Хейсар. (Меченый - 3)

...Спустившись во двор и наскоро ополоснувшись, я кое-как высушил волосы рушником, натянул на себя араллух и кивнул нетерпеливо подпрыгивающему на месте мальчишке:

— Веди...

Он засиял еще сильнее, сорвался с места и огромными прыжками понесся к башне.

Шагнув следом и ощутив пустоту в руках, я оглянулся в поисках забытого посоха, затем вспомнил, что отдал его Латирдану, и раздраженно сплюнул — привычки, въевшиеся в душу, никуда не делись. И напоминали о себе в самый неподходящий момент.

Пока я топтался на месте, мой айти'ар добежал до двери, рванул на себя створку и недовольно сдвинул брови к переносице: илгиз — то есть я — не торопился. И тем самым отдалял момент встречи с дедом.

Почувствовав, что мальчишка вот-вот лопнет от возмущения, я чуть-чуть ускорил шаг и, пройдя мимо него, принялся подниматься по лестнице.

— Пятый этаж. За дверью — направо... — громким шепотом подсказал он. — Потом прямо до самого конца...

Я послушался. Поднялся на нужный этаж, вошел в коридор и быстрым шагом двинулся к двустворчатым дверям, по обе стороны от которых стояли вооруженные до зубов хейсары.

Дошел. Остановился в шаге от них и потянулся к чекану.

На лице правого расцвела насмешливая улыбка:

— Ты не в Вейнаре, илгиз! Наши вожди не боятся никого и ничего...

'Ну и зря...' — мысленно буркнул я. — 'Хороших вождей намного меньше, чем желающих сесть на их место...'

Потом равнодушно пожал плечами и вошел в предупредительно распахнутые двери...

...Несмотря на громкое название, зал Совета оказался сравнительно небольшим помещением, в котором могло поместиться от силы человек двенадцать. От остальных комнат сарти, виденных мною за эти дни, оно отличалось только полным отсутствием оружия на увешанных шкурами стенах и наличием здоровенного стола, окруженного десятком стульев из тирренского дуба.

Помоста с креслом, похожим на трон, или каких-нибудь иных атрибутов власти в зале не было. Вообще — старший отец рода Аттарк, одетый в самый обычный араллух, сидел в первом попавшемся под руку кресле. Причем не во главе стола, а сбоку. И мрачно вертел в руках крошечный обрывок пергамента.

— Силы твоей деснице и зоркости твоему взору, аннар! — замерев на пороге, поздоровался я.

— Мудрости и долгой жизни! — звонко добавил Уресс, шустренько просочившись между моей спиной и косяком и встав по левую руку от меня.

Тарваз откинулся на спинку стула, поздоровался с нами обоими и вопросительно уставился мне в глаза:

— Как тебе мой внук, илгиз?

— Добросовестен. Внимателен. Упрям. Может вырасти хорошим воином... — ничуть не кривя душой, ответил я.

— Может? — притворно удивился старик.

— Высоко задранный нос открывает горло для удара...

Айти'ар, как раз пытавшийся вскинуть нос к потолку, обиженно надулся:

— Я...

— Ты услышал все, что надо... — перебил его Каменная Длань. — Теперь у тебя есть время подумать. Иди — постоишь за дверью и поразмышляешь о том, что сказал Мастер...

Уресс расстроенно сглотнул, склонил голову и исчез. А его дед, показав мне на стул напротив, удовлетворенно улыбнулся:

— Два твоих клейма запали ему в душу. Поэтому твои слова станут для него весомее моих...

— Твой внук. Тебе виднее...

Глава рода усмехнулся в усы, потом посерьезнел, пододвинул ко мне тот самый обрывок пергамента, а потом запоздало поинтересовался:

— Читать умеешь?

— Да...

— Хм...

— У меня были хорошие учителя... — буркнул я, мысленно поблагодарил Роланда Кручу за науку, пробежал глазами слишком уж ровные строчки, явно выведенные рукой писца, и хрустнул кулаками: граф Ильмар Увераш и его родня сделали очередной шаг. На этот раз — по мне. Вернее, по моему двойнику, двойнику Мэй и их охране. И не промахнулись...

