Посещение часть 1

И снова свидетельства астрономов, которые одновременно из разных мест сообщали, что выдели блестящие летающие тарелки с огненными краями, двигающиеся свободным маятниковым полетом.

1865 год.

Английский консул в Колумбии послал своему правительству официальный документ из города Картапения, где он видел полет пылающих красных дисков.

1866 год.

Астроном Трувелс наблюдал УФО, которое двигалось маятниковым ходом, напоминающем движение испорченной машины. Шар качался над Марселем, а потом с трудом взлетел. Спустя некоторое время подобный диск появился над Брюсселем.

1874 год.

Чешский астроном профессор Шафарин наблюдал плоский предмет, который как бы повис над Луной. Потом исчез в пространстве.

1877 год.

В Валлесе несколько ночей подряд наблюдалась группа из восьми дисков, которая пролетала вблизи побережья. Диски появились над морем, потом исчезли.

1878 год.

Экипаж английского корабля "Вултура" увидел два вращающихся шара, которые недалеко от корабля упали на поверхность моря и исчезли в волнах. Дело хранится в архивах Адмиралтейства.

1880 год.

Научный сотрудник Французской Академии Наук Трекулл наблюдал над Парижем золотую сигару, от которой отделился маленький летающий диск и летал потом перед большим телом.

Древние записи Марков помнил почти наизусть. Это объяснялось скудностью поступающих сведений, да и он раньше он был моложе — в его голове откладывались даже даты. И хотя это был ничтожный перечень того, что было зафиксировано историками за прошедшие века, но к размышлениям они явно подталкивали..., тем более этот перечень, можно было дополнить уже и новейшими случаями. Нового было намного больше, и не всё печаталось в периодической прессе.

Марков задумался над периодичностью ПОСЕЩЕНИЙ — вначале промежутки были в четыре сотни лет, затем уменьшились до сотни, а потом десятки лет, а дальше создавалось впечатление постоянного присутствия. Или, возможно, они просто стали чаше попадаться на глаза? Конечно, к этому они не стремились, и тогда быть может, просто увеличилось их количество? Напрашивалась тенденция постоянного их мониторинга за развитием земной цивилизации. А может быть даже ОНИ не одни?

Данных стало больше. Только теперь необходимости запоминать всё до буквы не было. Информация систематизировалась, анализировалась, сопоставлялась, и раньше над этим у Маркова работало несколько человек. Но в 1970 году все материалы по темам, связанным с НЛО у Маркова были изъяты. Дальнейшая работа в этом направлении была прекращена. Но это у Маркова, возможно, эту тематику передали куда-то ещё? Марков не знал. Также он не знал, правомерно ли было объединять всё это в одно...

Да и в данном случае пришельцы приближались на гигантском космическом корабле-ковчеге откуда-то, ну очень издалека...

"Но имеют ли они какую-нибудь связь с теми, кто осуществляет контроль над нами?" — Думал Марков.

ГЛАВА 19

При приближении к кладу, по всем признакам надо было ожидать каких-нибудь неприятностей, хитроумных ловушек, как описывается во многих приключенческих романах у Джека Лондона, например — ядовитых змей, каменных капканов и прочей гадости.... Но, как пока читалось в кипу — ничего такого в нём не предсказывалось, за исключением пары узоров когда-то ярко-красного цвета, которые Пётр никак понять не мог.... Вообще, этот способ письма являлся всё же вспомогательным — всего лишь должен был побуждать отображение последовательности устного повествования соответствующего донесения. Без "нужной головы" — это всего лишь конструкт, интерпретировать данные которого можно по-всякому. Хорошо, что мне это пока удаётся, и надеюсь близко к тексту... Но и отсутствие ловушек кипу не гарантировалось. О значении непонятных узлов он решил посоветоваться с Долорес — может её знаний хватит... ведь и его и её знания кипу были разрозненными и отличными друг от друга. Возможно, совместный своеобразный консилиум, даст какой либо удобоваримый вариант?

Вечером Пётр присел рядом с Долорес, собираясь поговорить. Его манёвр, как он понял, Долорес восприняла благосклонно. Он понимал, что с некоторых пор она, так сказать, испытывает к нему симпатию, но сейчас перед ними стояли несколько другие задачи. Когда Долорес это поняла, она чуть расстроилась, но другая страсть — познания древностей в ней была даже на более высоком уровне, чем другая страсть, и совместное изучение кипу её увлекло. Но это совместное изучение непонятного участка древнего инкского письма не очень помогла. Долорес лишь высказала предположение, что здесь говорится об огне, причем совсем не понятно о каком... огне, то ли призрачном, то ли небесном... или замкнутом в ограниченном пространстве? Можно было только судить по яркости окраса, что сила этого огня была достаточно опасной.... Ясности это никакой не давало, оставалось только лишь утроить осторожность при приближении к этому непонятному участку пути.

