Непослушными руками она вскрыла банку с темно синими капсулами и вытащив одну посмотрела её на свет,— капсула немного искрилась. Таэр всегда помнила что у неё в комнате есть фенот, и у неё несколько раз возникал соблазн принять его снова,— потому что тогда в замке ей было хорошо, она чувствовала себя всемогущей, и что может быть, даже более важно,— ей тогда было всё понятно. Но она всегда отказывала себе, боясь что это может ухудшить ситуацию с её психикой:

-"Но теперь мне терять нечего".— Подумала она, разжёвывая капсулу,— рот обожгло резким, холодным, ни с чем не сравнимым вкусом, настолько сильным, что скулы немного свело.— "Полынь. Так называл это лорд".

Слово казалось ей удивительно подходящим. Тошнота отступила. Глядя в точку Таэр разжевала ещё одну капсулу,— вкус был настолько яркий что сложно было думать о чём то еще,— например, о том насколько она мерзкая. Она съела ещё одну, потом ещё, — скулы совсем свело, а язык онемел, но её это не остановило. С трудом ворочая непослушными челюстями, она съела ещё несколько капсул,— она их даже не считала,— семь? Девять?

-"Какая разница".

Она снова упала на кровать и уставилась в потолок.

Вскоре дрожь пропала, и самое главное её голова заполнилась прохладой, будто там дул чистый свежий ветер, сильный и ровный, этот ветер давал ей сил, он наполнял её ясностью. Стало хорошо, ей стало очень хорошо,— это был не кайф а невероятное облечение будто никаких проблем и не было никогда:

-"Наконец-то".— Мысленный смех Таэр, задрожал в сознании звонкими льдинками и разлился смехом настоящим, она снова почувствовала себя всемогущей. Кристальная, ледяная, звенящая радость снова билась внутри. Всё дрожало под её взглядом, потолок не выдержал его и заходил ходуном будто пытаясь увернуться от её глаз, и не смог,— рассыпался как в калейдоскопе, разбиваясь на бесконечность версий себя.

-"Реальность такая хрупкая".— Смеялась она, упиваясь своей силой, своим пониманием.

Где-то на самом краю этого ослепительного ледяного потока в который превратилось её сознание, -она чувствовала крохотную, испуганную Таэр с её крохотными нелепыми проблемами, но она была настолько незначительной что ей не хотелось отвлекаться на эту мелочь. Ведь не было у неё никаких проблем,— лорд ценил её, она в любой момент могла бы попросить его об отпуске по здоровью и тут же его получить. У неё был титул, у неё было полно денег. Она уже сделала карьеру и объективно выше прыгать уже было просто некуда,— эта крохотная маленькая Таэр вместо того что бы упиваться своими нелепыми страхами, и держаться за место с которым она не знала что делать, в любой момент могла просто уйти. Могла изолировать себя от возможных активаций, могла нанять профессионалов по наведённым реакциям и начать корректирующую терапию, могла обеспечить себе любые препараты и сколько угодно анализировать свои сны, сколько угодно фенота, сколько угодно пытаться прийти в норму имея возможность вернуться в любой момент.

Но это в любом случае была глупость, маленькая Таэр это вовсе не норма. Теперь ей было очевидно, что бояться было вообще нечего, что она в принципе не могла бояться:

-"Ведь я и есть,— самый страшный зверь в лесу".

Она извлекла себя из кровати и направилась в ванную, — ведь было абсолютно очевидно, что у неё пойдёт кровь. Было не понятно, летит она или идёт,— мир просто двигался вокруг неё.

Таэр остановилась у раковины. Она не чувствовала но видела как из её носа потянулась ярко алая струйка крови. Ей стало ясно:

-"Я не схожу с ума. Я возвращаюсь в норму".— Улыбалась она глядя на свой окровавленный рот и алые капли стекающие с подбородка. -"Я снова буду собой".

Она подняла лицо, будто подставляя его под невидимый дождь, сейчас она станет собой:

-"Нет,— не сейчас. Здесь".

