Мы все, конечно же, умрем. Но в нашем приличном обществе об этом принято молчать.
— Наклоните голову влево, — посоветовал Нэттэйдж.
Маг в сером вышел из-за спинки кресла и приставил к моему виску механический агрегат, угрожающе похожий на дрель. Механизм зажужжал, покалывая кожу, на мгновение прижался вплотную, обжигая; я коснулся отпечатавшейся магической печати и признал:
— Это выглядело страшнее, чем оказалось.
— Подождите, пока приживется, — Нэттэйдж предупредительно перехватил мою руку, и повернулся к свету, показывая точно такой же рисунок, что у меня. — Татуировка заменит обычную печать связи. Я сам не великий маг и предпочитаю пользоваться любыми средствами.
Я вернул понимающую улыбку. Если в противовес Шеннейру Нэттэйдж решил демонстрировать максимальную заботу и поддержку, то у него получалось правильно расставить акценты.
— Татуировки — практика Ньен?
— В Аринди не доверяют любым модификациям тела, — высший недоуменно развел руками. — Хотя ума не приложу, чем они опаснее зелий. А артефакты, как мы знаем, ненадежны. Тот же переговорный браслет — его можно потерять, сломать, его могут забрать...
Участие, что плескалось в его глазах, было настолько искренне, насколько возможно было изобразить. Обмануть эмпата в истинном отношении непросто, но Нэттэйдж заслужил свой утешительный приз за старания.
Нэттэйдж был мил, вежлив и дружелюбен всегда. Для того чтобы нарушить идиллию мне было достаточно сделать что-то ему наперекор — но к чему портить то, что приносит выгоду нам обоим?
— Мне могут повредить через эту печать?
Отрицать он не стал:
— Могут. А еще вам могут снести голову боевым проклятием. Или расплавить браслет прямо у вас на руке, а это крайне больно, уверяю вас. Или отрубить руку... — Нэттэйдж оперся о спинку кресла, с сожалением глядя на меня: — Я бы не выпускал вас с Побережья вовсе, светлый магистр — внешний мир крайне опасен. Но церемониал требует, чтобы вы посетили северный регион в ответ. Тем более, моим магам необходимо осмотреть границу.
— А я буду отвлекать Шеннейра?
Высший покачал головой, словно досадуя на мою прямолинейность, но согласился:
— Темный магистр Шеннейр — крайне увлекающаяся натура. Его притягивают разные... экстраординарные вещи. И он нетерпелив. Он требует, чтобы вы явились к границам немедленно. Но официальные встречи так не проводятся, светлый магистр. Бывший магистр не может приказать нынешнему признанному советом магистру гильдии бросить все и мчаться на другой край страны по его слову. Это протокольный вопрос.
Вот и пошли подковерные интриги, основанные на размежевании магов. Но раз я стою на виду у всей темной гильдии, то я должен отвечать общим чаяниям. Мое положение и так неустойчиво; с шаткой табуретки удобно вешаться, а не проводить революции. Тем более, я не настолько соскучился по Шеннейру, чтобы видеть его так скоро. На деле мне вовсе не хотелось покидать Побережье, за прошедшее время превратившееся в подобие дома; хотя, возможно, мне просто подливали что-нибудь подходящее настроению.
Я задумчиво провел по краю кофейной чашки и кивнул:
— Мой подчиненный, Матиас, болен. Я не могу брать его в дорогу в таком состоянии и не могу оставить.
Страх за близких — это слабость, но оправданная слабость, которую мне позволят. Светлые пекутся за своих, и я поступаю как светлый.
— Тем более, темный магистр некоторым... опосредованным образом виновен в произошедшем, — Нэттэйдж смотрел на меня чуть ли не с гордостью; тот образ, который из меня получалось вылепить, его устраивал. — Печальный, очень печальный несчастный случай.
