Генерал самым категорическим образом поддерживает этот протест.
— Сдавайте-ка на всех! — рокочет он. — Я тоже ставлю "понт" на то, что мне достанется старшая!
— И я! — восторженно восклицает Граф. — Я тоже ставлю "понт"!
— И Вы? — спрашивает меня в упор Герцог. Я в замешательстве оглядываю всю собравшуюся компанию. Они выглядят весьма возбужденными, их жесты выражают крайнее нетерпение, а глаза сверкают даже в том сумраке, что окутывает их лица. Да я и сам чувствую неведомое мне доселе возбуждение! И я снова согласно киваю головой.
— Скажите это вслух, — предлагает мне Герцог, и я не стал заставлять его ждать.
— Ставлю "понт"! — объявляю я во всеуслышание, одновременно прислушиваясь к бушующим внутри меня чувствам. Сердце бешено колотится в груди, легким не хватает воздуха, в ушах звенит. И даже та мысль, что только что поставленный мной на кон "понт", по сути дела, является не моим, не может меня отрезвить.
На стол ложится четыре карты, и каждый из игроков тут же вскрывает свою.
— Ну, вы посмотрите только! — всплескивает руками Граф.
— Везет новичку! — раскатисто грохочет Генерал.
Я снова выиграл!
Неописуемое чувство! Сама удача привела меня в эту таинственную комнату, свела с этим сборищем азартных игроков! И вот теперь каждый из них уже проиграл мне, а значит, у меня в распоряжении уже четыре "понта"! Еще немного, и я смогу самостоятельно оплатить штраф, присужденный мне за злополучный "застольный" конкурс!
И снова — карты на столе, и снова мне везет! Кровь приливает к моим щекам, а то, что уши мои пылают, как факелы, я ощущаю, даже не видя, и не дотрагиваясь до них...
И лишь много позже, самым уже вечером, я лежу в своей комнате, на своей кровати, и смотрю в потолок, на свое отражение. Мне противно смотреть на него, но я все равно лежу и смотрю сам себе прямо в глаза, высказывая о себе самом самые нелестные мнения.
Как я позволил себе попасть в такую переделку? Какая непростительная глупость с моей стороны!
А ведь как хорошо все начиналось! Так было легко и приятно выигрывать "понты", не прилагая к этому ровным счетом никаких усилий! Удача сопутствовала мне, и я ощущал себя покорителем этого мира!
Я и не заметил, как все вдруг переменилось. Как вдруг мне перестало везти, и как быстро я проиграл все те "понты", что только что с такой легкостью заработал!
И как стыдно вспоминать теперь, что в пылу азарта я согласился на предложение Герцога сыграть "в долг", в счет будущего выигрыша. И как снова не случилось этого самого выигрыша. И как великодушные игроки позволили мне попытаться отыграться. И как у меня не получилось и этого, а долг мой все продолжал неумолимо расти...
Когда я, наконец, нашел в себе силы завершить игру, когда был подведен неутешительный для меня итог, Герцог милостиво согласился взять на себя оплату всех моих долгов перед Графом и Генералом. Но не просто так...
И вот теперь — я лежу на кровати в своей комнате, и мне стыдно смотреть самому себе в глаза. Какая незадача! Еще с утра ничто не предвещало беды! А вот теперь — я весь в долгах, и срок уплаты этих долгов — завтрашний день... Ужасно!
Впрочем, великодушный Герцог выдвинул и альтернативное условие. Правда, высказался как-то туманно. Что-то вроде того, что завтра и поговорим. Намекнул, что вместо "понтов" он согласен принять от меня некую неведомую мне пока услугу.
Герцог взял меня на крючок, и теперь, как я понимаю, был намерен использовать в каких-то своих, мне неведомых целях. И, кто знает, не было ли это все подстроено заранее?
Так это, или нет, но что мне теперь делать? Где и как раздобыть "понтов"?
Я чувствую, что рассказать все, что со мной случилось, Барону я не смогу — стыдно!
А кто у меня есть еще в этом мире, кроме Барона?
