25. Социо-пат: Наивное бунтарство

— Как самочувствие фрау?

— Спасибо, хорошо, — было заметно, как нервничает пациентка.

— Мне говорили, что вашему, эм, оборудованию уже много лет, — профессор деликатно перешел к делу. — Позвольте узнать, сколько конкретно лет назад вам установили мнемонический модуль?

— Узнала о нем я в семнадцать. Но установили его несколькими годами раньше.

— Ясно, ясно, — задумчив покивал Леман. — Что ж, так я и предполагал. Скорее всего, мембранные адаптеры тканей уже проросли. Придется действовать очень тонким лазером. Вам объяснили риски, фрау?

— Да, — кивнула Кэтрин.

— Вы можете отказаться прямо сейчас. Но позже уже нельзя.

— Я не буду отказываться, — пациентка смотрела решительно, и Леману это понравилось.

— Что ж, храбрости вам не занимать.

— Я полтора десятка лет жила с чужими секретами в голове, не умея их забыть. Это не храбрость, герр профессор, это усталость.

— Ах, понимаю, понимаю, — покивал Леман. — Что ж, прошу пройти в раздевалку, а затем начнем операцию.

Сейчас Кэтрин лежала на операционном столе, укрытая белой медицинской простыней. Стол располагался в самом центре круглого помещения, залитого светом флуоресцентных ламп. В головах у пациентки стоял Леман и направлял куда-то в самый центр влажных красно-серых тканей тонкий лазерный скальпель, крохотным красным лучом выжигавший адаптеры-щупальца мнемонического имплантата, сросшегося с головным мозгом подобно паразиту. Ассистенты профессора наблюдали за состоянием пациентки, сверяясь с показаниями датчиков и приборов контроля.

— Внимание, профессор, через пятнадцать секунд убирайте лазер, — сообщил второй хириург Курт Вимке. — Сердцебиение и температура близки к пороговым значениям.

— Почти, почти... — прошептал Леман и осторожно сдвинул скальпель на волосок.

— Восемьдесят три процента поверхности имплантата отделены, — монотонно доложила Карла Драйвер. — Повреждений мозга не наблюдается.

— Хорошо, — вздохнул Леман и отключил лазер. — Перерыв.

Профессор утер пот со лба. Показания на контрольном дисплее сканера воодушевляли. Он сумел продвинуться вдоль обнаруженного контура срастания и не вмешаться в структуру живых клеток мозга. С подобной точностью работать умел он один. Нейрохирурги прошлого творили чудеса скальпелем, он же уподобился античному скульптору с лазером. С мозгом человека работать куда проще, чем с аномалией, живущей в черепе каждого Наследника.

Внезапно в дверь операционной постучали самым бесцеремонным образом. Леман возмущенно обернулся.

— Что происходит? — громко спросил он. — Разве не видно, что идет операция?!

В ответ дверь распахнулась, пиликнув разблокированным электронным замком. Из полутемного коридора в операционную зашли четверо мужчин в черной униформе охраны. Рассредоточившись по помещению, они замерли, и каждый достал из кобуры табельный пистолет. К удивлению увлекавшегося оружием Курта, вместо обычных парализующих "Стигрилов" на них нацелили "Марки I". Лишь в следующую секунду медик понял, что они взяты на прицел.

— Ч-что происходит? — пролепетала побледневшая Карла.

— Происходит задержание, — произнес мужчина в официальном черном костюме, вошедший следом за охранниками и остановившийся в дверях. Это был ярко выраженный еврей: с горбатым носом, курчавой копной волос на голове и вытянутым скорбным профилем. Держался он, однако, совершенно в духе чистокровных французских аристократов. — Прошу извинить столь бесцеремонное вторжение, господа, однако у нас дело государственной важности.

— Какой еще государственной важности? — Леман, казалось, ничуть не испугался оружия в руках охранников. — Что вы себе позволяете?

— Нам стало известно, — учтиво продолжил чужак. — Что операция, которую мы прервали, проводится по договоренности с разыскиваемым изменником и убийцей Сэмюэлем Ватанабэ.

— Вы бредите, — возмутился профессор. — Ватнабэ сотрудник "CDM" и имеет совершенно свободный доступ к нашим материалам. Операция проводится по предварительной договоренности...

