— А расшифровать то, что ты видела, ты не подумала?! — возмутилась старшая женщина. — Не мне тебе объяснять, что дороги судьбы многогранны и сказать девочке, что перед ней лишь две — это как заявить Аске, что она может влиять на людские судьбы. Дара, ну как тебе не стыдно? Мне теперь придется вмешаться, а ведь я мертва! Что на это скажет твой отец? Он ведь так мечтал о внуке!
— Не будет у него внука, — проворчала девушка. — Его Аред проклял... точнее озвучил проклятие.
— Проклятие?! — встревожилась женщина. — Какое проклятие?
— Нет, вы посмотрите! — возмутилась девушка. — Сама прокляла племя, а теперь руками разводит! Ты свои предсмертные слова вспомни!
— Ох ты ж! — расстроенно всплеснула руками женщина. — Неужто сбылось? Кто же теперь станет шаманом? Гораш ведь уже не молод.
— Кто-кто, — проворчала девушка. — Придется старейшинам смириться с тем, что следующий шаман будет носить юбку. А нет, так пусть сами с духами договариваются.
Женщина выругалась, вздохнула и перешла на приказной тон.
— Значит так, собирай вещи, бери коня и скачи в столицу Тильмера, в Олонт. Там найди старшую жрицу Аске и попросись в ученицы. Не смотри на меня так, я лучше знаю. Ты унаследовала не только титул хранительницы, от отца тебе достались магические способности, которые грех губить.
— Но отец...
— Кинется тебя искать, — подтвердила женщина. — Вот поживут старейшины годик без шамана, переосмыслят свои взгляды. Так что иди, ночь коротка.
Я задумчиво жевала стебелек, пытаясь понять, что мне делать с подслушанным разговором.
— Дети, — вздохнула старшая шаманка, присаживаясь рядом со мной. — Извини её, мала она еще знаки толковать.
— Так что там насчет двух клубков? — лениво поинтересовалась я, валяясь на спине и изучая звезды над головой.
— Ей же было видение, не мне! — в сердцах бросила женщина.
— А тебе нет? — подколола я. — Когда мужчина без веры...
— А вот это запомни! — велела шаманка. — И вот еще что: иногда нас спасают враги, а губят друзья. Помни — удобней всего воткнуть кинжал в спину тому, кто её охраняет.
— Это про меня? — подозрительно уточнила я.
— Пока еще нет, — туманно сообщила женщина, любуясь моим венком. Потянулась к колоскам и начала плести свой.
— По-моему, мне легче вас обоих послать обратно в степь и жить своим умом, — с ехидцей заметила я.
— Отлично сказано! — похвалила меня шаманка. — Умом.
— А не сердцем? — лениво поинтересовалась я, наблюдая, как шаманка споро плетет венок.
— Сердце милосердно, а враги иногда попадаются жестоки, — вздохнула женщина. — Иногда милосердней проявить жестокость сразу.
— Из двух зол меньшее выбирают те, кому не хватает силы выступить против обоих.
— Если бы, — грустно рассмеялась женщина. Встала, бросила мне на колени венок и ушла своей дорогой, не оглядываясь.
— Ненавижу полнолуние, — проворчала я, задумчиво крутя второй венок на пальце.
Проснулась я на том же диване, с затекшей шеей, которая не гнулась. Села, потянувшись рукой к голове, и натолкнулась пальцами на бархатистые цветы.
На моей голове был венок из маков и васильков. Второй валялся на коленях.
— Итак, — протянула я. — Надо поискать книги о предсказаниях, рассчитанные на более глупых читателей.
Я глянула на часы, сообразила, что ночь едва перевалила за середину, подхватила венки и пошла к себе. Забралась в кровать и все-таки уснула нормально, без предсказаний и шаманок.
А днем, поздоровавшись с вернувшимся магом, я поняла, что полнолуние испортило мне не только настроение. Основные проблемы только начинались.
Глава 12
Человек добродетелен не тогда, когда у него нет возможности совершить злодеяние,
а тогда, когда он, имея эту возможность, не задумывается о ней.
