Яблоки на снегу

Второе. Производящих материальные и духовные ценности должно быть больше, чем распоряжающихся их деньгами. Сейчас соотношение — один к пяти, в пользу распоряжающихся. Так что — нет никакого рынка! — имеет место быть хорошо спланированный спектакль.

Третье. Убить таких зверей, как капитализация и акционирование. Так как это — вообще, за гранью разумного!

Четвертое. Среди равных не должно быть тех, кто 'ровнее'. Налоги должны платить все! Не уплаченные — будут взысканы насильственно.

Пятое. Все деньги, связанные с торговлей наркотиками, нелегальным распространением оружия и торговлей людьми, будут изыматься и использоваться во благо.

По четвертому и пятому пункту — каждому из выбранных хакеров, сбрасывалась информация о 'нарушителях' в его стране и нескольких сопредельных и давалась возможность исправлять несправедливость.

Идеализм, конечно, но потрясти систему стоит. Искин даже анекдот в тему нашел:

'Все миллионеры приехали в большой город без копейки в кармане и построили свой бизнес 'с нуля'. Когда же я приехал в Москву, у меня на кармане было девять пятьсот, поэтому я сразу как-то расслабился'.

Вся десятка согласилась и уже била копытом, ожидая мою отмашку (не мою, конечно, а Искина, от имени Видящего).

Через двое суток, после того, как Искин отметил, что письмо прочитано, — отмашка прошла.

Дальше начался цирк в мировом масштабе.

Сначала в Интернете на множестве сайтов, в социальных сетях, а потом и на самых крупных мировых новостных каналах, полыхнула 'Декларация'.

Все посмеялись.

Но, буквально, через сутки — многим стало не до смеха. Самые крупные биржи закрывались через десять — двадцать минут, после очередного открытия. С индексами и заявками начиналась такая свистопляска, что ни о какой нормальной торговле не могло быть и речи. Знаменитые биржевые табло напоминали цветомузыку на дискотеке.

На вторые сутки, подняли ор все неплательщики, до которых добралась великолепная десятка. Но банки сделать ничего не смогли. Все транзакции проводились 'держателями счетов'.

Некоторые из банков попытались полностью прекратить переводы. Тут уж возопили честные клиенты, а так как их было значительно больше, пришлось вернуться к нормальной работе.

Попытки закрытия и блокирования счетов ничего не дали. Деньги переводились только после уплаты налогов. С блокированных они снимались так же, как и не с блокированных.

Шухер стоял — любо дорого! Всю мировую финансовую систему штормило, как никогда.

Попытка перехода многотонных финансовых игроков на второстепенные биржи — тоже потерпела крах. Их заявки мелкие биржи просто не принимали.

Биржи, подвергнувшиеся нападению, попытались откатиться к формату начала двадцатого века — меловые доски и телефоны. Причем, проводные — мобильные врали неимоверно. Но, сами понимаете, объем торгов скатился — почти в ноль! Слишком непривычно и долго.

Политики кидались друг в друга обвинениями, но совершенно безрезультатно. Службы безопасности сбились с ног, разыскивая вредоносные коды. Но, так как программы проверок просматривали файлы почти последовательно, то созданному Искином коду не составляло большого труда постоянно мигрировать и не попадаться им на глаза. Его коды имели определенный интеллект.

Наркоторговцы тоже включились в поиски злобных хакеров, а свои потоки начали переводить в наличный оборот. Хотя это было муторно, затратно и очень опасно. Но это шаг был очевиден. На самые крупные их сделки — Искин подкидывал наводки в соответствующие органы.

Начала сбоить мировая система переводов исламских террористов. Эти озлились сильнее всех, но, когда обнулились несколько их лидеров, немного приутихли. Именно от них шла самая большая угроза подопечным хакерам. И как только они подбирались слишком близко — на них наводили противотеррористические организации.

В общем — весело!..

