Враг Хозяина Штормов (Йенгангер не дышит)

Плащ, подбитый мехом, остался в доме Сверре и Лив. Рубаха с ванханенским узором, штаны из кожи и сапоги — вот и весь наряд. Да волосы стянуты за спиной тонким ремешком — не дело им среди бешеной скачки на ветру развеваться. А Повелитель Холода-то запаздывает.

Слева раздался рев, воздух замер, ещё чуть-чуть и покроется чудным узором, что мороз рисует на окнах.

Резкий звон бьющегося стекла. Но вскоре я понял, что это всего лишь крик Янсрунда, потому что тут же поднялся ветер, закружил мириады снежинок, впился ледяными иглами в моё лицо и руки.

Но только ни шагу с места. Коль хочет пугать — пусть пугает, виду не подам, спрятаться не попытаюсь.

Рев повторился, метель успокоилась так же быстро, как и началась. На расстоянии вытянутой руки передо мной стояли ледяные линормы и нетерпеливо перебирали лапами по снегу.

Их дыхание могло заморозить человека, злые, голодные и прозрачные глаза смотрели на меня, из раскрытых пастей виднелись ряды острых зубов. Ростом они в два раза больше моего Аяна, когтистые лапы скребли по снегу, мощные хвосты рассерженно хлестали туда-сюда.

— Здравствуй, Посредник, — послышался насмешливый голос Янсрунда. — Как тебе мои звери? Хороши?

— Хороши, — усмехнулся я, протянув руку и погладив по морде ближайшего линорма.

Безрассудная смелость или холод от каменных кудесников, но мне не было страшно. А кожа линорма оказалась гладкой и прохладной. Зверь замер и прикрыл глаза, я молча продолжал его поглаживать, делая вид, что не замечаю озадаченного взгляда Янсрунда, сошедшего с саней, в которые были запряжены линормы. Ничего, пусть смотрит.

— А у тебя дар, Посредник, — задумчиво произнёс он, а в глазах появилась какая-то странная тень. — Вот и будешь с ними управляться. — На тонких губах появилась улыбка, заставившая содрогнуться. — Проиграв мне.

Сердце пропустило удар, я спокойно убрал руку и посмотрел на Янсрунда.

— Сначала одержи победу.

Он рассмеялся, снова не смех, а битое стекло.

— Одержу, можешь не сомневаться. Эта пара — твоя.

Я покосился на зверей, но те стояли смирно. Тот, которого я гладил, даже перестал перебирать лапами.

— А твои?

— Мои? — усмехнулся он. — Мои линормы — Мороз и Вьюга. Чтобы увидеть их, не человеческими глазами надо посмотреть.

Я хотел было возразить, но Янсрунд поднял руку:

— Ты будешь первым. Я буду считать до десяти. Иначе гонка закончится, не начавшись. Звёздный Лебедь будет вести. Едва взмахнет крыльями — мчись во весь опор, — на его губах снова заиграла улыбка. — Но дорога к озеру тут только одна.

— Вот и славно, — ответил я, подходя к саням. Править нужно будет стоя, иначе попросту не удержу этих тварей.

Янсрунд молча вручил мне хлыст, только погонять по шипастым спинам линормов такой игрушкой было насмешкой.

— Признателен, — сухо бросил я, тем не менее, забрав хлыст. Отказываться ни от чего не стоило.

Повелитель Холода отвернулся, однако я успел заметить блеснувший в ледяных глазах смех. Чтоб ты сдох, Янсрунд! Желательно поджарился на костре до чёрной корочки! Несъедобно, зато надёжно!

Поводья оказались неудобными, как будто верёвку кто облил водой и выкинул в зимнюю ночь на улицу. Линормы недовольно зарычали, но в остальном вели себя смирно.

Серебристый вихрь окутал Повелителя Холода.

Я сжал поводья. Глупо было предлагать такие вещи, но больше у меня ничего не оставалось.

Янсрунд вскинул руку, щёлкнул пальцами — вокруг разлетелся тревожный хрустальный звон. Линормы взрыкнули, я сжал поводья сильнее и поднял голову.

Миг между выдохом и вдохом. Перед глазами ещё стояла кривая жесткая улыбка Повелителя Холода. Ну же, Лебедь-птица, не подведи.

Звёздные крылья вспыхнули мириадами искр, а нечеловеческий свист оглушил. Взлетел хлыст над шипастыми спинами, и линормы с ревом рванули вперёд.

