В небольшой закрытой беседке, крыша которой была плоской и оказалась засыпана снегом, обнаружились двое дремлющих самцов с темно-бурой кожей, острыми и длинными рогами, у основания растущими в стороны, а затем загибающимися вперед и вверх. Они были одеты в теплые и пушистые шубы и шерстяные штаны светло-серого цвета, а в руках сжимали копья с длинными и широкими наконечниками, которыми можно было как колоть, так и резать.
— "А они крупные", — заметил стрелок, для проверки ткнувший одного из воинов кулаком в плечо. — "Похоже, уснули на посту".
— "Не удивительно: кого им тут было бояться? Эквестрия далеко, грифонам в подобную холодину, да еще среди ночи, летать тоже не сподручно... Вот и расслабились", — отозвался связист, быстро проверяя состояние пленников.
— "В домах только самцы", — доложил по внутренней связи медик. — "Спят как жеребята у кобылы за пазухой. Меня прямо умилиться тянет".
— "Похоже, тут что-то вроде поста пограничников: запас еды, оружие, теплая одежда и дрова для растопки печей... Вот ведь зажравшиеся дикари! Дерево сжигают в печах", — голос механика пылал праведным гневом. — "У них тут даже каменный уголь есть!".
— "Заканчивайте любоваться достопримечательностями: в проекторе запас энергии меньше чем на два часа", — прервал соратников пилот, которому тоже хотелось изучить быт яков, но вместо этого приходилось сидеть на левитационной платформе, парящей под самым куполом барьера. — "Если не поторопитесь, нам либо придется использовать еще один проектор, либо драться с просыпающимися дикарями. Лично я не хочу ни первого, ни тем более второго".
— "Точно-точно", — поддержал напарника медик. — "За растрату оборудования нас по гривам не погладят, а за ненужное кровопролитие, вообще могут баланс полезности порезать".
— "Тогда, давайте надевать ошейники и браслеты", — заявил стрелок. — "Боюсь, что-то одно их не удержит. Вот ведь отожрались...".
* * *
Выйдя из жарко натопленного дома в холодную ночь, старый шаман шумно втянул носом холодный воздух и поежился. В небе ярко светили звезды и луна, под ногами серебряным ковром сиял пушистый снег, в деревне царили покой и тишина...
"Обманчивые покой и тишина. Если я сейчас кину клич, все быки поднимутся как один и возьмутся за оружие... Чтобы бесславно пасть в бою, оставив телочек и телят совсем одних перед взором мрачных теней. Могу ли я так поступить? Нет", — плотнее закутавшись в шубу из шкуры белого медведя, самый уважаемый як горного поселка, шаркая копытами по заснеженной дорожке направился к костру, где виднелся силуэт взволнованного бычка, совсем недавно вышедшего из возраста взрослого теленка.
— Не спится, внук? — не доходя до круга света пары метров, с теплом в голосе спросил старик.
— Дедушка? — молодой ученик говорящего с духами, только сейчас заметивший, что на импровизированной площади уже находится не один, вздрогнул и обернулся к наставнику. — Мне неспокойно: странные видения мучают.
— Расскажи мне, — сделав еще несколько шагов вперед, шаман посмотрел на своего родича сверху вниз, изобразив на губах слабую улыбку.
— Мне видится... что тьма наползает с юга, — опустив морду к земле и зарывшись правой рукой в растрепанную гриву, произнес будущий хранитель племени. — Но разве такое возможно? Ведь на юге Эквестрия, а там живут пони, которыми правят принцессы-аликорны?
— Не все пони одинаковы, — поучительно заметил старший як. — И не тьма наползает с юга... Совсем не тьма.
— Правда? — вскинув голову, молодой бык с надеждой уставился в морду учителя. — Значит мои видения — ложны?
— Увы, ученик, но нет, — покачал рогатой головой старик. — Просто ты еще не настолько опытен, чтобы правильно их трактовать. Ну да это дело опыта и у тебя еще все впереди.
