К Лазурной полосе

Вместе с окончательно отпустившим напряжением, из меня ушли все остатки сил. Не вру, словно стержень какой-то вынули. На ватных ногах я было двинулся на ушедшими спутниками, но осторожное покашливание за спиной заставило меня остановиться.

— Э... уважаемый... а что это было?

— Пустяки, ничего особенного, — я обернулся к спрашивающему.

Это был худощавый мужчина с цепким, твёрдым взглядом, одетый в дорогие, но практичные одежды, и в крепкой, добротной обуви. Руки мужчина держал на виду, подальше от висящего на поясе кинжала в дорогих ножнах.

— И всё-таки, хотелось бы узнать, свидетелями чего мы сейчас были?

Судя по напряжённому виду, мужчина под словом "свидетели" имел в виду нечто иное, но предпочёл пока не обострять, а выражать мысли более дипломатично. Я оценил его деликатность, но сил плести словесные узоры у меня не было, поэтому брякнул то, что пришло в голову:

— Не обращайте внимания. Просто расшалившиеся юнцы решили напомнить людишкам, что им не следует надолго задерживаться в землях драконов. К счастью, мы с Хиссгой оказались поблизости и смогли призвать птенцов к порядку. Так что можете успокоить своих людей: повода для волнений больше нет.

Но заговорить или сбить собеседника с толку мне не удалось. Мужчина уцепился за фразу, увидав в ней нестыковку.

— Позвольте, как это "земли драконов"? Ещё отец нашего государя провозгласил эти края Южной провинцией королевства!

— Ваши короли могут провозглашать всё, что им угодно. Но сказать это одно, а воплотить свои слова в реальность — несколько иное. Особенно, когда дело касается крылатого племени, не признающего людских законов. Будете спорить? Нет? Тогда вам лучше здесь не задерживаться без особой нужды.

— Полагаю, мы всё же задержимся тут ещё на день. Мои работники только начали менять колёса телег на полозья и закончат не скоро. Но, обещаю, после замены караван сразу уйдёт.

Произнося монолог, мужчина внимательно отслеживал мою реакцию на свои слова. Но не увидел ничего, кроме равнодушия — сил как-либо реагировать у меня не осталось совершенно.

— Зря вы вообще затеяли эту замену. Впереди снега всего на пол дня пути, да и того нападало лишь по щиколотку. Дальше, ещё на день пути, проплешины голой земли чередуются с едва припорошенными снежком участками. И только там, где тракт идёт по дуге через низину — знаете это место? — кое-где встречаются сугробы по пояс. Сами из сил выбьетесь и коней заморите. Так что я бы не советовал вам соваться в низину, лучше её обойти по просёлочным дорогам. А вот дальше, ближе к Ровунне, можете смело менять колёса на полозья, там всё в снегу.

— Могу я спросить, откуда у вас эти сведения и насколько они свежие?

— Летал я сегодня утром в тех местах, видел.

С этими словами махнул рукой показывая, что разговор окончен, развернулся и ушел. Просто не хотел затягивать не нужную мне беседу. Разделявший два лагеря километр едва прошёл: на плечи навалилась непонятно откуда взявшаяся усталость, словно я с утра усердно кайлом в шахте махал, добывая уголёк. Но добрёл. И увидел сценку из жизни драконов "воспитание нерадивого дитяти": два ящера стояли нос к носу и вели в ментале беседу. Хотя, нет, скорее это был монолог: Вжика что-то внушала угрюмо склонившему голову Хуссвегу. Тот не спорил, не оправдывался, а только внимал и всё ниже опускал голову к земле. Рядом с парой драконов маялся неизвестностью Эл. Ну, ему я быстро нашёл занятие: вручил приближающий камень и отправил на скалу наблюдать за происходящим на стоянке каравана. Сам же забрался в натопленный грузовой отсек Совы, подкинул полешек в печку, растянулся в гамаке и самым наглым образом уснул. Проснулся уже во второй половине дня от жалобного голоса Эла:

— Барин, проснись, ну проснись же!