— ... с Восьмым отделом, который в данный момент целиком подлежит проверке в связи с учиненными Ватанабэ зверствами в отношении сотрудников службы внутренней безопасности, -договорил за него еврей. — Похоже, мерзавец не поставил вас в известность, что со вчерашнего вечера находится в розыске. Полагаю, вы не в курсе, что стали соучастником злоупотребления. Но на фоне его злодейств это меркнет. Прошу сообщить, на столе перед вами некая Кэтрин Винтерс?

— Она самая, — несколько растерянно признался Леман.

— Так я и думал, — кивнул чужак. — Боюсь, операцию придется прервать. Это действие не санкционировано необходимым образом. Очередное злоупотребление со стороны Артура Хендрикса, полагаю.

— Остановить операцию невозможно, — запротестовал профессор. — Оставить почти отделенный имплантат в мозгу пациентки смертельно опасно.

Уголок рта еврея дернулся, словно он сдерживал улыбку.

— Тем не менее, мы не имеем права...

Тонкая тень скользнула у чужака за спиной, женская ручка легла на плечо. Почувствовав прикосновение, еврей запнулся и попробовал оглянуться, но дуло пистолета уже уперлось в челюсть.

— Не надо слов, — сказала Анна, второй рукой схватившая его за плечо. — Давайте молча улыбаться.

Охранники отреагировали быстро. Все четыре пистолета тут же уставились в неподвижно замершего начальника. Тот испуганно вскинул руки. Закрытая телом заложника Анна склонила голову.

— Не рекомендую дергаться, мальчики.

— Ч-что за?.. — пробормотал еврей, ощущая прикосновение холодного металла. — Кто?.. Как...

— Жадность сгубила вас, господин Шафельман, — промурлыкала Анна, поглаживая стволом мгновенно побледневшую щеку. — Надо было уйти в сторону, когда умерли первые из ваших людей. А теперь продажными будут снова считать всех евреев.

— Он не иудей, — сказал кто-то рядом. — Он сам Иуда.

Мегуми Канзаки заглянула в операционную из коридора. В ее руках позвякивали ключи от комнаты охраны. Когда Сэм привез Кэтрин в клинику, он велел им занять помещение с мониторами слежения, а сам позаботился о многочисленной охране хирургического корпуса. Сейчас все штатные стражи лежали без сознания, скованные собственными наручниками, в чуланах на первом этаже. Все двери были заперты, поэтому нагрянувшим людям Пятнадцатого отдела пришлось вскрывать электронные замки. Но к тому времени их успели заметить, сосчитать и подготовить встречу.

Ватанабэ велел им работать вместе. Предупреждая возмущение Мегуми, он сказал:

— Меня же ты как-то терпела.

— Она мне в спину выстрелит, — мрачно предрекла Канзаки.

— Не выстрелит, — он помотал головой и на миг снова сделался похожим на себя. — Ей так уже не интересно.

Сэм знал, что за Кэтрин придут. Он ни на миг не поверил в согласие Лакруа на сделку: "Он сделает вид, что согласился, а потом, когда я задвигаюсь, воспользуется связями в "CDM", чтобы получить преимущество и обыграть меня. Единственное, что он может мне сделать, — угрожать Кэт и Алексу, пока меня не будет рядом. Поэтому мы поступим так, как ему в голову никогда бы не пришло".

Он отправил одну заложницу на спасение другой. В самом деле, мог ли представить себе Лакруа, что Анна добровольно согласиться помогать Ватанабэ? Он ведь понятия не имел, насколько чудными оказались эти двое. Анна одобрила план без колебаний.

— Непрофессионально, — Канзаки вышла вперед с пистолетом в согнутой руке. Стрелять она не собиралась, но расслабляться было нельзя. — Оставили тыл открытым.

— Чего вы х-хотите? — испуганно пролепетал Шафельман.

— Прикажите бросить оружие, — велела Мегуми.

— Выполнять! — поспешно крикнул еврей, и напряженные охранники, до сих пор державшие всех троих на мушке, медленно опустили пистолеты на пол.

