Слишком много врагов

— Турки точно ничего подобного от нас не ждут?

— Во многом сейчас очень удачный момент. Они знают, что с помощью САСШ мы закладываем сейчас два крейсера и серию эсминцев. Но эти корабли войдут в строй через 3-4 года и считается, что они придут на замену старым линкорам. Так что турки если чего и ожидают, то лет через пять, не раньше. Теперь о политической ситуации. В районе Стамбула полевых войск у турок практически нет. Основные силы, как всегда, воюют с курдами и сосредоточены на персидской границе. В Персии, как Вы знаете, только что произошел очередной переворот, и турки хотят, воспользовавшись им, отхватить пару провинций. Обычно в Стамбуле расквартирована президентская гвардия, но как раз сейчас у них произошло очередное обострение с греками, и турки демонстративно придвинули гвардейскую дивизию к границе.

— Но уж слишком мало сил Вы выделили — две бригады на такой город.

— По наряду сил. Это — не совсем обычные бригады. Мы их так называем исторически, чтобы не возбуждать закавказских соседей. На самом деле это — фактически дивизии, причем сформированы в значительной степени из казачьего населения. У личного состава и с подготовкой, и с мотивацией для такой операции все в порядке. Они разбросаны по-батальонно в предгорьях и в Приазовье, так что будет очень неплохо, если мы сможем провести там смотры с Вашим участием и под этим предлогом собрать все строевые части в пару мест. Там и погрузим на суда. Выбирать будем небольшие порты. А на их место мы срочно двинем части из московского региона. Да и один ударный корпус из Монголии туда после перемирия можно будет вывести. А то его содержание там нам будет слишком дорого обходиться. Внутриполитических аспектов касаться не буду, только добавлю, что после переброски морской пехоты из Крыма туда надо будет направить дополнительные надежные части, например, из столичного региона.

— Опасных действий со стороны соседей не ждете?

— От кого? Взятие нами Стамбула сразу ставит все черноморские страны в зависимое состояние. Так что ни Румыния, ни закавказцы не осмелятся, да и зачем? Реально турки могут в ответ поднять очередное восстание на Северном Кавказе, в горах, но это — долгая история, и реальной угрозы нашим жизненным центрам не создаст. А вообще, я допускаю, что будет еще и приток добровольцев из Балтии и Сибири.

— Вашими бы устами... Сколько нужно времени Генеральному штабу на окончательную доработку плана операции?

— Хорошо бы месяц до дня Х. Но в зимний период ее проводить нежелательно по понятным причинам. Оптимальный срок — май будущего года. И еще я бы попросил в рамках обычных мероприятий нашего гетманства начинать сразу подготовку — в плане доформирования бригад, насыщения их новой техникой и прочим. И еще очень важно подработать график движения грузовых судов таким образом, чтобы в нужное время сосредоточить достаточный тоннаж в нужных местах и дальше прописать маршруты их движения, которые бы проходили через проливы.

Возможно, если бы начальник Генерального штаба просто излагал все эти мысли вслух, они бы не произвели на Верховного большого впечатления, но он одновременно показывал будущие перемещения войск и сил флота на карте, и выглядело это уже очень убедительно.

Верховный задумался. В свое время начальник Генерального штаба возражал против монгольской кампании, но, как всякий военный, когда решение было принято, долг свой исполнял добросовестно. Осадочек, однако, остался. И сейчас по своей извечной привычке видеть везде интриги и происки врагов Верховный пытался понять, что это: гениальный план фантастической кампании или ловушка, в которую его пытаются заманить.

В душе он все же был игроком. Иначе не стал бы тем, кем стал, и не удержался позднее во многих передрягах. Надо было решать. Мнение военного гетмана его интересовало мало. Ясно, что он — "за". Если дело выгорит, его акции сразу взлетят на небывалую высоту. Пока же наверху, среди равных, многие, как докладывали Верховному, при случае тонко вворачивали военному гетману, что ему-де еще только предстоит совершить нечто эпохальное, чтобы затмить своего неудачливого предшественника — Варшаву-то взяли при нем. Так что этот будет поддерживать изо всех сил.

