Семейный план (закончено)

Глава 14

Несмотря на желание Владимира, никакого продвижения в их отношениях за месяц с лишним не наблюдалось. Наташа стала неуловимой, — сообщив, что сняла квартиру в Болгарии на май и оформив три дня от отпуска между праздниками, чтобы побыть подольше с детьми, она занималась оформлением загранпаспортов и документами для выезда детей за границу... А он старательно придумывал предлог к ней присоединиться, хотя бы в отеле поблизости. Ему решительно не нравилось происходящее, больше всего это походило на то, что Тата его боится и старательно прячется. Она всё время куда-то бегала: то с утра, то в обеденный перерыв — к нотариусу, за билетами-визами-паспортами... Его начало раздражать, что никак не получалось договориться и хотя бы пару часов провести вместе, не на работе. От походов в кино и рестораны она отказывалась, отговариваясь необходимостью быть дома, с детьми. Пригласить её к себе домой у него повода не было. И, главное, — каждый раз, когда он собирался с ней поговорить, у неё обнаруживались срочные дела и безотлагательные проблемы. Он подумывал позвать её с детьми к себе на дачу на майские праздники, и вот опять его планы не удались. Чем ещё можно заняться со столь деловой женщиной? Не в парке же гулять... хм, а... почему бы и нет? И он тут же отправился в соседний кабинет опробовать новую идею.

— Наташ, а ты в выходные с детьми гуляешь?

— Конечно, а что? — кивнула, не понимая, к чему вопрос.

— Хочу предложить тебе погулять в парке, в любом, на твой выбор. Что тебе ближе? Измайлово? Сокольники? Сходим на аттракционы вместе с детьми, весна же, — совершенно нейтральным тоном предложил он.

Тата выпала из реальности на пару минут, мгновенно представив картинку "она и Владимир с детьми в парке", и вполне натурально изобразив только что вытащенную на берег рыбку. Уловив, что её поведение вызывает неподдельный интерес со стороны шефа, пришлось срочно закрывать рот и... осознавать собственный испуг. Еще бы... такая очаровательная семейная сценка... почти как в её сне... господи, нет! Она не хочет показывать ему детей! Не сейчас! Она не готова! Паника пережала горло и она, стараясь совладать с собой, отвернулась к окну.

— Ты не хочешь мне отвечать? Или не хочешь меня видеть в выходной день? — Он присел на угол стола и провел кончиками пальцев по её щеке. — Ответь мне, почему? Я не могу с тобой поговорить больше нигде, кроме как на работе, не могу никуда пригласить, а от предложения провести с тобой выходной ты шарахаешься едва ли не с ужасом, хотя нет и намека, что мы останемся наедине. Посмотри на меня, пожалуйста. Я настолько тебе неприятен? — Тата отрицательно помотала головой, не поднимая глаз. — Может быть, ты терпишь мои ухаживания только из-за того, что я твой шеф? Мне будет больно, но я предпочел бы это услышать от тебя и желательно прямо сейчас.

— Нет, — она все-таки подняла на него больные глаза, — нет, это совсем не потому, что ты мой шеф.

— Ну, слава богу, — хлопнул ладонью по колену, — хоть это выяснили, просто таки камень с души свалился. Тогда почему? Тебе некогда встречаться со мной, я понимаю, у тебя двое маленьких детей. Но почему не пойти всем вместе куда-нибудь? Парк для тебя слишком уединенное место для встречи со мной? — грустно усмехнулся Владимир.

— Нет... Нет. Нет, прости. Не в парке дело. Дети... это слишком... понимаешь, им не все равно, с кем я их знакомлю. А вдруг ты им понравишься, и они тебя запомнят?

— Я бы хотел, чтобы это было так. А ты нет?

— Нет. У нас же нет никаких отношений, никаких планов...

— А ты не думаешь, — он повернул её лицо к себе и наклонился, — что если мы так и не будем общаться нигде, кроме как на работе, то эти отношения и планы просто не смогут появиться? — И поцеловал, осторожно, как будто боялся спугнуть. Да, наверное, так оно и было... Тата замерла на секунду и ответила. Почему-то мысль об узнавании в этот момент её не посетила... потом... все потом... И тут в приемной раздался знакомый голос.

