Ведьмины сказки.

— Да, сядь ты успокойся, — приглушенно рыкнул дед, качая рогатой головой, — только после третьего поколения девочки смогут соответствовать ...

Соответствовать?! Внутри поднималась огненная буря. К сожалению, как следует разгореться ей не дали — забрали полностью, так что только слабый огонечек горел внутри. Папа, чтоб ему икалось всю неделю. А дальше начали быстро рассказывать, пока моя сейчас всячески лелеемая мстительными планами демоническая половинка пыталась накопить достаточно огня, чтобы юный пиротехник-самоучка сжег всю эту обитель греха и коварных замыслов до тла.

Суть рассказа сводилась к тому, что согласно предвидению у одного из Повелителей родится дочь. Сила ее и дух будут достаточно прочны, чтобы принять на себя груз ответственности за демониц всех рангов. А кровь буде настолько сильна, чтобы принять свой истинный облик и связать себя узами брака одним из князей АДа.

Некоторых верховных демонов непросто так зовут князьями. Они фактически равны отцу и деду по силе, просто в свое время объединились, — не без силовых аргументов, ну знаете, как бывает? Кто сильнее тот и квач! — и признали нашего предка сюзереном. В общем, кровь демона такого ранга достаточно сильна, чтобы изменить кровь своих потомков практически полностью лишая их принадлежности к Демоновичам. Есть только одно маленькое 'но' мое ведьминское наследие тоже даст о себе знать и рождаться будут одни девочки, но почти равные мне по силе.

Как уж Белет прознал об этом предвидении, никто не знает, но он первым заявился и заставил шантажом подписать Ашмедая Первого тот самый договор. Спросите, зачем ему все это надо, если не считать родства с Повелителями? Все просто. Его, как и других верховных демонов ранга князя, ожидала та же беда, что потомков рода Демоновичей, а вернее повышенная смертность жен. Потому он, грозя раскрыть возможные события, что будет прямым объявлением о начале охоты на руку, сердце и всю тушку включительно несчастной ведьмочки, потребовал заключить злосчастный договор. И приготовился ждать.

— Но почему вы решили, что это я? — как то совсем не грела ни лишняя ответственность вкупе с обязанностями мне грозящими, ни возможность окопытиться, — у меня еще двенадцать сестер!

— В тебе самый сильный из всех тринадцати наш огонек, — улыбнулся ехидно папа, — и особенно он был заметен во время ваших с Тиной баталий.

Да уж, баталии у нас с ней были знатные. И все же...

— У меня нет склонности к смене ипостаси, — продолжала я настаивать на своем, — и даже не предвидится.

Дед с отцом переглянулись и, — что делается-то! — покраснели.

— Та-а-ак, чего еще я не знаю? — честное слово больше всего сейчас хотелось рвать и метать. Вот просто рвать, что ни попадется под руку и метать это, в двух рогатых и самонадеянных.

Дед еще раз переглянулся с папой и решился ответить:

— Смена ипостаси произойдет после того как вы... ну... чики-пики...

Стою, смотрю, жду более вразумительного ответа.

— Ну, понимаешь? — мотаю отрицательно головой.

— Он, она...

Ну, он. Ну, она. И что они-то?

— Тыц, тыц, тыдыц, — уже с каким-то азартом продолжал дед.

— Покатает на качельках, — показывая поступательно-возвращательные движения бедрами.

— Папа! — видимо, моему отцу тоже не понятны дедулины высказывания, — ты думаешь вообще, что и кому ты говоришь? — а нет, ошибочка, ему они просто не нравятся. Вон как его рогатую мину скуксило.

Папуля тяжело вздохнув посмотрел на деда. Во взгляде ясно читалось его мнение о способностях старшего поколения правильно общаться с младшим. Очень невысокое мнение, надо сказать.

— Тася, ипостась сможет себя проявить только после того, как вы с Белетом... — похоже, папе тоже объяснения не очень легко даются, вон уже как похоронный марш копытом выбивает, — после ночи близости между вами.