— Но что тогда я видел? — давно привыкнув к манере речи своего предка, юный одаренный задал уточняющий вопрос.
— Духи говорят, что из древности прошлого вернулась великая тень, которая накроет собой часть Эквуса и навсегда изменит будущее, — взгляд говорящего с духами стал расфокусированным, а голос обрел новую глубину. — Мрачные и тяжелые времена ждут наш народ, но если мы перенесем все испытания, которые подкидывает наша судьба, то возвеличимся над многими... Но прежде, нас ждут опустошение и бессилие.
— Мы... Мы должны разбудить вождя! — вскинулся молодой бык и уже хотел бежать к самому большому дому, но был вынужден остаться на месте из-за широкой ладони, которая легла ему на плечо. — Дедушка, разве мы не станем сражаться?
— Вступать в бой стоит только в двух случаях: когда есть шанс победить, либо когда альтернативой является неизбежная смерть, — взгляд старшего яка прояснился и затвердел. — Этой ночью нам не грозит смерть, лишь урон гордости и чести племени. Победить же мы вряд ли сможем...
— Но ведь... — хотел было возразить юный говорящий с духами, но учитель встряхнул его будто соломенное чучело, заставив громко клацнуть зубами.
— Уйми свой нрав, ученик, — рыкнул старик, после чего смягчил голос. — Твоя сестра носит в чреве новую жизнь, мать воспитывает младшего брата... Неужели ты желаешь им горя? Неужели стремишься оставить одних перед взором древней тени?
— Я... — слова застряли в горле бычка.
— Я оставляю тебе свой бубен с душами прежних хранителей племени: с восходом солнца, тебе придется стать новым шаманом, — старик разжал хватку и спрятал кисти рук в рукавах шубы. — В моем поступке нет чести, но раз уж перед нами стоит выбор... то я выбираю свой долг.
— Я буду драться вместе с тобой! — блеснув слезами в уголках глаз, воскликнул молодой одаренный.
— Как твой учитель, я приказываю тебе идти в дом и лечь спать, — отстранившись от эмоций, монотонно произнес старшый як. — Поручаю тебе, в мое отсутствие заботиться о нашем народе, воспитать приемника, обзавестись сыном и внуками.
— Но... — снова захотел возразить бычок.
— Такова моя последняя воля, — констатировал старик. — Ступай сейчас же!
Всхлипнув, ученик опустил голову, а затем сорвался с места и побежал прочь. Учитель был уверен, что внук его не ослушается, а когда-нибудь в будущем, когда сам станет дедом, возможно даже простит.
"Сегодня я лишусь своей чести и права присоединиться к прежним хранителям племени... Но они будут жить, а значит мой долг как защитника, будет исполнен".
Враг все приближался, бесшумно и неотвратимо как сама тень. Костер почти прогорел, когда в ночном небе появились черные прямоугольники, окруженные холодной, искусственной силой, с которых вниз упали несколько предметов. Поселок тут же был окружен слабым сдерживающим полем, которое без труда смог бы разорвать даже слабенький шаман, а под ним стал распространяться сонный газ.
— Вот он я! — выпрямившись во весь немалый рост, старик развел руки в стороны и громогласно потребовал. — Бейтесь со мной! Докажите, что есть среди вас те, кто умеют держать в руках доброе оружие, а не одни лишь трусы, умеющие только прятаться за своими игрушками! Выходи на смертный бой, тень, либо пойди прочь от порога моего дома!
Потекли секунды, прямоугольные плиты все кружили над крышами, а газ уже заполнил все пространство под куполом. Впрочем, для опытного шамана не составило большого труда защитить себя от столь топорного воздействия. Он все стоял, ожидая ответа на свой вызов, либо подлого удара, который оборвет жизнь старого труса, за гордыней пытающегося скрыть боязнь перемен.
