— То, что с ней случилось — хуже смерти. Хуже даже Поцелуя Дементора! Ее разум пожирает самое себя, и Целители не знают, как это остановить. Более того — не хотят!

— Но ты ведь заставил их трудиться, правда? В конце концов, на Сент-Мунго свет клином не сошелся. Не может того быть, чтобы во всем магическом мире не нашлось ни умной головы, ни умной книги, способной помочь Гермионе!

— Ох, Тонкс ... — Гарри тяжело вздохнул. — Мне бы твой оптимизм!

— Бери, мне не жалко! — подмигнула женщина, и волосы ее налились ярким апельсиновым цветом. — У меня еще есть!

Уголки губ Гарри сами собой поползли вверх.

— А насчет ошибок ... — Тонкс внезапно посерьезнела, наклонилась ближе. — Мой отец однажды сказал, — по другому, правда, поводу, но неважно, — так вот, он сказал: 'Вся наша жизнь состоит из ошибок. Мы их совершаем, исправляем, учимся на них — иначе как бы мы взрослели?' И еще: ' Дурак винит в своих ошибках других, человек умный, но слабый — себя. А тот, кто и умен, и силен, не тратит себя на поиски виноватых. Он исправляет то, что может, и в будущем не наступает на те же грабли'. Именно так ты сегодня и поступил — как человек сильный и умный. Да, ты совершил ошибку — вернее, вы с Гермионой вместе ошиблись, доверившись ее знаниям, а не твоей интуиции. Но ты исправил то, что мог — немедленно доставил ее в Сент-Мунго, взял под свой контроль ее лечение. А в будущем ты будешь больше доверять своему чутью ... ведь правда?

— Правда ... Спасибо, Тонкс! — Гарри наконец решился, обнял женщину в ответ, привлек к себе. — Жаль, что я не встретил твоего отца лет пять назад!

— Отец сказал это, когда мирил нас с Ремусом. Помнишь, когда Рем сбежал после свадьбы Билла и Флер? А ты заставил его вернуться ...

Лицо Гарри застыло. Он осторожно убрал руку с плеч Тонкс и отстранился, насколько позволяла тесная кушетка и прильнувшая к левому боку Габриэль. Через Торквес метаморфиня сразу ощутила, как изменилось настроение ее хозяина, и улыбка на ее лице мгновенно погасла, словно кто-то повернул невидимый выключатель.

— Гарри, прости, я ... сделала что-то не так?

— Нет-нет, все так. Все в порядке, — ответил Гарри бесцветным голосом. Затем повернулся к Габриэль и поинтересовался чрезмерно оживленным тоном. — А у вас какие новости?

Блондинка-вейла ответила укоризненно:

— В общем-то никаких. Сидели, ждали тебя. Если бы не Тедди — умерли бы со скуки ...

— Тебя днем разыскивал какой-то стряпчий, — добавила Тонкс.

— Стряпчий? Гоблин или человек?

— Человек. На редкость мерзкий тип! Просто-таки на лбу написано — типичный крючкотвор. И приставучий, как пиявка — рвался через камин раз десять подряд, чуть ли не каждые полчаса. Только пару часов назад угомонился.

— Интересно ... Он сказал, что ему было нужно?

— Нет. Он даже не назвался. Только требовал немедленной встречи с тобой ...

— Я и представить себе не могла, что на свете бывают такие грубияны! — вставила Габриэль.

— Интересно ... — повторил Гарри и задумался.

Так сложилось, что профессиональных юристов-магов человеческого происхождения в Англии было очень мало. По большей части это были адвокаты на службе Департамента Магического правопорядка, и их специальностью была судебная защита. Гражданскими же исками, имущественными спорами, оформлением сделок и даже такими деликатными материями, как родословные и установление прав наследования, занимались гоблины. Это никого не удивляло и считалось само собой разумеющимся с тех пор, как клан Гринготтс взял на откуп управление финансами всей магической Европы. Несмотря на дурную славу существ коварных и алчных, озабоченных только своей выгодой, гоблины вели дела с волшебниками-людьми честно и беспристрастно, подчиняясь весьма причудливому, но очень строгому кодексу чести. Еще одной причиной их беспристрастности было то, что гоблины издавна презирали всех — за очень малым исключением — заносчивых Жезлоносцев, как они именовали магов-людей, привыкших колдовать с помощью палочек и посохов.

В результате магам-нотариусам, стряпчим, частным поверенным и прочим, рискнувшим конкурировать с гоблинами, доставались крохи. Они вынуждены были браться за дела либо слишком мелкие, заниматься которыми 'Гринготтс' считал ниже своего достоинства, либо слишком грязные и темные, о которых клиенты, по большей части состоятельные волшебники чистой крови, предпочитали не уведомлять дотошных до въедливости клерков магического банка.

