Граддарика

— Солнышко почти село, — тихо сказала я, стараясь отвлечь его.

— Иди, тебе пора. Тебя Дан уже заждался. Небось пороги уже обивает.

— Пусть.

— Мне тоже пора.

— Куда?

— Не могу сказать. А тебе ещё не мешало бы смыть кровь. Не в таком же виде на свидание идти.

Он встал и подал мне руку. А потом свистнул, что у меня уши заложило.

— Слушай, а конь твой...

— Да. Мы связаны. Я могу его глазами видеть. Просто сам выбирал себе только что родившегося жеребёнка, ухаживал за ним, объезжал. В общем, он — продолжение меня.

— Так вот как ты... — имела в виду, что он знал то, чего не мог видеть. И кто похитил, а конь своим ржанием всего лишь показал направление, где искать.

— Да. Я тебя подвезу.

Не успела я опомниться, как Ян уже сидел верхом, и меня перед собой держал, сжимая поводья. Мы скакали по ровной широкой тропке, хотя отчего-то очень длинной. Леший постарался растянуть эту скачку? Я шепнула ему слова благодарности. И на границе леса, не доезжая до моей земли, Ян меня высадил.

Уже почти стемнело, а мне и правда не мешало помыться. Всё ж сама согласилась на эту встречу, негоже заставлять Дана ждать. Дом был закрыт на замок, и следов порядников и преступника уже не было. Мне было на самом деле всё равно, выжил ли бандит. Главное, что Ян жив. Как же я перепугалась сегодня. Так недолго седою сделаться!

Примечания по главе:

Четверть* — здесь имеется в виду четверть круга. Город с пригородом поделён на 4 части. Участковый порядник присматривает за четвёртой частью, куда входит и город, кроме площади с храмом, и пригород.

Глава 18

Войдя в дом, я обратила внимание, что Шип куда-то вновь запропал. Когда я его в последний раз видела-то? Может, и вовсе он не мой питомец? Всё ж дикий кот, с чего вдруг я его своим стала величать? Взгрустнулось отчего-то. Наверное, мне очень хотелось иметь родственную душу. А Шип, в отличие от других животных, которых я лечила, успел прочно поселиться в моей жизни, да и под сердцем носила ведь, словно дитятко. Но если он ушёл на волю, я ведь должна радоваться за него. Животные быстро взрослеют, особенно дикие. Отогнав такие печальные мысли, я стала отмываться, предварительно засунув испачканную кровью одежду в особое обрабатывающее устройство, оно хорошо выводит саму кровь из волокон ткани да и лекарскую одежду обрабатывает от всякой заразы.

Я успела помыться да принарядиться, ещё до назначенного часа свидания. Ожерелье надела красивое, под цвет очей, а потом раздумала. Ночь на дворе, вообще всё в серых оттенках снаружи, так что и не видно всех прелестей моих волос или очей. Покрасовалась маленько перед зеркалом, покрутилась, да сняла всё, в том числе и серьги, и косник*. Решила вплести красную ленту. Девочка как в девицу превращается, так ей красную ленту в косу вплетают и вполне до замужества можно только её и носить. Скромно, без прикрас, но так принято.

Бросила взгляд на прибранное, сияющее чистотой помещение, порадовалась. Любо-дорого глядеть, не то, что совсем недавно было. Сколько трудов стоило, но я вполне довольна. Вообще я редко прибираюсь, сама ведь живу, у меня всё разложено по своим местам, подписано, порядок я люблю. Сорить у меня некому, а потому раз в седмицу пыль протереть, высосать весь сор да полы помыть — мне не сложно. А в сенях каждый день полы мою да в приёмной, с утра, обычно, перед приходом первых больных или с вечера, если силы есть.

Взглянула на настенные часы, что-то Дан задерживается, поэтому я решила проверить — вдруг дожидается. Слабо верилось, но опаздывают обычно девушки, а не парни.

Обнаружила сидящего на крыльце молодого человека, не ожидая, чуть дверью его не огрела. И правда, здесь. Чего ж не стучит? Ненавязчивый, хорошо.

