Дело в том, что он не собирался в чем-то допускать промашку. Никак. Хватит и того, что он допустил промашку с московским управляющим. Хотелось растерзать ублюдка голыми руками, когда впервые узнал о его неприкрытых махинациях. Эта бестолочь действительно считала, что он такой дурак и ни о чем не догадается? От одной мысли об этом накатывала нехорошая волна. А он и так сегодня уже сорвался.
— В общем так, — его резкий, решительный голос разрезал напряженную тишину кабинета. Наташа выпрямилась и сделала вид, что "внимает". — Это последний раз, когда я иду вам на уступки. Хватит, Наташ. Я понимаю, что вы много лет не отдыхали, но всему — в том числе и моему хорошему и доброму отношению к вам — есть пределы. Сейчас этот предел наступил.
— Я поняла, Михаил Иванович, — кротко пробормотала Наташа, опустив глаза. — Такого больше не повториться.
— Я безумно рад этому факту, — язвительность скрыть не удалось, но Куцова была девушкой закаленной, поэтому стойко приняла на себя удар. — И очень хочу верить твоим словам. Только что мы теперь делать будем... — Наташа неожиданно стремительно и прямо на него взглянула, что сомнений не оставалось — она что-то задумала. Мишка с какой-то безнадежностью страдальчески вздохнул. — Что еще?
— Давайте пригласим специалиста по данному вопросу. Который не только нас проконсультирует, но и укажет на разные подводные камни.
— Все это, конечно, замечательно, но сдается мне, что "специалиста", — Михаил особенно выделил последнее слово, — ты уже присмотрела.
Вот этого он просто не переваривал. Всяких друзей чьих-то друзей, детей чьих-то детей и прочих. Единственное, что ни при каких обстоятельствах он не смог бы принять и не принимал. В его компании все работали и получали по способностям, по личным качествам, но никак не по родственным связям. Хотите блата — обращайтесь в другое место. Единственное исключение — Ильина и Куцова, да и то, в конце концов, они добились того, чего были достойны. И Наташа его отношение знала.
— Михаил Иванович, вы меня даже не дослушали.
Он облокотился на край стола по правую руку от Куцовой и уверенно помотал головой.
— Даже слушать не буду.
— Так нечестно!
— Ну и что?
— Да выслушайте хотя бы, — излишне нервно выпалила Ната, и в ее голосе отчетливо прорезались просящие нотки. А она редко о чем-то действительно просила. Возможно, именно они привлекли внимание Михаила. Он закатил глаза, но промолчал, позволяя ей продолжить. Хотя мысленно давно и бесповоротно принял решение. — Она отличный специалист, провизор, с высшим образованием. Я ее очень хорошо знаю.
— Не сомневаюсь, — глухо пробормотал себе под нос мужчина. — И что?
— И то. Катя действительно поможет лучше кого бы то ни было.
— Незаменимых нет, Наташ.
— Все равно, — упрямо вздернула подбородок Куцова. — Мы с ней сработаемся. Сразу же, без всяких но. Михаил Иванович.
— Нет.
В конце концов, Куцова его уломала. Не сразу, а постепенно, капая на мозг и всячески зудя над ухом, так что легче было согласиться и махнуть на все рукой, чем слушать ее постоянный бубнеж. И то, они договорились исключительно на собеседование, неформальное, но все-таки. И Михаил, хоть и экстрасенсом не был, мог со стопроцентной вероятностью заявить, что эта Наташина "Катя" провалится.
Вот сегодня как раз и было это чертово собеседование, ради которого он уже полчаса как задерживался на работе. Ради чего, спрашивается? К тому же с утра он разругался с Юлей — своей последней подругой, с которой ездил отдыхать на Новый Год в Европу. Упреки посыпались самые разные: от "ты меня совсем не любишь и не ценишь" до "ты бесчувственная скотина, которая мне даже отдохнуть по-человечески не дала". По всей видимости, Юлю расстраивал именно второй факт, но тут уж Михаил помочь ничем не мог.
