Джо Аберкромби Полмира

— Гляньте на этих монстров, — прошептал Бренд.

— Корабли из Империи Юга, — сказал Ральф. — Там экипаж в три сотни человек.

— Эти люди ему и нужны, — сказал Отец Ярви. — Чтобы сражаться в его глупой войне против Конного Народа.

Колючку совсем не радовала мысль о том, чтобы снова сражаться с Конным Народом. Или если уж на то пошло, о том, чтобы остаться в Кальиве на лето. В рассказах ее отца он пах намного лучше.

— Думаете, он захочет нашей помощи?

— Определенно захочет, как мы захотим его помощи. — Ярви нахмурился, глядя на зал принца. — Вопрос в том, потребует ли.

От многих других он потребовал. В гавани толпились люди с кислыми лицами со всего Расшатанного моря, и все застряли в Кальиве, покуда принц Варослав не решит убрать цепи с реки. Они бездельничали хмурыми группами вокруг провисших палаток и под трухлявыми навесами, играли шулерскими игральными костями, пили кислый эль, очень громко ругались и безучастно смотрели на все, и на новоприбывших в частности.

— Лучше Варославу поскорее найти этим людям врагов, — прошелестел Ярви, когда они сошли с Южного Ветра. — Прежде чем они не нашли кого-нибудь поближе.

Фрор кивнул, привязывая конец носового троса.

— Нет ничего опаснее, чем бездельничающие воины.

— Они все смотрят на нас. — Бинты Бренда сняли этим утром, и он продолжал нервно потирать струпья от веревок, тряся руками.

Колючка ткнула его локтем:

— Может твоя героическая слава идет впереди тебя, Подниматель Кораблей.

— Скорее там идет Отец Ярви. Не нравится мне это.

— Тогда притворись, что нравится, — сказала Колючка, принимая самый храбрый вид и встречая с вызовом каждый взгляд. Ну или со всем вызовом, который она могла изобразить, когда горячий ветер хлестал ее глаза песком и хлопал ее рубашкой по потной спине.

— Боги, как тут воняет, — приглушенно сказал Бренд, когда они сошли со скрипящей пристани на Отца Землю, и Колючка не могла бы с этим поспорить, даже если бы смогла для этого глубоко вздохнуть. На кривых улочках всюду валялся засохший навоз, собаки грызлись из-за мусора, на кольях перед дверьми были насажены мертвые животные.

— Они это продают? — пробормотал Бренд.

— Они их приносят в жертву, — ответил Отец Ярви, — чтобы их боги могли видеть, какой дом принес жертву, а какой нет.

— А что насчет тех? — Колючка кивнула в сторону нескольких ободранных тел, висящих на мачте, поднятой посреди площади. Тела покачивались, и на них кишели мухи.

— Дикари, — прошелестел Ральф, хмуро глядя на них.

С неприятным шевелением в животе Колючка осознала, что блестящие тела были похожи на людей.

— Конный Народ? — прохрипела она.

Отец Ярви мрачно покачал головой.

— Ванстеры.

— Что? — Боги знали, что на свете было мало людей, которых Колючка любила меньше ванстеров, но она не видела ни одной причины, по которой принц Кальива стал бы сдирать с них кожу.

Ярви указал на буквы, нацарапанные на деревянной табличке:

— Команда, которая отказалась выполнить пожелания принца Варослава и пыталась уплыть. Остальные люди Расшатанного моря не очень хотят последовать их примеру.

— Боги, — прошептал Бренд, только сейчас услышавший жужжание мух. — Разве Гетланд хочет помощи от человека, который устраивает такое?

— Что мы хотим не всегда совпадает с тем, что нам нужно.

Дюжина вооруженных людей прокладывала себе путь через хаос доков. Возможно принц и был в состоянии войны с Конным Народом, но его люди не сильно отличались от тех ужаков, которых Колючка убила выше по Запретной. Среди них была очень тощая женщина, с шелкового платка на ее черных-пречерных волосах свисали монеты.

Она остановилась перед ними и изящно поклонилась, на ее стройной шее покачивалась сумка для книг.