— Доброй ночи, хозяюшка — очаровательная красавица!

— Полно тебе, Дан, льстить.

— Правду говорю ведь!

Я потупила глазки, покраснела от смущения. Ну, коли правду, то можно и принять похвалу.

— Дея, переоделась бы ты, — предложил он, пока я ещё не вышла из дому.

— Зачем?

— После узнаешь.

— И чем тебе наряд не угодил мой? — искренне не понимала. Ну да, без изысков, так не замуж же сейчас собралась в своей лучшей сорочке. А изысками в виде заморских тканей не блещу. Хотела даже обидеться да не хотелось настроение портить.

— В портки не мешало бы...

Я приподняла в удивлении бровь да ничего не сказала, хотя ощутила облегчение. Не хотел обидеть, значит. В портках мне удобнее, да и как-то поспокойнее себя ощущаю. Разве что волосы тогда подбирать приходится, коса как-то не сочетается с мужским нарядом.

Переодевание много времени не заняло, Дан всё это время чинно сидел во дворе на крыльце, даже не просясь в дом — знает, что не пущу.

Да, ещё не удивлюсь, если свекровь Мирьяны к своему окошку припала да блюдёт мою честь и ожидает повод для сплетен. Завтра с утра наверняка в таких красках меня распишет — много нового о себе узнаю!

Уходя из дому, выключила свет во дворе — не хочется быть на виду у соседей.

Косу уложила вокруг головы да крепко лентою завязала, чтоб не расплелась. Для надёжности ещё и косынкою накрыла. Взглянула в зеркало — ничего так выгляжу. До того, на мой взгляд, краше была, когда волосы не прикрывала. Да не страшно. Впечатление производить ведь не собираюсь.

Дан похвалил мой новый облик — так ему не в первой меня такой видеть. Это местные не одобряют, когда в портках хожу, всё же девушка должна женственно выглядеть, а не на мужика смахивать. Ведь подол сорочки создаёт особую трубу в виде круглого клина*, черпающую женскую силу от Земли-Матушки, нужную для последующего вынашивания чадушка. Поэтому я стараюсь не особо часто портки носить. Это в последние дни как-то получается, что верхом езжу.

Молодой красавец повёл меня в сторону леса, через мой участок. Волосы его теперь уж в ночи совсем чёрными казались, спадающими на плечи немного растрёпанной причёской. Но красив, даже в темноте! Куда идём и зачем?

Было несколько любопытно, но и чуточку боязно. Отчего-то знала, что не обидит, хотя кинжал со мною был. Вот только я так и не тренировалась, о чём уже жалела.

Шли мы рядом, не торопясь, Дан рассказывал о разных градах, в которых довелось ему побывать. Да так, что заслушаешься. Прирождённый рассказчик.

Например, я и не знала, есть есть город на деревьях. Вот целиком. Болотистая местность, и дома вместо того, чтобы на высокие сваи ставить, строят прямо на ветвях. Красиво, наверное. Хотелось бы взглянуть. Я помнила Оськин домик, в детстве он казался таким уютным и каким-то сказочным. А если ещё и зелено вокруг — очаровательно выглядит и скрыто от людских глаз. А были и горные грады, в пещерах высеченные. И даже брошенные такие стоят некоторые, много искателей сокровищ там побывало, да только ничего не нашли. А может и сыскали, да только рассказывать про то не стали. И даже подводные имеются города. Но больше на сказки похоже, про Морского царя и его народ.

Настороженность сошла на нет, и я расслабилась. Правильно Ян сказал, надо погулять маленько, а то замуж выскочу, времени уж тогда не будет. Девица, как красную ленту вплетает, начинает готовиться к будущему замужеству: приданое шить, гулянки да посиделки посещать. И с молодыми людьми учится взаимодействовать и распускаться как цветок. И не только красотою, но и внутренне силу свою ведовскую материнскую раскрывает постепенно.