По лабиринту группу вёл Пётр Русо, почти в темноте ориентируясь, перебирая подушечками пальцев последний длинный "шнурок кипу". Ширина коридора менялась, варьируясь, то можно было продвигаться, расправив плечи, то в сужениях приходилось протискиваться боком, то склонив голову — это почти повсеместно, видать аборигены и в древности не отличались высоким ростом.

Неширокий тоннель из обработанных крупных скальных блоков, понижающийся крутыми ступенями лестничных маршей, делающих неожиданные повороты под прямым углом, казавшийся нескончаемым лабиринтом, привел их в глубокие недра "храма". Думалось, что они спустились ниже "преисподней" — если уж она существует на самом деле.

В попадающиеся проемы, которые вели неизвестно куда, Пётр не поворачивал, руководствуясь лишь своеобразной "нитью Ариадны" — кипу. Им всем очень посчастливилось, что от проводника осталась эта кипу, и то, что в своё время Петра научил читать такие "шнурки", один из знакомых перуанцев, когда они вместе проходили стажировку в военном училище в Бразилии. Именно там он узнал, что КИПУ — это "узелковое письмо", употреблявшееся в государстве древних инков и являлось средством для удержания в памяти последовательности и логической связи передаваемых устно сообщений.

Для Петра это было что-то вроде разновидности головоломок, способных занять свободное время, а вот Юмо был очень серьёзен — знание в виде наследия предков — жрецов древних инка передавались в его роду, не давая затухнуть для большинства других людей, утраченным знаниям. Юмо даже научил Петра немного самому плести короткие "записки". Для непосвященных такие "письма" были своего рода кодовыми посланиями, которыми Петр с Юмо временами обменивались. И та старинная практика теперь ему очень пригодилась.

И на указанном-то "кипу" пути, тоже могли быть ловушки, а что тогда думать о боковых и даже прямых ответвлениях? Что там — прямой путь к "Минотавру" на съедение? Скорее к мучительной смерти.

Идущий замыкающим цепочки Хоук пытался черкать на стенах пометки мелом, для того, чтобы обеспечить обратный путь. Себе? Или всё же, всем?

Хитрый американец. Больше никто, ни Хиггинс, ни Джованни об этом даже, по-видимому, не задумывались. А что касается Долорес, так, та, вообще, казалось, была загипнотизирована происходящим — стены коридоров были испещрены иконками древней письменности, пока ещё не читаемой. Она по мере продвижения щёлкала фотоаппаратом, сверкая вспышкой. На что Хиггинс просто скрежетал зубами.

Окончился путь перед узкими вратами, своей конструкцией напоминающие известные врата "солнца" Тиауанако. Они были также испещрены непонятными знаками, только верхний поперечный брус не был расколот как у своего наземного аналога. За узким порталом была тьма.

Вспышка фотоаппарата Долорес, на мгновение затмившая свет факелов, вновь вызвала вспышку гнева Хиггинса. Он даже вскричал, что при следующем снимке фото-оператора он вдребезги разобьет аппарат о голову его владелицы. Такое заявление Петр расценил, как очередное подтверждение своим догадкам: Долорес ждала незавидная участь. Никого не интересовали ее научные изыскания. Только до поры, до времени ей позволялось забавляться. Результатам экспедиции, особенно ее исследовательской части, касающейся археологии, по всей видимости, суждено было стать похороненным вместе с их носительницей. Скорее для того, чтобы несколько прояснить ситуацию, чем на самом деле высказать свое мнение, Петр сказал:

— Стивен! Не мешай девочке делать ее работу! Не забывай, что даже если мы ничего не найдем, эти ее изыскания могут также принести неплохие деньги! Хотя, конечно, тебя интересуют более осязаемые ценности!..

Вначале Хиггинс попытался вспылить, но видимо все же, нашел в себе силы сдержаться, чем в очередной раз подтвердил предположения Петра в своих намерениях. Неизвестно все же, во что мог вылиться назревающий конфликт но, когда они проникли в узкий темный проход, за ним как-то вдруг и сразу стало светло.

Из-за обилия драгоценностей никто, за исключением, возможно, Долорес, и в какой-то мере, Петра, не обратил внимания на саму залу, в которой оказалась компания кладоискателей после долгих блужданий по подземным лабиринтам. Если взять на себя труд внимательнее приглядеться к помещению, то можно было заметить его очевидную несуразность, выраженной эклектической разницей стилю подземных узких переходов, выполненных в прямоугольном сечении. А зал, в который вели эти коридоры, совсем не имел прямых углов. Плоскость пола, полированного до зеркального блеска, в периметре имела очертания круга. Во всяком случае, Петру так показалось. Он даже мог поклясться, что круг был не только не эллипсом, но именно кругом, причем правильным. Не менее удивительными были и стены. Не такие гладкие, как пол, но носящие следы высокотехнологичной обработки, они смыкались на высоте где-то шести-семи ярдов четкой полусферой, образуя купол в замкнутом помещении, единственным входом-выходом которого являлась прямоугольная арочная дверь, пройдя которую они все сюда и попали. Удивляла чистота обработки внутренних поверхностей помещения неизвестными строителями. Петр очень сомневался, что древние народы, строившие верхний "храм", могли владеть такой технологией обработки каменных поверхностей. Это обстоятельство заставляло задуматься о многом. Мелькали мысли о том, что постройка является продуктом протоцивилизации, то есть допотопной, смутные сведения о которой сохранились кое-где в народных сказаниях и мифах. Похоже, что архитекторы "храма" просто использовали кстати "подвернувшееся" им помещение в своих целях. И в то же время создавалось впечатление того, что строители знали о существовании куполообразного зала и намеренно пробивались к нему, прорезая в скальном монолите узкие коридоры. И ушли на это долгие годы. Кому и зачем понадобился такой трудоемкий процесс, и для какой цели? Цивилизации Южной Америки доколумбового периода не знали колеса, даже пирамидальные монументальные постройки основывались на массивных колоннах с не менее массивными каменными балками-перекладинами. Оттого сферические очертания тайного помещения просто-напросто выпадали из общей тенденции развития архитектуры.

