Книга 2. Тайны наследников Северного Графства

— Я не хочу тебе верить, — сказал Лорен, посмотрев в сторону. — Ты не пил вчера?

— Нет. Я был трезв, как ты сам сейчас. Разве меня хоть раз видели здесь пьяным?

— А больше ты ничего не видел?

— Нет. Только пару раз встречался с фамильными привидениями, которые донимали Меви.

— Их мы все иногда видим, — кивнул Лорен. — Дядя Томбос, тетушка Хуньа... И ничего больше?

— Ничего.

— Это меня успокаивает.

— О чем ты говоришь, объясни, будь добр! Я не понимаю.

— Кажется, я совершил ужасную ошибку... Но сейчас, когда ты сказал, что никого не видел, я перестаю сомневаться в правильности своего поступка, — вздохнул он с облегчением.

— А если говорить прямо? Настолько прямо, насколько это возможно? Например, называть вещи своими именами!? — я чувствовал, что просто не вытерплю, встану, возьму его за грудки и вытрясу всю информацию! Девственницу уговорить проще, чем этого болвана!

— Не торопи меня, мне и так тяжело, — нахмурился Лорен. — Дело по-прежнему касается Арланда и его родителей.

— И что же? Их убила тварь, я верно понял?

— Нет, не думаю, что это так, — покачал головой граф. — Я просто расскажу тебе все, что знаю о том событии, и чего не знает никто, кроме меня и Арланда. Ты сам решишь, что надо делать... но прежде дай клятву, что никому из семьи Сеймуров не расскажешь о том, что услышишь.

— Только если возникнет сильная необходимость, — киваю. — Начинай.

— После смерти родителей Арланд постоянно говорил о серой собаке. Конечно, у всех детей есть воображаемые друзья, потому я не обратил на это внимание, мне было меньше тридцати, и я еще помнил свое собственное детство, полное странных фантазий. Но потом... потом только я осознал, что Арланд вовсе не играл. Он на полном серьезе разговаривал с кем-то. Как-то раз он ворвался ко мне в комнату с глазами сумасшедшего и потащил меня куда-то. Он привел меня в старую башню, куда уже давно никто не ходил. Там ребенок начал громко кричать и звать мать. Я попытался его успокоить, но Арланд вопил как одержимый, а потом вдруг угомонился и начал говорить с кем-то. Я обеспокоился и стал внимательно следить за ним. Я совершенно ясно увидел, что взгляд мальчика не был устремлен в пустоту, когда он говорил, не был рассеян. Арланд смотрел прямо в воздух, в место перед собой, следил глазами за движениями несуществующего собеседника, отвечал на его жесты... Ребенок разговаривал с собственной матерью, — Лорен вздрогнул и поежился. На спинке его стула лежала шаль, он перетянул ее себе на плечи. — Знаешь, рыцарь, я был на войне несколько лет своей жизни, я видел страшные вещи. Но ничто из того не сравнится с тем зрелищем. Несчастный мальчик свято верил в то, что его мать жива и говорит с ним. У меня слезы на глазах стояли, когда я видел это... Жестоко было лишать Арланда таких надежд, но есть вещи, которые принять необходимо. Я попытался объяснить ему, что произошло, что его матери больше нет. Мальчик смотрел на меня, как на полоумного, и показывал пальцем в воздух, говоря, что его мать тут и все слышит, что она обижается на меня. Могло показаться, что Арланд видит привидение, но это было невозможно! Его проверяли на магические способности, и он оказался полностью чист. Арланд не был потомком Маггорта, да и быть не мог, так как в нашей семье уже был маг — мой отец. Это значит, что Арланд не может видеть и чувствовать высшие материи. Оставалось только одно — бедный ребенок тронулся умом после смерти родителей. Я пытался ему все объяснить, пытался вернуть в нормальное состояние, без всяких летающих розовых котов и говорящих синих птиц, которых он постоянно видел... Но это было невозможно. Арланд уже слишком давно жил не с нами, а с ними, — Лорен замолчал, он снова взял чашку, она затряслась в его руках, а чай чуть не вылился. Чем дальше шел рассказ, тем хуже становилось графу. — Я поступил так, как должен был поступить... — почти прошептал он. — Как поступил бы любой любящий опекун. Я увез мальчика в лечебницу, где ему должны были помочь. Но семье я ничего не сказал про это: даже Меви не знает о том, где Арланд провел свое детство. Я соврал, что мальчик у родственников моей невесты, которая его очень любит. Сказал, что, поскольку я собирался стать Арланду отцом, моя жена должна была заменить ему мать, и я якобы счел, что пусть он к ней привыкает. Никакой невесты на самом деле не существовало. Это вранье... позже из-за этой лжи было очень много проблем.

