступить?

— Денни, — обратился я к будущему папаше, — ты у нас откуда родом?

— Маленький посёлок в районе Керена, — ответил шифровальщик.

— Вот как. Удачно. В таком случае, отставку я не приму. Вы, сержант, отправитесь для дальнейшего прохождения службы на авиабазу Керен. Зама по боевой, Сайкса, я предупрежу сама. А ты, Дорме, уходишь в длительный отпуск. Когда закончится война, я, скорее всего, тоже соберусь заводить детей, и твой опыт будет просто бесценным.

— Падме, ты слишком добра! — засмущалась Дорме.

— Отнюдь. Ты же не думаешь, что у нас с мужем может родиться тихий послушный ребёнок? — усмехнулся я.

— О, нет, никогда! — согласилась фрейлина. — Одной будет не справиться даже тебе.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Немного времени у нас ещё есть, начинай передавать дела Текле. Хватит ей сидеть в представительстве.

— Поняла.

В качестве "дембельского аккорда" Дорме организовала очень важное дело — подготовительные работы к новой мирной конференции с парламентариями сепаратистов. Эти упёртые, наконец, вняли доводам, что не Республика виновна в смерти Мины Бонтери. А нам с Бэйлом удалось убедить республиканский Сенат. Голосование прошло на удивление легко. Сказался, должно быть, тот факт, что давешняя диверсия на энергоцентрали Сенатского района закончилась неудачей. Сопровождать меня на конференцию я взял Осоку. Как и в предыдущей версии событий, аргумент для Анакина был железобетонный: сам просил меня её обучать, теперь изволь предоставлять по первому требованию.

Перелёт на Мандалор занимает долгие часы, делать в гиперпространстве особенно нечего, особенно на небольшом корабле с единственным инвертором, не позволяющим принимать и передавать гиперволны во время прыжка. Впрочем, разве можно скучать, когда рядом Осока Тано? Наговориться бы всласть, а то опять улетит, и неизвестно когда её ждать обратно. Как и в предыдущих перелётах, болтали обо всём на свете, особенно не задерживаясь ни на одной теме. Я даже стихи ей декламировал, почему бы нет, пусть знает и этот культурный пласт.

— Хорошо, что вспомнила отдать тебе драгоценности перед отлётом, — сказала между прочим Осока. — После Зайгеррии совсем из головы вылетело.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — Планов посещать торжественные мероприятия в образе тогруты у меня всё равно не было.

— Ты их для этого купила?

— Вообще-то, нет. Подруга гостила на Корусанте, опаздывала на лайнер и забыла у меня один из чемоданов, вот и вся история.

— Подруга с Шили?

— Да, а что?

— У меня такое странное чувство, будто я знаю эти камни, эти подвески. Держала в руках когда-то давно.

У меня замерло сердце. Догадается ли она, что могла не просто держать в руках эти украшения, но и играть ими? У себя дома, до Храма. Спросил:

— Вспомнить не пыталась?

— Пыталась, без толку.

Ладно, что же. Как говорят джедаи, должно быть, ещё не время. Я не стал больше заострять на этом внимание и перевёл разговор на другую тему.

Переговоры начались трудно. Вместо конструктивных тем представители парламента сепаратистов начали с требования официально признать их "государством". Тоже мне, Швейцарская Конфедерация! И вот тут в зале появился Бонтери.

— Я хочу высказаться о легитимности сепаратистов! — заявил он с порога. Прошествовал к трибуне, провожаемый неодобрительным гулом собравшихся.

— Ты не говорила, что Лакс Бонтери будет здесь, — прошептала мне Осока из-за спинки кресла.

— Значит, не могла сказать, — ответил я. — Смотри, что будет дальше.

Поклонившись герцогине — та важно сделала жест, говори, мол — он развернулся к микрофону и произнёс:

— Я, сын Мины Бонтери, стою перед вами. Верный сепаратист, патриот, друг...

Он говорил пафосно, а я едва сдерживал улыбку, больно уж это напомнило мне неподражаемую Веру Марецкую: "Вот стою я тут перед вами, простая русская баба..."

— До моего сведения дошло, что моя мать была хладнокровно убита графом Дуку, — продолжал юный политик. Сепы заволновались.

— Какая ложь!! — вскричал их предводитель, тучный синитийн по фамилии Лавайс. — Уберите предателя немедленно!

Осока рванулась наперерез. Я едва её удержал. Дройды-коммандос взяли Бонтери под белы рученьки, он вырывался, кричал:

— Я не стану молчать!

— Прекратите! — царственно поднялась с трона герцогиня.

— Мы просим Вас позволить нам самим разобраться! — вмешалась женщина-стегос.

— Нет! Дуку обманывает вас! Вас всех предадут! Как мою мать!

— Прошу прощения за столь грубое вмешательство, — скрипуче произнёс синитийн. — Давайте продолжим.

— Нельзя его отдавать! — выдохнула Осока мне на ухо. — Они его убьют!

Говорить не на базик было нельзя, нас слушали Мон Мотма, Бэйл Органа и трое сенаторов-сепаратистов, поэтому я прибег к иносказанию:

— Помнишь, я тебе вчера читала:

Ну, а чтобы про царя

Не болтал народ зазря...

— Ага, — губы у неё разъехались чуть не до ушей. Ибо далее по тексту шло:

Действуй строго по закону,

То есть, действуй втихаря...

— Ну, вот и ку, — сделал я красноречивый жест.

Девушка, не говоря больше ни слова, выскользнула из зала.

Дальнейшее зависело, преимущественно, от ловкости самих молодых людей. Пожалела его? Пусть выпутывается вместе с ним. Они встретятся с Дозором Смерти? Что ж, мне жаль мандалорских фанатиков, кто-то из них станет инвалидом, а кто-то от Осоки потеряет голову в самом буквальном смысле слова... Впрочем, на начальном этапе я подстраховался: мои девочки находились на позициях возле транспорта сепов, в их распоряжении было по два ружья, чтобы повысить скорострельность. Дройды-коммандос лягут металлическими костьми прежде, чем достигнут снайперских гнёзд на уступах правительственного здания. Не прошло и десяти минут, как в зал заседания вошла Сумари. Выглядела она соответствующе: серый мундир флотского специалиста с брюками, неуставные сапоги, какие любили носить военные дамы, в руках дека.

— Сенатор Амидала, — произнесла она. — Сообщение из столицы, "весьма срочно".

— Покажите, — я подошёл ближе, заглянул в экран, будто бы читая. Твилека шёпотом доложила:

— Они стартовали на нашем транспорте.

— Отлично, вам отбой.

— Барн просил пару тушек коммандос для изучения. Заберём?

— Только не светитесь.

— Ребята Голека уже всех собрали, у них та же идея.

— Хорошо, старшина. Спасибо, — ответил я уже громко. — Можете идти.

— О, у вас воюют не только клоны? — сказала всё та же женщина-стегос.

— Моя дорогая, война меняет мировоззрение существ. Помните, Вы недавно высказались, что не все планеты желают насильно оставаться в составе Республики? Но также не все хотят переходить на вашу сторону. После вашего штурма Рилота в республиканский флот записываются даже такие вот девчонки. Может быть, вы далеко не так хорошо относитесь к населению, как сообщает ваша пресса? С моей точки зрения, первым шагом к установлению мира мог бы стать взаимный отказ от наступательных операций. Что думаете?

— Мне предложение кажется неплохим, однако, надо обсудить точную формулировку, — быстро сказал предводитель делегации. — Устроим перерыв на четверть часа?

— Как вам будет угодно, — ответил Бэйл Органа.

Пока мы шли к выходу, женщина-ящер замедлила шаги и тихо произнесла:

— Сенатор Амидала, можно Вас на пару слов?

— Ну, конечно! — я остановился, готовый её выслушать.

— Прошу Вас, не принимайте всё, что здесь говорилось, на свой счёт. Например, мне Вы и сенатор Органа глубоко симпатичны, а вот некоторые другие, как и Республика в целом...

— Понимаю Вас. Моё отношение в чём-то похоже на Ваше, но в чём-то и отличается. Республику я оцениваю трезво ещё со времён блокады Набу. У нас куча недостатков, в то же время, мне вовсе не кажется, что они так уж неустранимы. Что касается отдельных лиц... В правительстве и Сенате есть, извиняюсь, ублюдки, которые мне отвратительны не меньше, чем Вам, поверьте. Их бы судить и за решётку, а они управляют государством.

— Политика, хатт её задави.

— Власть и деньги, так будет точнее. В любом случае, надеюсь, что мы сможем продолжить переговоры, причём, в конструктивном ключе.

Разумеется, моё пожелание так и осталось пустым звуком. Сепаратисты, должно быть, получили втык от графа и в зал не вернулись. А у меня, наконец, появилось время побеседовать с герцогиней Крайз.

— Прямо не знаю, как тебя и благодарить за твои идеи, душенька, — сказала она на мой вопрос "как дела". — Подчинённые полковника Голека буквально землю роют, за месяц выловили организацию торговцев редкими минералами, задержали крупного наркодилера с целой ротой вооружённых боевиков. Девочка твоя делает необыкновенные успехи, преподаватели Академии Управления от неё в полном экстазе.

— Это всё замечательно. А настроения в обществе? Воинственной молодёжи много?

— Увы, да, очень. И, боюсь, именно из неё вербуют сторонников Пре Визла и...

— Твоя сестра Бо-Катан. Я в курсе. Ничего, подозреваю, в ближайшие дни ещё одна "моя девочка" сильно проредит численность их старой гвардии.

— Осока?

— Да. Бонтери, конечно, дурак, что с ними связался, но они не сильно умнее. Визла, к гадалке не ходи, захочет расправиться с Осокой. И получит предметный урок.

— Ты так спокойно об этом говоришь...

— Ну, а что? Это как с тем ранкором из анекдота. Сами на принцессу напали, пусть теперь сами и выкручиваются.

— Падме, ты невообразима!

— Спасибо, лестно это слышать. Да, так вот. Воинственная молодёжь. Не желаешь сплавить подальше часть экзальтированных мальчиков и девочек, пока они не пополнили Дозор?

— Было бы неплохо, а как?

— То, что Мандалор не воюет, не значит, что его граждане не могут записаться в республиканский флот, если так уж рвутся в бой. В данный момент на Батаеве идёт ремонт разрушителя "Лилиана". На нём ветеранский экипаж из бывших Сил Правосудия. Командир набирает личный состав. А, подруга?

— Ты ведь знаешь, я принципиальная противница того, чтобы жители моей системы воевали.

— И напрасно. Какую-то часть граждан притягивает военная служба, этого не отменить. Так уж лучше в официальной армии, чем Дозор или Гильдия Наёмников...

— Поняла я, поняла, не повторяйся. И, да, ты права. Обращусь к гражданам, кто хочет, пускай летят.

Вернувшаяся через неделю на Корусант Осока прилетела ко мне отчитываться в первый же вечер. Она сейчас была как рассерженная кошка, фыркала и пускала искры. Я подумал, что ей, должно быть, стоило немалых усилий удержать всё в себе при Анакине и дотерпеть до меня.

— Дуралей, какой же дуралей! — возмущалась девушка, меряя шагами полукруглую спальню. — Видите ли, от моей помощи он отказался! Зато связался с Дозором, с Визлой! А Визла, Падме, он не просто фанатик, его, как ты говоришь, мама в детстве головкой роняла, и не раз. Убивает налево и направо, просто так, из злости. Ладно бы запугивал, так делают многие. Но приказать вырезать целый посёлок только за то, что недостаточно низко кланялись — это за гранью добра и зла.

— Патологическая жестокость, так это называют психиатры, — сказал я. — Сомневаюсь, что он связан с Тёмной Стороной и питается болью своих жертв.

— Точно нет, в драке я бы почувствовала. Но мечом он владеет на уровне велморийцев. Хуже всего, что меч тот самый, чёрный, которому поклоняются мандалоры. Получается, что Визла может претендовать на место Верховного. Представляешь, что будет, если такой психопат сядет в кресло герцогини? Жаль, я не успела его уделать, отвлекли.

— Не волнуйся, Визла — тот случай, когда зло само разбирается между собой. Никому из наших не придётся марать об него руки.

— Хорошо бы.

— Что касается Бонтери...

— Да?

— Он, конечно, дуралей, но совсем не в том смысле. По моим ощущениям, он затеял собственную игру. Скорее всего, хочет покарать организаторов убийства матери. И наивно полагает, что сумеет всё устроить сам.

— Вообразил себя великим интриганом?

— Точно. Подозреваю, он не раз видел, как строит комбинации мать, и решил, что знает достаточно.

— М-да, уже вижу, сколько шишек он набьёт на этом пути. Меня учили магистр Кеноби, Анакин, ты, и то я делаю ошибки, а он... — Осока махнула рукой.

— В итоге научится и он. Скажи, — не удержался я от вопроса, — он тебе... нравится?

— Ну... — Осока ещё раз пересекла комнату от входной двери до окна, потом присела рядом со мной на краешек кровати. — Не будь у него этого его самомнения, был бы нормальный парень. Я бы, может, даже подумала...

— Что? Встречаться?

— Ну, да, — девушка выглядела довольно-таки смущённой. — Не замуж же за него сразу идти!

— Разумеется.

— Да я бы вообще не пошла, пока гонор из головы не выветрится.

А всё-таки, он тебе нравится, подумал я. Хорошо, что это ненадолго, и совсем скоро глаза раскроются, поймёшь, что за фрукт. Я надеялся, что влюбиться всерьёз Осока не успеет: как тяжело и больно потом разочаровываться, я в прошлой жизни испытал на себе дважды. И вовсе не желал ей таких переживаний в дополнение ко всему, что ей ещё предстоит в ближайшее время. Как мне помнилось, одно из событий должно было произойти уже вот-вот, буквально через несколько дней...

— Ты знала??? — ореховые глаза смотрели на меня в упор. Сдвинутые брови, поджатые ниточкой губы, руки, грозно упёртые в бока... Казалось, меня сейчас пришибут, и конец моим мучениям в этом теле.

— Прекрати, пожалуйста, — робко попросил я. — Ты меня пугаешь. Аль!

— Ох, — опомнилась Секура. — Извини, подруга, я что-то как-то... — она неожиданно мягко и аккуратно обняла меня, так что моя голова оказалась у неё на плече.

— Ладно. Я тебя понимаю.

— Но, всё же, ты знала, что Оби-Ван погибнет? Я даже повидать его напоследок не смогла! — она вдруг снова напряглась: — Падме? Ты знаешь ещё больше, я чувствую! Ты же скажешь мне?

— Разумеется, скажу, — я поднял голову, посмотрел на неё снизу вверх. — Ведь не отстанешь, я тебя знаю. Нужно место, где подслушивание исключено.

— Ангар. Мой истребитель.

— Годится.

— Итак? — закрыв за собой колпак, Айла уселась на пилотском месте задом наперёд, на корточки, а руками обхватила спинку кресла, чтобы смотреть на меня мимо подголовника.

— Итак, это всё обман, спецоперация Совета. Подробности знаю, но не расскажу, даже не проси.

— Жёваный крот! Скажи хоть, всё это Винду придумал?

— Он. Великий Магистр согласился с неохотой.

— Коз-з-зёл бритый... Как специально, право слово! Затеять такое и не сказать Анакину, надо ж додуматься! Не соображает, что ли, что человек одного учителя уже потерял?? Да и мать, кстати.

— А помнишь, как говорит Йода? "Отпустить поскорее ты должен того, кого потерять боишься".

— Когда у рыцаря есть невылеченные комплексы в этой области, такое недопустимо! Его запросто переклинить может. И абзац, здравствуй, Тёмная Сторона. Поверь, знаю, о чём говорю.

— Верю.

— Всё-таки, надо Лысому Мэйсу устроить головомойку, надо! Я на него медиков натравлю. Вот прилетит Т'ра Саа, расскажу ей и Вокаре, вместе они ему мозги вправят, — она увидела скептическое выражение на моём лице и поправилась: — Ну, хоть немного. К целителям прислушивается даже Йода, а Т'ра была наставницей Винду. Ты с Анакином говорила?

— Пробовала так и этак, почти бесполезно, — вздохнул я. — Только кораблём немного отвлекла.

— Кораблём? А-а, его мегапроект! Хоть что-то. А много потребовалось времени, чтобы успокоить Осоку?

— Она-то на удивление держится. На церемонии прощания герцогиня Крайз плакала навзрыд, а Осока только и сказала Пло Куну, что беспокоится за Анакина. А меня по щеке погладила и сразу отошла.

— Молодец. Взрослеет.

— Ты-то сама какими судьбами на Корусанте? Из-за Кеноби?

— Нет, на церемонию я так и так не успевала. Незапланированный отвод в тыл на переформирование. Нас здорово подрали в крайних боях, до Комменора еле дотянули. Флагман пришлось ставить на капремонт. Остальные обещают восстановить в течение недели.

Так. Шанс!

— Айла, может, возьмёшь новый флагман? — небрежным тоном предложил я. — Война ждать не будет.

— Я в любом случае не собиралась отсиживаться, хотела взять пехоту и идти урезанным ордером. А у тебя, что, есть в загашнике разрушитель?

— На верфи номер четыре Батаева заканчивают ремонт "Лилианы". Довоенная серия, экипаж из ветеранов Сил Правосудия и добровольцев, гранд-коммодор Корэн и коммодор Гор исключительно опытные офицеры...

— Сватаешь как невесту, — улыбнулась Айла.

— Мы с Осокой потратили неделю, чтобы ремонт стал делаться качественно и быстро. Жаль отдавать такую посудину кому попало.

— В таком случае, беру не глядя. Ты ведь сама беседовала с командиром и старпомом?

— Гор не старпом, он главный механик. Да, беседовала.

— Больше вопросов нет.

— Послушай, всё собираюсь тебя спросить. Откуда ты взяла этот РТ-106? — я похлопал по борту кабины.

— Ну, я, конечно, джедай, но я по-прежнему Секура. Связалась с Местоблюстителем, он прислал. Хочешь такой же?

— М-м, вообще-то, я хочу именно этот, — чувствуя, что краснею, сказал я. — И собиралась узнать, сможешь ли ты попросить ещё один.

— Элементарно. Скажу, что его тоже надо капиталить... Но зачем тебе изношенный, если можно новый?

— Новый нужнее тебе. У нас он будет чаще стоять, чем летать. По планете на нём не погоняешь, слишком заметный, только дальние перелёты.

— Резонно. Хорошо, этот я оставляю тебе, а для себя заказываю другой.

— Спасибо.

— Думаю, на этом с делами покончено? — спросила Айла.

— Определённо. Хочешь навестить племянницу?

Твилека кивнула:

— Ты со мной?

— Да. Надо бы только замаскироваться.

— Вот там возле аварийной лестницы есть кладовка. Пойдём туда, я тебе помогу.

Сообщение о бегстве из тюрьмы наёмника Рако Хардина, который стрелял в Оби-Вана, застало меня прямо в середине заседания. Как удачно, что ему удалось бежать, не правда ли? Да ещё прихватить с собой Кэда Бейна и Морало Ивала, оба давно и часто сотрудничали с графом Дуку. Я оценил выбор Совета: Ивал слишком высокого мнения о себе, он должен быть непоколебимо уверен, что побег удался именно благодаря его организаторским способностям. Бейн подозрителен, но у него не было другого выхода. И дальше не будет. Настоящего Хардина он бы ещё мог бросить. Или кинуть. Но не джедая, скрывающегося под личиной своего убийцы. Единственное, чего я не мог взять в толк — каким образом Оби-Ван собирается обмануть Дуку, они ведь знакомы, сит просто обязан почуять его в Силе. Возможно, у магистров есть какие-то особые навыки, позволяющие обмануть и такого сильного адепта? Спросить было не у кого, поскольку рассказать правду я пока никому не мог. Ладно, спрошу потом, у самого Кеноби.

В погоню за беглецами отрядили Анакина и Осоку, по личному указанию канцлера Палпатина. Принцип незаинтересованности следователя? Какие пустяки, кто смотрит в законы, раз приказал глава правительства?! Вот от этого-то в Республике и проблемы, что закон вроде есть, а вроде его и нет, смотря для кого. Совет джедаев канцлер о своём распоряжении, конечно же, не уведомил, пока не стало поздно что-то менять. Предупредить Осоку? А как её предупредишь? Оставалось сидеть и ждать, пока они слетают на Нал Хатта, потом на Арандию и вернутся. Естественно, Анакина тут же вызвали на ковёр Совета, чтобы отругать за слишком рьяное выполнение приказов не своего начальника. Осока же примчалась ко мне, несмотря на позднее время. Не говоря ни слова, прошла в гостиную, тяжело опустилась на диван и только тогда произнесла:

— Мне пришлось ему врать. Не знаю, почувствовал ли он...

В голове у меня будто щёлкнуло, кусочки мозаики встали на свои места.

— Так ты с самого начала в курсе операции? — ахнул я.

— Не всей. То, что смерть Магистра будет разыграна, меня предупредили. А вот то...

— ...что он подменит собой Рако Хардина?

— Да, этого не знала. И когда Анакин догадался, что он жив, пришлось включить дурочку. Надеюсь, Учитель не сообразил. Падме... Ты меня прости, мне запретили говорить об этом кому бы то ни было. Но ты и так знала заранее, правда ведь?

— Знала, знала, — я сел рядом, положил руку ей на плечо. — Я только удивилась, отчего ты так вяло реагируешь. Чуть не решила, что ты становишься такой же бесчувственной, как лысый чёрт Винду.

— Ой...

— Ага.

В глазах её стояли слёзы. Я хотел успокоить Осоку, сказать что-нибудь ободряющее, но ком подкатил к горлу, не давая произнести ни слова. Ресницы внезапно стали мокрыми. Минуту спустя мы обе ревели в три ручья. Некоторое время спустя я почувствовал, что скрученный где-то глубоко внутри клубок нервов разматывается, исчезает. Слёзы почти перестали течь. Осока тоже почти успокоилась, только носом ещё шмыгала.

— Который час? — спросила она, оглядываясь по сторонам, видно, запамятовала, где в этой комнате часы. — А, вижу. Мне, наверное, пора. Учитель искать будет.

— Будет искать — прилетит сюда, — отмахнулся я. — Давай-ка ложиться спать. Завтра мы летим с Палпатином и другими сенаторами на Набу, на праздник Света. В качестве охраны будет целый сонм мастеров.

— Попытаюсь как-нибудь напроситься с вами.

— Ты не поняла. Мы — это именно мы с тобой. Анакин приставит тебя охранять сенатскую делегацию.

— А-а, теперь понятно. Как с тобой, всё-таки, хорошо, Падме, всё-то ты знаешь наперёд! Будь я обычной гражданской девушкой, я бы приложила максимум усилий, чтобы выйти за тебя замуж, и наплевать, что ты тоже женщина!

Её слова были как обухом по голове. Она, конечно же, шутит. Сто процентов. Без вариантов. Наверняка. Или... не совсем?

— М-м... Э-э... — растерянно промямлил я. — Ничего, что я в некотором роде не свободна?

— А, фигня! Отбить тебя у Учителя — раз плюнуть. Особенно для образованной, воспитанной и красивой девушки с прекрасным характером, а я была бы именно такой.

— Слушай, подруга! — нахмурился я. — Иди-ка ты вниз, в гостевую комнату, и ложись спать.

— Хорошо, Сенатор. Только можно не в гостевой, а на веранде? Там воздух свежий.

— Джедай должен испытывать неудобства и терпеть тяготы-лишения, иначе это не джедай? — хмыкнул я. — Ладно, ложись на веранде. А насчёт "знаешь наперёд"... Самое сложное — не делать резких движений, чтобы всё, что знаешь, непременно произошло. Иначе события пойдут совсем по-другому, и твоим знаниям станет грош цена.

— Вот как? Разве твоё знание не меняется с изменением ситуации? Видения Силы меняются.

— Лишний раз доказывает, что это не Сила, а нечто совсем-совсем иное. Когда-нибудь мы с тобой ещё обсудим это... надеюсь. А сейчас спать.

Канцлер Палпатин прибыл на Набу отдельно от всех остальных, войсковым транспортом. Его охраняли гвардейцы, клоны, джедаи, в том числе, двое магистров, помимо Винду. Спикер Мас Амедда и Анакин с Осокой летели тем же кораблём.

— Здравствуйте, Ваше Величество, — обратился канцлер к Ниютни, правящей королеве Набу.

Та церемонно поклонилась, не произнося ни слова, так требовал этикет. Отвечать пришлось мне, как следующему по важности должностному лицу.

— С прибытием на Родину, Канцлер, — произнёс я. — И спасибо джедаям за спокойный перелёт.

— Да, Сенатор, приятно вернуться домой. Хотя, на мой взгляд, такое количество охраны для меня излишне, — сказал Палпатин. Сказал чистую правду, на родную планету он всегда прилетал с удовольствием. Охрана же не была нужна ему вовсе, ему ведь сейчас ничто не угрожало.

— Смею возразить, Канцлер, — вмешался Мэйс Винду. — В заботе о Вашей безопасности может быть ничего излишнего.

— Всё продолжаете настаивать на своём, — поморщился верховный сит. — Я устал обсуждать эту тему.

Он двинулся вперёд, сопровождаемый Масом Амеддой, Винду и охраной. Я, другие сенаторы, Анакин и Осока — за ним.

— Я ещё не была на празднике Света, — сказала Осока, пристраиваясь в ногу со мной. — Похоже, событие не рядовое.

— Ожидается большой наплыв людей, — бросил через плечо Анакин. — Это усложнит намерения Дуку атаковать во время церемонии. Лучшим местом для засады остаётся дворец.

Ну, да, конечно, подумал я. Когда эта ситская морда беспокоилась о случайных жертвах? А толпа прекрасно помогает затеряться.

— Совет считает, что нападение неминуемо? — спросил я.

— Боюсь, что так. Поэтому Осока будет телохранителем при сенаторах.

— Ну, вот, даже неинтересно, — пробормотала девушка себе под нос и быстро добавила в полный голос: — К Вашим услугам, миледи.

— В случае угрозы она выведет вас, королеву и двор в безопасное место.

— А где будешь ты? — поинтересовался я.

— Надеюсь, как всегда, на своём месте.

— Спасителя мира, — на базик, так, чтобы он слышал и понял, протянула Осока.

— Он у нас спасает только королев, никак не меньше, — шепнул я. — Сам давеча проговорился.

Осока беззвучно захихикала.

В вестибюле дворца губернатор Библ, замедлив шаг, поотстал от канцлера и королевы, поравнялся со мной.

— Мы всё сделали, как ты просила, — тихо сообщил он. — Устроили внеплановый инструктаж ночной смене механиков. В их отсутствие в ангаре номер четыре кто-то побывал. Вскрыты несколько контейнеров из груза, поступившего позавчера.

— Прекрасно, мы их не спугнули, — кивнул я. — Не беспокойтесь, джедаи выловят этих диверсантов. Пусть магистру Сэси Тийну сообщат полные данные партии груза, где вскрывались ящики. Надо установить, кто это такой умный переправляет контрабанду через терминал дворца.

— Уже распорядился.

В прошлой версии событий Бейн и его банда мимоходом перебили в четвёртом ангаре бригаду рабочих, семь человек, чтобы не оставлять свидетелей. Сейчас я попытался избежать ненужных жертв и был очень рад, что удалось.

— Падме! — окликнули меня. Да это сестрица Сола!

— Здравствуй, сестра! Как у вас, всё благополучно?

— Твоими молитвами. Добрый день, сенатор Органа, сенатор Танийл. Могу я пригласить вас всех отобедать у нас? До заката ещё много времени.

— О, мы бы с удовольствием, если Его Высокопревосходительство не против, — ответил за себя и Терр альдераанец.

Палпатин, стоявший к нам спиной, сделал знак собеседникам и обернулся.

— О, мадам Наберри-Джанрен! — улыбнулся он тонкими губами. — Рад Вас снова видеть. Вы всё хорошеете. Как Ваши дочки?

— Благодарю Вас, Канцлер, дочки растут, старшая во втором классе школы, младшая на будущий год пойдёт в подготовительный.

— Превосходно. Надеюсь, их ждёт большое будущее. Сенатор Амидала, и вы, сенаторы. Поезжайте, конечно. Общаться с семьёй надо как можно чаще, мы все плоть от плоти своих близких.

При этих словах Анакин прикусил губу. Напоминание о семье вышло очень некстати. Или весьма кстати, если смотреть с точки зрения верховного сита.

За обедом у нас дома мама и Сола развлекали гостей разговорами, Дарред больше помалкивал. Отца в этот день дома не оказалось, он занимался делами благотворительного фонда переселенцев, и было непонятно, успеет он вообще к празднику или нет. Обсуждение гибели Кеноби я пресёк в зародыше, поднял в честь него тост, не чокаясь, и попросил пока оставить эту тему.

— А сенатор Чучи не прилетела? — огорчилась Сола. — Такая приятная, милая девочка, такой развитый ум, я рассчитывала познакомить её с родными.

— Не смогла, — сказал я. — Ей завтра присутствовать в суде, Торговая Федерация выставила иск одной из компаний Панторы, очень большая сумма, военные поставки.

— Будь проклят Ганрэй и всё его потомство, — негромко произнесла мама. — Жадный до безумия, никак не успокоится.

— Деньги портят не только людей, — заметил Бэйл, — неймодианам это свойственно в ещё большей степени.

— Я так понимаю, не прилетел и ещё кое-кто, — наклоняясь ко мне, сказала Осока. — Почему ты их не взяла?

— Нет необходимости, — ответил я. — Здесь всё идёт по плану нашего главного противника, а у него проколов не бывает. Даже граф до конца не понимает, что происходит.

— А нам не нужно делать лишних телодвижений, и всё просвистит мимо?

— Верно понимаешь.

— Ещё бы, после того, как ты мне вчера всё разжевала.

Я выпрямился... и наткнулся на слегка ошалевший взгляд мамы. Ну, вот, она всё слышала, тише надо было говорить. Совсем забыл. Теперь жди расспросов... Но, оказалось, маму заинтересовало вовсе не содержание нашего разговора. Когда мы уезжали, она поймала меня за локоть, отвела в сторонку. Сказала восхищённо:

— Ну, дочь, ты у меня прирождённый преподаватель!

— В смысле? — не понял я, так как ожидал вопроса про графа и планы сепов.

— Да девочка-то твоя! Дикция, междометия, переносные смыслы... Её можно спокойно отправлять в школу на выпускной экзамен по языку, сдаст на отлично.

— Наверняка, — не стал спорить я. — Но, мам, веришь, я вообще ничего такого не делаю. Просто активно с ней разговариваю. У неё, видимо, врождённые способности к языкам. Там и мамочка, и младшая сестрёнка одна другой сто?ят.

— Или она до такой степени тебя обожает, что хочет научиться как можно лучше.

Смеркалось. Солнце величаво скрылось за горизонтом, на небе начали зажигаться первые звёзды. Здесь, в периферийной части Галактики, их было немного, гораздо меньше, чем дома, и уж точно — чем на Корусанте. На круглой веранде возле дворца были собраны в виде амфитеатра две трибуны, здесь расположилось около двух сотен существ, приглашённых на праздник непосредственно королевским двором. Остальные зрители размещались кто на десятках временных репульсорных платформ, кто внизу, по краю водопада, над лётным полем главного космодрома. Ждали только важных персон из столицы, то есть, нас. Как только мы вышли на веранду, полевики запустили сопряжённые генераторы дефлекторного щита, и площадку вместе с трибунами накрыл слабо светящийся серебристый купол. Канцлер вышел к трибуне.

— Почётно находиться здесь по столь знаменательному поводу, — произнёс он. — Мне не выразить словами гордость, которую я испытываю за нашу планету. Восемьсот сорок семь лет назад Набу вступила в Республику. Сегодня мы отмечаем день этого союза. Воспользуйтесь моментом, полюбуйтесь на дивный город. Не так давно он был сплошь начинён минами. Набу, безусловно, прошла большой путь, но, намечая курс на будущее, давайте не будем забывать нашего прошлого.

Палпатин тронул сенсорный экран трибуны, и, повинуясь его команде, в воздух взвились первые праздничные ракеты. Одновременно перед дворцом засиял золотистый шар голограммы, с любого ракурса он был виден как эмблема Республики, напоминающая колесо с восемью спицами. Вслед за ней вспыхнуло изображение набуанской геральдической лилии, которая на самом деле ирис, один за другим возникали образы регионов планеты, они описывали дугу и затем накладывались на республиканскую эмблему. Вспышки фейерверка высоко в небе сопровождали это зрелище, как в музыке задают ритм ударные инструменты. Жаль было пропустить что-то в грандиозном шоу, но расслабляться я позволить себе не мог и наблюдал за краями веранды. Фигуру злоумышленника я заметил одновременно с джедаями. Существо растительного происхождения просунуло руку-щупальце сквозь защиту и коснулось генератора. Вот что им стоило взгромоздить на середину площадки армейский генератор, один-единственный? Зато за тридцать метров от края поля до него не дотянулся бы никакой диверсант. Нет, видите ли, он искажает цвета... Анакин бросился на перехват, но не успел. Резкий звенящий хлопок, купол исчез. Я ждал этого и почти не вздрогнул, только сжал Осокино запястье под кожаным наручем. Воздушной волной сбило с ног тех, кто находился ближе всего к рассыпавшемуся генератору: сенатского гвардейца, Анакина и самого канцлера. Джедаи действовали стремительно, спецы из нового полицейского подразделения почти не отстали от них. Миг — и откуда ни возьмись, возле трибуны оказались трое бойцов в надетых поверх форменных кителей коричневато-серых мандалорских кирасах и шлемах наподобие лётных, через щитки которых можно разглядеть верхнюю часть лица. В каждой руке у них было оружие — не бластеры, нет, тяжёлые мореллийские пистолеты, снабжённые дульным тормозом. Крупнокалиберная пуля из такого оружия не пробивает, разве что, бескар, легко проходя и через дефлекторный щит первого, низшего класса защиты. Вторая тройка полицейских возникла у другой трибуны. Джедаям они не мешали, оставаясь на своих местах и следя за обстановкой.

— Так, вы двое! — приказал Мэйс Винду паре гвардейцев. — Проводите Канцлера к спидеру и увезите его отсюда!

Осока взмахом рук призвала нас двигаться тоже:

— Туда, господа, быстрее!

Один из полицейских легко отодвинул с дороги клона, расширяя проход, двое других прикрывали тыл. Краем глаза я успел увидеть, что Анакин уже на ногах. Он включил меч и перепрыгнул ограждение, пытаясь достать наёмника. Тот взвился вверх на реактивном ранце. Глухо хлопнули два выстрела пистолетов, и диверсант утонул в облаке разрыва: одна из пуль разворотила двигатель.

— Двери! — распорядилась Осока, толкая тяжёлую старинную створку. Полицейский помог ей. Перед тем, как двери сомкнулись, он сказал:

— Мы — снаружи.

— Бэйл, проверьте правую сторону! — крикнул я. — Осока! Дальняя часть!

Сам же кинулся влево. Через полминуты мы заглянули за все портьеры, проверили боковые двери, убедившись, что всё закрыто, и посторонних в зале нет.

— Королева, Сенаторы, губернатор, вы в безопасности, — сообщила Осока. — Располагайтесь в центре, будем ждать.

— Дядя Сио, — позвал я губернатора, — тут, помнится, есть проекторы?

— Да, вот там, рядом с тобой, за панелью.

— К внешним голокамерам подключиться можно?

— Был бы датапад, да, а так — только то, что настроено заранее.

— Вряд ли это нам поможет увидеть, что там творится, — вздохнул я. — Осока, открой там дверцу, нажми вторую кнопку, это главный вход.

— Нам бы вид на обрыв, — отозвалась она.

— Его я включу здесь. Смотрите!

— Спидер. Тебе тоже показалось, что в нём был Канцлер? — спросил Органа.

— Да. Направились в сторону гор. Там поиски могут затянуться, лес, полно живности, детектор жизненных форм будет давать ложные засветки.

— Ивал и Бейн рептилии, Сенатор, — напомнила Осока. — Детектор их видит хуже, чем птиц и млекопитающих. Остаётся надеяться на чутьё магистров. Хотела бы я тоже быть там... но... Моё восприятие пока несовершенно.

— Мудрые рассуждения, падаван Тано, — Органа приобнял девушку за плечи. — Не сомневаюсь, пройдёт совсем немного времени, и ты сможешь посостязаться с ними.

— О, Сенатор, Вы мне льстите, — смущённо произнесла Осока. — Ещё скажите, что я стану великим джедаем.

— Скромность — весьма полезная черта характера, — усмехнулся Бэйл. Остальные присутствующие тоже заулыбались.

Магистрам понадобилось меньше часа, чтобы отыскать и арестовать обоих наёмников. Канцлер вернулся во дворец триумфатором. Впрочем, вдаваться в детали произошедшего он не захотел, ненадолго вышел к нам, уверил, что он в порядке, и попросил всех отправляться отдыхать. Рано утром на ближайшей к городу военной базе, где ожидали наши корабли, мы увиделись снова.

— И вновь джедаи отличились в глазах граждан Республики, — заговорил я, озвучивая послание королевы. — Жители Набу в долгу перед вами.

— Это наша работа, миледи, — ответил за всех Спаситель Мира. На лице его проступали отметины от залитых медицинским аэрозолем ссадин — следы вчерашнего падения на каменный пол веранды. Стоящий рядом с Анакином Оби-Ван промолчал. Он по-прежнему выглядел копией Рако Хардина, а тот имел довольно непривлекательную внешность: лошадиный подбородок, глубоко посаженные глаза, впалые щёки, перебитый нос, выступающие скуловые кости, да ещё красная татуировка в пол-лица. Когда мы направились к кораблю, учитель и ученик поотстали от нас.

— Ох, чую, будет там сейчас разборка, — сообщила Осока.

— Наверняка, — согласился я. — До мордобоя, думаю, не дойдёт, но высказать Анакин ему выскажет.

— Тогрутский язык очень эмоционален и довольно мелодичен, — заметил, поворачивая голову, Бэйл Органа.

— Да что вы все, как сговорились? — засмеялся я. — Бэйл, это один из человеческих языков, в его основе — древний Храмовый, из которого, кстати, моё имя. Он используется в том регионе, где расположена Шили, и дальше по Хайдианскому пути.

— Сколько тебя знаю, столько не перестаю удивляться. Знать местные языки совсем другой области Галактики...

— Всё просто. Набу далеко, но её, как и планеты в том районе, заселяли уроженцы Гризмальта. За прошедшие века наречия разошлись не так уж сильно, чтобы не понимать друг друга.

— А у нас на Шили, — добавила Осока, предвосхищая дальнейшие вопросы, — в образованных семьях принято знать один-два языка соседних систем. Очень помогает при контактах между планетами.

— Возможно, в этом вы не так уж неправы. Базик, конечно, более универсален, однако, не знать больше ничего тоже плохо. К сожалению, у нас на Альдераане так и не удалось наладить массовое изучение языков. Население не хочет. Охотно учат только будущие коммерсанты и спейсеры.

— Базик тоже у всех немного разный, — вступила в беседу Терр Танийл. — Не беру другие виды, даже у людей. Я однажды обратила внимание в Сенате, в перерыве. Кажется, тогда приходили мастера Кеноби и Скайуокер. Так вот, магистр и ты, Падме, произносите слова так, Скайуокер немного иначе, а Рийо ещё иначе. У мириаланцев тоже своё произношение...

— Плюс у многих местные словечки, — подхватил я. — Коруннаи, скажем, или кореллианцы вставляют их очень много, и в этом зачастую весь хунд беграбен, — я употребил популярное выражение с Кореллии, отчётливо выговорив "р" так, как делают уроженцы этой системы. Мои собеседники засмеялись.

Пока Бэйл и Терр продолжали тему о языках, Осока тихо спросила меня:

— У тебя нет ощущения, что канцлер хочет нас поскорее отсюда сплавить?

— Не ощущение, уверенность. Меня ему спровадить сложно, это мой избирательный округ, а остальным он рекомендовал возвращаться вместе с магистрами.

— Интересно, что за секретные вопросы он собирается здесь решать?

— Не лезь, пожалуйста, в это, — попросил я. — Иначе в следующий раз я не смогу тебя прикрыть своим авторитетом.

— Как скажешь, — мгновенно согласилась она. — Что делаем?

— Ничего, проводим их и идём гулять по городу.

Помня, что именно в предыдущей версии событий задумали два сита, и что из этого должно выйти, я намеренно задержался в городе до самого заката. Тогда Осоки на Набу уже не было, сейчас она здесь, и кто знает, чем обернётся её вмешательство? Вдруг втроём они одолеют Дуку? Тогда историческая последовательность перевернётся вверх тормашками, и я не буду больше знать, когда старый мерзавец нанесёт свой финальный удар. Он ведь может и немедленно его нанести, а я не готова... Нет уж, пусть будет, как было. Мы подоспели к самому что ни на есть шапочному разбору, появившись в тот момент, когда Дуку, подобно всем опереточным злодеям, изрёк короткое прощальное слово и скрылся на челноке с гиперприводом.

— Боюсь ошибиться, но это тоже было из серии "не делать лишнего"? — Осока покосилась на меня, в то время, как мы шли по коридору дворца вслед за канцлером, Оби-Ваном и Анакином.

— Ты понимаешь ситуацию всё лучше. Хотя, возможно, я допустила ошибку, время покажет, — я вздохнул. — Положа руку на сердце... Представить себе не можешь, как бы я желала, чтобы вы трое уделали Дуку, вот прямо здесь и сейчас! А что дальше?

— Непаханое поле? — предположила она.

— Вот именно. Непаханое, зато густо засеянное минами.

— Тогда ты всё правильно сделала. Магистр Йода говорит: "Не жалей о прошедшем, в будущее смотри", — Осока неожиданно взяла меня за руку, слегка сжала. — Держись, Падме, прорвёмся. Обязательно.

Осока нарасхват

В один из дней, после очередного совещания в Храме, Анакин и Осока сидели у меня в гостиной. Анакин рассказывал, что они обсуждали с магистрами и к каким решениям пришли. Мне это было важно для более полного понимания обстановки, и я как-то намекнул ему, что хочу больше знать о делах Ордена. Теперь дражайший супруг при каждой встрече вываливал на меня последние джедайские новости, кроме тех, к которым не было допуска даже у сенаторов.

— Итак, Совет, всё же, решил поддержать партизанские движения? — задумчиво произнёс я. — Не прошло и трёх лет войны.

— Они не понимают, что такое повстанцы! — хмуро сказал Скайуокер. — Путают их с террористами. А на самом деле они... Что за слово ты употребила?

— Партизан, — повторил я. — Это очень старый термин, в словаре он объясняется так: нерегулярные вооружённые отряды местного населения на территории, занятой противником.

— Я им то же самое объяснял, а они... — Анакин махнул рукой.

— Мы в Совете выдержали целое сражение, — сообщила Осока. — Магистры были против, даже Кеноби.

— Фисто и Йода нас поддержали, это главное. И мы летим.

— Гуманитарную помощь возьмите, — сказал я.

— Много не сможем. Крупный транспорт засекут и уничтожат.

— Тогда берите только медикаменты, места они занимают немного, а требуются постоянно. Отпустишь Осоку на пару часов, чтобы привезла?

— Конечно, пусть летит. Давай посмотрим список, что брать.

— Не доверяешь?

— Ты можешь не знать особенностей планеты...

— Я ознакомилась с условиями на Ондероне. Смотри, тут противоядия от укусов местных насекомых, вот это антидот против сока ядовитой лианы. Нейтрализаторы примесей воды и микроорганизмов.

— Да, всё верно. Думаю, последний пункт можно урезать, обеззараживать воду для себя они умеют, это понадобятся только нашей группе, мы к их воде непривычны.

— Ты прав. Тогда добавим препараты крови для переливания, вот так.

Осока умчалась "на склад", то есть, на нашу тайную базу в толще перекрытий корусантских уровней. Анакин принялся развлекать меня разговорами, а у меня оставалось стойкое чувство, что я что-то такое забыл, упустил. Скайуокер, конечно, это заметил:

— О чём задумалась, мой ангел?

— Так, текущие сенатские вопросы.

— Ты хоть дома не можешь не думать о работе??

— Могу. Но не в данный момент. Пока мы летали на Набу, здесь скопилась кипа документов. Наши противники не могли не воспользоваться моим отсутствием. Слышал про бинарное оружие?

— Компоненты, при смешивании образующие яд или взрывчатку повышенного могущества. При чём тут это?

— Законы тоже могут быть бинарными. По отдельности безобидны, а в комплексе — бомба под экономику. И не всегда понятно, какие из инициатив опасны.

— Ну, так в вашем случае это несложно, достаточно посмотреть, от кого они исходят.

— Ага, сейчаззз! — фыркнул я. — Раньше так и было, а в последнее время всё больше законопроектов с подвохом исходит от случайных сенаторов.

— Проклятье! Вот и не верь после этого словам Дуку, что второй сит контролирует Сенат.

— Он с нами играет, — поправил я. — И всё тоньше, по мере того, как мы учимся отбивать его атаки.

— Прямо как на войне.

— Естественно. Это тоже война, только ведётся она другими средствами.

Вскоре возвратилась Осока.

— Медикаменты забрала, погрузили, — доложила она.

— Вызвала бы меня по комлинку, зачем было зря лететь? — сказал Скайуокер.

— Не было таких приказаний, — нахально заявила девушка. — К тому же, возможно, мой второй наставник захочет меня проинструктировать.

— Какой ещё второй?? Ах, сенатор Амидала... Сто раз говорил, добавляй в конце "-in", когда речь идёт о женщине. Наплевать, что не стандарт, зато понятнее. Сенатор, хотите поговорить с Осокой перед отлётом о чём-то специфическом?

— Обязательно. Пойдём-ка туда, к балюстраде, Осока.

— Там что-то произойдёт? — сразу спросила девушка, как только мы оказались у края веранды.

— Да. Не буду говорить подробно, запомни одно. Сможешь сохранить концентрацию, вытерпеть боль — спасёшь жизнь хорошему человеку.

— Туманно, но запомнила. Знаешь, у меня такое ощущение, что там, на Ондероне, меня ожидает встреча... — она покраснела.

— Да.

— Я помню, помню, всё, что ты мне о нём говорила.

— Думаю, не нужно, чтобы это сказывалось на ваших отношениях. Просто имей в виду и делай скидку, не возмущайся и не сердись на него.

— Приложу все усилия. Падме... Ты как будто забыла что-то важное.

— Да. Вертится, надо сказать сейчас, а...

— Просто произнеси слова, которые вертятся.

— Лекарства, компоненты... Ну, конечно! Каменная смола! Есть на Ондероне такое полезное ископаемое, нужна сырая, необработанная руда. Когда закончите операцию, договорись, пожалуйста, чтобы отправили.

— Сколько?

— Двести килограммов. Деньги переведёшь через баронессу.

— Сделаю.

Анакин и Оби-Ван возвратились в столицу на шестнадцатый день. Без Осоки. Её оставили советником у местных партизан.

— Вообще-то, дорогой, ты мог бы отправить её и остаться сам, — попенял я Скайуокеру, когда вечером тот явился ко мне домой. — Тренировать её в условиях явной личной заинтересованности...

— О чём ты? — удивился мудрый мастер-наставник.

— Может быть, ты заметил, что там присутствует мальчик, к которому она неравнодушна?

— Тот, что вовсю клеит местную харизматичную девочку-лидера? Не думаю, что там серьёзно. Детское соперничество, не больше.

— Детское?? — возмутился я. — Осоке семнадцатый год. Взрослая девушка!

— Тем более, — беззаботно ответил Анакин. — Она достаточно умна, чтобы самой разобраться в своих симпатиях. Нечего нам в это лезть.

— Много ты понимаешь в женщинах и их чувствах!

— Да уж кое-что понимаю, — проворковал он, нежно обнимая меня...

Всё же, Скайуокер не забыл, более того, кое-какие выводы сделал. В следующий сеанс связи он поговорил с Осокой так деликатно, как умел, и поддержал морально. Правда, я об этом узнал несколько позднее. А пока ситуация на Ондероне начала накаляться. Местные повстанцы освободили низложенного новым правителем короля планеты. Сепаратисты перебросили в систему дополнительные войска, в том числе, новую разработку "Бактоида", тяжёлые оружейные платформы.

— Отвратительная штука, — рассказывал Скайуокер мне. — Лоронарский разведчик видела когда-нибудь?

— Е-9? Разумеется.

— Вот примерно такой формы, только раз в пять меньше. Бластерные скорострелки, неуправляемые снаряды, а щиты такие, что пехотный репитер не берёт. Осока говорит, завалила один из рилотского ружья, с трёхсот метров. Где только взяла...

Я промолчал, поскольку знал, где: на базе. Без спросу взяла, между прочим. Ладно, простим ей это, ибо — молодец. Что называется, заложилась на туза в прикупе. Анакин, тем временем, продолжал:

— Ну, всё равно, других стрелков, как она, на планете нет. Нужно доставить туда что-то посущественнее, скажем, переносные зенитные ракеты, с ними обращаться проще.

— Войсковым транспортом нельзя, в Сенате такой хай поднимется, мы их долго не успокоим.

— Знаю. Хочу припрячь к этому делу Хондо.

— Других вариантов нет? Скользкий он...

— Увы. Я думал о Суги, но она работает где-то в районе Фондора, а дело срочное. У тебя, кстати, нет ли знакомых наёмников?

— Откуда? Я сенатор, а не джедай.

— Всё бы тебе подкалывать!

Хорошее снабжение и лучшее оружие не всегда решает исход битвы. Тем не менее, в данном случае это было так. Не очень хорошо подготовленные, зато отлично мотивированные и технически грамотные партизаны, получив переносные ракеты, резко прибавили в эффективности. Сепы же лишились основного своего преимущества — господства в воздухе. Результат оказался закономерным. Война на планете затягивалась, требовала подвоза боезапаса и дополнительной техники, а в планы Дуку увязать на Ондероне не входило. Поэтому он дал команду вывозить награбленное и эвакуироваться.

На Корусант Осока прилетела в довольно странном настроении. Несмотря на перебинтованное бакта-повязкой плечо, девушка была бодра, и всё же, в глубине серо-голубых глаз таилось что-то такое горько-печальное.

— Насчёт каменной смолы я договорилась с королём, полтонны погрузили на транспорт, будет здесь через восемь дней, — отрапортовала она.

— Спасибо, хотя ума не приложу, куда мне деть эти полтонны, — покачал я головой.

— Запас карман не тянет, не ты ли говорила?

— Я, я. Научила на свою голову...

— А скажи мне, какую из двух жизней ты имела в виду? Лакса или Стилы Герреры? Мне удалось вытащить обоих, хоть меня и прижгли.

— Я имела в иду Герреру. Она могла погибнуть.

— Теперь не погибла. Больше того, король назначил её сенатором от планеты.

— Демократия, однако, — съязвил я. — Ну, это даже хорошо. Будет ещё один неравнодушный и независимый сенатор в нашем болоте. У тебя, кроме этого ранения, всё нормально?

— Да-а.

— Тогда чего глаза грустные? Ну-ка, признавайся немедленно!

— Нет, ничего, правда. Просто... думаю над одним вопросом.

— А именно? — не сдавался я.

— Анакин... да и магистр Кеноби тоже, говорят: "дело важнее чувств". Умом я понимаю, а всё-таки. Как подумаю, что своими руками спасла кого-то, кто нравится... — она замолчала.

— Нравится Лаксу? — закончил я мысль.

— Ну...

— Так это только делает тебе честь! Немногие на это способны. Никто бы не осудил тебя, если бы, раненая, ты её не удержала.

— Кроме меня самой.

— И это тоже делает тебе честь! Потом... Ты, собственно, за кого замуж собираешься, за Бонтери или за меня??

— А... так ты согласна? — моментально переключилась на юмористический тон Осока. — Я же не поняла тогда. За тебя, разумеется! Завтра же начну хитрую многоходовку по отбиванию тебя у Учителя.

— То-то! — засмеялся я.

— О! Вот и он, лёгок на помине, — сказала Осока, вытаскивая из кармашка на поясе надрывающийся звоном комлинк. — Да, Учитель?

— Ты сейчас где? — спросил Скайуокер, и тон его мне не понравился совсем. Угрюмый тон. Случилось что-то.

— У сенатора Амидалы с отчётом, а что, я нужна?

— Срочно — нет. Пришла информация с Ондерона. Убита Стила Геррера.

— Как??? — ахнули мы хором.

— Найдена на лестнице дворца, выстрел из бластера в затылок.

— Вот же... — пробормотал я. Видно, есть события, которые нельзя изменить никаким способом, так или иначе, они неизбежно произойдут. Остаётся только надеяться, что ни победа Палпатина, ни моя смерть при родах к разряду таковых не относятся.

— Да, и ещё одно. Сенатором вместо Стилы назначен Лакс Бонтери.

Голограмма Скайуокера погасла.

— Думаешь, это может быть он? — развернулась ко мне Осока. — Нет. Невозможно!

— Видишь, даже ты об этом подумала в первую очередь. Послушай меня очень внимательно. Да, я не слишком высокого мнения о Лаксе. Ему от матери передалось достаточно упорства и гораздо меньше порядочности. Для него путёвка в Сенат очень желанна, это гигантский прыжок вверх по карьерной лестнице. Всё так, однако... Мог ли устранить Герреру он? Если подумать — нет. Не поверю, что он сделал это сам, духу бы не хватило. А найти за несколько дней исполнителя он бы не успел, не тот уровень связей.

— Тогда кто?

— Те, кто хочет встать за его спиной в Сенате. Принципиальная Геррера их бы послала, Лакс будет искать компромисс между своими и их интересами. И найдёт, так или иначе. Хватит мудрости разгадать их игру — станет равноправным партнёром, нет — им будут вертеть, как куклой.

— Какая же грязь вся эта политика! — скривилась Осока.

— О-о... Веришь, мою руки после каждого заседания, — вздохнул я, — а иногда и вся моюсь по несколько раз за день, такой испачканной себя чувствую.

— Совсем как я после общения с некоторыми особо неприятными субъектами, — понимающе покивала она

— Вы скоро снова улетаете на фронт?

— Анакин да, меня не берёт. Сказал, восстанавливайся.

— Прекрасно! Мы с тобой найдём, как полезно провести время.

— Сначала нужно свозить группу юнлингов на Илум. Совет оказал мне это высокое доверие.

Ах, да, юнлинги! Это-то я с последними треволнениями совсем позабыл!

— Путешествие продлится несколько дольше, чем ты думаешь, — сказал я, — но... тебе понравится.

— Подробностей не будет? — прищурилась Осока.

Я отрицательно покачал головой.

— Ладно, так даже интереснее. Детям нужна сказка, и я собираюсь им её организовать, так же, как когда-то мне.

— Балуете вы их. Смотри, они потом ещё в цирк попросятся.

— С этими никакого цирка не надо, компания подобралась — только держись.

— Когда улетаете?

— Сегодня на закате.

Проводив девушку до лифта, я вызвал по комлинку цереанина.

— Барн, у меня есть сложная хакерская задача. Быть может, невыполнимая даже для тебя.

— Шеф! Не была бы ты такой красивой, я бы на тебя обиделся, чесслово! Когда дело касается моей профессии, синтаксис "невыполнимая задача" ошибочен на уровне языка. Говори, что делать, я найду, как.

— Отыщи возможность выйти на устройство связи некоего Хондо Онаки...

— Пирата? Слышал о нём. Ходят слухи, он держит резиденцию на Флорруме?

— Адрес точный.

— Сделаем. Правда, потребуется время.

— Минимум стандартная неделя у тебя есть.

Примерно через час, когда я корпел над поправками к очередному законопроекту, позвонила Кои.

— Могу я узнать, зачем тебе понадобился Хондо Онака? — спросила она. — Нужно что-то передать? Есть способ.

— Интересно.

— В том секторе гастролирует с бродячим цирком один даг. У него служит моя знакомая, мы вместе учились танцам. Подбросить во время выступления письмо или кристалл с видео для неё пустяковое дело.

— Ох, нет. Подвергать опасности необученную девушку — не дело. Там всё серьёзнее.

— Говори уж, а?

— По моей информации, он знает, что вскоре группа юнлингов полетит на Илум за кристаллами для мечей. Как бы наши не попались его банде.

— Ты предусмотрительна, как всегда.

Сообщение о нападении на джедайский звездолёт "Тигель" — или, в более пафосном варианте перевода, "Горнило" — мне переправил Старший Инженер Храма. Пираты подловили их в последней точке коррекции, в системе Карвандира. Старший группы юнлингов, едва им удалось вырваться из абордажных захватов, соединился с джедайской сетью. Магистр Кеноби хотел отправить за ними корабль, но подвергся атаке сепов и не успел. Что самое интересное, Онака с места нападения направился прямиком на свою базу, именно в ту систему, где вели бой с генералом Гривусом корабли Кеноби.

— А что, там ближе к Карвандиру, вообще никого, Галактика опустела? — поинтересовался я у Старшего Инженера.

— Гарнизоны есть, а корабельные группировки все связаны боями местного значения.

— Понятно. Сейчас позвоню сенатору от Иридонии, попрошу выслать за ними буксир.

— Спасибо, Сенатор.

— Что ты! Это тебе спасибо, Ник, — я завершил связь.

— Падме, — подала голос Кои, скромно сидевшая на диванчике во время этого разговора. — Может, мне слетать на Флоррум? Онака скользкий мерзавец, но раньше он так наглеть не решался. Странно это.

Я вздохнул. Сказал:

— Ладно. Бери Сумари и летите. С Нолой мы посидим.

— Она будет просто счастлива.

— Только, чур, без нужды себя не раскрывать.

— Я именно так и планирую, — заверила Кои.

Что ж, видимо, истории зачем-то позарез нужно, чтобы они две присутствовали на Флорруме именно в это время. Пусть не в свите Онаки, как в прошлой версии событий, но тем не менее. Кстати, любопытно, с кем тогда Кои оставила дочь? Это должен быть кто-то абсолютно надёжный, кому веришь, как себе. Нам бы такая фигура пригодилась очень. Ладно, потом спрошу.

Я вызвал на связь цереанина:

— Порадуешь чем-то?

— Пока есть только зацепки. Нашёл четырёх жучков, которые сливают Онаке информацию. У одного покопался, прямых контактов нет, только анонимный ящик...

— Понятно. У тебя сутки. Потом эта информация мне станет не актуальна.

— Понял, приложу все усилия.

Оставалось забрать с квартиры Нолу и ждать. Как всегда в подобных ситуациях, время начало растягиваться, как жевательная резинка, требовалось чем-то себя занимать, а сенатских документов, как назло, оказалось мало. Тут меня осенило. Проверить у ребёнка уроки! Нола не просто не возражала, она с явным удовольствием принесла мне датапад и пару тетрадок, где делала рукописные работы. В приличных школах учеников обязательно заставляли писать не только на экране, а и на флимсипласте тоже, хотя в жизни этот навык требовался редко, подписи и те ставились, в основном, на планшетах. Я стал смотреть. Аккуратность Наследницы просто поражала. Буквы аурбеша в предназначенных для этого клеточках вырисованы идеально, почерк Высоким алфавитом каллиграфический, слова, даже длинные, без единого отрыва пера... С такой же тщательностью были сделаны домашки и по другим предметам.

— Признайся, мама много помогает? — поинтересовался я.

— Не очень. Она говорит, что я всегда должна сначала сама, только потом спрашивать, если совсем не получается. Иначе не научишься.

— Сурово.

— Не, вообще. Я только в первом классе так думала. Ну, слышишь в школе, как другие хвастаются, что за них мамы-папы домашку делают. Вроде, здорово. А на самом деле совсем даже нет. Вот я сама делала и всё знаю, а они приходят и весь урок трясутся, только бы не спросили.

— Как ты по-взрослому рассуждаешь, — изумился я.

— Мне восемь лет, пора начинать соображать, — гордо сказала девочка, — так Сумари говорит.

— Сумари у вас просто гений. Рано или поздно ей обязательно прилепят кличку "Док".

— Ага, ей подойдёт. Тётя Падме... Как ты думаешь, мне когда-нибудь можно будет ходить к тебе просто, без этих пряток?

— Скорее всего, да. Если у нас всё получится, то в следующем году уже будет можно.

— Это хорошо. Я ведь Наследница, мне когда-нибудь придётся заниматься политикой... — она вздохнула. — Научишь меня разбираться?

— Ну, конечно! Только что-то мне кажется, что тебе не очень это нравится.

— Не очень, а что делать? Надо... Ты не думай, я к тебе не только из-за этого, с тобой вообще интересно.

— Спасибо, — улыбнулся я.

Так мы и заболтались с ней допоздна, когда, вообще-то, давно пора было ложиться спать.

— Маме не говори, что мы так поздно сидели, — предупредил я.

— Это ещё не поздно, — ответила Нола. — Вот когда нас с Сумари мама застала за терминалом в два часа ночи, тогда влетело и мне, и ей.

— Что же вы делали? Играли?

— Нет, платье ей выбирали для знакомства с одним министерским. Немного увлеклись.

Утром, замаскировавшись под твилеку, я отвёз девочку в школу. Обратно её привезла Сабе, мне вырваться не было никакой возможности, слишком важные дебаты проходили после обеда. Пока завершилось вечернее заседание, Наследница успела сделать все уроки.

— Что, и доклад по астрографии написала? — не поверил я.

— Они все похожи, — махнула рукой девочка, — там главное правильные цифры вписать и немного про особенности. Тёть, ты сейчас очень занята?

— М-м, нет, не занята.

— Расскажи про Торговую Федерацию? Пожалуйста. У нас через две недели по истории про них сдавать.

— Давай так: ты мне сама рассказываешь, что знаешь, а я добавлю.

Вызов от Кои пришёлся как раз в разгар наших исторических занятий.

— Мы на Флорруме, — доложила Кои. — Малолетки освободили Осоку и сбежали с пиратской базы. Летим их подбирать на цирковом корабле. Небольшая сложность. Девчонка, которую оставили на "Тигле", тоже рвётся в спасатели. Уходить не хочет ни в какую, джедайка этакая.

— Попробуем продавить авторитетом, — ответил я. — Соедини нас.

Голопроектор отобразил голову и плечи молоденькой родианки. Выражение лиц этого вида довольно сложно бывает определить, однако, память Падме подсказала мне: девочка сильно удивлена.

— Ганоди, — произнёс я, — ты знаешь, кто я?

— Да, сенатор Амидала.

— Слушай приказ. Немедленно уводи "Тигель" в зону медленных орбит. К планете идёт флот сепаратистов. Твоя задача — наблюдать, быть готовой дать остальным безопасную траекторию отхода. Поняла?

— Поняла. Медленная орбита, наблюдать за противником, считать векторы.

— Выполняй. Кои! Свяжись со мной немедленно, как только подберёте.

— Да.

Я переключил проектор, на котором крутилось колечко второго вызова. Это был цереанин.

— Шеф, есть номер, девайс активен, я прилинковался, могу врубиться в любой момент!

— Поздновато, стремительный ты наш.

— Ты сказала сутки. Сутки ещё не истекли, — слегка обиделся он.

— Хорошо. Давай воспользуемся, не пропадать же работе. Включай.

Хондо Онака был знатно ошарашен тем, что его персональный комлинк включился без спроса. Однако, самообладания не потерял, сделал вид, что так и надо.

— Онака... — начал я.

— Капитан Онака, — поправил он. — Дамочка, можно попозже? Я несколько занят сейчас.

— Советую прервать увлекательную погоню, — резко сказал я. — Мой наблюдатель сообщает, что генерал Гривус готовится войти в атмосферу планеты. Если поторопитесь, возможно спасёте то, что нажито непосильным трудом.

— Разворачивай! На базу, полный ход! — гаркнул Онака куда-то в сторону. И вновь посмотрел на меня маленькими прищуренными глазками сквозь зелёные стёкла лётных очков: — За что такая любезность, мэм?

— Считай это просто широким жестом с моей стороны. Но учти. Ещё одно такое "дельце", я потрачусь и отправлю за тобой мандалоров. Их нежная любовь к пиратам тебе должна быть известна.

— Какие все нервные стали! — проворчал пират. — Война, что ли, так действует? Мне всего лишь было нужно немного драгоценного минерала на текущие расходы.

— Ограбил бы, в таком случае, сепаратистов. Или их обносить очкуешь? — я презрительно поморщился. — Короче. Я сказала, ты слышал. Повторять не буду.

Щелчок по сенсору, связь разорвалась.

— Мерзкий тип, — сказала Нола. — Это он держал в плену нашу Осоку?

— Да.

— А зачем нам мандалоры? Попросим маму. Он даже не поймёт, отчего умер, — произнесла девочка таким тоном, будто обсуждала, кто будет печь воскресный пирог.

— М-м, возможно, так и сделаем, но зачем его заранее предупреждать? — ответил я. Помолчал и спросил: — Нола... Тебе не бывает не по себе оттого, что твоя мама умеет вот так вот убивать?

— Не-а. Она шпионка, ей нужно уметь такие вещи. Вот если бы она убивала за деньги, всё равно, кого, тогда бы мне было стыдно.

— То есть, ваши кланы ночных воинов убийствами за деньги не занимаются?

— Нет, что ты! За такую работу у нас возьмётся только последний ит'мук, вроде Аюв'иды.

Вскоре перезвонила Кои.

— Я их подобрала, уходим от планеты. Сепы, по-видимому, рассмотрели нас и решили не гоняться за таким барахлом.

— А девочка?

— Хорошая девочка, дисциплинированная, Осока приказала ей уходить за свет, она сразу ушла. Осока тут, кстати, говорит непонятные слова, возмущается, зачем мы полезли и рисковали гражданскими.

— Скажи, что мы просто-напросто за кое-кого очень беспокоились, такие у нас традиции. А за "непонятные" дома получит по рогам, рано ей ещё так ругаться.

— О-о, а звучало весьма эмоционально. Меня научишь?