А мне некогда было, дел-то хватает, я ведь сама жила, днём больные, а ночью уж ног не чуешь под собою. Какие гулянки?! На посиделки в эту зиму ходила не один раз, после захода солнца, зимой-то вообще короткий день. Сидела, вышивала. Слушала и наблюдала, как девчата с парнями заигрывают. И на меня стали ребята внимание обращать. Вот тогда Бакула садился рядом, никто и не лез. Я посмеивалась да не возражала.

Внезапно мы остановились, что вырвало меня из дум. Взглянула, куда пришли-то. Оказалось, что находимся около распределительной будки, что давала свет всему пригороду. Она располагалась чуть в отдалении от нашей четверти, но не доходя версту* до леса.

Я даже возразить не успела, как Дан уже ловко лез вверх, нащупывая уступы и цепляясь за камни, на немаленькую будку, высотой в несколько саженей, повыше моего дома на ярус или два будет.

А потом моряк спустил мне верёвку, толщиною в восьмую часть моего перста*.

— Ты что задумал? — крикнула ему что есть мочи.

— Не трусь! Будет весело! Залезай!

Было чуточку страшновато, но это щекотало нервы.

Я сильно дёрнула за спустившийся конец, сомневаясь в надёжности верёвки. А вдруг не выдержит? Дан ведь карабкался не по ней, а по самой стене. Я, правда, на это не способна, все пальцы себе пообломаю да и навыка нет. Но тонкий трос оказался прочным. Морской? На купеческих ладьях используется?

Подниматься мне понравилось, я упиралась ногами в стену, крепко перехватывая руки. Правда, они, хоть у меня и сильные, а притомились.

Когда я очутилась на будке, Дан достал из котомки самодельный самострел. Я нахмурила брови, самострел — военное оружие, на него особое разрешение нужно. У Яна был, ну так он ведь порядник. Молодой человек отвязал верёвку, собрал её всю на крыше, да привязал её к маленькой стреле. Я смотрела, как он ловко вяжет узлы. Сразу видно — моряк. Чувствовалась сноровка. Да и пальцы все в мозолях, ощупала, как подавал руку, значит, труда не чурается. Не одни приказы отдаёт. Это было в его пользу. Вот только зачем всё это? Впечатление произвести или так развлекается?

Тем временем Дан наложил стрелу на тетиву, с привязанной верёвкой, и выстрелил в сторону моего дома. И как он в этой темноте видит? Тут ведь светильников нет, нарочно, чтобы дети не лазали. А света Месяца хватало только чтобы рассмотреть быстрые отточенные движения молодого человека.

Верёвка начала быстро разматываться и чуть было не соскочила вниз, но Дан успел схватить конец прежде, чем она сделала рывок и натянулась. Он дёрнул за неё, и я нервно вздрогнула — мне показалось, что сейчас не удержится и упадёт, такой силы движение было. Но он устоял на ногах, после чего закрепил конец на металлическом громоотводе.

Я во все глаза смотрела на его действия, уже страшась того, что, как я предполагала, планировал Дан.

— Только тихо, а то народ сбежится, — предупредил он вполголоса, надевая толстые перстянки, а после и мне протянул пару. Вслед за этим полез вперёд ногами, зацепившись и руками и ногами за трос, предлагая мне повторить его действия.

Стало отчего-то страшно. Очень. Я глянула вниз и в ужасе отпрянула. И что делать? Я одна тут, совершенно одна. И никто не придёт мне на помощь. Я, конечно, могу крикнуть, зовя на помощь, поднять на уши весь пригород. И меня снимут, может даже кудесника вызовут. Но стоит ли привлекать внимание? За это меня по головке не погладят, а в умственных способностях начнут сомневаться. Забралась ведь. А зачем? Не буду же объяснять, что парень заманил и бросил. Но спуститься так, как того хотел Дан, я страшилась. И что делать?

Выбора не было. Успокоиться нужно.

— Гдяли, Дея, какая красота вокруг! — сказала сама себе.

Тёмные очертания домов, освещённые разноцветными светильниками дугообразные улочки. И даже вдалеке виднеется разноцветная опушка леса, подсвеченная разными огоньками, откуда слышится смех и песни-шутки ребят, ушедших на гулянку. Тени деревьев маячили на освещённом Месяцем небосклоне.