— Всем встать лицом к стене, руки за голову, — продолжала отдавать команды Канзаки. — Не делать резких движений.

Послушные охранники подчинились. Подойдя со спины, Мегуми сковала каждому из них руки оставшимися парами наручников из комнаты охраны. Затем она подобрала пистолеты, извлекла из них магазины и рассовала по карманам.

— И что теперь? — густым басом спросил один из охранников, по-прежнему смотревший в стену.

— Идете, куда я скажу, — приказала Мегуми. — Не оглядываться. Бежать не пытайтесь. Расстрелять успею всех.

— И что? — повторил тот же пленник. — Вас все равно через час отсюда выкурят.

— Не выкурят, — возразила Анна, пощекотав Шафельману шею стволом. — Мы же им подадим на блюдечке самого настоящего шпиона. Правда, господин следователь?

— Что это за бред?! — нервно запротестовал еврей. — Не слушайте их!

— Шафельман работает с трикстерами, парни, — сообщила Мегуми. — Он продажный.

— Не слушайте их!

— Виктор никогда не умел держать язык за зубами, — ласково проговорила Анна. — А на столь умелую ложь у него не хватило бы мозгов. Он выдал вас, Франс.

— Это провокация! — закричал в голос Шафельман, но Анна легонько стукнула его рукоятью пистолета в кадык, и крик превратился в сдавленный кашель.

— Но нас послали задержать нарушителей периметра... — обескураженный охранник даже обернулся и посмотрел на них. — Вас же не видели при въезде на территорию.

— Долго объяснять, — ответила Мегуми. — Пойдете без скандала?

— Чего уж теперь...

— Доктор, — Мегуми посмотрела на застывшего соляным столпом Лемана. — Вы в состоянии закончить операцию?

— Я... — профессор неуверенно огляделся. Ассистенты были бледны, Клара нервно дергалась, у Курта дрожали руки. На мониторе отображалось состояние пациентки. Леман долго смотрел на него, затем произнес: — Дайте нам пару минут.

— Не нервничайте доктор, — успокаивающим тоном произнесла Анна и добавила: — Вам еще копаться в голове у красивой женщины. Будьте же мужчиной!

15

— Отдам тебе должное, — сказал Лакруа, сжимая и разжимая кулак. — Ты хотя бы раскалываешься не сразу.

И он в очередной раз ударил Сэма в живот. Ватанабэ снова подавился воздухом и упал бы на землю, если бы не помощники мучителя. Двое держали толстяка под руки, третий стоял поодаль и следил за улицей. К счастью для трикстеров, ни один случайный прохожий не свернул сейчас на пустую улочку, а редкие машины лишь ускорялись, проезжая мимо. Если кто-то что-то разглядел, то предпочел не заметить.

— Я не люблю спешить в отношениях... — утробно проговорил Ватанабэ и поперхнулся, получив еще один удар.

— Придется везти тебя куда-нибудь и пытать, — Лакруа покачал головой с непонятным одобрением. — Не такой уж ты и слизняк.

Он надавил пальцем на скрытую под одеждой рану. Сэм сдавленно застонал, сцепив зубы. Лакруа улыбался.

— Но учти, — сказал он. — Если и тогда будешь молчать, придется резать бабу с ребенком. И твою японскую шлюшку, если найдем.

— До чего ты груб, — Сэм скривил окровавленные губы. — Всех-то хочешь оскорбить.

— Вы все недостойны иного обращения, — Лакруа несильно ткнул костяшками в скулу толстяка.

— Знаешь, вот именно из-за таких... — выдохнул Сэм. — Именно из-за таких, как ты, я и работаю с Хендриксом.

— То есть?

— Злобные типы, у которых как будто палка в заднице, — беспечно ответил Ватанабэ и посмотрел в налившиеся кровью глаза мучителя. — Нахрапистые, жестокие и тупые. В мире слишком много вас и слишком мало котов.

— Опять бравада, — презрительно скривился Лакруа. — Похоже, я зря похвалил тебя. Ты неспособен расстаться с этой идиотской защитой даже теперь.

— Это не защита, — помотал головой Сэм. — Это лапша.

— Какая еще лапша? — трикстер снова отвел руку для удара.

— На уши.

