Однохвостый

— Да — чавк — чавк — Собаку но Гаара — чавк — чавк — собственной, ужасной персоной. Птьху, гадость.. — почти внятно оповестил его новый родственник, после чего выплюнул вязкий зеленый комочек на землю. Но видимо слегка смутившись такого хамского поступка и явного нарушения общественной культуры, поскольку шкурку с остатками фрукта отправил в уже виденной Канкуро песчаной лапе в полет в ближайшую мусорную корзину. Которая, между прочим, стояла в дюжине метров от скамейки.

— Значит из клана Собаку, именно ты являешься носителем, Однохвостого Ичиби но Шукаку?

— Ага, он самый, прошу любить, жаловать, стоически выслушивать нытье на окружающую действительность, вытирать сопли и главное никогда не бросать! — лениво ответил его собеседник. Занятый в этот момент гипнозом висящей в десяти метрах над головой связки мелких неспелых бананов, пытаясь на глаз определить который из них самый спелый. Но вдруг, озадаченно моргнул и опустил свои зеленые глазища на оппонента.

— Стоп! Почему именно я? Неужели в этом разросшимся термитнике, заведываемым нашим правящим папаней есть и другие претенденты на должность страха и ужаса вся селения Песка? — нескрываемое удивление на лице носителя Шукаку.

— Ну...— старший мальчик немного виновато опустил взгляд — честно говоря.. я думал что все эти страшные слухи про ребенка из клана Собаку, носящего в себе "Ужасное воплощения бога нечистого ветра", за которого меня постоянно задирают в академии является моя.. — Канкуро сконфуженно сбился, не зная как дальше продолжить объяснение.

— Подожди, это что, кто — то посмел обидеть моего новообретённого любимого старшего брата? — красноволосый ребенок мгновенно подобрался и грозно окинул горизонт недобрым взглядом.

— Немедленно познакомь меня с этими самоубийцами! Уверяю тебя, пара наших с ними личных встреч и они не только забудут как говорить не заикаясь. Да они у меня научатся от страха ходить в туалет на бегу не приседая. Где тут еще стоит на месте не падая, твоя академия? —

— Э, стой..! А ну сел на место! — Проклиная свой длинный язык крикнул на брата Канкуро. Уже успевшему вскочить, с хорошо читающимся намерением куда-то бежать неся в массы что-то отнюдь не доброе но явно вечное, как вселенский первородных хаос. В общем поступать в лучших традициях джинчурики.

— Даже не думай там появляться! Мне и так из-за вас с Темари проблем на мою голову хватает! Не хватало чтобы еще один демон академию начал терроризировать. —

— Еще один демон? — удивленно переспросил джинчурики.

— Терроризировал? — озадаченно наклонил голову.

— А Темарька тут приче...? —

И замер, сраженный внезапно дошедшей до возбужденного мозга мыслью.

— Подожди! Ты всерьез думал, что тем страшным чудовищем, за которого тебя все шпыняют как брата демона, является наша милая белокурая сестренка? — Удивленно выпучил на него зеленые глазки Самовлюбленный Демон Суны.

— Ну.. знаешь ли... — замялся собеседник — Ты просто с ней поближе не знаком. Знаешь, какой у нее удар, особенно справа. Ее между прочим вся академия боится... — совсем тихо и сконфуженно закончил юный марионеточник. Из неловкой тишины его вывел странный полу стон, донесшийся от его собеседника.

— Эй, Гаара! Что с тобой? — Обратился темноволосый ребенок к согнувшемуся пополам сотрясающемуся мелкими судорогами мальчику.

— Гаара, тебе что плохо?

В ответ Канкуро услышал только сдавленный всхлип.

Мальчик с явным усилием выпрямился и поднял слезящиеся глаза на всерьез обеспокоенную рожу родственника. — смотрящего на него в этот момент даже с какой — то паникой.

— Ёп, нет... наоборот мне хорошо....

Еще раз всхлипнул носитель однохвостого барсука и, не выдержав этого зрелища, заржал уже в полный голос.

