Колька

* * *

Лето пролетело, как и не было. Опять шумная столица, лицей и... одноклассницы. За долгие каникулы похорошели, глазками стреляют, форменные плиссированные юбочки, когда садятся, повыше подтягивают, чтобы ножки в чулочках продемонстрировать — Колька уже проверил у некоторых, что никак не жутко неудобные для него колготки. Пришлось Галку приструнить — уменьшившиеся параллельные классы объединили — чтобы не шипела, ни словом, ни взглядом даже намека в школе не подала. Дома свое получит... если настроение на нее будет. А здесь он свободный охотник!

Вечерком можно симпатичненьких якобы скромниц на свиданьице в какой-нибудь клуб пригласить. И там потискать в свое удовольствие. И не только — местечко для обоюдных ласк всегда найдется. Вот только какие-то они в основном неумехи. И без резинки развлекаться не стоит — мамка с тетками когда-то крепко-накрепко вдолбили в голову технику безопасности. Хотя с тоненькой эластичной, но преградой — не совсем то. С другой стороны — насколько же увлекателен сам процесс покорения девичьего сердца! Иногда от первых любующихся взглядов и ничего не значащих записочек до чего-то большего недели проходят. Зато потом как хорошо медленно, расстегивая пуговку за пуговкой, добираться до неисследованной еще полноценно грудки, затыкая поцелуями торопливо-испуганное "Нет-нет!" Забраться потом в трусики и пальцами довести, чтобы сама запросила большего. Чтобы бегала за ним с трепещущим взглядом и открытым текстом говорила, что предки к знакомым на день рождения сегодня уматывают. Великодушно соглашался посетить и затем, качественно приласкав, иногда весьма удивиться — и как она без этих удовольствий до пятнадцати лет дожила? Редко, но случалось. Впрочем, почувствовать себя мэтром и, обучая шаг за шагом, раскрепостить прелестницу тоже очень приятно. Аж пищит от радости, еще неумело изображая стриптиз. Приходилось тонко намеками поправлять. Не стоит сразу демонстрировать уже напрягшуюся в ожидании мужских пальцев горошинку соска. Приоткрой на долю секунды и опять спрячь. Да не забудет он чуть позже и губами, и языком груди приласкать. Трусики надо стягивать медленно, повиливая попочкой и прикрывая ладошкой самое сокровенное. Разве что чуть-чуть растопырить пальчики, предъявляя уже вылезший бугорок наслаждения. Ни в коем случае не трогать его — это прерогатива мужчины.

* * *

Проверил, наверное, треть старших классов лицея из тех, кто посмазливее, пару раз наткнувшись на совсем уж неподобающее — сунул, а там как чайная ложечка в стакане. Шлеп, шлеп по стенкам без какого-либо удовольствия. Вот тебе и скромненькие на первый взгляд нимфетки. То ли они отвадили от "большой охоты", то ли просто пресытился, но стал еще больше времени уделять растущим на глазах малышам. Вот где настоящая радость! С любимыми спиногрызеньками. Разницы между своими детьми и братишкой не видел — все родные. Терпеливо отучал от сосок. Радовался их успехам, как своим. На фоне "пап-Коль" от Сашеньки с Дениской и просто "папа" Максимчика и сестрицы к Вадиму, совершенно естественно сам перешел к такому же наименованию мамкиного ненаглядного. В ответ частенько слышал "сын" и совершенно перестал апеллировать к матери из-за нечастых наказаний отца за какие-либо проступки. У родителей мнение на воспитательный процесс не различались. Тоже мне возмездие — не отпустить поздно вечером, когда маленькие уже сладко спят в своих кроватках, на свиданку. Можно ведь заняться в своей комнате компьютерами. Собрал себе относительно мощную машину с несколькими процессорами, поэкспериментировал с платами расширения, к собственному удивлению забросив игры. Тратить время на эту ерунду — нонсенс. Помог Полинке с компьютерной грамотностью. Сестрица терпеливо училась и вскоре вполне обоснованно обкакала восьмую "винду" и якобы доведенную "десятку" — на "Windows 7 Ultimate x64" все летает не хуже без излишних заморочек.