— Арланд был в сумасшедшем доме? — уточнил я.

— Да. Он провел там все детство, целых семь лет. Я приезжал к нему на неделю каждый месяц, тайно таскал сладости и игрушки, книги, учил его читать по возможности... Потом он стал покрепче и вернулся в семью, но мы все видели, что прежним он не стал. По законам он должен был получить поместье, как сын Адама, но с такой болезнью это было исключено. Мы все вздохнули с облегчением, когда он объявил о своем решении уйти в Орден.

— Ааах!... — зеваю. — Чудесно, это все так печально... Но как это относится к нашей проблеме!?

— Рыжик, — напомнил Лорен. — Арланд все время, даже после лечебницы, говорил мне о большой серой собаке, чья шерсть пахнет цветами. Эта самая собака понюхала его родителей, после чего те умерли. Не знаю, почему Арланд звал ее Рыжиком и почему дружил с убийцей своих родных. Я не придавал этому особого значения, как и другим его "друзьям", хотя каждый раз внимательно выслушивал его бредни и многое помню из того, что он говорил... — Лорен остановился на полуслове и вновь отпил из чашки, потом продолжил уже о другом. — Я виню себя за то, что отлучил ребенка от семьи, и всю жизнь был уверен, что иного выхода спасти его рассудок не было! А теперь профессиональный охотник за нечистью приходит и говорит мне что-то про большую собаку из подвалов! Вдруг Арланд правда видел их? Вдруг я совершил большую ошибку и сделал мальчика несчастным?... Ведь такое не может пройти даром.

— Я псину не видел и не знаю, как она выглядит и какого она цвета, — напомнил я. — То, что это собака, я понял по лаю. Лаять могут и другие чудовища. А что до Арланда... плохо, что он уехал. Он бы здорово помог в этом деле.

— Больше я ничего о той собаке не знаю, — продолжил Лорен. — И все же, если ты вдруг выяснишь что-то, расскажи мне. Вдруг тварь откликается на имя "Рыжик"?... Я должен знать.

— При встрече обязательно проверю, — хмыкнул я. — Если она не сожрет меня прежде, чем я скажу "дай лапу"!

— Нет ничего смешного. Тут все очень серьезно, — нахмурился Лорен. — Если вдруг окажется, что Арланд не шизофреник, то вопрос наследства разрешится сам собой! Тогда мальчик станет главным графом и оставит свою глупую идею инквизиторства, а меня не вышвырнут из родного дома на улицу.

— Почему же Вереника должна тебя вышвырнуть? Что у вас с ней?

— В нашем роду, как ты понял, земли никогда не делятся между детьми, и живем мы все в одном доме, никто не остается нищим. Но главным графом, распоряжающимся землями и доходами, всегда становится старший сын или его ребенок. Веренике путь к наследству был отрезан с самого рождения, а из-за сложившейся сейчас ситуации у нее появился шанс. Я всегда мешал ей на пути к праву наследия, потому сестрица меня с детства не любит. У нее эта жилка жажды власти перекрывает все остальное.

Леопольд, сидящий все это время у меня в кармане в виде крысы, заерзал и вылез.

— О, Леопольд! — воскликнул Лорен, увидев серого крысенка.

Грызун перебрался с моей руки на стол, а потом полез к графу.

— Леопольд? — переспросил я.