— Что случилось?

— Караван уходит! — обрадованный моим пробуждением, затараторил Элвер. Малец явно стремился поскорее вывалить распиравшие его новости.

— Я токмо на скалу влез, гляжу, а они всадника одвуконь выслали. Я попервости счёл, что гонца отправили, ан-нет, то не гонец был. Сей всадник припустил коней галопом к столице, а сам всё к дороге приглядывался. А к обеду возвернулся и сразу шмыг к ихнему набольшему шушукаться. Тот следопыта выслушал, головой покивал и что-то приказал сгрудившимся здесь же возницам. Те с двух телег полозья долой, быстренько колёса накинули, чеки в оси вставили, коней в повозки запрягли и укатили всем караваном. Всё, пуста ныне стоянка! Там таперича ни души, лишь кострища залитые последним дымком исходят...

Всё дальнейшее прошло буднично, без новых приключений. Мы раскопали мою ухоронку, с помощью летучих сбруй и их левитирующих амулетов погрузили железо в Сову и отправились в обратный путь. Перелёт в Западный удел прошёл так же буднично и спокойно. Боролись мы только со скукой, поскольку иных врагов нам не встретилось. Но я этим обстоятельством почему-то не был огорчён. Совершенно.

Взгляд со стороны: резиденция клана Рефф, бывший Остэрбург.

Реффинг злился. Не сказать, что это было для него чем-то необычным, нет. Скорее, состояние перманентной злобы давно стало естественным для высшего вампира, чем-то вроде постоянной, иссушающей Жажды, отступающей лишь на краткие мгновенья после опустошения очередного сосуда. А как было не злиться, когда приходящие вести одна другой хуже? Борьба за лидерство в вампирском сообществе, до этого шедшая с переменным успехом, сейчас вошла в новую фазу, и чаша весов стала всё заметнее склоняться в сторону соперника. Нет, порой случались и успехи, но их было до обидного мало. Например, за прошедшую луну всадникам клана Рефф удалось полностью выжечь две людские деревни и опустошить очередной лес остроухих, тем самым заметно уменьшив кормовую базу конкурента. Успех? Несомненный! Но ведь и противник не сидел сложа руки: собрав все силы в один кулак, он полностью — полностью! — уничтожил целый город мяса, сжёг дома, постройки и, главное, жителей. Полторы тысячи двуногих сосудов с драгоценной кровью оказались уничтожены, не успев принести пользу клану.

Но этот ублюдок Моффат, поглоти его демоны, не ограничился тем, что с лихвой поквитался за сожжённые деревни, нет! Он приказал своим последователям отныне утолять Жажду только на землях клана Рефф, приберегая свои сосуды про запас. Реффинг выходил из себя от злобы, когда каждую ночь получал вести о двух, трёх и даже пяти нападениях моффовцев на принадлежащие клану поселения мяса. Его драконы выбивались из сил, а всадники не покидали сёдел ночи напролёт, отбивая один набег за другим. В жарких стычках доставалось всем: и нападающим, и обороняющимся. Небольшая передышка наступила только тогда, когда Моффат счёл понесённые его кланом потери неприемлемо высокими и вновь приказал воинам пользоваться лишь собственным кормом.

Набеги прекратились, а проблемы нет. Утоляя Жажду, моффовцы не заботились умерщвлением отпитых сосудов, отчего в подвергнувшихся нападению селениях один за другим стали подниматься новообращённые. Новая беда оказалась едва ли не страшнее предыдущей: тупые твари не чувствовали ничего, кроме Жажды и звериной злобы. Они набрасывались на соседей, выпивали одного, другого и тут же бросались на третьего, плодя всё новых и новых упырей. Людские и эльфийские поселения охватывались заразой вампиризма со скоростью лесного пожара, раздуваемого свежим ветром среди летнего сухостоя. Хутора, деревни и посёлки с поражающей воображение стремительностью превращались из мест проживания безопасного корма в логова лютых конкурентов. А соперников следовало давить в зародыше. И вновь взлетали в небо драконы, вновь вступали в схватки воины клана Рефф.

