Пушинка в урагане (наш человек на троне)

— Ну что же, такова его доля.

* * *

В своё время я служил срочную службу во флоте, причём не в оркестре, а в береговой артиллерии. На время моей службы пришлось очередное обострение международной напряженности, и поэтому в нашей стране частенько проводились различные учения армии и флота. А мы, как представители промежуточного рода войск, участвовали в учениях и с теми, и с этими. Вот нам, матросикам и приходилось шуршать во время подготовки к учениям: рыли окопы, строили деревоземляные укрепления, расставляли мишени, возводили командные пункты и трибуны для приглашенных наблюдателей. Именно там я видел кривые недовольные рыла наших заклятых друзей, пиндосов и полупиндосов, то есть, американцев и англичан, когда они видели, как летят щепки от силуэтов, раскрашенных в цвета армии США. А им ещё показывали, как сметаются с поверхности позиции, оборудованные в строгом соответствии с НАТОвскими уставами, и как снаряды и ракеты превращают в хлам движущиеся мишени, чем-то похожие на реальные корабли альянса.

Перед манёврами почётных гостей прокатили на двух больших моторных катерах по заливу, чтобы они смогли осмотреть старую броненосную батарею 'Севастополь', недавно исключенную из состава флота. По особой просьбе им предоставили возможность подняться на борт обречённого корабля и даже спуститься в трюмы, наверное, для того, чтобы удостовериться, что там не заложены мины. Потом их в колясках провезли по местности, изображающей плацдарм, захваченный некой армией, привезённой сюда совершенно условным флотом. Гости осмотрели добротно построенные редуты, артиллерийские погреба и прочее хозяйство условного полка. Особенного внимания удостоились батареи пушек и гаубиц, подготовленные к обороне. Орудия мы установили из числа списанных и предназначенных к переплавке. Затем гости заняли места на береговой трибуне, где всем желающим были предоставлены подзорные трубы или новомодные бинокли. Другие приглашенные вышли в залив на катерах, чтобы наблюдать воздушную атаку 'вражеского флота'. На каждом катере присутствовал офицер, комментировавший происходящее.

Там же, примерно в километре от броненосца и транспортов, находилась и императорская яхта, но самого императора на ней не было: он пожелал увидеть воздушную бомбардировку с самолёта. Наследник цесаревич выразил то же пожелание, и мы пришли к мнению, что лететь нужно двумя самолётами, чтобы было удобно наблюдать, не мешая друг другу: всё-таки император и особенно цесаревич весьма габаритные мужчины.

К данному времени Можайскому удалось построить только два пассажирских самолёта, получившихся похожими на 'Фоккер' начала тридцатых годов, разве что моторы мы не просто подвесили под крыльями, а культурно убрали в каплевидные обтекатели.

Прежде всего, государь и цесаревич пожелали осмотреть бомбардировщики и боеприпасы для них. Делать нечего, повёл на лётное поле и стал давать пояснения:

— Обратите внимание, в этом окопе мы держим бомбы. По мере надобности сии боеприпасы доставляются на поле и подвешиваются к самолётам. Как видите, бомбы имеются нескольких калибров: самые маленькие переделаны из разрывных снарядов для пушки Барановского, путём установки чувствительного ударного взрывателя, который срабатывает даже от удара об мягкую землю и воду. В задней части снаряда имеется хвостовик, служащий для стабилизации бомбы в полёте. Это увеличивает точность бомбометания. Далее лежат бомбы из снарядов три, пять и восемь дюймов, переделанных по тому же принципу. И, наконец, бомбы с зарядом в двести килограммов флегматизированного динамита. Как видите, бомба похожа на предыдущие, однако, отличается тонкостенным корпусом. При её создании мы преодолели массу трудностей, самая очевидная и самая тяжёлая была такой: необходимо было заставить бомбу взрываться не от удара об воду, а только после рикошета, на чётко отмеренном расстоянии от борта цели.