— Напомни потом на досуге.

Тьма над Мандалором

Галактический Сенат — довольно большой коллектив. Одних "полновесных" сенаторов, представляющих сектора, в нём больше девятисот душ. Ещё есть сенаторы или посланники от некоторых независимых систем, от общегалактических организаций вроде Ассоциации Банков — в просторечье Банковский Клан — и Торговой Федерации. Сектора имеют право избирать для своего сенатора заместителя, он называется Сенатским Представителем. Пользуются этим правом не все, содержать персону такого ранга дело недешёвое, ему нужна квартира в столице, транспорт, охрана и прочий персонал. К тому же, многое зависит от личности. Скажем, представители Тапанского сектора или Иридонии пользовались уважением наравне со своими сенаторами, часто работали вместо них на заседаниях, высказывались по различным вопросам. А от Набу представителем был Джа Джа Бинкс. Нужно объяснять что-то ещё? В защиту его можно сказать лишь одно: в сенатской комиссии он был небесполезен, там его деревенское "разумение" и талант задавать неожиданные вопросы пришлись как раз кстати. К нему прислушивались как к выразителю мнения простых обывателей, не шибко образованных, недалёких, зато домовитых. Все остальные обязанности мне приходилось тянуть самой. Если бы не Сабе, которую в гигантском зале заседаний отличить от меня было практически нереально, я бы не успевал вообще ничего кроме основной работы. Искусству моей помощницы избегать близких контактов в перерывах могли бы позавидовать самые ловкие ниндзя. Хорошо ещё, что уворачиваться требовалось не ото всех. Существа, не очень близкие к человеку, такие как дуросы, граны или родиане, хуманов различают плохо, собственно, так же, как мы их. Знали о моих с Сабе подменах всего несколько душ из числа ближайших союзников: Органа, его помощница Шелтай, Тер Танийл, Гиддеан Дану, Рийо да доктор Ветте. Я подозревал, что догадывается ещё сенатор Зар, однако, этот невысокий старик, похожий на индийского мудреца, всегда умел деликатно не замечать ничего лишнего... Ох, что-то я отвлёкся. Речь не совсем об этом, а о том, что, несмотря на такое количество делегатов разного веса и уровня полномочий, в Сенате с большим вниманием относились к любой новой фигуре. Приглядывались, оценивали, прощупывали, пробовали, так сказать, на вшивость. Так было, когда представителем к сенатору Вансилу пришла я — ну, в смысле, тогда ещё настоящая Падме — потом, когда на сцене появилась Рийо, и когда Аск Аак сменил убитого Акса Моэ. Новоиспечённый сенатор Лакс Бонтери исключением не стал. Разница заключалась в том, что у меня и Моэ определённая репутация в политике уже имелась, о нас многое знали. Лакс, как до него Рийо, был тёмной лошадкой. Недавние события, широко разошедшиеся по просторам Голонета, сделали его настоящим кумиром молодёжи. А это подогревало интерес к нему различных политических группировок. Сам Бонтери пока не демонстрировал намерения примкнуть к кому бы то ни было. Он избрал довольно интересную тактику общения: с персонами старше себя держался уважительно, но с достоинством, с теми, кто был ему почти ровесником — в пределах пяти лет разницы — запросто, дружелюбно. При этом не делал различия, сенатор это, представитель, референт или прочие секретари-помощницы. Особенно любезен и галантен он был с девицами и дамами, тут и разница в возрасте играла меньшую роль. Он уже не раз делал комплименты Кин, мне, Терр, Шелтай — достаточно тонкие, без излишней лести.

— А меня он откровенно клеит, — призналась как-то мне в неформальной обстановке Рийо.

— Может быть, проявишь капельку взаимности? — предложил я. — Пообщайся с ним более активно. Глядишь, и воспитаешь в правильном ключе.

— Я-а? — девушка захлопала ресницами.

— А кто ещё? Ты женщина, притом, красивая. От нас мужчины гораздо легче усваивают нравоучения. Главное, подавать в мягкой и ненавязчивой форме, ни в коем случае не давить, и всё получится.

— Ох, не знаю, Падме, — Рийо закинула руки за голову. — Мне почему-то сложно рядом с ним находиться. Не то чтобы он не мой тип, по крайней мере, внешне. Скорее, наоборот, брюнеты с тёмными глазами мне нравятся. Но... Какой-то он, не знаю, слишком идеальный, слишком безупречный. Вроде, и придраться не к чему, а нет-нет да и мелькнёт чувство, что это, ну...

— Витрина?

— Да, точно, витрина. А что там в магазине под прилавком — хатт поймёт. Может, я чересчур мнительная?

— Да нет, думаю, нет. Это срабатывает твоя женская интуиция.

— Ты же знаешь, я стараюсь не руководствоваться такими вещами в делах.

— Правильный подход, но обращать внимание надо обязательно. И спрашивать себя: а почему? Может, это, и вправду, так?

— Ты сама всегда так делаешь?

— Не смотри так, я краснею! — смутился я. — Нет, не всегда, но не потому, что я не стараюсь. Просто не получается. Мне почему-то кажется, что у тебя будет получаться значительно лучше.

— С чего это?

— Не знаю, тоже интуиция, может быть? — улыбнулся я.

— Ты чересчур высокого обо мне мнения.

— Не чересчур, а просто высокого. Я ведь немножко в тебя влюблена, — я вздохнул и откинул одеяло. — Пожалуй, пора вставать, а то на заседание опоздаем.

В общем, за короткий срок Лаксу удалось наладить дружеские отношения со многими женщинами, и у ещё большего числа составить о себе позитивное мнение. Даже строгая Мон Мотма через некоторое время заявила, что "этот Бонтери" неплохой мальчик и, возможно, нам стоит пригласить его в нашу компанию.

— Дело, конечно, твоё, — пожал я в ответ плечами, — но, боюсь, в этом случае наша компания лишится меня. Мне бы не хотелось, чтобы его имя упоминалось рядом с моим.

— Но почему?? — всплеснула руками Мотма. — Ты же была так дружна с его матерью!

— Между ней и ним есть одно существенное различие. Лакс — не его мать. Забывать об этом было бы опрометчиво.

— Ты что-то знаешь?

— А ты будто нет. Факт, что он собирался использовать в своих целях Пре Визлу, тебе ни о чём не говорит?

— У мальчика слишком завышенная самооценка, если он решил, что сможет переиграть этого прожжённого мерзавца.

— А ещё свидетельствует о беспринципности... — я увидел, что Мотма собирается возразить, и поправился: — ладно, ладно, о крайней неразборчивости в средствах достижения цели.

— Он ещё молод, со временем появится и взвешенность, и разборчивость.

— Это если появятся, — не согласился я. — Во всяком случае, сейчас нянчиться с ним у нас нет времени. А подставить, намеренно или же по неосторожности, как Осоку, он нас может в любой момент.

— Хорошо, убедила. Отложим этот вопрос до лучших времён, там будет видно.

Времени для воспитания молодых нахалов, действительно, не было. Понемногу начинали раскручиваться события вокруг Мандалора. В своё время я не раз прокручивал в уме эту историю так и эдак и пришёл к выводу, что попытку грохнуть Мола вместе с верхушкой Дозора Смерти в известное время и известном месте на Конкордии предпринимать не следует. Вероятность преуспеть и потерпеть неудачу, погубив пилотов капитана Сайкса, была примерно одинаковой, где-то 55 на 45. Так рисковать я не мог. Нет уж, пусть рогатый сговорится с Визлой. Пусть они обезглавят солнцевских и вместо Шомита Грунсейта посадят в кресло правителя фоллинов его охранника Зитона Можа. Пусть договорятся с пайками, устроят показательную порку хаттам. А потом начнут шатать мандалорское правительство бандитскими налётами с триумфальным появлением на месте каждого Дозора как спасителей-избавителей. Ребята полковника Голека немного подпортят им "рекламную компанию", потом потерпят закономерное поражение. На победу я не рассчитывал с самого начала. Мне нужны были два результата: слава Голека как непримиримого одинокого героя, который вопреки косности правительства смог сделать хоть что-то, и озлобленность его подчинённых на Визлу и ситов, желание когда-нибудь отомстить за унизительный проигрыш. После схватки на Нал Хатта большой зуб на ситов останется также у Суги и Латс Рацци, и это превосходно, они обе отличные тётки... Цинично? Возможно. Но не слишком, когда на кону судьба всей Галактики.

Когда начались первые инциденты на улицах мандалорских городов, мне пришлось выдержать свой труднейший бой: переговоры с герцогиней Крайз. Поначалу она не желала ничего слушать, горячилась, повышала голос:

— Ты рассуждаешь, как столетние деды, которые окопались на крепостях Внешней Луны и продолжают латать эти старые развалюхи, твердя, что рано или поздно война придёт, и вот тогда-а...!

— Как раз, дедов-то и стоит послушать, они умнее нас с тобой, потому что опытнее, — отвечал я.

— Они выжили из ума. И ты становишься параноичкой! Когда ты впервые сказала об этом, я думала, всё гораздо серьёзнее. А такими булавочными уколами они не добьются ничего!

— Всё зависит от того, как долго и как часто будут происходить эти уколы. Пойми, упрямая ты баба, песец всё ближе, его уши буквально торчат из-за ближайшего холма! — не сдержался я. — Визла всерьёз намерен тебя прикончить.

— Я лучше умру, но не отступлю от своих принципов. То, что ты предлагаешь, разорвёт многие связи между Мандалором и Калевалой. Связи, которые я выстраивала десятилетие!

— Они и так разорвутся в случае победы Визлы и твоей полоумной сестрицы Бо. Я всего лишь предлагаю избавить Корки от дележа Гипернавтикса с мандалорскими олигархами, если с тобой вдруг что.

— Если "со мной что", он справится. Мальчик он умный, решительный. К тому же, я подобрала ему двух хороших наставников, Голек поможет тоже. Да и ты... — она взяла меня за руки, просительно заглянула в глаза. — Ведь ты его не бросишь на произвол судьбы?

— Да куда ж я теперь денусь с подводной лодки... Сэтин, милая, ты хоть понимаешь, что сейчас взваливаешь на нас с ним непосильную ношу?

— Не драматизируй. Всё это из серии потенциально возможного.

— Хорошо бы, кабы так. Да не выходит, — я махнул рукой. — Ладно. Если ты так упорно хочешь пустить Визлу на Внешнюю Луну...

— Ну, нет! Шахту он не получит! — нахмурилась Сэтин. — Отчасти ты права, я приведу в порядок долевую собственность. Так, чтобы верфи Внешней Луны принадлежали только нашему Дому. Но по поводу заводов на самом Мандалоре — категорическое "нет", это наши связующие нити. И даже не поднимай эту тему в дальнейшем.

— В дальнейшем её будет некогда поднимать, — вздохнул я. А про себя отметил один нюанс. Шахта... Неужели где-то на Внешней ещё осталась бескаровая руда?! Тогда луну точно нужно удержать любой ценой. И, кажется, мне это удалось. Что касается заводов на самом Мандалоре, их придётся бросить. В прошлой версии событий "МандалМоторс" и "Гипернавтикс" разошлись очень не мирно, с рейдерскими захватами предприятий, шантажом и даже диверсиями, в результате которых погибло несколько сот высококлассных специалистов. Лучше эвакуировать их сразу вместе с семьями.

Задумавшись, я не расслышал реплики герцогини и переспросил:

— Прости, что?

— Мне бы хотелось узнать смысл выражения "upryamaya baba", — повторила Сэтин.

— А... Непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений, — выдал я стандартную отговорку. С большинством собеседников это срабатывало. С герцогиней — как же, щаззз.

— И всё же? — не отставала она.

— Так говорят о крестьянке, которая упорствует в своих суждениях, не слушая аргументов.

— Неправда. Я послушала. Отчасти.

— А я тогда этого знать не могла, — быстро парировал я, и мы обе с облегчением рассмеялись.

После отлёта герцогини на меня накатила апатия. Из подавленного состояния меня выдернула прилетевшая на Корусант Айла. Первое, что она сделала после приветствия — взяла меня за плечи и коснулась губами поочерёдно обеих моих щёк. Сказала:

— Огромное тебе спасибо за корабль. Я просто не нарадуюсь. Конечно, не всё идёт гладко, но так даже интереснее.

— Заинтриговала. Рассказывай! — велел я.

— Экипаж весьма и весьма неплох, много инженеров такого класса, каких я давно не видала. Просто кудесники, не во всяком доке возьмутся делать то, что они творят на коленке. Молодое пополнение, конечно, не так натаскано, зато старательные. Офицер по противодиверсионной работе — просто маньяк. Группы гоняет так, будто готовит спецподразделение...

— Думаю, ты ему ещё скажешь за это спасибо.

— Даже не сомневаюсь! — кивнула она. — Правда, уроженцы некоторых планет от него уже стоном стонут. Вот забраки молодцы, эти стараются больше всех.

— У них и выносливость выше.

— Да, физиология. Знаешь, я за два года банально отвыкла от разных лиц в армии и на флоте. Первые недели было так странно видеть это разнообразие. Зато обстановка на борту стала... живее, что ли. Клоны, конечно, тоже не дройды, и прохохмить любят, и музыку слушают, и рисовальщики среди них попадаются талантливые. Видела, сколько на флоте разрисованных челноков? Но чтобы сочинять стихи или петь под кветарру в кают-компании — такого я за ними не замечала.

— Должно быть, у Джанго Фетта не было ни поэтических, ни музыкальных способностей. Но ты говоришь, не всё идёт гладко?

— Увы. Пришлось даже сформировать роту военной полиции. Нарушения, в основном, пустяковые: не соблюдают форму одежды, едят, где попало, не понимают, что от этого на корабле плесень и грызуны... Пару раз напивались после боёв. А недавно двое альфа-самцов подрались из-за девушки, которой, кстати, оба они на фиг не нужны. Клоны в этом плане менее проблемны.

— Что делаете с провинившимися? — поинтересовался я.

— Пылесос в зубы и чистить вентиляцию. Некоторые рецидивисты по четвёртому кругу через это проходят.

— Может, таких списать к хаттовой матери? Зачем тебе лишние заботы?

— Одного уже уволила на гражданку. Остальные... Попробую, всё-таки, перевоспитать. Техники талантливые, на вахте у них всегда всё в порядке, жаль таких терять. Надо разобраться, чего им не хватает.

— Может, девушек? С техническим образованием, чтобы могли оценить все достоинства.

— Хватит читать мысли, Падме! — шутливо нахмурилась Айла. — Как раз, подбираю. В экипаже уже есть несколько инженерш, ты не представляешь, сколько у них поклонников. Скажем, Янт, из реакторного, с виду серая мышь, но парни за ней косяком ходят. Девчонки из связного и медички такой популярностью не пользуются, хотя там есть очень эффектные. А вот нет. Дуры, видишь ли. А какие они дуры, разве их сравнить со столичными куклами?

— Они тоже меркнут на фоне девушки, которая умеет управлять корабельным реактором, — парировал я.

— Бесспорно. У тебя сегодня как со временем?

— Для тебя — есть всегда.

— В таком случае, предлагаю переодеться и забрать из школы Наследницу.

— С превеликим удовольствием!

У школы произошла любопытная сценка. Женщина-тренер, которую я поначалу принял за зелтрона — на самом деле она была кеширкой — не хотела отдавать нам Нолу, несмотря на то, что девочка сама ей сказала, что мы сёстры её отца. С классной руководительницей таких проблем бы не возникло, та знала и Айлу, и меня, как твилеку Пради, а тут на тебе.

— Я, безусловно, вам верю, тем более, сходство очевидно, — рассыпалась в извинениях тренерша, — но я должна связаться с матерью девочки, — тренер извлекла комлинк, сделала вызов и стала ждать ответа. — Скажите, мисс, а Вы в рекламе снимаетесь? Мне Ваше лицо знакомо.

— Ой, в чём я только не снималась, — манерно махнула рукой Айла, она уже привыкла, что, стоит одеться более цивильно, и из-за высокого роста её принимают за рекламную модель.

"Госпожа учительница, что-то случилось? — изображения над линзой комлинка не было, только звук. — Через четыре минуты буду возле школы."

— Тогда я жду Вас, мадам, — ответила кеширка, — ничего срочного.

Вскоре появилась Кои собственной персоной. Обняла Айлу, меня, и недоразумение было исчерпано.

— Ты их тут, как я погляжу, запугала до полусмерти, — улыбнулся я, пока мы шли по пешеходному бульвару прочь от школьного здания.

— Никаких "полу-", — поправила Кои. — Я им спокойно объяснила, что прекрасно к ним отношусь и буду относиться тем лучше, чем качественнее будут учить Нолу. Если же с ней что-то случится — ничего личного, виновный учитель и директор станут трупами. Кстати, директору я мужа на чистую воду вывела. Изменял, подлец. Теперь мы с ней доверенные подруги.

— Подрабатываешь? — прищурилась Айла.

— Совершенно бесплатно. Во-первых, у неё обширные связи, во-вторых, она столько знает о современной литературе, заслушаешься.

— Муж-то жив ещё? — поинтересовался я.

— Да, мы его так, поучили немного мокрыми полотенцами. Сойдут гематомы, будет как новенький.

Ох, как же неохота после таких вот семейных прогулок возвращаться обратно к делам — сенатским и прочим! Я не хотел в тот день снимать маскировку, решил поработать и прямо так лечь спать, да не тут-то было. Совершенно неожиданно в гости явился Гиддеан Дану. Пришлось экстренно сдирать с себя нейроинтерфейс — искры из глаз — и протирать катализатором лицо и руки, смывая сиреневую краску. Принимать душ полного цикла, чтобы обесцветить всё тело, времени не было, поэтому всё остальное я прикрыл глухой водолазкой с длинными рукавами и брюками. Раздражение на явившегося не вовремя куатца быстро исчезло по мере того, как я читал составленный им законопроект. Вопрос был срочный, в федеральном бюджете остались средства, и ещё можно было успеть перебросить их на развитие медицины индустриальных планет. Заодно я обговорил с ним ещё один возникший сегодня вопрос. Айла перед возвращением в Храм сказала, что с удовольствием взяла бы в группу ещё один-два корабля "Цветника". Я удивился, переспросил, что это, удивив, в свою очередь, её. Оказалось, "Цветник" и "Дриады" — довоенные прозвища, соответственно, Второй и Пятой бригад кораблей Сил Правосудия. Все они носили "растительные" женские имена. Поиском по Регистру Флота я определил, что "Виолетта" и "Мелисса" в данный момент находятся на ремонте на куатских верфях.

— Вернусь в представительство — непременно наведу справки, — пообещал Гиддеан. — Если экипажи ещё не сняли, сохраним их.

Он перезвонил мне через полтора часа и сообщил две новости, как всегда, хорошую и плохую. Разрушитель "Мелисса" лишь числился на ремонте, состояние корабля было таким, что дешевле в утиль. "Виолетту" же можно было восстановить за шесть недель, и практически весь экипаж её по-прежнему находился в системе Куата. Кто на борту, кто в общежитиях на планете в ожидании выходных пособий и билетов до дома.

— Я распорядился пригласить всех завтра в конференц-зал столичной мэрии, выступлю перед ними по телемосту и предложу не увольняться, — сказал Дану.

— Сердечно Вас благодарю, Сенатор, — я слегка наклонил голову.

— Да, чуть не забыл спросить. Сегодня в городе я видел мастера Секуру с племянницей и её матерью, баронессой Дару. Там была ещё одна девушка. Не знаете, она родственница Дару или Секур?

— Сиреневая кожа и серые глаза? — уточнил я. Вот блин...

— Да-да. Глаза детально не разглядел, но светлые.

— Дальняя родственница Секур, её фамилия Ларуун.

— Передайте, я был просто очарован её внешностью. Готов пригласить пообедать в ресторан. Приставать не буду, клянусь, — добавил он тише с многозначительной улыбкой. Узнал, всё-таки. Надо было краситься вульгарнее. Но тогда бы тренерша перепугалась и вызвала охрану.

— Ничего не обещаю, — сказал я. — Она, кажется, по дипломатической части, допоздна в офисе, встречи, переговоры...

— О, время мы согласуем. Доброй ночи.

Тем временем, продолжали развиваться события на Мандалоре. Сразу во многих местах преступные кланы пайков, Чёрного Солнца и хаттов атаковали склады, энергостанции, а также Центральный банк. Полицейские роты полковника Голека оказали достойное сопротивление, погрузить во тьму столицу Мандалора налётчикам не удалось. Ещё более занятный сюрприз преподнесла бандитам охрана банка. Укрываясь за толстыми поворотными щитами, прикрытыми дефлекторным полем, они открыли огонь по налётчикам из тяжёлых зенитных бластеров. Громиле Саважу Опрессу с его световым мечом плазма повредить не могла, он либо уклонялся, либо отбивал выстрелы, не заботясь о том, что они часто попадают в его же союзников. Датомирец выбил двери вестибюля и, словно древний голем, устремился к хранилищу. Удар по бронированной плите... и меч сита с громким треском погас. Бронестворки были заблаговременно покрыты слоем кортозиса. А с галереи уже летели, оставляя за собой пышные дымовые хвосты, небольшие продолговатые снаряды. Это сработали пусковые устройства химических гранат, начинённых смертельным и весьма агрессивным веществом. Поддоспешник клона или мандалора яд прожигал в течение двух-трёх минут, добираясь до кожи. Устоять против него мог лишь жёсткий скафандр. Пришлось громиле позорно бежать ещё до того, как, согласно сценарию, к банку прилетели "спасители" из Дозора Смерти. Обо всём этом мне рассказал Голек по защищённому каналу.

— По всем признакам, это решающий штурм, Сенатор, — подытожил он. — Я приказал эвакуировать семьи моих людей на Калевалу. Горожане тоже массово бегут из столицы в космопорт.

— Я бы рекомендовала Вам обеспечить отлёт кораблей с беженцами, — сказал я. — Город уже не удержать.

— Склоняюсь к такому же мнению, мэм. Скажите... это всё спектакль? Кровавая постановка?

— Да, данные моей агентуры свидетельствуют именно об этом. Как Вы поняли?

— Слишком быстрое появление Дозора. Им неоткуда знать, где произойдёт очередной погром, но они знают. Обыватели не понимают, они радуются спасению.

— Так и создаётся общественное мнение.

— Понимаю. Сенатор, скажите... есть ли предел подлости политиков, то, через что они не смогут переступить?

Я покачал головой.

— Ясно, — произнёс он. — В играх разведок есть хоть какие-то правила...

— Здесь их не существует. Постарайтесь защитить людей и выжить.

— Выживем. И, придёт время, поквитаемся с ними сполна.

— Да пребудет с Вами Сила, полковник.

Захват власти Дозором Смерти прошёл быстро, бескровно и при полном одобрении ликующей толпы. Герцогиня запретила гвардии и полицейским оказывать сопротивление. Её вывели через боковой подъезд и увезли в тюрьму. Толпе же было объявлено, что она отказалась от своего долга по защите Мандалора. По сути, так оно и было. Всякий пацифизм имеет свои пределы, за которыми он превращается в предательство. Двенадцать лет назад мне удалось это понять, хотя и совершив кучу ошибок. Герцогиня так и не поняла.

В той же тюрьме вскоре оказался и Дарт Мол со своим братом-громилой. Даже он недооценил беспринципность Пре Визлы, рассчитав, что тот не предаст их раньше, чем будет покончено с одним старинным общим врагом. А Визла, в свою очередь, не учёл возможностей, которыми обладают адепты Силы. Он тоже недостаточно хорошо обучался: казалось бы, мог сделать выводы, когда изящная девочка-тогрута без малейшего напряжения покрошила десяток его лучших бойцов. Но нет. Ещё пара-тройка подобных примеров, и я, пожалуй, начну думать, что большинство уроженцев мандалорской системы в принципе не блещут умом... Разумеется, ситы освободились, уничтожив надзирателей. Вслед за ними удалось бежать и одному из гвардейцев герцогини, стенку его камеры Опресс случайно проломил трупом охранника. Всё это мы узнали несколько позже, когда собрали и обобщили всю доступную информацию. А пока почти одновременно поступили два сообщения. Первое — мне, от Сони, со сжатым изложением ситуации в столице. Второе — совету Джедаев, от самой Сэтин, с мольбой о помощи.

Оби-Ван Кеноби вошёл в мои сенатские апартаменты, машинально поздоровался с Теклой, отодвинул с дороги неуклюжего Трипио и так же машинально перед ним извинился. Сел на диван.

— Мандалор? — спросил я.

— Да. Мы получили сообщение от герцогини Крайз. Она сказала, что потеряла планету.

— Мне это известно.

— А её сподвижники уничтожены.

— Не все. Кое-кому удалось укрыться, другие покинули планету.

— По местным сетям объявлено, что Сэтин убила Пре Визлу. Перед смертью он будто бы возвратил на пост премьер-министра этого взяточника Алмека.

— Да, у меня такая же информация. Последнее, что я знаю от моей практикантки, они попытались вытащить Сэтин.

— И не преуспели. Я лечу туда.

— Я знала, что Вы это скажете. Как я понимаю, отговаривать бессмысленно?

— Абсолютно.

— Что ж, постарайтесь её спасти. И да пребудет с Вами Сила.

Я так и не решился сказать ему, что Дарт Мол жив. Можно было сослаться на описание агентуры, дескать, подозрительно похож, но, всё равно, выглядело бы странно. Не будем поднимать волну. Магистр Кеноби справится. Он мудрый джедай. А рыжая Бо-Катан Крайз его вытащит...

Неделю спустя в том же самом месте, на том же самом диване, Оби-Ван рассказывал мне, что произошло на Мандалоре:

— Когда нас доставили в тронный зал, она уже не дышала. Мол пришёл в бешенство, ревел, как раненый гандарк, проломил кулаком стену. "Я хотел убить её на твоих глазах, заставить тебя почувствовать всю глубину моей боли! — кричал он. — А она издохла раньше времени!" Потом приказал отнести тело на крышу, чтобы полакомились падальщики.

— Сказать, что он подонок, значит ничего не сказать, — отозвался я.

— Так действовали и ситы древности. Страданиями, болью рассчитывали вызвать гнев, ярость, чтобы жертва сама шагнула на тёмную сторону.

— Невероятно трудно выдержать такое. Как Вам удалось сохранить самообладание?

— Не удалось, Падме, — Кеноби помотал головой, и я только тут обратил внимание, что его всегда безупречная шевелюра сегодня несколько взлохмачена. — Я до сих пор глубоко опечален её гибелью. Отчасти, в этом моя вина. Анакин летал на этом транспортнике много раз, я не мог подумать, что он развалится от двух портативных ракет. Не мог... Но предвидеть был обязан. И это огорчает меня ещё сильнее. Сэтин была чудесной женщиной. Она не заслужила подобной судьбы.

— Если бы ещё излечить её от столь безграничного пацифизма...

— Ты тоже пыталась?

— Пыталась. Да куда там, она была так же упряма, как тот старый лармен на Мэридуне, про которого рассказывала Айла.

— Да, мне говорил о нём Анакин. Но то религиозный фанатик, а Сэтин... Во всех остальных отношениях она была весьма разумной женщиной. И когда-то активно боролась за миролюбивую политику Мандалора.

— Видно, с течением временем времени любые суждения становятся жёстче и радикальнее, — медленно сказал я. Добавил: — Кстати, к самому Анакину это тоже относится. Меня очень беспокоят его страхи.

— Полностью с тобой солидарен. К счастью, Осока на него благотворно влияет.

— Это не может продолжаться вечно. Девочке шестнадцать, она необыкновенно талантлива. Вскоре Совет может назначить ей Испытания. И Анакину придётся отпустить ученицу.

— Ещё одна утрата не пойдёт ему на пользу, — согласился Оби-Ван, поняв, к чему я клоню. — Пусть это не смерть, но всё же.

— Возможно, ему следует основательно поговорить с одним из опытных джедаев, хорошо знающих проявления Тёмной Стороны? Например, с Квинланом Восом. Он может дать Анакину дельные советы.

— Несмотря на наши сложные отношения с Квинланом, я бы уговорил его выслушать Анакина. А как убедить рассказать? Парадоксально, но Восу Анакин не доверяет так же, как многие в Ордене. Во всяком случае, больше, чем мы с тобой. Может быть, лучше подключишь свою подругу Секуру? О Тёмной Стороне она знает не меньше.

— Признаться в своих слабостях женщине для мужчины бывает непросто.

— Тоже верно. Тем не менее, вы имеете гораздо больше возможностей нас разговорить, согласна? — губы Магистра тронула слабая улыбка. — Тем более, у Секуры серьёзный мотив, она не просто "лезет в душу", а беспокоится за тебя.

— Пожалуй, Вы правы. Надо организовать им обстоятельный разговор, чтобы никто не мешал и не дёргал.

— Значит, договорились. Что ж, мне пора лететь. Жаль, не поблагодарил ребят, которые вывезли меня на Калевалу. Даже не знаю их имён. Шлемов они так и не сняли.

— О, сейчас поблагодарите, — улыбнулся я. Нажал сигнал на домашнем пульте, и через полминуты в гостиную вошла Сони. Выглядела она роскошно. Вместо нижней части доспеха я заставил её надеть юбку из толстой тиснёной кожи. В сочетании с тоненькими металлизированными леггинсами в тон кирасе и ботильонами на шпильках это смотрелось жутко непрактично... и очень эффектно. Такой гламур в стиле милитари. Когда я был мужчиной, я бы мимо девушки, одетой подобным образом, точно не прошёл.

— Сенатор, я закончила отчёт по событиям на Мандалоре, — доложила Сони. — Здравствуйте, магистр Кеноби. Простите за конспирацию, Бо-Катан Крайз попросила нас не раскрывать свои личности.

— Должно быть, затем, чтобы я не лез к виконту с разговорами, — покивал Оби-Ван. — Позволь спросить, а почему же теперь ты нарушаешь просьбу?

— Распоряжение Сенатора имеет высший приоритет.

— Ну, и хитры же вы, девочки!

— Мы, девочки, такие... — хором отозвались мы обе.

— Мне передать Магистру копию отчёта? — спросила Сони.

— Обязательно, — кивнул я. — Совет должен иметь максимально полную картину произошедшего.

— Прошу Вас, Магистр.

— Благодарю. И передай мою сердечную благодарность всему экипажу за эвакуацию.

— Непременно.

Мы проводили Кеноби до лифта.

— Что теперь? — спросила Сони. — Прежний план меняется?

— Ни в коем случае. Просто у вашего виконта добавятся новые обязанности.

— Печаль. Значит, мне нельзя наняться к тебе телохранителем под видом секретарши?

— Пока не надо. Мне тоже комфортно с тобой работать, но сейчас важнее помочь Корки.

— Да, конечно. Он, кстати, спрашивал, можно ли обращаться к тебе за советом.

— В политических вопросах — в любое время суток. Насчёт экономики я не такой специалист, это лучше к сенатору Органе. Я его попрошу.

— Не надо. Корки не станет к нему обращаться, он не любит плотной опеки.

— Да, дядюшка Бэйл часто перегибает с заботой и участием, — усмехнулся я. — Тогда к Дану, сенатору от Куата, он тоже не откажет в консультации.

— Передам.

— Сони... Скажи честно, ты, действительно, хотела бы стать моей секретаршей или просто считаешь, что будешь полезна?

— Действительно, хотела бы! Во-первых, у тебя много компьютерной работы, я это люблю. Во-вторых, с тобой не скучно. Всегда есть шанс полазать по злачным местам, пострелять, сунуть голову в пекло.

— Эк ты меня охарактеризовала.

— Можно подумать, что-то неправда? — улыбка её была само очарование. От Осоки, что ли, набралась? И когда только успела...

Незаурядные

Не успела схлынуть в Голонете первая информационная волна о мандалорских событиях, как с Набу прилетело сообщение, что мне направляют новую помощницу. Так сказать, на декретную ставку. Я, признаться, надеялся, что они забудут: не очень хотелось вводить в курс дела нового человека, а жить, скрывая часть информации от одной из сотрудниц, тоже невозможно. Не забыли. К счастью, "новенькая" оказалась вполне себе старенькой. Фрейлина по имени Моте работала у меня на втором королевском сроке, то есть, знал я её даже дольше, чем ту же Дорме. Сразу по прилёте я познакомил её с секретными сотрудниками, показал базу. Пройдя по помещениям, Моте внимательно посмотрела на меня и задала только один вопрос:

— Мы точно не заговорщики?

— Нет, — абсолютно честно ответил я. Разве можно назвать заговором разоблачение предателя, какой бы высокий пост он ни занимал?

— Думаю, нас можно назвать частной контрразведкой, — добавила присутствующая здесь же Кои.

Только я закончил экскурсию для Моте, как прилетело сообщение из офиса Верховного Канцлера. Владыка желал меня лицезреть, желательно, прямо сегодня вечером. Что такого могло произойти? Я вновь отправился в здание Сената. Палпатин принял меня в большом кабинете, в присутствии сенатского спикера, рогатого Маса Алмедды.

— Сенатор Амидала, — ласковым голосом начал он. — Сожалею, что придётся оторвать Вас на несколько дней от законотворческой деятельности, но мне необходима Ваша помощь во Внешнем Кольце. Миссия чисто представительская, однако, обстоятельства вынуждают направить именно Вас. Дело в том... — и старый пройдоха начал излагать суть дела.

Задача заключалась вот в чём. На одной из планет вблизи Перлемианского торгового пути археологическая экспедиция Корусантского университета обнаружила древний бункер. Он был законсервирован более пятисот лет и, предположительно, сохранил оборудование, утварь и другие артефакты времён Гриссматской династии. Жители планеты не возражали против раскопок, но потребовали присутствия "заслуживающего доверия" официального представителя из столицы Республики. Ибо в недавнем прошлом уже возникал прецедент, когда из партии древностей до Корусанта долетело меньше половины, остальное бесследно исчезло. Сама планета имела весьма богатую историю. Четыре тысячи лет назад её колонизировала Третья Экспедиция Гризмальта, она же впоследствии открыла нынешний административный центр сектора, систему Меридиан. Не случайно последняя правящая династия суверенного Меридиана именовала себя исковерканным словом "гризмальтцы"... Теперь становилось понятно, о каких таких обстоятельствах говорил Палпатин в начале беседы. Набуанский королевский двор унаследовал и геральдику, и многие церемонии Гризмальта.

— Теперь понимаете, дитя моё, почему именно Вы? — продолжал канцлер. — В обществе Старожилов глубоко почитают древние корни, Вас они примут с восторгом и будут полностью доверять. В этом плане даже сенатор Ташрикам был бы менее подходящей фигурой.

— Да, Вы правы, — согласился я. — Насколько я помню историю, колонизация Набу была прямым следствием Революции Длинных Шестов. Королева Эльсинор ден Тасия фактически бежала с Гризмальта, хотя отъезд двора и был обставлен подобающим образом...

— Совершенно верно. А на самом Гризмальте после переворота многое было предано забвению. Когда можете отправиться?

— На завтрашнее утро намечено голосование в третьем чтении, поэтому я просила бы Вас разрешить мне присутствовать. В час пополудни буду готова к отлёту.

— Нет-нет, это вовсе не так срочно, дорогая моя! — взмахнул рукой Канцлер. — Собирайтесь спокойно. Мас, передайте в университет, чтобы подготовили корабль к восемнадцати часам.

— У меня есть свой.

— Да зачем же? Изыскательский корвет — посольской серии, он достаточно комфортабелен, и на нём же можно забрать найденные предметы старины.

— Вы предусмотрительны, как всегда.

— Надеюсь, что так. В качестве сопровождения я распорядился выделить Вам группу клонов-специалистов, среди них есть высококлассный компьютерщик и опытный минёр. В бункере на бывшей тюремной планете весьма вероятны ловушки. Прошу, не рискуйте ни собой, ни учёными, они порой бывают так беспечны! Пусть вначале клоны проверяют каждое помещение.

— Я прослежу, чтобы всё делалось с максимальной осторожностью.

— И ещё одно. На планете находится объект Республики, начальник охраны капитан Шрайвер предупреждён. Он выделит Вам наземный транспорт, а при необходимости — дополнительных солдат. Свяжитесь с ним сразу по прилёте и поддерживайте постоянный контакт с дежурными офицерами.

— Благодарю, — слегка поклонился я.

При моём появлении они не вскочили, как простые пехотинцы, встали не спеша, с достоинством, приняли привычную строевую стойку. Все четверо были одинаково темноглазыми и горбоносыми, на этом сходство заканчивалось. На обычного клона был более или менее похож только один из них, очевидно, командир. Правда и у него были неуставно длинные волосы, которые он носил перехваченными кожаной лентой. Мне сразу подумалось, что он косит под индейца, хотя и не подозревает, что это такое. Второй был выше на полголовы и примерно вдвое шире в кости, на него даже смотреть было немного боязно, до того огромный. Третий при почти нормальном телосложении отличался худым бледным лицом со впалыми щеками и серым цветом волос — то ли красил их, то ли правда уже седой. Последний, такой же светлокожий, в массивных круглых очках-консервах, на фоне остальных выглядел мелким и щуплым. Не иначе, компьютерщик.

— Ваше Королевское Высочество, — поприветствовал меня командир. Ого, ему известен правильный титул для бывшей королевы? А он довольно образованный, оказывается.

— Сержант, — в тон ответил я.

— Разрешите представиться. Командир группы 99, моё имя Охотник. Мои ребята: Крушила, Целик, Тех. Направлены в Ваше распоряжение на текущую миссию.

— Вольно. Надеюсь, вступать в боевые действия нам не придётся, мне будут нужны профессиональные навыки. Кто какие машины водит?

— Все, мэм. То, что ездит, плавает, летает. С космическим кораблём справится Тех.

— Кто специалист по разминированию?

— Я, мэм. Знаю также электронные сторожевые устройства и запоры, но по ним у Теха опыт больше.

— Превосходно. Распорядитесь, чтобы дройды погрузили на борт ваше снаряжение, старт через четверть часа.

— Прошу прощения, мэм, мы всё поднимем сами, — возразил Охотник. — Грузчики слишком криворукие.

— Хорошо. Вас, сержант, жду в рубке.

Название планеты, к которой лежал наш путь, имело разночтения из-за архаичной записи. Те, кто видел его только на письме, обычно читали "Нам Чориос", хотя правильный вариант — "Хориос". Я давно не мог взять в толк, почему республиканское Бюро Мер и Весов за тысячу лет спокойной жизни не привело в порядок топонимику Галактики. Ведь для "ч" и "ш" в аурбеше имеются отдельные буквы. Ещё есть "крент", который не используется в сочетаниях и всегда читается как "ха". Знак "J", "джент", в тех немногих случаях, когда он должен означать "й", можно заменить на "Y". Затратно? Но на изменение летоисчисления средств у Республики хватило! Причём, Ресинхронизация не просто обнулила отсчёт, объявив первым 964 год по Руусану, но и сдвинула начало года на два месяца, отчего и сейчас, пятнадцать лет спустя, все постоянно путаются, отпуская в адрес БМиВ самые нелестные эпитеты.

Центральное светило системы, Нам, относилось к спектральной группе B, бело-голубая звезда главной последовательности. Вблизи звезды, в зоне сильного лучевого давления, планеты не образовались, там вращались рассеянные астероидные пояса. На следующей орбитальной позиции находился расплавленный каменный шар размером примерно с три Корусанта, дальше, в области, где могла уже существовать жидкая вода, вращались жаркий Педдуцис, Хориос и газовый гигант Брахнис, два спутника которого тоже обладали биосферой стандартного типа. И снова каменный пояс, по сравнению с которым солнечный Пояс астероидов показался бы пустым пространством. Именно из-за него университетский корабль "Просвещение VII" вышел на досвет высоко над плоскостью эклиптики системы. А вот и сам Хориос. Основным элементом ландшафта на нём были сланцевые поля, бежевые и серые, с бурыми и ярко-коричневыми вкраплениями. Из этих каменных пустынь то тут, то там торчали группы изломанных скал, иззубренные горные хребты, среди которых стеклянным блеском сверкали кристаллические россыпи. В одном из полушарий виднелись явные следы существования крупных водоёмов, очевидно, мелководных морей с характерными полосами обкатанных камешков вдоль бывшего побережья. Дальше, в более глубоких местах, белели, словно грязноватый подтаявший снег, гигантские солончаки. И снова берег, снова горы и кристаллические россыпи, сливающиеся в полосы, как будто остатки мощёных дорог Волшебной страны. Зелень — крошечные островки среди безжизненного сланца — виднелась лишь в умеренном поясе планеты. М-да, довольно неуютное местечко. При дальнейшем приближении на поверхности планеты проступила сеть небольших точек, охватывающая всё пространство до видимого горизонта.

— Зенитные роботы, — произнесла стоящая за спинкой моего кресла Кои. — Видели их когда-нибудь, госпожа?

— Только на снимках, — ответил я.

— Старая конструкция, разработана ещё до Руусанского договора. С тех пор ничего кардинально не менялось, изменения претерпевали лишь управляющие системы да пару раз за тысячу лет — сами орудия. Объём башни не герметичен, она не рассчитана на живых операторов. Примерно такие же установки стоят на склонах ущелья Набата.

— Какой у них калибр и скорострельность? — поинтересовался я. Калибром бластерных установок на жаргоне именовали энергию выстрела, исчисляемую в тэргах, по-нашему, в десятых долях мегаджоуля.

— Сто шестьдесят на ствол и сто выстрелов в минуту.

Неплохо. После одного-двух попаданий из крыльевой установки истребитель или бомбер обычно разваливался на куски, а здесь мощность в полтора раза больше. Эх, где теперь те крыльевые...

— Плюс инкапсуляторные насадки, досягаемость в атмосфере до десяти кликов, — добавила твилека. — Входим в зону поражения.

— Башни в населённом секторе планеты давно деактивированы, моя леди, — сообщил командир корвета. — Однако, отдаляться от безопасной зоны на летающей машине крупнее "прыгуна" смертельно опасно.

— Это столица впереди? — спросил я.

— Да, Сенатор, Хвег Шуль, единственный город планеты. Пригороды, — капитан пошевелил большим пальцем на рукоятке штурвала, приводя в действие "качалку" манипулятора, и указал курсором вперёд и вправо, — доходят до этих пределов, дальше сельскохозяйственные земли. Раскоп находится примерно вот здесь, в горе.

— А где расположен военный объект?

— Вот он, — курсор метнулся левее того места, куда двигался корабль, и уткнулся в пологий холм там, где жёлто-зелёные пятна растительности сменялись серым камнем.

— Спасибо, капитан Дэмерон.

Посадочная площадка представляла собой выровненную каменную поверхность в полукилометре от крайних усадеб частного сектора, между ней и горным хребтом, где проводились раскопки, расстилался Хвег Шуль. Небольшие горбатые дройды, оборудованные одной цилиндрической щёткой и парой круглых на кронштейнах, чистили лётное поле. Лишь тогда, когда "Просвещение" завис над участком, где заканчивалась нарисованная компьютером на переднем экране решётка глиссады, уборщики брызнули в стороны. Это у них, что, прогиб перед начальством так выглядит? Однако, спустившись по трапу, я понял, что уборка имела вполне практический смысл. Пыль. Ветер, вроде, не бросал её пригоршнями в лицо, однако, прошло всего пять минут с момента, как площадку покинули уборщики, а сероватый налёт уже змеился по ровному камню, словно мелкая-мелкая позёмка, собираясь в полосы, волны и завитушки. Цвет пыли... Трудно было судить. Свет местного солнца имел очень странный оттенок. Обычно кислородные планеты возникают в системах звёзд классов F, G и K, их жёлто-оранжевые лучи кажутся нормальными большинству близких к человеку видов. Здесь освещение, по идее, должно быть более "холодного" голубоватого тона, однако, на деле и окружающий ландшафт, и маленький ослепительно-яркий кружок звезды в небе приобретали какой-то стеклянно-перламутровый оттенок. В этом свете моё чисто-синее платье поблёкло, а шитьё на подоле, напротив, засияло ярче на фоне ткани. Для первого появления на Нам Хориосе я выбрал наряд, который мои модистки окрестили "четыре ткани". Воротник платья был выполнен в виде объёмной шали из пушистого бархата, лиф — из гладкого чандрильского шёлка, юбка, состоящая из восьми заглаженных клиньев, была матовая, в нижней части каждого клина вышит замысловатый узор с геральдическими символами Набу. Четвёртую, почти прозрачную ткань сразу не разглядеть, из неё состояли вставки между клиньями, полностью скрытые, когда стоишь. При быстром шаге низ платья как бы распадался на восемь частей, позволяя желающим рассмотреть туфли и щиколотки. Впрочем, в данный момент я спускался медленно, стараясь изображать лёгкость и изящество. На самом деле, идти по наклонному трапу вниз на таких каблуках — настоящая эквилибристика. Я бы с удовольствием надел другую обувь, но подол не должен был касаться земли, иначе терялся задуманный девчонками эффект. Ступив, наконец, на камень площадки, я облегчённо вздохнул и поднял взгляд на встречающих. Дюжина мужчин, все в возрасте, кто с усами, кто с аккуратно подстриженной бородой, одеты в рубахи из тонкого полотна и более плотные брюки, на некоторых — ещё и жилетки, обувь лёгкая, но без сквозных отверстий, окошки в кожаном верхе закрывались сетчатыми вставками. Две присутствующие здесь же женщины носили юбки по щиколотку и высокие ботинки, наполовину сделанные из такой же тускло поблёскивающей сетки. Вряд ли они были поклонницами "Амидала стайл", как окрестили мои укороченные юбки столичные модные критики, просто скромная и удобная в здешних условиях длина. Во всей этой группе резко выделялись трое: коротко стриженый брюнет от сорока до пятидесяти лет в обычной одежде, характерной для Центральных Миров, и двое учёных. Последних легко было узнать по таким же столичным костюмам и висящим на нагрудных карманах миниатюрным боксам из сверхпрочного оранжевого композита, за транспаристиловыми окошками виднелись характерные глазки объективов протокольных голокамер. Одного из научных работников, забрака, я знал лично. Декан факультета Сравнительной Истории Каз Троп.

— Сенатор Амидала, мы рады приветствовать Вас на Нам Хориос! — торжественно произнёс один из местных, похожий на состоятельного отца семейства из индийских фильмов. — Позвольте представиться. Председатель Чарсел Евхари. Это директор центра связи Ханнес Бош, ну, а профессора Тропа Вы, я, так понимаю, знаете.

Забрак принял протянутую ему руку обеими ладонями, изобразил головой короткий поклон:

— Здравствуйте, дорогая госпожа Сенатор! Очень рад, что Верховный Канцлер прислушался к моему мнению и попросил прилететь именно Вас. Это серьёзно упростит нам задачу.

— Да, — подтвердил Евхари, — наши фермеры весьма чувствительно относятся к передаче любых древних артефактов за пределы планеты. Коррупция и всё такое... В то время как Ваше непримиримое отношение к мздоимству известно всем.

— Постараюсь не обмануть доверие жителей Нам Хориоса, — сказал я. — Однако, я понимаю, сокровища ещё надо достать?

— Наш инженер пока не смог открыть магнитные замки.

— Ничего, подключим военных специалистов, со мной прилетели разведчики.

— Прошу в спидер, — пригласил Евхари, — доставим вас в базовый лагерь.

Летающий автобус старой модели поднялся над домами и, мерно гудя, понёс нас по кратчайшему пути над центром города. Несмотря на провинциальны статус планеты, Хвег Шуль выглядел вполне достойно. Добротные частные дома из пермакрита, обнесённые натуральными каменными заборами, ближе к центру — тоже пермакритовая панельная застройка в четыре-шесть этажей. Особенностью частного сектора были плоские прозрачные крыши, наклонённые в направлении экватора, на солнечной стороне многоэтажных домов виднелись знакомые мне по Альдераану блестящие окошки световодных систем освещения. Только один крупный квартал невдалеке от лётного поля разительно отличался от других районов города. Дома в нём были подняты на сваях выше человеческого роста, будто жители боялись наводнения. На этой-то безводной планете? Странно. Я задал вопрос Евхари.

— А-а, это дома Понаехавших, — махнул рукой он. — Таким образом они стараются защититься от поверхностных гроз. Никак не могут взять в толк, что лучший защитник это чистота. Вы ведь помните из школьного курса физики, что пермакрит и керамика это диэлектрики, заряды не могут течь по ним, если на них нет токопроводящего слоя, то есть, в нашем случае, пыли...

— В домах мы убираем постоянно, — недовольно проворчал Бош. — А держать дополнительных уборщиков, чтобы каждый час чистить дорожки во дворах, чересчур расточительно. Лучше защититься расстоянием.

— Разные культуры — разные подходы, — миролюбиво заметил коллега Тропа, судя по цвету кожи — фондорец.

Базовый лагерь представлял собой блок из пяти частных домов между двумя улицами. Заборы между участками были частично разобраны, обеспечивая свободные проходы, один участок целиком покрывали керамические плиты быстросборного покрытия, на которых размещалось экспедиционное имущество. Тут же стояли вездеходы, не летающие, как наземные и воздушные спидеры, а традиционные FW-RT и FW-LT, какие использовались ещё Силами Правосудия на равнинных планетах. Они напоминали помесь багги и лунохода. От багги у них были рамы с трубчатыми каркасами безопасности, от лунохода — ажурные колёса с самоамортизацией, установленные на качающихся рычагах. Разведывательные машины опирались на две пары колёс в углах рамы, транспортные — на три, равномерно расположенные по её длине.

— Капитан Шрайвер точен, как всегда, — заметил Евхари. — Сенатор, вот те две машины возле ворот военные доставили специально для Вашей группы.

Капитан Уго Шрайвер не являлся образцом идеального флотского офицера, поскольку не отличался ни высоким ростом, ни атлетичным телосложением. Маленький, ростом примерно с Сабе, и совершенно веретенообразный. Впрочем, он обладал прекрасными манерами, держался учтиво, но без подобострастия, много шутил. Улыбка то и дело появлялась на его добродушном круглом лице. Такой обыкновенный тыловой офицер, хороший хозяйственник и светская личность... если бы не цепкий внимательный взгляд маленьких тёмных глаз. Капитан избегал подолгу смотреть собеседнику в глаза, и менее наблюдательный человек не обратил бы внимания, я же, при моём опыте общения с самыми разными субъектами, такие вещи замечал сразу. Удивляться не приходилось, если знать, чем в действительности является "военный объект": секретной тюрьмой, о которой ничего не известно даже Сенату. В подобное место милягу-парня руководить не назначили бы. В общем, не нравился мне этот весельчак... О! Весельчак У, так и будем именовать его в дальнейшем.

— Комлинки настроены на экспедиционную волну, вторая кнопка — внутренний канал, третья — дежурный офицер объекта, — объяснил он. — Советую выбрать время и проехаться за горную цепь, на Западную Равнину, получите ни с чем не сравнимое удовольствие. Только не увлекайтесь, по Равнине можно проехать три тысячи кликов и не заметить.

— У меня довольно плотный график, но попробую выбрать время и воспользоваться Вашим советом, — вежливо ответил я.

Весельчак улыбнулся и откланялся.

— Хотите взглянуть на бункер? — спросил Троп.

— Обязательно. Не будем терять времени. Быстро переоденусь, и выезжаем. Сколько туда ехать?

— Около получаса. До заката два сорок, то есть, полтора часа у нас будет.

— В вечернее время не работаете?

— Ни в коем случае. Ночью активизируются дрохи, это местные кровососущие насекомые. Их укус безвреден, но довольно болезнен.

— Я полагала, исконная фауна планеты вымерла, — удивился я.

— Термин "местные" весьма условен. Скорее всего, дрохи завезены сюда во времена Гриссматской династии с Меридиана несколько столетий назад. В тёмное время суток они питаются кровью хуманов и домашних животных, в светлое — преимущественно прячутся. У них интересные повадки. Когда дрох нападает в освещённом месте, он старается забраться под кожу жертвы, чтобы укрыться от света. Но организмы высших млекопитающих разлагают их буквально в течение нескольких минут без следа.

"Что за бред!" — хотел сказать я, но предпочёл промолчать. Возможно, я недостаточно разбираюсь в биологии? Надо будет уточнить, если не забуду.

— Запрос нашему компьютерщику, шеф? — наклонилась к моему уху Кои. С того момента, как мы прибыли в университет к кораблю, она не снимала с головы покрывала, кожа её была обесцвечена и подкрашена до нормального человеческого тона. Поэтому никто не обращал на твилеку особого внимания.

— Да, отправь, пожалуйста, — кивнул я. — Никогда о таком не слышала. Иммунитет, конечно, может творить чудеса, но он не настолько силён, чтобы поглощать паразитов без остатка. Кстати, баронесса... Из тебя просто идеальная помощница, мысли читаешь.

— О, думаю, твои штатные не хуже, — улыбнулась она.

Я только головой покачал. Не припомню, чтобы хоть одна из них, даже Сабе, реагировала просто по выражению моего лица.

К нам подошла женщина из экспедиции, судя по простоватому лицу и инструментальному поясу, она принадлежала к техническому персоналу. Сказала:

— Прошу пройти со мной, Сенатор, я покажу отведённые Вам покои.

— Спасибо. Распорядитесь, чтобы вот этот чемодан погрузили в большую машину, остальные — в комнаты.

Два вездехода сразу нам не потребовались, все шестеро прекрасно разместились в шестиколёсном "пикапе". Целик уселся за руль, я рядом с ним, Охотник и Кои — за нашими спинами, Тех и Крушила расположились у заднего борта. Машина учёных, едва пересекла линию городской черты, обозначенную металлической аркой, начала прибавлять ход и через пару минут неслась к горам со скоростью больше ста километров в час.

— Не отставайте от них слишком далеко, — сказал я. Целик кивнул, прибавил тягу, и из-под колёс вылетели облака пыли, быстро сошедшие на нет, как только скорость установилась.

— Видимо, на здешних дорогах резкие манёвры нежелательны, — заметил Тех. — Когда колёса проскальзывают, они поднимают тучу пыли.

— Странно, что они так мало пылят при равномерном движении.

— Тонкий слой самой пыли и отсутствие обода, мэм. Песчинки почти не задерживаются на колесе из тонких дуг.

— Как думаете, материал колёс диэлектрический?

— Это стандартные машины. Диэлектрические только рычаги подвески и приводы. Колёса изготовлены из металла с высоким сопротивлением.

— Надеюсь, этого хватит в случае поверхностной грозы.

— Более чем. Спасает от электромагнитного заряда, и живых, и электронику.

Мы миновали пояс фермерских полей, разделённых двойными каменными брустверами с дорожками в середине. Наружная, объездная дорога была шире, на ней могли разъехаться три таких машины, как наша. Дальше расстилались дикие луга, чем дальше от полей, тем более чахлой становилась трава на них, по-видимому, истончался слой плодородной почвы. Последней зеленью на границе каменной пустыни были жёлтые языки и отдельные пятна чего-то похожего на мох. Дорога к этому времени превратилась в "направление", обозначенное редкими продолговатыми маячками — основание из хорошо различимого днём белого металла, верх прозрачный, двухцветный, чтобы справа по ходу водитель видел зелёную сторону, слева оранжевую. Весельчак У был прав, лететь по бескрайней каменной равнине под мерное жужжание моторов и дробный звук грунтозацепов было... захватывающе. Я взглянул на приборную панель. Сколько? Жидкостный указатель в трубке перевалил за отметку 200. Не будь наклонного ветрового стекла в обвязке передней рамы, мы бы ощущали на себе все прелести скоростного напора. Осторожно высунув пальцы за пределы аэродинамической тени, я сразу их отдёрнул: на такой скорости мелкие частички пылевой взвеси ощущались как прикосновение к наждаку. Горы, между тем, приближались. Они не были особенно высокими, напоминая по размерам хорошо знакомый мне Ежевичный хребет, метров 600-700 до самых высоких точек. Насколько я мог видеть, на скалах отсутствовали следы какой-либо органической растительности, росли на них лишь прозрачные кристаллы, отражающие странный свет местного солнца ещё более странным отблеском. Их, собственно говоря, тоже можно было считать формой жизни, только неорганической. Когда мы остановились на площадке рядом с другими машинами археологов, я увидел признаки жизненного цикла кристаллов. Они росли друзами, сростками, как грибы опята, самые большие и старые мутнели, трескались, затем рассыпались горкой сверкающих обломков. Ветры разбрасывали их вокруг друзы, перемалывали, и затем из этого кристаллического песка образовывались новые, молодые кристаллы, сначала один, потом вокруг него ещё несколько.

Чтобы добраться до входа в старый бункер, нам пришлось пройти около сотни метров по узкой тропе между скал. Скорее всего, когда-то здесь была прямая дорога, затем её завалили взрывами, маскируя бункер.

— Вот туда, Сенатор, — Каз Троп сделал приглашающий жест. — Внешние двери мы разминировали и вскрыли, верхние помещения принесли достаточно много находок, однако, вход на минус третий уровень по-прежнему блокирован.

— Сколько времени работает экспедиция? — спросил я.

— Восьмую неделю. Надеюсь, будет над чем поработать подольше. От династии Гриссматов так мало сохранилось. Обождите немного. В бункере освещение менее интенсивное, пусть привыкнут глаза.

Миновав слабо мерцающую силовую завесу, мы остановились под сенью портала, сразу за вторыми внешними воротами, за которыми начинался наклонный ход вниз, к основному ядру бункера. Интересно, они заливали этот объём углекислотой, как военные? Троп, тем временем, потоптавшись немного возле меня, доверительным тоном произнёс:

— Кстати, Сенатор, когда мы улетали, я получил информацию, что Учёный совет Сообщества факультетов принял автореферат Вашей протеже, госпожи Лонти-Тано. Рассмотрение её диссертации назначено на текущий месяц. Впрочем, Вам, должно быть, это уже известно от неё.

— Нет, неизвестно. Мы избегаем говорить о работе. Полагаете, диссертацию сочтут достаточно интересной, чтобы пригласить автора в столицу?

— Моё личное мнение — да. Многие коллеги, думаю, согласятся, однако, результат голосования предсказать сложнее... Уже хорошо видите вперёд? Тогда пойдёмте.

После дневного света Нам Хориоса искусственное освещение просто ласкало глаз. Археологи — их я насчитал примерно два десятка, в основном, млекопитающие — и более многочисленные дройды сканировали внутренние помещения, демонтировали предметы интерьера и укладывали в контейнеры. В коридоре возле входа их скопилось довольно много, ещё больше пустых стояло вдоль противоположной стены, один в один, чтобы занимать меньше места. Крышки, скреплённые замками в пакеты, лежали отдельно. Троп и фондорец вели нас всё дальше вглубь бункера. Вот и межъярусная лестница с двумя перпендикулярными пролётами. Промежуточных площадок она не имела, и, спустившись вниз, мы оказались между раздвинутыми створками, ведущими на второй отрицательный уровень, и закрытой дверью продолжения лестницы.

— Охотник, Тех, осмотрите, пожалуйста, — обратился я к спецназовцам.

— Слушаюсь, — кивнул Охотник. Достал детектор, медленно повёл по комингсу двери. Спросил через плечо: — Господин профессор, какие ещё пути есть с яруса на ярус?

— Их три. Вторая лестница, симметричная этой, в юго-восточном крыле. Лифты возле главного входа. Разборные секции перекрытий в центральном коридоре.

— Лестницы выводят к аварийным выходам?

— Только эта, офицер. Вторая глухая.

— Тогда вскрывать надо её, — детектор издал двойной писк, и Охотник добавил: — Здесь уже что-то имеется. Тех?

— Замок куатского производства, индивидуальный заказ. Придётся повозиться, но аккуратно открыть можно. Я с такими заказами сталкивался, изобретательно делают, паршивцы, каждый раз новая схема.

— Зато и бабло поднимают нехилое, — прогудел из-под шлема Крушила.

— Как водится, — хмыкнул я. — За уникальную вещь отчего бы не заломить, раз покупают.

— Распорядитесь, чтобы нам не мешали, — попросил Охотник.

— Да. Профессор, дайте указание вашим людям не заходить в поперечный коридор.

— Ещё одно, — Охотник повесил сканер на пояс. — К моменту, когда будем открывать дверь, люк между этим и верхним ярусом должен быть снят, чтобы было куда уйти ударной волне.

— Сейчас же подвесим лебёдку и займёмся, — произнёс фондорец.

— Крушила, помоги им. Учёные мужи обычно пренебрегают спортом, а их худосочные дамочки и подавно.

Здоровяк хохотнул и затопал вверх по лестнице.

Пока Охотник и Тех возились с дверью, а археологи и Крушила наверху разбирали пол в проёме, предназначенном для перемещения между этажами габаритного оборудования, Троп показал нам с Кои уровень. Сначала — лифты. Не "турбо", обычные, с внешним двигателем и подвесными тросами. Они могли вместить человек по восемь, не более, поэтому и был предусмотрен разборный пол. На уровне нашего этажа обе шахты перекрывали две откидные створки, снабжённые простым механическим приводом. Они были заблокированы снизу прочными засовами и, несомненно, заминированы. Затем мы зашли в резиденцию начальника. Сектор, где она находилась, отличался более богатой отделкой интерьеров, экраны и пульты управления помещались в изукрашенных бронзовых рамах, углы помещений представляли собой не просто грубые квадратные контрфорсы, а закруглённые пилястры с резными капителями, весьма неплохо исполненными, хромали лишь пропорции между колонной и навершиями. Я с самого начала экскурсии по бункеру не мог отделаться от впечатления дежа вю, а здесь оно прямо-таки кричало. Отделка, несомненно, была похожа на Набу и другие арийские планеты, только более аляповатая и безвкусная. Один стол начальника в кабинете чего стоил.

— Режет глаз, — заметил я. — Они, безусловно, были наследниками той же культуры, но изрядно подрастеряли вкус и чувство меры.

— О, да, — согласился забрак. — Я бывал у вас на Набу и на Ильмене, вот где архитектура выглядит гармоничной. Вы видели реконструкции ратуши в Старой Варне на Дубраве? От неё мало что осталось, но очевидно, что колонисты также были из ваших. — Троп посмотрел на часы, сказал: — Скоро закат. Пора собираться в обратный путь.

Я включил комлинк:

— Охотник. Как успехи?

"Заряды мы обнаружили. Готовы обезвредить. С замком понятно ещё не всё."

— Разминируйте. И закончим на сегодня. Профессор Троп, пока они занимаются зарядами, предлагаю погрузить уже опечатанные контейнеры на машины и забрать их с собой в базовый лагерь. Теперь, когда я здесь, местные жители не будут возражать.

— Всё не увезём. Потребуется три ходки минимум.

— Свяжусь с Весельчаком, возможно, у него есть ещё транспорт.

— Простите, с кем?

— С капитаном Шрайвером.

— А, да, весёлый парень. Только почему-то временами от его шуток холод до костей пробирает.

— Я пообщалась с ним пару минут, и то заметила. Увы, выбор у нас невелик.

Дежурный офицер моментально соединил меня с начальством. Весельчак, сама любезность, выслушал и немедленно выслал к нам два вместительных колёсных грузовика FW-MT. На дорогу и погрузку ушло некоторое время, поэтому в город мы вернулись, когда светило уже скрылось за горами, и на город опустились странные сиреневые сумерки. С крыши дома, где находились отведённые мне комнаты, я наблюдал, как включилось уличное освещение и одновременно вспыхнули шторки силовых полей в дверных проёмах ближайших домов. Поле затянуло и арку выезда из города, а по верхней кромке внешних заборов зазмеились красноватые сполохи. Всё это я наблюдал краем глаза. Внимание моё было приковано к двум пятнышкам света, быстро перемещающимся по каменной пустыне в направлении чётко различимых на горизонте квадратных корпусов военного объекта. Чем темнее становилось, тем лучше они были видны, несмотря на расстояние. Водители-клоны Весельчака отказались оставаться на ночь в городе, сославшись на приказ, и погнали машины обратно на базу.

Подул зябкий пронизывающий ветер. В отсутствие морей климат должен быть резко континентальным, и к утру, скорее всего, наступит настоящий колотун. Убедившись, что обе машины благополучно поднялись на холм, высветив прожекторами участок стены, я посмотрел в сторону центра города. В многоэтажных домах светились окна, на перекрёстках мелькали огни проезжающих лэндспидеров и колёсников. Иногда пролетали воздушные машины. Вот одна из них устремилась прочь из города, снизилась и приземлилась среди освещённого участка одной из ферм километрах в десяти от городской черты. Нормальная жизнь провинциального галактического города, если забыть, что здесь единственное цивилизованное место на планете. А всё остальное — пятьсот миллионов квадратных километров — представляет собой безжизненную пустыню, покрытую плотной сетью из мириад автоматических зениток. Судя по данным Министерства Разведки, там проживали не более двадцати тысяч человек — представители культа Теранских (или Феранских, в зависимости от произношения знака "теш") Слухачей. Они утверждали, что умеют слышать мысли кристаллов и проповедовали пришедшие к ним откровения среди фермеров. Кое-кто из молодёжи, поддавшись романтике тайных знаний, бросал всё и уходил к сектантам. Большинство возвращалось обратно спустя год-два, заросшие, нечёсаные, покусанные паразитами, и больше в пустыню не стремились. Но некоторые оставались там...

— Госпожа, идите вниз. Или, по крайней мере, накиньте шаль, — сказала, выглядывая из проёма люка, Кои.

— Иду.

— О чём ты там задумалась? — спросила твилека. В комнате, кроме нас, никого не было, снаружи нас тоже услышать не могли, и необходимость в формальной вежливости отпала.

— Я впервые на планете, где жизнь есть только в одном-единственном месте. Даже Татуин и тот населён более или менее равномерно.

— Да уж, населён... Полторы души на сотню кликов.

— А вот тем не менее.

— Наверное, я существо более приземлённое, мне подобные мысли в голову не приходят, — улыбнулась она.

— Ты не приземлённая, ты более практичная. Потому что гораздо опытнее меня. К тому же, у тебя дочь.

