То, что у ворон не только есть мозги, но они умеют ими пользоваться, быстро приспосабливаясь к новым условиям и учась на своих ошибках, стало очевидно уже на следующий день. Сперва в лагерь вернулись рукокрылые погонщики с немертвыми зверянами, которых ночью увели разведчики из других отрядов, затем ближе к полудню начались работы по возведению охранного периметра (чем следовало заняться с самого начала, еще до установки шатров): кабаны споро отчистили от снега территорию в десяток метров от крайних палаток, вбили в обледенелую землю множество копий очертив таким образом неровный полукруг, натянули между древками веревки на которые повесили сцепленные между собой железные треугольники, так что теперь при попытке пролезть внутрь лагеря, будет раздаваться отчетливый звон. Кроме того, оценив превосходство диверсантов в скорости передвижения по рыхлому снегу, вторженцы решили сделать для своих солдат нечто вроде снегоступов привязывающихся к ногам, которые хоть и выглядели откровенно неудобными, но со своей задачей справлялись полностью.

"Выходит так, что выиграв маленькую битву, мы научили врагов новым трюкам? А ведь пользы от пары сожженных складов и парома, двух убитых воронов и полутора дюжин упокоенных кабанов явно маловато".

Долго сокрушаться "медвежьей услуге", которую мы сами оказали себе и другим развитым Пентаграммы нам не дали: рукокрылые развитые решили, что оставлять шпионов рядом со своей базой больше нельзя и начали регулярно прочесывать местность как с воздуха, так и гоняя группы немертвых по снежным сугробам. Удобные наблюдательные позиции проверялись ни по разу за день, из-за чего одну группу разведчиков все же обнаружили и заставили бежать, а остальных вынудили круглыми судками сидеть в логовах, выбираясь на прогулку только ночью.

...

— Тиха и холодна Рубежная ночь... — принюхавшись к воздуху, криво усмехаюсь и поворачиваюсь к серому волку, плотно кутающемуся в белый плащ. — Рад тебя видеть, Хмурый.

— Не могу сказать того же о тебе, Шрам. — вздохнул собеседник, скидывая капюшон и демонстрируя гноящийся левый глаз. — Мы уходим на юг.

— Причина? — сдвинув брови испытующе гляжу на северного хищника.

— У нас двое серьезно раненых, еды почти нет, лечиться нечем, а кабаны со дня на день найдут логово: они уже несколько раз проходили мимо. — собеседник раздраженно дернул левым ухом. — Ребята поговаривают, что если бы не ты со своим планом, то нам было бы намного легче.

— А ты сам как считаешь? — чего-то такого следовало бы ожидать, но новость все-равно стала для меня неожиданной и неприятной.

— От части я с ними согласен. — хмыкнул Хмурый, тут же оскалив в усмешке клыки. — Только вот единственное, в чем тебя можно обвинить — это в удачном нападении на врага, который отреагировал на наши действия вполне адекватно. Конечно, легче было бы просто следить издалека, время от времени постреливая из луков по забредшим вглубь полуострова кабанам, но никто не может быть уверен, что со временем вороны все равно не взялись бы за нас всерьез.

— Понятно. — произношу это только для того чтобы заполнить установившуюся паузу. — Поторопи там наших командиров: еще две-три декады и противник так укрепится на побережье, что его будет не сковырнуть.

— Потороплю, но на скорый результат не надейся: я — обычный десятник и к моему мнению прислушиваются не больше чем к простым солдатам. — еще раз дернув ухом, волк переступил с ноги на ногу и уже собираясь уходить добавил. — Мы оставляем в убежище часть оружия, еду, одежду, зажигательный состав. Можете забрать или использовать как запасную базу.

— Весьма... щедро. — вопросительно вскидываю брови, изображая на морде немой вопрос.

— Мы уходим налегке. — отводя взгляд пояснил собеседник, после чего развернулся ко мне спиной и не прощаясь пошел в сторону своей базы, по пути накидывая на голову капюшон.

...

Дни потянулись за днями сливаясь в однообразную череду ожидания непонятно чего. Логово ушедшего на юг отряда разведчиков мы посетили на следующую же ночь, забрали оттуда банки с зажигательной жидкостью, стрелы и еду, а затем завалили вход свежим снегом.

Тем временем рукокрылые зверяне развили бурную деятельность: вокруг их лагеря начала расти полноценная крепостная стена из земли, камней, металла, парусины и дерева, а группы неживых развитых принялись разравнивать сугробы, то-ли ища наши укрытия, то-ли просто избавляясь от неровностей местности.

Пару раз, дежуря неподалеку от убежища кутаясь в плащ и зарывшись в снег, я видел как летуны паря над землей швыряют сгустки гравимантии в вершины сугробов, заставляя их разлетаться белыми облаками, после чего на место подходили их неживые солдаты и принимались копаться в воронке. Не нужно было быть гением чтобы понять, что рано или поздно очередь дойдет и до нашей базы.

"И что делать?".

Вопрос крутился в голове на постоянной основе, но ответа на него почему-то не находилось. Гением тактики и стратегии я не являюсь и как победить врага, превосходящего наши силы по всем характеристикам придумать не могу.

