Лето Эпох

— Да, из Вантеевки. Пряшкины мы.

— Знаю такую деревеньку, бывал там до войны, зайцев по первому снегу гоняли. А ты, из каких Пряшкиных, там ведь полдеревни Пряшкины, а вторая половина Вантеевы.

— С коровьих выселок, это у самого леса.

— Нет, тех не знаю, в ту сторону не хаживали.

Вовка тем временем, сковырнул с прозрачной бутылки сургучную пробку и чуть плеснул на дно своего котелка, разбавил водой из стоящего у входа ведра. Он видел, в кино так делали.

— Спирт? — Завертел носом дед — а чо в котелке-то, не в окопах же. Слышь, молодуха, а ну-ка посмотри там, в шкафу, рюмки должны быть, красивые такие, хрустальные — с гордостью произнес он последние слова.

— Вета кинулась к висячему на стене шкафу со стеклянными дверцами, увешанными семейными фотографиями. Нашла. Достала. Принесла, расставила.

— Вот, другое дело, а то придумал тоже — проворчал дед, когда Вовка закончил разливать прозрачную жидкость из солдатского котелка.

— Ну, за победу — поднял Вовка свою рюмку.

Дружно чокнулись и выпили.

Дед скривился — ты чо это, развел что ли?

— Так — растерялся Вовка — женщины...

— Вот им и разводи... Наливай — протянул он пустую тару.

Вовка привстав, разлил прямо из бутылки в три рюмки до краев спирта и в три плеснул чуть на донышко. Выгнулся, дотянулся до алюминиевого ковша, что плавал в ведре, зачерпнул и поставил его прямо на стол.

На это раз дед одобрительно кивнул.

Снова выпили. Только девушки в этот раз лишь слегка помочили губы.

Крякнув, дед опустошил рюмку и широкой ладонью, прикрыв рот, выдохнул — на-аш — удовлетворенно прошипел он, через силу делая уже вдох — не то, что американская моча.

Разогретая на керогазе тушенка исходила паром и мясным духом разложенная по тарелкам, сводя с ума желудки.

Дед кивнул и взял ложку — ешьте, чего сидите...?

Вовка с Сашкой посмотрели друг на друга, всё еще держа в руках рюмки.

Вовка сделав глоток, поставил рюмку на стол и схватился за ложку. То же самое проделал и Сашка, только сначала хлебнул воды из ковша.

После второй рюмки деда изрядно повело. И он начал рассказывать и рассказывать о своей нелёгкой жизни, иногда пуская скупую слезу, забыв про остывающую тушенку. Вовка же с Сашкой допили только, то, что оставалось в рюмках, дед не настаивал. Ребята слушали, не перебивали старого железнодорожника, орудуя ложками.

Наконец, деда совсем сморило, речь стала невнятной, а потом он и вовсе замолчал. Поникшей головой, примеряясь к своей тарелке с, остывшей покрывшейся белым жирным налетом, тушенкой. Вовка вовремя подхватил и отнес его в другую комнату на широкую семейную кровать. Стянул с него валенки с обрезанными голенищами, штопаную душегрейку и укрыл толстым пуховым одеялом.

Сами разместились кто где. Девушки залезли на широкую не топленую печь, прижались друг к другу, для тепла и укрылись двумя шинелями, а ребята на широких лавках.

19

Но уснули не сразу. Вовка озвучил пришедшую ему в голову мысль.

— Спите? — Спросил он и, не дожидаясь ответов, продолжил — А ведь мы можем точно высчитать следующее наше перемещение.

— Можем — свесила голову с печи Света — я думала об этом. И даже старалась посчитать. Но без календаря по каждому году, это сложно.

— Календарь есть... Блинн... был в моём смартфоне, только он остался у отца Веты — печально проговорил Вовка — но хотя бы приблизительно... Вот, сколько мы были в моем времени..? Где-то полторы недели. А в семьдесят шестом... тоже где-то столько же. В Ветеной же реальности, всего сутки с небольшим...