Оставались еще деятели из банкового клуба. По-хорошему надо было бы посоветоваться с ними, но Верховный был человеком злопамятным, а сейчас у него все глубже крепло убеждение, что эти ребята его, мягко скажем, использовали в своих играх, втянули в откровенную авантюру. Они-то явно остались не в накладе, новые предприятия с американским капиталом и их участием строились вовсю, а вот ему досталось выпутываться из монгольской авантюры. Да и были у Верховного нехорошие сомнения: неужели в клубе никто и слыхом не слыхивал о подготовке переворота против него? Не могли не знать! А если знали, то почему не предупредили?

"Вас бы туда под стол, толстосумы!" — с раздражением подумал он. И решился.

— Давайте так. Дипломату нашему главному я команду дам: пусть с японцами официально договаривается. Он счастлив будет — ему только дай переговоры затеять. А вы с ним обсудите, что и сколько мы в Монголии оставим. Чтобы четко все прописано было! И график вывода войск составлять начинайте. Здесь пригодятся.

Что касается Босфора. Операцию называем "Заслон". Дату сейчас назначать не будем — готовьте предложения. Все учтите: погоду, сколько вам времени надо на подготовку, и как в маневры флота все это вписать. Все предусмотреть надо! Отдельно — как и чем закрыть пролив, когда он будет в наших руках. От старого-то "Особого запаса" небось ничего уже не осталось?

— Давно в переплавку все пошло...

— Жаль. Предки-то умели готовиться. Все у них было. Теперь вот что. Вы, конечно, об этом промолчали, а я обо всем помнить должен! А если англичане за турок вступятся? И опять подойдут туда с флотом? Тут особая хитрость нужна. Наша, мужицкая! Сделаем так: как начнете операцию, я главного дипломата в Лондон отправлю и предложим англичанам Дарданеллы! Им-то каково будет — все входы в Средиземное море — у них в руках! Уцепятся! Пусть сами и забирают.

Начальник Генерального штаба не стал ничего говорить — все же не его епархия, но посмотрел на Верховного с сомнением. Что-то не казалась ему эта "мужицкая хитрость" достаточно тонкой для того, чтобы применять ее к англичанам. Не та публика. Но спорить не стал, поскольку знал, что морских мин в арсеналах Севастополя более чем достаточно, чтобы наглухо завалить ими пролив между Европой и Азией. Будете тралить — добро пожаловать. С берегов и воздуха пустим на дно все. Впрочем, он не считал, что в случае захвата только одних "ворот" островитяне вмешаются. Вот если бы мы и Дарданеллы взяли, тогда да, но об этом и мечтать не приходилось.

На этом Верховный их и отпустил, договорившись, что следующая встреча произойдет, когда у Генштаба будет предложение по дате операции. Впрочем, военный гетман остался в охотничьем хозяйстве — пострелять кабанов, да выпить потом с мороза горилки за ужином с Верховным. Начальника Генштаба Верховный даже и приглашать не стал — не та компания.

Глава пятнадцатая.

Петров в десять дней не уложился и приехал только через две недели. Но это мало что меняло — Федор с Машей на пару дней съездил к родителям, его мать поплакала вместе с ней, вспоминая ее отца-профессора, младшие братья и сестры смотрели на нее несколько настороженно, встретились кое с кем из знакомых, получили от родителей заранее благословение на свадьбу и вернулись в Казань. Круговерть всех этих событий, а, главное, Федор, который все время был рядом и упорно и настойчиво вел дело к скорой свадьбе, позволили Маше если не свыкнуться со своим горем, то во всяком случае думать о нем хотя бы не постоянно. Ей стало ощутимо легче.

