— Кстати, мне ты их не показывал, — заметил Саймон, потягивая херес.
— Так ты и не спрашивал, дорогой кузен, — пожал плечами Уинстон. — Но у тебя же был Омут?..
— Он у меня и сейчас есть, — ответил Саймон. — Хочешь показать?
— О, это было бы очень интересно! — подключилась миссис Уизли. — Чудеса и тайны минувших дней — это так прекрасно и удивительно!
Против такого аргумента возражений не нашлось ни у кого...
Картинка оказалась не очень чёткой, и нужно было сосредоточиться, чтобы рассмотреть детали — но Гарри они не интересовали. Он хотел увидеть только одно — и он это увидел. Причудливая игра света в осколках разорванного пространства...
— М-да... Гарри, мне кажется, нам стоит рассказать...
— Конечно, любовь моя, — кивнул Гарри. — Полагаю, леди и джентльмены, мы можем пролить свет на это происшествие, хотя, увы, не столь яркий, как того хотелось бы. Это сияние — разлом самого времени, и мы имели несчастье убедиться в этом на собственном опыте. Случилось так, что мы с супругой были вынуждены войти в это сияние — и оно перенесло нас в прошлое, незадолго до сражения на поле у Босворта. Могу поклясться своей магией в истинности этих слов...
— Не вы ли тот самый сэр Генри, победитель Алой Бестии?
— Можешь не сомневаться, Эдвард, это он и есть, — неожиданно вмешался портрет. — Трудно не узнать того, кто проткнул тебе ногу...
— Хм... — Лонгботтом потёр подбородок. — Если мы примем правдивость этой истории, это может объяснить несколько странных историй, которые я слышал, но не случай с несчастным солдатом. Его слова вы слышали сами...
— И это всего удивительнее, — заметил Мэтью, — поверьте, я знаком с индейцами, и дать им пушки — плохая идея. Да и не возьмут они — им пушки только мешать будут.
— А я, возглавляя Иностранное Отделение нашего Министерства, — добавила миссис Уизли, — могу добавить, что упомянутый Текумсе недавно погиб, незадолго до этого действительно получив от англичан генеральский чин. По этому поводу ещё были довольно сложные переговоры с его братом-волшебником... Так что это определённо не прошлое.
— Не наше прошлое, — заметила Гермиона, задумчиво покачав бокал с бренди. — Но что, если существует множество вселенных, подобных нашей, и в каждой из них есть Земля и люди на ней, почти такие же, как здесь, но всё же отличные? Вселенные, где история пошла иным путём — где, к примеру, Непобедимая Армада действительно оказалась непобедимой, или колонисты Новой Англии проиграли войну...
— Но Писание...
— В доме Отца Моего обителей много — вот что сказано в Писании, миссис Уизли, — ответила Гермиона. — Быть может, именно о многих мирах здесь и говорится?.. Ведь если Создатель всемогущ, что может помешать ему сотворить бесконечное множество миров?
Гермиона замолчала, глядя на миссис Уизли и явно приглашая её возразить — но возражений не нашлось.
— А знаете, — неожиданно сказал Уинстон, — это действительно единственное разумное объяснение. Как ни крутись, а ничего другого не получается... Любопытно, насколько часто этот феномен встречается?
— По-видимому, в разные эпохи по-разному, — ответила Гермиона. — Хотя, конечно, всё это сомнительные гипотезы, основанные на косвенных данных...
Застольная беседа, как обычно, прыгала с темы на тему, бокалы исправно наполнялись, и в какой-то момент Уильям Гринграсс выбрался из-за стола. Когда именно — никто не заметил, так что он успел устроиться за пианино и громогласно объявить:
— Леди и джентльмены! Старинная морская песня!
— Мерлин!.. — Астория выхватила палочку. — Если этот негодяй опять...
Палочка не потребовалась — старинной морской песней оказалась всего лишь "Spanish Ladies", а вовсе не какая-нибудь похабщина, которой явно опасалась Астория. К тому же отсутствием музыкального слуха Уильям не страдал, и голос у него был очень недурной... А репертуар — богатый и без непристойностей, хотя Астория опасалась до самого конца. Однако финалом импровизированного концерта стала "Правь, Британия!" — и тут уже пели хором...
