— Жизнь вообще опасна, — единорог посмотрел на мечущуюся лису в упор. — А теперь я позволяю тебе коснуться моего рога, — он вытянул шею, склоняя голову к её ложу.
Лиса потянулась к вожделенному предмету — и вдруг отпрянула.
— Я боюсь, — призналась она. — Это слишком хорошо для меня... Рог... Это правда, что про него рассказывают? — робко спросила она.
Цилинь улыбнулся, показав полоску белоснежных зубов.
— Правда, — ответил он. — Рог единорога наслаждается, когда входит в живую плоть, и это бывает в двух случаях. Первый — в бою, когда рог пропарывает шкуру врага и входит в его внутренности. Это мне довелось испытать на войне. Но это не самое лучшее. Лучшее — когда рог входит в девственное лоно возлюбленной. Единорог склоняется только перед девственницами, ты же слышала об этом? Ты девственна, Алиса. И ты — лиса. Вы, лисы, созданы для того, чтобы вами наслаждались самцы. Дать это тебе могу только я. Говорят, что рог способен доставить женскому естеству наслаждение, превосходящее любое другое. Я не знаю, правда ли это — мой нефритовый стебель знал только битвы, но не любовь. У меня это первый раз, как и у тебя. Мы, единороги, любим рогом лишь одну-единственную избранницу, и только пока она верна. В твоей верности я уверен. Готова ли ты?
— Да, — выдохнула Алиса.
Благовещий цилинь молча согнул колени и опустил голову перед мечущейся на ложе лисицей.
Не веря себе, она потянулась к семнадцати дюймам нефритового сокровища, драгоценного, желанного, ослепляющего белизной.
Сначала мягкий лисий язык едва коснулся основания рога. Тот вздрогнул. Язык стал смелее и обвил рог посередине, сжимая чувствительные места. Цилинь тихонько вздохнул, и этот вздох пронзил тело лисы, вспугнув стаю бабочек в её животе. Она впервые в жизни почувствовала это роение, голова закружилась, и она с бессильным стоном откинулась на простыни, хватая губами сгустившийся воздух.
Единорог вытянул шею, осторожно пошевелил головой, разминая внезапно занемевшие мускулы.
— Это... это было необычно, — выдохнул он.
— Он такой твёрдый... и нежный... — простонала лиса. — Можно ещё... я хотела бы... — сердце и лёгкие слиплись в один сумасшедший комок, дышать было трудно и сладко, ей казалось, что её уносит прозрачная волна, бьющая вверх, и сейчас её подкинет к потолку.
— Фффухх, — мягко выдохнул цилинь. — Ты можешь попробовать ещё раз, — разрешил он.
Лиса открыла рот, подавляя желание насадиться на рог нёбом, чтобы он пронзил её гортань и вошёл в мозг.
— Только язык, — предупредил цилинь. — Или, может быть, не будем ждать? Ведь ты хочешь меня?
— Я хочу, я умираю, — лиса попыталась вытолкнуть эти слова изо рта, но воздух вяз между зубов, так что вместо последнего слова она смогла выдавить только тихое поскуливание.
— Что ж, пусть это будет сейчас, — единорог наклонился ещё, его сокровище пылало. — Встань на колени и повернись, я хочу войти в тебя.
В голосе господина Нефритовое Сокровище прорезалась мягкая, уверенная властность, и эта властность сводила Алису с ума.
И тут она вспомнила всё то, о чём она старалась не думать и о чём не могла забыть. Радужный дворец, вознёсшийся в её воображении, рухнул, и осколки были такими острыми, что несчастная лиса не смогла удержать рыдания.
Цилинь отодвинулся.
— Я что-то сделал не так? — с мягким недоумением спросил он.
