Искупление

Гарри долго лежал в тишине, постепенно возвращаясь к реальности. Вообще-то, он чувствовал себя вполне нормально. Какие бы заклинания не попали в него, они, похоже, успели развеяться. Открыв глаза, молодой колдун увидел на потолке тусклые блики догорающих в камине углей и нескольких свечей, расставленных по комнате. Маг сделал глубокий вдох, и пока воздух выходил из легких, обратился к своей силе, как делал много раз до этого. Сперва последовал лишь вялый отклик, но вскоре Гарри убедился, что и с его магическими способностями, и с физическим состоянием все было в порядке. Призвав на помощь Силу, молодой Поттер с трудом встал.

Комната закружилась, но, сцепив зубы, парень сумел сохранить равновесие. Когда неприятное ощущение прошло, Гарри осмотрелся. Развалившись на стуле в углу, спал Сириус. Повзрослевший Мародер выглядел изможденным, словно не ел и не спал как следует целую вечность.

Нахмурившись, Гарри направился к выходу из комнаты, двигаясь медленно, но уверенно. Выйдя в коридор, парень прислонился к стене напротив двери и задумался.

Потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, почему он был в коме по крайней мере... тринадцать дней, а, может быть, и дольше. Он помнил, как спустился в тот коридор, потом была дверь, затем все стало черным, и его пронзила невыносимая боль. А затем ... отец ... и очень странная беседа...

Неожиданно в коридоре послышались шаги. Гарри, все еще в глубокой задумчивости, не заметил приближавшегося к нему человека.

— Сири... Гарри!

Повернув голову, молодой маг успел заметить, как Ремус вздрогнул от боли, назвав его по имени. Однако это не заставило оборотня остановиться.

— С тобой все в порядке? Я не знал, что ты очнулся. Сириус должен был позвать меня, если ...

Гарри тихо вздохнул, напоминая себе, что Ремус просто беспокоился о нем.

— Я недавно очнулся и думаю, что со мной все отлично.

У него была слабая головная боль, но это было не страшно.

Ремус не знал, что теперь делать. Казалось, что Гарри чувствовал себя хорошо, но ведь он только что провел более двух недель в магической коме. И хотя Ремус думал, что парню необходимо было бы посетить больницу Св. Мунго, он серьезно сомневался, что Гарри был в настроении услышать такое предложение. Люпин обдумывал, стоит ли рисковать и заводить разговор с юношей, который был, по его мнению, слегка не в себе, когда инициатива была перехвачена. Из комнаты послышался грохот падающего стула.

— РЕМУС!

— Оу, я полагаю, ты не сказал ему, что встал? — бывший профессор к данному моменту стал чем-то вроде эксперта по интерпретации криков Сириуса.

У Гарри даже не было времени на ответ, а тем более на размышления о том, следует ли отвечать вообще. Сириус стрелой вылетел из комнаты, при этом чуть не врезавшись в Ремуса. Он внезапно схватил ошалевшего, теряющего равновесие оборотня за грудки и стал трясти того, повернувшись при этом спиной к парню, и явно не замечая его присутствия.

— Он исчез, его нигде нет, исчез, его...

Гарри подхватил фразу:

— ...голова раскалывается, так что, пожалуйста, замолчи немедленно.

Сириус резко развернулся и застыл на месте при виде крестника. Ремус схватил друга за локоть, и потащил в глубь коридора, бросив Гарри через плечо как можно бодрее:

— Ну, позови нас, если понадобимся...

Парень подавил ухмылку, слушая пререкания удалявшихся друзей.

— Лунатик! Почему мы... нет, куда мы идем?! Гарри вон там!

— Да, теперь заткнись, — голоса затухали по мере их продвижения вглубь замка, и молодому Поттеру пришлось напрячься, чтобы услышать последующие фразы.

— Если ты НЕ ХОЧЕШЬ, чтобы он начал раздавать приказы прямо сейчас, я советую тебе меня послушать.