"Все же следует признать, что единственный выход позволяющий сохранить моих бойцов живыми — это отступление на юг. Следить за лагерем противника уже не получится, а повторное нападение и раньше казалось плохой идеей. Как же просто все было в сказках о героях, которые читают молодым котятам...".

Не знаю зачем, но оружие первого убитого своими руками ворона я теперь ношу с собой и даже крепление на поясе для него сделал. Металлический острый прут с деревянной рукоятью чем-то напоминает шампур для мяса, разве что сбалансирован гораздо лучше, да и прочность у него на высоте. Кончик клинка (если это вообще можно так назвать) приплюснут и заострен, благодаря чему им можно не только колоть, но при должной сноровке еще и наносить неглубокие резанные раны. Впрочем, в сравнении с мечом подобная игрушка смотрится как-то нелепо.

В очередную ночь, во время встречи с десятниками других отрядов разведчиков, все еще остающихся на своих базах, было решено сниматься с места и уходить на юг чтобы на расстоянии двух дней пути от побережья создать новое убежище. Настроение у всех было отвратительное: подступающий голод, понимание собственной беспомощности, напряженное ожидание того, что укрытие будет обнаружено очередным патрулем чужаков, превращали самых выносливых из зверян в дерганных параноиков. Меня самого при взгляде на белок начали посещать мысли о свежем мясе с кровью, что никак не шло в пользу хороших взаимоотношений в десятке.

...

В очередной раз лежа в снегу, прислушиваюсь к мерным звукам шагов дюжины кабанов, которые вытянулись в длинную цепочку и теперь привычно обходят территорию по утоптанной снегоступами тропинке. Где-то в небе летает рукокрылый развитой, неподалеку от меня прячутся другие охотники...

"Даже и не думал, что дойду до подобного".

План был прост как топор, а потому в нем почти ничто не могло пойти не так. Впрочем, как показывает практика, случиться может любая неприятность, даже если она раньше казалась совершенно невероятной.

"В задницу пораженческие настроения".

Крепче сжимаю лук и стрелу, готовясь совершить один-единственный выстрел в тот момент, когда первый кабан достигнет условленной точки. Сознание привычно скользнуло в состояние боевого транса, позволяя игнорировать въевшийся под самую шкуру холод, неудобное положение тела, усталость и тянущее чувство голода, которое лишь слегка притупляется жидкой похлебкой из остатков припасов.

"Пора".

В ушах словно что-то щелкнуло и тело начало действовать быстрее сознания. Рывком приняв положение "стоя на одном колене" вскидываю лук, накладываю на тетиву стрелу, трачу полсекунды на прицеливание и разжимаю пальцы правой руки, отправляя напитанный гравимантией снаряд в непродолжительный полет. Тут же, не дожидаясь результата, отбрасываю изогнутую деревяшку и хватаюсь за рукояти меча и шампура, плавным движением вскакивая на обе ноги.

Моя стрела попала кабану в плечо, войдя примерно на пятую часть древка и зазубренным наконечником изорвав мясо. К сожалению противник не чувствует боли и такая рана разве что снизит его подвижность, да и то не критично. А вот у моих соратников дела шли лучше: из двенадцати неживых развитых четверо повалились на снег со стрелами в голове, остальные же как и моя жертва, отделались мелкими повреждениями.

По ушам резанул визг двуногих свиней, маленькие светящиеся глазки которых устремились к неожиданно появившимся противникам. Свои цели они разобрали моментально, тут же срываясь на встречу с занесенными для удара дубинками. Позади снова хлопнули тетивы луков — это вторая половина команды попыталась достать слишком низко опустившегося рукокрылого развитого.

Мир будто бы замедлился, а воздух словно стал вязким как кисель. По глазам резанул яркий свет, отражающийся от снега, в сознании отпечатался силуэт неживого зверянина, с распахнутой пастью несущегося на меня. Сердце с усилием протолкнуло кровь в жилах и события понеслись со скоростью молнии, так что некоторые фрагменты попросту ускользнули из памяти...

Проскользнув под широким замахом кабана, все еще двигаясь вперед разворачиваюсь к нему мордой, оказываясь за широкой спиной, тут же наношу рубящий удар по шее. Позвоночник перерубить не удалось, все же враг успел сделать еще один шаг вперед, выходя из опасной зоны, но кончик меча все же повредил шкуру и находящиеся под ней мышцы.

Пока противник разворачивался, вскидываю руку с шампуром и перенеся вес на левую ногу, совершаю бесхитростный тычок в голову двуногой свиньи, совмещая его с резким рывком. Заостренный наконечник, получивший немалое ускорение, вошел точно в висок жертвы, пронзая как кости черепа, так и мозг. Из-за того, что я не уверен в том, что этого достаточно для упокоения немертвых, добавляю удар мечом по шее, практически отрубая голову живучей твари.

