Прасковья. Ведьмин круг (часть 2)

Часть 2. Ведьмин круг.

Глава 1.

С тех памятных событий прошло пять лет. Я успела из нескладного подростка, превратится в привлекательную барышню. Я вытянулась, догнав в росте любимого папулю, приобрела округлости в нужных местах, детские черты лица сменились чуть резковатыми девичьими. На мир из под косой челки взирали все такие же наивные, широко распахнутые зеленые глаза. Изменилась не только внешность, но и характер, я повзрослела. Нет, я не перестала шалить, но все чаще стала задумываться о последствиях своих поступков и о том, могут ли мои шалости принести кому-то вред.

За эти годы в моей жизни вообще многое изменилось. Три года я проучилась в Кракове у пани Орыси на ее знаменитом факультете травниц. В Польшу бабуля отпускала меня с трудом, но ее все же удалось убедить, что под присмотром опытных педагогов со мной ничего не произойдет. На бабулино решение немало повлияло и то, что я теперь могла контролировать свои обороты при помощи подаренного браслета. Не обошлось без некоторых ограничивающих условий, при которых она меня отпускала. Во-первых: в дороге меня должна была сопровождать только пани Орыся, которой бабуля могла меня доверить со спокойной душой. Во-вторых: во время всего периода обучения мне не разрешалось покидать территорию школы. Условия были разумными и я с ними, легко согласилась. А, как бы я сама туда добралась? Да никак. Родители были заняты маленьким Кирюшей. Поездка в сопровождении бабули? Не вариант. Да она и не могла бросить свою практику. Пациенты — это святое, уж это за прошедший год я усвоила намертво. Тем более что у бабули как раз было несколько особо тяжелых случаев: одно родовое проклятие, которое снять было очень тяжело. И барышня, у которой стараниями наших эскулапов после первых родов могло больше никогда не быть детей. Это было страшно, так как первенец у нее родился мертвым. Не спасли малыша наши хваленые эскулапы, так еще и мамочке успели навредить, да так, что бабуля только за голову хваталась.

Наблюдая за убитой горем молодой женщиной, я вдруг отчетливо поняла, что мне прямая дорога в медики. Я хотела стать не просто врачом, а именно врачом-гинекологом, чтобы свести к минимуму хотя бы в своей практике саму возможность возникновения подобных ситуаций. Уж очень это страшно, потеря ребенка, да еще и по глупости, и некомпетентности врачей. Да и бабуля подлила масла в огонь, поведав мне в красках, что представляет собой современное родовспоможение и большая часть людей, которые считают себя профессионалами в этой области. Ужас! Существенно на ситуацию в будущем мне повлиять не удастся, но вот грамотно вести собственных пациентов и дать появиться на свет максимальному количеству здоровеньких детей я могла. Поэтому, в общем-то, первой частью задуманного было обучение именно в школе травниц в Кракове. Второй, обучение на медицинском факультете у нас в столице. Я надеялась, что именно такое соединение нетрадиционной медицины, магии и изучение новинок медицины классической позволит мне стать настоящим профессионалом.

В школе пани Орыси мне понравилось. Барышни, которые обучались вместе со мной, были в основном из потомственных ведуний. Шаловливые, взрывные и с чертовщинкой во взоре. Мы быстро нашли общий язык, а когда они узнали, что я могу оборачиваться кошкой, что тут началось! Во-первых, они меня замучили просьбами 'обернись, да обернись'. Когда же я обернулась несколько раз и свалилась без сил в кошачьем виде, то была быстро поднята на руки и затискана до хруста в ребрах. Во-вторых, юные ведьмочки попытались использовать меня в своих шалостях.

Первый раз я дала себя уговорить на мелкое ограбление алхимического кабинета. Уж очень срочно понадобились недостающие компоненты приворотного зелья для нашего физрука. Ой, что было! Подлить ему зелье они умудрились на следующий день, подмешав в кофе. Вот только они не учли, что за физическую подготовку у нас отвечал не человек, а оборотень, а им, для достижения нужного эффекта, необходимы совершенно другие компоненты. Но реакция была... Два дня несчастный рысь не влезал из туалета, и хваленная регенерация не помогла, а вот потом он на нас отыгрался. Обозленный оборотень не стал разбираться, кто виноват, он сразу приступил ко второй части — что делать. Он неделю гонял нас как сидоровых коз, причем досталось как старшим курсам, так и младшим. К концу недели мы еле волочили ноги, засыпая на занятиях от переутомления. Пришлось срочно вмешиваться пани Орысе и приводить в чувство разгневанного хищника. Нам досталось и от невинно пострадавших старшекурсниц, которые, в отличие от преподавателей быстро разобрались 'кто' и 'зачем'. В общем, еще недельку мы ходили с миленькими косметическими проклятиями, у кого-то уши выросли до размеров эльфьячих, у кого-то попа в школьную форму резко перестала помещаться, у кого-то нос стал похож на орлиный клюв, а кто-то щеголял африканскими губками. Проклятие здорово поработало с нашими комплексами. Учителя не вмешивались и только тихо посмеивались, а на просьбы помочь, отсылали в библиотеку, самостоятельно решать свои проблемы. Мы там окопались надолго. Пришлось перелопатить кучу книг по проклятиям, способам их снятия, да и косметическую магию стороной не обошли. Итогом наших трудов было возвращенные в нормальное состояние пострадавших частей тела и огламуривание внешности у особо закомплексованных личностей. Я тоже побаловалась с косметическими заклинаниями, вырастив себе волосы до попы и завив их в крупные кудри. На этом и остановилась, не посчитав необходимым заниматься уменьшением носа, наращиванием груди, увеличением глаз до размера блюдец и раскатыванием губ 'а ля Анжелина Джолли'. Никогда не была поклонницей аниме и ботокса.

Вторым, на что меня пытались подбить неугомонные девчонки, было проникновение в кабинет к пани Орыси и воровство экзаменационных билетов. На это я себя уговорить не дала, за такое могли выгнать из школы на раз-два, а мне и так нелегко было сюда попасть. Все-таки сказывались полтора года, которые я провела с бабулей в отрыве от цивилизации и классической школьной программы. Нет, она меня, конечно, многому научила, но только и у бабули были пробелы в образовании. Со многими новинками из школьной программы она была не знакома, вот мне и приходилось наверстывать.

Хоть пани Орыся и приняла у меня часть экзаменов за первый курс еще в Крюковке, но часть предметов я не знала вообще. Мы с ней пока добирались до Кракова, все думали, как лучше поступить: начать обучение сначала и некоторые предметы пройти заново или пойти стразу на второй курс, сдавая пропущенные предметы. В итоге, решили, что первый курс — это то, что нужно, а чтобы я не скучала, пани Орыся пообещала лично для меня несколько спецкурсов по анатомии, углубленную алхимию, зельеварение и бытовую магию. В школе я вспомнила о своем давнем увлечении бальными танцами и свободное от учебы время присутствовала на занятиях у старшекурсниц. Сначала я заглядывала в двери и усердно повторяла все движения учениц, вспоминая былые навыки, а потом набравшись смелости, напросилась в группу современного танца.

Я периодически приезжала к бабуле на каникулы, привозя ей какую-нибудь цветочную экзотику. В последнее время она пристрастилась к выращиванию фаленопсисов и широкие подоконники в нашей хате во время цветения орхидей стали похожи на райский уголок. Во время каждого моего приезда мне приходилось сдавать бабуле мини экзамен по всем предметам, которые мы проходили. Только убедившись, что я потратила время не впустую, она от меня отставала.

Часто летом к нам приезжала Лиза, с которой мы постоянно поддерживали связь или по почте, или по скайпу. После окончания школы, она выбрала направление психологии и укатила в один из самых престижных европейских вузов. На мой вопрос 'почему?' она ответила, что памятные посиделки у бабули ее заставили о многом задуматься и многие вещи в своей жизни переосмыслить. Обучение в этом направлении даст ей возможность лучше понять себя и окружающих и, естественно, того единственного, о ком Лиза все еще тайком вздыхала. Она сильно изменилась. Из расхристанного подростка в рваных джинсах и с неизменным голубым ежиком, она превратилась в очень красивую молодую девушку с длинными платиновыми волосами, отличной фигурой и бесенятами в больших, зеленых глазах.

Отношение Матвея к ней тоже изменилось, вот только не так как ей бы этого хотелось. Теперь Лиза стала для него другом, фактически вторым человеком, после Руслана, которому Мотя доверял безоговорочно. Лизке было тяжело, ведь приходилось мириться со всеми его барышнями, коих было огромное количество. Утешало только то, что ни одно увлечение у Матвея больше месяца не длилось. После каждого своего романа он шел к Лизе и изливал ей душу на предмет, какие бабы дуры и его очередная бывшая в особенности. Как много они от него хотят, чувств например, которых он и в помине не испытывал или заветного колечка, означающего изменение статуса, охотящейся за Мотей девицы. Причем рассказывал Матвей все это Лизе совершенно спокойно, как на бесплатном сеансе психоанализа. А Лизка... а Лизка пыталась быть полезной и помогала понять расстроенному очередным разрывом оборотню, что и на его улице будет праздник великих чувств, имея в виду себя. Только Матвей это воспринимал по-своему и начинал волочиться за очередной юбкой. Так продолжалось уже не первый год.

Руслана с того памятного лета я так и не видела. Иногда слышала от Лизы о том, что происходило в его жизни, об очередной его пассии, но в душе ничего не екало. Он остался одним из приятных воспоминаний моего детства, и не больше. И все Лизкины рассуждения о предназначении меня не цепляли. Нет, парня я не завела и даже не влюбилась. Где бы я успела это сделать, да и когда? Школа-то была женской, а в селе достойных кандидатов на мою благосклонность не было. Так что, в некотором плане я была до жути наивной и неискушенной. Правда, это не говорит, что мне не хотелось чего-то этакого. Возраст для первой влюбленности был подходящий, гормоны бурлили, в душе зрело томление по чему-то прекрасному, чистому и светлому...

С того памятного лета я так больше и не встречала дядю Федора. Только от бабули иногда слышала о том, как у него дела, куда он поступил и о том, что Маринка собирается к нему переехать. У этих двоих все было на удивление серьезно, и дело шло к свадьбе.

Так пролетело три года. Школу у пани Орыси я закончила с отличием и в тот же год поступила в наш столичный медицинский на бюджет, на лечебное дело. Причем сделала это достаточно легко, зачаровав свои работы на справедливое к ним отношение. Появившийся после этого магический патруль, в моих действиях состава преступления не нашел и от меня отстали. Да-да, в нашем городе и не такое есть. Но об этом, чуть позже.

Обрадованные моими успехами родители решили благосклонно отнестись к моим мольбам жить отдельно и сняли мне скромную двушку недалеко от университета. Первый курс был для меня и первым опытом самостоятельной жизни. Хотя первые полгода, ко мне являлась маман с неожиданными инспекциями на предмет полноты холодильника, чистоты помещений и наличия подозрительных личностей. Убедившись, что у меня все хорошо, и я усердно грызу гранит науки, отбывала до следующего внезапного родительского рейда. После месяца проживания в унылой квартирке у меня понемногу начинала развиваться депрессия, и я поняла, что если не освежу интерьер, то сойду с ума. Владельцы к моей инициативе отнеслись совершенно равнодушно, разрешив делать что вздумается в рамках разумного. Первым делом я ободрала обои, купила новые и приступила к оклейке. Лучше бы я этого не делала. Клей я развела комками, до потолка доставала с трудом, поэтому итогом моих художеств были веселенькие желтые обои, висящие лохмуриками по периметру комнаты. В некоторых местах из-за отсутствия клея они не держались, а в некоторых намертво срослись со штукатуркой. После того как маман во время своего очередного внезапного посещения увидела весь этот ужас, она схватилась сначала за голову, а потом за телефон и озадачила родителя ремонтом моей жилплощади. Чуть больше месяца мне пришлось жить у них. В итоге я получила квартиру с новой сантехникой, плиткой и обоями.

Про свои эксперименты на почве зельеварения я тоже не забывала, отведя под это дело часть кухни. В шкафчиках в тканых мешочках хранились собранные мной травы и специально купленная посуда, которую я использовала для приготовления очередного зелья или настойки. Каждое лето я вместе с бабулей собирала травы и коренья, пополняя далеко не маленький запас. А что делать? И у трав есть срок годности. Поэтому первое с чего мы с бабулей начали после моего очередного приезда, это была ревизия всего что есть, а потом составление списка, что и в каком объеме нужно собрать, учитывая бабулину практику и мои потребности. Мы шли в поле или лес и в зависимости от того, какая трава поспела, собирали, сушили и сортировали по мешочкам и баночкам.

Не забывала я и о семейных книгах по зельеварению. Рецепты, которые там встречались, были иногда настолько интересны не только своим составом, но и результатом, что я только диву давалась. Это же нужно, как у моих предшественниц хватило ума соединить несоединимое, а главное получить результат, да еще и какой! Был там и рецепт омолаживающего зелья для ежедневного умывания, которое давало реальный эффект разглаженных морщин и подтянутого подбородка. С ним-то я и решила как-то поэкспериментировать. Не буду описывать, что да как я делала и какие травы использовала, но старая и больная кошка деда Ивана после моего эксперимента стала котенком, да и окрас сменила с рыжей на белый. Бабуля слила получившееся зелье в пузырек из темного стекла и спрятала от греха подальше. Рецепт мы записали в ту же книгу и тоже спрятали.

Часть лета я проводила в Крюковке, а часть у родителей в загородном доме, возясь с Кирюшей. Малыш был замечательным, улыбчивым и ласковым шкодником, которому до всего есть дело. Он унаследовал от обоих родителей только лучшее: обстоятельность отца, любознательность и неугомонность мамы. Он представлял собой этакого маленького мужчину, который своими 'почему?' планомерно изводил окружающих. После получения ответов на свои вопросы на время затихал, уж не знаю, что шевелилось у брата в головке, но выводы, которые он озвучивал, поражали своей нестандартностью и логикой. Мальчик рос умненьким, что не мешало ему, как и всем детям от души шалить. В возрасте полугода родительница возила Кирюшу к бабуле на предмет обнаружения магических способностей. Не нашли, слава богу, и в обычной жизни можно огрести кучу проблем из-за собственной глупости, а уж, какими они могут стать, если есть магические способности — одному богу известно.

Училась я на медфаке с удовольствием, некоторые предметы мне были знакомы еще по школе пани Орыси, некоторые были новыми. Первые два курса изобиловали общими дисциплинами, такими как история, математика, биология, химия и так далее. Были и специальные дисциплины. Самое большое впечатление на меня произвела анатомичка, даже не так — люди, которые там работали, таких циников я в жизни не встречала. Они могли совершенно спокойно шутить, есть, и читать возле препарируемого тела. В первый раз, когда я там побывала на занятии, вылетела из зала вся зеленая и долго приходила в себя, сидя на лавочке и пытаясь не попрощаться с завтраком. Второй раз, уже зная, что увижу, держала себя в руках лучше. А вот на третий раз смогла присмотреться к тем, кто вел у нас занятия, и была ошарашена, увидев вампира. Когда он понял, что я догадалась, то только весело мне подмигнул и продолжил лекцию. На протяжении следующих сорока минут до окончания последней на тот день пары, я не могла найти себе места от любопытства и беспокойства. Как же, вампир, читающий лекции по анатомии! Жуть! Я еле дождалась окончания занятий и подлетела к нему, в надежде выяснить, что же тут происходит. А оказалось все просто, совет города, куда входили главы вампиров, оборотней и магов из-за участившихся случаев самопроизвольного поднятия зомби, обязал вампиров дежурить по ночам в местных анатомичках. Кто же, как не они лучше всего почует будущую нежить. Чуяли, успокаивали и продолжали дежурить дальше. Оказывается, если в момент смерти человека задевает потоком магии (несанкционированное колдовство, магические поединки и так далее), то есть большая вероятность, что через пару ночей он самопроизвольно поднимется в виде зомби. Вот так.

Еще парочку вампиров я обнаружила в пункте переливания крови. Ну, тут и так все понятно. Несколько вампиров училось на старших курсах. И все эти истории, что днем они спят и боятся солнечных лучей, оказались большим преувеличением. Рожденные вампиры от людей отличались только прикусом, специфическими способностями и гемоглобиновой диетой. А вот сотворенные, те да, солнца боялись, но не так чтобы очень, спать могли как днем, так и ночью, чеснок не боялись, а не любили из-за тонкого обоняния. А все эти истории про ужас, летящий на крыльях ночи и кровавые бани, были преувеличением. Ну да, есть и среди вампиров отщепенцы и преступники, но где их нет? Вон у оборотней есть дикие, с которыми они усиленно борются и, из-за которых возникла большая часть жутких легенд. С вампирами-старшекурсниками я подружилась. Братья Ник и Рем оказались замечательными ребятами, веселыми, занятными, но со специфическим чувством юмора, на которое наложила неизгладимый отпечаток их специализация. Они собирались быть судмедэкспертами. На вопрос 'почему?' отвечали со всей серьезностью 'если не мы, то кто?'.

А потом я влюбилась. Нет, не так, Влюбилась, именно с большой буквы, в нашего преподавателя физиологии. Если бы на мне не висело несколько защитных бабулиных амулетов, то можно было бы подумать, что это сильнейший приворот. Он был ТАКОЙ! Высокий, стройный, можно даже сказать, поджарый, с хорошо развитой мускулатурой, с редкой проседью на висках, с милыми мимическими морщинками от не сходившей с лица улыбки. От его чуть хрипловатого голоса, разносившегося по аудитории, у меня бежали мурашки по телу. Его обаяние било прицельной наводкой по неокрепшим умам и сердцам юных медичек. Меня утешало только то, что не только я одна была в полном неадеквате во время лекций Феликса Вениаминовича. Точно такая же реакция была и у всей нашей женской части группы и у некоторых индивидуумов из мужской. Феликсу было чуть за сорок, он был давно и счастливо женат, что не мешало поклонницам носиться за ним табунам. А я... я тихо вздыхала в уголочке, пытаясь пережить первую в своей жизни влюбленность. Гордость не позволяла присоединиться к толпе почитательниц. Еще бабуля вбила мне в голову простую истину: лучше быть единственной, чем одной из многих. Поэтому терпела, вздыхала издалека и ждала окончания любовной лихорадки. Она закончилась после сдачи мною соответствующего экзамена. Как только я перестала наблюдать его каждый день, накал страстей начал спадать, а концу учебного года сошел на нет.

Ник и Рем, наблюдая мои метания, только тихо посмеивались, а потом раскололись. Феликс был на четверть инкубом, а от их магии амулетов еще не придумали. Они меня утешали, что мне полукровка или чистокровный не попались, вот там было бы совсем худо. Ну ладно, оборотни и вампиры, я к ним уже как-то привыкла. Но вот инкубы? Откуда бы им взяться? Оказывается мы, ведьмы, немало этому способствуем, призывая их из-за грани, а потом не можем сладить с распоясавшимися демонами. Почему-то чаще всего на призывы ведьм отвечают именно инкубы. Вот и гуляют потом по миру такие живые искушения, оставляя за собой шлейф из разбитых сердец, будущего потомства и выпитых душ. Отловом таких личностей занимается целый отдел магической безопасности, а ведьму, вызвавшую инкуба ждет смерть.

— И что находятся ненормальные, которые вызывают демонов? — спросила я удивленно.

— Да, это происходит с постоянством, достойным лучшего применения, — Рем как-то печально улыбнулся и сел на одну из лавочек в сквере возле университета.

— А зачем? — я все еще не могла осознать, что могут быть причины, из-за которых решаются на такое.

— А как ты думаешь? Власть, увеличение потенциала, несчастная любовь и дальше по списку, — махнул рукой Ник.

— И что, даже угроза смерти не останавливает?

— Как видишь, нет. Вы, люди, странные существа, всегда уверены, что именно с Вами такого не произойдет. А когда происходит, сильно удивляетесь, — Рем состроил смешную рожицу. — Так что, мать, перекрестись, что тебе встретился всего лишь Феликс.

— Не понимаю, если демонов отлавливают, то, как же их потомство? Что с ними делают? — я даже не заметила, как опустилась на лавочку рядом с Ремом, настолько была увлечена разговором.

— Тем, кого находят еще в детстве, глушат способности. Они потом доживают свой век обычными людьми. А вот с теми, кого в младенчестве не нашли, поступают исходя из того, что они успели натворить. У кого-то блокируют способности — это самый простой вариант, а кого-то и уничтожают, в особенности, если инкуб успел выпить первую душу, такого уже не остановить. Вот так, — Рем с тоской посмотрела на небо.

— А как же Феликс? Я же чувствовала притяжение и довольно сильное, — спросила я недоумевая.

— Да, на сто процентов способности не заглушить, вот из таких как Феликс обаяние и прет со всех щелей. Представляешь, что бы было, если бы его в детстве не блокировали? — Ник сел рядом с нами и обнял меня за плечи. Никакого подтекста в этом жесте не было, всего лишь защита и поддержка.

— Тогда получается, что инкубов отловить не так уж и тяжело? — я продолжила пытать братцев.

— Не обученных, не тяжело, а вот чистокровных инкубов, которые своей силой владеют в совершенстве — очень сложно, — Рем стряхнул с моих ног, упавший лист клена.

Под впечатлением от этого разговора я ходила неделю, постепенно переваривая новую для себя информацию. Видя, что я полностью не ориентируюсь в магической жизни города, ребята решили взять надо мной своеобразное шефство. Начали они со знакомства со своими родителями. Эммануил и Клео были замечательными вампирами. Оба высокие, статные, невероятно красивые и харизматичные. Отец занимался фотографией и был довольно известен, а матушка развлекалась, время от времени позируя ему, и занимаясь организацией его выставок. Пара была на редкость гармоничной и любящей. Даже и дом был им под стать, он радовал глаз высокими окнами, слегка оттененными прозрачной тюлью и портьерами, уютными диванчиками в восточном стиле, огромным количеством подушек на которых было так удобно возлежать. В некоторых комнатах встречались ковры ручной работы, в которых так и утопала стопа. Стены по всему дому изобиловали великолепными авторскими фотографиями. После официального представления родителям и предложения, отобедать, от которого я с ужасом отказалась, мы вломились в комнаты к парням и зависли там до вечера, обсуждая, что мне нужно увидеть, что бы свести мои иллюзии к минимуму.

— Было бы неплохо познакомить тебя с оборотнями, только никого из правящих сейчас нет в городе, — пробурчал Ник, развалившись на кровати и закинув руку за голову.

— Я знаю, Лизка говорила, что Рус и Ратмир уехали куда-то на переговоры, — проболталась я.

— Ты с ними знакома? — спросил удивленный Рем.

-Угу, было дело, — чего уж теперь скрывать, язык мой, враг мой.

— Расскажешь? — Ник с любопытством уставился на меня.

— Да что тут рассказывать, — я медленно соображала, о чем из прошлого я могу говорить, а о чем лучше промолчать. — Как-то я гостила у бабули, в это время у нас в лесу оборотни играли во взятие Мордора, тогда я с Русом и познакомилась. Чуть позже познакомилась с его сестрой и дедом.

— Ох, и не договариваешь ты, Рась, но это твое дело, — сказал более рассудительный Рем. — Ладно, с оборотнями понятно, а что с магами?

— Лично ни с кем из местных не знакома, но я училась в школе у пани Орыси в Кракове, так, что имею представление, что такое маги и с чем их едят.

— Уже легче. Остались магические органы правопорядка, но тебе их внимание лучше не привлекать.

— Ты еще забыл, про злачные места, где так любят подвисать все наши, — хитро сощурился Ник.

— А вот этого ей не нужно, если ты там постоянно бываешь, то это не значит, что молодой девчонке там самое место, — сказал Рем как отрезал.

Хоть они и родные братья, но как же отличались друг от друга! Старший Рем, или полностью Ремуель пошел в отца, как характером, так и статью. Он был массивнее, основательнее брата, черты лица у него были хищными, взгляд пронзительным и завораживающим. А вот улыбка... улыбка была сногсшибательной в прямом смысле. Он был спокойным и рассудительным молодым вампиром с хорошим самоконтролем. Рему было свойственно сначала десять раз подумать, прежде чем ничего не сделать и таким образом избежать очередной глупости, в которые с таким удовольствием влипал младшенький.

А вот Николас или Ник был копией прекрасной Клео. Он был чуть легче, чем брат, более жилистым, подвижным, юрким, черты лица у него были чуть нежнее, характер более ветреным и непостоянным. Ник был этаким очаровательным негодником, шалости которого доводили до белого каления, как родителей, так и окружающих. Барышни вешались на него гроздями, окончательно разбаловав юного вампира, что не могло не сказаться на длительности отношений. Но, бросал Ник своих поклонниц с таким изяществом, и так очаровательно, что сердиться на этого милого хулигана было невозможно. Братья были как день и ночь, как черное и белое, противоположностью друг друга, но при этом между ними ощущалась настоящая дружба и полное взаимопонимание.

— А что, будет лучше, если она туда сама пойдет? Так хоть будет под присмотром, — Ник хитро прищурился и перевел взгляд с меня на Рема.

— Да, это аргумент. Черт с вами, на выходные пойдем.

— Куда именно? — спросила я.

— Сюрприз, — губы Ника разъехались в лукавой улыбке.

— Сюрприз так сюрприз. Но я хотя бы должна знать, как одеться, чтобы чувствовать себя комфортно, — я возмущенно посмотрела сначала на одного, потом на другого. Никакой реакции.

— Да ладно тебе, — Ник осмотрел меня с ног до головы. — И так сойдет.

— Не поняла?

— Да джинсы в самый раз будут, — сказал Рем, закатив глаза.

Глава 2.

Следующие несколько дней прошли в ожидании обещанного сюрприза.

Братцы заехали за мной поздно вечером в субботу, когда я уже и ждать их перестала.

— Ты еще не готова? — возмутился Ник.

— А позвонить, что вы приедете именно сегодня, было слабо? — возмутилась я.

— А мы не звонили? — Рем с удивлением посмотрел на брата и осуждающе покачал головой, только Нику эти взгляды были совершенно безразличны.

— Ты чего ждешь? — прикрикнул Ник на меня. — Бегом одеваться, мы уже опаздываем!

В итоге я собралась в течение несколько минут. Влезла в старые потертые джинсы, изукрашенные художественными дырами, надела первую попавшуюся футболку, схватила кофту и засунула ее в рюкзак, на ноги обула кроссовки, два движения щеткой по волосам и я была готова. Естественно, ни о каком макияже и речи не шло, так что мое личико сияло натуральными красками. Внизу нас ждало такси.

— А чего вы не на машине? — удивилась я.

— Мы отдыхать едем, значит, будем пить, а пьяным за руль даже я не сажусь, — сказал Ник.

— Да? — Рем удивленно посмотрел на брата. — И давно?

— Нууу, уже не сажусь, — несколько смутился Ник.

— А что, были прецеденты? — я с любопытством переводила взгляд с одного на другого.

— Угу, после последних его художеств машина не поддавалась восстановлению. Как сам-то выжил непонятно, — Рем осуждающе покачал головой и уставился в окно.

До места назначения мы добрались быстро. Такси остановилась перед старинным зданием в центре города, на первом этаже которого, был довольно известный ресторан.

— Нам сюда? — спросила я удивленно. — Как же нас пустят в таком виде?

Одежда братьев мало, чем отличалась от моей, такие же потертые джинсы, сапоги-вестерны, футболки с черепушками и, скрывающие их вихры, банданы. Вид у них был расхристанный и залихватский.

— Нет, конечно! Как ты могла подумать, что мы поведем тебя в такое банальное место! — возмутился Ник. — Вон видишь сбоку дверка в подвал, нам туда.

— А что там? — удивилась я, быстро перебирая ногами вслед за тянущим меня Ником.

— Да потерпи ты минутку, сейчас все увидишь.

И я увидела. Бар, стилизованный под средневековую корчму, обшитые деревянными панелями стены, большие чисто выскобленные столы, добротные стулья, светильники в виде колес. Из общей картины выбивалась только современная барная стойка и разнообразные напитки с яркими этикетками.

— Ну и что тут такого необычного? — спросила я, оглядываясь, когда мы уселись за один из пустующих столов. — Не обстановка же.

— А ты присмотрись к посетителям, — Рем кивнул головой в строну сидящих за соседними столами.

А люди и, правда, были странные. И кажется, совсем не люди тоже. То там, то здесь мелькали клыкастые улыбки, напитки были подозрительно красными, но одна компания привлекла мое внимание особенно. За дальним столиком сидело четверо: два человека и два вампира, сильно выделяющихся из общей массы хмурым и чуть отстраненным выражением лиц. Еще одна странность, посетители от них старались держаться на некотором расстоянии. Да и сама атмосфера в баре была несколько натянутой и беспокойной, как будто все притихли в ожидании чего-то.

— Что происходит? И кто эти четверо? — спросила я, когда от нас отошел официант с принятым заказом.

— Ничего особенного, это всего лишь магический патруль, — сказал Рем.

— А почему народ ведет себя так странно? — не отставала я.

— Видишь ли, всем есть что скрывать, — вздохнул Рем. — А за несанкционированное применение магии в местах большого скопления людей, наказание может быть очень жестокими. Патруль появляется слишком быстро, вот ребят и не любят.

Один из патрульных показался мне смутно знаком, где-то я его уже видела. Я перебирала в памяти разные события, пока не вспомнила свое поступление и магов, которые стремительно появились в аудитории. Точно, он был одним из них, только выглядел немного по-другому, да и не был таким уставшим. Я совершенно невежливо сидела и пялилась на молодого мужчину, чем привлекла его внимание. Он ожег меня тяжелым, чуть насмешливым взглядом и что-то тихо сказал своему соседу, все еще глядя мне в глаза. Они засмеялись, а я залилась краской от неловкости и опустила взгляд в стол, чувствуя себя полной дурой. Спас положение официант, принесший напитки.

— Я заказал тебе сок, — сказал Рем.

— А вы что пьете? — я разглядывала их подозрительно красные напитки.

— У меня кровь с ромом, а у Ника с мартини, хочешь попробовать? — насмешливо спросил Рем.

— Боже упаси! Нет, конечно! Но вы могли бы и пиво мне заказать.

Пока мы препирались с ребятами, патрульные закончили со своими напитками, встали и ушли. Все вздохнули свободнее, голоса стали раздаваться громче, послышались шутки, кто-то что-то стал напевать.

— Ник, а чего ты нас сюда приволок? — спросила я удивленно. — Бар как бар, ну публика немного другая. Подвыпивших вампиров я и правда еще не видела, на патруль посмотрела. И что? Ничего же особенного.

— Сегодня здесь первый раз выступают мои друзья, нужно их поддержать. Ты же не против задержаться здесь на часок?

— Да нет, давай послушаем, а когда начало? — я завертела головой в поисках анонсированных певунов. Не нашла.

— Вроде, минут десять осталось, — сказал Ник, поглядывая на часы.

Из подсобного помещения вышло трое рослых молодых вампиров с гитарами. Они уселись на стулья возле барной стойки, некоторое время настраивали инструменты, а потом запели. Постепенно в баре стал стихать гул голосов и головы посетителей повернулись в сторону певцов. Голоса у певцов были хорошими, чистыми, играли ребята на гитарах с душой. Да и репертуар был неплох, он состоял из песен известных баров прошлого века. Одна песня сменяла другую, а я сидела завороженная, совершенно не замечая утекающего времени, очнулась только по окончании импровизированного концерта.

— Ну что, понравилось? — гордо спросил Ник, как будто он сам на протяжении нескольких часов отработал достаточно тяжелую программу.

— Да, это было потрясающе! — сказала я восторженно. — Спасибо, что привел сюда, ребята молодцы!

— Что есть, то есть! Ладно, я попробую добраться до них я и поздравить, — сказал Ник и растворился в толпе.

— А я отвезу тебя домой, — Рем посмотрел на меня внимательно, — у тебя уже глаза слипаются.

— Да, было бы неплохо, — зевнула я, и уже после того как мы оказались в машине, тихо спросила у Рема. — А почему мне не стоило там появляться самой?

— Рась, а ты много в баре людей видела и девушек в частности?

— Да вроде нет, кажется, я была одна.

— Не кажется, а точно. Молодые подвыпившие вампиры, которых там было большинство, очень плохо себя контролируют. Они могут не сдержаться и напасть. Поэтому там так часто появляется патруль, в целях профилактики и чтобы остудить некоторые горячие головы.

— Жаль, мне там понравилось, да и концерт был замечательным, — мне почему-то взгрустнулось от невозможности посещать этот замечательный бар самой.

— Пообещай мне, что сама ты туда никогда не пойдешь, — Рем смотрел на меня очень серьезно.

— Обещаю! — выдохнула я торжественно, клятвенно приложив руку к сердцу.

Такси остановилось возле моего парадного, и Рем подтолкнул меня в сторону родного дома и уютной постельки.

* * *

Следующий день начался ближе к обеду с разбудившего меня телефонного звонка.

— Привет родная, спим? — спросила бабуля вкрадчиво.

— Привет, — ответила я на автомате. — А ты чего звонишь, да еще в такую рань?

Я еле разлепила сонные глаза и попыталась сфокусировать взгляд на часах.

— Какая рань! — рявкнула бабуля. — Полдень на дворе, а ты еще глаза не продрала?

— Ну, баааа, каникулы же! Я сессию сдала на отлично, все-таки второй курс уже позади. Вот с ребятами вчера и отметили это замечательное событие, — попыталась я увильнуть от разбора полетов. Но не тут-то было, маю бабулю такими мелочами с курса не собьешь.

— Ты мне, когда обещала приехать? — вкрадчиво спросила она.

— Еще вчера.

— И где ты сейчас?

— Дома, — мой голос с каждой произнесенной фразой становился все тише и неувереннее.

— И почему? — ее голос оставался таким же подозрительно вкрадчивым.

— У маман машина сломалась, а отец мне свою не дает.

— А что у нас уже автобусы перестали ездить? — спросила она насмешливо. — Или пани уже в общественном транспорте не ездют?

— Да ездют, ездют, бабуля! — рыкнула я обиженно.

— Чтобы к вечеру была в Крюковке и как ты это сделаешь, меня мало волнует. Травы к празднованию Купала поспели, самое время собирать! — сказала она, как отрезала и положила трубку.

И вот что мне делать? Ездить на автобусе я не любила. Скопление потеющих людских тел навевало тоску. Разве что братиков уговорить подвезти меня в Крюковку и погостить там с недельку. А что, это мысль! Я еще раз набрала бабулю.

— Ба, а если я приеду не одна?

— А с кем?— удивилась она.

— Я во время учебы с двумя вампирами подружилась. Ребята замечательные, можно я их к нам в гости приглашу на недельку?

— А кормить ты их, чем будешь? — спросила она насмешливо. — Или свою шейку подставишь?

— Не переживай, кровь они с собой возьмут, — отмахнулась я.

— Значит так, — сказала она. — Берешь своих дружков — вампирюг, и чтоб к вечеру была здесь, нужно же понимать, что за личности возле тебя ошиваются.

Так, теперь осталось убедить братцев, что им это нужно. И как это сделать? Я тяжело вздохнула и уставилась в окно. Минут через пятнадцать, когда я допивала первую утреннюю чашечку кофе, позвонил Рем и предложил встретиться.

— Рем, солнышко, как ты смотришь, на то, чтобы съездить на неделю в Крюковку? Я вас с Ником, с моей бабулей познакомлю, — сказала я несколько заискивающе. — Поехали, а?

— И что мы там забыли? — удивился друг.

— Речку, солнышко, грибы там ягодки, чистый воздух... — начала перечислять я.

— Рась, а ты не забыла, с кем разговариваешь? — спросил Рем как у слабоумной. — Какое солнышко для вампира? Какие ягодки? Какие грибочки? Хотя с тебя станется галлюциногенных нам предложить.

— Прости-прости, поехали, а? Я вам рыбалку организую, у меня связи среди местной нечисти. С водяным чуть ли не с пеленок лично знакома, — я добавила в голос плачущих ноток и состроила просительную мину, совершенно забыв, что парень меня не видит.

— Рыбалку? Хм, — он на минуту задумался, — это другое дело, поехали.

— Фух, — вздохнула я облегченно в трубку. — Спасибо!

— Насколько, ты говоришь, едем? — решил уточнить он.

— На неделю. Бабуля сказала, что бы вы еды взяли с собой, а то у нас нет продуктов для вашей диеты, — попыталась я быть политкорректной.

— Это крови, что ли? — спросил ехидный вампир.

— Угу.

— Ладно, во сколько за тобой заехать?

— Часика через два, я как раз собраться успею.

— Скоро будем, жди, — и он отключился.

Как мы и договаривались, через два часа перед подъездом меня ждало очередное чудо немецкого автопрома из трех букв, брутальной наружности. BMW х 5, чудесный кроссовер цвета ночного неба. Закинув пожитки в багажник, я запрыгнула на заднее сидение и с нетерпением уставилась на ребят.

— Чего стоим? Кого ждем? Поехали! — и нахально улыбнулась клыкастой братии.

— И тебе, Рася, день добрый! — буркнул Рем обиженно.

— Так здоровались же уже, — сказала я недоуменно.

Рем промолчал, осуждающе качая головой, а Ник тихо хихикал, сидя на переднем сидении.

— Так куда нам?

— В Крюковку, — и я достаточно подробно изложила маршрут следования.

Ехали мы несколько часов. Ход у машины был практически неощутимый, и я начала впадать в легкую дрему, когда меня разбудил голос Ника.

— Рась, вот твоя Крюковка. Куда дальше?

— По прямой через все село, а там, у крайней хаты возле леса, остановитесь.

-Ладно, понял, — и Рем, и вырулил в указанном направлении.

Бабулина хата встретила нас приветливо открытыми воротами и несшим возле них караул Злыднем.

-Что это за жертва Чернобыля? — спросил Ник, указывая на малайца попугайской наружности.

— Не Чернобыля, а моих детских экспериментов. Ты бы при нем молчал, а то животинка у нас дюже злопамятная.

— Да? — Ник с уважением посмотрел на меня, потом еще раз на Злыдня. Почесал затылок. — Если у тебя в детстве такие эксперименты были, то, что будет дальше?

Вопрос был справедливый, вот только я не знала, что на него ответить, но тут в воротах показалась бабуля, которая вернулась с выпаса.

— А, гостики дорогие пожаловали! Ну, здоровеньки булы. Не стойте как засватанные, идите в хату. И кто из вас кто? — спросила бабуля, когда мы зашли в помещение.

— Я Ник, — он чуть нервно провел рукой по волосам.

— А я Рем, — а вот Рем был совершенно спокоен.

— Ладно, парни, давайте я вам вашу комнату покажу, а ты, Параска, ужином займись, — она повела вампиров знакомить с временной жилплощадью.

Минут через пять бабуля вернулась.

— Прасковья, — сказала она. — Я хотела тебе напомнить, что в этом году в декабре тебе исполняется двадцать один год. В этот день чтобы не происходило, ты должна приехать ко мне и забрать кинжал.

— Ты поэтому отослала ребят в комнату? Не хотела при них говорить?

— Да. Они вампиры, я расизмом не страдаю, но черт его знает, что бродит у них в головах. Все, что хотела я тебе сказала, — она развернулась и отправилась в сторону огорода.

Оттуда доносились заливистые крики соседей и Никитичны. Нужно же было проверить, что опять натворила неугомонная старушенция. Вроде еще на пять лет она стала, как бы это покорректнее сказать, взрослее. Ага, скоро песок и труха сыпаться будут, а она все не меняется. Я только покачала головой, но с места так и не сдвинулась, продолжая чистить картошку. Минут через пять в дверях нарисовались оба брата.

— А что это за странный запах у нас в комнате? — спросил Рем.

— Не знаю, а что такое? — удивилась я.

— Да вроде как сивухой пованивает.

— Интересно, — задумалась я, бабуля самогоноварением никогда не баловалась, используя для зелий только чистый медицинский спирт. А то мало ли, какие последствия могут быть. — Пошли, посмотрим, что у вас там.

В комнате, окна, которой выходили на двор Никитичны, стоял такой сивушный духман, что только закусывай. Мы с ребятами переглянулись и выскочили во двор, посмотреть, что происходит.

А происходило следующее. Никитична решила составить конкуренцию первой самогонщице села, бабке Авдотье, благо в этом году уродилось много фруктов. Да еще с прошлых лет в кладовке у нее имелся стратегический запас варенья, которого хватило бы прокормить все село лет пять. Это в том случае, если бы кто-то выжил после первой недели такой замечательной диеты. Причем, банками с вареньями были забиты все горизонтальные поверхности в ее доме. А тут новый урожай и ни места, ни тары уже нет. Вот Никитична и решила перевести совсем старое варенье в состояние жидкой валюты. Да и заработать было бы неплохо. Итак, хитрож... мудрая старушка достала из сарая допотопный самогонный аппарат времен молодости ее бабушки, провела ревизию некоторого количества банок, сгрузила это все под яблоню в огороде и приступила к процессу. Откопала где-то бочку литров на пятьдесят, в которую были слиты все необходимые ингредиенты, и оставила это безобразие бродить. Через пару дней запах от перебродившего варенья начал постепенно разноситься по всему селу, приманивая специфическим ароматом мужиков и мух. После того, как необходимое количество времени было выдержано, Никитична приступила к процессу перегона. Тут уж количество страждущих под ее тыном, увеличилось в разы. Мы как раз застали последний этап великой эпопеи — разлитие готового продукта по десятилитровым бутыльцам. А чего мелочиться-то? Бедная бабулька пыталась поднять полную тару, дабы отволочь ее подальше от хищно облизывающихся представителей сильной половины села. Те на все лады предлагали свою помощь в этом нелегком деле.

— И не надова мне таких помощников. Пока до сараю донесете, половину беленькой выхлещете! — кричала неугомонная старушка, помахивая кулаками в сторону услужливых соседей.

И она опять бралась за горлышко очередной бутылки, силясь отволочь ее в нужное место, но дальше чем на два шага за раз не получалось. А бутылок было несколько. Бедная бабулька схватилась сначала за лоб, потом за поясницу и призадумалась. Тут в поле ее зрения попала я с братцами и бабулей.

— Ой, Настасья, выручай. У тебя таки справны гостики, таки парни сильны, нехай помогут бедной бабушке самогонку у сарай отнести, а я им потом по стаканчику налью, — попросила она, состроив умильную мордашку.

Со стороны забора по селу разнесся жалобный вздох мужиков. Они поняли, что им на халяву ничего не перепадет, но расходиться не спешили. Все-таки Никитична-самогонщица, это зрелище само по себе достаточно интересное.

— А чего ты у меня спрашиваешь? Вот ребята рядом стоят, их и проси, может, и помогут, — съехала бабуля.

— Хлопчики, миленькие, помогите бедной одинокой бабушке перенести самогон у сарай. Выручайте, а то енти троглодиты усе только испортят. Или вылакають по дороге половину, или побьють, — у Никитичны так убедительно получилась сирая и убогая сиротинушка, что даже я поверила.

— Ладно, бабка, поможем, — сказал Рем, перепрыгивая забор. — Чего и куда волочь-то?

— От эти бутылочки, — она ткнула скрюченным пальчиком в десятилитровые бутыльцы. — У энтот сарай.

Первые несколько бутылей были оттранспортированы без эксцессов, а вот последняя...

Итак, картина маслом. Летний двор, жара, на заборе гроздьями висят соседи, следя жадными взглядами за уносимыми и с их глаз бутылками самогона. Никитична величественно руководит процессом. Два вампира, как дрессированные летучие мыши, мечутся между самогонным аппаратом и сараем... И вдруг, на короткий миг это все замирает, раздается небольшой еле слышный звон и у бутылки с вожделенной жидкостью отлетает дно.

Минуту стояла гробовая тишина. Никитична задыхалась от возмущения и не сразу смогла подобрать правильные эпитеты для обозначения своего отношения к ситуации. Ну, а мужики... они замерли в прострации, глядя как любимая ими жидкость, собирается в лужи, постепенно впитываясь в землю. Первым не выдержал дед Иван, который как молодой олень перескочил через забор и плюхнулся на колени у лужи с самогонкой. Он припал к ней как к живительному источнику, стараясь выпить быстрее, чем она впитается в землю. Другие мужики не стали медлить и тоже кинулись на штурм соседского забора. После того как препятствие было преодолено, они устроили кучу малу возле лужи, все уменьшающейся стараниями деда Ивана. Активнее всех работал локтями Никифор, местный алконавт, который в порыве великой любви тянул губы к еще не успевшей впитаться влаге. Наконец он до нее добрался и упал уже не в лужу, а в маленькое болотце, да так и остался там лежать. Уж если выпить не удалось, то хоть нанюхается и извазюкается вволю. А что? Грязь, настоянная на самогонке, может тоже имеет целебные свойства. Куда там этому мертвому морю!

За всем этим цирком с непередаваемым выражением на лице, следила Никитична. И что странно, молча! Бабулька явно находилась в прострации, как от потери ценного продукта, так и от цирка, устроенного соседями. Потом, видимо в ее голове что-то щелкнуло, когда она увидела Никифора в роли заправской свиньи, нежащейся в самогонной грязи, и она завопила на все село.

— Паразиты! Оглоеды! Разорили! Как я таперича жить буду! Опозорили! — она трясла кулаком то в сторону незадачливых вампиров, то в сторону соседей, брызгала слюной в момент выкрикивания очередного гневного лозунга. А потом картинно схватилась за сердце и стала медленно оседать на землю.

— Никитична, сердце с другой стороны, — раздался спокойный голос бабули.

Никитична сменила руку, положила ее с правильной стороны, но представление не закончила. Короче, вещала она о бренности бытия и своей обездоленности, вышибая скупую мужскую слезу, еще минут пятнадцать, собирая на 'бис' не только соседей, но и соседок. Закончила этот бардак бабуля.

— Никитична, заканчивай представление, пошли пить чай, — сказала она. — Параска иди хоть бутерброды приготовь, если не успела картошку сварить.

Я метнулась в хату, и пока бабуля загоняла к нам Никитичну, успела накрыть на стол. Когда все относительно успокоенные уселись за стол, и чай был разлит и выпит, успокоенная Никитична поинтересовалась:

— А вы, хлопцы откель к нам приехали?

— Из столицы, — буркнул Рем сквозь зубы.

Бедных вампиров в целях маскировки заставили пить чай и, о, ужас! Есть бутерброды.

— Чего-й то вы бледны таки? Это, шо новая мода? А я у телевизере видала, шо сейчас модньо у солярии загорать. А это ж надо как я от жизни отсталаааа, — сказала она, подперев щеку рукой.

— У нас такие врожденные особенности кожи, — буркнул Ник, стараясь сдержать рвущийся наружу смех.

— Да вампиры они! Солнце не очень любят и бутерброды тоже, — сдала братьев бабуля. — Не мучай его, отот бутерброд, шо ты ему положила на тарелку, Нику все равно на пользу не пойдет. Глянь, парень уже синеет.

Ник покрылся какой-то нездоровой бледностью, наблюдая за тем, как неугомонная старушка заполняет его тарелку бутербродами. А там, я вам скажу, возвышалась уже пирамида Хеопса.

— Вампир! — старушка в восторге всплеснула руками. — Как интересно!

Кажись братцы попали.

— И это шо, вы на солнце блещите? И кровь пьете? И людей кусаете? А меня укусите? А если укусите, я потом тоже вампиром буду? А я помолодею? — зачастила старушенция.

По мере того как вопросы сыпались как из рога изобилия, глаза у братьев делались все круглее и круглее. Несчастные парни перевели взгляд на меня, как бы спрашивая 'куда ты нас пригласила?'.

— Успокойтесь ребята, это она 'Сумерки' перечитала, а помолодеть, это вообще голубая мечта Никитичны, — сказала я посмеиваясь.

— Так,— заикнулся Рем, глядя мне в глаза. — А помолодеть то...

Я вовремя толкнула его ногой под столом, намекая на то, что эту тему лучше не продолжать. Да, бабуля могла бы ее омолодить, только вот что бы началось дальше? От соседей такое не скроешь. И началось бы паломничество сначала селян, потом их родственников из других сел, а потом компетентные органы заинтересовались. Такой уникальный ресурс и бесхозный... Непорядок.

В общем-то, вечер удался. Ребята были ощупаны с ног до головы, настырная старушенция даже попросила их клыки предъявить для досмотру, после чего впала в задумчивость и удалилась домой переваривать увиденное.

Глава 3.

Следующий день начался довольно рано. Бабуля разбудила меня в восемь утра и погнала завтракать. Она мотивировала это тем, что время не ждет, и сделать еще предстоит многое. Братиков она благоразумно не трогала, все-таки гости, неудобно, так что им удалось выспаться в отличие от меня. Встали они как раз тогда, когда у нас была готова очередная партия антипохмельного отвара. До Ивана Купала осталась неделя, а, зная, как наши сельчане уважают этот праздник и сколько они от него отходят, можно предположить, что потребление антипохмелина в этом году побьет все рекорды.

— Как спалось? — бабуля с улыбкой рассматривала потягивающихся и зевающих ребят.

— Не поверите, спали как младенцы, — улыбнулся Рем.

— Почему не поверю? Поверю. Свежий воздух, природа, опять же умаялись вы вчера. Почему и не поспать всласть? Чем сегодня заниматься будете?

— Да вот Прасковья нам рыбалку обещала. Говорит, что места у Вас для этого дела чудесные. Обещала даже с местными хозяевами леса и рек познакомить, — Рем потянулся и достал кончиками рук до потолочной балки.

— Это с Митрофаном Лукичом и Михалычем? Дело хорошее. Если вы в лесу и на озере шкодить не будете, то они завсегда вам рады будут. Вы сегодня в лес пойдете? — поинтересовалась бабуля.

— Хотелось бы, — вздохнул Ник, видно вспоминая вчерашнее, неуемное любопытство Никитичны и опасаясь продолжения Марлезонского балета, а то, что он будет, сомневаться не приходилось.

— Ну, так идите, только гостинцы захватите, а то не хорошо с пустыми руками в гости ходить. Да и Прасковью берите с собой, дальше я сама справлюсь, — бабуля закопалась в кладовой в поисках корзины.

— А что им дарить принято? — полюбопытствовал Рем.

— Да леший и водяной у нас мужики не привередливые, берут что дают. Они очень мою вишневую настойку уважают, да и свежие пирожки с удовольствием употребят. Я как раз утром испекла.

Я тихонечко сидела в углу на стуле и старалась не отсвечивать, а то вдруг бабуля передумает и найдет мне еще работу. Братики быстро позавтракали, переоделись и нетерпеливо топтались возле выхода из хаты, в ожидании пока я соберу корзину с гостинцами. Через пять минут мы смогли выдвинуться в нужную нам сторону. Лес встретил нас ветерком, запутавшимся в кронах деревьев и солнечными лучиками, пробивающимися сквозь ярко-зеленую, сочную листву.

— Хорошо-то так! — вздохнул Ник полной грудью. — Молодец, Раська, что вытащила нас сюда.

Рем довольно улыбался, осматривая ухоженный лес.

— А где твои леший и водяной? Нам до них еще далеко? — спросил неуемный Ник.

— Да нет, сейчас к озеру выйдем, накроем скатерку на поляне и позовем их. Негоже беспокоить лесных хозяев, пока все не готово, — улыбнулась я его нетерпению.

Минут через десять за стволами деревьев показалась водная гладь, а еще через пять мы были на берегу озера. Братья замерли в немом восхищении, да и было от чего, озеро представляло собой огромную чашу с кристально чистой водой, обрамленную вековыми деревьями и ароматным разнотравьем.

— Красота-то, какая! — выдохнул Рем.

— Что есть, то есть, — я, споро расстелила маленькую скатерку и достала приготовленные гостинцы. Когда с этим было покончено, я позвала во весь голос. — Лукич, Михалыч! Вы где?

— Чего голосишь на всю округу? — пенек, стоящий у воды пошевелился и медленно почапал в нашу сторону. — Чай не глухие.

— И кого это ты нам, Прасковья, привела? — булькнуло со стороны озера.

— Да вот друзей с вами познакомить решила. Где они еще живого лешего и водяного увидят?

— Это да, — сказал водяной, выбираясь на берег. — Мало нашего брата осталось. Ну, знакомь, коли привела.

— Это братья Рем и Ник, мы учимся вместе на медицинском, — представила я братьев.

— Чудные имена-то, какие, прям не людские, — сощурился леший. — Да и человечьим духом от вас не пахнет.

— Это потом и носками? — сострил Ник.

— Ну и ими тоже, да и бледны вы якись, на вомпёров похожи, — не унимался лесовичок.

— Так мы и есть вомпёры, — хохотнул Ник.

— А шой-то вы по солнцу ходите и не горите? — удивился леший. — Мне у хозяйстве пожары не надова!

— Так мы ж рожденные, мы не горим, — попытался спасти положение Рем. — Мы почти такие же, как и обычные люди.

— Ага, только кровушку пьете, — сказал задумчивый водяной, пожевывая травинку. — Так с чем пожаловали?

— Да вот гостинца вам принесли, не побрезгуйте, — и я указала рукой на скатерку с пирожками и наливкой.

— Настасьина вишневая? — облизнулся водяной.

— Пирожки с капустой? — спросил лесовичек, деловито устраиваясь с краю импровизированного стола.

— Ага, еще и с ягодами есть.

Минут десять над озером раздавалось довольное чавканье, присербывание и покряхтывание. Когда Лукич и Михалыч насытились и ощутимо подобрели, можно было продолжить прерванный разговор.

— Так зачем пожаловали? — водяной тоскливо оглядел опустевшую скатерку в поисках затерявшегося пирожка, ничего не нашел и расстроено уставился на братьев.

— Да вот, я ребятам рассказывала, какая у нас на озере замечательная рыбалка, — начала я издалека.

— Это да, сам рыбу с мальков выращиваю и слежу шоб баланс у озере был между хищной и простой рыбой, — сказал водяной, хитро поглядывая на братьев.

— А можно нам у вас порыбачить? — не утерпел Ник.

— А чего ж нельзя? Можно, ежели сетями пользоваться не будете, — водяной утвердительно кивнул головой.

— Да нет, мы только с удочкой. Мы же рыбу не есть собираемся, а ловить. А улов и выпустить можно, — улыбнулся Рем.

— Эй! Как выпустить? Знаешь, какую шикарную уху бабуля варит? А какая у нее жареная рыбка? Пальчики оближешь! Так что все в дом, все в семью! — возопила я недовольно.

Леший и водяной только посмеялись над моими словами, а братья клятвенно заверили, что весь улов торжественно презентуют бабуле. Ребята еще долго общались с водным хозяином по поводу особенностей местной рыбалки, рыбы и прикормленных мест. А я в это время тихо засыпала под их бубнеж, опершись о ствол березы.

— Рась, вставай, пора домой, — Ник несильно потормошил меня за плечо.

— Я долго спала? — спросила я, потирая глаза.

— Да не очень, с часик всего, — сказал Рем, посмотрев на часы.

— Извините, что-то меня совсем разморило, — сил встать не было, да и не хотелось. Во всем теле ощущалась расслабленность и нега. И было не важно, что я лежала на сырой земле, я была в родном лесу, рядом привычно шумел лес и о берег плескались волны. Это место на меня всегда действовало умиротворяюще. Все проблемы отступали на задний план, оставалась только я и вековой лес.

— Рась, да что же это такое? Приди в себя! — рявкнул Рем.

Я собрала ноги в кучку, а силу воли в кулак и встала с належанного места, хотя очень не хотелось.

— До чего вы договорились? — буркнула я недовольно.

— Водяной нам посоветовал завтра прийти часиков в пять, он нам такое место покажет! Там рыбы завались! — восторженно выдохнул Ник. — Только о прикормке и червяках нужно не забыть.

— Все с вами понятно. Ладно, пошли домой, а то бабуля ругаться будет.

Вечер того же дня мы провели на редкость содержательно. Братики, как два молодых козл..., кхм, парнокопытных, скакали у бабули по огороду с лопатой на перевес в поисках червяков. От их бурной деятельности пострадали грядки с петрушкой и картошкой. Остальная часть огорода напоминала военный полигон во время учений с применением артподготовки. Когда бабуля увидела эту картину, она сначала схватилась за голову, а потом за сердце и осела на развороченную грядку.

— Паразиты! — только и смогла выдохнуть она со всхлипом. Минут пять бабуля собиралась с силами, чтобы встать, а потом двинулась в сторону великовозрастных балбесов.

— Это что? — прошипела она, указывая рукой в сторону развороченного огорода.

— Мы это, червяков копали, — промямлил Ник.

— По всему огороду? — она очертила рукой развороченные грядки.

— Ну да, сразу же червей не нашли, они только вон под теми лопухами были, — виновато прошептал Рем.

— А спросить нельзя было?

— Мы не подумали, — повинился старшенький.

Бабуля только обреченно махнула рукой.

— А что такого? — чуть приободрено вякнул Ник. — Подумаешь, чуть копнули. Ничего же не случилось.

— Ничего? — бабуля взревела раненным бегемотом. — Это называется НИЧЕГО??? Да вы пол огорода разворотили! Ладно, вы петрушку потоптали и раньше времени часть картошки выкопали, так нет же, вы полезли к моим редким травам. Я их из лесу принесла и пока они у меня прижились, знаете, сколько времени прошло? Сколько сил пришлось приложить? И что мне теперь делать?

Ребята только виновато вжали голову в плечи.

— Молчите? Правильно! Убить вас, паразитов, мало! — и она, развернувшись, ушла в хату.

Остальную часть вечера, пока ребята мышками сидели у себя в комнате, я успокаивала бабулю, отпаивая ее чаем с валериановым корнем.

— Ба, ну ты как?

— Уже нормально, но пусть эти паразиты мне на глаза не показываются.

— Они завтра с пяти утра на рыбалку уйдут и большую часть дня их не будет. Прости дураков, они не со зла, просто прожили всю жизнь в городе, овощи не едят, как они растут, не знают. Лечебные травы для них вообще пустой звук, хоть братцы и будущие медики. Даже специализацию себе выбрали, судебную медицину, так что их будущие пациенты — это трупы. Бабуль, не злись на них, балбесы, что с них взять? — сказала я, поглаживая ее по плечу.

— Я уже и не злюсь, — махнула она рукой. — Пошли лучше спать. Завтра будет тяжелый день, нужно будет сходить к лешему за новой партией трав, а вечером я тебя буду учить летать.

— Не поняла? — удивилась я.

— Что ты не поняла? Каждая порядочная ведьма должна уметь летать на метле. Я итак из-за твоей учебы у Орыси этот момент запустила.

— Ба, а зачем же на метле? Я понимаю, раньше не было машин, самолетов, метла была нужна. А теперь-то? Я в любой момент могу взять папин внедорожник и доехать куда нужно.

— Ох, дитя прогресса, — вздохнула она. — Ведьмы на шабаш на джипах не ездют.

— Так мы на шабаш полетим? — восторженно спросила я.

— Да, давно было нужно тебя местному кругу ведьм представить. Да и обряд посвящения в круг тебе уже пора пройти.

— Бабуль! — я уставилась на нее широко открытыми глазами, с полным недоумением во взгляде. — Ты это сейчас о чем?

— Все узнаешь на месте. Не могу я тебе ничего рассказать. Все равно, с каждым все происходит по-разному, — сказала она, как отрезала. Я поняла, что дальше расспрашивать бесполезно.

— Но ты хоть можешь сказать, когда это будет? — я посмотрела на нее умоляюще.

— На Купала, когда же еще? — удивилась она моей непонятливости. — Чему вас только Орыся учила в своей новомодной школе? Давай спать.

* * *

Утро у вампиров началось в четыре часа с громкого вопля будильника. Рем быстро метнулся к вредному аппарату и отключил звук. Прислушался, кажется, пронесло. В комнатах стояла тишина, за стенкой время от времени раздавалось заливистое похрапывание Настасьи и сладкое посапывание Прасковьи, и, естественно, рулады Ника, которому вопли будильника были, что слону дробина.

— Просыпайся, — Рем потряс брата за плечо, пытаясь разбудить. Но не тут-то было. Ник перевернулся на другой бок и недовольно что-то пробурчав, засопел еще громче.

Понимая, что толку от го потряхивания не будет, Рем стянул брата с постели за ноги. Ник, грохнувшись о пол со всей дури, издал недовольный рык и брыкнулся со всей силы, от этого нехитрого действия Рем отлетел в другую часть комнаты, свалив при этом стул и скинув вазу со стола. Грохот от их побудки мог поднять и мертвого, а мы были живыми, и через минуту оказались в комнате у братцев.

— Вы чего шумите? — спросила встрепанная бабуля.

— Извините, мы не хотели, только некоторых личностей совершенно невозможно добудиться, — Рем недовольно посмотрел на брата.

— Ба, пойдем спать, пусть они сами разбираются, — сказала я позевывая.

— Уже доразбирались, — недовольно буркнула она.

— Не шумите так, я ее еле после ваших вчерашних художеств успокоила, — сказала я и поплелась досыпать.