А-а-а, они об этом? Так, интересненько, а если и после этого ничего не случится, я что же останусь на всю жизнь привязана к этому демону без любви?

— Слушайте, а давайте я просто с ним быстренько пересплю, выясню, что ничего из вашей затеи не вышло и буду себе и дальше тихо-мирно жить, — плохая идея. Очень плохая идея.

Осознала это уже после того как, вдохновенно заканчивала свою речь. Папа по мере высказывания, начал вынимать ремень из брюк, а дед легкими пассами рук расставлял на двери и окнах ловушки, чтоб я не убёгла.

Что ж им все жить спокойно не дает желание меня отходить чем-нибудь по одному месту. Дыхание еще не сбилось, — не потому, что только-только начали с отцом марафон на длинную дистанцию, просто у меня практика уже присутствует — практически вошла в норму, — в общем, бегу, возмущаюсь и грожусь проклясть.

Нет, не смертельно — все же родственники... любимые, можно даже сказать, но качественно и с фаянсово-дружеским уклоном, в смысле сутки и з того места, куда короли пешком ходят, не вылезут. Проклинаю я всегда качественно, даже прабабка Секлета снять не может. Так что если эти двое... рогатых в ближайшее время не остановятся — прокляну, как есть прокляну. Легкая дизентерия всегда хорошо чистит не только организм, но и голову с совестью.

То ли угрозы возымели действие, то ли папа просто устал — вон он, как покраснел, наверное, устал, бедненький.

— В общем, наше мнение по поводу твоего последнего предложения ты поняла, — сообщил дед, когтем постукивая по пустому бокалу.

Отвечать я ничего не стала и, развернувшись кругом, направилась к уже освобожденной от ловушки двери.

Все, я обиделась. Реально обиделась.

У них значит приличия, а мне, если что не заладится, всю жизнь страдай!

Им значит можно по любви, а мне ответственность и обязанности!

И тут я увидела его. Такого всего красивого, уверенного, — я бы даже сказала, слишком, — высокого, радостного, идущего прямо мне навстречу с улыбочкой на весь челюстно-лицевой аппарат.

Все остальное произошло практически автоматически.

Вы же помните про желание рвать и метать? Оно никуда не пропало.

Подсечка хвостом под левую ногу, правым кулаком в челюсть и я уже почти спокойна. Во всяком случае, состояние: 'не подходи — убьет' прошло. Ну, почти.

Глубоко в душе я-то понимала, что уж Белет получивший только что от меня такое 'приветствие' лишь частично виноват, но... ведьма и потенциально демоница со второй ипостасью могли бы ему доставить и куда больше неприятностей. Все же характер у меня добрый, в меру мстительный и совсем не кровожадный. Не чета моей прабабки, в общем.

Брела я долго. Вдруг, оказалось, нестерпимо важно оказаться подальше от давящих стен замка, места до не давнего времени мной жутко любимого. Добралась до самого Ледяного озера.

И такое есть в Шеоле. Отличалось оно от обычных водоемов верхнего мира очень. Ни тебе травинки-кустика-деревца, ни голубизны подводных глубин, ни плескания всевозможной живности. Один каменный голый берег, черная водная гладь и полное отсутствие водоплавающих или вообще какой другой земноводной популяции. Оно находилось практически на границе земель двух разных юрисдикций и противоположный берег уже был в ведении ПАБа. Откуда взялось само озеро, я даже не задумывалась никогда. Есть и есть. С тем количеством знаний, что впихивали в наши головы в обоих мирах, как-то не до того было. А сейчас... а сейчас у меня появился еще одна галочка о том на тему чего стоит порыться в библиотеке.

Жутко захотелось искупаться, смыть с себя все горести, что принес мне этот день. Вот, честное слово, я так не расстраивалась даже, когда Тинка в шестнадцатилетнем возрасте настучала на меня родителям о первой выкуренной сигарете. Да и внутренний огонь, что так и норовит вырваться наружу стоит успокоить и ледяная водичка для этого лучше всего подходит.