За спиной разнёсся хохот Янсрунда, и словно эхом разлетелся над белой равниной, подхваченный тысячей голосов — Иданнр услышал своего брата.

Началась бешеная гонка. Ветер наотмашь бил в лицо, сани летели, будто сама Госпожа Зима гнала их. Тьма начинала таять — Яралга Северная Заря неслась по небу, вслед за Лебедем.

Поводья до боли врезались в ладони — удержать, не выпустить бы только! Смотреть только вперёд, забыть о выпрыгивающем из груди сердце. Только вперёд, миг промедления — и смерть.

Звенящий хохот Янсрунда слышался за спиной, сумасшедший ветер бил в спину.

Сани занесло на повороте, нога соскользнула вбок, я слетел следом, но сумел удержаться одной рукой. Линормы неслись, будто позади мчались огненные слуги праотца Бранна. На мысли и проклятья не было времени. Подтянувшись, уперся освободившейся рукой в резную боковину. Ногу согнул в колене, миг... Дышать невозможно, поводья из онемевшей руки могут выскользнуть — не почувствуешь.

— Помогите, Искорки — малые боги, — беззвучно прошептал я.

Собрать силы. Вдох. Встать!

Руки обожгло, лиловое пламя взметнулось к небу. Линормы зарычали — дико, надрывно — и понеслись ещё быстрее. Даже смех Повелителя Холода остался позади.

А вот уж и дорога, ведущая прямо к озеру. По бокам — обледенелые столбы, можно увидеть суровые черты застывших прежних хозяев этой земли. Пламя, что окружило сани, взрывалось слепящими искрами, что отлетали к заледеневшим изваяниям. Некогда оборачиваться, я нёсся вперёд. Край неба уже окрасился алым — Яралга не медлила.

Быстрее, быстрее, ещё быстрее. Свистнул хлыст. Удар — рев линормов. По щекам текли слёзы от безумного ветра, но прикрыть глаза — смерть. А вон и озеро — ледяные оковы Соук-Икке-Соуке.

Над дорогой прокатился треск. Нет... шёпот! Старинная песня тех времён, когда снег был недолгим гостем даже в северных краях. Она звенела, смеялась, набирала мощь, разлеталась над дорогой.

Треск-шёпот малых богов, освободившихся от цепей Повелителя Холодов! Наконец получивших свободу и взывавших к Солнцу. Те, кто был столбами, — горели лиловым пламенем, звали весну в землю, где уже тысячелетия лежали снега!

Ещё один поворот, линормы заскользили по льду. А вдали появилось тёмное марево, тянувшееся к небу. Дым! Они разожгли костры!

Звёздный лебедь растаял в небе.

Я мельком обернулся, по телу пробежала дрожь. Янсрунд был в нескольких шагах. Глаза — не осколки льда, а бездна по ту сторону Мрака. Лицо искажёно гневом, руки с когтями протянулись ко мне. И такие же у него звери — Мороз и Вьюга. И ничем не лучше своего хозяина. От одного только взгляда бросает в дрожь.

Хлестнув своих линормов, я хрипло выдохнул. Больно. Лиловый огонь жжёт, но руки обледенели, губы не шевелятся, глаза застланы слезами.

Только дым. Моя единственная надежда и спасение.

Вдруг за чёрной завесой что-то блеснуло. Ярко, зовущее, маняще. Будто неожиданно что возникло. Но там же обрыв! Или...

— Ты — мой! — прозвенело прямо возле уха.

Мы влетели в клубящийся дым одновременно.

Стылый вихрь метнулся вперёд, заставив сердце замереть, и тут же бешено забиться. Обогнал! Ужас сковал моё тело. Вдруг мы ошиблись? Вдруг мост не появится?

Всё замерло, мир окутала мёртвая тишина.

Мои линормы упали, чуть протащив сани вперёд. Я едва сумел удержаться.

Хрустальный ледяной крик заполнил всё вокруг:

— Не-е-е-е-т!

Отчаянно и безнадёжно. К нему тут же прибавился второй.

Я зажал уши руками и зажмурился. Время исчезло, озеро над Соук-Икке-Соуке кануло в безвременье.