— Вы всё сделали правильно, господин, — прорыдала лиса. — Я... — она задержала воздух в лёгких и не выдыхала, пока перед глазами не стали мельтешить чёрные точки. — Вы оказали мне огромную честь, — наконец справилась она с голосом. — К сожалению, я её недостойна. Я не такая, как вы думаете... я не девственница, я нарушала правила... спала с заготовками... — солгала она, отчаянно надеясь, что мужчина поверит.
Господин Нефритовое Сокровище выпрямился. Рог чуть изогнулся от напряжения.
— Нет, госпожа Алиса, — сказал он. — Лгать вы не умеете. Вы не стали бы спать с сырьём для биореактора или подвергать опасности жизнь разумных. Просто вы слишком горды, чтобы отдаться тому, кого предавали.
Лисе внезапно стало очень легко и как-то тихо. Даже вечно зудящая, гудящая матка заткнулась, как будто её ударили изнутри.
— Почти ничего и не было, — усмехнулась она. — Я не принесла Директории много вреда. Просто не успела. Брала из автоклавов образцы тканей и векторный материал. Списывала технику. Передавала документацию. Кажется, всё.
— То есть вы не отрицаете? — цилинь не договорил.
— Чего уж теперь-то, — с горечью сказала лиса.
— Скажите мне только одно. Зачем? Из-за денег? — рог угрожающе сверкнул.
— Из-за денег, — Алиса посмотрела в глаза Нефритовому Сокровищу, и он увидел, что та плачет. — На дорогу, на снаряжение, на проводника по Зоне и за наводку на Болотного Доктора. А также на жизнь после визита. Вряд ли мне пришлось бы вернуться в Директорию, а в Стране Дураков нужны соверены.
— Насколько я слышал, Доктор лечит в основном мутантов Зоны, — осторожно сказал цилинь.
— Знаю. Он или помог бы, или я умерла бы. Всё просто, когда нет выбора.
— Всё просто, когда нет выбора, — прошептал цилинь. — Хорошо сказано. Так причина только эта? Не месть? За заражение?
— Нет. Я же сказала — у меня большой процент брака. Я не жалею свои изделия, и меня не надо жалеть. А теперь я хотела бы получить официальное обвинение в измене и шпионаже. И быть переданной барсукам для проведения следственных действий. Их работа придаст моим словам больше достоверности.
Цилинь помолчал. Потом, изогнув шею, почесал рогом бок.
— Я до последнего надеялся, что вы всё-таки невиновны... или не признаетесь, — сказал он глухо. — Я был честен и не играл с вами, когда предложил рог.
— Знаю, — Алиса отметила про себя, что удерживать слёзы легко, если горе по-настоящему большое. — Я чувствовала. Мы могли бы быть счастливы. А теперь зовите барсуков.
— Нет, Алиса, — единорог рассерженно притопнул задней ногой, как будто собирался кого-то лягнуть. — Сейчас вы чувствуете ужас и боль, и это мешает вам думать о более важных вещах. Через два дня заседание научного совета. Я сообщу его членам о вашей измене, совершённых преступлениях и бегстве. Если вас найдут, то действительно отдадут барсукам, и вы расскажете всё. В том числе о нашем разговоре. Поэтому вас не должны найти. Вы меня поняли?
— Сколько у меня времени? — Алиса зачем-то посмотрела на часы — единственную вещь на пустой стене — и не смогла понять, сколько времени: перед глазами стояло что-то вроде тумана, не скрывавшего очертания предметов, но лишавшего их всякого смысла.
— Я же сказал, заседание Совета — через два дня. Будет хорошо, если вас хватятся не слишком рано. Скажем, в ночь перед заседанием. Завершите все дела. Единственное, о чём я вас прошу — не причиняйте серьёзного ущерба Лаборатории.
— Я возьму с собой всё, что считаю своим, — сказала лиса. — Или я пойду к барсукам сама и во всём признаюсь.
— Хорошо. Пусть будет так. И всё-таки вы бы могли промолчать, Алиса.
— Если бы я могла промолчать, вы не пришли бы ко мне, — лиса почувствовала, что слёзы уже устали ждать.