Ледяной поток формировавший её сознание, обрушился на неё грохочущим водопадом став бесконечно больше, она стала бесконечно больше.-"Это я, каждую секунду я,— это океан времени".

Таэр знала, что её тело начало падать, ведь она была временем и ей было просто не до него.

-"Жаль".— Она знала что пол не выдержит её удара, он слишком хрупкий. -"Всё слишком хрупкое вокруг меня. Жаль".

* * *

Она потеряла способность видеть, ещё до того как коснулась пола,— её глаза были просто слишком крохотным источником информации, словно огонёк свечи в залитый светом прожекторов,— слишком мал что бы его различить. Её обновленный разум был заполнен ледяным сиянием знания. Словно ослепительно яркая вспышка, которая повторялась вновь и вновь миллионы раз каждое мгновение, в каждой из этих вспышек было всё,— состояние целого мира моментально высвечивалось в сознании, только для того что бы тут же быть стёртым еще одной вспышкой, ещё одним вариантом мира который выжигал себя в сознании Таэр. Больше и больше,— вспышки осознания не прекращались, — ледяной поток сознания состоял из них, и он только усиливался, был неизмеримо больше её, и ей оставалось всё меньше места. Она чувствовала себя воронкой, через которую прокачивался океан времени, она тонула:

-"Это и есть я". — Подумала Таэр, — она была словно кабриолете который всё разгонялся и разгонялся, и ледяного ветра что ей так нравился, становилось так много, что им было тяжело дышать. Она чувствовала, что начинает задыхаться, но было совсем не страшно, было спокойно,— ей настоящей не нужно дышать.

Она не знала, в какой момент вспышки осознания окончательно растворили в себе её разум,— просто время не имело для неё никого смысла, его было слишком много, так много что не оставалось места для тела, для глаз, для дыхания для сознания. Только ослепительно яркий поток, в котором от неё осталась лишь крохотная мысль:

-"Я возвращаюсь".

Когда Таэр снова обрела способность видеть, она увидела свет,— не ослепительно яркий, а спокойный ровный, молочно белый свет, он был повсюду и кровь.

Кровь тоже была по всюду,— она сама была в крови, ярко алые струйки крови буквально оплетали её облекая в алые кружева, и другого одеяния у неё не было. Кровь алым подолом собиралась у её ног и вливалась в багряные лужи окружавшие изувеченные тела. Её тела,— она стояла над своим собственным телом в огромной луже крови. Её пустые глаза на залитом кровью лице, невидяще смотрели вверх сквозь неё, её собственное тело лежало перед ней рассечённое от плеча наискось, а за ним было еще одно с разорванным горлом, и еще одно, и ещё. Повсюду среди этого белого поля, были её собственные изувеченные тела в лужах крови,— тысячи, сотни тысяч.

Кровь алыми ручейками тянулась от лужи к луже, соединяя все эти тела в гигантскую алую паутину:

-"Это всё я".

Ближайшее к ней тело вдруг пришло в движение,— резко, словно невидимая рука схватила его, вздёрнув вверх. Таэр рефлекторно отшатнулась, а тело, зависнув перед ней, буквально втянуло в себя кровь через свои раны. Это было похоже на запись, проигрываемую в обратную сторону, — кровавый алый росчерк влетает в рану, и она стремительно срастается будто её и не было никогда. Очень быстро, буквально несколько мгновений и перед Таэр стояла она же,— словно зеркало, но отражение это было совсем другим. Та Таэр смотрела на неё со спокойной уверенностью в своём превосходстве, та Таэр была сильной и уверенной. Та Таэр была лучше во всём:

-"Это то, что могло бы быть? Или то, что было?".

Её копия, что встала напротив, заколебалась на мгновение, будто это была визуальная запись с помехами, и когда помехи прекратились, вместо пальцев правой ладони у неё были изогнутые острые когти отливавшие металлом.

Таэр посмотрела собственную правую руку, вместо пальцев у неё были такие же когти, только все в крови. Она поняла, что сейчас произойдёт:

-"Она сейчас убьёт меня. — Осознала Таэр.— Она намного сильнее. Мне вообще не место здесь, я слишком слаба".

Она огляделась,— вокруг был только свет, кровь и тела, — бежать было бессмысленно.

-"Здесь нельзя и некуда бежать".

Другая двинулась на неё, и Таэр рефлекторно подняла руки защищаясь:

-Пожалуйста.— Жалобно прошептала она, умоляющее глядя на надвигающуюся себя. Но та смотрела на неё с усталым безразличием человека проделавшего это тысячу раз, и готового повторять снова и снова, пока это нужно.

Таэр, не заметила удара,— настолько быстрым он был,— только брызнувшую кровь и клокочущий хрип в её же разорванном горле и мир разделился. Она одновременно медленно оседала, закрывая собственное разорванное горло, и одновременно смотрела на умирающую себя:

-"Это всё я,— одновременно.— Поняла она, а еще ей стало понятно, что она настоящая,— давно умерла. — Она погибла одной из первых. Я на самом деле мёртвая".

Эта мысль вернула ей возможность испытывать эмоции,— ей было горько, горько от того что она давно умерла и это уже не изменить. Ей было больно, больно от одиночества, потому что тут была только она и её было слишком много.

Что то случилось в её разделенном мире, что-то заметило её, что-то огромное, она почувствовала это внимание, будто она была крохотным насекомым на которое обратил своё пристальное внимание гигант. Белый свет заполнявший всё вокруг пришёл в движение, он стал сминаться вокруг неё, втягивать в себя как болото, растворять.

Всё исчезло, остался только свет.

Когда свет отступил, Таэр поняла что лежит и смотрит на небо,— светлое, спокойное, бледно-голубое небо. Её обдувал лёгкий ветер,— было прохладно, но не холодно, и ветер приносил терпкий запах древесной смолы и хвои.

-"Хвои?".— Запах был странный,— отчётливо древесный, но при этом очень свежий и яркий. Почему то она знала, что он называется хвоя, и это казалось ей совершенно естественным.

Таэр приподнялась на одной руке, и увидела, что лежала на ровном пружинистом ковре из мягких рыжих иголок, они скорее щекотали, чем кололись и в огромном количестве прилипали к её покрытому кровью телу. Она рефлекторно коснулась собственного горла,— всё было в порядке, и осторожно помогая себе руками, тело не очень хорошо её слушалось, поднялась на ноги, — и огляделась.

Она была в небольшом лесу, или роще вокруг неё были высокие странные деревья, с голым стволом без веток покрытые крупной рыжей чешуей коры, ветки были лишь у самой верхушки, и вместо листьев на них были эти самые иголки, покрывавшие всё вокруг, только не рыжие а бледно зелёные, именно от них и шёл запах древесной смолы и этот другой аромат "хвои".

-"Сосны".

Деревья стояли редко, и практически не заслоняли небо, у неё не было ощущения, что она в лесу,— настолько светло и прозрачно было вокруг, и очень спокойно.

Она осматривалась, одновременно машинально пытаясь убрать с окровавленных рук прилипшие иголки. Роща, небо, рыжий ковер из иголок,— впереди виднелась небольшая постройка, маленький двухэтажный дом в очень мещанском стиле,— с рублеными прямоугольными формами, без каких либо украшений, с огромными окнами. Первый этаж из крупных необработанных глыб, а второй из тёмно рыжих деревянных брусьев. Он чем-то напоминал загородный дом маркизы Туранг в котором они недавно были вместе с лордом...

-"Недавно?". — Какая то часть её была уверенна, что она вечность лежала здесь, смотря в небо, попросту забыв, что можно делать что-то еще, что можно существовать и мыслить. А другая часть помнила,— помнила, что она всего как несколько дней прилетела в столицу, помнила визит к маркизе Туранг несколько декад назад.