Едкий запах дыма пропал. Открыв глаза, я потерял дар речи: там, прямо в воздухе, раскинулся изящный золотой мост. Гьялларбрёст. Только если одна часть парила над льдами Соук-Икке-Соуке, то вторая тонула в непроглядной тьме — страшной, первозданной, рваным лоскутом чёрного шёлка раскинувшейся над ущельем.

— Не-е-е-е-т! — снова прозвенел отчаянный голос Янсрунда, но самого Повелителя Холода нигде не было.

Мгновение — мост рассыпался золотой пылью, а мрак растаял и истлел, будто подхваченный ветром пепел, развеялся над снежной равниной.

Я шумно выдохнул. Что это было — осознаю позже. Сейчас... Нет, сейчас нельзя. Я двигаюсь-то с трудом. Не время бежать куда глаза глядят и узнавать, что случилось с Повелителями Холода.

— Вот так оно и бывает, — пробормотал и вздохнул.

— Гьялларбрёст забрал их, — произнёс за спиной хриплый женский голос.

Я резко обернулся, но... никого не увидел.

Часть V. Рассвет темноты

Глава 1. Посланница лаайге

По коже пробежали мурашки. Голоса из воздуха — это ещё хуже, чем сгинувшие во Мраке Повелители Холода.

Мои линормы и сани стали хрустящим снегом и тут же осыпались на лёд. Последний покрылся тысячами мелких трещинок, и с каждым мигом их становилось всё больше. Поскользнувшись и едва сумев удержать равновесие, я снова огляделся — пусто, никого нет. Лишь вдалеке видны горящие костры и несколько человек, что бежали ко мне.

Хм, странно. Костры утбурд знает где, а дымовая завеса здесь висела такая — половину Браннхальда можно было скрыть. Значит, и тут без помощи богов не обошлось.

Я провёл ладонями по лицу. Вокруг тишина и покой. Может быть, показалось?

Но тут же раздался тихий смех, будто кто сумел заглянуть в мои мысли.

— Кто здесь? — резко спросил я. — Покажись, если имеешь плоть. А коль дух, то развей пелену невидимости.

— Какой нетерпеливый, — с притворной жалобой произнёс всё тот же голос.

Послышался глухой хлопок, и передо мной появилась невысокая фигура в светло-сером плаще. Откинула с головы капюшон, по плечам тут же рассыпались пепельные волосы, перехваченные узкой лентой на лбу. Лицо... Не назвать обычным. Кожа белая, лоб высокий, брови серебристыми дугами изогнуты. Глаза широко посаженные, вроде серые, но с россыпью бледно-жёлтых точек, потому кажутся светлыми и нечеловеческими. И разрез — миндаль напоминает. И похоже на лаайге, и нет. Ресницы почти не видны — настолько светлые и тонкие. Курносый нос, тонкие крылья трепетали, втягивая морозный воздух. Губы пухлые, нижняя чуть прикушена, словно девушке хочется рассмеяться. Подбородок маленький и закруглённый. Шею разглядеть не получается — высокий ворот с красно-синим узором, а так — плащом скрыта до пят.

— Кто ты? — Я холодно смотрел на незнакомку. — И что от меня нужно?

— А с чего ты взял, что мне нужно? — улыбнулась она, склонив голову к плечу и глядя неподвижным немигающим взглядом.

Не человек, точно не человек! Но кто? Впрочем, дурацкий вопрос. Здесь же на каждом шагу не бог, так нечисть, не нечисть, так ещё кто найдётся.

— Потому что обычно иных причин нет.

Она улыбнулась ещё шире, но взгляд остался прежним. Приятного было мало, будто разглядывают тебя как диковинку. Или выдержку проверяют.

— За тобой и пришла, Оларс Глёмт.

Я прищурил глаза:

— Откуда знаешь моё имя?

Имя ещё куда ни шло, но Глёмт...

— Оларс! — крик Рангрид заставил обернуться.

Чудесница, запыхавшаяся и разрумянившаяся от мороза, уже была возле меня. За ней едва поспевали Йорд и Сверре. Вот так бегунья!

Я поймал её и притянул к себе. Сердце девушки бешено колотилось, дыхание было рваным.

— Здесь скользко, — ровно сказал.

Медные брови Рангрид чуть нахмурились, но она тут же посмотрела на незнакомку и вдруг тихо ойкнула.

— Югле...

— Рада видеть тебя, чудесница, — улыбнулась та и, выпростав руку из-под плаща, протянула к Рангрид.