— Ой! Я не могу.. Ты что и правда считал, что Темарька и есть тот страшный песчаный демон? Ха-ха-ха.... Ой мля... я щас сдохну... — Медленно сползая со скамьи еле бормотал, заливаясь истерическим смехом Песчаный Ужас Песка.

Не выдержав стыда за свое столь откровенное и столь долгое невнимание к очевидным фактам, а особенно, за такое явное насмехательство над своими умственными способностями, Канкуро легонько пнул ногой сползающего по скамейки братца. Нога неожиданно ударилась об твердую песчаную корку, мгновенно образовавшуюся под ногой. Но носителя однохвостого, это от свержения на грешную землю так и не спасло.

Когда джинчурики все же отсмеялся, привел себя в относительный порядок, смог усесться напротив брата. Канкуро все же отвлекся от созерцания своей ноги, каким-то чудом не пострадавшую от довольно ощутимого ответного толчка от песчаной корки, что оставила на пнувшем брата сандале отчетливо видимый след, от лопнувшей под ударом подошвы.

— Канкуро, что с тобой? — обеспокоенно спросил джинчурики.

— Ты как? Что с ногой? Может медиков позвать? Я видел! Они тут на соседней крыше дежурят, за детсадом присматривают. Жди! Я щас, кунаем метнусь, одной ногой здесь бутылем уже там.

— Да нет, не стоит. Все с ногой в порядке. Я просто сильно удивился, когда песок... ну ты понимаешь.

— Вот же... Широкая биджева задница. Я забыл. Тебя надо было сразу предупредить, чтобы ты даже не пытался бить меня или кидать что-нибудь тяжелое, — сказал Гаара, внимательно смотря в глаза брата.

— Поверь, это очень опасно. Особенно в те моменты, когда я не в состоянии перехватить управление над своей печатью. И прошу прощения, если я тебя обидел. Попытаюсь больше так не делать. Если все же обижу чем, то ты прямо мне об этом скажи. Я сам себе врежу. Э... по крайней мере попытаюсь...

— Да я не обижаюсь. — Задумчиво перевел на него взгляд средний Собаку но.

— Хотя, если что, охотно воспользуюсь твоим предложением. — Улыбнулся Канкуро.

— Да — облегченно выдохнул красноволосый мальчик — Я тоже бы не отказался на это посмотреть, со стороны. Избивающий сам себя Ужасный Демон. Интересное, наверно, это будет зрелище. — Мечтательно улыбнулся Гаара.

— Значит все, таки это ты и есть, тот безумный джинчурики, призывающий ужасных песчаных демонов по всему городу. А также кровавый монстр, охотящийся по ночам за зазевавшимися прохожими или за теми, кто упоминает твое имя вслух.

— Ух ты! Я смотрю моя популярность в народе растет день ото дня, — искренне восхитился Гаара.

— Про то, что я на лавочников призванных тварей натравливаю я слышал. Даже что — то такое — признаться, проделывал. Но то, что меня после перезапечатывания что-то смогло бы помимо жирной пятидесятиметровой туши, заставить прервать так долго невидимый мною сладкий спокойный сон, и с какого — то перепугу понесет за кем — то по ночам шататься? Нет! Этой басни про себя я еще не слышал. Можно поподробнее? — С явным энтузиазмом воззрился на него мелкий и худющий пацаненок.

— Я вообще — то тоже слышал эту историю только один раз. И то краем уха. —

— Вот как. Ну так всегда.. — враз поскучнел Гаара — Только есть возможность услышать о своих ужасных злодеяниях что-то новое. А подойдешь к людям, попросишь повторить поподробнее, то заикаться начинают, то в обморок падают. Вот честно! Сколько ни пытался узнать об этом песчаном чудовище, что-нибудь интересное в подробностях, ни разу историю до конца дослушать не получается. — Намеренно горько вздохнул ужасный демон, скептически осматривая на съедобность новосорванный им банан.

Не зная что сказать на такой спич. Канкуро непроизвольно для себя самого выдал.

— Я тут о Суновском Демо... Джинчурики интересную историю в академии недавно услышал.

— Да! И что обо мне там говорится? Надеюсь, только хорошее?

— Э... Честно говоря, хорошего, о Песчаном Демоне Суны, слышать как-то не приходилось. — Отчего-то виновато потупил глазки старший Собаку , смотря на просто воспылавшего интересом младшего брата.

— О тебе вообще стараются не говорить прямо. Вернее, о ужасном песчаном джинчурики, чьим разумом управляет кровожадный биджу.. Ибо существует поверье, что если сказать о Самовлюбленном Демоне прямо.. то он обязательно услышит, где бы ты не находился. И дождавшись безветренной ночи, когда на Суну опустится тьма, непременно выйдет на свою охоту. Как только упомянувший его имя в разговоре ляжет спать, он неприметной тенью подкрадется к дому того, кто осмелился позвать его к себе, так неосмотрительно упомянув его имя вслух. — Начал страшную историю молодой марионеточник, хорошо поставленным замогильным голосом.

— Какая жуть! — как бы в страхе передернул плечами его собеседник и тоже понизив голос продолжил. — И что с этим несчастным произойдет дальше...

— Дальше!.. — продолжил тихий зловещий голос — Как только он сомкнет глаза, несчастный услышит, как за окном начинает шуметь песок. Как будто, его несет ветер.

— НО ВЕТРА НЕТ! — резко увеличил громкость вошедший в раж кукольник.

— Лишь песок за твоим окном поднимается сплошной стеной, закрывая свет вечерних звезд и уличных электрических фонарей! Песок медленно, очень медленно, поднимается над зданием. Пока полностью не погрузит твой дом во тьму. — Последнюю фразу Канкуро протянул уж очень тихо и как бы в нагнетании ужаса.

В этот момент солнце над Суной закрыла собой очень редкая заблудившаяся по среди пустыни тучка. И получившаяся тень добавила страшной истории еще процентов пятнадцать таинственности.

— А дальше, — продолжил рассказчик, — в абсолютной темноте, подчинённый демону песок начинает проникать в твой дом. Он просачивается через зазоры между ставен, через порог входной двери, течет медленным ручейком, струящейся рекой, по воздуховодным трубам. И чем больше его становиться в твоем доме, тем быстрее он прибывает, заполняя тихим шуршащим звуком весь твой дом, каждую комнату. Он как тайное неведомое зло! От него нет спасения. Песчаные отростки ощупывая собой каждый предмет, с каждым мгновением подбираются все ближе и ближе. Ближе и ближе, до беспомощного спящего человека. Словно чуя, теплую кровь текущую по его жилам. И когда он все же проникает в твою комнату, где ты так сладко спишь. из нахлынувшего вровень с твоей кроватью песка. ПОДНИМАТЬСЯ ЗЛОВЕЩАЯ ФИГУРА ДЕМОНА! — снова подкрутил громкость рассказчик, — со светящимися в темноте, зелеными глазами. Он стоит напротив тебя. И смотрит. Ожидая когда ты проснешься, ибо он любит видеть предсмертный ужас в глазах своих жертв.

— И. Кха.. И что дальше? — Почти не наигранным волнением спросил с красноволосый ребенок.

— ДАЛЬШЕ... — Протянул почти вошедший в транс рассказчик. — Когда обреченный, уже проснувшийся человек. Пытающийся убедить себя, что это лишь сон, страшный сон. Потому не открывает глаз. Внезапно ощущает, как на него смотрит жаждущая его крови безумная тварь. Слушая, как сипло дышит над ним чудовище и в такт его дыханию, песчаные струи с тихим шуршащим звуком стекают вдоль твоего тела едва касаясь кожи. И ты чувствуешь, обманчиво ласковое прикосновения теплого песка, к своим рукам, ногам, лицу, шее. И выслушиваться как струи песка складываются в свистящие едва различимые слова. Зовущие тебя, просящие, открой глаза.. открой .. мы рядом, посмотри на нас. И когда ты не выдерживаешь охватившего тебя страха, медленно приоткрываешь веки. То в ужасе осознаешь, что видишь весящую над собой Фигуру из песка, скалящуюся тебе в лицо в безумном оскале.