— У бедной заарнской зверюшки сильно болит глазик, — Миль вошел в комнату без приглашения, забрав у меня из рук чашку, сделал глоток и брезгливо вылил содержимое на пол. — Светлый магистр собирается сидеть у его кровати, поправлять подушки и петь колыбельные, и ему некогда возиться со всякими темными. Кстати, Кэрэа Рейни, вы не забываете пить универсальный антидот, что я вам дал?
К очередному вызывающему поступку я отнесся стоически. Миля было не исправить.
— Конечно. Я ценю вашу работу.
Универсальный антидот превращал вкус любой еды в картон, но в темной гильдии даже воздух был ядовит. Она отравляла и разум, и все вокруг.
— Какая предусмотрительная заботливость с вашей стороны, Миль, — Нэттэйдж преспокойно наполнил свою чашку и отсалютовал нам кофейником. Мелкие подозрения главу внутренней службы не пронимали. — Наконец-то вы нашли, к чему ее приложить. Рад за вас.
Печать страдания Миль хранил весь путь до медблока.
— Вашей зверюшке стало хуже. Кто же знал, что в его пустой голове столько лишних железок. А еще вас мечтает видеть и слышать Шеннейр, Лорд Норман и половина Побережья. С кого начнете?
К моему приходу Матиас уже спал, и я сел на край кровати, положив ладонь на бледный лоб. Лишние железки — вероятно, остаток экспериментов, что проводил над заарном Лоэрин, чтобы добиться подчинения. При таких условиях любая травма мозга для Матиаса была достаточно серьезна.
— Затяните его восстановление настолько, насколько сможете.
Миль вскинул на меня изумленный взгляд, и протянул:
— Ваша светлость, светлый магистр, приводит меня во все большее восхищение.
— Благодарю.
Я поступаю правильно.
Мне жаль.
Планировал ли я использовать Матиаса с самого начала? Пожалуй, что нет.
Видел я для него иной путь, уже тогда, когда освобождал от подчиняющей удавки, накинутой Лоэрином? Я испытывал к нему жалость, но вовсе не хотел брать ответственность за еще одно потерянное существо — Матиасу самому требовался проводник, а я был плохим проводником. Я мог привести его только к гибели, а ведь Матиас, в отличие от остальных, не был ни в чем виновен. Но отказаться от шанса было глупо, и я не отказался.
Моя хорошая жертвенная фишка. Я бы мог относиться к нему лучше. Я бы мог лгать ему лучше — но мне просто не хватало циничности давать лишние надежды смертнику.
Заарн то и дело царапал тонкий шрам и щурился на свет, когда большегруз подбрасывало на неровной дороге. Теперь его правый глаз немного отличался по цвету от левого; не думаю, что Шеннейр планировал причинить моему охраннику реальный вред, понадеявшись на знаменитую заарнскую регенерацию, но последствия операции, проведенной Лоэрином, дали осложнения, и восстановить зрение полностью маги так и не смогли.
— Не жалеешь о своем выборе?
Бессмысленная дань совести, а не вопрос. Матиас прекратил тереть шрам и жестко отрезал:
— Я уже признал свою ошибку. И даже если я перестану видеть, я все равно буду чувствовать этот мир лучше, чем вы, человечишки.
Он даже не понял вопрос.
Сборы в дорогу затянулись. Именно это слово описывало их полностью. А еще я вник, что темный церемониал существует, чтобы делать вещи, которые ты делать не хочешь, мучительно медленно.
Большую часть времени темные решали те самые таинственные протокольные вопросы и разрабатывали маршрут — я должен был посетить северные города, внутренняя служба планировала под прикрытием проинспектировать некоторые важные объекты, и вместе с официальной делегацией ехали фуры с ценным грузом. Гильдия отправляла собратьям реагенты, заклинания и артефакты; сутки назад еще ничего не было готово, потом темные придушили жадность, собрали волю в кулак, дождались, когда Норман пришлет машины, погрузчики и рабочих, и с чистой душой выехали с трехдневным опозданием. Теперь шел второй этап — мы стояли под белым обелиском, рядом с дырой в холме, куда уводил монорельс, и нормановские посланники таскали с платформ на фуры опечатанные контейнеры. Заарны, как им и следовало, работали, охрана на броневиках нарезала круги вокруг холмов, а темные бродили туда-сюда и указывали. Благо, рабочие-нелюди язык не знали, и потому никто никому не мешал. Вихрь враждебно следил за нами издалека.
