К Анне Ивановне я зачастил с заказами: мне нужны были рабочие рукавицы — ибо мои ладони и пальцы хоть и, окрепли после ежедневных упорных "физкультзанятий" — но ещё не огрубели до такой степени, чтоб без боязни за их кожу можно было работать с железом. Позже, такие же проблемы возникли у Лизы и Брата-Кондрата, да и прочим моим помощникам не каждый раз хотелось марать руки в "мазуте", который потом очень плохо отмывается подручными средствами...
Ведь, даже обычное хозяйственное мыло — здесь пока роскошь!
Из обрезков ткани, из всякой уже ненужной ветоши (у Отца Фёдора весь чердак "зачистил" с его разрешения), в "Игле" мне шили рабочие рукавицы, причём — довольно качественно и сравнительно недорого. На втором этапе ремонта "француза" я заказал у Анны Ивановне обивку сидений... Так, что в "Игле" я был желанный и постоянный клиент.
Сразу заметил: среди персонала "предприятия" встречаются разные, но основной костяк — довольно добросовестные, вполне профессиональные закройщицы и швеи. Опять же — пришлые: народ в лихое время ломился в провинцию — в поисках куска хлеба. И эти тогда же в Ульяновку "прибились" — хотя в тонкости биографий не вникал.
Поняв, что здесь мне могут помочь, я стал думать...
Какой стиль выбираем?
Проблема в том, что народ в нашей стране бедный и, не может на каждый случай жизни носить строго функциональный прикид. Здесь зачастую трудятся в том — в чём на работу пришли, в нём же гуляют с девушками (с юношами), женятся (выходят замуж), умирают... Ну, а хоронят их чуть ли не голышом — на счету каждая тряпка.
Значит, нужна одежда "на все случаи жизни"!
Потихоньку помаленьку, в редкие минуты — когда больше ничем конкретно заняться было нечем, нарисовал к осени с сотню эскизов. Затем, ещё в октябре посоветовавшись с Анной Ивановной и её работницами, выбрав из них один мужской и один женский стиль, приобрёл в местном нэпманском магазине на Базарной площади потребное количество ткани и после нескольких примерок, переделок... Мне со второго раза "зашло", а для Лизы раз десять переделывали и, даже испортили три комплекта ткани!
Название стиля придумал сразу, долго не заморачиваясь ломая голову: "Пролетарский", или просто — "Пролетарка"... Типа:
" — Смотри, Колян — какая деваха!
— Это какая из них?
— Да, вон та — в "пролетарке".
— Ух, ты... Вот это краля!
— Эх... Хороша Маша, да не наша".
Среди всех соображений, как и при выборе названия танца, самым главным было такое: назови как-то иначе — обязательно обзовут как-нибудь по-буржуазному и похерят саму идею на корню.
А так, только попробуй слово против-поперёк вякнуть!
Это было нечто среднее между джинсовым костюмом и полевой формой армии ГДР, от которой пошла наша "афганка". Сравнительно дешёвая и качественная ткань — но не такая грубая как "джинса", множество карманов, ложных заплаток, просроченных суровой ниткой... Медные заклёпки я вставил сам, как и кожаные "лейблы" с выжженными советскими символами.
— Много материала уходит и работы, — сомневалась хозяйка швейного предприятия, когда я поделился с нею своими далеко идущими планами, — дорого будет — не будут покупать.
— Вы, несколько неправы, Анна Ивановна. Сейчас среди молодёжи модны кожаные куртки, а наш с вами костюм в любом случае — дешевле её на порядок будет. В случае же расширения вашего дела и постройки фабрики "готового платья" — такая одежда будет по карману для молодёжи из семей среднего достатка и даже возможно студентам...
Это я закидываю удочку на дальнюю перспективу.
— Ну, а кому надо совсем дёшево — пусть в простыню заворачиваются, наподобие индейских йогов или египетских мумий.