"Ну же, тени, дайте мне уйти, сохранив если не честь, то хотя бы достоинство".
Внезапно, с одного из прямоугольников спрыгнул черный силуэт, в доли секунды преодолевший расстояние до земли. Он приземлился точно в костер, ударной волной раскидывая снег и угли, погружая пространство импровизированной площади в полумрак, который разгонял лишь свет луны.
Довольно высокий, пусть на взгляд старика и худой жеребец, одетый в облегающие черные штаны и рубаху, всем своим видом излучал уверенность и азарт. Его рог был искривлен словно лезвие кинжала, красные глаза постепенно затапливало расплавленное золото, обнаженные в усмешке клыки обещали боль и страдания.
"Силен", — оценил своего противника як и расстегнув шубу, скинул ее на снег, оставаясь одетым в одни только штаны.
Враг вскинул руки и с его пальцев в шамана устремились ветвистые, темно-фиолетовые молнии. Защитник племени подставил под темную волжбу ладони и укрепив их духовной силой, перенаправил удар в землю. Раздались треск, а затем грохот взрыва, которые впрочем никого не разбудили.
Единорог совершил движение руками, будто бы толкал воздух и яка едва не повалил на снег удар телекинетической волны. Но шаман все же устоял, а его собственные глаза засияли белым, предваряя высвобождение могучей ауры.
"Мать сыра земля, отец ветер... К вам взываю; на вас уповаю; вам свою душу вверяю...".
Теперь уже чужаку пришлось прилагать усилия, чтобы устоять на месте, а не отступить под напором поднявшегося ветра. Тем временем, в руках у старика сформировалось древко копья с листовидным наконечником, состоящего из уплотненной духовной силы.
— Это будет интереснее, чем я думал, — усмехнулся темно-серый пони, в руках у коего материализовались два кривых меча из ожившей тени, по которым тут же начали бегать разряды молний.
Миг и жеребец появляется слева от быка, нанося удар левым мечом в живот. Не без труда старик отвел атаку в сторону обухом копья, а затем сам попытался нанести рассекающий удар по шее противника, но тот легко уклонился, чтобы в следующую секунду появиться за спиной шамана, полосуя его шкуру крест накрест.
"Больно...", — пронеслась одинокая мысль в голове двурогого самца, в то время как морда продолжала выражать спокойствие и хладнокровие.
Разворот и подсечька... Попытка задеть верткую тень обухом... Укол скорее на удачу... Боль-боль-боль! Укрепленное тело выдерживало скользящие взмахи мечей, но пораженная темной магией кожа расползалась, словно старая и истлевшая ткань. Кровь шамана дымилась на морозе, окрашивая в багровые тона ранее белый снег.
Враг с ним играл...
Враг был силен и быстр...
Враг был неопытен.
Во время очередного выпада теневым мечом нацеленным в живот, старик не стал уклоняться или защищаться, а вместо этого позволил лезвию войти в свою плоть, чем немало изумил темно-серого жеребца. Духовное оружие выпало из рук и распалось хлопьями, а затем широкие ладони схватили голову замешкавшегося пони с двух сторон и дернули вниз, на встречу взметнувшемуся вверх копыту.
— Вот так... — сокрушающий удар практически смял морду единорога. — И еще.
Схватив черную гриву, бык заставил врага разогнуться, а затем сжатым кулаком свободной руки ударил его по разбитой морде. Повторив то же действие еще дважды, он перехватил пони поперек тела, вскинул над головой и вложив в это действие всю силу, обрушил на каменную твердь под своими ногами.
— Ха... Ха... Ха... — грудь старика тяжело вздымалась, пар шел от ран и вырывался изо-рта, сияние в глазах практически померкло.
Противник обратился тенью, которая стремительно метнулась в сторону, а затем поднялась с земли вновь обретая объем. Он снова был цел и невредим, но на этот раз по настоящему взбешен.