— Для чего такая сложность? — полюбопытствовал цесаревич.

— В этом случае борт ломает не просто удар взрывчатки, а удар воды, направленной взрывчаткой. Это называется гидродинамический удар. Разрушения в сем случае оказываются куда большими.

— Любопытно. — пробормотал император — А что говорят господа военные моряки?

— Они скажут своё слово после манёвров. Я считаю, что лучше один раз показать, чем сто раз рассказывать. Военные за свою службу наслушались столько врак, видели столько пустых прожектов, что скептически относятся ко всему, что не подтверждено практическим результатом. Считаю такую позицию совершенно правильным подходом к делу.

Два адмирала, генерал и несколько офицеров из царской свиты, при этих словах, поощрительно улыбнулись и покивали головами.

— Не слишком ли велик заряд большой бомбы? — спросил цесаревич.

— Для представленной цели он, может быть, и велик. Но в бою лучше ударить чуточку сильнее и тем добиться решительного результата. К тому же, как вы знаете, размерения броненосцев увеличиваются год от года, так что бомбы сделаны, так сказать, 'на вырост'.

Перешли к бомбардировщикам.

— Обратите внимание. — начал я давать пояснения — Перед нами отлично показавший себя самолёт М-3 конструкции адмирала Можайского. Самолёт был решительным образом улучшен и усовершенствован, и получил наименование М-3, 'Коршун'. Скажу об улучшениях: во-первых, вместо двух маломощных паровых машин и тяжелого котла были установлены два новейших пятицилиндровых двигателя внутреннего сгорания, созданного под общим руководством генерала Паукера. В результате резко возросла полезная нагрузка самолёта. Теперь кроме двух пилотов самолёт может нести до трёхсот пятидесяти килограммов груза. В данном случае на самолётах подвешены две бомбы по пятьдесят килограммов под крыльями, и одна двухсоткилограммовая бомба на внутренней подвеске.

— Извините, Пётр Николаевич, на какой подвеске? — стал оглядывать самолёт император — я, признаться, ничего не примечаю.

Я дал команду, и пилоты открыли бомболюки. Присутствующие тут же смогли увидеть бомбы, висящие во чреве самолёта.

— Любопытно — кивнул головой император — бомба расположена внутри, чтобы не мешала полёту?

— Совершенно верно, Ваше императорское величество.

— Прошу Вас, Пётр Николаевич, продолжайте.

— Ещё одно важное отличие новой модели, это форма воздушного винта. Новая форма даёт лучшую тягу и прибавку к скорости. Сейчас для изготовления новейших винтов мы организовали отдельный цех, а позже, я полагаю, придётся строить завод по выделке винтов для самолётов.

— Неужели потребуется столько винтов?

— Да, Ваше императорское величество. Наш авиазавод первый в мире, но в Европе и Америке изобретатели строят свои самолёты, и всем нужны моторы и винты.

— Хм... Вы надеетесь получать доход?

— Да. Стоимость мотора и винта составляет от четверти до половины стоимости самолёта, и эти вещи совершенно невозможно производить в кустарных условиях. Кроме того, винты нам понадобятся и самим.

Обсудили внешний вид и новые возможности самолёта М-3 и расходы, связанные с ним, а потом отправились к пассажирским самолётам.

— Эти самолёты такие... выглаженные. — выразил своё отношение цесаревич.

— Мы используем термин 'обтекаемые', Ваше императорское высочество.

— Так говорят и корабелы, не правда ли, Пётр Николаевич?

— Совершенно верно, Ваше императорское высочество. Дело в том, что водная и воздушная среды обладают похожими свойствами. Разница в том, что вода плотнее воздуха, и корабль не полностью погружён в неё, а самолёт полностью в воздухе.

— Расскажите о самолётах, на которых нам предстоит лететь.