* * *

По началу летних каникул в "Загородный домик" отправились большой компанией. Места хватило всем. Полинкины дед с бабкой давно были здесь своими, не говоря уже о Валентине с верзилой-мужем. Внешне серьезный Юрь Мишич обожал подкалывать с невозмутимым лицом. С заметным удовольствием, думая, что никто не видит, шлепал жену по упругой попе и совершенно не предъявлял претензий к Кольке. Давно все знал, по доброму, открыто улыбаясь. Дениске дылда нравился. Мальчонка с удовольствием забирался на плечи папы-Юры — далеко видно. Но, при наличии рядом пап-Коли, предпочитал устроиться в его руках. Жили дружно, часто устраивая веселые посиделки на озере. Галку от кухни почти отстранили — перед ней с Колькой была поставлена задача на следующий год разделаться со школой. А то дебелая семнадцатилетняя девица — разнесло, как на дрожжах, впрочем, это ее совершенно не портило — слишком уж выделялась на фоне плоскогрудых одноклассниц. И не только внешним видом. За пару с лишним лет втянулась в учебу и вылезла в отличницы. Не по всем предметам, но в подавляющем большинстве. Задача ни ей, ни тем более Кольке непосильной не казалась, так как часть обязательных экзаменов уже было сдано. Посидеть пару часов в самую жару под кондиционером в коттедже — не проблема. Учебники не нужны. Точнее — в сети выложены электронные версии с гиперссылками на энциклопедии и кучей поясняющего видео по каждой теме. С языками тоже не очень сложно — нашел себе собеседника в той же Англии и болтай с ним по скайпу, оттачивая произношение. Сестрицу мамка вообще обещала следующим летом на месяцок туда отправить в специальную школу для углубленного изучения англицкого. Достает Кольку учеба — так вот же Галка! Пухленькая, но упругая во всех местах, уже много умеющая и всегда покорная, проявляющая кое-какую инициативу только в постели.

К концу июня взрослые улетели обратно — работа не ждет. Стало немного грустнее, но скучать не давали маленькие. Из озера их было не вытащить. Радостного визга и брызг — море! Только на покушать или когда глазки слипаются. Бабушка, сидя под тентом, контролировала и величавым жестом в очередной раз посылала Карамболя вытолкать из воды пупса, пытающегося забраться на глубину. Виктор Викторович ненавязчиво учит жизни. И сестрица — удивительно тихая в последнее время, расцветающая женскими статями буквально на глазах. Уже сейчас видно, что будет писаной красавицей. Сильной, гордой, недоступной столичным повесам — характер проглядывает во время ежевечерних бесед с дедом. Полинка частенько дает весьма точные определения всем обсуждаемым сторонам жизни. Определилась на ближайшие годы — только МГИМО. И никаких сомнений, что все у нее получится — целеустремленная, упорная, в лицее ни одной четверки, все контрольные пишет на отлично.

* * *

А вот следующим летом у лесного озера что-то было уже не так. Одна радость — маленькие. Залезут втроем, как на дерево, требуют с мостков — зимой построили — в воду ухнуть. Плавают уверенно, ныряют любимые головастики. Сердце радуют своим веселым смехом. Почемучкают постоянно — иногда непонятно, как отвечать. Мамка с Вадимом целый день глазами милуются, только на детей с удовольствием отвлекаются. У Валентины с ее Юрь Михом тоже отношения в полном порядке. Со стороны хорошо видно, что обоих все устраивает. И мягкая Катенька в свою очередь довольная — на работе была строгой и обязательной, а здесь утонула в малышах. Все маленьким бесенятам позволяет. Оккупировала кухню и готовит в первую очередь для них.

Казалось бы, живи и радуйся, ан нет — отсутствует что-то такое, без чего и краски не очень яркие, и даже (не рано ли?) постельные утехи с уже восемнадцатилетней зубрилой-Галкой не особо интересны. Вроде ЕГЭ на достаточном уровне сдала, в медицинский с гарантией поступила, но все равно еще чего-то учит. Не устраивает, считай, уже студента физмата МГУ, покорная пухляшка? Есть мотоцикл — права зимой походя получил — гони вечерком в курортный городок, выбирай на любой вкус среди отдыхающих и раскладывай в так и непроданной квартирке. Вскидывает бедра и бесстыдно визжит, по ногам пробегают судороги — кончила так, как никогда до этого. Чуть отдохнула и вновь желает получить неведомых ранее забав? Без проблем! Со всем опытом подготовит ее и еще не раз за ночь вознесет на пики наслаждения. Иногда Колька так отдолбит, что утром не в состоянии на седло двухколесного транспортного средства сесть — отправляется пешочком домой в раскоряку. А ему что? Рукой помахал довольной девчонке и умчался на лесное озеро к чистым радостям с малышней.