Я мельком успел увидеть её пальцы — сказочно тонкие и хрупкие — и будто покрыты не кожей, а мягкой короткой светло-серой шёрсткой. Хотя, шёрсткой тоже назвать нельзя.

— Держи.

Рангрид сжала что-то в своей ладони и неотрывно смотрела на Югле. У меня же перед глазами всё поплыло. Отпускало напряжение, и наваливалась усталость. Хотелось прижать податливое тело чудесницы крепче, уткнуться в рябиновые волосы и забыть обо всем на свете.

— Всевидица зовёт его, — произнесла Югле. — Пришло время.

Я вздрогнул, не веря своим ушам.

— Всевидица?

Югле перевела на меня взгляд и кивнула:

— Всевидица, — повторила она. — Мяран. Вы не смогли встретиться в Ярлунге. А после ей пришлось уехать домой. Вы же отправились в Браннхальд. Но я — её посланница. И приведу тебя в земли лаайге.

— Только зачем?

Я почувствовал, как Рангрид сжала мою руку.

— Ты хочешь победить Хозяина Штормов?

Повисла тишина. Сверре покосился на меня, Йорд, прищурившись, рассматривал странную посланницу, Арве мял в руках край своего плаща.

— Хочу.

— Мяран поможет тебе, — уверенно произнесла Югле. — Но чем раньше отправимся — тем лучше.

— Зачем Мяран смерть Хозяина Штормов? — хмыкнул я.

— Лаайге не хотят, чтобы их земли поглотил Мрак, — ровно ответила она. — Только поедешь ты со мной один.

— Один? — Я покачал головой и хмыкнул. — Ну, уж нет. Я тебя, посланница, первый раз вижу. А доверять вот так сразу — не приучен.

— Оларс, — отвлёк меня тихий голос Рангрид, — так надо. Она говорит правду. — Чудесница раскрыла ладонь. На ней лежали прозрачно-золотые, будто напоенные солнечным светом, овальные и круглые камешки. — Это мерикивский янтарь.

— И? — не понял я.

— Послушай свою чудесницу, — улыбнулась Югле. И улыбка вдруг оказалась мягкой и открытой. — Она тебе все расскажет. Времени на сборы — до утра. На рассвете я прилечу.

Не успел я ничего сказать, как девчонка накинула капюшон, а плащ засиял мириадами белых звёздочек. Миг — и глянув на нас жёлтыми глазищами, громко ухнула, и, хлопнув крыльями, отлетела сова.

Потеряв дар речи, я молча смотрел вслед удалявшейся птице. Однако, вот оно как обернулось.

— Господин Оларс, — подал голос Йорд. — Ваша крылатая подружка не так уже дурна собой!

* * *

— То есть, ты хочешь сказать, что всё знала ещё в Ярлунге? — спросил, в упор глядя на Рангрид.

Она молча положила передо мной лепешки и поставила кувшин с вином. И хоть запахи оленины и выпечки заставляли желудок болезненно сжиматься, намекая, что надо всё бросить и приняться за еду, я не собирался отступать.

— Знала. — Длинные пальцы Рангрид ломали лепёшку — то ли нервничает и не знает, чем занять руки, то ли огромные лепёшки Лив ей не по нраву. — Помнишь, к нам сова влетела в окно?

Я кивнул и всё же взялся за ложку. Голод проснулся прямо после гонки, значит — жизнь меня покидать не собирается. А вся еда у жены Сверре и впрямь хороша. Или это я уже набрался дурных привычек от Йорда — есть всё подряд?

— Потом... — Рангрид посмотрела на меня. В полумраке комнатушки медовые глаза казались таинственными и в то же время такими близкими и тёплыми. — Потом она приняла человеческий облик, сказала, что служит Мяран. И рассказала — всевидица давно хочет с тобой поговорить. Открыть некоторые вещи, что касаются твоей семьи. Но для этого ты должен отправиться один. В землях лаайге хоть и рады гостям, но к Мяран не каждый может прийти.

Я задумался, ковыряя ложкой в глиняной миске. Встреча с всевидицей прольёт на многое свет. Но чтобы вот так — всё бросить и мчаться к ней?

— А вы?

Рангрид пожала плечами, убрала за ухо рябиновую прядь.

— Югле сказала, что моя дорога лежит в Ванханен. А Арве теперь с тобой везде будет. Не принято на севере бросать своих спасителей в беде.