Оставшееся время они собирались тихо и быстро. Из недр баулов были извлечены высокие резиновые сапоги, камуфляжные штаны, жилеты с разгрузкой, куда было запихано много всякой всячины, начиная от крючков, заканчивая новомодными воблерами12. В углу ждали своего часа рюкзаки со снастями, зачехленные удочки, подсака, садок, складные стулья, ведро с разведенной еще вчера импортной прикормкой и червяки в жестяной банке. Подхватив все это увесистое добро, двое вампиров выдвинулись на рыбалку. До места назначения они добрались быстро, все-таки не нужно было сдерживать себя, приноравливаясь под слегка медлительную походку Прасковьи.

— Михалыч! — крикнул Рем, стоя на берегу озера.

— Чего кричишь? — водяной недовольно плюхнул хвостом по воде. — Всю рыбу распугаешь.

— Доброе утро, — улыбнулся Рем ворчанию озерного хозяина.

— И вам доброе. Идите за мной по бережку, я вам сейчас заливчик покажу, там и расположитесь. Место хорошее, рыбное. Настасья будет довольна уловом, — и он поплыл вдоль берега.

Место и впрямь было хорошим. В берег вдавался небольшой, но глубокий залив, по краям заросший ивой. По его центру располагался песчаный пляж, на котором свободно могли разместиться два рыбака с длинными удочками.

— Располагайтесь, а я поплыл. Дела. Если что, зовите, — сказал водяной и был таков.

Ребята развернули специализированные стулья с держателями для удочек. Кинули в воду прикормку, предварительно скатав ее в тугие катыши, чтобы быстро не расползалась в воде. Расчехлили удочки и подготовили снасти. Когда все подготовительные этапы, напоминающие скаканье шамана с бубном, были соблюдены, вампиры приступили непосредственно к рыбалке.

— Ну что, на червя? — спросил Рем.

— Ага, спиннинг пока расчехлять лениво, а удочка и воблер — это не комильфо, — отмахнулся Ник.

За первые полчаса они поймали несколько мелких плотвичек и пару пескарей. Над озером стелился легкий туман, начинающий пропадать с первыми лучами утреннего солнца.

— Если так и дальше пойдет, то перед хозяйками стыдно будет. Улов для котов, — сказал расстроенный Ник, мечтающий о чудо-рыбе, обязательно килограмм под тридцать, чтоб уж не стыдно было за потраченное время. Следующие полчаса были пойманы несколько увесистых окуней, карасей и даже один сазан. Ребята несколько приободрились. И тут Ник решил показать класс, сменив удочку на спиннинг и прикрепив к нему дорогущий воблер. После десятка минут упорной ловли он поймал достаточно крупную щуку. Ободренный успехом, Ник вошел в воду и закинул крючок как можно дальше. Долгое время ничего не происходило, а потом...

— Ник, клюет! — крикнул Рем.

— Вижу, — сказал Ник сквозь зубы, подсекая и пытаясь подтащить рыбу к себе. -Смотри, как сопротивляется! Наверно, больше десяти килограммов будет.

— Ага, — Рем заворожено смотрел на борьбу брата с рыбиной, она водила из стороны, в сторону сильно натягивая леску и плещась, но понемногу все же подплывая к берегу.

— Давай подсаку, чего стоишь? — крикнул увлеченный борьбой Ник.

— Сейчас-сейчас, подожди, — Рем подхватил искомый предмет и зашел в воду.

— Да что ты копаешься столько? Где подсака? Сейчас же сорвется! — Ник еще ближе подтянул к себе яростно сопротивляющуюся рыбину, да так и застыл памятником от неожиданности. На том конце крючка вместо ожидаемой чудо-рыбы вынырнула визжащая и матерящаяся на все озеро русалка, у которой крючок зацепился за лифчик из ракушек. Наверно от шока Ник сделал еще одно судорожное движение спиннингом и предмет туалета слетел с прекрасной дамы. Тут ее подвывания и повизгивания перешли в ультразвук.

— Паразиты, да шо это деется на белом свете? Честную русалку последнего лишають! Одна радость была в жизни, липчик заморский, шо ведьмина внучка у том годе привезла! Ни у кого такого не было! А шо теперича? И у меня нету! А каки ракушки были! Морские! А де я теперь таки возьму? — ревела она, сверкая голым бюстом четвертого размера из под длинных волос.

— Девушка, а девушка, успокойтесь, вот ваш лифчик, — попытался ее урезонить смущенный Ник, снимая испорченную тряпочку с крючка.

Русалка, чуть притихнув, взяла вожделенный предмет в руки и взвыла по новой.

— Ааа, он порвался и ракушка отвалилася, — всхлипывала она на все озеро. — Как я теперь с таким домой вернусь? Все надо мной смеяться будут! Не убереглаааа.

— Не плачьте, я Вам новый куплю, — Ник, как и каждый мужчина не выносил женских слез. — Даже еще лучше куплю. А хотите бусы, настоящие?

Он глянул на ее бусы из рябины и улыбнулся.

— Хочу, — русалка несколько успокоилась от перспективы заиметь обновку. — Только шоб красные были, а то другие у воде не видно.

— Будут, — клятвенно пообещал нашкодивший вампир. — А как зовут столь прекрасную даму?

— Маланья, — она шмыгнула носом. — А шо вы тут делаете?

Вопрос был из серии анекдотов о настоящих блондинках. Что могут делать утром по колено в воде два мужика с удочками? Хотя, мало ли что. Вдруг они фехтовать ими собрались, а вводу забрели в пылу сражения или, чтобы приблизить условия к боевым. Мало ли что может быть в будущем?

Волосы у русалки и, правда были светлыми, чуть отдававшими в зелень, все-таки водный житель, да и мордашка кукольно-красивая, формы как у Барби, только с хвостом. Она наивно смотрела на ребят, хлопая опахалами чуть зеленоватых ресниц, и все еще ждала ответа.

— Мы тут рыбачим, — озвучил Рем очевидное.

— Ааа, — многозначительно протянула Маланья и сморщила лобик...

— Малашка, ты чего всю рыбу распугала своими визгами и людям спокойно рыбачить не даешь? — спросил материализовавшийся водяной.

— Липчик! — взвыла по второму кругу обиженная девица.

— Бусики! Маланья, не плачьте, будут Вам красные бусики, — умиротворяющее мурлыкнул Ник, стараясь отвлечь девицу от нового слезоразлива.

— Правда? А когда? — слезки высохли на красивом личике, и она с надеждой посмотрела на вампира.

— До Купала, как раз успеем в город съездить, вот там и куплю.

— Все Малашка, плыви домой, там тебя уже мать заждалась, — сказал водяной, подталкивая дочь в глубину.

— Пока мальчики, — это чудо даже умудрилось кокетливо улыбнуться напоследок, она махнула хвостом и уплыла.

— Ребят, не обижайте мою младшенькую, она хоть и головой скорбная, но добрая и отзывчивая девочка, — вздохнул водяной, глядя вслед дочери.

— Михалыч, да Вы чего? Мы же случайно. Даже не думали, что так сложится, а подарок мы ей купим, обещали же, — сказал Рем.

— Ладно, рыбачьте. Хотя какая теперь у вас рыбалка, она же всю рыбу разогнала. Вот что, вы лучше завтра приходите с утра, место теперь знаете, а я сюда рыбу подгоню. Только вы больше этой прикормкой не пользуйтесь, уж больно поганая. Не нашенская. Вы лучше каши наварите, усе больше пользы будет, — сказал водяной и скрылся под водой.

Вампиры, расстроенные неприятным инцидентом, собрали снасти, рыбу и отправились в Крюковку.

Глава 4

Беспокойное утро, начавшееся с внеплановой побудки, плавно перетекло в такой же сумасшедший день. Бабуля, до конца не отошедшая от вчерашних событий, гоняла меня как сидорову козу. То ей нужно было заготовить больше мази от растяжений и болей в пояснице (сезон рачкования на приусадебных участках был в самом разгаре), то она хотела перебрать прошлогодние травы, которые хранились на чердаке в специальных мешочках. Потом она вспомнила, что нужно сгонять в лес за новыми росточками редких трав. Когда я и это сделала, она усадила меня перебирать крупу, а тут еще и братики пожаловали с уловом, и чистка рыбы была тоже на мне. К вечеру я себя чувствовала не то загнанной лошадью, не то Золушкой, загнобленной нерадивой мачехой. А когда бабуля очередной раз появилась в хате уже с метлой, во мне ничего не шевельнулось, я схватилась за метлу и, шаркая, как старуха, поплелась во двор.

— И куда это ты намылилась? — спросила бабуля недоуменно.

— Как куда? Двор мести, — я чуть задержалась на пороге.

— А зачем? Я же его утром вымела, или вы с братцами опять насвинячить успели?

— Да нет, вроде, — сказала я неуверенно, разглядывая двор. На удивление все было чисто и прибрано. Да и вампиров, как и их машины на горизонте не наблюдалось. — Так зачем ты мне метлу принесла?

— Ох, ты ж горюшко мое, совсем я тебя загоняла? Да? — она всплеснула руками.

— Ну, есть немножко, — я смутилась под ее пристальным взглядом.

— Вообще-то это полезно! Грамотная ведьма в любой ситуации должна оставаться хладнокровной, помнить о множестве мелочей и быть готовой к принятию самых непростых решений. Ведь от твоей сообразительности и умения держать себя в руках, невзирая на усталость, зависят человеческие жизни. А ты так расслабилась, что уже не помнишь, о чем мы вчера вечером с тобой говорили.

— Это ты про полеты? — догадалась я далеко не с первой попытки.

— Ага, вот сейчас чуть стемнеет, и займемся, — сказала довольная бабуля. — А с твоей расслабленностью что-то нужно делать. С завтрашнего дня во время физических нагрузок устрою тебе небольшой экзамен по приготовлению отваров для лечения сердечнососудистых заболеваний. И не кривись ты так, этот материал ты должна знать как отче наш.

Вот садистка, с нее станется устроить мне веселую недельку, если я завтра хоть раз ошибусь. В прошлом году, приехав к ней на каникулы и перепутав составы нескольких зелий, я имела удовольствие их зазубрить, а потом декламировать во время отжиманий, приседаний и прыжков. И правда, рецепты тех зелий я не забуду никогда, даже если меня разбудить и заставить их сварить, все получится верно.

— Вот представь себе ситуацию, — продолжила она, — ты несколько часов принимала роды, они вымотали тебя полностью. Сил ни на что не осталось. Ты выходишь из операционной, а тебя ведут к следующему пациенту — маленькому мальчику. Он умудрился упасть с дерева, сломать ручку и заработать сотрясение. Что ты будешь делать? Просить, чтобы им занялся другой врач, потому что ты не в состоянии? Ты не педиатр и не хирург, а гинеколог. А если другого врача нет? И как ты в глаза родителям ребенка будешь смотреть? Перед тобой человеческая жизнь и счет иногда идет на минуты.

— Ба, я все поняла. Извини — последний бабулин аргумент меня просто убил.

— Деточка, — вздохнула она. — С нашей профессией мы не можем себе позволить невнимательность и расслабленность. Я тебе описала сейчас самую простую ситуацию. А как военные врачи сутками из операционных не вылезали, спасая десятки жизней? Молчи, я знаю, что сейчас не военное время, но дураков и бед и сейчас хватает. Здания рушатся, машины бьются, самолеты падают. Ощущение, что этот мир кто-то проклял. И никогда не знаешь, когда понадобится лишняя пара умелых рук, чтобы спасти чью-то жизнь, — она чуть помолчала, а потом продолжила. — Хватит о грустном, ты уже обедала?

— Нет, как-то замоталась, — я вернулась в кухню, и устало опустилась на табуретку.

— Ты должна следить за своим организмом. Ты не знаешь, в какой момент понадобятся все силы. Я надеюсь, больше ты подобных глупостей делать не будешь, а то, что не успела поесть нам на руку. От непривычки может укачать. Бери метлу и пошли за мной, — она махнула рукой и вышла во двор.

Я взяла свою метлу и поплелась за бабулей в сторону леса. Остановились мы на небольшой полянке минут через пятнадцать. Лес окутали сумерки и кроме мавок, и лешего тут уже никого не было.

— Ну-с, начнем, — сказала бабуля, потирая руки. — Итак, слушай и запоминай. Сидишь на метле во время полета, как на лошади, держась обеими руками за черенок. Запомни, это очень важно, ты им направляешь полет в нужную сторону. При взлете представляешь, что вы с метлой становитесь невесомыми, вас подхватывает поток теплого воздуха и поднимает вверх. Когда ты зависаешь на определенной высоте, то представляешь, что из хвоста метлы как из сопла самолета вырывается сила, которая толкает тебя в нужном направлении. Если хочешь затормозить представляешь, что количество этой силы становится меньше, и ты постепенно набираешь свой вес, так ты снижаешься. Поняла?

Я быстро кивнула головой, представляя, как я сейчас усядусь на метлу и устрою тут воздушный парад с фигурами высшего пилотажа.

— Ладно, показываю, — бабуля взобралась на метлу, что-то шепнула, плюнула через левое плечо, залихватски свистнула и стартанула. Через минуту она уже выписывала в небе кренделя и, от избытка эмоций выкрикивая что-то бравурное.

— Ух, ты! — только и смогла сказать я, когда она приземлилась.

— Теперь ты!

Я взяла метлу за черенок и оседлала ее, как показывала бабуля. И вот как на ней сидеть? Это что нужно носить штанишки с металлическими прокладками, чтобы в самых интимных местах себе ничего не натереть? А как после такого ходить? В раскоряку?

— Бабуль, а как тут не натереть черенком?— спросила я, покраснев и посмотрев в область бедер.

— Вот я ж дура старая! Про поддерживающее заклинание забыла. Я-то его на автомате говорю, когда летаю, а ты ведь не знаешь, — она шепнула мне пару слов на ушко.

— И что, каждый раз усевшись на метлу, я должна такое повторять и еще плеваться? Ба, ты издеваешься? — взвизгнула я.

— Хорошо, попробуй, облеки свои желания в новое заклинание, только не удивляйся, если ничего не выйдет, — пожала она плечами.

Я достаточно разозлилась, чтобы принять ее вызов и мысленно представила, как к черенку метлы прикручиваю нитями силы велосипедное сидение. Представляла я его долго и в деталях. Итог меня ошеломил, на черенке действительно было нечто напоминающее сидение, только светящееся, словно сотканное из тумана. Я попыталась усесться на это что-то, хм, держит и даже удобно! Первый этап пройден. Что там было дальше? Ага, представить, что я легче воздуха? Легко. Первый успех меня вдохновил и придал сил. Я представила, что я это воздушный шарик, который легко поднимается вверх, и сама не заметила, как оказалась на уровне верхушек деревьев. Только вот воздушным шариком трудно управлять в полете, так что меня стало мотать из стороны в сторону.

— Поднимись выше, и представь, что ты зависла на одном месте, — кричала снизу бабуля.

Легко ей там, она уже все умеет, а у меня тут может паника в самом разгаре. Вот шмякнусь сейчас оземь и костей не соберу. Пусть знает тогда, как ведьму-недоучку на метлу загонять, без тщательной теоретической подготовки и наземной тренировки. Я тряслась как осиновый лист и не могла взять себя в руки.

— Спускайся немедленно, — кричала бабуля, глядя, как я болтаюсь под порывами легкого ветерка.

— Ага, щаз, вот возьму и спущусь, — бурчала я, пытаясь совладать с вредной метлой и игриво настроенным ветерком.

Меня вдруг взяла такая злость, да неужели я потомственная ведьма в надцатом поколении с какой-то метлой сладить не могу? Призрачное седло получилось, подняться в воздух смогла! А управлять нет? Ну, пока нет, но это не значит, что не смогу вообще. Как там бабуля говорила: во время полета представляешь направление, берешься за черенок и видишь выхлоп силы как из хвоста самолета. Ага. Есть! Я обернулась назад и представила это самый выхлоп. Ух, как я рванула, завернув на ровном месте мертвую петлю.

— Слазь паразитка! Убью! Если не слезешь, отжиматься заставлю! Будешь у меня родовой фолиант по зельеварению в стихах пересказывать! — бабуля бегала по полянке и кричала, грозясь мне кулаком.

Я не впечатлилась ее угрозами и продолжала выписывать в небе пируэты на неподконтрольной метле. Что же не так? Вроде лечу, даже что-то получается, но не то, что нужно. Ага, направление-то я и не задала. Мысленно представляем озеро, направляем в тут сторону метлу и летим. Господи ЛЕТИМ!!! Получилось! Ура! За какую-то минуту я уже была на озере, сделала там круг почета, сбив на подлете утку. Она недовольно крякнула и плюхнулась в воду, а я от избытка чувств заорала что-то бравурно-ругательное. Потом запела во всю силу своих легких, распугав хор лягушек имени водяного:

Растяни меха гармошка

Эх, играй, наяривай!

Пой частушки, бабка — ёжка,

Пой, не разговаривай!

Я была навеселе,

И летала на метле,

Хоть сама не верю я

В эти суеверия!...

Я вдохновенно орала частушки, выписывая в небе кренделя, восьмерки и мертвее петли. Я была счастлива! Никогда не чувствовала ничего подобного! Полет это волшебно! Это то, что, почувствовав один раз, уже никогда не откажешься. Небо манило, обещало все новые и новые ощущения. Хотелось забраться все выше — к звездам, улететь все дальше — за горизонт, объять необъятное, увидеть неизведанное. Я была пьяна небом, но в какой-то момент наступило отрезвление. Я мельком увидела сидящую сгорбившуюся фигурку бабули. И столько в ней было обреченности, что призрачный хмель мгновенно выветрился у меня из головы, и я плавно приземлилась на поляну.

— Ба, ты чего? — спросила я удивленно, по ее щекам катились слезы.

— Знаешь, какой процент не вернувшихся ведьмочек после первого вылета? Половина! Пятьдесят процентов! Ты могла стать одной из них. Ты не реагировала ни на что, еще чуть-чуть, и ты бы залетела так высоко и далеко, что не смогла бы вернуться! Не хватило бы сил.

— Тогда почему? — спросила я удивленно.

— Почему я тебе показала, как летать? Это еще одна ступень, еще один экзамен на зрелость. Без этого никак. Какая же ты ведьма, если не сможешь обуздать свои эмоции? А нас и так слишком многие недолюбливают из-за эмоциональной нестабильности в период взросления. Никогда ведь не догадаешься, что взбредет в голову очередной ведьме.

Я ошарашено смотрела на бабулю и не верила. Я могла не вернуться? Нет, бред какой-то. Так не бывает. А потом вспомнила ощущение полета и поняла, что она права. Могла, и посчитала бы это за счастье, не задумываясь о том, сколько горя принесло бы мое решение родным и друзьям. Я уселась с ней рядом, обняла за плечо, чмокнула в морщинистую щеку и сказала:

— Пойдем домой, ба, все обошлось, все будет хорошо.

Она встала на негнущихся ногах, оперлась об мою руку и пошла в сторону дома.

Той ночью я так и не смогла уснуть, вспоминая ощущение полета, порывы ветра, бьющие в лицо, звезды, зовущие за собой и такой недостижимый, желанный горизонт. Уснула я только под утро с улыбкой на лице, а проснулась уже вечером, ощущая себя отдохнувшей и выспавшейся. Желание повторить вчерашнее бурлило в крови, глаза сверкали сумасшедшинкой, но я себя отчаянно сдерживала.

В доме было подозрительно тихо, не было ни бабули, ни братцев. На плите стояли кастрюли с обедом, по хозяйству было все сделано, заняться было абсолютно нечем. Я достала старенький ноут, оставшийся у бабули еще со времен моей бытности кошкой и влезла в сеть. Текс, а чего у нас интересненького за это время произошло? Певичка известная развелась. Это не новость, они то женятся, то разводятся, детей рожают. Поют иногда сами, но редко. Не интересно. Политика. Не любопытно, аполитичная я какая-то. Экономика, даже заглядывать не буду. Я в сердцах захлопнула крышку девайса. А может Лизке позвонить? Вроде не поздно.

— Привет родная, — раздался в трубке радостный голос подруги.

— И тебе не хворать! Как дела? Когда в наших Палестинах будешь? — спросила я с улыбкой.

— Да вот буквально на днях возвращаюсь, как раз хотела тебе сама позвонить, да ты меня опередила. Хочу попросить тебя, встретить меня в аэропорту. Буду в следующую среду, рейс из Парижа в час дня. Встретишь? — щебетала Лиза.

— А куда я денусь. Конечно! — сказала я обрадовано. — А чего из Парижа? Ты же не там учишься?

— Да вот решила устроить себе небольшой подарок в честь получения бакалаврского диплома по психологии. Раська, как же тут здорово! Я столько всего увидела! Из экскурсий не вылезаю, Лувр меня потряс, Монмартр, ммм, Эйфелева башня! — вещала она восторженно. — Короче приеду все расскажу и покажу фотки, да я тебе и сувениров прикупила.

— Ух, ты! Молодчина! Поздравляю! — я наконец-то смогла вставить слово в ее монолог. — А можно вопрос?

— Давай.

— Я тебя, конечно, встречу, а как же твои? Брат? Дед?

— Дед на воды укатил, отдыхает, греет старые косточки на югах, а до Руса дозвониться не могу уже который день. Я ему СМС отправила с номером рейса и временем прибытия, но что-то мне подсказывает, что я его навряд ли там увижу. Если честно, то я уже переживать начинаю по поводу его отсутствия.

— А что дед говорит? — удивилась я.

— А чтобы я не лезла к мальчику. На нем сейчас большая ответственность, много дел, ему не до меня. Свалил на него все и рад, — сказала она чуть ворчливо. — Хоть тетя Зина меня успокоила. Сказала, что с Русом все в порядке. Приходит он домой поздно, ест и сразу отрубается. Сильно похудел, устал как собака, но в целом жив и здоров. Ладно, Рась, мне тут бежать нужно. Так я могу на тебя рассчитывать?

— Спрашиваешь? Конечно, встречу и доставлю тебя домой в лучшем виднее. Ладно, пока.

— Пока-пока, подруженька, — и она положила трубку.

Интересно, а в чем это там Рус погряз, что приходит домой только ночевать? Или новую пассию завел, и она его так выматывает? Что-то неприятное царапнуло в душе. Нет, ерунда, какая, если бы это была новая барышня, он бы домой спать не возвращался. Хотя, какое мне до этого дело? Все эти предсказания, обряды, чушь полная. Я не нареченная ему и точка, а как он проводит свое время вообще не мое дело.

Я решила поискать бабулю. Она сидела на лавочке с Никитичной и сплетничала за жизнь, я не стала вмешиваться в процесс и слиняла за хату, где и обнаружила братиков, окучивающих картошку. Вампиры с тяпками, рачкующие на огороде — это я вам скажу нечто. Явно бабуля им трудотерапию устроила. Процесс шел к завершению, оставалось буквально пару грядок. Парни периодически разгибались из позы 'зю' и с тоской оглядывали фронт работ.

— Привет труженикам сохи и орала! — сказала я, подкравшись к ним.

— И тебе не хворать, — сказал вздрогнувший Рем.

— Решила поиздеваться? — на моське Ника читалась нешуточная обида.

— Да куда уж больше? — сказала я, оглядывая их скорбные мины. — Все что можно, и так сделала бабуля. За что вас так?

— За червяков, — мордашка Ника начала еле заметно пунцоветь, что в случае вампиров было верхом смущения.

— Ааа, тогда понятно, это она с вами еще по-божески, могло быть и хуже.

— Что, еще хуже? — удивился Рем.

— Ну да, фантазия у бабули богатая. А вы в следующий раз хорошо подумаете, прежде чем ведьмин огород разорять, — сказала я и пошла в сторону хаты, все-таки есть хотелось немилосердно.

После сытного ужина опять потянуло в сон. Кажется, я еще не совсем восстановилась. Я не стала отказывать себе в этом маленьком удовольствии и уютно устроилась в своей любимой постельке, засыпая под чертыханье вампиров.

Глава 5.

Следующие несколько дней прошли спокойно. Братики каждое утро линяли на рыбалку и старались там задержаться как можно дольше, чтобы не показываться пред грозные очи бабули. Возвращались они с огромным уловом, который мне приходилось чистить. Бабуля очищенную рыбку жарила, фаршировала или солила. Что-то подвешивала в коптильню, что-то пускала на таранку. В нашем дворе поселились все окрестные коты. Они выпрашивали кусочки, а если зазеваешься, утаскивали целую рыбину, а потом мутузили друг дружку в попытках отобрать трофей. Злыдень бесился из-за постоянного нарушения охраняемого периметра чужой живностью и покушения на собственность хозяев. Он на цыпочках подкрадывался к дерущимся котам, клевал их в филейную часть, а потом отскакивал, чтобы не попасть под когтистую лапу. Все-таки петух у нас был животинкой дюже умной. После нескольких клевков, кот с рыбы переключался на Злыдня, но не зря же у нас петух был бойцовской породы. Элитный малаец это вам не хухры-мухры, это сила лап, мощь клюва и безмерная не обломанная наглость. Вот кот и огребал по самое не балуйся, только шерсть в стороны летела. Видя такое дело, местная хвостатая братия стала осторожнее и утаскивала за забор только то, что я им сама давала. А с каждым днем и новым уловом, доля котов все увеличивалась и увеличивалась. Скоро они с брезгливостью смотрели на головы и хвосты, и реагировали только на целые рыбины.

У меня от чешуи рябило в глазах, волосы каждый день с трудом отмывались. Приходилось выполаскивать их ромашковым отваром с добавлением крапивы, чтобы хоть немного смыть рыбный запах и ощущение чешуи на коже. Еще один такой день и я сама запрошусь к водяному в качестве внештатной русалки. Как завтра раз Купала, на нашей полянке возле озера будет гулять нечисть, там можно будет и напроситься. А что? Хвост и чешуя мне к лицу и часть уже на лице.

— Ты еще долго? — спросила бабуля.

— Да нет, уже заканчиваю. Ба, куда тебе столько? — спросила я, оглядывая выпотрошенный и очищенный улов и оттирая чешуйку, прилипшую к носу.

— Как куда? — удивилась она. — В хозяйстве все сгодится. Зато год рыбы покупать не нужно будет. Эту мы сейчас заморозим в морозилке. Накопчено уже достаточно, навялено тоже, на жаренную ты и так смотреть не можешь. Так что все, остальное только в морозильник.

В прошлом году мы с маман презентовали бабуле огромную морозильную камеру для заморозки ягод и овощей. Она быстро оценила удобства девайса и вовсю им пользовалась, сохраняя на зиму все, что можно в первозданном виде. Она баловала себя зимой то компотиком из свежих ягод, то пирогами. Иногда она готовила рагу из размороженных цукини, синеньких и картошечки, сдабривая его размороженным укропчиком, а если туда еще и домашней сметанки добавить... Эх! Что-то меня опять поесть тянет. В общем, вот это чудо техники бабуля уже на две трети забила рыбой и на достигнутом останавливаться не собиралась. Она периодически намекала маман на покупку еще одного такого же девайса. Уж больно пользительная штука в хозяйстве.

— Ладно, дочищай, иди кушать и отдыхать. Завтра у тебя тяжелый день предстоит.

— А что завтра? — спросила я с любопытством.

— Твой первый шабаш и посвящение в круг ведьм, — сказала она лукаво.

— Ух, ты, а это как?

— Долго рассказывать, на месте тебе все объяснят, но ничего сверхъестественного там не будет. Никакого призыва нечисти, подписания договора с дьяволом и прочей гадости. Мы же травницы, а не черные ведьмы. Все произойдет в рамках нашей силы. Ладно, дочистила? Марш мыть руки и за стол, — подтолкнула она меня в ванную.

Ух, ты как интересно! Но бабуля в своем репертуаре, тяжело делится информацией. Вот что ей стоило мне чуть больше рассказать? А так разожгла любопытство и в кусты. Я быстро поужинала карпами в сметане, вкусно, хоть и рыба. Попыталась опять пристать к бабуле на предмет 'что' и 'почему', была отшита и отправлена спать с наставлением, что чем быстрее уснешь, тем быстрее наступит завтра. Сон не шел, я все представляла себе, как оно будет, какой он первый шабаш. Что меня там ждет? Меня мучило предчувствие большой подставы и не давало спокойно уплыть в царство Морфея. Мои метания и тяжелые вздохи были замечены бабулей, она сжалилась на до мной и принесла успокоительный отвар. Только после этого я провалилась в тревожное забытье.

Проспала я до обеда, а потом до вечера нарезала круги по хате, пока бабуля не выгнала меня во двор и не заняла делом. Ближе к вечеру сбежали вернувшиеся из города братики. Сказали, что договорились отметить Купала с водяным и лешим. В руках у Ника была подозрительная коробочка, сильно напоминающая ювелирную, только размер нестандартный. За плечами у обоих болтались увесистые рюкзаки, позвякивавшие при ходьбе. На мои вопросы о том, что это, братцы отмалчивались и только загадочно улыбались. Ладно, сейчас не до того, потом и так все сами расскажут.

После того как вампиров и след простыл, начали собираться и мы. Бабуля оделась понаряднее: в вышиванку, клетчатую плахту, подпоясалась красным кушаком, на грудь намиста, на ноги черевички, волосы убрала под платок. Минута, другая, и ее лицо стало моложе лет на тридцать.

— Ух, ты! Бабуля, ты крута! Гоголь со своей Оксаной отдыхает! Да что там Оксана! О, Солоха, точно! Все-таки она ведьмой была, как и мы! — сказала я, восторженно оглядывая бабулю со всех сторон. — А что с лицом?

— А что с ним? — не поняла она.

— Ты вроде как помолодела?

— Нууу, не лететь же на шабаш старой развалиной, засмеют, — сказала она загадочно.

Потрясающе! Теперь понятно, отчего по селу до сих пор легенды ходят о количестве бабулиных кавалеров. Статная, кареглазая, чернобровая, с нежной кожей на румяных щечках, с лебединой шеей, высокой грудью. Бабуля производила впечатление этакой настоящей украинки, которая не только что-то там, на скаку остановит, но и организует тушение горящей избы и построит новую. Да не своими руками, а кавалеров под это дело организует. Короче настоящая роковая мамзель в национальном костюме. Вот бы и мне так научится! Ух, я бы развернулась!

— Налюбовалась? — бабуля смотрела на меня и улыбалась. — Чего ждешь? В твоей комнате на кровати лежит твоя одежда.

Я быстро облачилась в костюм, аналог бабулиного, на шею надела намиста, волосы заплела в косу и украсила их цветочным венком с лентами. Все же я не была замужем, в отличие от бабули, которой положен платок.

— Ну, шо, ведьма, к вылету готова? — спросила она меня.

— А шо? Я усехда готовая! — сказала я сквозь смех.

— Тогда по метлам! — и она резво выбежала из хаты.

По метлам это хорошо, только вот как? В юбке же неудобно. Или ее до пояса подтянуть? Но как-то не очень хочется сверкать на всю округу голым задом. А бабуля уже примостилась бочком на своем летающем средстве. Сидит и так насмешливо на меня смотрит, додумаюсь ли я, что нужно сделать или продолжу дурака валять. Я кое-как примостилась на метле и 'просемафорила' бабуле глазами, что к взлету готова.

— Ну шо, гоу на шабаш? — спросила бабуля сквозь смех.

— Гоу-гоу, — выкрикнула я, взлетая вслед за ней.

Летели мы не долго, минут двадцать над лесом и как только показалась довольно большая полянка с костром в самой чаще, стали спускаться. Приземление прошло удачно, я себе даже ничего не сломала. А на полянке нас ждало двенадцать ведьм. Они, как и мы были одеты в национальные костюмы и водили хороводы возле костра. И это ведьмы? И это шабаш? Какой-то ансамбль песни и пляски в национальных костюмах. А где разврат? Где я вас спрашиваю? Где оргии? Где вино рекой? И голые мужики? Я даже на стриптизеров согласна. Шабаш это, в конце концов, или как? Я перевела недоуменный взгляд на бабулю и только попыталась что-то такое спросить, как она приложила палец к губам и тихо прошептала:

— Все потом, молчи, — и пошла в сторону хороводящихся мамзелек. — Здоровеньки булы!

Хоровод остановился, и ведьмы обернулись в нашу сторону.

— И тебе Настасья не хворать. Кого ты к нам привела? — спросила самая представительная из них.

— Да вот внучка моя в силу ведьмовскую вошла, готова к первому посвящению и принятию в круг.

— А достойна ли она? — спросила другая ведьма.

— А сможет ли стать одной из нас? — спросила третья. По рядам ведьм прошел шепоток.

— Испытайте ее, — это уже бабуля.

— Дитя, иди к нам, — сказала старшая ведьма. — Не бойся.

Я подошла, а чего мне бояться? Бабуля рядом, если что в обиду не даст.

— Посмотри мне в глаза, — сказала она и положила свои руки мне на виски. — Смотри, смотри, смотри...

Меня стало затягивать в темный омут глаз. Я не могла пошевелить ни руками, ни ногами и чувствовала, что сопротивляться бесполезно. Минута, и мы с ней оказались в сером тумане, еще минута и перед нами как кадры в фильме начали мелькать события из моей жизни, сопровождаемые моими мыслями, надеждами, чаяниями, устремлениями. Я почувствовала себя голой. Ощущение было не из приятных, как будто твои чувства препарируют умелой рукой. Но все быстро закончилось, и мы снова оказались на полянке.

— Достойна, — вынесла вердикт старшая ведьма. — Прости меня деточка, но по-другому никак. Не каждого мы пускаем в свой круг, не с каждым делимся знаниями и опытом.

На меня смотрели мудрые чуть уставшие глаза на молодом личике. Сколько же ей лет? Наверно много.

— Более двухсот, — сказала ведьма с усмешкой.

— Я что это вслух спросила? — удивилась я.

— Нет, у тебя вопрос на лице был написан.

— А как Вас зовут? — ну не обращаться же мне к ней 'эй ведьма'?

— Ганна, а это Оксана, — указала она на вторую, — Наталья, Светлана, Вера, Дарина...

Ганна называла имена все новых и новых ведьм и подводила меня к ним знакомиться. А я только улыбалась не в силах запомнить, кто есть кто. Оказалось, что у каждой ведьмы своя территория, за которую она отвечает, свои пациенты, поля, луга, леса, за которыми она присматривает. Иногда, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, ведьмы объединяют силы, чтобы справиться с бедой. Для этого и нужен ведьмин круг. Состоит он из тринадцати ведьм: двенадцати ведьм круга, тринадцатой — фокуса, самой сильной ведьмы, которая и творит волшбу. А так как не все ведьмы бывают свободны в нужный момент, то состав круга часто меняется.

Посвящение в круг происходит довольно просто: молодая ведьма ложится на камень-алтарь, остальные становятся в круг и направляют в нее свою силу. Если претендентка может ее принять и управлять, замечательно. Она проходит первое посвящение, своеобразную инициацию, во время которой пробуждается доселе дремавшая сила, дающая до первого посвящения только намек на будущее могущество. Ну, а если ведьма не в силах совладать с магическим потоком — она лишается и тех крох силы, что были до инициации. Вот так. А еще во время посвящения на ведьм снисходит озарение, и они видят кто прошлое, кто будущее, но об этом расспрашивать не рекомендуется. Каждый раз это что-то глубоко личное.

Дааа, информация исчерпывающая. И что мне теперь делать? Соглашусь, и непонятно что будет, толи левелапнусь, толи солью скилы. А, где наша не пропадала, я мысленно махнула рукой, все же будет хорошо, иначе бабуля меня сюда не привела.

— Ну и где ваш камень? — спросила я. — Давайте уж не будем тянуть.

— Ложись. — Ганна подвела меня к алтарю, вокруг него был круг из плоских камней поменьше, на которые встали двенадцать ведьм. Они взялись за руки и запели что-то заунывное. Вокруг нас стал собираться и вихриться туман. Постепенно из маленьких завихрений стала расти большая воронка, которая подплывала все ближе и ближе, плюясь электрическими разрядами. Минута и она меня поглотила.

Я висела в сером ничто и не знала, что мне делать. Только где-то далеко на грани слышимости раздавалось пение ведьм. И где тут верх, а где низ? Ничего же не видно. Я слегка дунула перед собой, туман чуть рассеялся, а потом вернулся на свое место. А если так? Я стала тянуть силы из окружающего меня тумана. Сначала мне что-то мешало, но я напряглась чуть больше и дело пошло веселей. Он стал редеть, а во мне забурлила сила, пытаясь вырваться наружу. Еще чуть-чуть и я от нее лопну. Когда последние клочки тумана были впитаны, я увидела, что сижу на полу в пещере, круглой такой, со странно гладкими стенами. Мда. Отсюда нужно как-то выбираться.

Вот бабуля, что ей стоило меня предупредить? Я бы хоть как-то подготовилась, что-то бы заранее придумала. А то сижу тут, как дура, стены рассматриваю, а что делать не знаю. Я поднялась на ноги и стала обходить пещеру по кругу. Откуда-то тут свет пробивается, да и ветерок свежий кожей чувствую. Значит должен быть выход. Странно монолит, ни щелки. Что-то тут не так. Я опять уселась в центре и задумалась. Нет, должен быть выход, я чувствую, должен, иначе меня бы сюда не забросили. А если так? Я закрыла глаза и попыталась отрешиться от всего, исследуя внутренним зрением стены. О, а это что? Камень чуть другой, да и щели, которых не видно обычным зрением, просматриваются. А если с ним как с туманом? Нет, впитывать я его не буду, а вот то, что я накопила да приложить к этой части стены, вдруг чего получится? Задумано, сделано. Я не открывая глаз, направила тонкий ручеек силы в стену, а потом, не видя ощутимого результата, увеличивала поток. Стена пошла трещинами, а потом и обрушилась, открыв мне выход. Ура! Получилось!

Я ринулась на выход, ожидая увидеть давешнюю полянку с ведьмами. Полянка была, только не та, да и ведьм даже на горизонте не наблюдалось. Я огляделась вокруг, чтобы понять, куда же мне двигаться дальше. Вот только лес, который меня окружал, был странный, с легким серым налетом и болезненной аурой. Я такого раньше не видела. Березы были перекорежены, кусты чахлые, трава пожелтевшая. Сосны скинули свои иголки и светили мертвыми стволами. И только едва уловимый шепот на грани слышимости 'помоги'. Господи, что же ту произошло-то? И чем я могу помочь? Я же не леший. Я не умею. Я подошла к ближайшей березе и обняла ее. Бедное деревце чуть трепетало на ветру, и плакало соком от безысходности. И столько в шелесте ее листьев было тоски и обреченности, что я не сдержалась и расплакалась тоже. Мои слезы ручьями текли из глаз и впитывались в кору дерева. Как ни странно, но береза на глазах стала распрямляться и оживать. Это что от слез что ли? Так меня не хватит для качественного слезоразлива, чтобы все деревья ожили. Или мне тут до скончания века сидеть, выжимая слезинки?

То, что это очередное испытание я поняла, сразу, как только ожила береза. Значит меня не отпустят, пока я лес в порядок не приведу. И слезы это не выход. Тут нужно что-то другое. Я опять уселась в центр поляны и задумалась. В голову ничего путного не приходило. Эх, дождиком бы их полить, да где же его взять? Что-то такое нам пани Орыся рассказывала о магах стихии воды. Как-то они дождь вызывают. А еще она сказала, что ведьмин круг тоже на это способен. А у меня сейчас сила двенадцати ведьм аккумулирована. Я запела, выпуская из себя всю силу до капли, концентрируя ее в небе над собой, призывая грозовые тучи.

И пою я тихо сыну: днем и под Луной

Дождь бывает желтый, синий, серый, голубой.

Голубой, он самый добрый, с ним цветы цветут.

Голубой идет недолго, его долго ждут.

А приходит летний вечер, шмель в траве гудит.

И летят земле навстречу синие дожди.

Синий дождь раскрасит сливы у тебя в саду.

Синий дождь, он самый сильный, от него растут...12

Повторяла я как заклинание, и дождь полился, как из ведра, орошая живительными каплями истосковавшуюся землю. Я вымокла за минуту, но это было не важно. У меня получилось! По-настоящему получилось! И дождь такой теплый, ласковый. Он умывал припорошенный серостью лес, выпрямляя стволы деревьев, поднимая головки цветам, расправляя траву. Через какое-то время он иссяк и лес засверкал новыми красками, благоухая ароматами умытых трав. Я оглядела дело рук своих и осталась довольна полученным результатом, постепенно соскальзывая в беспамятство от магического истощения.

И вот опять серый туман, и опять я в нем вишу. Ни верха, ни низа. Ну и что дальше? Я же вроде три задания выполнила, как в сказках, больше трех же не бывает? Силу тумана впитала, научилась с ней работать и отдавать ее не жалея себя. Так почему я все еще здесь? Как бы отвечая на мой, вопрос туман стал концентрироваться прямо передо мной в виде большого полотна, миг и я как в старом кино стала рассматривать черно-белые картинки чьей-то жизни.

.... Село, ярмарка, молодая девушка очень похожая на меня пробирается через толпу. Еще шаг и она чуть не упала, но ее вовремя подхватили бережные руки хорошо одетого господина. На поясе у нее кинжал с навершием в виде головы тигра.

— Как тебя зовут, красавица?

— Меня не зовут, я сама прихожу, — отвечает она со смехом и вырывается из рук молодого человека.

— А имя-то у тебя есть? — кричит он ей в след.

— Устинья...

.... Та же ярмарка, только вечером. В быстром танце кружится пара: Устинья и тот же мужчина.

— А вы, сударь, так и не представились, — с улыбкой говорит она.

— Ратмир, — шепчет он ей на ушко.

И я обращаю внимание насколько он похож на Руса. Та же стать, тот же разворот плеч, черты лица, только волосы чуть другого оттенка, русые с рыжинкой на концах...

... Они гуляют по лесу, Устинья собирает травы, Ратмир ей помогает и развлекает историями. Их счастливый смех разносится по всему лесу...

... Ее избушка на краю леса. Он, она, ночь и их личный кусочек счастья...

.... Центр села, разгневанный кузнец, предъявляющий на нее свои права в качестве жениха, ничего не понимающий Ратмир и Устинья, пытающаяся отбиться от нежеланного кавалера...

...Первая ссора и первое примирение, такое сладкое и желанное как молодое вино. Но видно, что сомнения Ратмира не развеяны...

... Очередное столкновение с кузнецом и мысли Ратмира, что дыма без огня не бывает. Сплетни селян о молодой ведьме, шепотки знакомых, что не пара. Сомнения, сомнения, сомнения...

... Пьяный Ратмир у Устиньи после нового столкновения с кузнецом. Господи, сколько же недоверия и презрения он на нее вылил! Безобразная сцена ревности. Многое из того, что сказано Ратмиром простить нельзя. Вообще. Никак. Либо ты уважаешь себя, и с тобой считаются, либо в тебе что-то ломается и ты оболочка с набором простых потребностей. Пока он спит в горячечном бреду, она быстро собирает свои немногочисленные пожитки и уходит, куда глаза глядят...

...Утро. Приходит отрезвление, но... Дом пуст, как будто там никто ранее и не жил. И вот тут Ратмир начинает осознавать, что натворил...

...Глухое село, хатка травницы, Устинья, мечущаяся в бреду. И голос:

— Ничего деточка, какие твои годы, будут у тебя еще детки. Что первенца потеряла, плохо. Но вылечим тебя, выходим. Все будет хорошо.

И понимание, что хорошо уже не будет, без него не будет. Да, дети будут, но не от него, а как же рожать не от любимого? А как простить любимого? Что важнее любовь или гордость. И выбор — гордость...

Все, кадры чужой жизни закончились, остался только шепот в ночи:

— Внученька, не повторяй моих ошибок....

Я с трудом выныривала из тягучего, липкого толи сна, толи яви, не зная как относиться к увиденному и как понять, от чего меня предостерегала Устинья.

— Солнышко, ты как? — услышала я встревоженный голос бабули.

Вокруг меня собрались ведьмы, о чем-то друг с другом перешептываясь, и встревожено на меня поглядывая.

— У меня получилось? — я не узнавала свой голос.

— Получилось, милая, получилось, — сказала Ганна. — Вот, выпей, сразу станет легче.

Она протянула мне чашу с чем-то тягучим и даже на вид неприятным. Я выпила и не поморщилась. Некоторые бабулины настойки намного противнее.

— Ну, что? — спросила бабуля.

— Лучше, — улыбнулась я.

А дальше... А дальше был настоящий шабаш. Ведьмы поснимали с себя костюмы, оставшись в одних рубахах, достали привезенное вино, накрыли импровизированный стол. Выпили, закусили и понеслось. Частушки и прыганье через костер, несколько ведьм оседлав метлы, устроили настоящий, воздушный парад с синхронным исполнением фигур высшего пилотажа. Потом были танцы. А потом я не помню, потому что уснула там, где сидела. Снилось что-то сумбурное, непонятное. Я от кого-то убегала, кто-то меня догонял, зовя Устиньей. А в груди нарастала боль. От нее-то я и проснулась вся в слезах. Над полянкой стелился утренний туман. Ведьм уже не было, а рядом со мной сидела грустная, постаревшая бабуля.

— Ну что, маленькая, домой? — спросила она.

— Да, давай, — я кое-как влезла на метлу, ежась от утренней прохлады, и полетела в сторону родной хаты. Приземлились мы на пороге.

— Иди спать, милая, — сказала она печально.

— Бабуль, а...

— Все завтра.

Глава 6.

К празднованию Купала вампиры готовились основательно. Съездили в город, запаслись спиртным и закусками. Все-таки гулять предстоит большим составом, один водяной с семейством чего стоит, а есть же еще и леший с мавками, и подслеповатая кикимора из соседнего болота. Когда разносолы были закуплены, Ник вспомнил о компенсации для русалки и начал наматывать круги в машине по городу в поисках ювелирного магазина. Вскоре искомый магазин был найден, но возникла другая проблема — как из огромного ассортимента выбрать то, что уместно было бы подарить малознакомой девушке, да еще и на глазах у ее родителя. Мда, задача, но Ник справился, хоть через полчаса от предлагаемых ему гарнитуров у бедняги рябило в глазах. Слава богу, что он под конец вспомнил, что Маланья желала красненькие бусики.

— Так что же вы молчали-то, молодой человек? — всплеснула руками измученная продавщица. — Вот то, что Вам нужно!

Она достала из недр огромного прилавка замечательный гарнитур из красного коралла. Бусины были одна в одну, затейливо перевиты между собой, они создавали эффект воздушности, а небольшие вкрапления речного жемчуга позволяли грамотно оттенить и подчеркнуть красоту кораллов. К бусам прилагались маленькие серьги и тоненький браслетик. Ник залюбовался гарнитуром, представляя, как вся эта красота будет смотреться на русалке, а уж, сколько вызовет восторгов!

— Хватит уже выбирать! Времени осталось только вернуться в Крюковку и сразу в лес, — сказал Рем, с нетерпением поглядывая на разошедшегося младшенького. — Да еще и гемоглобином нужно затариться, а то что-то мы с тобой не рассчитали.

Ник с осуждением посмотрел на брата и быстро расплатился за подарок. Следующим пунктом в списке был центр переливания крови, где им по талонам, как в старые добрые времена, выдали пару литров четверной группы резус отрицательный и третьей положительной.

— Ну, вы и гурманы, — посмотрел на них с осуждением старый вампир. — Этой группы и так чуть-чуть осталось, а вы ее вовнутрь употребите. Совести у вас нет! А если нам через час раненного привезут, а у нас нужной группы нет? Человек же помрет! А, что вам говорить! — вампир махнул рукой и отвернулся.

— Уважаемый, извините, — позвал Рем старого вампира. — Не могли бы Вы заменить четвертую первой группой? Ну не знали мы, что у вас такая напряженка. Там где мы обычно кровь забираем, никогда проблем с выбором не было.

— Ладно, — сказал вмиг подобревший вампир. — Вот берите.

Когда и с этим было покончено, ребята загрузились в машину и рванули в Крюковку. В село, они вернулись ближе к вечеру. Покидали в безразмерные рюкзаки снедь и выпивку, и выдвинулись в сторону озера.

— Эй, есть, кто живой? — крикнул Ник, когда они с братом в сумерках вывалились на знакомую поляну.

— Чего шумишь? — сказал подошедший лесовичок. — Чего это у вас в рюкзачках булькает и стукает?

— А, это ваш спецзаказ, — ухмыльнулся Рем. — Хенесси. И откуда у вас такая любовь к элитным коньякам?

— Да как-то оборотни тут гостили, да и уважили стариков парочкой бутылок, — сказал леший, пряча улыбку в густых корнях.

— Ааа, понятно. А где остальные? — сказал Ник, высматривая кого-то в озере.

— Чичас будуть.

И, правда, не прошло и минуты, как из озера как тридцать три богатыря, сверкая чешуей и хвостами, показался водяной с семейством. По мере того как русалки выходили на берег, их хвосты трансформировались в обычные ножки. Оба братца так и зависли от открывшихся им перспектив. На берегу стояло больше десятка молоденьких хорошеньких барышень, тела которых были едва прикрыты причудливо переплетенными между собой водорослями и спускающимися ниже колен слегка зеленоватыми волосами. Впереди них, под руку с водяным стояла русалка чуть постарше, видимо его жена.

— Драсти, — заворожено проблеял Ник.

— И вам не хворать, — сказала старшая русалка.

— Знакомьтесь хлопцы, это моя половина Катенька, — водяной повернулся к супруге и нежно ей улыбнулся. — А это наши девочки. С Маланьей вы знакомы, а с остальными познакомитесь в процессе. Ночь обещает быть долгой. Ладно, а шо это у вас в рюкзаках?

— Все для вдумчивого празднования, — ухмыльнулся Рем. — Вино для дам, коньяк для мужчин, фрукты и закуска посущественнее.

— Так шо мы стоим? — удивилась Катерина. — Девоньки, а ну разобрали их торбы и быстренько накрыли на стол!

После громового рыка маман, юные русалки с огромной скоростью метнулись к безразмерным 'торбам' братцев. Не прошло и минуты, как импровизированный стол был накрыт. Катерина окинула поляну орлиным взором и почесала в слегка спутанных волосах.

— Чегось не хватаить. Михалыч, а ты усю самогонку, шо кузнец у прошлом годе тебе призентовав, вылакав? — спросила она подозрительно.

— Шо ты рыбонька? Как ты могла такое подумать? — заюлил водяной. — Я ж только чуть-чуть.

Не признаваться же любимой половине, что та самогонка была давно выпита и забыта, а кузнец недавно подогнал еще пару литров первача, а вот эту партию действительно успел только пригубить.

— Щаз метусь, рыбонька, щаз! Если тебе так уж хочется, все для тебя — расплылся он в умильной улыбке.

Не прошло и минуты как водяной вернулся с на две трети полным пятилитровым бутыльцом.

— От она, родненькая, — сказал водяной, любовно прижимая к широкой груди самогонку. — Ну, шо, по первой?

И набулькал всем окружающим в пластиковые стаканчики. Рем и Ник разбавили самогон кровью и накатили, а потом вздрогнули от забористости местного первача. Ух! Пробрало! Какой тут коньяк? Его нужно пить вдумчиво, катая на языке, чувствуя и наслаждаясь тонким послевкусием. Он нежно обволакивает сознание и настраивает на созерцательный лад. Толи дело водка или качественный самогон? Какое там послевкусие? Какое созерцательное настроение? Она проносится по пищеводу со скоростью кавалерийской атаки, безжалостно выносит мозг и заставляет людей или нелюдей совершать поступки, на которые без столь сокрушительного допинга они бы не решились ни в жизнь! Причем, вкусив в начале вечера столь крепкий напиток, выпить что-то другое уже не тянет.

Под чутким руководством местного тамады-водяного присутствующие по старому русскому (или украинскому) обычаю вздрогнули и накатили три раза, только после этого позволили себе закусить вампирьими разносолами. И за столом полилась неспешная беседа.

— А где ваши мавки с кикиморой? — удивился чуть осоловевший Ник.

— Чичас будуть. Бабы, шо з них узять, тху! Прихорашиваются, когда я уходив, они ще венки доплетали, на суженого погадать решили, бисови диты! Якой йим сужений! Каждой дурище уже не меньше трехсот годков стукнуло, а усе туда же, почковаться! Ууу, злыдни!

И, правда, после экспрессивной речи лешего народу на полянке прибавилось. Из-за деревьев появились зеленоватые девы в веночках и в рубахах, сплетенных из трав. Следом за ними ковыляла старая кикимора. Бабулька была презанятная, личико в бородавках, старые ножки колесом, животик еле прикрыт травяной юбочкой и кофточкой. На ногах старые армейские сапоги сорок пятого размера, на груди бусики из птичьих косточек. Как только она на манер южноафриканских племен себе чего-то в нос не вдела, непонятно.

— О, Кира, пожаловала, — ухмыльнулся водяной.

— И шо это вы без меня пьете? — ухмыльнулась кикимора щербатым ртом.

— А вот неча было лишний час себя у болоте разглядывать, усе равно лучше не станешь, жаба ты старая!

— Молчи пенек трухлявый, шо б ты понимал у девичьей красоте, — сказала она, кокетливо поправляя, сползший на нос венок и не поморщившись, выпила штрафную.

— У злыдня! — восторженно сказал леший. — Куда только в тебя столько влазить?

— Не завидуй! Неча! Проиграв мне спор, так молчи ужо.

— А что за спор? — тихо спросил Рем у водяного.

— Да поспорил как-то леший с кикиморой кто кого перепьет. Спорили на бутылку первача. Мда, — водяной мечтательно прикрыл глаза.

— И что? — спросил Рем нетерпеливо.

— А? Ага, продул леший, перепила его наша кикимора, а теперь при кажном случае вспоминает ему это.

— Весело тут у вас, я погляжу, — позавидовал Ник.

— Ну а ты как думав? Чего скучать? Да и некогда. Хозяйство видишь, какое большое, за всем глаз да глаз нужон. Чуть что и не уследив.

— Это да, — сказал задумчивый Рем.

Дальше вечер пошел как по маслу. Нечисть пила, закусывала, были распробованы привезенные вина и фрукты, но после местной самогонки они воспринимались как компот. Потом вино и самогон были заполированы коньяком. В общем, намешано в желудках местной братии было основательно. Народ дошел до того состояния, когда душа требует праздника. И понеслось! Мавки и русалки на нетрезвых ногах стали водить хороводы, выписывая невероятные кренделя, поминутно хватаясь друг за друга. Итогом такого хороводовождения были лежащие вповалку пьяные красавицы. Ладно, хоровод не удался, и русалки во главе с кикиморой пошли запускать венки. Просто опустить венок в воду было уже не интересно, и кому-то пришла в голову гениальная мысль, что та, кто забросит венок дальше всех, найдет жениха первой. Что тут началось! Мавки с русалками выстроились возле линии воды, поснимали с голов венки и под зычный рык водяного 'Пли' покидали их в воду. Подвыпившие вампиры тихо сидели в сторонке и офигевали от разгула местной нечисти.

— А ты подарок Маланье вручил? — спросил Рем.

— Не, а когда бы я успел? — Ник печально посмотрел в сторону разошедшейся русалки, метавшей венок в первых рядах, и даже забросившей его дальше всех.

— Нужно ее отловить и вручить, а то непорядок.

— Да как я к ней сквозь всю эту кутерьму подойду? — спросил расстроенный Ник.

— Ладно, брат, сейчас приведу. — Рем вскочил на ноги, метнулся к опешившей русалке, подхватил ее на руки и отбуксировал к брату. — Вот она, дари.

— На, — сказал смущенный Ник, протягивая подарок девушке.

— Ой, шо это? — всплеснула она ладошками.

— Бусики, красненькие, как и обещал, — сказал все еще смущенный Ник и открыл коробочку.

— Какая красота! — восхищено вздохнула русалка. — Я теперича первой красавицей буду! Да шоб я себе с такой красотой и жониха не нашла? Не бывать тому! Точно у энтом годе замуж выйду!

Братики аж вздрогнули от ее заявления, перекрестились и сплюнули через левое плече. Русалка нацепила бусики, браслет, а с сережками не получилось. Дырочек у нее в ушах не было, но красавица не расстроилась, пообещав, что непременно что-то придумает.

А веселье шло своим чередом. Кто-то вспомнил, что недалеко от села люди празднуют Купала, а нечисти полагается их немного попугать. 'Ну, чисто для спортивного антересу и шоб не расслаблялись'. И вот вся эта пьяная братия на заплетающихся ногах выдвинулась в сторону села. Часть потерялась по дороге, но самые стойкие дошли. И вот тут встал вопрос, а как собственно пугать? Народ на полянке празднует, не ломиться же к ним, подвывая и пытаясь изобразить ужас, летящий на крыльях ночи. В этом состоянии максимум, на что были способны лесные жители это изобразить икающий ужас, ползущий на карачках и смердящий перегаром. Так что они решили пугать только тех, кто сунется в лес. А чем пугать на Купала? Ясное дело, воем в стиле баньши. Но будущие жертвы после такого быстренько ретируются и накроется все развлечение. Тут Рем вспомнил, что на Купала самые отчаянные ищут цветок папоротника. Вот тут можно развернутся во всю ширь нечистой души и оторваться на славу.

— А шо папоротник цветет? — недоуменно спросила Маланья.

— Та нет, но им же это знать не обязательно, — пьяно ухмыльнулся Ник.

— А как мы его изображать будем? — на чистом лбу русалки от натуги что-то придумать появились легкие морщинки.

— Как-как, фонариком посветим. Он же вроде как светится, когда цветет, — сказал более продвинутый Рем.

— Ааа, ясно, а фонарик есть? — полюбопытствовала Маланья.

— Обижаешь, канешна! — Ник достал из кармана джинсов маленький фонарик. — Осталось подождать смертничков.

Смертничками оказались Никитична с дедом Иваном, которые поспорили с бабкой Авдотьей на бутыль самогону, что они вожделенный цветок таки найдут. Сладкая парочка двигалась в сторону леса, о чем-то споря друг с другом.

— Иван.

— Га.

— Ты отой цветок хоч раз видел?

— Не, ик, не видел, — выдохнул дед Иван. Пролетающая стая комаров впала в коматозное состояние и осыпалась на ближайший куст черемухи.

— А може шось слышал? — не отставала Никитична.

— Шо? — спросил недоуменно дед.

— Как он выглядит?

— Та не, не знаю, — отмахнулся он. — Сорвем у лесе первый, попавшийся и скажем, шо он был на папоротнике. Все равно же нечего не видно.

— Это да, а ты фонарика не взяв?

— Не, та и на шо он нужон, ночь то ясна кака, не заблудимси, — показал она на небо.

— А я слыхала, шо он светится, когда цвететь, и если ты его цветучим сорвешь, то можешь любое желание загадать, сбудется! — мечтательно сказала Никитична.

— А шо ты загадаешь, если найдешь? — полюбопытствовал дед Иван.

— Та вот не знаю, толи замуж выйти, толи помолодеть? — и старушка тоскливо вздохнула. — А ты?

— Утонуть в море водки, — заржал дед Иван.

— Тьху на тебя, дурень старый! рази ж такое желають? — возмутилась она.

Парочка зашла в лес и стала озираться вокруг, ища заветный цветочек. Такого не наблюдалось.

— И куда теперь? — вздохнула Никитична.

— Туда, — махнул рукой в сторону озера дед Иван. — Какая разница куда?

Замершие рядом вампиры и русалка пакостно улыбнулись и на цыпочках побежали вперед. Забежав метров на двести, присели под ближайшим кустом и включили фонарик на среднюю мощность. Русалка еще и обхватила его руками, пытаясь изобразить небольшой огонек, а не бьющий в сторону луч. Получилось. Где-то позади, раздалось радостное сопение Никитичны и мат деда Ивана.

— Вижу-вижу уже, старая, не виси на мне. Я так быстрее до него доберусь, а то чичас кто-нить сопрет и останемся мы без цветочка.

— Ага, я шо дура? — возопила Никитична. — Я тя отпущу, а ты c ним смоешься. А как мой магнат? Я може тоже хочу личного счастья! Не! Только уместе, и разом желание загадывать будем! — припечатала вредная старушенция.

— Та никуда я не денусь, пусти, — дед Иван как застоявшийся конь, бил копытом землю и тянул за собой Никитичну. Когда до вожделенного цветка оставалось пару метров вредные вампиры потушили фонарик и перебазировались чуть дальше.

— Шо пропав?

— И де он? — взвыла размечтавшаяся о миллионере Никитична.

— Та не, гляди, — огонек замелькал несколько сбоку.

— Бежим, а то пропадёть, — и дед Иван рванул вперед.

Не ожидая такой прыти, вампиры и русалка вовремя не успели перебазироваться и только выключили и опустили фонарик, как на том же месте мелькнула загребущая рука деда Ивана.

— Опять пропав, — жалобно всхлипнул старичок.

— А вот неча было меня бросать. Бросил и цвитуечек пропал, — резонно возразила Никитична.