Владимир недовольно отстранился и пересел в кресло для посетителей.

— Так что ты скажешь насчет парка?

— Хорошо... но не сейчас... холодно еще... давай после того, как дети вернутся из Болгарии, ладно?

— Парк и аттракционы — ладно. Но ты пообещаешь мне, что после праздников, пока все твои заботы будут за границей, мы сходим и в кино, и в ресторан, и погуляем просто так! Обещай!

— А? Ну... обещаю... но... как в один же день успеть столько? — она немного нервно улыбнулась.

— Нет, ни в коем случае не в один день. В три дня, причем в каждый будет основное блюдо, гарнир и десерт. Договорились?

— Ты знаешь, как-то мне на такое даже страшно подписываться.

— Не бойся. Нельзя же всегда бояться. Я совершенно не страшный.

— Ты — нет. Монстры в моей голове — да.

— Тогда я побуду Ван Хельсингом для твоих монстров. Как тебе идея?

— Неплохо, только я не знаю, испугаются они тебя или ты их, — грустно закончила Тата.

— Не думаю, что испугаюсь, — облегченно улыбнулся он. Наконец-то удалось выбить из нее хоть какое-то обещание, надежда радостно развернулась внутри и погнала прочь тоскливое ожидание.

— Не зарекайся пока, я тебя предупредила.

— Я осознал. Но мы договорились, так?

— Да, так. Пойдем, там Иван Иванович уморит Настю комплиментами. Или переманит к себе учиться на бухгалтера.

— Что нам совсем не нужно. Ты немного растрепанная, — он провел рукой по ее волосам и легко поцеловал в макушку, — я сам с ним разберусь, — и вышел в приемную.

Тата недоумевала. На что она подписалась? Как получилось, что он её уговорил? Хорошо хоть не с детьми. Но и страшно тоже — их же не будет... как ей убегать домой? Под каким предлогом? Она и так от его прикосновений и легких, каких-то странно-нежных поцелуев замирает, как кролик перед удавом... вот так и становятся Барби? Когда мужчина делает что-то сам по себе, без всякого спроса и согласия? — она хмыкнула. — Андрею она сама намекала — можно. Олегу — разрешала, когда он настаивал. С Ильей они договаривались на равных. И вот она в роли Барби — её ни о чем не спрашивают, просто целуют когда хотят. И что это она так странно себя чувствует? Это не может ей нравиться, потому что она не хочет и не может быть похожей на его бывшую жену! Она разозлилась на дурацкие реакции собственного организма. Ладно, до всего этого ещё больше месяца. Вот вернется из Болгарии, тогда и будет думать, как себя вести с ним.

* * *

Праздничное утро у Владимира не задалось. Наташа улетела и в очередной раз отказалась от его помощи, на сей раз в виде предложения подвезти их в аэропорт, — мол, все равно они поедут на такси. Планов не было, как и желания что-то делать все эти пустые, ненужные выходные дни. И, даже обидно, — никаких авралов на работе.

Звонок в дверь не застал его врасплох: Юра наверняка собирался на дачу и, как и каждый год, сейчас будет звать с собой. И он поедет, впрочем, как всегда. Будет пить с ним пиво и смотреть на его мальчишек. И пытаться понять, тоже как всегда, — где он свернул не туда в своей семейной жизни и только ли Вита в этом виновата...

— Что ты делаешь на праздники? — ожидаемо спросил друг.

— Как всегда — отвожу мать посмотреть на дачу и посплетничать с соседями на недельку.

— По-моему, вы там оба бываете всего пару раз в год, зачем она вам?

— Да уж, не больше. Но убеждать её — себе дороже. Пусть будет.

— Можно подумать, Алла когда-нибудь захочет туда ездить.

— Такая фантазия мне даже и в голову не придет, не с Витиным воспитанием. Не модно, не гламурно, не полезно. Бессмысленно. Я бы иногда ездил, так, в лес сходить, шашлыки пожарить, в речке искупаться. Дом-то не хуже, чем у тебя. Только почти нежилой. Но одному ехать неинтересно.

— Лучше уж к нам приезжай. Ждать?

— Да, если погода не испортится, обязательно.

— Договорились, ждем.

* * *

Добравшись до собственной дачи, Владимир молча смотрел, как мать недовольно оглядывает дом. Сейчас последует нравоучение о том, как было бы хорошо, если бы в этом доме жила нормальная семья. И приезжала бы сюда на выходные. Он тяжело вздохнул — надоело. Он бы и сам приезжал сюда на выходные с нормальной семьей. Но не сложилось. У Наташи семья нормальнее, чем у него...

— Что ты вздыхаешь? Виту с Аллой пригласил бы пожить на лето. Или женился бы!

— Мам, у Виты новый муж, а у Аллы экзамены через месяц. Что ей тут делать? Разве что друзей позвать отметить окончание первого курса.

— Нет, вот друзей не надо. Сама пусть приезжает, а чужих приваживать не нужно.

— Да никто никого не приваживает. Нашла о чем беспокоиться. Зачем нам дача, вот скажи?

— Может, у тебя ещё дети будут, пусть здесь летом живут.

— Будут-не будут. Сейчас проще квартиру в Болгарии или в Сочи купить, чем здесь отдыхать. Там море. Да и кто с ними сидеть будет? Ты что ли? Ты и с Аллой не сидела, ни здесь, ни в Москве.

— Нет, и не думай, я тебе не нянька — с детьми сидеть!

Он ухмыльнулся, с эким понимаете-ли великосветским апломбом это было сказано.

— Вот тогда и не заговаривай о них, хорошо? — он совершенно не хотел продолжения этого бесконечного разговора.

— Я тебе мать!

— Я помню. Отопление и воду я проверил. Ты всё забрала из машины? — дождался кивка и развернулся, щелкая сигнализацией:

— Тогда я поехал, меня Юра ждет.

Мать недовольно поджала губы, всем своим видом выказывая неодобрение и, молча помахав рукой, закрыла высокую калитку.

* * *

— Да, Юр, я уже к тебе еду. Что-то надо привезти?

— Александр Юрьевич требует газировку, а Игорь Юрьевич — торт и мороженое. Но обойдутся оба.

— Я понял, — рассмеялся, — шашлыков сколько брать?

— Готовых, я надеюсь? Ты не забыл, что талантами твоей Наташи у нас тут никто не блещет?

— Не забыл. Но ты вроде сам любил повыпендриваться перед девушками, а? — поддел он друга, хотя сам даже не улыбнулся.

— Ну, так то перед девушками, а сейчас главное, чтобы всем хватило. Еще соседи придут, компания большая собирается. А шашлыка много не бывает. Хотя можешь захватить, если встретишь, пару килограмм хорошей свинины и бутылку газированной воды типа "Липецкий бювет" — тряхну стариной!

— Хорошо, привезу пару больших ведер шашлыка, мясо и воды. И что еще?

— Ну, пива возьми еще упаковку на всякий случай и вина под мясо бутылку-две, вдруг моих запасов не хватит. Еще, когда будешь в магазине, набери нам, Лена вечно что-то в последний момент вспоминает.

— Наберу, — он отметил себе, что легкий тортик для женщин и детей тоже надо прихватить.

* * *

Вечер выдался просто замечательный, пусть прохладный, так на то теплые куртки имеются. Звёзды во все небо, запах дыма, разморенная сытость и пивная леность. Все уже разошлись, в беседке остались только Владимир с другом да дети — заснувший "поперек" частично на нем, частично на отце Игорёк и слушающий со сверкающими глазенками их "умные взрослые разговоры" Шурик, примостившийся у другого Юриного бока. Наконец-то сморило и второго мальчишку, и они унесли их в дом, передав женщинам эстафету по укладыванию, а сами вернулись к пиву и спокойному трепу ни о чем. Слышно в сумерках отлично: вот на ближних участках кто-то пьяно ругается, на дальних бухает рэп... а у них тихо... и на каждого по целой лавочке и по полупаковки пива, не считая здоровой миски с подостывшим мясом.

— Ты знаком с её детьми? — внезапно спросил Юра.

— Нет, — Владимиру не нужно уточнять, о ком он спрашивает.

— Почему?

— Не знаю. Мы всего пару раз встречались у меня дома, но тоже по работе, — через небольшую паузу ответил Владимир.

— Может быть, она из-за них не хочет отношений? — дав отлежаться отзвуку слов снова спросил Юра.

— Возможно, я тоже чувствую, что собака зарыта в детях. Мне даже кажется, что она не хочет меня с ними знакомить, — размеренный ответ. Разговор напоминает пинг-понг на воде: шурх — и мячик, быстро теряя скорость, скользит к собеседнику. Пауза. Остановка. Шурх, — и он запущен назад.

— А как ты сам видишь свои отношения с нею? — вопрос неуверенно качнул воздух.

— В том-то и дело, что не вижу, — задумчивая пауза. — Ты знаешь, мне не важно, что у неё есть дети.

— Вряд ли она так думает... — слова повисают и разрешаются продолжением, — ты ей говорил?

— Нет, повода не было, — в голосе проскальзывает сожаление и удивление собственным поведением.

— Что, сильно не похоже на твои прежние взаимоотношения? — чуть приободряется Юра.

— Вообще никак, — ответил Владимир, все также глядя на звезды.

— Ну, у тебя же были любовницы с детьми, — усмехнулся друг.

— Да, но им был нужен я, — перевел Владимир рассеянный взгляд на собеседника.

— Вернее, ты и сам бы не захотел знакомиться с их детьми, не так ли? — похоже, разговор переходил на конкретику.

— Да, конечно. Зачем бы? — он подобрался: а действительно, что-то в нем изменилось за последнее время!

— А они считали, что если поймают тебя, тогда дойдет дело и до детей.

— Не знаю, не интересовало меня это как-то, — равнодушно.

— А что же, с ней интересует? — все-таки уточнил друг.

— Представь себе. Они занимают огромную часть её жизни.

— Основную, я бы сказал, или ошибаюсь?

— Да, не ошибаешься.

— Они, а не ты.

— Опять да, — напряженный быстрый перестук вопросов и ответов.

— Так что же, ты хочешь с ними познакомиться, чтобы их отодвинуть? — снова задумчиво.

— Нет, хочу увидеть эту часть её жизни. Хочу лучше узнать, понять. Я серьезно.

— Я слышу, что серьезно. И рад. Ты знаешь, искренне рад за тебя, — в голосе Юры умиротворение и спокойствие.

— За что? За то, что не могу никак приблизиться к понравившейся мне женщине? — слегка раздраженно.

— Нет. За то, что тебя женщина заинтересовала настолько, что ты готов познакомиться с той частью её жизни, которую она проводит не с тобой. За то, что ей не нужны твои деньги, квартира и престиж. Уверен, если она примет тебя, то примет именно тебя, а не твое положение или окружение. Поэтому я рад и тому, что ты ищешь выход, а не опускаешь руки.

— Я не опускаю, но никак не могу пробить эту стену, — пауза и Владимир медленно добавляет:

— Сперва я и сам не видел, что я ей могу дать. Но сейчас, вот сидя с твоими мальчишками, понимаю, что предпочел бы сидеть рядом с ней и её детьми и им рассказывать сказки на ночь.

— Что, вспомнил старую истину про то, что отец не тот, кто родил, а тот, кто вырастил? А готов ты их принять и воспитывать? — несколько настороженно кинул новый вопрос Юра.

— Честно? Нет, ничего такого я не вспоминал, — вздохнул. — Я не знаю. Но и не против. Ты же знаешь, я хотел сына. Да и от дочки еще одной бы не отказался.

— То есть ты готов их принять как своих? — искренне удивился Юра.

— Пожалуй, да. Это же дети любимой женщины, — задумчиво.

— Уверен? Что любимой? Давненько я от тебя это не слышал.

— Да, — хмыкнул, — самому странно, но да, уверен. Так, как никогда не был уверен раньше. Я не просто хочу её видеть своей женщиной. Я ей доверяю, что невиданная роскошь для меня. И хочу, чтобы она была рядом. И только моей.