Но своего она добилась — день не задался с самого утра, и Юля активно этому поспособствовала. И самое ужасное — он продолжал "не задаваться".
— Дурдом какой-то, — сказал в пространство Миша, чтобы не сидеть как дурак в тишине и не сверлить взглядом попеременно то дверь, то часы.
И это ее "исполнительная" Екатерина! В гробу он видал таких исполнительных.
Наконец-то Наташа ввалилась в его кабинет, сияя немного лихорадочной и нервной улыбкой. Зорко оглядела его, пытаясь распознать настроение и распознав, скуксилась.
— Пробки.
— Знаешь куда можешь их себе засунуть?
— А чего вы такой злой? Что я сделала? — возмутилась девушка, уперев руки в бока. — Если вы не в настроении, то не надо на подчиненных зло срывать.
— Ты меня еще поучи!
Она уже открыла рот, чтобы возразить, но вовремя вспомнила, что злить его, тем более, сейчас — совсем не выгодно. Сжала губы и сглотнула. А потом спокойно извинилась.
— Простите.
— Вы опоздали.
Наташа закатила глаза.
— Извините. Это по моей вине. Но вы вообще-то обещали.
Ага, не пообещаешь тут, когда тебе мозг выносят. Каждый день по восемь часов.
— Ты тоже обещала.
— Михаил Иванович!
— Ладно, все, — отмахнулся Подольский. Хотелось как можно быстрее закончить со всеми делами и уехать домой, чтобы переждать сегодняшнюю "черную полосу". — Зови свою эту...Катю. Она хоть здесь?
— Здесь, — закивала Куцова и повернулась к двери. — Только я вас по-человечески прошу — не пугайте человека.
Миша саданул кулаком по столу, так что ручки в подставке несчастно зазвенели.
— Куцова!
— Все-все, — она приоткрыла дверь и в образовавшуюся щель негромко окликнула свою подругу.
Та что-то негромко неразборчиво пробормотала, И Наташа посторонилась, пошире открывая дверь и впускаю долгожданную — по-другому и не скажешь — гостью.
Миша еле сдержался, чтобы иронично не приподнять брови. И из-за этой женщины его спутниками в последнее время стали таблетки от головы? Обычная такая, ничего особенного, но видно было, что стесняется и чувствует себя не в своей тарелке.
— Здравствуйте, — приветствие прозвучало слишком хрипло, так что невозможно было понять, что она сказала. Катя покраснела и аккуратно кашлянула в кулак, прочищая горло. — Здравствуйте, — еще раз повторила она, более отчетливо. — Извините за опоздание.
— Прошу, — Михаил не стал утруждать себя различными книксенами и расшаркиваниями, а коротко кивнул в сторону стула. Девушка нерешительно приблизилась и села, положив сцепленные в замок руки на колени. — Итак, вы...?
— Фармацевт, — быстро выпалила Катя, глядя прямо ему в глаза, так что немного неуютно становилось. — Стаж работы шесть лет.
Следующие сорок минут Екатерина подробно рассказывала о своих навыках и прочих талантах. Документы даже какие-то ему на стол положила. Подольский еле слышно фыркнул, за что удостоился укоризненного взгляда темно-синих глаз Куцовой, которая, как ангел мщения стояла за спиной девушки, сложив руки на животе. Охраняет она, что ли?
Но чтобы себя занять чем-то и выглядеть заинтересованным, Михаил протянул руку и взял тонкую красную папку с вложенными в нее файлами. В одном из них красный диплом на имя Смирновой Екатерины Павловны, в другом резюме с первого места работы. Были еще какие-то непривлекательные и занудные бумажки, но у него не возникало ни малейшего желания их читать.
— Вы меняли место работы?
Екатерина, до этого сосредоточенно рассказывающая ему о чем-то, запнулась, сбилась с мысли и пару секунд непонимающе его разглядывала. Потом опустила глаз чуть ниже, наконец, заметив в его руках папку, и едва заметно нахмурилась.
— Да.
— Причина?