Замершие было вампиры, бесшумно переместились вперед, метров на триста и опять зажгли фонарик. А так как они были уже недалеко от озера, где кучковалась трезвеющая нечисть, то и с криком баньши получилось очень даже неплохо. В игру включилась разошедшаяся кикимора, которая, несмотря на выпитое, держалась на ногах лучше всех.

— Вы, ик, их погонять по лесу решили? И не жалко Вам старичков? — насупилась она.

— Тссс, эти старички, фору любому молодому дадут, — прошипел Рем, вспоминая догоняющую его Никитичну с просьбой укусить немытую шейку. — Потом догонят и еще дадут.

— А, уважаю, ик. Ладно, поиграем.

В общем, гоняли они Никитичну и деда Ивана под дикие завывания кикиморы до самого утра, пока дед Иван не приземлился на давешней полянке и не нашел заныканый от супруги водяного Хеннеси.

— Моя прелесть, — выдохнул уставший старикан, оглаживая бока бутылки. Он присосался к горлышку как дитя к титьке мамки и заурчал от удовольствия. После такого допинга у деда Ивана открылось второе дыхание, и цветочек стал совершенно не нужен, а нужна была хорошая закуска, которой рядом не наблюдалось. Он, покряхтывая, встал да и двинулся домой, мечтая о нежном, прозрачном сальце с прожилками мяса, свежайшем хлебе и зеленом лучке.

А Никитична... Никитична лежала под кустиком и обмахивалась веточкой после сумасшедшего забега за мечтой о несбывшейся любви и молодости.

— Ниче-ниче, я тя у следующем годе догоню, — грозилась она кому-то, видимо неуловимому цветочку.

Замученные импровизированными салочками и целеустремленностью Никитичны и деда Ивана, вампиры плелись домой, обещая себе, что в следующем году празднование Купала у них будет менее экстремальным.

Глава 7.

Утро следующего дня выдалось солнечным и жарким. В ветках растущей под окном сирени копошилась какая-то наглая пичуга, время от времени что-то громко чирикая. Злыдень нес бессменную вахту на заборе, отваживая наглых котов от развешенного на просушку рыбного изобилия. По дороге гордо прошествовало стадо коров, гонимое местным пастухом. Пора было вставать. Проспала я немного, всего-то пару часов, голова была тяжелой, ноги ватными, но спать не хотелось. Я, покряхтывая, сползла с кровати и поплелась в сторону кухни, где гремела сковородками бабуля.

— Уже встала? Иди, умывайся и кушать, — сказала она улыбаясь.

Я поплелась совершать утренние процедуры. Теплый душ прогнал слабость и немного привел меня в чувство, смыв пот и усталость вчерашней ночи. Я просушила волосы полотенцем, оделась и пошла завтракать. Оладушки, пышные, сладкие, с изюмом, политые свежайшей сметанкой и клубничным конфитюром, так и таяли во рту. Я наслаждалась каждым кусочком, совершенно не замечая, что тарелка почему-то не пустеет, хотя в желудке уже ощущалась значительная тяжесть.

— Бабуль, хватит подкладывать мне новые, я так с лавки подняться уже не смогу, — сказала я возмущенно, заметив очередной маневр бабули.

— Ешь, деточка, ешь, тебе после вчерашнего восстановиться нужно. Сейчас закончишь с завтраком, выпьешь моего отвара, соснешь чуток и к вечеру будешь как новенькая.

— Бабуль, какой соснешь? У меня знаешь, сколько вопросов по поводу вчерашнего накопилось?

— Ничего, подождут твои вопросы. Доела? На вот, пей и спать, обещаю, в обед разбужу и поговорим.

Я выпила очередную противную бабулину настойку и поковыляла в свою комнату. Спать и, правда, хотелось немилосердно. Следующее мое пробуждение было ближе к вечеру. Но тут уж меня разбудила бабуля.

— Вставай детка, солнце садится, негоже в этот час спать, голова тяжелая будет. Ну, давай, продирай глазоньки и марш умываться.

Я сладко потянулась в постели, вставать не хотелось совершенно. Но из кухни доносился настолько упоительный запах свежей выпечки, что мой желудок от голода заиграл марш Мендельсона.

— Ба, — сказала я, прожевав последнюю булочку и запив ее парным молоком. — А почему ты мне ничего не рассказала до посвящения?

— Например? — она сидела напротив меня, сложив руки на груди.

— О том, что меня ждет.

— Видишь ли, родная, — сказала она задумчиво. — Не могла я тебе ничего сказать. И не из вредности, к посвящению невозможно подготовиться. С каждой ведьмой это происходит по-разному. Постоянен только сам круг и сила, которую вливают ведьмы в новенькую, а испытания для всех разные. Важно пробудить то, что в тебе до этого дремало. Вот ты что видела?

— Туман-силу, который нужно было впитать в себя. Пещеру, из которой нужно было выбраться с применением силы и умирающий лес, который нужно было спасти. Ну а потом, — я тяжело вздохнула, — мне показали судьбу Устиньи.

— Вот видишь, а у меня все было по-другому. Каждому из нас отмерены те испытания, которые мы в силах вынести, пройти, побороть. Они не бывают легкими. Только ведь все от тебя зависит, сможешь ли ты собраться с духом и сделать последний рывок, когда казалось бы сил уже нет и положение хуже не бывает. Или опустишь руки и поплывешь по течению . Вот так.

— Это что-то вроде проверки на вшивость? — спросила я удивленно.

— Ну, можно и так сказать. Сила, она ведь в руки слабым не дается. И речь не идет о физической силе, хотя и она важна. Речь идет о силе духа. Сможешь ли ты в будущем управлять ею или она будет управлять тобой, толкая на всякие безрассудства, постепенно выжигая тебя изнутри.

— И так бывает? — только теперь я стала осознавать, чего удалось избежать, вовремя взяв себя в руки.

— А ты как думала? Я тебе не зря про черных ведьм рассказывала. Ты пойми, сила, она не добрая и не злая. Добрые или злые ее носители и поступки, которые они совершают. А сила испытывает нас на прочность время от времени, заставляя каждый раз доказывать, достойны ли мы ее или нет.

— Бабуль, извини, про черных ведьм я что-то не особо поняла, — я посмотрела на нее растерянно и подперла голову кулаком.

— Хм, ну что тут непонятного. Ну, вот смотри. Ты прошла первый этап посвящения, своеобразную инициацию. Ведьмы смогли разбудить в тебе то, что до этого дремало. То, что ты могла раньше, это мелочи по сравнению с тем, что ты сможешь делать сейчас. Посвящение ты прошла успешно, сила тебя приняла, не отвергла. Дальше будет сложнее, будет еще один этап, она будет пытаться вырваться из под контроля., — она на минуту задумалась, а потом продолжила. — Тебе нужно будет крепко держать ее в узде, не поддаваясь на провокации. Если ты поддашься, назад пути не будет. Постепенно сотрутся границы того, что хорошо, а что нет. Единственным твоим стремлением будет увеличение запасов силы любой ценой. А для этого все средства хороши, убийства, призыв демонов, черные ритуалы и так далее. Поэтому всех ведьм, которые прошли первый этап посвящения берут на строгий учет, до момента пока они не пройдут второе посвящение. А оно не раньше чем через полгода после первого. Так что тебе, родная, после прибытия в город предстоит регистрация в местной магической службе безопасности и ношение браслета-ограничителя до второго посвящения.

— Круто! Это что, я теперь что-то вроде бомбы замедленного действия? Непонятно когда рванет и каким будет взрыв? — что-то мне не очень нравилась эта ситуация.

— Примерно так, — бабуля откинулась на спинку стула и спокойно на меня посмотрела.

— А меня никто не будет учить, как с ней бороться? Учителя там, наставники? Или одну оставят? — спросила я, внутренне холодея.

— К тебе приставят опытного офицера из МСБ, который будет постоянно проверять уровень твоей силы и учить тебя ею управлять. А когда пройдешь второе посвящение в наставнике не будет необходимости и ты сможешь нормально работать в ведьмином кругу. Полноценный круг может даже мор остановить, были прецеденты, — бабуля на минуту задумалась, потом улыбнулась и сказала. — Не переживай, я в тебя верю юный джедай, ты не примешь темную сторону силы.

Вот приколистка, а что мне теперь делать? Искать местного мастера Йоду? А если это будет какой-нибудь придурок, который толком ничему и не научит, а будет ограничивать мою свободу? Как же мне прожить-то эти полгода?

— Не грусти, все наладится. Как раз к твоему дню рождения все должно устаканится и ты примешь второе посвящение в круг.

— Все нормально, бабуль, а где мне этих мсбшников искать?

— Ммм, погоди, дай вспомнить. А, Гранитная пять, кажется, такое большое красное здание. Зайдешь внутрь, подойдешь к дежурному и скажешь, что ты недавно была инициирована как ведьма первого круга и прибыла для регистрации. У них процедура отработана. Не переживай. Все будет хорошо.

— Ладно, а как быстро мне нужно будет это сделать?

— В течение трех дней с момента посвящения. Один прошел, так что не позднее завтра-послезавтра ты должна там появиться, иначе ребята сами найдут, еще и санкции применят, а это уже плохо.

— А где братики? — я только сейчас обратила внимание на странную тишину в хате.

— А где им быть? На озере, пошли напоследок порыбачить. Сейчас вернутся, отмахнулась она.

Они действительно вернулись быстро. Улова было немного, так что мы с бабулей справились на раз-два. После этого мы стали готовиться к завтрашнему отъезду. Тянуть и, правда, не стоило, тем более, что я обещала завтра Лизку встретить в аэропорту.

Следующим утром бабуля нас разбудила часиков в шесть. Мы позавтракали, загрузили машину еще с вечера сложенными вещами, консервацией, куда же без нее, а то деточка же голодать будет, и, попрощавшись, рванули в сторону города. Дорога в этот час была пустынной, транспорт почти не встречался, гайцов тоже не наблюдалось, поэтому добрались мы в рекордные сроки. Ребята помогли мне выгрузить и занести в квартиру пожитки и умчались домой отсыпаться. Я же осталась разбирать сумки и свои невеселые мысли. Как оно сложится еще, непонятно. Часам к двенадцати я вызвала такси и поехала встречать Лизавету. В аэропорт я приехала довольно быстро, и пришлось немного подождать. Прибытия Лизкиного самолета еще не объявили и я тынялась между встречающими, не зная чем себя занять. Прошло минут сорок, и из дверей зала паспортного контроля появилась подруга, загорелая, радостная и немного растрепанная.

— Лизка, зараза белобрысая, прилетела! — радостно прокричала я, повиснув у нее на шее.

— Пусти, сумасшедшая, задушишь! — возопила чуть придушенная подруга сквозь смех.

— Как ты добралась? Как Париж? И где твое барахло? — зачастила я, оглядывая ее небольшую сумочку.

— Сейчас заберем чумайданы, а потом я тебе все расскажу, — и она метнулась в сторону ленты с пребывающим багажом. — Так, ну где же они? А вот.

Лизавета подхватила два увесистых баула и с легкостью оттянула их в сторону.

— Так, еще один и можно выдвигаться, — когда последний бчемодан был отловлен, мы выдвинулись из здания в сторону стоянки такси.

— Ты на машине? — спросила подруга.

— Нет, не повезло мне сегодня. Одну ремонтируют, а на второй отец в командировку укатил, так что берем такси и домой.

Из кармана Лизкиной куртки раздалась яростная мелодия, внося в яркий полдень некоторые хмурые нотки.

— Привет братик! — радостно прощебетала подруга в телефон. — Да, уже прилетела, багаж получила. Нет, я не одна, со мной Прасковья, она поможет до города добраться. Подождать? А сколько? Десять минут и ты нас заберешь? Гут, ждем.

И она положила трубку.

— Через десять минут Рус приедет, ты же не против с нами поехать? — спросила она.

— Да какое против? Я только за! Но ты же говорила, что он очень занят, даже трубку не берет.

— Как видишь, для меня он время нашел, так что добираться будем с комфортом. Ладно, пошли в сторону стоянки, так он нас быстрее найдет, — Лизка подхватила часть чемоданов и резво выдвинулась в нужную сторону, мне не оставалось ничего другого, как подхватить оставшуюся часть багажа и двинуться ей в след.

И, правда, не прошло и десяти минут, как к нам подкатил внедорожник Руса. Он выбрался из машины, медленно снял очки, окинул с ног до головы нашу живописную пару и подхватил на руки визжащую от радости сестренку.

— Привет, мелкая! Как добралась? — спросил он сквозь смех, все еще тиская Лизу.

— Хорошо, братик, просто замечательно! На посадке нас не мурыжили, самолет взлетел во время, приземлился мягко, так что все гут! Кстати, ты меня можешь поздравить, я теперь бакалавр психологии N-ого университета!

— Круто! У нас в семье теперь собственный мозгоправ, — сказал он сквозь смех и закатил глаза.

— Батенька, Вы желаете об этом поговорить? — засмеялась Лиза.

— Не желаю. Грузись, давай в машину, а я твои торбы закину в багажник.

— Рус, ты помнишь Прасковью? — вспомнила подруга обо мне.

— Конечно, — мужчина ожег меня оценивающим взглядом.

Я стояла пунцовая посреди стоянки и не знала, куда себя девать. Рус изменился, очень изменился. От смешливого длинноволосого парня практически ничего не осталось. Он стал другим, возмужал, скулы стали резче, под глазами залегли тени, появились первые морщины. Замечательные белые волосы, которые мне раньше так нравились, были безжалостно острижены и топорщились на голове веселым ежиком. Фигура стала мощнее. В общем, юношей даже с большой натяжкой, его теперь было не назвать, только молодым мужчиной. И что-то такое у него во взгляде появилось, чего не было раньше. Я этому даже не могла дать определения, но мне это не нравилось. Какая-то жесткость, цепкость, не знаю. Хотя улыбка у него осталась такой же обаятельной и искренней.

— Садись уже, не стой. Поехали, а то дел невпроворот, — сказал он, глядя на меня.

Его приказной тон и легкая снисходительность меня немного покоробили, но делать было нечего, и я села в машину. Мы беспрепятственно вырулили со стоянки и поехали в сторону города.

— Рась, а Рась, — нарушила тишину подруга. — А тебя дома сегодня ждут?

— Да нет, я только от бабули вернулась, родители до сих пор считают, что я у нее. Так что я предоставлена сама себе. А что?

— А поехали к нам? Мы с тобой устроим пижамную вечеринку и поговорим обо всем. Ты как?

— Да я не против, только завтра мне обязательно нужно быть в городе, — сказала я, умиляясь энтузиазму подруги.

— А что так? — удивилась она.

— Я тебе потом все расскажу.

— Ладно, договорились. Руслан, отвезешь завтра Прасковью в город? — обратилась она к молчавшему все это время брату.

— Конечно, барышни, куда я денусь.

Ехали мы до особняка оборотней около двух часов, если бы не пробки в центре, получилось бы намного быстрее. Особняк встретил нас открытыми настежь окнами, и улепетывающими доберманами. Вслед за ними на всех парах несся чем-то разгневанный кот Василий, периодически поддавая лапой по пятой точке то одному, то другому псу. Моцарт и Сальери промчались мимо нашей машины и были загнанны котом в старую часть парка. После этого Васька, гордо задрав хвост, прошествовал в сторону кухни, явно надеясь на получение вкусняшки за отменно выполненный кошачий долг.

— Ой, ребята, вы приехали! — всплеснула руками, встречающая нас тетя Зина. — Здравствуйте, не стойте возле машины, проходите в дом! Отдохнете с дороги, умоетесь, а потом я Вас буду кормить.

В доме стояла тишина и благословенная прохлада. Комнату Лизавета мне выделила рядом со своей. Я быстро забросила туда сумочку и пошла к подруге.

— Ну-с матушка, рассказывай, как там Европы поживают? — спросила я, усевшись к ней на кровать.

— А чего им будет-то? Все пучком. Почти доучилась, вот двухгодичная магистратура осталась. Потом стажировка в одной из европейских клиник. Да ладно, тебе это будет не интересно. Факт в том, что в Европе я останусь еще на два года, а потом видно будет, вернусь я сюда или нет.

— Подожди, а откуда такие мысли о том, чтобы остаться там? — удивилась я.

— А меня кроме моих родных тут ничего не держит, — ее глаза были совсем грустными.

— А Мотя?

— А что Мотя? Я ему совершенно не нужна ни как девушка, ни как друг. Девиц он меняет с сумасшедшей скоростью, ни одна надолго рядом с ним не остается. А я для него что-то вроде жилетки, куда можно слить негатив после очередной пассии и забыть. Надоело! — лицо Лизаветы, вдруг стало таким решительным и ожесточенным, что было понятно, решение она приняла и менять его не собирается. — Не могу так больше, если я продолжу в том же духе, то сама себя уважать перестану. Знаешь, Прасковья, потребительское отношение может убить любое чувство почище измены или ревности. Вот так. Да что мы обо мне, ты лучше о себе расскажи.

— Да что рассказывать-то?

— Например, о том, зачем тебе завтра так нужно в город и что это за тайны Мадридского двора ты развела?

Я и рассказала: и о бабуле, и о посвящении, правда без особых подробностей, и о том, что меня ждет в ближайшие полгода.

— Мдаа, нескучно тебе, живется! — удивленно потянула Лизка. — Я думала, что это у меня проблемы. Да мои по сравнению с твоими, детский лепет!

— Это что ты имеешь ввиду? — удивилась я.

— Мотю, кого ж еще?

— Понятно, слушай, а ты так и не рассказала, чего тебя в Париж понесло, и кто-то про подарки говорил? — попыталась я сменить тему.

— Ой, и, правда! Забыла! Извини, сейчас-сейчас, — заметалась между сумками Лизавета. — Где же оно? А, вот.

И она достала изумительной красоты черное вечернее платье.

— Я как его увидела, так о тебе и подумала. Фасончик не мой, а вот тебе в самый раз должно быть.

Я влезла в вожделенную вещичку, да так и застыла возле зеркала, рассматривая себя со всех сторон. Платье сидело как влитое, слегка посверкивая черными пайетками по лифу. Спины у него не было, крепилось все это великолепие на затылке большим бантом, длинна была чуть выше колен. Этакое маленькое черное платьице в стиле Шанель.

— Сейчас мы тебе еще туфельки организуем и легкий макияж для завершения образа, — мурлыкнула подруга, зарываясь в необъятные недра шкафа. — А вот. Одевай. Так, садись сюда, сейчас мы из тебя прынцессу сделаем.

Я уселась перед ней на стул, пара легких движений кисточками, чуть туши, мазок блеска и вуаля, я готова.

— Вот, это же другое дело! Посмотри, какая ты красавица! — воскликнула она.

— Девчонки, вы еще долго? Я есть хочу! Без вас тетя Зина меня не кормит, — сказал влетевший в комнату Рус, да так и застыл на месте от удивления.

— А стучаться тебя не учили? — рыкнула подруга. — Ну, раз ты уже здесь, то зацени мой подарок, правда, Раська в этом платье настоящая красавица?

Руслан обошел меня вокруг, оглаживая хищным взглядом мою фигуру, уделяя особое внимание груди и тылу. Он некоторое время постоял передо мной в задумчивости, перекатываясь с носка на пятку, а потом сказал:

— И правда красавица, когда ты успела вырасти только? Совсем же недавно бегала девчушкой со смешными косичками, а теперь, настоящая мамзель! — сказал он удивленно. Создавалось впечатление, что как женщину он рассмотрел меня только сейчас, и увиденное ему очень понравилось. И что-то промелькнуло у него во взгляде такое хищное, опасное, что щеки у меня вспыхнули как маков цвет.

— Так, иди отсюда, — рявкнула Лизавета. — Не про тебя девочка, и вообще не смущай мне ребенка!

— Да вроде уже не ребенок, — Рус еще раз прошелся взглядом по моей фигуре и неторопливо вышел из комнаты.

— Вот кобель! — припечатала любящая сестрица.

— Эй, Лиз ты чего? — удивилась я.

— Да все они одинаковые, — махнула она рукой. — Самцы, блин! И то, что он мой брат, его другим не делает.

— Лиз, а он изменился и очень. Что с ним случилось? — спросила я тихонечко.

— Да ничего необычного, — поморщилась она. — У него недавно был неудачный роман, после которого Руслан несколько озлобился. Даже не так, стал с большим подозрением относиться к вертящимся возле него девицам, и при малейшем подозрении на попытку окольцовывания мгновенно делает ноги. Особенно резко он почему-то реагирует на брюнеток с длинными волосами, вот как у тебя. С удовольствием встречается, спит, а потом бросает. Да ладно, не бери в голову, он перебесится. С кем не бывает.

— Неприятно когда на тебя так смотрят, — сказала я задумчиво, вспоминая взгляд Руслана.

— Говорю же, не бери в голову, у него это скоро пройдет. Ладно, пойдем обедать, а то и правда есть хочется.

Я быстро переоделась, и мы спустились в столовую. Тетя Зина расстаралась на славу. На столе стояла супница с ароматным борщом, рядом высилась горка пампушек с чесноком, возле них стояла крынка домашней сметаны, блинчики с мясом, салатики, компот. Ммм, пока все не съем из-за стола не выйду. Моего мнения явно придерживались как Рус, так и Лизка, усиленно наворачивая вторую порцию вкуснейшего борща. А рядом сидела тетя Зина, и умильно смотрела на нашу троицу, подкладывая нам лучшие кусочки или наливая еще одну тарелочку ароматного украинского шедевра.

Когда с обедом было покончено, мы выкатились из-за стола и решили с Лизой немного передохнуть в библиотеке за чтением очередного шедевра белетристики. Книги были выбраны и мы с подругой оккупировали мягкие кресла. Через час со стороны Лизкиного кресла раздалось мерное посапывание и чтобы не будить подругу, я решила уйти к себе в комнату. Только вот пить хотелось немилосердно. Я спустилась по лестнице и поплелась в кухню через холл, да так и застыла на месте от открывшейся мне картины. На диване спал Рус, видимо он присел на минутку передохнуть после обеда, вот его и сморило. Он лежал, раскинув руки, и тихонько посапывал, время от времени вздрагивая во сне. Лицо у него было умиротворенное и такое милое, что я не выдержала и присела рядом с ним на корточки. Так интересно было разглядывать его спящего, расслабленного, водя пальчиками у Руса над лицом. Ладошки аж зудели, как мне хотелось к нему прикоснуться по-настоящему. Разгладить морщинки на лбу, погладить брови вразлет, провести пальчиками по чуть хищному носу, очертить контуры чувственных губ.

Руслан пошевелился и что-то невнятно пробурчал. Я отдернула руку в страхе, что своими манипуляциями его разбужу, и замерла рядом испуганным зверьком. Выждав какое-то время, опять взялась за свое, меня как будто что-то толкало под руку и не давало уйти. Окончательно осмелев, я тихонечко прикоснулась к его губам, за что и поплатилась. Я ничего не успела понять, как одна его рука обернулась вокруг моей талии, вторая вокруг бедер и я была закинута на диван рядом и прижата сильным поджарым телом. Рус завозился поудобнее устраиваясь, припечатал меня к спинке дивана и опять засопел. Это он что, не просыпаясь? И что мне теперь делать? Как выбираться? Он же скоро проснется, а если кто-то войдет? А я тут такая красивая и под Русланом. Брр! Я завозилась в попытке вылезти из под оборотня. Ничего не получилось. Попыталась сдвинуть его руку в сторону. Ага, она как каменная, только еще сильнее меня к себе придавил.

— Шшш, малыш, не вертись, полежи со мной, — мурлыкнул Руслан.

Это вот он сейчас кому? Мне? И когда я ему малышом стала, что-то не припомню. Я что-то пискнула и завертелась еще больше.

— Мелкая, лежи и не ерепенься, — буркнул Рус сквозь сон.

— Я в туалет хочу, — сказала я полузадушено. Что не придумаешь, чтобы хоть как-то выпутаться из идиотской ситуации.

— Ладно, иди, только недолго, — сонный Рус откатился чуть в сторону выпуская меня на волю, я аккуратно сползла с дивана и рванула в свою комнату.

В холле остался задумчивый оборотень, у которого сна не было ни в одном глазу. Кажется, девочка действительно выросла, какой красавицей стала и насколько органично ощущалась в его руках, просто удивительно. Да и шалость удалась, это же нужно было так топать, делая вид, что подкрадываешься! Рус ухмыльнулся и почесал затылок, а потом встал с дивана и пошел в свою комнату.

Я после этого случая носа из комнаты не всовывала до вечера. Ужин прошел в гнетущей атмосфере, я молчала, уткнувшись в тарелку, Рус задумчиво меня рассматривал. Одна Лизка щебетала за троих, рассказывая о своих похождениях в Париже. Сославшись на усталость, я сбежала в комнату, только вслед мне донеслось Русово:

— Во сколько тебя завтра в город отвезти?

— С утра, если можно, — прошептала я, представив два часа мучений с ним наедине, и мысленно содрогнулась.

Ночь на удивление прошла спокойно. Утро встретило ласковыми солнечными лучиками и тяжестью Васьки на груди.

— Слазь паразит, — полузадушено рыкнула я, погребенная под двадцатикилограммовой тушей усатого обормота.

Кот лениво открыл один глаз, зевнул, устроился на мне поудобнее с явным намерением еще вздремнуть. Пришлось принимать меры, сталкивая это мохнатое чудо с себя и идти умываться. Когда с приведением себя в порядок было покончено, я рискнула выглянуть в коридор, и столкнулась нос к носу с полуголым Русланом, возвращающимся после заплыва. Хорош зараза, да так что слов нет. Мощный торс, длинные мускулистые ноги, сильные руки с длинными нервными пальцами, гладкая кожа в капельках воды. И к этому ко всему еще и кошачья пластика. Я, вначале замерла в немом восхищении, а когда увидела его ехидную ухмылку и легкое превосходство во взгляде, тут же испуганно скрылась у себя в комнате, в надежде пересидеть. Не тут-то было. В дверь постучались.

— Прасковья, выходи, я тебя видел, — мурлыкнул он под дверями.

Я вышла, а что оставалось делать?

— Ну, что ты как маленькая, — сказал он, нависая на до мной. — Ты же меня не боишься? Ммм?

— Нет, — ну а что я могла ему сказать еще? Что боюсь до дрожи в коленках, и так же до дрожи во всем теле мне до него хочется дотронуться?

— Ты к возвращению в город уже готова? — спросил он тихим томным голосом, как будто спрашивая меня совершенно о другом.

У меня по телу проскакал кавалерийский табун мурашек с шашками наголо, снес мозг и оставил одни инстинкты, иначе чего это я к нему потянулась? Глаза следили за капелькой, скатывающейся по обнаженному торсу, а шаловливые речонки уже тянулись вперед, чтобы повторить ее путь. Я, увлеченная своим занятием, не заметила, как рука Руслана обвила мою талию, а его губы едва касаются моих.

— Эй, а вы чего это тут делаете? — спросила вышедшая в коридор Лизка.

— Собираемся в город, — ответил Рус невозмутимо.

— Вижу я, как вы собираетесь, Рус, ты бы лучше оделся, что ли. А ты, — это уже мне. — Марш завтракать.

Я метнулась по коридору со второй космической. Щеки горели, и я не знала, куда себя девать. Завтрак прошел быстро. Мне в горло ничего не лезло, кроме маленькой чашечки кофе. Рус проглотил свою порцию с солдатской скоростью, что не пережевано, то переварится и задумчиво уставился на меня.

— Ну что, поехали?

— Ага, — а что я должна была сказать?

Я забилась на заднее сидение машины и всю дорогу молчала, вставив в уши капельки наушников, но, так и не включив музыку. Мне нужно было создать видимость занятости, чтобы иметь возможность подумать. Только вот я не учла звериный слух Руслана.

— У тебя айпод сломался? — спросил он насмешливо, глядя в зеркало заднего обозрения.

— Нет.

— Ну, тогда чего музыку не слушаешь?

— Извини, забыла включить, — я опять покраснела. Кажется, за последние сутки я превысила лимит смущения. Пора было брать себя в руки.

— Рус, ты не мог бы довези меня до Гранитной пять?

— А что тебе там нужно? — спросил он удивленно.

— Пройти регистрацию как инициированной ведьме первого круга.

— Ух, ты, — выдохнул он, но больше вопросов задавать не стал.

Так в молчании мы и добрались до местного отделения МСБ.

Глава 8.

Рус высадил меня возле внушительного здания времен развала СССР и укатил в неизвестном направлении. Я осталась стоять перед входом, собирая растрепанные чувства и набираясь смелости, вот войду я сейчас в это здание, и моя жизнь изменится. Я постояла на крыльце минут пять, собираясь с духом, и потянула за ручку массивную дверь. Она неожиданно легко поддалась, и я оказалась в просторном холле. Возле самого входа располагался стол, за которым сидел внушительного вида парень и разгадывал кроссворд. Причем это дело его так увлекло, что внимание на меня он обратил не сразу, а только после того как я покашляла у него над ухом.

— Девушка, Вы к кому? — спросил он задумчиво почухивая в затылке.

— Да вот даже не знаю, это же отделение МСБ? Да? — мне можно было дать Оскара за изображение наивности в полевых усовиях.

— Ну, допустим, — он поглядел на меня, чуть прищурившись, решая, насколько я могу быть опасной.

— Отлично! — обрадовалась я непонятно чему. — А я пришла для регистрации.

— Какой? — удивился он.

— Я тут недавно ведьмой стала, а бабуля сказала, что мне обязательно нужно обратиться в местное отделение и мне выдадут наставника, — зачастила я, от волнения вываливая на совершенно незнакомого человека все свои проблемы.

— Подожди-подожди, не так быстро. Какой наставник? Давай по порядку.

— Я же и говорю, три дня назад стала ведьмой и была инициирована как ведьма первого круга. А бабуля сказала, что если я остаюсь жить в городе, то пока я не пройду, посвящение второго круга через полгода, моим наставником будет один из офицеров МСБ.

— Ааа, ясно, — и столько в этом 'ясно' было пренебрежительного презрения, что я опешила.

— Ну, да. Так к кому мне обратиться? — спросила я с надеждой.

— Жди тут, — он ткнул пальцем в сторону стульев, которые располагались под стеночкой и кому-то позвонил. — Сейчас за тобой придут.

Минут через десять за мной и правда пришли, молодой парень довольно симпатичной наружности в защитном комбинезоне и опять на лице легкое пренебрежение.

— Это ты ведьма, что ли? — спросил он кривясь.

— Ну я, — ситуация мне все больше и больше не нравилась.

— Пойдем за мной, — он развернулся и пошел в сторону лифтов, даже не взглянув в мою сторону.

Мы поднялись на третий этаж, прошли по длинному коридору, устланному красной ковровой дорожкой и я опять была усажена на стул возле одного из кабинетов. Парень еще раз внимательно меня оглядел и свалил в неизвестном направлении, а я осталась ждать от моря погоды. Просидела я так час, потом от нечего делать начала тыняться по коридору, читая агитки — 'Маг, будь бдителен! За углом притаился враг!', 'Спасем страну от засилья темной нечисти!' или 'Болтун — находка для вурдалака!'. Вот интересно, а кого такие плакаты вдохновить могут? Ладно, каждый по-своему с ума сходит, но, сколько мне еще ждать-то? Я есть хочу, а в рюкзаке, как назло, даже завалящей конфеты нет, а скоро обед, тетя Зина наверно опять что-то вкусненькое приготовила. Эх! От этой мысли я совсем приуныла. А потом, набравшись наглости, тихонько постучала в двери кабинета, под которым просидела уже больше часа. Тишина. Я постучала громче, никакого эффекта. Окончательно разозлившись, я открыла двери и застыла на пороге. В кресле, положив ноги на стол, спал молодой парень. Не поняла, это что, если бы я не вошла, то сидеть мне под кабинетом до второго пришествия?

— Эй, уважаемый! — сказала я довольно громко. — А мне еще долго ждать?

Он даже не пошевелился, чуть похрапывая во сне.

— Господин хороший! Просыпаться будем? — сказала я ему в ухо, потряхивая за плече.

— Ты кто? — ну, наконец-то мы открыли глазоньки и так удивленно-удивленно ими заморгали, осматривая меня с ног до головы.

— Вопрос конечно интересный, — сказала я, немало не смущаясь, смущение за последний час сидения в коридоре куда-то выветрилось. — Ведьма я, пришла для регистрации. Жду уже, между прочим, целый час!

Парень стянул ноги со стола, потер ладонями лицо и уставился на меня уже более осмысленным взглядом.

— А поподробнее можно?

— Да, — сказала я и в подробностях пересказала, зачем собственно явилась.

— Ясно, — парень почесал макушку, включил компьютер и приступил к допросу.

— Фамилия, имя, отчество.

— Прасковья Степановна Ильина.

— Статус.

— Чего? — удивилась я.

— Статус, — посмотрел он на меня как на дуру. — Ты кто? Ведьма? Маг?

— А, так бы и сказал, ведьма, — зачем-то добавила, — потомственная.

— А я как говорю? Ладно. Возраст.

— Двадцать лет.

— Место жительства, — его пальцы так и порхали по клавиатуре.

Я назвала точный адрес, как регистрации, так и фактического жительства, еще и все номера телефонов продиктовала.

— Чем занимаешься? — он наконец-то поднял на меня глаза.

— Учусь на медицинском, — буркнула я, вся эта ситуация стала раздражать до невозможности.

— Понятно. Когда произошла инициация? — продолжил он заполнять анкету.

— Второго июля, на Купалу.

— Кто инициировал?

— Ведьмин круг N-ой области, инициирована была возле села Крюковка, — зачем-то добавила я.

— Я так понимаю, что инициация прошла успешно, — он опять на меня посмотрел в ожидании ответа, и что-то такое нехорошее было в его взгляде, что меня аж передернуло. Кажется, ведьм не любят и очень сильно.

— Ну да, а чего бы я тогда здесь делала? — удивилась я.

— Когда планируется второе посвящение?

— Через полгода.

Парень еще позадавал мне некоторое количество вопросов, заполняя анкету, потом ее распечатал и дал мне подписать.

— И что дальше? — спросила я в надежде, что этот цирк скоро закончится.

— Ничего, вот браслет, — он достал из ящика стола небольшой серебристый браслетик и надел мне на руку. — Снимать не рекомендуется. Вы, ведьмы, в этот период эмоционально нестабильны и если произойдет выброс силы, то большую часть сможет поглотить браслет, а там уже и наши подоспеют.

— Так у меня же есть родовые накопители, — удивилась я, показывая Устиньино кольцо и браслет, подаренный оборотнями. — Я туда периодически сбрасываю избыток силы.

— Это хорошо, но в данных обстоятельствах не достаточно, — он посмотрел на меня задумчиво и достал из ящика стола тонкую папочку. — Вот держи, тут памятка молодой ведьме, что можно делать, а что нельзя. Вот тут распишись в получении, вот здесь за браслет, а тут за памятку.

Ууу, как все запущенно! Вроде магическая структура, а народ ведет себя как в каком-то людском сельсовете! Кошмар! Бюрократия и здесь пустила корни.

— А как быть с наставником? — спросила я то, что волновало меня больше всего.

— Его тебе еще должны назначить, а на это как минимум день нужен. Руководство должно подумать, обсудить этот вопрос, взвесить все 'за' и 'против'. Приказ издать, наконец, ознакомить человека с ним под подпись, чтобы точно знал, какое счастье ему привалило. Так что может и неделя понадобиться.

— А мне эту неделю что делать? — взъярилась я.

— Ничего. Ждать и не влипать в истории, ибо это чревато, особенно в твоем случае, — парень посмотрел на меня с упреком. — Не переживай, наставник тебя сам найдет в ближайшие дни. Все, иди и не забудь выучить памятку наизусть, особенно моменты, что ведьмам запрещается.

Я пулей вылетела в коридор и скатилась по лестнице с третьего этажа. Ууу, бюрократы! Протокол, опись, сдал, принял, приказ! Тьху! Я выскочила в двери, не обращая внимания на дежурного, и вздохнула полной грудью жаркий, летний воздух. И куда мне теперь? Я стала оглядываться в поисках ближайшей остановки маршрутки и не находила ее. Зато заметила невдалеке припаркованный знакомый внедорожник. Это что, он меня все это время тут прождал?

— Привет, — сказала я, подойдя к машине Руса.

— Привет, — его взгляд был максимально серьезным. — Садись, поехали.

— Куда?

— Домой, куда еще?

— К кому? — удивилась я, все еще ничего не понимая.

— К нам. Или ты думала, что я тебя после посещения этого заведения одну оставлю? Марш в машину! — рыкнул Рус.

Меня как ветром задуло на переднее сидение, и мы немедленно стартовали в сторону усадьбы оборотней. На протяжении всей дороги мы молчали. Руслан сосредоточился на дороге, а я задумалась о ближайшем будущем. И кого это мне выделят в наставники? А если этот мастер Йода будет таким же придурком, как и остальные, увиденные сегодня мсбшники? Если да, то мне проще будет взять академку, да и рвануть под теплое крыло бабули. Уж она то всяко получше будет. И в обиду не даст, и многому научит. Вот с такими мыслями я и доехала до резиденции оборотней. Руслан припарковался перед входом, вышел из машины, обошел ее и вытянул меня из уютного сиденья.

— Пойдем в кабинет, — сказал он, потянув меня за собой как на буксире.

— Зачем? — я все еще ничего не понимала.

— Поговорить нужно.

Мы зашли в кабинет, я приземлилась в ближайшее кресло и обняла рюкзак, в попытке отгородиться от собеседника. Руслан расположился в кресле напротив, какое-то время меня пристально рассматривая.

— Рассказывай, — сказал он повелительно.

— Что именно?

— Как ты дошла до жизни такой, что пришлось там регистрацию проходить?

— А что такого? — я никак не могла понять, что плохого в том, что произошло.

— Что такого? В это место наша братия по собственной воле старается не попадать! Вот что такое! — рявкнул он.

Я и рассказала все в подробностях и про инициацию, и про сегодняшнее посещение, и про пока еще отсутствовавшего наставника.

— Ну и дела, — Рус взъерошил и так стоявшие торчком волосы. — Значит так, если ты во что-то встрянешь, запомни, ты под защитой правящего клана оборотней. И так как являешься несовершеннолетней ведьмой, то помимо твоего наставника на допросах должен присутствовать и глава клана, то есть я.

— Так они мне и поверят, что я под защитой клана, — фыркнула я.

— Поверят, не переживай, — он подошел ко мне, приложил ладонь к моему предплечью и заглянул в глаза, выпуская наружу призрачного зверя.

Руку обожгло, но я не могла пошевелиться, заворожено вглядываясь в глаза Руслана и видя вокруг него очертания великолепного хищника. Им хотелось любоваться и любоваться, запустив руки в белую шерсть, ощущать, как перекатываются его мышцы, как щекочут щеку тигриные усы, как шершавый язык лизнет нос. Сколько я так просидела не знаю, но в кабинет ввалилась неугомонная Лизка.

— А что это вы тут делаете? — удивлено спросила она.

— Ставлю на ней клеймо клана, — сказал Руслан спокойно.

— Ты сдурел! — рыкнула Лизавета. — Чем ты думал, решаясь на это?

— Тем, что ей понадобиться наша помощь в любом случае! А я ей жизнью обязан! Все! Это не обсуждается! — он отвернулся и подошел к окну, всем видом показывая, что разговор окончен.

Я, наконец, удосужилась взглянуть из-за чего весь сыр-бор. На предплечье располагалась татуировка стоящего на задних лапах и рычащего тигра. Дааа, такую татушку я заиметь даже и не мечтала. Нет, мысли были что-то сделать на спине, но вот дальше мыслей, дело не шло. Во-первых, бабуля, а во-вторых, родители. Они бы мне устроили веселую жизнь за нательную роспись! Я как-то загрустила, оглядывая Русово художество. Тут голос подал мой, доселе прилично ведущий себя желудок.

— Пойдем несчастье, покормим тебя, — Лизавета потянула меня в сторону кухни.

После того, как обед подошел к логическому завершению, а на столе не осталось и крошки, Лизавета приступила к допросу. Пришлось и ей пересказывать в красках, что со мной сегодня приключилось. Какой-то мексиканский сериал на двести пятьдесят серий, когда с героем происходит одно незначительное событие, а потом на протяжении десятка серий он его обмусоливает со всеми знакомыми.

— Да, в этих обстоятельствах клановое тату, это выход, — сказала Лизавета задумчиво.

— Лиз, а Лиз, а чего это ты так на Руса взъелась из-за этого? — спросила я вкрадчиво.

— Не бери в голову, — отмахнулась она.

— А все-таки? — не отставала я.

— Видишь ли, Прасковья, Рус пока на тебе стоит магическая татуировка клана, несет за все твои действия персональную ответственность. Ты у нас девушка умная, но в жизни всякие ситуации бывают. Ему и молодых оборотней хватает, — она махнула рукой. — Кроме того, это еще и эмоциональная привязка, стремление защитить младшего и так далее. Вот ты мне скажи, как ты относишься к гиперопеке?

— Отрицательно, — сказала я, вспоминая бабулю и вздрагивая. — В зависимости от того, в чем это будет выражаться.

— В чем? 'Туда не ходи, с этим не дружи, комендантский час в десять вечера. Танцы? А зачем они тебе? Ночной клуб? Вертеп, порок и разврат! Ходить в парандже и только!' — сказала она, подражая интонациям брата и поминутно посмеиваясь.

— Не может быть, чтобы все было настолько плохо! — воскликнула я.

— Поверь, может! У меня братик талантливый. А если вспомнить, что ты его суженная и уже повзрослела, то его и помимо татуировки будет тянуть опекать тебя и не только. Ох, и намаешься ты с ним, Раська!

— Вот опять ты про суженного! Лиз, все это бабкины сказки, ну как какой-то кинжал, хоть и магический, может судьбу определить? — сказала я раздраженно.

— Не знаю, не знаю, — протянула она, — чувствую и все. Быть вам вместе, можешь и дальше не верить, но интуиция меня еще ни разу не подводила.

— Хватит издеваться! Тоже мне, предсказательница, мадам Ванга, — разозлилась я.

— Барышни, о чем это вы? — раздался в дверях голос Руса.

— Да так, о своем, о девичьем, — пробормотала Лизка.

Я опустила голову, и старалась в его сторону даже не смотреть. Интересно, а, сколько он там стоял и что успел услышать?

— Рась, тебе, когда следующий раз в город? — попыталась перевести разговор подруга.

— Не знаю, вроде в течение недели наставника назначат, после этого в город и переберусь.

— Отлично! — радостно сказала она. — Тогда пошли купаться, водичка в бассейне как раз прогрелась.

Я естественно не могла не воспользоваться возможностью сбежать от пристального внимания Руслана.

Всю следующую неделю мы с Лизкой вели себя как мышки. Не высовывались за пределы поместья, купались, загорали, помогали тете Зине на кухне и с уборкой. А что тут такого? Нам не сложно ковры пропылесосить и пыль вытереть, ну а уж налепить вареников с вишнями и вообще в радость. Ни я, ни Лизка не были белоручками. У меня бабулино воспитание, а Лизавету дед строил и не редко устраивал ей в виде наказания наряды на кухне. А что? Сплошная польза: и наказание ребенок получил, и чему-то научился. Под конец недели такого отдыха мы заскучали. Душа требовала праздника, ноги сами собой готовы были пуститься в пляс, а окружающая идиллия навевала тоску. Мы все чаще и чаще стали рассматривать Лизкины клубные вещички и ждать подходящего момента удрать из под надзора. Такая возможность довольно скоро представилась. Руслан в субботу вечером срочно уехал куда-то по делам, оставив нас в поместье вдвоем. Тетя Зина в этот день была выходной и укатила к внукам. Когда за Русом захлопнулись ворота, мы переглянулись, улыбнулись и рванули к Лизке в комнату. С одежкой и макияжем было покончено в максимально короткий срок.

— Лиз, а твоего братика долго не будет? — решила уточнить я.

— Не знаю, если он так уезжает, то появляется только на следующий день. Так что у нас, предположительно, вся ночь впереди. Ну что, по коням и айда развлекаться? — задорно спросила она.

— Айда! — весело поддержала я подругу.

Лизавета выкатила из гаража своего двухколесного красавца, надела шлем, второй сунула мне в руки, подождала, пока я его одену и усядусь сзади, и стартовала в сторону города. До города мы добрались уже в сумерках, а возле клуба были, когда окончательно стемнело.

— А нас пропустят? — спросила я, разглядывая один из самых известных клубов столицы.

— Не переживай, у меня есть это! — она показала мне клубную vip-карту.

И правда, вовнутрь мы попали без вопросов и сразу же двинулись на танцпол сбросить лишнюю энергию и размять застоявшиеся конечности. Полчасика мы с удовольствием зажигали под Латину, а потом, несколько подустав, сквозь толпу пробрались к бару.

— Ты что будешь? — спросила меня Лизка.

— Даже не знаю, наверно маргариту, а ты?

— А у меня сегодня в программе только сок. Я же за рулем. Кстати, ты поглядывай на часы. Линяем отсюда не позже трех.

— Ладно, — сказала я, отпивая коктейль.

Лизка свой сок выпила залпом и умчалась зажигать дальше. А я осталась сидеть возле барной стойки, медленно потягивая напиток и переводя дыхание.

— Добрый вечер, — раздалось за спиной. — И почему это такая хорошенькая девушка скучает в одиночестве?

Голос был завораживающий, с легкой хрипотцой, низкий, чуть-чуть рычащий. Я резко обернулась и оперлась спиной о барную стойку, закинув ногу на ногу, как в голливудских фильмах. Напротив меня стоял обладатель голоса и пристально меня разглядывал. Парень был чудо как хорош и прекрасно знал об этом. Ростом под два метра, широкие накачанные плечи, узкая талия, длинные крепкие ноги. Темные волосы были острижены достаточно коротко и топорщились у лба забавным чубчиком, голубые глаза сверкали лукавством, а слегка тонкие губы были растянуты в хищной улыбке. Он казался мне чем-то неуловимо знакомым.

— Могу ли я пригласить Вас на танец? — мурлыкнул он.

Я только утвердительно кивнула, не решаясь что-то сказать. Он утянул меня на танцпол, где как раз играла медленная мелодия, и кружились парочки. Молодой мужчина крепко прижал меня к себе и уверенно повел в танце. Я млела. Такого искусного партнера у меня не было со времен обучения танцам в школе у пани Орыси. Я получала истинное удовольствие. Латина сменялась медленными композициями, а потом хип-хопом и R & B, а меня все не выпускали из объятий, ловко подстраиваясь под смену ритма.

— Как Вас зовут? — спросил он, перекрикивая шум зала.

— Прасковья, а Вас?

— Антон, а можно на ты?

— Давай, — я только улыбнулась непосредственности парня.

— Ты не устала еще? А то я так могу кружить тебя весь вечер.

— Есть немного.

— Пить хочешь?

— Ага, — мы остановились возле бара.

— Что будешь? — он наклонился к самому моему уху.

— Сок, — почему-то совершенно не хотелось спиртного, голова и так кружилась от танцев и общества нового знакомого. Кстати, я все еще силилась вспомнить, где же я его видела.

— Антон, — спросила я. — А чем ты занимаешься?

— Да как тебе сказать? Бизнесом, несколько замялся он.

— Каким? — полюбопытствовала я.

— Охранным, — ответил он, и почему я ему не верю?

— Ааа, — протянула я, не зная еще что сказать.

— А ты? — спросил он.

— Учусь на медицинском.

— На каком курсе?

— Да вот уже на третий перешла, — я о будущей специальности могла говорить долго и, зная эту свою дурную привычку, старалась себя сдерживать.

— Молодец, трудно наверно? — одновременно и восхитился и посочувствовал он.

— Да, нелегко, — сказала я, вспоминая посещения анатомички.

— Ну что, отдохнула?

— Угу, — я вернула допитый бокал.

— Еще потанцуем? — он протянул мне руку, предлагая продолжить прерванное.

— С удовольствием, — и мы опять закружились по залу то в медленном, то в быстром танце.

Иногда рядом с нами мелькала белобрысая Лизкина макушка. Я была рада, что подруга получает удовольствие не меньше моего. Так незаметно прошло почти все отведенное нам время, и я заторопилась на выход.

— Тош, мне пора, — сказала я, грустно поглядывая на часы.

— Что, уже? — расстроился парень.

— Угу.

— Телефончик оставишь? — он посмотрел на меня с надеждой.

— Есесьно, — и я продиктовала свой номер.

— Тебя проводить? — по глазам было видно, насколько ему не хочется меня отпускать.

— Не нужно, меня подруга на стоянке ждет.

-Тогда ладно, пока, — он поцеловал меня в щеку и отпустил, а я со счастливой улыбкой пошла в сторону парковки.

Что странно, на часах было пять минут третьего, на стоянке была темень, не так чтобы непроглядная, но часть фонарей не работала. Мотоцикл был на месте, а Лизаветы не наблюдалось. Наверно увлеклась очередным мачо и на часы не смотрит, трубку она не брала. Задумавшись о том, как же я отсюда буду выбираться, я развернулась на сто восемьдесят градусов и уткнулась носом в мужскую грудь. Растерянно переведя взгляд на лицо незнакомца, я так и застыла в немом удивлении. На меня с высоты двухметрового роста, взирали красные с вертикальными зрачками, прищуренные глаза. Лицо незнакомца было несколько удлиненным, губы искривляла улыбка, сквозь которую проступали довольно внушительные клыки. Пока я стояла и пялилась на мужчину его рука сомкнулась на моем горле, а из приоткрытого рта выбежала струйка окрашенной в красное слюны. Это меня моментально отрезвило. Вампир! Судя по выпирающим ребрам, и рукам веточкам, довольно сильно истощен, да еще и заражен вампирьим бешенством.

Лет десять назад в Европе отгремела последняя война вампиров — Малкавиан против Носферату. Во время, которой в лабораториях Носферату был изобретен достаточно неприятный вирус, полностью выводящий из строя сотворенных вампиров. Рожденных, разработчики побоялись трогать, ведь ими была большая часть Носферату, а сотворенных было мало. Да и потом, одним больше одним меньше, какая разница, можно еще обратить, пополняя ряды клана. А вот у Малкавиан сотворенных было больше половины. Клан-то был молодой, и воевали они за собственную независимость от Носферату. Ну да неважно.

На первых порах вирус делал сотворенных слабее, что позволяло их быстро убивать, а вот потом он мутировал. Зараженные им вампиры, становились совершенно неадекватными, абсолютно себя не контролирующими, их голод усиливался в разы. Вместе с поступающей кровью в организм добавлялись и силы. Сладить с таким невменяемым вампиром было очень тяжело, но можно силами нескольких рожденных вампиров или магов. Иногда у зараженных вампирьим бешенством, как окрестили эту заразу, наступали моменты просветления, они кончали жизнь самоубийством, но это были единичные случаи.

Вирус достаточно быстро распространился среди сотворенных в Европе, и вампирам было уже не до войны между кланами. Тут бы самим уцелеть, да выловить зараженных. Радовало одно, зараза передавалась только посредством укуса, а не воздушно-капельным путем. Иначе то, что стало бы твориться в Европе, кроме как кровавой баней и не назовешь. Хотя утешение это было слабым. Ведь зараженные вместе с сумасшедшим голодом и силой приобрели звериную хитрость, и отловить их становилось все тяжелее и тяжелее, а рацион их становился все разнообразнее. Стали пропадать и рожденные вампиры, которых время от времени находили в совершенно невероятных местах полностью обескровленными. Зараза стала расползаться по Европе как чума. В тот же год, Лондоне, был собран совет кланов, на котором присутствовали представители вампиров со всего мира. Впечатленные серьезностью проблемы главы кланов даже оставили постоянную грызню и интриги. Все очень хорошо понимали, что если не помочь европейцам, то зараза быстро доберется и до них. Итогом этого мероприятия было то, что каждый клан должен был выставить отряд из самых сильных и хорошо обученных рожденных вампиров для зачистки территории Европы. Ну и естественно, полный запрет на разработку подобного оружия. Так как следующий раз под угрозой может быть вся раса.

Справиться с напастью было не так-то легко. Вампиры были напуганы. Они бежали из Европы как крысы с тонущего корабля. Главам кланов соседних территорий приходилось усиленно патрулировать свои границы, дабы не пустить к себе заразу, в то время пока в Европе идет зачистка. Как вампирам удалось это сделать в кратчайшие сроки, история умалчивает, но через месяц карантин с зараженных областей был снят. С магами был подписан новый договор, который обязывал их в случае обнаружения бешеного вампира, уничтожать его на месте. Хотя старые вампиры и ворчали, что маги получают слишком удобный инструмент для злоупотреблений и убийства неугодных. Чтобы свести такие случаи к минимуму, были созданы специальные отряды, в которые входили как вампиры, так и маги. Им было вменено в обязанности расследование каждого случая убийства бешеного вампира, и собственно их отлов.

Вот с таким монстром я и столкнулась этим вечером.

— Дяденька, не ешьте меня, я не вкусная, — прохрипела я из-за сомкнутых на моей шейке пальцев.

— А это мы сейчас проверим, — сказал вампир, примериваясь к ней.

От испуга я мысленно активировала все навешенные на колечко и браслет заклинания, задействуя весь свой резерв. В итоге, произошел большой выброс силы, частично поглощенный новым браслетом. Вампир упал как подкошенный, свернулся калачиком и захрапел, что-то поминутно бурча себе под нос, икая и пуская пузыри.

— Фууу, — сказала я. — Кажется, переборщила. И что мне с тобой, таким красивым делать? Не оставлять же тут, еще непонятно сколько заклинания продержатся. А то очнешься и еще на кого набросишься, а я потом виновата буду.

Мне не пришло в голову ничего лучшего, чем попытаться связать спящего, для этого я задействовала собственный пиджак, предварительно разрезав его на ленты. Слабая защита от вампира, но хоть что-то. Может, хоть минуту-другую форы буду иметь, пока он будет возиться с импровизированными путами. А потом, подумав еще минутку и почесав в затылке для стимулирования креатива, сообразила, что на путы можно наложить заклинание прочности из разряда бытовых, которое обычно накладываю на посуду, чтобы не билась. Вот, вроде получилось, по крайней мере, отрезать я от кокетливого бантика, которым были стянуты руки вампира, ничего не смогла.

— Что здесь происходит? — раздался сердитый голос у меня за спиной.

Я обернулась, да так и застыла. На меня угрюмо взирали четыре человека в полной магической экипировке и Антон. Точнее три человека и два вампира. Похоже, что мой выброс силы засек патрульный отряд. Быстро же они.

— Прасковья, что ты тут делаешь? — спросил Антон.

— Да вот, — махнула я в сторону вампира, — защищаюсь от кровососов.

Антон удивленно смерил меня взглядом, потом перевел его мне на запястье, да так и замер.

— Ведьма?

— И что? — не поняла я.

— Ты инициированная ведьма?

— Ну да. А ты откуда знаешь? Подожди-подожди, сейчас. Вот, вспомнила, где я тебя видела. Магический патруль. Ты офицер МСБ?

— Да, — коротко ответил он и нахмурился. — А ты Прасковья Ильина? Только не это!

— А в чем дело? — удивилась я.

— А дело в том, Прасковья, что я твой наставник, а ты моя подопечная на следующие полгода, — обреченно сказал он.

— Ух, ты! Ну, здравствуй мастер Йода! — выдохнула я.

— Не понял! — сказал удивленный Антон.

— Не заморачивайся, — махнула я рукой.

— Ладно, парни. Пакуйте это спящее недоразумение, — Антон показал в сторону вампира. — А мы доберемся сами на моей машине. Только я запись с камер слежения на стоянке заберу.

Патрульные споро погрузили вампира в стоящий рядышком внедорожник и укатили в отделение.

— И что мне с тобой делать? — задумчиво спросил Антон.

— Отпустить? — я и сама не верила, что он это сделает.

— И не думай! Пойдем, будем пленку изымать, — Антон быстро направился в сторону местных охранников, показал им красную корочку и затребовал начальника службы безопасности. Коротко с ним переговорив, уже через пятнадцать минут имел на руках все необходимые материалы.

— Ловко, — восхитилась я.

— А то! — все-таки какой он еще мальчишка, в его 'а то' было столько гордости за себя и структуру, к которой он принадлежит, что я только чуть снисходительно улыбнулась, а потом эту улыбку спрятала, боясь, что он ее заметит.

В эту минуту у меня заиграл мобильный. Лизка.

— И где тебя, зараза, носит? — кричала подруга. — Нам давно пора выдвигаться домой, а то не ровен час на братца нарвемся. Тогда нас точно ждет домашний арест до скончания дней.

— Лиз, ты только не сердись, но меня наставник в участок забирает, — повинилась я.

— Какой наставник? Какой участок? Ты что уже натворить успела, сумасшедшая? И вообще, ты где? — кричала разъяренная подруга.

— Еще в клубе, — я огляделась, — возле центрального входа.

— Жди, я сейчас, — и она отключилась.

Через минуту в фойе влетела взъерошенная Лизавета и набросилась на меня с упреками. Но по мере того, как я ее вводила в курс дела, ее лицо все больше и больше вытягивалось.

— И что теперь? — спросила подруга.

— Не знаю, как наставник решит, — я посмотрела в сторону Антона.

— Вы ее отпустите? — спросила Лиза.

— Не могу, — он только развел руками.

— Антон, Прасковья несовершеннолетняя ведьма и находится под защитой правящего клана оборотней. Так что любые действия нужно согласовывать с главой клана, — решила она на всякий случай проинформировать парня.

Вот это она зря. Если до этого была надежда решить вопрос тихо мирно, то с появлением Руса, это становилось маловероятно. Я укоризненно посмотрела на подругу, но та и ухом не повела.

— Ладно, давайте в участок, а там разберемся, — сказал Антон, раздраженный перспективой общения с главой правящего клана.

Поездка не заняла много времени, всю дорогу мы молчали, думая каждый о своем. А вот и знакомое здание, что-то в последнее время я сюда зачастила. Это явно не к добру. После того как Антон привел нас в свой кабинет, он засел за компьютер и начал составлять протокол, задавая мне вопросы по существу.

— Вы не имеете права вести допрос несовершеннолетней ведьмы без ее официального представителя! — рявкнула Лизка. — Вы позвонили Руслану Белому?

— Он в дороге, скоро будет, — отмахнулся от нее Антон.

— Вот и ждите пока он появится! — рыкнула она.

Через минуту после Лизкиных слов в кабинет влетел растрепанный и злющий Рус. Он смерил разъяренным взглядом всю нашу компанию и спросил:

— Что здесь происходит?

Антон четко и по существу ввел его в курс дела. Какое-то время оба молодых мужчины мерялись гневными взглядами, а потом Антон приступил к допросу. Вопросы были простые: что я там делала, каким образом напал на меня вампир, какие заклятия я применила. Когда Антон узнал, что это были не боевые, а лечебные заклинания, то существенно повеселел и приободрился. В общем, промариновал он нас там еще добрый час, вытягивая из меня малейшие подробности инцидента. Да еще и запись видеокамер говорила в мою пользу, чистой воды самооборона. Осталось провести магическую экспертизу и, в общем-то, никаких претензий со стороны МСБ к моей персоне предъявлено не будет. Еще час длилась сама экспертиза. Пока отловили дежурного мага, пока он разобрался с заклинаниями, висящими на спящем вампире, пока составлялся протокол... Я сидела в кабинете у Антона и старалась не заснуть. И мне совершенно не мешали гневные взгляды Руса и обеспокоенные Антона. Когда с формальностями было покончено, нас наконец-то отпустили.

— В машину! — рыкнул Рус, глядя на нас с Лизаветой.

— Не так быстро, — остановил его Антон. — Нам с Прасковьей еще нужно договориться о занятиях.

— Для этого есть телефон! — раздраженный оборотень окинул Антона гневным взглядом. — Девочка на ногах от пережитого не держится! Все завтра!

Руслан развернулся и подтолкнул нас к автомобилю. Антон проводил меня задумчивым взглядом и вернулся в здание.

— Ну что, юные охотницы на вампиров, — Руслан оглядел нашу притихшую компанию, — сейчас домой и спать, а вот завтра мы с вами серьезно поговорим.

Глава 9.

Утро следующего дня для меня началось ближе к обеду. Меня разбудили упоительные запахи, доносящиеся с кухни и громкое урчание собственного живота. Я скатилась с кровати, метнулась в душ, умылась, оделась и побежала удовлетворять основной инстинкт на кухню. У плиты колдовала вернувшаяся тетя Зина. В сковородке скворчало что-то мясное, в кастрюльке булькал соус, а я стояла в дверях и захлебывалась слюной.

— Теть Зин, а чем Вы сегодня кормите? — спросила я жалобно.

— И тебе добрый день, Прасковьюшка, — сказала она с улыбкой. — Есть готовые зразы, да и мясо скоро поспеет. Насыпать?

— Дааа, и побольше! Я так есть хочу, что сожрала бы и мамонта.

— Ну, мамонтятины не обещаю, а вот кусок колбасы и зразы со сметанкой и салатиком будут через минуту.