Ольга еще в первый день выбрала десять минут, чтобы поговорить с Федором и объяснить ему, что Машу надо буквально каждую минуту отвлекать от мрачных мыслей, подбрасывая ей пусть и надуманные проблемы. Она не очень верила в рассуждения Петрова в отношении особой способности Федора влезать в различные неприятности и даже в глубине души считала поездку старого друга очередными играми молодящихся пожилых мужиков, но тем не менее активно поддерживала разговоры о том, что молодежи надо проработать как минимум два варианта действий. Первый на случай, если Маша поедет в Таганрог с Федором и они на какое-то время — а кто знает, может быть и насовсем — осядут там. И второй, если Петров привезет что-то такое, от чего Маше пока будет более разумным задержаться в Казани и, может быть, даже устроиться тут на работу.

Тут еще подключились и Александр с Татьяной, которые хоть и провели в своем Богородицке пока только пару месяцев, но уже были в восторге и от города, и от людей, и стали активно звать Машу с собой. Хотя бы на время.

За всеми этими разговорами время шло довольно быстро. К счастью, Федору удалось по телеграфу согласовать продление отпуска еще на две недели. Особой нужды в нем на новом месте службы, похоже, пока не испытывали.

Петров приехал вечером, уже после ужина. Сразу сказал, что очень устал, и попросил отложить все разговоры до утра. Молодежь легко согласилась и ушла прогуляться по городу, а Ольга предложила Петрову хотя бы слегка перекусить прямо на кухне. Так что опять собрались втроем.

— Я специально задержался — хотел с вами сначала посоветоваться. Дело-то серьезное. — Петров сразу отставил и тарелку, и рюмку, что было на него совсем непохоже. — Внешне все тихо. Правда, там в мае запланирован какой-то смотр частей округа с участием Верховного и под это дело будут собирать войска, все ремонтировать, менять форму и прочее. Обычная показуха. Причем вроде бы даже большая круговая поездка Верховного по гарнизонам будет. Толковые офицеры ворчат, что вся боевая подготовка на какое-то время встанет. Но это — ширма. У меня там знакомый капитан в управлении пароходства сидит. Встретились мы с ним, как водится. Я прибедняюсь, мол, тоска, рутина, настоящего дела нет. А он мне, а ты давай к нам, глядишь и в дело попадешь. Я слегка подначил, какое же тут у вас живое дело быть может, на Азове-то, извините, лужа. Ну он принял на грудь и кипятиться начал: много ты понимаешь! И вскрылись интересные вещи. Как раз ему поручено составить график движения судов пароходства таким образом, чтобы одномоментно собрать во второстепенных портах максимальный тоннаж. И момент сбора совпадает по времени с тем самым смотром.

Ольга присвистнула и улыбнулась в ответ на осуждающий взгляд Германова. От некоторых офицерских привычек он ее так и не смог отучить.

— Ты думаешь, это не случайно?

— Да вы сами посмотрите! Май. Максимально длинные дни. Уже тепло, все льды на Азове давно сойдут. На смотр соберут боевые части. Может даже и Верховный приедет, но вместо смотров войска грузят на пароходы и вперед.

— Куда вперед?

— Да в Стамбул же, неужели непонятно! Проливы брать!

За столом воцарилась тишина.

Первой опять откликнулась Ольга.

— Они что там, все с ума сошли? Зачем это надо?

Петров пожал плечами и посмотрел на Германова. В вопросах высокой политики и стратегии он все же больше доверял его мнению.

Тот вздохнул и стал объяснять жене.

— В принципе, ты совершенно права. Не надо ни за чем. Времена империи прошли. Океанского или даже средиземноморского флота нам не потянуть, в европейские игры мы по большому счету не играем и потому угрозы иностранной интервенции тоже нет. Проливы сейчас — это грузовой транспортный коридор и не более того. И работает он вполне удовлетворительно. По уму это статус-кво надо бы ценить и не нарушать. Значит, работают совсем другие резоны, такие же, как вся эта дурь с Монголией. Там, я полагаю, сейчас все закончат, переговоры уже начались, и нужна будет другая площадка для подвигов. За ними и поплывет наш друг Федор из Таганрога в Стамбул.

