— Раэн? — тихо спросила я, уже зная ответ.
— Да, Арондил Турин'Сулион, наша надежда и опора, как считали многие. Ведь до твоего появления у эльфов было всего два Серебряных мага: Сандариэль Мирэндиль, Хранительница Таурэстэля, и Арондил. Но он не захотел занять полагающийся ему пост, даже когда вернулся обратно в Лес...
— Но... разве Совет не мог настоять на своём? Разве ему не могли приказать? Нынешний Хранитель, например?..
— Мог. Но никто не стал бы. Дело в том, что Серебряные маги — ставленники самой Жизни, и если такой маг принимает решение, значит, оно в этой ситуации самое верное. Редко, очень редко Серебряный маг настаивает на своём — и его решение всегда оказывается единственно верным...
— Бедный Раэн, — вздохнула я. — Наверняка, никто никогда не упрекал его вслух, но все в душе думали, что он делает не то, что нужно, и не так, как нужно...
— Да... наверное, — кивнул Виль.
Я снова вздохнула, слушая журчание ручейка — такое же радостное, каким оно было сегодня утром, и каким будет завтра... Грусть и обида отступили, оставив только желание ни за что больше не появляться в Лесу.
— Виль... а почему у тебя такое имя?
— 'Небо'? — эльф улыбнулся. — Я Воздушный, небо — моя стихия, бескрайняя и вольная... А у тебя почему?
— Потому что Лаир — это буквальный перевод 'Светланы'... Слушай, а когда у вас нет на примете подходящего Серебряного мага, кто становится Хранителем Леса?
— Тот, у кого сильнее будет Сила Жизни.
— А голубые волосы Лориэна... то есть бывшего Хранителя?..
— Хранителя Аманхиля? Означают, что он одинаково предрасположен к Стихиям Жизни и Воздуха.
— Подожди! В Лесу сейчас новый Хранитель, так? А ты упоминал ещё какую-то Хранительницу... — я, похоже, окончательно запуталась в той куче информации, которую на меня сегодня вывалили.
— Ну как же?.. Новый Хранитель появился в Аманхиле, вместо Аллориэнтарэля. А Сандариэль — Хранительница Таурэстэля. А мой Лес — Диндаэрон, — вообще сейчас без Хранителя.
— Стоп-стоп-стоп!!! А сколько всего эльфийских Лесов?..
— Сейчас — три. Раньше, говорят, был только один, и он находился очень далеко отсюда, аж за морем...
— Та-а-ак... Брейк! На сегодня информации достаточно! Вон, темнеет уже, да и кушать хочется... — прервала эльфа я, про себя добавив: 'Ещё чуть-чуть, и у меня крыша поедет. Или черепица расплавится...'
Глава 4. В гостях у троллей и не только
Я лежала на кровати, задумчиво глядя в распахнутое окно. Мягкие голубоватые предрассветные сумерки дышали прохладой. Тагир ещё спал, пристроившись в углу на полу. Эльф ушёл спать к себе в Лес, который оказался в двух часах ходьбы от охотничьего домика. Я же, похоже, за прошедшие двое суток выспалась на неделю вперёд, и теперь задумчиво вспоминала вчерашний вечер, прошедший будто в тумане. Помню, были разговоры, споры и даже обсуждение моей дальшейшей судьбы, из чего я смогла вспомнить только своё 'В Лесу больше никогда не появлюсь!!!' и Виля 'В любом Лесу? Или только в Аманхиле?', причём голос эльфа был ехидный, а глаза — донельзя серьёзные...
Ах да, Тагир с Вилем собирались послезавтра (вернее, уже завтра) ехать в какой-то там город, на ярмарку, и звали меня с собой. Ехать, или нет? Наверное, ехать. Что я тут буду делать, если останусь одна? Разве что приду на поклон к отцу Горша и попрошусь навеки поселиться. Нет, такой вариант меня не устраивает... Значит, решено, еду. Себя посмотреть, мир показать. Только перед отъездом надо бы всё же сходить в гости к троллям, а то невежливо получается — они меня приглашают, приглашают...