— Да, с ребёнком — далеко не то же самое, что одной. А опыт... Знаешь, у каждого он свой. Я умею выживать. Ты большой специалист в политике.

— И мы друг друга дополняем.

— Давай, я разберу твою причёску.

— Да, пожалуйста. Где ты научилась так ловко обращаться с волосами?

— А, была служанкой у одной. Мерзавка, но волосы роскошные.

— Расскажешь?

— Легко. Только ты меня останови вовремя, завтра твоя милость распорядились рано вставать.

Я пообещал. И не смог сдержать обещание. Впервые мы с баронессой так долго находились наедине, впервые она была со мной откровенна, прерывать её было бы верхом бестактности. В итоге она спохватилась сама.

— Ну, вот, уже полночь! Падме, ты же обещала!

— А я забыла, — чуточку слукавил я. — Мне было интересно.

Утром мы поднялись чуть свет. Я успел умыться и одеться, прежде чем ожили другие коттеджи: учёные тоже были ранними пташками, но, всё же, не настолько. Быстрый походный завтрак — и по коням! На сей раз четверо из нас разместились в разведывательном багги, Тех и Крушила поехали на пикапе. Перед нами шла машина Тропа, сзади — остальной экспедиционный транспорт. Всё важное, что успеем найти за день, следовало забрать сразу, не зря владельцы бункера поместили эту часть имущества под двойную защиту.

— Приём, — внезапно произнёс Охотник, сидевший за рулём. — Понял, есть. Сенатор, сработал датчик Теха на наружном затворе.

Объяснений не требовалось. Накануне, когда мы покидали бункер, закрытием внешней двери занимался Тех. Конечно, он мог потихоньку поставить на неё сторожок, на всякий случай.

— Похоже, кто-то проснулся раньше нас и решил порыться в бункере, — хмуро прокомментировала Кои.

— Поднажмём! — приказал я. Связался с Тропом, передал информацию ему. Головная машина, выбросив хвост пыли, тоже увеличила скорость. Пикапы, к сожалению, имели предел 210 километров в час, и стали отставать. Через несколько минут, когда на горизонте виднелась уже не только верхняя часть хребта, но и предгорье, на поясе Охотника коротко звякнул сигнал.

— Хатт их задави, они открыли дверь третьего уровня! — выругался сержант.

— Разве вы вчера раскодировали замок? — удивился я.

— Никак нет. Видимо, хаттовы мародёры знали код.

Я мысленно обозвал себя последней дурой. Время сэкономить хотела... Сэкономила, блин! Нет бы получше подумать куриными мозгами! Как дезактивировались башни? Видимо, посредством кодов. А вот сапёров среди местных могло и не найтись, поэтому они и не забрались в бункер.

— Целик! — коротко сказал Охотник. Снайпер расчехлил винтовку, присоединил к прицелу гибкий световодный кабель, затем закрепил оружие на верхней дуге машины.

— Вижу площадку, — доложил он. — Два лэндспидера, пустые.

— Разрешите стрелять на поражение, Сенатор?

— Нам нужно не уничтожить, а задержать их, — ответил я. — Бей тех, кто попытается сесть в машины.

— Есть, мэм! — произнёс Целик.

— И докладывай дистанцию каждые двести метров.

— Четыре восемьсот! Шестьсот... Четыреста... — забубнил снайпер.

Наша машина пробегала двести метров примерно за три секунды, всего минута, и мы будем там. Только я это подумал, как из-за обломка скалы выскочили две маленькие фигурки и бросились к спидерам. Хлопок лазерной винтовки, будто почти одновременно защёлкнули две гигантские одёжные кнопки, и один из воров, взмахнув руками, повалился на камень. Второй решил, что успеет. Не успел. Однако, следом за первыми из прохода между камнями выскочили ещё пятеро. Один, прежде, чем рухнуть от очередного выстрела, размахнулся и закинул в спидер то ли мешок, то ли контейнер размером с небольшой рюкзак. Следом за ним получили своё ещё двое, но остальным удалось перевалиться через борт. А затем из-за каменных обломков засверкали бластерные выстрелы.

— Держитесь! — Охотник добавил ещё несколько слов, но смысловой нагрузки они не несли, только эмоциональную. Затормозил, подняв целую завесу пыли, крутанул руль, выскакивая из-за пегого облака в неожиданном направлении. Спидер воров уже набирал скорость, а вместе с ним пришёл в движение второй, пустой.

— Дистанционное управление! — предупредил я, сообразив, что происходит.

— Будут использовать как таран, — бросил Охотник, делая резкое движение рулём. Стрелки в камнях по нашей движущейся машине ещё не пристрелялись, а вот один из двух гуманоидов в спидере открыл прицельный огонь. Относительно него наша угловая скорость равнялась нулю, попасть проще простого. Благодаря своевременному манёвру, плазменный болт свистнул мимо вдоль левой стороны рамы. Второй ушёл правее. Ответные выстрелы Целика били точно в корпус машины похитителей, но толку от этого было немного.

— Сними тех, что у входа! — крикнула Кои, расстёгивая чемодан. Внешне он не отличался от прочей сенаторской поклажи, но имел два отделения. В верхнем находилась всякая всячина, в нижнем же... Вот вставлен в ствольную коробку приклад с баллоном тибаны, надет на дульный срез ребристый кожух ускорителя, повёрнут запорный кран муфты.

— Мать моя пробирка! — ругательно восхитился Целик.

— Стреляй, умник, они сожгут нас в угон!

Изогнувшись на сиденье, клон несколько раз выстрелил назад и влево. Кажется, количество летящих в нас болтов резко сократилось. Приближалась другая опасность. Дистанционно управляемый спидер описал дугу и теперь стремительно шёл нам наперерез.

— На плечо мне! — выдохнул я, хватая плазменное ружьё за ствол. Кои довернула оружие, раздался негромкий скрип, и в то же мгновение все волосы у меня на теле встали дыбом от электрического заряда. Спидер взорвался. Увы, на этом мы потеряли драгоценную скорость, двое воров на первом спидере сумели оторваться больше чем на километр.

— Догоняй, сержант, мне нужно девятьсот! — рявкнула твилека.

— Максималка одинаковая! — огрызнулся тот.

— Мне сойти? Облегчить машину? — ласково спросил я.

— Извини, — одновременно ответили оба.

Ситуация вновь изменилась. Откуда ни возьмись, параллельным курсом появились два мощных свупа. На каждом восседало по двое. А, ясно, это те, что прятались в камнях. По узкой тропинке на свупе вполне можно проехать, вот они и не стали оставлять их на площадке. Как оказалось — весьма дальновидно. Целик открыл по ним огонь, но водители были отличные, маневрировали, как зайцы. Лишь один импульс попал в цель, и пассажир свалился с седла замертво. Уцелевшие, продолжая двигаться зигзагом, обогнали нас и устремились за подельниками. Так, а что это такое у нас впереди? Небольшой зелёный островок, какие-то руины... Ах, да, такое тут встречается, Троп вчера говорил, это остатки бывших барачных поселений. Вода многие столетия продолжала вытекать из треснувших труб и испорченных кранов, поэтому растительность не засохла, а процветала. Воры неслись полным ходом прямо на этот оазис.

— Ребята, а ведь мы их догоним, — сказал я. — Если это их убежище, они остановятся, если же нет...

— Тогда повернут, — подхватила Кои. — И потеряют темп.

Так и получилось. Выпущенный с предельной дистанции плазменный болт не разнёс спидер на гайки, поскольку утратил большую часть энергии от трения о воздух, но лететь машина больше не смогла. Пропахала брюхом камень, рассыпав снопы искр, и загорелась. Водитель и пассажир бросились к растительности. Седоки свупов с разгону перемахнули ближние заросли кустарника и остатки стены и скрылись в развалинах.

— Охотник. Кои. Заезжайте слева. Крушила и Тех пусть объедут справа, — распорядился я, доставая бластер. — Мы с Целиком идём за ними. Нужно зажать их здесь, если увезут мешок на свупе, мы их не достанем.

Первый выстрел хлестнул по нам, когда мы миновали первые кусты и оказались метрах в тридцати от осыпавшегося от времени пролома в стене. Я упал за ближайшее укрытие — заросший мхом обломок пермакритовой плиты — и открыл ответный огонь. Целик выстрелил дважды, начал осторожно смещаться влево. Пока я отвлекал вора, снайпер сумел занять выгодную позицию. Длинный хлопок его винтовки, и человек, одетый как местный житель, мешком выпал из-за стены, голова его с крупными залысинами ярко выделялась в солнечном свете. Вор не шевелился. Холодный. "Прикрой", — сделал я знак Целику и рывком преодолел оставшееся до пролома расстояние. Проверил пространство по диагонали. Пусто. Эх, гранату бы, да где ж её взять? Подозвал снайпера. Когда он тоже прижался боком к стене по другую сторону, я кувырком нырнул в пролом, перекатился на корточки... и тут понял, что совершил ошибку. С внутренней стороны, как раз, там, откуда вёл огонь убитый абориген, наружной стене примыкала другая. В ней был дверной проём. И за этим проёмом, в полутени, угадывалась фигура в одежде, совсем не характерной для Нам Хориоса. Ствол бластерного ружья был направлен мне в грудь.

— Замрите оба! — дрянной вокодер передавал речь с дребезжанием, но достаточно разборчиво. — Ну, что, Сенатор-заноза-в-заднице-Амидала... Понимаешь, что тебе конец?

Конец не конец, а ситуация получалась аховая. Дверной проём прикрывал бандита, не позволяя стрелять снайперу, голову его защищал шлем, выставленное плечо и торс — бронеэлементы. Из моего бластера не пробить. Оставался лишь один возможный ход: прыгнуть вперёд и вжаться в угол, высунуться под выстрел снайпера наёмник не рискнёт.

— Следом за мной и ты труп, — ответил я, стараясь не выдать дрожь голосом, и одновременно сдвинул ногу в более удобное положение. Теперь ей худо-бедно можно было оттолкнуться

— Не факт. Пока падает твоя худосочная тушка, я скроюсь в тени. А умру, так что же... Слава твоего убийцы стоит смерти.

Ружьё шевельнулось. Теперь чёрное отверстие ствола смотрело мне точно в лицо.

Белая звезда

Росчерк изумрудного огня развалил наёмника наискось от плеча до пояса. Вслед за этим из полумрака за проёмом шагнул на свет высокий худощавый мужчина с проседью в тёмных волосах. Правый его глаз был зелёный, левый, перечёркнутый вертикальным шрамом, блестел бельмом протеза. Я с облегчённым вздохом щёлкнул предохранителем бластера. Сказал:

— Здравствуйте, мастер Толм. А я слышала, Вы погибли.

— До меня тоже доходили эти сплетни, Сенатор.

— Мне нужна Ваша помощь. Здесь, в развалинах...

— С ними я уже разобрался. Ещё один, к сожалению, умер, остальные без сознания.

— Это просто великолепно! — я бросил бластер в кобуру и перешёл на другую остро интересующую меня тему: — Вы здесь один? Мне бы пообщаться с доктором Т'ра Саа.

— К сожалению, её здесь нет. Но я незамедлительно передам ей Вашу просьбу, когда буду с ней говорить.

— Благодарю.

— Думаю, я теперь могу Вас оставить. Просьба не сообщать никому о нашей встрече.

— Разумеется. Ещё раз благодарю. И прошу, как только закончите задание, прибыть ко мне с визитом. К Вам у меня тоже будет одно весьма важное дело.

— Хорошо. До встречи, Сенатор.

— Целик! — позвал я, когда джедай-разведчик исчез так же тихо, как появился.

— Я, мэм.

— Запомните, здесь никого не было, — я помедлил и добавил, чтобы ему стало всё предельно ясно: — Никаких агентов Республиканской разведки. Поняли?

— Понял, Сенатор, что тут непонятного? Несчастный случай.

Двоих уцелевших после знакомства с одноглазым мастером воров мы отыскали без особого труда. Один был наёмником, второй, судя по одежде, местным, только каким-то потасканным и грязным. Пресловутый Теранский Слухач, что ли? Ну, разбираться с этим будут те, кому положено. Они, как раз, прибыли на место перестрелки — два взвода клонов во главе с Весельчаком лично. Кнопку вызова дежурного я нажал ещё в самом начале, трижды подряд, как на флоте принято подавать сигнал тревоги, а потом в горячке погони совсем об этом забыл.

— Опасная Вы женщина, Ваше Высокопревосходительство, — качая лысой головой, заметил Весельчак. — Банда расхитителей предметов старины состояла из двенадцати рыл. После Вашего вмешательства в живых остались двое.

— Так уж вышло, — развёл руками я. — Капитан, прошу Вас, допросите этих субъектов сами. Местная администрация должна узнать, на кого они работали.

— Допросим, не беспокойтесь. Что-то, а это мы умеем! Моё почтение, Сенатор, — он повернулся, собираясь уходить, но внезапно остановился: — Ещё один маленький момент. Убит не клонами этот, — Весельчак кивнул на наёмника в шлеме, накрытого грязным плащом. — Световой меч его сразил.

— У нас, членов Сената, тоже есть свои маленькие секреты, — улыбнулся я. — В Министерстве Разведки Вам, возможно, прояснят этот маленький момент. А может, и нет.

Мягкий контейнер, украденный расхитителями, висел у меня на плече. Всё завершилось почти благополучно. К сожалению, только почти, потому что без повреждений не обошлось и у нас. Крушиле отбитый выстрелом кусок пермакрита расколол шлем и серьёзно повредил левый глаз. Одному из учёных шальной сгусток плазмы выжег коленный сустав. Обоих тут же отправили в городскую больницу.

— Железная дамочка, — докладывал Целик своему сержанту уже в бункере, не зная, что мы с Кои стоим буквально тут же, за углом коридора. — Стреляет, прыгает, как кошка, а когда этот на неё бластер наставил, она ему же угрожала.

— Зачёт с отличием. Предлагаешь её зачислить?

— А чего бы нет?

— Я не против, если Тех с Крушилой согласятся.

— По-моему, ты у них теперь будешь талисманом подразделения, — прошептала мне в ухо Кои.

— Главное, чтобы Анакин не узнал, — так же тихо ответил я.

То, чем набили свой мешок воры, свидетельствовало об их профессионализме. На минус третьем уровне сохранилось дорогостоящее оборудование, которое можно было продать: бластерные пистолеты, голографическая аппаратура, портативные станции дальней связи, сотни датападов, чистые информационные кристаллы. Ничего этого грабители не взяли, унесли только записанные носители информации и загруженные датапады. Я приказал Теху скопировать данные, вызвал Председателя Евхари и передал оригиналы под протокольную запись. Евхари приехал не один, а с представителями общественности. По их реакции я понял, что отныне пользуюсь на этой планете неограниченным доверием и могу просить о чём угодно.

Случай воспользоваться своим положением представился совсем скоро. По возвращении в город нас ожидал ещё один сюрприз. На Нам Хориос запрашивал посадку кореллианский средний перехватчик. Вариант, что это за мастером Толмом, я отмёл сразу: зачем, в таком случае, надо было так конспирироваться накануне? Я решил съездить на посадочную площадку. Моему изумлению не было предела:

— Осока?? Ты какими судьбами здесь?

— Погоди с расспросами, сначала скажи: с тобой всё в порядке? Тебя не покусали? — девушка принялась внимательно меня оглядывать и даже ощупывать.

— Нет, никто не покусал, всё нормально, успокойся. Ты с чего вдруг?

— А ты чего? Сегодня с утра прибегает Учитель, глаза во, чуть матрас из-под меня не вытаскивает, орёт, мол, Падме на Нам Чориос...

— Хориос, — машинально поправил я.

— Ну, Хориос, не суть. И, дескать, от тебя поступил запрос по поводу паразитирующих насекомых. А он ведь после "голубой тени" на эту тему совсем психованный. Да и я, знаешь, тоже понервничала, пока летела.

— Кои? — обернулся я к баронессе.

— Да? — отозвалась твилека.

— Скажи, ты через Барна запрос отправила?

— Н-нет, он уехал к коллегам, я Дорме попросила. А что?

Осока, спохватившись, что твилека из её эмоционального рассказа не поняла ни слова, пересказала ситуацию на базик.

— Подозреваю, Дорме для скорейшего ответа позвонила целителям Храма, — задумчиво сказала Кои. — А добрые Риг или Вокара на всякий случай уведомили Скайуокера.

— Джедаи... — простонал я.

— Джедайки, — с ухмылочкой поправила тогрута. — Внимательные и заботливые. Предлагаю сейчас же связаться с Учителем и успокоить его.

Сказано — сделано. Анакин, услышав, что произошло недоразумение, и ни одного дроха я пока в глаза не видел, громко выдохнул и расплылся в улыбке. В самых изысканных светских выражениях он попросил меня удвоить осторожность.

— Не беспокойтесь, мастер, ночью я из дома выходить не намерена.

— Скажите, Сенатор, Ваша миссия может завершиться в течение трёх дней? — спросил он.

— Сомневаюсь. Но, по уверениям профессора Тропа, недели археологам хватит точно.

— Приемлемо. Не могли бы Вы после окончания визита посетить штаб-квартиру "Сиенар Флит Системз"? Барон Сиенский планирует провести презентацию прототипа нового боевого корабля. Я бы тогда попросил перенести её на пару дней позднее.

— Почему бы нет? Лианна здесь совсем недалеко.

— Тогда официальное приглашение корпорация Вам пришлёт почтой.

— Хорошо, вношу в свой график. Ученица пока побудет со мной, не возражаете?

— Конечно, Вам ведь будет нужен корабль.

Завершив эти расшаркивания, чтобы никто ничего не заподозрил, даже если передача попадёт в посторонние руки, я повёз Осоку в базовый лагерь. Всё, вроде бы, было уже хорошо, однако, я видел, что девушка по-прежнему на нервах.

— Ну, и что мы так дёргаемся? — поинтересовался я. — Не хочется сидеть здесь, пока он воюет? Боишься пропустить всю веселуху?

— Мне уже не тринадцать, чтобы считать рубку жестянок развлечением, — серьёзно ответила она.

— Тогда что? Тревожишься за него?

— Говоришь так, будто я влюблена в него по уши. Нет, не тревожусь, там у нас всё более или менее штатно. Меня нервирует эта планета. Она напичкана Силой под самое горлышко. Дикой, стихийной Силой. Я ещё на подлёте почувствовала. Почти как Мортис, только по-другому.

— Тут такая скудная биосфера, откуда Сила?

— Вот и я не могу понять. А понять надо. О таких аномалиях обязательно сообщают Совету, а они любят отчёты с анализом.

— Возможно Совет уже в курсе, — небрежно заметил я.

— С чего ты взяла?

— Мне показалось, я видела в городе джедая. Во всяком случае, похож на одного, которого я несколько раз видела в Храме.

— В любом случае, я тоже отчитаюсь, лишним не будет.

— Конечно. Можем даже с тобой проехаться по окрестностям, поищем точки сосредоточения.

— О, Падме! Да! Буду очень тебе благодарна, если тебе не скучно этим заниматься.

Весь следующий день мы потратили на то, чтобы изучить фон Силы в окрестностях города. Забрались километров на триста от города в пустыню — точь-в-точь как рекомендовал Весельчак. Осока достаточно хорошо чувствовала Силу, даже не концентрируясь на ней полностью, поэтому "об скучно не могло быть и речи". В начале поездки, правда, ощущалась небольшая неловкость. Дело в том, что Охотник наотрез отказался отпускать нас одних.

— Ну, и что, что джедай? — равнодушно сказал он. Вроде, аргумент не ахти какой, а возразить нечего. Осока открыла рот. Закрыла. Я тоже не нашёлся, что сказать. В результате с нами поехал Целик. Он уселся на задний ряд сидений, опёр винтовку о центральную дугу, перекатывал из угла в угол рта неизменную зубочистку и старательно делал вид, что никого здесь нет. Не знаю, что чувствовала бы на моём месте настоящая Падме, а я за эти годы так и не привык свободно общаться с собеседником в присутствии помощников, охраны и другого персонала. Вот дядюшка Бэйл или Мон при этом не испытывали ни малейших неудобств. Осока, кажется, тоже. Лишь через некоторое время, увлёкшись разговором, я немного расслабился, хотя эмоции всё равно сдерживал.

В середине дня мы остановились в полутени у небольшой группы скал, чтобы пообедать.

— Ты уже уловила какую-нибудь закономерность? — спросил я Осоку.

— М-м, — она кивнула с набитым ртом, прожевала и сообщила: — Очень похоже, что кристаллические россыпи являются проводниками потоков Силы. Когда едем мимо "дорожек" из осколков, ощущение заметно меняется. Сейчас поедим, возьму несколько образцов.

— С вашего позволения, дамы, — вступил в разговор Целик. — Наш Тех ужасно любит забивать себе голову разной бесполезной информаций, так вот, он, вроде, говорил, что бывают живые кристаллы.

— Кристаллическая жизнь, — кивнул я. — Шарды, например. Могут они обитать здесь, Осока?

— Скорее нет, чем да, — сказала Осока. — Как чувствуются шарды, я знаю, у меня в мече осколок одного из них в качестве линзы. Но как общая гипотеза вполне годится. Надо будет подойти к скоплениям крупных кристаллов на скалах. Вдруг это другая форма жизни?

Закончив с едой, мы двинулись в обратном направлении. Я держал среднюю скорость, оглядывая скальные останцы неподалёку. Кристаллы-то на них имелись, проблема заключалась в другом: как туда забраться? Без тросов с креплениями или реактивных ранцев — дохлый номер. Нужна друза, расположенная в проходимом месте.

— Сделаем крюк? — предложила Осока, указывая в направлении горного хребта, того самого, в котором размещался бункер. Один из его отрогов лежал достаточно близко от нашего маршрута. Я решительно повернул руль. Осока настраивала макробинокль.

— Есть что-нибудь в досягаемости?

— Кажется, да. Доверни десять влево. Вижу неплохое место, сразу несколько крупных кристаллов, и подъём пологий.

До ближайших скал осталось меньше двух километров, когда Осокина рука неожиданно легла поверх моей на руль. Не успел я подумать, с чего вдруг такое внезапное проявление нежности, как короткий резкий рывок заставил багги вильнуть. Мимо вжикнул выстрел из бластерного ружья.

— Стоп! — звенящим от напряжения голосом выкрикнула Осока. Я утопил оба тормоза, передней и задней оси, машина заскользила по запылённому камню, поднимая пегие клубы. Второй выстрел расплавил камень метрах в десяти перед нами. Чтобы не угодить колесом в воронку, я бросил передний тормоз, сработал рулём и пропустил образовавшуюся выбоину под корпусом. Осока вылетела с сиденья, словно подброшенная пружиной, прихватилась левой рукой за дугу. Секунду спустя она уже стояла на переднем кенгурятнике. В руках её вспыхнули два огненных лезвия.

— Эй, за камнями! — громко и отчётливо произнесла она. — Ещё один выстрел с вашей стороны, и среди вас появятся калеки! То-то. А теперь выходи кто-нибудь один, побеседуем!

Из-за камней метрах в двадцати впереди и справа поднялся невзрачный мужичок, такой же потасканный и оборванный, как тот, что грабил бункер.

— Здесь наше святое место, — проорал он. — Поганым джедаям тут не рады! Убирайтесь прочь!

— Хм, какая-то секта? — спросила девушка через плечо.

— Так называемые Теранские Слухачи, — подсказал я.

— А-а. Понятно. Поехали отсюда. Разворачивай, — она спрыгнула с рамы.

Пока я гнал машину обратно вглубь пустыни, Осока первое время сидела на заднем борту, зорко наблюдая, не предпримут ли сектанты ещё каких-либо недружественных действий, затем перебралась на своё место рядом со мной.

— О Теранских Слухачах у нас было в программе по религиозным культам, — пояснила она. — Их основатель скитался по планетам в поисках "святых камней". Выходит, это не просто религия, а секта Силы. Получается, источник фона — именно кристаллы. Остановимся у какой-нибудь отдельной скалы? Я поснимаю их в увеличении.

Слухачи нас больше не беспокоили: по всей видимости, отдельные кристаллы, к которым, к тому же, нельзя подойти вплотную, их не так заботили. Осока, взобравшись на верхнюю обвязку машины, сделала снимки друзы с разных ракурсов, в том числе, местного солнца через самый большой кристалл.

— Сейчас возьму несколько осколков, и материал для отчёта...

— Осока! — перебил я. — На солнце! Живо!

Она подчинилась беспрекословно, выскочив из тени одним прыжком, и лишь затем недоумённо покосилась на меня:

— Что такое?

— Смотри. Видишь движение? — указал я на подножие скалы. Вечерние тени не чета полуденным, они стали гораздо плотнее, в них не проникал даже рассеянный солнечный свет. И там, на камнях, роились крохотные чёрные точки.

— Это и есть те самые паразиты?

— Дрохи. Похоже на то.

— Сейчас зафиксируем, — Осока подошла к границе тени, вытянула руки с голокамерой, отрегулировала яркость, засняла мелких существ.

— Ловить не будем, — строго предупредил я.

— Я бы поймала, да нет контейнера для биологических образцов.

К городской черте мы подъехали почти одновременно с экспедиционной колонной. Притормозив, я пропустил остальные машины и пристроился в хвост.

— Я не спросила, они хоть что-нибудь полезное нашли в этом бункере? — поинтересовалась Осока.

— Что же может быть полезного в бункере, который запечатали пятьсот лет назад? Информация только. Её за нас воры собрали, а мы с Целиком обратно отняли.

— Бывает такое оборудование, которым и через четыре тысячи лет не стыдно пользоваться. Потому что современное тупо хуже по качеству.

Четыре тысячи лет? Это-то я с последними хлопотами совсем позабыл!

— Ты как будто что-то вспомнила, Падме, — тут же оживилась Осока.

— Да. Послушай-ка, археологи здесь будут работать ещё дня три минимум. Мы с тобой за это время можем успеть слетать в одно интересное место. Станция "Эксис". До неё здесь вдвое ближе, чем до Лианны.

— Ох, ты немного опоздала. "Эксис" эвакуировали два месяца назад, там никого нет.

— Вот и отлично, никто не помешает нам забрать кое-какое полезное оборудование, оставленное там. Ему как раз четыре тысячи лет, как и самой станции.

С Председателем Евхари мы договорились, что моё отсутствие останется в тайне, в особенности — от Весельчака У и начальника связи. Весельчак подчиняется непосредственно Верховному ситу, а иммигрант-связист может быть агентом кого угодно. Кои и клоны оставались меня прикрывать. Угловатый кореллианский перехватчик выглядит неказисто, но его гиперпривод имеет коэффициент меньше единицы, поэтому я рассчитывал управиться менее чем за сутки.

Гигантская чаша древней станции величаво плыла, совершая очередной круг вокруг звезды, вся система которой состояла из астероидных поясов и слабо светящихся газопылевых облаков. Были ли когда-нибудь планеты у Тидио, я не знал. Возможно, что-то не позволило им образоваться, а возможно, разрушило какое-то проходящее мимо тело вроде блуждающего коричневого карлика или нейтронной звезды.

— На станции кто-то есть, — сказала Осока.

— С чего ты взяла?

— Да вон рендильский транспорт пристыкован. Наверное, прилетели за тем самым оборудованием.

— Транспорт брошен, как и всё остальное. Не веришь, проверь, пошли вызов.

— Разве мы здесь не с секретным визитом? — прищурилась она.

— С совершенно секретным. Поэтому тихо отпирай дежурный ангар и сажай корабль.

После аляповатой отделки бункера на Нам Хориосе старинные интерьеры станции смотрелись ещё более величественными и прекрасными. Жаль, что наши бросили этот летающий дворец, и теперь никто никогда больше не воспользуется им по назначению. Хотя, как знать! Осока заглядывала в ангары, изучая оставленную на станции корабельную мелочь.

— Здесь всё неисправно! — огорчалась она. — Отремонтировать, конечно, можно... И нет никакого старинного оборудования. Что мы ищем?

— Уж, конечно, не корабль. Во всяком случае, сейчас. Кстати. Обрати внимание вот на этот ангар. Если когда-нибудь доведётся побывать тут снова, обязательно его осмотри. Я знаю, что он ещё будет использоваться.

— Запомню.

— Хорошо. А нам вниз, в трюмные склады.

Привод ворот нужного нам хранилища уже был неисправен. Замок послушно разблокировался, но створки, сдвинувшись на сантиметр, застыли. Пришлось нам толкать упрямую воротину своими слабыми девичьими силёнками, хорошо, хоть направляющие были в порядке.

— "Стражники"! — ахнула Осока.

— Пятая модель.

— С генератором персонального щита! Мы изучали "Стражников", когда были юнлингами. Согласно архивам, они могли одержать верх в поединке с мандалором.

— Их тут целый взвод исправных. А эти четыре особенные. Видишь руку? Сапожки?

— Девочки, что ли?

— Да. В каждой "жемчужина" удвоенной плотности, оперативка добита до предела, три дополнительных голоблока и замаскированные "свечи" сторожевого режима. Вот этой нужно поменять плечевой сустав, левый.

— Твои видения настолько детальны?

— Я видела, как меняю этот шарнир вместе со знакомым механиком. Вернее, сначала механики пытались его восстановить, потому что не было запасного.

— Значит, разобрать руку сможешь? А я поищу в этой куче исправный.

Прежде чем заниматься ремонтом, я запустил трёх остальных девиц, приказал включить рядовых дройдов и отвести их на перехватчик. Я надеялся, что объёма грузовых отсеков хватит, чтобы разместить всех, если, конечно, они не забиты каким-нибудь нужным барахлом. Замена сустава не заняла слишком много времени, Осока, отодвинув меня, сама поставила исправный шарнир, установила на место наплечник. Прежде чем я успел сказать хоть слово, девушка утопила жалом отвёртки пусковую кнопку на загривке дройдессы. Ну, ладно, неважно, пусть так, видно, не судьба мне первому включить её.

— Давай посмотрим что-нибудь ещё? — предложила Осока. — Пусть не такое старинное, но годное.

— Хорошо. Загляни в те два склада, а я в эти.

— Ага, — Осока вприпрыжку рванула осматривать указанные отсеки. Я не спеша двинулся в другую сторону. Вот здесь, кажется, был выход к стыковочному блоку, тому самому, к которому присоединён рыбообразный транспортник. Да, точно. Перед уходом со станции механики обильно смазали механизм люка, даже чересчур обильно, смазка аж подтекала из-за комингса. И я не удержался. Вытянул из-за обреза аварийный рычаг, повернул до половины, заставив приподняться верхнюю створку ближнего, станционного люка, обмакнул палец в смазку и написал на наружной стороне люка транспорта:

КОРИОЛАН

Быстро толкнул рычаг обратно, вытер руку о кусок впитывающего материала, отбросил ветошь в угол. Глупо, конечно, взрослая деви... вернее, замужняя дама, сенатор, а занимаюсь таким ребячеством. Я повернулся — в проходе стояла дройдесса.

— Не обращай внимания, — пробормотал я.

— Слушаюсь, — сказала она. И внезапно добавила: — Спасибо за ремонт.

Конечно. Датчики положения активировали сторожевую схему, включился химический источник питания, и она записала всё, что с ней делали.

— Хозяйка... Вы плачете? — дройдесса с тихим щелчком сняла лицевую пластину, обеспокоенно заглянула мне в лицо изумрудными фоторецепторами.

— В глаз, наверное, что-то попало.

— Понимаю. Не беспокойтесь, никто не узнает.

Подбежала Осока. Спросила:

— Нашла что-нибудь?

— Нет, ничего интересного.

— Я тоже. Обычные дройды, каких на любой базе навалом.

— Медиков не попадалось?

— Что ты! Медицинских обычно грузят в первую очередь. Не рассчитывай найти на брошенной базе люксового GH-7.

Смейся, смейся, юный падаван, подумал я. Возможно, однажды ты именно его и найдёшь. И не только... Хотя лично для меня такой исход будет одним из худших вариантов.

Археологическую экспедицию мы застали в процессе консервации места раскопок. Молодые учёные в последний раз прошли с голокамерами по всем помещениям нижнего уровня, отключили питание, поместив между контактами рубильников изолирующие проставки, перекрыли вентиляцию, задраили двери и горизонтальные люки. Потом включили подачу газа из чёрных баллонов, пока панели контроля состава воздуха не показали сплошную багровую линию чистой углекислоты. То же проделали с двумя верхними уровнями. В углекислоте невозможен пожар, в ней не выживают известные вредители, а в отсутствие воды не идёт и коррозия. К тому же, диоксид углерода тяжелее воздуха. Отличный консервант для хорошо изолированных подземных помещений. Последними торжественно закрыли внешние двери и залили проём целиком гермопеной, в которую вмуровали табличку с информацией об объекте, дате обследования и наименовании исследовательской организации. Казалось бы, всё? Как бы не так! Дальше началось самое муторное. Бюрократия. Приехала комиссия местной администрации и представителей общественности, стала въедливо изучать записи укладки артефактов в контейнеры, сверяли с итоговым актом. Длилось это больше половины рабочего дня с перерывом на обед. Только проверив последнюю закорючку в описи, Председатель Евхари и члены комиссии подписали протокол. Затем комиссия в полном составе наблюдала за погрузкой контейнеров на "Просвещение". Меня настойчиво попросили опечатать трюм личной печатью, о чём был подписан ещё один документ.

— Благодарю Вас, Сенатор, что согласились гарантировать сохранность наших артефактов, — произнёс в заключение Председатель. — Доброго Вам пути в столицу.

Осока на перехватчике догнала нас на отлётной траектории в ста тысячах километров от планеты.

— Охотник, за дальнейшую целостность груза отвечаете Вы, — распорядился я, прежде чем перейти к ней на борт. — Проследите за доставкой до хранилищ и направьте рапорт в офис Верховного Канцлера.

— Будет исполнено, Сенатор. Высокой пустоты.

— Да пребудет с вами Сила.

С невероятным облегчением я поднялся в кабину перехватчика и, совсем не думая об изяществе, плюхнулся в кресло рядом с Осокой.

— Что ни говори, а бюрократия это чистое зло. Даже пострашнее Тёмной стороны, — констатировала она.

— Гораздо страшнее. Бумажную волокиту разводят в двух случаях. Первое — оправдать существование своей должности, для дела совершенно бесполезной, и неплохую зарплату. Второе, как в сегодняшнем случае — снять с себя ответственность.

— Разве это не одно и то же? Если у чиновника получается перекладывать ответственность на других, то его должность не нужна, эти другие спокойно могут взять на себя все функции.

— Хм. Пожалуй, ты права. Хорошо вас обучают философии.

— Зависит от наставника. Вот меня наставница этому учит, а других кого как.

— Анакин, при всех его плюсах, как мне кажется, не особенно... — начал я и запнулся. — Ты сказала "наставница"? Кого ты имеешь в виду?

— Тебя, разумеется. Анакин научил меня внимательности, замечать то, на что обычно не обращаешь внимания. А делать выводы я учусь у тебя. Оби-Ван, конечно, тоже говорит, как важно рассуждать и рассматривать любой вопрос глубже, не по верхам. Но то слова, а у тебя я увидела, как именно это делается.

— Неужели я кажусь тебе такой рассудительной и логичной? Мне казалось, я чаще делаю что-то на эмоциях и из-за этого, бывает, ошибаюсь.

— Мы женщины, мы так устроены, с этим ничего поделать нельзя. Но это не значит, что мы не умеем думать спокойно. Ты, во всяком случае, ещё как умеешь. Хотела бы я научиться так.

— Разве в Ордене не учат подавлять эмоции? — спросил я, пропуская мимо ушей маленькую лесть.

— Опять же, зависит от ситуации. Когда обращаешься к Силе — да. Во время боя — да. Когда изучаешь какой-то конфликт или спор — тоже. В остальное время — не обязательно. Как говорила магистр Галлия, эмоции есть неотъемлемое свойство живого разума. Только дройды их не испытывают.

— И то не все. У моделей с большим сроком эксплуатации возникает что-то вроде личности.

— Как у Це Трипио?

— Нет, этого зануду программировал Анакин, ещё в детстве. Оттого он и такой. Вот у вашего Р2 — другое дело.

Планета Лианна, четвёртая в своей системе, являла собой полную противоположность Нам Хориосу. Основную её часть покрывал мелководный океан, а практически весь большой континент, сидевший на планете, словно наушники на голове связиста, был застроен экуменополисом. Год назад за планету разразилась жестокая битва. Отчаявшись пробить защиту орбитальных крепостей и разрушить верфи на стационарной орбите, сепы зашли от полюса и принялись крушить наземные промзоны вместе с жилой застройкой. С огромными потерями удалось вышвырнуть их вон. Планета до сих пор хранила следы сражения. Выжженные пятна городских кварталов, где в гигантских пожарах погибли миллионы людей, разлапистые пятна нефтепродуктов, вытекших в воду. Насколько я знал, аварийные работы продолжались до сих пор. Но орбитальные верфи продолжали функционировать, почти не снижая темпа. Война продолжалась, флоту нужны были канонерки "Скипрэй", средние патрульные корабли типа "Сторожевой" и другая продукция.

Райт Сиенар, генеральный конструктор и нынешний младший владелец семейной корпорации, был совсем молод по галактическим меркам, я знал, что в уходящем году ему исполнилось всего сорок стандартных лет. Тем не менее, в его чёрных волосах уже поблёскивали ниточки седины, особенно заметные на висках и на лбу. В сравнении со стоящим рядом Анакином он не казался особенно высоким, но мне всё равно приходилось смотреть на него снизу вверх, несмотря на каблуки.

— Дорогая Сенатор, Вы сегодня просто обворожительны! — воскликнул он. — И не скажешь, что Вы только что с археологических раскопок.

— Трепло, — синхронно прошептали мы с Осокой, имея в виду Сайуокера. Кто, как не он, сообщил барону Сиенскому, что я летала на раскопки?

— Благодарю Вас, барон, — величаво наклонил я голову. — Мне сказали, что Вы намерены похвастаться новой разработкой?

— Да, презентация назначена на полдень. Прибудут адмиралы и представители Совета Джедаев. Пока у нас есть время, осмелюсь предложить Вашему Высокопревосходительству скромный завтрак.

— Не откажусь.

Понятия о скромности трапезы у каждого свои, как говорится, "кому суп жидок..." Стол в небольшом банкетном зале буквально ломился от разносолов. Уж на что мне доводилось присутствовать на завтраках, обедах и ужинах самых разных культур и разумных видов, некоторые деликатесы я не пробовал никогда и узнал только по изображениям. Что ж, видимо, прав был Сакис Тамитриати, когда говорил, что на Тионе есть всё. Он, правда, обычно добавлял "кроме денег", но это, опять же, у кого как. Та часть кластера, что именуется Союзным Тионом, всегда тяготела к Республике, и уровень жизни здесь был повыше, чем в Гегемонии и Кронском Мандате. Что ж, попробуем всего понемножку, для общего развития. За время пребывания в этом теле я успел позабыть, что такое "наедаться", по-настоящему мне хотелось есть очень редко, только после серьёзных физических нагрузок. За столом Райт попытался завязать со мной приятную беседу. Анакину это не понравилось. Сперва он попытался испепелить хозяина взглядом. Затем недовольно покосился на меня. На обратном пути его взгляд случайно упал на Осоку. Девушка сидела, подперев руками подбородок, и с многозначительной улыбкой наблюдала за поведением наставника. Сообразив, что его авторитет от такого поведения отнюдь не выигрывает, Скайуокер на минуту притих, а затем перешёл к другой тактике: завязал с Райтом техническую дискуссию. Осока моментально подключилась к беседе, и вот тут уже стало сложно мне. Галактических технологий в тонкостях и деталях я не знаю, память Падме тоже не могла мне в этом помочь, поэтому понимал я меньше половины. А технические гении и подкованная ученица через несколько минут совершенно забыли о моём присутствии. Когда барон достал деку, я понял, что случай клинический. Встал и вышел на лоджию, открытую огромными транспаристиловыми окнами прямо в космос. Зрелище, надо сказать, было завораживающее. В этой части Галактики, расположенной в промежутке между спиральными рукавами в полтора раза дальше от Ядра, чем Солнце, звёзд на небосводе было совсем мало, они терялись среди движущихся огоньков искусственных объектов. Оживлённая и такая мирная картина хорошо освоенной системы. Глядя на неё, кто мог бы предположить, что в Галактике сейчас бушует война, по масштабам превосходящая всё, что может себе вообразить житель отдельной планеты?

Крепкие мужские руки легли мне на талию.

— Ты чего?? Прекрати!! — прошипел я. — При посторонних...

— Барон, вообще-то, вышел, — ответил Анакин. — На связи корабль Военного министерства.

— Ты уверен в отсутствии здесь видеонаблюдения?

— Проклятье, — он убрал руки. — Не подумал, виноват. Пойдём?

Лёгкий крейсер куатского производства довольно быстроходен, однако старинный джедайский корабль подошёл к верфи раньше него, хотя вышел на досвет десятью минутами позже.

— Это "Философ"? — спросил я у Осоки.

— Нет, "Отшельник". Магистры используют для официальных визитов либо его, либо "Пустынник".

На презентацию прибыли магистры Пло Кун, Кит Фисто и Шакти. Занятно было наблюдать, как они здороваются. Пло Кун потрепал Осоку по рожкам. Фисто пожал руку Райту, Анакину, галантно поклонился мне, кивнул Осоке. А с Шакти мне пришлось посоревноваться в глубине и изяществе реверанса. Уродливая джедайская хламида скрадывала очертания фигуры, но мне показалось, что победила всё-таки магистр.

— Погуляй, девочка, — произнесла Шакти, заметив, что Осока наблюдает за нами, заняв позицию на таком расстоянии, чтобы слышать разговор. И обратилась ко мне: — Я слышала, молодой Скайуокер просил Вас давать уроки его ученице?

— Да. Я до сих пор их даю, когда есть время у меня и у неё.

— Как Вам она?

— Умная девочка. Эрудированная. Ей легко объяснять, не нужно растолковывать терминологию. Запоминает мгновенно. Наверное, от этого у неё потрясающие способности к языкам.

Шакти кивнула:

— Несомненно. Добавьте к этому особенности нашего слуха.

— О, да, в расследовании на Корсине её слух сыграл важную роль.

— Скажите, Падме, Вы считаете её достаточно самостоятельной?

— Смотря для чего, Магистр. Она умеет сама справляться со сложными задачами, принимать ответственные решения. Умеет руководить другими...

— Тогда что же?

— Ей вредно одиночество. Есть натуры, которые легко переносят уединение. Осока не из таких. У неё всё получается легче, когда она... чувствует локоть, не знаю, есть ли такое общее выражение.

— У нас на Шили говорят просто "руку". Ценное наблюдение. Это надо будет принять во внимание. Благодарю.

С прибытием делегации воинских начальников пауза завершилась. Райт сделал знак, и сотрудник верфи сначала закрыл внешние ворота бронированными створками, затем повернулся к пульту на боковой стене, и, повинуясь команде, отодвинулся щит, разделяющий ангар с соседним.

— Прошу, леди и джентльмены! — пригласил барон. — Вашему вниманию предлагается опытный образец истребителя, код "Эта-5". Характеристики можно видеть здесь, на стенде. Мы постарались улучшить лётные характеристики по сравнению с "Альфой-3" и обеспечить высокую технологичность, что позволит снизить стоимость производства. Мистер Худко, ведущий конструктор проекта, его инженеры и я готовы ответить на любые ваши вопросы.

Формой боковых поверхностей — сказать "крылья" было бы неточно, поскольку они не предназначались для создания подъёмной силы — новый истребитель напоминал "Актис", но был несколько крупнее. Вместо продолговатого яйцевидного центрального модуля, объединяющего кабину и агрегатный отсек, конструкторы применили два раздельных. Модуль кабины имел шарообразную форму, и только я, зная последующие события, понимал, на что он похож. Шар имперской "двустволки"! Спаренный двигатель размещался дальше к корме, размеры это позволяли, и выше, а под брюхом истребителя оставалось место для подвесного бака и ракет, у "Актиса" не было и того, ни другого.

— Пушки с усиленной капсуляцией? — задал первый вопрос один из адмиралов.

— Совершенно верно. Пробивают разнесённое бронирование класса один и полтора, увеличенная дальность в атмосфере, — Райт сжал пальцы левой руки, между ними возник луч указки, и коснулся соответствующих строк на стенде с описанием, отчего они засветились ярче.

— При подвешенном баке ракетное вооружение не устанавливается?

— Пусковые установки — нет. Однако, установка двух отдельных ракет под крыльями по-прежнему возможна.

— Ты всё посмотрела, мой ангел? — наклонился к моему уху Скайуокер. — У нас с тобой есть ещё один номер программы.

— В самом деле? — удивился я. Что ещё за второй номер? Анакин, между тем, переглянулся с Райтом, и они вместе выбрались из группы зрителей. Мы с Осокой вынуждены были последовать за ними.

— Готовится грандиозный проект, — объяснял Анакин. — Линейка кораблей: лёгкий истребитель, тяжёлый истребитель, бомбер, эскадренный ракетоносец, корвет. Первый вариант тяжёлого истребителя мы сейчас видели. У барона готов прототип ещё одного корабля.

— Да-да, Сенатор, — подхватил Райт. — Демонстрировать его флотским пока рано. Вы же знаете этих военных, начнут подгонять: давайте быстрее, сократите программу испытаний, запускайте в серию.

— Результат — недоработанные корабли, которые сыплются прямо на фронте, как первые серии "Нимбусов", — проворчал Анакин.

— Меня уговаривать не надо, барон, — сказал я. — Мне хорошо известно, к каким плачевым последствиям приводит спешка.

Турболифт поднял нас на уровень вверх — здесь, на верфи, высота потолков составляла минимум метров двести. В верхнем ангаре нас ожидали двое: маленький черноволосый человечек в компьютерном визоре вместо очков и серо-зелёный дурос.

— Ведущий конструктор Нарараяма, пилот-испытатель Собилльс, — представил их барон. — А вот и наш прототип, проект "Мгла".

Вспыхнул свет, и сердце у меня сжалось, как будто за него схватила ледяная рука. Я сделал что-то не так? Прототип не мог, не должен быть готов, по крайней мере, ещё месяца два! Просто потому, что о нём не знала Осока... Получается, я всё же меняю историю?? Если изменятся и другие события, дело табак.

— Пад... Сенатор, что с Вами? — встревожился Анакин.

— Я... Простите, джентльмены, внезапно вспомнилась моя старая яхта и гибель Корде, — выкрутился я, изо всех сил пытаясь улыбнуться, по возможности, нормально. — Значит, "Мгла"? Она красавица. А полированный корпус — чтобы никто не догадался?

— Мистер Нарараяма зовёт её "Белой звездой", — усмехнулся Райт.

— Смотрите, Сенатор, всё по проекту, тому, что я Вам демонстрировал! — гордо произнёс Анакин.

— Исполнение так же великолепно, как и задумка, — похвалил я. — Когда начало испытаний?

— Они уже идут. Сделано три пробных полёта, на завтра планировались стрельбы из пушечного вооружения, — сообщил Райт. — Я тут подумал, а почему бы не выполнить их сегодня? Сенатор, Вы ведь пилотируете космические корабли?

Я кивнул.

— Окажите нам честь, выведите её на огневую позицию лично.

— С удовольствием.

Сам барон Сиенский с нами не полетел, ему нужно было вернуться в нижний ангар и занять гостей, чтобы наше отсутствие не так бросалось в глаза. Человек более мнительный решил бы, что всё это может быть срежиссировано сиенцами в сговоре с сепаратистами с целью уничтожить... Ну, я-то знал ситуацию глубже и не боялся ни капли. Да если с наших голов упадёт хоть волос, Республика конфискует имущество корпорации, а топ-менеджеры в полном составе окажутся в столичной подземной тюрьме. Спрашивается, оно им надо? Не говоря уже о том, что ничего подобного не допустит Палпатин, держащий все нити управления сепами.

Внутри "Мглы" всё было по-спартански просто: палубы, лифтовая труба, вертикальная бронестенка машинного отделения и намеченные силовыми элементами по углам будущие внутренние помещения. Выйдя из лифта на средней палубе, я сразу увидел впереди рубочный подиум с двумя креслами на нём, а с боков — уютно лежащие на своих местах конусовидные тушки спасательных капсул. Безопасность прежде всего, этого у сиенцев было не отнять.

— Прошу в командирское кресло, миледи, — пригласил Нарараяма. — Мистер Собилльс Вам всё объяснит.

— Сразу видно, вы не встречались раньше с сенатором Амидалой, — хохотнул Анакин. — Ворота откройте.

— В самом деле, — сказал я, оглядывая органы управления. Нет шарового контроллера, так он нужен только для удобства обращения с компьютером. Дебильный манипулятор, очевидно, связанный с плазменными двигателями. Без него тоже можно обойтись. В остальном всё в порядке, экран-пульт на месте, только индикаторы разбросаны как-то по-дуросски. Ах, да, мистер Собилльс, собственно, и есть дурос. Ну, что ж, приступим. Найдя данные о заправке баков, я запустил один генератор, потянул вверх рычаг репульсорного привода. Ух, какая ты тяжёлая-то, даром что без интерьера... Ещё немного... Ноль. Теперь аккуратно, одними маневровыми, чуть вперёд. Прекрасно!

— Курс? — спросил я, когда корабль величаво выплыл из дока в открытое пространство.

— Плюс двадцать три, минус одиннадцать, — гнусаво сказал дурос. — Мишенная зона заякорена в двухстах кликах.

— Вот те маяки? Вижу, — я дал короткий тяговый импульс. — Скажите, мистер Нарараяма, а что вот это за... — чуть было не сказал "фаллический символ", но вовремя вспомнил, что я девушка приличная, и выбрал другое сравнение: — ...клоунский нос на палочке?

— Управление плазменными двигателями, они будут нужны в режиме невидимости. Вперёд-назад направление тяги...

— В стороны — отклонение. Понятно. А как лететь с ним? Нажать и держать всё время? Полчаса? Час?

— Недодумали, мэм. Поищем другое решение.

Застопорив ход в зоне мишеней, я повернул голову к испытателю:

— Вооружения я не знаю, стреляйте сами.

— Есть, мэм, — дурос снял со спинки кресла визор, нацепил на голову.

Профили вооружения были настроены просто до безобразия, явно только для тестовых целей. Пилот отстрелял сначала носовыми спарками, по одной и вместе, потом ионными пушками. Насколько я мог видеть, орудия были настроены верно, попадания пришлись именно в те точки, куда наводился прицел.

— Возьмёте управление снова, мэм?

— Да, пожалуйста.

Пролететь двести километров абсолютно свободного пространства в обратном направлении и аккуратно посадить "Мглу" в том же ангаре никакого труда не составило.

— Вы отличный пилот, Ваше Высокопревосходительство, — коротко поклонился Нарараяма.

— Хороший корабль приятно пилотировать, — улыбнулся я, с сожалением покидая кресло. Домой бы на нём полететь, было бы дело, а так только раззадорили впустую.

Райта мы нашли в ангаре прилёта, он беседовал с магистрами. По всем признакам, они не собирались задерживаться здесь ни минуты сверх необходимого. Крейсер адмиральской делегации, наоборот, расположился в ангаре надолго, к нему были подсоединены кабели, заправочные шланги, а двое техников из экипажа вместе с местным персоналом возились возле одного из кормовых маневровых блоков.

— Прошу меня извинить, Магистры, — Райт подошёл к нам. — Сенатор, как Вам второй номер программы?

— Понравился. Идёт мягко, управляется легко. Но, при всём уважении, барон, при работе маневровыми её ведёт по тангажу, как не знаю что. Такое впечатление, что не настроены ортогональные сопла.

— Мы в курсе, — вздохнул Райт. — Произошла накладка. Не успели заменить кожухи.

— Эти гении на производстве забыли сделать отверстия под парирующие сопла, — пояснил Анакин. — На "Сторожевом"-то они не нужны, там блоки стоят по оси.

— Щели можно было и по месту прорезать, — заметил я. — Например, Вашим мечом, мастер. Чай, не из бескара сделаны.

— Вот это я не сообразил! — хлопнул себя по лбу Скайуокер.

— Про бескар было весьма остроумно, — улыбнулся барон.

— А ты представь, Райт, если и в самом деле сделать корпус из бескаровых плит? Он мог бы быть цельнонесущий, без внутренних ферм жёсткости. Насколько легче конструкция!

— Да, и стоил бы всего ничего, миллионов так тридцать.

— Сорок, барон. Минимум, — поправил я.

— Да, сущие пустяки, — засмеялся корабел.

Смейся-смейся пока, подумал я, есть ненулевая вероятность, что через годик тебе придётся реализовывать это в металле.

— Сенатор Амидала, — к нам подошёл галантный Кит Фисто. — На одну минуту.

— Слушаю, Магистр.

— Падаван Тано сказала, что Вы собираетесь возвращаться на Корусант.

— Вообще-то, да, но... — подтвердил я и тут увидел, что Осока из-за спины Фисто делает мне знаки, рисуя пальцем дугу и указывая на "Отшельника". Неужели она перегрузила наших дройдов? Когда только успела??

— Да-да? — напомнил о себе наутолан.

— Не хотелось бы гонять ради своей персоны отдельный корабль.

— Вот и я подумал о том же самом, — улыбнулся он своей знаменитой улыбкой, разбивающей женские сердца вдребезги. — Составите нам компанию?

— С радостью.

— Отлично! — вступил в беседу Анакин. — Магистр, не возражаете, если я отправлю с вами падавана Тано? Военное ведомство обещало нам подкрепление перед операцией на Кейто Неймодии, нужно проследить за его отправкой.

— Пусть летит, места много.

Как же приятно было снять с себя неудобное платье и туфли и вытянуться во весь рост на койке в каюте "Отшельника"! На посольских корветах лежанки, конечно, гораздо мягче, да и бог с ними. Главное, командировка окончена, мы летим обратно, и можно немного отдохнуть от представительских обязанностей! Осока, особо не спрашивая разрешения, устроилась на верхней полке в одной каюте со мной. Я собирался немного поспать, двойная смена часовых поясов довольно сильно меня утомила. Но какое там! Начав разговор с каких-то пустяков, мы, как водится, заболтались. Осока что-то рассказывала мне, я — ей, много смеялись, и спать уже почти не хотелось. Через некоторое время я вспомнил разговор с деканом факультета Сравнительной истории по прилёте на Нам Хориос и решил, что пора поговорить с девушкой на эту тему. Операция на Кейто Неймодии была на носу, а значит, и последующие события развернутся совсем скоро.

— Осока, ты хорошо помнишь свою маму? — спросил я.

— Разумеется, помню. Мне четыре года было, когда меня в Храм привезли, вполне разумный возраст.

— Какая она?

— Ну... Прежде всего, она очень хороший воспитатель, — как-то суховато и казённо начала Осока. — Она ведь преподаёт в универе историю. Сколько помню, она всё время со мной не просто играла, а занималась, учила чему-то. Магистры в осадок выпали, когда выяснили, что я не только читаю и пишу, а знаю арифметические действия и три разных языка.

— Да ты была просто вундеркинд.

— Вундер... А, это на оллес кореллише. Да, типа того. А мать... Мне кажется, она меня не любила. Вообще.

— Это с чего же ты взяла?

— Когда Пло Кун обнаружил мои способности и решил забрать меня в Орден, она просто сказала "Иди с ним". Повернулась и ушла.

— Может быть, она не хотела, чтобы ты видела её глаза?

— Уж не хочешь ли ты сказать, что она плакала по мне? — фыркнула девушка.

— Вот именно хочу. И отчаянно боялась, что, увидев её слёзы, ты не поедешь.

— Тогда зачем вообще она меня отпустила?? — Осока взмахнула рукой над краем своей полки.

— Тише, тише. Мы же с тобой не ругаемся, просто выясняем. Возможно, ты сама хотела стать джедаем?

— Да мало ли чего я хотела! В четыре-то года!

М-да, логика... И как ей объяснить такие очевидные, в общем-то, вещи? При её превосходном, но, увы, однобоком джедайском воспитании.

— Ты не учитываешь, что способности к Силе есть далеко не у каждого. И что быть выбранным для обучения — великая честь, — спокойно, мягко заговорил я. — Положа руку на сердце, разве тебе не нравится твоя нынешняя жизнь?

— Нравится. Очень. Но тем не менее, она меня отдала. И даже не попыталась узнать, что я тут и как...

— А ничего, что Орден запрещает это делать? Кстати, ты тоже могла бы узнать, как она живёт. Ты ведь любишь нарушать правила.

— Я узнавала. По Голонету.

— Тогда другое дело. Тогда молодец. А что касается неё... Утром встретишь магистра Шакти, спроси её, давно ли в последний раз она говорила с твоей матерью.

— Что? Что ты сказала?? — она перегнулась через край полки и посмотрела на меня изумлённым взглядом. Потрясла головой: — Не-не-не. Нет. Вообще не вариант! Чтобы праведная тётка Шакти...

— Подозреваю, Ира этой праведной тётке, что называется, всю плешь проела. И в итоге уговорила.

— Хм-м...

Осока вновь откинулась на подушку и замолчала. Надолго. Я уж думал, что девушка заснула, заглядывать на верхнюю полку, чтобы проверить — не хотелось, разбужу ведь обязательно, она чуткая. И вдруг услышал Осокин голос:

— Сенатор Амидала, когда ты в последний раз говорила с моей матерью?

Правильный джедай

Столб густого дыма поднимался над Храмом Джедаев. Прогремевший взрыв слышал весь Сенатский район, а может быть, и смежные. Итак, началось. В ближайшие несколько дней нам предстоит самое серьёзное испытание перед тем, что произойдёт 23 дня 5 месяца наступающего года по новому календарю. Особенно Осоке. И нельзя ни предупредить её, ни помочь, сверх того, что было в известной мне версии событий. Повторятся ли они в точности? Теперь я этого не знал. Сдвинулась же историческая последовательность с кораблём. По идее, сегодня должно произойти следующее. Прилетев с Кейто Неймодии, наши получат указания Совета, а вечером Скайуокер примчится ко мне. Осока же... Да. Ха-ха. Её-то я и недооценил! Девушка умудрилась улизнуть от учителя и прилететь ко мне прямо в Сенат, к началу большого перерыва.

— В ангаре Храма был взрыв, нас назначили расследовать дело, кто-то усиленно распускает слухи, что это сделал джедай, — выпалила она единым духом. — Даже Совет, похоже, в это верит. Ну, как я понимаю, ты сама всё знаешь.

— Знаю. И нахожусь в чертовски неловком положении. Мне известно, что тебе будет угрожать опасность. Я знаю, что ты должна справиться. Но рассказать тебе что-либо не могу. Все решения ты должна принимать сама, иначе то, что я видела, может не случиться.

— Понятно. Значит, не рассказывай. Чего тебя опять так трясёт-то?

— За тебя волнуюсь. Мало ли какие могут быть случайности.

— Стоп-стоп. Если ты знаешь, что я справлюсь, значит, справлюсь, и это вообще не обсуждается. Ну, всё, всё... — она обняла меня, ткнулась носом в моё плечо. — Пожалуйста, Падме. Мне будет гораздо легче знать, что ты в меня веришь, чем что ты за меня волнуешься.

— Да, верно, прости, — сказал я. И всё-таки разревелся. Пока Осока меня успокаивала, перерыв подошёл к концу.

— Нужно возвращаться, а то хватится и до вечера будет ворчать, — со вздохом сказала Осока. — Что была у тебя, я ему не говорю?

Я помотал головой:

— Нет, и я не скажу.

— Всё, тогда я буду максимально собрана и внимательна. И держу тебя в курсе. Ой, ой, ну, Падме же! — сдавленно воскликнула она, когда я стиснул её в объятиях. — Я тоже тебя просто обожаю.

Анакин прилетел вечером, хмурый, но довольный.

— Исполнителя мы нашли, — сообщил он. — Осталось копать дальше и выяснить, одиночка ли она, или есть кто-то ещё.

— Всегда есть кто-то ещё, даже если он не посылает исполнителя непосредственно.

— О чём ты? — не понял он.

— Промывка мозгов. Рассказывай постоянно в Голонете гадости о ком-то, и в них в итоге начнут верить, как бы чудовищна ни была ложь. Вот, например, ты не считаешь Орден злом?

— Разумеется, нет! Что за ерунда пришла тебе в голову? Только благодаря Ордену Республика устояла против атаки сепаратистов!

— Верно. И тем не менее, всего через несколько дней у тебя могут возникнуть совсем другие мысли.

— Ты заработалась, дорогая, — засмеялся он, притягивая меня к себе. Герой требовал ласки, и мне пришлось эту ласку ему обеспечить, поэтому нам стало уже не до разговоров.

Утром, собираясь улетать, Анакин задал мне вопрос:

— Скажи, продукты, что поступают к тебе на кухню, проверяются?

— Естественно. Почему ты вдруг спросил?

— Террористка скормила нанодройдов своему мужу, чтобы использовать его в качестве бомбы. Применила она, могут применить и другие. Нужно удвоить осторожность.

— Сегодня же предупрежу своих, спасибо, что сказал.

Следующая наша встреча стала совсем не такой приятной. Анакин явился поздно и злой, как тысяча чертей.

— Она тебе не звонила? — с порога спросил он.

— Кто? — захлопал я ресницами, включая дурочку.

— Осока! Эта недотёпа попёрлась в подземную тюрьму допрашивать террористку. Та, видите ли, сама требовала её и никого другого. Что там случилось на самом деле, хатт знает, но террористка мертва, Осоку арестовал Таркин, она сбежала, оставив после себя шесть трупов.

— Так, и что ты намерен предпринять? — руки мои помимо воли упёрлись кулаками в бёдра, а голос неприятно зазвенел.

— Искать, что же ещё. Рекс собирает отряды спецов. Поесть чего-нибудь дай быстренько.

— Пойдём вниз, на кухню.

Пока он ел, я решил прояснить несколько моментов.

— Ты веришь, что она ни при чём?

— Я-то верю, — проглотив очередной кусок, сказал Анакин. — Таркин не верит.

— Замечательный адмирал Таркин, которым ты так восхищаешься, — промурлыкал я.

Издевательский тон не ускользнул от его ушей.

— Напрасно ты так. Таркин хороший командир, но он всего лишь военный...

— Нет! — резко перебил я. — Уже нет. Он уже политик, вбей это себе в голову! И действует именно как политик. Понадобится — он переступит и через неё, и через тебя, пойдёт по трупам, убьёт миллиарды, чтобы достигнуть своих целей.

— Рисуешь из него какое-то чудовище. Миллиарды, скажешь тоже...

— Поговорим лет через двадцать, если его раньше не остановят. Поел? Вот твой каф.

— Спасибо.

— А теперь лети и ищи её. И чтобы не один волос...

— У тогрут волосы не растут.

— Бегом!! — прикрикнул я. — Шутит он мне тут.

— Впервые в жизни ощущаю себя по-настоящему женатым человеком, — буркнул он. Но подчинился.

— То ли ещё будет! — пообещал я вдогонку.

Понимая, что уснуть не смогу всё равно, я облачился в плащ с капюшоном и поехал на свою базу. Там Сумари сидела перед монитором, листая новости, а цереанин играл в кости с наёмницей, которую я подрядил несколько дней назад.

— О, начальник, привет! — помахала рукой наёмница. — Что там за шухер на бану?

— Облава на нашу малолетку, — сказал я. — Сапоги совсем края потеряли, слепили чернуху, дело ей шьют.

— Фуфло полное, или что-то под этим есть?

— Полное. Но замутили крепко, даже со жмурами.

— Тухло ей придётся, если вся хевра навалится. Ты скажи, начальник, мне-то долго ещё тут кочумать?

— Нет, недолго. Слушай, прекращай ботать по фене, ты ведь образованная девушка.

Наёмница рассмеялась:

— Да я так, чисто поржать, а ты, оказывается, тему сечёшь.

— Работа такая. Приходится иногда беседовать с уголовниками, вот и научилась.

— Так когда дело-то делать будем, уже известно?

— Завтра или послезавтра, как ситуация сложится.

— Радует. Я тут уже протухать начинаю. Ты говоришь, надо кого-то найти и без драки предложить кое-что продать.

— Да. Я рассчитываю купить некую информацию. У твоей знакомой охотницы за наградой. Дама серьёзная, кого попало не станет слушать.

— Вот оно что! Я-то теряюсь в догадках, зачем нужна именно я, если у тебя тут такая мастерица на все руки, — наёмница через плечо покосилась на Сумари, та скромно потупилась, как воспитанница института благородных девиц. Видимо, от безделья наёмница вызывала твилеку на спарринг и уже знала, на что способна младшая Дару.

— Не надоело на пустые чипы играть? — спросил я, разглядывая поставленные на кон предметы, в основном — незаписанные кристаллы памяти.

— А что ещё тут делать?

— Например, спой, — я вытащил из-за дивана кветарру, на которой иногда бренчали твилеки, сунул ей в руки.

Наёмница прищурила чуть раскосые лисьи глаза, покачала головой:

— Всё знаешь, начальник! Верно говорят, что сенаторы исключительно информированные существа.

— Во всяком случае, некоторые из нас, — улыбнулся я. — Понимаю твоё нежелание демонстрировать вокальные данные перед всяким сбродом, но тут-то компания приличная.

— Приличная, никаких сомнений, — она закинула ногу на ногу, заправила непослушную огненно-рыжую прядь за растущий на виске шип. — Что бы такое... Ну, допустим:

Одиночество-ночь. За прозрачной стеной —

За ступенью ступень, сотворён на века,

Зиккуратовый город уснул в облаках.

Дорогое вино. Корусант.

Не верь, но помни — сплошным потоком

Костры наполнит древесный шёпот.

Чужие строки, слепые тексты.

Умру на вдохе с рассветом вместе.

Трёхгранный идол завоеванья —

У пирамиды, у основанья.

Чужую полночь вином наполним,

Бокалы об пол, не верь, но помни.

