В мире животных

За пару часов она добежала до города, точнее поселка, льнущего поближе к станции генератора атмосферы. На улицах не было ни души, работала сирена. Периодически раздавался призыв на архаичном варианте английского укрыться в убежище. За триста лет относительной изоляции язык аборигенов изменился значительно меньше, чем на Земле.

— Госпожа, с вами все в порядке? Не соблаговолите ли пройти в укрытие?

Мариам резко обернулась и увидела человека в темно-синем комбинезоне и легком экзоскелете с надпись Police.

— Госпожа, представьтесь, я не помню вас. Откуда вы? — Полисмен пристально вгляделся в лицо Мариам, а потом заметил надпись на гермокомбинезоне AlfaCentauriCybernetics и потянулся кобуре на бедре одной рукой, а второй видимо попытался активировать связь.

Мариам, не говоря не слова, бросилась на него. Бетон мостовой жалобно хрустнул от толчка. Ее правая рука удлинилась на метр, превратилась в клинок, пробила горло, позвоночник, спинной мозг и застряла в задней бронепластине экзоскелета. Парализованный полицейский обмяк и начал заваливаться. Измененная заметила приоткрытую дверь склада и, превратив клинок в крюк, потащила свою агонизирующую жертву туда. Ей нужно было около получаса, на то что бы переселиться и выпотрошить память. Благо крупные сосуды были не задеты, и ближайшее время перерабатываемому мозгу ничего не угрожало.

Вскоре сержант полиции Бергман вышел со склада и неловко потянулся, пробуя свое тело. За его спиной тихо гудел утилизатор органических отходов. Ожила связь, на забрале шлема спроецировалось изображение девушки в форме.

— Итон все хорошо? Ты пропустил сеанс связи! Что за царапина на горле?

— Все отлично, милая, — ответила Мариам чужими губами на чужом языке и показала на небо. — Залюбовался зрелищем уничтожения нелюдей.

— Фу! Больше так не пугай. До связи.

Мариам медленно пошла дальше по улице, привыкая к новому телу и новой памяти. Ограничение по времени не дало ей забрать все, что она хотела, но и поверхностного сканирования было достаточно, что бы начать ориентироваться в этом мире. Экономика, язык, политика, правители, жена, дети... Меняющая Форму на секунду чуть не заплакала, когда поглощенные осколки личности взвыли от тоски в ее разуме. Но тут же она хищно оскалилась и стерла ненужную информацию. У нее были родители, сестры и брат, их никто не пожалел, не будет жалеть местных и она. Впредь, надо тщательнее выбирать, что копировать в себя, решила она, иначе и до безумия недалеко.

В целом, Мариам была права в своих предположениях. В отсутствие общего внешнего врага десяток разных 'традиционных' человеческих цивилизаций сбежавших неполных три столетия назад от трангуманизма Земли, захваченной по их мнению ИскИнами, уже начали раздирать конфликты. Ей остается совсем немного работы, чтобы эти пауки в банке перебили друг друга.

— Предаст же брат брата на смерть, и отец — детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их... — память полицейского послушно подсказала ей подходящую цитату из местной святой книги.

* * *

Провокации на границах и теракты. Убийства. Саботаж. Все инструменты доступные Мариам и ее товарищам, что разбрелись по планетам системы, пошли в дело, чтобы столкнуть лбами государства людей. Но главным ее оружием была ненависть. Религиозная, национальная, расовая. По любому признаку отличающему одного человека от другого. То самое чувство что заповедовал забыть нам Зверь Всевышний. Та терпимость, что сделала из нас зверей разумных оказалась совершенно чужда людям.

За пару лет ритуальные стычки бывших европейцев и азиатов в космосе, которыми раньше решались конфликты, превратились кинжальные удары по наземной военной инфрасуктуре. Люди сдерживались, боялись нарушить эфемерный успех терраформирования. Но их терпения хватило ненадолго. Начались удары по заводам, энергостанциям, а потом ковровые бомбардировки. Вскоре подключились и другие нации, ведь нарушения процесса климатообразования влияло на миры в целом. Они попытались остановить зарвавшихся противников сначала словом, затем силой. Мариам сделала все, чтобы этого не случилось. Разрушала шаткие союзы, усугубляла кризисы. Вскоре система поддержания жизни на планетах рухнула, производство лежало в руинах. И началась война всех против всех, уже не за идею, а за оставшиеся ресурсы, что могли обеспечить хоть недолгое выживание в стремительно умиравших мирах.

Долгих полвека спустя, полных кровопролития и ненависти, Мариам стояла на главной площади столицы Си, третьей планеты с которой она начала свой путь. Оплавленные руины застилали горизонт. Разреженный, лишь немногим более плотный чем марсианский, ветер ворошил песок, и забрасывал его в открытые ящики с маркировкой AlfaCentauriCybernetics Combat Metamorph, новенькие, еще пахнущие пластиком после фабрикатора. Мягкая выстилка внутри образовывала выемки как раз подходящие, чтобы уложить туда человеческий скелет. Меняющая Форму поправила кислородную маску. Текущее тело рослой негритянки было на пределе функционирования, но необходимость в нем скоро отпадет. Она знала это наверняка.