— И хочу добавить, — Петров все это время согласно кивал головой, — что у них будут все шансы Стамбул взять, поскольку сколько бы там сейчас офицеры не скрипели, но части хорошо и обучены, и вооружены. И если все пойдет, как запланировано, фактор внезапности им тоже соблюсти удастся.

— А дальше что?

— Дальше будет плохо. Варианты могут быть разные, но конец будет один. Англичане нас оттуда поганой метлой погонят, как французы из Варшавы. Но если там была хоть какая-то польза — удалось избавиться от единственной реальной угрозы извне, то здесь нас ждет чистый проигрыш.

— Ладно, мужчины, — Ольга была как всегда самой деловой из этой тройки, — что будем с ребятами делать? Профессор? — она называла так мужа только тогда, когда речь шла о действительно серьезных вещах.

— Надо по-тихому объяснить все Федору. Во-первых, пусть будет готов. Дело-то предстоит серьезное, хотя он и врач. Во-вторых, надо, чтобы Маша осталась здесь у нас. Нечего ей там одной делать, когда он уплывет за золотым руном.

— По морям не плавают, а ходят, — мрачно поправил Петров.

— Для нее есть место в начальной школе при нашей гимназии.

— Отлично, скажи, что на работу надо выходить сразу. Пусть приступает даже пока Федор здесь. И скажем, что будем готовить их свадьбу к первому же его отпуску. Ясно, что до этого ей ехать с ним неудобно. И как-нибудь так пробросить надо, что можно было бы и сейчас, но неудобно, траур. И надо понимать, что до операции его вряд ли отпустят в отпуск. Но говорить ему пока об этом не стоит.

— А с ним...

— Кто знает. Война и есть война. Но если ты не возражаешь, — Германов улыбнулся жене, — я ему подарю свой браунинг, с которым прошел Испанию. Он оказался счастливым.

— Вот еще, кстати, — вспомнила Ольга, — мне Татьяна сказала, что она с маленьким хотела до весны у нас остаться. Хорошо-то там в их Богородске хорошо, но одной, без родных ей трудновато все же. Заодно попросим и Машу помочь. Пусть привыкает.

На следующий день ветераны разыграли все как по нотам. Маша уже на следующий день отправилась учительствовать, и Ольга ей твердо пообещала, что о Федоре она будет вспоминать только глубокой ночью, когда придет в себя от всех проказ и хлопот с доставшимися ей второклассниками. С Федором поговорили пока Маша была в школе. Он, обычно очень спокойный и уверенный в себе, на этот раз помрачнел и даже не сдержался:

— Да сколько же можно воевать! Я людей лечить хочу!

Глава шестнадцатая.

Почти полгода, проведенные Федором в Таганроге, не оставили заметного следа в его памяти. Он даже сам этому потом удивлялся — не так уж много было прожито лет, чтобы толком не связывать такой период с какими-то воспоминания, это потом годы начинают лететь один за другим, и даже с трудом вспоминаешь, что ты делал в том или ином году, а уж мысли, переживания, большие и малые проблемы вообще вымываются бесследно. Фактически за один год попав в третий раз в новый коллектив, он уже не чувствовал себя новичком, и если чисто медицинского опыта он за этот год приобрел не так уж и много, то всякого иного — с избытком.

Именно поэтому, да еще и с учетом информации, полученной от Петрова, он сразу увидел, что бригада, к которой был приписан его госпиталь, — совсем не обычное соединение. И в гимназии, и в университете Федор читал немало книг о Великой войне и последующих событиях в России. Как это всегда бывает, столь острые ситуации родили к жизни целый пласт военной литературы, где помимо чисто человеческих эмоций и судеб, все же подробно описывались и военные аспекты событий тех лет. Да и собственный военный опыт у молодого врача уже поднакопился.