Молодое вино в застарелых мехах

Закисает и горкнет... Очнись, Корусант!

Всё же, у представителей этого вида вокальные данные просто потрясающие! Низкий, слегка вибрирующий, с лёгкими металлическими нотками, голос лился легко, завораживал. Лицо женщины постепенно утратило жёсткое выражение, по-другому засияли льдисто-голубые глаза, сейчас любой, кто её видел, сразу бы признал, что она красива.

— Ещё, пожалуйста, — попросил я. А потом и просить не потребовалось. Для наёмницы удовольствие петь было не меньше, чем для нас — удовольствие её слушать. Опомнились мы только от сигнала комлинка.

— Сенатор, Вас вызывают из Храма, мастер Скайуокер, — доложила Текла.

— Соедини.

— Сенатор, Вы дома? — раздался голос Скайуокера. — Что-то с изображением.

— Нет, я зашла к подруге, и засиделись, — я покосился на Сумари, та мгновенно сориентировалась и произнесла в передатчик:

— Извините, мастер, у меня барахлит голография, всё никак не заменю этот старый агрегат.

— Что Вы, мэм, ничего страшного, — сразу подобрел Анакин. — Сенатор, мы задержали беглянку, привезли в Храм.

— Сейчас прилечу. Конец связи, — я посмотрел на наёмницу. — Вот и работа, Латс. Летим со мной, расскажу, какие дальнейшие телодвижения.

Латс Рацци с видимым сожалением отложила инструмент, встала, набросила на плечи знаменитое боа из серповидных плоских лезвий.

— Смотри-ка, уже рассвет, — удивилась она, когда мой спидер пронзил толщу верхнего уровня и выскочил из гигантского колодца на поверхность.

— Поёшь хорошо, — улыбнулся я.

— Только под настроение. Когда я на взводе, не получается вообще ничего, проверено.

Зазвенел комлинк. Я довернул блюдце голопроектора таким образом, чтобы наёмница не попала в поле зрения.

— Слушаю.

Фигурка Скайуокера смазывалась и дёргалась, будто передавая охватившие его эмоции.

— Они... Эти самовлюблённые банты... Они её изгнали! И передали в сенатскую судебную коллегию!

— А ну-ка, тихо! — прикрикнул я. — Что за истерики, мастер-джедай? Где она?

— В Зиндане. И я тут.

— Сейчас прилечу. Постарайся не терять лица перед солдатами. Негоже.

Я завершил сеанс. Посмотрел на наёмницу:

— Видела?

— Да.

— Оставлю тебе этот спидер, дождёшься, когда он выйдет, и падай ему на хвост. Главное, не оторвись. Нужно дождаться его встречи с твоей знакомой, проследить, чтобы друг друга не поубивали. Затем выцепить её и пригласить ко мне в гости. Скажи, хочу кое-что у неё купить.

— Имя ей называть?

— Не нужно. Скажи следующее: кто, в отличие от прежних хозяев, не хочет её смерти.

— О, у вас были какие-то заочные завязки?

— Да, и, надеюсь, она не забыла.

— Понятно, — Латс похлопала меня по руке. — Всё сделаю. А ты поддержи там девчонку, ей сейчас кисло.

— Да уж не сахар.

Анакин привёл меня в камеру, где держали Осоку.

— Падме согласилась представлять твои интересы в Сенатском суде, — сказал он.

— Не просто представлять, а выиграть это дело, — поправил я.

— Я почти уверена, что за всем этим стоит Вентресс! — горячо заговорила Осока. — И вы знаете, что я не сотрудничала с ней! Она была на том складе. Внутри. Мы дрались. Потом она сбежала. Неужели никто из клонов ничего не видел??

— Нет. Никто из клонов не доложил, что видел Вентресс, — Анакин потёр подбородок. — Ты же говорила, она ушла до того, как ты проникла внутрь?

— Мне так казалось. Но, когда я вошла, она напала на меня. Её красные мечи я узнаю где угодно.

— Если это единственная ниточка, я знаю, что делать!

— Вот-вот. Иди, а мы дальше сами, — сказал я, присаживаясь рядом с Осокой. — Только, прошу, поспокойнее и посдержаннее. Как говорил один древний мудрец, не следует выходить из себя, а то однажды можно не вернуться.

— Ладно тебе, — поморщился Скайуокер и выбежал из камеры.

— Говоришь, ты узнала её мечи? — продолжал я затронутую тему.

— И маску. Такую, вроде дройда-коммандо.

— А... рост? Вентресс ведь дылда, она значительно выше нас с тобой.

— Вот хатт! А ведь правда! Хочешь сказать...

— Что не надо возводить напраслину раньше времени. Ни на кого. Тем более, с ситами её дорожки разошлись. Более того, она помогла Кеноби против Мола.

— Да, да, вот и мне так же. Не я с ней сотрудничала, она со мной! Ох, зачем я это говорю...

— Совершенно незачем, — я подмигнул.

— Знаешь, я, всё же, не ожидала, что они так... Всё, что угодно, только не это! Я думала, я часть Ордена, но все, кроме Анакина, отказались от меня!

— Неправда. Разве Великий Магистр не сказал, что полного согласия не было?

— Сказал. Выходит, не все?

— Нет, разумеется. Это Винду мутит воду. Помнишь, мы говорили про снятие с себя ответственности?

— Думаешь?

— Чёткая клиническая картина. Возможно, в других обстоятельствах он и не боится ответственности, но в данной ситуации... Да и его недоверие к Анакину. Случись что, он скажет: "Я с самого начала сомневался!"

— Довольно подло.

— Ещё хуже, что только пять из двенадцати Магистров не постеснялись выступить против явной подлости. Я бы такой Совет переизбрала срочно.

— А что будет в суде?

— В суде я их просто размажу на очевидных фактах. Состав Сенатской судебной коллегии — просто песня. Когда их выбирали на заседании Наблюдательного совета по законности, Гиддеан Дану открытым текстом сказал, что нужно выдвигать больше кандидатур, знающих тебя лично. Избрали самого Гиддеана, Бэйла, Мон, Кин, Рийо, Аанга, Додру Ф'асса и ещё двоих, кто гарантированно на твоей стороне. То есть, у нас минимум девять голосов из четырнадцати.

— Неужели так можно?

— В Сенате можно, это же Сенат. Поэтому. Ни о чём не беспокойся, жди слушаний. Я сейчас возьму голографии и видео с места происшествия, поеду домой и внимательно всё изучу.

Дома я разложил на столе в гостиной "стекляшки" с материалами, позвал помощниц, начальника охраны, вызвонил Кои и вместе с ними стал рассматривать и сопоставлять. Мелкие странности выплыли почти сразу. Почему никто не отреагировал на сигнал открытия камеры? На детектор движения, срабатывающий в системе видеонаблюдения и автоматически выводящий изображение с подозрительного места на главный экран? Получается, клоны у входа в тот момент были уже выведены из строя. Однако, сторона обвинения опять могла сослаться на технические неисправности. Ну, и что, что многовато в один день? Стечение обстоятельств. Как накануне, когда в камере Летты Тармонд совершенно случайно не работала звукозапись. Крупный прокол обнаружил капитан Тайфо. Сначала смотрел сам, потом вызвал капрала Вейза Тентата, который, в бытность десантником Сил Правосудия, несколько раз возил в эту тюрьму заключённых. Вейз набросал на листке флимсипласта схему входного сооружения. Тайфо победно щёлкнул пальцами и стал объяснять. Вот снимок с того места. Двое клонов с электрическими копьями, несомненно, часовые, а третий? Видимо, оператор. Но как получилось, что он встал, пересёк караульное помещение, вышел в коридор и завернул за угол, а дежурный не обратил на это внимания? Хотя из его показаний следовало, что он никуда не отлучался. Его тоже взяли под контроль, но оставили сидеть внутри? Или, всё же, отослали? Результата это не меняло, нужно было задаться вопросом, для чего его оставили в живых. Чтобы потом в нужный момент поднял тревогу? Это уже была реальная зацепка. А просмотрев внимательно видеозапись с этой же точки, пусть и неполную, мы переглянулись. Да! Теперь обещание "размазать" обвинение переставало быть фигурой речи, в моих руках имелось всё, что для этого нужно.

Осоку ввели в громадный зал ровно в четыре часа пополудни следующих суток. Там уже находились четырнадцать судебных заседателей из числа сенаторов, представители силовых министерств и общественности, корреспонденты и Верховный Канцлер Палпатин в роли председательствующего. Только после этого охранник разрешил пройти мне. Последним появился государственный обвинитель, им был, конечно же, адмирал Таркин.

Открыл заседание Канцлер:

— Осока Тано! Вы обвиняетесь в бунте против Ордена джедаев и самой Республики. Этот суд решит Вашу судьбу. Сторона обвинения, можете начать слушания.

— Протестую! — громко произнёс я. — Господин председательствующий, при всём уважении к сенатской судебной коллегии, бунт против Ордена не входит в юрисдикцию данного суда. А, поскольку Орден отказался судить мою подзащитную, исключив её, прошу снять это обвинение.

— М-м. Принимается, — вынужден был согласиться канцлер. — Государственный обвинитель, прошу.

— Бывший падаван Тано. Я докажу, что Вы руководили атакой на Храм Джедаев и, когда Ваши сообщники выполнили Ваши приказы, Вы устранили их одного за другим. Если признают вину, я прошу суд применить к Вам всю полноту закона. Вплоть до смертного приговора.

— Не рановато ли, господин государственный обвинитель? — вкладывая побольше яда в голос, заметил я.

— Прошу соблюдать порядок, — произнёс Палпатин.

Я молча кивнул. Немного сбить Таркина с ритма мне удалось, а большего пока и не требовалось. Обвинительная речь стала не такой чёткой и пафосной, дважды адмирал запнулся, и это, разумеется, портило впечатление. Дождавшись, пока адмирал закончит излагать "бесспорные факты", и слово будет предоставлено защите, я начал собственную речь:

— Рассмотрим ситуацию в целом. Летта Тармонд вызывает Осоку Тано к себе в камеру, чтобы открыть имя настоящего организатора терактов в Храме Джедаев. Летта говорит Осоке, что боится. Она сообщает, что замешан джедай и, прежде чем прозвучало имя, Летта Тармонд была задушена с помощью Силы. Зачем Осоке убивать Летту таким образом, чтобы подозрение тут же пало на неё? Возможно, что убийство совершил джедай, но этот джедай явно не Осока Тано. В связи с этим возникает тема о неполноте видеофиксации произошедшего в камере. Вопрос к следствию: какого рода неисправность была выявлена в голокамере наблюдения?

— Это не удалось установить, — помявшись секунду-другую, ответил Таркин. — Дежурный техник устранил неполадку сразу же после инцидента.

— То есть, нарушил целостность обстановки на месте преступления, уничтожил улику. Следствие установило, действовал ли он самовольно или по приказу?

— Техник покончил с собой.

— Всё интереснее и интереснее. Тогда поставлю ещё два вопроса. Во-первых. Видеозапись побега Осоки Тано свидетельствует, что клоны возле караульного помещения были ещё живы после её ухода. Их успели опросить?

— Нет.

— Превосходная работа военного ведомства! Во-вторых. Как вышло, что дежурный по КПП покинул караульное помещение, оставив там только одного военнослужащего? Инструкция прямо запрещает это.

— Дежурный показал, что никуда не отлучался, — возразил Таркин.

— Он лжёт. Как бы в этом случае находящийся под контролем оператор незамеченным вышел в коридор? И почему не был взят под контроль и остался жив сам дежурный? Довольно, господин государственный обвинитель! — не дал я Таркину раскрыть рта. — На звуковой дорожке видео сохранилась реплика дежурного, он появился в караульном помещении уже после того, как были смертельно ранены часовые у входа и оператор, — я резко развернулся к Палпатину: — Прошу суд отдать распоряжение о немедленном взятии под стражу дежурного по КПП, начальника караула, дежурного по части и начальника объекта. Если же с ними что-то случилось или случится, посчитаю своим долгом выдвинуть обвинение против военного министерства в заговоре с целью дискредитации Ордена Джедаев.

— Но... мотив? — попытался вставить слово Таркин.

— Вероятно, сокрытие коррупционных деяний. Пусть разбирается следствие.

— Господин председательствующий! — поднялся со своего места сенатор Мот-Нот Раб, входивший в состав коллегии. — По мнению судебных заседателей, дело не готово к слушаниям и подлежит возврату на доследование.

В предыдущей версии событий Палпатин лично произнёс пространную обвинительную речь против Осоки, хотя по закону его роль — обеспечивать соблюдение процедуры и объявлять решение заседателей. Сейчас он не проронил ни слова, лишь смотрел то на Таркина, то на меня. Самообладание старого сита было абсолютным. Первоначальный замысел горел синим пламенем, нужно было переходить к варианту "Б". Канцлер поднялся с места, соединил пальцы ромбиком и начал:

— Ввиду многочисленных вопросов защиты, на которые следствие не смогло дать ответа, а также необходимости допросить других участников событий, в соответствии с решением судебных заседателей...

— Канцлер! — раздалось от входа.

— Надеюсь, у Вас есть веская причина прервать судебное заседание, мастер Скайуокер?

— Я здесь со свидетельством и чистосердечным признанием человека, ответственного за все преступления, в которых обвиняют подсудимую. Баррисс Оффи, член Ордена джедаев. Предатель.

Приводить здесь горячее и совершенно бредовое заявление негодяйки в духе террористов-народовольцев у меня нет никакого желания. Военные смотрели на неё брезгливо — ни в одной армии не любят предателей — представители общественности шушукались, кривили губы сенаторы. На лице Рийо застыло растерянное выражение, смешанное с почти физической болью. С Баррисс она общалась чаще, ем я, и не могла поверить, что всё это организовала образцовая джедайка, которой гордился Орден, и которую мастера ставили в пример ученикам.

— Уведите её! — распорядился Палпатин. — Судебные заседатели, учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, согласны ли вы со снятием всех обвинений с Осоки Тано? Единогласно. Благодарю вас. Решением коллегии дело отправляется на доследование, подсудимая Осока Тано подлежит освобождению в зале суда.

Не будь зал местом столь высокого собрания, Осока, несомненно, перепрыгнула бы через барьер и расцеловала бы сначала Анакина, а потом меня, или наоборот. Глаза её красноречиво выражали такое желание. Охрана опустила переходной мостик, Анакин бросился к ученице и увёл из зала. Ну, а мне предстояла неотложная встреча на базе. Вентресс ждала меня вместе с Рацци возле так называемого "третьего отнорка", в самой дальней части технических помещений, которые мы освоили.

— Так это ты не желаешь моей смерти, сенатор с Набу? — усмехнулась она. — За корабль спасибо, жаль, долго не прослужил, разбила я его.

— Кораблём больше, кораблём меньше, при твоей-то кочевой жизни, — ответил я. — Латс, благодарю за работу, вот Ваш гонорар.

— Обращайся, если нужно, в следующий раз скидку сделаю, — улыбнулась фиолетовыми губами наёмница. — Асаж, так я тебя жду в "Септоиде".

— Что ты хотела у меня купить? — спросила Вентресс, когда мы остались одни. — У меня сейчас даже мечей и маски не осталось.

— Ты курировала строительство баз Конфедерации Независимых Систем. Не поверю, что ты не оставила себе кодов-закладок от систем защиты.

— Какие именно базы интересуют?

— Агамар и Мустафар, — я заранее продумал, какую вторую планету назвать. Выбор был не слишком велик, Вентресс руководила постройкой многих объектов, резервных командных пунктов из них было три. Агамар напоминал Мустафар по всем параметрам, кроме климата: захолустная планета, малонаселённая, экспортирует несколько наименований товаров, название смутно знакомо многим, но редко кто представляет, где это. Ну, примерно как Татуин.

— Мои проекты, — кивнула Вентресс. — Коды есть. Двадцать тысяч.

— По рукам, плачу наличными.

Бледное треугольное лицо уроженки Датомира отразило огорчение:

— Надо было заломить тридцать.

— Ещё десять тысяч я приготовила в благодарность за помощь нашей девочке. Вот, держи.

— С тобой приятно иметь дело.

— Постараюсь оправдать столь лестное мнение. Завтра же направлю прошение в Верховный суд об изъятии тебя из розыскных списков. Приложу отчёты Тано и Скайуокера, как ты оказывала помощь в расследовании.

— Вот за это отдельная благодарность! — с нормальной, не злорадной, улыбкой на губах Вентресс даже без волос выглядела довольно мило. Правда, улыбка быстро исчезла, Асаж добавила серьёзно: — Кстати, хотела тебя предупредить. Скайуокер ведь твой ухажёр?

— В определённом смысле слова, — уклончиво сказал я.

— Так вот, он сегодня пытался придушить меня Силой. Это не техники Светлой стороны, знаешь ли...

— Проклятье. Специально же говорила дураку! Я что-то такое давно подозревала, — не стал лгать я. — И стараюсь принимать меры. Возможно, мне удастся не допустить, чтобы он слишком глубоко шагнул в тень.

— Ты, похоже, изучала вопрос серьёзно. С Восом консультировалась?

— Нет, с ним я едва знакома. Зато дружу с Секурой. И от неё знаю, что оттуда можно вернуться.

— Теоретически можно всё, вопрос желания. Захочет ли он обратно? — Вентресс, конечно, имела в виду не Воса, который с Тёмной стороной уже справился, а Анакина.

— Как знать. А ты, Асаж? — в свою очередь, спросил я.

— Я вот тоже не знаю. Мне всё ещё слишком хочется отомстить.

— У нас дома говорят "хочу — хуже, чем болит".

— Мой случай, — она усмехнулась одним уголком рта.

— Могу я тебя нанять, если потребуется?

— Любой заказ за ваши деньги. Я пока здесь, в столице. Держи мой контакт, — она сунула в мою ладонь чешуйку визитки с вензелем-змеёй, дружелюбно похлопала меня по руке, точь-в-точь, как недавно делала Латс. — Ну, бывай, сенатор.

— Увидимся, — и вот тут, от спокойной доверительной беседы, я чуть-чуть забылся. И понял это, только когда увидел расширившиеся от удивления бирюзовые глаза бывшей ситки. Ещё бы, какая-то сенаторша, которую видишь впервые в жизни, приподнимается на цыпочки и целует тебя в щёку, как старинную подругу!

— Ты, это... будь осторожна, — пробормотала она. — Держи бластеры заряженными.

— Постараюсь.

К неприметной двери в конце заурядного служебного проезда за мусорными баками я пришёл точно вовремя. Отпустил такси за два перекрёстка и дальше шёл пешком. Солнце село, на угольно-чёрном небе мерцали многочисленные огни, громады окрестных зданий переливались подсветкой, мерцанием рекламы и слабыми огоньками окон.

— Пожалуй, поеду к подруге и попробую выспаться, — услышал я голос Осоки. — Столько всего навалилось за последние двое суток...

— В Сенатский район? — спросил голос другой моей подруги, Айлы Секуры.

— Куда же ещё? Среди рабочих и служащих я пока что друзьями не обзавелась. Спасибо, Айла.

— Всегда пожалуйста.

Осока хотела попрощаться чинно, как и подобает только что произведённой в Рыцари особе, а вместо этого повисла у Айлы на шее и расцеловала её в щёки.

— Девочки, — дрогнувшим голосом произнёс я.

— Падме? Падме! — Осока стиснула меня в объятиях так, что стало трудно дышать.

— Я тоже очень рада, что ты здесь. И что твои мечи снова при тебе.

— Представляешь, меня закрытой церемонией, в тайне... Я уйти хотела, просто уйти. Они говорят, это было Испытание, и я его прошла, они говорят, я зрелый джедай, а он... Снова мне косичку... Так досадно стало! Все считают, что я готова, все, кроме него. Падме, ты лучше его знаешь, скажи, почему так?

— Он, похоже, вообще не думал о том, готова ты или нет, — вздохнул я. — Для него главное, что ты нужна ему. Не обижайся, такая уж он у нас сложная и противоречивая натура. Щедрый, самоотверженный, — я переглянулся с Айлой, и мы хором закончили: — но собственни-ик...

Осока не выдержала и засмеялась:

— Ой, ну вас, дорогие наставницы!

— Сейчас сделаем вот что: поедем ко мне, позовём Рийо и наших и устроим посиделки, — предложил я.

— Извини, к тебе не могу. Вдруг Анакин...

— Не беспокойся. До него, вероятно, что-то дошло, и он улетел на передовую. Даже ко мне не зашёл. Стыдно, небось, стало.

— Стыдно — вряд ли, а вот неловко — очень может быть, — констатировала Айла.

— Надеюсь, ты нам компанию составишь? Племянница будет рада.

— Я не собиралась задерживаться, но, раз уж прилетела... А для Нолы не поздновато ли будет с нами сидеть?

— Завтра выходной. Устанете — уложим в гостевой спальне.

— Эй! Сенатор! Я не ребёнок! — надула и без того пухлые губки Осока.

— Конечно, нет, рыцарь Тано, — успокоила её Айла. — Просто, как говорит Великий магистр, "джедаям тоже спать нужно, напряжение нервное снимает это". У тебя сейчас — перенапряжение. Выспаться надо будет качественно.

Кричаще-яркий спидер службы такси приземлился в начале проезда.

— Это за нами, — сообщил я.

— Когда ты успела? — изумилась Осока.

Я пожал плечами:

— У одних способности к Силе, у других — к деке. Поехали.

Взлёт банкира

По вполне понятным причинам я не мог пригласить Осоку жить у себя. Отказалась она и от приглашения Рийо. Что с того, что в офис Панторы Анакин не захаживал, как к себе домой? Сенаторы постоянно на виду, и он всё равно бы быстро узнал, у кого остановилась бывшая ученица. В квартире наших твилек она пробыла всего неделю, несмотря на то, что приняли её как родную, а Нола её появление встретила с полным восторгом. Гораздо больше пришлась по вкусу тогруте база в толще межъярусного перекрытия. Осока нашла для себя старое техническое помещение, одна стена которого смотрела в пустое пространство. В ней были прорезаны узкие щели для воздухообмена, отдалённо напоминающие вертикальные бойницы в бортах десантного "нерфа". Выбрав угол, свободный от механизмов, Осока заклеила импровизированные окошки транспаристилом, поставила перегородку, и получилась спальня. А часть машинного зала между давно не работающими агрегатами и наружной стеной, где свободно гуляли все четыре ветра, могла служить площадкой для тренировок и медитаций. Барн, который тоже жил на базе, в другом её конце, поближе к компьютерной системе и кабельным каналам, оценил место как "довольно уютное".

Впрочем, я прекрасно понимал, что собственного жилья девушке недостаточно для полноценной жизни. Требуется ещё дело, причём, интересное. Не в её характере работать механиком в доках или, хуже того, счетоводом в какой-нибудь конторе. Я всерьёз сомневался, что всегда смогу найти для неё достаточно работы, чтобы ей не было скучно. В самом начале такой проблемы не возникло, сложное задание нашлось почти сразу. Убийство джедайки Типлар, смерть на Камино виновного в инциденте клона Тапа, расследование сержанта Пятерни — всё это было учтено в моём графике. В самом-то деле, неужели зря я задал тогда вопрос капитану Рексу о стазис-препарате и его дозировке? Да, Анакин воспользовался этой информацией тоже, однако, моя коварная задумка заключалась в другом: чтобы Рекс по незнанию не вкатил Пятерне неразбавленную микстуру, от которой тот проваляется в коме до самой Империи. Вмешиваться в события я не собирался до того момента, пока Пятерню, обменяв с телом клона, погибшего при захвате вооружённой банды, товарищи не вывезут в Госпиталь Ветеранов. Откуда мы его и заберём. Того, что случилось, я никак не мог предположить.

— Звонила наша оперативная сотрудница, — доложила Текла, едва я вошёл в сенатский офис после очередного заседания. — Что-то срочное.

Я проверил в комнате исправность защиты от прослушивания и вызвал на связь Кои.

— Шеф, сержант Пятерня на нашей базе, — с улыбкой до ушей сообщила твилека. — Его накачали психотропным препаратом, лекарства мы ввели, через час-другой будет в порядке.

— Но, чёрт возьми, как??

— Мы ехали в банк. Выходим из такси, смотрим — он. Прямо к той же машине идёт. Мы его в салон и на станцию скайтрейнов, дальше огородами к лифтам.

— Хвоста не было?

— Я профессионал, — слегка обиделась баронесса.

— Извини, машинально. Везуньи вы, девчонки!

— Что есть, то есть.

— Надо заметать следы.

— Уже работаем над этим.

— Не торопитесь. Прилечу к вам через полтора часа.

При виде меня Пятерня вскочил с кушетки, на которой лежал. На лице его отразилось облегчение:

— Сенатор Амидала! Здравия желаю! У меня информация чрезвычайной важности.

— Присаживайтесь за стол, рассказывайте детально и с самого начала, — велел я.

Сержант уже совершенно пришёл в себя, говорил связно и почти спокойно. На пересказ событий ему потребовалось минут двадцать.

— Такова ситуация, Ваше Высокопревосходительство, — закончил он. — Могу изложить письменно.

— Пока не нужно. Что показалось Вам наиболее странным во всех событиях?

— Поведение Верховного Канцлера.

— Ваши предположения?

— Ему всё известно, мэм. И он пытается скрыть факты. При всём уважении...

— Не нужно извиняться, — остановил его я, — всё так и есть. А это значит, что нам нужно действовать с максимальной осторожностью.

— Меня будут искать.

— Придётся инсценировать Вашу смерть, тогда они успокоятся. Мои сотрудницы всё организуют.

— Искусные бойцы. Скрутили меня, как младенца.

— Мы ещё не то умеем, — подмигнула Кои, ставя перед клоном большую кружку кафа.

— Мне придётся скрываться, Сенатор? — Пятерня посмотрел на меня глазами больной собаки.

— Пока иного выхода нет. Попытаемся поднять шум — нас уничтожат. Вы командир группы специального назначения, не мне Вам объяснять, что случится, если они активируют импланты.

— Бойня. Ребята начнут убивать джедаев, те так просто не дадутся, погибнут тысячи. А Республика окажется беззащитной перед заговорщиками. Ветераны, добровольцы, полицейские подразделения слишком малочисленны по сравнению с армией.

— И сепы, несомненно, тоже воспользуются ситуацией... — послышалось от двери.

— К-коммандер Тано? — Пятерня вскочил.

— Меня разжаловали, вообще-то, — грустно усмехнулась Осока.

— Теперь это не имеет значения, коммандер. Я сам в бегах. Так ты исключаешь, что Канцлер в сговоре с сепами?

— Нет. Скорее всего, так и есть. Но жадность и тщеславие их конкретных генералов от этого никуда не девается. Почти каждый постарается под шумок урвать систему-другую.

— Выводы? — спросил я.

— Какие выводы, всё уже сорок раз говорено, — пожала плечами Осока. — Сидеть тихо, быть готовыми и нанести встречный удар, когда они будут уязвимы. Правда, эти чипы сильно усложняют дело...

— Не сильно, — возразил я. — При отстранении от должности Канцлера армия переходит в подчинение Сената. Большинство моих коллег недолюбливают джедаев — воровать мешают. Но сепов они боятся сильнее.

— Сенатор, а нельзя ли как-то наладить негласное извлечение имплантов? — с надеждой спросил Пятерня. — Тот дройд на Камино, Ази-3...

— Да, его нужно отыскать. Возможно, ему не успели стереть память, или носители успеем восстановить. Осока, придётся тебе этим заняться.

— Иголка в стоге сена, — проворчала девушка. Однако, глаза её загорелись. — Ладно, не такое проворачивали. Я истребитель Айлы возьму?

— Бери, — кивнул я.

— И есть один врач, могу с ней поговорить.

— Что за врач?

— Нала Се, каминоанка из госпиталя над Орд Цестусом. Помнишь историю с геонозианскими червями?

— Каминоанцам доверять нельзя! — нахмурился Пятерня.

— Ей можно попробовать. Её отец — легендарный хирург, он в больших контрах с премьер-министром Су. Поэтому её и сослали на дальнюю точку.

— В таком случае, с Вашего позволения, мэм, я за ней прослежу.

— А вот это отличная мысль! — я поднял вверх палец, заостряя внимание на том, что собирался сказать. — Как только на нижних уровнях найдут твой труп и снимут план "Позёмка", отправишься туда. Независимо от Осоки. С тобой полетит наш компьютерщик. Дройда тоже доставим туда. По крайней мере, на первое время. Задачи ясны?

— Ясны!! — хором ответили Пятерня, Осока и Кои.

Решив эту задачу, нужно было сосредоточиться на следующей. Она для меня была гораздо тяжелее. Банковский клан. Планета Сципио. То самое место, где в прошлой версии событий погибла Текла Миннау. Что предпринять? Заменить её кем-то из наших? А что, если нет другого решения, кроме гибели моей напарницы? Сознательно пожертвовать Теклой? Сабе? Сумари? Кои? Взять бы с собой надёжную наёмницу или джедая! Увы, Латс выдали бы шипы на висках и ноги, не позволяющие носить нормальную обувь, Осоку — рожки, а Асаж слишком высокого роста... Чёрт, чёрт, чёрт!! Что делать??? Состояние моё, конечно же, не укрылось от домашних. Помощницы попытались приставать с расспросами. Я жёстко ответил, что разберусь сама. Не усаживать же их в рядок и не спрашивать, кто готов умереть ради общего дела! Тем более, каждая сказала бы, что готова. Точно так же попытался я отмахнуться и от Кои. Только где там!

— Так! — она крепко взяла меня за запястья, а лекками пресекла попытку отвернуться. — В глаза смотри! Что?

— Мне нужно принять нелёгкое решение, принять самостоятельно, без вас.

— Не пойдёт. Говори сейчас же!

— Кои, ты работаешь у меня и обязана...

— Хорошо. Я увольняюсь. Теперь мы только подруги. Скажи, что тебя так выворачивает?

Я вкратце изложил обстоятельства. Кои выслушала, едва заметно кивая. Потом вскочила и силой потащила меня в спальню.

— Ложись! — тоном, не терпящим возражений, приказала она. Улеглась рядом и принялась поглаживать по волосам, плечам, рукам...

— Успокоилась? — сказала она через некоторое время. — Теперь смотри на меня. Твои помощницы могут вот так?

Поддёрнув юбку, чтобы не мешала, она плавным лёгким движением подняла ногу вертикально вверх, потом дальше, дальше и закинула её за голову.

— У меня две дополнительные конечности, — продолжала она. — Перед моими феромонами не устоит ни человек, ни забрак, ни муун. Меня не просто учили, я десятки раз ставила и снимала настоящие мины в настоящих полевых условиях...

— И у тебя ребёнок. Наследница Крови.

— В самом крайнем случае, ты станешь ей матерью, — просто сказала твилека. — Хотя я уверена — этого не потребуется. Мы пойдём туда вместе и вместе вернёмся. Договорились?

— Может быть, всё-таки, Сумари?

— Нет. Как ты там говоришь? Моё кунг-фу круче. Не в плане драки, а в целом.

Пришлось согласиться.

Лететь на своём корабле, куда можно было взять дополнительного снайпера или ещё кого-то, мне не позволили банкиры. От последней республиканской точки маршрута нас везли на лантиллианском транспорте Банковского клана. Всё, что смог дать мне в помощь Канцлер — двое сенатских гвардейцев, однако, и их пришлось оставить за пределами операционной зоны. Для переговоров Банковский клан выделил своего "специального представителя", бывшего сенатора Кловиса. Я был готов и не стал эмоционально возмущаться по этому поводу, просто ледяным тоном заявил, что не намерена иметь дело с человеком, находящимся в республиканском розыске за государственную измену. Развернулся и вышел. Прибежит, голубчик, никуда не денется!

— Миледи больше не нуждается в Ваших услугах сегодня, — сказала Кои распорядителю-мууну, когда тот показал нам наши комнаты. — Спасибо.

Тем временем, я услышал за окном слабый шелест репульсоров и вслед за тем шорох на балконе. Кои повернулась ко мне от двери, взгляд её метнулся мне за плечо, а в следующую секунду, перепрыгнув диван, она схватила незваного гостя за грудки и приложила затылком о косяк. Пришлось нам пару минут ожидать, пока Кловис придёт в себя.

— Тёплый приём, — простонал он, трогая ушибленное место.

— Госпожа, позволь, я сверну ему шею? — ласково спросила баронесса. — И позовём охрану.

— Нет, хатт с ним, давай послушаем, с чем пришёл.

Кловис вывел меня на балкон. Кои остановилась у косяка, окинула взглядом небо, лениво извлекла из кармана мандалорский "сверчок" и метким плевком туннельного разряда сшибла плавающий в воздухе шар шпионской камеры.

— Крупные у них тут жучки, — заметила она. — Разговаривайте, теперь вас никто не слышит.

Информацию о том, что Банковский клан близок к разорению, я знал и так, от Барна. Кловиса, разумеется, это удивляло, он привык, что война вызывает рост барышей, а тут такая незадача. Между прочим, сам Раш в какой-то мере уникальный экземпляр: больше я не знаю ни одного банкира, который вот так открытым текстом сказал бы, что война для них это нажива. Возможно, это оттого, что я сенатор и сама должна знать об этом? А возможно, он и впрямь так мне доверял. Как бы то ни было, об услышанном необходимо было отчитаться перед Канцлером. Я сделал вызов по правительственной линии и пересказал то, что услышал от Кловиса.

— Если то, что Вы сообщили, правда, тогда предлагаемая Кловисом информация жизненно необходима для нашей безопасности, — сказал Палпатин. — Вы должны, во имя Республики, чётко понимать, он говорит правду?

— Да. Некоторые косвенные данные были и раньше.

— В таком случае, для Вас, вероятно, лучше довериться своему старому другу и пойти ему навстречу.

— Как Вам будет угодно, Канцлер. Один раз он меня предал, и я осталась в живых. Возможно, выживу и на этот раз. Моё почтение.

Наутро в операционном зале я сказал, что имею распоряжение принять Кловиса в качестве посредника, при условии, что пройду в хранилища и лично прослежу за процессом отгрузки ценностей.

— Исключено! — возразил президент банка. — Никто посторонний никогда не бывал там.

— Меня Вы, возможно, и смогли бы уговорить, однако, это распоряжение Верховного Канцлера. Не будет доступа — мы поищем другие источники финансирования. Вы ведь ничего не скрываете от нас?

Пауза была долгой. Директора за своими окошками переглянулись, затем склонили головы — переписывались по терминалам. Я стоял, равнодушно переводя взгляд с одного на другого. Куда вы денетесь, господа! Раз дела у вас настолько плохи, вы выполните любые побочные условия, лишь бы всучить Республике этот заём и получить от нас проценты живыми деньгами. Так и вышло.

— Мы согласны! — объявил президент. — Завтра в полдень по местному времени хранилище будет открыто для Вас.

Вместо наших покоев в банковской резиденции Кловис привёз меня и Кои в своё личное шале в горах — круглый домик, прилепленный к скале, словно гриб-трутовик к стволу дерева. Где и сделал своё предложение. Нет, не то, что бывший ухажёр может предложить женщине, которая до сих пор волнует его воображение. Диверсию. Он устраивает взрыв на энергоцентрали, хранилище обесточивается, и до запуска аварийного генератора нужно успеть подключиться к компьютеру.

— Я отлучусь на вечер, госпожа? — спросила Кои.

— Да-да, иди, до завтра ты не понадобишься, — кивнул я и вновь вернулся к беседе.

План выглядел реальным. Да он и получится, с одним-единственным нюансом: он грозил смертью исполнителю диверсии. Поскольку Кловиса никто не отпустит из предбанника, а верных людей у него нет, рисковать придётся Кои...

Открытие Большой Банковской двери выглядело... эпично. Ничего подобного я раньше не видел. Двое охранников взяли дубинки на караул, четверо директоров подошли к огромному круглому порталу, одновременно положили руки на светящиеся выпуклые датчики. Последним коснулся центральной сферы президент. Внутри полусфер заплясали крохотные молнии, раздалось громкое шипение. Четыре исполинских скошенных стержня выдвинулись из двери, выпуская струи пара. Дверь повернулась на девяносто градусов — внутренняя часть по часовой стрелке, внешняя против часовой, их швы сошлись в одну линию. Выдвинулись ещё четыре стержня, створки двери ушли в стену, открывая ещё одни ворота. Только когда разошлись и они, перед нами предстало хранилище — ряды высоких, метров по двадцать, стеллажей, на которых перемигивались контрольные индикаторы и экраны с диаграммами.

— Прошу! — президент банка переступил порог, приглашая меня внутрь. Как только мы вошли, обе пары створок наглухо сомкнулись за нашими спинами.

— Пожалуйста, Сенатор, — сказал один из директоров. — Можете осматривать всё, что Вам интересно, а затем займёмся переводом суммы займа.

Когда в хранилище погасло освещение, я не терял даром ни секунды. Согласно нарисованной Кловисом схеме, добежал до нужной стойки и скопировал в накопитель логи интересующих нас трансферов. Затем бросился к выходу. Мууны уже запустили аварийный генератор, разблокировали дверь и раздвинули створки так, что между ними образовалась узкая щель. Банковские работники, чёрными тенями на фоне светлой полосы, один за другим покидали хранилище.

— А где сенатор? — услышал я.

— Мы потерялись в темноте.

— Я здесь! — крикнул я и боком шагнул в проём. Хорошо, что я такая изящненькая, моя подруга Айла здесь протискивалась бы с трудом. — Ну, и система у вас! Это не хранилище, а склеп! Что тут происходит?

— Мои глубочайшие извинения, Ваше Высокопревосходительство! — поклонился президент.

— На Сципио слишком много происшествий! — изобразил я сановный гнев. — Это случайное невезение или для отвода глаз?

— Я... я не уверен, что понял Вас.

— Боюсь, придётся доложить Канцлеру о вашем печальном положении дел, — отрезал я. И, сопровождаемый Кловисом, двинулся к выходу.

— Сенатор, прошу прощения! — метнулся мне навстречу охранник. — Только что неизвестный субъект стрелял в Вашу помощницу!

— Как она?

— Сильно сожжён плечевой сустав, мы отправили её в госпиталь.

— Что именно случилось?

— Женщина вышла на площадку перед входом, включила устройство связи, и тут выстрел с соседнего здания.

— Комлинк у Вас? Давайте сюда. Полагаю, был вызов из столицы, и она вышла, чтобы не мешать.

Не успели мы возвратиться в мои покои и просмотреть записи в файле, как в гостиную ворвались местные контрразведчики и объявили, что я арестована за шпионаж. Философски рассудив, что, по крайней мере, мне дадут как следует выспаться, я последовал за муунским офицером.

Вызволять меня, что называется, с нар прибыл лично Герой Всея Галактики.

— Так-так-так, — со смехом начал он, переступив порог круглого помещения, где меня держали. — Что же здесь происходит?

— Анакин! Я тебе так рада! — воскликнул я совершенно искренне: безделье в этой каморке начинало меня тяготить.

— А-а, видимо, я могу быть полезным не только в бою?

— Сколько я уже здесь?

— Ровно столько, чтобы долететь. Я бросил всё и примчался.

— Сказали, что моя помощница ранена.

— Да, рана довольно серьёзная, кости восстановили, а мягкие ткани будут заживать дольше. Кстати, с каких это пор у тебя в помощницах ходят рилотские светские львицы?

Узнал, значит. Ну, не беда.

— Чуть меньше, чем джедайские падаваны, — фыркнул я. — Мне нужен был кто-то, кто разбирается в тонкостях банковского дела. Айла порекомендовала жену своего покойного брата, она пару лет проработала в банке. Кто стрелял, установили?

— Нет. Что вообще тут у вас творится?

— Ты должен вытащить меня отсюда. У Кловиса...

— Кловис?? — вскинулся он. — Какое отношение к этому имеет Кловис?

— Я не могу об этом здесь...

— Как ты могла довериться такому, как Кловис!!

— Ради Республики, Анакин! Тут какая-то тёмная история с банками.

— Почему, как только появляется Кловис, ты начинаешь действовать ради Республики?

Я встал с кольцевого дивана, опоясывающего комнатку, посмотрел себе под ноги, а затем резко шагнул вперёд, вскидывая голову:

— А ну-ка, не ори!!! Верховный канцлер Палпатин велел мне выслушать этого человека! А он, между прочим, мой непосредственный начальник!

— Ладно... Идём, что ли. Тебя освободили под моё слово.

Как только мы вышли за внешние ворота на посадочный "язык", я, понизив голос, сказал:

— Анакин, нельзя улетать без файлов, добытых мной.

— Ну, и где прикажешь искать их?

— Когда меня арестовывали, я сунула накопитель Кловису. Хранить его в городе слишком рискованно. У Кловиса есть домик в горах, он возил туда нас с баронессой. Надо проверить там.

— Хорошо. Не ради Кловиса, ради тебя.

Местные спидеры напоминали альдераанский "летучий тапок", только имели более аэродинамическую форму и задний колпак. Чем выше мы поднимались, тем холоднее становилось, но сейчас я не обращал на холод никакого внимания. Горные вершины все походили одна на другую, я далеко не сразу сориентировался.

— Вот там!

— Уютное местечко, — сыронизировал Скайуокер, оглядывая гостиную, где явно кто-то порылся.

— Искали файлы. Им известно, что они у Кловиса.

— Вероятно, нашли, что искали, поэтому и Кловиса нет... будем надеяться.

— Перестань ворчать, как старый дед! Ты, что, не понимаешь важности этих данных? Они доказывают многолетние махинации Банковского клана!

Внизу, в тени под кольцевым балконом, что-то пошевелилось.

— Кловис! — воскликнул я.

— Падме, — выдохнул он. Кинулся, схватил меня за плечи. — Я знал, что ты придёшь!

Я оттолкнул его. Мужчины! Анакин тоже временами ведёт себя, словно придурочный, но этот — совсем дурак! Хватать руками женщину, даже не поинтересовавшись, что за мужик стоит рядом с ней...

— Ладно, бабник, где накопитель? — прорычал Анакин.

— Я не намерен отдавать его кому попало!

— Я рыцарь-джедай, и спасу твою шкуру, если отдашь файлы. Не тормози, втыкай живее. Давай сюда накопитель, и...

— И что? Бросите меня здесь? С чего я должен доверять республиканцам?

— Действительно! Если сам же однажды их предал...

— Хватит пререкаться, полудурки! — зашипел я. — Надо выбираться отсюда!

Анакин вдруг напрягся.

— На пол! — заорал он. В следующее мгновение окно разлетелось от лазерного импульса. Анакин включил меч. Следующий выстрел, отражённый им, угодил куда-то вглубь комнаты, добавляя разрушений.

— Спасибо, — услышал я голос Кловиса.

— Не тебя я спасал! — огрызнулся Скайуокер.

— Прекрати вести себя, как идиот, и помоги нам выбраться, — сказал я.

— За мной! Бежим!

Створки двери послушно раздвинулись, пропуская нас. В несколько секунд мы достигли спидера, я дёрнул стержень репульсорного привода, надавил рычаг тяги. Анакин всё это время отбивал мечом выстрелы и запрыгнул на борт уже на ходу. Однако, в воздухе мы продержались всего ничего. Очередной выстрел угодил в округлое днище спидера, затрещали разряды короткого замыкания, и машина шлёпнулась на снежный склон. Камней и торчащей наледи на нём не было, поэтому спидер, словно бобслейный снаряд, стал набирать скорость.

— Что это был за зверь? Стрилл? — дрожащим голосом спросил Кловис.

— Татуинская ануба, — отозвался Скайуокер. — Стрелка я тоже знаю, это Эмбо, наёмник.

Зверь? Не заметил я никакого зверя. А скорость всё увеличивалась. Пришлось сосредоточиться на управлении. Горизонтальная тяга на спидере более-менее работала, можно было слегка притормозить и изменить траекторию, чтобы не вылететь с трассы. Вот когда я вспомнил, за что не люблю аркадные игры! Думать — не надо, надо успевать. Эмбо, оседлав место ледянки свою бронешляпу, устремился за нами следом.

— Р2! — прокричал в комлинк Анакин. — Подгони корабль по пеленгу и забери нас!

Поворот — и спидер оказался в каменной аркаде. Лавовые арки, будто рёбра древних исполинов, перекидывались над жёлобом, по которому мы неслись с совсем уж горнолыжной скоростью. Эмбо продолжал стрелять, только не в нас, а в огромные сосульки, свисающие с арок. Первые ледяные снаряды я сумел обогнуть, дальше понял, что будет хуже, и переключил тягу на разгон. Только бы не вылететь с обрыва! За последней аркой склон круто уходил вниз, мы подскочили, как на трамплине, репульсоры удержали нас от немедленного падения, но тут в кузове что-то щёлкнуло, и полёт по дуге превратился в падение. Грохнулись мы так знатно, что чудом не опрокинулись, а дальше перед нами начинался снежный каньон. Рулить по нему было проще, стенки не давали вылететь прочь, зато и повороты здесь были борее крутые. Эмбо не отставал, скользил на своей шляпе по верхнему краю и иногда постреливал.

— Осторожно! — предупредил Кловис.

— Анакин! — крикнул я. Он оглянулся, понял и вонзил в ледяную стену лезвие меча. Лёд не успевал плавиться полностью, разлетался смесью осколков и пара, и через пару секунд за нами возникла плотная завеса. То, что надо! Впереди каньон разделялся, надо было запутать наёмника. Тот понял, попытался сократить дистанцию, съехав вниз, в сам каньон. И, всё же, не угадал.

— Оторвались? — с надеждой предположил я. И обругал себя за длинный язык. Глаз, между прочим, у меня чёрный, дурной, нельзя об этом забывать. Через полкилометра каньон вновь соединился, и вырвавшийся на первое место наёмник стал поливать нас огнём уже спереди. Меч Анакина пока справлялся.

— Смотрите! — крикнул Кловис. Каньон заканчивался, впереди расстилалась ровная поверхность снега. Анакин Силовым толчком сбил Эмбо с ног, тот покатился кубарем и остался позади.

— Р2, по моему сигналу... — произнёс Анакин.

Я оглянулся и увидел, что наёмник, припав на одно колено, целился в нас из комбинированного оружия вуки. Внезапно он молниеносным движением убрал арбалет, наклонил голову, и на его шляпе словно вспыхнуло солнце. Эмбо отшвырнуло шагов на десять, в снегу образовался кратер. В следующий миг я почувствовал, что кузов уходит из-под ног, и Анакин швырнул меня, как котёнка, куда-то вперёд и вверх. Упал я на крыло джедайского челнока. Рядом охал Кловис. Ещё секунда, и Анакин приземлился у меня в ногах. Второй едва слышный выстрел вздыбил целое облако пара, наёмник бросился прятаться за ледяной торос.

— И это с одной руки... В банке, говоришь, работала? — ехидно спросил Анакин, помогая мне подняться.

— Во Внешнем Кольце, их там грабили часто, — нашёлся я.

Удачно расположенный верхний люк позволял забраться в челнок прямо с крыла при горизонтальном положении. Р2Д2, подключившись к розетке, управлял челноком, Кои с рукой на перевязи скромно сидела в заднем кресле. Голову твилеки прикрывал медицинский платок, и Кловис, должно быть, даже не заподозрил, что она не человек. Плазменное ружьё стояло в углу.

— Откуда ствол? — шепнул я.

— Из наших запасов. Я его Осоке для Ондерона давала.

Да-а... Иногда джедайская беспечность и расхлябанность может сослужить хорошую службу. Вьюк с ружьём, должно быть, так и провалялся в корабельной кладовой несколько месяцев, и никто не задался вопросом, что это. Лежит, значит, такова воля Силы.

— Сенатор, я прилягу? — попросилась Кои.

— Я, пожалуй, тоже отдохну, — сказал я. — А вы тут только попробуйте подраться, без сладкого останетесь!

— Надолго? — робким голосом спросил Анакин, принимая игру.

— До Нового года!

Каюта на челноке совсем крохотная и совершенно неудобная, зато с дверью.

— Ну, рассказывай, — велел я. — Как ты умудрилась уйти живой?

— Пока вы сидели у камина с планами, взяла спидер и съездила к энергоцентрали. Ты же сказала, что минировать придётся мне. Я и сделала заранее.

— Активировала с помощью комлинка?

— Конечно! "Зонтик" спутниковой антенны для этого дела идеален. А ты боялась...

— Подруга...

— Осторожно, плечо. Я тоже очень рада, что мы познакомились.

В офис Канцлера нас провожал сам Великий Магистр. Там собрались и несколько сенаторов, и мастера Ордена. проходя мимо Луминары Ундули, я замедлил шаг и прошептал:

— Здравствуйте, мастер. Очень Вам сочувствую.

— Искренне благодарю за участие.

Произошла короткая, минут на двадцать, дискуссия. Бэйл Престор Органа горячился, он не доверял Кловису, пытался убедить остальных, что ему нельзя помогать. Кловис так же напористо возражал, приводил примеры преступлений банкиров, говорил, что их следует отстранить и сделать банки честными. Как же, как же, честные банкиры, знаем. Примерно как сит-альтруист или неграмотный писарь. Канцлер — кто бы на моём месте ожидал иной реакции — проявил заинтересованность. Попросил доказательств. Кловис воспроизвёл на экране рабочего стола наши файлы.

— Кто может подтвердить достоверность этих данных? — спросил Палпатин.

— Данные подлинные, — сказал я. — Я лично взяла их из банковского хранилища муунов.

Канцлер ненадолго задумался, а затем поручил продолжать расследование мне и Кловису. Кто-нибудь менее знакомый с ситуацией не обратил бы внимания, но я успел заметить быстрый взгляд, брошенный главным ситом на Анакина. Разумеется. Лучшего средства вызвать у Скайуокера негативные эмоции и придумать было нельзя. Буквально в дверях кабинета Анакин грубо схватил меня за руку и развернул к себе лицом.

— Почему ты не сказала "нет"?? — прошипел он.

— Не могла. Канцлер не любит отказов, ты не хуже меня знаешь это.

— Я не хочу, чтобы ты работала вместе с Кловисом!

— Можно подумать, я так сильно этого хочу. Слушай, а почему бы тебе не поговорить с Палпатином на эту тему наедине? Он благосклонен к тебе, возможно, ты его убедишь. И мне легче.

Особой надежды на то, что он, и правда, пойдёт и поговорит, у меня не было. Так и получилось. Анакин предпочёл злиться на Кловиса и на меня, загоняя себя всё ближе к Тёмной стороне. Что ж, я попытался, он — не захотел. Даже домой не приехал. Кловис же развил бурную деятельность по изучению финансовых материалов. А именно — сперва повёз меня в оперу. И только по возвращении в наше представительство, после долгого разговора о всякой ерунде и моих настойчивых напоминаний, включил компьютер и действительно приступил к делу. Для меня этот вечер стал просто мучительным. С одной стороны, следовало держать дистанцию, с другой, сделать так, чтобы Кловис размяк и начал болтать лишнее. В ситуации, когда тебя откровенно клеят, удержать баланс между этими вещами ужасно сложно. Мы сидели на диване, он попытался положить руку мне на плечо, я вывернулся и тут допустил серьёзную ошибку.

— Пожалуй, нужно что-нибудь съесть, а то вино ударит в голову, — сказал я, сделал шаг от дивана и склонился над столиком, где были расставлены кушанья. Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразил, в каком ракурсе видит меня сейчас Кловис. Ещё это блестящее и довольно облегающее платье... Вот дура набитая! Я срочно передал Кловису тарелку, поворачиваясь боком. И больше уже не дал ему возможности взглянуть на себя сзади. Как бы то ни было, основной цели я достиг: после бокала вина и двух-трёх "а помнишь?" язык у Кловиса развязался, и он начал рассказывать о своей банковской карьере, о коллегах, порой выбалтывая такое, что хоть стенографируй. Тарелка мешала ему распускать руки, и всё шло просто великолепно до того момента, как пришлось встать.

— Теперь будешь доверять мне? — спросил он, беря меня за руку.

— Я же работаю с тобой, да?

— Хочу тебя поблагодарить за всё, что ты сделала для меня, — он взял меня за вторую руку. — Будь я один, у меня бы не хватило сил.

— Кловис! — воскликнул я, пытаясь высвободиться. Тщетно. Мужчина он большой и крепкий, моих силёнок не хватало, чтобы выдернуть руки аккуратно. Рвануться резко — тогда бы получилось, но это означало бы сломать всю тщательно выстроенную сцену, всё, к чему я шёл с начала вечера. Пришлось, всё-таки, воспользоваться кое-чем из арсенала самозащиты и, повернув руки внутрь, вынуть запястья из его сильных пальцев.

— Не надо, — сказал я, легонько толкнув его в грудь ладонью. Отошёл на пару шагов и отвернулся.

— Это из-за того джедая?

— Генерала Скайуокера? — я не знал, как лучше поступить. Мне-то было известно, что разговоры за нашими спинами ходят давно. А, не стану врать: — Да, мы с ним встречаемся.

— Даже так? Джедаям ведь запрещено иметь романтические связи. Его могут выгнать из Ордена.

— Это не совсем так. Запрещено иметь привязанности и создавать семью.

— Так зачем он тебе нужен, если не может взять в жёны? — Кловис взял меня за плечи.

— Отпусти сейчас же! — нахмурился я. — Кловис! Я сказала, убери руки!

И тут раздвинулись двери прихожей, и на пороге возник Анакин. Злой, как чёрт.

— Отойди от неё! — проревел он дурным голосом.

Последовавшая безобразная сцена на минуту вогнала меня в ступор. Анакин схватил Кловиса Силой и принялся душить. Потом включил меч. Но после фразы соперника насчёт разобраться по-мужски, без джедайских штучек, выключил и отбросил в сторону. Между ними началась драка. Я не знал, что делать. Вклиниться между ними? Но я на голову их ниже и вдвое легче каждого. Меня сломают, как соломинку. Вырубить Кловиса ударом сзади, а потом нашлёпать Анакина по щекам и привести в чувство?

— Хозяйка, здесь без воды не обойтись, — прозвучал над моим ухом спокойный металлический голос.

— Бета?

Древняя машина, которую я забрал домой, держала в руках наполненную водой пластиковую вазу. Я схватил ёмкость и, улучив момент, когда драчуны сцепились нос к носу, выплеснул воду им в лицо.

— Очухались, петухи? — я употребил слово, означающее птицу, похожую, скорее, на тетерева. — Убирайтесь отсюда оба! Господин Кловис, Ваши вещи доставят в вестибюль и вызовут такси. Мастер Скайуокер, потрудитесь впредь не являться сюда без приглашения.

— Падме... — сконфуженно проблеял Анакин.

— Не подходи ко мне. Улетай немедленно.

После ухода забияк я окинул взглядом разгромленную гостиную. Сколько же разрушений могут причинить два девяностокилограммовых самца за жалкие полторы минуты! Посмотрел на Бету:

— Как ты догадалась насчёт воды?

— Мне четыре тысячи лет, хозяйка.

— Спасибо.

— Я лишь стараюсь быть полезной. Не надо волноваться, инцидент исчерпан, и по прошествии ночи ты можешь больше о нём не упоминать. Или сделать им внушение, на выбор. Ложись спать, я с уборщиками наведу порядок.

— Пожалуй, ты права. Пойду. Вечер был трудный.

Сюрпризы ходят стаями

Похоже, хороший мордобой пошёл Кловису на пользу. За следующий день, один, без меня, он завершил начатую работу. Данные секретных счетов оказались в руках правительства муунов, и премьер-министр, недолго думая, приказал арестовать их все. Мууны обратились к Канцлеру с предложением назначить Кловиса главой банковской структуры, о чём Палпатин сообщил нам в своём кабинете. Однако, требовалось одобрение Сената, а это оказалось совсем не просто. При появлении Кловиса в зале поднялся такой хай, что спикер Мас Амедда долго не мог навести порядок. Сенатор Мот-Нот Раб устроил целый допрос, что именно Кловис намерен предпринять, на посту президента. Уверенные ответы удовлетворили записного скептика, и он показал жестом, что возражений больше не имеет.

— Полагаю, что человек, не хранящий верности ни одной из сторон и поддерживаемый народом муунов, достоин занять этот пост, — подытожил Палпатин.

Это мнение и стало решающим. Конституционным большинством Кловис был одобрен как президент банка. В кулуарах, впрочем, обсуждение продолжалось.

— Борьба за честность банков завершилась одобрением на президентский пост наиболее беспринципной и неприятной кандидатуры, — проворчал Органа.

— Я поддержала, — развела руками Рийо. — Лучше он, чем эти воры.

— Да, по крайней мере, теперь банки будут честно драть семь шкур и с той, и с другой стороны, не только с нас, — заметил Дану. — К тому же, он нравится женщинам...

— К деловым качествам это отношения не имеет, — сказала Мон Мотма.

— Ну, почему же, — Дану улыбнулся. — Большинство из нас используют один и тот же арсенал приёмов и в деловой, и в личной жизни. Чётко разделять две сферы — весьма полезное, но очень нечастое умение.

Наблюдать за церемонией передачи полномочий опять отправили меня.

— Мы будем ждать Вас здесь, Сенатор, — сказал старший начальник моего эскорта, коммандер Торн, на посадочной площадке.

— Как только войдём в здание, сажайте почётный караул на челноки и уводите на корабль эскорта, — поотстав от Кловиса, вполголоса распорядился я. — Будьте готовы к немедленному старту. Мне надоела эта планета, не желаю задерживаться здесь ни одной лишней минуты.

У дверей операционной зоны нас поджидал представитель от сепаратистов — знакомый мне по Мандалору синитийн Бек Лавайс. На сей раз он был настроен гораздо дружелюбнее и даже сказал, что рад меня видеть. Сама процедура не заняла много времени, чувствовалось, что у банкиров всё организовано чётко и по-деловому. Бывшего главу клана и четырёх директоров взяли под стражу, а Кловиса распорядитель повёл в его новый кабинет. Вот бы так везде: сняли чиновника за "развал работы", а тем более, по подозрению в коррупции — сразу арест и следствие, чтобы не успел улететь куда-нибудь в курортное местечко, откуда нет выдачи. Мне и Лавайсу пришлось подождать примерно полчаса, после чего новый президент сделал первое официальное заявление. О повышении процентов по займам для Республики.

Какая неожиданность! Будто совсем недавно, после принятия закона о снятии контроля над банками, не произошло то же самое. Банкиры и торгаши вообще имеют обыкновение по любому поводу повышать расценки. Валюта упала? Цены выросли. Валюта укрепилась? Выросли ещё раз. Практически на всё, кроме одного — процентов по вкладам. Этот параметр банки стараются при любом удобном случае понизить, видимо, для разнообразия.

— Это возмутительно! — ахнул синитийн. — Сенатор Амидала, Вы не будете протестовать?

— Смысл? — пожал я плечами. Добавил, уже идя к выходу: — Президент клана Кловис — независимая фигура, он принял решение. Как, видимо, и планировал с самого начала. У меня ещё тогда было подозрение, что он затеял какую-то игру, но Верховный Канцлер, добрая душа, посчитал, что ему можно верить.

— Очень странно. Палпатин всегда был весьма проницателен.

— Да. И никогда не раскрывал всей информации.

— Вы полагаете...

— Пока я полагаю, сенатор Лавайс, что должна поскорее покинуть планету. Для меня это место может стать небезопасным. А Вам пожелаю всего наилучшего. Рада была обнаружить, что у Вас есть понятия о чести и порядочности, в наше время среди политиков это редкость.

Попадать в плен к Дуку — он уже должен быть на подходе к планете — мне не хотелось категорически. Лишняя "минутка гнева" не пойдёт Анакину на пользу. Можно, конечно, героически остаться и пообщаться с благородным графом — хам и невоспитанный тип! — всё равно, ничем, кроме нескольких синяков, мне это не грозит. После чего прилетит Анакин с войсками, решительным штурмом выбьет сепов с планеты и спасёт свою возлюбленную. В финале мы торжественно с ним помиримся где-нибудь на высокой открытой веранде с видом на снежные пики гор... Увольте! Вся эта банковская история порядком мне надоела, да и сама планета тоже. От фальшивой вежливости, постоянной лжи и плохо разыгранной наивности банкиров меня буквально тошнило. То, что просил меня Палпатин, я сделал, дальше разбирайтесь сами. Кстати, в этом случае останется в живых сам Лавайс — в моё отсутствие спорить с Дуку у него не будет причин — а, возможно, и Кловис. Хотя вот его-то ситам предпочтительно убрать в любом случае, чтобы наши не допросили.

Мы почти успели ретироваться чисто. Сепаратисты дали по нашим кораблям несколько залпов с предельной дистанции, один заряд попал в дефлекторный щит моего корвета, три или четыре — в корабль сопровождения. Уйти за свет это нам не помешало. Когда вокруг корвета захлопнулся сверкающий кокон гиперпространства, я отправился в отведённую мне каюту, лёг, свернулся калачиком и проспал до самой столицы. Где меня встретил лично Палпатин.

— Дитя моё, — всплеснул он сухонькими ручками, — Какая некрасивая получилась история! Простите, ради всего святого! Я подозревал, что Банковский клан так или иначе начнёт давить на этого Кловиса, заставит принять сторону сепаратистов. Но что это произойдёт в тот же день... — старый пройдоха покачал головой. — Видимо, недооценил я степень его подконтрольности. Не волнуйтесь, Ваша репутация не пострадает. Я давал Вам указания, я и признаю свою ошибку.

— Скажите, а как Вы планировали действовать в дальнейшем, раз подозревали подобный исход? — поинтересовался я, так, для общего развития.

— Тем или иным способом создавать суверенную республиканскую финансовую систему. К сожалению, большинству Сенаторов невозможно объяснить, что нейтральные банки во время войны лишь помогают незаконной и совершенно аморальной торговле с врагом.

— Некоторые из них на этом кормятся, — не удержался я.

— Увы. Вы же знаете, мы пресекаем их схемы, ловим исполнителей и посредников, однако, ниточки наверх, как правило, рвутся. Арестовывать без доказательств мы не можем, это противоречит принципам правового государства.

— Отзывать с постов было бы более чем достаточно. Самый болезненный удар — по кошельку.

— Вы же понимаете, сенатские коррупционеры никогда не примут подобного эдикта.

— Но планетарные правительства — могут, — прищурился я. — И в Ваших силах простимулировать их.

— Хм. Превосходная идея! Сегодня же распоряжусь проработать вопрос. Нам будут нужны системы, где сенатор нечист на руку, но не контролирует полностью планетарную администрацию. Убедим их — появятся прецеденты. Благодарю Вас, сенатор Амидала.

Он, и в самом деле, выступил перед Сенатом, извинился за свою ошибку и особо подчеркнул, что в произошедшем не виновата я, поскольку я действовала по его прямым распоряжениям. Верховному ситу не было резона портить мою репутацию, это неизбежно вызвало бы у Анакина отрицательные эмоции по отношению к нему самому.

Неожиданное дополнение к банковской истории стало мне известно в очередной визит на базу. Я шёл по коридору и услышал голос Барна:

— Не верится, что такой критичный объект не охраняется. Мууны народ осторожный, если не сказать подозрительный.

— Есть охрана, конечно, — отозвался другой голос, Кои. — Более того, в тёмное время по территории пускают патрули. Но они так грохочут своими сапогами, что слышно метров за сто. Я без спешки успевала укрыться. Пару раз пришлось повисеть на руках под мостками, а так ничего.

— Заряды ты всегда с собой возишь?

— Нет, конечно. Максимум беру пару гранат. Хорошо, что она предупредила заранее.

— У меня складывается ощущение, что наша начальница всегда и всё знает наперёд.

— Знаю, что она тебе нравится, но канонизировать её при жизни, думаю, не стоит, — засмеялась Кои. — Всё в Галактике знать невозможно, хотя допускаю, что у неё имеется некое чувство предвидения, как у джедаев. Не зря же Скайуокер так к ней липнет. Чувствует что-то, наверное.

Выждав несколько секунд, дабы их не смущать, я вошёл в компьютерный отсек.

— Шеф! Добрый вечер! — улыбнулся цереанин. — А мы тут тебя только что вспоминали.

— Добрым словом, надеюсь?

— Барн высоко отзывается о твоих способностях к прогнозу, — сказала Кои.

— Я всего лишь хороший фильтр, — отмахнулся я. — При таком количестве информации разной степени достоверности, что слышишь каждый день в Сенате, можно работать прорицательницей, не прогоришь.

— Падме, я тут приобрела кое-какое оборудование, — сообщила Кои.

— Оборудование?

— Да. Пойдём, покажу.

Твилека отвела меня к в тренировочную зону и принялась демонстрировать. Оказалось — до чего же, всё-таки, убогий этот базик! — имелась в виду, скорее, экипировка. А именно — плотные облегающие костюмы, такие же, как тот, что был у Кои. Например, в командировке на Сципио она его вообще не снимала, на людях маскируя просторной блузой и широкими брюками. Мне давно было интересно, что он из себя представляет, но попросить посмотреть я всё как-то не удосужился. Один костюм предназначался для Сумари, другой — для меня. В основу конструкции была положена классическая форма купальника, известная с незапамятных времён и почти одинаковая у всех гуманоидных видов. Снизу по линии бикини к купальнику присоединялись штанины, их удобнее было надевать потом, хотя ничто не мешало сначала собрать костюм, а затем влезть в него, как в комбинезон — растягивался он великолепно, в том числе, в местах соединений. В комплект входили также длинные, почти до локтя, перчатки и мягкие сапожки. Герметичности костюм не обеспечивал. Вентиляционные вставки на спине, груди, в подмышках, верхней части штанин и под коленями не пропускали воду, а воздух проходил свободно. "Манишка" на груди отстёгивалась с любой стороны, хоть вбок, хоть вниз, не мешая надевать основную часть костюма. При желании её можно было снять вовсе. Никакой практической пользы в этом не было, кроме, разве что, психологического воздействия: декольте получалось эффектное. Съёмные штанины и нижние части рукавов гораздо практичнее, в жарком климате их можно не носить вовсе. Отдельные налокотники и наколенники в комплекте имелись тоже. В качестве элементов защиты костюма использовался материал с переменной твёрдостью — на базик говорили "вариабельной эластичности", коротко ВЭМ. Мягкий в обычном состоянии, при резком воздействии он на мгновение становился жёстким, как лист пластика, и распределял энергию на большую площадь. Из-за баснословной дороговизны в Освоенной Галактике ВЭМ применялся не очень широко. Например, из него делалась наружная сторона тактических перчаток экстра-класса, чтобы можно было ударить кулаком, не опасаясь повредить собственную руку, а в остальное время свободно двигать пальцами. В наших комбинезонах, сделанных на Набу, ВЭМ прикрывались только те области, где важно максимально сохранить подвижность, то есть, шея и коленные суставы. Здесь ценной ткани не пожалели, защитив ею живот, поясницу, ключицы, груди и даже голеностопы. Жёсткие пластиковые элементы наподобие чешуек, которые часто служат защитой в костюмах профессиональных воинов, были вшиты только в одном месте, вдоль позвоночника. Из-за такой конструкции подвижность получалась просто изумительная, оценил даже я, хотя я-то далеко не такая гибкая, как твилеки. Пробежавшись по нашей самодельный полосе препятствий, покувыркавшись и попрыгав, я на пробу протиснулся в узкую изогнутую трубу — обожаю это тело! — и остался очень доволен. Потом несколько раз ударил ногой по пластиковой стойке-макиваре. Хорошо! Ну-ка, а если по пермакритовому столбу? Просто великолепно, как через толстую защиту.