Снова хлопнули тетивы луков, в воздухе раздалось злое карканье (рукокрылые вороны иногда вставляют в свою речь подобные звуки, тем самым выражая различные эмоции). Оглянувшись по сторонам вижу, как Рокот поднимает на копье своего противника, подставляя его под удар Фули, чуть в стороне пара белок кружит вокруг еще одной двуногой свиньи. Кионы со своей целью уже разобрались и теперь спешат на помощь к Смогу, положение у которого было не столь радостным.

"Раз моя помощь не нужна...".

Выдернув шампур из головы окончательно упокоенного развитого, ударом меча рассекаю грудную клетку жертвы, затем отпустив рукояти оружия хватаюсь за края раны и рывком раздвигаю ребра. Добраться до сердца оказалось делом пары секунд, после чего кусок плоти отправился в небольшой мешок на поясе.

Подхватываю оружие, шампур отправляю в крепление на поясе а клинком меча разрубаю грудь еще одного кабана, на этот раз красующегося стрелой в черепной коробке. Однако же, прежде чем я успеваю вырвать второе сердце, снег вокруг взрывается множеством белых фонтанчиков, а от нескольких соратников слышатся болезненные вскрики.

Повернув голову на звуки, вижу как один из волков держится за рану на руке, белка безвольно осела на снег с дырой в груди...

"Что это вообще такое?".

Словно услышав мой вопрос, Фули закричала:

— Камни! Ворон кидает камни!

— Рубите головы и уходим. — зло рыкнув, все же опускаюсь на одно колено рядом с жертвой и вырываю сердце. — Быстро!

Спорить никто не стал, так что уже через полминуты наш отряд из трех с половиной десятков зверян, разделившись на пятерки убегал в сторону юга, унося с собой меньше полудюжины сердец кабанов (остальное их мясо можно есть только в случае, когда от голодной смерти больше ничего не отделяет, да и то шансов переварить эту отраву практически нет). На месте засады же остались лежать трое обезглавленных соратников, которым просто не повезло попасть под снаряды рукокрылых развитых.

Вороны преследовали нас примерно час, но приближаться или атаковать с воздуха не пытались. Только убедившись, что мы не собираемся падать от усталости или останавливаться чтобы принять бой с группами двуногих свиней, они повернули обратно к побережью. Нам же еще следовало добраться до убежища, а затем отправить гонца дальше на юг дабы предупредить собирающуюся армию о новой задумке противника.

"День ото дня не легче. А ведь если они устроят такой "дождь" над военным лагерем, или над колонной во время перехода...".

* * *

(Отступление).

Приближался весенний сезон дождей, что грозило размытыми дорогами и превращением низин в полноценные болота. В связи с этим Муфаса решил форсировать ход войны и дать армии города Честь финальное сражение. Быки в свою очередь поддержали данный порыв, выведя свои силы на удобную для обороны позицию, на холм у широкой реки впадающей прямо в воды южного океана.

Казалось, что все шансы на победу находятся в руках Прайдленда: пантеры разведали территорию на десятки тысяч метров вокруг и не обнаружили никаких засад, быки Тораса на своих боевых колесницах заняли позицию на левом фланге армии, тигры готовились принять лобовой удар племен кочевников в центре, гепарды и черные кошки оставались в резерве...

Битва началась именно так, как того ожидал король-лев и его советники: боевые колесницы запряженные четвероногими быками, с закрепленными на колесах острыми лезвиями мечей, врезавшись в толпу вооруженных плохим оружием и не имеющих нормальной брони гиен, быстро смяли неорганизованное сопротивление, позволяя львам беспрепятственно ворваться в широкую брешь и начать собирать кровавую жатву. Кочевники (развитые жеребцы верхом на четвероногих лошадях), сперва осыпали воинство Прайдленда стрелами из маленьких кривых луков, но не добившись видимого результата, вскинув копья пустились в лобовую атаку.

На правом фланге, проходящем вдоль берега широкой реки, боевые колесницы города Честь попытались совершить то же самое, что на левом фланге проделали их сородичи из Мира. Однако же ровные шеренги львов и целый лес копий, сперва остановили тягловых зверей, а затем вовсе начали теснить их...

Все изменилось в тот момент, когда на воде появились паруса множества небольших кораблей. Крысы, нанятые советом Чести для одного-единственного сражения, пользуясь катапультами установленными на палубах своих судов, практически безнаказанно начали обстреливать силы Прайдленда, попутно на шлюпках высаживая десант выше по течению реки, что вынудило преждевременно вводить в сражение резервные силы.

Быки Тораса, пройдя через гиен насквозь, развернули свои колесницы для второго удара и набрав ход... врезались в тыл львам. Не ожидавшие предательства кошки смешались и далеко не сразу сумели организовать отпор, чем поспешили воспользоваться бандиты, уже понесшие огромные потери. В результате, только центр продолжал уверенно держаться против развитых лошадей, но о том чтобы продвигаться вперед речи не шло...

...

— Как это понимать? — стоя напротив теперь уже бывшего союзника, Муфаса немигающим взглядом изучал две дюжины быков, закованных в железные кирасы, носящих юбки с нашитыми металлическими бляшками, вооруженных тяжелыми даже на вид секирами.