Горш ждал, где мы и договаривались. Я с ходу сообщила ему, что завтра уезжаю, и пришла попрощаться. Тролль загрустил. Но когда я добавила, что на это у меня есть целый день, он повеселел и предложил погулять немного, а потом сходить к нему в гости. Конечно, я согласилась, иначе зачем весь этот спектакль устраивала?
Мы гуляли, почти не разговаривая, и понимали, что видимся, скорее всего, в последний раз. Я подарила Горшу бусы из цветных камушков, которое мне вручил шаман лохматиков-тильяньви. Они ему пришлись в самый раз — одевались всего лишь в четыре ряда. Горш долго мялся, а потом всё-таки вручил мне небольшой (с мой кулак), самый обычный с виду серый камень.
— Это мой Камень Души, — застенчиво сказал тролль. — Прими?
— А что он значит? — наученная горьким опытом, я теперь опасалась принимать подарки, имеющие большую ценность. А судя по голосу Горша, этот камень — из таких...
— Сснак присснательности и доверия...
— А... извини, конечно, но чем он отличается от обычных камней?
— Смотри, — Горш приложил камень к плечу, и стало заметно, что кожа тролля и камень полностью идентичны и цветом, и узором поверхности.
— Ничего себе! — присвистнула я.
— Двух одинаковых ггшарри не бывает, — пояснил Горш. — А Камень Души — это что-то вроде моего опосснавательного сснака. Никто исс нашего народа не обидит тебя, если увидит этот Камень...
Отец Горша встретил нас в небольшом ущелье — это были ещё не горы, но уже предгорья. Ущелье, заросшее высоким кустарником, оказалось идеальным местом для тайного входа, охраняемого аж двумя троллями... Я сначала подумала, что тут вход в их жилище. Но оказалось, нет — всего лишь на Тёмную тропу.
— Прешшде чем мы пойдем к нам в лагерь, — сказал мне Глава клана, — я хотел бы покассать кое-что вам, Ссветлана.
— Да, конечно, — согласилась я, понимая, что мы уже почти полчаса идём к этому чему-то и отказываться уже поздно.
— Вот, — тролль довольно резко остановился и стал водить руками по стене. Кстати, хотя я не использовала ночное зрение и освещения у нас не было с собой никакого, на тропе царил приятный полумрак, в котором прекрасно всё видели и тролли, и я. Стена подалась под пальцами Главы и вдруг стала... прозрачной. Этакое стекло толщиной метра четыре...
За стеной была пещера. Довольно большая, чисто подметённая, с охапками какой-то соломы по углам и аккуратно выложенным очагом. В смысле — кострищем. Вот только, глядя на неё, у меня возникли кое-какие ассоциации... Я вопросительно посмотрела на старшего тролля.
— Да, — кивнул тот, — это та пещера, в которой были вы с Ггорршшем... Шшаман тильяньви два дня думал, пытаяссь понять посступок Духа Гор. И решшил, что понял... Он подумал, что эту пещеру ты предлошшила тильяньви, как новое мессто шшительсства. Дашше 'ссладкую погибель' вырасстила внутри!
— А причём тут 'сладкая погибель'? — неприятно удивилась я.
— Тильяньви ссмассывают ядом этого кусста ссвои копья. Но он не расстёт так выссоко, и здессь тильяньви неоткуда сстало пополнять ссапассы яда... То, что кусст вдруг выросс внутри пещеры, поссчитали сснаком благоссклонноссти Духа Гор. То ессть твоей.
— М-да... Маразм крепчал. И что теперь? Зачем Вы меня сюда привели?
— Поссмотри, — кивнул на прозрачную стену тролль.