Столичный регион, сердце Аринди, был покинут полностью. А ведь мы до сих пор могли уничтожить Вихрь — подрубить корни, оставив его без подпитки, высушить. Но Вихрь давал безопасную энергию, и потому ничего ему не сделают.
— Светлый магистр, — один из заарнов стащил капюшон, и я весело махнул рукой:
— Привет, Тхиа. Как служба?
С Тхиа я встречался редко, но слышал, что именно он курировал расселение Полыни. Подозреваю, такое повышение бывшая гончая получил только потому, что после семи лет блуждания по человеческим землям его опыт общения с людьми начал отличаться от нулевого.
— Типичный Нэа с поправкой на погоду, — заарн поморщился и отвернулся. — Так значит, ты все-таки получил свой трон гильдии?
— Ради чего еще мне возвращаться в эту страну?
Спиной я почувствовал всплеск злобы; Матиас смотрел на Тхиа с открытой ненавистью, которая внезапно сменилась на затаенную злорадную ухмылку.
Тхиа заметил и только пожал плечами:
— Выбраковка.
— Мы будем ждать вас снаружи, светлый магистр, — Эршен обменялся с посланником долгим взглядом и демонстративно прислонился к воротам. Норман требовал, чтобы я являлся к нему в одиночестве, и магам это не нравилось — в основном потому, что содержание переговоров они хотели бы слышать. А еще если я ненароком потеряюсь в темных коридорах, меня уже не найдут.
Я слышал раньше, что от северных гор под Аринди тянется цепь пещер, и Норман, вероятно, обосновался именно в них. Свет в подземельях так и не включили; мы спускались вниз на бесшумном лифте, а потом долго шли в кромешной тьме.
— Что обозначает выбраковка?
— Порченые гены, криво вставшая психоматрица, — Тхиа придерживал меня за локоть и иногда вполголоса советовал, куда свернуть. — Эта линейка гельдов вся оказалась неудачной. Лорды планировали выбрать несколько наименее испорченных экземпляров, но одна особь уничтожила все копии, и пришлось оставить именно его как дублера Маллеа. Избавься, пока не поздно. Лорд Норман предлагает хорошую цену.
— Норман?
Тхиа остановился перед светящейся на полу линией и поднял пустые ладони, показывая, что не хотел ничего плохого:
— По-хорошему советую, Кэрэа.
Зал был настолько велик, что по нему гулял ветер. Светящиеся линии вели к двум креслам и столику между ними. Явное проявление расположения: в прошлый раз меня держали на ногах. Нормана еще не было, и я сел в ближайшее кресло, погрузившись в тишину.
Так хорошо не слышать никого, оставшегося снаружи. Хотелось поверить, что их нет.
Когда я вновь открыл глаза, Норман уже сидел напротив и терпеливо ждал. Я поспешно потер слипающиеся веки и сонно прошептал:
— Простите.
Можно я буду приходить сюда и спать? Я уже не помню, когда в последний раз высыпался.
— В следующий раз я прикажу поставить диван.
Норман был самым потрясающим существом, которое мне когда-либо встречалось.
Внешность заарнского Лорда не казалась пугающей; но он был частью своих подземелий и менее всего выглядел живым. Причину встречи правитель Аринди не обозначил, и для верности я начал с успехов:
— Как мы и договаривались, Норман, я восстановил волновые щиты, и сейчас мы достраиваем убежища. Как только гильдия получит новый замок, маги освободят подземелья. О чем вы хотели поговорить?
— Удивительно видеть человека, который выполняет обещания.
Никак не могу понять — это у него такая ирония, или он серьезно?
— Шеннейр тоже выполняет.
— Темный магистр Шеннейр не нарушает взятые обязательства, — по ледяным щитам прошла крохотная трещинка, и я сочувственно добавил:
— Но так, что лучше бы нарушал?