Я уселась за стол и приступила к поглощению пищи, но тем не менее все же обратила внимание, что в доме подозрительно тихо. Наверно Рус и Лизка после вчерашнего еще не вставали. Это значит, что у меня есть время, чтобы морально подготовиться к трепке, которую нам не преминет задать Рус. Все-таки здорово мы его вчера раздраконили, как он сверкал глазищами всю обратную дорогу, уххх! Еле сдерживался, чтобы не высказать, что он о нас думает.

Утолив первый голод, я стала, есть медленнее, проговаривая про себя речь, которую намеревалась толкнуть в свою защиту. Нет, ну а что, нам нужно было сидеть в четырех стенах? Мы же молодые девушки, нам нужны развлечения, танцы, общение с противоположным полом, внимание, легкая влюбленность, наконец. А где это все тут взять? Правильно, негде. Не Руса же просить с нами потанцевать, не согласится он на такое, да занят постоянно. И потом, втроем скучно, разве что тетю Зину уговорить присоединиться. Я представила себе, как мы вчетвером вместе с нашей кухаркой, скачем под Рамштайн, потряхивая головой и имитируя игру на гитаре. Картинка оказалась настолько яркой, что я не удержалась и зашлась в смехе, чуть не подавившись последней зразиной.

— Деточка, что с тобой? — спросила сердобольная старушка, постукивая меня по спине.

— Да ничего, задумалась, извините. Теть Зин.

— Да?

— А Рус с Лизкой еще не вставали? — решила я прощупать почву.

— Что ты детка, — она махнула рукой. — Они позавтракали и закрылись в кабинете у Руслана.

— И давно закрылись? — спросила я с тревогой.

— Да полчаса уже как.

Уй, плохо! Это Лизка сейчас за нас двоих отдувается! Набедокурили-то вдвоем. Я мгновенно подскочила на ноги, совершенно забыв о недопитом кофе, и понеслась в сторону кабинета Руслана. Когда я была возле нужных дверей, то решила на минутку задержаться и отдышаться, дабы не производить совсем уж плохого впечатления, а принять все упреки и нотации достойно. Пригладила волосы, поднесла руку к двери для вежливого стука, да так и замерла от случайно подслушанной фразы.

— ... и давно ты в курсе, что она моя суженная? — донесся до меня, раздраженный голос Руса.

— Уже больше пяти лет, — Лизкин голос был совершенно спокоен, что говорило о том, что буря миновала.

— Как ты об этом узнала и почему мне ничего не сказала?

— Как? Рася сама рассказала, а не сказала почему? А ты бы поверил? А даже если бы и поверил, чем бы это для нее закончилось? Посадил бы под замок и трясся бы над ней как курица в ожидании появления кинжала.

— Не верю, ты права! — сказал он. — А почему я должен? Сама посуди: из ниоткуда появляется какая-то девчонка, которая утверждает, что она моя невеста. Бред! Где подтверждение этому? Где кинжал, который у нее должен быть? Нет? Что ты так на меня смотришь? Я спрашиваю, где он?

— Не знаю, — голос Лизки был тихим и уставшим.

— Знаешь, Лиз, — начал Руслан тихим и каким-то уставшим голосом. — Прасковья — девчонка замечательная, нужно отдать ей должное. Умница, красавица, может еще и отличница, жизнь вон мне спасла. Я уже было решил за ней приударить, когда услышал о чем вы разговаривали. Знаешь, как ушат холодной воды на голову вылили. Я как представил, что это она та с кем я проведу всю жизнь, не поверил. Не вижу я себя рядом с ней долгие годы. Пару раз в постели — да, жениться — нет.

— Чем она так плоха? — удивилась Лиза.

— Да ничем, только я жену другой представлял, не такой шебутной, как Прасковья, это точно. И потом, что мы с тобой о ней знаем? Ничего. Ни ее мотивов, ни прошлого, ни мыслей. Вдруг она очередная охотница за состоянием, знаешь, сколько их в последнее время вокруг меня вертится? Даже не каждая вторая, а практически все. И это притом, что редко кто из них представляет реальную картину, — он налил себе соку и прошелся по кабинету. — А она знает, знает, какой силой обладает клан, какими ресурсами, артефактами. И самого кинжала ты не видела. Я не отрицаю, что где-то есть та самая, дарованная мне судьбой. Но это явно не Прасковья. Уж больно мутно все выглядит в ее исполнении. Слишком уж вовремя она оказывается в нужное время в нужном месте. Подозрительно, не находишь?

Вот оказывается, что он обо мне думает 'умница, красавица, для постели гожусь, в жены нет'. И стало так горько и обидно. Вот значит как. Ну что ж, погостили, пора и честь знать, я развернулась на ватных ногах и побрела в сторону выхода, не слыша и не слушая, о чем Рус и Лизка говорили дальше. Мне это было уже не интересно. А послушать стоило.

— Ты совсем с ума сошел? Как у тебя только язык твой поганый повернулся! — взорвалась Лизавета. — Она и охотница за состоянием? Ты сам-то в это веришь? Она хоть раз тебя о чем-то попросила? Что-то требовала? Почему? Откуда столько подозрительности? Она тебе жизнь спасла или ты уже забыл об этом?

— Подозрительность моя не беспочвенная, сама знаешь, какой контингент возле меня вертится, а по поводу долга жизни, не переживай — верну. Покровительство клана на период становления я ей обеспечил, если еще что нужно будет тоже получит. Но не меня и кольцо в придачу, — Руслан встал с кресла и подошел к окну, уставившись на резвящихся в парке собак.

— Знаешь Рус, ты раньше таким не был, — она покачала головой и горько улыбнулась.

— Каким? Осторожным и предусмотрительным? Я был наивным глупцом, который верил во все, что мне говорит любимая женщина, как оказалось напрасно. Больше я такой ошибки не совершу, — он покачал головой и упрямо поджал губы.

— Не соверши ошибки и не упусти свое счастье, когда оно будет у тебя под носом, уведут же, а ты себе потом локти кусать будешь, — Лиза встала с кресла и направилась к выходу.

В дверь постучали, и заглянула тетя Зина.

— Ребят, а где Прасковья? Она на кухне мобильный забыла, а он все звонит и звонит.

— А ее тут нет, — сказала Лиза удивленно. — И не было.

— Странно, она минут пятнадцать как сюда пошла, что так и не заходила?

Рус с Лизой переглянулись и растерянно посмотрели в сторону двери.

— Она тут была совсем недавно, — сказал Руслан выйдя за двери и принюхавшись.

— Нужно срочно ее найти, неизвестно, что она успела услышать,— Лиза встревожено посмотрела на брата. — Я в ее комнату, а ты посмотри на первом этаже и в саду.

Оборотни развили бурную деятельность по моим поискам, а я в это время сидела в беседке и переваривала услышанное. Не знала, что от слов человека, которого считала другом, может быть так больно. Оказывается я его не достойна, рожей не вышла! Да еще и мотивов он моих не знает! А вдруг я все артефакты вынесу? А? Это же нужно! Еще и покровительство клана оказывается только потому получила, что он чувствует себя обязанным. Да ну, нафиг! Не нужно мне никаких одолжений, сама со своими проблемами разберусь. Только Руса мне тут не хватало с его подозрительностью.

На глаза наворачивались злые слезы разочарования, но я их пыталась сдержать, проговаривая про себя, что из-за этого я точно не буду реветь. Не достоин он моих слез. Кое-как успокоившись и оглянувшись вокруг, я поняла, что пора собирать вещички и возвращаться домой. Что-то я тут загостилась. С Лизкой я буду продолжать общаться, а вот общение с Русом сведу к минимуму. Только все-таки придется его увидеть при прощании и поблагодарить за гостеприимство. Вежливость, прежде всего, да и лицо стоит держать, так чтобы никто не догадался, что у меня происходит внутри.

— Привет, а мы тебя обыскались, — сказал вошедший в беседку Руслан.

— Привет, извини, мне нужно было подумать, — я безуспешно пыталась взять себя в руки и не показать, как мне больно его видеть и, что в ушах до сих пор стоят его злые слова.

— Ты много успела услышать? — спросил он присев напротив меня.

— Достаточно, — смотреть на него не хотелось, и я уставилась на свои руки.

— Прасковья, я не буду за это оправдываться. У меня были причины для таких мыслей, — он провел пятерней по волосам. — Черт, не знаю, как объяснить.

— Не старайся, я все поняла, — я пошла в сторону выхода, потом остановилась в проеме, Рус так и не попытался меня удержать. — Мне пора домой.

— Я тебя отвезу, — вскочил он на ноги.

Ни протестов, ни объяснений, ни оправданий. Ничего! Ни одного порыва, чтобы меня удержать. С одной стороны обидно, а с другой я испытала облегчение, что еще чуть-чуть и я его больше не увижу.

— Не стоит, у тебя и так дел вагон и маленькая тележка, — я развернулась и пошла в сторону дома. В комнате меня ждала Лизавета с глазами побитой собаки.

— Рась.

— Лизка, не начинай, я не хочу об этом говорить. И так сказано было слишком много. Лучше вызови мне такси.

Подруга понимающе на меня посмотрела и не стала спорить.

— Машину обещали прислать через полчаса, — она плюхнулась на кровать.

— Как раз успею вещи собрать и попрощаться с тетей Зиной.

— Может, останешься? — она попыталась меня остановить еще раз.

— Зачем? Чтобы каждый раз ловить на себе подозрительные взгляды твоего братца и думать, о том, что ему еще взбредет в голову? Лиз, оно мне надо?

— Раська, дай ему шанс, он совсем запутался. Ты же знаешь, эти мужики такие дураки, пока носом не ткнешь в очевидное, так и будут ходить вокруг да около, ничего не замечая, и пребывая в уверенности, что их, правда, самая правдивая. Ну, ты понимаешь, — сказала она.

— Нет, Лиз, не понимаю и не знаю, не откуда знать, — вздохнула я. — Сколько там осталось? Десять минут? Ты меня проводишь к воротам?

— Угу, пошли.

Мы медленно вышли из моей уже бывшей комнаты, спустились на кухню, я попрощалась с тетей Зиной. Добрая старушка тоже не хотела меня отпускать, уговаривая остаться. Но я была непреклонна. Решение было принято. Отступать я была не намеренна. Когда с прощаниями было покончено, мы вышли из дому и наткнулись на сильно потрепанного Матвея, что-то ожесточенно втолковывающего Руслану.

— Что случилось? Моть, почему ты в таком виде? — удивилась Лизавета.

— Нападение диких на одно из наших поселений. Нам сообщили слишком поздно, и мы появились в поселке, когда большая часть жителей была перебита, — руки у парня тряслись, то, что я раньше приняла за бурые разводы грязи, на поверку оказалось засохшей коркой крови.

— Ты ранен? — спросила я встревожено.

— Нет, — он потер щеку рукой, оттирая подсохшую кровь. — Это не моя, не переживай. Рась, хорошо, что ты тут, в поселке нужен целитель. Там много раненых, есть и дети, поехали, а?

— А регенерация? — решила уточнить я.

— Не помогает, раны нанесены посеребренным оружием. Ты же знаешь, что если там остается хоть частичка серебра, то рана не затянется.

— Едем, — я двинулась в сторону машины Матвея.

— Стойте, я с вами, — крикнул нам вдогонку Рус.

— И я, — не осталась в стороне Лизавета.

— Ты остаешься дома и будешь координировать роботу кланов, пока я не появлюсь, — огорошил ее Руслан.

Вот хорошо, что я всегда вожу с собой походную аптечку. Уже лет пять, как она является неотъемлемой частью моей сумки, как косметичка для других барышень. Сборы лечебных трав, упаковки стерильного бинта, йод, зеленка, антисептики, ампулы с обезболивающим, шприцы, да чего там только не было. Поэтому останавливаться возле ближайшей аптеки не было необходимости, все равно непонятно с чем я там столкнусь кроме колотых ран.

До поселка мы добрались быстро, и часа не прошло, как мы были на месте. Ребята всю дорого обсуждали подробности случившегося, а я сосредоточилась на том, что мне предстояло. Я постаралась очистить сознание от всего ненужного и наносного, настроившись на работу. Это было тяжело, так как мысли нет-нет, да и возвращались к утренним событиям. Но я упорно гнала от себя негативные мысли, настраиваясь на позитив и на исцеление, вспоминая особенности анатомии оборотней. Я так ушла в себя, что даже не заметила, как мы приехали, и не успела толком рассмотреть сам поселок.

— Прасковья! Да что же это такое? — Матвей тряс меня за плечо, пытаясь дозваться, и с тревогой вглядываясь в мое лицо. — Очнулась? Вот и хорошо, на выход!

Я с вздохом вылезла из машины и оглянулась вокруг. Ну что сказать, дома в поселке были на удивление добротными, одноэтажными, увитыми виноградом или заросшими плющом. Вокруг каждого дома были цветущие палисадники, огороженные небольшими коваными заборчиками, и над всей этой красотой витал запах гари, паленой шерсти и безнадежности. Поселок как будто вымер. По пустой улице озорник-ветер гонял чью-то забытую газету и пару одноразовых кульков. У кого-то во дворе скулила собака, а из под ближайшего лопуха высовывался хвост. Вот за него-то я и потянула, пытаясь достать маленькое дрожащее тельце. Это был рысенок, крохотный, хорошенький, ужасно замурзанный и со свалявшейся шерсткой в бурых разводах. Я взяла его на руки и прижала к себе в попытке успокоить и защитить бедолагу. Я прощупала все его косточки на предмет повреждений и не нашла ничего. Это хорошо, а то лечить малолетнего оборотня во второй ипостаси не самое приятное дело. Дети и в обычном своем состоянии страшно боятся уколов, а попробуй объясни мохнатому малышу, что без этого никак и нужно подставлять пятую точку для того чтобы не болело. Ага. Лучшее что меня ждало бы, это быть оцарапанной с ног до головы.

— Прасковья, ты чего там опять подвисла? — ко мне подошел Руслан. — Что это тут у тебя?

Он взял на руки рысенка и заглянул ему в глаза.

— Плохо. Он обернулся раньше времени, в этом возрасте минимальные шансы, что он сможет вернуть человеческий вид самостоятельно. Нужен ритуал, иначе малыш так и пробегает рысью до конца своих дней. Да это не твоя забота, — Руслан передал малыша на руки подошедшего Матвея, — пойдем лучше, в этом доме собрали тех, кто выжил после нападения диких.

Я попыталась было сунуться с расспросами о случившемся, но была довольно жестко остановлена и мне еще раз напомнили, в чем заключается мой долг. Ой, стыдно-то как! Если бы бабуля узнала, что я, вместо того чтобы заниматься лечением, лясы точу, ох она бы мне устроила! Неделю бы на месте сидеть не могла. Ну да ладно. Я осознала, прониклась, буду исправлять ситуацию. И где там наши больные? Я иду! И вам лучше выздороветь заранее, а то так залечу! Ух!

Вот так подбадривая себя, я на дрожащих ногах входила к первым своим настоящим пациентам. Было страшно сделать что-то не то, чего-то не увидеть, не смочь, не понять и оборвется чья-то жизнь, или кто-то по моей вине останется калекой. С Русом в свое время было проще, пришла, увидела, исцелила. А тут...

В комнате стоял тяжелый запах от открытых ран, лежащих оборотней. В довольно большой комнате их было десятка полтора. Лежали они кто на полу, кто на ковре, кто на диванах. Ну-с, приступим. Только в этой комнате работать точно нельзя, я же сосредоточиться не смогу, все время буду отвлекаться на других раненных.

— Мотя, — крикнула я в сторону двора.

— Что? — оборотень нарисовался в дверях через минуту.

— Есть здесь большая светлая комната с минимумом мебели? Мне нужен большой стол и два помощника потолковее. Организуешь?

— Минуту, — он выскочил из импровизированного лазарета и вернулся действительно через минуту, ведя за собой двух субтильных девиц неопределенного возраста.

— Это Вера и Надя, я думаю, что в качестве помощников они тебе подойдут. По поводу комнаты, посмотри соседнюю, сейчас мы с Русом все лишнее оттуда вынесем, оставим только стол.

— Спасибо! — я благодарно улыбнулась Матвею и повернулась к девушкам. — Меня зовут Прасковья, я буду лечить ваших родных. Барышни мне нужна ваша помощь. От вас зависит насколько качественно, и быстро сумею оказать помощь раненым. Огромная просьба мои указания выполнять быстро и четко, стараясь не переспрашивать. Идет?

Девчонки переглянулись и кивнули.

— Если все понятно, то мне нужно много кипяченой воды и чистых полотенец или простыней на худой конец.

— В соседней комнате все готово, — сказал появившийся в дверях Руслан, — что дальше?

— Берите вот его и аккуратно несите в соседнюю комнату и положите на стол, — я показала пальцем на оборотня, который был в самом тяжелом состоянии.

Итак, пациент на месте, все лишнее с него срезано, мои руки тщательно вымыты, возле стола на небольшой тумбочке лежит горка чистых простыней и полотенец. Рядом тазик с кипяченой водой, моя аптечка, бинты, антисептики, травы, обезболивающее и шприцы. Тянуть дальше не стоит. Приступим. Сначала укольчик с местной анестезией, все-таки рану предстоит очистить, а процесс этот довольно неприятный. Так, дальше поверхностный осмотр. И что тут у нас? Колото-резанная и резанные раны в районе грудной клетки и огромная рваная рана на бедре. Не удивительно, что раны такой тяжести он затянуть не смог. Они сами по себе тяжелые, а еще и нанесенные посеребренным клинком. Плохо.

Я чуть прикрыла глаза, скатываясь в магический диапазон, а что у нас тут? Легкие не задеты, уже хорошо, еще бы на пару миллиметров влево и я бы была не нужна, а так... работаем. Прежде всего, очистим раны от серебра, а потом подтолкнем регенерацию и поможем тканям восстановить их естественное состояние.

И понеслось. На первого пациента у меня ушло в районе получаса, все-таки его состояние было самым тяжелым, но ничего, справилась. Дальше уже легче, да и девчонки оказались молодцами, буквально предугадывая каждое мое движение и желание. Общими усилиями ближе к ночи мы закончили с последним раненным оборотнем.

— Все, и этого забирайте, — я устало прислонилась к стене и сползла по ней на пол.

— Этот был последний, — сказал Рус, усаживаясь на пол рядом со мной. — Спасибо тебе.

— За что? — я посмотрела с недоумением на то, как он сграбастал мою руку и переплел ее со своей.

— За то, что они живы. Клан в долгу перед тобой.

— Рус, ты опять? — я тяжело вздохнула и попыталась забрать у него свою руку, не тут-то было. Он ее держал хоть и мягко, но довольно крепко, поглаживая мою кожу большим пальцем. — Мне ничего не нужно! Совсем! Я им помогла не для того, чтобы заработать какие-то бонусы. Рус, пойми, это моя работа, мое предназначение, если хочешь, цель в жизни. Я другого для себя не вижу, так уж меня воспитали, такой я себя воспринимаю, и это правильно!

— Не для всех, — он посмотрел на меня с сомнением во взгляде, уж не знаю я, что он там хотел увидеть, но его сомнения никуда не делись.

— Да, не для всех, тут ты прав. Но мы сейчас говорим не про всех, правда? — я посмотрела на него с вопросом. — Мы говорим обо мне. А для меня это норма. Впрочем, ты можешь кое-что для меня сделать.

— Например? — тут уж его лицо озарила насмешливая улыбочка из разряда 'ну что я говорил'.

— Рассказать о произошедшем и покормить меня. А то есть очень хочется, так что переночевать негде, — я разулыбалась, видя недоумение на его лице.

Нет, моя обида никуда не делась, она затаилась глубоко в душе, периодически отравляя мне настроение воспоминаниями. Но на обиженных воду возят, а мне нужно было понимать, что тут происходит.

— И это все? — изумился он.

— Господи, Руслан, хватит подозревать меня во всех смертных грехах! Твое недоверие оскорбительно, — я поднялась на ноги и все-таки отвоевала у него свою конечность. — Для такого отношения я не давала тебе повода.

Настроение опять стало портиться, и даже померкла радость оттого, что вот только совсем недавно мне удалось самостоятельно исцелить больше десятка оборотней.

— Прости, — на его лице было написано раскаяние, — пошли, покормим тебя, а потом я отвечу на твои вопросы.

Рус вывел меня из временного лазарета, и отвел в соседний дом, из которого доносились упоительные запахи жареного мяса и грибной подливки. Почувствовав скорую кормежку, мой желудок стал издавать уже совершенно неприличные рулады, вгоняя меня в краску перед смеющимися поварихами. Нам быстро накрыли на стол, уставив его всевозможными тарелками и тарелочками с жареным мясом, молодой отварной картошечкой, посыпанной укропом и политой маслицем. Огурчики, помидорчики, пучки зелени, перышки лука, свежайший хлеб, ммм, вкусно! Видя такое изобилие, я не знала, за что хвататься и волочь к себе в тарелку. После того как первый голод был утолен, можно было приступить к расспросам.

— Рус, можно вопрос? — я умоляюще посмотрела на жующего оборотня.

— Ну, попробуй, — он тщательно прожевал и отложил вилку.

— Объясни, пожалуйста, что тут произошло.

— Нападение диких оборотней, как ты видела, — он посмотрел на меня, поражаясь моей недогадливости.

— Ну, Рус, это и так понятно, а поподробнее? — заканючила я.

— Что конкретно тебя интересует? — он откинулся на спинку стула.

— Кто такие дикие оборотни? Что вы имеете ввиду, когда так говорите? И как вы их от обычных отличаете?

— Дикие, это те оборотни, которые во время инициации, или если хочешь, обряда принятия собственного зверя не смогли с ним справиться. В таком оборотне превалирует животная сущность. Он мало себя контролирует и на первом месте у него собственные желания и инстинкты. Что такое хорошо и что такое плохо для него совершенно отлично от нашего. Для них первично удовлетворение собственных инстинктов. Оборотень, который не смог подчинить зверя начинает стремительно меняться. Он большую часть времени проводит в звериной форме, изредка перекидываясь в человеческую. Находиться на территории клана для него становится все тяжелее и тяжелее. Такой оборотень, как правило, сам уходит в леса или его рано или поздно изгоняют. Большая часть из них окончательно дичает, превращаясь в зверей — такие оборотни наименее опасны. А вот вторая часть, не теряя человеческой ипостаси, настолько сливается со своим зверем, сбиваясь в стаи, что становится смертельно опасной для окружающих. Вот они то и нападают на поселения.

— Зачем? Ведь дикие звери себя так не ведут, только если голодны, — удивилась я.

— Дикими редко становятся женщины, уж не знаю почему. А инстинкт размножения никуда не девается, вот они и нападают на поселения в поисках самок для спаривания. Иногда не гнушаются человеческими женщинами, правда, после того как изнасилуют всей стаей, убивают. Поэтому если ты увидишь плохо контролирующего себя оборотня с частичной трансформацией и вертикальным зрачком — беги.

— Господи, что за ужасы ты рассказываешь! — я вздохнула и уставилась на свои руки.

— Ты сама хотела это знать. А несколько лет назад у диких появился лидер, который объединил несколько стай, сколотив одну, но огромную. Налеты стали более продуманными и неожиданными, ощущение, что у них появилась цель, какая — пока выяснить не удалось. Если раньше банду диких было не тяжело выявить и уничтожить, то теперь они стали практически неуловимыми. Их следы затираются магически, и мы не можем их отследить. Это нападение уже не первое за этот месяц. Большая часть мужчин перебита, часть молоденьких самок забрана с собой. Ты видела оставшихся в живых, да еще и это посеребренное оружие. А главная неприятность, на них не срабатывают защитные заклинания, которыми окружены поселки. Похоже, без магов тут не обошлось,— он тяжело вздохнул и растер руками усталое лицо.

— Рус, а почему вы не избавляетесь от диких сразу, а выгоняете их из кланов? Ведь намного проще было бы их сразу убить, и не было бы проблемы как таковой.

— И это мне говорит целитель? — Рус насмешлив уставился на меня. — Рась, у тебя бы поднялась рука убить родного брата?

— Нет.

— Вот и у нас не поднимается. Большая часть из них становятся животными и живут счастливо в полной гармонии с природой. И это лучший выход для всех. Человеческую ипостась сохраняет один из десяти и кто это будет угадать невозможно. А убивать всех подряд, ты извини, но это чересчур. Мы даем всем шанс на нормальную жизнь в звериной ипостаси.

— Мда, прости, не хотела обидеть.

— Понимаю, я сам когда-то к деду приставал с тем же самым. Ладно, проехали, — он на некоторое время замолчал, раскачиваясь на двух ножках стула и пристально меня, разглядывая, а потом как будто на что-то решившись, продолжил. — Я хочу поговорить о том, что было сегодня утром.

— А что было утром? — я попробовала прикинуться дурочкой, не помогло.

— О том, что ты услышала. Прасковья, против тебя лично я ничего не имею. Но любые матримониальные поползновения в свою сторону буду пресекать довольно жестко. Ты девушка симпатичная, но в этом плане меня совершенно не интересуешь.

— О, как! — я аж задыхалась от злости. Это получается, что я гоняюсь за этим типчиком чуть ли не с воплями 'Ваня, я ваша навеки!', а он от меня отбивается четырьмя конечностями и хвостом! — И чем же это я Вам, барин, не угодила? Али рожей не вышла, что Вы мною брезговать изволили?

— Прасковья, прекрати! — рыкнул Рус.

— А чего это прекрати? — постепенно мой голос начал набирать обороты, банально скатываясь в крик. — Тема то такая интересная. Я и ты, и мое желание тебя окрутить! Ха! Кому скажи, не поверят!

Я вскочила со стула и стала расхаживать по комнате, усиленно жестикулируя. Потом замерла на минуту, подошла к Русу и ткнула в него пальцем.

— Значит так, говорю один раз, больше повторять не буду, читай по губам: Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЗА ТЕБЯ ЗАМУЖ! И ты мне тоже сто лет сдался как богатый, так и бедный. Даже если сам за мной гоняться будешь и уговаривать выйти за тебя замуж, не соглашусь! Андестенд?

— Угу, только на последнее и не надейся — Рус в задумчивости смотрел на меня.

— Если мы прояснили этот момент, то будь любезен, покажи, где я смогу переночевать, — попросила я уже более спокойно.

— Ладно, пойдем.

В соседней комнате была уже приготовлена постель.

— Удобства дальше по коридору, спокойной ночи, — и Руслан двинулся в сторону выхода.

— Рус.

— Ну, что еще, — парень обреченно вздохнул.

— Вот мне любопытно, если чисто теоретически, именно теоретически, заметь, я окажусь владелицей того самого кинжала, что ты будешь делать?

И я с любопытством на него посмотрела.

— Ну, если теоретически и чисто умозрительно, — он окинул меня насмешливым взглядом, — ты действительно окажешься моей суженной, и я в этом буду уверен на все сто процентов, то... вот тогда я и буду думать, что с тобой делать.

И тихо посмеиваясь, вышел из комнаты.

Вот гад! Я в расстройстве уселась на кровать и, не мигая, уставилась на звездное небо за окном. Красота-то какая! Как писал классик 'тиха украинская ночь', в такую ночь хочется быть рядом с тем самым единственным, вместе с ним разделять напоенный травами воздух, слушать песнь сверчка и любоваться звездами. А получается полная ерунда. Тот, кто был мне напророчен, меня не хочет и знать. Никаких других кандидатов на романтические отношения нет и в скором времени не предвидится. Даже Антон, с которым познакомилась недавно, и тот наставником оказался, а тут уж точно не до романтики. Да и ладно, бог с ними всеми. Как-нибудь и сама проживу, а теперь умываться и спать, а то что-то я совершенно вымоталась.

Глава 10.

Утром я проснулась от трели мобильного телефона. Кому я там в такую рань понадобилась? Я стойко игнорировала вызов, но кто-то не унимался.

— Да, — мой голос со сна был хриплый и чуть простуженный.

— Прасковья, где тебя черти носят? Я до тебя второй день пытаюсь дозвониться и ничего не получатся! — рявкнул смутно знакомый мужской голос.

— А я, это кто? — полюбопытствовала я.

— Совесть твоя! Поганка! Антон я, Антон! Ты там, что дрыхнешь еще?

— Нуу, как бы есть маленько. А чего тебе нужно-то? — я все еще не проснулась и не включила мозги.

— Это мне чего нужно? Нет, ты окончательно обнаглела, — взвился парень. — Мы с тобой договорились еще вчера созвониться договориться о занятиях. Так мало того, что ты сама не звонишь, так еще и трубку не берешь! Чтобы через полчаса была в управлении!

— Я не могу, я не в городе, — сказала я довольно спокойно.

— А где тебя черти носят? — все еще бушевал сенсей.

— Ну, видишь ли, пришлось отлучиться из города по делам клана оборотней, — я как могла, попыталась обойти щекотливый момент с нападением на поселок. Непонятно почему до сих пор МСБ в ситуацию не вмешалось, если все то, что Руслан описывал, было на самом деле. А в его словах сомневаться не приходилось. Или дело не в их компетенции? Но в любом случае тактика глухого и немого партизана на допросе в гестапо будет самой верной.

— Ладно, когда ты будешь в городе? — Антон обреченно вздохнул.

— Наверно, после обеда.

— Тогда подъезжай к трем в управление, пора уже за тебя браться серьезно, — и он положил трубку.

Вот так вот. Стоит поспешить, а то к трем не успею. Я быстро оделась, умылась и побежала на поиски Руслана. Они же с Мотей должны в город скоро выбираться или как? Если нет, то придется идти в сторону трассы и ловить попутку, а на фоне вчерашних событий это может быть чревато. Ладно, чего раньше времени гадать-то. Руслана я нашла завтракающего в столовой.

— Доброе утро, — я плюхнулась на ближайший стул пододвинула к себе блюдо с оладушками и крынку со сметаной, накладывая себе в тарелку всего и побольше.

— Доброе, — сказал Рус, поглядывая на меня с умилением.

— Что? — я чуть не подавилась под его насмешливым взглядом.

— Всегда приятно видеть у девушки хороший аппетит.

Оладьина стала мне поперек горла, и я зашлась в диком кашле. Сердобольный Руслан подвинул мне стакан с соком, не решаясь отдать его в мои трясущиеся руки. Я еле продышалась, остудила соком раздраженное горло и с укором посмотрела на оборотня.

— Тебе жалко? Да?

— Да нет, что ты. Обычно барышни рядом со мной клюют как птички всякий силос, а ты столь выгодно от них отличаешься. Сдобой не брезгуешь, мясо любишь. Салат для тебя гарнир, а не основное блюдо. Приятно посмотреть.

— Это я в отличие от них не собираюсь производить на тебя впечатление и ем как обычно, — съязвила я. — С другой стороны, если бы я плохо ела, откуда бы силы брала на лечение?

Я еще раз осмотрела чуть уменьшившуюся горку оладий, немного подумала и добавила к ней еще парочку, вот так-то будет лучше. Глядя на мои манипуляции, Руслан улыбался уже вовсю.

— Кушай деточка, не обращай на меня внимание.

— Рус, — спросила я его через какое-то время.

— Ммм?

— А когда мы поедем в сторону города? — полюбопытствовала я.

— Скоро, сейчас Матвей вернется, поест и можем выдвигаться, а что? — удивился он.

— Да мне Антон звонил. Он ждет меня в управлении к трем часам, — я пожала плечами и продолжила пилить оладь.

— Зачем? — чуть напрягся Руслан.

— Пора начинать занятия и так уже два дня упустили.

— Понятно, я тебя отвезу, — сказано это было таким непререкаемым тоном, что спорить я не решилась, но увильнуть попыталась.

— А можно ко мне домой? А в управление я и сама доберусь.

— Почему? — он выглядел несколько удивленным.

— Да барахло это дома нужно оставить, — я ткнула пальцем в сторону собранной сумки, — да и переодеться не помешает.

— Переодеться и оставить вещи ты можешь и у нас, — сказал он тихо.

— Я не вернусь к вам, а заставить ты меня не можешь.

— А вот тут ты ошибаешься, — он так же не повышал голоса, но от этого его слова были не менее устрашающими, — еще как могу. Если ты не забыла, на тебе стоит магическое клеймо клана и я сейчас являюсь фактически твоим опекуном до момента совершеннолетия. Я отвечаю за твою безопасность и несу ответственность за твои действия, поэтому ты будешь делать то, что я тебе скажу, и жить там, где я скажу.

Я буквально задохнулась от такой наглости. Нет, это же нужно! Опекун хренов выискался! Я свободная ведьма! Почти свободная. Когда меня бабуля воспитывала, там хоть понятно было, всегда за дело. А тут на ровном месте 'я сказал!' и хоть бейся головой об стенку! Я замерла на минуту, прикрыла глаза и посчитала до десяти, а потом до двадцати, вроде успокоилась. Переубедить его дело безнадежное, он же упрямый как баран, а в город-то нужно. Так что будем действовать хитрее, сделаем вид, что я согласна с такой постановкой вопроса, а потом тихо свалим. А что? Кто сказал, что стену нужно расшибать лбом, когда рядом есть вполне нормальный выход?

— Хорошо, как скажешь, — и посмотрела на него такими честными-пречестными глазами, еще и ресничками бяк-бяк-бяк-бяк...

А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк...

А за ним воробушек, прыг-прыг-прыг-прыг...

Он ее голубушку шмяк-шмяк-шмяк-шмяк...

Ам-ням-ням-ням, да и пыг-прыг-прыг— прыг...

Песенка, которая неожиданно вспомнилась, добавила мне игривого настроения, что отобразилось в пакостливой улыбке. Руслан несколько насторожился, но я ела молча, строя грандиозные планы побега из под опеки.

Минут через пять явился Матвей, завтракать он не стал, и можно было немедленно выдвигаться. В усадьбу мы вернулись довольно быстро. Ни Лизки, ни тети Зины там не наблюдалось, была только записка на кухне, о том, что они направились в город за покупками и будут ближе к вечеру. Руслан лично занес мои вещи в комнату, поставил сумку на комод.

— Распаковывай, — приказал он.

Пришлось подчиниться и распаковать еще вчера впопыхах собранные вещи. Проследив за тем, чтобы все вещи заняли свои места, Руслан спокойно удалился, предупредив, что через час выезжаем.

Наивный, я как распаковала, так и обратно запаковать могу. Только придется брать самое необходимое, а объемные вещи заберу как-нибудь потом, здесь же с ними ничего не случиться. И я начала ревизию своего барахла на предмет того, что взять с собой, а что оставить до следующего раза. Кучка получилась не маленькая. Но ничего, если это компактно упаковать, да еще аптечкой замаскировать, ни в жизнь не догадается, а там после занятий и на квартирку тихонечко слиняю. А если этот хвостатый хам ко мне сунется, сделаю вид, что меня нет. Ну не вредить же ему, в конце-то концов.

Вроде час уже прошел, наверно можно и вниз спускаться. Я подхватила сумку и уже через минуту была возле машины. Вышедший из дверей Руслан подозрительно меня осмотрел, но не найдя никакого криминала, махнул головой в сторону дверец автомобиля, забирайся мол. Ну а меня долго уговаривать и не нужно. К управлению мы добрались неожиданно быстро. Наверно кто-то там, наверху над нами смилостивился и разогнал все пробки на нашем пути. Я резво выпорхнула из машины и рванула ко входу в управление МСБ.

— Прасковья, — понеслось мне вслед. — Я буду ждать тебя на этом месте через два часа, если ты не появишься вовремя, я начну тебя искать. И лучше тебе до этого не доводить.

Я махнула головой, в знак того, что услышала и поняла, и поспешила поскорее скрыться от его подозрительного взгляда. Ищи-ищи, это я тебе запретить не могу, но кто сказал, что я тебя буду тут дожидаться? Здесь же явно есть второй вход. Вот им то и воспользуюсь, а еще Антона подговорю слинять отсюда как можно быстрее. Кстати, об Антоне, лучше я его наберу на мобильный.

— Привет, я внизу, — сказала я, как только на том конце сняли трубку.

— Минуту, — и он сразу отключился.

Действительно прошло не больше минуты, как Антон появился в холле, взял меня за руку и повел в сторону уже знакомого мне кабинета. Нас было попытался остановить дежурный, но Антон так на него глянул, что у парнишки пропало всякое желание как-либо вмешиваться в происходящее.

— Почему так долго? — спросил он, усаживаясь в кресло и показывая мне на стул.

— Долгая история, давай в другой раз, — попыталась я уйти от ответа. — Тош, а мы заниматься тут будем?

— А что? Чем тут плохо? — удивился парень.

— Да понимаешь, — заюлила я. — Намного ведь лучше это делать где-нибудь на природе, травка, птички, небо синее, опять же. Всяко приятнее, чем в пыльном кабинете. Ты как?

— Ох, и темнишь ты Раська, не хочешь рассказать, в чем дело? — он посмотрел на меня испытывающее.

Вот же! Откуда ты только такой умный взялся на мою голову! Но и правда лучше рассказать, а то если Рус часа через два, попытается взять управление штурмом, должен быть хоть кто-то, кто будет понимать, что происходит. Да и ссориться с Антоном мне не с руки, все-таки целые полгода он будет напрямую влиять на мою жизнь.

— Тош, ты же уже в курсе, что Руслан стал чем-то вроде моего опекуна на ближайшие полгода, — начала я издалека.

— Ну, — подбодрил он меня.

— Так вот, — я попыталась собраться с мыслями и не сболтнуть чего лишнего. — Понятие опеки у него, ммм, как бы это сказать, странное. Тотальное, я бы сказала. Мне это не нравится.

— И какое это имеет отношение к нашему сегодняшнему занятию? — удивился он.

— Он решил контролировать каждый мой шаг. Привозит на занятия, забирает, поселил у себя. Жуть! — сказала я в сердцах.

— Не вижу здесь состава преступления, тем более ты там гостишь последние две недели, — он смотрел на меня с некоторой прохладцей.

— Понимаешь, — попыталась я еще раз ему все объяснить. — Я не хочу оставаться у оборотней. У меня есть свой дом, родители, которые в состоянии обо мне позаботиться. Да и они никогда так меня не контролировали, а тут практически чужой человек. И не важно, что я дружу с его сестрой и самого Руса знаю довольно давно. Но кто ему дал право мене указывать куда и когда ходить, и где жить? Он же мне выхода не оставляет! Я так не могу, я задыхаться начинаю!

Под конец своей прочувствованной речи, я не заметила, как начала кричать.

— И что ты конкретно хочешь от меня? — удивился Антон.

— Помоги мне выбраться отсюда незамеченной, — я посмотрела на него умоляюще.

— Он же тебя все равно найдет, не понимаю, зачем эти лишние телодвижения, — Антон недоуменно пожал плечами.

— Ну, так не сразу же, помоги, а?

— Ладно, черт с тобой, но ты мне будешь должна, — улыбнулся он.

— Что именно? — лучше все выяснить заранее.

— Свидание, — и он лукаво улыбнулся.

— Ладно, — это когда еще будет, а смываться нужно уже сейчас.

— Вот и хорошо, — его улыбка буквально сочилась довольством. — А сейчас поехали, я знаю одно местечко, как раз как ты описывала. Чудная природа, тихо, спокойно, можно медитировать и работать с источником с полым удовольствием.

Я облегченно вздохнула. Получилось! Держись Рус, я еще от тебя побегаю! А то взял моду ведьму под замок сажать. Мы существа свободолюбивые, с тонкой душевной организацией, если что не так и колдануть могём. И не важно, что потом за это огребем, но это же будет потом! Вот примерно с такими мыслями я и плелась за Антоном, который уверенно вел меня в сторону черного хода. Из здания мы выбрались незамеченными. Антон подвел меня к непонятного цвета старенькой девятке, одиноко стоящей за углом и усадил на пассажирское сидение. Ну и тарантас!

— Ты не смотри, что машинка неказистая, — улыбнулся он моей реакции. — На трассе она любой навороченной иномарке фору даст, да и для оперативных действий самое то. Мало кто обратит внимание на такой раритет. Разве что удивятся, что драндулет еще на ходу.

Я только улыбнулась его словам и погрузилась в собственные мысли под мерный шум мотора. А подумать было о чем. Ладно, из здания я выбралась, а что дальше делать? Сунуться домой? Так Рус меня там первым делом будет искать. К бабуле? Тоже не вариант. Адресок-то ему известен, да и с занятиями полная ерунда получается, в город к Антону так не наездишься. Значит, придется оставаться в городе. К родителям? Тоже не выход. Разве что в гостиницу какую-нибудь. Но опять же, долго я там не проживу, денег не хватит. И что делать?

За размышлениями я не заметила, как мы оказались на месте. Антон вышел из машины, обошел ее и открыл мне дверцу. Приятно, черт возьми, когда мужчина не забывает о таких мелочах! А местечко и, правда, оказалось выше всяких похвал. Вдалеке маячит небольшой лиственный лесок, речка, луг, по берегу реки растут несколько ив и ни души. Антон достал из багажника одеяло, постелил его под ивой и игриво посмотрел на меня.

— Садись, давай.

Эй, это он о чем? Я чуть попятилась от него, упершись спиной в ствол дерева. Наверно что-то такое было написано у меня на лице потому, что Антон не выдержал и рассмеялся.

— Да не бойся ты, садись в позу лотоса и расслабься, — сказал он сквозь смех.

Я несколько настороженно присела на самом краешке одеяла и попыталась расслабиться. Ничего не получилось.

— Пересядь на середину, сядь в позу лотоса и закрой глаза, — сказал он уже более серьезным тоном.

Я подчинилась. Уселась, закрыла глаза и почувствовала у себя на плечах его руки. Он сел за мной, обвил меня ногами, чуть приобнял руками и начал размеренно дышать мне в затылок.

— Что ты делаешь? — удивилась я, пытаясь выбраться из кольца его рук и ног.

— Сидеть, — сказал он спокойно. — Урок начинаю.

— Это чему ты меня учить в такой позе собрался? — я все еще не понимала происходящего.

— Сейчас поймешь. Доверься мне, закрой глаза, расслабься и равномерно дыши.

Я постаралась так и сделать, понимая, что он учитель и лучше меня знает, как развить мой дар.

— Хорошо, — сказал он минут через пять, когда почувствовал, что я окончательно расслабилась. — Теперь чуть откинься на меня, так тебе будет проще расслабиться окончательно.

Вот же! Какое тут расслабиться, если меня окутывает не только его запах, но и тело, и я всей кожей ощущаю, как бугрятся мышцы у него на руках и как от его дыхания шевелятся волоски на затылке. Еще ни один мужчина не касался меня так близко. Я покраснела от неловкости, но попыталась взять себя в руки и опять сосредоточится. Минут через десять мое дыхание выровнялось и стало спокойным и глубоким. Понемногу я стала засыпать. Сидеть вот так оказалось удивительно уютно и приятно.

— Молодец, — шепнул он мне на ухо. — А теперь постарайся увидеть, как внутри тебя горит маленький шарик света. Тебе нужно взять его в руки и почувствовать родство с ним, приручить его, научить откликаться на твой внутренний зов. Разговаривай с ним, гладь его, думай о нем.

Голос Антона доносился как бы издалека. Я все больше и больше погружалась в себя в поисках внутреннего источника. Какое-то время ничего не происходило, но я не отчаивалась. Вокруг меня была кромешная мгла. Не было ни верха, ни низа. Но вот вдалеке забрезжила слабая искорка, она приближалась ко мне все быстрее и быстрее. Еще миг и возле меня пылает огромный яркий костер выше меня ростом. Что там Антон говорил про шарик света? Какой к черту шарик? Тут же настоящий монстр, грозно ревущий и плюющийся искрами. Как же такое приручить, как научиться отзываться на зов? Я протянула руку к костру и тут же отдернула обжегшись. Страшно. А если я не совладаю с такой силищей? Если не подчиню?

Как бы вторя моим мыслям, костер взвился еще выше, и пламя стало еще злее. Это что получается, он слышит мои мысли и напрямую на них реагирует? Он живой? Если это так, то нужно попробовать по-другому. Любое живое существо нуждается в ласке и любви. Без них мы становимся злыми и раздражительными. Может и тут та же история? Я опять протянула руку к костру, только теперь старалась сосредоточиться на положительных эмоциях, представляя, что костер — это я, моя любимая половинка, которую я искала так долго и, наконец, нашла. Я и он теперь не будем одиноки, я подарю ему себя, свою дружбу, нежность, признательность, любовь, в конце концов, но буду ждать от него не меньшего. Пламя не обожгло, оно наоборот ластилось ко мне как щенок, требуя погладить и почесать за ушком. Я рассмеялась от переполнявших меня эмоций и, не раздумывая, вошла в пламя. Оно взметнулось до небес, принимая меня, признавая равной. А я стояла в нем, завороженная игрой красок и ощущением силы и могущества. Он принял меня! Мы теперь одно целое!

— Рася, возвращайся, — меня кто-то усиленно тряс за плечи.

Не хочу, тут так хорошо, я никогда не испытывала такого всепоглощающего чувства любви и единения с другим существом, такой эйфории, такого счастья.

— Прасковья! Да приходи же ты в себя! — кто-то кричал мне на ухо, а потом я оказалась в воде. — Фух, очнулась!

— Ты чего? — недоуменно спросила я, стуча зубами от холода.

— Ты слишком долго не возвращалась, а потом вокруг тебя стало разгораться пламя. Было видно, что ты не справляешься с задачей, и источник тебя не принимает. Затем пламя несколько опало и тебя окутало коконом из света, в котором ты постепенно стала растворяться. На попытки вывести тебя из транса ты не реагировала, вот и пришлось тебя окунуть. Извини, — раскаяния в его словах не ощущалось.

— Да ничего, — сказала я уныло.

— Давай раздевайся, твою одежду нужно просушить, а потом я тебя отвезу домой.

— Отвернись, — делать было нечего, не поеду же я по городу в мокром. Хотя в сумке должны быть шорты и футболка, да и чистое белье тоже должно найтись.

— Антон, достань из машины мою сумку. Пожалуйста, — попросила я чуть слышно.

Не прошло и минуты как из нее были извлечены нужные мне вещи, а я сама скрылась за деревом и быстро переоделась. Мокрые вещи я сложила в пакет. Потом простираю и просушу, а волосы и сами высохнут.

— Ты как? — Антон подошел ко мне совсем близко и с тревогой заглянул в мои глаза.

— Нормально, — я пожала плечами и чуть отстранилась от него.

— Прасковья, ты можешь рассказать, что произошло? — спросил он.

— Да ничего особенного, — я обхватила себя руками, в попытке согреться. Увидев мой непроизвольный жест, Антон притянул меня к себе и обнял. Я опять оказалась в кольце его рук. Было уютно и тепло, но рассказывать про то, что произошло, я ему поостереглась, решив, ограничится только некоторыми фактами и не больше.— Он меня принял.

— Кто? — не понял маг.

— Источник, — сказала я, а потом потеряла сознание.

Очнулась я на кровати в чьей-то комнате. Была ночь. Окно было еле прикрыто шторами, из-за которых пробивался свет луны. Напротив кровати в кресле сидел Антон и задумчиво меня разглядывал.

— Где я? И что я здесь делаю? — спросила я недоуменно.

— Ты у меня, — сказал он устало.

— А что я здесь делаю?

— А куда мене было тебя девать в таком состоянии? Где ты живешь, я не знаю, сдавать тебя на руки твоему оборотню? Так ты бы мне за это спасибо не сказала. Вот я и привез тебя к себе, — пожал он плечами.

— Ясно, — что еще ответить я не знала.

— Есть хочешь?

— Ага, — я прислушалась к своему организму и поняла, что я хочу не есть, я хочу жрать! — А чем ты меня кормить будешь?

— Пельменями, — засмеялся Антон. — Что еще может быть у молодого холостяка в холодильнике.

— Давай! — я аж облизнулась от предвкушения скорой еды.

Пельмени поспели удивительно быстро. Все время пока они готовились, я тихонько сидела на кухне у Антона и наблюдала за тем, как он готовит. Это, я вам скажу, зрелище завораживающее. Можно бесконечно долго смотреть на огонь, ночное небо и на готовящего мужчину. Точность и размеренность движений, полная сосредоточенность на процессе. Он даже варку пельменей превратил в целый ритуал, начиная от бросания их в кипящую воду до вылавливания в готовом виде. Антон решил, не мелочится, и сварить целую килограммовую упаковку. А что? На двух голодных троглодитов будет в самый раз. Пока варилось его коронное блюдо, Антон быстро порезал салат из свежих овощей и налил нам томатного сока.

— Долго еще? — спросила я, наигрывая урчащим желудком что-то невообразимое.

— Еще пять минут. Если хочешь, можешь начинать с огурца, — и он протянул мне маленький упругий овощ. Я взяла его и захрустела на всю кухню, только голод мой один несчастный огурец даже не приглушил.

— Ну, скоро там? — опять заныла я.

— Вот никогда не думал, что ты окажешься таким проглотом, — сказал Антон со смехом, вылавливая пельмени из кастрюли и ставя передо мной исходящую паром тарелку.

Ммм, красота! Я набросилась на еду как голодающий, давясь и плохо прожевывая. Потом заметила насмешливый взгляд Антона и неудержимо покраснела. Стало так стыдно! Я на минуту замерла, взяла себя в руки и стала кушать медленно и аккуратно, тщательно пережевывая каждую пельменину. Слава богу, он никак не прокомментировал увиденное. Когда с едой было покончено, и я сыто отвалилась от тарелки, встал вопрос 'А что дальше?' Я в растерянности посмотрела на Антона, соображая, как бы напроситься на ночевку. Не зверь же он, выгонять меня из дому посреди ночи. Неизвестно как я еще домой доберусь.

— Ну что ты на меня так смотришь? — спросил он. — В душ и спать. Где постель ты знаешь, чистое полотенце и футболка вместо ночной рубашки, уже в ванной.

— Спасибо! — взвизгнула я, чмокнув его в щеку, и унеслась принимать водные процедуры.

— Да не за что, — донеслось мне в след.

Наскоро помывшись и простирав мокрую одежду, я улеглась баиньки. Давно мне так сладко не спалось. Разбудил меня поздним утром запах свежесваренного кофе, разогретой в плите выпечки и разговор, доносящийся из соседней комнаты.

— ...Нет, я не знаю где она, — сказал Антон.

Ответа его оппонента я так и не расслышала.

— ...А если бы и знал, то ничего не сказал. Руслан, ты сам виноват в сложившейся ситуации.

И опять тишина. Наверно это он с Русом по телефону разговаривает.

-... Нет, приезжать ко мне не нужно. И да, она мне рассказала о твоем желании ее запереть в четырех стенах на ближайшие полгода. Ты понимаешь, что не прав? ... Ах, не лезть не в свое дело? Ты уверен, что оно не мое? Она такая же моя подопечная, как и твоя. И если с ней что-то случится, то отвечать прежде все буду я, как ее наставник, а потом уже ты.

Его голос набирал оборота, а под конец Антон уже просто кричал.

— ... Хм, — попытался Антон взять себя в руки. — Руслан, подумай о том, что я тебе сказал, не загоняй ее в угол, а то Прасковью перемкнет, и она сотворит, такое, что тебе даже в страшном сне не приснится. Дай девочке немного свободы. Я все сказал.

Похоже, что разговор закончен. Интересно и кем это они меня считают? Малолетней истеричкой, которая совершенно себя не контролирует? Занятно.

— Прасковья, ты уже проснулась? Я могу войти? — раздалось из-за дверей.

— Входи, чего уж там, — разрешила я.

— Рус звонил, — Антон вошел в комнату и уселся на кровати.

— Я слышала, — сказала я нейтрально, стараясь, чтобы на моем лице не отобразилась ни одна эмоция.

— Он тебя ищет.

— А то я не догадалась, — все-таки слишком много горечи проскользнуло в моем ответе.

— Тебе нужно собираться, а то он может заявиться сюда в любую минуту, — Антон смотрел на меня с жалостью.

— Чему быть, того не миновать, — сказала я в задумчивости.

Все-таки убегать от проблемы, как оказалось не самый лучший выход. Как-то это все нужно разруливать по-другому. Я тяжело вздохнула и с надеждой уставилась на Антона.

— Тош, ты мне поможешь?

— Чем? — удивился он. — Что я могу в этой ситуации? Только поговорить с ним. Я уже пытался это сделать по телефону, не получилось. Руслан на удивление упрям и свое защищает до последнего, а ты уже вошла в эту категорию. Единственное, что я могу для тебя сделать, это подпортить ему нервы своим постоянным присутствием возле тебя в качестве учителя.

— Ну, давай попробуем, — сказала я, улыбнувшись в предвкушении очередной пакости. — А сегодня занятия будут?

— Наверное после вчерашнего не стоит. Тебе нужно отдохнуть, и прийти в себя, а вот завтра обязательно позанимаемся, — его лицо озарила хищная улыбка. Кажется, не только я собираюсь развлекаться по полной программе.

— А чем это у тебя так вкусно пахнет? — принюхалась я к запахам, доносившимся из кухни.

— Это разогретые круасаны, будешь? — лукаво спросил он.

— Спрашиваешь? Вчерашние пельмени давно переварились, и мой желудок требует чего-нибудь вкусненького, — сказала я под громкое ворчание в животе.

— Вот никогда бы не подумал, что такая хрупкая барышня столько ест! — сказал он со смехом.

— Не завидуй чужому счастью, я ем с удовольствием и столько, сколько влезает. И при этом не полнею!

— Ладно, иди, умывайся и кушать, а потом я тебя отвезу, куда скажешь.

— Наверно домой, — вздохнула я задумчиво.

— Ты хорошо подумала? Он, скорее всего там тебя и дожидается, — Антон встревожено на меня посмотрел.

— Буду решать проблемы по мере их поступления. На месте и сориентируюсь. Всегда же можно договориться и найти компромисс, — я на это очень надеялась.

— Сама смотри, тебе действительно пора учиться принимать решения, — и он вышел из комнаты, тихо прикрыв двери.

Я быстро сбегала в душ, переоделась, собрала подсохшие вещи и пошла завтракать. Кофе и круасаны были выше всяких похвал, только вот мало, а просить больше мне было стыдно. И так нарвалась сегодня на совсем не лесную оценку моих способностей в поглощении пищи.

— Ну что, пойдем? — спросил Антон.

Я тоскливо оглядела пустые тарелки и только кивнула в знак согласия. И опять был его драндулет-развалюха, и поездка через все пробки в сторону моего жилища. По дороге мы не разговаривали. Антон молча думал о чем-то своем, а я не хотела навязываться. Не прошло и полгода как мы оказались возле моего парадного.

— Ну что, до завтра? — спросила я с улыбкой.

— Ага, давай, — он притянул меня к себе и чмокнул в щечку.

Я быстро поднялась к себе в квартиру, так никого и, не встретив по дороге, и первым делом ринулась к холодильнику. Я с нетерпением открыла его дверцу и с огорчением оглядела практически пустые полки. Все-таки меня не было две недели и покупками заниматься было некому. Придется идти в магазин, есть-то, хочется, а стратегического запаса пельменей как у Антона у меня никогда не было.

Тяжело вздохнув, я поплелась в сторону магазина, благо, он был за углом. Нагрузив полную тележку полезной и не очень пищи, я вернулась домой готовить обед. Меня несколько смущало то, что я так и не встретила по дороге Руслана, он должен был уже давно появиться, и его отсутствие сильно меня нервировало. Оказалось, что ожидание неприятностей, намного хуже самих неприятностей. Я слонялась по квартире, вздрагивая от малейшего звука. Даже приготовление обеда и его поедание не доставило мне былого удовольствия. К вечеру, издергавшись окончательно, я приняла душ и пошла, спать. Сон не шел, я вертелась в кровати, сбивая простыню, в голову лезли разные мысли, одна хуже другой. В конечном итоге, я не выдержала и выпила теплого молока с медом. Кажется, отпустило, и я стала проваливаться в спасительный сон, как вдруг раздался звонок в дверь. Я удивленно взглянула на дисплей мобильного, два часа ночи, это кого же принесло в такое время? А звонок все не умолкал, обещая скорую побудку не только мне, но и соседям. Пришлось вставать и идти открывать. На пороге стоял Руслан пьяный практически до невменяемого состояния. Он быстро толкнул меня внутрь, захлопнув за собой дверь, и прижал за шею к стене, навалившись всем своим весом.

— Ну, здравствуй, — выдохнул он мне в лицо.

Меня передернуло от исходящей от него угрозы, запаха алкоголя и чего-то возбуждающего. Из-за плохого самоконтроля у него вытянулись зрачки и частично трансформировались руки, пугая меня длинными когтями. Одной рукой он поглаживал мою шею, а второй оперся о стену.

— Попалась, — удовлетворенно сказал он, проведя по моей шее острым когтем и тут же зализав выступившие капельки крови шершавым языком. — Вкусная.

— Руслан, — шепнула я.

— Мррм? — он провел носом от моего уха в сторону ключицы, вызвав у меня табун мурашек. Было в этом что-то настолько чувственное, что меня накрыло волной возбуждения. — Как ты чудесно пахнешь.

— И чем же я пахну? — прошептала я потерянно.

— Лесом и желанием. Ты же хочешь меня! Мрмм, малыш, — он, ухватив за попу подтянул меня выше, заставив для равновесия обхватить его ногами. Некоторое время Рус стоял, лаская мои бедра. Но уже через минуту начал тереться о них своим возбуждением, имитируя древний как мир танец, и я окончательно потеряла голову. — Хочешь, я же чувствую.

Его слова, сказанные чуть хриплым голосом, с рычащими нотками меня чуть отрезвили. Рядом со мной находился хищник, который себя практически не контролировал. Это меня испугало. Да еще и вспомнились его слова, что для постели я хороша, но не больше, и вот это окончательно привело меня в чувство.

— Рус, пусти, — я попыталась вырваться, но ничего не получилось.

— Шшш, ты же хотела привлечь внимание к себе этим побегом, считай, что у тебя это получилось. А на правах твоего, как ты там говорила? Суженного? Ну да, именно так. Я имею право на маленький кусочек ласки с твоей стороны.

Его шаловливые ручонки уже вовсю гуляли по моему телу и лаская грудь. Я чуть опять не скатилась в чувственный вихрь, но все же взяла себя в руки.

— Какая же ты сладкая, — шепнул Руслан мне на ухо, покусывая шею, а потом подхватил на руки и метнулся в спальню.

— Руслан, — сказала я, вырываясь из его рук.— Прекрати, я так не хочу!

— Твое тело говорит о другом, — он опустил меня на кровать и навалился сверху, покрывая мое лицо страстными поцелуями и доводя меня до исступления. — Ты же хочешь!

Так хотелось согласиться, позволить ему показать какое счастье дарит любовь мужчины. Но... Всегда найдется но. Он сейчас пьян и практически не соображает, что творит. Складывалось ощущение, что Русланом сейчас управляет его зверь, и животное меня приняло, причем безоговорочно. Но вот сам Рус нет. А что будет утром? 'Детка прости, я был пьян и не ведал, что творю? Ах, ты была невинна? Какая жалость, что я ничего не запомнил!' Мне вдруг стало так обидно и горько, что я не удержалась и оттолкнула его с такой силой, что он слетел с кровати и больно ударился копчиком о пол.

— Ты что сдурела? — взвыл он.

— Это ты сдурел! — рявкнула я с такой злостью, что он отшатнулся. — Приперся ко мне ночью, начал приставать. А я и пикнуть не должна? Так что ли?

Он несколько стушевался, но смотрел все еще зло и чуть обижено. Да и глазки были все еще мутными.

— Знаешь что, родимый мой, или как ты там сказал? Суженный? — его передернуло от ехидства, прозвучавшего в моем голосе. — Шел бы ты лесом-полем, да все по кустам и на лыжах!

Он поднялся и угрожающе навис надомной, а топом втянув носом воздух, ухмыльнулся.

— Ты меня хочешь даже сейчас, — он провел рукой по моей шее, чувствуя, как колотится мое сердце и с какой силой оно гонит кровь по венам.

— Я не хочу, чтобы мой первый раз был таким, — сказала я тихо, отталкивая его руку.

Руслан оторопело уставился на меня и даже отошел к окну, запустив руку в шевелюру.

— Прости, — сказал он чуть слышно. — Я сейчас уйду.

У меня не было сил и желания его останавливать, но куда я его отпущу в таком состоянии? Лизка мне не простит, если с ним что-то случится.

— Ты можешь остаться, если обещаешь ко мне больше не приставать — сказала я ему в спину. — В соседней комнате есть диван. Поздно уже ехать домой. Я тебе там сейчас постелю, а ты лучше пока душ прими.

Его закаменевшая спина чуть расслабилась, он кивнул головой в знак согласия и поплелся в ванную. А я метнулась к халатику, и судорожно стала его на себя натягивать. Слабая защита, если он решится на повторение того, что было, но хоть что-то. Потом я кинулась к полкам с бельем и, взяв необходимое, пошла стелить постель. А он наверно еще и голодный. Иначе с чего это Руса так развезло? Хорошо, что хоть плова осталось еще с пол кастрюльки. Да и овощей достаточно, сейчас быстро сделаю салат и разогрею ужин. Может когда Рус поест нормально, то будет более адекватным? К тому моменту, когда он вышел из душа, у меня был накрыт стол и расстелен диван. Вот же, после того, что он тут устроил, я его еще кормлю и спать укладываю. Кому скажи — не поверят.