Взрослые в первых числах июля привычно в Москву усвистели — работа и еще раз работа. Вадима, пожаловав очередное звание, на отдел поставили. Орденом в прошлом году облагодетельствовали за успехи по охране секретов страны. Тогда еще подполковник принес домой, гордо предъявил и обратно в служебный сейф утащил — не положено им наградами светить. Парадный мундир с тремя звездами при двух просветах на каждом погоне в шкафу пылится — при виде деятельности полковника Морозова форма одежды только гражданская.

Успокоился Николай, встретив в аэропорту вернувшуюся из-за границ сестренку. Обнял светлую, запретно к губам приложился. А Полинушка только обаятельно улыбается, голубыми бездонными глазищами хлопает. Обстоятельно рассказывает про Биг-Бен и двухэтажные автобусы, которые не по той стороне улицы катят — в первое время казалось, что вот-вот в лоб столкнутся. Привезли с дедом к озеру — бабушку и детей затискала, обцеловала. К Катеньке приникла, в обе щеки чмокнула. Даже Галке, как не совсем чужой, приветливо ладошкой помахала. Метнулась в коттедж, вернулась в купальнике, одарив юностью и одновременно уже женским совершенством, рыбкой с мостков прыгнула и помчалась гибким баттерфляем — давно уже качественно освоила — к другому берегу. Колька догнал, любуется, отчетливо понимая, что нельзя — родная сестра же! — но все равно глаз оторвать от девичьей красоты не может. Кое-как заставил себя вида не показывать.

Жизнь снова засверкала яркими красками. Слушал рассказы о "загарманицах", сам делился интересным, что в интернете надыбал. Шутил, восхищаясь светлой улыбкой, хохотал от ее довольно злободневных острот. Бесился в озере вместе с сестренкой и малышами, рассказывал специально выисканные в сети сказки. Галка и девки в курортном городке оказались забыты напрочь. Возил туда вечерами Полинку на мотоцикле. Развлекались на аттракционах, ужинали в ресторанчиках, танцевали нечто непонятно-современное. Любовался тайком, стараясь не ревновать, когда с другим на танцпол шла — не его эта девушка, сестра ведь. Но, раз на этом свете есть такое прекрасное, надо жить и веселиться! Радовал за большим столом на веранде Катеньку своим аппетитом, штурмовал алгоритмы высокоуровневых языков программирования, удивляясь собственной работоспособности, катал на спине детей наперегонки с Карамболем — у черного терьера почему-то получалось быстрее.

* * *

Однажды поздним вечером с некоторым трудом оторвался от ноутбука — как торкнуло! — послышался тихий стук двери или нет? Решил на всякий случай проверить. Осторожно добрался до веранды, выглянул наружу и... сердце, замерев на секунду, застучало часто-часто — на берегу озера скидывала ночнушку облитая ярким серебром полной луны стройная фигурка. Прокрался как вор, спрятался за кряжистым стволом и долго любовался атакующей воду русалкой — неутомимо саженками от одного берега к другому. Изматывает себя? Примчавшемуся Кару, еле успев зажать пасть руками, указал на нее и шепотом приказал "Охранять!" Покинул дерево ползком, опасаясь быть замеченным — стыдоба-то какая! Взрослый парень, а за собственной младшей сестрой подглядывает.

Долго не мог заснуть, вновь и вновь вспоминая красоту Полинушки. Все-таки задремал...

Она пришла сама, сдернула простыню, хлестнула мокрыми волосами, рухнула на грудь и заревела:

— Коленька, любимый! Ну, сколько же еще будешь меня мучить? Все эти годы терпела...

Отталкивал, перебарывая себя и объясняя, что родные, что им ни в коем случае нельзя. И услышал торопливый захлебывающийся шепот:

— Вот дурашка! Родные мы — без всякого сомнения. Но ведь, не кровные же!