Утро выдалось не в пример вчерашнему: хмурым, промозглым и неприветливым — это зима решила показать невероятно ранней весне, что спешить стоит не всегда. С утра начался дождь, к обеду превратившийся в стылую морось, висевшую в воздухе. "Мряка" — говорила в такие моменты бабушка, кутаясь в теплую шаль и ставя на газ чайник.
На поляну перед домом наполз туман, явно не собираясь сдаваться и рассеиваться от солнечных лучей. Да и не было видно солнца за плотной, свинцовой массой. При дыхании изо рта вырывалось облачко пара и сегодня я впервые была рада быстрой рыси Огневичка, не позволяющей мне замерзнуть.
От влажного холода не спасал даже поддетый свитер и мне слабо верилось, что еще вчера можно было гулять, набросив на плечи легкую курточку. Сегодня у меня замерзли пальцы и я спрятала их в рукава, надеясь, что Огневичку не придет в голову капризничать
Но сырость, морось и туман не нравились лошади точно так же, как и мне: жеребец быстро и безупречно пробежался сперва рысью, потом галопом, послушно выписал вольты и охотно пошел обратно в конюшню, не желая больше находиться на улице.
Я расседлала его, растерла щеткой, угостила кусочком сахара и ушла, пообещав заглянуть позже. Огневичок устроился на свежем сене, всем своим видом выражая согласие со столь короткой прогулкой.
Явно заскучавший Чарч встретил меня куда более приветливо, чем вчера: стоило мне открыть верхнюю створку денника, как жеребец высунул морду, принюхиваясь к моим рукам.
— Пойдем гулять? — неуверенно спросила я.
Борс отлеживался после полнолуния и, судя по хлопотавшей Марте, намеривался проваляться в постели до завтра. Все бы ничего, но Ареда не было, а значит, выгулять Чарча было некому. А если я что и усвоила за короткое время знакомства с лошадьми, то только то, что засидевшийся в деннике жеребец при встрече устроит хозяину цирк и карусель в одном флаконе. Да и жалко было лошадь: когда вернется маг, я не знала, поэтому рискнула снять с крюка корду.
— Будешь хорошо себя вести, прогуляемся, — неуверенно пообещала я, пытаясь убедить себя, что погонять на корде лошадку весом под тонну, не сложнее, чем выгулять соседского сенбернара. — Хорошо?
Чарч покосился на меня, на корду, опять на меня и демонстративно уткнулся носом в поилку.
— Знаешь что? На колбасу! — возмутилась я.
Жеребец сдался и принял благочестивый вид, позволив мне надеть на него недоуздок. Ареду Чарч позволял гонять себя в одном только недоуздке, но я подозревала, что если я попробую повторить этот опыт, у меня в руках окажется кусок лопнувшей ткани -учитывая выправку жеребца, недоуздок у него был чисто символическим, который легко можно было порвать при мощном рывке. Так что я поспешила надеть поверх уздечку, прицепить корду и негромко свистнула. Чарч фыркнул и мерно зашагал на луг, явно зная этот маршрут куда лучше меня. Я размотала корду и свистнула.
— Пошел!
Чарч прижал уши, ехидно заржал и бросился прочь. Корда натянулась, тренькнула и вырвалась у меня из рук. Жеребец поддал жару, бросившись прочь и возмущенно заплясал на месте — конец корды намертво прилип к земле, мягко растянувшись и дернув жеребца назад. Не резко, но показывая, что самый умный здесь не он.
— А ты думал, что выйдет? — ядовито поинтересовалась я. — Я же знаю, что ты пошел мерзким характером в хозяина! Так что давай, бегай по кругу, гуляй и не балуйся.
Жеребец захрапел и бросился ко мне, но я не поддалась, громко хлопнув ладонями у него перед носом. Чарч раздулся, демонстрируя, какой он большой, побродил вокруг, похрапел... и сдался.
— Ну вот и отлично, — согласилась я, угощая его сахаром. — Побегай и пойдем обратно.