Знаете что самое тяжелое в плавании в холодной воде? Зайти в эту самую воду. Повизгивая сначала и кончиками пальцем ног пробуя воду, боясь трусливо дать стрекача, со всего маху залетаю в озеро. Вопль огласивший окрестность, наверное, поднял бы в небо всю окружающую летающе-чирикающую братию, если бы она здесь была.

Пять минут — полет нормальный. В смысле плаваю и, чтобы не окоченеть, делаю это быстро. Очень быстро. Внутренний вулкан почти потушен. Зубы начинают отбивать что-то зажигательно, но пока еще с ленцой, не дойдя до нужной кондиции бодрости. Руки-ноги с каждым разом начинают все быстрее грести, пытаясь разогнать по венам кровь.

А мне вдруг удивительно хорошо. Спокойно. Ни тебе стрессов, ни взрывов — тишина и благодать. Прям, так и представила себя на берегу небольшого озерка недалеко от прабабкиной березовой рощи. Травка шумит, листва шепчет, ветерок пускает по воде легкие волночки. Просто чувствую, как меня на этих волночках укачивает.

Решив провести эксперимент и понять, будет ли и здесь меня вода качать, легла на спину, раскинув конечности звездочкой. Ну вот, лежу, никого не трогаю и тут... жуткий вопль. Не мой. С перепугу теряю концентрацию и начинаю беспорядочно молотить руками и ногами, одновременно стараясь перевернуться на живот. Не вышло. Воды наглоталась прилично, пока не успокоилась и не начала выплывать наверх. Самостоятельно мне это сделать не дали. Чьи-то когтистые лапы схватили меня за шкирки и упорно тащили к берегу. Только вот, если бы горе-спасатели дали бы мне перед этим поднять голову над водой — было бы еще лучше.

Как я окончательно не захлебнулась от такой 'помощи' — сама не знаю, но когда отплевалась от половины воды, что попала мне в рот и в нос, — остальная половина благополучно проследовала в желудок, — увидела возле себя Зараза, невнятно причитающего рядом. Кое-как отбившись от обеспокоенного беса, поползла к кучке вещей, что оставила прежде, чем устроить себе водные процедуры. Маамоновский помощник-бес тем временем уже с кем-то усердно пытался связаться, стараясь не выпускать меня из виду. О чем говорил не знаю. до меня доносились только отдельные куски фраз типа: 'в последний момент успел', 'как чувствовал' и 'совсем с горя того...'.

Сухие вещи пришлось натягивать на мокрое белье, что совершенно не улучшило моего настроения. Холодная вода ручейками стекала по телу, делая одежду такой же мокрой как сама хозяйка. Зубы уже не ленились и бодро выстукивали кастаньетами, пытаясь хоть таким образом обогреть тело. Все очарование озера исчезло без следа, благодаря некоторым. Через минуту открылся черный зев портала и меня вместе с бесом втянуло внутрь.

— Ну-тес, что у нас тут, — старый добрый Бегемот, на этот раз в облике большого кота, осмотрел трясущееся нечто, меня то есть, и, обращаясь к Заразу, возмущенно хлопнул передними лапами, — неужто действительно топилась?! Это ж надо было так девочку довести, изверги, — покачал участливо большой головой, принялся похлопывать меня мягкой лапой по плечу. Такое дружеское отношение чуть не вбило меня в пол, как молоток гвоздик, и я, решив, что жить пока еще хочу, трясясь, как папуасы из Новой Гвинеи в период ритуального танца, отодвинулась подальше.

Вы когда-нибудь были в кладовойскладекаптерке (нужное подчеркнуть)? Здесь было так приятно сухо, а еще пахло лавандой, специями, копченым мясом... Я сразу поняла, плавание — лучший способ нагулять аппетит. У меня он сейчас, к примеру, просто зверский. Так что, под аккомпанемент кошачьего ворчания такое голодное выражение морды лица сделала, что даже наш адовский Скряга, извечный Жмот — главный снабженец Бегемот, сжалился.