— Отличный костюм, — подвёл я итог импровизированных испытаний.

— Есть возможность взять такие же для твоих помощниц, — сказала Кои.

— Где взять? — не понял я. — Они, небось, стоят как половина мандалорского доспеха!

— О, деньги есть, не волнуйся.

— Ты, что, ограбила банк, пока мы с Кловисом планировали диверсию?

— Не я, это Барн добыл по делу заместителя министра, которого мы крутили.

— Та-ак... Ну-ка, пойдём!

Мы вернулись в "берлогу" цереанина, и я окликнул:

— Господин взломщик!

Он развернулся на кресле, лязгнул челюстью и судорожно сглотнул. Чёрт, я совсем упустил, что не следует появляться перед ним в таком соблазнительно-обтянутом виде. Тем более, в свете сегодняшней фразы Кои о том, что я ему нравлюсь.

— Выглядишь сногсшибательно, шеф, — выдохнул цереанин.

— Спасибо, но комплиментами ты сейчас не отделаешься. Ты украл деньги у заместителя министра Укея?

— Я не у него, я по дороге. Этот взяточник, понимаешь ли, домик на Альдераане задумал прикупить, за двадцать миллионов. Ну, я воспользовался банковской неразберихой в связи с этим Кловисом...

— И сколько же ты увёл?

— Шестнадцать. Мы хотели тебе доложить, да ты последние дни из Сената не вылезаешь.

— Зато тратить уже начали.

— На дело, не на себя же. Две сотни я перевёл мандалорам на нормальную броню. Полтинник ушёл на апгрейд железа. И костюмы...

— Да, два ты видела, третий я отправила Сони, — подхватила Кои. — Осталось пятнадцать шестьсот девяносто.

— Деловые-е... — протянул я. — Ладно. Расходы утверждаю. Костюмы будем брать всем нашим. Под доспехом его носить можно?

— Да, Сони только что отписалась, броня садится идеально, — подтвердил Барн.

— Тогда для её подруги Лагос тоже надо заказать. И ещё один — для доктора Ветте. Она столько для нас делает, давно думаю, что ей подарить. Ну, не драгоценности же, в самом деле.

— А она, что, тоже... — удивился Барн.

— Нет, из самого обычного клана, — ответил я. — Но эскорт сенатора на Рилоте готовят примерно так же, как у нас фрейлин королевы. Кстати, о драгоценностях. Кои, раз деньги появились, надо купить тебе несколько комплектов, в представительских целях.

— Тогда меня точно начнут считать тайной любовницей толстяка, — усмехнулась та. — Но для репутации светской дамы это и неплохо.

— Значит, договорились.

— Остальное я в золото перекину, не возражаешь, шеф? — спросил цереанин. — Пусть лежит здесь в сейфе.

— Хорошо. И, на будущее, больше не занимайся такими операциями в банках муунов. Сейчас Республика возьмёт их за горло, если попадёшься, всех нас погубишь.

— Эноо... Вообще-то, я сейчас ещё один такой же финт провернул. Не утерпел. Когда есть возможность подоить самого Ганрэя...

— Трудно удержаться, я понимаю, — ругать его на сей раз у меня не повернулся язык. — Спрячь средства получше. Пусть вылежатся, потом посмотрим, куда применить.

— Будет сделано. Да ты не волнуйся, я проверял, бардак продолжается, наши только внешнюю охрану наладили, в систему пока никто не лез.

На подарки девчонки отреагировали по-разному. Когда мы вручили костюмы Рийо и Ниме, панторанка, одевшись, долго крутилась перед зеркалами, потом кокетливо изогнулась, выставила бедро, подперев его ладонью, стрельнула на меня глазами. Я улыбнулся, кивнул, но, всё же, посоветовал:

— Пробегись.

— Да, надо, — согласилась она. При выдающихся "достоинствах" панторанки особенно важно, насколько хорошо костюм держит грудь. Я этого по понятным причинам проверить не мог.

— Изумительно! — констатировала Рийо, совершив пробежку по моей гостиной. — Как жаль, что нельзя сделать вот эту часть отдельно, для спорта!

— Без этих деталей, — Кои потыкала пальцем в материал под грудью, — работать не будет, тут между слоями несущие ленты, получается нечто вроде корсета, только гибкого.

— Ну, хотя бы, с ними, в виде бюстье, — вздохнула панторанка.

Нима всё это время так и стояла, держа комбинезон в руках.

— А ты чего не меряешь? — спросил я.

— Мне ведь он не сильно нужен, я не боец, я простая ра... — она увидела, что я нахмурился, запнулась и закончила иначе: — Мои навыки ничтожны. И полезность в драке тоже.

— Зато для наблюдателя и навыки, и полезность вполне достаточны, — сказал я. — Стрелять ты научилась. А драться так, как девочки — ну, научишься со временем.

— Тогда, сенатор Чучи, сенатор Амидала, позвольте мне чаще заниматься с баронессами.

— Куда же ещё чаще? — удивился я. — Вы тренируетесь почти каждый вечер.

— Можно утром, до завтрака.

— Я не против, но не перестарайся, пожалуйста. Ты и так уже как та канарейка...

— Э... Кто?

— Птичка, которую Poruchik Zhevski спьяну в коньяк выдавил, — пояснила Рийо. — На Набу такой богатый фольклор...

М-да, научил на свою голову, подумал я, сдерживая смех. Ну, ничего, зато панторанка начинала понимать меня с полуслова, и общаться с ней стало так же легко, как с Осокой. Когда гостьям уже подали машину, Нима подошла ко мне, взяла за руку обеими своими. Глаза у неё были хитрые-хитрые.

— Сенатор Амидала, — сказала она, — я, конечно, помню, что я не рабыня, но... ты потрясающая хозяйка, лучшая в Галактике.

Реакция доктора Ветте на удивление совпала с Нимой. Всплеснув руками, красная твилека принялась уверять меня, что такая экипировка ей не по чину, что она просто врач, ничего особенного. Пришлось её переубеждать, хотя я догадывался, что она просто-напросто кокетничает. В конце концов, подарок Ветте приняла. И, вздохнув, добавила:

— Как жаль, что нельзя перейти к тебе на службу. С тобой так приятно иметь дело!

— Может, я начальница-деспот?

— Ха, ха, ха. Я не раз видела, как ты общаешься с помощницами, когда думаешь, никто не видит.

— То есть, мы раскрыты?

— Сомневаюсь, чтобы об этом знали все. Подобные моменты видят только те, кто часто заходит в твой сенатский офис.

— Успокоила.

— Какие у тебя планы на вечер? Мы сегодня устраиваем энки, ты и Сабе приглашены.

— Благодарю, но извини. Сабе сегодня позвала меня в "Печоры".

— Ах, как жаль, что наше мероприятие нельзя перенести! — непритворно расстроилась Ветте. — Я бы тоже с вами поехала. Ну, в другой раз.

Клуб, название которого можно перевести как "Печоры" — то есть, "пещеры", только в старинном произношении — располагался в районе, от которого Сенатский район отделял "город развлечений" Фобоси. Место тихое, не криминальное. По слухам, в квартале проживало довольно много преступников, в том числе, карманников и грабителей, но известно, что уголовники существа неглупые, и, подобно хищным птицам, не охотятся вблизи собственного гнезда. В клубе каждый из пяти залов имел тщательно выверенную планировку и отделку, создавая великолепную акустику, в них были сооружены небольшие сцены. Шестой, центральный зал служил вестибюлем и баром. Периодически в "Печорах" выступали различные музыкальные коллективы, в остальное же время клуб работал как караоке. В Освоенной Галактике эту забаву называли менее благозвучным термином "тултунэ". Смысл примерно тот же, что и по-японски: сочетание ботанского слова "чистый, незаполненный" с "мелодия". Почти каждый день один или два зала снимали для приватных вечеринок разные компашки, в остальные залы — приходи, кто хочешь. Мы с Сабе стали захаживать в "Печоры" сравнительно недавно. Сенатор, поющая в караоке, даже если она при этом абсолютно трезвая, рискует на следующий день получить о себе сенсационный материал на каком-нибудь жёлтом Голонет-канале. Другое дело — маскировка, сделанная для нас Старшим Инженером Храма. В качестве твилек нас ещё можно было узнать, тогрутами не узнал до сих пор ещё никто, кроме Кои. Раскраска лица и светлая контрастная "корона" на голове меняет внешность очень сильно. Исполнять дуэтом популярные песенки было весело, и, насколько можно судить, получалось у нас неплохо. Во всех залах клуба существует ограничение по времени, чтобы никто не узурпировал сцену на целый вечер, и поначалу мы, как и остальные, менялись с другими посетителями. Потом я стал замечать, что нас всё реже просят уступить место, а, приглядываясь внимательнее к публике, обнаружил довольно много народу, который вообще не подходит к микрофонам. Причём, среди них всё больше встречалось знакомых лиц. Неужели у нас появились поклонники? Это весьма лестно, однако, становиться чересчур популярными в мои планы не входило. Наверное, придётся сворачивать наши походы, как ни жаль. Местечко-то уютное, и голозапись в залах запрещена, для сохранения инкогнито это существенный плюс...

Сегодня я был настороже и, выйдя на сцену, почти сразу обратил внимание на мужчину, сидящего за столиком в глубине зала. Память на лица у меня в последнее время стала отличной, и я мог бы поклясться, что уже видел его. Но не в "Печорах", а раньше, и именно видел, а не общался. Мужчина сидел один, на столике перед ним разместились несколько высоких бокалов пива, два уже опустошённые, и вазочка с закусками. Мысленно перебрав все ситуации, где могла с ним столкнуться, я так ничего и не вспомнил. После очередной мелодии я отключил микрофон, жестом попросил Сабе сделать то же самое и сказал ей тихо:

— Типа с пивом видишь, один за столиком?

— Конечно, я его ещё при входе заметила.

— Где-то, мне кажется, он раньше мелькал. Не соглядатай ли?

Брови помощницы приподнялись.

— Ты серьёзно его не узнала? Это же Файс Рейзер Третий, бывший лидер "Поргз"!

Ах, вот почему мне знакомо его лицо! Этих "пингвинов" я время от времени включал под настроение в числе прочих представителей галактического рока. Сама группа была, как сказали бы у нас сведущие люди, андеграунд: лабали на вписках, диких тусах и сборных сэйшенах, пипл, кто в теме, торчал от них в полный рост, ну, а кто не догонял, тому опаньки. Выражаясь нормальным языком, такой неформатный коллектив на любителя, который не стремится понравиться массам и собирать громадные залы. Несмотря на официальное название "джизз-бэнд", музыку "Поргз", скорее, можно сравнить с рок-н-роллом и ритм-блюзом. За время существования группы сменилось несколько составов, все музыканты были одинаково хороши, не бренчали, играли виртуозно и, что называется, с душой. Их знаменитые длинные гитарные "запилы" перед финальным припевом — заслушаешься. Музыку им уже лет пятнадцать писал некий Ковенант Фарлонг или просто Кови — тот же композитор, которому заказывали саундтреки авторы популярных приключенческих сериалов. Что касается Рейзера, он не играл с группой уже несколько лет, занялся организацией концертов других, начинающих коллективов. Лицо его — неприметное, с узким подбородком и слегка опущенными уголками губ, что придавало Файсу меланхоличное выражение — я несколько раз встречал в новостных лентах. Любопытно, что делает этот человек в подобном клубе? Пришёл отдохнуть? Или его что-то заинтересовало? Хотя, я начинал догадываться, что именно. Мы.

Подозрения подтвердились, едва мы с Сабе, уступив место на сцене другому любителю, спустились по ступеням и сели за столик. Рейзер тотчас встал и направился в нашу сторону.

— Дамы, позвольте занять буквально минуту вашего внимания? — с вкрадчивыми нотками произнёс он.

Мы демонстративно переглянулись и хором ответили:

— Разве что минуту!!

А я добавил:

— Мы, вообще-то, пришли отдохнуть...

— И попутно доставили своим пением массу удовольствия собравшимся, — Рейзер уселся за наш столик против нас. От него резко пахло одеколоном, к которому примешивался аромат алкоголя и слабый, почти выветрившийся запах кальяна. — Разрешите представиться, я Файс Рейзер Третий, арт-директор.

— Мы Вас узнали, — кивнула Сабе.

— Девушки, я понимаю, что вы уже не школьницы, а взрослые барышни, наверное, закончили университет, имеете профессию... Но у вас такие чудесные голоса!

— Уж не хотите ли Вы заманить нас на эстраду? — прищурился я.

— "Заманить", что за слово! — воскликнул он. — Вы ведь и сами получаете удовольствие от пения, я это видел.

— Как взрослая барышня, я не склонна путать туризм с иммиграцией, — покачал головой я.

— В самом деле, ради удовольствия можно петь, когда захочется, если же это становится работой... — Сабе красноречиво развела руками.

— Вы полагаете, что необходимость выступать сведёт к нулю положительные эмоции? Такое случается, не спорю. Но ведь, не сделав попытки, не узнаешь. Что вы скажете насчёт любительских выступлений с одной из моих групп? В удобное вам время.

— Н-ну-у, не знаю, — протянул я.

— Или, хотя бы, записать несколько песен в студии, — продолжал уговаривать Рейзер.

— Только не клипы! — я выставил перед собой ладони. — Господин заместитель министра не будет в восторге, если увидит в Голонете лица своих сотрудниц. И полетим мы к новому месту службы куда-нибудь на Куат.

— Запишем только треки.

— Мы подумаем. Да, Гийта?

— Да, — кивнула Сабе.

— Подождите, "гийта", кажется, означает "песня"? — подался вперёд Рейзер. — Какое прелестное имя при Вашем голосе! А как зовут сестру?

— Квета, — не стал скрывать я. Всё равно, знакомых у меня-тогруты было уже предостаточно. В том числе, здесь, в "Печорах". Мужчины близких к человеку видов нами интересовались регулярно, и время от времени я позволял кому-то из них угостить нас кафом в баре клуба — но не более того.

— Тогруты очень романтичные создания, — улыбнулся Рейзер. — Девушки, милые, вот вам мои контакты, если согласитесь, я буду счастлив. Да и вы не пожалеете, уверяю.

Во избежание дальнейших уговоров нам пришлось покинуть клуб незамедлительно. Продюсер предложил нас подвезти — кто бы сомневался, ему, наверняка, хотелось узнать, где мы живём. Мы — тоже вполне ожидаемо — деликатно отказались. На площадку, где оставили спидер, сразу не пошли, сели на магнитку и после двух пересадок подъехали обратно к стоянке с другой стороны, по уровню выше. Пока я поправлял у зеркальной стены ожерелье, Сабе незаметно понаблюдала за лифтовым холлом.

— Чисто, — сообщила она.

— Тогда летим домой, — отозвался я.

— Как думаешь, нам согласиться или отказаться? — спросила Сабе, усаживаясь рядом со мной в машину.

— Ты о заманчивом предложении? Пока не знаю. С одной стороны, случись что, мы могли бы просто исчезнуть, улететь на гастроли, и всё...

— Я тоже об этом подумала.

— С другой, вот так прятаться, будучи у всех на виду, долго не получится, рано или поздно кто-нибудь случайно узнает. Ладно, потом решим.

Я махнул рукой и замолчал. Не скажешь же ей, что от Вейдера так не укроешься, он-то будет искать при помощи Силы. Можно ли как-то этого избежать, кроме способа Великого Магистра с Тёмным Деревом, я не знал. И вообще, продумывать этот вариант более детально сейчас не хотелось. Мысли снова и снова переносились на другую, более насущную проблему. Я рассчитывал, что через некоторое время после Сципио Анакин явится ко мне с повинной. А он всё не прилетал и не прилетал... Между тем, времени до событий будущего года оставалось всё меньше. В голову начинали лезть нехорошие предположения. Не изменил ли я своей глупой эскападой историю настолько, что события пойдут теперь совсем по иному пути? Улетая с планеты банков, я как-то об этом не подумал, не посчитал. Пожалуй, если через десять-двенадцать дней муженёк не прилетит в гости, придётся решительно исправлять ситуацию и самой лететь под каким-нибудь предлогом туда, к нему, чтобы вернуть всё в известное мне русло.

Дома меня ожидало приятное известие. Короткое сообщение от Ирис Тано: "Летим +2" Правда, не было сказано, когда и каким рейсом они летят. С минуту я глядел на короткую строчку. Кстати, а почему +2? Если бы плюс один, понятно, это Осокина сестрёнка Эрдени. А второй кто? Ещё какой-то родственник? Ещё минута размышлений, и я вторично за недолгое время обозвал себя дурой. Это не "летим с кем", а "летим когда"! Ведь у каждого сообщения есть дата и время отправки. От него и следует отсчитывать +2. Я перевёл в Голонете универсальную дату на времясчисление Шили, прибавил два часа и моментально обнаружил в местном расписании межзвёздный рейс с таким временем отправления. Рейс был транзитный, в столицу он прибывал завтра рано утром.

В тот вечер я не стал даже смывать с себя пигмент, предупредил насчёт завтрашнего дня Сабе и твилек, а затем лёг спать. Утром вновь водрузил на голову рога, накрасился, взял спидер и отправился встречать семейство Тано. Известно, что транзитные лайнеры, как, впрочем, и часть кораблей до Корусанта, на планету не спускаются, движение на низких орбитах и в атмосфере достаточно плотное и без этих громадин. Лайнер ложится на орбиту несколько выше синхронной, чтобы не спеша дрейфовать относительно поверхности планеты и "суточных" спутников. Пассажиры садятся в челнок, багажные секции с вещами грузятся в другой, и их отправляют вниз, на один из многочисленных терминалов, неравномерно разбросанных по экватору планеты-экуменополиса. Нужный мне терминал ближайшим не был, лететь до него было больше пятисот километров, то есть, для меня минут сорок пять, а для Сумари на летающем фургончике — час с небольшим. Комплекс терминала имел стандартную планировку, располагался он в "ущелье" городской застройки. Спидеры и аэробусы прибывали на многоуровневые стоянки, размещённые в толще блока, челноки и космические корабли небольших размеров подходили к двум посадочным площадкам-карнизам со стороны рукотворного ущелья. Верхний карниз предназначался для пассажирских кораблей, нижний — для грузовых. В свою очередь, "вокзал" был четырёхуровневым: верхний этаж — отправления, второй сверху — прибытия, ещё ниже погрузка-разгрузка, и в самом низу — сортировка грузов, привозимых и отправляемых планетарным транспортом. Зал прилёта кишел народом, здесь можно было встретить представителей всех человеческих рас и ещё двадцать — двадцать пять иных видов. При длине посадочного карниза примерно в пять платформ магнитки можно вообразить, какие размеры имело это помещение, и сколько существ могло здесь поместиться. Давно я не бывал в подобной толпе. На городских улицах просто нет подобных пространств, да и движение более упорядочено, что значительно уменьшает толчею. Большинство пассажиров и встречающих передвигалось с высоко поднятой головой, устремив взгляд на указатели, висящие на репульсорной подвеске, из-за чего столкновения были неизбежны. Несколько раз меня едва не сбили с ног, а лёгкие соприкосновения с чужими плечами и спинами и считать было бесполезно. Вот они, нужные ворота, в проёме которых виднеются пять эскалаторных лент. До времени посадки челнока по расписанию оставалось восемь минут, но табло над выходом гласило, что ещё четыре минуты составит задержка. Сущие пустяки! Несмотря на то, что пассажиров приглашают в челноки за полчаса до момента, когда лайнер ляжет на медленную орбиту, накладки случаются часто. То кто-нибудь опоздает, то перепутает посадочный челнок с тем, что отправляется на орбитальную пересадочную станцию. Коридор для входа также могут предоставить не сразу... Я протиснулся между тучной дамой, визгливо обсуждавшей что-то с собеседницей по комлинку, и рослым икточи в грубой одежде жителя Нижних Уровней и устроился возле одной из ажурных колонн, поддерживающих свод зала. Колонны эти, размером с шахту городского турболифта, пронизывали оба пассажирских яруса и служили притоками вентиляции. Ниже этажом, как я знал, их стенки становились сплошными, а воздух туда подавался сквозь другие ряды колонн, в верхний зал не выходящие. Наконец, цвет надписей на информационном табло выхода сменился с жёлтого на зелёный, декоративная арка портала засветилась изумрудным, пришли в движение два эскалатора, и в зал стали выходить первые прибывшие.

Ирис с младшей дочерью я заметил моментально, благодаря полосатому "кокошнику" рожек нашей профессорши. Двинулся было к ним навстречу, но почти тут же увидел серьёзную помеху своим планам. Помеха двигалась сквозь толпу, как нож сквозь масло, величаво, по безукоризненной прямой, и нард расступался, давая ей дорогу. Вот чёрт! Ну, не совсем чёрт, но тоже с рогами... Пришлось поскорее сдавать назад и прятаться за ту же колонну, пока меня не обнаружили. Я включил комлинк:

— Двойка!

— Здесь двойка, слышу тебя, — откликнулась Сумари.

— План меняется. Их встречает Праведная Тётка, нельзя, чтобы она меня почуяла. Действуй одна.

— Поняла.

— Панорамный микрофон держи включённым.

— Да.

Дальнейшее я слышал благодаря микрофону на воротнике Сумари. Подойдя к беседующим тогрутам, она спросила скучным официальным тоном:

— Госпожа Тано?

— Да-да, — ответила Ирис.

— Курьерская служба. Вы заказали доставку багажа. Проверьте адрес и подтвердите, чтобы я могла взять его на грузовом уровне.

— Ты уверена в своём выборе? — спросила магистр Шакти, которая и помешала мне подойти к Ирис. — Почему именно Фобоси? Это гораздо дальше от университета.

— Пустяки, вторая остановка на магнитопоезде, и станция буквально за углом, — сказала Ирис. — Где подтвердить, мисс? Да, благодарю Вас. Так вот, мне-то доехать несложно, гораздо важнее близость школы для Эрдени.

— В Сенатском районе, рядом с Университетским городком, тоже есть престижные школы, — голос Шакти оставался ровным, и всё же, я уловил едва заметную досаду, что Ирис не прислушивается и поступает по-своему.

— Престиж нам не главное, мы же не владельцы корпораций. И в политику не собираемся, да, дочь? Нам нужно добротное разностороннее образование. Школу, которую выбрала я, заканчивали многие деятели науки и искусства. Следовательно, уровень преподавания там очень хорош.

— Что ж, как знаешь. Идёмте, у меня здесь спидер, я вас отвезу.

Следовать за джедайской машиной я не рискнул. Гораздо разумнее было потерять их из виду и лететь самостоятельно, иначе тётка Шакти, чего доброго, почувствует в Силе поток внимания и решит поглядеть, кто это там такой любопытный их выслеживает. Вернувшись в свой регион, я дождался доклада Сумари, что груз доставлен, а посторонних в квартире нет, и только после этого отправился с визитом.

— Здравствуй, душенька! — Ирис заключила меня в объятия. — Помешала тебе Шакти нас встретить, да?

— Увы. Кто же знал?

— Знакомься. Вот это и есть Эрдени, моя младшая.

Я наклонился к девочке, и её руки тут же обняли меня за шею.

— Тётя Сенатор, — прошептала она, — ты во всём этом так похожа на нас!

— Нельзя называть меня сенатором, когда я так выгляжу, — предупредил я.

— Знаю. Я только один разочек! А так... Здравствуй, тётя Квета.

— У тебя есть сейчас немного времени? — спросила Ирис. — Хочу подробнее узнать обо всей этой мутной истории с терактом.

— Время есть, записей с собой нет, — развёл руками я. — Может быть, вы пока отдохнёте, немного, разберёте вещи, а вечером я зайду за вами? Заодно покажу, как быстро добраться до моего дома.

— Лучше идём прямо сейчас. Мы прекрасно выспались на лайнере, а вещи разберём вечером.

— Как скажешь.

— Куда нам, на манитопоезд?

— Нет. Линия магнитки проходит в стороне от моего дома, станция расположена неудобно, мы ею пользуемся как запасным вариантом. Есть способ лучше...

Межъярусный турболифт понёс нас вниз, на сорок восьмой горизонт. Я нарочно дождался момента, когда в кабину мы сядем одни, чтобы можно было свободно разговаривать.

— Смотрите, вот это нижние этажи вашего дома, — указал я.

— Ух, вниз он почти такой же, как вверх! — восхитилась Эрдени.

— На самом деле, всего в половину, — поправил я. — А вот там, видите, раз, два, третий дом такой же конструкции? Он расположен у соседней станции магнитки, за ней начинается территория университета. В нижних этажах этого дома живут мои сотрудницы. Одну вы недавно видели.

— Как бы курьерская служба? — улыбнулась Ирис.

— Совершенно верно.

— Я бы тоже не отказалась жить в отрицательных. Такая панорама...

— Я не рискнула предлагать, это, всё же, считается более дешёвыми этажами. К тому же, вверху больше света, рядом незастроенный нулевой слой.

— Да, я заметила, мы пролетали через этот прогал.

— Сейчас выйдем, и садимся на так называемый гиперпоезд, вон она, линия идёт. Перегоны у них длиннее, следующая станция, как раз, под площадью рядом с моим домом. Дальше можно пройти официально, поверху, а можно служебными коридорами. Я покажу, просто идите за мной, не задавая вопросов.

— Хорошо.

Гиперпоезда — транспорт дальних расстояний, станции расположены редко, весь Сенатский район укладывается в три перегона в одну сторону и четыре в другую. Практически каждая станция пересадочная. Около моего дома, например, проходили сразу две линии верхней системы магнитки, одна условно-радиальная, вторая кольцевая, соединяющая все соседние районы. В сочетании с лифтами получалась сложная система переходов, отводов, выходов, галереи то ныряли в цоколи зданий, то повисали прозрачными трубами над проездами. Некоторые использовались редко, поскольку со времени постройки станций появились более короткие пути. В одной из них находилась старая служебная дверь, ведущая в городские коммуникации. Пройдя метров тридцать по заброшенному трубопроводному коллектору, можно было попасть прямо в подвал сенатских апартаментов. Коллектор отыскал на старой схеме Барн, он же вместе с ремонтным дройдом установил на двери с обоих концов сервоприводы и магнитные замки, чтобы не лазили мальчишки. С наружной стороны двери выглядели обшарпанными и намертво приржавевшими к косяку, на самом же деле легко открывались сигналом комлинка.

— Здесь, конечно, темновато и иногда откуда-то тянет плесенью, вот как сейчас, — прокомментировал я, пока мы шли по коридору вдоль старых труб, — но пол и стены сухие, с потолка не капает. А это уже подвал моего дома, вернее, первоначальной его части.

Здание сенатских апартаментов чем-то напоминает винтовочный патрон, которым проткнули лист бумаги. На поверхности видна лишь "пуля" — стильная Т-образная в плане высотная часть, где представительство Набу занимает двухуровневый пентхаус, а ниже располагаются собственно апартаменты — сравнительно небольшие квартиры чиновников, по три или четыре на этаже. Во времена первого строительства оно выглядело несколько иначе, старая часть значительно больше и тяжеловеснее, как и положено гильзе того воображаемого патрона, и занимает весь промежуток между горизонтами. Именно в ней находится тот самый зал, где проходил памятный приём, когда я танцевал с Осоко за портьерами. После начала сооружения пятидесятой "скорлупы" вокруг планеты бывший чердачный гараж для спидеров, расположенный над залом, стал гаражом подземным и основанием для новой высотной части, где также выкроили место под вестибюли. Именно в этом гараже встречались все лифты старого и нового зданий.

— Если ехать до верхнего этажа, попадаешь в вестибюль высотной части, — объяснил я. — Этот — технический, с поверхности сюда доходит только резервный лифт. Он нам и нужен. Им почти не пользуются, с него неудобно выходить на улицу, а на этом уровне вообще никто, кроме техников, не бывает. Указателей тут нет, дорогу надо запомнить. Видите вот ту дверь? За ней Большая Лестница, она ведёт из вестибюля выше в банкетный зал под нами.

— Настоящие катакомбы, — восхитилась Эрдени. — Здорово!

— Не страшно тебе?

— Что ты! Наоборот, интересно.

— Где катакомбы, так это у нас на базе. Она начинается как раз под станцией, где мы садились на гиперпоезд. Потом покажу, — пообещал я. — Вот вернётся Осока...

— А она где?

— Полетела к клонерам, на планету Камино, нужно кое-что у них забрать.

Иллюзия взлёта в лифте над нарисованным городом привела Эрдени в полный восторг.

— Вот это картинки!

— Хитрость в том, что на каждом этаже своё изображение, именно с этой высоты, — сказала Ирис. — Они стыкуются через эти как бы оконные переплёты так, что глазу незаметно.

— Получается, на каждом этаже нужно было наносить свою голограмму с глубиной?

— Да, — кивнул я. — Мы так и не знаем, зачем это сделали в служебном лифте.

— У какой-то важной шишки была клаустрофобия, — Ирис смутилась: — Извини.

— Ничего, у меня нормальный уровень самокритики.

Наверху я позвал Теклу и попросил организовать нам завтрак. Сам же установил проектор и начал рассказывать историю теракта с самого начала. Ирис слушала, в паузах задавала вопросы, Эрдени сидела тихо, словно её здесь вообще нет. Я решил, что мать приучила её ни при каких обстоятельствах не вмешиваться во взрослые разговоры. Оказалось, всё немного иначе. Когда мы с Ирис всё обсудили, девочка посмотрела на мать, на меня и сказала:

— Мне кое-что непонятно, объясните, пожалуйста...

Вот это деликатность так деликатность! Разумеется, мы с готовностью разъяснили ей те нюансы, которые взрослому очевидны — или просто известны по опыту — а ребёнку ещё незнакомы.

— Всё-таки, очень странно выходит. Подруга, которая джедайка, её предала, а Вентресс, сепаратистка, наоборот, помогла, — задумчиво произнесла Эрдени.

— Такое сейчас странное время, всё перепутывается, — развёл руками я, вовремя сообразив, что приводить десятилетней девочке аллегорию про воробья и навоз будет неуместно.

— Мам, попроси Квету рассказать ещё про сестру, — взмолилась Эрдени.

— Я расскажу, но вы, хотя бы, поешьте, — я указал глазами на тарелки с завтраком, которые принесла Текла, а увлечённые беседой тогруы и не заметили.

— Да-а, — спохватилась Ирис. — Ешь, детка. Пад... то есть, Квета расскажет ещё. Правда?

— Конечно, сегодня у меня уйма времени. Только что именно?

— Про музыкальных фанатов, например. Ты обещала дать послушать ту музыку в качестве.

— Легко!

Под мои рассказы Эрдени как раз расправилась с завтраком, допила чай, поставила кружку на столик, выпрямилась... и вдруг застыла с приоткрытым ртом. Я повернул голову. Возле крайней арки гостиной со стороны кабинета и спальни, опершись на раму плечом, стояла Осока и смотрела на нас. Ирис тихонько ахнула, прикрыла рот пальцами. Немая сцена длилась несколько секунд, потом Эрдени с радостным изгом кинулась опешившей сестре на шею. Подбежала Ирис. Нерешительно остановилась в шаге.

— Здравствуй, Осока.

— Здравствуй, мама.

— Звёзды, ты такая взрослая! — молитвенно сложила руки Ирис.

— Конечно, мне уже шестнадцать.

— Простишь ли ты меня, дочка? — из глаз матери катились слёзы.

— За что?

— Что отдала тебя.

— Ну, какие глупости! Я хотела научиться и научилась. Хотела приключений и получила их. Даже больше, чем ожидала. Не надо, мама. Погоди, сестрёнка, видишь, наша мама расстроена.

На цыпочках, стараясь не касаться пола каблуками, я покинул гостиную. Не стоит им мешать. После ночного разговора в каюте униветситетского корабля я не сомневался, что Осока всё понимает правильно и ко всему относится верно. Она справится. А мне, вообще-то, надо смыть пигмент и переодеться, вдруг из Сената позвонят, как в таком виде прикажете отвечать? Ага, сейчазз. Попытка самоустраниться потерпела фиаско уже через десять минут. Я не успел принять душ и толком просушиться, как в гардеробный закуток заглянула Эрдени:

— Сенатор Амидала, можно к Вам?

— Заходи.

— Почему Вы ушли?

— Ну, вам же нужно пообщаться в кругу семьи.

— Мама говорит, что Вы тоже теперь наша семья, неважно, что мы разных видов. С посторонними таких отношений не бывает.

— Почему, в таком случае, ты начала говорить мне "Вы"? — поинтересовался я, снимая с вешалки платье и просовывая голову в ворот.

— Вы ведь сейчас Сенатор, — пожала плечами Эрдени.

— А если я переоденусь, скажем, в твилеку, тоже будет "Вы"?

— Не знаю, смотря насколько важной дамой Вы будете.

Ну, не прелесть ли?!

— Так вот, — сказал я, подавив улыбку. — Я сейчас просто Падме. А для вас — всегда, кроме случаев, когда рядом посторонние. Понятно?

— Ага. Тогда, тем более, пойдём! — она решительно взяла мою руку обеими своими и потянула в направлении гостиной.

Надо ли после этого говорить, что Ирис вписалась в нашу тесную компанию так, словно всегда была тут? Она лишь раз спросила, не стеснит ли, и получив ответ, что нет, стала заезжать ко мне почти каждый вечер. Меня её присутствие, действительно, не беспокоило в любых дозах, тут я не слукавил. Наоборот, дополнительная отдушина после долгих заседаний и утомительных дебатов до хрипоты, когда возникало жгучее желание дать в глаз кому-нибудь из наиболее отъявленных оппонентов. Базарные бабы, а не сенаторы... Раньше мне некому было излить эмоции по этому поводу. Сотрудницам как-то неэтично, даже Кои. Посочувствовать мне могла одна лишь Рийо, она сама наблюдала все эти склоки, но её они раздражали не меньше моего. Другое дело Ирис. Тогрута всегда была готова поддержать, а то и дать совет, основываясь на опыте профессионального историка. Только за первые две недели я трижды воспользовался её информацией: двум сенаторам припомнил малоизвестные факты из истории их собственных планет, в третий раз, вынося на обсуждение документ, сослался на прецедент шестисотлетней давности.

С Осокой Ирис избрала выжидательную тактику. Не навязывалась, не стремилась пообщаться наедине. Очень разумно, тем более, что за мать всё, что нужно, делала Эрдени. После уроков стремглав летела на базу к сестре, и тащить её оттуда приходилось буквально на аркане. Через несколько дней это привело к тому, что Осока по вечерам сама стала привозить сестру ко мне и, таким образом, виделась с матерью. Как раз то, что требовалось. Исключительно удачно обернулась и сценка, когда я случайно обратился к Ирис "мам". При Осоке. Глаза у юной джедайки были соответствующие. Я видел, чувствовал, что Осокины баррикады скоро рухнут, и отношения с матерью установятся у неё примерно как со мной или Айлой.

Именно Ирис однажды вечером обратила внимание, что я болезненно морщусь, поправляя под платьем бельё.

— Что такое? — спросила она.

— Пустяки, просто грудь побаливает.

— А раньше было так же?

Я достаточно долго прожил в теле женщины, чтобы понять суть вопроса. Ответил:

— Когда как. Я довольно легко переношу.

— Скажи-ка, в последние две-три недели тебя не тошнило ли?

— Ну, пару раз... — я осёкся, так как сообразил, к чему она клонит. — Ты думаешь, что я... Да нет, быть не может!

— Помнишь, тогда в подвале ты обратила внимания на запах? Хотя он не был таким уж сильным. Всё вместе — весьма красноречивые признаки.

— Надо проверить, конечно... — цепляясь за последний краешек отрицания, пробормотал я. Хотя чего уж тут проверять! Последний сюрприз подкрался незаметно, хотя был известен заранее. Когда же это получилось? Должно быть, ещё в ночь перед судом над Осокой, других вариантов нет. Я-то всё мучился, что этого может не случиться, и история пойдёт по совсем другому пути. А оно произошло. Я — беременный.

Дальняя поездка

Сообщать о своём положении я пока не стал даже помощницам. Рано. Они сразу начнут пылинки с меня сдувать и на руках носить, а я пока в этом не нуждаюсь. Ветте, поразмыслив, я, всё-таки, поставил в известность: решение, что моим личным врачом будет именно она, созрело давно. Вряд ли это совпадало с прошлой версией событий, но узнать, как я поступила тогда, мне было неоткуда. Всё, что касалось той беременности, оставалось тайной за семью печатями даже годы спустя.

— Хорошо, что говоришь сразу, — одобрила мои действия красная твилека. — Перечитаю подробнее этот раздел. Роды мне принимать приходилось несколько раз, а теорию изучала давно, извини.

— Это ты извини. Другого надёжного врача у меня просто нет, — сказал я.

— И не потребуется. Если возникнет необходимость, я сама проконсультируюсь с любым профессором, с любой клиникой. Личность твою не раскрою. Да всё пройдёт нормально, не волнуйся.

Я сделал неопределённый жест руками. Всё, что я испытывал на настоящий момент — чувство огромного облегчения. То, что я научился переносить секс со Скайуокером без последующих истерик, вовсе не означало, что я ждал его с нетерпением. Висящая где-то на заднем плане мысль о ещё одной предстоящей бурной ночи сильно портила настроение. Особенно муторно было в последние недели, после ухода Осоки из Ордена, но я был уверен, что надо, ибо сроки поджимают. И ради "правильного" течения дальнейших событий готов был даже взять инициативу на себя. А сейчас — всё. Уже не надо. О том, что будет потом, после родов, я предпочитал не задумываться вовсе. Как сказал в лихие 90-е известному писателю-сатирику криминальный бизнесмен: "Где я, и где завтра".

События, тем временем, шли своим чередом. Некоторые были мне известны по прошлой версии, о других я знал понаслышке, о третьих не подозревал вовсе. Хорошо, что последние на общую ситуацию почти не влияли, и поводов для тревоги не возникало. Сначала пропал Джа Джа Бинкс. Полетел вместе с Мэйсом Винду на Бардотту расследовать исчезновения местных жрецов и стал свидетелем похищения королевы планеты. Несколько дней о Бинксе и Винду не было никаких вестей. В Сенате у меня и помощниц то и дело интересовались, не вышел ли кто-нибудь из них на связь. Одни — дежурно-вежливо, другие — с тайной надеждой, что Бинкс уже и не вернётся. Наверное, в Храме о Винду беспокоились примерно в таком же духе. По большому счёту, посланцы стоили друг друга: от изобилия друзей не страдал ни тот, ни другой, а действовать окружающим на нервы, каждый в своём роде, оба были большие искусники.

— Кое-кто, наверняка, уже прикидывает, какие кандидатуры выдвинут на место Винду в Совет, — подтвердила мои предположения Осока.

— М-да, — вздохнул я, — "если в зале есть джедаи, вы не обижайтесь, так-то, поодиночке вы ребята отличные, а вот все вместе..." Тебе не кажется, что в Сельскохозяйственный Корпус стоило бы отправлять не тех, у кого недостаточно способностей в Силе, а лиц с неумеренным честолюбием?

— О, при всём моём уважении к Небошлёпу, тогда ты была бы девушкой агронома, без вариантов, — захихикала она.

— Да, то-то был бы позор! — картинно заломил я руки. — Королева и землепашец!

Как и следовало ожидать, Бинкс и Винду возвратились героями. Следующую неделю Джа Джа слонялся по Сенату, скромно рассказывая, что "моя не прояви себя великая воин, но крепко набил несколько морда и много спасай королева, а мастер Мэйс прикрывай моя спина". С каждым разом к эпическому повествованию добавлялись всё новые, более цветистые подробности, новые ужасные враги. В общем, к выходному гунганский триумфатор достал всех, и пришлось вмешаться мне. Увещевать Бинкса смысла не было, такие понятия, как деликатность, ему неведомы, поэтому я поступил тоньше: выразил сожаление, что сородичи на Набу ещё не в курсе этих удивительных событий. Джа Джа пошевелил стебельками глаз, сложил перед собой руки, глухо стукнув ногтями, что у него было признаком глубокой задумчивости, а затем многословно принялся просить меня о коротком отпуске. Пришлось разрешить, упомянув между прочим, что после такой напряжённой командировки нужно хорошенько отдохнуть. На долгое отсутствие гунгана я не надеялся: в родном городе он неизбежно замучает своими байками всех, кого сможет, и его с почестями выпроводят обратно.

— Благодарю тебя, Сенатор, — поклонился Бинкс. — Моя постарайся быстро восстанови сила и вертайся к свои обязанности!

Далеко он, однако, не ушёл. Только-только я сосредоточился на текущих документах, Джа Джа с развевающимися ушами влетел обратно в кабинет.

— Сенатор Амидала, к тебе посетитель! — возопил он. — Мастер-джедай, да какой! Моя думай, принёс секретный информация.

— Информацию?

— Да, да! Моя знай про его, это разведка.

— Так зови, не заставляй ждать.

Через несколько секунд в кабинет вошёл высокий, лишь чуть ниже Анакина, мужчина с длинными иссиня-чёрными волосами, заплетёнными в многочисленные косички. Из-за широких плеч и мощных рук он казался крупнее Скайуокера, хотя на самом деле оба находились в одной весовой категории.

— Добрый вечер, сенатор Амидала, — произнёс он. — Простите, что побеспокоил...

— Здравствуйте, мастер Вос! — отвечал я. — Несказанно рада, что Вы сами зашли ко мне. Присаживайтесь. Давно хотела познакомиться с Вами лично.

— Мне это лестно, Сенатор, но, подозреваю, Вы слишком высокого мнения обо мне, — слегка усмехнулся он, пододвигая стул. — Всё, что говорит про меня Айла, делите на три, а лучше — на четыре.

— О, мы, конечно, подруги, но я привыкла слушать мнения из разных источников. У меня к Вам будет важный разговор. Давайте так: сначала расскажите, по какому делу пришли Вы, а потом уж я буду грузить Вас своими проблемами.

— Принимается. Вот это, — на стол лёг небольшой кристаллический накопитель, — просила передать Вам Асаж Вентресс в случае её смерти. Мы работали вместе на крайнем задании. Точнее... Крайнем для меня, для неё оно стало последним...

Вос говорил глухо, я видел, что он не на шутку опечален этим событием, и решил приоткрыть кусочек будущего, в завуалированной форме:

— Не горюйте, мастер. У меня ощущение, что она не навсегда покинула нас.

— К сожалению, на этот раз надежды нет. Я сам отвёз её тело для погребения на Датомире.

— Вентресс всегда напоминала мне одичавшего домашнего зверька, — медленно сказал я. — Может быть, знаете такого: царственная грация, мягкие лапки, а в них — острые, как бритва, когти.

— Фелинкс.

— У меня дома его зовут просто кошкой. И, по легенде, у каждой кошки девять жизней. Асаж на данный момент истратила только три. Датомирские ведьмы очень ловко манипулируют жизнью и смертью, особенно Ночные Сёстры. Будем надеяться, что я не ошибаюсь, и вскоре она заглянет ко мне за вот этим. Что там, кстати, она не говорила?

— Некие карты, которыми Вы интересовались.

— Видимо, планы помещений, — понимающе кивнул я. — Армейская разведка будет ей очень благодарна.

— Хотите заняться её реабилитацией?

— Непременно. После истории с Осокой Асаж заслужила это точно. Она говорила, что из розыска мы её сняли?

— Говорила. Простите за любопытство, как вы познакомились?

— О, я давно за ней наблюдала, — махнул рукой я. — Когда она стала наёмницей — особенно. Слышали историю про младшего Фетта и сундук с живым товаром? Я так хохотала, когда агент принёс мне эту информацию. А после Оби-Вана и потом Осоки я поняла, что девушка стремительно исправляется, и с ней можно иметь дело. Тогда и купила у неё кое-что с этого кристалла.

— Она о Вас была довольно лестного мнения... в свойственных ей выражениях.

— Надеюсь, она не находит меня привлекательной? — насторожился я.

— Роскошной и стильной, так она говорила. В основном, она обсуждала Ваши деловые качества.

— Хм, выходит, не только я собирала о ней данные? Что ж, этого следовало ожидать от такой умной и опытной особы. И она, действительно, высоко меня оценила, иначе бы не оставила кристалл именно мне. Благодарю Вас, Квинлан, что доставили.

— Пустяки. Так о чём Вы хотели поговорить, Сенатор?

— Мне будет нужна Ваша помощь. Не прямо сейчас, но без Вас такую фигуру не взять. Дело в том... Я, кажется, вычислила, где сидит тот, кого Вы ищете. Второй. Наставник.

Он внимательно посмотрел мне в глаза. И вдруг сказал:

— Здесь. В столице. Ты даже знаешь, кто он.

— Э-э...

— Но мне не скажешь, — так же уверенно продолжал он. — Сейчас не скажешь.

Я медленно выдохнул. Кивнул:

— Боюсь спугнуть. Если этот урод насторожится, всё пропало. Я слишком долго всё готовила, чтобы нарушить планы из-за одного неосторожного слова.

— Разумно. Что требуется от меня?

— Прибыть на Корусант в нужный момент. Одному, без клонов. И без огласки.

— Вирус существует?

В первый момент я не сообразил, о чём он, но через пару секунд догадался. В истории с Тапом и Пятернёй было подозрение, что сепаратисты разработали некую инфекцию, поражающую только клонов.

— Ох, Квинлан, это не вирус, а кое-что похуже.

— И поэтому "Лилиана"? — спросил он. Господи, какой стремительный, цепкий ум у этого человека!

— Да, а вскоре туда же уйдёт с Лантиллиса "Виолетта".

— Жаль, мне нельзя тоже заменить флагман. Подозрительно. Я ведь не Ваша лучшая подруга, Сенатор, — на губах Воса снова появилась улыбка. И погасла. Он продолжал: — Ничего, кто предупреждён... Какой будет сигнал?

— Сигнал подаст сам враг. Как только он избавится от графа, это будет означать, что война ему больше не нужна, и он готов сделать главный ход. Захватить власть.

— Не будет ли поздно? Перелёт требует времени.

— Враг не сможет ударить мгновенно, ему нужно будет сначала отвлечь Орден, создать иллюзию последнего рывка к победе.

— Гривус?

— Судя по всему. Оставлять его в живых нельзя, слишком опасен.

— Не наоборот ли? Хотя, нет, нет. Ты права. Сначала Дуку. Гривус полководец, не политик. Он сперва выполнит приказы, лишь затем задумается над странностями. А времени уже не останется. Спрошу ещё. Где гарантия, что враг не почует возмущение в Силе и не отреагирует? Мы не знаем пределов его возможностей.

— Если почует заранее, обязательно отреагирует, — согласился я. — Вот я и стараюсь не представлять для него опасности...

— Пока менять что-либо не станет слишком поздно. Тактика хороша... когда знаешь, что именно он предпримет.

— У меня как раз есть такая информация. Достоверная, — с нажимом добавил я, заметив, что он собирается задать вопрос. — С самого начала войны события развиваются согласно этому плану, пункт в пункт. Любая угроза устраняется, либо сразу и жёстко, либо деликатно, с течением времени. В зависимости от степени опасности.

— От вероятности возникновения, — поправил он. — Наиболее ожидаемые угрозы он просчитал детально и нейтрализует их аккуратно. А расписать все случайные флуктуации не хватило бы ни времени, ни сил.

— Надеюсь, на запасной план — тоже.

— Кардинально иной? Исключено. Слишком объёмно. Варианты у него, наверняка, есть, но все в рамках основной задумки. Как я понимаю, тебе они неизвестны?

— Увы, нет.

— Значит, нужно быть вдвойне аккуратными.

— Приложу все усилия. Ну, а если со мной вдруг что-то случиться, дальше вы уж сами. С Айлой и Осокой Тано. Они в курсе ситуации, знают мою агентуру, а агентура знает их.

Вос молча кивнул. Он не хуже меня понимал, по какому краю я хожу, и что все утешительные слова не имеют смысла.

— Что ж, общая схема действий мне ясна, — после паузы сказал джедай. — В случае острой необходимости держим связь через Айлу, это не вызовет подозрений.

— Вы часто общаетесь?

— Периодически.

— Отлично. Загляните в Библиотеку Храма, попросите у Старшего Инженера ключи повышенной стойкости. Среди связистов могут оказаться люди нашего врага.

— Хорошо. Надеюсь, ещё увидимся. И да пребудет Сила со всеми нами.

Проводив Воса, я пошёл в спальню и с размаху повалился на кровать. Подготовка завершена. До сегодняшнего дня в моём перечне сил и средств недоставало одной — джедая, достаточно сильного, чтобы арестовать самого Сидиуса. Ни Айла, ни Осока с ним не справились бы. Кеноби, Шакти и Йоду Палпатин предусмотрительно заманит подальше от столицы, а на Винду полагаться нельзя. Теперь решена и эта задача. Остаётся ждать, сможет ли Барн взломать шифрование тайных переговоров канцлера, хотя бы, несколько сеансов, чтобы предъявить в суде. В случае неудачи придётся полагаться только на показания свидетелей, это ослабит нашу позицию. В любом случае, думать над этим рано, до суда над старым мерзавцем надо ещё дожить.

Я, кажется, задремал ненадолго, а очнулся, когда ощутил присутствие в комнате кого-то знакомого. Нет, чувствительность к Силе во мне не проявилась, просто любой организм на подсознательном уровне отмечает незначительные признаки: шорохи от движения, дыхание, тепло живого существа.

— Не хотела тебя будить, — сказала Кои, отрываясь от экрана датапада. — Ты так мило спала.

— Есть новости?

— Ну, такие, не первостепенной важности. Кое-что с Рилота. Вчера в столицу прилетел Чем Синдулла, привёз дочку к докторам. Сумари удалось посплетничать с одной из его женщин.

— Дочь Синдуллы больна? Опасно?

— Нет, это другие доктора. Бедная девочка вся в отца, трудно будет найти ей приличного мужа.

— А-а, — сообразил я. Известно, что мужчины у твилеков, мягко говоря, не отличаются красотой, и "вся в отца" означало примерно то же, что известное земное выражение про смертный грех. Поэтому профессиональный революционер решил обратиться к пластическим хирургам. Сколько ей сейчас? На два года старше Нолы, выходит, почти одиннадцать. Видимо, случай, и впрямь, тяжёлый, если нельзя подождать ещё несколько лет.

— Снимок есть? — я приподнялся на локте.

— Вот.

Действительно, "вся в отца". Практически. Цвет кожи не оранжевый, как у Чема, а грязно-жёлтый, пигментные полосы на лекках не яркие, а размазанные, невыразительные. Тонкие губы, какая-то болезненная одутловатость щёк при общей худобе и мешки под глазами... Впрочем, у девочки была неплохая форма носа и красивый бирюзовый цвет глаз, значительно ярче, чем у Вентресс.

— Но ведь не из-за неё же ты такая расстроенная? — спросил я, откидывая одеяло и садясь на кровати.

— Нет, конечно. Что мне за дело до чужого ребёнка? На Рилоте зреет какая-то ситуация, заваривается каша. Пламенный революционер в ней не замешан, он сам на нервах по этому поводу.

— Думаешь, происки сепов? Хотят повторить Ондерон?

— Может, сепы, может, нет, но ситуация для смены власти крайне благоприятная. Видишь ли, в давние спокойные времена тон в Президиуме задавали дома Секура, Фенн и Дира. Баронам Олан и Уна оставалось лишь подчиняться. Когда вместо Уна пришёл барон Сийврон, стало совсем хорошо. Но ненадолго. Сначала обезглавили Феннов. Роф'енн обесчестил себя, преемник Х'арисф'енн вообще служил Дуку, хорошо, что Вос вовремя его устранил. Сейчас у них всем заправляет Местоблюститель, прожжённый такой подонок.

— Что, нет даже Наследницы?

— Есть. Суилияф'енн, дочь Х'ариса и Набринар'ихэ. Да толку от этого? Наследнице два стандартных года с небольшим. Она даже Формулу Запрета без подсказки выговорить не может, не то что понять суть вопроса. А Набрина тряпка. Надавить на неё — делать нечего.

— То есть, опять расклад "три — два", — сказал я.

— Пока. И это беда, учитывая личность преемника Сийвронов. Молодой Тол — талант, прирождённый лидер, но он абсолютно беспринципен. Устрани барона Рола, и Секуры с Дирами оказываются в меньшинстве.

— В результате планета будет потеряна для Республики?

— Так или иначе, — кивнула Кои. — Не сепы, так хатты. Бледный Биб, мажордом Джаббы, ты должна была видеть его на Татуине...

— Видела, как же, — подтвердил я. — В судейской ложе. Настолько омерзительная внешность, что трудно не запомнить.

— Он сын барона Уна. И очень хотел бы занять кресло в Президиуме, выдворив либо Секур, либо Дир.

— Мотив.

— Ещё какой. А Фирит, преемник Оланов, ведёт с Джаббой, так сказать, бизнес. Знает ли об этом его папаша Чий, у меня нет данных.

— Да, дела...

— Дела, — Кои пересела на кровать рядом со мной, взяла за руку: — Падме, дай мне отпуск, а? Понимаю, что нужна тебе здесь, но на кону целая планета! Я разберусь и сразу обратно. Сумари пока будет за нас двух.

— Нет, Кои, так не пойдёт.

— Пойми же ты! Рилот — не просто Рилот, все диаспоры...

— Именно поэтому одну я тебя не отпущу. И Сумари мы возьмём с собой тоже.

— "Мы"?

— Надеюсь, ты не сочтёшь меня обузой?

— О, Римаат, ну, разумеется, нет! Но как же твоя основная задача? Разве у тебя есть время на проблемы моего народа?

— Да. Теперь да. Только что я переговорила с человеком, который должен сыграть в нашей задумке ключевую роль. Теперь остаётся одно: не спугнуть врага. Для этого лучше всего будет заняться чем-то не связанным.

— Разумно. И всё же, спрошу ещё раз. Ты уверена, что можно? Не прощу себе, если вдруг ради местных интересов сорвётся нечто большее.

— Скажем так, вероятность события, с которым без нас не справится Сабе, не больше, чем один к ста.

— Тогда ладно, — сказала она. Помолчав, добавила: — Хотела бы я быть настолько уверена в успехе нашей поездки.

— Было бы здорово взять ещё и Осоку, но...

— Её рожки будут привлекать внимание, и тут уж Палпатину точно донесут.

— Вот-вот. Ну, ничего, зато Наследница с ней будет в абсолютной безопасности.

Маленькие неожиданности начали преследовать нас ещё на этапе подготовки. Во-первых, узнав о предстоящей поездке, Рийо — тихая уравновешенная Рийо — отреагировала неожиданно бурно:

— Я с вами! И не спорь!

Вслед за ней начала проситься в поездку и Нима. Она, конечно, не требовала, она умоляла.

— Сенатор, миленькая, разреши! Я ведь столько тренировалась! Специально тренировалась, чтобы не быть бесполезной. Мне нужна проверка, очень нужна. Иначе я снова начну думать, что ничему не смогу научиться.

— Честно, девочки, не знаю, что вам ответить, — развёл руками я. — Сама я готова на риск, потому что понимаю уровень своих навыков. Но вы рискуете больше, потому что в первый раз.

— Я не в первый, — тряхнула головой Рийо. — Первый был на Орто Плутонии, потом ещё на корабле Торговой Федерации. Мне тогда не хватало физподготовки, но сейчас я её подтянула, согласись.

— Что верно, то верно. Хорошо, считайте, что я "за", но, поскольку в данном случае мы помогаем Кои, окончательное решение будет за ней.

Твилека, узнав о паре новых добровольцев, задумалась всего на пару мгновений и отпасовала решение обратно мне:

— Смотри сама. Я бы взяла. Сенатора Чучи — точно. Не забывай, она уже засветилась в обществе в качестве дальней родственницы Секур с Тариса. И ещё одно соображение. У канцлера будет меньше поводов для подозрений, что ты затеваешь какую-то сольную игру.

— Пожалуй.

Отпрашиваться у Палпатина я отправился в одиночестве. Легенда была заготовлена и детально проработана, разговор не обещал быть сложным. По дороге, в коридоре личного сектора канцлера, я безжалостно изгнал из головы воспоминания о том, кем является этот человек на самом деле. Сейчас он просто верховный руководитель Республики, уроженец одной со мной планеты, который не раз проявлял ко мне доброту и участие. Дождавшись, пока бесшумные приводы неторопливо раскроют массивные входные двери, я с вежливой улыбкой переступил порог рабочей анфилады канцлера. Помимо приёмной, где ждали посетители, здесь, при входе, тоже имелись два глубоких дивана, из широкого обрамления которых поднимались вверх зонтики торшеров. Диваны предназначались для тех сортов челяди, коим не положено покидать хозяина ни на минуту, но, в отличие, например, от помощниц, и при разговоре присутствовать не имеют права. Палпатин встретил меня прямо возле них.

— Проходите, дитя моё, — радушно раскинул он руки. — Прошу! Вы сегодня просто обворожительны!

Хм, вот не думал, что старый павиан заметит. Сегодня я надел серо-стальное с лёгким коричневатым оттенком платье наподобие длинной-длинной водолазки, плотно обволакивающее фигуру от шеи до бёдер, а у колен расходящееся небольшими складками. Платье было простое, без украшений и декора, изюминка заключалась в материале. С виду и на ощупь он точь-в-точь имитировал замшу, из-за чего со стороны непонятно, как платье без единой застёжки так идеально прилегает к телу. На самом деле, стоило приложить небольшое усилие, и материал растягивался, позволяя надевать и снимать платье просто через голову, как обыкновенный свитер, а затем восстанавливал форму. Жаль, недолго мне осталось носить облегающие вещи...

— Что-то случилось? — спросил Палпатин.

— Нет-нет, всё хорошо, — отвечал я, идя рядом с ним по тёмно-красным коврам к возвышению у окна, где был смонтирован его стол. — У меня возникла интересная мысль. Третьего дня в Комитете лоялистов зашёл разговор о нейтральных системах, и я подумала: а ведь они составляют значительный процент населённой Галактики. И мы с ними фактически никак не работаем, несмотря на то, что многие относятся к Республике неплохо.

— Да, это упущение стоило нам Мандалора, — лицо Верховного приобрело скорбное выражение, он обогнул стол, сделал жест мне: — Присаживайтесь, моя дорогая. Так комитет хочет предпринять шаги в данном направлении?

— Скорее, это наша женская инициатива, — похлопал я глазками. — Проехать по некоторым системам, прозондировать почву, но открыто пока никого не уговаривать. Я бы, между делом, поведала пару историй о том, как вели себя сепаратисты на Мэридуне и Ондероне.

— О, мастер Скайуокер рассказывал Вам? — заинтересовался Палпатин.

— Нет, что Вы! — вздохнул я. — Он, как галантный ухажёр, старается беречь мою тонкую ранимую натуру. О Мэридуне я знаю от баронессы Секуры, а про Ондерон — от ученицы Скайуокера. Бывшей, — с правильной интонацией добавил я. Брови старого сита шевельнулись:

— Вы раздосадованы той историей, моя дорогая?

— Да, немного. Я не ожидала, что столь блестящий офицер, как Уилхафф Таркин, поведёт себя как совершенно бесчестный человек.

— Окажите ему снисхождение. Он издавна недолюбливает джедаев, что-то личное, кажется. В любом случае, эта Тано чудесная девочка, очень способная, она, безусловно, сможет найти место в жизни и вне Ордена.

— Надеюсь.

— Вы, кстати, не знаете, где она сейчас?

— Приблизительно. Где-то здесь, на нижних уровнях, — с абсолютно серьёзным лицом сообщил я, посмеиваясь про себя. Нижние уровни настолько необъятны, что с равным успехом можно было дать адрес "планета Ондерон" или "планета Татуин".

— Она не просила Вас о помощи? Или сенатора Чучи?

— Что Вы, — я манерно махнул рукой, — она слишком горда. Я думала предложить, но не стала.

— Вам виднее... Так возвратимся к нашим бантам. Наверное, будет излишним напоминать, что вояж Сенатора Республики неизбежно привлечёт внимание наших противников?

— Двух Сенаторов, — поправил я. — Сенатор Чучи также согласна выступить в роли дипломата. Разумеется, путешествовать мы будем инкогнито, так, чтобы нас не узнали.

— Я так и предполагал. Вы всегда отличались находчивостью. Однако... мне бы хотелось взглянуть на вашу маскировку. Достаточно ли она надёжна?

— О, как Вам будет угодно, канцлер. С Вашего позволения, завтра во второй половине дня мы продемонстрируем Вам свой маскарад и, в случае одобрения, отправимся в путь незамедлительно.

— Чудесно! Так и поступим. Назначим нашу встречу, скажем, на 17:06.

То, что Палпатин может заинтересоваться моей "дипломатической инициативой" и пустить за нами хвост, я предполагал изначально. Поэтому ни капельки не расстроился. Теперь, по крайней мере, стало ясно, что слежка будет, и трюк, разработанный нами для ухода из-под наблюдения, не станет пустой предосторожностью. Ещё важнее была нежданно-негаданно полученная информация. Судя по разговору, Палпатин больше не рассматривал Осоку как элемент своей схемы. Иначе он не стал бы обсуждать её с кем-либо, особенно со мной, а действовал бы совсем иначе. Как я и думал, данный момент для верховного сита она — отыгранная карта, и ни Осоке, ни её семье ничто не угрожает. По крайней мере, пока она держится подальше от Анакина. В противном случае, её, конечно, уничтожат, быстро и неотвратимо, в этом я тоже не сомневался. Палпатин не допустит, чтобы Скайуокер перестал испытывать боль и воспрянул духом. Ничего-ничего, настанет день, и старый негодяй ответит за всё. Никакого милосердия, то есть, смертной казни! Только пожизненное, а адепты Силы живут очень долго...

Утреннее заседание Сената ознаменовалось очередной громкой перепалкой. Инициатором стал сенатор от Дальны. Он говорил с надрывом, почти кричал, сыпал нелестными эпитетами, причём, не в чей-то конкретно адрес, а в пространство: "эти бюрократы, взяточники, торгаши..." и так далее, и тому подобное. Разумеется, его не стали слушать. Я вообще сомневался, стоило ли поднимать в очередной раз эту тему. В разных вариациях она только на моей памяти возникала в шестой раз, а воспоминания Падме говорили, что её неоднократно обсуждали ещё до войны. И с завидным постоянством проваливали, не доводя до голосования. Мыслимое ли дело, вводить ответственность чиновников за слишком долгое рассмотрение дел! Всё, что с жутким скрипом удалось внести в законы полгода назад — сроки, в которые надлежит решать ту или иную категорию вопросов. Но ни слова о том, какое наказание должно понести ответственное лицо за срыв срока. Не то чтобы сенаторы опасались попасть под закон сами — законодателей эти нормы не касались в принципе — просто у большинства из них имелось множество родственников, пристроенных в различные государственные учреждения как на родных планетах, так и здесь, на Корусанте. Разве можно обижать дорогих сердцу людей? Господи, кто бы знал, как я устала от всего этого...

Мысленно обругав последними словами наш великолепный Сенат и отдельных наиболее ярких его представителей, я выпустил немного пар и взял себя в руки. Тухнуть и киснуть времени не было, после обеда нужно собираться в вояж. Кстати, может, я из-за этого так нервничаю? Я ведь ничего не знаю наперёд об этой поездке. Вряд ли вообще она произошла в предыдущей версии событий. Или, возможно, начинает сказываться моё интересное положение?

Сборы заняли у меня больше трёх часов, с учётом того, что вещи мы уже отправили заранее. Нужно было поменять цвет кожи, раскрасить лицо, надеть национальный костюм. Вернее, сперва костюм, потом, в последнюю очередь, раскраска. Голову мою украсили тогрутские рожки, не те постоянные, в которых мы с Сабе изображали сестёр-близняшек, а совершенно новые, только что изготовленные. Причин тому было две: во-первых, неразумно палить постоянную маску, у которой есть "легенда" и круг общения, во-вторых, прежние рожки плохо годились для того сюрприза, что мы заготовили для любимого канцлера. Окончив маскарад, я подошёл к большому зеркалу, оглядел себя. Тогрута с интенсивно-голубой кожей, одетая в длинное, до пят, столичное платье с этническими элементами. Плечи мои укутывала пелерина, юбка состояла из четырёх ярусов, в передней части разрезанных вертикальной полосой узорчатой ткани, рисунок для неё мне подобрала Ирис. На лице я изобразил узор типа "маска", не очень большой, только в зоне глаз, дополнив его ломаной линией на лбу, дугами на щеках и штрихом на подбородке. Прекрасно! Жаль, что на один раз, и ни эту форму рогов, ни эту раскраску использовать больше будет нельзя. Взяв с собой чемодан-контейнер на репульсорном ходу и большую сумку, в оформлении которой тоже имелись ленты с узором планеты Шили, я спустился в гараж, где ждал арендованный спидер. Оставалось подобрать Рийо, и можно было лететь в пасть к дьяволу.