— Иди ужинать, — я позвала Руса в кухню.

— Я не хочу, — ага как же, не хочет он, вон живот уже впал и бурчит так громко-громко. Я насмешливо посмотрела на Руслана и отодвинула ему стул, приглашая за стол.

— Не упрямься, сядь и поешь нормально, а я спать пойду, — я зевнула. — В соседней комнате уже постелен диван, так что располагайся.

Я прошла мимо него в свою комнату и, прикрыв двери, привалилась к ним. Кажись, пронесло. По крайней мере, взгляд у него был более осмысленным, да и частичный оборот уже прошел. Я сползла на пол и нервно засмеялась. Вот ночка выдалась, а я еще переживала, что его не было весь день. Мда. Я поднялась и подошла к расстеленной кровати, предварительно подперев двери стулом. Хлипкая защита от оборотня, но я так хоть проснуться успею, если что. Сон пришел мгновенно, едва голова коснулась подушки. Ночь прошла спокойно. Только утром два раза хлопнула входная дверь, я на это даже внимания не обратила сквозь утреннюю дрему. На дверях от нежелательных посетителей давно стоит отпугивающая охранка. Вменяемые воры сюда не полезут, а с невменяемыми, я как-то сама разберусь. Следующий раз я проснулась где-то в районе одиннадцати утра из-за одуряющего запаха кофе. И как-то вдруг сразу вспомнилось вчерашнее, и как прикажете мне с ним теперь общаться? Сделать вид, что ничего не случилось? Не вариант, Рус уверится в собственной безнаказанности и тогда стоит ожидать от него чего угодно и когда угодно. А вот использовать его чувство вины в своих целях и выторговать себе побольше свободы — это вполне реально. Я весело хмыкнула, и мысленно потирая ладошки, поплелась на кухню, не забыв одеть халатик.

Руслан сидел за столом и задумчиво пил утренний кофе, заедая его свежими булочками, которые на столе высились внушительной горкой. Ага, понятно, зачем он выходил. Ну что ж, хоть какая-то от него польза. Я, молча налила себе кофе, уселась напротив него и стала завтракать. Мне было любопытно, насколько его хватит его терпения. Оказалось что ненадолго. Минут через пять Рус стал ерзать на стуле, а еще через пять заговорил.

— Рась, — и опять тишина.

— Умм? — как-то разговаривать с набитым ртом не комильфо, пришлось мычать.

— Прасковья, — он откашлялся. — Прими мои извинения за вчерашнее, я вел себя недопустимо. Я искренне сожалею.

Высокий штиль, это же надо как его припекло. И вот что я ему должна сказать? Что прощаю? Нет, так не пойдет, он вчера отрывался, а теперь моя очередь.

— И что ты хочешь от меня услышать? — сказала я, отпив еще глоточек кофе.

— Наверно, то, что прощен? — Рус посмотрел на меня несколько удивленно.

Это что, его предыдущие барышни после его любого косяка и виноватой моськи по утрам, тут его же прощали? Не удивительно, что они рядом с ним ненадолго задерживались. Пауза затягивалась, я с удовольствием пила кофе и поедала булочки. Руслан начинал все больше и больше нервничать. В конце концов, он не выдержал.

— Скажи, чего ты хочешь? Я все для тебя сделаю! — вот с этого родимый и нужно было начинать.

— Ммм, дай подумать, — я опять выдержала театральную паузу и тихо продолжила. — Во-первых, мне не нравится, как ты себя со мной ведешь. Я тебе чужой человек и не должна по первому твоему требованию падать и отжиматься. Я хочу, чтобы ты считался с моим мнением. Второе, ограничение свободы. Я понимаю, что оно вызвано некоторым беспокойством обо мне и клановой меткой. Но все имеет свои границы. Я могу согласиться на некоторые ограничения в передвижении и проживании, только в том случае, если это будет внятно аргументировано и будет прямая угроза моей жизни. Во всех остальных случаях, я не буду обращать внимания на твои слова. Как видишь, я хочу немногого, всего лишь уважения и конструктивного диалога. После первого же немотивированного утверждения вроде 'молчи женщина, я так сказал!', ты меня больше не увидишь. Андестенд?

Некоторое время Руслан молчал, обдумывая мои слова, а потом кивнул головой, соглашаясь с моими требованиями.

— Согласен, но ты живешь у нас, так мне будет легче контролировать твою безопасность.

— Хорошо, — я тяжело вздохнула. — И еще одно условие. Забудь о том, что вчера произошло и об этой истории с суженным. Я и сама в нее не верю. У нас деловое сотрудничество. Ты мне оказываешь помощь в период становления внутреннего источника, а я помогаю кланам в качестве лекаря. Идет?

— Хорошо, — он тяжело вздохнул и выбрался из-за стола. — Давай собираться и поехали домой, а то Лизка нас уже потеряла.

Ох, надеюсь, я об этом не пожалею. Я поплелась опять собирать манатки, любовно разложенные вчера днем. В этот раз я решила взять больше вещей. Все-таки жить мне у оборотней теперь придется довольно долго.

Глава 11.

И потянулись унылые будни. Я жила у оборотней. Руслан вел себя на удивление корректно, стараясь обходить меня десятой дорогой. Общалась я в основном с Лизкой, братцами-вампирами и с тетей Зиной. А когда мы проводили Лизавету в Европу, стало совсем тоскливо. Не спасало даже общение с балаболом Ником и рассудительным Ремом. Они пару раз попытались вытянуть меня потусить в клуб и проехаться на байк-шоу, но быстро отстали, увидев злой взгляд Руслана. В клуб Рус отвез меня лично, зорко следя за тем, чтобы ко мне никто не приставал. Танцевать я могла либо сама, либо с ним, все другие особи мужского полу отгонялись от меня грозным взглядом и злым рыком. При этом каких-либо поползновений в мою сторону Рус не делал. Тигр свято блюл свою территорию, причем действовал по принципу 'сам не гам и другому не дам'. Такое отношение мне быстро надоело, и я попыталась взять ситуацию в свои руки, пригласив на танец довольно милого паренька. Но... Проклятое 'но', в очередном пируэте произошла смена партнера, и танец заканчивала я уже с Русланом. Нужно сказать, что танцевал он замечательно. Не знаю, кто были его учителя, но такого тонко чувствующего партнера у меня не было за всю мою жизнь. Рус предугадывал все мои движения, ловя малейшую смену эмоции на моем лице. Он вел в танце уверенно и страстно. И если в самом начале я пыталась взбрыкивать, то под конец была полностью покорена сильным и властным партнером. Мы не заметили, как посетители в зале прекратили танцевать, освободив танцпол для нас двоих, заворожено следя за каждым нашим движением. А я... Я была увлечена Русланом, музыкой, взглядом глаза в глаза, нашим противостоянием, а потом своей покорностью. Танец меня ошеломил, да так, что я не заметила, как он закончился. Я продолжала обнимать Руслана, прижавшись к нему всем телом, приблизив лицо вплотную в очередном па.

— Спасибо, это было великолепно, — шепнул он мне в губы, отпуская и отступая на шаг.

Куда только девалась минуту назад плещущая через край страсть? Опять холод, легкая усталость во взгляде и безразличие. Он отошел от меня к бару за порцией безалкогольного мохито, а я осталась стоять посреди зала в полной растерянности, не зная как поступить дальше. Не придумав ничего лучшего, спряталась ото всех в туалете. Я не знала, как мне относиться к его поведению. Похоже, сам Руслан не всегда понимал, что им движет, настолько порой были противоречивы его поступки. Чего стоило одно его появление у меня дома в крайне невменяемом состоянии. Складывалось ощущение, что его звериную половину, ко мне тянуло со страшной силой, а вторая — человеческая, старалась держаться от меня как можно дальше. И вот этот внутренний конфликт вел к странным поступкам, когда у Руслана чуть ослабевал контроль.

Устав ждать, когда я выберусь из туалета, Руслан стал меня разыскивать. Нашел и уволок в сторону машины. Я не сопротивлялась. Зачем? Мне осталось подождать каких-то пару месяцев, и я свободна. Нужно набраться сил и перетерпеть, а после второго посвящения я вернусь к привычной жизни студентки медфака, сдавая сессии и отрываясь с друзьями на отдыхе.

Так прошли каникулы, и начался третий курс. Руслан ежедневно возил меня на занятия и забирал после них. Благо дел в городе у него было полно, так что я не чувствовала себя виноватой. За эти месяцы отношения с ним так и не наладились. Сухая вежливость и задумчивые взгляды, когда Руслан думал, что я не вижу — это было то, с чем я сталкивалась каждый день. Что они означали эти взгляды, я так и не поняла, но после того, как я это заметила, Руслан стал еще более корректным и более вежливым, аж до зубовного скрежета. Я уже не знала как себя с ним вести. Да и проживание на территории оборотней стало тяготить меня все больше и больше.

Антон после первого занятия взялся за меня всерьез. Занятия у нас были теперь каждый день. Правда, проводились они не в управлении, а в парке возле особняка оборотней, на виду у Руса. Антон продолжал работать в полный контакт, обнимая меня во время медитации руками и ногами. Я не утерпела и как-то у него спросила:

— А без этого никак нельзя?

— Можно, — он хитро улыбнулся, — но также приятнее. Да и Рус на стенку лезет.

Вот поросенок! А Рус, наблюдал за нами, скрипел зубами, но молчал. Антон же отрывался вовсю, пользуясь своим положением и возможностью прикоснуться ко мне на правах учителя, обнять, погладить по голове, чмокнуть в нос за успешно проделанную работу. Он как-то даже заикнулся об обещанном свидании, но, видя перекошенное лицо Руслана, быстро потух. Да и я была против, Рус же напросится третьим и испортит нам всю малину своим кислым видом. Мы с Антоном договорились, что пока он меня учит, ни о чем таком и речи быть не может. Все же отношения между учителем и ученицей ни к чему хорошему не приведут. А если мне не понравится с ним встречаться или я ему надоем? Во что тогда превратятся занятия? Вот то-то и оно. Антон меня выслушал, почесал затылок и согласился отложить свидание до лучших времен.

Единственное в чем Руслан и Антон были абсолютно солидарны и стояли как две скалы, это в отношении информации о диких оборотнях. Как-то в середине осени случилось еще одно нападение, намного масштабнее и продуманнее чем все предыдущие.

В момент, когда Руслан узнал о нем, Антон проводил со мной занятия. Естественно, мы прервались и оба мужчины заперлись у Руслана в кабинете часа на два. А потом они укатили в неизвестном направлении, приказав в ультимативной форме никуда не высовываться, к окнам не подходить и на телефонные звонки не отвечать. А на вполне резонное замечание, что я тоже могу быть полезна как врач, оба посмотрели на меня с таким непередаваемым удивлением, что я аж задохнулась от обиды. Они заперли дом и уехали на целые сутки. Что я пережила за это время словами не передать. Спать я толком не могла, время от времени проваливаясь в серое марево, не приносившее отдыха и опять из него выныривая при малейшем шорохе. Ела я с трудом, аппетит пропал, и еда становилась комком в горле. Я бродила по дому привидением, то придумывая всякие ужасы, которые с ними могли приключиться, то вспомнив, что мысли материальны, отгоняя их от себя. В конечном итоге, напившись валерианы, мне удалось задремать на диване в холле и по закону подлости пропустить появление этой подвыпившей, уставшей, но довольной парочки. Антон на заплетающихся ногах поплелся в гостевую комнату, а Руслан остался, усевшись на полу возле моего диванчика. Я не хотела показывать, что уже не сплю. Ужасно хотелось вскочить и надавать им обоим шее, но я сдержалась. Этим можно будет заняться и завтра, предварительно дав им хорошенько отдохнуть и накормив их утром сытным завтраком.

— Что же мне с тобой делать? А? — шепнул Руслан, глядя на меня и поправляя разметавшиеся по подушке волосы. — Такая маленькая и беззащитная.

Что я могла ему ответить? Руслан аккуратно взял меня на руки и бережно отнес в мою комнату, уложив на кровать. Тут видимо силы его покинули и он, плюнув на все, устроился рядом со мной, мгновенно проваливаясь в сон. Это же, как нужно было устать, чтобы не осталось сил добрести до собственной кровати? Я накрыла нас одеялом и отодвинулась на самый краешек постели, стараясь не задевать Руслана.

Проснулась я на следующий день ближе к обеду. В комнате кроме меня никого не было и о ночном госте ничего не напоминало. Я быстро сбегала в душ, привела себя в порядок и спустилась в кухню в поисках чего-то вкусненького. Вчерашняя голодовка давала знать о себе громким урчанием в животе. За столом сидел один Руслан и вдумчиво смаковал утреннее кофе, чему-то довольно улыбаясь. Возле него стояла горка блинов, крынка сметаны и на выбор четыре вида конфитюра. Тети Зины видно не было, наверно уехала с водителем в город за покупками. Я придвинула к себе блины поближе, накладывая их в тарелку и поливая клубничным конфитюром, и сметаной. Когда первый голод был утолен, я смогла приступить к допросу.

— Как съездили? — спросила я, прожевав очередной кусочек.

— Ничего, — Рус был как всегда немногословен, из привычной картины выбивалась только ужасно довольная улыбка, но об ее причинах я спрашивать поостереглась.

— Ты не хочешь мне рассказывать о нападении?

— А зачем тебе это нужно? — спросил он удивлено. — Тебя это никаким боком не касается.

— Рус, — я решила быть терпеливой, — я ведь могу быть полезной, хотя бы в качестве лекаря.

— Нет, — он замкнулся в себе, довольной улыбки как небывало.

— Да почему? — моему возмущению не было предела.

— Да потому, — передразнил он меня, — что женщинам там не место. Не нужно тебе это видеть. Там смерть и грязь, это зрелище не для женщин.

— Смею тебе заметить, — сказала я, злясь и аккуратно кладя вилку возле тарелки, — что в прошлый раз тебя мало заботила моя половая принадлежность.

— Это было в прошлый раз, — он встал и прошелся по кухне у меня за спиной.

— Что изменилось с того момента? — спросила я спокойно.

Он постоял какое-то время, глядя на меня, а потом так ничего и не сказав, ушел.

От Антона я тоже ничего внятного добиться не смогла, только он глубокомысленно вещал о секретности информации, а затем погнал меня на занятия.

Уроки Антона стали приносить ощутимые результаты. В источник я больше не совалась, было боязно. Максимум, что я делала — погружала в него рук и работала с ним вот в таком вот контакте. Но все равно, каждый раз касаясь внутреннего огня, я чувствовала ни с чем несравнимое удовольствие и посылала в него ощущение полного счастья от общения. После третьего занятия источник стал откликаться на мой внутренний зов без погружения в медитацию, одаривая меня своей силой. Мне стали доступны заклинания совершенно нового уровня. Теперь я могла исцелить одним прикосновением, правда сил на это уходило невероятно много. Но в критических ситуациях, когда счет идет на секунды — это был выход. Иногда энергия во мне бурлила так, что существующих накопителей для сброса излишков не хватало. Пришлось просить Руслана выдавать мне в аренду на несколько дней разрядившиеся клановые артефакты и накопители для подзарядки. За месяц я умудрилась зарядить их все, обеспечив правящий клан оборотней невероятным запасом магической энергии буквально на все случаи жизни. Я старалась не светить это обстоятельство, хорошо понимая, что меня ждет ели подобного рода информация просочится во вне. Как-то очень не хотелось стать для кого-то батарейкой.

Так прошла осень, закончился ноябрь, и наступил декабрь. Зима в этом году радовала нас обилием снега и мороза. А до моего дня рождения и посвящения во второй круг осталось несколько недель. Я уже месяц готовилась к досрочной сдаче сессии, о чем предварительно написала заявление в деканате. Конечно, без сложностей не обошлось, пришлось применить самую капельку ментального воздействия для убеждения декана. Мы составили с методистом график досрочной сдачи сессии, я как раз успевала к католическому рождеству полностью отстреляться. Теперь занятия с Антоном плавно перетекали в зубрежку профильных предметов. Я не то чтобы уставала, я валилась с ног, сдавая то один предмет, то другой. Преподаватели особо не зверствовали, ставя мне те оценки, которые я заслужила.

Все это время Руслан вел себя на редкость предупредительно и понимающе. Мне даже временами казалось, что его подменили. Он старался мне помочь, чем мог, возя меня в университет по первой же просьбе. Мне даже становилось неловко, настолько много времени он на меня тратил. И я бы не сказала, что тут дело было только в клановой метке. Он неосознанно все время старался быть рядом и прикасаться ко мне. Иногда он себя ловил на том, что его рука непроизвольно тянется погладить мое плече или заправить волосы за ушко, и он отдергивал шаловливую конечность. Но через некоторое время все возвращалось на круги своя. Я привыкла к этим прикосновениям, и считала их чем-то естественным, тем более что для больших кошек постоянно касаться объекта симпатии и членов семьи было совершенно естественно. А в последнее время я стала просыпаться ночью от нестерпимого жара, который исходил от тела тигра. Этот вредный кошак обернувшись, пробирался ко мне в комнату и устраивался рядом со мной, согревая своим теплом. Какое-то время я на это закрывала глаза, тем более что рано утром, пока я спала, он благополучно убирался к себе. Да и вылазки эти были не частыми. Но долго это продолжаться не могло, однажды утром я застала его в своей постели полностью обнаженным и далеко не в тигриной ипостаси.

— И как это понимать? — я толкнула его в плечо, стараясь разбудить наглеца.

— Мрмм? — муркнул он, но глаза так и не открыл.

— Чего ты мурчишь?— взвилась я.

— Не кричи, — он потерся носом о мое плечо и подтянул меня к себе поближе.

И вот как на него злиться? Нет, он просто невозможен: с одной стороны заявляет, что я его подопечная и не больше, а с другой эти ночные визиты, когда он выпускает зверя на свободу и тигр неизменно оказывается у меня в постели.

— Рус, — я попыталась выбраться из кольца его рук. — Что ты делаешь в моей постели голый?

— Дааа?— он открыл один глаз и удивленно уставился на меня, потом провел рукой по своему телу и несколько смутился.

— Угу, — я качнула головой и сделала круглые глаза.

— Так получилось, — он быстро взял себя в руки и придавил меня к кровати. — Ты против?

— Представь себе! — возмутилась я. — Долго ты еще будешь ко мне по ночам таскаться?

— Не помню такого! — Руслан сделал морду кирпичом. — Ты выдаешь желаемое за действительное.

— Ах так? — взвилась я. — Только попробуй залезть ко мне в кровать еще раз, хам хвостатый! Нет бы, как нормальный оборотень признаться и покаяться, что 'да, не контролирую себя ночью, так и тянет во второй ипостаси устроиться у тебя в ногах'!

— Не было такого! — обиделся он. — Ты выдумываешь!

Я только закатила глаза и тяжело вздохнула, ничего ему не ответив. Не хочет замечать очевидного, бог с ним. Я не буду лезть на рожон, и доказывать ему что-то. Но на всякий случай с этого дня я стала закрывать дверь на ключ и подпирать ее тяжелым комодом. Рус пару раз скребся в дверь, оставив на ней роскошные следы когтей, но, не попав ко мне в комнату, разворачивался и уходил по своим делам. А утром меня встречала его обиженная моська. Говорить Руслану как он нелепо выглядит, я не стала. Зачем? Он еще станет в позу невинно оскорбленного и мне, потом придется доказывать, что я не верблюд, причем долго и вдумчиво. А оно мне нужно? Так что я заняла выжидательную позицию. Уж больно интересно было, как он дальше себя поведет.

Ну что сказать, повел он себя до ужаса банально, пригласив меня как-то после очередного экзамена отметить это событие в ресторане. Я с любопытством согласилась и не пожалела. Все-таки Рус имел огромный опыт в соблазнении, а тут он включил обаяние на всю катушку, и я не знала, куда мне деваться от его жаркого взгляда и лукавой улыбки. Я отшучивалась, как могла от его более чем смелых намеков, а когда мы поехали домой, я с предвкушением и страхом ждала продолжения вечера. И непонятно чего было больше страха или все же предвкушения, но Рус меня удивил. Довел до моей комнаты, поцеловал на прощание в щечку, пожелал сладких снов и свалил. А я только хлопала глазами и задыхалась от разочарования. Ждала-то я большего. Вот с того вечера началась планомерная осада Русланом моей скромной персоны. Мы гуляли, катались на лыжах. Один раз он даже изобразил из себя ездового тигра, которого я впрягла в санки. На это зрелище вывалилось посмотреть половина населения поместья. Как же глава клана катает какую-то ведьму. Рус гордо нес себя, как будто на нем не было никакой упряжи, и он сейчас находится на светском рауте. А я веселилась вовсю, подгоняя его и забрасывая снежками. К нам не замедлили присоединиться доберманы, время, от времени облаивая то меня, то Руслана. Васька не будь дурак, догнал нас и запрыгнул в санки прямо мне на руки, чуть не отдавив мне ноги своим весом. Но Рус его как будто и не почувствовал, он бежал все с такой же скоростью.

— Но, залетная! — веселилась я.

Но, как и все хорошее это мероприятие, быстро закончилось, пора было приступать к подготовке к последнему экзамену.

И вот последняя неделя до католического рождества, сдан последний экзамен, и я стала собираться в дорогу, предвкушая встречу с бабулей. Руслан вызвался отвезти меня к ней лично, а потом вернуть в город после инициации.

— Ты решил с нами встретить новый год? — удивилась я.

— А почему нет? — он был несколько задумчив. — Здесь все равно кроме тети Зины никого. Лизка не приедет. Дед увлечен очередной дамой сердца и укатил с ней в Париж. А ты против?

— Да нет, что ты. Ты столько времени оказывал мне гостеприимство, неужели я должна быть неблагодарной? Мы с бабулей будем тебе только рады.

Свои вещи Руслан собрал очень быстро и рано утром следующего дня мы выехали в Крюковку. Добрались мы на удивление быстро. Дороги были чистыми как от снега таки от транспорта, поэтому Руслан смог развить вполне приличную скорость. А на некоторых участках трассы гнал за сто пятьдесят километров, вызывая у меня бурный восторг от быстрой езды. В итоге, до села мы добрались за рекордные три часа. Крюковка встретила нас снегом, засыпавшим все вокруг, валящим из дымоходов дымом и смеющейся ребятней, с удовольствием катающееся на санках.

— Приехали, — сказал задумчивый Руслан, паркуясь возле бабулиной хаты. — Рась, ты уверена, что я Вам не помешаю?

— Рус, откуда сомнения? — удивилась я.

Он, ничего не сказав, вышел из машины, обошел ее вокруг и помог выбраться мне. С недавнего времени он ужасно злился, если я выходила из машины самостоятельно, постепенно приучая меня к своим знакам внимания, как к чему-то естественному и правильному.

— Бабуля, ты где? — крикнула я с порога, заходя в хату и приглашая Руслана вовнутрь.

— Тут я, тут, — из дверей комнаты показалась улыбающаяся бабуля. — Внученька, наконец-то ты приехала!

Она кинулась ко мне, обняла, повертела со всех сторон и осталась увиденным довольна.

— Ты чего гостя в дверях держишь? — о, узнаю бабулю, сначала наехать, построить, а потом и разговоры разговаривать. — Так, Прасковья, веди гостя в комнату, пусть располагается, потом мыть руки и за стол. Вы ж наверно проголодаться успели.

Я подтолкнула растерянного Руслана в сторону гостевой комнаты, по дороге показала удобства, а сама быстро вернулась помочь накрыть на стол.

— Как добрались? — спросила бабуля, тонко нарезая сало для запекающейся картошечки.

— Быстро, бабуль, дороги свободные. Метели в ближайшие дни тоже не предвидится. Так что все, слава богу.

— Ну и ладно, — кивнула она головой. — Как твое обучение у местного мага?

— Замечательно, — я улыбнулась так солнечно и искренне, поглаживая внутри свернувшийся калачиком источник, что бабуля аж задохнулась от удивления.

— Что? Неужто получилось? — спросила она, плюхнувшись на стоящую рядом табуретку.

— Ага, — улыбнулась я довольно.

— Вот и славно, вот и хорошо, — было видно, что у нее гора с плеч упала, распрямилась сгорбленная спина и на лице заиграла довольная улыбка. — А чего этот за тобой увязался?

— Бабуль, ну что ты в самом-то деле? Я жила у него последние полгода. Рус чтобы защитить даже клановую метку на меня поставил, — я задрала рукав, демонстрируя татуировку.

— Ишь ты, — удивилась она, трогая татушку пальцем. — Не побоялся взять ответственность за ведьму. Молодец. Ладно, пущай гостит раз так.

— Ба, ну ты чего? Он нормальный парень, друг из него неплохой, правда командовать любит, но кто из нас не без недостатков, — сказала я задумчиво и чуть покраснела, вспомнив некоторые его эскапады.

— Так-таки друг? — лукаво улыбнулась бабуля. — А может что-то большее?

— Не знаю, там видно будет, — засмущалась я.

— Ну ладно, коли так, — кивнула она, как бы закрывая тему. — Ты к посвящению готова?

— Больше да чем нет, — я налила себе свежезаваренного травяного чая и села напротив бабули в ожидании, когда же будет готов обед. — Если бы я еще знала, что из себя оно представляет, это посвящение, было бы легче.

— Не к чему это тебе знать заранее, потерпи, всему свое время, — вот опять она занимается сокрытием информации. Насколько бы мне проще жилось, если бы она выдавала ее не по кусочкам, а просвещала меня обстоятельно, отвечая на все-все возникшие у меня вопросы.

— Ладно, потерплю, а терпеть-то долго?

— Нет, шабаш сегодня ночью, благо ты родилась аккурат после полуночи, так что все условия ритуала будут соблюдены, да и полнолуние сегодня. Я уже и метлы приготовила.

— А Руслан, его мы предупредим о шабаше?

— Вот еще, рассказывать мохнатому о наших ведьмовских секретах? — бабуля недовольно поджала губы. — Усыпим, делов-то, а утром ты будешь уже полноценной ведьмой и будешь сама решать, что и когда ему рассказывать. И стоит ли вообще это делать.

— Хм, ладно, — я принюхалась к доносившемуся из печи запаху. — Бабуль, кажись готово.

— Давай накрывать на стол и зови своего гостя, — она достала из печи глубокий противень, полный хрустящей чуть рассыпчатой картошечки, сдобренной кусочками сала, чеснока и лука. Запах от этого, в общем-то, простого блюда стоял настолько упоительный, что мой желудок нетерпеливо заворчал.

— Достань из подполу грибы, квашеной капусты и огурцов из бочки, а я нарежу хлеба, — распорядилась бабуля.

Когда мы в четыре руки быстро накрыли на стол, я сходила за Русланом. Он с удобством расположился в комнате и чуть дремал в кресле-качалке, стоящем возле окна.

— Руслан, обед готов, — позвала я его.

— Уже? — он сладко потянулся в кресле, играя мышцами под тонким свитером, так что я невольно им залюбовалась. — Ладно, пойдем. Устала? — он отловил меня в дверях и нежно провел рукой по щеке.

— Да не очень, — смутилась я, отступая назад. — Пойдем, бабуля ждет.

В его глазах я прочитала, что мы еще вернемся к этому моменту и тогда одним прикосновением к щеке я не отделаюсь.

Мы чинно уселись за столом, предварительно помыв руки, и приступили к еде. Бабулина стряпня как всегда была на уровне. Я время от времени поглядывала на Руслана, уплетающего картошку с таким непередаваемым удовольствием, что я только диву давалась. Когда первый голод был утолен, бабуля приступила к допросу.

— А шо это ты Параска, у этот раз без своих вампирюг прикатила? — спросила она лукаво.

— Да как-то бабуль не склалось, а что? — удивилась я.

— Да тут водяной очень хочет с твоим Никусиком пообщаться.

— На предмет? — удивилась я.

— Нууу, — она чуть замялась, — взятия на себя отцовских обязательств. Маланья то беременная.

— Ничего себе! Когда только успели? — спросила я.

— Так на Купала и успели, увесь лес ходуном ходил от их гулек. А после появившегося на Купала цветка папоротника, знаешь какое туда паломничество до первых снегов было? Водяной и леший только за голову хватались. Весь папоротник в округе перевели. А все ведь этих паразитов рук дело. Да и потом, Ник сам к Маланье пару раз приезжал, вот видно у них и сладилось, теперь она на пятом месяце. Живет у Никитичны, потому как бедняга, как нормальная нечисть в спячку на зиму впасть не может, дитенок не дает. Время от времени отмокает у Никитичны в ванной, все же русалка как-никак, без воды не могет. А что у Маланьи родится вообще непонятно. Толи вампир с хвостом и жабрами, толи русал с клыками. Водяной зол, как же, младшая дочь, любимая, а тут такое. Обещал будущему зятю все хозяйство оторвать, если вовремя не появится и не возьмет на себя ответственность за беременную и ребенка, — покачала головой бабуля.

— А как Маланья? — поинтересовалась я.

— Ревет. Никитична ее, конечно, утешает, как может, но эта же дурища круглые сутки сидит у окошка и высматривает машину своего любимого, а того и след простыл. Даже ванну попросила туда подвинуть, чтобы из воды не вылезать и все видеть.

— Вот это да! Ба, он ничего не знает, иначе Ник был бы давно тут и увез бы ее отсюда. Знаешь, какое у вампиров трепетное отношение к потомству? Они ж рожают хорошо если одного-двух, а, то ведь вообще может не быть детей. Я ему позвоню, уверенна, он будет тут завтра же, — попробовала я уверить ее в порядочности Ника.

— Дай-то бог, — вздохнула она. — Жалко ж девку, я на нее почти весь свой запас валерьянки перевела, так она себе нервы вытрепала.

Оборотень сидел в уголочке и тихо посмеивался, слушая наш разговор, но не влезал.

— Ну а ты чего скалишься? — увидела его улыбку бабуля.

— Да ничего, Настасья, вот представил водяного с дрыном, гоняющегося за вампиром, — и он, уже не сдерживаясь, залился смехом.

— Вот все вы мужики такие, как затащить девку у койку, это вы первые, а как последствия разгребать, так вас и не доищешься, — бабуля зло поджала губы и с тревогой посмотрела на меня. Мне так и хотелось ей сказать, чтобы не волновалась. Но при Русе это сделать было невозможно.

— Кхм, — выражение лица Руслана резко поменялось, пропала улыбка и появилась жесткость. — Знаете, уважаемая, уж если так случится, что у меня появится ребенок до брака, то я сумею, о нем позаботится, да и о его матери тоже.

— Похвально, молодой человек, похвально, — сказала бабуля с улыбкой.

Больше к этой теме мы не возвращались. Обед прошел как-то скомкано. После слов Руса шутить уже не хотелось. Я тяжело вздохнула и пошла мыть посуду и звонить Нику. После обеда еще предстояло подготовиться к ночному вылету и маленько соснуть, да еще и отвар для Руса приготовить. Нечего обороню делать на шабаше.

-Привет, — трубку Ник взял тут же, как будто ждал моего звонка.

-Привет, паразитка, куда пропала? — обрадовался он моему звонку.

— Я в Крюковке у бабули и у меня для тебя есть новости, — решила я огорошить его сразу.

— Это, какие же? — удивился друг.

— Ты скоро станешь отцом, — какое-то время на том конце была тишина, а потом раздался судорожный вздох.

— Кхм, ты сейчас о чем? Мы же с тобой никогда ничего такого, или я что-то не помню? — просипел он.

— Тьху на тебя, — возмутилась я. — Я тут причем?

— А кто тогда? — не понял он.

— Маланья на пятом месяце и все тебя ждет, а ты, паразит, погулял девку и бросил, возмутилась я.

— Понял, завтра буду. И слышишь, я ее не гулял, я ее люблю, — и отключился.

Все завтра точно примчится и, скорее всего, и братика прихватит. Вот веселье то тут начнется!

Ну, вот посуда вымыта, отвар сварен, теперь ему немного настояться и можно смешать с вечерним чаем. Спать Руслан после него будет аки младенец. Я пошла в свою комнату проверить, что приготовила мне бабуля. Все-таки на улице не май месяц, не хотелось бы отморозить попу. Я-то ее вылечу, только вот зачем создавать прецедент? А приготовила она мне зимний вариант украинского народного костюма, с шерстяной плахтой, красными черевичками, вышиванкой, кожушком и цветастым платком. Не, я, конечно, все понимаю, традиции. В свое время ведьмы на селе так и одевались, чтобы не выделяться из толпы селянок. Но теперь-то чего? Хотя, с другой стороны, не заявляться же на шабаш в спортивном костюме, кроссовках и дутой куртке. Не солидно как-то. А в этническом костюме сразу и отношение к мероприятию другое, и ощущение причастности к тайне присутствует. Да и что греха таить некоторый налет избранности, не всякая же ведьма в круг попасть может, да еще и на вторую инициацию.

Я отложила в сторону свой ночной наряд и улеглась на кровать. Часочек сна мне точно не помешает. Встала я сегодня как-то рано, да и ночь предстоит бессонная. Я не заметила, как провалилась в сон. Разбудила меня бабуля ближе к полуночи.

— Ба, а чего так поздно-то? — удивилась я. — Я же хотела Руса напоить отваром.

— Да напоила я твоего оборотня, аккурат за ужином. Не переживай, спит он уже без задних лап и не проснется еще часиков десять-двенадцать, нам как раз хватит обернуться. Давай одевайся и по метлам.

— А покушать? — заныла я жалобно.

— Раська, завтра поешь! Знаешь же, что перед ритуалом лучше желудок не набивать. Особо фанатичные ведьмы сутки постятся, дух очищают, а только потом приступают к любому ритуалу. Но ты, же скопытишься без еды, — она тяжело на меня взглянула. — Ладно, не тяни.

Она развернулась и ушла к себе переодеваться. Да и я тянуть не стала. Вот только разнообразила костюмчик термобельем, а что? Мне мои органы еще дороги. Когда на мне было надето все, я себя чувствовала аналогом капусты или стогом сена, а ведь в таком виде еще и лететь. Хотя грузоподъемность у моей метлы приличная, специально проверяла. Я вышла в коридор, где меня уде поджидала бабуля с метлами. Как и прошлый раз, она была удивительно помолодевшей и похорошевшей.

— По метлам, — сказала она задорно, когда мы вышли во двор.

— Есть мэм! — я приложила руку к платку и задорно улыбнулась.

Когда мы поднялись в воздух и полетели в сторону поляны с ведьминым камнем, за нами вслед метнулась огромная белая тень и понеслась через лес, держа направление строго за нами. На Руслана не действовало ни одно снотворное, об этой своей особенности организма он узнал еще в детстве, когда любимая мамочка не знала, как утихомирить разбушевавшееся чадо, и, не придумав ничего лучшего, влила в него немного валерианы. Какой дальше начался цирк словами не передать. Малолетнего оборотня еле утихомирили. Но вот с того времени на него ни одна настойка не действовала.

Глава 12.

Летели мы недолго, я даже толком замерзнуть не успела, как мы уже приземлились. И опять мы с бабулей были не первыми. Посреди поляны горел большой костер, возле него сидели двенадцать ведьм и грели руки. Что-то мне это напоминает, все как в сказке, только вместо месяцев — ведьмы, да и подснежников ждать по такой погоде глупо.

— Здоровеньки буллы! — гаркнула бодрячком бабуля.

— И Вам не хворать, — улыбнулась Ганна. — Ну что Прасковья, ты готова?

— Да, — я чуть задумалась, а потом улыбнулась и уверенно посмотрела на нее.

— Тогда не будем тянуть, и так холод собачий. Мороз крепчает, уже наверно минус пятнадцать, а к утру все минус двадцать будет. Так что работаем, девочки, — она похлопала в ладошки, сгоняя ведьм с насиженных мест. — Давайте, быстро встали, заняли свои места, как раз до полуночи пять минут осталось. Фокусом сегодня буду я. А ты Прасковья становись на мое место.

— А что мне делать? — спросила я, становясь в круг.

— Сила покажет, ты сама должна почувствовать правильность действий, понять, что и как нужно сделать, чтобы мы стали едины, — и она легла на камень алтаря.

Ведьмы, как и в прошлый раз, взялись за руки и затянули заунывную мелодию, скорее в попытке сконцентрироваться для передачи силы, а, не читая сложное заклинание. Я подхватила мелодию без слов и взяла за руки соседок, не совсем понимая, что делать дальше. Но вот в круге начала концентрироваться сила, она ручейками потянулась от ведьмы к ведьме, а дальше к фокусу. Когда поток сил дошел и до меня, я провалилась в то самое серое небытие, где жил мой источник и подхваченная потоком шагнула в него, очищаясь от всего суетного, омывая душу восторгом и готовясь принять что-то новое. Источник принял меня с радостью, вобрал в себя всю переданную нам силу, увеличил ее в разы и передал дальше. И это было правильно, так и должно было произойти. Круг замкнулся, и я была не одна. Вокруг меня в серой мгле полыхало еще двенадцать костров, которые постепенно стали приближаться друг к другу, потом слились воедино и полыхнули невероятным заревом, наполненным всем спектром красок, опалив меня силой и роем голосов ведьм.

— Добро пожаловать сестра, — услышала я голос Ганы внутри себя.

— Достойна...

— Наша...

— Своя...

— Молодец...

— Смогла...

— Все сделала правильно, — шептали ведьмы, омывая мою душу своим одобрением и поддержкой.

Я, было, испугалась, что если я слышу их мысли, то и они слышат меня и еще непонятно до каких слоев сознания они могут добраться. Но тут же почувствовала снисходительную улыбки со стороны ведьм и поняла, что вот этим они уж точно заниматься не будут. И устыдилась.

— Не смущайся дитя, все мы прошли через сомнения и непонимание ситуации, в этом нет ничего позорного, — в голосе Ганны была улыбка. — Ты еще научишься нам доверять. Первый шаг ты уже сделала, отдала нам самое дорогое — свою силу. Она будет потрачена не зря. Перед каждым новым годом в полнолуние и весной в ночь равноденствия мы собираемся для того чтобы благословить эту землю, напитать силой поля и леса, чтобы в следующем году урожай был большой, стада здоровыми и плодовитыми, чтобы леса благополучно пережили морозы и не хирели, а в водоемах не переводилась рыба. Чтобы у животных и растений хватило сил пережить зиму. Хотя в последнее время удерживать равновесие становится все сложнее и сложнее. Сил иногда не хватает, и тогда земля родит плохо. Но с твоим появлением, нам будет легче. Ты сильна деточка, только помни, ты управляешь силой, а не она тобой.

И тут случилось невероятное, сила, в которой мы купались до этого момента, стала разливаться вокруг нас в воздухе, наполняя собой каждое деревце, росшее в округе, каждую травинку, скрытую снегом, каждое зернышко, лежавшее в земле до времени. Сила находила зверей, спящих в норах, бегающих по лесу, птиц в дуплах деревьев либо летящих в небе, животных, мирно спящих в сараях и конюшнях, людей в домах. Я чувствовала каждого из них, чувствовала, как сила наполняла их организмы понемногу совсем незаметно, но этого хватало, чтобы следующий год у них был лучше, чем предыдущий, здоровее, счастливее. У кого-то после сегодняшней ночи пройдет ревматизм, мучавший уже несколько месяцев, кому-то повезет, а кто-то решится на признание в любви и не будет отвергнут. А у кого-то, кто так верит в новогоднее чудо, это чудо обязательно произойдет.

Чувство всесильности кружило голову и пьянило не хуже вина. Приходилось себя постоянно одергивать и напоминать, что это все происходит не только благодаря мне. Нас тринадцать ведьм, благословляющих этот край и это замечательно. Мне захотелось пошалить. Я нашла под снегом притаившиеся до весны ростки подснежника и влила в них чуть больше силы, в надежде порадовать не только себя, но и подруг. Как ни странно, но подснежники быстро проросли и зацвели. Вот теперь точно все как в сказке.

Сила понемногу иссякала и круг распался. Я вынырнула из медитации и счастливо улыбнулась сидящей невдалеке бабуле.

— Получилось? — спросила она с тревогой.

— Ага, — я разгребла снег возле своего камня и показала ей охапку подснежников, а потом задорно рассмеялась.

— Эй, оборотень, выходи, хватит лежать под кустом и делать вид, что ты сугроб, — сказала Ганна насмешливо.

Из-за деревьев вышел огромный белый тигр, подошел к костру, облизнулся и улегся чуть в стороне от ведьм.

— Ну и кто его на хвосте приволок? — спросила Ганна.

— Рус, что ты тут делаешь? — удивилась я. — Ты же должен спать.

Он снисходительно посмотрел на меня и отвернул голову в сторону.

— Вопрос отпал сам собой, — задумчиво сказала Ганна. — И действительно, правящий, что тебе понадобилось на шабаше?

— Он еще слишком молод, чтобы говорить в звериной ипостаси, — буркнула бабуля. — Вот дед его, это да, его, если и захочешь, не заткнешь. И глубоко не важно, человек он или зверь.

— Понятно, — Ганна с сомнение посмотрела на бабулю. — Может, ты тогда знаешь, зачем он тут?

— А что непонятного? За внучкой он моей приглядывает, даже клановую метку на нее повесил. Вот и сюда пробрался проследить, чтобы с ней ничего не случилось.

— Ну, коли так, то хорошо. Только теперь вы в ответе за то, чтобы о сегодняшней ночи не стало известно посторонним, — Ганна посмотрела на меня и на бабулю, а потом лукаво улыбнулась. — На свадьбу-то пригласите?

Я аж задохнулась от негодования, но быстро сдулась под грозным бабулиным взглядом.

— Об этом еще рано говорить. Не смущайте мне девчонку.

— Ладно, тогда по домам, — и ведьмы двинулись к своим метлам.

— Стойте, — крикнула я, а потом подошла к каждой и одарила маленьким букетиком подснежников. — В благодарность за сегодняшнюю ночь. Спасибо вам, я никогда не чувствовала себя такой цельной и счастливой.

— Да не за что, девонька, — было видно как им приятно. — По метлам.

Минута и полянка была пуста.

— Ну и что нам с тобой делать? — бабуля присела возле Руса и запустила пальцы ему в загривок. — Мы домой, а ты обратную дорогу найдешь?

Он только согласно кивнул лобастой головой и скрылся в темноте.

— По метлам, — скомандовала мне бабуля, и мы поднялись в воздух.

Дома мы с Русом оказались одновременно. Он быстро скрылся в своей комнате, а через минуту уже вернулся к нам в человеческой ипостаси полностью одетым. Я только успела снять кожушок и черевички.

— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — спросила у него бабуля.

— Вы все правильно сказали, я за Прасковьей присматривал, — выражение лица у него было на редкость упрямым.

— Ты считаешь, что прав? А ты не подумал, что каждая из них могла тебя в бараний рог скрутить и сказать, что так и было? На ведьминские шабаши, знаешь ли, без приглашения не ходят. И не просто без приглашения, а без поручительства сильной ведьмы! — голос бабули начал набирать оборотов, грозя крупным скандалом.

— Бабуль, ничего же плохого не случилось, ведь правда? — спросила я тихонько.

— Не случилось, — она перевела дыхание. — Но могло. Руслан, поклянись, что все чему ты стал свидетелем дальше тебя не пойдет. Ни одна живая душа не должна об этом знать.

— Да почему? — удивился он. — Вы же столько хорошего сделали. Даже я это смог почувствовать.

— Вот кем ты считал ведьм до этого момента?

— Легкомысленными созданиями с каплей силы и отсутствием мозгов, — он несколько смутился.

— Правильно. Ведьм никто всерьез не воспринимает и мало кто знает реальную силу, которой обладают некоторые из нас. А как ты думаешь, что будет, если узнают?

— Мда, наверно плохо будет, — смутился он.

— Правильно думаешь, и подчинение, подавление воли и выкачка энергии будут не самым страшным, что может произойти с ведьмой.

— А что может быть что-то еще страшнее? — удивилась я.

— Да, ты можешь стать инкубатором для будущих сильных магов, этакой элитной самкой, которая своих будущих детей в глаза не увидит, но будет рожать их каждый год, пока не умрет. Были прецеденты, — глухо сказала бабуля.

Я с ужасом взглянула на нее, а Рус замер возле меня соляным столбом.

— Я клянусь, что о том, что сегодня узнал, от меня не узнает ни одна душа, ни живая, ни мертвая, — выражение лица у него было настолько серьезным, что было понятно, клятва не пустой звук. Он ее обязательно сдержит.

Бабуля согласно кивнула и погнана нас спать. Проснулась я ближе к полудню. Не смотря на все ночные волнения, а может и благодаря им, спала я как убитая. Вставать страшно не хотелось. Но бабуля, почувствовав мое пробуждение, зашла в комнату и уселась у меня в ногах.

— С днем рождения милая, — сказала она и вручила мне маленький сверток.

Там оказался ясеневый оберег, заговоренный бабулей. Я тут же нацепила его на шею и чмокнула ее с улыбкой.

— Вставай, давай. Нам до завтрака еще одно дело сделать нужно.

— Какое? — удивилась я.

— Ты про сундук совсем забыла? — покачала она головой.

— Не забыла, а что уже?

— Да, время пришло, поднимайся, одень что-нибудь и пошли.

Я быстренько надела спортивный костюм. И тепло, и удобно, провела пятерней по волосам и пошла за бабулей. Она подвела меня к дверям на чердак и, благословив, открыла их. В помещение я входила с некоторой опаской. Сейчас уже не было того предвкушения и ожидания тайны, которые были пять лет назад, когда я увидела сундук первый раз. Оно и не удивительно, я все-таки повзрослела, стала осторожнее и хоть немного научилась думать, а потом действовать. Ну что сказать, он был там, стоял, сверкая замком, и ждал, когда я его открою и заберу свое. Я это чувствовала, поэтому долго раздумывать не стала, а подняла крышку и уставилась на уже хорошо знакомый мне кинжал.

— Ну, здравствуй, — сказала я. — Вот и свиделись.

Я осторожно, чтобы не порезаться, взяла его в руки. Камни в глазах тигра задорно сверкали, а морда нахально ощерилась. Ну, вот весь в своих создателей. Я еще минуту посидела возле открытого сундука, встала, закрыла его, все еще держа кинжал в руке. Не успела я и глазом моргнуть, как сундук растворился в воздухе. Похоже, и мне тут больше делать нечего. Я спустилась с чердака и столкнулась с Русланом, идущим в сторону кухни. Его лицо озаряла довольная улыбка, оборотень был бодр и весел, но по мере того как его глаза спускались в область моей груди, возле которой я держала кинжал, улыбка угасала, а лицо вытягивалось.

— Этого не может быть! — прошептал он. — Это невероятно.

— Ну вот, Руслан. Вот кинжал, вот она я. Теперь думай, что с нами делать, — сказала я грустно, вспомнив одну из наших первых ссор, и отправилась завтракать, чувствуя спиной его напряженный взгляд.

Я зашла на кухню и плюхнулась за накрытый бабулей стол. Хорошего настроения как небывало. С одной стороны я ему доказала, что не обманывала. А вот с другой... с другой стороны, а почему мне вообще что-то ему нужно было доказывать? Неужели какая-то железяка, хоть и магическая, в состоянии решить подходят друг другу два человека, ну или не совсем человека. Могут ли они жить счастливо или нет. Бред какой-то. Я отбросила кинжал в сторону и с тоской уставилась в окно.

— Ты чего? — спросила удивленная бабуля.

— Да ничего, — буркнула я, накладывая в тарелку гречневой каши и заливая ее парным молоком.

— Рассказывай, — велела она.

Я отодвинула так и не тронутую тарелку в сторону и рассказала бабуле обо всем, что со мной произошло и о своих сомнениях тоже. После того как я закончила, мы еще минут пять сидели молча. Бабуля, переваривая информацию, а я еще раз переживая некоторые моменты.

— Прасковья, я тебе одно скажу, — она посмотрела на меня очень серьезно, — дай парню шанс, не совершай ошибки, отталкивая его. Не лелей обиды, это еще никого ни к чему хорошему не приводило. Ну, погорячился парень в начале, с кем не бывает, но из твоих слов же видно, что его тянет к тебе, да и смотрит он на тебя весьма заинтересованно.

— Ага, я ведь для постели гожусь, а для женитьбы нет, — почему-то именно эти его слова не давали мне возможности спокойно оценить происходящее, пробудив в душе все сомнения, улегшиеся за последнее время.

Такого душевного раздрая как сейчас у меня не было уже давно: сомнения, полное непонимание ситуации, нежелание быть навязанной человеку, тьху, оборотню, который непонятно, что ко мне испытывает. Его первоначальное неприятие меня было понятно, ну бывает, насильно мил не будешь. Я это приняла и старалась ему не навязываться. Правда, не получилось. Затем эти знаки внимания и старательное игнорирование темы кинжала. Вот как мне к этому ко всему относиться? Кто я ему? Друг? Подопечная? Что-то больше? И вообще нужно ли мне это все?

— Сильно сомневаюсь, что он так думает на самом деле. Руслан пытался тебя туда затащить? — бабулины слова заставили меня очнуться от невеселых мыслей.

— Нет, он там сам периодически оказывался, — сказала я в сердцах.

— Это как? — у нее вытянулось лицо.

— Во второй ипостаси. Видишь ли, я для этого кошака лучшая ночная грелка в холодную зиму, — отмахнулась я. — Не обращай внимания, это я так, просто мысли в слух.

— Прасковья, послушай, — она села напротив меня, отложив в сторону не вытертую тарелку. — Все ведь может быть совсем не так, как ты сейчас это видишь. Не знаю, что у него было до тебя, но, судя по тому, что ты рассказывала, девицы успели ему здорово в душу нагадить. Иной раз бабы ведут себя как 'последние прости господи'... А мужики после таких годами собирают себя по кусочкам. Я его не оправдываю, просто не хочу, чтобы ты была несчастлива. Так что не спеши, пока точно не будешь уверенна, что это не твое, и ты с ним не можешь быть, не отталкивай. Ведь не зря же тебе его кинжал достался. Значит, есть в нем то, что сделает тебя счастливой.

— Ба, это просто железка, — вздохнула я несколько раздраженно.

— Э нет, не просто. Ты Устинью помнишь?

— Ага.

— Ну, так вот, не знаю, помнишь ли ты, но она тоже вынула из сундука этот кинжал, а потом встретила Русова деда. Тот месяц, что они были вместе, был единственным по настоящему счастливым в ее жизни. Правда, не сложилось у них. Не смогли они со своей гордыней справиться и разбежались. Только она любила его до конца своих дней, как видела в толпе кого-то похожего на Ратмира, вздрагивала и замирала в предвкушении, что он наконец-то ее нашел. Даже смерть приняла с его именем на устах. А ты говоришь ерунда.

Вот тут-то мне и вспомнился шепот в конце ритуала первой инициации 'внученька, не повторяй моих ошибок'. Так вот что она имела ввиду. А вдруг и, правда, судьба? И мне без него не жить? Может не так радикально, но не жить счастливой? У каждого из нас должен быть шанс, шанс на счастливую жизнь с любимым. А вот как он им воспользуется, это уже другой вопрос. Но шанс я ему дам и себе заодно.

Я значительно повеселела, и даже аппетит появился, а тут каша пропадает. Непорядок. Я придвинула к себе тарелку поближе, взяла ложку побольше для очень жадных и приступила к завтраку. Каша как-то неожиданно быстро закончилась, а насыщения ни в одном глазу, ой, то есть желудке. Я жалобно посмотрела на бабулю и потянула к себе кусок свежего каравая, намазывая его маслом и поливая медом. Ммм, вкусно, еще и чаек липовый с земляничными листиками, такой ароматный, что дух захватывает.

— Ба, — вдруг вспомнила я. — А как с моим проклятием? Я еще буду оборачиваться в кошку или как?

— Да исчезло все. Проклятие истончалось каждый год все больше и больше с того момента как ты одела браслет, а после того как ты взяла в руки кинжал и вовсе растворилось, — если не веришь, попробуй — обернись.

Я тут же подскочила со стула и привычно потянулась к силе для оборота. Ничего не получалось как бы я не старалась. Я опять уселась за стол и принялась расстроено жевать очередной бутерброд.

— Жаль, я так к ней привыкла, — вздохнула я с сожалением. — Все-таки в этом что-то есть, когда ты оборачиваешься кошкой.

— А кто тебе сказал, что ты не сможешь? — она посмотрела на меня лукаво.

— Ты и сказала, — не поняла я.

— А ты о чем меня до этого спрашивала?

— О проклятии, — я все еще не понимала к чему она ведет.

— Нуууу, все правильно. Проклятие исчезло, а вот навык оборота остался. Сил это потребует больше, оборот не будет принудительным, как раньше и опять же ты не будешь зависеть от времени суток. Я, кстати, иногда вороной оборачиваюсь, — усмехнулась она.

— То есть ты хочешь сказать, — радостно прошептала я, — что я опять могу в кошку превращаться? Уряяя! Ба, а почему у меня сейчас ничего не вышло с оборотом?

— Так ты к проклятию тянулась, а нужно к источнику и тогда все получится, — и, видя, что я собираюсь устроить эксперимент, не отходя от стола, она быстро привела меня в чувство буквально одним словом. — Потом!

— Чаго голосите? — спросил домовой, выбравшись на мой крик из-за печи.

— Степаныч, я опять в кошку могу превращаться! — поделилась я радостью.

— Ууу, дурища, так ты и ранее могла, чаго голосить на усю округу? — и он опять забился за любимую печь.

— Так, эту новость нужно срочно заесть чем-то вкусненьким! — я придвинула к себе мед и масло и продолжила ваять бутерброды.

Бабуля смотрела, как в моем ненасытном желудке исчезает уже пятый кусок каравая и только ласково улыбалась.

— Совсем ты у меня выросла, — потрепала она меня по голове, — вон и ешь уже как мужик.

— Бааа! — возмутилась я, еле справившись со вставшим колом в горле кусочком. — Тебе жалко?

— Да бог с тобой! — замахала она на меня руками. — Ешь, тебе нужно силы восстановить после вчерашнего.

— Это да, — я облизнула ложку с медом и, зажмурившись, как сытая кошка, довольно улыбнулась. — А теперь так на сладкое всегда тянуть будет?

— Пока силы не вернутся, будет. А потом не больше обычного. Но тут у кого как. Я после потери сил на огурцы соленые налегаю, — она прыснула от смеха как молоденькая девчонка.

— Кстати о беременных. Ник сегодня должен нарисоваться, поставила я ее в известность.

— Ты ему звонила?

— Ага, — я коварно улыбнулась. — Будущий папашка, как новость-то узнал, так обещался прискакать незамедлительно.

И вот, как будто специально дожидаясь этого момента, раздался стук, а потом в дверях появился наш вампир, впуская в хату морозное утро.

— Где она? — спросил Ник, обшаривая шальными глазами кухню.

— И тебе драсти, мил человек, — насмешливо сказала бабуля.

— А? Извините, — стушевался он немного. — Доброго вам дня. Прасковья, где Маланьюшка?

— В соседнем доме.

Ник было ринулся на улицу, но его вовремя остановил бабулин окрик.

— Куда? Да еще и с таким выражением на лице? Ты ж мамашу будущую напугаешь, и она родит до срока! — гаркнула на него бабуля.

— Не напугаю, — сказал он счастливо и выбежал за двери.

— Нужно бы за Никитичной сходить, а то она от любопытства от них не отойдет. Им-то сейчас все равно, но зачем молодым в таком деле третий?

Она накинула на голову шерстяной платок, обула валенки и тулупчик, и выскочила во двор. Вернулась бабуля минут через пятнадцать уже с Никитичной.

— Привет Параска, — сказала старушка, плюхнувшись на лавку возле меня. — Как делы?

— Да ничего.

— А мине Настасья не дала у собственной хате остаться, — вздохнула она печально. — Там же чичас так интересно! Не у кожном серьяле таки страсти увидишь. Он к ней подбегаить, бухаеся у ноги и кричить на усю хату 'Малашка, ты с дитенком моя навеки!'. Я аж прослезилася от йихних чуйств. Така любофф, ну прям така! А она йому бух на коленку и каже 'Никусик, я твоя навеки, только папочка благословить должон'. Это значитца водяной нашенский. Ну и правильно, энто же как без батькового благословения жить-то?

— А как дитенка без благословения сделать так это нормально? — возмутилась бабуля.

— Не, не нормально, но усеж! А так интересно шо у них дальше буде, а ты меня забрала, — Никитична расстроено посмотрела на меня, а потом на бабулю. — А може я пойду? Може им там чаек сделать нужно или там борщу разогреть? Ведь мужик не жрамши с утра, усе ж у дороге был, да и девка наша беременна. Тоже могет захотеть вкусненького. А ишо водички для ванны ей разогреть нужно, усеж русалка, стырчить там по полдня, шкуру отмокаить.

— Сидеть! — рыкнула бабуля на пятящуюся к двери Никитичну. — Какой мужик не жрамши? Вампир он! Вампир! Ты ему шею немытую опять подставлять будешь? А с водой они и сами разберутся!

— Да не, — стушевалась Никитична. — Это я так, просто.

— Вот сиди и не дергайся. Можешь за мой ноутбук сесть и початиться, если хочешь. Но туда я тебя в ближайший час не пущу, и не надейся, — припечатала бабуля.

— Злая ты Настасья, — сказала Никитична, наверно от расстройства не коверкая слова диалектом.

— А Вы не видели, Ник сам приехал? — спросила я у них обеих.

— Да не, другий у машине сидит, — отмахнулась Никитична. Этот момент был ей совсем не интересен.

— Так чего же вы молчите-то? — возмутилась я. — Нужно Рема в гости пригласить.

— А и правда, — сказала бабуля. — Зови этого оболтуса недогадливого.

Я накинула на плечи куртку и выскочила на улицу к припаркованной рядом машине.

— Рем! — взвизгнула я от радости, — Рэмушка!

— Раська! — крикнул парень радостно, выскакивая из кроссовера и тиская меня в вампирьих объятиях. — С днем рождения, маленькая!

— Спасибо, родной.

— Это сколько тебе сейчас стукнуло? — радостно спросил Рем.

— Женщинам такие вопросы не задают, — сказала я чуть смутившись. — А вообще-то я теперь совершеннолетняя, мне уже двадцать один.

— Ух, ты! Здорово! А как отмечать будешь? — он оперся рукой о калитку и посмотрел на меня заинтересованно.

— Ммм, еще не знаю. Наверно с бабулей сегодня, а потом с родителями, но это уже после нового года.

— Как-то это звучит не особо весело, — удивился он. — А может мы тебя заберем вместе с Маланьей да и кутнем по полной?

— Ну, вот что ты такое говоришь? Барышня там, на пятом месяце, какое кутнем?

— Значит без нее, — он пожал плечами. — Можно в клуб завалится. Там как раз намечается маскарадная вечеринка.

— И когда? — полюбопытствовала я.

— На днях, кажется двадцать девятого или тридцатого. Нужно будет уточнить.

— Рем, это конечно здорово. Но этот новый год я хочу провести с родными. И потом, это же не последняя вечеринка, будут еще и другие. Кстати, а как ты отнесся к тому факту, что скоро станешь дядей?

— Да как тебе сказать? Не осознал еще. А вот Ник, светится от счастья как новогодняя елка. Если бы я его не остановил, он бы еще вчера выехал в ночь, лишь бы побыстрее попасть к своей ненаглядной. Да и сегодня пришлось самому машину вести, а то бы он нарулил. В таком состоянии точно целым бы не доехал. Ты его глаза видела? — полюбопытствовал Рем.

— Ага, сумасшедшие! Но счастливые, — улыбнулась я. — Что он теперь делать будет, ты не знаешь?

— Как что? Сначала к водяному за благословением, а потом под венец. Ребенок-то в браке родиться должен, — пожал он плечами.

— Так водяной в спячку впал, кажется, — сказала я неуверенно.

— Вот уж сомневаюсь, — улыбнулся Рем нахально, — что при такой ситуации в семье ему будет до зимнего сна. Злой, наверно, как сто чертей. Ну да ничего, он вроде мужик отходчивый и понятливый.

Рем подошел к дверце багажного отделения и показал внушительный запас спиртного и закуски.

— Вот стратегический запас для примирения с грозным родственником.

— Ууу, мда. Бабуля рассказывала, что после последней вашей пьянки, местные жители в лесу весь папоротник на талисманы вынесли. А что теперь будет? — я представила себе размер будущих неприятностей от буйства гневного водяного под самогонными парами и ужаснулась.

— Не боись, все будет пучком, — и он улыбнулся так шкодливо, что я уверилась, 'пучком' не будет. Рем посмотрел на часы, потом на небо и тяжело вздохнул. — Что-то он там долго. Уже скоро обед, а мы еще не в лесу.