Жеребец лениво пробежался, явно дурачась и требуя повышенного внимания, потом рухнул на спину и с удовольствием вывалялся в грязи, заставив меня спешно отпустить корду и броситься его распутывать.
— Сволочь, — беззлобно выругалась я. — Будешь плохо себя вести, чистить не буду.
"Так я и поверил!" — насмешливо заржал Чарч, вскочил на ноги и ткнулся в меня храпом, требуя еще сахара.
— Ты скоро в денник не пролезешь! — попеняла я. Жеребец возмущенно фыркнул и боднул меня головой, заставив сесть в грязь. — Все, морковки не дам!
Чарч заржал, пробежался еще немного и явно намерился убраться обратно в конюшню. Учитывая, что с неба накрапывал ледяной дождь, я была с ним солидарна, поэтому прошлась с ним, чтобы мышцы остыли, и завела обратно в денник.
С непривычки чистить эту заразу пришлось долго и упорно, но я добилась того, что лоснящаяся вороная шкура снова обрела исконный оттенок. Не думаю, что Аред обрадовался бы, обнаружив вместо своего жеребца кочку грязи.
— До встречи! — пожелала я и пошла самостоятельно тренироваться с мечом.
Хватило меня, впрочем, ненадолго: под руководством мага тренировка приносила пользу, а вот в сольном исполнении больше походила на цирк. Я сунула меч на подставку, выбрала себе книгу потолще и устроилась в библиотеке, рассеянно грызя пирожок с вишневым вареньем.
Маг явился после обеда, войдя в библиотеку размашистым шагом. Он явно был не в духе и, судя по виду, спать этой ночью не ложился.
— Надеюсь, вы не лодырничали? — осведомился он, вытаскивая из полки толстый, монументальный том и бухая его на стол.
— Верхом ездила, книги читала, зарядку делала, теоретическую магию зубрила, — доложила я. — С мечом, правда, вышло не особенно хорошо.
— Я и не сомневался, — проворчал Аред, листая книгу и что-то выискивая взглядом. Нашел нужное место, хмыкнул и небрежным щелчком пальцев запустил том обратно на полку. Развернулся и направился к выходу, обернувшись уже у дверей: — Сегодня занятия по магии не будет, мне нужно проведать Чарча. Он и так застоялся...
— Я его погоняла, — сообщила я в спину магу.
Тот рывком обернулся, вонзив в меня тяжелый взгляд.
— Вы что? — недоверчиво осведомился он.
— Погоняла его на корде, — пояснила я. — Борс недееспособен, а мне стало жалко коня, вот я и погоняла его сегодня. Вы же не сказали, когда вернетесь.
Аред медленно вернулся, нависнув надо мной.
— Элиза, вы не заметили, что Чарч... не очень дружелюбный с посторонними?
— Не знаю, — пожала я плечами, мысленно пообещав, что в следующий раз и пальцем не пошевелю без приказа. — Я его вчера покормила, а сегодня погоняла.
— И он не возражал? — недоверчиво уточнил маг.
— Не больше, чем Огневичок поначалу.
— Сделайте милость, — попросил Аред. — Больше никуда не вмешивайтесь без приказа. Хорошо?
— Так точно, — отрапортовала я, вновь уткнувшись в книгу. Дождалась, пока за магом закроется дверь, и проворчала: — Надеюсь, в следующий раз Чарч вываляется в грязи вместе с тобой.
Увы, но это лишь вечером я сообразила, что это был первый тревожный звоночек. Маг ... ко мне охладел, будто отгородившись ледяной стеной. Если бы мы были женаты, я сказала бы, что у него появилась любовница. А так приходилось молчать и делать вид, что я ничего не замечаю.
Нет, Аред по-прежнему здоровался со мной за завтраком, выезжал со мной на конную прогулку, разминался, давал задания и безжалостно бил мечом. Но исчез искренний интерес, который делал наши отношения более дружескими, чем теперешние Здравствуйте/Прощайте. Казалось бы, ничего не изменилось, но исчез задор, с которым Аред гонял меня круглыми днями, исчез многозначительный взгляд, которым маг смотрел на меня, когда я зарывалась в книги, исчез юмор, с которым он комментировал мои попытки колдовать.
Только теперь, потеряв, я сумела понять, что имела. У меня был учитель, который хотел меня учить, и которому было небезразлично, что я буду делать с полученными знаниями. Первый день я грешила на усталость Ареда, потом на какие-то проблемы, заставившие его сорваться с башни на два дня, но к концу недели стало ясно, что проблема во мне.
Воскресение маг провел у себя в башне, не интересуюсь, что я делаю, и не пытаясь навязать мне очередное очень нужное и очень важное задание. Я заперлась в библиотеке, штудируя книги о предсказаниях, но терминология была столь сложна и заковыриста, что читать приходилось, обложившись словарями.
Я узнала пару десятков магических терминов, прочла несколько глав из старинного математического труда, но добилась только понимания того, что стопроцентную гарантию дает только похоронное бюро. Еще ни одна, даже самая знаменитая провидица не смогла выдать предсказание со стопроцентной гарантией.
Глава кафедры теоретической магии, являющийся по совместительству главным предсказателем Академии, опозорился, когда предсказанный им град упал на одну провинцию западней, спутав все планы приготовившимся магам. Когда начали разбираться, выяснилось, что тучи отнесло из-за криворукого выпускника, решившего наколдовать дождик над бабушкиной клумбой, а взамен сотворившего полномасштабный погодный апокалипсис.
И таких примеров приводилось по несколько в каждой главе.
Я давно бы плюнула и пошла за советом к Ареду, если бы он соизволил хоть раз за пять дней поинтересоваться моим самочувствием или настроением. Но нет — маг твердо решил игнорировать все уровни нашего общения, кроме учебного. Не страдающая излишней общительностью и навязчивостью я отвечала тем же и мы понемногу скатывались к полному игнорированию друг друга.
Выводы напрашивались сами собой: или планы Ареда внезапно перетерпели значительные изменения, или я перестала отвечать его требованиям. Почему-то я склонялась ко второму варианту.
Я несколько раз пробовала разговорить мага, засыпая его разными вопросами, но получив весьма прохладные и скупые ответы, ушла в себя и перестала пытаться что-то изменить. Если я чем-то не угодила Архимагу, пусть скажет прямо, потому что сейчас он изо всех сил пытался делать вид, что у нас все по-прежнему.
Я бы и внимания не обращала, если бы внезапно не оказалось, что Аред был единственным человеком, с которым я могла нормально пообщаться. Сплетничать с Мартой можно было только о пирожках, Борс вновь исчез из дому, а неуловимая Диара попадалась на глаза только в обед, когда она накрывала на стол.
Даже такой человек как я, никогда не скучающий в своем обществе, оказался подвержен одиночеству — мне банально не хватало человека, с которым можно поболтать. И это было только половиной проблемы.
Ночами мне снился один и тот же сон: я стою в одиночестве где-нибудь в незнакомом месте, а вокруг меня клубится тьма, приближающаяся все ближе и ближе. Изредка в ней вспыхивают красные глаза, наблюдающие за мной — они ждут, когда я оступлюсь и сделаю неверный шаг, чтобы напасть и разодрать меня в клочья. Потом вернулся детский кошмар, в котором я никак не могла убежать от чего-то, что преследовало меня, дыша в затылок могильным холодом.
Я зарылась в книги, но ответа не нашла, а к Ареду не шла из чистого упрямства и обиды. Я не чуяла за собой никакой вины, так что могла с полным правом говорить, что наши отношения испортили не мои, а его тараканы, устроившие в его голове внеочередную вечеринку.
В результате пятидневного недосыпа, воскресение я провела в библиотеке, первую половину дня проспав, а вторую прочитав — днем кошмары не снились и я урывками спала после завтрака, когда должна была самостоятельно заниматься. Не знаю, заметил ли маг черные круги под моими глазами, но говорить об этом он явно не спешил.