— Я всё это уже посчитала — вновь подала голос Светлана — сегодня уже двадцать второе июня тысяча девятьсот сорок четвертого года... Если бы был календарь... Но даже без него могу сказать, следующее перемещение примерно через два дня, плюс минус еще два дня, а следующее тоже примерно через полторы недели, плюс минус... Если переместимся недалеко в прошлое от исходной точки, а если в далёкое будущее, то раньше. Там ведь надо считать, и високосные годы, и дополнительные июльские дни.

— А сама ты сможешь составить календарь..?

— Могу, наверное... Только время надо...

— Завтра мы тебя трогать вообще не будем, считай, да ведь ребята?

— Угу — донеслось и с печки и с соседней с Вовкой лавки.

— Решено, завтра — подвел итог Владимир — бумагу и карандаш, попросим у деда, у него должно быть.

— А толку? — спросила сонно Света — ведь всё равно переместимся.

— Толку? — Вскинулся Вовка — Кто из нас физик? Чей муж непрестанно жмёт на кнопки? Кто участвовал в эксперименте и знает о нем всё? Думай Света, думай, как нам защититься от этих чертовых его полей.

— Хорошо Вов, подумаю, хотя мысли уже есть...

— Вот и ладно — согласно и примирительно ответил тот — а теперь давайте спать.

Весь следующий день света провела за столом, в доме, составляя календари, как прошлого, так и будущего. Считала, писала, зачеркивала, рвала в сердцах написанное. Ребята ходили вокруг на цыпочках. Завтрак обед и ужин готовили на летней кухне, имелась такая у хозяина. Пыльная и запущенная. Так что Сашка с Ветой часа два её отмывали. Дед только довольно кивал головой, иногда подсказывая, что и где лежит.

Вовка внушил Фролу Фомичу, что якобы приходил лейтенант и сказал, что поживут его подчинённые еще несколько дней. Чему тот был только рад.

Когда Светлану позвали ужинать, она появилась в дверях дома с улыбкой во всё лицо.

— Получилось? — С надеждой спросил Сашка, первым её заметив. Он таскал воду в бак для летнего душа.

— Получилось Саша — подтверждая его слова и голосом и глубоким кивком, ответила довольная девушка.

Сашка поставил полные ведра с водой прямо на землю и бросился в двери летней кухни, где Вовка и Вета готовили стол.

Через секунду все были во дворе, даже старый железнодорожник из любопытства, кряхтя, поднялся с лавки у дома.

— Да, да ребята — счастливо рассмеялась Светлана — и мне кажется, у меня получилось... Пойдёмте ужинать там всё и расскажу.

— И так — улыбнулась девушка, утолив первый голод, ребята нетерпеливо ёрзали на своих местах. Фрол Фомич благополучно посапывал в углу усыпленный Вовкой — переместимся мы через три дня, как обычно на рассвете. Это около четырех часов утра. Куда, в какое время, правда, не знаю. Да, этого и никто знать не может. Но можно помешать этому нашему перемещению. Я тут прикинула... В общем нам нужна обыкновенная электрическая подстанция, какая-нибудь насосная станция, где много электродвигателей или генераторная и обязательно с молниеотводами. Но находиться мы должны не внутри, а рядом. Хотя и очень близко. Думаю силу возмущения магнитного поля планеты, оно не может быть очень сильным, я посчитала. Слишком мала мощность генераторов полей установки. В какой-то степени ослабит или даже полностью нивелирует, собственное магнитное поле мощного электрогенератора или электронасосов, а лучше, чтобы все это было в одном месте. Следующее перемещение из этого времени произойдет через две недели. А потом только через год и тоже в это же времени со смещением в одни сутки. Вот. Но это только голая теория, надо посмотреть, как будет на практике. И еще... Хотим ли мы остаться в этом времени? — Спросила она, посмотрев на друзей — Сейчас идет война. Потом, после победы, наступит тяжелое время, восстановления страны... Потом... Потом... В прочем, я думаю вы поняли о чем я.

— Если бы еще знать в какое время мы попадём — задумчиво пробурчал Вовка.

Сашка с Ветой согласно кивнули.

Но тут Александр вздернул подбородок.