— Я его так назвал, — кивнул Лорен. — На редкость смышленый звереныш, ты не заметил? В его глазах больше ума, чем у некоторых моих знакомых... А ты, видимо, ему понравился. Он не очень-то любит людей, стоит кому-то появиться, тут же убегает. Как ты с ним подружился?

— Он... Он вообще подружился с Бэйр, а когда она уехала, и подкармливать его стало некому, начал приставать ко мне.

— С Бэйр? Ну да, очень хорошая девочка, — кивнул Лорен, почесывая крысенка за ушами. — Она всем в нашей семье нравится...

— Она уехала, — напоминаю.

— Разве? — удивленно спросил Лорен. — А я думал, уже вернулась.

— Она сказала, что вернется? — я насторожился. Этот знакомый тон... граф знает что-то об ее отъезде!

Я пытался расспросить его, но все внимание Лорена полностью занял Леопольд.

— Ладно, не буду вам больше мешать. Я узнал все, что мне было нужно.

Я вышел из комнаты и вернулся к себе.

Надо было обдумать услышанное, и желательно сделать это лежа в тепле: стоит выйти в коридор, от холода тут же начинается насморк.

Подкинув в камин немного дров и укутавшись в плед, я устроился в кресле и принялся размышлять, глядя в огонь.

Это дурацкое дело похоже на мозаику, и все части вот-вот сложатся в одну понятную, но безумную картину. Нужно только немного разобраться с некоторыми вопросами.

Итак, двадцать лет назад собака впервые вышла из подвалов и напала на родителей Арланда. Убив их, она почему-то оставила в живых ребенка. Меви говорила, он тогда поседел и глаза у него потемнели. Мальчик рос замкнутым, вечно пропадал в старой мрачной башне и создавал впечатление больного на голову. Он до сих пор общается со своими "друзьями", скрывая это ото всех — если верить Леопольду. Нет, Арланд не шизофреник, он действительно видит духов, а, значит, знает про собаку. А собака — та самая проблема, которая, по словам графини Меви, страшнее и важнее привидений. Следовательно, эта старая карга знает о ней и упорно молчит. Упрямая старуха! Ее родственникам и мне грозит опасность, а она отмалчивается, все еще защищает тайны поместья! Было бы, что защищать...

И Арланд... прикидывался идиотом, а сам уводил нас все дальше от самого главного, от подвалов с собакой! Корежил из себя невесть что, тянул внимание на себя. Стараниями инквизитора мы потеряли все следы, ведущие в подвалы и в башню.

Да, уж кто-кто, а Арланд знает о поместье все. Теперь я уверен в том, что они на пару с Меви прятали от нас псину, возможно, даже не зная об осведомленности друг друга!

Только вот что мне теперь остается? Меви упорно молчит, а Арланд неизвестно где. Собака рыскает по поместью, подвывая от голода, а мне отказываются верить... Один я с этим всем вряд ли справлюсь. Была бы ведьма, все было бы гораздо проще... Какой черт дернул ее уехать? Мы были почти идеальной командой, а теперь я рискую помереть раньше срока в этом богами забытом месте от лап какого-то Рыжика!...

К черту ведьму, надо думать, как можно избавиться от собаки, а для этого мне нужно узнать что-нибудь о призыве и изгнании духов, некромантии и, скорее всего, все же придется залезть в историю этой семьи, чтобы вычислить примерный возраст твари. Ведь она должна была появиться из-за чего-то, например, после ссоры с соседями, не чурающихся колдовства, после опытов мага-Сеймура, который с рождения не отличался особым умом, или по вине таких чудаковатых служанок, как Тома... все это должно быть где-то записано. Узнаю, откуда и когда взялась собака, — смогу убить ее.

Интересно, сколько я получу за это дельце в Ордене?...

История Арланда

*Бэйр*

Арланд спрыгнул с лошади и направился в чащу. Я медлила: идти за ним в лес мне не хотелось.

— Я не понимаю, что происходит, — сказала я, не сводя глаз с инквизитора. — Почему ты снял свой костюм? Что с тобой творится? Мне страшно, черт тебя дери!