Рийо тоже выглядела великолепно, она преобразилась в тогруту с кожей жёлтого цвета и росписью на лице в виде линий, примерно того же типа, что у семьи Тано, только более крупные и геометрически правильные. Наряд её состоял из зелёной жемчужно-блестящей блузы с баской и прямой юбки в пол из матового материала светло-коричневого оттенка.

— Каблуки высоковаты, — пожаловалась она, садясь в машину. — Я нечасто на таких хожу.

— Ты же понимаешь, сейчас чем выше, тем лучше. Придётся потерпеть.

Автопилот вёл нас на средней высоте по сети воздушных "улиц" над планетой-городом, затем увёл вниз, между домами верхних ярусов. Внезапно впереди, на перекрёстке, от одного угла здания к другому замерцала красная голографическая разметка-вафельница. Воздушные машины принялись тормозить, движение над нами, повинуясь команде с поверхности, изогнулось, облетая какую-то зону, вдруг ставшую бесполётной.

"Оставайтесь на месте, — произнёс механический голос из комлинка, настроенного на общую волну. — Это не чрезвычайная ситуация. После проследования кортежа движение будет открыто."

— Интересно, чья делегация летит? — задумчиво произнесла Рийо. — Вроде бы, никаких встреч с нейтралами на сегодня не намечалось.

— Офис канцлера не обязан нас уведомлять. Не исключено, что и не уведомляет. А может, то и не делегация вовсе... — я многозначительно замолчал. А затем стал тихонько напевать себе под нос:

Я сижу в своей машине,

Пропускаю Палпатина...

Рийо прислушалась, даже отодвинула от уха полосатую лекку, чтобы отчётливее слышать. На лице её проступило смешливое выражение.

— Ах-ха-ха, — прыснула она, когда я допел. — Я не всё полностью поняла, но злободневно очень. Думаешь, это его мы пережидаем?

— Не исключено.

— Вот будет смешно, если он летит как раз на встречу с нами.

— Да брось. Он обычно целыми днями работает в офисе, а если куда-то отправляется, то с такой помпой, что все знают.

— Вдруг, всё-таки, он? А мы его тут полоскаем...

— Полощем, — поправил я. — Как неловко, правда? Даже, не побоюсь этого слова, немного стыдно...

— Ха-ха, не смеши меня так, краска потечёт!

Предупредительная голограмма погасла, и через несколько минут мы влетели в портал гостевой стоянки здания правительства. Как и в случае с сенатской ротондой, строители расположили её в цоколе, вне контура основного здания, с расчётом на то, что попавшая сюда машина террористов лишь разрушит перекрытие, не причинив вреда основному комплексу. Как только мы покинули машину перед дверями нижнего холла, автоматика тотчас увела её прочь, на одно из стояночных мест, освобождая площадку для следующих посетителей. Я уверенно направился к стойке и объявил, что канцлером Палпатином нам назначена аудиенция на семнадцать часов шесть минут. Неровное время приёма использовалось специально для особых посетителей, в электронном журнале не фиксировались имена, лишь количество приглашённых и время.

— Прошу пройти вправо от меня, дамы. Дройд-распорядитель вас проводит, — вежливо улыбнулась женщина-администратор.

Движущаяся дорожка длинного транспортного коридора, лифт, приёмная. Я повторил время аудиенции дежурному секретарю — он, кстати, прекрасно меня знал — тот кивнул и впустил нас в кабинет.

— Добрый вечер, Ваше Высокопревосходительство, — произнёс я.

— Боги... Девушки, да вы просто великолепны! — воскликнул Палпатин. — Думаю, никто не признает в двух этих милых провинциалках галактических сенаторов.

— Означает ли это, что маскарад одобрен?

— Безусловно! Ваша маскировка позволяет принимать пищу? Выпьем по чашечке кафа, а затем я распоряжусь, чтобы вас доставили в нужный космопорт.

— О, благодарю Вас, канцлер. Наши вещи остались в арендованной машине...

— Что может быть проще! Референт!

Полчаса спустя мы летели в правительственном лимузине в направлении одного из пассажирских космопортов. Наши чемоданы лежали в багажном отсека, арендованный спидер дежурный референт сдал в компанию проката.

— Как думаешь, напутствие канцлера было всерьёз или просто для проформы? — спросила Рийо.

— Хочешь, удивлю? Ни то и ни другое. Не всерьёз потому, что он знает — у меня достаточно опыта в дипломатии. Не для проформы потому, что канцлер не любит тратить время попусту.

— Что же тогда?

— Ему понравились наши костюмы. И он с удовольствием за нами понаблюдал.

— Он??

— А что? Ничто человеческое не чуждо и ему.

Билеты я приобрёл заблаговременно. Для этого в Республике не требовалось никаких документов, в отличие от Земли, где в некоторых странах паспорт нужен даже для поездки в соседний город. Война в этом плане не изменила ничего. Республиканские спецслужбы прекрасно понимали, что у шпионов, диверсантов и террористов документы всегда в порядке, средств на это не жалеют. И вообще, чем чаще в повседневной жизни нужны "бумажки", тем больше процветают изготовители фальшивок, вроде господина Ипоку из подземной кантины. Да что далеко ходить, Барн тоже этим промышлял до того, как мы забрали его к себе. Именно поэтому в Галактике документы требуются, в основном, чтобы учиться, работать, купить или арендовать жильё, спидер, корабль. При перелётах в любую систему, кроме зон чрезвычайного положения и боевых действий, записывается только голограмма пассажира. Багаж и ручную кладь с началом войны стали сканировать более тщательно, расширился список запрещённого к провозу, но в целом никаких драконовских мер не вводилось. Местом назначения стала планета Тарис — этакий Корусант в миниатюре. Всепланетный город на Тарисе в наиболее плотной своей части насчитывал всего пятьсот этажей, в отличие от Корусанта, здесь не застраивались полностью океаны, существовали лишь свайные районы над шельфом в тропическом поясе. Три с половиной тысячи лет назад планета сильно пострадала в ходе Великой Галактической войны. Средств на быстрое восстановление у властей не было, и во многих районах постепенное восстановление продолжалось до сих пор. Разрушенные конструкции в толще города укреплялись, верхние разбирались, и на них возникали новые поверхностные кварталы, скрывая язвы, оставленные бомбардировками. Чем дальше к холодным полюсам, тем менее охотно велись эти работы, и в высоких широтах Тариса по-прежнему существовали обширные заброшенные области без отопления, транспорта и прочих благ цивилизации. По краям их селились маргиналы, в глубине разумной жизни не было вовсе.

Лайнер, на котором мы летели, был транзитным и на Тарис не спускался, высаживая и принимая пассажиров при помощи орбитальных челноков. По такой схеме работало большинство здешних рейсов, поэтому космопорт, где нас высадили, был совсем маленьким, не рассчитанным на приём больших кораблей. Мы отправили чемоданы в заранее забронированный отель, сами же поехали в ближайший торговый центр, где и шлялись несколько часов, пока вечер в этой части планеты не перешёл в ночь. Затем, отправив покупки туда же в отель, спустились на линию магнитки. За это время мы ни разу не засекли за собой слежки, хотя она, конечно, была, просто люди Палпатина — настоящие профессионалы. Только и мы вам не дурочки. Успокоились, наверно? Притомились за время нашего шопинга? Ничего, сейчас взбодритесь. Мы сделали пересадку на линию, проходящую мимо отеля, и началось. В поезд мы садиться не стали, пропустили его и встречный, подождали, пока поздние пассажиры рассосутся по выходам и тоже направились на улицу. Нужный нам выход не был особенно разветвлённым, зато здесь имелась длинная прямая галерея длиной примерно метров двести. Вела она к торговому центру, в это время суток уже закрытому, сначала проходя над линиями магнитки и улицей, потом ныряя в здание и снова выходя на открытое пространство перед тем, как уткнуться в стену ТЦ. Мы шли за последней группой пассажиров, постепенно отставая, что выглядело вполне естественно: на высоких каблуках трудно идти быстро.

— Ой, погоди, босоножка, — сказала Рийо в соответствии с планом, кажется, чуть громче, чем следовало. Остановились. Подруга, придерживаясь за мой локоть, согнула ногу, делая вид, что застёгивает ремешок, на самом же деле выдернула его хвостик из-под дальней стороны пряжки, чтобы удобнее расстегнуть. Потом то же самое проделала с другим. Я тем временем оглянулся назад, вдоль галереи. Она была абсолютно пуста. Что-то мелькнуло там, на стороне станции, или нет? Скорее, показалось от многочасового желания засечь хоть одного топтуна. Профи такого класса не позволили бы себя увидеть так явно. Сейчас они, скорее всего, берут под наблюдение выходы в город. Пожалуйста-пожалуйста, делайте бесполезную работу! Я ухватился пальцами за паз панели технологического прохода в прозрачной стене галереи и легко сдвинул его в сторону. Обычно этот проём не использовался, но перед нашим прибытием его незаметно для местных привели в порядок. За панелью был решётчатый служебный балкон, а в двух метрах дальше — лесенка из железных прутьев, ведущая вниз вдоль опоры галереи. Спуститься здесь на каблуках вряд ли смогла бы даже джедайка, но ведь туфли можно снять! Держа обувь в руках, мы пулей слетели вниз, под галерею. Я успел обратить внимание на неестественную чистоту ступеней и поручня. С мылом их девчонки вымыли, что ли? Один пролёт висящей в воздухе лесенки, площадка, разворот. Нижняя часть лестницы крепилась боком непосредственно к поверхности Н-образной опоры и заканчивалась возле её ножки, в отгороженном высокой сеткой пространстве. С другой стороны сетки задней частью к нам стояло несколько торговых автоматов. Готовившие побег расстарались и тут: прямо за последней ступенью на пермакрите валялся небрежно брошенный лист изоляционного материала, так что мы даже колготок не запачкали. Времени у нас оставалось меньше минуты. Пока топтуны добегут до дверцы-панели, пока осторожно выглянут, нас тут уже быть не должно. Мои туфли и босоножки Рийо — в припасённый пакет, больше они нам не понадобятся. Длинные юбки долой и туда же. Верхние части костюмов мы оставили на себе, только ободрали с них верхний плёночный слой, изменив цвет и вид вещей. Зелёная блуза Рийо стала голубым мини-платьицем. Моя пелерина, вывернутая наизнанку, превратилась во фривольную юбочку, прикрывающую только бёдра и разлетающуюся от любого резкого движения. Так как верх моего наряда на самом деле представлял собой цельное боди, слишком непристойным это не выглядело. Из сумок извлечены салфетки со специальным растворителем, ими мы тщательно протёрли друг дружке лица, я вытерла Рийо кисти и запястья, она мне участки от локтей до плеч, не скрытые до этого момента перчатками. После этого кожа панторанки приобрела естественный голубой оттенок, я сделался бирюзовым — второй слой краски на моей коже был не нанесён сверху, а представлял собой искусственную пигментацию. Долой рога и полосатые чехлы с лекк, они тоже полетели в пакет, следом — сумки, из которых мы извлекли другие, более миниатюрные, и мягкие туфли на почти плоской подошве. Так наш рост "до темени" уменьшится почти на пятнадцать сантиметров, а считая рога — на целых тридцать. Осталось надеть головные уборы, закрыв уши декоративными конусами. Рийо осмотрелась в щель между автоматами, кивнула, толкнула сетчатую дверцу, и мы выпорхнули на тротуар в новом образе — две твилеки, одетые для ночной гулянки. Ищите нас теперь!

Оставался последний момент — избавиться от пакета. Я вспомнил голограммы этого места, виденные при подготовке. Нужный нам служебный проезд между двумя улицами — вот он, за углом дома. В глубине слева должен быть люк утилизатора, там снятые предметы маскировки превратятся в пепел. На Корусанте примерно такая же система: мусор, который можно уничтожить сжиганием, свозится коммунальной службой с нескольких соседних домов к утилизатору, обычно расположенному в цоколе магазина или ресторана, а то, что не горит, забирают мусорщики. Всё! Следы уничтожены, теперь надо проскользнуть между листами астероидного железа в заборе, разделяющем два двора, и выйти на улицу.

Конечно, на Корусанте или высокоразвитой планете вроде Кореллии, Чандриллы или Альдераана, так мы от слежки не ушли бы. Повсюду видеонаблюдение, разного рода специальные полицейские подразделения... Здесь видеокамеры устанавливались очень избирательно, а все, на кого могли рассчитывать люди Палпатина, чтобы не поднять грандиозного шухера — сравнительно малочисленные сотрудники отдела Республиканской Службы безопасности, да ещё более скромный филиал Министерства разведки. На плотный контроль целых районов сил бы не хватило. Привлекать обычных фараронов нельзя, пойдут слухи.

— Как же хорошо, — тихо сказала мне Рийо, сгибая и разгибая кончики лекк. Я был с ней полностью согласен. Надевая маскировку, мы заклеили изнутри несколько датчиков на нейроинтерфейсах, чтобы не включались раньше времени. Однако, наклейки пришлось удалить в туалете торгового центра — не здесь же в спешке с ними возиться — и последний час обе мы испытывали довольно неприятные ощущения от стянутых чехлами хвостиков. В следующий раз, если придётся, не буду засовывать их в плёнку, лучше раскрасить, а потом смыть.

— А вот и они! — услышали мы. — Девочки, мы здесь!

Светло-коричневая твилека, привстав на цыпочки, махала нам от остановки спидербуса. Рядом с ней стояла ещё одна соплеменница и девушка, похожая на мириаланку, только не с самого Мириала, поскольку на лице её отсутствовали характерные геометрические татуировки. Мы вприпрыжку подбежали к ним. Кои Дару-Секура — в коричневой гамме и с ореховыми линзами в глазах она смотрелась чудесно — представила нам своих местных приятельниц.

— А вот это — мой брат Марби, — зелёная девушка по имени Кеди указала на молодого мужчину с охапкой пакетов, приближавшегося к нам. — И то, чем можно промочить горло.

— Замечательно! — воскликнул я. — В поезде было так душно.

Знакомые Кои отвезли нас в клуб, где мы и зависли до самого рассвета. Тут можно было не напрягаться, главное, не забывать, что у нас другие имена. Не знаю, как остальные, а я получал удовольствие. Всласть натанцевался, с интересом послушал местные сплетни — кстати, узнал кое-что новое, неизвестное в столице — да и коктейли здесь оказались недурны. Немного расстроили нетрезвые кавалеры, с твилеками мужчины вообще ведут себя довольно бесцеремонно. Одного пришлось двинуть локтём со всей силы, он никак не хотел понять, что девушка не настроена обниматься. Хорошо ещё, что такие, как правило, не умеют танцевать, я имею в виду, в паре. Двое мужчин, которые приглашали меня на медленные танцы, вели себя гораздо интеллигентнее. Один очень расстроился, узнав, что я на Тарисе проездом, и продолжить знакомство не удастся.

На рассвете, вызвав такси, мы отправились в космопорт, где нас ждали Сумари и Нима с нашим настоящим багажом, гораздо более объёмным, чем загруженные балластом фальшивые чемоданы, так и оставшиеся в отеле. Здесь, на Тарисе, проживало очень много твилеков, поэтому с планеты существовал прямой рейс до Рилота — без челноков, посадка-посадка с промежуточными выходами на Брентаале, Кореллии и Милагро. Эта часть путешествия прошла как по маслу. Пятеро суток перелёта как раз пригодились мне для погружения в роль. Общались мы, в основном, со "своими", и уже на второй день полностью перешли на рилль, в том числе, между собой. Нима вновь вела себя как типичная служанка, ходила, опустив глаза, держалась чуть в стороне от сестёр Дару и Кои, пытаясь быть как можно более незаметной. Я старательно копировал её манеры, поскольку ещё на Корусанте мы договорились: роль аристократки играет Рийо, Кои ей ассистирует, я держусь в тени и вместе с Сумари действую на заднем плане. Разумеется, мои старания Нима заметила, я не раз замечал, как она украдкой поглядывает на меня и улыбается.

— Как я выгляжу со стороны? Убедительно? — спросил я её в день окончания перелёта.

— О, да. Поражаюсь твоему актёрскому мастерству. Ты превратилась в настоящую служанку. Рассказать кому, какое ты занимаешь положение на самом деле — сочтут, что я сошла с ума.

— С тебя пример беру.

— Я догадалась.

— Только, пожалуйста, когда вернёмся...

Она поняла, что именно я имею в виду, и, прежде чем я закончил, рассмеялась — легко, открыто:

— Не буду, не буду, — и добавила, помолчав: — Знаешь... Сейчас, когда мне понадобилось вернуться к прежнему стилю поведения, я неожиданно поняла, что я кто угодно, но больше не рабыня.

— Ну слава богу, — облегчённо вздохнул я.

— Да-да, всё благодаря тебе и Рийо. Ты не представляешь, сколько она меня ругала, чтобы я не называла её тет-а-тет госпожой. Я начала звать по имени, просто, чтобы ей приятно, а потом чувствую, у меня отношение к ней совсем другое становится. Вы с ней всё-таки крайне нетипичные высокопоставленные особы.

— Спасибо.

Капитан лайнера вышел на досвет мастерски, что называется, впритирку к планете, когда она кажется уже не шаром, а гигантской вогнутой чашей, простирающейся на большую половину неба. Поскольку в последней промежуточной точке корабль слегка задержался с отлётом, мы опоздали к посадочному коридору, и местный диспетчер задержал нас почти на целый виток, больше часа по времени. Наконец, по корпусу передался глухой гул тормозных двигателей, и корабль начал снижение в направлении одного из космопортов столичного города Лессу.

Негодяи Рилота

Рилот — удивительная планета. Орбитальный период и оборот вокруг оси сочетаются таким образом, что родина твилеков всегда обращена к звезде одним полушарием. Эти раскалённые места именуют Яркими Землями. Обратная половина планеты представляет собой страну вечной ночи. Вместе с тем, граница света и тени не статична. Из-за крайне медленного вращения и наличия низкоорбитальных лун прецессия, то есть, отклонение оси от средней точки, бывает довольно значительна. И это огромное благо для местных жителей, поскольку колебания оси расширяют пределы пояса, где возможна жизнь. В середине этой зоны, особенно в долинах, города и селения выглядят совершенно так же, как на любой обычной планете, нет только высотной застройки, ибо приближаться к слою атмосферы, где дуют постоянные ураганные ветры с замороженного полушария в сторону разогретого, просто опасно. Чем дальше к краям, тем больше жители стараются защитить себя от внешней среды, на самой границе полностью зарывая жилища в землю. Точнее, в камень скальных стен каньонов, образовавшихся на месте высохших древних рек. Вода на Рилоте движется так же, как и воздух: снизу от тающих краёв снежно-ледяного покрова к Ярким Землям, там испаряется, возвращается к терминатору и выпадает дождём или снегом вниз. Но, поскольку рисунок ледового щита меняется, реки тоже неоднократно появляются и исчезают, давая жителям возможность заселять оставленные водой русла.

Что знает большинство обитателей Освоенной Галактики о твилеках? Кожа их может быть любого цвета, их женщины сплошь красивы, изящны и очень пластичны, мужчины же, напротив, крайне непривлекательны, от малоподвижного образа жизни и сытной еды легко набирают вес. Всё это так, в большинстве случаев. Однако, среди женщин иногда рождаются и склонные к полноте, и откровенно некрасивые. На самом Рилоте таких почти не увидишь: если у отца или братьев нет денег, чтобы исправить недостаток, бедняжек могут продать за бесценок, лишь бы этот "позор семьи" сплавить с глаз долой. Часто такие девушки сами бегут с планеты и превращаются в изгоев. Время от времени у твилеков попадаются и симпатичные мужчины. Правда, внешне они, скорее, напоминают атлетично сложенных девушек, только голос пониже, и полностью отсутствует грудь. Обычные твилеки-мужчины относятся к таким с подчёркнутым презрением и никогда вслух не признаются, что втайне завидуют их внешности и популярности у дам. Самая большая ошибка стороннего мнения о твилеках — так называемые "евнухи". В Галактике так именуют твилеков-мужчин, у которых почти отсутствует характерный для этого вида затылочный бугор, а лекки смотрят не вниз, буквой Л, а в стороны и вверх, по женскому типу. На самом деле это никакие не евнухи, а двуполые особи, гермафродиты с преобладающей мужской компонентой. "Якобы евнухи" обычно хорошо развиты физически, служат наёмниками, охранниками и являются вполне уважаемыми членами семьи. Мало кому известно, что они способны не только осеменять, но и вынашивать потомство. Кроме биологов и медиков, немногие знают, что существует и противоположный, женственный тип гермафродитов, просто потому, что в одежде их не отличишь от обычных женщин. Вообще, у твилеков довольно много различных генетических сбоев. Например, раздвоенные лекки, как у сенатора Фритаа, или третья лекка на затылке, как у Сэку, родственницы сестёр Дару, с которой мы познакомились сразу после прилёта. Большинство из них считается ценными из-за редкости, и, думаю, твилеки с удовольствием бы их культивировали, повышая стоимость особей на рынке работорговли, но... к их сожалению и к счастью для вида в целом, сбои не наследуются. Самая распространённая особенность — контрастные пигментные пятна и полосы на лекках, руках и ногах. От природы они есть примерно у каждого третьего твилека. Женщинам их часто корректируют косметологи, в некоторых случаях создавая целые узоры, а у кого нет своих — рисуют искусственно. На наших механических лекках тоже раньше была роспись, с моих перед поездкой её удалили, а лекки Рийо раскрасили заново, более вычурно, она ведь изображала провинциальную представительницу боковой ветви баронского рода. Панторанке узор не очень понравился, мне, признаться, тоже: простая россыпь белых пятнышек Айлы и Нимы или поперечные полоски, как у Сумари, на мой взгляд, выглядели гораздо симпатичнее.

Приняли нас на Рилоте по-разному. К Местоблюстителю Дома Дару Нордону Кои меня не взяла, он ведь уже знал меня в качестве тогруты. Пришлось довольствоваться записью. Нордон говорил с Кои учтиво, даже сесть предложил, однако, смысл его речей сводился к прозрачному намёку: ты, женщина, выбрала себе мужа, какого хотела, вот и ступай в его клан, если примут. Иного и ожидать не стоило. Заняв баронское кресло три года назад, Нордон тут же принялся извлекать выгоду из своего положения. Помогать Республике, как делали урождённые бароны Дару? Вот глупости! Лучше отдать своих воинов в наём тем, кто больше заплатит, и скажите спасибо, что не сепаратистам. Нола, как Наследница, а косвенно и Кои, как её мать, могли серьёзно помешать безудержному обогащению Местоблюстителя. По обычаям твилеков, Наследница не вправе отдавать распоряжений. Однако, если действия Местоблюстителя идут вразрез с интересами клана или вредят его репутации, достаточно произнести Формулу Запрета: "Ищите другое решение". И тот обязан подчиниться.

— Знал бы брат, какая паскуда сядет на трон после его гибели... — вздохнула Кои, выключая проектор. Я не стал ей ничего говорить. То что произошло, было неизбежно с момента смерти отца Кои. Брат, Лонай Дару, по моим сведениям, был воин, не политик. Когда он таранил на своём перехватчике фрегат сепов, он думал не о власти, а о том, чтобы сорвать штурм. И сорвал. Фрегат переломился в воздухе, после чего защитники планеты подняли из ущелий тяжёлые орудия и превратили в металлолом десант вместе с транспортами прямо в точке высадки. Своей жизнью Лонай спас от расправы четыре тысячи раненых — клонов и ополченцев, их успели эвакуировать до начала следующего штурма. Мог бы он стать грамотным управленцем? Не знаю.

Иначе нас встретил Местоблюститель Секура, крупный мужчина с усталым лицом и печальными глазами. Он усадил на диваны не только Кои, но и нас с Нимой, распустил всю челядь, кроме одной особо доверенной девушки, и долго, обстоятельно расспрашивал о жизни на Корусанте, о воспитании Наследницы, спросил, не нужно ли денег. Узнав о покровительстве "некой высокопоставленной особы", Местоблюститель — его звали Каллон — попросил передать особе его нижайшую благодарность.

— Дом Секура будет занимать однозначную союзническую позицию к этому лицу, если ему будет угодно раскрыть свою личность, — произнёс он. Это было официальное заявление, не просто болтовня, поэтому Кои поднялась с места и присела в реверансе до пола:

— Я непременно донесу до указанного лица позицию Дома.

Теперь уже у меня слегка испортилось настроение — от мысли, что вскоре этого умного и доброжелательно настроенного руководителя должен сменить отвратительный Седрисс, мерзавец и вор. Что там произошло в прежней версии событий? Я как-то особо не вникал тогда, дело на тот момент было прошлое, хотя краем уха что-то такое слышал. Нет, сразу не вспомнить, поразмыслить надо.

Сбор информации занял у нас около десяти дней. Процесс на первый взгляд не казался обременительным: посиделки в компаниях, походы в гости, приёмы у нас — вернее, у Сэку, в доме которой мы расположились. Мы даже поучаствовали в тренировках танцевальных коллективов, в клане Дару их было целых два. Вот где пригодились навыки общения среди женщин-твилек, полученные ранее на Корусанте! Главное было слушать все разговоры вокруг и ничего не упускать. Накопленные сырые данные мы затем вываливали друг на друга, сопоставляли и фиксировали. Постепенно картинка начала вырисовываться в нескольких разных ракурсах, прояснялась и дополнялась. Не всё было просто. Здесь следует понимать, что женщины крупных кланов — в особенности это касается Правящих Домов — не могут запросто контактировать с представительницами другого столь же сильного клана. В основном, есть три возможности. Первая — официальное мероприятие, устроенное мужчинами. Вторая — примерно такое же мероприятие по женской линии, менее формальное, но всё равно сродни дипломатическому приёму: организуется только с дозволения господ баронов обеих сторон, а всё, что сделано и сказано, имеет политические последствия. Наконец, третья — случайная встреча в торговом центре или на улице. Казалось бы, самый удобный вариант, но... Кому из мужчин стучала твоя доверенная служанка, на Рилоте подчас узнаёшь только в руках палачей. Лучше уж кулуары на официальных мероприятиях, там при определённой сноровке можно украдкой переброситься парой значимых фраз. Подобным образом на Рилоте общаются подруги детства, которых жизнь разбросала по разным кланам, и, подчас, ухитряются решать довольно важные вопросы. С другой стороны, женщинам любого Дома не возбраняются контакты с представительницами более мелких кланов, не из числа вассалов. В них мужчины работают по найму и, пускай не занимают высокого положения в бизнесе Правящего Дома, тоже приносят домой разные интересные сведения. Кои пользовалась именно такими источниками. Один из наёмных сотрудников рассказал жене о некой проходке, ведущейся в области на границе Ночных Земель. Затем информация подтвердилась. Чуть позже выяснилось, что тяжёлые горные машины работают круглые сутки уже несколько месяцев. И работы эти ведёт Дом Сийвронов.

— Нужно на это посмотреть, — сказала Кои в конце очередного сеанса сортировки информации. — То есть, я так полагаю.

— Не смотри на меня, я простая служанка, — отозвался я.

— Пради! — Нима толкнула меня локтем. — Прекрати, пожалуйста, ты вызываешь у меня чувство стыда.

— Вот такая ты мне особенно нравишься, подруженька, — засмеялся я, обнимая её рукой за талию, а леккой за шею. — А если серьёзно... Девчонки, это ваша планета, вы лучше знаете обстановку, вот и принимайте решения. Мы с Карией будем исполнять.

— В таком случае, завтра мы с тобой прогуляемся туда и всё сами посмотрим.

— Почему вдвоём? — спросила Рийо.

— На двух не обратят внимания, решат, что работницы коммунальных служб.

— У вас не используют дройдов?

— Женщина дешевле, — развела руками Кои. — Обслуживать не надо, сама о себе позаботится. А выйдет из строя, можно точно так же выбросить на помойку и купить новую.

— Какая мерзость.

— Это Рилот, дорогая моя.

До места, где велись подозрительные работы, по планетарным меркам было совсем недалеко. Тысяча двести километров по одной из широтных магистралей магнитки, затем ещё восемьсот в сторону Ночи, до последнего расположенного на поверхности городка. За четыре часа пути я успел насладиться панорамами Рилота: лесами и полями, пока мы двигались по меридиану, затем — сменой климатических поясов с лесов на лесотундру и, наконец, натуральный арктический ландшафт. Когда поезд нырял в долины, можно было видеть населённые пункты. Одни из них имели вполне традиционный вид. Другие, в местах, где меридиональные долины прорезаются каньонами рек, были больше похожи на разросшиеся сверх всякой меры горные аулы. Частично такие селения состояли из обычных отдельно стоящих домов, частично — из прилепившихся прямо к скалам, а ещё часть жилищ была вырублена прямо в скалах, как земные пещерные города. В столице, расположенной на открытом месте, такого не увидишь, хотя и там жилые кварталы карабкаются довольно высоко в гору, спиралями улиц обвивая пик Лессвурэ, вокруг которого и построен город. Возможно, дело в том, что гора более пологая, и там практически нет отвесных стен? Вышли мы в городишке Азалт, где линия магнитки в последний раз и окончательно ныряла в тоннель. На вокзале Кои арендовала на несколько суток небольшой двухместный спидер — ещё не "аэро", но уже и не "подушечный", его репульсоры позволяли подниматься над поверхностью до двенадцати метров. До наступления времени отдыха оставалось меньше часа, и мы обсуждали, что опаздываем на ужин в один из соседних посёлков, так, чтобы услышал и запомнил администратор прокатной сети. Поехали мы, разумеется, совсем не туда. Около десяти минут Кои вела машину по дороге, вернее, расчищенной полосе, вряд ли предназначенной для движения чего-нибудь на колёсном шасси, до того неровной была поверхность. Затем, выбрав момент, когда в поле зрения не было других машин, включила форсированный режим репульсоров, перемахнула через ближайшие кустарники и направила спидер на "север".

— Что-нибудь замечаешь? — спросила она меня спустя некоторое время.

— Эти сооружения явно искусственные. Вентшахты, что ли?

— Точно. Под нами посёлок. А вот там, — Кои указала вперёд и влево, — начинаются выработки подземных плантаций.

— Что тут выращивают? Грибы?

— Ну, да, им же свет не нужен. Подземные оранжереи с зелёными растениями есть только на солнечном краю, там освещение подводят с поверхности через фильтры.

— А обогрев? Здесь, мягко говоря, не жарко.

— Плантации обогреваются за счёт посёлка. Воздух поступает сквозь посадочные шахты аэропорта, проходит по улицам, затем направляется в туннели плантаций и оттуда уже выбрасывается вентиляторами наверх, чтобы была циркуляция.

— Как в метро. Разумно. Далеко ещё до места работ?

— Восемнадцать кликов по навигации. Примерно... вот здесь.

— Так остановись!

— Смысл? С поверхности туда мы не попадём никак. Нужна сервисная шахта. Ближайшая вот тут, видишь? — указывая мне кончиком лекки точку на экране, она качнула штурвал, заставляя машину обогнуть поросший мхом и лишайниками каменный холм. Снизила скорость. — Возьми вороток и отвинчивай люк, я пока укрою машину.

Едва ступив на каменистую почву, я ощутил приглушённую вибрацию — отчётливый признак близкой работы проходческого комплекса. Устье технологического выхода на поверхность, названного Кои сервисной шахтой, представляло собой пермакритовый усечённый конус метровой высоты, срезанный слегка наискось в направлении условного "юга" В срезе и располагалась крышка люка. Я оценил смекалку строителей: люк всегда освещается солнцем, значит, в холодную погоду будет меньше подмерзать, плюс за счёт наклона дождь и снег будут с него скатываться. Для того, чтобы открыть крышку снаружи, требовалось вставить ключ в ось, расположенную у его края, и крутить, вывинчивая. Для меня — ничего нового, точно так на нашей бронетехнике устроены люки механика-водителя. Только там применяется хитрая "секретка", завинченная сверху герметичной пробкой, здесь же механизм торчал наружу и был рассчитан под толстую восьмиконечную "звезду". Люк, по всей видимости, некоторое время никто не открывал: чтобы стронуть винт, мне пришлось стукнуть ладонью по Г-образной рукояти ключа-воротка. Первый оборот механизм шёл туго, затем разошёлся, и вращение стало совсем лёгким. Толщина люка оказалась совсем не большой, всего полпальца, это же не танк, в конце концов.

— Достаточно, — послышался голос подошедшей Кои, хотя механизм ещё имел ход дальше. — Поворачивай. Не в эту сторону.

— Тут непонятно, она симметричная.

Крышка повернулась на 180R, полностью освобождая проём. Из шахты пахнуло сыростью. Ствол примерно метрового диаметра в верхней части покрывали тронутые ржавчиной облицовочные пластины из самого дешёвого в Галактике материала — астероидного железа. Кои бросила вниз плавающий светильник "мыльный пузырь", сказала:

— Спускайся первая, я люк закрою.

Шахта очень напоминала корабельные аварийные колодцы. Со стороны механизма люка располагался широкий выем, внутри которого находились трубчатые ступени вертикальной лестницы, сзади по бокам были сделаны продольные желоба для освещения. Метрах в пяти от устья облицовка кончалась, шахта переходила в сплошной скальный массив, внутри которого лестница продолжалась в виде вбитых в камень скоб. Здесь при строительстве тоже выдолбили пазы для ламп, но так их и не поставили. Должно быть, не хотели возиться с обслуживанием, сообразил я. Именно поэтому Кои так спокойно разрешила мне открывать верхний люк, не волнуясь, что там может быть контрольный датчик. Мои предположения полностью подтвердились внизу, в основании шахты. Дойдя до двери, ведущей внутрь подземных сооружений, Кои уже действовала с предельной осторожностью. Вначале она приложила к двери микрофон и долго смотрела на индикатор усилителя, проверяя, нет ли с той стороны признаков чьего-либо присутствия. Затем тонким сверлом просверлила комингс двери в одном ей известном месте и налила туда из баллончика хладагент. Дверной косяк моментально покрылся инеем. Только после всех этих манипуляций твилека открыла дверь. Перед тем, как закрыть её за нами, она наклеила изнутри комингса пластину, прижимающую датчик в положении "закрыто". Сколько возни из-за того, что дверь из магнитного материала, мимоходом подумал я. Была бы пластиковая, стоял бы геркон, тогда хватило бы сильного магнита, приложенного к косяку, и следов бы не осталось.

Ещё в машине, во время короткой остановки, мы сняли дорожные платья и надели поверх комбинезонов рабочую одежду из светло-серого нетканого материала — просторные блузы и укороченные широкие штаны, закрывающие только верхнюю часть сапог, чтобы не подметать штанинами грязные полы в цехах и тоннелях. Рукава у блуз тоже были короткие, впрочем, работницы, защищая руки от ожогов и порезов, обычно обматывают их до локтя тканью. Обмотки и шейные платки неплохо маскировали нашу экипировку. Впрочем, пока проверить качество маскировки случая не представилось: тоннель, куда мы попали, был совершенно пуст. Из четырёх световых линий, тянувшихся вдоль каждой из стен, горело по одной. Ширина тоннеля составляла пять или шесть метров, достаточно, чтобы смогли разъехаться два грузовых спидера. То слева, то справа, к основному тоннелю примыкали поперечные ходы, абсолютно тёмные. Кои сверялась с картой датапада, иногда кивала. Низкий гул горных машин всё приближался, оставаясь, впрочем, довольно слабым. Сколько же нам ещё идти? Неожиданно я понял, что впереди тоннеля нет, а свет цепочек ламп отражается в слабо блестящей поверхности перегородки, занимающей весь проём. Снизу в ней имелась дверь, окружённая тёмной стенкой шириной примерно в локоть, и то, как одно переходило в другое, очень меня удивило.

— Эта пробка надувная, что ли? — спросил я.

— Да. Пневмоперегородки одинаково хорошо задерживают воду и глушат звук. Иначе мы тут оглохли бы.

— Идём?

— Подожди, — твилека вновь уткнулась в деку. — Нет, пожалуй, туда мы не пойдём.

— Не понимаю тебя.

— Что творится там, примерно ясно по звукам. Гораздо интереснее другое. Гляди. Моей схеме семь месяцев. Вот последняя поперечка, которая нанесена, — она указала леккой через плечо. — Тех четырёх, что от нас до перегородки, тогда не было.

— Предлагаешь взглянуть, куда они ведут? Разумно.

— Соблюдаем предельную осторожность, — предупредила она. — Тут тоже могут быть работники.

Беспокоилась она напрасно. В отличие от проходчиков, в уже отрытой части комплекса никто не работал по ночам. Вряд ли вообще здесь ежедневно появлялся обслуживающий персонал. Грибные плантации, вот что это было.

— Это пищевые грибы или... — спросил я.

— Или.

Ясно. Галлюциногены. Основным наркотическим продуктом, производимым на Рилоте, является кристаллическая соль под названием рилл, которую добывают в шахтах, как металлические руды или, скажем, каменный уголь. Чёрная разновидность этой соли используется в медицине, остальное — так сказать, по прямому назначению. Не понаслышке зная прибыльность наркотического "бизнеса", твилеки не брезгуют и выращиванием "весёлых грибов". Перед нами были именно они. Плантация состояла из пробитых близко друг к другу поперечных тоннелей-штреков с узкой центральной дорожкой и выбранными по бокам от неё углублёнными лотками. Лотки заполняли субстратом из органических отходов — характерный запах ощущался даже сейчас — и в них росла грибница.

Кои включила фонарь, спрятанный в головном уборе, копнула перчаткой в лотке, растёрла субстрат пальцами:

— Посадки совсем свежие, четыре-пять стандартных недель.

— Когда урожай?

— Первый через тридцать недель после засева, следующие вдвое чаще, четыре раза в местный год.

— А часто ли возникает необходимость строить новые плантации взамен старых?

— Нет, зачем? Они служат поколения. Только субстрат меняют раз в пять-шесть лет, когда он истощается.

— Понятно.

— Нужно оценить масштаб построенного и нанести на карту.

Полчаса спустя мы поняли, что, передвигаясь вместе, можем не успеть картографировать всё, настолько грандиозным был масштаб строительства. Наметив, как примерно могут располагаться новые плантации, мы разошлись в разные стороны. Коридоры, коридоры, перекрёстки, ряды штреков и снова коридоры. Прошло совсем немного времени, а мне уже казалось, будто я заблудился, будто хожу по кругу и был уже и здесь, и тут, и вот там. Конечно, такого просто не могло случиться. Инерциальная система в деке работала чётко, на карте за мной оставался след из нанесённых тоннелей, а по второму разу я проходил только там, где сам того желал. Например, чтобы вернуться на ещё не разведанный участок. Время от времени, уменьшая масштаб, я видел такой же шлейф отснятого пути, остающийся за Кои. Наши комлинки работали за счёт "технологического резерва", идентификаторы их существовали лишь локально, и засечь их смог бы, разве что, случайный техник, зашедший в консоль местной соты связи. Пару раз мы останавливались, чтобы передохнуть и глотнуть воды. В моей сумочке лежало несколько питательных батончиков из джедайского рациона, но я есть не стал. Постоянный гнилостный запах субстрата, который в другое время я назвал бы просто отвратительным, у моего беременного организма вызывал стойкую тошноту. Даже в транспортных коридорах, где объективно пахло только сыростью, он, казалось, преследовал меня. Мне от воды-то чуть не стало плохо. Цифры на часах в углу экрана сменялись, близилось утро. Я чувствовал, что буквально валюсь с ног от усталости. Надо будет потом подсчитать, сколько я сегодня прошёл по этим бесконечным тоннелям. Часы показывали 6:27 по местному 30-часовому циклу, когда я, наконец, увидел в конце тоннеля очередной тупик и, посмотрев карту, не обнаружил больше ни одного неисследованного прохода.

— Подруга? — нажал я сенсор голосовой связи.

— Слышу тебя. Тоже закончила? Отлично, отходим. Возвращайся к последней сервисной шахте, которую нанесла, выйдем через неё.

Через десять минут мы встретились у двери в шахту.

— Разве наш спидер поддерживает дистанционный вызов? — спросил я.

— Да, и он работает, я проверила, когда парковалась.

— Ты снова вдыхаешь в меня жизнь, подруга, — я сделал лекками древний ритуальный жест бесконечной благодарности. Кои поняла правильно, в шутливом ключе, и расхохоталась:

— Ты стала совсем как мы.

К тому моменту, как она закрыла за собой нижнюю дверь и выбралась вслед за мной на поверхность, спидер, повинуясь сигналу вызова, затормозил рядом с устьем шахты. Переодевшись в дорожное прямо здесь, чтобы не делать больше остановок, мы прыгнули в машину. В посёлке нам не повезло: поезд в солнечную сторону только что ушёл. Пришлось ждать почти час — движение в этом регионе было не очень напряжённым. Я позвонил Рийо, успокоил её. Поболтали немного о разных пустяках... и чуть было не опоздали к следующему поезду. Остаток обратной дороги и я, и Кои бессовестно продрыхли, пересадку тоже помню смутно, практически на автопилоте. Зато к обеду обе были как огурчики — это сравнение нам особенно походило из-за цвета кожи.

Дома у Сэку, после обеда, вся наша пятёрка расселась вокруг стола. Подсчёты поручили Ниме, и вскоре она выдала ответ. Производительность обнаруженных плантаций превосходила одну седьмую мощностей кланов Секура или Фенн. При допущении, что построят хотя бы ещё столько же, получится треть. В расчёте на какой новый рынок делает это Рол Сийврон? Девчонки устроили целую дискуссию на тему, я же сидел, слушая вполуха. В голове, как вцепившийся репей, билась дата. День переворота. Сроки созревания первого урожая совпадали с ним довольно точно. Случайность? Как бы не так. Закончится большая война, вернутся по домам наёмники — с гонораром, завершится и "трудовая вахта" для авантюристов всех мастей, сколотивших на войне состояния. Начнутся загулы со скуки. А тут и "весёлые грибы" подоспеют, в большом количестве. Я допускал, что Палпатин не просто подкинул Сийвронам информацию, а прямо заказал "товар", дабы поскорее спалить лишние деньги. Возможно также, что Рол в этом не замешан вовсе, и всё — дело рук баронета Тола, уж кому-кому, а мне было хорошо известно, какие преступления он может совершить и кем стать в итоге.

Звонок от Барна раздался в самый подходящий момент.

— Госпожа, — с победной улыбкой произнёс он, из предосторожности не называя меня "шеф", как обычно. — Есть первая расшифровка! Из косвенных, но как раз по вашей теперешней теме. Пересылаю.

— Это, наверное, то, что наши девочки скопировали, — шепнула Кои. — Интересно, что там.

"Там" был разговор баронета Сийврона с Уотом Тамбором, главой Техносоюза. Не самый злобный из сепаратистов, а всё-таки, враг.

"Хочу предложить Вам, господин инженер, некоторые свои конструкторские наработки. На внедрение. Республика требует полностью продавать ей авторские права, платит сущие гроши, на них можно только прозябать, не жить.

"Мы знаем Вас как талантливого разработчика, — прогудел в ответ из-под маски огромный скакоанин. — Техносоюз готов платить Вам отчисления с каждой единицы продукции. Но у нас есть условие".

"Какое?"

"Все последующие разработки Вы приоритетно предлагаете нам. Только при отсутствии интереса с нашей стороны имеете право продавать их другим интересантам".

"Хорошо, — помолчав, ответил Тол. — Я согласен".

Я обвёл глазами подруг. Рийо пощёлкала языком: однако! Сумари сделала красноречивый жест скрещёнными пальцами рук. Да, это тюрьма: сотрудничество с врагом в военное время. Но, увы, на смертную казнь не тянуло. Стоп! Что, если сделать эту запись не главным аргументом, а элементом в более крупной комбинации?

— Не будем торопиться, девочки, — сказал я. — Давайте подумаем. У меня кое-что наклёвывается, пока не знаю, во что выльется.

Итак, нам надо убрать с доски Тола, да так, чтобы его отец в дальнейшем против Республики даже пикнуть не мог. Лишить денег, голоса, чести — так действовали интриганы прошлого. Хорошо. Допустим, диверсия. Лучше всего именно против грибных плантаций, их не жалко. А обвинить во всём... Так. На практике что можно сделать? Плантации расположены на самом краю ледяных полей. Предположим, переключаем полярность вентиляторов — там примитивные двигатели постоянного тока — и вместо вытяжки они начинают гнать в плантации мёрзлый воздух с поверхности. А регуляторы вместо усиления циркуляции в правильном направлении только разгонят этот процесс. Нет, не годится. Ну, вымерзнет один урожай, грибница — это вам не "нормальное" растение, она мороз переносит легко. Надо что-то другое. В задумчивости я прокручивал на экране кончиком лекки карту. Стой-стой-стой! Вот тут. Оно! Трог, ледниковая долина бывшей реки, закупоренная последующими наносами. Потом река пробила себе новый каньон, а под высохшим руслом выкопали плантации. Вентшахты, естественно, здесь же, в долине. И выше всего этого по склону — ледяное озеро. Идеальный вариант!

Вскочив с дивана, где предавался размышлениям, я бросился к Кои. По мере того, как твилека слушала, глаза её раскрывались всё шире и шире. Едва я закончил, она выпалила:

— Ну, ты коварна, подруга! Мне такое бы и в голову не пришло. Что значит политик!

— Сомнительный комплимент.

— Не дуйся, я имею в виду только широту мышления. Сама идея шедевральна. Могу добавить в неё ещё один штрих, тогда успех будет гарантирован.

— Слушаю внимательно.

Кои объяснила. Я покачал головой:

— Не перебор ли?

— Он должен знать, откуда дует ветер. Быть в ярости. Но ничего не доказать.

— Не знаю, не знаю. К тому же, риск для Сумари.

— Никакого риска. Для неё такая прогулка... ну, примерно то же, как если бы попросить Осоку Тано отловить компанию уличных забияк в три-четыре головы. В общем, пожалуйста, не спорь. Сама говорила, я здешнюю обстановку лучше знаю.

— Всё-всё, делаем по-твоему. Раз считаешь, что надо, пусть будет так.

Четыре дня спустя все репортёры местного Голонета дружно завопили о сенсации. Диверсия! Уничтожены грибные фирмы огромной площади. Ущерб оценивается не в один миллион. Голонет-каналы вновь и вновь выкладывали видеосъёмку со спутника. В центре бескрайней снежной равнины рядом со сверкающим пятнышком озера пролетает тёмная точка, вспухает дымное облачко, и вслед за этим равнина слева от озера начинает сперва темнеть, а затем искриться от хлынувшей туда воды. Сверху это выглядело весьма зрелищно. А нам в момент событий пришлось пережить несколько тревожных минут. Мощность заряда была достаточно большой, однако, без бурения скважин трудно добиться ювелирной точности. Поток воды оказался сравнительно слабым. Малые заряды, установленные на вентшахты по всей долине, чётко срезали их наружные части вровень с поверхностью, в подземный горизонт полилась ледяная вода. Она уходила вниз почти вся, не достигая дальних рядов отверстий.

— Мало, слишком мало, — прошептала Кои, стискивая кулаки.

И в это мгновение огромный камень-валун, из тех, что тащат с собой ледники, обкатывая и обтёсывая по пути, зашатался под напором воды.

— Ну же!! — хором взвыли мы.

Камень постоял ещё, словно раздумывая, что ему делать, а затем опрокинулся. Вместе с ним треснул и развалился весь выступающий бортик берега, когда-то изменивший русло реки. Скромный водопад в пару секунд превратился в настоящую Ниагару, и вот теперь-то произошло именно то, на что мы рассчитывали. Вся долина оказалась залита от края и до края. Восемнадцать тёмных точек, хорошо видных даже со спутника, отмечали местонахождение вентшахт, куда низвергались всё новые сотни тонн воды. Плантации галлюциногенной отравы оказались начисто смыты на всей площади, пострадали и примыкающие выработки. В город вода не проникла: автоматические гермозатворы были рассчитаны на подобное затопление и поддерживались в надлежащем техническом состоянии, поэтому закрылись чётко и надёжно.

— Вот не думала, что буду радоваться разрушениям в собственном доме, — заметила Кои, просматривая сводки об ущербе. — Нас всегда воспитывали в том ключе, что это бизнес, он приносит доход в семью, и что там дальше происходит с тем риллом и грибным порошком — не наше дело. А помоталась по Галактике, увидела эти стеклянные глаза, эту "походку мертвеца", скрюченные руки, и сейчас ничего, кроме злорадства, не испытываю.

— Нельзя строить благополучие на жизнях других, пусть и чужих, — сказала Рийо. — Торговли женщинами это тоже касается. Почему ваши мужчины считают себя вправе сытно есть и сладко спать на деньги от продажи собственной сестры или дочери? Извини, Нима.

— Нет, что ты, всё правильно, — отозвалась та. — Отец меня продал не от нужды, ему хотелось поскорее купить отдельный дом, ждать и копить он не желал. И его совсем не волновало, что будет со мной дальше.

Вечером в Голонете появилось выступление Местоблюстителя Секура на расширенном заседании Правящего Совета планеты. Он открытым текстом обвинил в случившемся Дом Сийврон.

— Какого гандарка?? — тотчас подскочил на своём кресле Рол Сийврон. — Я всегда ладил с Секурами! Какое право у тебя, шавка низкорождённая, обвинять меня...

— Лично Вас, барон, я даже не подозреваю ни в чём, — спокойно парировал Каллон. — И не на пользу Вашей чести сразу же оскорблять меня. Я поставлен Домом, в моём лице Вы оскорбили всех Секур. К сожалению, у меня есть факты, свидетельствующие о том, что в террористическом акте на наших фермах замешан кто-то из Сийвронов. Референт! Пригласите полицейского комиссара.

Комиссар полиции, среднего роста, худой и жилистый, вошёл в зал твёрдой походкой уверенного в себе человека. Он сухо изложил результаты осмотра места происшествия. Грузовой спидер, послуживший фугасным снарядом для подрыва берега озера, был зарегистрирован в дорожной полиции домом Сийврон.

— Машину угнали! Дерзко, прямо из гаража! — выкрикнул из-за спины отца Тол. — Я лично подписал заявление в полицию!

— В таком случае, ключевой чип от грузовика должен был остаться у вас в гараже? — спросил комиссар.

— Естественно!

— Прошу направить офицера полиции для выемки ключа, — официальным тоном обратился к комиссару барон Рол.

— Уже сделано, господин барон. Через несколько минут ожидаем результаты сканирования чипа в полицейском участке.

Результат оказался весьма интересным. Оба чипа выглядели абсолютно законными, оба соответствовали тем, что выдаются в дорожной полиции при регистрации спидера, за одним маленьким исключением...

— Чип, изъятый в гараже компании, принадлежащей Дому Сийврон и исследованный отделением полиции, прошит не более месяца назад. А вот этот, — комиссар поднял над головой прозрачный контейнер, — найден на месте взрыва. И он прошивался более трёх лет назад.

— Что?? — Рол перегнулся через пульт, за которым восседал, да так, что чуть было не опрокинулся головой вниз.

— У вас в ящике хранилась подделка.

— Эно-о... — барон ненадолго задумался, а затем произнёс: — Прошу у Высокого Совета время на проведение разбирательства.

Запись оборвалась.

— Ну, вот, сестрёнка, — сказала с улыбкой Кои. — Следующий выход будет твой.

Идея с диверсией, но не у неприятельского клана, а на плантациях, где возделывали "дурь" сами Секуры, пока срабатывала точно так, как я и предполагал. Правда, столь сложную комбинацию я изначально не планировал: затопление подземных ферм путём взрыва, устроенного с использованием грузовика Сийвронов, казалось мне вполне достаточным. Остальное придумала Кои, и, надо сказать, получилось гораздо более изящно.

Полиция пришла за Сумари посредине ночи, и наутро девушка предстала перед Правящим Советом. Рол Сийврон, брызжа слюной, кричал, что их подставили, поскольку общеизвестно, кому служит Дом Дару. Что Секуры сами устроили у себя диверсию, чтобы уничтожить Сийвронов. Лицо полицейского комиссара оставалось бесстрастным, даже слегка скучающим.

— Благодарю господина барона за высказывание, его мнение ценно, — учтиво сказал он. — Высокий Совет позволит мне провести допрос свидетельницы?

Сумари вывели вперёд. Рядом с ней с высоко поднятым подбородком не шла — шествовала жрица, её корона сверкала поверх платка служительницы культа. На девушку направили датчики прибора, ответственного за фиксацию физиологических показателей, проще говоря — полиграфа, и низенький пожилой техник кивнул комиссару.

— Вы являетесь второй дочерью Дома Дару с именем Сумари?

— Да, комиссар.

— Были ли Вы в гараже эйрспидеров по адресу... — он назвал адрес, дату и время.

— Да, именно в тот день и приблизительно в эти часы.

— Было ли то задание от Дома Секура? — подавшись вперёд, произнёс Рол.

Сумари стояла, глядя перед собой, будто и не слышала.

— Дерзкая девчонка. Комиссар, пусть она ответит!

— Ответьте, свидетельница, — мягко сказал комиссар.

— Нет, комиссар, это не было задание Дома Секура.

— В таком случае, какова была цель Вашего визита?

— Моя семья получила неподтверждённые данные, что преемник барона Сийврона имел контакты с Техносоюзом, — Сумари замолчала. Правильно. До этой точки всё сказанное ей — чистая правда. То, что она полезла в гараж именно проверять информацию, а не за чем либо ещё, должны додумать присутствующие.

— Удалось ли получить подтверждение?

— Мы расшифровали одну из найденных в архиве Сийвронов записей. Копию я передала полицейскому следователю.

— Включите запись.

"Техносоюз готов платить Вам отчисления с каждой единицы продукции. Но у нас есть условие".

"Какое?"

"Вы окажете нам помощь в склонении Правящего Совета Рилота на сторону Конфедерации Независимых систем и выходе из состава Республики".

"Хорошо. Я согласен".

— Запись сфальсифицирована! — срывающимся голосом выкрикнул Рол.

— Интересно у Вас получается, господин барон, — комиссар улыбнулся. — Машина угнана, запись сфальсифицирована, а Дом Секура сам себя наказал.

Конечно, голограмму мы подправили. Считается, что подделать речь, записанную на головидео, чрезвычайно трудно. Для этого необходимо подчистить артикуляцию таким образом, чтобы она соответствовала наложенным словам, а сделать это без огрехов почти невозможно, экспертиза выявит. Данный штамп из детективных фильмов и книг крепко засел в головах жителей Освоенной Галактики. Но в данном случае имелся один нюанс: лицо скакоанина закрыто до половины дыхательной маской, и изображение корректировать вообще не требовалось. Электронный преобразователь голоса ещё больше упрощал задачу, и Барн на своём "комбайне" легко подменил одну-единственную фразу Тамбора. Всё остальное для наших целей отлично подходило и без правок.

— Не следует ли Вам, уважаемый барон, сперва в своём Доме разобраться? — вкрадчиво прошелестел барон Дира. Его негромкий чуть шепелявый голос, усиленный микрофонами, прозвучал зловеще.

— Добавлю ещё один штрих в картину произошедшего, — сказал Каллон. — На этой схеме вы видите схему подземных горизонтов в районе Семнадцатого посёлка агломерации Азалт семь месяцев назад. Вот на этой — вчера.

Немая сцена. Правящий Совет рассматривал наложенные друг на друга планы, зелёный и красный. Затем главы трёх кланов зашумели, стали поворачивать головы кто к помощнику, кто к своей Жрице.

— Вот и мотив, не правда ли, барон Сийврон? — сделал широкий жест полицейский комиссар.

— Подонок, байстрюк, бледная плесень! Так меня подставить! — Рол Сийврон развернулся вместе с креслом в сторону отпрыска. Микрофоны он выключить забыл, и теперь его слова, обращённые к сыну, слышал весь зал. — Я тебя изгоняю, лишаю всех прав. Отныне ты не член Дома. Твою судьбу будут решать полиция и суд.

Тол отшатнулся, пролепетал:

— Ты не можешь, отец...

— Я тебе больше не отец. Видит Рима'ат, я мирился со многим. Но ты перешёл последнюю грань. Если у меня больше не будет сыновей, пусть лучше Дом уйдёт с Зо, чем достанется тебе. Стража! Под замок бывшего баронета.

Голограмма погасла.

— Жрица мне потом высказывала за неуважение, — послышался сзади голос Сумари. Вторая дочь Дома Дару стояла, прислонившись к дверному косяку. Ну, конечно, трансляция была не прямой, и пока мы смотрели, что происходило в зале, она успела доехать обратно.

— Ты, конечно, отвечала ей с полагающимся смирением? — сощурилась Кои.

— Ко-онечно, — нараспев произнесла девушка. — "Он мне никто, Ваше преподобие".

— Су в своём репертуаре, — засмеялась её сестра.

Я поперхнулся. Совсем вылетело из головы, что у твилеков тоже могут сокращаться имена. Как там сказал Рол? "Клан уйдёт с Зо"? Чёрт. Кажется, я только что сделал Зорис Сийврон Наследницей Крови.

Вечером одна из родственниц Дару принесла на хвосте описание того, что произошло в Правящем Совете позднее, после отбытия полицейских и репортёров. Во-первых, барон Сийврон извинился перед Местоблюстителем Дару за опрометчиво брошенное оскорбление, и тот извинения принял, предложив забыть сей досадный факт. Построенные "не по понятиям" плантации Сийврон передал в общее управление Совета, как требовал от нарушителя конвенции старый обычай. Был вызван экономический консультант, он рекомендовал ещё не готовые площади задействовать под пищевые грибы, увеличив тем самым производство продуктов питания. Члены Совета посовещались и согласились.

— Думаю, наша задача решена? — с улыбкой сказал я Кои.

— Полагаю, да. Прореспубликанские позиции в Правящем Совете теперь достаточно прочны, прямой угрозы со стороны сепов нет. Разве что, вновь попытаются забрать Рилот силой, но маловероятно. Со спокойной душой можно возвращаться к нашим основным делам.

— Да, наверное, пора.

Космопорт, тот же самый, где меньше месяца назад высадил нас лайнер с Тариса, всё так же гудел многоликой толпой. По прилёту мне было недосуг рассматривать публику, сейчас, сдав багаж и ожидая посадки на челнок до лайнера — рейс был транзитным, зато проходил через столичную систему — можно был вдоволь глазеть по сторонам. Вопреки расхожему мнению, на Рилоте живут далеко не одни твилеки, примерно четверть населения принадлежит к другим видам. Местами они образуют национальные районы, в столице и нескольких других "космических" городах живут вперемешку. И где, как не в порту, можно увидеть их всех? Люди — ну, где ж их нет? — родианцы, джавы... Ещё на Рилоте удивительно много деваронцев, почти сплошь мужчины. Хотя чему, собственно, удивляться? У себя на родине они страдают от матриархального гнёта, поэтому, сколотив капиталец в скитаниях по Галактике, нередко оседают здесь, где женщины милы, заботливы и покорны. С твилеками они скрещиваются так же легко, как люди, и после простенькой медицинской процедуры рождаются сыновья под стать отцам и дочки, с виду как чистокровные твилеки.

Я немного задумался, и странный аромат, возникший в зале, вначале не привлёк моего внимания. Мне кажется, или он усиливается?

— Девочки, чем это пахнет? — спросил я, оглядываясь.

Кои резко повернула голову, принюхиваясь, затем схватилась за комлинк, прошипев сквозь полусжатые губы:

— Не дышать!

И махнула рукой в направлении выхода на открытую галерею. Сообразив, что происходит что-то тревожное, я развернулся в том направлении. Успел ещё увидеть, как падают вокруг нас на пол пассажиры, хотел сделать шаг, но ноги подкосились. Как упал, я уже не помню.

Пленницы Рилота

Очнулся я от дикой боли, когда кто-то с силой начал стаскивать с меня нейроинтерфейс, с корнем вырывая волосы, о существовании которых я успел подзабыть за последние недели. В глазах от боли и долгого беспамятства плавали цветные пятна, затем зрение начало постепенно фокусироваться, и я понял, что это не у меня перед глазами темно, а в помещении, где я нахожусь. Пошевелиться не удавалось: запястья были крепко скручены за спиной, ноги тоже стягивали путы. Холдербэнд, клейкая упаковочная лента из металлизированного полимера, которой пользуется вся освоенная Галактика. Похоже, меня положили в полусидячем положении, прислонив плечами к чему-то мягкому, и так оставили. Помещение — или, скорее, зал — было, несомненно, подземным, с грубым сводчатым потолком из естественного камня, без единого окна. Освещали его лишь неяркие лампы, скрытые за карнизом в том месте, где стены переходили в потолок. Детальнее осмотреться я не успел, потому что услышал голос:

— Какой улов, какой улов! Сразу два сенатора Республики!

Надо мной наклонился ни кто иной, как Тол Сийврон. Богато расшитого одеяния, как на записях из зала Правящего Совета, на нём не было, щегольской костюм сменила зеленовато-коричневая куртка военного типа. В руке низложенный баронет держал странный предмет, нечто среднее между старинной солонкой и церковной лампадой, сверху в ней торчала толстая соломинка.

— Я с самого начала подозревал, что дело нечисто, — он взял соломинку губами, потянул, и из "лампады" потянулся лёгкий дымок. — Чувствовался во всём этом такой, знаете ли, аромат столичного парфюма. Только здесь не Корусант, дамочки! Думали, всё просто? Уничтожили Тола, посадили в каменный мешок? Не-ет. В моей семье достаточно твилеков, которые верны мне, мне, а не моему туповатому папаше. Когда он уже сдохнет от своих болячек! Вы рассчитывали, что меня будут судить? Какое огорчение! Не будет суда! Не они будут решать, что делать со мной, а я — что делать с вами.

— Убьёшь нас — сюда прилетит мой парень со своими солдатами, — произнёс я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Слышал, что случилось с племенем тусканских песчаных рейдеров, которые убили его мать? Если нет, выясни, прежде чем делать глупости.

Тол едва заметно покривился. Он явно знал о татуинской резне. Снова затянувшись, он выпустил струю дыма и продолжал:

— Убивать тебя нецелесообразно экономически. Вашими стараниями мне придётся покинуть Рилот, нужны будут средства на первое время. А тебя с удовольствием купят. Например, вице-король Нут Ганрей, кстати, давний приятель моего папаши. Ему наверняка захочется завершить неоконченную казнь. Впрочем, нет. Ганрей жмот, каких поискать. За децикред удавится. Вот граф Дуку — благородный человек, он всегда щедро платит за хорошую услугу. Пусть твой джедайский мальчик разбирается с ним. Если справится. И если сумеет найти.

— Это мало что изменит, ублюдок, — послышался в стороне голос Кои. — Твой клан в любом случае остаётся здесь, на Рилоте. Что помешает вырезать их так же, как тех тускенов? До последнего детёныша. Хочешь, чтобы твой род был забыт, и само имя проклято в веках?

— О, храбрая ночная тварь подала голос! — Тол повернулся, сделал несколько шагов и навис над лежащей женщиной. — Тебе-то в любом случае не удастся насладиться смертями моих родичей. Я тебя лично порежу на кусочки, вне зависимости...

Меткий плевок угодил ему точно в глаз. Яростно хрюкнув, Тол несколько раз ударил Кои тяжёлым сапогом.

— Полежите пока здесь, крошки, — Тол сделал ещё одну затяжку, обвёл нас взглядом. — Сейчас соберу вещички и поедем в другое укромное место, где нам точно никто не помешает. Там и разберёмся, кому выгоднее вас продать. Никуда не уходите, я скоро.

Твилек вышел. Я с трудом повернул голову, разглядел неподалёку на полу силуэт с рассыпанными по ковру длинными светлыми волосами. Розовый оттенок в неярком свете почти терялся.

— Рийо! Слышишь? Как ты?

— Да, Падме, я приемлемо.

— А девочки где?

— Успели убежать, прежде чем их срубило, — ответила Кои. — Не волнуйтесь, нас вытащат. Сумари, наверняка, уже всех поставила на уши. Правящие Дома только думают, что построили тайные убежища, о которых никто не знает. Кому надо — знают.

— Будем надеяться, нас не успеют увезти, — сказала Рийо, пытаясь перевернуться на другой бок. Со стянутыми за спиной руками получалось с трудом, ей, в отличие от меня, связали ещё и локти. — Тол, судя по его словам, догадывается.

— Меня больше другое беспокоит, — произнёс я. — Что, если Дом откажется помогать?

— Я не Тол, — хмыкнула Кои, — но с роднёй у меня отношения хорошие. Могу навскидку перечислить десяток отцов семейств, которые наплюют и на Нордона, и на Жрицу, и бросятся нам на выручку. К тому же, Сумари, наверняка пойдёт к Секурам, и Каллон просто заставит Нордона. Сейчас всё упирается во время — хватит или нет.

Что тут говорить? Нечего. Нам оставалось только ждать. Трудно сказать, сколько прошло времени. Тишина в пещере, не нарушаемая никакими посторонними звуками и слабый свет вводили в заблуждение органы чувств. А в ожидании — особенно когда ждёшь неприятностей — время всегда растягивается, словно резиновое. Долго собирает вещи этот сумрачный гений... и это не так плохо. Возможно, нас всё же успеют вытащить. Что это? Шаги? Не просто шаги, а топот множества ног по ту сторону двери в зал, где мы лежали.

— Падме! Если что... — голос Кои дрогнул. — Помоги Сумари.

— Как обещала, — коротко ответил я, потому что времени на более пространную реплику не было. Дверь распахнулась, и в зал ввалилась добрая дюжина твилеков во главе с опальным баронетом. Тол заметно нервничал, хотя и старался не подавать виду.