И пошел в сторону хаты Никитичны вызволять братика из цепких объятий будущей супруги. На протяжении всего разговора мне не давало покоя странное чувство, что за мной наблюдают. Незаметно проверить это не получалось. А вот теперь я краем глаза увидела, как в комнате Руса опустилась тюль. И вот что ему не ймется? Хорошо хоть с Ремом дал спокойно поговорить, а не выскочил на улицу и не уволок меня в дом, как он частенько проделывал раньше. Я только тяжело вздохнула и увидела, как из хаты Никитичны выходит довольный как сытый кот Ник, за ним Рем, а в дверях стоит растерянная, но счастливая Маланья с чуть округлившимся животиком. Ребятки быстро выгрузили из машины стратегический запас спиртного и закуски, и ушли в сторону леса.

Я еще раз посмотрела им в след, перевела взгляд на закрывшуюся дверь соседней хаты и тоже решилась вернуться в тепло.

— А где второй вампирюга? — спросила бабуля.

— Рем и Ник, пошли к озеру, налаживать отношения с водяным.

— Шо прямо так? — удивилась Никитична.

— С водкой, — уточнила я.

— А, ну тогда точно помирятся, главное, чтобы лес не спалили, а так на здоровье.

— Ой, Параска, Настасья, шото я у вас загостилася. Там моя девочка одна без меня некормленая. Это же непорядок, — и Никитична так быстро-быстро бочком выскочила в коридор, а потом во двор и с невероятной прытью посеменила в сторону своей хаты добывать новости. Бабуля только недовольно покачала головой, но промолчала.

— Ба, я к себе.

— Ну, иди, именинница.

Я закрылась у себя в комнате, плюхнулась на кровать и свернулась на ней калачиком. Нужно было подумать о многом, но умные мысли в голову не шли, и я не заметила, как уснула. Совершенно не помню, что мне снилось, но проснулась я от ощущения, что в комнате кто-то есть. Я замерла, стараясь себя не выдать и понять, кого же принесло. Это явно не бабуля, она бы не стала осторожно поглаживать мою щеку кончиками пальцев.

— Рус! — прошептала я, открыв глаза. — Что ты тут делаешь?

— Пришел поздравить тебя с днем рождения, — тоже прошептал он.

— Спящую? — спросила я чуть насмешливо.

— Так получилось, — в его взгляде не было и намека на смущение.

— Ну, поздравляй, — я уселась на кровати и выжидательно на него уставилась.

— Это тебе, — протянул он мне маленький сверток.

— Что это? — я с любопытством ухватила сверток и повертела его в руках, так и не решаясь разорвать подарочную упаковку.

— Ну же! Открывай, тебе понравится, — улыбнулся он.

Естественно понравится. Подарки я люблю. И вот бумага разорвана, и на свет извлечена небольшая бархатная коробочка, напоминающая ювелирную. Я с вопросом уставилась на Руслана, но он только ободряюще улыбнулся. Мне не оставалось ничего другого как открыть ее.

— Господи! Вот это да! — выдохнула я с восхищением, уставившись на ранее потерянное, а теперь найденное колье от моего гарнитура из черного агата. — Как? Откуда?

— Да это можно Лизке спасибо сказать. Она недавно побывала в гостях у одного из своих профессоров, который оказался большим любителем древностей. В его коллекции помимо старинных драгоценностей есть и настоящее средневековое оружие. Ну да не суть. В общем, Лизка как увидела родовую вещицу, так в того профессора вцепилась как клещ 'Продай, да продай'. А ты же знаешь, ее проще танком переехать, чем остановить. Ну, вот теперь благодаря ей ты и стала обладателем еще одного нашего семейного артефакта.

— Я не могу его принять! — я протянула назад колье, ужасно не хотелось отдавать, но ничего не поделаешь, подарок слишком дорогой тем более от Руса.

— Не обижай нас с Лизкой, — Руслан сжал мою руку в кулачек, зажав в ней колье. — Это ведь наш совместный подарок. Ее и мой. И так будет правильно. Вот еще бы и серьги. Но чего нет, того нет.

— Они у бабули. И спасибо за подарок, — я прижала колье к груди, а потом нацепила его на шею и почувствовала, что это правильно, так и должно быть. — Спасибо!

Руслан улыбался, глядя, как я неосознанно поглаживаю гемму, а в особенности тигра изображенного на ней.

— Руслан, — сказала я тихонечко и неуверенно посмотрела на него.

— Ммм? — он оторвал взгляд от моей груди и колье, и посмотрел мне в глаза.

— Что ты думаешь об этой истории с кинжалом? — спросила я то, что больше всего меня волновало в данный момент.

— Да как тебе сказать, — он на минуту задумался, собираясь с мыслями, а потом продолжил. — Я видел, что было с дедом, когда он узнал, что Устиньи больше нет. А потом он мне рассказал свою историю и дал почитать семейные хроники. Тут хочешь, не хочешь, поверишь в то, что эта железяка в состоянии найти твою единственную.

— И ты поверил? — я смотрела на него во все глаза.

— Да. Поверил, — он не отвел от меня своих глаз.

— И что теперь?

— Я буду бороться за свое счастье, — спокойно сказал он.

— Что и со мной будешь бороться? — спросила я совсем тихо, я чуть отодвинулась от него и заглянула Руслану в глаза, там светилась решимость и упрямство.

— Если нужно и с тобой, — эти слова ему дались не легко, но врать или как-то увиливать в этой ситуации он не мог, слишком многое было поставлено на карту.

— Уходи, — прошептала я, обиженная таким ответом.

— Прасковья, — он попытался сказать что-то еще, но я его перебила.

— Просто уходи, — сказала я громче.

— Что я не так сказал или сделал? Или ты считаешь, что я должен был тебе соврать?

— Уйди, — не знаю, что он увидел в моем лице, но убрался он из моей комнаты очень быстро. Я откинулась на кровать и печально улыбнулась. Вроде все начало налаживаться и вот опять. Эгоист, ему ведь действительно не важно, что я буду чувствовать, главное, что он будет счастлив, а все остальное побоку.

Глава 13.

Долго находиться в одиночестве я не могла, меня начали одолевать совершенно не радостные мысли, а сегодня все-таки такой день, негоже его портить. Да и бабуле нужно помочь со столом. Празднование дня рождения ведь никто не отменял, а нас стало ощутимо больше. Надеюсь, Ник и Рем разберутся с водяным до вечера, Маланья с Никитичной должны прийти, потом, я, бабуля, Рус — уже толпа, а если кто-то просто так припрется на запах алкоголя? Тот же дед Иван с его внутренним радаром, четко работающим в направлении наливаемой самогонки.

Когда я вышла из комнаты, оказалось, что стол уже накрыт бабулиными кулинарными шедеврами, причем в таком количестве, что можно накормить пол села, любящего вкусно поесть. Чего на столе только не было: любимые бабулины соления, которые ей невероятно удавались. Какая там корейская морковка против нашей квашенной бочковой капусточки с мочеными яблоками! А соленые грибочки, которые так и тают во рту? А хрустящие, чуть солоноватые с легкой кислинкой огурчики, которые когда их откусишь, задорно хрустят на зубах? Какие там китайские выверты! Они же и рядом не стоят и даже не лежат возле наших традиционных, правильно приготовленных закусок. Вот скажите, разве вам придет в голову закусывать первачок, да еще и с перцем, налитый в маленький запотевший стаканчик корейской морковкой? Нет! И это правильно! Только маленький хрустящий корнишон, нанизанный на вилку, даст Вам правильное послевкусие. А потом это заесть кусочком домашнего ржаного хлеба с ломиком чесночной колбаски или на худой конец прозрачного нарезанного сальца с прожилками мяса! Ммм, вот так будет правильно!

Кроме солений тут был домашний хлеб, испеченный в настоящей печи по старинному семейному рецепту, рассыпчатая картошечка, сдобренная обжаренным луком, чесноком и кусочками шкварок, жаренная кровяная колбаска, деруны с чесночком и даже молочный поросенок. От запахов кружилась голова, и происходило обильное слюноотделение. Казалось бы, никаких сложных блюд, пища вся простая, деревенская, но насколько она милее моему сердцу, чем всякие заморские изыски. И во главе стола не маленький бутылец, заткнутый кукурузным початком с чистым, как слеза самогоном и в графине клюквенно-яблочный морс.

— Что, не можешь налюбоваться? — спросила бабуля из-за спины.

— Ага, — я сглотнула и уставилась на стол голодными глазами. — Бабуля! Ты гений!

— Знаю, — сказала она с улыбкой и треснула меня по руке, которая потянулась к дерунам. — Иди лучше переоденься, скоро гости соберутся, а ты у этих штанях! Стыд!

— Бабуля, ты же у меня прогрессивная ведьма! Чего ты к треникам цепляешься? Ну, подумаешь, малость вытянулись на коленях, ну так ничего, удобно же! — сказала я смеясь.

— Вот же ж, девка бестолковая! Двадцать первый год разменяла, а ума не набралась! Иди, переодевайся, — она затолкала меня в комнату и погрозила пальцем как в детстве, я не выдержала и расхохоталась.

Боже, как хорошо-то! Я довольно потянулась и направилась к шкафу с одеждой. Долго выбирать не стала. На этот случай у меня было маленькое черное трикотажное платье, которое облегало мою фигуру как перчатка. Лодочки на среднем каблуке, чуть косметики и естественно гарнитур из черного агата, который невероятно шел к ансамблю. Ну, все я готова, я оглядела себя в зеркале со всех сторон и осталась довольна.

Возле уставленного снедью стола как акула барражировала просторы комнаты Никитична, отгоняя кусочничающего Руслана. На одном из стульев сидела чуть зеленоватая Маланья, с тоской глядящая то на еду и то на бабулю, вносившую очередную тарелку.

— Так, давайте за стол, а то непонятно, когда наши клыкастые охламоны вернутся, а главное в каком они будут состоянии. Параска, рассаживай гостей, не стой как засватанная, — скомандовала она.

Пришлось приглашать всех за стол. Руслан естественно уселся возле меня, перед этим проинспектировав плотоядным взглядом мою фигуру.

— А платьице замечательное, почему я раньше тебя в нем не видел? — шепнул он мне на ухо, попутно оглядев линию декольте с близкого расстояния. Ага, вдруг там что-то новое появится.

— Это комплимент? — спросила я так же шепотом.

— Констатация факта, — ухмыльнулся он.

— Руслан, наливай, — отвлекла его бабуля. — Ты же у нас сейчас за столом единственный мужчина. Поухаживай за нами.

Не растерявшаяся Никитична протянула ему двухсотграммовый стакан, бабуля тоже не стала мелочится. Руслан только удивленно посмотрел на обеих старушек, но без каких либо комментариев наполнил тару до краев. Маланье налили морс. Правильно, нечего спаивать еще не родившегося детеныша. Я тоже предпочла самогон, только стакан выбрала маленький. Мне его до конца вечера хватит.

— Ну что, внученька, — бабуля подняла свой стакан. — С днем рождения тебя, родная! Вот и свершилось! Ты стала взрослой, так многому научилась и так много смогла. Желаю тебе, дорогая, чтобы у тебя и дальше оставались силы, и желания так же задорно преодолевать жизненные трудности! За тебя родненькая! — и бабуля бодренько выпила весь самогон, до последней капли. За ней последовала Никитична, ну и Русу как-то совестно было отставать от старушек. Вот и он накатил, и тоже двести грамм ядреного деревенского самогона с перцем. Ух, что с ним потом было! Глазоньки так округлились, сбежались в кучку, личико покраснело и пошло пятнами, и бедолага замотал рукой у себя перед лицом толи в попытке потушить во рту пожар, толи, отгоняя несуществующих мух. А из глазок градом катились слезы восторга.

— Закусывай! — рявкнула на него бабуля, протягивая огурец.

Закусил, полегчало, схватил второй, потом третий, как-то незаметно мисочка опустела, а на лице Руслана расцвела радостная чуть идиотская улыбка.

— Бабуль, чего вы в самогон добавили-то? — спросила я удивленно и чуть пригубила свой стаканчик. Хм, вроде все как всегда. Самогон обыкновенный, чего так на него реагировать-то? Или это он с непривычки? Куда там их элитным коньякам или виски.

— Да все как всегда, — пожала она плечами. — Я же не виновата, что кто-то пить не умеет.

Что тут началось! Руслан взвился под потолок, как же, кто-то усомнился в его способностях, какой мужик это выдержит? Правильно, никакой. Ну, он предложил бабуле спор кто кого перепьет. Тут же вмешалась Никитична, такое событие и без ее комментариев. Да и спорить лучше на троих, а то неправильно, не по-людски. Следующие полчаса превратились в жаркий незатухающий спор, на тему кто круче. Руслан, потому что он мужчина, бабуля, потому что ведьма, а Вы пробовали ведьму перепить? Никитична, ну чисто из вредности, хотя нужно сказать, что держалась старушка хорошо. Пили и закусывали они примерно одинаково, периодически тостуя по кругу и желая мне всякие полезности, превознося мой ум (бабуля), красоту (Рус), хитрож... кхм, тоже ум (Никитична). Маланья забилась в уголочек, обнялась с миской соленых грибов и тихонько взирала на этот цирк.

Через полчаса пришлось прерваться, сработал локатор деда Ивана и он ввалился к нам с поздравлениями и кругом чесночной колбасы. Узнав в чем дело, решил присоединиться к честной компании. И понеслось! Через десять минут они забыли о поводе, ради которого собственно собрались и дошли до состояния, когда уже хочется петь. И уже не важно, кто будет победителем в этой алкогольной гонке, главное, что всем уже хорошо.

Вот кто-то с горочки спустился

Наверно милый мой идет

На нем защитна гимнастерка

Она с ума меня сведет

Затянула Никитична, довольно приличным голосом, чуть подперев голову кулачком. Пела она проникновенно, вышибая скупую мужскую слезу у местного аборигена в лице деда Ивана. Видимо ему что-то такое вспомнилось, потому как умильно-мечтательное выражение лица его не покидало до самого конца сольного выступления нашей звезды.

Главное, ребята, сердцем не стареть,

Песню, что придумали, до конца допеть.

В дальний путь собрались мы,

А в этот край таежный

Только самолетом можно долететь.

Вторила ей бабуля. А что? Почему нет? У нее голос не хуже, песенный репертуар побогаче будет, да и поет она задорнее, все-таки опыт сказывается. Руслан смотрел на старушек чуть удивленно, но потом сам подхватил песенную эстафету, его душа явно развернулась от выпитого горячительного и сворачиваться в ближайшее время не собиралась. Откуда взялась гитара я так и не поняла. Рус склонился к инструменту, что-то настраивая и подтягивая струны. Провел по ним рукой раз, другой и остался доволен их звучанием. А потом он запел, та так, что у меня ноги отнялись от проникновенности его голоса и эмоций, которые он транслировал, глядя мне в глаза:

Гори, гори, моя звезда,

Гори, звезда приветная!

Ты у меня одна заветная,

Других не будет никогда.

Сидящие рядом бабуля и Никитична, украдкой вытирали глаза краешком платков и только вздыхали вспоминая давно ушедшее с тихой грустью.

Калинка, калинка, калинка моя!

В саду ягода малинка, малинка моя!

Не остался в стороне дед Иван, выскочив на середину комнаты и выписывая сумасшедшие пьяные кренделя. А Рус ему подыгрывал на гитаре, а я выстукивала на столешнице незамысловатый ритм. Вот такую разудалую картину застали вернувшиеся от водяного вампиры.

— Вот это мы попали! — засмеялся Ник.

— Круто! — высказался Рем.

— Робяты! Присоединяйтесь! — на них умильно посмотрела Никитична и протянула два полных стакана самогонки.

— Да нам бы разбавить, — попытался было увильнуть Ник, но не тут-то было. Его не поняли. Как это самогон разбавлять? И пришлось бедолаге отставить в сторону бутылку с кровью, которую он уже успел достать из рюкзака и пить самогон в чистом виде. Ох, как же их с Ремом развезло после первого же стакана! Они даже за закуской потянулись, забыв, что они вампиры. И кровяная колбаска пошла на ура, только за ушами трещало. Правда грибочков, которые все еще обнимала полностью офигевшая Маланья, им так и не досталось, да и огурцы нужно было набрать. Но капусточка и моченые яблочки были сметены в момент на удивление прожорливыми вампирами.

Видя все это безобразие, я решила отвести домой Маланью. Нечего ей на этих оглоедов в таком виде смотреть. Да и потом, мало ли чего случится, а оно мне надо? После того как Маланья была уложена спать (я ей даже сладких снов навеяла), нужно было заняться столом. Бабуля не в том состоянии, чтобы количество еды отслеживать, да и мне не трудно. Где там наши огурцы, капуста и грибочки? О, вот баночки, мои родненькие. Да и колбаски еще целый противень, даже остыть толком не успела. Так, а это что? Рыба? Да еще и залитая томатным соусом? Ммм, не отдам, поставлю рядом с собой и все стопчу. Бабуля ее умопомрачительно готовит.

Я таскала тарелки на стол, отслеживая одним глазом происходящее. А народ таки разошелся.

— Ну, шо, вздрогнули? — спросил Руслан наливая всем по новой. Он увидел мой маленький стаканчик и посмотрел на меня с такой укоризной, что нечего было делать, пришлось пить как все. Минут пять я чувствовала себя нормально, а потом... мне стало так хорошо, так душевно, куда-то делись все сомнения, которые мучили меня недавно. Ноги так и просились в пляс. Быстро поняв мое состояние, Рус включил музыку на телефоне и пригласил меня на медленный танец, облапив со всех сторон. Он прижимал меня себе все сильнее и сильнее, водя руками по моей спине и аккуратно спускаясь ниже. Я уткнулась носом ему в шею и не заметила, как из комнаты испарилась остальные, оставив нас с Русом наедине.

— Прасковья, — шепнул мне на ухо Руслан, опаляя мою шею своим дыханием и оглаживая бедра.

— Ммм? — разговаривать не хотелось, вот так прижиматься к большому и сильному телу было правильно. И не важно, что завтра я наверно обо всем пожалею.

— Ты будешь моей? — спросил он, глядя глаза в глаза. И я не могу сказать, что он был пьян, может чуть на веселее, но не более того.

И вот что ему ответить? Ваня, я ваша на веки? А где букеты? Конфеты? Ухаживания? Где серенады под окнами? Я, может, романтики хочу, поцелуев, так чтобы на всю жизнь запомнить, кровать с лепестками роз, ванну с шампанским, дурость конечно, но хочу. Путешествий хочу и побольше, так чтобы можно было прочувствовать, и насладиться культурой другого народа, а не рассматривать море из окна отеля. И вот после этого и определюсь. В общем, это все я ему и озвучила.

— Романтики хочется? Ухаживаний?— рыкнул он. — Ну что же, будет тебе романтика.

И впился в мои губы голодным, требовательным поцелуем. Я замерла, опешив от происходящего. Его губы неистово ласкали мои, одна рука зарылась в мои распущенные волосы, а вторая сжала талию, вжимая меня в него, так что у даже мысли не возникло отстраниться. Мне нравилось все, что он со мной творил. Нравилось, как его руки скользят у меня по спине и не только, как его палец в нежной ласке прошелся по моей груди и погладил вмиг затвердевший сосок. Нравилось, как его руки сжимают мои бедра, нравилось, как он пахом вжимается в низ моего живота. Его язык вытворял со мной такое, что я даже и не подозревала, что так можно. Поцелуй с умелым партнером это так волшебно, так многогранно.

— Кхм, — кашлянула бабуля, стоящая в дверях. — По-моему, Вы несколько увлеклись.

Мы с Русланом мгновенно отпрянули друг от друга как два нашкодивших подростка.

— Мы еще продолжим, — пообещал Руслан шепотом. Мне нечего было сказать, нужно было подумать. Но подумать, как всегда не получилось. Мы потеряли братцев. А два пьянющих вампира в ночном селе — это кошмар! По всей видимости, начинали пить они еще на озере, разбавляя закупленные алкогольные изыски кровью, что не давало им опьянеть мгновенно. А вот бабулин самогон напрочь снес им крышу. И вот эти два типуса сейчас бродили по селу. Непорядок.

— Ребят, одевайтесь, — протянула нам куртки бабуля. — Этих охламонов нужно найти и обезвредить, пока они на кого-то из местных не нарвались.

Мы не стали медлить, хорошо представляя себе размеры возможных неприятностей. Я быстро обула сапожки и пуховик, Рус натянул куртку, и мы вывалились в морозную ночь. А ночь была сказочной, легкий морозец не давал растаять снежным сугробам, наметенным недавней метелью. Небо, усыпанное ярчайшими звездами, так и манило взор. Возникало непреодолимое желание остановиться и рассмотреть созвездия, знакомые с детства, а может и звезды посчитать, сбиваясь на второй или третьей сотне. Над всем этим великолепием царила королева-луна, освещая своим светом закоулки и играя тенями, переплетенными самым причудливым образом. В такую ночь хотелось не ловить сумасшедших вампиров, а, примостившись возле деревенского тына, упоенно целоваться, не обращая внимания ни на что. Ни на окрики недовольных родственников, ни на бурчание в животе, ни на часы.

— Как ты думаешь, где они могут быть? — выдернул меня из созерцательной задумчивости враз посерьезневший Руслан.

— А черт их знает, — пожала я плечами. — Но начинать нужно с хаты Никитичны.

— Почему? — удивился он.

— Там Маланья спит, а у нас в наличии влюбленный вампир, который, судя по хорошему настроению, получил отцовское благословение. Правда, думаю, что без пары затрещин дело не обошлось, да не суть важно.

— Ладно, давай проверим, — он взял мою ладошку в свою руку и потянул в сторону соседской хаты.

По мере приближения к хате Никитичны мы все отчетливее слышали странное подвывание и бормотание, а потом к ним добавилось еще и гитарное сопровождение.

Итак, картина маслом: два вампира стояли на одном колене в снегу посреди двора Никитичны и заунывно подвывали что-то вроде 'О солее мио'. Видимо заяц из 'Ну погоди!' прошелся кованным сапогом по их психике еще в сопливом детстве. Для полноты образа страстных мачей, поющих серенады под окнами любимой дамы, оба вампира нацепили в черные плащи с красной подкладкой и сомбреро. Ладно, с плащами все понятно, вампиры как-никак. А вот где эти два придурка взяли сомбреро посреди ночи в глухом селе — это вопрос! Разве что с собой приперли, в надежде таким образом устроить Маланье романтический вечер. Но не тут-то было. Она спала! Похрапывая и причмокивая во сне, и никак не реагировала на их романтические потуги. Зато пес Никитичны забился в конуру и жалобно поскуливал. А оба балбеса, не видя хоть какой-нибудь реакции со стороны дамы сердца, стали наращивать обороты, и теперь орали как два мартовских кота:

Венец творенья, дивная Маланья,

В любом бою, в любом бою

Я докажу, я докажу,

Я докажу вам преданно и рьяно

Любовь мою, Любовь мою!!!

Мы с Русланом застыли как два соляных столба, рассматривая эту картину, я с восторгом, Руслан с удивлением и настороженностью.

— Рась, — спросил он чуть растерянно.

— Что? — я не могла оторвать глаз от самоотверженно рвущего гитарные струны Ника.

— Ты хочешь, чтобы я тоже таким придурком выглядел? — спросил он жалобно.

— Ты о чем? — не сразу сообразила я.

— Ну, ты же романтики хотела и серенад в частности, — попытался объяснить он свое замешательство.

— Не хочешь, не пой, я же тебя не заставляю, — я окинула его раздраженным взглядом.

— Ладно, пойдем забирать этих горе певунов, пока они все село на уши не поставили. Удивительно как Маланья-то не проснулась, — попробовал он сменить тему.

— Я ее усыпила, теперь ее до утра из пушки не разбудишь, не то, что голосами двух идиотов, — вздохнула я, все еще пребывая под впечатлением от увиденного и пониманием того, что на моей улице похоже такого праздника не будет.

Угомонили мы братиков довольно быстро, после того как я провела с ними разъяснительную беседу о состоянии будущей мамочки. Хотя Ник все порывался ее проведать и убедится лично в полном благополучии будущей супружницы, а Рем это безобразие поддерживал ценными указаниями. Пришлось Русу взять их за шкирки и отволочь к бабуле в гостевую комнату, где оба охламона тут же и заснули. В общем, празднование моего дня рождения на этом и закончилось. Мы с бабулей убрали со стола и разбрелись по своим комнатам. А утро следующего дня началось с головной боли, стонов под дверями и рыка деда Ивана, просящего у бабули заветной настоечки.

Я, зайдя на кухню, стала свидетельницей занятнейшей картины, как два вампира присосались к бутыльцам с рассолом как к шейке какой-нибудь красотки. Руслан сидел в сторонке и молча, поглощал разогретые деруны со сметаной, заедая их домашней колбасой.

— Ты что будешь? — спросила меня бабуля.

— Наверно, тоже от дерунов не откажусь, — сказала я, разглядывая тарелку Руслана.

Когда я утолила первый голод, а ребята пришли в чувство, я приступила к допросу, все-таки осталось несколько невыясненных моментов в этой непонятной истории с беременностью. А быть неосведомленной с недавних пор я очень не люблю.

— Ник, солнышко, — сказала я вкрадчиво.

— Угум? — буркнул солнышко, присосавшись уже к бутылке с кровью.

— А скажи мне радость моя, чего это мне нужно было сообщать тебе о беременности Маланьи? И где тебя носило все это время, если ты ее так любишь? — бедный вампирчик аж подавился от моего рыка.

— Рась, ты чего? — растерянно прошептал он.

— Как чего? Я тебя сюда привезла? Привезла! Ты нашкодил на моей территории? Нашкодил и свалил, а у меня тут бабуля живет, и я сюда постоянно приезжаю. Ты чуть не испортил наши отношения с местной нечистью. И еще спрашиваешь чего я? — под конец я уже шипела, сверкая глазами.

— Раська! Ты все не так поняла! — взвыл Ник.

— Ну, так объясни! — я сложила руки на груди и приняла воинственно-выжидательную позу.

— А что объяснять-то? Я ее как увидел летом, так и потерял покой, — он запустил пальцы в шевелюру и в растерянности ее растрепал. — А на Купала понял, что и я ей не безразличен. Так оно и началось. Все лето к ней мотался. Маланья, она такая... Такая хрупкая, ранимая, такая моя, — он мечтательно замолчал, уйдя в свои мысли.

— Дальше, — потребовала я, приводя его в чувство.

— А дальше нас Ремом осенью отправили на весь семестр в Европу по обмену студентами, — вздохнул он тоскливо.

— Подожди, — не поняла я. — Какой обмен, вы же осенью за мной приезжали и приглашали на байк-шоу, меня еще Рус не пустил.

— Ну да, это было за пару дней до отъезда, а потом мы улетели и вот только неделю назад как вернулись. А тут ты с такой новостью, — было непонятно чего в его словах больше, толи радости от замечательной новости, толи огорчения, что оно все так сложилось.

— А чего Вы мне про отлет ничего не говорили? — удивилась я.

— Говорили, — сказал Рем. — Но ты не в состоянии была нас услышать из-за твоих проблем. Мы не в обиде, правда Ник?

Я судорожно покраснела. Это же нужно за своими переживаниями совершенно не заметила, что происходит с друзьями, да еще и претензии на повышенных тонах предъявила.

— Извините ребятки, тогда и правда был не самый легкий период в моей жизни, — сказала я смущенно.

— Да ладно, замяли, — махнул рукой Ник.

— А как вчера все прошло с водяным? — полюбопытствовала я.

— Кхм, — Ник ухватился за челюсть, а потом потер живот. — Плодотворно прошло. Выяснили отношения. Он вдумчиво объяснил насколько я не прав, потом я долго умолял выдать за меня замуж Маланью. В итоге договорились.

— И когда это великое событие?

— Как только маленькая созреет, так и проведем, — улыбнулся Ник совершено счастливой улыбкой.

— А где праздновать будете? — спросила я, нужно же быть готовой к такому мероприятию и запастись подарками.

— У нас в клане, а потом весной уже тут, но это после родов. Вот она сейчас проснется, и мы поедем домой, я Маланью с мамой познакомлю, пусть они вдвоем договариваются, как все будет, — мечтательно вздохнул Ник.

— Так Вы тут не останетесь? — удивилась я.

— А что нам тут делать? Родные Маланьи спят, наша жизнь в городе, там же лучшие врачи. Меня уже родственники замучили по телефону поздравлениями и желанием увидеть невесту.

— Здорово, и я Вам счастья желаю! — улыбнулась я чуть грустно. — Молодец, ты уже нашел свою половинку, не обижай ее и будь всегда рядом.

Ребятки собрались быстро, загрузив в машину Маланью и ее пожитки, не смотря на причитания Никитичны, уехали из Крюковки. После отъезда братиков я не могла найти себе места, слоняясь по хате с задумчивым видом. Даже бабулин рык и попытки заставить меня сделать что-то полезное ни к чему не привели. Все валилось из рук, я ни на чем не могла сосредоточится. Самое противное, что я не понимала причин такого своего состояния. Пару раз ко мне в отсутствие бабули подкатывал Рус, но после первого же поцелуя был послан в неведомые дали. Что-то не давало мне оставаться в Крюковке, давило на мозги и звало в дорогу. Видя мои метания, она сама собрала мои сумки и выпроводила за порог.

— Куда теперь? — спросил Рус, усевшись в машине и прогревая мотор.

— Домой, — сказала я как само собой разумеющееся. Вот только это слово у нас ассоциировалось с разными местами. Под мерный ход машины я заснула, а проснулась, когда мы уже въезжали в ворота поместья.

— Не поняла, — сказала я, растерянно оглядываясь вокруг. — Ты куда меня привез?

— Домой, ты же сама просила, — его глаза смеялись, а губы едва сдерживали улыбку.

— Руслан, это не смешно. Я имела ввиду свой дом! — рыкнула я.

— А как я должен был об этом догадаться? — вид у него был самый невозмутимый.

-Да ты прав, никак. Может, ты теперь меня домой отвезешь? — спросила я с надеждой.

— Рась, на улице уже темно, да и есть хочется, ну куда тебя сейчас везти? Давай оставайся, а завтра с утра я поеду в город и тебя с собой возьму, — он попытался достучаться до моего благоразумия.

— Ладно, ты прав, — признала я Русову правоту.

В доме было удивительно тихо. Не слышался вздорный мяв Васьки и шебуршение на кухне тети Зины. Дом, словно замер в ожидании чего-то, чему я не могла дать определения. Я прошла на кухню, отмечая, что отопление было включено, сбросила пуховик на стул и заглянула в холодильник, слава богу он был полон. Но ничего готового не наблюдалось. Пришлось мне взяться за нож и сковородку, и на скорую руку приготовить мясо с тушеными овощами. А чем еще мужчину кормить? Пока я готовила, как-то не напрягалась, что в доме мы одни, а вот когда накрыла на стол и позвала Руса, ощутила это всеми клеточками моего тела.

Он выплыл на кухню мягкой хищной походкой и, не отводя от меня взгляда, уселся за стол. Мы, молча, приступили к еде. С каждой минутой напряжение между нами росло и мне не лез кусок в горло под его задумчивым взглядом. Когда с едой было покончено, я вздохнула свободнее, но не тут-то было, Руслан подхватил меня на руки и поволок к разожженному в библиотеке камину, возле которого на полу лежала шкура какого-то животного. Он усадил меня в кресло и налил мне немного мартини.

— Зачем? — удивилась я, принимая стакан из его рук.

— Ты весь день как натянутая тетива, все время чего-то ждешь, вздрагиваешь. Тебе нужно расслабиться, — он провел пальцем по моей руке.

— Может ты и прав, — я отхлебнула вермут и уставилась в огонь.

Руслан взял свой бокал с коньяком и уселся у моих ног, опершись о них. Какое-то время мы сидели молча, а, потом, не выдержав, я запустила руки ему в чуть отросшие волосы и стала массировать голову.

— Мррр, — муркнул он от удовольствия и потерся щекой о мои колени.

— Рус, — спросила я.

— Ммм? — он блаженно прикрыл глаза.

— Обернись пожалуйста, — мне вдруг просто до дрожи в руках захотелось запустить пальцы в его длинную шерсть и почесать за ушком, услышать тигриное урчание и рык удовольствия.

— Уверена? — улыбнулся он.

— Ага, — он неторопливо встал, картинно разделся догола, вызвав у меня мурашки по всему телу и безудержное смущение. Мгновение и рядом со мной сидит великолепное животное, довольно щурясь в мою сторону. — Русланчик, какой же ты красавец!

Я тискала его, совершенно не стесняясь, чесала за ушком, гладила лобастую голову, играла с когтистыми лапами, в общем, наслаждалась, как могла. Ему эта возня тоже нравилась, иначе он бы не урчал от удовольствия и не вылизывал бы шершавым языком мою мордочку. Я улеглась рядом с ним на шкуре возле камина и стала поглаживать его спину, незаметно засыпая.

— Спи родная, — сказал Руслан через полчаса, обнимая меня и прижимая к себе.

Проснулась я на следующее утро в своей постели и радостно потянулась. Боже как же хорошо! Выспалась! Никто меня не дергал. Ничего о бабуле плохого сказать не хочу, но иногда она бывает невыносима, особенно по утрам, не то, что Рус.

Рус, вечер, шкура, камин, тигр. МАМА! Как я тут очутилась раздетая? Засыпала то я не здесь в джинсах, и свитере. Это что получается, он меня сюда принес и... А я ни сном, ни духом? Как-то не так я представляла, что мужчина меня первый раз раздетой до белья увидит. Ну и что теперь делать? Я же ему в глаза смотреть не смогу. Хотя, я его просила меня переносить сюда и раздевать? Нет. Он мог меня, и разбудить, тогда бы этой нелепой ситуации не было. Он этого не сделал, значит, виноват Рус и это не мне стесняться нужно, а ему бояться как минимум скандала с моей стороны. Ладно, пора вставать и выбираться отсюда, а то если я сегодня из этой берлоги оборотней не уеду, еще неизвестно чем вся эта история закончится. Дом встретил меня тишиной и запахом кофе. Руслан сидел на кухне за столом, прихлебывал напиток из большой чашки и довольно щурился в окно.

— Привет, — сказал он совершенно спокойно.

В его глазах не было ни тени насмешки, лицо было бесстрастным и понять, что он думает, было невозможно. Как-то вот с таким Русом выяснять отношения совершенно не хотелось. Только выставлю себя на посмешище претензиями к взрослому дядьке, который в сущности ничего плохого не сделал.

— И тебе привет, кофе угостишь? — примостилась я на стуле напротив него.

Мне тут же была налита чашка ароматного напитка и подсунуты замечательные хрустящие печеньки. Вот только за завтрак это навряд ли сойдет. Делать нечего, придется, кормит и себя, и его.

— Сырники будешь? — спросила я вздохнув.

— Ага, — он довольно уставился на меня. — А скоро будут готовы?

— Минут двадцать, может меньше. Не знаешь где у тети Зины изюм? — спросила я, шаря по полкам.

— На верхних полках посмотри, — он с любопытством следил за моими исследовательскими порывами.

Сырники были готовы очень быстро, именно такие как я люблю, немного сахара, и много изюма, средней прожаренности и политые большим количеством сметаны. Рус довольно подкладывал себе в тарелку кусочек за кусочком, пока огромная миска не опустела полностью. Но последний сырничек я у него отвоевала. Он обиженно на меня посмотрел и только облизнул вилку от сметаны.

— Когда выезжаем? — я встала из-за стола и сгрузила грязную посуду в посудомоечную машину.

— Рась, — Руслан посмотрел на меня виновато. — Машина не заводится.

— Есть еще Лизкин байк, — я нахмурилась, ситуация мне абсолютно не нравилась. Как-то все произошло уж очень вовремя.

— Ты что? — удивился он. — Я же сам убьюсь и тебя покалечу. Ты за окно выгляни. Метель, а в такую погоду выбраться из дому на двух колесах чистое самоубийство.

— Хорошо, вызови такси, — я все больше и больше хмурилась.

— Телефон не работает, видимо где-то линию оборвало, — сказал он чуть виновато.

— А мобильный? Он-то от проводов не зависит. Или ты скажешь, что потерял? Ну, так у меня свой есть, подожди, сейчас позвоню, — я, было, сунулась в свою комнату за сумкой, как тут же была остановлена.

— Рась, — Руслан схватил меня за руки. — Не уезжай.

И столько мольбы было в его глазах, что я заколебалась, а потом, вспомнив утренний инцидент и собственную неловкость, уверилась еще больше в том, что мне срочно нужно домой.

— Мы, кажется, этот вопрос уже давно обсудили. Я у тебя нахожусь только до второй инициации, а потом вольна делать то, что хочу. Даже клановой метки уже нет, и ты за меня уже ответственности не несешь, — сказала я возмущенно.

— Не совсем так, — сказал он, опустив глаза и чуть смутившись.

— И как это понимать? — прошептала я удивленно.

— Посмотри на свою руку.

Я сняла кофту и закатала рукав футболки. На плече красовалось клановое клеймо, все тот же белый тигр, только теперь он был чуть другой, более живой что ли, и ужасно напоминал тигра с навершия кинжала. И как это понимать? Я от удивления плюхнулась на стул и во все глаза уставилась на Руса.

— Объясни! — потребовала я.

— Это метка невесты главы клана, ты теперь принадлежишь мне, — сказал он спокойно, посмотрев на меня с упрямым выражением на лице. Правда, руки у него были сложены на груди в защитном жесте. Все-таки он меня опасается и правильно делает.

— Когда успел? — у меня от гнева вылетали только рубленные короткие фразы.

— Ночью, когда укладывал тебя спать, — на его лице мелькнуло такое мечтательное выражение, что я опешила.

— Много рассмотрел? — гнев набирал обороты, но я держалась.

— Ммм, все что нужно, — он подошел ко мне вплотную и потянул меня со стула за руку. — Ты прекрасна.

Он шепнул это в мои губы, а потом прижал меня к своему телу и поцеловал. Клокотавшая внутри ярость, не дала мне насладиться поцелуем, я начала активно вырываться. Но он не отпускал и вскоре поцелуй перерос в страстную борьбу двоих, он брал, я не желала отдавать, кусая его язык и губы. Руслан, не обращая на это внимания, прижимал меня к себе все сильнее и сильнее, пока я не сменила тактику и не замерла у него в руках. Это его несколько отрезвило, Руслан выпустил меня из кольца рук и отошел к окну, где и правда завывала метель. Новый год будет снежным.

— Как ты посмел!? — мой голос гремел в помещении, вокруг меня начали сгущаться магические потоки, волосы развевало на невидимом ветру, а глаза горели колдовским огнем. Я себя практически не контролировала. — Как ты посмел без моего ведома такое со мной сотворить?

— А что я с тобой сотворил? — его гнев был не меньше моего, по телу пробежала частичная трансформация. Она прошла волной от загривка вдоль спины, преображая руки в лапы и выпуская когти. — Что я сделал такого, чего нам было бы не предначертано? Я тебя не пальцем не тронул, только подтвердил свое право на тебя и все!

Под конец он на меня рычал. Кажется, он, и правда, не понимает в чем дело! Как же все запущено!

— Ты... меня ... лишил... права... выбора! — прошипела я с расстановкой. — Вместо того чтобы хоть как-то наладить отношения, ты на меня поставил клеймо! Клеймо! Ты это понимаешь? Я чувствую себя вещью!

Вокруг меня уже бушевал сильный ветер, и сверкали пока еще маленькие молнии, обещая перерасти в настоящую бурю, если я не возьму себя в руки. Хлопали дверцы шкафов, дребезжала посуда, из шкафа стали выпрыгивать ящички, пока еще зависая на креплениях. Но они готовы были обрушить на пол все свое содержимое в любое мгновение.

— А что это у вас такое? — всплеснула руками зашедшая в кухню тетя Зина.

Как только я увидела ее, мне стало так стыдно за свою несдержанность, что вся злость моментально испарилась. Я махнула рукой и дверцы шкафов закрылись, ящички стали на место, ложки и вилки легли на свои законные места. Даже просыпанная мука собралась в совок и исчезла в мусорке. Стыдоба-то, какая! Так себя распустить!

— Извините, теть Зин, все уже хорошо, — сказала я сквозь вымученную улыбку. — А кстати, как Вы приехали?

— Брат привез, он мне сейчас поможет сумки разгрузить и поедет, а что? — спросила она удивленно.

— Ой, как хорошо, — всплеснула я руками. — А то у Руслана машина сломалась, и он меня до города не может подбросить. А можно к вашему брату напроситься?

— А чего ж нельзя? Можно деточка! — сказала она, улыбаясь.

Из угла, в котором замер Руслан, раздалось грозное рычание все еще не взявшего себя в руки тигра. Но я на него уже не обращала внимания, такой возможности я не упущу. Я метнулась на улицу. Там возле входа стоял старенький Фольксваген, за рулем которого сидел кругленький мужичек лет сорока-сорока пяти.

— Здрасте, — я улыбнулась вышедшему из машины дядьке. — Меня Прасковья зовут, я тут в гостях и уже домой собираюсь. Да вот беда, машина хозяйская сломалась, Вы бы могли меня до города подкинуть? — зачастила я. — Я Вам заплачу.

— Ой, что ты, дочка. Какие деньги? — он махнул на меня рукой и улыбнулся, улыбка у него была замечательная. — Давай одевайся, а то простынешь еще.

И правда, я чувствовала через тонкую кофточку крепчающий мороз. Он уже не бодрил, как пять минут назад, а промораживал до костей.

-Я сейчас, минутку подождете? — с надеждой спросила я.

— Подожду-подожду, беги уже, — я не слушала его ворчание по поводу полоумных раздетых девиц, а со всей возможной скоростью метнулась к себе в комнату. Возле дверей меня ждал Руслан. Вот что ему неймется?

— Уезжаешь? — он облокотился на дверной косяк и загородил мне проход.

— Да. Пусти, мне еще нужно собраться, — попробовала я проникнуть в комнату в обход него, естественно ничего не получилось.

— Мы не договорили, — он взял меня за руку и стал перебирать мои пальчики.

— По-моему, мы уже все выяснили, ты меня обещал отпустить. Ты нарушишь свое слово? — я знала, что это запрещенный прием.

— Езжай, — он через силу отлепился от двери и пошел, в сторону лестницы не оглядываясь, распрямив спину и высоко подняв голову.

Ну и ладно. Я метнулась в комнату, подхватила не разобранную сумку, с которой ездила к бабуле, надела обувь и куртку, и с выскочила во двор. Не прошло и минуты как мы уже выезжали из ворот поместья. До города мы добрались быстро, не смотря на разбушевавшуюся метель. Машин на дороге было мало, и нам никто не мешал.

— Тебя где высадить? — спросил дядя Миша.

— А вот тут и высадите, — я ткнула пальцем в ближайшую остановку маршруток. — Мне отсюда до дома всего пару остановок. Уже через полчаса на месте буду.

— Ну, смотри, а то ведь и до дому отвезти могу, — улыбнулся он.

— Не нужно, Вы и так мне помогли, не хочу Вас лишний раз напрягать своими проблемами. Да Вас, поди, и дома ждут.

— Это да, жена и два спиногрыза. Они у меня уже большие, как раз твоего возраста. Может познакомить? Ты девка ладная, хорошей невесткой будешь, — сказал он смеясь.

— Да ладно Вам, — махнула я на него рукой. — Мне еще рано, я университет не закончила.

— А на кого учишься?

— На медика.

— О, это дело доброе. Ну ладно, невестушка, прощавай.

— До свиданья и еще раз спасибо, — сказала я, вылезая из машины, и пошла сквозь снег в сторону остановки.

Уже через час я входила в родные пенаты с двумя огромными торбами, в одной продукты, в другой шмотки. Я старательно занимала собственные мысли разными хозяйственными вопросами, чтобы только не думать о том, что произошло сегодня. Я осмотрела собственную квартиру и с грустью поняла, что горячая ванна откладывается до момента, когда уберусь в квартире, вымою полы, вытру по углам почти полугодовую пыль. А нужно еще еду приготовить, и только после этого я смогу расслабиться, и подумать о случившемся.

Генеральная уборка меня странным образом успокоила. На заднем фоне из сабвуфера доносился голос Тарьи Турунен, постепенно повышая мое настроение. Я принялась за готовку сразу первого и второго, чтобы голову себе сильно не забивать всю следующую неделю. Когда борщ и мясное рагу были готовы, раздался звонок мобильного.

— Привет! — из трубки раздался на удивление жизнерадостный голос Антона.

— Драсти, — буркнула я.

— Что такое? Чего настроение на нуле? — его энергия сшибала с ног даже через трубку. — Все же прошло хорошо?

— Угу, можешь меня поздравить, я теперь полноценная ведьма, — энтузиазма в моем голосе не прибавилось.

— Я в тебе не сомневался! Это нужно отметить! Тут на днях в одном из клубов маскарад будет, а ты мне свидание зажала. Идем? — спросил он с надеждой.

Вот кто бы знал, как мне это сейчас не к месту. Нет настроения улыбаться и любезничать даже с Антоном. Но обещание есть обещание.

— Слышала я про эту вечеринку. Хорошо, когда именно она будет? — спросила я со вздохом.

— Завтра вечером, в районе девяти я за тобой заеду, будь готова, — и он положил трубку.

Вот гад! И где я костюм возьму за это время? Хотя. У меня есть расписной платок, цветастая юбка и белая блуза с большим декольте. Оденусь цыганкой. Мониста тоже есть. Останется только где-то найти маску. Хотя этим можно и Антона озадачить.

Утро следующего дня началось со звонка в дверь. Я еле разлепила глаза и уставилась на часы. Девять утра! И вот что им не спится! Выходной же! Накинув халат на плечи, я поплелась открывать.

— Прасковья Ильина? — спросило меня тщедушное чудо из-за огромного букета алых роз.

— Ага, — я сонно зевнула и протерла глаза, не веря, что это веник мне.

— Распишитесь вот здесь, — мне протянули листик, где я поставила закорючку, после этого парнишка мне торжественно вручил этот монументальный образчик флористической мысли.

— И что мне с вами делать? — я еле удерживала в руках огромную охапку роз.

Не придумав, куда их приткнуть, задействовала ведро. А что? Самое то, у меня нет вазы таких габаритов. Пристроив розы, я принялась за подготовку к вечеру, выгладила вещи, вымыла голову, достала туфельки на французском каблучке. До приезда Антона оставалось еще несколько часов, и я не знала чем себя занять. Обзвонила всех знакомых, поздравляя с наступающим, проболтала с маман и бабулей, даже Лизке отзвонилась. Разговор с подругой был особенно тяжелым, так как я волей неволей мысленно возвращалась к ее братцу.

— Эй, подруга, что с тобой? — удивилась Лизавета.

— Да ничего особенного, — попыталась я состроить хорошую мину при плохой игре. Но когда это у меня получалось ее обмануть?

— Колись, давай! — в ее голосе было столько властности, что мне пришлось ей все рассказать. И про Крюковку с инициацией и днем рождения, и про последующие события в поместье. — ... Вот такие дела.

— Вот дурак! — крикнула она в трубку. — Раська, это он не со зла, это его в детстве роняли, и видишь какие последствия. Но ваши дети точно будут нормальными, их же ты воспитывать будешь, а он только поскольку постольку. Ну, мать, не переживай, свадебная метка, это не смертельно. Зато знаешь, как круто быть Русовой невестой? Жуть! Все тебе сразу завидовать будут, представляешь, сколько девиц его захомутать пыталось, а у тебя это получилось! Гордись!

— Лизка, — взвыла я сквозь смех. — Зараза такая, ты чего издеваешься?

— А с тобой только так и нужно. А то когда трубку взяла, было ощущение, что со свежеподнятым зомбиком разговариваю, а не с лучшей подругой. Ну, ничего же страшного не случилось! Ты лучше к Руслану присмотрись, может, не все так страшно, как ты мне живописуешь. Может у тебя получится на него повлиять в лучшую сторону. Перевоспитаешь его под себя, а то в последние годы бабы его разбаловали, вот результат и на лицо.

— Вот что бы я делала без твоих ценных советов? — вздохнула я с притворным огорчением.

— Глупости, как всегда, — засмеялась Лизка в трубку. — Цени малявка, где ты еще найдешь такого грамотного, беспристрастного, а главное профессионального советчика?

— Ой, точно, нигде, — вот умеет же она поднять настроение.

— Когда примешься за окучивание моего братца? — решила уточнить эта зараза.

— Чего его окучивать? — возмутилась я.

— Ладно, не так выразилась, за воспитание, — пошла она на попятную.

— Ммм, не знаю, — я на минуту задумалась. — Наверно не скоро.

— А чего так? Сегодня чудесный вечер, до нового года осталось всего ничего. Вообще идеально было бы, если бы вы его вместе провели

— Видишь ли, Лиз, у меня сегодня свидание и не с Русом, — сказала я осторожно.

— А с этого места поподробнее, — голос подруги был вкрадчивым и тихим.

— Антона помнишь?

— Это который твоим наставником был? Помню, смазливенький парнишка. Но он мне не нравится, что-то в нем есть не правильное. Но что, понять не могу. Моя интуиция в отношении него выдает только нецензурщину.

— Да ладно тебе, брось! Он знаешь, как мне помог? Без него я не достигла бы того уровня, который есть у меня сейчас, — обиделась я за друга.

— Не знаю, не знаю,— она замолчала, явно собираясь с мыслями. — Ты же знаешь, что моя интуиция меня еще ни разу не подводила?

— Угу, и что? Может это именно тот раз? — я попыталась защитить друга.

— Дай-то бог. Ладно, мальчика я вспомнила, и что дальше?

— Так вот, мы с ним сегодня идем в клуб на маскарадную вечеринку.

— О, как! — рыкнула Лиза. — А Рус?

— А Рус не идет! Лиз, я не хочу это обсуждать, дай мне остыть и обдумать ситуацию на свежую голову. Может тогда я и взгляну на все, что случилось по-другому. А сейчас мне уже пора собираться, всего час остался.

— Ладно, пока подружка, и помни, ты мне обещала подумать обо всем, на свежую голову. Рус, он хоть и дурак, но свой и хороший, а твой Антон темная лошадка.

— Пока-пока, — я со смехом нажала отбой и пошла наводить марафет.

Глава 14

Антон за мной приехал вовремя. Я уже была готова, осталось только накинуть курточку.

— Ты очаровательна, — сказал Антон, разглядывая мой костюм.

— Спасибо, я старалась, — и правда, я сегодня была в ударе, пышная юбка открывала только носочки туфелек, декольтированная блуза подчеркивала грудь. Большой платок, повязанный на бедрах и корсаж, акцентировали внимание на талии. Мониста призывно звенели при каждом движении, в распущенных волосах была воткнута роза. Ну не зря же мне их прислали. Косметики была самая малость, только чуть подчеркнуты глаза (образ цыганки этого требует) и губы накрашены алым.

— Антон, а как с масками или можно без них? — спросила я, натягивая курточку.

— Там при входе будут продавать. Организаторы отлично понимают, что найти маски перед новым годом проблема, вот и взяли на себя труд закупить их на всех возможных посетителей, — объяснил он.

— А где твой костюм? — удивилась я, оглядывая его с ног до головы.

— Я накину мантию мага и одену колпак, когда мы будем уже в клубе.

— Какой-то странный маг из тебя будет — в мантии и джинсах, — сказала я, рассмотрев его со всех сторон.

— Да ладно тебе, поехали, а то все самое интересное пропустим, — он потянул меня за руку из дому. Во дворе стояла уже не старенькая обшарпанная девятка, а вполне себе приличный джип.

— Чего смотришь? — спросил он, с улыбкой открывая мне дверцы. — Полезай, давай, я на той развалюхе только по работе езжу.

Я безропотно влезла в теплое нутро машины, с удобствами устраиваясь на сидении.

— Ну что, поехали? — он посмотрел на меня лукаво и тихонько включил музыку. — Рась, пока мы едем, расскажи, как у тебя все прошло с посвящением?

— Нууу, — я несколько замялась, не зная, что Антону можно рассказывать из того, что со мной было, а потом, мысленно махнув рукой, рассказала ему все и про само посвящение, и про то какие силы высвободили ведьмы для работы с природой, чтобы будущий год был не хуже предыдущего.

— Столько сил и вбухать в какую-то землю? — удивился он. — Их же можно было использовать и с большим умом.

— Антон, — я уже жалела о собственной откровенности. — Обещай, что никому не расскажешь, о том, что услышал от меня.

— Не сомневайся, — улыбнулся он чуть хищно. — Об этом я уж точно буду молчать. А то тебя еще у меня из-под носа уведут. А ты теперь такая перспективная невеста, да в тебя любой магический род вцепится мертвой хваткой.

Мне его слова ужасно не понравились, как-то даже царапнули сознание. Оказывается и для Антона я интересна только своей силой и тем, что могу принести ему в будущем.

— Рась, успокойся. Я ничего такого не имел ввиду, — Антон смотрел на меня обеспокоено, и явно пытался спасти положение после своей необдуманной фразы.

— Забыли. Пойдем, а то самое интересное пройдет без нас,— мы уже минут пять стояли возле клуба.

Возле входа была очередь из желающих попасть внутрь. Я как представила, что мне в такой мороз придется непонятно сколько стоять под дверями, просто ужаснулась. Я же околею. Но Антон, взяв меня за руку, уверенно потянул ко входу, по-приятельски поздоровавшись с охранниками.

— А у тебя всюду знакомые? — удивилась я.

— В моей профессии без этого никак. Снимай курточку, давай я ее в гардероб отнесу, — он потянулся ко мне, помогая разоблачиться.

Пока он возился с нашими вещами, я приводила себя в порядок возле зеркала, а потом, увидев стойку с масками, ринулась к ней. Сколько же их тут было, причем самых разных! От простых черных, до венецианских и масок, похожих на крылья бабочки. На любой вкус и цвет, под любой костюм. Я купила простую черную маску и тут же ее одела, чуть поправив розу в волосах.

— О, прекрасная незнакомка, — томно прошептал Антон у меня над ухом. — Дозволено ли будет мне, недостойному, сопроводить Вас в этот зал, дабы насладится танцем?

Мантия мага ему необычайно шла, темно-синяя, бархатная, чуть разлетающаяся при ходьбе, она подчеркивала цвет его глаз и ширину плеч. Даже дурацкий колпак его не портил.

— Дозволенно, — я милостиво подала Антону руку и позволила сопроводить себя в зал.

А там... А там творилось что-то невообразимое. Зал был украшен в стиле новогодней карнавальной ночи, с обязательной елкой, серпантином, игрушками, дождиком и масками. Масками повсюду: на людях, на стенах, на фотографиях. Еловый дух сшибал с ног и кружил голову как в детстве. На моем лице непроизвольно расползлась довольная и счастливая улыбка.

Зал был набит битком. Кого тут только не было: феи, ангелы, демоны и демонессы с очаровательными рожками и хвостиками, эльфы, орки, тролли, даже Шрек вместе с ослом под руку. То тут, то там виднелись маленькие пушистые хвостики плейбоевских зайчиков, иногда встречались банальные мушкетеры, Зорро и пираты. Про пиратов вообще хочется рассказать отдельно. Они были такими... такими... брутальными, мужественными, особенно один, который сразу привлек мое внимание, да так, что я чуть не споткнулась, не заметив ступеньки. Он был высок, плечист, его ноги обтягивали узкие брюки, заправленные в ботфорты. Грудь проглядывала в глубоком вырезе черной, шелковой рубашки, талию подчеркивал красный кушак. На боку висела абордажная сабля и кортик. Ну а на голове черная бандана, полностью скрывавшая волосы и лоб, и естественно маска. Видны были только кончик носа, чуть сжатые губы и твердый, упрямый подбородок. Он стоял возле бара, притягивая к себе взгляды большей части присутствующих здесь барышень, самые смелые пытались пригласить его на танец, но похоже, безуспешно. Я только вздохнула, окидывая любопытным взглядом его фигуру, и поплелась к бару за Антоном.

— Ты что будешь? — спросил он меня, оглядывая полки с напитками.

— Безалкогольное махито и танец, — улыбнулась я, поддаваясь всеобщей атмосфере легкости и веселья.

— Сейчас, подожди немного, — Антон, склонился к официанту, стараясь перекричать гул зала. А меня в это время подхватили сильные руки незнакомца и закружили под звуки вальса, мягко и бережно прижимая меня к сильному телу.

— Мадам, Вы взяты на абордаж! — поставил он меня в известность сквозь смех.

— Мадемуазель, — поправила я его.

Антон и коктейль были тут же забыты, и я отдалась на волю музыки и движения, получая невероятное удовольствие от того, как плавно и чувственно вел меня партнер. Как будто он знал меня всю жизнь, предугадывая мое малейшее движение и ведя меня в танце уверенной рукой. Я постепенно утрачивала связь с реальностью, утонув в его зеленых глазах. Вальс незаметно сменился энергичной сальсой, а я так и не смогла оторвать от него взгляда, подстраиваясь под новый ритм. В какой-то миг мне стало страшно из-за своей реакции на совершенно незнакомого мне человека. Моя рука чуть подрагивала в его руке. Ведомая им, я, то отдалялась, то приближалась к нему, прижимаясь всем телом, и наша сальса постепенно стала перерастать в танго. Я как-то не заметила того момента, когда вокруг нас образовалась пустота и люди отступили к стене, любуясь нашими отточенными движениями. Подстроился под нас и ди-джей, сменив сальсу на танго, которое больше соответствовало нашему настроению. А я полностью растворилась в партнере, абсолютно доверившись ему, и мне было не важно, то с какой властностью он меня ведет и как ко мне прикасается. Было не важно, что этот невероятно чувственный танец, предназначенный для двоих, видит кто-то еще. Важным было другое, я, кажется, влюбилась, вот так с первого взгляда, с первого прикосновения, с первых слов. Меня как обухом по голове ударило от силы внезапно нахлынувших чувств и желания, такого, что я еле держалась на ногах. Мне хотелось, чтобы этот танец никогда не заканчивался, и я имела возможность прикасаться к незнакомцу на вполне законных основаниях. Пират, похоже, заметил мое состояние, потому что его объятия стали крепче, а улыбка самодовольнее. Он наклонился ко мне и втянул носом воздух, расплывшись в улыбке победителя. Теперь он уже не выпускал меня из объятий даже на длину собственной руки, поглаживая по спине и заглядывая в глаза.

— Как Вас зовут? — спросила я охрипшим голосом.

— На этот вечер я возьму славное имя Френсиса Дрейка, — пират чуть улыбнулся из-под маски, а мое сердце зашлось в сумасшедшем ритме. — А как Вас зовут, прекрасная незнакомка?

— Ммм, на этот вечер я буду Кармен. Итак, сер Френсис, что Вас привело в наши края? — спросила я присев в неглубоком реверансе, танец к моему неудовольствию закончился, и наступила небольшая пауза между композициями.

— Всего лишь небольшой пиратский рейд за сердцами прекрасных незнакомок, — улыбнулся он лукаво.

— И сколько же сердец Вы намерены завоевать? — спросила я удивлено и чуть рассерженно.

— Сначала, я думал, что и всех сердец прекрасной половины мне будет недостаточно, а теперь понимаю, что если я получу одно, но самое важное, самое дорогое, то стану самым счастливым пиратом, — сказал он, заглядывая мне в глаза и поправляя выбившийся локон.

— Прасковья! Вот ты где! — сказал подошедший с двумя бокалами Антон. — Я тебя обыскался.

Очарование момента было утрачено. Я с досадой посмотрела на Антона и забрала у него свой бокал с мохито.

— Прасковья? — незнакомец насмешливо поднял бровь, а мне вдруг стало как-то неловко, хотя причины я не понимала, он же тоже не назвал своего имени. Да и Антон так не вовремя вмешался.

— Господа, я Вас на минуту покину, — сказала я на редкость чопорно и сбежала в туалет успокаивать нервы.

— Ты что тут делаешь? — зашипел Антон, глядя в глаза Руслану.

— Отдыхаю, — сказал тот насмешливо. — А что нельзя? И кстати, как ты меня узнал?

— Аура, Руслан, аура у тебя слишком специфическая. Это Прасковья могла не обратить внимания, но не я. Я тебя предупреждаю первый и последний раз: она моя! Не лезь! — шипел маг.

— Кто тебе это сказал? — Руслан был на редкость спокоен в отличие от Антона.

— Это я тебе говорю! Увижу еще раз рядом с ней, мало тебе не покажется! — маг попытался взять себя в руки, но ему это плохо удавалось.

— Она моя невеста, — сказал Руслан спокойно. — Так что это ты не лезь к ней, а то не посмотрю на, то, что ты маг и у нас с вами мирный договор. Порву!

Последние слова он прорычал в лицо Антону, сверкая зеленью глаз и пугая вертикальным зрачком.

— Невеста? — опешил Антон. — Когда ты успел поставить метку?

— На днях. Но тебя это никаким образом не касается, — процедил Руслан сквозь зубы. — И шел бы ты отсюда, пока цел. А я сам ее домой отвезу.

— И не подумаю! — Антон скрестил руки на груди и возмущенно уставился на Руслана.

— Выйдем? — проникновенно шепнул ему на ухо Руслан.