— Да, наш юный брат — человек удивительных талантов, — заметил Джон,— получить "Превосходно" по всем предметам в Хогвартсе, сдать экзамен на лейтенанта всего лишь после года службы с первого раза, обладать превосходным слухом — кому ещё такое удавалось? Одно только бросает на тебя тень — ты гриффиндорец...
— Дорогой брат, — Уильям развернулся и приложил руку к сердцу, — помнишь ли ты, как наш покойный дедушка говорил: настоящие слизеринцы на Слизерин не попадают? А кто может быть дальше от слизеринских качеств, чем гриффиндорец, этот простодушный храбрец?.. В самом деле, кто же может заподозрить подобное коварство?
— Так вот каков наш брат... — протянул Джон. — Видишь теперь, сестрица, почему в сказке всё достаётся младшему брату-дурачку? А в русских сказках вообще есть персонаж, которого так и зовут — Иван-дурак, Иван — это по-нашему Джон... Вот он всегда на проверку оказывается всех умнее и хитрее.
— Выходит, не того брата назвали Джоном, — хихикнула Астория.
Братья переглянулись и вздохнули.
— Уж если мы вспомнили русских, то почему бы вам, джентльмены, не рассказать о Петербурге? — тут же предложила миссис Уизли. — Тем более, что следующей весной нам с супругом предстоит посетить Колдовстворец, и хотелось бы знать, чего ожидать...
Распрощавшись с гостями, Гарри с наслаждением содрал воротник и сказал:
— Вот теперь я понимаю, почему эту гадость назвали фатермордером! Это же какой-то кошмар!
— Корсеты ничуть не лучше, — Гермиона поморщилась. — Нет, если это ненадолго, то нормально, но носить постоянно — просто ад... А между тем из моды они вышли окончательно только в двадцатом веке.
— Лосины, — напомнил Гарри. — Мне на них и смотреть страшно... А их носят.
Гермиона фыркнула — она как раз не отказалась бы полюбоваться на Гарри в лосинах, но не признать их неудобства не могла. Всё же двадцать первый век в этом плане превосходил все предыдущие эпохи...
Спать, несмотря на напряжённый день, не хотелось, заниматься чем-то серьёзным тоже не было желания — и Гермиона решила плотно заняться с мужем французским. Тем более, что французский в эту эпоху был в ходу у всех, и человек, им не владеющий, смотрелся странно...
Французский Гарри давался на редкость легко — настолько, что он сам удивлялся. И дело было отнюдь не в медальоне-переводчике... Он, возможно, и сыграл роль — но далеко не главную.
— Вернёмся — посмотрим, какой результат дадут тесты на IQ, — прокомментировала Гермиона. — Сомнительно, конечно, но представление даёт... Думаю, цифры там будут не меньше ста сорока.
— Это много?
— Выше среднего, больше — уже гениальность.
— Ну, на гения я не тяну...
— Я бы не стала этого утверждать, — Гермиона растянулась на кровати. — Вспоминая, как тебя учили и чего ты при этом добился... Знаешь, если ты и не гений, то близок к этому.
— Тебя учили точно так же.
— И кто из нас создал Армию Дамблдора? Кто на третьем курсе овладел заклинанием, которое не всякому взрослому магу по силам? Ты называешь меня умнейшей ведьмой поколения, но на самом деле я просто зубрилка. Хорошая память и упорство — только и всего. Да, я много знаю, вот только импровизировать не умею нихрена...
— Что? — искренне удивился Гарри. — Ты — и не умеешь импровизировать? Ты серьёзно?.. А как же...
— Гарри, все мои импровизации — попытки сделать хоть что-то просто от отчаяния, — вздохнула Гермиона. — Наобум, лишь бы не сидеть сложа руки... Это почти паника, Гарри.