Таэр поняла, что она спит. К ней возвращалась память,— она вспомнила про принятый фенот и всё остальное.

-"После активации наведёнки, почти всегда начинаются кошмары. Получается у меня просто кошмар?"— Думала Таэр, зябко обхватив себя руками и растерянно оглядываясь по сторонам. Сон был пугающе реалистичен.— "Как тогда с огненным шариком. К тому же я приняла фенот, могут ли быть галлюцинации во сне?".

Но это было не важно,— главное было то, что она поняла, что спит, а значит, могла управлять своим сном. Хотя бы пытаться:

-"Я хочу найти источник моих кошмаров.— Мысленно концентрировалась она.— Хочу найти источник моей кровожадности".

Она сама не знала сколько так концентрировалась, но вскоре неподалеку раздался собачий лай:

-"Как в руководстве! Ткань сна подчинилась!". — Обрадовалась Таэр, пытаясь глазами найти источник звука.

На полянку где она была, выскочила собака, неестественно огромная,— её голова, наверно, была на уровне бедра Таэр,— почти со взрослого ворскла размером. И пушистая — покрытая длинной золотистой шерстью, она радостно виляла хвостом, держа в зубах здоровую сухую палку, и не смотря на свои размеры совершенно не производила впечатления опасного существа,— скорее наоборот.

Собака радостно бежала ей на встречу, но где-то в десяти шагах резко остановилась буквально сев на задние лапы. Её уши испуганно прижались к голове, она неуверенно тяфкнув, начала пятиться назад, и развернувшись пустилась на утёк, убежав в сторону дома.

-"Она меня испугалась?". — Удивилась Таэр, но ещё раз окинув себя взглядом, вспомнила что она была абсолютно голой и с ног до головы в крови. — "Неудивительно".

Таэр попыталась вообразить себе одежду, ну или хотя бы просто убрать кровь,— но ничего не вышло:

-"Должно быть, это один из тех снов, где ходишь голым".

Неуверенно ступая по ковру из мягких иголок Таэр пошла в сторону дома что был виден на краю рощи. -"Наверно собака это проводник, который ведёт к корню проблем".

Дом с близи производил ещё более лаконичное, но очень цельное впечатление,— никаких украшений, только выверенные линии, камень и дерево. Его окружала небольшая лужайка подстриженной темно зелёной травы, к входной двери вела тропинка выложенная немногочисленными крупными плоскими камнями.

Входная дверь из тёмной лакированной древесины с простой прямой ручкой блестевшей хромом,— была закрыта, но рядом в стене было огромное окно. Оно тянулось от пола до потолка первого этажа,— и было приоткрыто,— сдвинуто в сторону, образуя узкий проход в котором ветер трепал края плотных синих штор, а на полу за окном виднелись влажные следы собачьих лап.

Таэр замерла в нерешительности, не совсем понимая как поступить, но услышала женский голос из-за окна:

-Не стесняйся.

Говорившую было не видно, и Таэр потерзавшись немного сомнениями решила, что чего то стесняться в собственном сне,— будет совсем глупо. Насколько возможно обтерев об траву свои ладони и ступни, она со вздохом взялась за ручку двери.

С тихим щелчком дверь открылась, и она вошла внутрь. В просторной прихожей, переходившей в коридор царил полумрак, и такое же геометрично-лаконичное убранство под стать всему дому, дальше была ещё более просторная гостиная, полная света благодаря гигантскому окну с раздвинутыми шторами, там на белом диване обращённом к окну, сидела женщина спиной к Таэр и рядом с ней крутилась собака.

Лицо женщины было не видно,— только копна светлых ломких волос похожих на солому, перехваченная серебряной лентой, она сидела широко раскинув руки по спинке дивана и буквально излучала ожидание,— но не тревожное или не терпеливое ожидание, а спокойное и умиротворенное, когда что-то хорошее обязательно должно случится и осталось просто дождаться этого. И ждала она точно не Таэр.