Я всмотрелась. Что я там должна увидеть? Непонятно. Может, то, что лохматики уже обживают пещеру? Хотя... нет, они её ещё не обживают! Солома совсем новая, даже не помятая, очаг девственно чист. Если шаман решил, что пещера — их новый дом, то почему они ещё сюда не переселились?! Тут взгляд за что-то зацепился. Рядом с очагом на стене был аккуратный прямоугольный выступ (слишком аккуратный, чтобы быть естественным), а на этом выступе что-то лежало... Камни. Пять камней — один в два раза крупнее остальных. Дайте угадаю. Наверняка это подношение Духу Гор. Он одобрит новое жилище, возьмёт подношение и тогда только лохматики сюда переселятся... Ох уж мне эти туземные верования! Ну почему бы им вместо камней не преподнести чего-нибудь ещё?..
— Это — мне? — спросила я, кивнув на 'подношение'.
— Да, — удовлетворённо улыбнулся тролль-старший. — Пока ты их не воссьмёшшь, они ссюда не пересселятсся.
— И давно ждут?
— Второй день.
— Одобрить пещеру? — тон против моей воли выходил серьёзным и властным. Да, я ведь могу и не одобрить. Просто так. Или по желанию троллей.
— Да... Тильяньви посселятсся ссдесь и большше не будут исскать путь чересс хребет. Да, пусскай шшивут тут.
— Хорошо, — кивнула я. — Только как мне их взять?
— Проссто, — усмехнулся Глава. Кто бы сомневался, что для него это просто! — Ссмотри.
Я снова посмотрела на камни. Они задрожали и поднялись в воздух. Подплыли к 'стеклянной' стене и медленно, будто неуверенно, пролетели её насквозь, после чего плюхнулись прямо в мои подставленные руки. Я покатала их немного в ладонях (угловатые какие, ишь!) и убрала — всё равно как следует при таком освещении мне их не рассмотреть...
— А откуда Вы знаете обычаи тильяньви? — спросила я, когда мы уже пошли обратно, вернув стене её первозданные цвет и прозрачность.
— Мы давно ушше наблюдаем за ними. Ещё сс тех пор, как они шшили в лессах и боялиссь гор.
— А зачем вы за ними наблюдаете?
— Мы и сса людьми наблюдали, пока это было бессопассно. Чтобы сснать, какие народы шшивут по обе сстороны хребта, ведь мы шшивём мешшду ними.
— Между молотом и наковальней, — вырвалось у меня, но тролль не обратил на это внимания. Ф-фух! — А в горах, кроме вас, живёт ещё кто-нибудь?
— Конечно. Но они шшивут внутри гор, глубоко, а мы туда не ходим. Мы только польссуемсся иногда Тёмными тропами, а они не перессекаютсся с нишшними коридорами. Мы не трогаем нишшних жителей, а они не трогают нас.
— А где живёте вы? Тоже в пещерах?
— Нет. На поверхноссти. У насс нет посстоянного дома, только временные сстойбища. То там, то тут. В нашшем расспоряшшении вссе горы! Впрочем, ссама ссейчасс увидишшь...
Временное стойбище троллей оказалось стойбищем в прямом смысле слова — сидеть или лежать было негде. Не было ни палаток, ни шалашей или других укрытий — просто такой же горный склон, как и везде. В середине горел большой костёр, вокруг него кругами ходил большой тролль. Больше признаков лагеря, хоть и временного, я не заметила. Да и троллей в стойбище оказалось чуть больше десятка — все остальные разошлись по окрестностям по своим неотложным делам.