— Так ведь работает же, — Гарри уселся на кровать и положил руку на плечо Гермионе. — А если работает, то не всё ли равно, как и почему? К тому же, я надеюсь, ты не станешь отрицать, что планировать у тебя получается гораздо лучше, чем у меня?
Гермиона хмыкнула, но отрицать очевидное не стала.
— Ну вот... — протянул Гарри. — Получается, мы идеально дополняем друг друга.
— Да, а мне одно время казалось, что ты запал на Джинни...
— А тебе Рон нравился...
— Скорее, я ему, — Гермиона покачала головой. — Не буду врать, кое-какие симпатичные черты у него есть, но побег их перечеркнул полностью. Не представляю, как он будет оправдываться...
— Уверяю тебя, он найдёт массу оправданий, — Гарри поморщился. — Если вообще об этом подумает — помнишь, что было после первого испытания?
— Когда он делал вид, что ничего не случилось? Помню, конечно...
— Уверен, он и на этот раз попытается провернуть нечто подобное... Только я уже не тот наивный сопляк, так что Ронни в пролёте сразу. Да оно и к лучшему, что он сбежал — боюсь, он бы в итоге нас подставил... А то и сдал.
— Может быть... Но тебе не кажется, что у нас есть чем заняться и без Рона?..
Поттеры не вели особо активной светской жизни, так что Гермиона по большей части проводила время в библиотеке — она, конечно, уступала блэковской, но не слишком сильно. Более того, поскольку Поттеры были изрядными параноиками, была надежда, что хотя бы часть библиотеки пережила Волдеморта и министерских мародёров...
Однако совсем обойтись без светской жизни было невозможно — в конце концов, больше и делать, в общем-то, было нечего. Опять же — новости и сплетни, которые при отсутствии телефона распространялись только так...
Приём, устроенный Саймоном, почти выбрал месячную норму мероприятий — но не отказывать же Блэкам, когда эти завзятые театралы приглашают в Друри-Лейн на "Венецианского купца"? Да ещё и обещают нечто необыкновенное?..
Блэки не обманули — это и впрямь было нечто необыкновенное. Даже на неискушённый взгляд Гарри, с театром почти не знакомого... И не знающего, кто такой Эдмунд Кин и чем он славен.
Что же, теперь он это знал. И пусть он, в отличие от современников, не мог полностью оценить новизну его игры, но мастерство — вполне... А заодно и в очередной раз понять, насколько неполноценной была его жизнь у Дурслей. Да и в Хогвартсе тоже... И снова вставал вопрос: почему? Почему никого не интересовало — а как, собственно, живёт всеобщий спаситель? Почему, едва он пытался остановиться и задуматься, обязательно случалось что-нибудь, что снова заставляло спешить?..
Всё это стоило как следует обдумать и обсудить с Гермионой — но не сейчас. Сейчас можно наслаждаться пьесой и обществом... И, наклонившись к ушку жены, шепнуть:
— Знаешь, милая, пока что это лучшее, что случалось с нами...
Глава 18
Две недели спустя Гарри по-прежнему считал, что это — лучшая часть их приключений. Маги начала девятнадцатого века ещё не превратились в обывателей с палочками, не интересующихся ничем, кроме крохотного кусочка мещанского болота... По крайней мере, не все. Были и кретины наподобие Трэверса... но пока что — в меньшинстве. Да и министерские чиновники, конечно, были осторожны — но не более, чем того требовалось по должности, а не судорожно запрещали всё, чего не могли осилить...
Таким был Филеас Фогг, преподаватель географии в Хогвартсе. Закончив школу, он отправился в кругосветное путешествие, пять лет странствовал, изучая не только магию, но и обычный мир. Его принимали и в Беловодье, и в общинах дервишей, в суфийских мечетях, в синтоистских храмах и даже в тибетском городе Шамба-Лха, столице магов Востока...
При этом Филеас не был особо сильным магом, да к тому же маглорождённым — но даже у самых оголтелых ревнителей чистоты крови не поворачивался язык назвать его "грязнокровкой" — не в последнюю очередь потому, что шпагой и пистолетом он владел ничуть не хуже, чем палочкой.