— Крошки мои, нам придётся поторопиться, — нарочито бодро произнёс он. — Ваши друзья настойчиво желают вас видеть, а я, извините, не могу позволить этого без соответствующей оплаты. Берите этих, — приказал Тол своим приспешникам. — По двое, нам надо двигаться быстро.

— Сколько ты хочешь, Тол? — выкрикнул я.

— Что? — слегка удивился он.

— Спрашиваю: сколько хочешь за Коид'аруу? Оставь её в живых, и я лично заплачу тебе выкуп. Слово.

— Интересное предложение. Но пока ты сама моя собственность. Вот выкупят тебя, позвони, номерок я дам, если не забуду. Мазер, третью возьми тоже. Убить её я всегда успею.

Тол говорил небрежно, однако, я мог поклясться, что в глазах его на мгновение появился блеск. Расчёт на жадность, кажется, оправдывался. Во всяком случае, в коридор выволокли нас всех трёх. Конечно, Тол мог взять с собой Кои только для того, чтобы насладиться расправой позднее, но об этом я старался не думать. Нас тащили по коридорам мелкой рысью, не особенно заботясь, чтобы не стукнуть о стену или ступени многочисленных коротких лестниц. К счастью, ВЭМ комбинезонов спасал нас от ударов в наиболее чувствительные места. Впереди, окружив своего босса, бежала одна группа вооружённых твилеков, за нами — вторая, побольше. Всего я оценил их численность душ в тридцать — тридцать пять. Позади, между тем, всё ближе слышались свистящие щелчки бластерных выстрелов и неясные возгласы, похожие на ругань. Зашипел комлинк на поясе Тола:

"Хозяин, мы их отсекли у лифтовых, они сунулись и отошли!"

— Отправь стрелков в обход!

"Кого мог, послал. Эти фурии покалечили столько ре..." — передача смолкла.

— Счастливого свидания с богиней, Кур, — пробормотал Тол. — Мазер, займи со своими позицию на углу. Задержите их, пока мы стартуем! Да не тряситесь, без нас и вы им станете не нужны.

Один из воинов буркнул что-то вроде "не поменяться ли нам". Тотчас удар мощного кулака отбросил его к стене. Громадный "евнух" рявкнул так, что, казалось, завибрировали каменные стены:

— Вы слышали хозяина!! Стоять здесь и сдохнуть, как мужчины! Кто побежит, лично шею сверну.

И снова бег по коридорам, выше и выше по куцым лестницам. Я сомневался, что заслон, оставленный Толом, долго удержит ночных воинов. Девчонки обожают газовые гранаты и умеют ими пользоваться, а дыхательных приборов у нукеров Сийврона не было. Посадочная площадка открылась внезапно, она была вырублена в скальной стене и смотрела прямо на "юг", низкое солнце било в глаза. Не жарко, успел подумать я, хватанув ртом ледяного горного воздуха. На каменном полу стояло несколько крупных универсальных спидеров, нечто вроде пикапов на шасси грузовика, если применять земные аналогии. Тащившие нас твилеки припустили к крайнему левому.

— Э, э, куда? А поздороваться, господа?

Этот голос я узнал бы из миллиона. Вывернув шею, насколько это было возможно, я увидел, как Осока Тано с двумя мечами наизготовку приближается к нам.

— Аккуратно положили пленниц, бросили оружие, и никто не пострадает, — продолжала она. В это мгновение откуда-то сверху на край площадки спрыгнула ещё одна тогрута в джедайском одеянии. Не магистр Шакти, совсем другая форма рожек. Эту девушку я определённо раньше не встречал.

— Ладно, — Тол выставил перед собой руки. — Парни, положите их. План — сдаёмся. Медленно, медленно...

Носильщики, не слишком-то церемонясь, опустили нас на камень. Воины вслед за своим боссом начали присаживаться на корточки, чтобы положить оружие. Только... как-то уж очень синхронно. Мой предупреждающий возглас слился с обезьяньим "ух!" Сийврона. Его "парни" моментально бросились врассыпную, открывая плотный огонь, кто на бегу, кто в прыжке, кто в перекате. Эффективная тактика: отбитая световыми мечами девушек плазма прошла мимо стрелков, лишь один получил отражённый болт в ногу. Секунда — и большинство твилеков Тола укрылось кто за ближайшими спидерами, кто за штабелями ящиков, кто за диагностическим оборудованием для обслуживания машин. Осока и её напарница тоже были вынуждены найти себе прикрытие. А я почувствовал, что меня тянут за связанные ноги.

— Извини, любимая, — бормотал Тол, — я передумал. Продажа отменяется. Я, наверно, сдохну здесь, но ты умрёшь первой.

Он извлёк из сапога виброклинок, включил его, коротко замахнулся... Только спустя некоторое время я понял, что именно произошло в следующий момент. Скорее всего, кисть Тола с ножом показалась над ящиком, и одна из джедаек не замедлила этим воспользоваться. Хлёсткий удар о ребро ящика, сдавленный вскрик. Тол неосторожно распрямился, показав теперь уже голову, и Силовой толчок отшвырнул его к дальней стене. Джедайки бросились в атаку. Секунда, другая, и организованный обстрел из бластеров превратился в огненный хаос. Нукеры Тола, наверное, знали, как трудно поймать в прицел движущегося джедая, но в горячке боя не думали об этом. И попадали друг в друга. А джедайки двигались среди этого огня, словно играя с плазмой, снова и снова обманывали её. Пролетая в прыжке мимо меня, Осока одним движением изумрудного меча разрезала на мне все путы, крикнула:

— В угол!

И занялась очередной парой противников. Не обращая внимания на боль в руках и ногах и, тем более, не задумываясь о красоте и изяществе, я на четвереньках добрался до задней стены. Где был грубо хвачен за щиколотку. "Евнух"-гермафродит, в начале схватки раненный в ногу, не мог встать, но был жив и полон сил. Рванув меня, как пушинку, на себя, он навалился сверху, выхватил нож:

— Всё из-за тебя, самка человека!

Каким-то чудом мне удалось схватить его за запястье. Обеими руками. Но что могли противопоставить женские руки силище этой туши? Он давил, давил, всё ближе придвигая звенящее лезвие к моим ключицам. Тогда я оттолкнулся от его руки, как от препятствия, не вниз, а вбок, съезжая по камню в сторону. Гермафродит не успел среагировать, и виброклинок с размаху ткнулся в каменный пол, отчего тут же сломался. Зарычав, "евнух" прижал одной ладонью к камню мою правую руку, второй вцепился мне в шею. Совсем плохо. Мои удары свободной рукой были ему как слону дробина. И тут, когда в глазах уже темнело от удушья, в пальцы мне ткнулся продолговатый металлический предмет. Недолго думая, я ударил им гермафродита по голове, раз, второй, метя в висок. Первый удар угодил в основание лекки, боль, видно, была адская, он завопил. Только с третьего раза я, наконец, попал, и противник, закатив глаза, рухнул прямо на меня, едва не сломав мне рёбра. С трудом выбравшись из-под него, я опёрся о каменную стену и смог подняться на ноги.

— Дерёшься как стрилл, — уважительным тоном произнёс Тол Сийврон, включая свой виброклинок. — Я бы даже женился, но, увы, вынужден тебя убить. Месть, знаешь ли.

Я посмотрел ему в глаза... и улыбнулся. Потому что в этот самый миг сообразил, что именно такое знакомое лежит у меня в ладони. Взгляд Тола отразил недоумение, затем он посмотрел вниз и бросился вперёд, всё ещё рассчитывая успеть. Ну, да, конечно! Спица зелёно-золотистого велморитового огня подрезала ему обе ноги ниже колен.

— На рудниках тебя уже заждались, — сказал я. Огляделся. Боеспособных противников в поле зрения не наблюдалось. Я бросился к Рийо и кончиком Осокиного меча стал пережигать на ней ленту.

— Осторожнее, сожжёшься! — вскрикнула она, увидев, как именно я это делаю.

— Всё нормально, я умею, — отозвался я. Не пускаться же в объяснения, что этот клинок не жжёт того, у кого он в руке.

Подбежала Осока. Увидела, что мне помощь не нужна, и быстро освободила Кои.

— Как вы вовремя, — сказал я.

— Я почувствовала. Увидела во сне, как тебя травят газом, добыла корабль и сюда.

— Надеюсь, ты его не угнала? — спросила Рийо.

— Обижаешь. В универе взяла. Ректор услышал, что сенаторы в беде, дал мне экспедиционный, всё равно во время войны они на приколе стоят.

— А кто твоя напарница? — поинтересовался я. — Не знала, что в Ордене ещё есть тогруты, кроме тёти Шакти и тебя.

Мордашка Осоки приняла лукавое лисье выражение.

— О, это совершенно замечательный рыцарь, — улыбнулась она. — Она точно тебе понравится.

Тем временем, незнакомая тогрута подавила последний очаг сопротивления за дальним спидером и теперь направлялась в нашу сторону. Она была молода и очень привлекательна: высокая, статная, даже джедайская рубаха и штаны не могли полностью скрыть великолепную фигуру. У девушки была тёмно-голубая кожа, изгиб рожек отчасти напоминал то, что через несколько лет должно вырасти у Осоки, только внутренний выем представлял собой не V, а более глубокое плавное U. Ниже синего кончика каждого рога проходила наискось широченная белая полоса, следующая, с обратным наклоном, начиналась ниже подбородка. Синие части рожек и лекк украшали правильные узоры из овальных пятнышек, явно искусственного происхождения, такими же псевдо-веснушками были разрисованы щёки. Светло-карие, почти жёлтые глаза... Погодите-ка... Что??

— Фу ты! Айла! — всплеснул руками я.

— Ха-ха! Хороший, значит, маскарад, раз купилась даже ты, — Айла Секура кокетливо повертела рожками. — В естественном виде мне на Рилот нельзя, шарахаться стали бы, вот и пришлось наскоро придумывать.

— Аль, тебе та-ак идёт, просто необыкновенно! Я прямо влюбилась с первого взгляда!

Айла сделала страшные глаза, указала взглядом на Осоку, которая помогала Рийо отодрать холдербэнд от спутанных волос:

— Тише! Сейчас услышит и прирежет нас обеих. Меня из ревности, тебя из мести.

Удержать серьёзное выражение Айла всё же не смогла и прыснула. Я тоже расхохотался: понятия "ревность" и "месть" в образ Осоки Тано не вписывались настолько, что прозвучало это очень потешно.

Прибыли полицейские, медики: нукеры Тола, хоть и в покалеченном виде, по большей части остались живы. После приговора им заменят утраченные конечности протезами за госсчёт, чтобы могли работать на рудниках. Вслед за этим прилетела на спидере Нима: комбинезон, поверх него жилет-разгрузка, бластер в кобуре, на глазах жёлтые противобликовые очки.

— Тут такое творилось! — сообщила она. — Девки с разгону выпотрошили два баронских наркопритона, префект аж прослезился, когда Нордона благодарил, а тот и не в курсе, хи-хи.

— Ты тоже поучаствовала? — улыбнулась Рийо.

— Да, немного.

— Вот, наконец, выглядишь нормальной боевой девчонкой, — одобрил я.

— Ой, я сейчас себе такой оторвой кажусь, даже самой страшно немного, — призналась она. — Но, знаешь, мне нравится. Как тебе баронесса в роли тогруты?

— Обворожительна, по-моему.

— Да, я полностью согласна. Разрисуете как-нибудь и меня тоже, Осока?

— Запросто, — кивнула та.

На борту экспедиционного корвета я первым делом залез под душ. Ой-ой... Как же всё болит-то! Только сейчас и заметил. Завтра, наверно, буду вся в синяках. Ладно, это меньшее из зол. В целом, неожиданное злоключение окончилось благополучно, спасибо Осоке за её чувствительность и Айле, что случайно оказалась в столице. Айла ждала меня в каюте, откинувшись в мягком кресле.

— Рассказывай, — потребовала она.

Пришлось пересказывать всё с самого начала. Айла, выслушав, наши действия одобрила полностью.

— Как ты говоришь? "Удивил — победил"? Вот вы и удивили.

— А потом по глупости попались.

— Ну, такого нахальства от Тола трудно было ожидать. Он сам уничтожил себя, окончательно и бесповоротно.

— И слава богу. Мало ли чего он мог бы наворотить после выхода с нар.

— Падме, слушай... Мне правда хорошо с этими рогами?

— Очень хорошо. Нам с тобой обязательно надо прогуляться на Корусанте в виде тогрут.

— Не возражаю. При первой же возможности. Скажу Нику, пусть сделает мне сенсорные рога, как у вас.

— Аль...

— А?

— Старший Инженер... Он до сих пор тебя любит.

— Знаю я, — с какой-то досадой махнула рукой Айла. — И с Натуа этой у него не роман, а вроде тесной дружбы. Но я ведь уже говорила тебе насчёт влечения. К тому же, Ник — герой лирический. Кит — прямой его антипод. Всегда энергичный, активный, не останавливается ни на минуту. Только и успеваешь, что следовать у него в кильватере. Иногда думаю, что другую женщину, не джедайку, он бы просто сжёг дотла своим стилем жизни. Правда, иногда от него начинаешь уставать. Не знаю, уживёмся ли мы рядом, без этих постоянных командировок.

— Время покажет.

— Время... Всегда его не хватает, — вздохнула она. — На Кита, на Ника, на подруг... Вот и в этот раз придётся сразу лететь на фронт.

— У нас ещё трое суток полёта, вот тебе и время.

— Двое. Я пересяду на крейсер на Комменоре.

В каюту заглянула Осока:

— Падме... ой, и ты здесь, Айла.

— Да, зашла вот. Ты не видела, где там Кои?

— Сидят с Сумари над какими-то файлами.

— Разведданные, должно быть, — Айла поднялась с кресла. — Пойду, сниму маскировку...

— Нет!!! — хором вскрикнули мы.

— Ладно, пропустим этот пункт. Тогда просто пообщаюсь с ними.

Айла ушла, а Осока плюхнулась рядом со мной на кровать. Я обратил внимание, что на ней не обычное платье, а незнакомая мне майка и мой подарок — кожаная юбка в складку.

— Рийо мне рассказала, как вы оттянулись на Рилоте. Интриганки восьмидесятого уровня! — уважительно сказала она.

— А вы как там без нас? Мама справляется?

— Справляется, когда не на лекциях. В остальное время, в основном, справляюсь я. Самый ад — делать уроки с двумя сразу.

— Верю. А в остальном?

Осока пожала плечами:

— Ничего особенного. С парнем познакомилась...

Я ощутил внезапный укол ревности.

— С парнем?

— Ага. Зовут Ныкс Оками.

— Старше тебя?

— Лет на пять-шесть, думаю. Но уже мерзавец первостатейный. Плут, жулик, бесплатно пальцем не пошевелит и всегда норовит объегорить ближнего своего.

— Колоритный тип. Где же ты его встретила?

— Летала по одному делу на Нижние уровни. А спидербайк возьми и поломайся прямо на ходу. Я точнёхонько в его мастерскую и спикировала. Он заинтересовался...

— Ещё бы! Красивая девушка на спидербайке.

— Эно-о... Не совсем, — смутилась Осока.

— Что же тогда?

— Ну... он сказал, что таких выражений ни разу ещё не слышал. Хотя парочка знакомых бреганцев у него была.

— Осока! Разве я этому тебя учила?

— Вообще-то, и этому тоже. Да, да, воспитанная девочка не должна ругаться как сапожник. Но сенатор тоже не должна, вот! — она показала язык.

— Ну, хорошо, а дальше?

— Пришлось пойти на бартер, услуга за услугу, чтобы он починил байк.

— Можно же было позвонить.

— Да? "Барн, я твой байк угробила, заберёшь меня?" Или "мам, дай денег, у меня на ремонт не хватает"? Нетушки. Нас учили действовать самостоятельно, я вот так и поступаю.

— Небошлёп в миниатюре, — вздохнул я.

Осока определённо предпочитала не углубляться далее в подробности этой истории и перевела разговор на другую дорожку.

— Падме, — сказала она, — Барну нужен нормальный спидербайк вместо того якобы крутого шлака, что он купил. Если в другой раз сломается под ним... он не я, он шею точно свернёт.

— Хорошо. Поезжай с ним, верните этот хлам и возьмите приличную машину. У кого-нибудь другого, разумеется.

— Естественно.

— А теперь расскажи-ка мне, как там наши поживают. Соскучилась я по ним ужасно.

Развязка всё ближе

Вновь Сенат, законопроекты, дебаты, голосования, кулуары, приём жалобщиков и просителей. Официальные и общественные мероприятия, светская жизнь. Верховный Канцлер Палпатин пригласил меня к себе, кажется, на шестой или седьмой день после возвращения.

— Рассказывайте, дитя моё, как Ваша поездка? Какие мосты удалось навести?

— По поводу мостов пока говорить рано. Мы контактировали с определёнными кругами на трёх планетах, — я перечислил названия планет, с представителями которых вели переговоры я или Рийо ещё до поездки, преимущественно по голосвязи. — Полагаю, основания для осторожного оптимизма есть. Ещё мы нащупали некоторые завязки на Тарисе.

Это тоже была правда: пока мы летели на лайнере, Кои с Нимой, отправившиеся раньше, успели пообщаться с влиятельными местными твилеками. Диаспора Тариса придерживается не столь патриархальных взглядов, как принято на Рилоте, поэтому баронессу Дару приняли главы Домов Вао и Олипо. Оба выразили заинтересованность в более тесном сотрудничестве с Республикой.

— А я грешным делом подумал, вы затеваете некую спецоперацию, — улыбнулся Палпатин. — Особенно когда узнал, что некто разгромил и сжёг дотла базу пайков и дворец их главы Марго Крима на Оба Диа.

— Помилуйте, Канцлер, для такой операции нужны либо армейские части, либо взвод обстрелянных мандалорских воинов. Ни того, ни другого у меня нет.

— Зато есть знакомый джедай. Бывший. Насколько я помню, она крайне негативно относится к торговцам наркотиками и рабами. И именно её видел на планете наш информатор.

Ну, Осока, ну...

— Я тут ни сном, ни духом, уверяю Вас, — сказал я. — Но она может и по собственной инициативе...

— Знаю, знаю, но... Боюсь, её всё же кто-то направляет. Нет-нет, не Вы, конечно. Весьма вероятно, девочка нашла себе нового наставника. Несколькими днями позднее её видели на Рилоте в компании соплеменницы, несомненно, владеющей Силой. Среди джедаев эта женщина не числится и в Ордене никогда не состояла.

— В высшей степени странно, — постарался я разыграть недоумение. — Точно женщина? В Ордене до недавнего времени было трое тогрут: магистр Шакти, Осока и ещё юноша-падаван, его исключили после начала войны за дисциплинарный проступок.

— Информатор уверен. Теперь Вы понимаете моё беспокойство? Мало нам было графа Дуку и Асаж Вентресс, появляется какая-то неизвестная особа и начинает совершать непродуманные поступки. Сначала Оба Диа, затем Рилот, где уничтожены подземные плантации. Как предугадать, что будет дальше?

— Обещаю, как только смогу связаться с Тано, я с ней серьёзно поговорю.

— Надеюсь на Вас. Да, в случае, если Вам удастся побеседовать с её компаньонкой, неплохо будет пригласить её сюда, ко мне. Думаю, я найду для неё работу, где она принесёт гораздо больше пользы, чем погромами наркоторговцев.

Ты найдёшь, старый павиан, думал я, идя по коридору. Воспитаешь запасную кандидатуру на Вейдера. Хорошо, что никакой "неизвестной особы" на самом деле нет! Тем же вечером я отправился на базу. Осока занималась в своём персональном тренировочном зале. Я присел возле двери и некоторое время наблюдал за упражнениями молодой джедайки, любуясь грацией и отточенностью её движений. Мне казалось, что все негативные эмоции у меня рассеялись, да, видимо, не совсем, и Осока это почувствовала.

— Ругаться будешь? — спросила она, закончив упражнения.

— Нет. Меня всего лишь интересуют подробности погрома на Оба Диа.

— Но ты сердишься.

— Только оттого, что узнала об этом не от своей лучшей подруги, а совсем наоборот. Рассказывай.

Со слов Осоки стало ясно, что "первостатейный" тогда схитрил: в обмен на новый репульсор к спидербайку попросил её помочь обкатать небольшой фрахтовик, собранный им из старых агрегатов. Осока согласилась из опасения, что лоханка просто посыплется после первого прыжка, в такой ситуации одному в космосе лучше не оставаться. Она чувствовала подвох, но дальнейшие события превзошли все её ожидания. Вместо испытательного полёта Оками взял фрахт на перевозку груза — наркотического сырья с Кесселя. Потом их засёк таможенный корвет, и Ныкс, недолго думая, сбросил контейнеры в открытый космос. Найти и собрать их после досмотра удалось без особых сложностей, только на это потребовалось время, а спайс с Кесселя не любит заморозки до абсолютного нуля. То ли Оками этого не знал, то ли времени не оставалось, то ли просто побоялся засунуть в контейнеры обогревательные элементы. С корвета могли и по тепловому излучению их засечь. В результате, за то время, пока ребята общались с таможенниками, возвращались за грузом и искали его, порошок успел промёрзнуть и потерял свойства. Заказчики — синдикат пайков — были, мягко говоря, сильно недовольны. Попытка Осоки обвести их вокруг пальца с помощью внушения сорвалась, и наши герои оказались в подземной тюрьме. Дальше речь уже пошла о спасении их жизней. И корабля, поскольку Осокины мечи остались на борту, спрятанные за обшивкой.

— Можно было хотя бы не всю базу разрушать? — спросил я.

— Их было довольно много, — пожала плечами девушка, — а больше противников -больше разрушений. Пожар вообще устроили сами пайки.

— Ох...

— Такой реакции я и ожидала. Поэтому и не рассказывала. Я виновата.

Ну, что ты будешь делать?? Объяснить, что, вообще-то, по любым правилам и "понятиям", обман со стороны партнёра освобождает от любых обязательств? Самым честным на тот момент было рассказать таможенникам грустную историю, что владелец корабля не платит ей по контракту, и напроситься на корвет до ближайшей базы. И пусть этот Ныкс выпутывается дальше сам. Некрасиво по отношению к молодому негодяю? А обманом подводить девушку под уголовную статью — красиво? Нет, не стану ничего говорить. Не поймёт, только лишний раз запишет меня в зануды.

— Осока, давай договоримся, — сказал я. — Ты не летаешь больше в компании, где в случае чего нельзя прямо рассказать, кто ты такая. Всё понимаю, у тебя могут быть какие-то свои дела, бога ради. Но в этом случае, прошу, бери наш истребитель или мою яхту.

— Яхту? Ты что, неудобно...

— Гораздо удобнее, чем от кого-то зависеть. И вообще, ты у нас член семьи.

— Я больше не его ученица, — печально сказала Осока.

— При чём тут Анакин? Ты моя ученица, и этого никто не может отменить, кроме нас с тобой.

Ах, этот Осокин взгляд! Смотришь в её глазищи и тонешь в них. Я почувствовал, что улыбаюсь помимо воли.

— Ты слишком добра ко мне, Падме, — пробормотала Осока, опуская глаза. — Не заслужила.

— Ну, уж вот это мне лучше знать.

Инцидент был исчерпан. Я не преминул воспользоваться случаем и попросил девушку ещё об одном одолжении: продолжать заниматься с девочками по школьной программе, пусть не каждый день, но периодически. Не то чтобы это было так уж нужно им, скорее — самой Осоке, побольше общаться с родными. Осока, услышав просьбу, воздела глазищи к потолку. Однако, согласилась и обещание своё держала. Позже это привело к занятным последствиям... Впрочем, обо всём по порядку.

Первые несколько недель после возвращения с Рилота я испытывал жуткий дискомфорт. Верно говорят, к хорошему привыкаешь быстро, и сейчас я страдал от отсутствия двух дополнительных конечностей на голове. Лекками так удобно работать на голографическом экране, активировать сенсоры дверей, да просто потереть бровь или нос, когда чешется. Нейроинтерфейс по-прежнему лежал у меня в комоде, Старший Инженер собрал его добротно, и от грубого обращения в подземельях Сийвронов он ничуть не пострадал. Но надевать его я не надевал, как ни тянуло. Быстрее отвыкну, нечего потакать слабостям! Выждав месяц с небольшим, я достал его, примерил, попользовался несколько часов, снова снял. Нет, вроде бы, не тянет. Очень хорошо. После завершения приготовлений по основному варианту я на всякий случай начал продумывать резервный. Поездка на Рилот дала мне идею: если переворот всё же состоится, спрятаться под видом твилеки, не обязательно там, лучше на другой планете, где много представителей этого вида, и не в диковинку смешанные браки. Единственный, но серьёзный изъян — Дарт Вейдер, скорее всего, меня отыщет рано или поздно, то есть, должен умереть либо он, либо... Что "не надо", сам не хочу! Придётся тем или иным способом устроить так, чтобы Вейдер не пережил дуэли на Мустафаре. Эта мысль была крайне болезненной для моего влюблённого подсознания, и я, как мог, успокаивал себя, что это лишь на случай провала основного замысла. Увы, даже помня, каким воплощением жестокости станет Вейдер, я не мог до конца отделаться от чувства отвращения к самой себе, когда прорабатывал в уме запасной план.

Тем временем, естественные процессы в моём организме развивались, как им и предписано природой. У меня начал заметно увеличиваться бюст, за ним, пока потихоньку, рос и живот. Проявились проблемы с пищеварением. Утренняя тошнота? Если бы только утренняя, иногда она задерживалась на целый день, часто на смену ей, видимо, чтобы разнообразить моё состояние, приходила изжога. Приступы апатии и сонливости то ли, действительно, стали сильнее, то ли я просто устал с ними бороться — в поездке-то было особо не расслабиться, а вот дома... Золочёного болтуна Трипио я сослал на "постоянное место жительства" в офис сенатской ротонды, дома его обязанности взяла на себя Бета. Разумеется, наличие у меня такой секретарши и телохранительницы я не афишировал, гостям Бета не показывалась, всегда оставаясь где-то за дверью. Доктор Ветте ещё по приезде тщательно обследовала меня и убедилась, что с моим здоровьем всё в порядке. Газ, применённый бандитами Сийврона, ни на мне, ни на будущем потомстве никак не сказался. Узнав об этом, особого восторга я не испытал, принял к сведению, и всё, до того мне было погано. Коротенькие галактические недели шли одна за другой, сливаясь воедино. Неожиданно для себя я обнаружил, что какое-то время меня уже не тошнит, вместе с этим исчезли и "провалы" настроения. Осталась только небольшая нервозность. Однажды я проснулся ночью в холодном поту. Приснилось, что я своими действиями слишком сильно изменил ход истории, и теперь из-за этого всё пойдёт наперекосяк. Взяв пачку флимсипластовых листов, я принялся выписывать одно за другим все события, что помнил из прежнего варианта истории. Выписал. Перевернул. Стал помечать плюсиками всё, что произошло в точности, волнистыми чёрточками — что изменилось частично, минусами — чего не случилось вообще. Выходило, ничего существенного не изменилось, и зря я психовала. Тщательно уничтожив — а не стерев, как принято в Освоенной Галактике, для повторного использования — исписанные листы, я вернулся в кровать и уснул спокойным сладким сном, в результате опоздав на заседание Сената. Глупо, конечно, но именно после той ночи нормальное настроение вернулось ко мне окончательно.

Где-то в это же время мне поступил вызов из Внешнего Кольца. Звонила с гастролей тётушка-твилека. Начала с детальных расспросов, как я поживаю, как здоровье, и отдельно — самочувствие, правильно ли питаюсь, не перенапрягаюсь ли. Переключилась на моих девчонок, их житьё-бытьё тётю тоже живо интересовало. Я и не заметил, как увлёкся и поведал ей несколько случаев из нашей жизни. Дальше, в основном, рассказывала уже она — на каких планетах побывали, что видели, о девочках из труппы, номерах программы, поклонниках, в общем, обо всём понемногу. Я нисколько не возражал. Слушать её весёлое щебетание, наблюдать за тем, как меняются с эмоциями чёрточки лица, смотреть в глаза, пусть и на голограмме, было необыкновенно приятно. До чего, всё-таки, похожи у них голоса... Тётя могла говорить на какие угодно темы, я бы слушал с не меньшим удовольствием. Спохватившись, что мы болтаем больше двух часов — чистое разорение для провинциальной артистки — я набрал сообщение Барну, попросил залезть в биллинг и переадресовать оплату на наш счёт. Вот теперь можно говорить сколько угодно.

— Ты не волнуйся, я помню и обязательно прилечу, — сказала тётушка на прощание. — Будет надо — девчонок захвачу, только напиши.

— Спасибо, — широко улыбнулся я. — Ты представить не можешь, до чего мне греет душу твоя забота.

— Мы ведь не чужие. Ты не стесняйся, если я нужна прямо сейчас, говори. Отработаю сегодняшний концерт, завтра на корабль и к тебе.

Мне опять, как и в первый раз, хотелось сказать "да, да!", но осторожность остановила. Палпатину ни в коем случае не нужна такая мощная поддержка рядом со мной. Накануне переворота он найдёт способ устранить тётушку. Рисковать ей ради собственного комфорта я не имел права. Поэтому покачал головой:

— Нет необходимости, выступай спокойно.

— Уверена?

— Уверена, — улыбнулся я.

— Точно?

— Да точно, мам, всё нормально, мы с моими девчонками пока прекрасно со всем справляемся.

— Девочки у тебя, и вправду, замечательные. Хорошо, в таком случае, встретимся по окончании наших гастролей. И я ещё позвоню.

— Обязательно, я буду очень рада.

Выключив проектор, я откинулся на спинку дивана. Какая-то странность была в нашем разговоре, только я не мог понять, какая именно. Хм... А, понятно. Она расспрашивала меня о здоровье, как будто знала! Откуда? Я только собираюсь сказать своим, в курсе лишь Ирис и Ветте, ни с той, ни с другой тётушка не знакома. Просто догадывается? Вполне возможно: насколько я успел её узнать, она не менее наблюдательна, чем Ирис. Ох, как неудобно, я даже не удосужился узнать, есть ли у неё дети, а ведь они приходились бы мне кузенами. Надо будет при случае спросить у мамы или Солы. Кстати! Вот отличная идея для резервного плана. Спрятаться не на планете, а в гастролирующей театральной труппе. У тёти лучше не надо, ситы могут узнать о её существовании, просто в какой-то левой. Тогда, может, и смерть Вейдера будет необязательна: куда-куда, а в театр его калачом не заманишь, как тех школьников в библиотеку.

Строго секретная информация о моей беременности вызвала в "ближнем кругу" настоящий переполох. Кои, услышав, закатила глаза, а позднее, наедине, устроила мне форменный разнос: как я могла, я, что, рекомендации врачей не удосужилась прочесть, и далее в том же духе на четверть часа. Успокоили её только данные обследования и беседа с доктором Ветте. Пришлось проводить разъяснительную работу и среди помощниц, а конкретно — с Сабе. Та не стала дожидаться разговора тет-а-тет и при всех начала говорить, что бросает музыкальное хобби и отныне сосредоточится целиком на мне. В этом месте требуются некоторые пояснения. Дело в том, что, пока мы были на Рилоте, Сабе снова летала в "Печоры", там опять столкнулась с Рейзером, и тот уломал-таки её попробоваться с группой "Кинг" — своим новым проектом. Теперь группа набирала популярность бешеными темпами, в Голонете о ней сыпались хвалебные отзывы. Я подозревал, что здесь "не без водолаза": в кульминационный момент Палпатину нужно будет разделить меня и Сабе, вот прекрасный способ. В прошлой версии событий ситу пришлось импровизировать, потревожить меня, попросить об одолжении. Сейчас достаточно будет лишь слегка помеценатствовать.

Помимо домашних, а также Рийо и Нимы, пришлось ввести в курс дела ещё трёх специалистов. Модисток. Скоро мне придётся временно менять весь гардероб, и без них не обойтись никак. Гвен, Лила и Ваи не стали терять ни одной лишней минуты: поздравили меня и сразу засели разрабатывать план постепенной трансформации моего образа под новые реалии. Так, чтобы это не бросалось в глаза. Я лишний раз порадовался, что они у меня есть: кто занимался этими вопросами в прошлой версии событий, я был не в курсе. С вновь проснувшимся после перерыва энтузиазмом я стал посещать ателье Гвен, участвовал в обсуждениях, терпеливо сносил примерки. Меня уже не так пугало, что с каждой новой неделей я всё более надуваюсь, как шарик. Шутка ли, двойня! Ветте настоятельно упрашивала меня не переедать, а это было непросто. К как только исчезли проблемы с желудком и отвратительное настроение, аппетит дал о себе знать гораздо сильнее, чем до беременности. Я чуть было не сорвался, к счастью, выручили вовремя пришедшие мысли о будущем. В случае успеха моего грандиозного плана жизнь продолжится, беременность успешно разрешится, и я совсем не хотел, чтобы меня разнесло, как некоторых моих одноклассниц после замужества. Да даже немного, на один размер, и то не стоит. Ну, разве что, грудь... К тому же, вдруг всё же как-то удастся вернуть тело законной владелице? Отдавать его надо будет в хорошем состоянии. Следовательно, расслабляться нельзя уже сейчас. Старания не пропали даром: за два последующих месяца я набрал всего на килограмм больше, чем следовало по медицинским расчётам.

Где-то примерно в это время случилось событие, на которое я, признаться, уже и рассчитывать перестал. Она вошла в мою гостиную стремительными лёгкими шагами, словно эльф в длинных одеяниях из простой натуральной ткани, принеся с собой запах тропических цветов и, почему-то, хвои. Сделала реверанс, не отрывая от меня изучающий взгляд хризолитовых глаз:

— Сенатор Амидала.

— Мастер Т'ра Саа! — я подхватил женщину под локти, заставляя выпрямиться. — Как давно я хотела с Вами познакомиться!

— Толм говорил мне. К сожалению, тогда я не смогла с Вами увидеться. А теперь мне напомнила Айла. Вам нужна какая-то помощь?

— Да, хотя и не совсем та, что тогда.

— Ха-ха, понимаю, понимаю. Тогда Вы, должно быть, хотели поговорить со мной на профессиональные темы. А сейчас, я вижу, Вы готовитесь принести потомство, и Вам нужна консультация целителя.

— С таким громадным опытом, как у Вас. Хотя, советы женщины-разведчика мне не помешают тоже. Я тут по такому краю хожу, над такой бездной...

— Давайте сделаем по порядку. Я Вас осмотрю, а затем Вы мне расскажете ситуацию в пределах допустимого.

Рассказ мой вначале вышел не особенно длинным. Я старался не упоминать никакой конкретики, просто "верховным владыкой ситом оказался влиятельный республиканский чиновник" и остальное в столь же абстрактных выражениях. Кроме некоторых фигур, вроде Таркина и главы Республиканской разведки: сказать, что сит выбрал их в качестве основной поддержки, было просто необходимо. Т'ра Саа слушала с задумчивым выражением, иногда кивала, мол, эта информация для неё не новость, временами хмурилась. Затем принялась задавать вопросы. Некоторые из них, казалось бы, весьма отдалённо относились к готовящемуся перевороту и нашим контрмерам. Не сразу я понял, что так она уточняет общую обстановку, поскольку за время нелегальной работы не могла полноценно следить за событиями. Из-за этого разговор затянулся до глубокой ночи.

— Может быть, перекусим? — предложил я и спохватился: — Ох, Вы же растительная форма жизни.

На самом деле, Т'ра Саа без труда могла питаться привычным нам способом, более того, за долгие десятилетия пребывания в гуманоидной форме она привыкла есть и пить, как все, только я-то об этом знать не могла! Приходилось скрывать свою осведомлённость. Ну, сейчас она сама всё мне объяснила. Мы перекусили, неторопливо продолжая обсуждение, после чего женщина-дерево сказала:

— Девочка моя... Простите, Сенатор...

— Ничего-ничего, давайте запросто, — замахал я руками.

— Хорошо. Так вот, ты неплохой стратег и блестящий тактик, однако, вижу у тебя заниженную самооценку.

— Не пойму, о чём Вы?

— Ты видишь, что твои сны сбываются довольно точно. У тебя ещё остаётся время предотвратить некоторые печальные события. Так действуй! Кроме всего прочего, для нашего врага это станет дополнительным шумом, отвлекающим от подозрений.

— Кажется, понимаю.

— Теперь по основному плану. В целом, расчёты правильные, вместе с тем, может возникнуть ситуация, когда Квинлан не справится, нужно минимум двое.

— Я полагала, он стабилизирует ситуацию, и втроём с Винду и Скайуокером они легко арестуют сита.

— Неправильно. Ты сама говорила, твой любезный Анакин находится под сильным влиянием этого существа. В критический момент он может замешкаться и погубить всё дело. Винду... Он упрям, а в последнее время стал слишком самоуверен. Видно, что-то я не доработала, когда учила его. Нужен ещё кто-то.

— Осоке нельзя, Анакин почует её издалека, а Тёмная сторона предупредит сита.

— Да. Нельзя и мне, уж на меня-то Винду обратит внимание в любом состоянии.

— А кто ещё? Хорошо бы Луминару, но она после истории с Баррисс на Корусанте не появляется. Попросить её я не смогу, мы едва знакомы. Есть идеи? — я жалобно посмотрел на джедайку.

— Есть. И ты, поразмыслив, сама догадалась бы. Один из мастеров всё время находится в столице, поскольку это его работа...

— Ну, конечно! Драллиг! Т'ра, сможете уговорить его?

— Полететь с Восом подстраховать Винду? Думаю, он поймёт беспокойство старой наставницы за того, кого она воспитала, — Т'ра Саа улыбнулась. Я — вслед за ней:

— Какие мы всё-таки коварные создания...

— Без нашего коварства разумная жизнь давно бы угасла.

— Когда Вы рассчитываете с ним поговорить? — вновь перешёл я на серьёзный тон.

— Разумеется, в последний момент.

— А Вы будете на Корусанте в то время?

— Почти наверняка. Совет поручил мне оценить обстановку на Нижних уровнях. Они хотят понять, каким образом нагнетаются антиджедайские настроения в столице. Работа объёмная, на несколько месяцев минимум. Хотя, благодаря тебе, первопричину я теперь знаю. Понятно, в каком направлении копать.

— Вам помощница не нужна?

Она пристально посмотрела на меня, зелёные глаза заискрились весельем:

— Осока Тано у тебя?

— Да. Мы, знаете ли, своих в беде не бросаем. Только она здесь от скуки все углы посшибала.

— Могу себе представить, она девочка очень активная. С большим удовольствием поработаю с ней в паре.

Осока на моё предложение помочь Т'ра Саа отреагировала восторженно:

— Конечно, хочу! Я столько слышала о ней от Айлы. Даже знаю, чему попрошу научить.

— Прекрасно, только не пропадай надолго.

— Ну, разумеется, я же обещала заниматься с мелкими. И тебе могу понадобиться.

Приближение поздних сроков давало о себе знать. Чувствовал я себя неплохо, просто немного иначе. С какого-то момента я стал отчётливо ощущать движение малышей внутри себя, по ночам становилось всё сложнее удобно устроиться. Затем начала побаливать поясница, с каждой неделей всё заметнее, нагрузка-то росла. Появились разные побочные физиологические нюансы, намекающие, что вскоре мне потребуется кормить грудью. Только титаническими усилиями воли я заставлял себя быть сдержаннее в еде. Ещё один лишний килограмм сверх расчётного, всё же, прибавился. Ветте уверяла, что это немного, и я держусь молодцом, для человека, конечно. Твилекам в этом плане проще, у большинства из них, что называется, "усваивается вдоль", набрать вес им сложно даже при желании. Ветте посоветовала мне разделить рацион на более мелкие порции и есть чаще. Кои и Ирис показывали специальные упражнения, которые, во-первых, позволяли легче переносить постоянную перегрузку организма, а во-вторых, остаться в хорошей физической форме "на будущее". Первое время занимался я с удовольствием, дальше приходилось себя уговаривать: стало тяжело, появилась одышка. Я с трудом высиживал сенатские заседания — хотелось в туалет, болела поясница, поскорее бы откинуться на кушетке, а то и вовсе прилечь отдохнуть. Тем не менее, на публике я старался держаться так, будто ничего не происходит. Кажется, получалось. Плюс удачно подобранные фасоны одежды. Большинство знакомых так до сих пор ничего и не замечали, а кто замечал — в основном, женщины — деликатно делали вид, что тоже не видят. Сабе пару раз слышала, как обо мне сплетничают помощницы других сенаторов, один раз кое-что долетело и до ушей Рийо, но в целом шило пока удачно лежало в мешке, невидимое для неискушённых наблюдателей. Какой же это у меня месяц по земному-то календарю? Ух ты, уже семь, восьмой пошёл!

Наши джедайки продолжали работу на Нижних уровнях. Сработались они великолепно, Т'ра Саа прекрасно отзывалась об Осоке, та рассказывала о новой наставнице-напарнице в восторженных выражениях. Вместе они знакомились с подземными жителями, беседовали, делали съёмки ужасающих условий существования. Я имел возможность просмотреть лишь часть материалов — слишком много их было — и был, что называется, под сильным впечатлением. Осока показала Т'ра Саа минус тринадцатый слой города-планеты, то есть, 37 горизонт по официальной нумерации, там ситуация была куда хуже, чем знали мы, бывая в подземельях на тысячу этажей выше. Спускались они и ниже. Для Ордена джедаев эта информация имела, в основном, ознакомительное значение, мне же хотелось ткнуть в неё носом правительство Корусанта и лично Палпатина, спросить: вы исполнительная власть, дерёте с граждан немаленькие налоги, так почему они так плохо живут даже в столице? В то время, как вы декларируете заботу о простом народе. Понятно, что при общественном строе, когда есть богатые "владельцы заводов, газет, пароходов", просто не может не быть бедных, чьё единственное достояние — способность трудиться. Но при галактических технологиях крайней нищеты ведь можно не допускать, как нет её на Кореллии, Альдераане, в системе Мандалора и на других индустриальных или "кормящих" планетах Республики. Да толку? Спишут на войну, ещё на какие-нибудь сложности. Ладно, вот война закончится, тогда я с вами по-другому поговорю.

Т'ра Саа отдавалась работе с рвением, похожим на фанатизм. Несмотря на то, что ей, растению, подземные условия отнюдь не полезны, наверх она поднималась только раз в две галактические недели. Отвозила отчёт, потом до вечера отдыхала у меня на веранде, впитывая солнечный свет, вечером делала мне очередной осмотр и снова спускалась вниз. Осока прилетала чаще, каждые два-три дня, позаниматься с сестрёнкой и Нолой. Я предлагал временно освободить её от обещания, но чтобы постаралась чаще вывозить на поверхность Т'ра Саа. Девушка вздохнула, покачала головой: она сама уже пробовала, ничего не получается, пусть лучше так. Занятия с девочками принесли неожиданные для меня плоды. Нола вдруг стала пытаться общаться со мной на родном. Словарного запаса ей не хватало, тем не менее, произношение девочка показывала просто отличное, видно было, старается.

— Ты зачем учишь ребёнка языку? — спросил я Осоку.

— Ну.. я их, вообще-то, всех учу понемногу, — смутилась она. — Просят. Хотят лучше понимать тебя... нас. А тебе разве не будет приятно?

— Будет, конечно. Просто как-то неожиданно это.

Второй сюрприз преподнёс Ка-Руш-Барн. Цереанин, что крайне редко с ним бывало, потребовал личной аудиенции, приехал ко мне наверх и, сияя от гордости, выложил на стол кристалл памяти:

— Вот. Наставления Дарта Сидиуса Дарту Тиранусу, то есть, графу Дуку. И разговор Сидиуса с Ганрэем. С привязкой источника в офисе Канцлера. Это первые наши записи, но в качестве улик в суде, как я понимаю, подойдут любые?

— Разумеется! Главное — привязка и чёткость записи.

— Чёткость нормальная. Потребуется — декодирую и более мелкую деталировку, только нужно будет время и что-то помощнее, вроде Большой Машины джедайских архивов или сервера вычислений Верховного суда. Я сейчас перенацелил свой агрегат на недавние перехваты, есть короткая беседа со Скако от вчерашних суток.

— Превосходно! Не зря, значит, столько времени потратили.

Благодаря Т'ра Саа, у меня теперь был и тот самый джедайский препарат, что я давно собирался приготовить. Дикий найсилин для него прислала с Фелусии Айла, за третьим компонентом я сгонял на Манаан Осоку и Сумари на своей яхте. Потом на нашей базе построили печь типа голландки, и на ней джедайка сварила окончательный состав. Памятуя слова мудрой женщины-дерева о предотвращении печальных событий, я через подставных лиц нанял меерианскую строительную компанию для расчистки аварийных выходов из семейных общежитий технического персонала Храма. Лестницы, ведущие в технические ярусы, сто лет никто не обслуживал, некоторые проржавели и обвалились, пролёты других целиком были завалены хламом. Коренастые меериане аккуратно, без лишнего шума и качественно, как они умели, приводили в порядок сами лестницы, коридоры, двери. В случае провала основного плана мрачная легенда об "огненных птицах Храма" не должна стать явью. В прошлой версии событий Вейдер отдал приказ не оставлять свидетелей, и клоны его выполнили. Больше тысячи двухсот женщин и детей сгорели в ту ночь в спидерах, пытаясь спастись. Уйти удалось только старому библиотечному кораблю "Философ", благодаря толстой броне и дефлекторным щитам. Ещё я вызвал с медицинской станции Пятерню, приказал твилекам выйти на контакт с продажными армейскими снабженцами и приобрести партию вооружения. В день нападения сепаратистов на Корусант Пятерня отвезёт в Храм армейские бластерные ружья и термобарические гранаты, а дальше смотрители сами раздадут их служащим. Клон на военном грузовике не вызовет сомнений, в суматохе никто не станет проверять, действительно был приказ военного руководства отправить эти бластеры, или нет. Не получится арестовать Сидиуса — что ж, тогда ребят Вейдера с активированной программой Приказа 66 будет ждать гораздо более "горячий" приём, чем в прошлой версии событий.

Заканчивался четвёртый месяц года по календарю Великой Ресинхронизации или шестой — по старому, руусанскому летосчислению. Точную дату нападения сепов на столицу я, к сожалению, не помнил — ни к чему было — но примерно вычислить её было можно из Дня Империи по длительности перелётов. То, что расчёты мои не сильно расходятся с планами Палпатина, подтвердилось сразу несколькими косвенными фактами. Сначала группе "Кинг" неожиданно предложили двухнедельные гастроли на Кореллию. Сабе пришла посоветоваться со мной. Я отпустил. У Сидиуса на мою ближайшую помощницу есть определённые дальнейшие планы, но, если я не дам нас разделить, владыка может ей и пожертвовать. Пусть летит. Прошло ещё два дня. В новостях Голонета я натолкнулся на сообщение, что в системе Ансиона на орбитальном терминале произошёл взрыв. Восемь пострадавших, погибших нет, получил повреждения рейсовый лайнер. На борту лайнера находилась балетная труппа Ливви Косси, в связи с аварией гастроли балета на Корусанте откладываются на десять-двенадцать дней, держателям билетов на концерты разосланы уведомления. Вот так. Тётушку-твилеку ко мне не допустили. Старый тролль и это предусмотрел. Ему нужно, чтобы я была одна, билась в истерике, тем самым загоняя Анакина ещё глубже в депрессию. Что же, посидим завтра на заседании с понурым видом, дадим волю усталости, она в последнее время стала меня беспокоить, и немудрено, на восьмом-то месяце беременности. Пусть думает, что всё нормально. Главное, избежать прямого контакта, чтобы не просканировал Силой.

Ровно через сутки первые корабли флота сепаратистов начали выныривать на досвет прямо на орбите Корусанта.

Танго со смертью 1. Предварительные ласки

Аэробус — обычная гражданская рейсовая машина с окнами во весь борт — приземлился на краю нижнего балкона сенатской ротонды. Откинулась дверца-трап, и герой дня, Анакин Скайуокер, спустился по ней вслед за Верховным Канцлером Палпатином. Оби-Ван Кеноби из аэробуса выходить не стал, лишь напутствовал своего бывшего ученика и сразу же вновь скрылся внутри, дав команду пилотам подниматься в воздух. Анакина окружили сенаторы, поздравления и славословия полились рекой. Я в этом не участвовал, стоял поодаль, в тени колонны, и ждал. Когда толпа слуг народа двинулась вглубь ротонды, к лифтам, Анакин поотстал от них, извинился перед Бэйлом Органой, с которым беседовал, и покинул компанию. Выждав, пока они отойдут шагов на двадцать, Анакин развернулся и бросился назад, ко мне. Обнял, закружил, чуть не раздавив вместе с животом.

— Я скучал по тебе, Падме, — выдохнул он.

— Ходили слухи, что ты погиб, — отозвался я.

— Я невредим. Мы не виделись с тобой уже целую вечность. Думаю, если бы Канцлера не похитили, мы так и вели бы осады во Внешнем Кольце, — он склонился надо мной и напористо поцеловал.

— Да постой ты! — я дёрнул головой, прерывая поцелуй.

— Я устал от всех скрываться, пусть узнают, что мы женаты.

— Анакин, прекрати. Не надо об этом.

Он снова прижал меня к себе. Да что он, вообще не чувствует??

— Что с тобой? — наконец, начал догадываться о чём-то Анакин. — Ты дрожишь? В чём дело?

— Случилось нечто очень важное. Я беременна.

Он растерянно заморгал, поражённый новостью.

— Это... — наконец, выдавил Анакин. — Это же прекрасно!

— Да. И нам с тобой нужно что-то решать.

— Давай не будем сейчас об этом. Обсудим позже. Это такой радостный момент. Самый радостный в моей жизни.

Он снова поцеловал меня, с ещё большим напором и страстью.

— Всё, всё, довольно, — переводя дыхание, произнёс я. — Мы не можем стоять тут вечно, иначе вокруг начнут собираться зеваки.

— Да, действительно. Пойдём.

— Расскажи же мне, что произошло там, на орбите? Как вы оказались на флагмане Дуку? Почему свалились в атмосферу?

Он принялся рассказывать, как они с Оби-Ваном прорвались сквозь боевые порядки сепов к флагману и отыскали похищенного канцлера. Когда дело дошло до дуэли с графом Дуку, мой герой воодушевился, глаза его горели, он сыпал терминами, пытался на ходу показывать что-то руками, словно вернувшийся из боя лётчик. Человеку, ничего не смыслящему в фехтовании, понять его было бы просто невозможно. Прежняя я в прошлой версии событий, наверно, хлопала глазами и продолжала слушать из вежливости, мне сейчас кое-что было понятно, хотя экспертом в этой области меня назвать нельзя. Особенно гордился Анакин тем, как повысил свой уровень с момента первого столкновения с Дуку на Геонозисе. Об изумительной, отточенной технике графа я слышал не раз и не два, и от Осоки, и от Айлы, теперь, по словам самого Анакина, с Дуку он почти сравнялся. Почти, ибо некоторые атаки графа ему пришлось парировать "неэстетично", за счёт скорости реакции.

— Вот так я его и победил, — неожиданно скомканно закончил Анакин. Я заметил, что воодушевление его будто разом слегка померкло. Как поступить? Прежняя я не знала, что в точности там произошло. Спросить или нет? Насколько это повлияет на дальнейшие события? Всё-таки спрошу.

— Мне кажется, ты что-то недоговариваешь, — произнёс я. — Ты допустил какую-то ошибку в самом конце?

— Нет, наоборот, ошибку допустил он. Просто зрелище было неприглядное, не хочу расстраивать тебя, особенно теперь.

— Анакин, в своей жизни я видела много неприглядных и тошнотворных зрелищ. Простой рассказ ещё об одном мне навредить не сможет. Говори, что там произошло?

— Я переиграл его. Он намеревался атаковать вот так, а я отступил вперёд и сделал круговой финт вот так. И отсёк ему обе руки по локоть. А потом добил.

— Притащить его на планету и отдать под суд возможности не было?

— Да я хотел... Но Канцлер считал, что он всё ещё опасен и приказал добить.

— Опасен? — я скептически повёл бровью. — Без рук?

— Канцлер так считал.

— Это очень важная деталь, — раздельно и веско сказал я. — Будешь отчитываться перед магистрами, обязательно упомяни. Ты был намерен отдать его под суд, канцлер отдал другой приказ. Ты — выполнил, поскольку обязан ему подчиняться.

— Любишь ты детали и нюансы, — усмехнулся он.

— А с ними многие события приобретают другой смысл. Как вот в этом случае.

— Да какая разница! В итоге оказалось, что я правильно не потащил его с собой. Оби-Ван всё ещё был без сознания, мне пришлось нести его на себе. Потом начались перебои гравитации...

— Тем не менее, вопрос, кто принял решение, в таком деле очень важен.

— Ну, может быть. Ты сенатор, тебе виднее.

Минуту мы шли рядом молча. Анакин совсем помрачнел.

— Эй, эй, ты чего? — я потеребил его за локоть.

— Вспомнил кое-что, буркнул он и добавил с нескрываемой досадой: — Вот зачем ты завела разговор о деталях, дались тебе они?

— Так. Рассказывай, — потребовал я.

— Ну... После... смерти Дуку Канцлер начал меня подбадривать, говорил, что я поступил правильно, что он был слишком опасен, и его было нельзя оставлять в живых. Я ответил, что он был безоружен, и негоже джедаю поступать так. А Канцлер, он вдруг...

— Да?

— Он сказал, что мой порыв вполне естественный, мне, мол, хотелось отомстить за отрубленную руку.

Ох, ты... Ничего себе! Старый павиан ещё и вину за убийство графа попытался взвалить на Анакина!

— У тебя лицо такое, как будто ты наступила в навоз, — сказал он. Говорить правду было нельзя, этим я только оттолкнул бы его сейчас, и я ответил:

— Ещё бы! От кого-кого, а от канцлера я такого не ожидала. Всегда производил впечатление глубоко порядочного человека.

— Может, он сам позабыл про свой приказ? Нервы, испуг...

— Не знаю. Мне казалось, он ни при каких обстоятельствах не теряет самообладания.

— Тогда он хочет, чтобы я взял вину на себя?

— Сильно сомневаюсь. Если он тебе друг, он должен понимать, что Совет, а в особенности, магистр Винду, так и подумает, что тобой двигала месть. Скорее уж, это может быть завуалированным предупреждением... — вдохновенно соврал я.

— И как прикажешь поступить?

— Уж точно не брать чужую ответственность на себя. Удобно тебе — умолчи об этом моменте вовсе. Или скажи всю правду. Я бы сказала.

— Предлагаешь заложить своего друга?

— Либо утаить информацию от своих товарищей. На выбор.

— Товарищам она никакой пользы не принесёт, а Канцлеру навредит. А он так много для меня делает...

— Или говорит, что делает. Чтобы ты лучше к нему относился.

— Ну, вот это уж полная инсинуация! — возмутился он. — Знаешь ли ты, дорогая Сенатор, что это Канцлер оплатил постройку корабля по моему проекту?! И того экспериментального, который ты видела, и окончательного образца.

— Так это он? Ничего себе... И когда будет готов окончательный?

— Она уже готова, — Анакин, как все профессионалы, называл корабли не как другие предметы, а в одушевлённом женском роде, на британский лад.

— Так быстро? — изумился я. Я-то предполагал, что, несмотря на произошедшие сдвиги событий, тот самый экземпляр будет закончен уже после провозглашения Империи.

— Ха! При хорошем финансировании наши корабелы умеют быть стремительными. Прототип без бронирования мне показывали сразу после истории с банковским кланом. А финальный образец закончили двадцать дней назад. Канцлер хотел отправить её мне во Внешнее Кольцо, но, к счастью, не успел. Через день-два её привезут с опытного завода на Корулаге сюда, на Корусант. Хочешь взглянуть?

— Что за вопрос! Конечно!

Я ещё не знал, что там, на ротонде Сената, одержал маленькую победу. Вечером возвратившийся из Храма Анакин признался мне, что рассказал магистрам всю правду.

— За исключением одной детали, — добавил он в заключение. — Я, кажется, говорил тебе, как сильно Дуку приложил Оби-Вана о балкон? Я нёс его, пока он не пришёл в себя. Так вот, Канцлер требовал, чтобы я его бросил. С ним, мол, не выберемся.

— Фу. Как некрасиво, — скривился я. Вот так Палпатин! Неужели он в самом деле думал, что Анакин сможет бросить своего учителя? Похоже, что да. Что ж, теперь владыка поймёт, что недостаточно его обработал, и удвоит усилия.

— Думаю, Магистрам незачем это знать, они Канцлера и без того недолюбливают, — продолжал, меж тем, Анакин.

— Согласна с тобой, — кивнул я и добавил: — Видишь, что делает страх с человеком? Даже таким сильным, как Палпатин. Всё, что угодно, чтобы спасти собственную шкуру.

— Ко мне это не относится. Я предпочитаю спасать других, — буркнул он.

— Когда ради этого начинают идти по головам, одно другого не сильно лучше. Можно наделать таких ошибок, за всю оставшуюся жизнь не исправишь.

Больше мы в тот вечер о Палпатине не говорили, обсуждали семейные перспективы: где рожать, что будет дальше с моим сенаторством и его джедайством. Сошлись на том, что обоим, видимо, придётся "увольняться", но что это, может, и к лучшему. А там поглядим. Загадывать так далеко Анакин не хотел, а уж я — и подавно. Спать легли поздно. А под утро Анакину опять приснился один из его кошмаров, и мне пришлось долго и многословно его успокаивать, пока не перестала бить нервная дрожь, а глаза не утратили затравленное выражение, как у побитой собаки. Джедай. Герой войны. Генерал. Наставник Осоки Тано. Отхлестать бы его просто по щекам, как обычную истеричку, чтобы привести в чувство! Но как его будешь бить, такого вислоухого? Жа-алко... В результате я самым бессовестным образом проспала всё на свете, включая утреннее заседание.

— Ты здорова? — обеспокоенно спросила меня Рийо, когда я появился в здании Сената. — Мы тут беспокоились, Ветте уже сама хотела звонить.

— Всё нормально, не выспалась просто. Полночи пришлось работать домашним психотерапевтом.

— Настолько плохо?

— Нет, не настолько, это же не всё время, но хорошего мало. Ладно, тут осталось-то всего ничего, потом все наши волнения закончатся. Так или иначе.

Под вечер Анакин прилетел ко мне, взъерошенный и хмурый. Сел на диван на открытой веранде, сцепил пальцы рук и безо всякого вступления начал:

— Я не понимаю, что происходит с Орденом. Такое чувство, что эта война разрушает сами основы Республики.

— Тебе не кажется, что мы с самого начала заняли неправильную позицию? — осторожно спросил я.

— Ты о чём?

— Возможно, Ордену и Сенату — хотя бы некоторым из сенаторов — нужно было категорически выступить против войны и отказаться в ней участвовать? "Разрушает основы"... Да фундамент уже еле держится. Корпорации обнаглели вконец, банки спущены с цепи и пьют из всех кровь, сенаторы наживаются, в том числе, и на войне, тоже никого и ничего не стесняясь. Иногда мне кажется, что той демократии, которой мы служили, больше нет, а на месте неё проросла какая-то уродливая диктатура.

— Ты говоришь как сепаратисты.

— Вовсе нет. Я не призываю разбегаться по своим планетам и выстраивать вокруг каждой собственный забор. Но всем этим негодяям пора дать по рукам, а лучше по голове. Чтобы к власти и деньгам никогда больше не имели доступа. А с войной надо кончать...

— Ну, так внеси предложение в Сенат, это в вашей компетенции! — взорвался вдруг он, вскакивая.

— Что случилось?

— Ничего.

— Не надо так, — примирительно сказал я. Поднялся, подошёл к нему вплотную. — Не отстраняйся, я хочу помочь. Обними. Как на том озере, на Набу. Когда вокруг не было ничего, кроме нашей любви. Ни политики, ни интриг, ни войны...

Он обнял меня. И мы стояли так долго-долго. Мне было так хорошо, что говорить ни о чём уже не хотелось. Наконец, спустя, казалось бы, целую вечность, он чуть подался назад, взял меня за плечи:

— Падме.

— А?

— Мне нужно будет съездить кое-куда, здесь, на Корусанте. Надо проверить, всем ли обеспечены формируемые подразделения. Сама говоришь, чиновники окончательно совесть потеряли, а солдат без еды и медикаментов воевать не сможет.

— Да-да, я понимаю, не извиняйся. Может, тебе помочь? Властью сенатора?

— Пока нет, но буду иметь в виду.

— Надолго ты?

— Вернусь либо завтра, но очень поздно, либо послезавтра. Лучше завтра не жди.

— Хорошо.

Он прыгнул в ожидающий его спидер. Машина сорвалась с места. А я опять рухнул на диван. И разрыдался. Да что со мной такое творится? Хотел ведь поговорить с ним по делу, указать на подозрительные странности, когда любая попытка мирных инициатив срывается с таким треском, что только усиливает взаимную ненависть. Прозрачно намекнуть, что без кого-то в самых высших эшелонах власти такое просто невозможно. Чтобы он насторожился и стал критичнее относиться к сладким руладам Палпатина. Вместо этого всё закончилось нежными объятиями. Похоже, я окончательно превращаюсь в типичную влюблённую молодую супругу... Надо же, продержаться целую беременность, а приехал любимый муж, и так развезло. Нет, я не собирался сдаваться — зря, что ли, всё это было — а потом? Что потом? Надежды, что я когда-нибудь смогу вернуть это тело его владелице, а она ласково меня обнимет, погладит по голове и скажет: "Спасибо, милый, что подменил меня в трудное время", не было уже никакой. Признать очевидный факт, что я женщина, и мужчиной мне больше не быть никогда? Так это не проблема. В теле Падме я давно чувствовал себя вполне нормально и естественно. Ничего не имел против платьев, причёсок, макияжа и маникюра. И даже в мыслях подчас путался между мужским и женским родом — в последнее время всё чаще. Гораздо сильнее тревожило меня другое: в самое ближайшее время мне предстояло рожать, потом кормить грудью. Что останется от моей личности после того, как я стану матерью, большой вопрос. А если я справлюсь и с этим, что прикажете делать с моим интересом к девушкам? Воображаю лицо Анакина, если в один прекрасный день любимая жёнушка расскажет ему, что неравнодушна к женскому полу, и что у неё есть любовница! Или это само ненароком вскроется. После таких новостей он, чего доброго, безо всякого Сидиуса на Тёмную сторону перейдёт. И опять во всём буду виновата я, я одна...

Долго ещё я не мог успокоиться. Слёзы то почти высыхали, то вдруг начинали течь с новой силой вслед за новым потоком сознания. Окончилось всё совершенно неожиданным образом. Внезапно я ощутил, как чьи-то нежные ладони гладят меня по плечу, по спине, потом ловкие пальцы сняли с меня головной убор...

— Н-не надо... — всхлипнул я. Меня не стали слушать, ловко разбирая пряди причёски. К тому времени, когда я смог сморгнуть с глаз мокрую пелену и попытался выпрямиться, Осока — это была она — сидела перед диваном на корточках прямо возле моих колен. Стоило мне сесть прямо, как она немедленно завладела обеими моими ладонями, заглянула в глаза, требовательно спросила:

— Почему ты плакала? Это Небошлёп? Вы поругались? Он обидел тебя? Счас вот полечу, отыщу его и настучу по репе!

— Может, по тыкве? — улыбнулся я сквозь слёзы.

— Не путай меня! — тряхнула рожками девушка. — По тыкве шлёпал меня он, когда я поменьше была. Что он тебе наговорил?

— Да ничего! Правда. Он тут вообще ни при чём.

— Что тогда?

— Осока, я... я рожать боюсь.

— А-а, вон что! Ну, ты так-то уж сильно не переживай. Доктор Ветте здесь. Т'ра Саа тоже неподалёку. И Кои, и моя мама, они рожали, знают, что и как.

— Вы несколько другие виды.

— Репродуктивная система хуманов идентична у всех видов, что является одним из факторов, допускающих появление смешанного потомства, — процитировала Осока. — Так пишут в учебниках.

— В самом деле, я и позабыла. Но ты тоже должна быть рядом, когда...

— Конечно, буду! Это даже не обсуждается!

Больше в тот день к грустным мыслям я не возвращался. Не до того стало. Приехала Кои с Наследницей, мы делали уроки, потом смотрели новости. Ложась спать, я пребывал в гораздо более оптимистичном настроении, чем после разговора с Анакином. И чего, спрашивается, психанула? "Что дальше, что дальше..." Да когда у тебя столько подруг, любые горы свернуть можно!

Следующим утром ко мне неожиданно прилетел Оби-Ван Кеноби. Вошёл в гостиную стремительной походкой, поприветствовал запросто, по имени.

— Доброе утро, — ответил я. — Что-то случилось?

— Пока трудно судить точно, — осторожно, подбирая слова, заговорил он. — Возможно, в нашем распоряжении оказались исключительно ценные разведданные. Я, как раз, лечу их проверять. У тебя всё хорошо?

— Да, думаю, да.

— Как у вас с Анакином? Вы не поссорились?

— Нет, а с чего Вы решили?

— На самом деле, — улыбнулся он, — я рассчитывал застать его у тебя. После заседания Совета я пошёл собрать сумку, а он сказал, что сразу полетит на четыреста тридцатую базу, поторопит снабженцев.

— Что-то я не пойму. Он ведь должен был улететь вчера, в другое полушарие, где формируются новые части.

— И полетел. Я предлагал ему участвовать в заседании по голосвязи, но он решил вернуться лично.

— Вот неугомонный! — воздел я глаза к потолку.

— Ну, это в его духе. А сейчас он и вовсе на нервах...

— Да, с Советом некрасиво получается, — согласился я.

— Видишь, ты сама всё уже знаешь.

— Знаю. И жутко злюсь на Палпатина. Он не мог не понимать, что его назначение возмутит Совет. Если же предположить, что он именно того и добивался, это вообще за гранью.