Отец Горша представил меня ещё нескольким троллям, после чего тролль-шаман (а кто ещё мог так рьяно скакать вокруг костра?) предложил попробовать его 'бодрящий и вообще полезный напиток'... Я сначала было согласилась, но вовремя вспомнила, что я — не тролль, и неизвестно, насколько это для меня безопасно. На что шаман гордо ответил, что он всё предусмотрел, и напиток для меня безвреден. Я поняла, что отказываться бесполезно, и попробовала. Честно скажу, такой горечи я не пробовала ещё никогда!!! Кое-как отплевавшись, я сдержанно поблагодарила и сказала, что больше пить не буду, а то сегодня не усну (точно ведь не усну, животом буду маяться...). Тролли не настаивали. Ещё немного пообщавшись с ними, я пришла к выводу, что пора и честь знать — а то ведь полдень давно прошёл, а мне ещё собираться нужно. Уже уходя, я вспомнила про камни, что взяла в пещере, и решила спросить у Главы клана, чем они такие ценные. Однако стоило мне их достать, как вопросы отпали сами собой.
Таких больших драгоценных камней я не держала в руках ни разу в своей прошлой жизни! Большой, красного цвета (наверное, рубин, я в камнях плохо разбираюсь...), и четыре поменьше — два зелёных и два прозрачных... А как в них играл солнечный свет!.. И я ещё возмущалась, что мне (ну, не мне, а Духу Гор в моём лице) преподнесли в подарок камни! Все бы такие подарки дарили, я бы быстро стала миллионершей... Хотя, сколько они стоят в этом мире, надо ещё выяснить...
— Эттот камень кррупнее Серрдца Горр!.. — а это прорезался дар речи у тролля-шамана, всё ещё находящегося рядом. Чуть поколебавшись, он достал откуда-то тоже большой красный драгоценный камень. Но мой был больше. Раза в полтора.
Отец Горша старательно отводил взгляд от моего камня, Горш и другие тролли молча на него глазели. Решение нашлось само собой, и похоже, в данной ситуации, оно с моей стороны было единственно верным.
— Народ гор! Вы спасли мне жизнь, и с некоторыми из вас я успела подружиться, — торжественно начала я. Шаман понял всё сразу, и глаза его заблестели... Часть троллей, похоже, не понимала эльфийский, и им мою речь стали переводить товарищи, образуя однотонный фоновый шум. — Поэтому, как знак нашей дружбы и моей признательности, я хочу принести вам в дар этот камень...
Дальше была обычная сцена ликования народа, если не считать того, что бурная радость троллей вызвала пару-тройку обвалов, отзвуки которых докатились и до охотничьего домика... Под шумок я тихонько скрылась и уже привычно Тёмной тропой вернулась домой. Горш и его отец проводили меня до порога, передали с рук на руки эльфу с травником и попрощались...
Сборы не были ни долгими, ни трудными. По крайней мере, для меня.
Первоначально из вещей с собой у меня были: праздничный балахон, который мне стало жалко бросать (столько вместе пережили!), тёмно-коричневый обычный костюм, что я всё это время и носила (он у меня был под балахоном во время бегства из Леса), полусапожки, которые здесь, на каменисто-болотистой местности, я сменила на любезно предоставленные мне Тагиром кожаные сапоги, и кинжал в ножнах — ведь его я всегда таскала с собой... Потом у меня появились всякие поделки из природных материалов в исполнении лохматиков-тильяньви (которые мне почему-то стало жалко выбрасывать), серебристая меховая куртка, тёмно-зелёный плащ, отданный мне в вечное пользование эльфом, да ещё теперь Камень Души Горша и четыре драгоценных камня, которые я решила пока друзьям не показывать.
Сложив это всё в сумку, кроме плаща и кинжала ('они мне ещё понадобятся', — мысленно хихикнула я), я вдруг поняла, что собирать мне больше нечего. И присоединилась к пьющим какой-то травяной чай Тагиру с Вилем.
Оказалось, сие сосредоточенно-задумчивое действо было обедом. Я, на удивление, тоже обошлась чаем — чувство голода куда-то делось. После обеда было решено сходить за лошадьми, для чего Тагир отрядил эльфа и мающуюся бездельем меня. Ну мы и пошли, причём спросить, а куда именно мы идём, мне было лень. Как-то неожиданно появившийся на горизонте (метрах в пятистах, не больше) высокий и стройный лес навёл меня на неприятные мысли, и я поспешила их развеять:
