Прасковья. Ведьмин круг (часть 2)

И тут случилось невероятное, сила, в которой мы купались до этого момента, стала разливаться вокруг нас в воздухе, наполняя собой каждое деревце, росшее в округе, каждую травинку, скрытую снегом, каждое зернышко, лежавшее в земле до времени. Сила находила зверей, спящих в норах, бегающих по лесу, птиц в дуплах деревьев либо летящих в небе, животных, мирно спящих в сараях и конюшнях, людей в домах. Я чувствовала каждого из них, чувствовала, как сила наполняла их организмы понемногу совсем незаметно, но этого хватало, чтобы следующий год у них был лучше, чем предыдущий, здоровее, счастливее. У кого-то после сегодняшней ночи пройдет ревматизм, мучавший уже несколько месяцев, кому-то повезет, а кто-то решится на признание в любви и не будет отвергнут. А у кого-то, кто так верит в новогоднее чудо, это чудо обязательно произойдет.

Чувство всесильности кружило голову и пьянило не хуже вина. Приходилось себя постоянно одергивать и напоминать, что это все происходит не только благодаря мне. Нас тринадцать ведьм, благословляющих этот край и это замечательно. Мне захотелось пошалить. Я нашла под снегом притаившиеся до весны ростки подснежника и влила в них чуть больше силы, в надежде порадовать не только себя, но и подруг. Как ни странно, но подснежники быстро проросли и зацвели. Вот теперь точно все как в сказке.

Сила понемногу иссякала и круг распался. Я вынырнула из медитации и счастливо улыбнулась сидящей невдалеке бабуле.

— Получилось? — спросила она с тревогой.

— Ага, — я разгребла снег возле своего камня и показала ей охапку подснежников, а потом задорно рассмеялась.

— Эй, оборотень, выходи, хватит лежать под кустом и делать вид, что ты сугроб, — сказала Ганна насмешливо.

Из-за деревьев вышел огромный белый тигр, подошел к костру, облизнулся и улегся чуть в стороне от ведьм.

— Ну и кто его на хвосте приволок? — спросила Ганна.

— Рус, что ты тут делаешь? — удивилась я. — Ты же должен спать.

Он снисходительно посмотрел на меня и отвернул голову в сторону.

— Вопрос отпал сам собой, — задумчиво сказала Ганна. — И действительно, правящий, что тебе понадобилось на шабаше?

— Он еще слишком молод, чтобы говорить в звериной ипостаси, — буркнула бабуля. — Вот дед его, это да, его, если и захочешь, не заткнешь. И глубоко не важно, человек он или зверь.

— Понятно, — Ганна с сомнение посмотрела на бабулю. — Может, ты тогда знаешь, зачем он тут?

— А что непонятного? За внучкой он моей приглядывает, даже клановую метку на нее повесил. Вот и сюда пробрался проследить, чтобы с ней ничего не случилось.

— Ну, коли так, то хорошо. Только теперь вы в ответе за то, чтобы о сегодняшней ночи не стало известно посторонним, — Ганна посмотрела на меня и на бабулю, а потом лукаво улыбнулась. — На свадьбу-то пригласите?

Я аж задохнулась от негодования, но быстро сдулась под грозным бабулиным взглядом.

— Об этом еще рано говорить. Не смущайте мне девчонку.

— Ладно, тогда по домам, — и ведьмы двинулись к своим метлам.

— Стойте, — крикнула я, а потом подошла к каждой и одарила маленьким букетиком подснежников. — В благодарность за сегодняшнюю ночь. Спасибо вам, я никогда не чувствовала себя такой цельной и счастливой.

— Да не за что, девонька, — было видно как им приятно. — По метлам.

Минута и полянка была пуста.

— Ну и что нам с тобой делать? — бабуля присела возле Руса и запустила пальцы ему в загривок. — Мы домой, а ты обратную дорогу найдешь?

Он только согласно кивнул лобастой головой и скрылся в темноте.

— По метлам, — скомандовала мне бабуля, и мы поднялись в воздух.