Подумать только, как я одинок в этом мире! Как беззащитен! И как несчастен!
И вот, в самый разгар этих моих переживаний, ко мне в комнату, предварительно постучав, входит Маркиза! Я рад ее появлению чрезвычайно, и первое мое побуждение — сейчас же выложить ей все то, что скопилось у меня на душе. Правда, второе, более осознанное побуждение — прямо противоположно первому.
Впрочем, она и сама замечает мое душевное состояние.
— Вы грустите, Рыцарь Макмагон? — спрашивает она меня участливо. — Возможно, я зашла не вовремя?
— Нет, нет! — поспешно отзываюсь я. Меньше всего мне хочется, чтобы она уходила, оставив меня наедине с собственными душевными терзаниями.
— Но, я вижу, что Вам плохо? — осведомляется она, присаживаясь рядом и беря меня за руку.
Я неопределенно мотаю головой. Мне страшно хочется все рассказать ей тут же, и я снова еле удерживаю себя от этого.
Но Маркиза неожиданно сама проявляет решительность.
— Расскажите! — требует она у меня. — Немедленно расскажите, что с Вами случилось!
И я, скрепя сердце, рассказываю ей все. От начала и до конца. Она внимательно слушает мой рассказ, глядя прямо мне в глаза. В то время, как мой взгляд устремлен в основном в направлении пола. Мне очень стыдно за собственную глупость.
Я жду реакции Маркизы, жду с затаенным сердцем. И эта реакция, в какой-то мере неожиданно, оказывается как нельзя более целительной для моей истерзанной страданиями души.
— О, Герцог превосходно умеет устроить подобную пакость! — с нескрываемым возмущением восклицает Маркиза по окончании моего повествования. Я чувствую, что она преисполнена ко мне жалости и сочувствия, и от этого в душе у меня как будто проходит теплая волна.
— Какой подлец! — продолжает Маркиза. А потом вдруг, и опять совершенно для меня неожиданно, обнимает меня своими руками, и, приблизив свои губы к моему уху, шепчет:
— Не беспокойся, мой милый, мы обязательно выпутаемся! Мы справимся! Моих "понтов" должно хватить...
Я обескуражен! Я вновь морально раздавлен — второй раз за вечер! Это выходит, что я...
Но додумать свою мысль мне не хватает времени. Губы Маркизы вдруг соприкасаются с моими губами, и я, как мне кажется, начинаю терять сознание...
...А потом мы просто лежим в постели, совсем рядом друг с другом, и ее голова покоится у меня на плече. И мне приятна ее близость, хотя все и произошло так неожиданно. И совершенно непонятно, о чем сейчас можно было бы говорить. Но надо. И именно о том, что я не могу принять от нее тех жертв, что она предлагает. Она совсем не обязана расставаться со своими "понтами" из-за моей глупости.
Я пытаюсь высказать ей все это, но она, улыбнувшись, закрывает мне рот своей рукой.
— Молчи, — говорит она мне тихонько. — Не говори ничего, не надо!
Как же так? Как это — не надо?
— Это ведь я тебя оживила! — горячо и таинственно шепчет она мне на ухо. — Я всегда верила, что судьбою мне предназначен Рыцарь, и я загадала тебя! Как давно я мечтала ввести тебя в Сценарий Пьесы, и вот, наконец, моя мечта сбылась! И мы будем счастливы, вместе — ты и я!
Я молчу, не зная, что и думать. У меня просто не получается думать. А она уже снова нежно целует меня в губы, и рука ее обнимает меня за шею. Честное слово, все это очень приятно, но все же... Все же...
А она все шепчет мне:
— Я полюбила тебя еще задолго до того, как ты появился. Я знала, что ты есть, и что наша встреча — это лишь вопрос времени! Я верила в тебя, в твое существование...
Мне весьма неловко. Весь скромный мой опыт способен доказать лишь то, что я вряд ли могу оправдать такую страстную веру в меня.
— Но пойми, что я сам еще не знаю, кто я такой! — мягко протестую я, неуверенно пытаясь отстраниться от ее объятий. — Как же ты можешь знать это обо мне?