— Ремус как всегда сама рассудительность! Он же ранен!

— Он сказал, что у него все отлично, и честно говоря...

Далее Гарри уже не слышал. Тут он заметил, что ему все же не удалось подавить улыбку, и немедленно стер ее с лица. Ненависть все еще была жива в нем. Так ведь?

— Аррг! — Гарри развернулся лицом к стене и несколько раз стукнулся головой о камень. Это немного помогло снять напряжение, но мало содействовало уменьшению головной боли. "Подумай об этом!" — сказал ему отец. Гарри не знал было ли это сном, но это было правдой. Молодой Поттер не мог больше откладывать. Ему нужно было разобраться в чувствах, скопившихся в душе за последние шесть лет. Маг должен был сделать это сейчас, пока они не съели его заживо. Просто подумать об этом ... Не зная, сумеет ли, он все же решил попытаться.

Гарри пошел вперед, не особенно заботясь о направлении. Он до сих пор так же отчетливо чувствовал боль предательства, как и в тот момент, когда, наконец, понял — никто не придет за ним. Люди, которым он доверял, поверили, что он способен на хладнокровное убийство. Они были идиотами. Он был идиотом, потому что так верил в них. Но... что, если бы он был виновен? Улики были умело сфабрикованы. Это Гарри знал лучше всех, поскольку ему не раз выпадало сомнительное удовольствие видеть, как Волдеморт злорадствовал о том, как четко он все спланировал. Возможно, Министерство и Дамблдор были настолько уверены в своей правоте, что посчитали излишним тратить на юношу драгоценную Сыворотку Правды.

Почти десять минут Гарри медленно брел вперед, голова его была переполнена невеселыми думами, и он даже не заметил, как оказался в другом конце коридора. Не смутившись оттого, что перед ним закончилось пространство, маг развернулся и зашагал туда, откуда пришел. Он мог бы вышагивать всю ночь напролет, лишь бы не стоять на месте. Ему необходимо было движение.

Он помнил длинные дни и еще более длинные ночи первых двух лет Азкабана. Не отдавая себе отчета, он стал бормотать под нос:

— Чуть не остался там навсегда. Что, если бы они не поняли ошибки?

Гарри слегка ухмыльнулся.

— Ну, это не стало бы концом света. Но два побега из Азкабана менее чем за десять лет? Это было бы очень плохим показателем для Фаджа.

Гарри усмехнулся, и эхо разнесло звук по всей длине коридора.

Мысли о побеге из Азкабана заставили его вспомнить о том, кто был в том же положении однажды.

— Сириус, — прошептал Гарри.

Одно время, этот человек был единственной надеждой Гарри на более или менее нормальную семью. Этому не суждено было случиться. Из-за Хвоста. Тому очень повезло умереть в первый год заключения. Гарри не знал, что человек повинный в смерти его родителей был лишь в блоке от его собственной камеры. Иначе эта крыса поняла бы, что в Азкабане были вещи пострашнее горстки дементоров. Парень вздохнул. Наверное, так было лучше. Было бы приятно помучить Питера, но это выдало бы тайну слишком рано, прежде, чем Гарри стал способен противостоять объединенной силе авроров и Ордена Феникса, которых, попробуй он убежать, несомненно послали бы в погоню. Забавно, что к тому времени, как он, наконец-то, был в состоянии не только сбежать, но и убить Волдеморта, они во всем разобрались и избавили его от половины хлопот. Гарри было бы сложно после побега из Азкабана незаметно подобраться к Волдеморту, и осуществить свой план.

— Я думаю, что в таком случае я мог бы их просто убить. Если бы мне не было так очевидно, что они считают себя виновными в случившемся.