Эта одежда первое время будет брэндовой, а "бренд" дешёвым не бывает... Зато, потом! "Бренд", это всего лишь реклама перед массовым потреблением.
Женский вариант "пролетарки" получился несколько проще в плане карманов, накладок и заклёпок — зато сразу было видно, что он именно женский! Приталинность, "кокетка", декольте — то да сё...
Короче, в курсе, да?
Прикид для Лизы обошёлся мне гораздо дороже мужского, да и ко всему прочему, он был в двух вариантах — брючный костюм и "классический" с юбкой.
Головным убором в мужском варианте была стильная кепка с отворачивающими "ушами" и большим козырьком — несколько похожая на "будёновку" без "шпиля", или скорее — на самурайскую армейскую кепку. В женском же варианте — пилотка с козырьком...
Лиза по ней, ну просто — без ума!
Сразу после представления я забрал у Лизы обновку, отдал постирать и вместе со своей спрятал куда подальше:
— Пока нечего нам с тобой форсить!
Есть у меня одна задумка — касаемая августа месяца 1923 года.
Как бы там не было, после того спектакля — швейное предприятие "Игла" заработало без выходных и, этой весной-летом, на улицах Ульяновки можно было довольно часто встретить парня или девушку из более-менее обеспеченной семьи — в модном прикиде "от кутюрье Свешникова".
Хахаха!
Анна Ивановна была женщиной честной и, с каждого пошитого и проданного изделия — не забывала отстёгивать мне долю за авторские права.
* * *
Другой, животрепещущий и схожий с предыдущим вопрос — обувь.
Я уж не про "стиль" — не до жиру, быть бы живу. С обувкой в России в те времена была просто беда, а в нашем Ульяновске — сущая катастрофа.
Пошить сапоги или ботинки очень дорого: даже наше волостное руководство в тёплый период времени предпочитало ходить босиком, что тогда про простых смертных говорить? Последнего нормального сапожника городок Ульяновка лишился в 1916 году, когда по распоряжению губернатора в уездном Ардатове попытались организовать пошив сапог для армии. Нижестоящие местные полицейские чины, получив распоряжение о привлечении сапожников-кустарей к работе в земских и военных мастерских, в безмозглом служебном рвении — приказали собрать "по градам и весям" всех сапожников и, как арестованных — под конвоем доставить в уездные города. Это обернулось бунтами и массовыми драками населения с полицией. Вот во время одной из таких потасовок, единственный стоящий ульяновский сапожник — был ненароком убит городовым...
Оставшиеся в волости представители это ремесла, могли осуществить лишь ремонт обуви — заменив подошву или сшив разошедшиеся голенище, но ничего более. Так что, если надо кому пошить обнову — приходилось ехать как минимум в уездный Ардатов.
Среди эвакуированных в 1918 году из Петрограда заводов, были не только крупные предприятия — но и небольшие национализированные частные мастерские. Досталось и мне такого добра пара-тройка вагонов. Так... В основном ничего ценного, представляющее для меня интерес: оборудование уровня середины-конца 19 века, если ещё не демидовских времён. Потихоньку-помаленьку, в течении зимы, втихаря сдал его в аренду местным кустарям от имени владельца — волостного Совета и, имел весьма весомый приварок к своим двум окладам.
Однако, была буквально парочка приятных исключений!
Когда мои бойцы-агенты выбирали себе добро из свезённого на полустанок имущества, мой заместитель Чеботарёв, нацелился на какое-то — мне незнакомого предназначения, оборудование и инструмент. Хотя, вот это — вроде швейная машинка:
— Почему такая большая?
— Прошивочный станок для кожи, — пояснил мой начальник команды по охране грузов, — а это — гвоздевая машина для прибивки каблуков. Винтовая машина, доппельная и весь струмент к ним... Видать, сапоги солдатские тачали.
Несказанно удивился:
— Ты откуда всё это знаешь? Сам — сапожник, что ли? Почему раньше молчал?!
— Да нет — вовсе никакой не сапожник, я...
* * *
С его слов дело было так.
Возвернувшись осенью 1915 года после излечения в госпитале в свою часть, Чеботарёв обнаружил её — как бы не на половину босой:
— Сам то, я свои сапоги по дороге пропил: думал — на фронте другие дадут, а тут вон оно как...
Часть находилась на Юго-западном фронте — под началом самого генерала Брусилова, а тот с подобными "босяками" особо не церемонился.
— Прописали мне за утрату имущества пятьдесят "горячих"... Выпороли розгами, то есть — но сапоги оттого на ногах не выросли, — смеётся, — это на следующий год, лишь летом — англицкие ботинки с обмотками стали давать, а той осенью-зимой — каждый ходил, кто во что горазд! Кто мешки на ноги наматывает, кто лапти себе плёл, кто куски шкуры забитого скота или павших лошадей... Возьмут такого "воина" австрийцы в плен и потом показывают из своего окопа и смеются: "Не стреляйте в свои лапти!".
Представляю такую картину и ржу не могу:
— Ну, ну... Слышал, а как же. Хахаха!
— А осень уже на дворе! Хоть и не так в ихней Галиции холодно — как у нас в Расеи, но всё равно — нижние чины стали хворать и дохнуть целыми ротами. Тогда наше полковое начальство думать-гадать начало — как на месте обувку солдатскую шить. Стали искать среди нижних чинов сапожников, вот я и вызвался ещё в лазарете — где мне спину, да задницу после розог лечили...
— Так, ты же говоришь — не сапожник!
— Конечно, не сапожник, — отводит глаза тот, — однако шибко сильно обратно в окопы не хотелось... Убьют не ровен час, а за что?
Вспомнив, с чего началась Первая мировая война, подсказываю:
— За освобождение славянских братушек от австро-венгерского ига...
Недоумевает изрядно:
— Чтоб, те тоже в лаптях — как мы или вовсе босыми ходили?!
У меня донельзя богатое воображение: представив себе алкиного Фильку в лаптях — танцующего и поющего "Зайку" под фанеру на "Голубом огоньке" и, ваще — чуть не упал со смеху.
— ХАХАХА!!!
Стоически дождавшись когда я проржусь, а потом продышусь — Чеботарёв продолжил:
— Меня, как фельдфебеля — старшим над всем взводом поставили, думал — выкручусь как-нибудь. А тут вижу — толку нет! Народу много, а сапог за трое суток — хорошо если один... Без пары. Один всего служивый — из двадцати с лишним, когда-то был в учениках у сапожника — да потом сбёг... А из других — не всяк и шило с дратвой в руках держал!
Опять мне стало весело:
— Хахаха! Вот ты попал — как клоп в рукомойник! Ну и как выкрутился?
Почесав поротую задницу, тот:
— Тебе сейчас смешно — а мне тогда не до смеху было! Начальство ругается — сейчас, мол, в строй вас всех — да на "колючку"... Как раз какое-то наступление готовилось — когда нам австрияки опять кровавую юшку из носу пустили.
— Действительно, — соглашаюсь, — смешного мало...
— Этот, который с волосьями от учёбы дранными, пытался других научить — да толку нет! Как на грех все до одного "безрукие" оказались. Однако, вижу — один хорошо подмётки режет, другой — дратву сучит, третий — подмётку деревянными гвоздями приколачивает. Вот я и разделил их — по способностям: каждый делал что-то своё, а Васька только знай себе — всё вместе собирал.
Ух, ты... Да он до "разделения труда" сам — своим умом дошёл.
Ну прямо — Адам Смит, да и только!
— Сразу дело пошло на лад: сперва пара сапог в день, затем — десять и даже больше... Свой полк обеспечили обувкой, затем дивизию и даже из корпуса и армии стали интенданты наведываться.
У человека определённо — организационный талант!
— Ладно, понятно... А как про оборудование узнал? Ведь, как я понял — в своём сапожном хозвзводе, вы сапоги по старинке вручную тачали?
Тот, лишь удручённо манул рукой:
— Дык, всё опять же из-за этих тыловых крыс — интендантов! Подсунул мне один из таких "земгусаров" бумажку — а я, дурак её и подмахнул... А потом оказалось — большая растрата. Хорошо ещё дружок из писарей вовремя предупредил и я в бега подался — а то бы дисциплинарной роты, или вообще — тюрьмы и каторги не избежал.
— Дезертировал, что ли?
— А куда было деваться?! Конечно, домой возвращаться было опасно — решил в большой город податься, там затеряться проще. Зимой семнадцатого года добрался до Петрограда — как раз за месяц до того, как Николашку буржуи скинули. Жить где-то и на что-то надо — вот и назвался сапожником, кой чему всё равно научился и, устроился к одному хозяину — почитай за кусок хлеба да место в бараке на койке...
Не надо было семи пядей во лбу, чтоб догадаться:
— Это там ты с этим оборудованием познакомился?
— Знамо дело — где бы ещё?! Дело своё я знал туго, поэтому к осени уже стал кем-то вроде десятника. Ну, а там большевики скинули буржуев, с немцами замирились, хозяин мой куды то сбёг с испугу и, решил я возвертаться домой к семье...
Интересная история!
— Так ты значит...
— Ну, а почему бы и нет — если начальство не против, — Чеботарёв заговорщически подмигнул мне, — создадим с нашими агентами артель: сами по-людски обуемся и другим обуться поможем... За деньги.
Я, с великой готовностью жму его длань:
— "Начальство" не только не будет против — но и всячески будет содействовать артели! Добрым словом, мудрым советом и помощью в приобретении сырья, недостающего оборудования и инструмента и приобретения кредита на развитие. Так что, жду тебя в самое ближайшее время со списком.
Меньше будут по вагонам шарить — мне спокойней будет!
Это оборудование для пошива обуви не было в полном смысле заводским или фабричном — скорее каким-то мануфактурным и приводилось в действие вручную. Но, всё равно — "семимильный" прогресс по сравнению с кустарным производством, присущим местной надомной промышленности.
Как только артель Чеботарёва более-менее встала на ноги, тут же заказал себе всесезонные берцы, Елизавете нечто вроде сапог-"казаков" и, нам обоим крассовки для танцев и на лето.
Конечно, все эти названия довольно условные — повторить из-за технологических и сырьевых особенностей обувь начала 21 века, изначально было нереально.
* * *
В стране и мире всё идёт своим чередом:
30 декабря на Первом Всесоюзном съезде Советов в Москве утвердили договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик (СССР). В новом образовании слились "нерушимо" РСФСР, Украинская и Белорусская Социалистические Советские Республики и Закавказская Федерация.
Остальной же мир, только-только закончив Первую мировую войну, потихоньку готовился к следующей, действуя по древнему принципу: "Горе побеждённым!". 10 января крошечная Литва забирает у Германии Мамель, а через день Франция и Англия — за неуплату репараций, вводят войска в Рур. Лишь Соединённые Штаты "пожалев" немцев, пообещали выплатить военные долги Веймарской Республики — предотвратив возможно, полную оккупацию и разграбление Германии... Зачем им это было надо? Об этом можно только догадываться.
В Италии, фашистке отряды Муссолини преобразованы в народную милицию, а в Китай посланы первые советские военные советники...
Всё идёт своим чередом!
* * *
Мало по малу и, вторая часть моего пятилетнего плана — "План ГОЭЛРО в отдельно взятой волости", тоже стал выполняться.
Конечно, первым делом — финансы.
Акционерное общество "Электрокредит" (впоследствии "Электробанк СССР "), созданное 7 декабря 1922 года главным образом для долгосрочного кредитования проектов в сфере электрохозяйства и электрификации, выделило на этот проект средства.