— Да, вы правы. Я не смог бы полюбить недостойное существо. Прощайте, Алиса, — единорог развернулся, блеснув золотом хвоста, перевязанного у основания алой лентой. В другое время лиса непременно залюбовалась бы на круп цилиня — но сейчас она не видела ничего, ничего, совсем ничего.
Глава 13, в которой утомлённый странствием пилигрим находит стол, кров и компанию
10 октября 312 года от Х.
Страна Дураков, междоменная территория.
Предзакатное время.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Трактир 'Щщи'. Официальное меню.
Все цены указаны в стандартных сольдо (1/100 золотого соверена).
НАПИТКИ
Водка обычная (100 грамм) — 2 сол.
Водка обычная (1 литр) — 20 сол.
Кьянти обычное (1 литр) — 10 сол.
Водка 'Кристалловская' на артефактах (1 литр) — 30 сол.
Пиво светлое (кружка) — 2 сол.
Пиво тёмное (кружка) — 2 сол.
Пиво грибное крафтовое (кружка) — 4 сол.
Квас (кружка) — 1 сол.
Кофе свежесваренный (чашка) — 2 сол.
ЕДА
Холодец деликатесный из щупалец кровососа в собственном соку — 1 соверен
Семенной желудочек злопипундрия, фаршированный белокочанной капустой — 30 сол.
Креакл тушёный с морквой по-чернобыльски — 10 сол.
Митболы диетические — 4 сол.
Слоупочина с кнедликами — 4 сол.
Шашлык мясной (IIQ мяса < 70) — 2 сол. шампур
Шашлык мясной (IIQ мяса > 70, мясо легально) — 4 сол. шампур
Шашлык мясной (IIQ мяса > 70, мясо проблемно) — 5 сол. шампур + договорённость с администрацией.
Азу из мясных обрезков — 1 сол.
Сыр из калушьего молока 'Материнский' — 2 сол.
Щи простые — 3 сол.
Щщи сложные — 6 сол.
Овощи отдельно — 2 сол.
Соус ткемали — 1 сол.
Соус сацибели — 1 сол.
ЗАКАЗ
Долбодятел молочный, зачморённый в угольном гриле по традиционному рецепту (фирменное блюдо на 4 персоны) — 1 соверен 50 сол., время исполнения заказа — 8 часов
ПРОБЛЕМЫ
Разбитая посуда, за единицу — 10 сол.
Непристойное поведение (в т. ч. отправл. естеств. нужд в общем зале) — 50 сол.
Повреждение мебели, оборудования и т. п. — по стоимости + 20 %
Конфликт с гостями — 1 соверен
Конфликт с охраной без тяжк. телесн. — 2 соверена + компенсация морального ущерба
Тяжкое телесное повреждение или умерщвление официанта или иного сотрудника заведения с IIQ < 70 — по себестоимости + 20 % в пользу заведения
Тяжкое телесное повреждение или умерщвление гостя с IIQ > 70 — компенсация по понятиям + 20 % в пользу заведения
Конфликт с администрацией — размер ущерба определяется администрацией
Оскорбительное глумление над Святой Верой и неуважение понятий — немедленная конфискация наличного имущества и маналула.
Приятного отдыха!
Дверь 'Щщей' была сколочена из лиственничного бруса, схваченного коваными железными поперечинами на болтах. Снизу торчали трёхгранные кованые шипы, угрожающе нацеленные на ноги гостя. Крохотная смотровая щель, забранная решёткой, выглядела крайне неприветливо.
Базилио посмотрел в вечереющее небо — начинало темнеть. Немного подумал. Отметиться в 'Щщах' входило в задание и было обязательным. Кроме того, в дороге он изрядно оголодал. Внешний синтез аденозинтрифосфата поддерживал организм в тонусе, однако не заменял невосполнимой убыли витаминов, микроэлементов и прочих полезностей. Последний раз он нормально ел в педобирской избушке. Времени с тех пор прошло достаточно.
