Проклятые сокровища

— Что дальше? — Туран вновь склонился над блокнотом.

Боже, какое разочарование. Утус Воган уставился пустыми глазами в окно:

— Утус Амнос дал мне денег и велел выкупать долговые обязательства Ласса Амноса за восемьдесят процентов от номинала. Впрочем, он разрешил выкупать и дешевле, если получится, а разницу оставлять себе.

Магур Воган — вконец измученный собственной совестью обыватель, такой не то что человека, мышь прибить не сможет. Приказчик рассказал, как скупал долговые обязательства Ласса Амноса, как сумел заработать целую сотню виртов и как выполнял прочие не всегда легальные поручения Никара Амноса.

— Как вы знаете, позавчера вечером утус Амнос был убит, то есть Влиг Амнос, — с дрожью в голосе утус Воган поправил сам себя. — Думаю, это сделал утус Амнос, то есть Никар Амнос. Витус, я страшно боюсь! Вдруг я буду следующим.

Кончик карандаша едва не проткнул блокнот насквозь, чёрный грифель рассыпался по белой бумаге. Туран вытащил из кожаного портфеля новый карандаш с остро заточенным грифелем. Боже, какое разочарование. Теперь понятно, от чего утус Воган трясётся словно осиновый лист на ветру. Понятно, с чего от такой разговорчивый. Но успокаивать, сообщать ему тайну следствия, пока не стоит.

— Не переживайте так, — нарочито спокойным тоном произнёс Туран. — Вы только что рассказали всё. Отныне убивать вас не имеет никакого смысла. Только ненужный грех на душу брать.

— Так мне ничего не грозит?

В эмоциональном фоне Магура Вогана яркой звездной вспыхнула надежда. Так ярко и так наивно умеют верить только маленькие дети.

— Абсолютно, — совершенно честно заверил Туран.

Просто поразительно, насколько люди бывают доверчивыми. Магур Воган действительно успокоился, будто получил личное заверение от самого Великого Создателя. А так, Туран перевернул исписанный листок, вырисовывается очень даже интересная картина. Впрочем, утус Бизин предупреждал, что среди купцов кристально честных людей не бывает по определению. При желании на каждого, буквально на каждого, можно накопать телегу другую грязи, судить и отправить на вечную каторгу. Утус Воган говорил много и охотно, но, увы, ни одно слово об убийстве Влига Амноса так и не соскользнуло с его языка.

Через десяток дополнительных вопросов Туран закончил допрос. Нужно дописать официальный протокол. К сожалению, или к счастью, многое так и осталось в блокноте для личных записей. Чтобы не поведал Магур Воган, оно в подавляющей части отношения к убийству Влига Амноса не имеет. А заводить ли уголовное дело против Никара Амноса по части финансовых махинаций, это надо ещё подумать. Грехов у него много, это да. Только среди них нет ни одного, за который было бы не стыдно отправить на каторгу.

— Внимательно прочтите и в конце страницы напишите: "С моих слов записано верно" и распишитесь, — Туран передал утуса Вогану бумажные листы.

Приказчика всё ещё потряхивает от пережитого потрясения. Вон как пальцы дрожат, а красные пятна на щеках то пропадают, то появляются вновь. Однако Магур Воган прилежно прочитал протокол и даже вник в его смысл. Вот что значит привычка работать с финансовыми документами.

Какой облом, Туран украдкой вздохнул. Обрадовался, идиот: в два дня громкое преступление раскрыл. Нашёл преступника, который сломался как соломинка на первом же допросе и едва не расплакался как девица на богомолье. Впредь наука. Предупреждал же утус Бизин: среди обывателей попадаются такие психи, которые на себя вину берут. И ладно бы из-за страха или денег. Так нет же — ради ущербного желания почувствовать себя значительной фигурой на пять минут.

— Благодарю вас, вы можете идти, — Туран вытащил из рук приказчика подписанные листы.

— А как же... — утус Воган удивлённо захлопал глазами. — Я же сознался, во всём.