Ощущать себя виновным в смерти десяти человек было горько. А сидеть перед одним из старейшин народа, к которому они принадлежали — стыдно. И я, опустив взгляд, встал:

— В их гибели виноват я...

— Ты? — в глазах Тарваза появилось изумление. — С чего ты так решил?

— Убийцы искали меня. А нашли моего двойника и его спутников...

Каменная Длань гневно сверкнул глазами:

— Те, кто охранял твоего двойника, были воинами! Они знали, на что идут, и были предупреждены о возможной засаде! Значит, вместо того, чтобы любоваться облаками и слушать пение пересмешников, они должны были смотреть по сторонам!

— Их противников было больше! Почти в три раза... — ткнув пальцем в пергамент, буркнул я.

Аннар скривился так, как будто попробовал прокисшее молоко, и брезгливо посмотрел на пергамент:

— Противников? Ты считаешь Серых противниками?

— Обычных — нет. Но...

— Эти сыновья шакала и гиены прошли по схронам, умудрились их не заметить, а потом дали себя расстрелять! — злобно ощерившись, прошипел он. — Я читал письмо раза четыре, но до сих пор не могу понять, как им это удалось!!!

Я дал ему возможность успокоиться, а потом негромко пробормотал:

— Иные Серые обучены лучше любого воина...

— Лучше любого воина-илгиза! Но не хейсара! Мы — не только воины, но и охотники! Мы начинаем читать следы раньше, чем ходить! Мы... — Каменная Длань в сердцах врезал по столу кулаком, потом нахмурился, жестом приказал мне садиться и... успокоился: — В гибели этих воинов нет твоей вины. И я позвал тебя не для того, чтобы ты меня успокаивал! Скажи, тебе что, не понравилось отношение воинов, с которыми тебя поселили?

Я удивленно приподнял бровь и отрицательно помотал головой:

— С чего ты взял? Они ведут себя безупречно...

— Тогда почему ты ночуешь на оу'ро?

Глава 22. Баронесса Мэйнария д'Атерн.

Десятый день третьей десятины первого травника.

...Потянув на себя неожиданно тяжелую дверь, я чуть не задохнулась от густой смеси ароматов можжевельника, березовых листьев, лечебных трав, мыльного корня и меда. Заминка длилась недолго — спускавшаяся следом аза Нита довольно сильно ткнула меня в спину и я, вынужденная сделать еще несколько шагов, в буквальном смысле влетела в центр довольно большого предбанника, освещенного парой масляных светильников.

— Че встала-то? — ворчливо поинтересовалась старшая мать рода. — Бани никогда не видела?

Отвечать на ее ворчание я не собиралась. Поэтому подошла к лавке со стопкой рушников, закусила губу и принялась раздеваться.

Сняла пояс, араллух, сапожки, ансы. Расплела магас. Стянула с пальца родовое кольцо. Взялась за подол нижней рубашки, скосила взгляд на азу и облегченно выдохнула — она стояла ко мне боком и, ничуть не стесняясь своей наготы, деловито собирала в 'яблоко' распущенные волосы.

Оглядев ее с ног до головы, я завистливо вздохнула: в свои четыре с лишним десятка лиственей Нита выглядела просто потрясающе — сильные руки и плечи; тяжелая, хоть и потерявшая форму, грудь; по-девичьи тонкий стан; почти не исчерченные 'паутиной ' широкие бедра; и пусть чуть коротковатые, зато ровные и в меру полные ноги. И если бы не горизонтальные полоски на шее, выдающие ее возраст, то я никогда бы не сказала, что она — ровесница Аматы!

Закрепив пряди серебряными 'вилами' и тряхнув головой, чтобы проверить, как они держатся, Нита повернулась ко мне и насмешливо поинтересовалась:

— Служанку ждешь? Али кого еще?

Отрицательно помотав головой — мол, я в состоянии раздеться без посторонней помощи, — я торопливо стащила с себя рубашку, кинула ее на лавку и тут же вцепилась в самый верхний рушник...

— Погодь прикрываться-то! Дай я на тебя посмотрю!