— Это личное, — Михаила буквально обдало холодом, исходившим от ее слов. — И никакого отношения к моей компетентности не имеет.
Он кивнул, сделав вид, что удостоверился ответом и снова уткнулся в папку, позволяя Екатерине продолжить свой монолог.
Еще раз пролистал несколько страничек, какие были, а потом, отложив изученную вдоль и поперек папку в сторону, уставился на саму девушку, которую привела Куцова. Одного понять не мог — зачем Наталье все это. Ради чего было так надрываться и его, и себя изводить?
— Вы владеете иностранными языками? — снова перебил девушку Миша, и ему самому резало слух от произнесенных слов. Слишком грубо. Хоть она и не при чем, и Михаил это прекрасно осознавал, все равно, напряжение и усталость сказывались. И сильно.
Катя тоже грубость не заметить не могла. И тут вот Мишка себя последним козлом почувствовал. Ее глаза расширились от переполняемых чувств, и в них отчетливо светилась обида и непонимание. Она не отводила взгляд, ни на миллиметр, хотя стеснялась и опасалась его — это отлично ощущалось. Но вот обиду скрывать не собиралась. Казалось, что еще секунда и она просто-напросто заплачет.
Он просчитался. Кем бы она ни была, но точно не нытиком. В следующее мгновение серо-голубые глаза недобро сузились, губы скривились в отвращении, а лицо приняло брезгливое выражение.
— Да, владею, — выплюнула Катя. — Латынью. Правда, за годы могла подзабыть.
Такого Миша не ожидал. Вообще-то, если она не совсем дура, то должна понимать, что от ее собеседования, пусть и такого непонятного, зависит ее работа. А ради работы, собственно, она сюда и пришла. И так откровенно хамить...В конце концов, именно он, Миша, все здесь решает, хорошо это или плохо.
— Кроме него? Английский?
— Нет.
— Вообще?
Она коротко кивнула.
— Совершенно.
— Вам же должны были преподавать его.
— Должны были, — легко согласилась Катя, стремительно вставая со стула. — Только преподаватель нам попался молодой и сговорчивый.
— И значит, — Михаил придвинул к себе папку, вытащил оттуда диплом и нашел взглядом нужную строчку, — ваша четверка?
— Я и двух слов не свяжу, — излишне поспешно призналась она, отнюдь не испытывая стыда за это. Казалось наоборот, она чуть ли не гордиться данным фактом. Особенно сейчас и перед ним. — Полный ноль. Так что, — Катерина через плечо бросила на помрачневшую и явно разозлившуюся Куцову успокаивающий и подбадривающий взгляд, а потом снова повернулась к нему, — я вам не подхожу. Извините, что отняла ваше время. До свидания.
Катя подошла ближе и протянула тонкую бледную руку за папкой. Подольский секунду колебался, сам не зная почему, да и объяснить бы затруднился. Наконец, отдал несчастные документы и откинулся на спинку.
— До свидания. Рад был познакомиться.
Да уж, девушка определенно с характером, мелькнула у него мысль, когда она демонстративно промолчала и, гордо задрав заостренный подбородок, стремительно развернулась. Печатая шаг как заправский военный, Катя вышла, ни разу не оглянувшись. Миша почти уверен был, что она еле сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью. Сдержалась. Не хлопнула. И только когда девушка скрылась с глаз, Подольский шумно выдохнул. Оказывается, он даже дышать перестал — так ждал ее реакции.
— Да уж, — все еще потрясенно он смотрел на закрытую дверь в том месте, где секунду назад лежала ее рука.
— Да уж? — Наташка сощурилась и начала на него наступать. — Вы в своем уме сейчас были, нет? Зачем вы так? Черт, я же еле ее уговорила, — пробормотала себе под нос Куцова и схватилась за голову, без сил опускаясь на стул. — А вы все испортили!
— Что я испортил? — спросил Миша, хотя сильнее его заинтересовала фраза об уговаривании.