— Идите, идите, — Туран в лёгком раздражении махнул рукой. — Если понадобитесь, мы вас вызовем.

Магур Воган на ватных ногах отправился к входной двери. В его эмоциональном фоне читается преогромное облегчение, будто не с допроса, а с исповеди идёт. Хотя, Туран невольно улыбнулся, разница между исповедью и допросом непринципиальная.

Допрос остальных приказчиков не занял много времени. Ничего путного о Влиге Амносе они не знали, да и не могли знать. В "Модные платья и шляпы" купец заглядывал редко, от силы раза два-три за год. Единственное, в чём все были единодушны — Влиг Амнос вполне доверял старшему сыну.

— Разрешите? — в кабинет заглянул утус Амнос.

— Да, прошу вас. — Туран сложил стопкой исписанные протоколы.

От утуса Амноса несёт глубоким сожалением и обидой. Что самое интересное, какого-либо страха в эмоциональном фоне старшего Амноса нет и в помине. Так бывает, когда час за часом строишь карточный домик, а на самой последней карте он вдруг рассыпается из-за младшей сестрёнки, которая слишком громко хлопнула дверью.

— Будете заводить уголовное дело? — утус Амнос на правах хозяина кабинета присел на стул для посетителей.

Туран демонстративно убрал протоколы и блокнот в тонкий кожаный портфель. Пусть сначала пояснит, о каком деле идёт речь.

— Этот болван Магур мне всё рассказал, — утус Амнос облокотился на столешницу.

А, вот оно что.

— Скажу вам честно — не знаю, — Туран сдвинул портфель на край стола. — Разве утус Воган не сообщил вам, что всё не относящееся к делу об убийстве вашего отца я не стал заносить в протокол.

— Зато тщательно записала в свой блокнот каким-то хитрым шифром, — утус Амнос показал глазами на кожаный портфель.

Туран невольно улыбнулся. Даже не все выпускники провинциальных гимназий знают о существовании стенографии, так называемого скоростного письма. Чего уж говорить об необразованных обывателях.

— Посоветуюсь со старшим следователем утусом Бизиным, официально он ведёт расследование, — пояснил Туран. — Хотя, на мой взгляд, никакого дела не будет. В самом печальном случае вас ждёт проверка со стороны казённой палаты. Но и этого может не быть, если вы расскажите, зачем скупали долговые обязательства младшего брата.

Никар Амнос задумался, крепко задумался. В его эмоциональном фоне бесятся нешуточные сомнения и острое желание послать сыскного чиновника на три весёлых буквы. Но здравый смысл и прагматизм одержали решительную победу.

— Вы предоставляете мне возможность объясниться, — утус Амнос поднял глаза на Турана. — Грех не воспользоваться. Так и быть, расскажу.

Туран быстро вытащил из портфеля блокнот и пару острых карандашей.

— Пару лет назад мой братец крепко подсел на карты, — начал утус Амнос. — Он и раньше любил в картишки перекинуться и чарочку опрокинуть, но по-божески. По крайней мере он сидел в конторе над "Старым охотником" и даже перебирал какие-то бумажки.

А потом он начал пропадать вечерами и опаздывать на службу, а то и вообще забывать о ней. Причина всплыла самым нелицеприятным образом, когда однажды днём при мне в контору над "Старым охотником" завалился кредитор и в самых нецензурных выражениях потребовал от отца выкупить долговые расписка Ласса. В противном случае грозился упечь моего братца в долговую тюрьму.

Уже после смерти отца приказчик Эдин Щитин поведал мне, как ещё задолго до визита кредитора Ласс повадился таскать дневную выручку, из-за чего отец запретил ему появляться сначала в магазине, а потом и в конторе. Вот Ласс и побежал к ростовщикам.

Никар Амнос печально улыбнулся. Чувствуется — история младшего брата не доставляет ему ни радости, ни злорадства, только сожаление и обиду.