— Страшно будет, если меня еще кто-то увидит. Иди за мной, — велел он, прежде чем скрыться за деревьями.

Мне ничего не оставалось, как пойти следом.

— Тебе нечего бояться, — проговорил он, когда мы ушли достаточно далеко.

— Так может ты, наконец, расскажешь, что с тобой такое?

Арланд покачал головой.

— Я прячусь всю свою жизнь, Бэйр, и не просто так. Если меня поймают... впрочем, это тебе знать ненужно.

Путь мы продолжили молча, да и некогда было разговаривать: тропинку приходилось буквально выламывать через ветки.

Арланд отдал свою лошадь мне, а сам шел впереди, размахивая мечом. В конце концов он ушел настолько далеко, что я потеряла его из вида.

Тропинка, прорубленная в кустарнике, вывела меня на чудесную полянку, посреди которой уже горел яркий костер. Арланд устроился возле него и делал вид, что грел руки.

Мне не нужно было смотреть дважды, чтобы понять, что пламя — его рук дело. Рыжее, оно плавно тянулось вверх, источая тепло на пару метров вокруг. Мне оставалось только завидовать: мои костерки до сих пор походили на неуклюжие попытки мальчика-скаута.

— Ты все-таки маг, — я грустно констатировала неоспоримый факт, сбрасывая вещи на безопасном от огня расстоянии. — Причем лучше меня, будь ты проклят.

— Нет, я не маг, — вздохнул Арланд, опуская руки.

Я села, не сводя с инквизитора выжидающего взгляда. Наконец, он продолжил говорить.

— Я не могу рассказать тебе всего ради твоей же безопасности. Но, похоже, я должен объяснить тебе, что сейчас происходит. Это все, что я могу, — он внимательно посмотрел на меня. — Пока я в костюме, моя сущность отрезана от меня, и я обычный, — начал он. — Но единственным способом оставить Ежевику в живых и снять проклятие было взять это проклятие на себя. Пока я отрезан от большей части себя, для меня оно так же смертельно, как и для любого человека. Если я не избавлюсь от него в ближайшие часы, оно начнет действовать. Поэтому мне пришлось снять защиту, чтобы силы, которые я прячу, смогли вытравить из меня эту дрянь. Понимаешь?

Я неуверенно кивнула.

— Я не оборотень и не нечисть, я контролирую то, что со мной происходит, — сказал он, догадавшись, о чем я думаю. — Тебе незачем бояться меня. Пару дней мы пройдемся по лесу, а когда проклятие рассеется, я снова надену костюм. Мы вернемся в поместье, я передам тебя рыцарю, и ты забудешь о том, что видела.

— Но как ты попал в инквизицию?... как жил там с этим, каждый день проходя под носом у магистров!?

— Я не отвечу ни на один вопрос, Бэйр! — нахмурился Арланд. — Ты и так знаешь много, больше, чем кто-либо. Я помню, что ты сказала тогда в трактире, и верю тебе. Верю, что могу тебе доверять, поэтому рассказал то, что могу. Пожалуйста, ничего больше не спрашивай.

Я кивнула. Что мне еще оставалось делать? Не клещами же из него все вытягивать...

Мы поужинали тем, что дала нам в дорогу Эргея, потом инквизитор завалился спать. Устроившись у себя на лежанке, я долго не могла уснуть: слишком ярким выдался этот день. Все ворочалась, в голову лезли жуткие мысли, пока не вылились в холодный запутанный сон.

Я очутилась в темной комнате. Вокруг были разбросаны книги и одеяла, на столе пустые чашки, а сам рыцарь недвижно сидел в кресле. Было темно, я испугалась за него: с чего бы ему так сидеть? Но, присмотревшись, поняла, что он мирно спал, укрывшись пледом. Так забавно было увидеть рыцаря в роли неженки, что я улыбнулась. Оказаться бы сейчас рядом!...

Но тут от запертой двери в комнату повеяло холодом. Ледяной сквозняк пробежался по ногам, воздух наполнился запахом жасмина. От страха я сжала спинку кресла, где сидел Дейк.