Тщательная проработка вопроса и результаты поисков в докладе Президенту свелись к одной фразе:

'Выяснить, кто такой Видящий, пока не удалось. Все данные о нем основательно подчищены. Остатков хватает только на то, чтобы сказать — это россиянин. Изъятие проводилось профессионально — и в компьютерных базах, и в архивах. Нашлась только пара бумажек, косвенно подтверждающих существование такого человека'.

Среди московских экскурсий, была и 'экскурсия' к родственникам близняшек. То бишь — в гости пригласили, на ужин.

Все прошло на должном уровне. С папой поговорили о политике — как внутренней, так и внешней. Естественно, Искин суфлировал так, что отец близняшек остался впечатлен моим уровнем погружения в тему.

Их мама очень благодарила, что опекаю их чада, и, в свою очередь, была очень впечатлена знакомствам дочек с известными мировыми знаменитостями. Близняшки хвастались ей фотками с Пьером Ришаром и в Минске, и в Париже (мы там все же побывали), с Андриана Челентано и другими, побывавшими в нашем кафе.

Тетушка, зная много больше, молчала и только подозрительно на меня зыркала. Она никак не могла понять, почему она, до сих пор, не могла никому рассказать об увиденном и своих выводах, и подозрениях. А ларчик просто открывался — Искин, попросту, поставил ей блок, и, при попытке обратиться к этой теме в разговоре с посторонними (кроме близняшек), ее мысли соскакивали на совершенно другие темы.

Близняшек же она просто достала своими вопросами.

Те особо ничего не скрывали, но, как понимаете, прояснить ничего не могли. После происшествия с Президентом, мой авторитет у них еще больше расширился (глагол, более подходящий по контексту, а именно — 'поднялся', тут не совсем подходит), хотя и до этого был на приличном уровне. Просто в их глазах значительно расширилась область моих возможностей и направлений их применения.

Печально, но у нас не обошлось без неприятных новостей.

От отпуска остался один день, когда Искин выдал новость:

'Срочно звони Анатолию! Ни в коем случае — он не должен ехать к себе в коттедж! Там его ждут. Двое боевиков и девушка, в бессознательном состоянии. Как только он очутится в непосредственной близости — девушку изнасилуют и убьют, а потом позвонят в милицию. Охранную систему они отключили. Видеонаблюдение тоже. Но про мою — не знал ни только Анатолий, но и ты. Очень уж у вас мир непредсказуемый'.

Я чертыхнулся и срочно набрал номер.

Четыре долгих гудка — и, наконец, хрипловатый голос Анатолия осведомился:

— Ты уже в Минске?

— Не перебивай и слушай, — не дав ему особо разговориться, начал я и быстро поведал ему о возможном сюрпризе, который ждал его в коттедже.

— Черт! Так и знал! Две недели назад, подкатывались двое с предложение продать кафе. Я отказал. Сказали, что — зря. Типа, хуже будет. Вот, значит, как решили сыграть! — зло откомментировал услышанную новость Анатолий. — Что будем делать? Я остановился. Еще в Минске. Как раз, собирался в коттедж. Слава Богу, жена с детьми на отдыхе.

— Думаю, девушка, скорее всего, одна из твоих знакомых. Так что — отсекли бы сразу и семью, — поделился я своим предположением. — Твое видеонаблюдение и электронную охрану они нейтрализовали. Даже если бы жена и не поверила — осадочек остался бы. Посиди в машине, минут десять. Сейчас свяжусь с некоторыми знакомыми. Думаю, что-нибудь придумаем.

Анатолий тут же ухватился за нелогизм:

— Что значит 'твою'?

— А то и значит, что там еще и моя была, — соврал я. — Ты уж извини, что без ведома, но как говорил Мюллер: 'Что знают двое — знает и свинья'. Но не беспокойся, моя система включается только тогда, когда твоя вырубается. Так что — запись у нее только одна. Сейчас будем думать, как подставить твоих посетителей.

— Да ладно! Все нормально. Но ты — параноик! Еще круче, чем я, — с некоторым удивлением констатировал Анатолий.