— В отличии от самолётов М-2 и 'Коршуна', этот самолёт, а его наименование М-4 'Аист', имеет полностью закрытую кабину, в которой находятся лётчик и до шести пассажиров или до пятисот килограммов груза. У самолёта три пятицилиндровых двигателя, позволяющие ему развить скорость до ста сорока километров в час. Прошу в салон.

Император и пятеро сопровождающих влезли в самолёт, и расселись в плетёные кресла. Сам император уселся слева от меня, на место второго пилота: отсюда лучше обзор.

— Позвольте Вас пристегнуть, Ваше величество!

— Пожалуйста.

Я прошел, и помог пристегнуться пассажирам, после чего высунулся в форточку и скомандовал на запуск. Моторы зачихали, заревели, и, отпустив тормоз, я прямо с места начал разгон. Слева пошел на взлёт и самолёт с цесаревичем и сопровождающими лицами. Пилотировал его ротмистр Иванов, поскольку Степанов возглавлял ударную группу. Мы поднялись на полкилометра, и сверху наблюдали, как бомбардировщики тяжело взлетают, и кружатся, ожидая товарищей. Затем они, выстроившись тройками, журавлиным клином потянулись в сторону залива, к цели. Мы, держась несколько выше, обогнали ударную группу и полетели в сторону мишеней, изображающих флот вторжения. На глади воды стояли батарейный броненосец 'Севастополь' и три транспорта, а над ними кружились два разведчика, один из которых полетел встречать ударные самолёты.

Встретил, и, лидируя, повёл за собой, а когда приблизился, несколько раз выстрелил в сторону целей ракетами чёрного дыма, и в воздухе повисли дымные стрелы, вдоль которых и двинулась первая тройка бомбардировщиков, в то время как остальные двинулись вокруг цели, как хищники, выбирающие место для удара. Самолёты резко снизились, и первая тройка, кажется, едва не задевая поверхность воды, выстроившись гуськом, понеслась к броненосцу.

— Обратите внимание, господа, сейчас самолёты резко поднимутся, набирая рабочую высоту, и чтобы не задеть верхушек мачт.

И, правда: самолёты сделали небольшую горку, и, приблизившись к цели, один за другим сбросили бомбы. Было отчётливо видно, как чёрные тела бомб понеслись вниз, отрикошетили от поверхности и одна за другой клюнули высокий борт сначала в центре, потом в носу и в корме. Яркие вспышки взрывов, клубы дыма и летящие обломки... Было видно, как могучий корабль пытается сопротивляться жестоким ударам, но тщетно: на смену первой уже мчится вторая тройка, положившая все свои бомбы в центр корпуса броненосца. Снова серия взрывов и броненосец, расколовшись надвое, буквально рухнул в морскую пучину. Носовая часть продержалась немного дольше, и её отбросило от кормовой на десяток метров.

— Какой ужас! — воскликнул за спиной кто-то из свитских.

— Да, господа, мы вступаем в ужасное время, когда личная храбрость и выучка отдельного бойца не могут дать ему решающего преимущества перед лицом машины войны. Вспомните, как гибли наши солдаты, вооружённые гладкоствольными ружьями, под огнём нарезных винтовок и штуцеров. Приходит время вернуть кое-кому должок.

Мрачное молчание повисло в кабине. А бомбардировщики тем временем, встроившись в круг над транспортами, начали по одной сбрасывать на них более лёгкие бомбы. Все шесть бомбардировщиков отработали отлично: бомбы попадали либо в корпуса транспортов, либо очень близко от них, калеча борта. На всех трёх транспортах возникли пожары, и всё возрастающий крен: видимо было пробитие днищ.

— Не жильцы. — резюмировал один из свитских, морской офицер.

А бомбардировщики, снова построившись тройками, отправились в сторону аэродрома.

— Остальные не будут бомбить? — спросил император, но тут же ответил сам себе — Действительно, нет смысла, лучше сберечь боеприпас. Ужасное оружие вы сотворили, Пётр Николаевич, просто ужасное! Шесть бомб, и броненосец порвало на куски. Двенадцать бомб меньшего калибра, и три совсем не маленьких парохода тонут.