Мысли об архитектуре на некоторое время погрузили Петра в прошлое семьи, с какими архитектурными особенностями строилось родовое гнездо на новой родине.

Со временем семейный дом был построен. Чтобы не выделяться своим происхождением отдавая определенную дань местным традициям, и стараясь не очень отличаться от местной "элиты", двухэтажный дом-вилла был построен в староиспанском колониальном стиле. Дом-крепость с внутренним двором с патио. Круглый год здесь царила температура воздуха в двадцать восемь градусов плюсом. Вначале они не знали, что здесь будет так жарко, да ещё им, привыкшим в России к более умеренным температурам. Но после того как они при отступлении в Сальских степях чуть не замерзли, здешний теплый климат показался им раем. Но без фонтана и бассейна переносить жару было трудновато, без прохладной воды было просто сложно выжить. Да ещё и архитекторов, практикующих другие стили, здесь просто не имелось. Из окон, выходящих во двор, открывался прекрасный вид на высочайший вулкан Сан Кристобаль и несколько других, расположенных вдали своеобразной грядой.

Но была и одна особенность нового дома — в нём имелась часовня, вначале построенная как католическая, но переоборудованная под православную. Дед Владимир Николаевич ревностно следил за тем, чтобы семья по духу и воспитанию оставалась русской. Но были и курьёзы — оказалось, что в этой стране день рождения Виктора -1 августа совпадал с местным религиозным праздником Санто-Доминго. И его день рождения праздновался в тот же день, по этой причине семью считали ревностными католиками.

Не зря Чинандега это город апельсинов. В поместье имелся приличный по размерам апельсиновый сад, в глубине которого со временем была сооружена бревенчатая русская баня. Хотя только здесь они узнали, что в этих краях очень популярна своя паровая баня, называющаяся "темаскаль" — "дом горячих камней". А слово "темаскаль" с древнеиндейского языка нагуатль переводится как "дом пара" (temaz — пар, calli — дом).

До конкисты темаскаль практиковался, как домашняя клиника и, большинством племен Центральной Америки. Здесь не только мылись — здесь лечились и проходили обряды освящения, а беременные женщины даже рожали в этих банях. Процедура прохождения темаскаля ещё имела мистический смысл духовного очищения.... Но и использовался он не столько для мытья, а скорее как парилка, ибо входить туда надо было уже телесно чистым.... В очаге темаскаля зачастую использовались вулканические камни, жар которых порой насыщали букетами лечебных трав. Из организма принимающего темаскаль человека, выводились вредные токсины, а аромат лечебных трав придавал расслабляющий эффект. Темаскаль был почти в каждом доме, вне зависимости от благосостояния семьи — как у богатых, так и у бедных.

Испанцы и во времена конкисты, не были "чистюлями", хотя пример берберов мог бы на них сказаться положительно в большей мере, чем у остальных обитателей Западной Европы. И потому почему-то невзлюбили индейскую баню, в которой ритуал омовения проходил с молитвами и песнями, наверное, потому сразу после конкисты темаскаль был повсеместно запрещен европейцами. Однако полностью искоренить данный ритуал конкистадорам не удалось, и спустя много лет позже индейская баня возродилась и даже большинство ладино — потомков испанцев, ассимилировавшихся с индейцами, приобщились в чистоте по-индейски...

Но Калинниковым темаскаль не понравился тем, что пройти в него из-за низких потолков можно было, только нагнувшись, да и внутри разогнуться не было возможности. Местный народ был в основном низкорослый, за исключением более чистокровных потомков испанцев, и для них размерчики "местной бани" были в самый раз. А вот использование вулканического камня с местными травами они в своей бане применять стали. И всё равно с русской баней ничто не сравнится. Кто попробовал русскую баню, поймет, что пройдя все процедуры помывки, выходишь очищенным не только телесно — чувствуется особая легкость души, словно побывав в бане, прошёл процесс обновления для последующей жизни. Для того же самого существует и темаскаль. И кто после этого будет возражать, что в какой-то мере менталитет аборигенов Центральной Америки не сходен с русским?