— Видите ли, — утус Амнос посмотрел прямо в глаза, — я ведь не просто работал на отца. Нет. Он учил меня вести дела: доходы, расходы, налоги, взятки, чего уж там греха таить. Но с полгода назад отец без всяких объяснений отстранил меня от управления делами. Вот просто так взял и отстранил, перевёл на положение старшего приказчика. Да ещё и ворчать начал, дескать, прибыль от моего магазина растёт слишком медленно. Ничего подобного раньше не было.

В среднем мой братец спускал до двух сотен виртов в день. Знаете ли, при всём нашем достатке и внешнем блеске, — утус Амнос провёл кончиками пальцев по лацкану дорого сюртука, — это слишком много. Только вчера я закончил проверку бухгалтерских книг отца и ужаснулся. Подтвердились наихудшие опасения: последний год мы работали исключительно на дурную страсть моего брата. Всю прибыль отец спускал на погашение его долгов. А я-то дурак всё никак не мог понять, почему это отец отказался от планов открыть третий магазин кожгалантереи. Верное дело, расширяться надо, пока кто-нибудь ещё не додумался.

Хуже того — доходов не хватало. Отец начал спускать на Ласса наши накопления. Мой братец тащил нашу семью в пропасть. Пусть пока ещё тихо и почти незаметно, но верно и неумолимо.

Знаете, что самое обидное? — утус Амнос доверительно наклонился к Турану. — Мой отец был умным мужиком. Всё видел. Всё! Всё прекрасно понимал. Однако всё продолжал и продолжал надеяться на чудо. От того и меня не хотел отпускать, терять часть прибыли. В конечном итоге из-за этого болвана Ласса и я со своей семьёй оказался бы на улице.

Туран на миг оторвал взгляд от блокнота. Вот и старший Амнос исповедуется. Он действительно говорит правду и не пытается приукрасить действительность или наоборот сгустить краски.

— Я не мог, не имел права сидеть и ждать. Я начал действовать, — продолжил утус Амнос. — С месяц назад я отправил этого болвана Магура скупать долговые обязательства моего брата. Отец ведь не дурак был. Каждого нового кредитора он персонально предупредил, что больше не будет выкупать долговые расписки, а с самого Ласса взять нечего. Почему, собственно, брату и отказали все ростовщики. Почти все.

Слава богу, у меня есть личные накопления, — утус Амнос печально усмехнулся. — Точнее, были. Пришлось заложить семейные драгоценности жены и провернуть пару сделок за спиной отца. Вы знаете, сколько долгов накопил мой братец?

Туран пожал плечами.

— Вместе с процентами больше десяти тысяч! И это только те, что мне удалось выкупить. Сколько выкупил отец никто не знает. Ласс вообще не думал, когда подписывал обязательства. Двадцать, тридцать, сорок процентов. С ума сойти! — утус Амнос не на шутку раскипятился.

— А дальше? — Туран отложил в строну исписанный карандаш и взял новый. — Что вы собирались делать с долговыми обязательствами Ласса Амноса?

— Вариантов много, — утус Амнос заметно успокоился. — Сначала я собирался надавить ими на отца. Он либо выделил бы мою долю, либо выкупил бы долговые обязательства по номиналу, либо Ласс сел бы в долговую тюрьму. Меня устроил бы любой вариант. Я вполне мог бы начать собственное дело, либо заполучить этот магазин, либо открыть свой кожгалантерейный. Но... Мои планы спутала смерть отца.

— Которая развязала вам руки, — подсказал Туран.

— Да, развязала! — с вызовом воскликнул утус Амнос. — Когда вскроют завещание, я тут же подам на братика в суд и потребую вернуть всю сумму с процентами до последнего совирта. Приставы тут же наложат арест на его долю наследства и передадут мне. Таким образом я целиком и полностью завладею делом отца. Не нужно будет делиться. Недвижимость, договора, связи ценнее денег во сто крат. Этот болван всё равно всё спустит. Но я отца не убивал! — заявил, будто стукнул кулаком по столу, утус Амнос.

В эмоциональном фоне Никара Амноса проступила железная уверенность в собственной правоте. Туран улыбнулся, далеко пойдёт.