И я последовала примеру своего сопровождающего, собравшись с духом. Проползла где-то сажень и остановилась, боясь пошевелиться. Тело свело судорогой. Ян, ну зачем ты отправил меня на это дурацкое свидание?

— Так, соберись, Дея! — сказала я себе. Ещё не хватает вот так упасть вниз. Жизнь, между прочим, только начинается! Я только влюбилась и осознала свои чувства! Мне не страшно! Всё хорошо! Осторожно спускаюсь вниз. Дан ведь спустился, значит, и я смогу!

С такими мыслями я делала шаг за шагом, продвигаясь к спасительному другому концу верёвки. Да, неудачно, на мой взгляд, началось свидание. Боюсь предположить, как оно может продолжиться.

Когда я упёрлась в пологий скат на крыше собственного дома, от неожиданности чуть не отпустила трос.

— Вот, молодец! Не сомневался, что справишься! — похвалил меня Дан, которого я не видела, но слышала слева от себя.

— Ты издеваешься? — зашипела я. Он помогать не спешил. А я села, всё ещё не отпуская рук, и часто-часто начала дышать, пытаясь хоть немного прийти в себя, в душе же ликовала. Я смогла! Ура! Есть, чем гордиться! И ещё не успевший оформиться страх поборола.

— Отдышалась? Готова к следующим приключениям? — он подошёл к краю крыши, заглядывая вниз.

Я замотала головой, только кто ж меня спрашивал.

— Давай, сбегаем на раз-два!

Это ведь второй ярус! Но не успела я возразить, как он схватил меня за руку, поднимая с пятой точки, и потащил вниз. Пришлось быстро переставлять ноги. А потом моряк, или кто он там, сделал кувырок в воздухе.

— Боги! — я едва успела расслабиться, представляя тело лёгким, словно пёрышко. Если б я этого не сделала, вывернула б руку. И я бы упала, если б он не поймал.

— Дан! Угомонись, слышишь! Ещё одна такая выходка и свидание окончено!

Мне и правда, надоело всё это. Теперь было по-настоящему страшно его безумия. Я, конечно, залечу и собственные ранения, но для этого надо покалечиться не насмерть и желательно в сознании быть, от этого зависит скорость залатывания повреждений.

— Ну скажи, неужели тебе не понравилось, хотя бы чуточку? — он лукаво глядел на меня. И ни капельки не раскаивается!

— Разве что чуточку, пока карабкалась вверх, — подтвердила нехотя его догадки. — Но я не люблю рисковать жизнью.

Судя по нему, он наоборот — искал острых ощущений.

— Тогда, пойдём! — и он потащил меня через широкую дорогу в соседний пригород.

Я ведь на окраине своей четверти живу. А вот между нашим пригородом и соседним водомёты* многоскатные имеются, словно маленькие водопады, что бьют вверх разной высоты струями да украшенные бронзовыми изваяниями героев из разных сказок. Они не только имеют свойство красоту, радуги, влажность в жаркий день создавать, но и нужны для водопровода. То ли как уравнительные водоёмы, то ли ещё для чего, я в этом вообще не разбираюсь.

Можно было б пройти по небольшому деревянному мостку, но Дан потащил меня прямо через водомёт. А что — босая ведь, да и он разулся. В одной руке — обувь, другую — мне протягивает.

А в свете Месяца дорожка серебристая светится — красиво.

Ну ладно, пока ничего такого... За это даже ругать не будут...

Я закатала портки до колен и неуверенно вложила руку, и рывком была заброшена на уступ.

Прохладная вода щекотала ноги, создавая необыкновенные ощущения. Волнительно! Необыкновенно!

Отчего-то только представляется рядом со мною совсем другой молодой человек. Так и подмывает назвать Дана его именем...

А потом мы влезли в сад чужой. За черешней! Воровать! И всё волшебство вмиг улетучилось, оставляя горький осадок.