— Я чувствую! Я это чувствую своим сердцем! Ты — мой сказочный Рыцарь! И раз уж ты появился, как я того и ждала, значит, ты именно такой, каким я тебя видела в своих снах!
И вновь у меня нет, и не может быть никакого внятного ответа...
А еще потом она, снова склонив голову на мое плечо, просит меня:
— Расскажи мне о своих подвигах! Расскажи мне о том, какой ты смелый и мужественный!
Мое смятение трудно описать. Я молчу в недоумении. О каких подвигах идет речь? И я бы задал ей этот вопрос, если бы не чувствовал, что в данной ситуации он будет звучать совсем неуместно. Сама она только что совершила поступок, который, вполне возможно, следовало бы назвать подвигом.
Я просто молчу.
— Ну, что же ты? — снова просит она. — Услади слух своей дамы рассказами о своих дальних походах и завоеваниях. Поведай о трудностях, которые ты преодолел на своем пути к победе!
Я полностью потерян. Я совершенно не знаю, как вести себя в подобной ситуации. Все это так неожиданно, и так странно... Рядом со мной — женщина, которая признается мне в любви. Что я могу ответить ей на это? Какие чувства я сам испытываю к ней? Способен ли я вообще на какие-нибудь чувства?
Она, наконец, уходит к себе, а я все еще лежу в постели, и не могу уснуть. И ничего не могу обнаружить в своих мыслях, кроме очевидной сумятицы! Лишь вся та череда невероятных событий и впечатлений прошедшего дня яркими всполохами мелькает в моем мозгу.
И, при всей своей чудовищности, ощущение дневного моего позора все же отходит на второй план. А на первый выходит она — Маркиза! Какая она странная, и какая удивительная! Я совершенно не могу понять ни ее, ни своего собственного отношения к ней.
Мне кажется, что она сама вообразила про меня много такого, чему я совершенно не готов, чему просто не могу соответствовать. Мне кажется, что она сама могла бы рассказать о моих "подвигах" гораздо больше, чем я сам.
"Завтра будет новый день" — думаю я, и снова ощущаю полное смятение своих чувств. Я даже не знаю, жду ли я его — этот завтрашний день — с надеждой, или же боюсь его неминуемого наступления?
Глава 10.
— Хватит прохлаждаться! — заявляет мне Барон на следующий же день. — Пора приниматься за настоящую работу!
Я старательно пытаюсь изобразить на своем лице энтузиазм.
— Сегодня у нас понедельник — день весьма ответственный. Начало рабочей недели. Все достойные уважения персонажи сегодня начинают работу над новым Актом Пьесы. Сегодня каждый из них пишет собственный вариант Сценария Пьесы! И я предлагаю тебе безотлагательно заняться тем же!
Таким сообщением я немного обескуражен. Как это — уже сегодня? Честно говоря, я думал, что у меня еще есть некоторый запас времени. Ведь я даже еще не заглядывал в уже написанный и сыгранный Сценарий Пьесы... Правда, Барон этого не знает. Ох, много же чего не знает обо мне Барон!
— Пойми, — начинает объяснять мне Барон, — вся наша жизнь происходит по установленному графику. Если ты стремишься стать полноценным членом общества, у тебя нет иного способа, как следовать установленному расписанию его жизнедеятельности. Сегодня понедельник — день творчества. Все пишут свои варианты Сценария Пьесы, ее следующего Акта. Эта работа продолжается и во вторник, но еще до завтрашнего ужина вариант Сценария должен быть уже надлежащим образом оформлен. Кто опоздал, тот не успел. Понимаешь?