Ты хочешь закричать от ужаса.... Но твой крик, так и не нарушает тишину погружённой во мрак комнаты. Ибо песок еще недавно ласково и медленно касающийся кожи. В один миг. ВСКИПАЕТ! И ВГРЫЗАЕТСЯ КАК КЛЫКИ ОГРОМНОГО ПЕСЧАНОГО БИДЖУ ТЕБЕ В ГОРЛО.

Над аллеей повисла тягостная тревожная пауза..

— А на утро зашедшие в твою комнату люди, так и не найдут тебя. Только на том месте, где ты до этого спал. Обнаружиться, совсем немного, пахнущего свежей кровью, сырого песка.

— закончил свою историю восьмилетний ребенок, немигающе смотря сквозь своего собеседника.

— Ик. — Нервно икнул Ужасный Демон, только что узнавший, чем именно он оказывается занимается по ночам.

— Какая жуть! И что, эти милые истории рассказывают обо мне маленьким детям?

— Да! — Абсолютно спокойно подтвердил Канкуро.

— Да уж... Как меня еще с таким общественным мнением где-нибудь не поймали, да при людно не спалили на фиг. Как злобную нечисть, — печально вопросил в пустоту ребенок, безразлично уставившись в землю.

— "Бедный Нарик, если у любителей травы и листьев там такое же отношение к нашему беременному лисой собрату по несчастью. То остается только посочувствовать. Я хоть могу песчаной грабелькой в морду дать каждому желающему. А у него вообще полный хардкор, с полным отсутствием хоть каких — нибудь обервафель." — Совсем невнятно пробурчала себе поднос злобная нечисть, на чужом этому миру языке.

Отстранено наблюдая в позе роденовского мыслителя, за армией муравьев, дружно обступивших выплюнутый им недавно кусочек недожеваного банана. Почему — то, эта картина ассоциировалась в голове любителя неспелых бананов, с толпой радостно гомонящих фанатиков, пришедших посмотреть на уютное пламя инквизиторского костра.

— Ты что — то сказал? — спросил Канкуро, снова не разобравший в невнятном бурчании своего внезапно образовавшегося брата не единого понятного слова.

— А !.. Нет. Просто восхищаюсь твоим великим талантом сказителя. Это кстати вся история? А то вдруг умершие в лапах злобного монстра еще встают по ночам, скребутся в свои старые дома и тихо подвывают жалобными голосами, до недержания пугая своих еще живых родственников.

— Вот оно как! — с чего — то враз насупился сказитель. — Так бы и сказал сразу, что уже слышал эту историю? Я бы тебе, что-нибудь другое рассказал.

— "

* * *

* * *

Писец!" — Ёмко но коротко выразил свое мнение по этому поводу джинчурики.

— Нет, Канкуро. Я эту прелестную историю еще не слышал. Просто предположил, в какую сторону мог свернуть сюжет этой прекрасной доброй сказки на ночь.

— Да-а? — подозрительно прищурившись, прям как Чиё — сама, недоверчиво протянул братец.

— Клянусь любимым кактусом, — положив руку на перевязь бутыля, торжественно заверил красноволосый. — Ты продолжай Канкуро, история очень интересная.

Еще немного недоверчиво побуравив двумя черными зенками в брате дырки, Канкуро все же сменил гнев на милость.

— Ага! так вот... И если друзья пропавшего без вести, не обмануться доносившимся из-за стен знакомым голосом, не внемлят мольбам страдающей в муках души, умоляющего их упомянуть имя кровавого демона вслух! То через пару ночей, голос за окном стихнет. Позволяя людям хорошо знавшим пропавшего тихо и спокойно жить дальше. Потому, в нашем скрытом селении, не принято называть прямо имя носителя Песчаного Демона. А если все же хотят упомянуть Демона при разговоре, то говорить нужно только его прозвища. Вроде, "Однохвостый" либо "Песчаный Ужас", но чаще говорят, "Тот, Которого Нельзя Называть". — Поучительно и важно закончил сказитель.

Гаара с минуту смотрел на своего брата, со странно пришибленным видом. После наконец — то обмер, пару раз моргнул, нервно хмыкнул, потом еще раз. И не выдержав одолевавших его эмоций, снова согнулся пополам, оглашая такую скучную алею своим по детски высоким похрюкивающим смехом.