Рывок и бык отступает на шаг под хруст собственных ребер. Хук и голова старика дергается из стороны в сторону. Апперкот и морда шамана смотрит вверх, а зубы и расколотая нижняя челюсть, осыпаются из рта.
Упав на колени, говорящий с духами затухающим взглядом посмотрел на своего убийцу, который снял с пояса матово-черный цилиндр, из которого появилось рубиново-красное лезвие света. Необычный меч поднялся вверх, а в воздухе прозвучали слова единорога:
— Ты славно бился, шаман. Твое племя может гордиться тобой. Я же окажу тебе последнюю честь...
"Больно, мама", — подумал як, а затем его разум угас.
Тень, подхватив отрубленную голову, используя все свои знания о медицине, наложил консервирующие чары и передал свой трофей в руки подошедшего солдата. После этого он обратился к магической силе пропитывающей землю, заставив ее поглотить обезглавленное тело, а на месте гибели своего противника, воздвиг каменную плиту с изображением бычьей морды.
— Продолжаем захват, — скомандовал единорог, все еще ощущая фантомную боль от ломающихся костей черепа. — Передайте штабу, что у нас образовались сложности: подробный отчет я составлю сам.
* * *
Далеко в южной пустыне, образовавшейся на месте обширных прерий из-за давно забытой войны, у основания одного из курганов находились трое существ. Первым был огромный трехголовый пес, в холке стоя на четырех лапах, достигающий аж пяти метров, обладающий впечатляющим набором когтей и клыков, а так же густой коричневой шерстью. Вторым был причудливый монстр, в облике которого переплетались черты шакала и тигра, под шкурой которого бугрились могучие мускулы, а руки и ноги оканчивались острыми загнутыми когтями (одет он был в набедренную повязку, оставляющую открытым вид на лохматую шкуру). Последним, но не по значению, являлся высокий и худощавый, одетый в темно-синий балахон, серокожий пожилой козел, в глазах которого легко читался могучий ум, а подбородок украшала тонкая седая бородка.
— Эта гробница должна быть где-то здесь, — оглаживая бороду пальцами левой руки, медленно произнес Грогар.
— Ты говорил это вчера и позавчера, и за день до этого, — недовольно отозвался Ауисотль, еще какие-то два года назад спокойно спавший в своей гробнице, а теперь вынужденный как и цербер, за каким-то Дискордом выкраденный из тартара, следовать за древним некромантом, выполняя роль то ли защитника, то ли посыльного (нужно же козлу хоть кого-то посылать?).
— Тебе ли не знать, что время — тлен? — скосив взгляд глаз с вертикальными зрачками на своего собеседника, надменно спросил обладатель двух внушительных витых рогов.
— Я бы предпочел тратить этот тлен, в куда более приятном месте, с большей пользой, — фыркнул бог крови, почти полностью лишившийся своих истинных сил.
Грогар не стал продолжать разговор, вместо этого повернувшись мордой к востоку, стал наблюдать за восходящим солнцем. Скоро в пустыне должно было стать крайне неуютно...
"Плевать. Если я не потороплюсь, то могу упустить самый удачный момент явить себя миру. Что такое жалкие неудобства, в сравнении с божественной мощью?", — поймав себя на том, что мыслит как классический, шаблонный злодей из приключенческих книжек, старый козел усмехнулся.
Себе-то он мог не врать: его цели просты и очевидны, пусть и идет к их достижению он довольно окольными путями...
Примечание к части
Жду отзывов.
Прошу обратить внимание на рассказы "Добро с копытами", "Господин Органа" и "Злая шутка".
16
Что из себя представляет подготовка к отправке посла в соседнее, условно враждебное государство? Блюблад мог бы рассказать об этом процессе очень многое, начиная от личного опыта полученного еще в предыдущей жизни, заканчивая знаниями полученными на личной шкуре уже будучи единорогом. Как ни странно, но эти варианты отличались друг от друга исключительно в способах доставки дипломатов из пункта "А", в пункт "Б".