— Блин, совсем из головы вылетело... Знаете, я вот, что хочу сказать. Мы можем говорить, что не боимся трудностей и всё такое. Но если честно, я не хочу оставаться в этом времени и в этой, как ты Володя говорил, реальности.. И не потому, что боюсь или еще что-то. Просто хочу жить в мирное время, и не хочу, что бы мои дети — он мельком бросил взгляд на Вету. Она, заметив это, зарделась — смотрели в небо, ожидая, когда оттуда придёт смерть. Да и не один нормальный человек не хотел бы этого. Вот смотрите — он бросил на стол перед ребятами свернутую в трубочку газету — это не наш мир... Еще в обед хотел показать, да закрутился...

Света взяла газету и развернула.

— "Трудовая правда" — прочитала она — что-то я не помню такого названия. Просто "ПРАВДА". Это да.

Вовка потянул у неё из рук газету, Света отпустила.

— Точно — подтвердил он, разглядывая портрет Сталина на весь разворот первой страницы, но в траурной рамке — фигня какая-то. Сталин умер в пятьдесят третьем.

И, поднявшись на ноги, посмотрел на ребят. Подошел к окну, зачитал первые строчки:

— Вся страна, всё прогрессивное человечество, в этот день, день годовщины смерти великого вождя...

Вовка оторвался от текста и поднял глаза на дату выхода газеты.

— Хм, свежая, вчерашняя...

— Ты там еще почитай — язвительно попросил Сашка, но сам не утерпев заговорил — они там пишут, что поклялись не только задавить фашизм, в его логове, но и уничтожить весь мир капитализма. Так что война в этой реальности, похоже, не кончиться никогда, или будет идти до полного уничтожения всего живого на планете. Амеры-то вот-вот бомбу свою изобретут, и я не думаю, что сбросят они её на никому не нужные в этой реальности японские острова. Я тут с дедом с утра разговаривал, он мне многое объяснил, что здесь и как. Так что я за перемещение.

Вовка поднял на него глаза, но потом всё же продолжил читать вслух. Всё в подряд.

Ребята завороженно слушали.

— Ни хрена себе — оторвался Вовка от газеты — они тут, что совсем все с ума посходили. Какое освобождение трудящихся всего мира от капиталистического ига. Не-е, блин, валить надо отсюда. Сань я собой, перемещаемся.

— А мы? — В шутку возмутилась Светлана — вы нас с собой не берёте?

Вовка, поглядел на Светлану и, заметив в её глазах смешинки, перевел взгляд на Сашку — Что Сашок, берём? — спросил он озадаченно, бросая газету на стол.

Тот посмотрел на Вету, потом на Свету и кивнул, расплываясь в улыбке.

— Ну, раз ты согласен, то и я не против, хорошо, берем. Обеих — рассмеялся Вовка.

— Ой, как хорошо — притворно серьёзно выдохнула Светлана — мы будем себя хорошо вести.

Теперь уже рассмеялись все, весело и открыто.

— Буди старого — отсмеявшись, попросила Светлана Вовку — ужинать будем, остыло уже всё.

Три дня пролетело, не сказать, что как одно мгновение, но быстро. Ребята отдыхали, шутили, смеялись... И... Ждали.

Ждали? Чего? Да они и сами бы не ответили на этот вопрос. Наверное, немного пугала неизвестность, что там будет впереди? Ведь первый раз они целенаправленно готовились к перемещению. Вот только Вета, нет-нет, да и замирала иногда со слезами на глазах, вспоминая родителей и свой дом. Ребята не мешали ей в эти минуты, тоже на миг замолкая. Но, не оставляли одну.

— И, что? — спросил в темноту Вовка, шаря в карманах в поисках зажигалки.

— Где это мы? — откликнулась на его слова Света — темно, хоть глаз коли.

Вовка чиркнул зажигалкой. Крохотное пламя выхватило из пространства вокруг кусок стены и часть низкого потолка.

— Не гаси — послышался голос Сашки, у меня газета есть, та которую читали, в кармане, сейчас достану.