— Хорошо, зачем вы скупили долговые обязательства Ласса Амноса я понял, — Туран поставил в блокноте последнюю точку. — Но... тогда ваш брат окажется на улице в прямом смысле этого слова. А вместе с ним и ваша мачеха Юрла Амнос. Неужели вам не жалко хотя бы её?

— Нисколечко, — совершенно искренне ответил утус Амнос. — Она никогда не любила ни меня, ни отца. А мою супругу так вообще ненавидит.

— За что? — не удержался Туран.

Утус Амнос усмехнулся, но ответил:

— Мой брак с Таоной, урождённой Чалман, из купеческого сословия, в своё время устроил отец. Это он подыскал мне очень выгодную партию. На зависть Юрлы, наш брак оказался очень удачным. С Таоной я живу в мире и согласии. Она оказалась хорошей женой, хозяйкой и матерью. Благодаря Таоне у меня крепкий семейный тыл. Ну а главное, она появилась в нашем доме с весьма солидным приданным. Именно на её деньги мы открыли "Модные платья и шляпы". Сама Юрла появилась в нашем доме в простеньком кисейном платье и с ниткой фальшивого жемчуга на шее.

Два десятка лет прошло, а она всё вздыхает и вздыхает о потерянном обществе. Выйдя замуж за мужика, она перестала быть дворянкой. Знаете, как было противно слушать её фантазии на тему нереального будущего, если бы вдруг папа выдал бы её замуж за богатого аристократа? "Ах! Какой бы я была светской львицей! Ах! Ах! Ах!"

Туран невольно улыбнулся, Никар Амнос удивительно точно воспроизвёл голос и даже интонацию Юрлы Амнос.

— Ну а зачем же тогда ваш отец женился на ней?

— На голубую кровь позарился. Бесприданница, нищая, как церковная крыса. Зато дворянка в двадцать четвёртом колене, — утус Амнос злорадно усмехнулся. — Если честно, кто мой отец? Мужик безродный. В детстве с голой задницей гусей пас. Из-под коров навоз выгребал. Он же читать по бухгалтерским книгам научился. Для него заполучить в свою постель чистокровную дворянку, как для вас жениться на дочери императора. Единственное, что мой братец унаследовал от этой дуры, так это дворянскую спесь. И с какой стати, спрашивается, я должен жалеть их обоих?

Действительно, Туран задумчиво повертел пальцами карандаш, ни с какой. Противно даже: чем богаче человек, тем меньше он ценит родственные связи. Наоборот — для обеспеченного человека бедные родственники обуза, которая толпится в приёмной, попрекает кровным родством и слёзно клянчит помочь деньгами или тёплым местом. Как гласит народная мудрость: чем богаче человек, тем больше у него родственников.

Эх! Туран бросил карандаш на стол. Чего уж греха таить — по точно таким же причинам ему самому никак не хочется возвращаться в родную деревню. Даже показываться на глаза матери, отцу и прочей весьма многочисленной родне. Лишь за воротами Раконского университета до него дошёл истинный смысл старой поговорки: каждый второй выпускник университета — добровольный сирота.

— Повторить под протокол?

— Не нужно, — Туран очнулся от грустных воспоминаний. — Пока не нужно. Сколько бы вы не скупили долговых расписок Ласса Амноса, они всё равно не имеют отношения к убийству Влига Амноса. Вот если бы вы этими самыми расписками отца по голове стукнули бы — тогда другое дело.

Туран напрягся. О том, что на рукоятке дубинки, которой убили Влига Амноса, найдены отпечатки пальцев неизвестного лица, Никару Амносу знать не полагается. Вдруг он всё же проколется? Но нет, старший Амнос никак не отреагировал на невольную провокации. О наёмном убийце он даже не помышляет.

— Ну что же, — Туран убрал блокнот обратно в портфель, — благодарю вас за сотрудничество и разрешите откланяться.

— А что, — утус Амнос поднялся следом, — вы не будете меня арестовывать?