Лакруа увидел, как Ватанабэ вдруг выпрямился в руках его помощников и как будто бы сделался выше. Словно кто-то подкачал спустившийся воздушный шар. Толстяк расправил плечи. А мгновение спустя оба трикстера, только что крепко державшие избиваемого пленника, оказались сбиты с ног. Сэм резко вырвал руки из железных тисков и одновременно ударил левого в челюсть, а правого — в переносицу. Он бил с такой силой, что кости у обоих затрещали, ломаясь, и трикстеры отшатнулись, крича от боли. Сэм, потратив лишь сотую долю секунды, схватил каждого за шею и потянул их навстречу друг другу. Трикстеры с громким костяным звуком стукнулись лбами и повалились под ноги толстяку.

Лакруа отшатнулся.

— Какого дьявола?!

У него за спиной судорожно всхлипнул третий помощник, стоявший в карауле. Сразу три длинных тонких иглы вонзились ему в шею, живот и плечо, заиграв синими искрами. Парализованный тройным зарядом электричества, он задергался, будто эпилептик в припадке.

Сэм остался на месте, деловито поправляя рукава.

— И сразу стало как-то невесело, а? — подмигнул он опешившему Лакруа, увидевшему, как упал оглушенным последний подельник.

— Какого дьявола?! — повторил Лакруа, сжимая кулаки. — Ты же...

— ... лишился способностей после драки с бывшим напарником, да, — покивал толстяк. — Вот только ты забыл, что эффект у этой штуки настолько недолговечен, что твой друг Фрэнки очухался всего через пару часов.

— Но у тебя же кровь! — в отчаянии возразил трикстер. — Ты же чувствовал боль!

— Еще бы, — возмущенно воскликнул Ватанабэ. — Знаешь, какой это кошмар с непривычки? Вот твой шанс, Виктор.

— Что?

— Убей меня прямо сейчас, — Сэм улыбнулся, прищурив глаза. — Пока я не могу правильно регенерировать. И уйдешь отсюда.

Лакруа злорадно оскалился.

— Вот дурак!

Он надвинулся на толстяка, заранее чувствуя, как кулак врезается в грудину противника, сокрушая кость и разрывая органы в клочья. Шаг, второй, рука подобно стартовавшей ракете полетела навстречу податливой плоти. Увернуться битый кретин не успеет.

Сэм уклонился. Так быстро, словно не был избит до полусмерти, словно не наливались на лице синяки, не кровоточили ссадины. Он пропустил мимо кулак Лакруа и в ответ коротким джебом ткнул врага в челюсть. В голове трикстера словно взорвалась бомба. Он мотнул головой, соединяя раздвоившегося перед глазами Сэма воедино.

— Чего? — весело спросил толстяк в ответ на взгляд ошеломленного Лакруа. — Ты думал, будет легко?

Проклятый агент "CDM" обманывал его с самого начала. Даже получив пулю от своих, он не проиграл. Он заманил Виктора сюда и дал избить себя, чтобы потянуть время. А теперь уже не уйти — те, кто парализовал помощника, уже рядом.

В другую сторону! К парковке. И шанс еще бы оставался, если бы не чересчур прыткий Ватанабэ.

— Ты у меня будешь зубы сплевывать, — прошипел Лакруа, снова бросаясь в атаку.

Боль была настоящей. Мерзавец действительно пока слаб, хоть и способен контролировать мышцы. Убрать его с дороги!

Лакруа попытался достать Сэма ударом левой, но тот снова уклонился с ловкостью профессионального боксера. Виктор стиснул зубы, проклиная такую прыть в столь жирной туше.

— Не так-то просто, когда меня никто не держит, а? — подначил Ватанабэ.

Лакруа опять рванулся вперед, надвигаясь на толстяка. Удар, второй, третий. Сэм уходил от атак, словно угадывал их заранее. Разъяренный Лакруа ударил ногой, целя в печень. Выполненный по всем правилам карате маэ-гери-кокато мог убить даже трикстера. Но Ватанабэ в очередной раз уклонился и, сорвав дистанцию, саданул локтем в грудь не успевшему завершить движение противнику. Чувствуя, как трещат кости, Лакруа потерял равновесие и упал.