— Есть такое. Тем и живы. Все. Жди, — закруглил я разговор с Анатолием и обратился к Искину:

'Что предпримем?..'

'Я уже предпринял. Подкинул подопечной 'убойной группе' запись и в электронном письме объяснил ситуацию. Будут брать. Хорошо, что у твоего друга автоматическая система кондиционирования. Постараются незаметно ввести туда усыпляющий газ. У них получится, так как боевиков я уже усыпил. Дальше, надеюсь, понятно', — тут же отрапортовал Искин.

'Значит, ждем', — сделал я вывод.

'Именно. По своей системе, я все отслеживаю. Как только они завершат, я дам знак', — ответил Искин.

Ждать пришлось почти полтора часа. Я весь издергался, хотя понимал, что для волнений нет оснований. От слова 'совершенно'. Наконец, Искин доложил:

'Все. Их повязали. С девушкой все нормально. Я отследил цепочку до заказчика. Что предпримем?'

'По заказчику — есть за что зацепиться?' — спросил я, имея в виду, можно ли подставить заказчика законным образом.

'Как не быть. Очень даже есть. И не вагон, и не тележка, а целый состав', — тут же отозвался Искин.

'И как он до сих пор на свободе?' — удивленно спросил я.

'Каком к верху!' — пошутил Искин. -'С его рук кормится очень длинная цепочка'.

'Тогда цепляй и их. Будем раскручивать по полной. Все сливай в Инет и социальные сети', — разозлился я.

Телефон звонил, не умолкая.

Наконец, его трели выдернули Нотан Вертрудовича из тяжелого сна. Полусонно глянув на часы, очень разозлился. Было два часа ночи, а заснул он в пол первого.

На экранчике высвечивался телефон полковника.

— Ты что?! С глузду зъехал?! — рыкнул Нотан Вертрудович, нажав кнопку подтверждения вызова. — Ты в курсе, сколько время?!.

В ответ довольно зло прозвучало:

— Собирай монатки — и быстро линяй за границу! Но не в Россию.

— Слушай, полковничек, ты на кого бочку покатил. Завтра, если капитаном останешься, то это будет очень хорошо, — заорал Нотан Вертрудович.

— А вот, это — вряд ли. Непонятно, как это твои прихлебатели еще вас не поставили в известность. Удивительно, что я оказался первым. А может, наоборот, не удивительно. Если загляните в Интернет и введете свою фамилию — все поймете. Мало того, что на вас там полный пакет компромата, так еще и многих 'больших людей' зацепило. Причем — убойного компромата. Навряд ли, после такого, они будут вас защищать. Так что — не орите и скажите спасибо. Дуболом, — зло прошипел полковник в ответ и бросил трубку.

Еще минуту, Нотан Вертрудович тупо пялился на замолчавшую трубку, потом шустренько рванул к столу и включил свой ноутбук. То, что он там увидел в ответ на свой запрос, заставило его понять, что полковника надо было благодарить, а не орать на него.

Попытки дозвониться до некоторых из списка покровителей ни к чему не привели. Короткие гудки. Значит, уже в 'черном списке'. Половина подчиненных тоже не отвечала.

'Крысы побежали', — только и сумел подумать Нотан Вертрудович. Те, кто отвечал, были еще не в курсе и, немного подумав, Нотан Вертрудович набрал номер полковника. После того, как на том конце подняли трубку, произнес:

— Извини, полковник. С бодуна, да и лег поздно. Что посоветуешь?..

— Срочно — в Брест! Если успеешь до пересменки, то сможешь проскочить в Польшу. Надеюсь, Шенген имеется? — довольно спокойным голосом ответил полковник.

По своему опыту, он знал, что резко обрывать отношения — политика неплодотворная, иногда человек, попавший в трудное положение, может в будущем очень пригодиться. Чаще всего, 'сильные мира сего' выкручивались и из более щекотливых ситуаций. Правда, в этом случае, ответный залп был уж очень полновесный. А то, что ответный, — полковник не сомневался, зная о некоторых делишках Нотана Вертрудовича.