Дальше Хранитель Кубка принялся копаться каких-то тюках, попутно бросая в меня банным полотенцем, чистой маечкой с оскалившейся демонической рогатой мордой, узкие кожаные брючки черного цвета и сапожки с голенью гармошкой и сумасшедшей шпилькой:

— Держи, деточка, сушись, переодевайся, а мы пока сварганим на стол что-нибудь, голодная поди?

Отстучав, что таки да, голодная, невнятно бормоча о холоде, стащила в процессе сего монолога с Бегемота жилет из каракуля, сгребла, под демоняче-кошачье ворчание, все выданное добро и поплелась за угол, подальше в темноту, переодеваться. Пока натягивала на себя выданную мне демоном униформу бесовки из Сковородного нижнего зала, — я по алым каплям крови на клыках рисованной рожи определила, — и жилетку, демон и бес на двух перевернутых ящиках целый стол организовали.

С хрустящей корочкой курочка, балычок, домашняя колбаска, буженинка, мясной рулетик, свежая зелень (и откуда только взял?) мытой, переливающейся капельками воды, горкой лежала рядом, а посреди всего этого благолепия стояла бутыль в компании товарок-рюмочек. На салфеточках, возле трех фарфоровых тарелок с вензелями, что выглядели полным сюром на не тесаных досках ящиков, лежали крупно нарезанные куски свежего ржаного хлеба. Рядом с бутылью с неизвестным содержимым разместилась баночка ядреного, судя по запаху, хрена с торчащей там тонкой серебряной ложечкой. В общем, слюни текут от такого натюрморта.

Все так же стуча зубами, умостила свою пятую точку на покрытое чехлом Кресло допроса с утверждающей такой надписью на брезенте 'Пыточное оборудование класса премиум'. Как раз между бесом и демоном, впилась зубами в сочный шмат колбаски и захрустела зеленным лучком.

Наш кормилец, проигнорировав висящий на цепочке, крепленной к поясу, Кубок, приготовился разливать по рюмкам содержимое бутыли. Подозреваю сильно горячительного. Рядом причитал Зараз, все подкладывая и подкладывая мне кусочек за кусочком в тарелку. Я не вредничала — ела все, что положат и с большим аппетитом, правда, все так же трясясь и отстукивая. Бес с каждым звуком делал все более печальную мину и вел свое повествование:

— ... а я как раз от Хозяина доклад привез, захожу в калиточку, подымаюсь по ступенечкам, а там... она — бац! у того сразу челюсть... и спина на полу, у него вся морда в непонятках, а наша девочка, не оборачиваясь, дальше идет, прям на меня. Идет на меня и не видит... и на все лицо потрясение, — ем, молчу, жду, что дальше — интересно же, — ну я первой же попавшейся бесовочке из прислуги пакет с документами всунул, строго наказав, отдать Повелителю и рванул за ней, — кивок в мою сторону, — потому как у нее потрясение — значит, катаклизм на всю нашу голову будет. Прибегаю, а она уже все — готова, — тут мордочка у него совсем жалостливая стала, по щеке одинокая слезинка скатилась, нос зашмыгал, — лежит на воде, — всхлип, — ручки-ножки разбросила и с окружающим миром прощается...

Нашу идиллию прервали неожиданно. Уютную темноту прорезал зеленоватый свет и посреди временной столовой оказался принц Сиире со своим пегасом. Уж как он сюда своего крылатого коня протащил, не знаю, но замерли они мгновенно, опасаясь что-нибудь разбить. Все же гнев Бегемота вводит в трепет даже папу... иногда. Что уж говорить о принце.

Сиире, вообще, был, как бы это сказать, безалаберный демон или демон безалаберности. Не знаю, как лучше сказать. Впрочем, должность обязывает. Служба его заключалась в том, чтобы приходить и уходить, неожиданно оставляя после себя совершенно ненужные вещи в изобилии или, наоборот, утаскивая какую-то вещь, чтобы переместить ее тому, кто даже понятия не имеет для чего она.