— Я служительница Варослава, великого принца Кальива.

— Что ж, а я...

— Вы Отец Ярви, министр Гетланда. Принц дал мне указание сопроводить вас до его замка.

Ярви и Ральф обменялись взглядами.

— Я должен быть почтен или напуган?

Женщина снова поклонилась.

— Я посоветовала бы вам и то и другое. И еще поторопиться.

— Я прошел долгий путь ради аудиенции, и не вижу причин мешкать. Ведите нас.

— Я выберу несколько человек, чтобы пошли с тобой, — прорычал Ральф, но Отец Ярви покачал головой.

— Я возьму Колючку и Бренда. Если сопровождать меня будет немного человек, и к тому же молодых, это будет жестом доверия к хозяину.

— Вы доверяете Варославу? — пробормотала Колючка, когда люди принца собрались возле них.

— Я могу притвориться.

— Он узнает, что вы притворяетесь.

— Конечно. На таких шатких фундаментах и строятся хорошие манеры.

Колючка поглядела на Бренда, и он посмотрел в ответ с этим своим беспомощным видом.

— Будь осторожна, — донесся до нее голос Скифр. — Даже по безжалостным стандартам степи принц Варослав считается безжалостным человеком. Не попадай под его власть.

Колючка посмотрела на огромные цепи, натянутые через реку, на качающиеся тела, и могла лишь пожать плечами.

— Мы все теперь в его власти.

Внутри замок принца Кальива казался еще больше. Его каркас был сделан из стволов огромных деревьев, все еще стоявших корнями в плотно утоптанной земле. Столпы света, наполненные медленно двигающимися пылинками, пронзали пространство из окон высоко наверху. Там была длинная костровая чаша, но пламя уже едва горело, и отдающееся эхом пространство казалось почти прохладным после жары снаружи.

Варослав, принц Кальива, был намного моложе, чем ожидала Колючка. Наверное, лишь несколькими годами старше Ярви, но без волос на голове и на подбородке. Не было даже бровей, он был гладким, как яйцо. Он не возвышался, но сидел на стуле перед костровой чашей. Он не был большим мужчиной, не носил никаких украшений и не хвастался оружием. Его безволосое лицо не было ужасающе хмурым, лишь каменно-бесстрастным. Она не смогла бы рассказать о нем ничего, чтобы он показался слушателю грозным, и тем не менее, он был грозен. И чем ближе их подводили к нему по отдающему эхом полу, тем более и более грозным он выглядел.

К тому времени, как Бренд за плечами Отца Ярви оказался в десяти шагах от его стула, Колючка уже боялась принца Варослава больше, чем кого угодно в своей жизни.

— Отец Ярви. — Его голос был сухим и тихим, как шорох старых бумаг, и от него у нее вспотела спина и побежали мурашки. — Министр Гетланда, и высока́ честь вашего визита к нам. Добро пожаловать в Кальив, Перекресток Мира. — Его взгляд сместился на Бренда, на Колючку, вернулся к Ярви, и принц потянулся, чтобы дернуть за ухо огромную гончую, свернувшуюся у ножек его стула. — Это хорошо просчитанный комплимент, что человек такого уровня стоит передо мной с таким небольшим сопровождением.

Колючка и в самом деле чувствовала себя несколько одиноко. Кроме пса, размером с медведя, в замке было множество охранников, с луками и кривыми мечами, длинными копьями и странными доспехами.

Но если Ярви и был напуган, то он не показывал этого ни на волос.

— Я знаю, что мне не понадобится ничего в вашем присутствии, великий принц.

— Вам и не понадобится. Я слышал, с вами эта ведьма, Скарайой. Ходящая по Руинам.

— Вы прекрасно информированы, как и полагается великому лорду. Мы зовем ее Скифр, но она с нами.

— И все же вы держите ее подальше от моего замка. — Смех Варослава был жестким, как лай собаки. — Это было тоже хорошо просчитано. А кто эти молодые боги?