Перед Норманом я никогда не пытался скрываться — если он того хотел, то мог думать, что видит меня насквозь. Заарн ценил искренность, и в том, что его защитное поле начало поддаваться для сканирования, я видел благой знак.
Из темноты выступила полностью замотанная в ткань фигура в безглазой маске и с поклоном протянула мне поднос с одним бокалом.
— Я доволен вами как союзником, светлый магистр, — Норман легко провел рукой, призывая забрать приношение, и пояснил в ответ на паузу: — Это честь.
Значит, не отвертеться. Я с неохотой забрал бокал и в шутку предположил:
— Надеюсь, это проверялось на людях.
— Разумеется, — серьезно подтвердил он.
Если бы не антидот, я не смог бы выпить и глотка этой гадости. Но антидот вообще помогал на разных приемах, где гостей традиционно пытались кормить. Норман раньше не пытался и, вероятно, просто дошел в своем справочнике людских обычаев до соответствующего пункта. К сожалению, заарн следил за мной слишком пристально, чтобы получилось вылить жидкость без обид.
— Для меня важно, чтобы в Аринди сохранялись спокойствие и порядок, — размеренно произнес он. — А для этого необходимо, чтобы магистры действовали вместе. Мы союзники, и вражда недопустима. Я слышал о том, что случилось. Темный магистр Шеннейр вам угрожал?
Свет, да почему Лорд Норман нормальнее нас всех?
— Спасибо за беспокойство. Все в порядке, Норман. Правда.
Это звучало, как ложь. Как и должно было прозвучать.
— Вы делаете важное дело, Тсо Кэрэа Рейни. Я надеюсь на наше долгое сотрудничество.
Я с трудом скрыл дрожь в пальцах. Вот оно. Момент истины близок.
— Я могу рассчитывать... На вашу поддержку?
Главное — не сказать защиту или, упаси свет, покровительство. Тогда меня переведут в категорию ценных подчиненных, а этого бы совсем не хотелось.
— Можете, — сказал он.
Сюда его призвал темный магистр. А потом бросил умирать в чужом человеческом мире. Норман не предложил мне открытый союз против Шеннейра, но, пожалуй, он прекрасно понимал, что вдвоем в Аринди они не уживутся. А ведь инцидент с блокиратором принес мне сплошную пользу, позволив узнать расстановку сил.
Я с трудом допил зелье и поставил бокал обратно на поднос:
— Очень вкусно, благодарю, — и спросил, отвлекаясь от скользкой темы удачных решений: — Есть ли надежда, что после разрушения моста Заарней откажется нападать на нас? Что он выберет более легкую добычу?
Не слишком разумно открывать врата в страну, которая может напасть в ответ.
— Нет, — безжалостно отозвался Норман. — У Нэа уже нет энергии, чтобы пробить путь в другой мир. Даже перенаправить врата с вашего старого материка на этот потребовало колоссальных затрат. Они откроют врата туда же, куда открывали.
— И те три или четыре года, что у нас есть...
— Меньше. Нэа нечего терять.
Невеселый исход. Бой на территории Аринди станет для страны катастрофой, и Лорд Ирвин встретит нас с распростертыми объятиями, если мы вновь осмелимся сунуться в Заарней. Пока этот вопрос заводил меня в тупик.
— Два месяца назад, передо мной, вы говорили, что ваша цель — вернуть светлых, — негромко произнес Норман. — Но к чему вы стремитесь на самом деле, светлый магистр? Какое будущее хотите увидеть?
Будущее? Он желает услышать правду? Я могу сказать. Она ничего не поменяет.
— Мир без войны. Процветающая страна, которая не торгует смертью. Единая гильдия. Там, где светлые и темные существуют вместе на равных условиях и без ненависти. Не организации, рвущие друг друга за власть, а центр знаний, где каждый человек может изучать то, что захочет... Но, — я рассмеялся. — Я понимаю, что это невозможно. Время.