Однажды Реффингу пришла в голову мысль — поделиться с Моффатом своими проблемами. Как следует покрутив её во все стороны, высший отдал команду исполнителям. По задумке главы, при уничтожении очередного гнезда новообращённых один из драконов должен подхватывать острыми когтями самую шуструю тварь, открывать портал в каком-нибудь удалённом месте на территории клана Мофф, и там сбрасывать обезумевшее от страха и боли чудовище. Скидывать упыря на отшибе следовало для того, чтобы тварь не сразу выходила к жилищам мяса, и его появление нельзя было напрямую связать с отвлекающей атакой простых всадников. На необходимость организовывать отвлекающую атаку воинам было указано особо, ведь открытие одиночного портала можно легко отследить по всплеску магического поля, а когда их распахивается сразу десяток или дюжина — поди пойми, кто и зачем из тех порталов вывалился. Пожалуй, это была одна из самых удачных идей, пришедших в голову высшего вампира: его соперник настолько озаботился вычищением собственных владений от плодящихся новообращённых, что не только прекратил вылазки на территорию клана Рефф, но и запросил перемирия.

На встрече глав кланов Моффат предложил прекратить на некоторое время вражду, объединить силы и очистить земли анклава от диких. Крепко подумав, Реффинг согласился. Ведь у каждого клана в отдельности не хватало сил, чтобы частым гребнем пройти по анклаву, а при ловле разрозненными отрядами всегда оставалась вероятность того, что одна-две особи просочатся через редкую цепь охотников. Уничтожать же диких следовало подчистую: даже одну тварь упустишь и очень быстро получишь новую толпу вечно голодную низших. Не сразу, поначалу с трудом и обидными неудачами, но очистка всё-таки пошла, особенно когда появился некоторый опыт.

Моффатовцы предложили ловить на живца, используя мясо для привлечения внимания новообращённых. Это работало: почуяв живую кровь, тупые твари выскакивали из укрытий и бросались на мясо как одержимые. Вампирам оставалось лишь стойко держать оборону и разить нападавших, не подпуская их к двуногому сосуду. Хороший метод, но к полному успеху он не приводил: недавно насосавшиеся твари на приманку бросались далеко не всегда, а некоторые голодные её просто не чувствовали, если забивались в какую-нибудь глубокую щель. Чтобы полностью зачистить местность и не пропустить спрятавшегося упыря, приходилось тщательно осматривать каждый угол, проверяя каждый закуток, заглядывая в каждую щелку. А это время, и не малое, которого отчаянно не хватало, ведь пока одно место очищается от трёх низших, в другом их десяток прибавляется. К тому же опустевшие хутора и деревеньки как магнитом притягивали к себе новых низших, ищущих укрытие от злобного дневного светила. Казалось бы, только вчера охотники перебили в посёлении всех низших, глядь, а сегодня их вновь полным полно. Что делать, держать возле каждого посёлка по отряду, чтобы тот раз в день проводил очистку? Это не выход, да и не набралось бы столько воинов в кланах. А ведь случались ещё и потери. Сами новообращённые первыми на вампиров не бросались, не видя в них добычу, но за своё существование бились жёстко, с поистине звериной яростью. И, что удивительно, нанесённые клинком обширные раны на вампирах регенерировали в разы быстрее, нежели скромные по размеру укусы низших упырей. Те заживали очень неохотно, надолго выводя охотника из строя и, тем самым, сокращая количество воинов в отряде. Тогда Реффинг приказал сменить тактику и уничтожать всех и вся.

Обладающие сверхъестественным чутьём на вампиров драконы выводили всадников точно к очередному гнезду тварей, чуть в стороне опускались на землю, высаживая трёх-четырёх наездников и оставались ждать сигнала. Когда логово низших оказывалось взятым в плотное кольцо, драконы поднимались в небо и закручивали над укрытием упырей огненную карусель, выжигая все наземные постройки. Если кто из тварей пытался сбежать из огня, его встречали клинки воинов, остальные гибли в пламени пожаров. Когда огонь догорал, охотникам оставалось лишь проверить погреба и подземные хранилища, где могли укрываться недобитки. Зачистив одно гнездо, наездники взбирались на драконов и устремлялись к следующему логову низших.