Гарри не заметил, куда исчез его прежний вывод, что чувства вины вовсе не достаточно, но, пожав плечами, он остановился. Маг снова был возле небольшой комнаты, где он потерял сознание несколько недель назад. В сторону от нее уходил тот же самый коридор, в который он забрел тогда. Свирепо взглянув вперед, Гарри вдруг вскипел. Если бы не та дверь, он не провалялся бы в коме столько времени; он не беседовал бы с отцом; не узнал бы того, что заставило его по-новому взглянуть на столь болезненную для него тему. Не будь этой двери, он не был бы сейчас так запутан в своих чувствах. У него бы не раскалывалась голова, и он не бродил бы по подвалам посреди ночи.

Та дверь должна была умереть.

Гарри спустился в маленький коридор, завернув за угол. Маг осветил площадку висевшей в воздухе сферой и осмотрелся. Пыль и каменная крошка устилали пол, очевидно, осыпавшись с потолка во время взрыва. Сама дверь так и стояла на месте. Гарри подошел ближе и стал пред ней. Взглянув вниз, он вздрогнул, заметив темно-коричневое пятно на полу. Его кровь. Палочка лежала неподалеку. С рычанием, которое Гарри даже и не попытался сдержать, он схватил палочку и нацелил в дверь.

— Тебе конец.

И так и сделал. Гарри атаковал вход в комнату со всей мощью на какую был способен. Когда осела пыль, от двери осталась лишь груда золы на полу и одинокий дверной стержень, косо висящий в проеме.

— Вот, получай

Гарри положил палочку в карман, удовлетворенно отряхнул руки и затем осторожно приблизился к проему. Он почувствовал слабое головокружение, и запоздало подумал, что, наверное, ему не следовало колдовать через два часа после того, как очнулся от комы .

Однако существовали такие дела, которые следовало делать немедленно, и Гарри действительно стало немного лучше на душе, после того, как он разнес что-то в щепки.

Он усилил свои щиты до того уровня, что смог бы не почувствовать даже взрыв маггловской бомбы солидного размера, и вошел в открытую теперь комнату. Гарри лишился дара речи. Он осмотрел комнату, затем исследовал ее с помощью волшебного зрения, чтобы удостоверится в том, что увиденное было правдой...

Конечно же, дополнительная проверка дала те же результаты. Комната была пуста. Никаких предметов, заклинаний, тайников, ничего здесь не было. Была лишь абсолютная пустота. Мгновение Гарри пристально рассматривал помещение, а затем сел на пол и рассмеялся, не веря в случившееся.

— Все попусту? Взрыв, кома, уничтожение этой проклятой двери, и все просто так? — В разгар своего веселья Гарри вдруг понял: он провел последний час, разговаривая с самим собой и со стенами замка. Это не сулило его рассудку ничего хорошего.

Молодой Поттер положил руки на колени, а затем уткнулся в них головой.

— Попусту.... Все попусту, — бормотал он про себя.

Гарри сидел там, в темноте, думая о своей жизни. Как бы ни были ужасны последние шесть лет, теперь все было не так плохо. У него были вполне сносные четыре года без влияния дементоров, даже при том, что Азкабан не был тем местом, в котором хотелось бы поселиться. Но те первые два года... когда дементоры постоянно терзали его... Гарри вздрогнул. Он был уверен, что потеряет рассудок навсегда.

Слишком много видений, слишком много ужасных воспоминаний. Но затем судьба или удача ворвались в его жизнь, и Волдеморт невольно сам подписал себе смертный приговор. Гарри снова задрожал. Если бы не это, если бы у него не было видения как раз в тот момент, когда ублюдок затеял тот ритуал... Гарри даже не хотел думать об этом. У него не было и тени сомнения — пропусти он тот момент, и он был бы найден своими спасителями безумным и полумертвым.

Сейчас у него была нормальная психика, хотя разговор со стенами и заставлял слегка призадуматься, был дом. Единственное, что отсутствовало в его идеальной жизни, это семья и друзья. Гарри чуть сгорбился. Он не знал, что ему делать. Он был зол, обижен и сконфужен, но все же все другая большая часть его хотела двигаться вперед. Что в этом было неправильного? Да, Дамблдор, Рон, Гермиона и, особенно, Сириус совершили огромную ошибку. Но Гарри теперь знал, из того, что сказал ему отец, и из того, чему он сам был свидетелем — это не было преднамеренной жестокостью. Они действительно думали, что принимают правильное решение, может быть, единственно возможное. Вряд ли они сделают такую ошибку снова, напротив, у Гарри были подозрения, что теперь все свидетельства мира не смогут убедить их в его виновности, даже если он убьет кого-нибудь перед сотней свидетелей.

Мог ли Гарри всю жизнь продолжать казнить их за былые ошибки? Часть его сказала "да", другая же была убеждена, что он и так уже злился на них достаточно долго. Поттер знал, что все они сожалеют о случившемся. Он видел это в глазах Дамблдора, в тоскующем взгляде Сириуса, в поникших плечах Ремуса. Он читал сквозь строчки письма Рона и Гермионы, и знал, что ему пришло гораздо больше письменных извинений от этих двоих и остальных, чем конвертов, которые он открыл за всю жизнь. Они знали, ЧТО они сделали. И Гарри знал, что он никогда не сможет забыть этого. Но можно ли простить, если не можешь забыть? Он не знал.

Волдеморт был истинным врагом. Он был мастером заговоров, и его слизеринская сущность никогда не проявлялась в большей мере, чем во время разработки плана по устранению Гарри Поттера. У Риддла было достаточно интеллекта, чтобы понять — убийства противника явно недостаточно. Это было слишком опасно из-за странной способности Гарри выбираться целым и невредимым из ситуаций, в которых он наверняка должен был бы погибнуть. Нет, даже если бы он сумел уничтожить мальчика-который-выжил, это сделало бы того мучеником, вдохновляющим светлую сторону, на борьбу "во имя памяти Гарри Поттера".

Маг сощурил глаза. Он только жалел, что не возможно было растянуть то последнее сражение. Том Риддл заслужил умереть много более болезненной смертью, чем та, что выпала ему. Но Гарри не желал рисковать идеальным шансом убить монстра, усыпив его бдительность. Маг ухмыльнулся. Он сумел нанести поражение Волдеморту без единой жертвы. Технически, это даже не он уничтожил главных Пожирателей Смерти, находившихся под заклятием Волдеморта. Фактически, Гарри спас многих сторонников Волдеморта. Если бы мог, он спас бы их всех. Тогда они бы понесли заслуженное наказание. К сожалению, тьма безраздельно царила в Ближнем Круге и не позволила светлой магии Гарри вмешаться и разорвать связь, которую создал сумасшедший маньяк.

В итоге все получилось. Волдеморт был мертв, наряду с большинством его последователей, и так как из тех шести лет, которые Гарри находился в заключении, Ублюдок провел практически все время подготавливаясь или восстанавливаясь после того ужасного ритуала, то фактически число жертв было не так уж и велико. Да, погибло несколько авроров. Было несколько разрозненных убийств, включая двоих магглорожденных студентов Хогвартса и их семей, но, в целом, вторая часть войны против Волдеморта была заметно тише. Особенно, если сравнивать с террором и количеством жертв первой фазы. Было бы это так, не будь Гарри осужден? Возможно, но, может быть, и нет. После возрождения и Гарринного бегства с кладбища, молодой маг беспокоил Волдеморта, честно говоря, больше, чем того заслуживали скромные навыки Поттера в то время. Скорее всего, Риддл не стал бы даже затевать ритуал, если бы не был уверен, что главная его забота, Гарри, был обезврежен или мертв.

Без ритуала у Гарри наверняка не хватило бы сил справиться с Волдемортом так "бескровно". Если бы он остался в Хогвартсе, заставляя этого сумасшедшего маньяка постоянно искать возможности убить его и вынуждая других защищать себя, погибло бы много больше людей. Это была бы война, а не одна битва. И Гарри не мог предугадать ее исход. Если бы не Азкабан, вполне возможно, что он погиб бы в последнем сражении. Возможно, в конечном счете, это был наилучший вариант. Однако это все равно было не просто вынести.