Меня аж затрясло от возмущения:

— Зачем?

— Сегодня — твой виот'ун'иар , а я — старшая мать рода, который тебя представляет...

Я мысленно застонала: сегодня этим словом объяснялось все и вся — купание в ночной бане, белование косули под взыскательными взорами женихов и аннаров всех сколь либо крупных хейсарских родов, разделка туши, приготовление маринада и главного блюда для последующего пира!

— Ты выбираешь мужа так, как считаешь нужным, не правда ли?

— Да... — с вызовом уставившись в глаза Каменной Длани, ответила я.

— Твое право... — ухмыльнулся Тарваз. — А их право — знать, достойна ты их Песни или нет...

...Пока я проклинала миг, когда согласилась отправиться именно в Шаргайл, аза оглядела меня с ног до головы, пребольно ущипнула за живот и недовольно поморщилась:

— Мда... Ешь за двоих, а двигаешься мало!

Я вспыхнула, сделала шаг назад и, споткнувшись, чуть было не села на лавку. Потом восстановила равновесие, вскинула подбородок и дерзко усмехнулась:

— В комнате, в которой вы меня поселили, несколько тесновато. А бегать по лестнице в сопровождении тэнгэ я пока еще не привыкла...

— Твой майягард — Мастер Посоха и Чекана. Попроси — и он уделит тебе столько времени, сколько ты захочешь!

Напоминание о Кроме и его тренировках больно резануло душу: я тут же представила, как он придерживает за бедра Этерию Кейвази и, опустив голову, чтобы распущенные волосы закрыли лицо, мрачно хмыкнула:

— Неужели ради этого меня начнут выпускать с женской половины?

Нита пропустила мои слова мимо ушей и опустилась передо мной на колени!

Пока я ошалело хлопала глазами и ждала от нее чего-нибудь торжественного, она прикоснулась к пальцам моих ног, щелкнула по ногтям, потом удовлетворенно хмыкнула, встала и принялась бесцеремонно мять мою грудь!!!

Я отшатнулась назад, сжала кулаки и зашипела. На весь предбанник:

— Аза, вы...

— ...ты! — перебила меня она. — Ты — здорова! И если Эйдилия заставит тебя обратить взгляд на Унгара, то я с радостью назову тебя дочерью ...

Запоздало сообразив, что меня только что осмотрели, как породистую кобылку, причем так, как описано в трактате 'О деторождении и способах определения изъянов, препятствующих оному...', я зло сузила глаза:

— А как же зубы и моча?

— Уже видела. И то, и другое... — 'не заметив' моего не особо дружелюбного тона, улыбнулась она. — Говорю же, ты — здорова...

— А вдруг я уже не невинна?

На этот раз ее задело — взгляд старшей матери рода потемнел и метнулся вниз, к моему лону.

Несколько мгновений тишины — и с губ Ниты сорвался тихий смешок:

— А ты норовиста! Как я когда-то... Тому, кого ты выберешь, придется нелегко...

При мысли о том, что этим 'кем-то' будет не Кром, меня зазнобило.

Нита, увидев, что меня трясет, примирительно улыбнулась и развела руками:

— Не злись, я делаю то, что должно! Уж кто-кто, а ты обязана это понимать...

'О-бя-за-на...' — горько повторила я про себя, кивнула, показывая, что уже не злюсь и, пряча глаза, отправилась мыться...

...Эдак через час, чисто вымытая, умащенная какой-то приятно пахнущей дрянью и наряженная в белоснежные ансы и араллух, я стояла посреди двора и задумчиво пялилась на косулю, лежащую в шаге передо мной.

Нет, я думала не о том, как ее беловать — уж чему-чему, а этому отец научил меня на славу, — а пыталась решить, кто из троицы стоящих за ней женихов должен нанести удар, 'отнимающий жизнь'.

'В этом выборе нет ничего такого... — глядя в лиловый глаз насмерть перепуганного животного, угрюмо повторяла я слова, сказанные мне перед самым ритуалом. — Да, обычно девушки вручают ритуальный клинок брату или отцу, но раз у тебя такой возможности нет, то ты протянешь его тому, кого считаешь самым достойным. А когда он заберет жизнь косули, покажешь, на что способна сама...'