— Задние весла моей команды. Колючка Бату, которая убила шесть ужаков в стычке на Запретной, и Бренд, который принял на свои плечи весь вес нашего корабля, когда мы переходили через высокий волок.

— Убийца ужаков и Подниматель Кораблей. — Бренд неуютно поежился, когда принц бросил на них испытующий взгляд. — Приятно видеть такую силу, мастерство и храбрость в столь юных. Можно почти поверить в героев, а, Отец Ярви?

— Почти.

Принц дернул головой в сторону своей тонкой, как ива, служительницы.

— Подарок на память для завтрашних легенд.

Она достала что-то из своей сумки на шее и положила в ладонь Бренда, потом проделала то же с Колючкой. Большая грубая монета, на которой была неровно отчеканена вставшая на дыбы лошадь. Монета из красного золота. Колючка сглотнула, пытаясь оценить ее стоимость, и поняла, что никогда еще не держала в руках так много.

— Вы слишком щедры, великий принц, — прохрипел Бренд, уставившись на монету широко раскрытыми глазами.

— Достойные деяния заслуживают достойных вознаграждений от достойных людей. Или иначе зачем вообще возвышать людей? — Немигающий взор Варослава переместился на Ярви. — Если это ваши задние весла, то какие чудеса могут представлять собой остальные?

— Осмелюсь сказать, некоторые из них могли бы заставить испариться все остальное ваше золото прямо у вас на глазах.

— Не бывает хорошей команды без нескольких плохих людей. Не все могут быть праведными, а, Отец Ярви? А те, кто правит, особенно.

— Власть означает, что одно плечо всегда в тени.

— Так и есть. А как поживает сокровище севера, ваша мать, королева Лаитлин?

— Она больше не моя мать, великий принц. Я отказался от семьи, когда произнес свою клятву Министерству.

— У вас, северян, странные обычаи, — и принц лениво потеребил уши своей гончей. — Думаю, узы крови нельзя разорвать словом.

— Правильные слова могут ранить глубже мечей, а клятвы особенно. Королева ждет ребенка.

— Быть может, наследника Черного Стула? Такие новости на вес золота в эти несчастные времена.

— Народ ликует, великий принц. Она часто говорит о своем желании снова навестить Кальив.

— Умоляю, не слишком скоро! Моя казна все еще не залечила шрамы от ее прошлого визита.

— Быть может, мы сможем придумать соглашение, которое залечит те шрамы и в придачу увеличит вашу казну?

Пауза. Варослав посмотрел на женщину, и она мягко встряхнулась, монеты, свисавшие с ее платка, закрутились и заблестели у нее на лбу.

— Так вот зачем вы приплыли так далеко, Отец Ярви? Наполнить мою сокровищницу?

— Я приплыл в поисках помощи.

— А, вы тоже желаете щедрот великих людей. — Еще одна пауза. Колючка почувствовала, что между этими двумя ведется какая-то игра. Игра слов, но не менее мастерская, чем упражнения на тренировочной площадке. И даже более опасная. — Лишь назовите ваше желание. Если только вы не ищете союзников против Верховного Короля в Скекенхаусе.

Улыбка Отца Ярви не соскользнула ни на волос.

— Я должен был понимать, что ваш острый взгляд проникнет в самую суть вопроса, великий принц. Я — и королева Лаитлин, и король Утил — боимся, что Мать Война может расправить свои крылья над всем Расшатанным морем, несмотря на все наши усилия. У Верховного Короля много союзников, и мы пытаемся уравновесить чаши весов. Тем, кто процветают в торговле на Священной и Запретной, возможно, придется выбирать сторону...

— И все же я не могу. Как вы видели, у меня есть свои проблемы, и нет помощи, которую я мог бы предложить.

— Могу ли я спросить, есть ли у вас помощь для Верховного Короля?

Принц прищурился.

— Министры продолжают прибывать на юг с этим вопросом.

— Значит я не первый?

— Мать Скаер была здесь не далее как месяц назад.

Теперь помедлил Отец Ярви.

— Министр Гром-гил-Горма?