Антон, соглашаясь, кивнул головой, а дальше был банальный мордобой, правда без применения магии и силы оборота. Но потрепали ребята друг друга знатно. Под правым глазом Антона зрел роскошный бланш, на скуле Руслана постепенно затягивалась глубокая царапина. Рубашки у обоих были порваны в клочья, и свисали с торсов обоих ребят живописными лохмуриками. А завершали картину разбитые, кровоточащие носы. Причем если в случае Руслана действовала регенерация и кровь течь уже перестала, то в случае Антона все было очень и очень плохо. Нос был сломан и сильно кровоточил.

— На, приложи, — Руслан достал из кармана платок, собрал в него снег и подал Антону.

— Спасибо, — прогундосил тот. Парни сидели на снегу во дворе клуба возле черного входа и курили.

— Ты ее любишь? — внезапно спросил Антон.

— Не знаю, — замялся Руслан. — Но как представлю ее с кем-то другим, с тобой, например, так глаза застит красная пелена. Твое счастье, что я на ней твоего запаха не учуял.

— Круто тебя приплющило, — сказал Антон, выпуская кольцо дыма.

— Так что езжай-ка ты домой и не отсвечивай здесь битой мордой, а я о ней сам позабочусь.

— Ты думаешь, тебя назад в таком виде пустят? — удивился Антон.

— Еще как! — Руслан сорвал с себя остатки рубашки, поправил кушак и маску, отряхнул брюки и заиграл литыми мускулами. — Так и задумано, пираты они такие!

— Мда, ты прав, в таком виде ей на глаза лучше не показываться, — сказал Антон разглядывая порванную штанину. — Хотя...

Он что-то прошептал себе под нос, и одежда приобрела первозданный вид. Но вот с лицом так легко не получилось. Раны, нанесенные оборотнем, так просто не заживали.

— А мою одежду восстановишь? — спросил Руслан.

— Обойдешься, — Антон набрал новую пригоршню снега и приложил к носу.

— Ну и ладно, пойду я, а то Прасковья нас уже обыскалась.

— Подожди, на вот, держи, — Антон протянул Русу номерок.

— Спасибо.

— Не благодари, мы еще не закончили. Она сама должна сделать выбор, а я сделаю все возможное, чтобы он был в мою пользу.

— Тогда почему ты уходишь? — насмешливо спросил Руслан.

— Не хочу, чтобы она увидела меня в таком виде.

А в это время я моталась по залу и пыталась найти Антона, но его нигде не было. Да и давешний пират тоже отсутствовал. Пришлось искать более-менее тихое местечко, чтобы дозвониться до друга.

— Антон, ты где? — спросила я, когда на том конце подняли трубку.

— Прасковья, извини, — голосу у него был какой-то странный. — Меня срочно вызвали на работу, я не смог тебя найти. Поэтому твой номерок от гардероба передал тому парню, с которым ты танцевала. Он тебя и домой доставит. Извини, что так получилось.

— Ладно, — в трубке раздались гудки.

Какой-то он странный. Разве так поступают? Отдать номерок от моих вещей совершенно незнакомому мне человеку еще и попросить провести меня домой, что-то тут не так. Какая-то эта ситуация уж больно мутная. И где мне его теперь искать?

— Кого-то потеряла? — мурлыкнул у меня над ухом незнакомец. Я тут же резко к нему обернулась, да так и застыла пораженная невероятным зрелищем. Какой у него торс! Под кожей на груди перекатывались сильные литые мускулы, пресс радовал пресловутыми кубиками.

— Ага, — сказала я растерянно. — То есть уже нет. Антон сказал, что Вы меня домой отвезете.

— А ты уже домой хочешь? — спросил он лукаво.

— Не знаю, — я заглянула ему в глаза и опять потерялась в них.

— Тогда давай продолжим, — он прижал меня к себе и повел в медленном танце. Я замерла у него в руках немым и смущенным бревнышком, еле переставляющим ноги.

— Что случилось? — спросил он удивленно.

— Вы бы не могли одеться? — попросила я шепотом.

— К сожалению, нет, а тебя смущает мой внешний вид? — он вздернул одну бровь и насмешливо на меня посмотрел.

— Есть такое, — я опустила очи долу, как заправская скромница. Что-то вечер перестал быть томным. Мне нравился пират, даже больше, меня к нему тянуло. Но что-то в этом всем было не так. Я не могла понять, что. Да еще и это непонятное исчезновение Антона. Как-то мне расхотелось дальше веселиться, а очень захотелось домой, в уютную кроватку. — Антон сказал, что передал Вам номерок.

— Угу, — он как-то грустно на меня посмотрел. — Уже уходишь?

— Да, давайте его сюда, я вызову машину и поеду домой, — предложила я выход, который думала, устроит и его и меня.

— Я сам тебя отвезу, — сказал он непререкаемо.

— Хорошо, — я не стала спорить, да и зачем, интуиция молчала об опасности.

Не прошло и двух минут, как меня укутали в мою курточку, а сам пират нацепил на голый торс кожаный плащ на меховой подбивке.

— Пошли, — он взял меня за руку и вывел на улицу. Прямо возле входа стоял до боли знакомый внедорожник, к которому мы и двинулись. По мере продвижения мои шаги стали все медленнее и медленнее.

— Руслан, — прошептала я, глядя ему в спину.

— А я все ждал, когда ты догадаешься, — печально сказал он, открыв передо мной дверцу машины. — Садись.

Я не стала спорить, оглушенная этим открытием и своей реакцией на него, пока я не знала, с кем имею дело. Это что же получается, кинжал не врал? Это судьба? Нам и, правда, суждено быть вместе? Иначе чего это меня так в клубе к нему потянуло. До дрожи, до умопомрачения, до честного признания себе 'влюбилась', 'мой', 'не отдам'! Здорово, и что мне с этим делать? В машине стояла гнетущая тишина.

— Ты на меня злишься? — тихо спросил Руслан, когда мы подъехали к моему дому, так и не сказав друг другу и слова за всю дорогу.

— Не знаю, — покачала я головой. — Это Лизка проболталась, что я сегодня тут буду?

— Да, она. Рась, — он взял меня за руку и поцеловал ее. — Посмотри на меня.

Я подняла на него глаза и опять утонула в его очах, смотревших на меня с нежностью. Он погладил меня по щеке и притянул к себе мое лицо.

— Моя! — рыкнул он и впился в мои губы глубоким поцелуем. Мы целовались долго и самозабвенно, через какое-то время стало не хватать воздуха, и я от него отстранилась.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он, тяжело дыша.

— Почему?

— Что почему? — не понял Рус.

— Почему я должна это сделать? — уточнила я, все-таки так хотелось услышать от него заветные три слова.

— Так будет правильно, — он насупил брови, и на его лице опять появилось то самое упрямое выражение. А меня вдруг взяла такая злость.

— Вот когда придумаешь более достойную причину, приходи, поговорим, — и выскочила из машины с такой скоростью, как будто за мной черти гнались.

Я быстро взлетела к себе в квартиру и заметалась по ней, время, от времени подходя к окну и всматриваясь в ночную мглу. Он был там, курил. Через минут пятнадцать, Рус сел в машину и уехал, а я опустилась на пол и разрыдалась. Вот дурак. Ну, кто его за язык тянул? Зачем было это предложение? Что так тяжело было сказать то, что я так хотела услышать? Сказать 'я тебя люблю' так тяжело? Или он врать не хотел?

Мучаясь сомнениями, я металась по квартире, а, потом, не выдержав, оделась потеплее, вынула из кладовой привезенную от бабули метлу и пошла на крышу. Мне срочно нужно было проветрить голову, переключиться на что-то другое, получить массу позитивных эмоций и уже потом, когда я буду, спокойна и уравновешенна, подумать о сложившейся ситуации. Может я что-то упускаю из за собственной неопытности? Может все совсем не так как мне видится?

Крыша встретила меня звездным небом, ветром и легким морозцем. Я оседлала метлу и не торопясь, словно смакуя, стала набирать высоту. Город с высоты птичьего полета был великолепен. Ночные огни, подсветка исторических мест, некоторых домов и памятников создавали непередаваемую атмосферу. Город походил на огромный единый организм, живущий в своем ритме. Это завораживало, создавало ощущение причастности к чему-то огромному и таинственному.

Я пролетала мимо окон квартир, время от времени в них заглядывая и наблюдая чужую жизнь. Я видела, как плачет дитя на руках у матери, как ссорится молодая пара, как старики разбрелись в разные комнаты и уткнулись в телевизор, не интересуясь друг другом. И вдруг такая тоска взяла от увиденного, так захотелось сделать хоть что-то хорошее, повторить подвиг круга ведьм, пожелав, чтобы хоть на миг свершилось чудо: поссорившиеся любимые помирились, мать улыбнулась ребенку и кому-то повезло. Я, застыв в наивысшей точке над городом, плавно начала впадать в транс, отдавая заклинанию единения все силы. Только вот в какой-то миг я поняла, что что-то пошло не так, заклинание было сродни воронке, которое тянуло из меня силы с огромной скоростью, грозя выпить меня до дна. Я вдруг отчетливо поняла, почему его использует только круг из тринадцати ведьм. Да потому, что меньшее количество с ним не совладает, просто перегорев. Высвобожденный мной магический поток стал закручивать меня спиралью, а потом потянул к земле. Буквально на остатках силы в нескольких метрах от чьей-то крыши мне еле удалось перекрыть поток магии, которую из меня качало заклинание и упасть без сил, как магических, так и физических.

А над городом бушевал магический шторм, залетая в окна домов, обрывая мобильную связь и вызывая головную боль у особо чувствительных граждан. Вот так колданула. Вот так пожелала счастья окружающим. Бабуля права, неопытная ведьма хуже обезьяны с гранатой. Через минуту тут будет патруль, а я лежу, раскорячившись в снегу на крыше, и не могу пошевелиться. Это же нужно было так подставиться.

— Прасковья, — услышала я сквозь пелену, которая затянула мое сознание, чей-то смутно знакомый голос. — Поднимайся, у нас времени в обрез. Давай шевелись.

— Антон? — удивилась я. — А что ты тут делаешь? И что у тебя с носом?

— Все потом, идти можешь? — спросил парень, поддерживая меня. Я попыталась сделать шаг и упала бы, если бы он меня вовремя не подхватил.

— Кажется, нет, — Антон взвалил меня на плече, подхватил метлу и сбежал вниз, затолкав меня в машину и приказав лежать и не отсвечивать. Как только он выехал на улицу, во двор въехал пыльный внедорожник с заляпанными номерами, из него выскочило несколько странно экипированных человек. Не прошло и минуты как они были на крыше дома.

— Это было здесь, но след затерт, — сказал первый.

— Явно ведьминские проделки, — покачал головой второй, разглядывая практически рассеявшиеся следы оборвавшегося магического потока. — Хорошо хоть ничего утворить не успела, только магию по городу рассеяла. Наверное, совсем юная еще.

— Слепок ауры взять сможем? — спросил третий.

— Нет, все затерто и перемешано, тут был сильный маг, кроме каких-то обрывков ничего не осталось, — пожал плечами говоривший.

— Жаль, опять придется потратить весь день на составление бессмысленного рапорта. Снимайте отпечатки того, что осталось, а там видно будет, — через некоторое время крыша опустела.

А в это время мы с Антоном подъехали к моему дому.

— Ну что, очухалась? — спросил он устало. — Идти сможешь?

— Ага, — я еле вылезла из машины, меня все еще пошатывало и двигаться я могла только уцепившись за кого-то. Антон минуту поглядел на те пируэты, которые я выписывала, ухватившись за него, а потом, не выдержав, взвалил меня на плече и поволок в квартиру.

— Где ключи? — спросил он, остановившись перед дверью.

— В кармане джинсов, — он, недолго думая, залез ко мне в задний карман и вытащил связку ключей. Я только пискнула, но сил не хватило даже брыкнуться. Меня оттранспортировали в кухню и усадили за стол.

— Где восстанавливающий сбор? — спросил он хмуро.

— В верхнем левом шкафчике, первый мешочек, — простонала я. Каждая уважающая себя ведьма и маг хранили в доме вот такие вот мешочки, на случай магического истощения. Там был уникальный сбор травок, который помогал всего за несколько часов восстановить резерв. Не скажу, что настой был приятным, совсем даже наоборот, да и побочных действий в виде головной боли и тошноты было предостаточно. Но вот в таких случаях как сейчас он был буквально спасением.

— Пей, — он протянул мне стаканчик со свежезаваренной гадостью. — Не кривись, Рась, это лекарство.

— Ага, — меня дико перекосило, после того как я выпила настойку. Неприятность была в том, что ее нельзя было ни заедать, ни запивать в течение получаса, эффект тогда мог быть самым непредсказуемым.

— Поговорим? — Антон уселся напротив меня, оседлав стул.

— Ага, — я закивала в ответ как китайский болванчик. — А чего ты делал на крыше?

— Живу я там, — он задумчиво посмотрел на меня, положив голову на руки.

— На крыше? — не поняла я. — Под Карлсона косишь?

— Нет, не на крыше, на последнем этаже, в доме, на крышу которого ты так удачно приземлилась. А скажи-ка мне Прасковья, чего это ты ночью на метле в небе делала? — полюбопытствовал он прищурившись.

— Летала, — я посмотрела на него как на идиота, чем я там, на метле еще заниматься могла?

— А ты в курсе, что над городом полеты посредством замагиченых предметов будь то метлы, стулья, тазики и прочая домашняя утварь запрещены магсоветом? — вкрадчиво спросил он. — Если бы тебя поймали, то за полет штраф бы ты выплачивала несколько лет. А вот за то, что ты в небе колдовала, тебе могли бы силы опечатать, понимаешь? ОПЕЧАТАТЬ! Идиотка! Ты чем думала, когда туда полезла? Тебе острых ощущений в жизни не хватает? Так я тебе обеспечу, да так что мало не покажется!

Он кричал, шипел и плевался в мою сторону еще минут десять, не давая мне вставить ни словечка. А я сидела и молча, выслушивала все, что он мне говорил, ощущая горечь во рту не только от настойки, но и от головомойки, устроенной Антоном.

— Вот скажи, чего тебя туда понесло? — он присел передо мной на корточки, и устало заглянул мне в глаза.

— Мне нужно было проветриться, — у меня в глазах стояли слезы.

— Из-за него? Что Руслан опять натворил? — спросил он, взяв мои руки в свои.

— Замуж позвал, — разрыдалась я.

— А чего ты ревешь? — удивился маг.

— А он мне в любви так и не признался, — всхлипывала я на плече у Антона. — А я влюбилаааась! Вот прям сегодня, как увидела его пиратом, так крышуууу и сорвалооо! А он молчит. А я так ждалаааа, что признается. Он же так со мноооой танцевал, так приииижимал и в глааааза смотрел! Вот я и все, а он неееет!

Я несла полную чушь, выплескивая вместе со слезами и истерикой все чувства к Руслану и страх сегодняшней ночи. Антон перебрался на мой стул, усадив меня к себе на колени, тихонько гладил по спине и голове, и укачивал как маленького несмышленыша.

— Ну, тихо-тихо, девочка, все будет хорошо. Говоришь, предложение сделал? — его глаза недобро сверкнули, только я этого не видела, уткнувшись к нему в грудь. — И ты его готова принять, как только Руслан признается тебе в любви?

— Да, — я шморгнула носом, подняла голову с его груди и уставилась Антону в глаза. — Ты за меня не рад?

— Да нет, что ты? — он отвел глаза в сторону. — Солнышко, ты устала, давай ты ляжешь спать, а я уже поеду. Пора, время позднее.

— Ладно, — я выпустила мага за порог, чмокнув его на прощание и пошла спать.. Уснула я на удивление быстро и крепко.

* * *

А в это время в столичной резиденции магов ветра состоялся интересный разговор.

— Доброго вечера, дядя, — сказал Антон, после того как по его просьбе разбудили главу столичного клана ветра.

— Доброго-доброго. Надеюсь, что-то ради чего ты меня поднял в такой час действительно важно. Я тебя слушаю, — мужчина подошел к племяннику и с интересом на него уставился, перекатываясь с пятки на носок.

— Дядя, я нашел ведьму, равную по силе основательнице нашего рода и если мы не поспешим, то на нее наложит лапу правящий клан оборотней. На ней итак уже стоит клеймо невесты главы клана, и она вот-вот даст согласие на свадьбу, — горячо заговорил Антон.

— Я так понимаю, что о ней ты знал давно, — глава клана вальяжно сел в глубокое кресло. — Только вот не спешил нас ставить об этом в известность. Так?

— Да, — Антон опустил голову. — Я думал, что время еще есть, и надеялся решить дело тихо, влюбив в себя девчонку. Только вот Руслан оказался проворнее. Там еще какая-то странная история с кинжалом.

— А с этого места поподробнее, — глава клана прикрыл глаза и приготовился слушать.

Антон подробно рассказал о том, что узнал от Прасковьи и о кинжале, и о посвящении, и о ведьмином круге.

— Как интересно. Это получается, что есть минимум тринадцать женщин, которые смогут усилить позиции нашего клана, родив нам одаренное потомство, а одна из них даже под боком. И это молодая неопытная ведьма, только что прошедшая инициацию. Как хорошо! — он зажмурился от удовольствия. — А так ли велика ее сила?

— Ты слышал о ночном происшествии?

— Это о магическом шторме? Да мне говорили, что такого сильного не было уже лет двадцать. Подожди, ты хочешь сказать, что это она? — удивился глава клана.

— Да, дуреха решила осчастливить весь город перед новым годом, да силенки не рассчитала. Чуть не погибла, только по счастливой случайности упала на крышу моего дома.

— И ты тут же и подсуетился, — понятливо кивнул глава. — Ты прав, такой лакомый кусочек мы не отдадим оборотням. Попробуем по-хорошему, если нет, ну что ж, родит под присмотром нескольких ребятишек и бог с ней, найдем другую. Ты же говорил их там тринадцать? Вот и славно, — он хлопнул руками по широким подлокотникам и встал с кресла.

— Дядя, только пообещайте, что я буду у нее первым, — улыбнулся Антон.

— А что, она еще...? — старый маг помотал в воздухе пальцем и похабно ухмыльнулся.

— Да.

— Ну ладно, должно же быть у тебя вознаграждение за подобный приз для клана. Но это в случае, если она не захочет выйти замуж за одного из наших магов, — он погрозил пальцем племяннику и направился к выходу.

— Дядя, я готов взять на себя эту миссию.

— Что, зацепила девочка? Ладно. Так тому и быть, — сказал глава клана ветра и вышел из кабинета.

Глава 15.

Утро началось замечательно, не смотря на все вчерашние перипетии, Русово предложение и ночную эскападу с метлой. Я, как ни странно выспалась. Магический резерв восстановился, а воспоминание о вчерашнем вечере вызывало неудержимую улыбку. Вот стал бы Рус делать мне предложение, если бы я ему была безразлична? Нет, не стал, и никто бы его не заставил.

Я быстро сбегала в ванную, привела себя в порядок, на скорую руку приготовила завтрак и рассмотрела содержимое холодильника. Караул! Завтра новый год, а у меня приготовить нечего! Из чего я сделаю любимый тазик оливье? А отбивные из парной телятины? А Жюльен и куча разных салатиков? А что со сладким? Так, пора собираться на рынок, а то ничего не успею. День прошел в суматохе, рынок уборка, готовка, стирка, утюжка. Благо жила я одна, так что это только звучит устрашающе, а на самом деле я совсем справилась, носясь по квартире как маленький ураган, постоянно что-то мурлыча себе под нос. Наготовила я тоже знатно, и было не важно, что я одна, это детали. Главное процесс, а он мне доставлял колоссальное удовольствие. В этом году я решила никуда не ходить встречать новый год, а отметить его самой, за накрытым столом, в чистенькой квартире с елочкой. Гостей я не ждала, а ехать через весь город к родителям не хотелось. Хотя маман на меня за это обиделась, но я ей объяснила это ведьминской придурью, и предчувствием, что именно этот новый год я должна встретить дома. Брехня, но но как звучит! И от меня, слава богу, отстали. Потом позвонила Лизка и потребовала отчета о вчерашнем дне, а услышав, что я была с Русланом, сделала вид, что страшно удивлена.

— Лиз, хватит придуриваться, — рявкнула я. — А то я не знаю, кто Русу слил инфу?

— А что? — в голосе ни граммулечки смущения. — Вы бы еще долго друг вокруг друга ходили, если бы я не выписала вам волшебного пенделя. А кстати, ты, где новый год встречать будешь?

— Дома, — я удивленно пожала плечами, как будто она могла это видеть.

— У родителей? — уточнила она.

— Нет, в своей квартире, — и почему меня опять гложут смутные сомнения, что вопросы она задает не просто так?

— А с кем? — удивилась подруга.

— Сама, — рявкнула я.

— Эй, мать, ты чего? Как это сама? — возмутилась подруга.

— Хочу и все, могут у ведьмы быть капризы? — обозлилась я.

— Ну ладно, капризная моя! С наступающим тебя! Подарок я тебе по почте выслала! Пока-пока! — и эта паразитка отключилась.

— Пока-пока, — сказала я трубке и пошла, собирать на стол. До праздника осталось несколько часов.

И вот блюда готовы, можно наряжать елку, это самое вкусное в новогоднем вечере я всегда оставляла напоследок. Потом я уже переоденусь, выслушаю торжественную речь и буду СМС-ами поздравлять всех знакомых под звуки запускаемых петард и фейерверков. А пока на улице еще тихо, все замерло в ожидании чуда. Только кто-то на улице включил Бременских музыкантов. Странно, я подошла к окну и не поверила своим глазам.

Луч солнца золотого

Тьмы скрыла пелена.

И между нами снова

Вдруг выросла стена.

Ночь пройдёт, наступит утро ясное,

Знаю, счастье нас с тобой ждёт.

Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,

Солнце взойдёт.

Солнце взойдёт.

Петь птицы перестали,

Свет звёзд коснулся крыш.

В час грусти и печали

Ты голос мой услышь... Прасковья!

— Это мне? Правда, мне? — прошептала я, стоя на балконе и вглядываясь в происходящее внизу. А зрелище завораживало. Посреди пустого заснеженного двора стоял высокий молодой мужчина и проникновенно пел о прекрасном. Вот миг, и он уже стоит на одном колене, задрав голову вверх в поисках того, кому эта песня предназначена. Я стояла на балконе и не могла отвести от него взгляда. Неужели он на это решился? Ведь подобный пример вампиров у Руслана вызвал немую оторопь и неприятие. А тут такое!

В доме стали раскрываться окна. Кто-то комментировал, кто-то хихикал, а женская половина томно вздыхала от удовольствия. Когда песня была закончена, я высунулась в окно и, улыбнувшись, махнула ему рукой, поднимайся мол. Уже через минуту Рус был у меня в дверях с маленьким букетиком фрезий в руке и гитарой за спиной.

— Привет, приходи, трубадур, не стой в дверях! — я обожгла его счастливой улыбкой.

— Привет, — он ухмыльнулся и быстро скользнул в квартиру, вручив мне букетик любимых цветов. — А чем это у тебя так вкусно пахнет?

— Только что закончила готовить мясо, а ты сильно голодный? — решила я уточнить.

— Ага, сильно, — Руслан подошел ко мне близко-близко и втянул воздух возле моего ушка и хрипло произнес. — Я ужасно голоден.

— Да? — я залилась краской как маков цвет и попыталась выбраться из-под его руки, которая так не вовремя перегородила мне дорогу к мнимому спасению. — Иди, мой руки, я сейчас на стол накрою, а потом елку наряжать будем.

Последние слова я говорила шепотом, глядя в его приближающиеся глаза. А потом... потом его губы накрыли мои, и я потерялась во времени и пространстве. Как-то незаметно мы оказались в комнате на диване, я сидела у Руслана на коленях и стаскивала с него вампирский плащ, путаясь в завязках. Кроме того, моим маневрам явно мешала и гитара, перекинутая через плече.

— Подожди, — отстранил меня Руслан на минуту, мне этого хватило, чтобы прийти в себя и слететь с его колен, безудержно заливаясь краской. — Ну, ты чего?

Он потянулся ко мне, пытаясь вернуть меня в прежнее положение и продолжить увлекательное занятие, только вот момент был упущен и Руслан это понял.

— Ладно, так кормить-то ты меня будешь? — спросил он, запуская пятерню в волосы.

Я давно заметила, что чем больше он нервничает, тем сильнее он тягает себя за гриву. Особенно забавно это было наблюдать, когда она у Руслана была длинной. Но и сейчас ничего, забавненькая такая, чуть отросшая. Волосы мягкие, шелковистые, так и хочется запустить в них руку.

— О чем задумалась? — спросил он меня подозрительно.

— Да так, — я все еще не могла оторвать глаз от его белоснежных волос. — Если я покормлю тебя в кухне? Нормально?

— Ну да, вполне, а главное я к добавке поближе буду, — ухмыльнулся Руслан.

Я подхватила со стола букетик и пошла в кухню. Не оставлять же такую красоту без воды. А потом стала накрывать на стол. Благо кухонька у меня не очень маленькая, в ней спокойно помещаются человек шесть за кухонным столом и еще место для маневра остается. Но все равно появившийся на кухне Руслан занял практически все пространство, подавляя меня своей мощью и заставляя все время на него оглядываться. Я начала нервничать, а когда я нервничаю, то практически не отслеживаю, какое количество еды я ставлю на стол. Руслан следил за моими судорожными действиями минут семь, а я все доставала и доставала судочки, кастрюльки, что-то выкладывая на тарелки, насыпая в мисочки, ставя перед ним приборы. В конце-концов он не выдержал.

— Прасковья, мне приятно, что ты веришь в мои силы, но даже мне не осилить такую кучу еды, — сказал он насмешливо. — Мяса бы точно хватило. А то я впаду в спячку до следующего года, и меня из пушки не поднимешь. А оно тебе надо?

Я растерянно осмотрела красиво сервированные залежи еды и умилилась. Да бабулину школу ничем не вышибешь, никакими расстройствами и душевными терзаниями. Мужика кормить нужно много, сытно, вкусно и красиво. Все соблюла. Я уселась напротив него за столом и, подхихикивая, стала наполнять его тарелку лучшими кусочками.

— А ты? — удивился он.

— А я так напробовалась, что уже не хочу, я с тобой за компанию чая выпью, а ты кушай-кушай. Не стесняйся.

— И когда это я стеснялся? — удивился Руслан, уписывая мясо и салаты за обе щеки.

Как-то незаметно опустела половина блюд на столе, а Руслан тоскливо рассматривал последнюю отбивную.

— Ты чего? — удивилась я.

— Рась, так вкусно готовить, это преступление! — нал он. — В меня уже последние три отбивные не лезли. Но я не мог остановиться, а теперь терзаюсь по поводу последней. Как я ее могу оставить сиротливо лежать на блюде, одну, ей же скучно будет. Она будет тосковать по своим братьям и сестрам, а вдруг пока я раздумываю, ее съест кто-то другой? Как же мне с этим жить? Придется напрячься. Эх, а места-то нет!

— Ешь уже, шут, — я с довольным видом положила ему на тарелку последний кусок мяса. Лучшая похвала каждой хозяйке, когда вот так поглощают ее творения. Уже из ушей лезет, а остановиться не могут.

— Ты мне тележку приготовь, — он просмотрел на меня хитро. — Будешь мой перееденный животик транспортировать к диванчику. Кстати, диванчик, это хорошо.

Руслан погладил себя по абсолютно плоскому животу и дурашливо ухмыльнулся.

— Ладно, страдалец, иди, осваивай диван, а я тут приберусь, — я махнула рукой в сторону комнаты и взялась за уборку.

— Прасковья, — он подошел ко мне со спины, когда я мыла посуду и руки были в пене.

— Что? — встрепенулась я.

— Брось ты это дело, — шепнул он мне на ушко, и обнял за талию, прижимаясь ко мне всем своим большим и горячим телом.

— Руслан, — отстраняться мне было некуда, да особо и не хотелось. Но я не привыкла бросать начатое на половине дороги и собрав волю в кулак продолжила мыть посуду. — Я быстро, подожди меня в комнате.

Руслан нехотя отпустил меня и отступил. Я уже думала, что не получится. Странный он сегодня какой-то. Еще вчера он бы меня взвалил на плече и уволок к себе в комнату, вопя по дороге 'Моя', не слушая не только возражения, но и не воспринимая моего активного сопротивления. Этакий аналог пещерного человека с дубинкой.

Тянуть дольше было бы глупо. И так уже минут двадцать плещусь, перемывая некоторые тарелки по третьему, а то и по четвертому разу. Я выключила воду и на цыпочках подкралась к двери в комнату. Там было подозрительно тихо. Я аккуратно ее открыла и застыла в ступоре от открывшейся мне картины: диван, а на нем спящий Руслан, раскинувший во сне руки. Он был таким милым, что мне захотелось его затискать. Я подошла поближе и присела возле него на корточках, убирая с его лба прядь волос, а потом стала гладить его лицо. Под глазами залегли тени, лоб прорезали ранние морщины. Ему же рано еще, Рус же практически юный по меркам оборотней, а выглядит так, как будто его хорошо потрепала жизнь. Хотя почему как будто, Лизка мне много успела порассказать про последние события в клане. А когда на одного человека столько всего сваливается, он как-то быстро взрослеет. Только жалеть я его не буду. Он сильный, а сильных мужчин нужно не жалеть, жалость их делает слабыми. Их нужно понимать и поддерживать, только тогда они станут еще сильнее. Женщина должна быть тылом, крепким, настоящим. Той самой стеной, на которую он сможет опереться, даже не задумываясь. Но и мужчина должен быть таким же, такой же стеной, которая защищает женщину от бед внешнего мира. Бабуля не зря мне эти истины вбивала с малолетства, как будто готовила к нелегким отношениям.

Ох, что-то я зафилософствовалась. А у меня еще елка не наряжена и Руслан спит. Я, было, собралась подняться с колен, но не тут-то было, меня быстро подхватили и, перекинув через себя, прижали горячим телом к дивану.

— Рус, — шепнула я, разглядывая его довольное лицо. — Отпусти.

— Ты и, правда, этого хочешь? — спросил он удивленно.

— Елку наряжать нужно, — пискнула я. — Поможешь?

— Ладно, — он сделал движение, чтобы подняться, освобождая меня, а потом, передумав, навалился на меня всем своим весом и запечатал рот поцелуем, Сначала жестким и требовательным, как бы утверждая 'Моя!', а потом мягким и ласковым. Оторваться друг от друга мы смогли только через полчаса.

— Рус, — взвыла я. — Проводы старого года мы с тобой профилонили, а до нового года всего полчаса осталась, а у нас ни шампанского, ни стола, ни нормальной елки!

Ох, как мы оба подорвались! Носились по квартире как два электровеника. Я накрывала на стол, но только легкие закуски, а Рус в армейском темпе наряжал елку. Без пяти двенадцать мы разлили шампанское и оглядели поле битвы. Елка стояла криво, часть игрушек отсутствовала, зато дождика были целые водопады. Креативненько так получилось! Стол тоже был веселеньким, но это детали. Итак, полночь, бой курантов и загаданное желание, возможно одно на двоих. Мы выпили шампанское, каждый улыбаясь чему-то своему.

— Рась, — Руслан стал передо мной на одно колено, не иначе Лизка научила. Проникновенно посмотрел мне в сияющие глаза и достал маленькую коробочку. — Ты выйдешь за меня замуж?

Все это представление явно далось ему нелегко. И как-то вдруг накатило понимание того, что я без него не смогу, без его рыка 'Моя!', без его улыбки и беспредельной наглости. И кинжал тут не причем, он путеводная нить, которая не дала свернуть не в ту сторону. И может Рус пока не готов мне сказать, те самые заветные три слова и предложение делает исключительно исходя из опыта предыдущих поколений. Не страшно, переживу. Для себя-то я уже все решила, все поняла. Люблю! Очень надеюсь, что моего чувства хватит на двоих.

— Да, — сказала я. — Выйду.

Он надел мне кольцо на палец и поцеловал так глубоко, так страстно. А потом была ночь, новогодняя, сказочная, невероятно чувственная и прекрасная. Я не знала, что быть женщиной это так завораживающе, так обжигающе сладко, трепетно, так невероятно. Руслан был нежен, раздевая меня и выцеловывая линии моего тела, не забывая ни о чем, изучая меня, стараясь понять, что мне доставит максимальное удовольствие. А я в его руках таяла, плыла, горела, получая невероятное наслаждение. Когда я была уже на грани, он вошел в меня, доставив легкий дискомфорт, о котором я тут же забыла. Руслан двигался во мне все быстрее и быстрее, вознося меня и себя в поднебесье, расцвечивая для нас небо алмазами.

Через некоторое время я заснула в его руках совершенно счастливой, первый раз познавшей, теперь не побоюсь этого сказать, любимого мужчину. Я была счастлива, как впрочем, и Руслан. Я это знала, чувствовала, видела. Вообще, после того, что произошло, я стала чувствовать его намного сильнее. Нет мысли не читала, зато эмоции ловила полностью, ощущая его желание как свое. А он оказался ненасытным. Чувствовала его радость от слияния, восторг от освобождения и довольное умиротворение после всего. А засыпал он мурлыча. Это было что-то. Лежит такой здоровый дядька и мурчит от удовольствия, смежив веки и проваливаясь в сон. И я у него под бочком проваливалась в сладкий сон, ощущая в себе почти стопроцентную вероятность зарождение новой жизни. Но мер никаких предпринимать не хотелось. Пусть будет, как будет. И если мне суждено понести после этой ночи, я буду любить малыша, чтобы с нами в будущем не произошло, воспринимая ребенка как дар судьбы.

На следующий день я проснулась поздно, Руслана рядом не было, постель была остывшей. Как-то странно, но в комнате ничего не напоминало о его присутствии, кроме легкого дискомфорта внизу живота. И вдруг накатило воспоминание о том, что мы вчера творили. Господи, никогда не думала, что буду на такое способна, так стонать, так извиваться под мужчиной, буквально вымаливая ласки! А он... он был так доволен, купался в моих чувствах и желании, заставляя каждый раз все выше и выше возноситься в ощущении удовольствия.

Я лежала в постели красная как помидор и не знала, что делать. Если бы мы с Русланом проснулись одновременно, мне было бы легче. Но он явно встал раньше, и как мне теперь к нему выйти? Я же ему в глаза смотреть не смогу после вчерашнего безумства. А кстати, чем это он занимается? Неслышно стука открывающегося холодильника и звона посуды, значит не на кухне. Звук льющейся воды тоже отсутствует, ни радио, ни телевизор не включены. Я вылезла из теплой постели и поплелась проверять жилплощадь на наличие оборотня. Не нашла. Странно, не логично. Я расстроено уселась в кухне на табурет и загрустила. Нет ну это же нужно, сделал предложение, переспал и свалил! Я начала истерически смеяться, а по щекам текли крупные горошины слез. Ни записки, ни ответа, ни привета. Телефон отключен. И как это понимать? Я поплелась в ванную смывать с себя сонную одурь и слезы. Душ помог, я немного успокоилась и смогла здраво взглянуть на ситуацию. Случится же, могло все что угодно, а молчать он мог из соображений безопасности, или по какой-то другой причине. Я не буду делать поспешных выводов, дождусь его и узнаю, что произошло.

Вот с такими мыслями я начала приводить в порядок себя и квартиру после вчерашнего разгула. Минут через двадцать раздался звонок в дверь.

— Руслан, — я подлетела к двери и распахнула ее во всю ширь, радостно улыбаясь. Но улыбка тут же померкла, стоило мне увидеть утреннего визитера. — А, это ты, привет, Антон.

— Как-то ты меня не радостно встречаешь, — удивился он.

— Не обращай внимания, — отмахнулась я. — Заходи. Ты голодный?

— Нет, но от кофе не откажусь, — пока я готовила ему кофе, Антон меня пристально разглядывал. — А ты за эти пару дней изменилась, только не пойму в чем, да и колечко у тебя на пальчике сверкает. Ничего не хочешь мне рассказать?

— Да нет, пока нет, — грустно улыбнулась я, вот, что ему говорить, что мне вчера сделали предложение, а сегодня моего оборотня и след простыл?

— Ты какая-то грустная, не понимаю. Рась, новый год же! Радоваться нужно, а не грустить, я вот тебя хотел позвать покататься со мной. Съездим тут в одно местечко, развеешься. Там бассейн есть, каток недавно залили, рядом лес, можно и на лыжах прокатится. Ты как? Соглашайся, — он смотрел на меня умоляющим взглядом.

— Не могу, я Руса жду, — сказала я печально.

— А чего его ждать? — удивился Антон. — Я его буквально полчаса назад видел в обществе какой-то девицы в торговом центре, ну знаешь, который возле станции метро

* * *

ой. Что-то мне подсказывает, что он в ближайшее время он тут не появится.

Я застыла камнем напротив сидящего Антона и не поверила в то, что услышала. Хотя лжи в его словах я не чувствовала, он и правда, видел Руслана и не одного. Как так может быть? За что? А может Антон, что-то не так понял? И это просто его знакомая? Может все совсем не так? Я хваталась за соломинку, в надежде, что все еще будет хорошо.

— Антон, а зачем ты мне это все рассказываешь? — спросила я подозрительно.

— Да потому, что мне тебя жалко! — взвыл он. — Ты знаешь, сколько у него девиц было до тебя? И с какой скоростью он их бросал? Он прыгал из койки в койку, сейчас он в одной, через час в другой постели. И совершенно не заботился, как чувствовали себя брошенные им женщины.

Я осела на стул сломанной куклой. Неужели меня подвели мои чувства? Я же вчера так явно ощущала его отношение ко мне, желание, настоящее, ничем не прикрытое. Потребность во мне, неужели это было ложью? Или он такой хороший актер. Нет, не может быть!

— Прасковья! Очнись, — Антон тряс меня как грушу, а потом прижал к себе мое сотрясающееся от рыданий тельце. — Поедем отсюда, тебе нельзя сейчас оставаться одной.

Он понес меня в комнату, завернул в одеяло, вынес на улицу и усадил в машину. Не прошло и минуты, как мы, выехав со двора, мчались в сторону выезда из города, не замечая въехавшей во двор машины Руслана.

— Что этому дятлу тут понадобилось? — удивился Рус, глядя вслед удаляющейся машине Антона. — Ладно, не суть важно.

Руслан достал из машины пакет с круасанами и поднялся в дом.

Квартира Прасковьи встретила его пустотой, тишиной и запахом отчаяния юной ведьмочки. Руслан огляделся вокруг более внимательно, верхняя одежда Прасковьи на месте, обувь как ни странно тоже, сумка, мобильный, все в квартире.

— Что же случилось? — Руслан запустил пятерню в шевелюру и в отчаянии оглянулся. Больше всего в этой истории его смущало присутствие мага. Уж больно скользкий тип. — Вот и сходил за круасанами!

Лучезарного настроения, которое распирало его еще утром, как небывало. Первой ласточкой была Матрена, на которую он нарвался после выхода из любимой кондитерской в торговом центре. Пришлось минут двадцать выслушивать историю болезней маленького Никиты, сына Игната. Потом еще полчаса пытался выехать с парковки возле центра. Машина Руса была заблокирована, а хозяин свинтил в неизвестном направлении. А теперь еще и непонятное исчезновение Прасковьи, и запах Антона во всех помещениях. Это настораживало. И вот где ее теперь искать?

Руслан вышел из квартиры, предварительно тщательно ее заперев, и поехал к дому Антона. Там было пусто, причем возле квартиры запах был еле ощутимый, как будто Антон не ночевал дома несколько дней. Он провел несколько бессмысленных часов в ожидании появления мага, постепенно сатанея от бессмысленности потраченного времени.

— Нет, так дело не пойдет, — пробурчал он себе под нос, и никуда не уезжая от парадного, начал методично обзванивать родных и знакомых Прасковьи. Через час бесплодных телефонных поисков, Руслан начал отчетливо понимать, что сам он с поисками не справится.

— Моть, — сказал он, когда на том конце провода трубку взял сонный Матвей. — Мне нужна твоя помощь. Раська пропала.

— Какая Раська? — спросил Матвей спросонок ничего не соображая.

— Жена моя будущая, — рявкнул Руслан. — Прасковья батьковна Ильина, которая скоро станет Белой! Продирай глаза, черт усатый, и найди мне ее!

— И где мне ее искать? — удивился враз проснувшийся Матвей. — И как она пропала?

На протяжении нескольких минут Руслан вводил Матвея в курс дела.

— Мда, какая-то мутная история, — голос Матвея был крайне встревоженным. — Что-то мне кажется, что искать нужно не столько Прасковью, сколько мага. Найдем его, она будет рядом, у меня даже пару мыслей на этот счет есть. А ты, кстати, ее родным звонил?

— Да, отзвонился аккуратно, но никто ничего не знает, все говорят, что она должна быть дома. — Руслан устало потер глаза и откинулся на подголовник сиденья.

— И бабуле ее в Крюковку звонил? — полюбопытствовал друг.

— А ей-то зачем? — удивился Руслан. — Или ты думаешь, что Раська там?

— Что-то ты друг совсем соображать перестал, — насмешливо сказал Мотя. — Раньше за тобой это не водилось, а как влюбился, так и враз поглупел.

— Ты говори, но не заговаривайся, — рыкнул Руслан. — Зачем мне Настасье звонить?

— Настасья ведьма? — спросил Мотя как у неразумного дитяти.

— Ну? — Руслан все еще не понял, о чем спрашивает друг.

— А магпоиск по волосам и по вещам у нас давно отменили или он еще действует? — насмешливо спросил Мотя.

— А ты об этом? Думаешь, если она у магов, то они защиту от такого на поиска на нее не повесили?

— Рус, нет, ну ты совсем отупел, — ехидству Матвея не было предела. — Ты головой думай, если при поиске обнаружатся резонанс между поисковым и скрывающим заклинанием, то ты точно будешь знать, что она именно у магов. Это как расписаться в содеянном. Да еще можно определить по резонансу, какой стихийный клан к этому причастен. Единственное, что месторасположение ее ты не обнаружишь, это конечно плохо, но будем точно знать, в каком направлении рыть. Что-то мне подсказывает, что из всей этой истории торчат уши клана ветра. Только там количество беспринципных сволочей на один квадратный метр зашкаливает.

— Хорошо, — Руслан с натугой вздохнул. — Я свяжусь с Настасьей, а ты найди мне эту сволочь!

— Не переживай брат, найдется твоя зазноба, — и положил трубку.

Руслан настраивал себя на разговор с Настасьей, а то, что разговор будет не из легких, он понимал отлично.

— Настасья, здравствуйте! Мне нужна Ваша помощь, — решил он сразу взять быка за рога.

— И тебе не хворать, что нужно-то? — удивилась она.

— Прасковья пропала, вы можете ее поискать, по одежде, которая у Вас осталась? — выдохнул Руслан, внутренне содрогаясь от ожидаемой реакции ведьмы.

— Как пропала? — прошептала ведьма в трубку.

— Я сегодня утром оставил ее в квартире одну, отъехал в город по делам, вернулся, а ее и след простыл. Причем все вещи на месте, начиная от верхней одежды, заканчивая обувью и сумкой с телефоном. Я только успел заметить отъезжающую от ее дома машину Антона, мага, который занимался ее обучением. Да и квартира полна его запаха. Думаю, что он с этим как-то связан.

— Говорила я этой дуре малолетней, — рыкнула Настасья, — держись от магов подальше, так нет, все по-своему, друзья! Какие к черту друзья? Гусь свинье не товарищ! Ладно, я поищу ее. А чего это ты у нее утром делал? Неужто созрел? Али девке голову морочишь?

— Да люблю я ее! — рыкнул Рус в трубку. — Люблю! И готов на ней жениться хоть сейчас! Только помогите ее найти! Прошу, что хотите для Вас сделаю!

— Мне ничего от тебя не нужно, — примирительно сказала бабуля. — Не допускай больше таких ситуаций, и мы в расчете.

— Не допущу, — сказал Руслан с чувством.

— Позвони мне через час, я проведу ритуал, да и погадать не помешает. Хоть и не хорошее это дело, выбирать одно из вариантов будущего, но делать нечего, — вздохнула она.

— Хорошо, — Руслан повесил трубку и облокотился головой о руль машины, приготовившись ждать.

* * *

В это же время в загородной резиденции клана ветра.

— Антон, куда ты меня привез? — спросила я, оглядывая огромное трехэтажное здание, окруженное заснеженным парком.

— Это одна из резиденций клана ветра, — сказал он, обходя машину и подхватывая меня на руки. — Тебе здесь никто не помешает прийти в себя и отдохнуть на природе.

Не прошло и минуты, как он внес меня в дом и поднялся со мной на второй этаж. По дороге мы никого не встретили. Комната, в которую он меня принес, была замечательной, большой, уютной и светлой, с чудесной кроватью с балдахином, с разожженным камином и табуном плюшевых медведей разной величины в одном из углов комнаты.

— Чьи они? — удивилась я, ухватив одного медведя и прижимая его к себе.

— Моей сестры, — грустно сказал он.

— А почему тогда ты меня принес в ее комнату? — удивилась я.

— Маши нет в живых уже пять лет. Видишь ли, Прасковья, когда у маленьких магов начинается преждевременная активация дара, очень часто это заканчивается смертью. А в последнее время все чаще и чаще рождаются такие дети. Из десяти новорожденных выживает хорошо, если половина. Мы понемногу вырождаемся, — улыбнулся он печально.

— Сочувствую, — вздохнула я. — А как это пережили твои родители?

— У них остался я, — Антон на некоторое время замолчал, а потом продолжил. — С мамой было совсем плохо, она больше года никого не узнавала. Сидела, закрывшись в Машкиной комнате, и играла с ее медведями, разговаривая с пустотой. А отец... отец ушел в работу, переживая свое горе один. Она была его любимицей, встречала его на пороге, без отца не могла уснуть, капризничала. А один раз отец ей подарил первого медведя, и понеслось, ты сама видела ее коллекцию. Там не только игрушки, там еще и вся одежда с рисунками мишек, ранец. Даже заколки были, знаешь, такие смешные яркие и тоже с мишками.

Глядя вот на такого Антона, у меня сердце в груди замирало от жалости и сочувствия.

— Тош, — мягко сказала я. — А на преждевременную активацию дара никак нельзя повлиять?

— Можно, — сказал он грустно. — Но только влив в род новые, свежие силы. С уже рожденными детьми ничего сделать нельзя. Мы пытались.

— А вы не пробовали искать невест или женихов в европейских кланах или американских? На худой конец, можно же искать пару и в кланах других стихий.

— Рась, ты не понимаешь, никто не согласится пустить в свой клан шпиона из другого. Попытки были, но, ни чем хорошим это не заканчивалось. А при связях с простыми людьми магический дар сходит на нет.

— А как же тогда? — удивилась я.

— Ведьмы, Рась, ведьмы. Вы вне кланов и их политики. Мы можем иметь с вами жизнеспособное талантливое потомство, — он подвел меня к ближайшему креслу и усадив в него, укутал одеялом. — Прасковья, ты станешь моей женой и матерью моих детей?

Антон выпалил это на одном дыхании, глядя мне с надеждой в глаза. А я... я не знала, что ему на это ответить. С одной стороны жаль его и его семью, пережившее такое горе, а с другой... Он же меня не любит, я ему нужна, судя по всему, только для продолжения рода.

— Почему? Антон, почему? — я смотрела на него во все глаза, надеясь, что он одумается.

— Что почему? — удивился он.

— Почему ты мне делаешь предложение?

— Ты мне нравишься, мне с тобой легко и хорошо, ты талантливая ведьма, обучить немного, поднатаскать и ты переплюнешь большинство наших магистров. И самое главное, наши с тобой дети не умрут от несвоевременной активации дара. Они будут сильными магами, самыми сильными в клане. Наш с тобой сын может его возглавить, а если его правильно обучить, то и займет место главы совета стихийных кланов, — пока он все это говорил, его глаза горели фанатичным огнем. Детей еще не было, а он полностью расписал их судьбу на десятки лет вперед.

— Антон, — сказала я мягко. — Я уже обручена.

— С кем? — взвился он. — С этим блохастым? Ты еще скажи, что любишь его!

— Люблю! — я тоже вскочила и зло уставилась на него. — И не называй Руса блохастым, ты не видел, насколько он хорош во второй ипостаси!

— Да видел я его! Ничего особенного, белый облезлый кошак! — зло припечатал Антон. — Еще раз спрашиваю, ты выйдешь за меня?

— Нет, — зло бросила я.

— Видит бог, я хотел по-хорошему, — он дунул в лицо каким-то порошком, подхватил мое оседающее тело и надел на запястья странные браслеты. Но этого я уже не почувствовала. — Так будет лучше. Зря ты отказалась быть моей женой, все равно из постели не выпущу, пока не родишь мне двоих-троих детей! Только вот теперь ты и права голоса иметь не будешь, да и колдовать не дадут браслеты.

Он продолжал что-то шептать мне на ухо, укладывая меня в кровать, только я уже ничего не слышала, проваливаясь в тягучую давящую темноту.

Глава 16.

Руслан сидел в своем кабинете, куда за последние часы стала стекаться вся информация, которая имела отношение к клану ветра и непосредственно Антону. Ничего существенного оборотни так и не нарыли, он как сквозь землю провалился. Да и в клане ветра царило какое-то странное оживление. Маги к чему-то готовились, усилив охрану собственных территорий и, стягивая боевиков в городскую и загородные резиденции.

— Они явно чего-то опасаются, — сказал сидящий напротив Руслана Матвей.

— Нужно проверить, что у них происходит внутри, может Прасковья именно там, — сказал Руслан, в задумчивости постукивая пальцем по подлокотнику кресла.

— Как ты себе это представляешь? — поднял брови друг.

— Как-как? У нас еще остались амулеты с пологом невидимости? — уточнил Рус.

— Ну да, есть парочка, — кивнул головой Матвей.

— Так отправь ребят вначале в городскую резиденцию, а потом в загородную. Только выбери из лис кого потолковее, эти всюду пролезут, все вынюхают и то, что есть, и то чего нет. — Руслан встал с кресла, и стал прохаживаться по комнате, размышляя вслух. — Нужно проверить резиденции от чердака до подвала, вдруг найдутся следы мага или Раськи. Это раз. Второе — нужно проверить кабинет главы клана и постараться из документов, которые там обнаружатся, понять, что происходит. Хорошо было бы хакнуть их систему. Есть у тебя такие умельцы?

— Найдем если нужно.

— Дальше, отряди своих ребят в город, пусть послушают, аккуратненько поспрашивают у информаторов, может, что интересное и всплывет, — Рус остановился напротив Матвея и пристально на него посмотрел.

— А ты Настасье звонил? — спросил Антон.

— Еще нет, подожди, не уходи, давай я сейчас при тебе позвоню, — Руслан включил громкую связь и набрал нужный номер.

— Что-то ты долго, зятек, — раздался в трубке ворчливый голос Настасьи. — Али передумал уже и моя девочка тебе не нужна?

— Что Вы такое говорите, Настасья? — взвился Руслан. — Как Вы можете! Да я...

— Тихо-тихо, — сказала она насмешливо. — Слушай и не перебивай. Поиск по вещам ничего не дал. Его блокирует достаточно сильный маг, как я и думала, ощущается сила ветра. Так что, делай выводы. Дальше. Я гадала, хоть это и не доброе дело, да что уж теперь. Так вот, у тебя осталось не больше недели, для того, чтобы найти Прасковью. Тогда у вас все будет хорошо и даже больше того, тебя ожидает то, на что ты и не смел надеяться. Но если ты промедлишь, то потеряешь все и ее больше никогда не увидишь.

— А как, что... — не знал, что сказать Руслан.

— Я все сказала, — отрезала Настасья. — Сам знаешь, гадания, вещь противоречивая и ненадежная. Но то, что я тебе рассказала, мне сказали не только карты и всюду итоги гадания были одинаковыми. Неделя, это максимум, что у тебя осталось. И еще, держи меня в курсе.

— Хорошо, — сказал Руслан и отключился.

— Ты слышал? — обратился он к Матвею.

— Да, дела. Я сам туда наведаюсь в компании лисов, не дело их в такой ситуации самих отправлять к ветряным. Хорошо бы еще и вторую команду одновременно за город отправить, но боюсь, что нужного количества профессионалов так быстро не собрать.

— Надеюсь, что ты ее там найдешь, или хотя бы ее следы. Ни пуха! — Рус смотрел на друга с надеждой.

— К черту! — Матвей резко поднялся и вышел из кабинета.

И потянулись долгие часы ожидания. Руслан метался по кабинету как загнанный зверь, в ожидании хоть какой-нибудь информации. Но телефон молчал. На землю спустилась ночь, оттеняя белизну снежного полотна, но какое дело ему было до красот природы? Рус не мог ни есть, ни спать, боясь выпустить из рук телефон и пропустить звонок. И только утром, когда заря окрасила снег в розовый цвет, раздался долгожданный звонок.

— Что? — выдохнул Рус.

— Ее там нет, — устало ответил Матвей. — Сейчас буду на месте, поговорим.

Прошло не менее часа, пока в двери кабинета не влетел Матвей.

— Рассказывай, — выдохнул Руслан.

— Сейчас расскажу, а ты пока попроси тетю Зину организовать завтрак, а то я голодный как волк, — Матвей плюхнулся в кресло, и выжидательно уставился на Руса.

— Ладно, минуту, — и, правда, не прошло и минуты как Рус заказал завтрак на двоих. — Теперь-то ты можешь начать?

— Угу. Слушай. В клане ветра и, правда, творится что-то странное. Они усилили магическую защиту резиденции и пригнали как своих боевиков, так и наемников, причем столько, что и мухе не проскочить. Но нам повезло, у меня там свой человек и он смог нас провести внутрь подземным ходом, правда, не за бесплатно. Там защиту увеличить не успели или просто поленились, так что наших амулетов невидимости вполне хватило. Кроме того, было очень удобно начинать обыск именно с подвалов. Короче, обошли мы все помещения. Прасковьи там нет, нет и следа ее запаха. Есть слабый запах Антона, он был там примерно дня три-четыре назад. Точнее сказать не могу, уж очень много народа там побывало за последнее время.

— А чего так долго-то? Обыскать здание да под пологом — это же не проблема, — удивился Рус.

— Ты прав, мы застряли в кабинете главы клана. Марк ломал защиту его компа, а я с ребятами занимался обыском. Сам понимаешь, быстро такое не сделаешь, там ловушек, как игрушек на елке. Вот и пришлось аккуратно работать. Сейф нашли, еле вскрыли незаметно, а там вот, сам смотри, — Матвей кинул на стол перед Русланом простую папку на завязочках.

— Что это? — удивился Рус, не решаясь прикоснуться к папке.

— А ты посмотри-посмотри, — Матвей подтолкнул к Русу папку поближе.

— Досье на Раську? — Руслан перелистывал страничку за страничкой, что-то читая, что-то рассматривая.

— Заметь, оно полное и, судя по всему, собирали его в последние несколько дней, не взирая на праздники. Видишь, распечатано на одинаковой бумаге, да еще на одном принтере, вон по правому боку иногда проскакивает полоска из-за слегка поврежденного картриджа. Значит, о ней они узнали недавно, иначе, как минимум документы в этой папке были бы собраны в разное время. А что у нас было недавно?

— Что? — не понял Рус.

— Думай, ты ее лучше знаешь.

— Хм, был ее день рождения и вторая инициация. Прасковья вошла в полную силу, еще она смогла забрать наш родовой кинжал, — начал перечислять Руслан.

— Нет, кинжал тут явно не причем, как и день рождения, а вот инициация, это да. Ты не знаешь, она стала сильной ведьмой? — полюбопытствовал Мотя.

— Ты даже не представляешь себе насколько, — тяжело вздохнул Руслан. — Правда, никогда не думал, что сила может быть таким несчастьем.

— Да ладно, просто не повезло, что ее заметили ветряные. И еще один момент, мы нашли документы со статистикой смертности детей веряных. Рус, это страшно, больше половины из них умирает, так и не дожив до десяти лет. Сам посмотри, — Мотя протянул Руслану флешку. — Тут все, а я пока пойду, позавтракаю, а то сил моих нет, желудок от голода уже прилип к позвоночнику.

Руслан сидел перед монитором больше часа, отмахиваясь от тети Зины и Моти, которые пытались его вытянуть завтракать в столовую. По мере прочтения его лицо становилось все темнее и темнее. В конце он откинулся на спинку кресла и крепко задумался. Это что же, получается, пройдет несколько десятков лет, может столетие, сменится несколько поколений и о магах ветра все забудут? По крайней мере, на этой территории. Если ситуация настолько плачевная, а документы говорят именно об этом, то от клана ветра сейчас можно ожидать любой гадости. Сходить с политической арены, растворяясь в потоке обычных людей без магических способностей, никто не захочет. А именно это им и грозит. Да еще и эта преждевременная активация дара, при которой выживают только слабейшие, потому как не могут сильно себе навредить, а вот все сильное потомство, у которого преждевременно пробудился дар, погибает. И бьются они над этой решением этой проблемы уже долго, но безрезультатно. А тут Прасковья со своим даром, да еще и не связанная с кланом наследственностью. Она же настоящий подарок для магов. И что делать?

— Матвей, — крикнул Руслан.

— Чего? — в дверях показался жующий Мотя.

— Я понял, в чем дело, — Руслан устало посмотрел на друга, все-таки бессонная ночь сильно на нем сказалась.

— И в чем? — Мотя приземлился в любимое кресло и засунул в рот остатки пирожка.

— Она им нужна в качестве свежей крови, — Руслан задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Так они же не вампиры, — удивился Мотя.

— Вот же, язык без костей! — рыкнул Рус. — Дети им от нее нужны! Я не могу этого допустить!

— О, как! И где ее искать тоже знаешь?

— Догадываюсь, загородная резиденция. Негде ей больше быть, да и усиленная охрана там неспроста. Мы сегодня же там должны побывать.

— Ну, допустим, не мы, а я с ребятами. Тебе там делать нечего, — припечатал Матвей.

— Я иду и точка! — взревел Рус, но Матвей и бровью не повел.

— Ты хоть головой иногда думай, — сказал Мотя спокойно. — Если нас с ребятами накроют, это можно будет объявить частной акцией, к которой клан отношения не имеет. А вот если тебя там поймают, это война и главный козырь уже у них в руках. Они же из тебя при наличии у них Прасковьи не только веревки вить будут, они тебя заставят польку-бабочку во второй ипостаси танцевать. И ты будешь танцевать! Ты этого хочешь?

— Нет, — Руслан сник и, сжавшись в кресле, и задумчиво уставился в окно. — Моть, я так не могу. Еще одной ночи я не переживу.

— Крепись брат, — Матвей заглянул в посеревшее лицо друга. — Все будет хорошо. Ладно, я пойду, проверю как там ребята, и что нового в городе, какие слухи бродят, а вечером опять на дело. А ты поешь, наконец, и поспи, а то на тебя смотреть страшно.

— Иди уже, — махнул рукой Рус.

И опять потянулись томительные часы ожидания, иногда разбавляемые звонками Матвея с докладом обстановки в городе и подготовки к операции. Все шло своим чередом. Руслану не во что было вмешиваться, и он постепенно зверел. Обругал сунувшуюся было к нему с обедом тетю Зину, а потом, услышав тихие всхлипы под дверями, почувствовал себя последней сволочью и пошел извиняться.

— Теть Зин, — он покаянно посмотрел на старую женщину. — Извини, я дурак, с Раськой непонятно что, вот я и психую.

— Ничего, — она махнула рукой, утирая глаза передником. — А ты все-таки поешь.

Ну, вот куда тут было деваться, когда на тебя смотрят с таким выражением лица и с глазами, полными непролитых слез. Пришлось обедать, тем более что организм требовал свое, а под конец он выпил успокоительный чай из трав. Руслан после обеда только успел дойти к себе в кабинет, как его свалило с ног. Пробуждение утром следующего дня было странным. Сначала тягучим и вязким, пока сознание выплывало из дремы, а потом резким и заполошным, когда Рус вспомнил о Прасковье. Он резко подскочил с кровати и кинулся к своей одежде.

— Не суетись, — заговорил не замеченный ранее Матвей.

— Ну что? — выдохнул Руслан, плюхнувшись на кровать с застрявшей в штанине ногой.

— Там она, там, только добраться до нее мы так и не смогли, да еще и засветились, — Матвей устало потер пальцами переносицу.

— Подробнее, — потребовал Руслан.

— Все было как вчера, правда, охраны было чуть больше, но не суть. Все было нормально, пока мы не добрались до второго этажа. А вот там, ловушка на ловушке, да и охраняется этаж как форт Нокс. — Матвей на некоторое время замолчал, в задумчивости уставившись в окно.

— Не тяни! — рыкнул Рус.