Увы, в это самое 'ничего такого' как-то не верилось: во взгляде старшей матери рода Аттарк, объяснявшей мне тонкости виот'ун'иар, изредка мелькало самодовольство. И иногда — чуть заметное чувство вины. Увы, уточнить, что скрывается под словосочетанием 'ничего такого' я не успела — в тот самый момент, когда я открыла рот, чтобы задать этот вопрос, в предбанник ворвалась Хасия и сообщила, что гости собрались и ждут. После чего меня вытолкали наружу и торжественно поволокли на передний двор...

'Если бы выбор не значил совсем ничего, то девушки вручали бы ритуальный клинок тем, кто им симпатичен. Скажем, чтобы дать их избранникам почувствовать себя достойнейшими, намекнуть на свой интерес или просто покуражиться... — тиская рукоять ножа, размышляла я. — Но они этого не делают. Значит, знают, что это действие имеет какой-то смысл. Какой?'

Я поочередно посмотрела на лица женихов, попробовала оценить их состояние и... мысленно обозвала себя слепой дурой: они ВОЛНОВАЛИСЬ!!! И не сказать, чтобы слабо — Итлар покусывал ус, Намор то и дело вытирал потеющую ладонь об ансы, а Унгар уж слишком старательно делал вид, что ему все нипочем.

Значит, выбор был значим! И даже очень!!!

Настроение, и без того не особо хорошее, испортилось окончательно. И я о-о-очень нехорошим взглядом посмотрела на азу, стоящую в толпе женщин.

Она ответила мне таким ясным взглядом, что меня перекосило от бешенства: она тоже волновалась! Причем ничуть не слабее своего сына!

'О том, что самый толковый из всей этой троицы — Ночная Тишь, знают все... — мрачно подумала я. — Значит, у Ниты были все основания считать, что я выберу именно его. Допустим, так оно и случится. Что это ей дает?'

Ответ пришел в то же мгновение: если выбор, сделанный во время виот'ун'иара, расценивался, как некое обещание, то, протянув клинок ее сыну, я поставлю себя в положение, из которого будет только один достойный выход — замужество. А любая попытка изменить свое решение ПОСЛЕ виот'ун'иара сделает меня клятвопреступницей...

'А что, если я выберу не Унгара? — мелькнуло в голове. — А, скажем, того же Намора?'

От мысли о том, что в таком случае мне придется выйти замуж за Медвежью Лапу, меня бросило сначала в холод, а потом — в жар.

Словно услышав мои мысли, Нита улыбнулась. И взглядом показала на косулю.

'Итак, меня поставили перед выбором...' — закусив губу, подумала я и нервно сглотнула: из рассказа Ниты я знала, что отказ от уже назначенного ритуала считался трусостью. И несмываемым пятном ложился не только на мой род, но и на род Аттарк.

'Вручить клинок Тарвазу Каменной Длани или кому-то из его женатых сыновей я не могу, так как не принадлежу к их роду... Отца или брата у меня нет... Дед? Он далеко, значит, попытку перенести ритуал сочтут завуалированным отказом...'

Нож вдруг показался мне неподъемным, и я, перехватив его поудобнее, уставилась на шею косули. В ту точку, куда должен был вонзиться клинок.

'Может, все-таки ударить самой?'

Увы, это был не выход — согласно обычаям хейсаров, жизнь жертвенного животного могла прервать только мужская рука. В противном случае из 'дарующей жизнь' — будущей жены и матери, — я превращалась в 'жизнь забирающую'. То есть в гейри. И, тем самым, посвящала себя служению Бастарзу.

Служить Богу-Воину я была бы не против, если бы статус этой самой гейри позволял мне выйти замуж и родить ребенка. Увы, мужем этих несчастных считался Снежный Барс, и надеяться на то, что в этом браке я смогу родить наследника лена Атерн, было, по меньшей мере, глупо...

...Пока я искала выход из сложившейся ситуации, в толпе, собравшейся во дворе сарти Аттарков, послышались шепотки.