Во время таких рейдов объединённый отряд кланов Рефф и Мофф в глухом лесу обнаружил развалины большого дома, видимо чьей-то загородной виллы, где кто-то уже провёл зачистку. Все подсобные постройки сожжены, а перекрытия погребов сорваны, дабы никто не мог найти в них укрытия от дневного светила. Сожжены были и верхние этажи главного здания, а вот подвал, по существу ещё один подземный этаж, зачищен но как-то странно. Весь пол оказался усеян пятнами праха сгоревших упырей вперемешку с тонким слоем пыли от давно сгнившей древесины, хотя все деревянные части помещений — двери, косяки, лари и ящики — оставались не тронуты тлением. Но самая большая странность заключалась в эманациях дневного светила, буквально впитавшихся в каждый камень стен и потолка. Неудивительно, что коленные и поясные вампиры вылетели из подвала быстрее выпущенной из лука стрелы, а обследовать подземелье смог только высокий, который уже обрёл способность покидать укрытие в любое время суток. Но и он ничего не понял. Как, каким образом солнечный свет мог проникнуть в глухое, обширное помещение с узким входом, разбитое перегородками на множество отдельных каморок? Загадка, так и оставшаяся неразрешённой.

Однажды во время охоты отряд всадников Реффинга наткнулся на очередное гнездо. Удивительно, но эти низшие действовали согласованно, а не каждый за себя, как прочие. И сражались они довольно грамотно, применяя тактические уловки в виде ложных отступлений и раздёргивания строя нападающих, в результате чего смогли нанести охотникам болезненные потери. Такое поведение было совсем не характерно для диких новообращённых, и Реффинг заинтересовался этим случаем. Он лично прибыл на место схватки и смог допросить одного увечного, который худо-бедно затянул раны, но до конца регенерировать не смог. Ради глотка свежей крови калека — причём не новообращённый, а поясной!* — охотно выложил всё что знал. Оказалось, охотникам посчастливилось наткнуться на остатки клана Сафф, перебравшиеся в эту глухомань из разорённого Хунфилда после таинственного исчезновения главы клана.

"Вот и нашлись ответы на терзавшие меня вопросы!" — ликовал Реффинг. "Значит, возвысился Саффост, а не Тиггит. Что же, это радует. Огорчает только то, что пройдохе Саффосту, этой ловкой бестии, опять удалось исчезнуть. И где он объявится вновь, ведомо лишь демонам Хаоса".

Впрочем, ликовал он недолго: в ночь после окончания срока перемирия Моффат нанёс неожиданный удар. Сразу четыре десятка драконов из ночной тьмы обрушились на спящее село, превратив его груду пылающих головёшек. Правда, этот удар пришёлся впустую: всех жителей села и окрестных деревень ещё третьего дня отправили на работы по расчистке завалов бывшего Остэрбурга, но сам факт пугал. Откуда у Моффата столько драконов? Ведь по всем расчётам, их должно быть вполовину меньше, если не втрое.

Реффинг терялся в догадках потому, что не знал порядков, заведённых в клане Мофф относительно Лесного народа. В его клане остроухие считались лишь пищей, да и то не самого высшего сорта. А Моффат не был таким расистом, как Реффинг, и среди им обращённых встречались разные двуногие, в том числе эльфы. Вот они-то и поведали своему главе о возможностях эльфийской магии Жизни. Пусть для вампиров она была бесполезна, но для раненных в схватках драконов подходила как нельзя лучше. Сами ушастые вампиры после обращения теряли способности магичить, но принудить и проконтролировать своих бывших соплеменников могли вполне. Словом, если в клане Рефф покалеченные драконы выбрасывались умирать, то моффовцы своих лечили. И благодаря такому подходу они сейчас могли выставить вдвое больше всадников, нежели противник.