Однако брезгливому коту не хотелось общаться с местной публикой. Сталкеры были не то что совсем без понятий, но пользовались скверной репутацией даже в Стране Дураков, жителей которой трудно было удивить плохими манерами. Коту тоже приходилось общаться с этой пиздобратией: он несколько раз покупал редкие артефакты для нужд Подгорного Королевства. И мог сказать по личному опыту, что скверная репутация искателей артефактов во многом заслуженна.
Но, как бы то ни было, надо было идти. Решив действовать по обстановке, Базилио перевёл зрение в рентген и заглянул за дверь. Там находилось крупное существо с массивными мослами, характерными для полорогих. Судя по положению костей, оно сидело на полу, держа на коленях тупой тяжёлый предмет. Скорее всего — дубину.
Базилио свёл спектр в видимый, поднял очки, постучал в дверь и тут же отступил на два шага, не дожидаясь, пока шипы ударят по ногам.
Дверь с силой распахнулась. За ней обнаружился здоровенный бык с дубиналом.
— Чо тебе? — проревел бык.
— Чо-чо, в очо, — вежливо, по обычаю, ответил кот. — Пожрать и выпить есть в вашем заведении?
— Твоя выпивка вчера кончилась, — бык наклонил голову, демонстрируя окованные медью рога.
— А если найду? — кот подошёл поближе, прикидывая, как бы вырубить дурного зверя, не нанося ему существенного ущерба.
— Пиздюлей ты найдёшь, — пообещал бычара, однако ж посторонился.
Кот, проскользнув мимо пышущего жаром бычьего тела, прошёл коротким тёмным коридорчиком и очутился в узком помещеньице с какими-то крючками на стене, заканчивающемся дверью. Из-за двери доносился ровный шум, прерываемый выкриками и взрывами хохота. Кот снова сместил диапазон в рентген и увидел большой зал, наполненный шевелящимися тенями самых разнообразных форм и размеров. Особенно привлекли внимание чьи-то массивный костяк в левом углу и изящный скелетик у дальнего края длинной блестящей полосы — скорее всего, барной стойки.
Базилио сместился в красную часть видимого спектра и вошёл.
Зал, в общем, оказался ровно таким, каким он казался из-за двери — большим и при этом тесным, так как набит он был битком. Окон не было, помещение освещалось какими-то палками, торчащими из настенных кронштейнов. Палки казались горящими, хотя тепла от них не шло. Более того, в инфракрасном спектре они виделись тёмными. Похоже, то были какие-то артефакты из Зоны.
Кот стоял на маленькой площадке, приподнятой над полом метра на два. Вниз вела деревянная лестница, которая Базилио чем-то не понравилась. Добавив к обычному зрению короткие волны и тепло, кот увидел, что третья сверху ступенька не закреплена, а посажена на что-то вроде оси — видимо, чтобы случайный посетитель при попытке наступить на неё наворачивался и падал вниз. Прикинув траекторию, кот обнаружил столик, за которым отдыхал с кружечкой пенника крупный бычара, очень похожий на того, кто стоял на дверях.
Бычий столик был самым маленьким, все остальные посадочные места были рассчитаны на пять-шесть персон. У самого прохода расселась подозрительного вида компашка — сисястая зебра, задорно скалясь, играла в карты с гозманом, ядовитым даже на вид. Тихо скучала над рюмочкой антилопа, которую гладил по коленке какой-то выхухоль, преступный и тощий. Рядом бузила компания енотов-потаскунов, пытающихся петь хором стародревнюю песню 'Рано утром встали звери, потянулись, попердели'. Вдохнув, кот вынужден был признать, что еноты были в чём-то правы: в зале пахло не розами.
Пространство замыкала длинная стойка. Слева от неё виднелся проход в сортир, справа — в другую комнату, судя по тому, что смог рассмотреть Баз сквозь стену — в бильярдную.