— Поддержи Анакина, Падме, прошу тебя. Меня он не слушает, сразу начинает спорить, повышать голос...

— Можно подумать, меня слушает! Я стараюсь, но...

Мы поговорили ещё пару минут о разных пустяках, затем магистр стал прощаться.

— Оби-Ван, я уверена, Вы успешно выполните миссию, которую возложил на Вас Совет, — сказал я. — А после этого... У меня к Вам маленькая просьба. Задержитесь в той части Внешнего Кольца до моего звонка. Я тоже получила разведданные о важном объекте сепаратистов, пока на уровне слухов. Сейчас перепроверяю. В случае подтверждения Вам будет быстрее всего добраться туда с эскадрой.

— Временами ты просто поражаешь меня своей осведомлённостью, — покачал головой магистр. — Изволь, вне зависимости от результата основной миссии я буду ждать твоей информации.

Проводив Оби-Вана, я вызвал на связь цереанина:

— Барн, будь добр, отследи старт флагмана с базы четыреста тридцать и выставь мне таймер, семьдесят восемь часов.

— Пошла активная фаза?

— Она идёт уже третьи сутки, если ты всё проспал.

— То-то я смотрю, трафик из Библиотеки Храма в Голонет возрос в пятьдесят раз.

— Должно быть, Старший Инженер переносит данные в распределённое хранилище, — сказал я. — Предусмотрительно с его стороны.

— Каминоанку из госпиталя вызываем?

— Рано. Незачем ей тут болтаться. Вызовешь завтра.

— Понял.

Не успел я завершить сеанс, как зазвенел вызов. Звонила Кои Маттейл, в замужестве графиня Тета.

— Вчера видела твоего воздыхателя, — сообщила она.

— Где?

— В Галактической Опере.

— Где-где??? — обалдел я. Вот тебе и раз! Где-то собака сдохла?

— в Опере. Пронёсся мимо нас, будто на свидание опаздывал, — твилека засмеялась. — Это я тогда так подумала.

— А на самом деле?

— Не волнуйся. К начальству торопился. Они потом с Канцлером о чём-то беседовали в центральной ложе. Палпатин даже помощников своих разогнал, говорил с ним наедине.

— Странно. Почему не в кабинете?

— Дорогая Сенатор... Ты несколько выпала из культурной жизни. Премьера! Как Канцлер мог её пропустить? Он ведь оказывает особое покровительство этому театру. А вопрос, видимо, был срочный.

— Да, это возможно, — согласился я. — Спасибо за информацию.

Анакин вернулся уже под вечер, когда солнце клонилось к закату.

— Здесь был Оби-Ван, да? — спросил он.

— Он заходил утром, — ответил я, а про себя подумал, что вот этого-то мы не учли. Нельзя Осоке бывать у меня, когда в любую минуту может появиться муж. Почует след её присутствия, может выйти конфуз.

— Что ему нужно? — напружинился Скайуокер.

— Он тревожится за тебя, — бросил я через плечо, пересекая гостиную. — Говорит, что тебе сейчас нелегко.

— Я в смятении, — он прислонился к дверному косяку на входе в спальню.

— Ты о чём?

— Оби-Ван и Совет мне не доверяют.

— Тебе не доверяет Мэйс Винду — тщеславный, мелочный и подозрительный тип. Остальные магистры прекрасно к тебе относятся. Особенно Оби-Ван.

К сожалению, мою прекрасно продуманную фразу он пропустил мимо ушей. Продолжал, глядя в окно:

— Со мной что-то происходит. Я не тот джедай, каким должен быть. Я хочу большего. Хоть знаю, что нельзя.

— Это, как раз, и называется тщеславием. Борись с ним. Не страдай, что тебя не ценят, а больше тренируйся, улучшай навыки, узнавай новое.

— С этим, как раз, никаких проблем. В последнее время я научился очень многому. И теперь знаю, как спасти тебя.

— Спасти?

— От моих кошмаров.

— Да не зацикливайся ты на этом!

— Я не хочу потерять тебя.

— Послушай, если ты перестанешь психовать и метаться, больше шансов, что и со мной всё будет в порядке. Пожалуйста. Не делай необдуманных шагов. Особенно таких, которые потом невозможно будет исправить. И тогда твои кошмары не сбудутся, обещаю тебе.

— Нет, это я обещаю! С тобой всё будет хорошо. А сейчас... Ты очень занята?

— Так, не очень. Видишь же, неспешно собираю вещи.

— Это точно подождёт. Мы летим смотреть новый корабль!

— Привезли?? — всплеснул руками я.

— Привезли, выгрузили и обслужили. Можно обкатать.

— Подожди минутку, найду жакет, и летим!

Корабль, одиноко стоящий в центре исполинского ангара сороковой площадки, казался совсем крохотным. Лишь при приближении к нему спидера становились понятны размеры клиновидного корпуса, габариты ионизаторов на крыльях, и то, что посадочные опоры с плоскими ажурными рычагами вполне прочны, чтобы держать на себе его вес. Вот теперь это был тот самый корабль. Взгляд цеплялся за небольшие, хорошо известные и узнаваемые детали. Угловатые выступы на скуловых деталях днища в том месте, где внутренние помещения вплотную примыкают к корпусу, поперечные тяги механизации крыла... На прототипе всего этого просто не было.

Анакин посадил спидер чуть сбоку от носа — оставлять его с кормовой стороны в зоне реактивных струй главных двигателей было бы неразумно — и повёл меня к откинутому пандусу. Проходя вслед за ним под носовой частью, я не удержался, и погладил ладонью правый рычаг передней посадочной лапы, вспомнив, как разбирал шарнирное соединение вот там, внизу, у опорной плиты, а затем с местными механиками мы выковыривали из корпуса изуродованный попаданием механизм. Тогда я считал, что тот сценарий для меня наихудший. Возможно, я ошибался.

— Как думаешь, из чего сделан корпус этого корабля? — с такой гордостью, будто сам приобретал материалы, спросил Анакин. И сам ответил: — Бескар! Помнишь разговор на испытаниях прототипа. Ты тогда пошутила, мы посмеялись, а Канцлер — можешь себе представить его щедрость? — приказал реализовать на практике!

— Прочность этого корпуса должна быть просто галактическая. Но... какое же дорогое решение.

— Около сорока миллионов, как ты и предположила тогда. Знаешь, мне кажется, возможности Канцлера вообще безграничны!

Последние кусочки головоломки, наконец, сложились в моей голове. Корабль стал последней соломинкой, переломившей спину верблюда. Теперь Анакин был полностью под влиянием Палпатина. Чудо, что он после этого вообще нашёл — найдёт — в себе силы сообщить Мэйсу Винду о том, что его благодетель — владыка сит. Единственная надежда на то, что совершить предательство на публике он, всё же, не сможет.

— Заметь, это не какая-нибудь правительственная яхта, — продолжал он, поднимаясь по трапу. — Настоящий боевой корабль! Внутри никакой роскоши, всё предельно функционально.

— Планировка окончательная?

— Да, разве я не сказал? Она готова и оснащена полностью.

Анакин с по-детски счастливым выражением лица показывал мне мебель в каютах, трансформируемые диваны рубочного зала, складные секции обеденного стола кают-компании. Заглянули мы и в медицинский отсек с операционным столом и меддройдом. Вполне обычным, несмотря на люксовую полировку корпуса. Реанимационной капсулы здесь тоже пока не было.

— Разумеется, кое-что нам придётся переделать, — говорил Анакин. — Когда родится ребёнок, нужно будет создать условия и для него. Расскажешь мне потом, что потребуется.

— Конечно-конечно, — покивал я. — В конце недели сядем и подробно всё обсудим. Время у нас ещё есть.

— Сделаем пробный вылет? — предложил он.

— Если хочешь.

Небо над базой было свободным. Мы поднялись на два километра выше слоя обычного воздушного движения и помчались над планетой. Скайуокер управлял кораблём так же, как орудовал световым мечом, так же, как жил: резко, порывисто, с быстрыми отклонениями рукояток почти до упора и возвратом к нейтрали. Кто-то когда-то сказал — или скажет — было похоже на то, как ведут под конвоем, жёстко контролируя заломленные за спину руки и постоянно подталкивая. Зачем так делать, спрашивается, если этот кораблик сам идёт по нужной траектории, стоит только мягко попросить главной ручкой и придать импульс маневровыми блоками? Анакин проделал очередную резкую эволюцию, нахмурился, поиграл тягой. Снова хватил ручкой в сторону, уже не торопясь её отпускать. Теперь почувствовал и я. По корпусу прокатилась вибрация, она нарастала.

— Хватит-хватит, побереги крылья, отвалятся! — остановил его я. Анакин выровнял машину.

— Давай-ка попробуй ты, в твоём фирменном кошачьем стиле, — сказал он, разблокируя сельсины моих рукояток. Остряк! Фыркнув себе под нос так, чтобы он слышал, я плавно заложил вираж. Не помогло, вибрация началась снова. А если горку? На горке ничего не происходило.

— Анакин, просвети глупую женщину, как здесь сведены шины компенсации от ионных двигателей? — спросил я.

— Сейчас... Вот схема. Эти пять налево, эти направо, четыре в центре и маневровые — на нос.

— Почему-то мне кажется, что на прототипе было иначе. Вот так шесть на нос, по четыре крайних на задние и маневровые туда же, — я посмотрел на него самым честным взглядом. В схему разводки прототипа я тогда не заглядывал, просто знал, что окончательная будет выглядеть именно так.

— Хм. Вибрация может возникать из-за несинхронной работы маневровых трёхфазников. Хотя теоретически они должны быть самосбалансированы. Разнеси их на разные ионизаторы, и проблема исчезнет. Какая ты у меня наблюдательная! Сейчас сядем, распоряжусь, чтобы перекроссировали шины.

— Всегда пожалуйста. Посадишь сам?

— Нет уж, рули ты.

Вторые сутки финального отсчёта почти ничем не запомнились. Время тянулось, словно в вязком киселе. До того момента, как коротко прозвонил селектор, и голос дежурного гвардейца произнёс:

"Госпожа, к Вам прилетела барышня Даала".

— Просите, — отозвался я. Вышел из кабинета в гостиную, однако, до прихожей дойти не успел. "Барышня Даала" спустилась с неба прямо на балкон пентхауса на реактивном ранце. Наклонила голову в шлеме:

— Сенатор.

— Сонечка, ну, что за церемонии? — я раскрыл руки для объятий.

Бросив шлем на диван, Сони повисла у меня на шее. И тотчас же, ойкнув, отскочила. Почувствовала! Сквозь броневую пластину кирасы, между прочим.

— Падме, ты...

— Ну, да.

— А срок?

Я назвал.

— Ничего себе! Стараешься держать в тайне?

— И весьма успешно, до позавчерашнего дня даже Анакин не знал.

— Дела... — Сони обняла меня снова, теперь значительно осторожнее.

— Ну, дай же теперь мне на тебя посмотреть! — сказал я, беря её за плечи. — Настоящий воин!

Броня мандалорианки была раскрашена в два цвета — оттенок дикого шиповника и лазоревый. Левый, розовый, наплечник украшал золотой пятилистник Новых Мандалоров, на правом же...

— Ого. Четыре дороги — четыре ветра? — ахнул я, поражённый тем, что она знает этот символ, не слишком-то известный и в моё время. Здесь я встречал его только на Батаеве и Ръен Варе.

— Да. Это ведь и мои корни тоже. Космачи его часто на шее носят, в виде кулона, а я решила на плечо. Теперь со мной чаще здороваются незнакомые мужчины и с ходу обращаются не на базик, — засмеялась она.

— Для общения не на базике у тебя будет уйма возможностей, — улыбнулся я в ответ. — Осока тут со скуки всех обучила.

— Неужели и Барна тоже?

— Говорить не говорит, но, подозреваю, понимает гораздо больше, чем демонстрирует.

— Весело тут у вас.

— Угу. Обхохочешься.

— Да я в переносном смысле. Понятно, что сейчас самый острый момент.

— Ребята с тобой?

— Полный комплект. Мы остановились в гостинице под Фобоси, там проходной двор, никто ни на кого не смотрит.

— Молодцы.

— Какие будут распоряжения?

— Видишь цифры? Это время, оставшееся до прилёта эскадры магистра Кеноби на Утапау. И до начала операции нашего противника.

— Перенесу себе? — видя мой кивок, девушка набрала время на наручном компьютере, запустила отсчёт.

— К нулю вы должны быть здесь у меня, скажу, что делать дальше.

— Рэйт. Ясно.

— Ну, давай, расска... — начал я, но меня прервал новый сигнал селектора:

"Госпожа, здесь мастер Скайуокер".

— Ой-ой, — Сони кинулась за шлемом, — я, пожалуй, полетела.

— Давай. Карлсон в юбке. Звони по закрытому каналу.

Анакин пришёл домой в сильно измотанном состоянии, выглядел он так, словно на нём кирпичи возили. На вопрос, кто его так, ответил "тыловики проклятые". Видно, за прошедшие месяцы он совсем отвык от общения со столичными снабженцами. Даже ужинать отказался. Я поскорее уложил его спать и только после этого смог прочесть сообщение, которое всё это время мигало у меня на комлинке. Послание было от Воса, он тоже благополучно прилетел в столицу незамеченным и остановился "у знакомых". Сбросив ему таймер, я вызвал на связь Пятерню и распорядился доставить в Храм "второй и третий груз". Под вторым имелись в виду наши дройды типа "Стражник", все, кроме Беты и Альфы, которая должна была остаться с цереанином. Третий груз — зенитное вооружение, чтобы пресечь "вертикальный охват" и не дать 501-му легиону безнаказанно высадиться на крышу. Дройды выгрузят оружие сами и спрячутся с ним в таких местах, где персонал Храма бывает лишь раз в месяц, при плановой уборке помещений, по графику до неё оставалось четыре-пять дней, успеваем. После чего я принял ванну и с чувством выполненного долга тоже отправился спать. Никакие кошмары на этот раз Скайуокера не мучили, поэтому проснулись мы вовремя.

— Я в Храм, — сказал он мне после завтрака, — доложу о готовности войск, узнаю обстановку, возможно, получу какие-то указания. Как освобожусь, сразу прилечу.

— Хорошо, дорогой.

— И ни о чём не волнуйся, родная. Я уже сказал, что не позволю тебе умереть.

Попробовать ещё раз его успокоить? Нет, не сработает. Промолчать? Тоже нет. Маховик запущен, Палпатин начал действовать, до развязки меньше восьми часов, и, наконец, настало время, когда среагировать в полную силу он уже не сможет. Надо сделать свой ход и хоть немного сбить мужа с той волны, на которую его последние ни настраивал лукавыми речами старый сит.

— Конечно, не позволишь, — пустым, безжизненным голосом ответил я, глядя в пространство мимо Анакина. — Ты убьёшь меня сам. Придушишь с помощью Силы.

— Что?? — он отшатнулся, лицо его исказила почти физическая боль. — Что ты такое говоришь???

— А ты думал, один ты видишь сны? — всё так же не встречаясь с ним взглядом, произнёс я и сардонически скривил губы.

— Когда? Когда ты видела это?

— Не помню точно. Незадолго до атаки сепаратистов. И раньше тоже, не раз. Просыпалась от того, что задыхаюсь.

— Но, может быть, это просто связано с беременностью!

— Ты же не веришь, что у тебя это связано с твоими постоянными страхами. Ладно. Сейчас не время обсуждать такие вещи. Мне пора в Сенат. А тебе в Храм. Поговорим в более подходящее время.

Вот так. Надеюсь, это хоть немного повлияет на его настроение вечером.

Я отсидел утреннее заседание, на автопилоте общался в перерывах с коллегами, а сам думал только об одном: о тикающих цифрах таймера. Эскадра Оби-Вана приближалась к Утапау, скоро он покончит с Гривусом, Совет узнает, кто является верховным ситом. Все последующие события нам нужно предотвратить. Ребята начали собираться в гостиной примерно за десять минут до "времени ноль". Мандалорская четвёрка. Сёстры Дару. Осока. Пятерня. В общем, все, кроме цереанина и Воса. Младшее поколение мы заблаговременно оставили под присмотром Ирис Тано.

— Ну, что ж, слушайте план, — сказал я. — По моим данным, основные события произойдут в офисе Верховного Канцлера. Туда нам и нужно подтянуть группу поддержки из числа сенаторов. Поступаем вот как. Каждому по два места. Первое имя в списке — один из моих союзников, они прилетят, куда надо, без приключений. Второе имя — более сложный случай, придётся проявить настойчивость и сопроводить фигуранта до места. Ты сенаторами заниматься не будешь, на тебе ещё более важная задача...

— Всё поняла.

— Справишься?

— Пф!

— Прекрасно.

— А я?

— А ты встречаешься с Т'ра Саа и участвуешь в разговоре. Потом дежуришь при входе в Храм до сигнала, что всё прошло по плану. В противном случае, поднимаешь тревогу и вместе с сержантом Пятернёй организуешь оборону.

— Ладно, сделаю вид, что я послушная и дисциплинированная.

— Простите, что прерываю, Сенатор, — подала голос Бета. Она металлической статуей застыла у окна, наблюдая с помощью фотоэлектронного увеличителя за зданием Храма, и мы почти позабыли о её присутствии. — Открылся ангар в башне Совета. Вижу спидер, тот же, что улетал полчаса назад.

— Спасибо. Теперь пройдёт несколько минут, пока он найдёт Винду и сообщит ему.

Вызов комлинка. Это ещё кто?? Анакин перед докладом решил звякнуть, сообщить мне, кем оказался его благодетель? Это сломало бы всю известную мне последовательность событий. Я сделал отбрасывающее движение руками. Присутствующие поняли правильно и быстро отодвинулись подальше от фокуса передатчика. Я нажал сенсор соединения. Над линзой проектора сгустилось изображение. Уф-ф, это же Айла Секура!

— Падме! — воскликнула она.

— Здравствуй, подруга, — сказал я. — События набирают обороты.

— Да. У нас было видеосовещание. Теперь я понимаю, о ком ты мне говорила. Магистры тоже подозревают, но всё никак не могут поверить.

— Они будут знать точно буквально через несколько минут.

— Мне не понравилось настроение магистра Ки-Ади-Мунди. Магистр Винду, кажется, солидарен с ним. Боюсь, и другие члены Совета...

— Пять против семи, таков был расклад в прошлом году. Не вижу причин, почему он должен измениться.

— И из пяти в столице только Фисто. Ловко подстроено! — губы Айлы дрогнули. — Он... погибнет, Падме?

— Скорее всего.

— Предупредить... — Айла осеклась.

— Прости. Сит настороже, он почует. Слишком многое сейчас на кону.

— Что ж, будь что будет. Короче. Через две минуты "Лилиана" и "Виолетта" уходят за свет. Связь будет нестабильной.

— Айла, ты не должна...

— Я не могу просто сидеть и ждать, пока ты там рискуешь жизнью за всех нас.

— Ты не успеешь!

— Зато при любом исходе событий буду полезна позднее. Да пребудет с тобой Сила.

Голограмма погасла.

Я поднялся с места, подошёл к стеклянной стене, посмотрел на улицу. Солнце спустилось к самому горизонту, его можно было видеть только отсюда, с высоты. Планета-город внизу была скрыта тьмой, сквозь которую слабо поблёскивали блёклые точки фонарей. Когда стемнеет окончательно, они проступят ярче, ведь во тьме самый слабый свет виден издалека. За моей спиной царила гробовая тишина, будто в гостиной, кроме меня, никого не было. Медленно обернувшись, я обвёл глазами собравшихся. Разъяснять что-либо ещё не требовалось, все всё поняли и ждали только команды.

— Начали, — произнёс я.

Танго со смертью 2. Заключительная фигура

Армейский транспортный челнок типа "Нерф" приземлился на наружную посадочную площадку Сенатского комплекса. В его десантном отсеке не было солдат. Когда сдвинулась створка боковой двери, на покрытие площадки спрыгнули четыре существа в одинаковых грубых плащах коричневого цвета, холщовых рубахах и брюках и мягких сапогах. Любой, кто хоть чуть-чуть разбирался в галактической политике, сразу узнал бы их. Магистры Ордена джедаев. Чернокожий коруннай Мэйс Винду. Наутолан Кит Фисто, любимец женской половины гуманоидных видов. Забрак Аген Колар. Икточи Саэси Тийн, глава разведслужбы Ордена. Все четверо были собраны, сосредоточены и хмуры. Видно было, что в самом ближайшем времени им предстоит решать некую трудную и крайне неприятную задачу.

Едва они скрылись внутри здания, через край площадки бесшумно перемахнула лёгкая гибкая фигурка. Спортивного вида девушка с туго собранными назад каштановыми волосами и зелёными глазами, которые, впрочем, трудно было разглядеть сквозь щиток компьютерного визора, поспешила вслед за магистрами. Она ждала их уже четверть часа, поэтому успела приготовиться. Оставлены в нише стены реактивный ранец и элементы брони, пояс с бластерами. Девушка решила не снимать лишь кирасу и наручи, прикрыв их просторной холщовой курткой с широкими рукавами. Если что-то пойдёт не по плану, возможно, придётся драться врукопашную, а бескаровые детали смогут послужить хоть какой-то защитой от удара огненного клинка. В руке шатенка несла обычную курьерскую сумку, в каких переносят архивные дела, на сумке красовалась эмблема Департамента Информации — сенатской политической разведки. Так вероятность, что мнимому посыльному кто-то станет задавать вопросы, сводилась к минимуму. Пока всё складывалось именно так, как ей говорили на инструктаже. Чуткие магистры не то чтобы не ощущали в Силе присутствия девушки, она просто оставалась в тени поля их внимания. Все их мысли сейчас были направлены на предстоящую встречу с извечным врагом Ордена — владыкой ситом, а крадущаяся следом молодая особа не представляла для них угрозы, следовательно, и интереса. По схожей причине не замечал её и сидящий в своём кабинете канцлер Палпатин: он скрытно следил с помощью Силы за магистрами и ещё одним критически важным для его планов человеком. Проводить более широкий поиск, не угрожает ли его планам какой-нибудь неучтённый косвенный фактор, у него уже не оставалось времени. На чём и строился расчёт тех, кто прислал сюда лазутчицу.

Когда с шелестом распахнулись двери кабинета, девушка выхватила из сумки две мобильные голокамеры, активировала их и точным движением рук направила в помещение приёмной. Первую секунду они двигались у самого пола, так, чтобы их скрывали плащи магистров. Затем, повинуясь движениям пальцев оператора, плавно разошлись в стороны и поднялись выше, к притолоке кабинетной двери. Бесшумно изогнулись световодные насадки. Заметить их изнутри было довольно сложно, а четверо джедаев и канцлер в данный момент были всецело заняты друг другом. "Туннельное зрение" сейчас поразило даже многоопытных магистров. Проходя по анфиладе покоев Канцлера, они не придали значения тому, что во всём секторе нет ни души. Референты, прислуга, дежурный секретарь в приёмной — все они отсутствовали, как и обслуживающие дройды. Джедаев это не насторожило, хотя должно было.

— Трансляция идёт? — одними губами спросила девушка.

— Идёт, всё хорошо, — ответил я в микрофон. — Уходи оттуда. Живее!

Сони Даала выскользнула в коридор, стремглав взлетела по аварийной лестнице на этаж выше и спряталась возле стойки противопожарной системы. Здесь её будет не видно даже в том случае, если кто-то выйдет на лестницу, прикрытием послужит створка двери.

Тем временем, канцлер развернул своё кресло от пульта к вошедшим. Улыбнулся приветливо, но у меня от этой улыбки по коже пробежал мороз. Я услышал тихий вздох мандалорианки. Сони тоже проняло.

— Магистр Винду? — произнёс Палпатин. — Надо полагать, генерал Гривус уничтожен? Вы пришли раньше, чем я ждал вас...

В голосе старого политикана прозвучала тревога и нотки страха, очень натуральные. Можно было бы поверить, если не знать, что перед тобой самый могущественный человек в Галактике. Да. Как и предполагалось, играет на публику, а ещё точнее, тех, кто последствии будет прослушивать звукозапись протокольного самописца. Ну, это мы ещё посмотрим.

— Именем Сената Галактической Республики, — торжественно изрёк магистр Винду и включил световой меч. Следом то же самое сделали трое других. — Вы арестованы, канцлер.

— Вы угрожаете мне, магистр Винду, — нахмурился Палпатин.

— Вашу участь решит Сенат.

— Это я ваш Сенат!

— Ещё нет.

Канцлер поднялся. Из рукава его мантии выскочил тёмный продолговатый предмет и лёг в пальцы правой руки.

— Это измена, магистр, — медленно сказал Палпатин. И с насквозь фальшивым выражением ужаса в голосе выкрикнул: — На помощь! Охрана! Кто-нибудь! Ко мне! Это убийцы!

Красиво поёт, подумал я. Не успела погаснуть эта мысль в моей голове, как в руке канцлера вспыхнуло багровое лезвие, и он огромным прыжком перелетел через тумбу голопроектора, оказавшись рядом с джедаями. Все четверо готовились к схватке, но... всё же, оказались не готовы. Двумя молниеносными движениями Палпатин пронзил Колара и Тийна. Икточи рухнул навзничь, а могучий организм забрака ещё сопротивлялся неизбежному. Аген Колар упал на колени, и мы услышали донесённый микрофонами с безжалостной чёткостью последний шёпот магистра:

— И совсем не больно...

Я сжал кулаки так, что ногти до крови впились в кожу. Сони там, в здании Сената, должно быть, чувствовала себя ещё хуже. Но сейчас она была бессильна. Вмешиваться в бой владеющих Силой простому смертному не имеет смысла, только погибнешь по-дурацки. Всё, что могли, мы сделали, оставалось следить за трансляцией. Она одновременно шла по четырём каналам: из офисов Набу и Панторы в Сенате и с наших с Рийо домашних медиа-центров, прямиком в студию канала "Республика", храмовую библиотеку и ещё на десять независимых серверов. Так, чтобы это могла видеть вся Галактика. Наверняка, кто-то из сетевых маньяков уже смотрит трансляцию и звонит приятелям, мол, зацените видос! Пару минут спустя журналисты опомнятся от шока и тоже дадут картинку в экстренных новостях. Ложь ситов можно победить только так, правдивой информацией.

Ещё не чувствуя, что его годами лелеемый план начинает шататься, как карточный домик, Палпатин атаковал двух оставшихся магистров. В первое мгновение они неловко столкнулись в дверном проёме, однако, быстро разошлись и атаковали противника с двух противоположных направлений. Всё это напомнило рисунок боя с Молом с той старой записи из нашего дворца в Тииде. Но... Дистанция. Слишком тесно! Очередной слаженный удар двух джедайских мечей сит сумел остановить одним движением, что позволило ему нанести удар с разворота. Кит Фисто, красавец, сердцеед, входивший в семёрку лучших фехтовальщиков Ордена, рухнул на пол. Дела становились совсем плохи. Не справились вдвоём, так выстоит ли Винду в одиночку? В Галактике всего трое живых джедаев, которые когда-либо дрались с владыкой ситом и не просто выжили, а победили. Но один сейчас находился за тысячи световых лет отсюда на Утапау, второй включён в схему Палпатина, третий же... Он прибудет позднее.

Противники активно перемещались, осыпая друг друга градом ударов, блокируя, уворачиваясь и вновь бросаясь в атаку. Через десяток секунд Винду понял то, что не успел понять в начале боя Фисто. Он, высокий и длиннорукий, на предельно короткой дистанции слишком уязвим для выпадов своего среднерослого врага. Магистр отступил сперва приёмную, потом вырвался на простор круглого зала. Здесь преимущество перешло на его сторону. Они двигались с такой скоростью, что только автоматика голокамер успевала их отслеживать, порой изображение предметов интерьера на картинке сливалось в смазанные полосы. Винду теснил сита к огромному окну, возле которого располагался рабочий стол. В какой-то момент взмах фиолетового меча магистра рассёк поверхность прозрачной плиты. Транспаристил после застывания чрезвычайно стоек к механическим воздействиям, но плазма способна его разрушить. Особенно когда площадь остекления велика, а толщина — мала. Брызнули осколки. В помещение ворвался холодный грозовой ветер, взвихрил воздух, качнув одну из летающих камер. Джедай и сит словно не заметили этого, продолжая обмениваться ударами. Наконец, магистру Винду удалось разрубить пополам рукоять ситского меча. Рубиновое лезвие погасло. Палпатин опрокинулся навзничь, отполз назад, прижимаясь к раме разбитого окна. В это самое время в коридоре послышался стук сапог. К офису канцлера бежал Анакин Скайуокер.

— Вы где? — включая второй канал, спросил я.

— Заходим на посадку, — отозвался напряжённый голос Корки Мерел-Крайза.

— Всех собрали?

— Да, Сенатор, не тревожьтесь.

А в зале совещаний Мэйс Винду приблизил огненное остриё к лицу Палпатина и повторил:

— Вы арестованы, владыка!

Молодой мастер подбежал к ним. Сит тотчас обратил на него взгляд, вместо злобы на лице его появилось выражение страха:

— Анакин... я говорил, что всё будет так! Я был прав! Джедаи захватывают власть!

— Возврата к деспотии ситов не будет! — прервал его Винду. — Ты проиграл!

— Нет... нет... Нет!! Врёшь!!! — голос сита из испуганного стал злобным. С кончиков пальцев его сорвались змеистые молнии. Винду встретил их лезвием меча.

— Анакин! Убей его! Он изменник! — вопил сит.

— Нет! Это он изменник! — старался перекричать его магистр.

— Я в силах спасти твою любимую! Ты должен выбрать!

Вот гад, на самое больное место давит! А отсверки молний входили в лицо и руки Палпатина, кожа вздувалась уродливыми бугристыми наростами.

— Не слушай его, Анакин!

— Не дай ему убить меня... Я не смогу долго устоять... Я ничего не смогу сделать... Я... ослабел...

Винду сделал усилие, и молнии рассыпались. Чудовищно изуродованный сит продолжал взывать к молодому джедаю:

— Помоги! Помоги!! Я... Я устал держаться...

— Я положу этому конец! — прогремел Винду. — Навсегда!

— Так нельзя! — стоявший в замешательстве Скайуокер, наконец, подал голос. — Его следует судить.

— И Сенат, и все суды в его власти. Его опасно оставлять в живых!

— Я слаб и стар... Ох... Не убивай меня... — взмолился сит.

— Джедаи так не поступают! — Анакин сделал шаг к магистру. — Он должен жить!

— Умоляю...

— Довольно, Дарт Сидиус! — послышался от входа в зал звонкий женский голос. — Вы прекрасный актёр, но Ваш бенефис подошёл к концу. Вы предстанете перед Сенатским судом.

Анакин Скайуокер с изумлением воззрился на группу существ, вошедших в зал. Здесь были Гиддеан Дану, сенатор от Куата, Фанг Зан с Серна, мон-каламарианка Мийна Тиллс, Чи Эквей Папаноида с Вроны, рыжеволосая Терр Танийл с Нийланона. Последним, пыхтя, ввалился тучный твилек Орн Фритаа. Сенаторов сопровождали три мандалорских воина в полной броне, девушка с компьютерным визором на голове и женщина-твилека, которую можно было бы принять за одну из многочисленных помощниц толстяка Орна, если бы не свинцово-серый полевой костюм, усиленный дорогостоящим материалом переменной эластичности. Возглавляли группу Рийо Чучи, сенатор от Панторы, и два джедая в низко надвинутых капюшонах. Именно панторанка остановила попытки Палпатина разжалобить Скайуокера.

— По какому обвинению? — спросил канцлер. От жалобных ноток в его голосе не осталось и следа. — Допустим, я сит. В Республике нет законов, которые запрещали бы ситу занимать пост канцлера.

— Верно. Но закон запрещает канцлеру культивировать сепаратизм и развязывать войну, играя одновременно за обе стороны.

— Видите, Сенатор, — твилека наклонилась к толстяку. — Я не зря Вас пригласила.

— Каков негодяй! — возмутился Фритаа. — Столько жертв! Благодарю, баронесса.

— У вас есть доказательства? — Палпатин держался молодцом, хотя тревога в его пропитанной Тьмой душе росла всё больше. Особенно его беспокоил джедай, стоящий справа от панторанки. Это он недоучёл. Палпатин приложил максимум усилий, чтобы в решающий день на Корусанте не оказалось зелёного гоблина Йоды, рогатой стервы Шакти и наглого Кеноби, остальные, по его мнению, не играли ключевой роли. Однако, в сочетании с живым Винду этот являл собой серьёзное препятствие на пути к победе.

— Есть свидетель, — панторанка чуть улыбнулась. — С самой Камино. Напрасно Вы велели графу с ней разделаться. Она уже записала показания для Сената, а на заседание суда прилетит лично.

— Что ж. А я представлю свои доказательства.

— Рассчитываете, что Ваши помощники смонтируют нужную запись? Напрасно. Из этого помещения идёт прямая трансляция в Голонет. С самого начала.

— Что ж, — повторил Палпатин и сел прямо, словно не замечая огненного лезвия у своего виска. — Похоже, я проиграл.

Небольшой металлический диск прыгнул в пальцы сита.

— Выполнить Приказ Шестьдесят Шесть!! — прокаркал Палпатин. И, будто картонный, смял портативный голопередатчик голой рукой.

— Сони!! — закричал я. — Восстановить связь!!!

В следующее мгновение одновременно произошло два события. Сони, а за ней Корки, метнулись в малый кабинет, а двое в плащах оказались рядом с ситом, клацнули широкие браслеты специальных кандалов. Капюшон слетел с пышной шевелюры Квинлана Воса, теперь его узнали все.

— Тринадцать лет я искал тебя, — свистящим шёпотом произнёс киффар. — Ходил по краю Тьмы. Но теперь ты ответишь по всей строгости.

Подбежавшая Сони протянула Терр Танийл другой голопроектор:

— Говорите, скорее! — и добавила тише, для меня: — Всё в порядке, он не закрыл сеанс.

Ага, значит, передача пойдёт по той же правительственной линии.

— Всем командирам соединений и частей, — чётко и раздельно произнесла Терр. — Я сенатор Танийл, сопредседатель Сенатского Комитета по соблюдению законности. Канцлер Палпатин отстранён от должности по обвинению в военных преступлениях. Выполнение Приказа 66 будет приравнено к вооружённому мятежу в боевой обстановке. Повторяю...

Рийо подошла к Винду и Скайуокеру. Золотые глаза глядели укоризненно. Сказала: — Магистр, полагаю, Вам тоже придётся ответить на некоторые вопросы. Например, отчего это, собираясь на арест, Вы не захватили с собой наручники...

Со стороны окна в помещение ворвался воздушный вихрь от подлетевшего тяжёлого спидера. Осока Тано распахнула боковую дверь и перемахнула через подоконник.

— Тюремный транспорт прибыл, — сообщила она. — Всё для Вас, владыка Сидиус.

— И ты здесь? — изумился Анакин. — И твои мечи... откуда?

— Странствующий рыцарь остаётся рыцарем Ордена. Жаль, что нельзя было прилететь сразу, с мастером Восом. Ты ведь почувствовал бы моё присутствие, Учитель?

— Обязательно. Неужели это ты всё организовала??

— Куда уж мне! Нами руководил кое-кто более искушённый в политической кухне.

— Амидала... — прошипел Палпатин. — Надо было уничтожить её тогда, на Празднике Света.

— Но было слишком рано, — насмешливо заметил я. — А теперь поздно.

— Падме, так что, это победа? — тихо спросила в микрофон Сони.

— Да. Это победа.

— Мисс Тано, соберите мечи наших павших товарищей, — распорядился Винду. — За телами мы пришлём позднее.

Осока печально кивнула и отправилась выполнять приказ. А спустя несколько сеунд из кабинета Палпатина раздался её крик:

— Реанимационную бригаду! Он ещё жив!!

Мэйс Винду удивлённо смотрел на приближающуюся крышу Храма. Он мог поклясться, что на закате, когда они улетали отсюда, всё выглядело как всегда, покой и неизменность долгих лет. Сейчас пространство крыши освещали яркие лампы, в их свете были отчётливо различимы привинченные прямо к покрытию спаренные зенитные установки, размещённые ближе к углам зиккурата. Возле них застыли в готовности металлические фигуры старинных боевых дройдов. Винду потянулся Силой и обнаружил ещё два десятка таких же механизмов внизу, над входами здания. Там тоже были устроены огневые точки с несколькими станковыми репитерами на каждой. Спидер встречала толпа разноликих существ — джедаи-рыцари, джедаи-падаваны, обслуживающий персонал. Многие из техников, уборщиков, поваров были в касках, с тяжёлыми бластерными ружьями и гранатами на ремнях, будто кто-то спешно организовал из них отряды ополчения. Но откуда столько оружия? Взгляд Мэйса наткнулся на штабель укупорок с ручными универсальными ракетами, возле них прохаживался вооружённый служащий. Видимо, что-то ещё, кроме заговора канцлера, ускользнуло от внимания Совета. Впрочем, теперь это будет уже не его, Винду, заботой. После фиаско подобного масштаба единственный почётный выход — отставка с поста магистра.

При виде канцлера, конвоируемого Восом и Мастером Мечей Драллигом, все, кто находился на крыше, разом замолкли. Так они и шли сквозь безмолвную толпу: арестованный сит, его конвой, Винду, а позади Скайуокер и Тано. Возле лифта их ждали четверо воинов Невидимой Стражи в масках, с включёнными мечами.

— Камера для содержания готова, — доложил один из них.

— С Вашего позволения, Магистр, я пойду с ними для страховки, — сказал Вос.

— Хорошо. Затем ждём вас обоих на заседании Совета.

Вулканическая планета Мустафар даже из космоса выглядела мрачно. Тот редкий случай, когда освоение ведётся вопреки природным условиям. Очень уж богатыми запасами редких металлов располагала планета. Единственным местом с комфортными условиями здесь являлся городок горнодобывающего комплекса, выстроенного Техносоюзом. В нём располагался центр управления, обширная жилая зона, рекреационная зона и посадочные площадки для пассажирских кораблей. Всё это защищала одна из лучших в Галактике и самых дорогих систем противокосмической обороны. Высадиться в городке без разрешения было практически невозможно, уничтожить его — разве что массированным ударом турболазеров целого флота. Но сейчас защитные системы молчали. Как и должно быть, когда на запрос пароля доступа вводится инженерный код-закладка. Маленький истребитель, оставив на низкой орбите кольцо гиперпространственного двигателя, нырнул в атмосферу и девять минут спустя совершил посадку на площадке. Из кабины вышла фигура в плаще с низко надвинутым капюшоном и быстрым шагом направилась к входному порталу.

Вице-король Нут Ганрэй, чопорный худой неймодианин в дорогой тоге и высоком головном уборе, встретил гостя в зале дежурной смены. За его спиной толпились другие руководители Конфедерации Сепаратистов.

— Вы прьедставьитель Дарта Сидиуса? Мы с нетерпьением ожидаем вьестей от ньего, — сказал Ганрэй с характерным акцентом своей расы. По какой-то причине близкие биологические родичи неймодиан, дуросы, владеют основным галактическим языком гораздо лучше. Видимо, дело тут не в строении речевого аппарата, а в особенностях обучения.

— Нет, я не его представитель, — отвечал гость. — Хотя мой визит непосредственно связан с его персоной. Кажется, мы знакомы, вице-король?

Человек откинул капюшон. Ганрэй и Шу Май, председательница Коммерческой Гильдии, одновременно вскрикнули и отшатнулись. Банкир Сан Хилл изумлённо пролепетал:

— Кеноби!

— Мне поручено передать вашему высокому собранию предложение Сената о немедленном перемирии и начале переговоров. А в качестве аргумента позвольте ознакомить вас с одной голозаписью.

Сепаратисты смотрели запись трансляции из покоев канцлера в гробовой тишине. Лишь услышав фразу сенатора Чучи об организации Сидиусом войны, Хилл скривился и бросил:

— Вот мерзавец, так он манипулировал нами?

— И это меня называют жестоким? — прогудел скакоанин Уот Тамбор из-под дыхательной маски. — Вот оно, настоящее чудовище!

Оби-Ван Кеноби негромко вздохнул. Политики... Ложь и лицемерие их второе имя.

— Вы можете направить в суд свои показания по данному делу, — заметил он.

— Коньечно! — вскричал Ганрэй. — Нье откажу сьебе в удовольствии заклеймить позором этого прокльятого интрьигана!

— А я даже прибуду лично на заседание, — добавил Хилл. — При соответствующих гарантиях безопасности.

— Вам гарантируется полная безопасность. Таможенный корвет доставит вас на мой флагман, и мы незамедлительно направимся в столицу, где пройдут переговоры. Думаю, вы не будете возражать, господа.

Банкир посмотрел в окно на площадку, где только что приземлилась "нубийская гончая". Из неё как раз высаживался отряд десантников в хорошо узнаваемых шлемах Территориальной Обороны Набу. Сопротивляться выходило себе дороже, эти, чего доброго, и морду могут набить, за прежние "заслуги".

— Мы не в том положении, чтобы возражать, — произнёс он. — Все мы стали жертвами интриг этого человека. Не следует усугублять ситуацию.

— Согласен, — Ганрэй поманил рукой адъютанта. — Полковник, прьиказ всьем корабльям Торговой Фьедерации: армиям дройдов прьекратить огонь, оставаться на занимаемых позьициях вплоть до особого распорьяжения.

Айла Секура прибыла на Корусант тридцать шесть часов спустя. Как раз вовремя, чтобы исполнить решение Сената о замене охраны в ротонде и офисе Канцлера. Клонов специальных полицейских сил и Сенатской гвардии отправили на операцию по извлечению биочипов-закладок, их место на постах временно заняли члены экипажей "Лилианы" и "Виолетты". Сенаторам очень нравилось, как добровольцы, дежурящие в коридорах, завидев их, молодцевато берут на караул, нравилось и разнообразие внешнего вида. В экипажах были и люди всех семи основных рас, забраки, твилеки, чагриане, наутоланы и ещё несколько других — такое яркое свидетельство единения народов Республики. Поэтому было внесено предложение сохранить в здании Сената флотский почётный караул на постоянной основе. Более срочных-то дел у парламента ведь не было. Вообще, за эти полтора дня случилось много чего. Сначала меня попытались сделать новым Верховным Канцлером, я удачно увернулся, подсунув вместо себя Бэйла Престора Органу. Затем Бэйл выдвинул меня на пост спикера Сената, и тут откосить не удалось. Вице-спикером без особых дебатов назначили Рийо, уже по моей инициативе, поскольку работать с кем попало мне не хотелось категорически. Были подписаны мирные договоры с Техносоюзом и двумя разумными видами, де-факто вышедшими из состава Республики в начале войны. С остальными переговоры продолжались. Неймодиане в качестве промежуточного решения согласились на взаимный отвод войск со спорных планет, туда направили несколько опытных джедаев, в том числе, Анакина. В военном министерстве обсуждались планы по сокращению армии и переподготовке клонов на другие профессии.

Увидеться с Айлой мы смогли только на следующее утро. Выглядела она сногсшибательно: вместо брюк и коротенького топа — деловой юбочный костюм вроде тех, что носила Рийо, из-под жакета свисает ремешок, на нём болтается меч, свисая ниже подола юбки. Сапоги она менять не стала — это и понятно, в неудобной обуви много не побегаешь — только отполировала так, что голенища зеркально блестели.

— Первая смена караула на таких объектах — сущий ад, — пожаловалась она. — Ладно, офицеры приноровятся, и всё будет как по маслу. Как поживаешь ты, госпожа спикер?

— Примерно так же, вникаю в новые обязанности, и это тоже ад. Хорошо, что роль главного увольнителя кадров Палпатина взяла на себя Рийо. Я только новых набираю, на освободившиеся места.

— Я слышала, наши уже все в штате?

— Включая мандалоров. Откосить удалось только виконту, его местный сенатор на должность представителя пригласил. А у тебя? Как Фисто? Что творится в Ордене?

— Фисто ругается с врачами и пытается ходить. В Совете освободились четыре места, выбирают новых магистров...

— Прости, а четвёртый кто? Тийн и Колар погибли, Винду подал в отставку.

— Стасс. С ней расправились раньше, чем дошло распоряжение Комитета по законности.

— Это на Салукемае?

— Да.

— Ох. Там же добровольцы с Иридонии, они...

— Вот именно. Троих исполнителей убили сразу, зрелище не для слабонервных, а капитана, отдавшего приказ, расстреляли перед строем. Хорошо, адмирал вовремя вмешался, забраки сгоряча могли и всю роту казнить. Стасс столько ребят вылечила, клонов, кстати, тоже. Печально, в общем.

— Кого выдвинули в Совет?

— На место Стасс — Луминару, на место Тийна — мастера Толма. Остальных пока не решили.

— Толма это хорошо, опытный разведчик. Слышала, как он мне жизнь спас?

— Нет.

Я пересказал ей вкратце историю, произошедшую на Нам Хориосе. Твилека только головой качала:

— Везунья ты, всё таки, Падме. Осока, наверное, в тебя.

— Исключено, мы с ней точно не родственники, я узнавала, — с серьёзным видом ответила я, и мы захихикали.

— Не хочешь перекусить? — предложила Айла.

— Пока нет. Не хочется. Я последние два дня с этой суматохой постоянно забываю поесть.

— В твоём положении это не дело, — строго сказала она. — Вот что: я слетаю на "Лилиану", часа через два вернусь, и пообедаем, в обязательном порядке.

— Договорились, — я встал и пошёл провожать её до двери, продолжая на ходу: — Как, всё-таки, хорошо, что мы уже покончили с этим заговором, и у меня ещё остаётся немного вре... Ой...

Сильная боль "прострелила" поясницу, распространилась вверх по позвоночнику, а затем живот скрутило так, как бывает при отравлении. Я застонал и согнулся, пытаясь хоть как-то облегчить спазм.

— Что? Падме?

— Ох, ничего, уже отпускает. Живот что-то... Похоже, обед сегодня отменяется.

— Подруга, да у тебя же воды! Бета!! — гаркнула Айла. — Быстро доктора Ветте, медицинскую платформу, предупреди в амбулатории! Я позвоню Т'ра Саа.

— Думаешь, начинается?

— А на что ещё это похоже, по-твоему? Ложись и расслабься.

В апартаменты влетела Ветте. Вдвоём твилеки раздели меня, после осмотра Ветте подтвердила предположения Айлы. У меня начинаются роды. Немного преждевременные, деньков на двадцать бы попозже, но в целом ничего страшного. Тут, как раз, и платформа подоспела. Ветте попросила меня перелечь на неё, я попытался встать, Айла остановила:

— Не надо.

И, одним движением подняв меня, словно пёрышко, перенесла на летающую кушетку. Сенатский доктор Калпсол, увидев такую пациентку, весь побелел и стал лепетать, что с акушерством и гинекологией дела никогда не имел, дройды у него не запрограммированы, надо вызывать бригаду из хорошего госпиталя.

— Да не волнуйтесь Вы так, я тоже врач, роды принимала трижды, — попыталась его успокоить Ветте в то время, как руки и лекки её ловко манипулировали с медицинскими приборами. — Сейчас прилетит ещё доктор из Ордена. Всё нормально.

Калпсол покивал, но всё время, пока Ветте укладывала меня, как нужно, и проводила осмотр, продолжил ходить вокруг, хаотично шевеля руками и что-то приговаривая себе под нос.

— Слушай, иди лечи свои запои, не мешай нам, — нахмурилась Айла.

— Да-да, красавицы, оставляю процедурную в вашем распоряжении! — док облегчённо ринулся на выход, где столкнулся с бегущей Рийо.

— Где?

— Там они, там. Всего доброго, Сенатор.

В этот момент меня снова скрутило. Подруга со страдальческим лицом следила, как я переношу боль.

— Сенатор! — строго сказала Айла. — Ты это прекрати. Немедленно. Надо не переживать, а поддерживать. Приди в себя. Мы же не мужики, которые впадают в панику при виде обыкновенных родов.

— Присоединяюсь как врач, — поддержала Ветте. — Процесс начался неплохо, немного быстрее обычного темпа, но, зная пациентку, ничего удивительного. Падме девушка активная, энергичная и всё привыкла делать быстро, так почему бы нет.

— Воды отошли не рано?

— Бывает по-разному. Не забывай, у нас тут двойня.

Вскоре прилетела с Нижних уровней Т'ра Саа. Доктора посовещались, подключили ещё какие-то датчики, сказали, что дети в полном порядке, и ещё что-то про раскрытие. А схватки с каждым разом возвращались всё чаще и длились всё дольше. Джедайки организовали мне анестезию — по-своему, по-орденски. Айла, расположившись у меня в изголовье, положила большие пальцы на ключицы, ладони засунула вниз, в район шеи. Теперь в момент схватки боль доходила совсем слабо, будто ей приходилось пробиваться сквозь чувство жара, возникающее в позвоночнике, теряя всю силу. Потом примчалась Осока, с ходу кинулась ко мне, обе докторши зашипели на неё, загнали сначала под дезинфекционный излучатель. Теперь они собрались вокруг меня впятером и дружно отвлекали разговорами от ожидания очередного спазма. Так прошло, наверное, часа два или чуть больше.

— Девочки, знаете, мне, вроде, как-то легче становится, — сказал я, прислушиваясь к ощущениям.

— Всё правильно, — кивнула Т'ра Саа. — Раскрытие полное, сейчас должна быть небольшая пауза.

— Ты отлично держишься, — улыбнулась Ветте. — Давай-ка полностью расслабимся, если захочется потужиться, не делай этого. Когда будет пора, я скажу. Набирайся сил. Половина пути пройдена, осталось только закончить дело.

Я лежал, наслаждаясь тем, что спазмы отступили и больше так не сотрясают тело. Определённо, мне нужна была передышка перед самым главным. Мне казалось, что стол подо мной плывёт куда-то, едва заметно покачиваясь. Или это просто закружилась голова?

— Что-то не так, Наставница! — услышал я голос Айлы. — Чувствую снижение интенсивности мозговых волн.

— Да, я тоже ощущаю, — откликнулась Т'ра Саа, глухо, как сквозь вату. — Стимуляция Силой. Помогай!

— Не получается. Словно ускользает куда-то сквозь пальцы.

— Сосредоточься. Размереннее. Да что такое! Осока! Где зелье?

— В нашем офисе.

— Тащи, быстрее!

Ветте быстро и ловко нашла вену на моей руке, поставила катетер. Вернулась Осока, она бежала с такой скоростью, что с трудом затормозила, схватившись рукой за край стола с медицинскими инструментами:

— Вот!

Жидкий огонь стал распространяться от иглы по сосудам.

— Тонус улучшается, — произнесла Ветте, но голос её почему-то не выразил радости. — Всё, кроме мозговой активности.

Вот как.

— Наверное, ничего не получится, — сказал я.

— Что? — Айла нагнулась к самому моему лицу. — Не разобрала, ты слишком тихо говоришь.

— Не получится. В прошлый раз... не смог... даже Йода. Видно, мне... не суждено пережить...

— Да что ты такое говоришь? — вскричала Рийо. — Девочки, что с ней? Всё же было хорошо!

— Всё и сейчас нормально, — отозвалась Ветте. — Все показатели просто отличные, кроме интенсивности мозговых волн. Мастер, амплитуда продолжает снижаться.

Очередной схватки я почти не почувствовал, просто какое-то содрогание. Далеко.

— Осока...

— Я здесь!

— Не отходи. Держи меня... за руку... до... — губы не слушались, и договорить уже не было сил.

— Я буду с тобой. Всегда.

Последнее, что я ощутил угасающим сознанием, была её рука, сжимающая мою ладонь, и тень прикосновения пальцев на щеке. Всего лишь тень. Может, мне только показалось. А потом тьма поглотила меня.

Пёрышком лёгким облако в небе

Летит светло.

Знаешь, дружище, нам почему-то

Всегда везло.

Мы испытали полною мерой крутую боль,

Не зря на яростной планете родились с тобой.

"Вы не пройдёте", нам говорили.

А мы — прошли.

"Люди не смогут", нам говорили.

А мы — смогли.

Снова дорога до горизонта белым-бела,

И вновь за нашею спиною два сильных крыла.

Эпилог

Приём, посвящённый открытию Ассамблеи Суверенных планет, подходил к концу. Все речи сказаны, встречи проведены, фуршет в разгаре. Можно потихоньку уехать. Я отыскал глазами в зале Верховного Канцлера, лавируя между группами гостей, подошёл к нему:

— Бэйл, я уже не очень нужна здесь?

— Думаю, нет, поезжай. Огромное тебе спасибо за помощь, — он незаметно для окружающих слегка сжал мне руку. — Я твой должник.

— Какие пустяки, — отмахнулся я.

Анакин, казалось, только что, казалось бы, всецело занятый беседой с важным планетарным чиновником, моментально оказался возле меня:

— Уезжаем?

— Да, дальше моё присутствие не требуется.

— В таком случае, идём, дорогая, — он галантно предложил мне локоть. Я, как и положено приличной супруге, опёрся пальцами на сгиб его руки.

— Уже покидаете нас, госпожа Председатель? — обратился ко мне глава делегации одной из планет.

— Домашние дела.

— Понимаю, понимаю, у Вас маленькие дети.

— С любыми вопросами обращайтесь к моему заместителю, госпоже Чучи.

— О, это не срочно. Завтра утреннее заседание будете вести Вы?

— Возможно, она. Вот второе — точно я.

— Тогда до завтра.

Мы покинули зал, быстрым шагом и уже не под ручку дошли до стоянки. На заднем сиденье представительского спидера Анакин закинул руки за голову, с наслаждением потянулся. Сказал:

— Извини, что тебя потревожили, но ты же знаешь...

— Ой, ты ещё не начинай! — отмахнулся я. — Это и моя работа тоже. И часть семейных обязанностей. А мероприятие важное.

Суверенные планеты в Республике всегда находились на особом положении. Такие своеобразные автономии с широкими правами, одновременно подчиняющиеся основным республиканским законам. Иногда суверенитет играл с планетой злую шутку, как с Набу в 968 году по Руусану, иногда шёл на пользу, позволяя избежать каких-то общереспубликанских неприятностей. Сейчас, после окончания войны, суверенные планеты решили посовещаться и обсудить свой статус. Многие из них хотели больше защиты со стороны центрального правительства, некоторые желали активнее участвовать в масштабных послевоенных экономических проектах. Ради этого планетарные власти готовы были делегировать часть полномочий в центр. Подобные перемены Сенат просто не имел права оставлять без внимания.

Дома, прямо на веранде башни, нас ждала Осока. Вскочила с дивана, подбежала, обвила меня руками за шею, подставила губы.

— Дай ты парню хоть краску смыть и платье снять! — проворчал Анакин.

— А нам... — переводя дыхание после первого поцелуя, ответила Осока, — нам это не мешает, правда?

Я кивнул и поцеловал её снова.

— Пойдём, помогу тебе снять эту сбрую, — сказала она.

В небольшом блоке-квартирке, расположенном точно под спальней Падме, Осока помогла мне освободиться от сложного парика, расшнуровала платье. Самому мне сделать это было бы сложнее, конструкция платья такова, что шнуровка находится сзади на пояснице.

— Давай теперь макияж.

— Не надо, под душем смою.

Раздевшись окончательно в закутке гардеробной, я залез под душ, подставил лицо струям мыльной воды. Смыл остатки косметики руками. Потом принялся мыться весь. Тело, что досталось мне на этот раз, в общем и целом меня устраивало. Жилистое, подтянутое и достаточно ловкое. А что невысокое, так это не беда: за последнее время я уже привык быть маленького роста и не испытывал от этого особенного дискомфорта. По комплекции я сейчас был примерно как Сабе, одежда её сидела на мне просто великолепно. И так же, как она, я без труда мог играть роль Падме в Сенате и на различных мероприятиях вроде сегодняшнего. В ярком вечернем макияже и с причёской отличить нас было практически невозможно. Анакин и канцлер Органа считали, что я делаю большое одолжение Республике, заменяя Амидалу. Ну, да, они-то не знали, что я три с лишним года делал это круглосуточно, находясь в её теле. Вообще, каким-то таинственным образом все окружающие воспринимали меня теперь как отдельное действующее лицо, которое присутствовало здесь всё последнее время. Что было на самом деле, помнили лишь те, кто присутсвовал при рождении детей в сенатском медпункте, то есть, Т'ра Саа, Айла, доктор Ветте и Рийо с Осокой. Плюс сама Падме, конечно.

— Готов? — встретила Осока моё появление в спальне из душа.

— К чему? — насторожился я.

— К но-вос-тям!

— Из Храма? Да, готов ко всему.

— Совет разрешил браки! Рыцари, не являющиеся Консулами, могут создавать семьи по желанию, а союзы с посторонними — с разрешения Совета.

— Ну, всё, теперь Кит с Айлой точно обвенчаются.

— Не факт. Там, по-моему, целый выводок чёрных кошек пробежал. Постоянное общение им, видимо, противопоказано.

— Как говорила бабушка, "вместе тесно, врозь скучно".

— Что-то вроде того. Так что там всё ещё не очевидно. Кстати. В решении Совета есть уточнение. Члены семей джедаев и их супругов в разрешении не нуждаются. То есть, к примеру, ты, как кузен, можешь позвать замуж хоть Ситру, хоть Айлу, если наглости хватит.

— Что ты мне сватаешь разных твилек? Может, у меня хватит наглости позвать и кого получше? Например, некую Тано.

— Не сейчас. Мне восемнадцати ещё нет. А так да. У тебя появляется выбор, — она подмигнула, — сенатор или джедай.

— Спасибо, пока выбирать что-то не хочется, — отшутился я. Так же, как и в прошлой версии событий, отношения с обеими подругами у меня складывались несколько запутанно. Обе совершенно спокойно относились, когда я проводил время с одной из них, даже временами подталкивали меня друг к дружке, не менее охотно общались втроём. Распутывать это кружево сейчас особого желания не было, тем более, что мы стали моложе: мне двадцать один, Рийо двадцать, Осоке семнадцать. Ещё вся жизнь впереди.

— У тебя на завтра какие планы? — спросил я.

— Хорошенько поспать в гиперпространстве. Мы сегодня улетаем, Алекс.

— Вдвоём с Анакином?

— На этот раз втроём, как в начале войны: я, Небошлёп и магистр Кеноби, — девушка многозначительно подняла палец.

— Вот кому, наверное, всё это время мучительно хотелось улететь куда-нибудь к чёрту на кулички.

— О, да! — она расхохоталась вслед за мной.

Оби-Вану в последнее время, действительно, сложно было позавидовать. Сразу после неудавшегося переворота в столице объявилась Асаж Вентресс. Она несколько раз выступила на суде, покаялась перед Советом, и ей за прошлые художества вынесли три года тюрьмы условно. После чего направили на исправительные работы — помогать с разбором ситских архивов. А в свободное время датомирка активно подбивала клинья к Кеноби. Магистр держался почти два месяца, потом, всё-таки, не устоял. Женщина она очень привлекательная, особенно когда не хочет никого убить, и особенно теперь, когда её волосы вновь приобрели природный каштановый оттенок вместо седого. Однажды я столкнулся с ней в Сенате. Асаж схватила меня в охапку, словно родного, начала расспрашивать, как дела, а на прощание попросила "передать сестрёнке, что я к ней загляну, надо кое-что уточнить". Я потом долго не мог отделаться от мыслей, какая у неё потрясающая фигура, сногсшибательная походка и обворожительные интонации. В общем, бородатый, но ещё вовсе не старый магистр проявлял к бывшей противнице явную симпатию. И тут откуда-то из Внешнего Кольца прилетела живая и невредимая герцогиня Крайз. Ей всё же удалось последовать моему совету и инсценировать свою смерть так, чтобы никто ничего не заподозрил. Вот это получилось "того же и вам, вдвойне". Обе дамы — одинаково волевые, властные, активные и энергичные, у обеих прекрасно подвешены языки, различия лишь во взглядах на жизнь, и обе — в магистра по уши. Сказать, что они соперничают, значило ничего не сказать. При встрече обе держались в цивилизованных рамках, Сэтин Крайз потому, что политик, Асаж Вентресс оттого, что отказалась от Тёмной стороны и гнева как инструмента. Однако, плеваться друг в дружку колкостями это им не мешало нисколько. Присутствующие светские курицы обычно слушали эти пикировки с открытыми ртами и мысленно конспектировали на будущее. Я бы не удивился, узнав, что Кеноби сам попросился в максимально отдалённые ревеня, только бы избавиться от фурий-конкуренток. Ну, хотя бы на какое-то время.

— Весело у вас тут, — заметил неслышно вошедший Анакин. — Жаль прерывать. Увы. Нам пора.

— Надолго? — спросил я.

— Дней пятнадцать плюс перелёты.

— А ещё что-нибудь пойдёт не так... — глядя в потолок, тихо добавила Осока.

— С каких это пор ты стала такой пессимисткой?

— Реалисткой, Учитель. Мы с тобой хорошо научились воевать, а выкуривать бронекрыс из нор пока небольшие специалисты. Справиться-то справимся, где наша не пропадала, вопрос, сколько времени провозимся. Вот я и не хочу понапрасну обнадёживать Алекса.

— Я тебя понял, буду надеяться, но не слишком, — сказал я.

— Бывай, братан, — Анакин протянул мне руку. — И, как всегда, приглядывай за ней.

— Как всегда.

Прощаясь с Осокой, я не мог отказать себе в удовольствии погладить её мягкий полосатый рог, провести ладонью по свисающей с виска лекке. Скаждым днём эта девушка становится всё более красивой. И более взрослой. Уже не девчонка... Словно в ответ на мои мысли, она улыбнулась с лёгким кокетливым прищуром и не то потрепала, не то погладила меня по щеке. Когда только успела снять перчатку?

После их ухода я покосился на висящие в воздухе прозрачные цифры точного времени. Одиннадцатый час. Поужинать? Нет, на банкете "напробовался" так, что есть не хочется совершенно. Поваляюсь-ка, пожалуй, в кровати. Не засну, попозже поднимусь наверх, к Падме. Сейчас делать этого было нельзя категорически: мелких не надо беспокоить, пусть заснут. Повинуясь жесту руки над пультом, погасли потолочные лампы. Мысли текли размеренно, плавно. С окончанием войны в Галактике наметились явные улучшения. Сенат, конечно, не был бы Сенатом без коррупционеров и громогласных пустозвонов, однако, конструктивное и относительно честное меньшинство под руководством нового канцлера активизировалось и часто задавало тон работе. Удалось продвинуть нескольких талантливых организаторов. Известную мне цераеанку Нонну Мелор назначили в Министерство финансов, начальником Планового управления Департамента развития. Начальник батаевской верфи Филимон Нано стал директором новой Республиканской Кораблестроительной корпорации. Постепенная демобилизация клонов из армии, перевод их в грузовой флот, на заводы и стройки, подстёгивали экономику. Всё это — без драконовских мер несостоявшейся Империи, возможно, не столь эффективно и не так быстро, зато гуманно. Наиболее отъявленные сепаратисты получили свою независимость и хлебали её полной ложкой за таможенными барьерами, в назидание тем, кто в будущем мог бы задуматься об отделении. К сожалению, я знал одно место в Галактике, где в данный момент дела обстоят вовсе не так обнадёживающе, а принять меры просто некому...

Едва слышное шуршание шёлка привлекло моё внимание.

— Уснули? — тихо спросил я.

— Ага. Я прилягу тут у тебя?

— Да хоть до утра спи, — я отодвинулся ближе к окну, давая ей место.

— До утра не получится, кормить надо, — вздохнула Падме. Улеглась, нащупала под одеялом мою руку, сцепила наши пальцы, надёжно и уютно. — Анакин сказал, приём прошёл блестяще?

— Хорошо прошёл, без эксцессов.

— Много общался?

— Почти без перерывов. Завтра всё тебе напишу.

— Лучше давай посидим после занятий, расскажешь сам. У меня уже не такой завал, могу себе позволить.

— О? Дурдом отступает?

— В известном смысле слова.

— Сразу видно, джедайская жена.

Падме засмеялась:

— Ты же сам понимаешь, что полностью он не уйдёт никогда. Это Галактический Сенат, дурдом — его неотъемлемая составляющая.

— Пусть хотя бы чуть поменьше станет. А то мне тебя слишком жалко.

— Хочешь ходить вместо меня и на заседания?

— Когда нет лекций — ради бога, только скажи.

— Спасибо, братишка, я очень ценю.

— Сестра...

— А?

— Ты ведь теперь знаешь земную историю?

— Знаю, благодаря твоей памяти.

— Я тут на досуге занялся подсчётами... Сейчас у меня дома должна быть середина восемьдесят восьмого года. Процессы зашли далеко, но до осени ничего непоправимого не случится.

— Предлагаешь полететь и вправить мозги, пока не поздно?

— Очень бы хотелось. Они там на этот момент вообще непуганые, любую пропаганду впитывают, как губка. А в результате сами себя закопают.

— Я помню, помню, не рассказывай. И, в принципе, не против. Надо придумать базовый сценарий. Можно разыграть явление благородных высокоразвитых пришельцев...

— В качестве которых выступят джедаи со своими способностями, — подхватил я. — Наши будут в шоке.

— Да. Либо действовать скрытно, методами разведки. Либо нечто среднее, — она зевнула.

— Обсудим завтра, если будет время?

— Будет, куда денется. После пар приезжай сразу ко мне в Сенат, прикинем план. Надо максимально задействовать всех, кто владеет языком, мам наших выдернуть...

— Завтра, сестричка. Всё завтра. Сейчас поспи. Скоро проснутся мои племянники и будут требовать поесть. Тебя Кои с Моте не потеряют?

— Да ну, где тут терять. Если не наверху, то либо на веранде, либо у тебя.

Засыпая рядом с мирно посапывающей кузиной, я улыбался. У меня замечательная сестра! И, возможно, мы с ней сможем спасти ещё одну Республику?

Конец