— Да все! — заорала Ната. — Она теперь со мной вообще разговаривать перестанет. Подумает, что я специально ее подставила. Ну вы и... — девушка замолчала, мечась между желанием обматерить его и обязанностью уважительно промолчать. Оказалась ничья...относительная. — Вы свинья бессердечная, Михаил Иванович.
— Куцова, прекрати истерику, — девушка, поняв, что зашла непозволительно далеко, к тому же не вовремя, смолкла. — Я пообещал тебе собеседование. Пообещал или нет? — пришлось повысить голос, Наташа убито кивнула. — Пообещал. Я свое обещание выполнил? Выполнил. Тем более, ты ее слышала.
— Ну и что, что она языка не знает? Зато я знаю, — она упрямо головой тряхнула. — Вам что, жалко было? Катька бы в лепешку расшиблась, но сделала все по совести. Это не ваш ворюга-упрявляющий. А вы тут строили из себя? Можно было хотя бы не хамить?
В том, что Екатерина не его ворюга-упрявляющий Подольский не сомневался. Иногда достаточно одного взгляда на человека, чтобы понять это. Они слишком прямолинейны и восхитительно просты. В их манерах, жестах, осанке, улыбке — Миша не знал, как точно выразиться, но честность в таких людях чувствовалась на уровне инстинктов. Таких мужчин он не встречал, женщин — всего несколько, одна из них вот эта Катя. Но все равно это не повод брать на работу кого попало. Лишь бы было. Миша спорить не собирался — человеком Смирнова может быть просто замечательным, но пока не работает у него.
— Я не хамил.
— Хамили!
— Ну, я немного строго с ней обошелся, — без особой радости признал Подольский. — Но если бы я перед ней тут сиропом растекался, результат был бы тот же.
Куцова его не слушала. Она начала собирать свои вещи, бешено озираясь и выискивая шарфик.
— Иногда вы чересчур принципиальный! Что с того, что она моя знакомая? Хуже от этого Катя не стала.
— Слушай, я понять не могу — что я всем должен сегодня?! — терпению Михаила пришел конец. Еще немного и он взорвется. Точно. А еще одно извержение вулкана сегодня ни к чему. — Я все сказал! И точка! Ну пообещала ты ей что-то, но это твои проблемы, Наташ!
— Пообещала, — потерянно проговорила Куцова, грустно кивая в такт словам. — Она ж теперь со мной разговаривать перестанет. И так избегает в последнее время, а теперь вообще...
— А что ты так переживаешь, я не пойму? Она тебе кто?
— Тетка моего крестника.
Мишка не сдержался и насмешливо фыркнул.
— Да уж, родня близкая.
— Много вы понимаете, — излишне серьезно произнесла Наташа. — Мы когда только сюда приехали, у нас никого не было. А Катька нам очень помогла тогда.
Слишком серьезный разговор, хмыкнув про себя, решил Миша. И ему это обстоятельство не нравилось. Да и вообще, зачем смешивать работу и личную жизнь? Чтобы не было разочарований и недопониманий нужны, сто раз нужны четкие границы. Вот сейчас. Вроде он никому ничего не должен, но из-за личных отношений чувствует себя теперь виноватым. И вина, как какой-то наркотик, быстро смешивалась и растворялась в крови, подбираясь все ближе и ближе к сердцу. Оно ему надо?
— А как же я? — решив перевести все в шутку, голосом Карлсона отозвался Миша, тоже начиная собираться домой.
— А что вы? — резонно возразила Ната. — Вы только рычали тогда на нас. А она помогала. И обживаться, и к городу привыкать. Хотя у самой на руках был чужой маленький ребенок, с которым она почти не высыпалась.
— Чужой?
Куцова только от него отмахнулась и тяжело вздохнула, как будто он ей сердце разбил. Не прощаясь, вышла из кабинета, и все. А Михаил изо всех сил старался выкинуть странный разговор и странную встречу из головы. Какое ему дело? Вот какое? Сам не знал, а все равно периодически вспоминал о странной ситуации и странной Катерине. Еще и крестник этот.