Дошло не сразу — открыла ему Америку! Сообразил — и детишек можно будет сколько угодно, когда она вырастет! Подтянул на себя выше и прижался в долгом горячем поцелуе, зашедшись какой-то пронзительной нежностью. Уложил рядом, прикрыл простынкой и долго рассказывал о своей любви, доказывая осторожными касаниями губ то бархатных щек, то смыкающихся век. Или, сам заходясь от трепета, ее с готовностью приоткрытых уст.

Полинке этого оказалось мало. Забралась прохладной, в отличие от горячих губ, ладошкой в трусы и... разочаровалась, не обнаружив там ничего твердого. Разразилась гневной тирадой, мол, все на всяких там растратил, а на нее теперь не стоит! Пришлось терпеливо объяснять, что маленькая еще, и он сейчас к ней ничего кроме всепоглощающей нежности не чувствует. Вот подрастет...

— Сейчас хочу! — зашептала возбужденно. Ей уже четырнадцать с половиной. В классе, наверное, одна нетронутая осталась. В этой злоебу...ей Англии все вокруг трахались. Ни капельки не стесняясь в комнате с четырьмя постелями, где поселили. Орали благим матом от удовольствия. А она выдержала, отставляя всех приставучих ухажеров — до самой смерти будет ему верна! Никто, кроме любимого Николеньки не нужен! Столько лет ждала, полюбив на самом деле чуть ли не с первого взгляда. Ожесточенно попеняла — она же не слепая, сам-то теток и приживалку когда дрючить начал? Содрала с него трусы и давай нетерпеливо, но ласково там все перебирать тонкими пальчиками.

Против природы не попрешь — напрягся, вскочил и закаменел. Пришлось объяснить, что в первый раз лучше сзади — в умных книжках написано, что не так больно будет. Без единого возражения подставилась в нужную позу, белея под лунным светом незагорелой попочкой. Не выдержал и приложился губами к половинкам. Проверил языком влажность между ними — мокренькая. Довольно пискнула и нетерпеливо заводила бедрами — "главного хочу!" Осторожно приставил, чуть нажал, уперся в преграду и, резко нажав, продавился. Она вскрикнула и закусила подушку — все-таки как зарезал. Вытерпела и несмело сама задвигалась, с восхищением ощущая все большую наполненность. Надолго Кольку не хватило — там, несмотря на влажность (все хлюпало) — было очень плотно. Еле успел выдернуть и излиться на ягодички. Разглядел на светлом фоне подозрительно темный орган, лихорадочно перевернул, приподнял бедра, устроившись между них, и принялся зализывать текущую кровь. Застонала, сама заткнувшись подушкой, но никак не от боли. Раскинула пошире уже не тоненькие, а вполне налитые для ее возраста стройные сильные — плавание? — ножки и отдалась нежному языку. Не очень быстро, но до восторга дошла, передернувшись стройным легеньким телом.

Николай дал Полинушке прийти в себя, отнес в ванную и аккуратно прополоскал все. Доставил на руках в ее комнату, нашел по четким указаниям трусики поплотнее, приладил прокладку, осторожно натянул и уложил свою любимую спать, крепко поцеловав.

* * *

Утром Катерина все поняла еще за завтраком по одним только взглядам. И солнышко ее ненаглядное светится, и Вадимова девочка пылает радостью. Галка тоже сообразила — не видать ей хорошенького в своей постели больше никогда. Коленька на нее как на женщину смотреть перестал сразу, как младшая хозяйка в этом году прилетела. Только дед с бабкой ничего не поняли — проводили улыбками веселую гонку к озеру. Сашенька верхом на Карамболе, Максимушка на старшей сестренке, а Дениска на Кольке. Пес, как всегда, финишировал в воде первым. Старики взяли все необходимое и направились вслед. Приунывшая будущая педиаторша принялась за наведение на веранде и в кухне порядка, а Катенька ринулась к телефону — делать-то в этой ситуации что? Анастасия, оторванная от важного совещания, без какого-либо удивления распорядилась не вмешиваться. Давно заметила, что дочурка к старшему братцу намертво присохла. А этот обалдуй в сестренке родную душу почувствовав, девушку в ней не совсем наблюдает. С мужем еще когда на эту тему советовалась — он только за.