— Об одном жалею: не могу сейчас посмотреть на образину Томаса Джорджа Бэринга, графа Нортбрука! — раздался сзади голос, и все, кроме меня расхохотались.

Я воздержался: просто не знаю, о ком речь.

— Это об английском морском министре. Я его лично пригласил, и чтобы дождаться, дважды переносил начало манёвров. — пояснил мне Александр Николаевич, и явно кого-то передразнивая сказал, поворачиваясь назад:

— Вы невыносимо пошлы, Модест Андреевич!

Снова громовой хохот сотряс самолёт. Да уж... Военные люди, грубые шутки. Шутки настоящих мужчин.

Я приземлился рядом с трибуной для высокопоставленных гостей, приехавших наблюдать за сухопутной частью манёвров. В полукилометре от трибуны были выставлены чучела, сплетённые из соломы и веток, они стояли чёткими рядами, являя собой, пять батальонных коробок. Справа и слева были возведены редуты, с установленными старыми орудиями малого и среднего калибра. Позади, ближе к заливу, были устроены позиции тяжёлой артиллерии, с полагающимися службами: снарядными и пороховыми погребами, палатками, землянками и даже блиндажами. Всё на полном серьёзе, всё согласно новейшей военной моде.

Пока ожидали зрителей, смотревших морскую часть манёвров с борта императорской яхты, мы успели поесть и вкратце обсудить увиденное.

— Признаться, не ожидал увидеть ничего подобного. — говорил адмирал Шестаков, ладонью разглаживая листок, с нанесённой на нём схемой расположения целей и атакующих бомбардировщиков — сами по себе самолёты поначалу не произвели серьёзного впечатления. Так, вспомогательные средства и не более, думали мы. Ну, доставка офицера связи... Ну, срочная почта... Разведка, в конце концов! Французы, кстати, уже завели себе эскадрон разведчиков на самолётах М-2, закупленных у нас. Но чтобы такое!!!

Адмирал поражённо развёл руками. Помолчал и продолжил:

— Я оцениваю самолёты как новый род войск, могущий обеспечить, по крайней мере, береговую оборону здесь, на Балтике и на Чёрном море. Ещё не знаю, как далеко могут долететь самолёты, но если иметь такие, что могут из Крыма достать до Дуная и до Батума, то эти акватории можно уверенно считать русскими.

— А я не согласен! — вскинулся генерал в богато украшенном мундире — Самолёты выглядят хлипкими, им довольно получить малый снаряд, чтобы сверзиться с небес. Неужели не будет придумано средство борьбы с ними?

Присутствующие дружно посмотрели на меня, я встал.

— Господин генерал, безусловно, прав в той части, что противник будет измышлять средства борьбы с самолётами. Да я прямо сейчас могу назвать два довольно приемлемых средства: это скорострельные пушки, установленные на станке, позволяющем стрелять вкруговую. Снаряд — что-то вроде шрапнели. Второе средство — скорострельные пулеметы, хотя бы и картечницы Гатлинга.

— Вы говорите так спокойно? — вскинулся давешний генерал.

— А о чём волноваться? Эти решения буквально лежат на поверхности, и будут найдены. Другое дело, что и самолёты сейчас находятся, можно сказать, в детской колыбели. Главная защита самолёта как сейчас, так и в будущем, его скорость и маневренность. Вы все охотники, господа и знаете, как нелегко попасть в испуганную птицу, успевшую набрать высоту.

Пример показался удачным, присутствующие одобрительно зашумели.

— Кроме того, по мере развития авиации, будут развиваться и её тактические приёмы.

— Хорошо. Бой самолётов с кораблями мы увидели и оценили. — сказал цесаревич Александр Александрович — Но боя самолётов с сухопутным войском ещё не видели, поэтому, Пётр Николаевич, я прошу рассказать об авиации, так сказать, морского направления.