Дома мы с Русом оказались одновременно. Он быстро скрылся в своей комнате, а через минуту уже вернулся к нам в человеческой ипостаси полностью одетым. Я только успела снять кожушок и черевички.

— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — спросила у него бабуля.

— Вы все правильно сказали, я за Прасковьей присматривал, — выражение лица у него было на редкость упрямым.

— Ты считаешь, что прав? А ты не подумал, что каждая из них могла тебя в бараний рог скрутить и сказать, что так и было? На ведьминские шабаши, знаешь ли, без приглашения не ходят. И не просто без приглашения, а без поручительства сильной ведьмы! — голос бабули начал набирать оборотов, грозя крупным скандалом.

— Бабуль, ничего же плохого не случилось, ведь правда? — спросила я тихонько.

— Не случилось, — она перевела дыхание. — Но могло. Руслан, поклянись, что все чему ты стал свидетелем дальше тебя не пойдет. Ни одна живая душа не должна об этом знать.

— Да почему? — удивился он. — Вы же столько хорошего сделали. Даже я это смог почувствовать.

— Вот кем ты считал ведьм до этого момента?

— Легкомысленными созданиями с каплей силы и отсутствием мозгов, — он несколько смутился.

— Правильно. Ведьм никто всерьез не воспринимает и мало кто знает реальную силу, которой обладают некоторые из нас. А как ты думаешь, что будет, если узнают?

— Мда, наверно плохо будет, — смутился он.

— Правильно думаешь, и подчинение, подавление воли и выкачка энергии будут не самым страшным, что может произойти с ведьмой.

— А что может быть что-то еще страшнее? — удивилась я.

— Да, ты можешь стать инкубатором для будущих сильных магов, этакой элитной самкой, которая своих будущих детей в глаза не увидит, но будет рожать их каждый год, пока не умрет. Были прецеденты, — глухо сказала бабуля.

Я с ужасом взглянула на нее, а Рус замер возле меня соляным столбом.

— Я клянусь, что о том, что сегодня узнал, от меня не узнает ни одна душа, ни живая, ни мертвая, — выражение лица у него было настолько серьезным, что было понятно, клятва не пустой звук. Он ее обязательно сдержит.

Бабуля согласно кивнула и погнана нас спать. Проснулась я ближе к полудню. Не смотря на все ночные волнения, а может и благодаря им, спала я как убитая. Вставать страшно не хотелось. Но бабуля, почувствовав мое пробуждение, зашла в комнату и уселась у меня в ногах.

— С днем рождения милая, — сказала она и вручила мне маленький сверток.

Там оказался ясеневый оберег, заговоренный бабулей. Я тут же нацепила его на шею и чмокнула ее с улыбкой.

— Вставай, давай. Нам до завтрака еще одно дело сделать нужно.

— Какое? — удивилась я.

— Ты про сундук совсем забыла? — покачала она головой.

— Не забыла, а что уже?

— Да, время пришло, поднимайся, одень что-нибудь и пошли.

Я быстренько надела спортивный костюм. И тепло, и удобно, провела пятерней по волосам и пошла за бабулей. Она подвела меня к дверям на чердак и, благословив, открыла их. В помещение я входила с некоторой опаской. Сейчас уже не было того предвкушения и ожидания тайны, которые были пять лет назад, когда я увидела сундук первый раз. Оно и не удивительно, я все-таки повзрослела, стала осторожнее и хоть немного научилась думать, а потом действовать. Ну что сказать, он был там, стоял, сверкая замком, и ждал, когда я его открою и заберу свое. Я это чувствовала, поэтому долго раздумывать не стала, а подняла крышку и уставилась на уже хорошо знакомый мне кинжал.

— Ну, здравствуй, — сказала я. — Вот и свиделись.

Я осторожно, чтобы не порезаться, взяла его в руки. Камни в глазах тигра задорно сверкали, а морда нахально ощерилась. Ну, вот весь в своих создателей. Я еще минуту посидела возле открытого сундука, встала, закрыла его, все еще держа кинжал в руке. Не успела я и глазом моргнуть, как сундук растворился в воздухе. Похоже, и мне тут больше делать нечего. Я спустилась с чердака и столкнулась с Русланом, идущим в сторону кухни. Его лицо озаряла довольная улыбка, оборотень был бодр и весел, но по мере того как его глаза спускались в область моей груди, возле которой я держала кинжал, улыбка угасала, а лицо вытягивалось.

— Этого не может быть! — прошептал он. — Это невероятно.

— Ну вот, Руслан. Вот кинжал, вот она я. Теперь думай, что с нами делать, — сказала я грустно, вспомнив одну из наших первых ссор, и отправилась завтракать, чувствуя спиной его напряженный взгляд.

Я зашла на кухню и плюхнулась за накрытый бабулей стол. Хорошего настроения как небывало. С одной стороны я ему доказала, что не обманывала. А вот с другой... с другой стороны, а почему мне вообще что-то ему нужно было доказывать? Неужели какая-то железяка, хоть и магическая, в состоянии решить подходят друг другу два человека, ну или не совсем человека. Могут ли они жить счастливо или нет. Бред какой-то. Я отбросила кинжал в сторону и с тоской уставилась в окно.

— Ты чего? — спросила удивленная бабуля.

— Да ничего, — буркнула я, накладывая в тарелку гречневой каши и заливая ее парным молоком.

— Рассказывай, — велела она.

Я отодвинула так и не тронутую тарелку в сторону и рассказала бабуле обо всем, что со мной произошло и о своих сомнениях тоже. После того как я закончила, мы еще минут пять сидели молча. Бабуля, переваривая информацию, а я еще раз переживая некоторые моменты.

— Прасковья, я тебе одно скажу, — она посмотрела на меня очень серьезно, — дай парню шанс, не совершай ошибки, отталкивая его. Не лелей обиды, это еще никого ни к чему хорошему не приводило. Ну, погорячился парень в начале, с кем не бывает, но из твоих слов же видно, что его тянет к тебе, да и смотрит он на тебя весьма заинтересованно.

— Ага, я ведь для постели гожусь, а для женитьбы нет, — почему-то именно эти его слова не давали мне возможности спокойно оценить происходящее, пробудив в душе все сомнения, улегшиеся за последнее время.

Такого душевного раздрая как сейчас у меня не было уже давно: сомнения, полное непонимание ситуации, нежелание быть навязанной человеку, тьху, оборотню, который непонятно, что ко мне испытывает. Его первоначальное неприятие меня было понятно, ну бывает, насильно мил не будешь. Я это приняла и старалась ему не навязываться. Правда, не получилось. Затем эти знаки внимания и старательное игнорирование темы кинжала. Вот как мне к этому ко всему относиться? Кто я ему? Друг? Подопечная? Что-то больше? И вообще нужно ли мне это все?

— Сильно сомневаюсь, что он так думает на самом деле. Руслан пытался тебя туда затащить? — бабулины слова заставили меня очнуться от невеселых мыслей.

— Нет, он там сам периодически оказывался, — сказала я в сердцах.

— Это как? — у нее вытянулось лицо.

— Во второй ипостаси. Видишь ли, я для этого кошака лучшая ночная грелка в холодную зиму, — отмахнулась я. — Не обращай внимания, это я так, просто мысли в слух.

— Прасковья, послушай, — она села напротив меня, отложив в сторону не вытертую тарелку. — Все ведь может быть совсем не так, как ты сейчас это видишь. Не знаю, что у него было до тебя, но, судя по тому, что ты рассказывала, девицы успели ему здорово в душу нагадить. Иной раз бабы ведут себя как 'последние прости господи'... А мужики после таких годами собирают себя по кусочкам. Я его не оправдываю, просто не хочу, чтобы ты была несчастлива. Так что не спеши, пока точно не будешь уверенна, что это не твое, и ты с ним не можешь быть, не отталкивай. Ведь не зря же тебе его кинжал достался. Значит, есть в нем то, что сделает тебя счастливой.

— Ба, это просто железка, — вздохнула я несколько раздраженно.

— Э нет, не просто. Ты Устинью помнишь?

— Ага.

— Ну, так вот, не знаю, помнишь ли ты, но она тоже вынула из сундука этот кинжал, а потом встретила Русова деда. Тот месяц, что они были вместе, был единственным по настоящему счастливым в ее жизни. Правда, не сложилось у них. Не смогли они со своей гордыней справиться и разбежались. Только она любила его до конца своих дней, как видела в толпе кого-то похожего на Ратмира, вздрагивала и замирала в предвкушении, что он наконец-то ее нашел. Даже смерть приняла с его именем на устах. А ты говоришь ерунда.

Вот тут-то мне и вспомнился шепот в конце ритуала первой инициации 'внученька, не повторяй моих ошибок'. Так вот что она имела ввиду. А вдруг и, правда, судьба? И мне без него не жить? Может не так радикально, но не жить счастливой? У каждого из нас должен быть шанс, шанс на счастливую жизнь с любимым. А вот как он им воспользуется, это уже другой вопрос. Но шанс я ему дам и себе заодно.

Я значительно повеселела, и даже аппетит появился, а тут каша пропадает. Непорядок. Я придвинула к себе тарелку поближе, взяла ложку побольше для очень жадных и приступила к завтраку. Каша как-то неожиданно быстро закончилась, а насыщения ни в одном глазу, ой, то есть желудке. Я жалобно посмотрела на бабулю и потянула к себе кусок свежего каравая, намазывая его маслом и поливая медом. Ммм, вкусно, еще и чаек липовый с земляничными листиками, такой ароматный, что дух захватывает.

— Ба, — вдруг вспомнила я. — А как с моим проклятием? Я еще буду оборачиваться в кошку или как?

— Да исчезло все. Проклятие истончалось каждый год все больше и больше с того момента как ты одела браслет, а после того как ты взяла в руки кинжал и вовсе растворилось, — если не веришь, попробуй — обернись.

Я тут же подскочила со стула и привычно потянулась к силе для оборота. Ничего не получалось как бы я не старалась. Я опять уселась за стол и принялась расстроено жевать очередной бутерброд.

— Жаль, я так к ней привыкла, — вздохнула я с сожалением. — Все-таки в этом что-то есть, когда ты оборачиваешься кошкой.

— А кто тебе сказал, что ты не сможешь? — она посмотрела на меня лукаво.

— Ты и сказала, — не поняла я.

— А ты о чем меня до этого спрашивала?

— О проклятии, — я все еще не понимала к чему она ведет.

— Нуууу, все правильно. Проклятие исчезло, а вот навык оборота остался. Сил это потребует больше, оборот не будет принудительным, как раньше и опять же ты не будешь зависеть от времени суток. Я, кстати, иногда вороной оборачиваюсь, — усмехнулась она.

— То есть ты хочешь сказать, — радостно прошептала я, — что я опять могу в кошку превращаться? Уряяя! Ба, а почему у меня сейчас ничего не вышло с оборотом?

— Так ты к проклятию тянулась, а нужно к источнику и тогда все получится, — и, видя, что я собираюсь устроить эксперимент, не отходя от стола, она быстро привела меня в чувство буквально одним словом. — Потом!

— Чаго голосите? — спросил домовой, выбравшись на мой крик из-за печи.

— Степаныч, я опять в кошку могу превращаться! — поделилась я радостью.

— Ууу, дурища, так ты и ранее могла, чаго голосить на усю округу? — и он опять забился за любимую печь.

— Так, эту новость нужно срочно заесть чем-то вкусненьким! — я придвинула к себе мед и масло и продолжила ваять бутерброды.

Бабуля смотрела, как в моем ненасытном желудке исчезает уже пятый кусок каравая и только ласково улыбалась.

— Совсем ты у меня выросла, — потрепала она меня по голове, — вон и ешь уже как мужик.

— Бааа! — возмутилась я, еле справившись со вставшим колом в горле кусочком. — Тебе жалко?

— Да бог с тобой! — замахала она на меня руками. — Ешь, тебе нужно силы восстановить после вчерашнего.

— Это да, — я облизнула ложку с медом и, зажмурившись, как сытая кошка, довольно улыбнулась. — А теперь так на сладкое всегда тянуть будет?