И вот таким современники видели хорошего преподавателя Хогвартса, настоящего Учителя и волшебника. Конечно, далеко не все были такими, но большинство хотя бы старались... Что было тысячекратно больше, чем то, что Гарри видел в двадцатом веке.
Но всему рано или поздно приходит конец — и настало время уходить.
Сигнал сработал утром — в тот момент, когда Поттеры обсуждали, куда им отправиться сегодня и стоит ли вообще куда-то отправляться, или лучше заняться делами поместья. Пронзительный вой заставил Саймона на секунду напрячься, однако Гермиона, выхватив планшет, отключила звук и с недоумением рассматривала мигающие цифры на экране — до сих пор устройство ничего подобного не показывало.
— Это и есть тот сигнал? — спросил Саймон.
— Да, — кивнул Гарри. — Если верить этой штуке, у нас меньше часа... Как чуял — не стал сегодня с местной одеждой заводится...
— Может, и чуял, — хмыкнул Саймон, — пророков у нас в роду не было, а вот интуиция всегда была отменной. Кстати говоря, нельзя ли мне отправиться с вами к этой... Аномалии? Всё же хочется самому увидеть столь невероятное творение природы...
— Почему бы и нет? — Гермиона поправила рюкзак и протянула Саймону руку. — Только поклянитесь, что не сунетесь в саму аномалию...
Застыв в благоговении, Саймон разглядывал аномалию.
— Боже... — выдохнул он. — Невероятно, непредставимо — но реально! И кто знает, какие ещё чудеса сокрыты в природе, ожидая того, кто сумеет их постичь?!
— Вселенная безгранична, — отозвалась Гермиона, — но пройдёт несколько десятилетий — и маги перестанут интересоваться достижениями маглов, а затем застынут в бесконечной самовлюблённой вере в своё превосходство...
— Нам пора, — произнёс Гарри, протянув руку Саймону. — Спасибо за всё...
— Помочь родичу — даже не долг, это столь же естественно, как дышать, — Саймон пожал руку, — Прощайте.
Шаг вперёд, привычные мурашки по коже...
Они оказались в храме, заполненном людьми в странной одежде, показавшейся Гарри смутно знакомой. Толпа замерла и миг спустя в едином порыве рухнула на колени, словно один человек выдохнув: "Апалиуна!"
— Похоже, мы попали... — шепнула Гермиона.
К счастью для всех, возглавлявший храм жрец оказался достаточно сообразительным и хладнокровным, чтобы утихомирить и разогнать паству. Медальон справлялся с трудом, понял Гарри далеко не всё, но жрецу был искренне благодарен... Хотя по-прежнему ничего не понимал. Да и Гермиона была в растерянности, явно не понимая, куда их занесло на этот раз... Хотя заметить это мог лишь сам Гарри.
Впрочем, жрец тоже изрядно ошалел от таких гостей и теперь спешно пытался решить, что же делать...
Впрочем, внимательно изучать окружающее Гарри всё это не мешало — и постепенно начал кое-что понимать.
Они оказались в бронзовом веке — что, впрочем, само по себе мало что давало. И вряд ли это была Греция — по крайней мере, на картинку из учебника всё это не походило... Во всяком случае, Гарри никогда не читал, чтобы древние греки носили что-то вроде турецких сапог или балахоны с короткими рукавами... А вот брошенный перед статуей бога доспех из широких полос Гарри определённо где-то видел, хотя где — никак не мог вспомнить.
Жрец привёл их в небольшую и довольно скромно обставленную комнату, проводил подозрительным взглядом рабыню, которая принесла кувшин, три кубка и деревянное блюдо с сыром и лепёшками.
— Кто бы вы ни были, я приветствую вас, странники, — произнёс он, разливая вино. — Я — Лакунтас, служитель Апалиуны, и я прошу вас пока остаться здесь — я вижу, что вы не боги, но ваше появление взбудоражило людей, и нужно дать им время успокоиться.