Скатанная в трубку газета, занялась ярко и весело, осветив стоящий в трех метрах от них автомобиль и запертые ворота напротив.

— В гараже каком-то, кажется — предположил Вовка.

— Похоже, у деда во дворе теперь есть гараж ... — поддержал его друг.

— А, чо за тачка? Сань посвети, я посмотрю, может, определимся, куда нас забросило на этот раз.

Сашка поднял повыше импровизированный факел.

— Копейка, ВАЗовская...

— Одиннадцатая — поправил Вовку Сашка.

— Ага — согласился тот — значит опять в семидесятых, ну, или где-то рядом. Убирай ворота Сань, пошли на воздух.

Как только Вовка прошел в проделанную Сашкой овальную дыру в воротах, как откуда-то сбоку, мелькнув темным призраком, с тихим рычанием на него бросился огромных размеров пёс.

Вовка инстинктивно отпрянул, выставляя руки навстречу опасности. Наступил на ногу идущей сзади Светы, запнулся и под тяжестью животного стал заваливаться на девушку. Сашка в последний момент успел схватить её за руку и оттолкнуть в сторону. Так что, молча борясь с псом, Вовка завалился обратно в гараж. Но внезапно пёс отпустил терзаемую Вовкину руку и отскочил, виляя хвостом, как метлой.

— Вот так... хорошая собачка... умная...

Это, ласково приговаривая, опустилась перед псом на колени Вета. Погладила по голове, почесала лохматый живот. Тот, блаженно закатив глаза, перевернулся на спину.

— Хороший, хороший... — Шептала девушка — хороший...

Ребята, стараясь не шуметь, осторожно прошли к прочной деревянной калитке. Теперь дом деда окружал еще и высокий, из плотно пригнанных друг к другу толстых досок, забор. Огромный овчар, преданно метя хвостом, плелся следом, чуть поскуливая.

На прощание Вета чмокнула его в нос. И Вовка аккуратно притворил калитку, опуская железный затвор изнутри, связанный с массивным кольцом снаружи.

— И куда нам? — Спросила Света, впрочем, ни к кому не обращаясь, когда они отошли от дома деда на довольно уже приличное расстояние.

— Ко мне в общагу — уверенно сказал Сашка — с комендой Володька договорится, а комнат у нас пустых полно было.

— Тогда вперёд Сань, показывай.

До рабочего общежития какого-то завода добрались без приключений, только вот на своих двоих. Такси в этот ранний час еще не ездили, как и автобусы. Да и денег у них местных не было.

Вовке понадобилось всего две минуты, на то, чтобы получить ключи от четырёх местной свободной комнаты. Вселились.

В окошко на первом этаже четырехэтажного здания общежития, заглянул горячий лучик послеобеденного солнца, щекоча щеку Свету, заставляя её проснуться.

Девушка открыла глаза, обвела помещение глазами. Голые стены, четыре кровати, на которых, не раздеваясь, поверх казённых покрывал, спали её друзья, и стол у окна. У дверей, на крашеном коричневой краской полу, свалены их вещи в солдатских вещмешках. Никаких тревожных предчувствий не было. И Света блаженно потянулась и улыбнулась щекотавшему её солнышку.

Следом открыл глаза и Вовка и тоже огляделся. Улыбнулся в ответ Свете и рывком сел.

— Всё спокойно? — потягиваясь, спросил он.

— Да, Вов, я ничего такого не вижу. Всё будет хорошо. Сегодня двадцать четвертое июня, тысяча девятьсот семьдесят пятого года.

— Откуда..?

— Ты сам расскажешь, как разговаривал с комендантом общежития, когда вы с Сашей пойдёте туалет и душевую искать, через десять минут — спокойно ответила Света.

— Ну, ты мать, даешь...

— Ага — вновь вытягиваясь на скрипучей кровати, произнесла та — и еще кое-что, только не скажу. И я отключаю свое виденье. Раз и всё. Как ты говорил? Как лампочку выключил? Вот и я выключила. Не хочу ничего больше знать.

Зашевелился на своей кровати Саня, проснулась и Вета.

— Умыться бы... — произнесла лениво Света со своего места.