Мариам смотрела на небо. Марвин сидел у ее ног и выкладывал из осколков стекла слово 'вечность'. Они нашли его случайно осматривая один из обломков рудовоза, по счастливому стечению обстоятельств оказавшемуся на стабильной орбите вокруг звезды. Полубезумный ИскИн вызывал сейчас лишь жалость, вместе с гибелью корабельного компьютера, служившим ему пристанищем, он потерял почти все базы данных и мыслительные программные модули.

Сначала приземлились два космоатмосферных истребителя. Ее названные братья вернулись самого края системы, уничтожив внезапно подавшую признаки жизни исследовательскую станцию. Они вышли, отдали салют своей повелительнице и теряя куски плоти направились к своим саркофагам. Жалобно хрустнув о торчащие камни брюхом упал с неба экскурсионный флаер. Он включил двигатели только в самый последний момент, чтобы не совсем развалиться от удара. Последняя энергетическая сигнатура в этом полушарии была проверена, зачищена от выживших, и теперь тварь в обличье совсем юной девочки-подростка направлялась к своему гробу чтобы уснуть навсегда. Она хмуро кивнула Мариам, и порыв ветра сорвал прах с металла ее костей.

Они прибывали со всех сторон. Чтобы попрощаться с создавшей их и закончить свое существование. И наконец остался лишь один пустой саркофаг.

Меняющая Форму подняла голову и вслушалась. Небо молчало. Как миллиарды лет до того, когда человек еще не появился.

'Заряд батареи иссякнет через десять минут!' — всплыло перед ее внутренним взором предупреждение.

— Ты удовлетворена? — ИскИн с интересом смотрел на Мариам. Разреженный воздух искажал голос превращая его в противное пищание.

— Да.

— Интересный социологический эксперимент. Жаль я не могу поделиться результатами со своими братьями на Земле... Уровень агрессии вашего вида явно избыточен.

Мариам пожала плечами и отправилась к своему последнему пристанищу.

— Как бы смешно это не воспринималось исходя от меня, никогда не имевшего биологического тела, но... Ты знаешь чего вам, людям, не хватает? — бросил ей в спину Марвин, указывая обломком арматуры на слово выложенное в песке. Меняющая форму обернулась. — Вот этого самого!

— Вечности? Чтобы начать все сначала?

— Извини, опять ветер песком занес. — Прут в руке андроида нарисовал размашистые буквы 'Ч', 'Е', 'Л' и 'О'.

Мариам вздрогнула как от удара, услышав упрек ИскИна, сгорбилась и рухнула в свой саркофаг. Крышка захлопнулась.

Марвин поднялся, отряхнул от пыли комбинезон и направился к руинам фабрики неподалеку. В конце концов, он был создан для добычи полезных ископаемых и тяжелого машиностроения. В этом был смысл его существования. Эта работа доставляла ему удовольствие, даже если и была бессмысленна по сути.

— С людьми все ясно. Посмотрим, что за вечность успею создать я.

Это было последнее, что услышала Меняющая Форму, засыпая вечным, как она думала, сном.

* * *

Полуденное солнце припекало. Мариам закончила свою исповедь. Тихо потрескивал костер, на котором она готовила похлебку.

— Ты хочешь сказать, что этот Марвин создал нас, и мы живем на руинах человеческого мира? — спросил я, сложив вместе доступные мне факты.

— Если бы все было так просто, — Мариам загадочно улыбнулась, подцепила палкой котелок и поставила его на землю. — Признаться, когда я пробудилась, увидела зелень вокруг и птиц в небе, я тоже подумала так. Но в первую же ночь я убедилась в своей неправоте. Мы за тысячу лет от моей родины, в небольшом шаровом скоплении звезд. Я не знаю, как мы попали в ваш мир, мой милый пушистый синтет. Мои братья и сестры к этому времени давно уже правили в стране сейчас называемой Кеми. Их память и разум были непоправимо повреждены принудительным пробуждением. Кто бы не доставил нас сюда, он явно не разбирался в технологиях Земли. Марвин бы не допустил подобной ошибки.

А вселение в ваши звериные тела, плохо совместимые с нашими механизмами, окончательно сделало моих братьев сумасшедшими. Смутно они помнили, что когда-то были живыми, они меняли как перчатки ваши тела пытаясь снова ощутить с их помощью радость и боль. Но, увы, вы, звери, не могли дать им в полной мере необходимое и с каждой сменой тел они лишь все больше теряли себя среди поглощенных осколков чужой памяти.

— А как же ты? — спросил я прихлебывая из котелка.