— Кхм, мы проверили на втором этаже все помещения, пройдя все ловушки. Вот только на последней двери попалились. Там такого было наверчено, что у Марка глаза на лоб полезли, попробовали аккуратно вскрыть. Не получилось. В итоге, Марк с покалеченными руками, у ребят переломы средней тяжести. Но двери мы все-таки вскрыли. Рус, она и правда спала в той комнате. Но, сон у нее был какой-то неестественный, шуму мы подняли — мертвый бы проснулся, а Прасковья даже не пошевелилась. Я уже было ринулся к ней, но напоролся на воздушный полог, которым укрыта кровать. — Матвей устало посмотрел на свои чуть подрагивающие руки и продолжил. — Не справились мы, брат, я теперь даже не представляю, что они предпримут и как нам быть.

— Зря я с вами не пошел, — сказал Руслан в сердцах и судорожно стал одеваться.

— А что бы ты изменил? — взревел Матвей. — Там была команда профессионалов! Слышишь! Профессионалов и мы не справились, что ты со своими ментальными способностями мог бы сделать против магии воздуха? Ничего бы не смог и мы не смогли.

— Значит, нужен тот, кто сможет! — припечатал Рус. — Значит так, с загородной резиденции глаз не спускать. Найти всю документацию на здание, и проверить все насчет подземных ходов. Ни одна муха не должна оттуда вылететь без нашего ведома. Хочешь, можешь задействовать для этого весь клан и столько наемников, сколько потребуется. Следить за всем выезжающим оттуда транспортом. Они ее могут попытаться незаметно вывезти. А я поеду к тем, кто мне может помочь с ветряными.

— И кто это? — удивился Матвей.

— А вот это информация не для широкого пользования. Но если что, можешь искать меня в Крюковке.

* * *

В это же время в резиденции клана ветра.

Я выкарабкивалась из объятий липкого сна не меньше часа, то, с трудом продирая глаза и обводя мутным взглядом комнату, то, опять погружаясь в тяжелое состояние полудремы. Голова была тяжелой, во рту было довольно неприятное ощущение, сродни похмелью, да и все симптомы были на него похожи. Только вот я не пила, точно не пила. А что же было? Я пыталась судорожно вспомнить, что было вчера, и не могла. Мелькали какие-то смутные отрывки воспоминаний: я, Рус, потом я и Антон, который мне о чем-то рассказывал. Вот только, как ни силилась, я не могла вспомнить, что он мне говорил.

Я поднялась с кровати и, пошатываясь, пошла в ванную. Только когда я приняла душ и чуть пришла в себя, до меня дошло, что квартирка-то не моя, как собственно и бельишко, полотенца, да и все остальное, что меня окружало этим утром. И тут на меня навалились воспоминания о вчерашнем дне: и Русово исчезновение, и Антон, с его дурацким предложением и браслетами. Я попыталась использовать самое е диагностическое заклинание и не смогла, мало того, меня скрутила дичайшая боль.

Здорово, и что это теперь каждый раз, когда я захочу или вынуждена буду колдовать, меня ждут такие чудесные ощущения? А ведь некоторые действия у меня уже на уровне рефлексов. Я уселась на бортик ванной и задумалась о жизни своей тяжкой. Нужно бежать. Как-то меня совершенно не прельщает роль наложницы при Антоне и матерью его детей. С таким папочкой дети могут оказаться монстрами.

— Прасковья, ты там? — раздался под дверями голос Антона.

Ууу, паразит, вежливый какой. Даже не ворвался ко мне в ванную, а как же то, что он мне тут декларировал? Будешь моя! Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому? Или передумал?

— Ну? — я вышла из ванной и уставилась на него исподлобья.

— Как ты себя чувствуешь? — он был взволнован и не скрывал этого.

— Не очень, — призналась я.

— Естественно, проспать два дня. Присаживайся, пора завтракать, — он сказал это так буднично, что я невольно опустилась за накрытый стол, и удивленно посмотрела на него.

— Как два дня? Как такое может быть? — удивилась я.

— У тебя оказалась нетипичная реакция на сонный порошок и проспала ты в два раза больше чем положено, — вот странно, ни тебе извинений Расечка, ни сомнений хоть каких либо. Ну, подумаешь, проспала немного больше, не страшно же! Я начала понемногу звереть, но старалась не показать виду.

— И что ты планируешь дальше? — спросила я, наливая себе утренний кофе. Я поднесла чашку к носу и понюхала, а затем лизнула самый краешек, вроде без примесей. Не думаю, что вот именно сейчас он мне подмешает что-то в еду и питье.

— Я тебе еще прошлый раз все довольно подробно рассказал. Но я делаю скидку на то, что ты еще совсем юная и склонна к импульсивным поступкам. А вот когда ты подумаешь, то поймешь, что мое предложение даже выгодно для тебя, — он тоже налил себе кофе и стал мазать горячие тосты маслом и абрикосовым джемом.

— И позволь узнать, что я с этого поимею? — спросила я насмешливо.

— Как что? Я единственный наследник моего дяди, главы клана ветра и после его ухода в отставку займу это место. А быть женой главы клана довольно почетно и выгодно, не находишь? — я не находила, но ничего, слушаем дальше. — Я обеспечу тебя всем, что ты только захочешь от любой одежды от кутюр, до яхт и дорогих автомобилей. Любой твой каприз будет исполнен, только пожелай. Любая женщина за такое душу продаст! Да и еще, если захочешь, мы можем обучить тебя. Но это только в случае твоей лояльности.

По мере того как он говорил, Антон все больше и больше воодушевлялся, расписывая мне будущие выгоды от жизни в клане на правах его супруги, а я все больше и больше мрачнела. Отпускать он меня и правда не собирается.

— Это все здорово, — перебила я его словоизлияние. — А в чем твоя выгода? Ты же хотел меня наложницей сделать и получить все таким путем.

— Мои дети не должны быть бастардами. Я не хочу, чтобы моему сыну в будущем пришлось доказывать кровное родство со мной. Если я могу обеспечить ему лучшее будущее, я это сделаю, с тобой или без тебя. По сути, у тебя и выбора-то нет, — он со злой усмешкой посмотрел на меня. — Хочешь ты того или нет, но женой моей ты будешь, я ведь тебя и заставить могу. Сейчас речь идет о том, на каком положении ты тут будешь после свадьбы: госпожи или же рабыни без права голоса. Так что ты выбираешь?

— Вот мне интересно, а как ты меня заставишь? Ведь браки у магов заключаются на основе добровольной клятвы верности, — зашипела я ему в лицо, с улыбкой, больше похожей на оскал.

— Легко, — он задумчиво посмотрел на меня и продолжил. — Тебе же дорог твой будущий ребенок и его отец?

Какой ребенок? Я сидела слегка пришибленная этой новостью, почему-то сразу в нее поверив, как будто знала, что все так и будет. Ну не могла такая чудесная ночь закончится ничем. У меня будет ребенок от Руса, маленький хвостатый ведьмак, чуть вредноватый, но такой же милый как и его отец. Почему-то я не сомневалась, что будет именно мальчик. Мое лицо озарила счастливая улыбка, и чуть затуманенный взгляд встретился с насмешливым взглядом Антона, полным собственного превосходства. И вот тут я не выдержала, в голову Антона полетела чашка с чуть остывшим кофе, затем кофейник и вся посуда, до которой я успела добраться. Меня трясло и, не смотря на браслеты, вокруг меня стали закручиваться магические потоки. Я не обращала внимания на ту боль, которая пронзала руки, а потом и тело. У меня была одна цель УБИТЬ! Убить угрозу моему еще не родившемуся ребенку! Уничтожить, раздавить, растоптать! Его не должно быть! Он не должен существовать!

— Остынь! — он вылил на меня графин воды, стоящей на тумбочке и обездвижил заклинанием, так что я и рукой не могла пошевелить, не то, что колдовать. — Сильна! У нас будут замечательные дети, твоя и моя силы в потомстве дадут невероятный результат!

— Как ты узнал о ребенке, — через силу прошептала я.

— Аура, милая, аура. Она у тебя двойная, видимо ты не подумала ее замаскировать, — сказал он довольно. — А это оказалось так вовремя. Я позволю тебе родить этого ребенка и даже приму его в род, ведь это такое чудесное средство влияния на тебя. Ты сразу становишься такой послушной!

Антон обошел вокруг меня, оглаживая мои выпуклости, не пропустив ни одного изгиба и, склонившись над самым ухом, жарко зашептал.

— Ты же ведь будешь покорной? А, Прасковья? Ради своего ребенка. Послушной, нежной и трепетной любовницей, ты же ведь дашь добровольную клятву верности?

— Дам, — прошептала я, роняя слезы и внутренне содрогаясь от предстоящей перспективы.

Он выиграл и хорошо это понимал. Ребенок, да и любая жизнь для ведьмы священна. Я не смогу ничего сделать ни с собой, ни с ребенком и буду вынуждена во всем ему подчиняться. Да, такого и врагу не пожелаешь.

— Не хмурься, душа моя, — он нежно провел пальцами по моему лбу, разглаживая морщины, прикоснулся губами к уголкам моих губ, а потом страстно зашептал мне прямо в рот.

— Ты будешь моей, подготовка к свадьбе идет полным ходом, еще пару дней и никто тебя у меня не заберет. Клятва не может быть отменена, это на всю жизнь, Прасковья! На всю жизнь! — он отстранился и пошел к двери, уже на выходе обернулся и картинно щелкнул пальцами, и с меня спало заклинание. — Вот так, не скучай любимая!

За ним захлопнулась дверь, и по коридору разнесся смех Антона.

Я осталась одна мокрая с головы до ног, но это было не важно. А важно было другое. Отсюда нужно было выбираться и чем скорее, тем лучше и на все про все у меня несколько дней. Я растерла запястья под браслетами и опять попробовала колдовать через дикую боль, которая скручивала меня. Видимо мои силы заканчивались, так как больше нескольких минут я даже диагностическое заклинание не смогла поддерживать. Еще в школе пани Орыси я обнаружила странное свойство этого заклинания, при помощи него я могла не только видеть самые сложные стихийные плетения, но и чувствовать их как живой организм. И как в живом организме быстро находила точки, нажав на которые либо могла усилить заклинание, либо, истончив, уничтожить. А тут не получилось, чертовы браслеты. Нужно немного передохнуть и браться по новой. Оставаться здесь я не намерена.

Я быстро переоделась и высушила волосы полотенцем. Хорошо, что Антон позабыл про передвижной столик с завтраком. При нем толком кусок в рот не лез, а вот теперь я ощутила просто таки зверский голод. Интересно, это малыш дает о себе знать или нервы шалят? Нет, точно малыш. Раньше мне как-то не приходило в голову тосты с джемом заедать солеными огурцами. Говорят, что такие вкусовые выверты свойственны будущим мамочкам с месяца этак третьего-четвертого, а у меня чуть ли не с первых дней. Вот интересно, а какое влияние на токсикоз имеет то, что у будущего ребенка папа оборотень — менталист, а маман ведьма? Это же можно научную работу на своем примере написать, только где я ее защищать буду? Я расстроено дожевывала последний бутерброд и в тоске оглядела стол. Все, ничего не осталось. А я только слегонца перекусила. Нет, так дело не пойдет. Я будущая кормящая мать, мне нужно питаться много и хорошо. Я решила устроить очередной дебош, в надежде, что кто-то придет и меня покормят. Правда не придумала ничего лучшего, чем разгромить комнату, а что? И выход агрессии, и зарядка, если я столько ем, то оно же должно куда-то деваться? А так сплошная польза и размялась, и пошумела.

Первым мне под руку попался стул, я им смачно долбила о двери минут десять, пока он не разлетелся в щепки. Потом пошла оставшаяся в комнате посуда, когда она закончилась, а случилось это довольно быстро, я попыталась, было, поднять стол, но поняла, что не стоит. Если что со мной случится, никогда же себе этого не прощу. Да и потом, тут есть еще три стула.

На третьем стуле я стала задыхаться, мой пыл несколько поумерился, хотя вопли навроде 'Свободу попугаям' и ор под дверями революционных песен, могли поднять и мертвого.

Наверх вы, товарищи! Все по местам!

Последний парад наступает.

Врагу не сдается наш гордый 'Варяг',

Пощады никто не желает.

На песенке о Чапаеве в моем лихом исполнении они сломались. Ко мне в комнату влетела растрепанная и злющая девица, чем-то ужасно напоминающая кобру перед прыжком.

— Ты чего тут орешь? — а, разглядев в подробностях бардак, который я учинила, чуть не задохнулась от гнева. — Да как ты посмела мерзавка, ведьма! Или ты считаешь, что если Антон решил на тебе жениться, то ты можешь творить все что угодно? Такая как ты ему не пара!

— А кто пара? — спросила я вкрадчиво. — Не ты ли?

— А если и я? То что? Все ведь было хорошо, пока ты не появилась. Он обещал на мне жениться, а ты все испортила! Он как тебя сюда привез, ни о чем другом говорить не может. Только строит планы, как вы жить будете и скольких детей ты ему родишь! Мерзавка, ты у меня все украла! — она нацелила в меня свои ручки, украшенные огромными наращенными ногтями.

— Эй, эй, дамочка! Спокойствие, только спокойствие, — я зашла за стол, чтобы между нами было хоть какое-то препятствие. — Слушай, тебя как зовут?

— Карина, — фурия попыталась обойти стол и вцепиться мне в шевелюру, но маневр не удался.

— Слушай, Карина, а если я тебе скажу, что твой Антон мне не нужен и более того, у меня есть жених, которого я люблю и это не Антон. Он меня здесь держит силой. Я не хочу за него замуж! — последние слова я прокричала ей в лицо.

— А как же тогда? — она удивленно застыла на месте. — Он говорил, что ты согласилась.

— А что мне оставалось делать, если он меня шантажировал жизнью дорогого мне человека? — вот я умничка и ни слова не солгала.

— Тошик и шантаж? Нет, не верю, — она помотала головой.

-Поверь, а если ты его действительно любишь и хочешь только для себя, помоги мне сбежать отсюда. Обещаю, я не стану у тебя на пути, — я проникновенно посмотрела ей в глаза.

— Конечно, не станешь, тебя не будет! — она стала плести какое-то заклинание, как я подозреваю смертельное, еще минута и все, меня не будет.

— Подожди ненормальная, я беременна от другого и люблю отца ребенка! — крикнула я. Это ее и правда остановила и Карина пристально вгляделась в мою ауру.

— От мохнатого? — выплюнула она.

— Да, — я вздохнула с облегчением.

— Я не могу позволить, чтобы ты вот с этим, — она указала рукой мне на живот, — вошла в наш клан.

Я содрогнулась от ее слов.

— С другой стороны я не могу поднять руку на беременную. Я подумаю ведьма. А чего ты шумела-то? — спросила она более спокойно.

— Я есть хочу, — буркнула я.

— Ладно, жди, сейчас пришлю служанку, она тут уберет и принесет тебе еды, — и Карина вышла из комнаты, не забыв закрыть за собой дверь.

Глава 17.

Руслан припарковал машину возле хаты Настасьи.

— День добрый, есть, кто дома? — крикнул он, заходя во внутрь.

— Добрый. Заходи, — Настасья вышла в коридор, оттирая руки от муки. — Зачем пожаловал?

— За помощью, — Руслан с надеждой посмотрел на нее и чуть горько улыбнулся.

— Что сам не справился и ко мне прибежал? — насмешливо спросила ведьма.

— Можете говорить что угодно, мне безразлично, только помогите ее спасти, — попросил он устало.

— Ладно, проходи, не стой в дверях, — она развернулась и пошла в кухню, где на плите что-то усиленно скворчало. — Обедать будешь?

— Да, я бы не отказался, — сказал Рус, усаживаясь за стол.

Настасья поставила перед ним огромную тарелку с мясным рагу, отрезала ломоть домашнего ржаного хлеба и налила чашку взвара.

— Рассказывай, — сказала она после того, как Руслан полностью вычистил тарелку и сыто откинулся на спинку стула.

— Что рассказывать? Мы проверили городскую резиденцию клана ветра, там ее нет. Сунулись в загородную, а там... Дом буквально нашпигован ловушками. Прасковья там, но своими силами мы до нее добраться не сможем. Ребята, которые участвовали в вылазке, покалечены, а это самые сильные оборотни клана. Настасья, помогите. Нам самим не справится, — Руслан говорил короткими, рублеными фразами и было видно, что признание в собственной несостоятельности дается ему очень тяжело.

— Мда, — потянула бабуля. — Дела. А от меня ты чего хочешь? Или думаешь, что я сама там все смогу разнести?

— Помогите связаться с кругом ведьм, им это точно по силам, — Рус смотрел на нее с такой надеждой, что сердце ведьмы невольно дрогнуло.

— Они давно не вмешиваются в дела мирские, — сказала она задумчиво. — Хотя, Прасковья-то одна из них. Подожди минуту.

Настасья поднялась со своего места и, тяжело шаркая, пошла в комнату. Через минуту она вернулась с небольшим старинным зеркалом. Протерла его от несуществующей пыли концом фартука, начертила на поверхности несколько замысловатых символов и поставила его на стол. Не прошло и минуты как поверхность зеркала пошла рябью и с той стороны отразилось лицо Ганы.

— Настасья, мы же договорились не пользоваться зеркалами, — сказала она укоризненно. — Что случилось-то?

— И тебе день добрый, подруженька, — ехидно произнесла Настасья. — Внучку мою ветряные украли. Пособить бы нужно вот этому мальцу ее вызволить.

Настасья ткнула пальцем в почти двухметрового мальца.

— О, как! — задумчиво произнесла Ганна. — Все как всегда, словесное недержание у молодой ведьмы, а мы расхлебывай!

— Да ладно тебе, — махнула на нее рукой Настасья. — Ты же сама знаешь, что пока не обожжешься, ничему не научишься. Сама же говоришь, что Параска не первая, как-то же вы раньше с этим боролись?

— Боролись, это да, — Ганна задумчиво посмотрела на бабулю, а потом махнула рукой. — Знаешь, Настасья, как я устала от этого. Как только принимаешь в круг молодую ведьму так одна и та же история. Обязательно проболтается кому-нибудь. Хорошо, если это обычный селянин, который ей не поверит, а если маг? И хорошо, если он ее словам не придаст значения. Иначе приходится принимать меры. Ладно, рассказывайте.

Рус и рассказал, и про новогоднюю ночь и про мага, которого Прасковья считала другом. Ну и про вылазки в клан ветра тоже.

— Все с вами понятно, — махнула она рукой. — Поможем, чего уж теперь. Прасковья одна из нас, а своих мы в беде не бросаем. Ох, и давно я стихийникам шею не мылила!

Ведьма смачно хрустнула пальцами, разминая их, и хищно улыбнулась.

— Ну-с, и когда вы собираетесь туда сунуться? — спросила она, чуть прищурив глаза и внутренне предвкушая развлечение.

— Как можно быстрее и как вы будете готовы. Настасья говорит, что у нас осталось не больше нескольких дней, — Руслан с надеждой смотрел на ведьму.

— Хорошо, вот только круг не полный, Настасья, тебе придется занять место Прасковьи, — безапелляционным тоном заявила Ганна.

— Я же никогда в круге не работала, — на лице бабули было написано удивление.

— Другой ведьмы за пару дней нам не найти, а у тебя родственная ей сила, нам так будет легче. Не переживай, старая, все будет хорошо, — ухмыльнулась Ганна. — А поступим мы так...

* * *

Я сидела в комнате и не знала чем себя занять, силы тратить было не разумно, неизвестно когда они мне понадобятся. Правда, пару мелких экспериментов с кольцом-накопителем и браслетом провела. Если во время колдовства я силу тяну не из себя, а из артефактов, то колдовать могу практически безболезненно. Легкий дискомфорт ощущается, но это не смертельно. Правда, одно плохо, браслет и кольцо при колдовстве из-за воздействия блокирующих браслетов стали быстро разряжаться. С чем это было связанно, я так и не поняла. Но сейчас явно не до экспериментов. Жаль только что колье не со мной, шансы были бы намного больше, но на нет и суда нет. Карина обещала прийти вечером. Конечно, полагаться на нее не самая моя умная идея, но что делать, больше-то не на кого.

Несколько следующих часов прошли в ожидании и маетном хождении по комнате. Ни читать, ни смотреть телевизор я не могла. Чтобы себя успокоить хоть как-то, я стала вспоминать анатомию человека, перечисляя все органы, болезни, связанные с ними и условия, при которых они могут возникнуть. Это меня немного отвлекло. Намного веселее стало, когда служанка вкатила в комнату столик, полный еды. Обед, это волшебно. Под влиянием стресса, я смела все, что было на столе.

— А есть еще что-нибудь? — спросила я жалобно, когда в дверях показалась все та же служанка, которая пришла забрать грязную посуду.

Ну и пусть невесту Антона считают обжорой, мне то что? У меня стресс! Не прошло и минуты, как передо мной стояла еще одна порция вкуснейшего обеда. Как же хорошо! Я откинулась на спинку стула и довольно зажмурилась, поглаживая свой вздувшийся животик. Не переживайте, в двери я влезу, если нужно, боком пройду или снесу косяки, а нечего строить их такими узкими. Теперь бы еще поспать, а то непонятно что вечером будет. Странно, что Антон не появился. А может, его сейчас нет, и вечером он тоже не появится? С такими мыслями я забралась в постель с твердым намерением передохнуть перед вечерними событиями. И сама не заметила, как уснула.

— Просыпайся, давай, — меня довольно невежливо трясли за плече.

— Бабуля, еще минуту, — заныла я, зарываясь поглубже в постель.

— Какая я тебе бабуля, — возле самого моего уха раздалось змеиное шипение Карины.

— Да, никакая, — я протерла глаза и уставилась на нее. — Пора?

— Да, одевайся и пошли.

— Карин, а ты мне обувку не одолжишь? А то Антон меня без нее привез, — взглянула я на нее жалобно. — И курточку какую.

— Господи, за что мне это? — она закатила глаза и метнулась из комнаты, не забыв прикрыть дверь. Уже через пару минут она была на месте, в руках у Карины были уги размера этак сорокового и темная парка до колен. — Одевай.

— Спасибо, — я натянула на себя одежку и вместе с нею вышла из дверей комнаты. Она все время держала меня за руку. — Эй, ты чего?

— А как, по-твоему, я проведу тебя через охранные заклинания? — удивилась она. — Или ты думаешь, мне сильно хочется до тебя дотрагиваться? И вообще молчи и не отсвечивай, тут охраны нагнали не меряно. Слава богу, хоть Антон десять минут назад уехал.

Мы стали тихонько спускаться на первый этаж по одной из боковых лестниц, вздрагивая от каждого шороха, замирая и прячась в нишах, когда слышали голоса в соседних комнатах. Благо на нашем пути было понатыкано всяких ниш, в которых пылились различные предметы искусства и даже какие-то древние доспехи. Лестницу мы миновали успешно, теперь осталось пересечь холл, в котором именно в этот момент расположилось несколько охранников с бутылками пива.

— Вот гады, пьют на посту. Конечно, Антон же уехал, можно и расслабиться, — негодовала Карина.

— А как нам быть? — шепнула я, не видя выхода из положения, не возвращаться же. — Может я в окно?

— Какое окно, дура? — гневно прошипела она. Нет, таки точно змея. — Тут же на каждом окне такого наверчено, что, и я их не открою. Ждем, может они свалят по быстрому.

Ага, не тут-то было, один из охранников принес ящик пива, второй приволок орешки, чипсы и другую закусь. Ребятки включили телевизор, где как раз шел футбол.

— Это надолго, — приуныла я, потея в парке и угах. В доме было на удивление тепло.

Прошло минут десять, ничего не изменилось.

— Карин, а если вырубить свет? — спросила я.

— Самая умная, да? — она посмотрела на меня с презрением. — Рубильник в подвале.

— Мда, незадача. А что же делать? — не отставала я, пот лил с меня в три ручья и я уже начала беспокоиться, что со мной будет, когда я выйду на мороз.

— Что-что, разгонять эту братию, — она поправила прическу, чуть приспустила кофточку, оголяя грудь, и подтянула юбку повыше. — Стой тут и не отсвечивай.

Она шагнула вниз по лестнице, а я забилась в нишу поглубже, в ожидании, чем весь этот цирк закончится.

— Пьем на посту, мальчики? — мурлыкнула Карина.

— А тебе то что? — удивился один из мальчиков, метра под два ростом, с перекачанными плечами и шеей, и с руками похожими на грабли.

— Да так, ничего, вот только по всему дому камер понатыкано, а Антон так любит смотреть записи с них перед сном, — ухмыльнулась она.

Ух, как они подорвались и зашуршали пакетиками, как зазвенели пивными бутылками! Минута и холл сверкал девственной чистотой и порядком, даже телевизор не забыли выключить.

— Ты же нам поможешь с диском? — громила ласково приобнял своей ручищей шейку Карины. — Ммм?

— Помогу, — прохрипела она, не говорить же им, что камеры она давно выключила.

— Вот и славно, — он обнял ее за талию и лизнул щеку, оглаживая грудь. — А ты сладкая.

— Антон тебе за меня яйца оторвет, — прошипела она.

— Да нужна ты ему, у него теперь другая игрушка, — хохотнул охранник. — Ладно, малышка, не злись, нам и, правда, пора.

Не прошло и минуты, как холл опустел. Карина поманила меня пальцем, а потом подвела к входной двери и открыла ее. Каково же было наше удивление, когда за ней обнаружился Антон собственной персоной.

— О, как я удачно вернулся за документами, — сказал он насмешливо, вталкивая меня в холл. — Моя бывшая невеста и моя нынешняя. Спелись, называется. И как это понимать?

Мы обе опустили очи долу и смущенно зарделись.

— Каро, иди к себе, я с тобой потом поговорю. А ты, — он зло посмотрел на меня. — Решила сбежать?

— А чего ты от меня ожидал? — удивилась я. — Что я буду покорно сидеть и ждать, пока ты меня на веревочке к алтарю потащишь? Антон, ты в своем уме?

— Я-то в своем, — он так зло глянул на меня, что я аж содрогнулась. — А вот ты кое-что забываешь, невестушка!

Он притянул меня к себе, расстегнул на мне куртку, забрался под одежду и стал поглаживать мой животик.

— Думай об этом, прежде всего об этом, маленькая, иначе все может закончится очень печально. Ты бы даже с помощью Карины не дошла до ворот усадьбы. Я перед отъездом приказал спустить собак, а они слушаются только меня и кинолога. Вот такая засада. Порвали бы они тебя как тузик грелку. Даже если бы тебе удалось проникнуть за ворота, то там периметр патрулируют дикие оборотни. У нас с ними с недавних пор взаимовыгодное сотрудничество, — сказал он насмешливо.

Я приуныла, побег откладывается, если там много собак, то со всеми ними я сейчас не справлюсь. С одной-двумя еще, куда ни шло, а вот с десятком никак, да и дикие — это страшно. Но, по крайней мере, теперь понятно, откуда такая организованность в нападениях на поселения оборотней. Вот только зачем ветряным нужно ослабление клана оборотней непонятно.

— Антон, а почему Вы связались с дикими, они же неуправляемы и жестоки без меры, — удивилась я.

— С ошейниками подчинения на вожаке стаи и на тех, кто непосредственно нас охраняет? — хохотнул он. — Не страшнее обычных дворовых шавок. А зачем? Неужели ты и, правда, думаешь, что я тебе расскажу все секреты клана? Что, правда, так думала? Прасковья, нельзя же быть такой наивной.

Антон с удивлением посмотрел на меня, покачал головой, потом взял меня за руку и поволок в комнату. Там он забрал уги и парку.

— Что будет с Кариной? — спросила я.

— Сейчас тебя это должно волновать в последнюю очередь, — сказал он, устало глядя на меня.

— А все-таки? — не отставала я.

— Да ничего, посидит под замком до нашей свадьбы, потом я ее выпущу, я же не зверь. Все-таки она мне не чужая. Небольшую трепку она заработала, но все в мерах разумного. И не смотри ты на меня так, не будет с ней ничего.

Я грустно улыбнулась, глядя на него.

— Рась, скажи, я правда тебе так противен, что ты готова сбежать, как только представится возможность? — он смотрел на меня чуть грустно и в этот момент он был тем самым Антоном, к которому я так хорошо относилась, которого уважала как друга и учителя.

— Тош, а как бы ты поступил на моем месте? Ты меня украл, а теперь принуждаешь к браку шантажом, держа против моей воли у себя в доме. Это ненормально, — сказала я устало, и плюхнулась на кровать.

— А ты попробуй стать на мое место, ты наша надежда на возрождение клана. Если не я, тобой займется дядя, и ты будешь рожать каждый год от разных мужчин. За право получить о тебя ребенка члены клана будут устраивать аукционы, ты этого хочешь? Стать обычной самкой для рождения магов без генных отклонений? Ты этого хочешь? — по мере того как он говорил, голос Антона набирал обороты, а под конец он уже просто кричал.

— Как такое может быть? — сказать, что я была шокирована, это ничего не сказать.

— Просто, Прасковья, очень просто. Когда твой ребенок умирает у тебя на руках тут не до сантиментов. И потом, цель оправдывает средства, — он устало поднялся и подошел ко мне. — Из-за твоей глупости я вынужден перенести нашу свадьбу на завтра. Ты сама в этом виновата. Завтра на вечерней заре ты станешь моей женой. Платье привезут в обед, и я не рекомендую тебе с ним что-то делать, иначе под венец пойдешь, в чем мать родила. Завтра с первой звездой ты будешь моей, символично, правда?

Он вышел из комнаты, а я сжалась в комок от предстоящей перспективы.

— Рус, если ты нас не спасешь, я не знаю, что с тобой сделаю, — прошептала я в пустоту.

* * *

В это время Руслан въезжал в ворота резиденции клана оборотней. На заднем сидении джипа вольготно расположилась Настасья, держа в руках магическое зеркало.

— Прошу, — Рус открыл перед ведьмой дверцу, припаркованной возле входа в дом машины и подал руку.

— Ох, не те у меня уже годы, чтобы на ночь, глядя по чужим хатам тыняться, — проворчала Настасья.

— Пойдемте, тетя Зина Вам Вашу комнату покажет да и покормит, если Вы голодны. А вот, кстати, и она, — из дверей выбежала расхристанная экономка и с тревогой посмотрела на Руслана.

— Знакомьтесь, это тетя Зина, наш маг сковороды и половника, а это бабушка Прасковьи, Настасья, она поможет нам в поисках, — представил друг другу женщин.

Минуту стояла тишина, обе дамы присматривались друг к другу, а потом, явно сделав какие-то выводы, они как две старые подруги, о чем-то щебеча, пошли в дом, не обращая внимание на мужчину. Рус только хмыкнул себе под нос.

— Да, кстати, Руслан, звонила Лизка, у нее что-то срочное, просила перезвонить, как только ты появишься, — обернулась тетя Зина.

— А чего не на мобильный? — удивился он.

— А ты был вне зоны доступа, пожала плечами тетя Зина.

— Ладно, сейчас перезвоню, — Руслан пошел в свой кабинет, на ходу набирая сестру.

— Лиз, что произошло? Чего ты наяривала? — удивился он.

— Братик, я тебе сейчас скажу одну вещь, только ты не смейся. Мне сон приснился, плохой сон, — торопливо начала она.

— Лиз, не до твоих снов сейчас, — рыкнул брат.

— Не перебивай меня, — взвилась она. — Мне весь последний год сны снятся странные, а потом все сбывается так как я увидела. Так вот, мне снилась Прасковья в подвенечном платье. Она выходила замуж и не за тебя, а за этого ушлепка Антона. Это было вечером, когда на небе появилась первая звезда, и еще там был колокольный звон, такой знаешь, какой бывает только по большим праздникам в церквях. А Рождество завтра. Рус, я боюсь. Мои сны всегда сбываются.

Лизка уже в голос ревела в трубку. А Руслан задумался, ей же про пропажу Прасковьи никто не говорил, следовательно, ей не могло под влиянием негативной информации что-то такое присниться. А значит стоит прислушаться. Да в этой мутной истории стоит прислушаться к чему угодно. Судьба посылает свои знаки не просто так, умный увидит, глупый пройдет мимо.

— Лиз, не реви, разберемся, — Руслан совсем не чувствовал той уверенности с которой успокаивал свою сестру.

— Я приеду, — она всхлипнула в трубку чуть тише.

— Вот только тебя нам тут и не хватало, сиди в своей Европе и не высовывайся. Все с Прасковьей будет хорошо. Пока.

— Пока, — и она положила трубку.

Мда, о полученной таким странным образом информации следовало немедленно рассказать Настасье. Он ее застал на кухне, о чем-то оживленно беседующей с тетей Зиной.

— Зиночка, а что вы добавили в это варенье помимо вишен, что у него такой замечательный аромат?

— Немного ванили, — улыбнулась та. Обе дамы с удовольствием чаевничали возле большого пузатого самовара и заедали ароматный чай вишневым вареньем.

— Руслан, мальчик мой, садись пить чай, — позвала его тетя Зина.

— Да не до чая сейчас, — отмахнулся он. — Настасья, нам нужно поговорить.

— Говори здесь, Зина и так в курсе происходящего, — спокойно сказала она.

— Как? — удивился Рус.

— А ты что, хотел утаить от хозяйки дома, то, что в этом доме происходит? Наивный. У Зины в роду домовые были. Что не знал? — Настасья посмотрела, на вытянувшееся лицо Руса и весело засмеялась, ну а тетя Зина чуть смутилась.

— Дела, — удивился он. — А чего молчали?

— Да как-то к слову не пришлось. Дед твой знает, а ты не спрашивал, — чуть смущенно улыбнулась старушка.

— Ладно, с этим потом. Лизка звонила, ей сон приснился, как Прасковья завтра замуж выходит, — огорошил окружающих Руслан.

— Подробнее, — подобралась Настасья, теперь перед ним сидела не сельская старушка, а настоящая ведьма со сверкающими зеленью глазами и поджатыми губами.

Руслан подробно пересказал разговор, а потом с тревогой уставился на ведьму.

— Очень может быть, что у твоей сестры стал просыпаться дар предвидения. Нужно будет на девочку внимательнее посмотреть. Ладно, сейчас погадаю.

Настасья достала из мешочка карты и раскинула их, что-то шепча себе под нос.

— И, правда, времени в обрез, до завтрашней вечерней зари. Не соврала твоя сестра, — сказала она задумчиво. — Что же произошло, что так события повернулись? Нужно связаться с Ганной и предупредить, что времени не отсталость, ведьмы должны прибыть сюда как можно скорее.

Настасья достала зеркало и связалась с Ганной, объясняя изменившиеся обстоятельства, и попросила поторопиться. Еще и в оговоренный ранее план придется вносить коррективы, а это не очень хорошо. Она обещала прибыть как можно быстрее.

— Зин, у Вас скоро будут гости, нужно подготовить комнаты для дам, — стала распоряжаться Настасья, не сильно-то и обращая внимания на Руса. Не до политесов было.

— Сколько комнат нужно? — по-деловому спросила тетя Зина.

— А сколько есть?

— Двадцать могу приготовить, но это с учетом гостевого домика, — с гордостью сказала она.

— Нет, столько не нужно, а вот тринадцать в самый раз. В полночь прибудут ведьмы. Руслан, ты бы своих предупредил, что когда им с неба на головы будут сыпаться ведьмы на метлах, чтобы не сильно пугались. А то дамы у нас нервные, еще кого метлой зашибут ненароком.

— Предупрежу, — сказал Руслан посмеиваясь. На душе у него немного полегчало. План вступил в свою завершающую фазу. Завтра либо пан, либо пропал. Но о плохом он старался даже не думать.

А в полночь начался цирк, все свободные оборотни вывалили во двор в ожидании появления двенадцати ведьм. И они не заставили себя долго ждать. В небе появилось с десяток точек, которые стремительно росли. Не прошло и нескольких минут, как над двором поместья на метлах зависли ведьмы, а потом неторопливо, как бы красуясь, стали снижаться. Еще минута, и в сторону Руслана и Настасьи плавной походкой от бедра двинулись двенадцать гламурных красоток с метлами наперевес. Дамы были и, правда хороши: хищная красота, плавность движений, ножки затянутые в узкие джинсы и сапоги на высоченных шпильках. Стройные фигуры некоторых обтягивали черные плащи а-ля Матрица с меховой подбивкой, у остальных модные меховые жилеты. У некоторых ведьм волосы спрятаны под банданами, у остальных волнами лежат на плечах. Похожими их делал еще и озорной блеск зеленых глаз. Куда только девались милые барышни в национальных костюмах, водящие хороводы возле костра. Перед оборотнями стояли двенадцать хищниц, хорошо знающих себе цену и не дающих спуска никому.

— Ведьмовской спецназ прибыл! — весело отсалютовала Ганна, щелкнув каблуками как заправский гусар.

— Расходитесь, представление окончено, — крикнул Рус замершим в восхищении оборотням, а повернувшись к ведьмам, показал на вход. — Прошу в дом.

— Настасья, — раздался у него за спиной шепот Ганны. — Не позорила бы ты нас старческим прикидом.

Что ответила Настасья, он так и не услышал.

От ужина ведьмы отказались, сославшись на поздний час, и разошлись по своим комнатам. А Руслан, Ганна и Настасья оккупировали кабинет Руслана для доработки плана будущей операции.

* * *

Ну, вот и настал тот самый день, когда решалась моя судьба. Светило яркое солнышко, сверкал белый, не смешанный с песком и солью снег. Легкий морозец пощипывал щечки играющих во дворе подростков. По дому разносились упоительные запахи свежей выпечки. Только вот красота зимнего утра меня совсем не радовала, как-то тоскливо было от предстоящей перспективы. Очень хотелось в этот момент оказаться в хате бабули и заняться рождественским столом. А вместо этого я лежала в роскошной постели в резиденции клана ветра и разглядывала потолок.

— Мадам, — в комнату тихонько просочилась служанка. — Вы завтракать будете?

— Да, — я вскочила с постели и поплелась умываться. Как бы тоскливо у меня в жизни не было, но в своем состоянии я от завтрака отказываться не собираюсь. Малыш должен родиться здоровеньким и крепким. А посему, невзирая на свою фигуру, я буду, есть столько, сколько ему будет нужно для нормального развития. Материнство — это же так здорово! Так замечательно, когда в тебе зреет маленький он или она. Нет, точно он, сын, только так. Да, в общем-то, не важно, я и дочери буду рада. И утренние недомогания, это не страшно, наверное. Главное, что в результате я буду держать в руках маленький комочек, частичку меня и Руслана, самое родное и любимое мною существо. Я накрыла плоский живот руками, в жесте защиты, и поняла, что для благополучия ребенка сделаю все что угодно, даже выйду замуж за Антона, если другого выхода не будет.

Завтрак прошел в молчании, меня никто не беспокоил и не надоедал. Ни Антон, ни Карина так и не появились до самого обеда. А вот в обед мне привезли платье. Ну что сказать, оно было волшебным, только жаль, что такую красоту придется одевать по такому поводу. После обеда появились визажист и парикмахер, которые вцепились в меня и терзали на протяжении нескольких часов. Но оно того стоило, результат был выше всяческих похвал, кожа сияла внутренним светом, на скулах горел легкий румянец, глаза были широко распахнуты и наивно взирали на мир. Ну а такого эффекта с волосами я не могла добиться даже магией. Они стали невероятно мягкими и шелковистыми, забранными наверх в сложную прическу. А когда мое тело украсило платье, я стала чем-то неуловимо похожа на сказочную принцессу. Мне было чуть грустно от того, что это не видят маман и бабуля. Им бы понравилось. Я уверенна, что именно такой меня хотели бы видеть мои самые любимые женщины в момент перед свадьбой. Что-то я совсем загрустила. Парикмахер и визажист, справившись со своей работой, тихонько удалились, а в мою комнату зашел Антон, приодетый по такому случаю.

— Что, уже пора? — спросила я тоскливо.

— Да, — он был на удивление немногословен, только пожирал меня страстным взглядом, но не прикасался.

— Ладно, пойдем, — я протянула ему руку и внутренне подобралась. Этот вечер мне нужно будет пережить с достоинством, а если представится возможность — бежать. Ну, а если нет, что ж, так тому и быть.

Мы спустились на первый этаж, где Антон накинул мне на плечи меховую пелерину.

— Нам в храм ветра, — ответил он на мой недоуменный взгляд. — Они у нас есть в каждом поместье.

— Это та странная башенка? — я вспомнила ажурную башню, мимо которой мы проезжали, когда Антон привез меня в клан. Я еще не могла понять ее назначения, уж больно она была вычурной, продуваемой всеми ветрами насквозь.

— Да, она. Именно там у нас проходят подобные церемонии, и новый статус членов клана подтверждает стихия.

— Что и жрец есть? — хохотнула я чуть нервно.

— А как же, — гордо сказал он.

Мы вышли на улицу, и нас сразу окружила толпа охранников, которые сопроводили нас до дверей храма. Сбежать не было никакой возможности, и теплившаяся во мне надежда совсем угасла. Помощи ждать было не откуда и мне оставалось, только с достоинством принять свою судьбу.

Вблизи храм поражал своим величием, кажущейся хрупкостью и воздушностью. Башня была буквально унизана огромными, высокими стрельчатыми окнами. Внутри была витая широкая лестница, которая вела на второй этаж в виде огромной площадки, продуваемой всеми ветрами. Над площадкой на четырех резных столбах из камня держалась легкая куполообразная крыша, с которой свисала по всему периметру музыка ветра, издавая нежную чуть грустную мелодию. При всем при этом снега в храме не было, хотя при нашей-то погоде, его здесь должно было быть по колено. Видимо магия ветряных не давала проникать в храм ни дождю, ни снегу, не позволяя разрушать такую красоту.

Народа в храме было немного. Возле алтаря стоял жрец, рядом с ним незнакомый мне мужчина, чем-то неуловимо напоминающий Антона, а рядом пожилая пара и все, никого больше. Если бы не охрана внизу можно было бы попытаться сбежать, а так...

— Дети мои, подойдите ко мне, — чуть улыбнулся пожилой жрец. — Протяните руки над алтарем.

Антон взял мою правую руку в свою, и протянул вперед, крепко держа меня за запястье.

— Добровольно ли вы решили соединить ваши судьбы и принести клятвы верности? — спросил он, по-доброму вглядываясь в наши лица.

— Да, — сказал уверенно Антон.

А я не могла вымолвить ни слова. На меня смотрели все, жрец, пожилая пара, незнакомый мужчина и Антон, в ожидании моих слов. Пауза затягивалась. А я все ждала чуда, и чудо случилось.

* * *

Утро Руслан встретил, так и не сомкнув глаз. Он выпил очередную порцию кофе, от которого во рту уже горчило. Всю ночь шло обсуждение и детальная проработка плана с учетом новых данных. Хвостатая разведка донесла, что по внешнему периметру поместье патрулируют дикие оборотни, что существенно ухудшало положение нападавшей стороны. Ведь если приближение оборотней маг могут почуять только при помощи охранного заклинания, которое с трудом, но можно было обойти. То вот с дикими было не все так просто, запаха оборотням не скрыть. Диких можно было только усыпить, чтобы не создавать лишнего шума, который выдаст начавшуюся операцию противнику. Да и на остальных наслать сонные чары, а потом чары забвения были бы не лишним. Правда, что делать с теми, у кого амулеты от такого влияния, не понятно. Но решили с такими магами разбираться по ходу дела. Руслан понимал, что план слаб, и в основном он полагается на авось, но выбора не было, времени не оставалось, чтобы вносить существенные коррективы. Единственное, что успели сделать, это раздать всем участвующим в операции амулеты защиты, которые привезли ведьмы. Оборотни должны были окружить поместье плотным кольцом не позднее обеда.

— Руслан, мы готовы, — на него задорно смотрело тринадцать пар зеленых глаз.

— Настасья? — удивился Руслан, оглядывая молоденькую девчушку, одетую, как и остальные в узенькие джинсы и тоненький свитерок.

— Она самая, не могу же я ударить в грязь лицом своим видом, — она ему задорно улыбнулась. — Мы вылетаем. Уже двенадцать, а нам нужно будет еще найти поляну, которая подойдет для наших целей.

И понеслось. Оборотни выехали в сторону загородной резиденции клана ветра на нескольких автобусах, чтобы не привлекать к себе внимания большой вереницей автомобилей, движущихся в одном направлении. Очень быстро поместье было окружено со всех сторон. Ждали только отмашки от ведьм о начале операции, а она затягивалась. Ведьмы не могли найти нужной поляны с хоть немного приемлемым пересечением магических природных потоков. Еще полчаса и придется создавать круг в лесу, рассчитывая только на свои силы, без подпитки, которую могла им обеспечить сама земля. Но справились, нашли. Следующей проблемой стала Настасья, которая от волнения за внучку не могла органично вплести свои силы в работу круга. Круг ее не принимал, отторгая всякие попытки сталь с ним одним целым. Ведьмы были в отчаянии, шел уже четвертый час, время все быстрее и быстрее утекало, а вокруг поместья сидели нервные оборотни, которые ждали звонка от ведьм о начале операции.

Солнце стало склоняться за небосвод, окрасив землю в багряные тона, обещая морозную ночь. И ведьмы, наконец, затянули мелодию, старую как сам мир, вплетая в нее свои голоса и надежду на лучшее. Одним из голосов был голос Настасьи. И вот мелодия чуть изменилась, ведьмы стали плести сонные чары, которые накрыли все поместье и прилегающие к ним территории. Не прошло и пяти минут, как за сонными чарами последовали чары забвения. Следующим, что сделали ведьмы, они сняли все защитные заклинания с поместья. Все, получилось!

Круг распался и Ганна, осев на землю, отзвонилась Руслану.

— Начинайте, — устало сказала она.

Не прошло и минуты с момента звонка, как оборотни ринулись в поместье, буквально наводнив его в поисках пропажи.

— Ганна, мне нужно туда, — сказала уставшая Настасья, поднимаясь с земли и беря в руки метлу. — Вы со мной?

— А как же! — Ганна подскочила на месте и подхватила лежащую рядом метлу. — Должны же мы проконтролировать, чтобы этот мохнатый не облажался. Да и интересно, чем это все закончится. По метлам, дамы, по метлам! — Ганна гаркнула во всю силу своих легких, и первая оседлала метлу. В поместье ведьмы были уже через пять минут, наблюдая с воздуха, как оборотни вяжут бесчувственных магов. Но вот Руслана нигде видно не было.

— Они в храме, — крикнула Настасья, разглядев в бликах заходящего солнца, затянутую в белое фигурку внучки на площадке храма. Ведьмы не стали ждать подмоги и, ринувшись к храму, приземлились на площадке как раз в момент принесения брачных клятв.

* * *

— Добровольно ли вы решили соединить ваши судьбы и принести клятвы верности? — спросил жрец.

— Да, — сказал уверенно Антон.

Я молчала.

— А хорошо это мы залетели, — усмехнулась Ганна. — Прямо на праздник. А чего это Вы, юноша, на такое ответственное мероприятие и не пригласили родственников невесты?

В ее тоне было столько ехидства, что Антон залился краской, только вот было не понятно, толи гнева, толи смущения. Ведьмы расположились по периметру храма, нацелив на присутствующих амулеты с парализующими заклинаними. В этой ситуации кому-либо дергаться уже не имело смысла.

— Бабуля, — радостно вскрикнула я и рванула в сторону нее. Но не тут-то было, Антон держал мою руку крепко, а потом перехватил меня за талию, сильно прижав к себе.

— Ай-яй-яй, — покачала головой Ганна. — Юноша, ну что же Вы так не бережно обращаетесь с девушкой.

Пожилая пара магов переводила удивленный взгляд с ведьмы на сына и ничего не понимала. Дядя Антона, только качал головой и скрипел зубами. Именно этот момент выбрал Руслан для своего эффектного появления.

— Всем стоять! — гаркнул он, влетая в помещение с автоматом наперевес. Видно ничего человеческое ему не чуждо. Вон как оружие страстно обнимает. За его спиной толпился еще с десяток-другой оборотней, которые заняли свои позиции возле настороженных ведьм.

Мне так захотелось прижаться к Руслану, а потом отдубасить его тапкой, чтобы знал, как меня оставлять в руках магов. Но ничего, все еще впереди.

— Что здесь происходит? — удивился жрец.

— Ничего почтенный, что Вам нужно было бы знать, — прошипел Антон.

— Почему это не нужно? — удивился Руслан.— Очень даже нужно. Ты похитил мою невесту и силой заставлял выйти за тебя.

— Это правда? — жрец укоризненно посмотрел на притихшего Антона, а я, воспользовавшись моментом, рванула в теплые и надежные объятья Руса.

— Пришел, — шепнула я ему в губы.

— Как же я мог тебя оставить, маленькая? — удивился он.

— Хватит, не время миловаться, — встряла бабуля. — Нужно решить, что с этими делать.

— А что Вы с нами сделаете? — удивился глава клана ветра. — О самоуправстве племянника мы не знали, были уверенны, что барышня добровольно согласилась стать одной из нас. Если Вы и можете предъявить какие-то претензии, то только ему.

— И собрать тут весь клан он смог исключительно самостоятельно и без Вашего ведома? — ухмыльнулся Руслан ехидно.

— Он в клане второй человек после меня, и вполне мог, до этого момента, не ставя меня в известность распоряжаться ресурсами клана. Мы не должны отвечать за действия одного человека, Вы не находите? — он насмешливо улыбался, хорошо понимая, что мы ничего с ним и с кланом не сделаем. Даже на магсовете города мы можем предъявить претензии только Антону, который превысил свои полномочия. А то, что он мне рассказывал про аукцион, вообще недоказуемо. Кажется, клан ветра только что вышел сухим из воды. Бучу поднимать мы не станем, чтобы не светить участие ведьм в этой истории и ту реальную силу, которой они обладают. Мы выиграли бой, но не выиграли войну. И в будущем нам всем это грозит бооольшими проблемами.

— Антон, именем магического совета, ты арестован, — к нему обернулся его дядя и насмешливо улыбнулся. Антон даже не сопротивлялся, раздавленный предательством родных, когда его скрутили оборотни и повели прочь из храма.

— А с меня кто-нибудь снимет антимагические браслеты? — я жалобно посмотрела на окружающих. Ко мне подошел дядя Антона и буквально одним движением сорвал их с моих рук.

— Если мы уже здесь все сегодня собрались, — начал Руслан, то может мы с тобой, Прасковья, и поженимся? Смотри, жрец есть, гости есть, ты в белом, я с автоматом, чем не свадьба? Зато знаешь, какую романтическую историю ты будешь нашим внукам рассказывать? Как их дед под дулом автомата их бабулю замуж звал! — расплылся в улыбке этот гад.

Я была такой уставшей и так хотела, чтобы этот цирк быстрее закончился, что взяла и согласилась. А чем черт не шутит, я его люблю, он вроде тоже, вокруг романтика. Большой свадьбы в стиле маман я не вынесу, так почему бы и нет.

— Венчайте батюшка, — махнула я рукой в сторону жреца.

— Кхм, я не батюшка, дочь моя, — улыбнулся жрец ветра. — Возьмитесь за руки, дети мои и протяните их над алтарем.

Мы так и сделали, улыбаясь и глядя в глаза друг другу.

— Добровольно ли вы решили соединить ваши судьбы и принести клятвы верности? — спросил жрец.

— Да, — ответили мы хором.

— Обещаете ли вы хранить верность друг другу до скончания ваших дней? И быть опорой друг друга, согревая ваши сердца любовью?

— Да, — в унисон повторили мы.

— Да прибудет с вами стихия! — провозгласил он.

Наши руки окутал ветер, вырвавшийся из алтаря. Он рисовал на наших запястьях знаки, которые появлялись, и тут же исчезали под кожей. Вокруг радостно звенела музыка ветра, и вспыхивали первые звезды. И, правда, символично.

— Вы теперь пара, — сказал жрец, когда ветер утих. — Храните верность друг другу, и не забывайте этот день и ваши чувства.

Что тут началось! Сплошные поздравления, пожелания счастья, деток и долгой жизни. Бабуля стояла вся в слезах умиления, Жрец на это все смотрел с доброй и понимающей улыбкой. А я была счастлива. Еще час назад я была уверена, что ничего хорошего в моей жизни уже не случится, а вот теперь... теперь все будет хорошо.

— Моя, — рыкнул Рус.

— У меня для тебя есть свадебный подарочек, — муркнула я лукаво.

— Это какой? — удивился он.

— Хороший! Ммм, ты готов стать отцом? — вы бы видели его вытянутое лицо!

— Эммм? — слов нет, одни звуки и те нечленораздельные.

— Нам уже неделя! — гордо сказала я, поглаживая животик.

— Родная! — он сжал меня в объятиях, а потом резко отстранился. — Я не сделал тебе больно?

И столько в его глазах было тревоги, что я поняла, как попала с этим признанием. Он же мне и шагу не даст теперь ступить без тотального контроля. Но я все равно счастлива.

Эпилог

Десять месяцев спустя.

Я сидела на кровати в резиденции правящего клана оборотней и держала на руках двойню, сына и дочь. Возле меня суетилась бабуля и Лизка. На вечер было намечено представление наследников клану. Были приглашены ведьмы, помогшие нам в тот тяжелый момент, Рем и Ник с семьей.

— Тебе не тяжело их двоих держать? — спросила Лизавета.

— Да нет, родная, эта тяжесть приятная, — я передала ей уснувшего маленького Ратмира, а потом и крошечную Устинью.

Как-то так получилось, что это первые имена, которые пришли в голову как Русу так и мне. Руслан оказался очень ответственным родителем, переживая мою беременность как свою и время от времени ужасно паникуя. Зато когда он взял на руки деток, что-то такое мелькнуло у него в лице, что я четко поняла, он пропал, особенно когда его обожгла зеленью глаз маленькая Устинья. Роды у меня были легкими и быстрыми, хотя испереживавшийся Рус, согнал ко мне консилиум из тринадцати ведьм. Их услуги не понадобились, хотя дамочки здорово поразвлеклись, находясь в это время в поместье и не давая проходу молодым оборотням. Парни краснели, бледнели, но шаловливые ручонки в сторону грозных дам не тянули, хорошо понимая, чем это может для них закончится. Такую попробуй, удержи!

Лизка вернулась из Европы насовсем как раз после рождения детей, сильно переживая, что не застала такое знаменательное событие и вот теперь вместе с бабулей помогала, чем могла. Один младенец в доме — это караул, а два это нечто!

— Рась, — спросила Лизавета тихонько, уложив племянницу в кроватку. — А ты так и не рассказала, чем все закончилось после Вашей свадьбы.

— Ты имеешь в виду магов?

— Угу, — сказала она, задумчиво наблюдая за спящими детьми.

— Да ничем. Антона судили и лишили магических сил. Он теперь простой человек. Его дядя вышел сухим из воды, сделав вид, что ничего не знал о самоуправстве племянника. Ему на руку сыграло заклинание забвения, которое стерло воспоминания о последней неделе у всех находящихся в поместье. С ним этот номер, как и с Антоном, не прошел. Они были увешаны амулетами как новогодние елки. Да и сам храм защитил присутствующих от подобного влияния. Так что теперь мы имеем очень злого главу клана ветра, который выкопал топор войны.

— Ты думаешь, он на этом не успокоится? — с тревогой спросила Лиза.

— Он? — я фыркнула. — Ни за что! Такие по своей воле не останавливаются!

Я еще не знала, насколько моя фраза окажется пророческой.

— Хватит о грустном. Уже должны были прибыть ведьмы, пойдем, я тебя с ними познакомлю, — я подхватила подругу под руку и спустилась на первый этаж. С детьми осталась бабуля.

— Добрый день, — поздоровалась я с сидящими в кухне ведьмами и начала знакомить со всеми Лизу. Последней была Ганна.

— Добрый-то, добрый, деточка, — сказала она задумчиво, словно разглядывая что-то в Лизавете. — И давно это у тебя началось?

— Что? — удивилась Лизка.

— Сны твои солнышко, сны, после которых ты просыпаешься с ужасом и не знаешь куда бежать, — мягко сказала она.

— Как? — задохнулась Лизка.

— Просто, и я обладаю этим даром или проклятием, — она грустно улыбнулась. — Ну, так сколько уже?

— Больше года, — сказала Лиза понурившись.

— Хм, не все так плохо, — сказала Ганна тихо. — В ученицы ко мне пойдешь?

— А зачем? — Лиза все еще ничего не понимала.

— Этот дар, родная, нужно учится контролировать, а то доведут тебя видения до сумасшествия. Еще полгода, год и сны тебя будут мучить все с меньшими интервалами. А потом ты не сможешь отличить, где сон, а где реальность.

— Все так плохо? — Лизка плюхнулась на соседний стул и во все глаза уставилась на ведьму.

— Ну, если необученную прорицательницу найти вовремя и обучить, то совсем не плохо. Так что? Пойдешь?

— А куда я денусь? — она тоскливо посмотрела на меня в поисках защиты и помощи.

— Лиз, если Ганна говорит, что поможет, значит, так тому и быть. Не переживай, — попыталась я успокоить подругу.

— О чем шумим, барышни? — на кухню вошел вернувшийся из Европы Ратмир. — Как там мои правнуки?

— Сопят в две дырки, — улыбнулась я.

— Я тогда не буду вам мешать, посмотрю как они.

Вот и еще один обожатель, в долгой веренице таких же, покоренных моими малышами. Ратмир над ними буквально трясся, переплевывая в синдроме наседки даже Руслана.

Я вернулась в зал и оглядела гостей, все ли сыты, все ли довольны. Все было хорошо, даже нашим вампирам угодили, подав им их любимую четвертую отрицательную группу. Нужно сказать, что с того памятного вечера в Крюковке Ник не отходил от Маланьи, трепетно заботясь о ней всю беременность. В срок она родила здорового мальчугана, которого они назвали Адрианом. За этим чудом природы с огромным интересом следил весь магический мир. Это был первый случай в истории рождения полурусала — полувампира. Малыш был очарователен: со слегка зеленоватой кожей, салатовыми волосенками и милой клыкастой улыбкой. Что из него вырастет не знал никто. Свадьбу друзья сыграли сразу после рождения сына. Маланья уж очень не хотела выходить замуж с животиком. Сразу после свадебного обряда над ней провели особый ритуал, позволяющий русалке безгранично долго находится на суше без воды. До этого бедолаге пришлось всю беременность просидеть в ванной, даже рожать там. Но все трудности друзья преодолели с честью и теперь наслаждались семейной жизнью. Рем пару так и не нашел, пребывая в постоянном поиске. Барышни менялись как перчатки, но он так, ни на ком не смог остановить свой выбор. Да и какие его года. Успеется. Братья как будто поменялись ролями. Теперь Ник был серьезным и ответственным, а Рем стал ветреником.

А дальше был праздник, на котором главными действующими лицами были мои малыши, мирно спящие в кроватках. К ним подходили, обнюхивали, чуть склонившись над кроватками и, запоминая запах новых правящих оборотней и отходили в сторону. Когда знакомство состоялось со всеми оборотнями клана, я унесла малышей, пусть спят дальше, а мы продолжили веселиться уже не сдерживаемые присутствием детей. Танцы, вино, фейерверк — это было самым малым, чем мы могли отметить рождение наших малышей. Я и Руслан были счастливы.

Только двое с тоской посматривающие друг на друга, и не замечающие никого вокруг, были печальны. Лизка и Матвей. Но это уже другая история.

А над кроватками малышей в это время склонилась прозрачная женщина и провела рукой по их головкам.

— Ты сделала правильный выбор внученька, теперь я могу быть свободна, — и она со счастливой улыбкой растаяла.

-Устинья, — прошептал вошедший в этот момент Ратмир. — Покойся с миром, родная.

Его лицо озарила грустная улыбка и надежда, что вот там они обязательно встретятся.

КОНЕЦ!

Глоссарий:

1.Бісова дитина — чертов ребенок

2 Гардарика — название Киевской Руси в европейских летописях

3 Хаммановские конюшни — имеется ввиду одно из самых именитых тюнинг — ателье в Европе — немецкая компания Hamann Motorsport GmbH.

4 Маркер — конструктивно сходное с оружием пневматическое устройство для метания желатиновых шаров с краской.

5 Разбежка — начальная фаза спортивной игры в пейнтбол, когда после стартового сигнала судьи игроки стремятся как можно быстрее занять свои позиции.

6 Пирамида — типовое надувное укрытие в виде тетраэдра. Обычно — самое крупное укрытие, устанавливается ближе к центру поля. Морковка — типовое надувное укрытие в виде горизонтального или вертикального конуса

7 Маска — защита для глаз, лица и головы, линзы в очках маски специально разработаны для пейнтбола.

8 Хомяк — ироническое наименование игроков-новичков, обычно действующих 'стайно'.

9 Оne-for-one, — минимальное групповое удаление (нарушитель и еще один игрок его команды по выбору судей).

10 МС клуб — аббревиатура от английских слов 'Motorcycle Club'

11 1 %. — МС или независимый байкер относят себя к outlaw. '1 %' — это не только наиболее известные и крупные МС но и менее известные клубы и многие байкеры-одиночки.

12 Воблер — твердотелая объёмная приманка для ловли хищных видов рыб.

13 Майя Кристалинская 'Мама, Расскажи мне о дожде'