Я старательно делаю вид, что понимаю. Барон продолжает:
— Не сделав эту работу, или сделав ее позже установленного срока, ты рискуешь столкнуться сразу с целым рядом крайне негативных последствий. Во-первых, ты, что очевидно, не получишь "понтов" за свою творческую работу. Но не это главное. Еще важнее то, что ты уже не участвуешь в определении дальнейшего развития сюжета Пьесы! А значит — это кто-то делает за тебя. И в лучшем для тебя случае в следующем акте Пьесы ты просто не появишься на Сцене! При этом ты, что столь же очевидно, не сможешь заработать "понтов" за актерскую игру. Будешь сидеть в зрительном зале, и смотреть, как эти самые "понты" зарабатывает кто-то другой!
— А в худшем? — спрашиваю я у Барона.
— Самое плохое — это то, что, не создав собственного варианта Сценария Пьесы, ты предоставляешь возможность любому другому определить за тебя твою роль на Сцене! Возможность написать партию твоего сценического персонажа, совершенно не считаясь с твоим собственным мнением! И ты, выйдя на Сцену, будешь вынужден играть роль, написанную кем-то за тебя...
Барон выразительно смотрит на меня.
— А если ты представишь, что Сценарий этого Акта Пьесы плавно перетекает в следующий, то сможешь понять, чего может стоить для тебя потеря этих двух дней! Вполне вероятно, что ситуация, которую ты всего лишь на краткий миг выпустил из-под своего контроля, уже не предоставит тебе второго шанса. Быть может, уже не окажется у тебя никакой возможности что-то изменить в сценической судьбе своего персонажа! И единственное, что тебе останется — это исполнение роли, где все твои действия, поступки, мысли будут определяться чьей-то сторонней волей!
Зловеще ухмыляющийся мысленный образ Герцога начинает витать где-то рядом.
— Так вот, — продолжает Барон назидательным тоном, — считай, что с этого дня у тебя начинается настоящая жизнь, настоящее твое участие в Пьесе! Надеюсь, ты прочел Сценарий предыдущих Актов Пьесы?
Что ему ответить? Я решаю сказать ему правду.
— Нет, — отвечаю.
Барон в отчаянии хватается за голову.
— Чем же ты все это время занимался? — стонет он.
Теперь я решаю правды не говорить.
— Классиков читал, — говорю.
Это несколько успокаивает Барона.
— Ну, и то хорошо! Да и последний Акт Пьесы ты, в общем-то, наблюдал своими глазами. А о позапрошлом Акте я тебе тоже кое-что рассказывал, — вспоминает Барон.
Я убедительно киваю в ответ.
— Ну, хорошо, — говорит мне Барон. — Для начала тебе теоретической базы хватит. А насчет практических навыков...
И с некоторым сомнением смотрит на меня.
— Как сам думаешь, — спрашивает он меня, — сможешь самостоятельно написать собственный вариант Сценария Акта Пьесы?
Я неуверенно пожимаю плечами.
— Надо попробовать... — говорю неуверенно.
Этот ответ Барона явно не удовлетворяет. Он открывает рот, чтобы мне что-то сказать, но так и молчит с открытым ртом, о чем-то про себя размышляя.
— Ладно, — говорит он мне, наконец. — Попробуй, хотя бы. А я вечером посмотрю, что у тебя получилось, и если что — помогу.
И уходит. А я остаюсь. Остаюсь один на один с задачей, к решению которой не знаю, как и приступить.
Я ложусь на кровать, и закрываю глаза. Пытаюсь вспомнить все нравоучительные наставления Барона, касающиеся этой темы.
Первое — мой вариант Сценария должен вписываться в общий контекст Пьесы. А каков у Пьесы этот самый общий контекст? Этого я не знаю. Может быть, и знал бы, если бы вовремя изучил предыдущий Сценарий Пьесы.
Может, отложить появление моего персонажа на Сцене до следующей недели? За это время я уж точно смогу подготовиться! Но именно от этого меня только что остерег Барон. Если я не напишу Сценария своей собственной роли, это еще не значит, что я не появлюсь на Сцене. Весь вопрос, что за роль будет мне на ней уготована... И, быть может, тот же Герцог в этот самый момент уже пишет за меня партию моего сценического персонажа!
Я просто обязан написать Сценарий своей роли самостоятельно! Мне надо срочно придумать своему персонажу "подвиги", великие и удивительные!