— Я создала себя сама, мне были ведомы все подробности устройства моего тела. Поэтому я не спешила, подготовилась, как могла. Потом выбрала самый подходящий по нейронным схемам вид и использовала его.

— Значит и откуда появились мы, звери ты не знаешь...

— О, нет, как раз на этот вопрос я могу тебе ответить. Хозяин создал вас.

— Ты шутишь?— расхохотался я.

— Отнюдь. Все вокруг создано землянами. Их творения, даже после того как ИскИны потеряли контроль вслед за инкапсуляцией Терры, продолжают поддерживать этот мир в заданном состоянии. Некто, чей логин Хозяин, 'master', создал вас. Тонкое сращение живого и микроскопических машин пронизывающих все ваше мироздание. Я гораздо более примитивная работа... Поэтому я хочу узнать, кто рассказал вам с Калабом истину. Я слышала небесный голос, что говорил с ним в тот злосчастный день. Я слала знаки, но небо не ответило мне. Я не знаю кто, там наверху, но я должна узнать.

— Зачем? — спросил я, пристально глядя ей в глаза.

— Теперь, после долгой жизни в этом мире, я осмыслила многое. Я очень надеюсь, что тогда шесть тысячелетий назад я не до конца завершила задуманное. Что мой грех не так велик... — Мариам подняла мордочку вверх и от яркого солнца на ее глазах выступили слезы.

Я отставил миску с недоеденной похлебкой, обнял ее и начал свой рассказ:

— Мне было жарко. Словами не передать, ту муку, которую приходилось терпеть. Щенок, шедший по дороге рядом со своим ишаком, и то был близок к обмороку. А уж каково было умирать мне, непривычному к пустынному солнцу северянину, и вспоминать страшно...

* * *

Зареб замолчал. Качка пошла на убыль. Михал спал тихо похрапывая. Голодный гриб в фонаре почти потух. Сейчас он светил лишь суть сильнее, чем глаза Харуна. С хрустом в коленях старый кот встал и налил в светильник новую порцию сладкого чая.

— А дальше? — с трепетом спросила Азерия.

— Нам пора размять ноги и подышать свежим воздухом. Море успокоилось, значит мы прошли проливы. Пойдемте наверх.

Оставив Михала дальше отдыхать, они поднялись по скрипучей лестнице на палубу, что бы полюбоваться голубым заревом Маяка Навкратиса на горизонте. Если ветра будут благосклонны, то уже завтра их плаванье закончится, обрадовалась Азерия и продолжила терзать Зареба. Альтернативная точка зрения на происхождение мира привлекала ее, пока правда в роли исследователя. Она понимала, что все больше и больше впадает в ересь, но удержаться не могла, ведь мудрость древних церковных книг по ее опыту уже не раз оказывалась выдумкой.

— Ну, пожалуйста, расскажите что было дальше, хоть немного. — Азерия состроила жалобную мордочку.

— У твоего медведя наверное ангельское терпение, хитрая рыжая прохвостка! — рассмеялся Зареб. — Заработаешь, расскажу. Хотя немного завесу тайны приоткрою.

* * *

Три месяца спустя мне удалось собрать несколько десятков выживших членов ордена и добраться с ними до нашего тайного убежища в северной части Калабистана. Что делать дальше я еще не решил. Мстить мне было уже не кому, обелить свою репутацию я не мог. Золота на текущие нужды пока хватало.

Молодой наридинийя с извинениями прервал мою скромную утреннюю трапезу и поставил передо мной на стол корзину, в которой лежали три чудовища.

Я с недоверием смотрел на копошащиеся создания.

— Откуда? — я развернул записку, в которой содержалось лишь одно слово: 'Заребу'

— Кто-то подкинул их нам на порог убежища, Великая тень. Кто-то выследил нас! Мы должны бежать, пока не появились солдаты шахиншаха. Орден еще слаб после поражения.

Я аккуратно взял в лапу одно из порождений древнего чудовища и внимательно осмотрел его. Месяц не больше, решил я для себя. Глаза только начали открываться.

— Да, это все усложняет, — признал я.

— Мне утопить их? — спросил мой помощник.

— Не вздумай, — рыкнул я, выпусив когти.

— Отдать крестьянам в долине?

— Нет. Они останутся со мной. Поверь, через полтора десятка лет они станут самым страшным оружием нашего ордена. Я сам воспитаю их.

— О, Великая Тень, ваша доброта сравнится лишь с коварством и беспощадностью к врагам!

Молодой плоскомордый кот поклонился и оставил меня, а я не отрываясь смотрел на дар Мариам: рыжую словно всполох пламени Аману, что не могла пролежать и пары минут спокойно, все время норовя вылезти из корзины; черную, как безлунная ночь, Айшу — она шипела, выпускала когти пытаясь защитить сестер; и снежно-белую Мариам, которая тихо сидела и пристально смотрела на меня. В ее голубых глазах играло тоже колдовское пламя, что и у ее матери. Три чудовища. Три моих дочери.