— От лица Праматери Вексен. Она явилась ко мне с дюжиной воинов Верховного Короля и предупредила меня не плавать в Расшатанное море. Можно было даже подумать, что она угрожала. — Гончая подняла голову и зарычала, струйка слюны стекала у нее изо рта и капала на пол. — Здесь. В моем замке. Меня так и подмывало содрать с нее кожу на площади, но... это не казалось благоразумным. — И он успокоил пса, тихонько шикнув.

— Значит, Мать Скаер сохранила свою кожу?

— Мне бы она не подошла. Она отплыла на юг на носу корабля Верховного Короля, направляясь в Первый из Городов. И хотя ваши манеры мне нравятся намного больше, боюсь, могу лишь дать вам то же обещание.

— А именно?

— Помогать всем моим добрым друзьям вокруг Расшатанного моря одинаково.

— В смысле, никак.

Принц Кальива улыбнулся, и от этого Колючку бросило в холод даже больше, чем от его хмурого взгляда.

— Вы известны как весьма хитроумный человек, Отец Ярви. Уверен, вам не нужна помощь, чтобы разъяснить смысл. Вы знаете, где я сижу. Между Конным Народом и огромными лесами. Между Верховным Королем и императрицей. На перекрестке мира и с опасностями повсюду вокруг меня.

— У всех нас есть опасности, с которыми приходится бороться.

— Но у принца Кальива должны быть друзья и на западе, и на востоке, и на севере и на юге. Процветание принца Кальива зиждется на равновесии. У принца Кальива должна быть нога на каждом пороге.

— Сколько у вас ног?

Пес навострил уши и снова зарычал. Улыбка Варослава медленно, как тающий снег, исчезла.

— Мой вам совет. Перестаньте говорить о войне, Отец Ярви. Возвращайтесь в Гетланд и сглаживайте путь Отцу Миру, что, как я понимаю, и должен делать мудрый министр.

— Так я и моя команда вольны покинуть Кальив, великий принц?

— Заставлять министра Утила остаться против его воли? Это тоже было бы неблагоразумным.

— Тогда я смиренно благодарю вас за ваше гостеприимство и за ваш совет, правильно понятый и принятый с благодарностью. Но мы не можем вернуться. Мы должны со всей поспешностью продолжить свой путь в Первый из Городов и искать помощи там.

Колючка глянула на Бренда и увидела, что он сглотнул. Отправиться в Первый из Городов, за полмира от дома. Она почувствовала вспышку восторга от этой мысли. И вспышку страха.

Варослав только презрительно фыркнул.

— Желаю вам удачи. Но боюсь, вы ничего не получите от императрицы. В ее преклонном возрасте она стала еще более набожной, и не будет иметь дела с теми, кто не поклоняется ее Единому Богу. Есть только одно, чего она жаждет больше, чем бормотания священников. Это пролитая кровь. И еще эльфийские реликвии. Но потребуется преподнести ей в дар нечто величайшее из всего раскопанного, чтобы заслужить ее благосклонность.

— О, великий принц, где бы я нашел что-то подобное? — Отец Ярви низко поклонился, сама невинность и кротость.

Но Колючка видела хитроумную улыбку в уголке его рта.

Часть ІІІ

Удача

Боги видели, стопка разочарований этого путешествия была выше головы Бренда. Столько всего отличалось в худшую сторону от историй, которые рассказывали, и от песен, которые пели в Торлби. А о многом народ и вовсе предпочитал умалчивать.

Например, обширные болота вокруг устья Запретной — тучи жалящих насекомых, назойливо жужжащих на берегах вонючего ила, где они встречали серые рассветы, промокшие от болотной воды и распухшие от зудящих укусов.

Или длинное побережье Золотого моря — жалкие маленькие деревушки за жалкими маленькими заборами, где Отец Ярви спорил на странных языках с пастухами, чьи лица были выжжены солнцем. Галечные берега, где команда устанавливала круги шипящих факелов и лежала в ночи, наблюдая и вздрагивая от каждого звука, в уверенности, что бандиты поджидают прямо за границей света.