— Да. Спасибо за предупреждение. Буду должен, — ответил Нотан Вертрудович и, закончив разговор, начал судорожно собираться.

Слава Богу, у его шофера тоже был Шенген, и тот был ему предан. Оказываются, редкие добрые дела — тоже имеют свою пользу. В свое время, он дал денег на операцию дочки шофера, без отдачи. Услышав пожелания шефа, тот ответил, что будет у него через двадцать минут, а в Бресте — в худшем случае, в пол седьмого.

Несясь по московскому шоссе в направлении Бреста, Нотан Вертрудович перебирал в памяти всех, у кого пытался что-либо 'отжать' в последнее время, и не находил никого, кто мог бы о нем столько знать.

Полковник, в это время, уже был в своем кабинете и пытался разобраться в произошедшем. Он был уверен, что заявлений на Нотана Вертрудовича не поступало и никто никаких 'дел' не вел. Это было просто невозможно, по определению. Ему никогда и никто не дал бы возможности завести такие 'дела'.

Однако в Инете были фотоснимки документов, якобы, оформленных его подчиненными, по, якобы, открытому уголовному делу. Протоколы, свидетельские показания, акты экспертиз и прочее, прочее.

Но хуже всего было то, что из прошитого и опечатанного журнала возбужденных уголовных дел была выдрана страница за тот день, когда, якобы, поступило заявление, и было заведено уголовное дело, а в электронных базах, тоже коряво, был стерт весь тот же день.

Сделал это тот, кто прекрасно знал всю их кухню. То есть, свой. Если базы еще можно подчистить извне, то выдрать страницу из журнала, зайдя просто с улицы, — невозможно. Однозначно — свой, и этому 'своему' Нотан Вертрудович, скорее всего, очень сильно оттоптал любимые мозоли.

Но есть, что есть. С утра, скорее всего, прилетит плюха из прокуратуры. Надо подготовиться. Хотя и в прокуратуре могут оказаться 'подарки'. Нотана Вертрудовича там тоже прикрывали — неслабо. Полковник усмехнулся своей мысли и начал подымать с постели своих подчиненных. До утра — нужно было многое сделать...

Когда разразился скандал, Нотан Вертрудович был уже в Польше, в своем коттедже под Варшавой. Их (коттеджей) у него было несколько. В Польше, в Испании, в Греции и в Норвегии. Особенно ему нравился последний, на берегу фьорда. Но только — в июле и в августе. В остальное время — там было не очень с погодой. Пасмурную Нотан Вертрудович не любил.

Хотел еще в Штатах домик на берегу океана прикупить, но потом передумал. Не любил летать. Побаивался, как и многие считал, что в автомобильных авариях погибает значительно больше, чем в авиакатастрофах. Это расхожее мнение, как ни странно, не более чем миф. Шанс погибнуть садясь в самолет примерно в десять раз выше чем садясь в автомобиль! Да, аварий с авто намного больше — это верно, но шанс погибнуть намного меньше. К тому же своему шоферу он доверял больше, чем неизвестным летчикам.

Через день, я с близняшками уже был в Минске.

В кафе, между прочим, на данный момент и уже три недели, заезжую знаменитость представлял... инопланетянин. Спросом пользовался бешенным.

Приезд в Минск был несколько суетной, но, слава Богу, наезд на Анатолия мы отбили...

Глава 11

Сергей Петрович Голованов сидел в кафе 'Панорама' в кресле, в уютном уголке, обозванном хозяевами кафе: 'За чашкой кофе со знаменитостью'.

Прямо перед ним, по ту строну стекла, восседал 'инопланетянин'. Очень качественная анимация. И, вообще, анимация в этом кафе была выше всяких похвал. Реалистичность, можно сказать, стопроцентная. Инопланетный город за окнами, и с галереи, смотрелся совершенно потрясающе. Казалось, что ты действительно смотришь на самый настоящий город. Причем присутствия мультипликации и компьютерной графики не ощущалось. Абсолютно.