Так что визит назойливого мага-стряпчего не сулил обитателям Гриммо-Плейс 12 ничего хорошего.

Внезапно Гарри хищно, по-волчьи усмехнулся:

— А знаете что, девочки? Как говорится, на Ловца и Снитч летит! Я-то ломал голову, как выйти на заказчика ваших похищений, а он, похоже, решил представиться сам. Все, что остается — это дождаться того настырного стряпчего ... и не мешать ему болтать языком. Почему-то мне кажется, что ждать придется недолго.

Словно в ответ на эти слова, пламя в камине позеленело, загудело в дымоходе, и старческий голос, хриплый, сипящий, и в то же время какой-то жирный, проскрипел раздраженно:

— Ну где шляется до сих пор этот бесполезный мальчишка? Я могу, наконец, увидеть молодого Поттера?!

Мускулы Гарри мгновенно напряглись, как сталь, затем расслабились. В глубине души он был даже благодарен незваному визитеру. Ситуация изменилась; от сомнений и неловкости не осталось и следа. Все стало просто и ясно. Как на поле боя. Или на татами после команды 'Хаджимэ!'

— Так... Наверх, живо! — приказал Гарри вполголоса, почти не разжимая губ. — И чтобы ни звука! Да, присмотрите за Тедди.

Обеих девушек словно ветром сдуло. А Гарри, растянув губы в улыбке, которая не всегда удавалась даже самому Фенриру Грейбеку, не торопясь, подошел к камину.

Из колдовского пламени выглянула настолько гнусная шельмовская рожа, что даже сам цвет огня показался юноше каким-то блеклым, словно зеленая плесень. Первое, что бросилось в глаза — это нос, огромный, ноздреватый, распухший, наверняка лиловый, как спелый баклажан, нависающий над вывороченными негритянскими губами, неопрятно блестящими от слюны. Из-под клочковатых бровей шустро стреляли по сторонам маленькие глазки — Гарри никак не мог поймать их взгляд. Громадные мешки под глазами сломали бы спину средних размеров верблюду. На щетинистом затылке чудом держалась засаленная ермолка размером с кофейное блюдце. С висков на впалые дряблые щеки свисали две длинные сальные пряди волос, завитые в штопор.

— Бесполезный мальчишка здесь. Чем обязан такой настойчивости, мистер ..?

Человек в камине отшатнулся, словно получил удар невидимым кулаком в лоб. Затем снова приблизился и произнес уже совсем другим тоном:

— Эээ ... моя фамилия — Борджин. Борджин.

Гарри облокотился о каминную полку и принялся с преувеличенным вниманием изучать ногти на левой руке.

— И вы полдня рвались ко мне только для того, чтобы сообщить этот замечательный факт?

Стряпчий, однако, быстро восстановил самообладание. Вероятно, за свою долгую неправедную жизнь он повидал всякое, и привык выкручиваться из любых, даже самых неловких положений.

— Моя фамилия — Борджин, как я уже сказал, — продолжал он все более и более развязным тоном. — Я — частный поверенный. Тяжбы, сделки, гражданские иски и все такое прочее. И мой патрон имеет к вам предложение, от которого вы не можете отказаться.

— Как интересно ... А почему бы мне в таком случае не встретиться с вашим патроном лично и не обсудить его выгодное предложение с глазу на глаз? Кстати, кто он? Как его зовут?

— По-вашему, мой патрон такой человек, что лично опустится до этих мелких вещей? — высокомерно произнес стряпчий, пытаясь взглянуть на Гарри сверху вниз — весьма трудная задача, учитывая, что физиономия мерзкого старикашки колыхалась в огне где-то на уровне поясного ремня.

— Ну что ж ... тогда спасибо за приятную беседу, мистер Борджин. Спокойной ночи, — с этими словами Гарри потянулся за палочкой. Лицо в камине перекосилось и задрожало.

— Нет-нет, постойте! Или вы таки хотите, чтобы те сорок восемь тысяч, что вы потратили, уже совсем вылетели в трубу?!

Не слишком усердствуя, Гарри изобразил на лице внутреннюю борьбу.

— Что за странные намеки? Кому какое дело, на что я трачу свои деньги! Но если ваш, хм, патрон настолько любопытен ... Ладно, входите.

Юноша небрежно коснулся палочкой руны Райдо, второй слева в ряду знаков, вырезанных над жерлом камина. Пламя ухнуло, плеснуло парусом на ветру, затем опало и сменило цвет на обычный, тепло-рыжий. А перед камином, явив себя целиком, стоял стряпчий Борджин, кряхтя, перхая и отряхиваясь от сажи.

А нос у него и вправду лиловый, — рассеянно отметил Гарри. Весь остальной облик стряпчего был подстать лицу. Мантию с вышитым корпоративным гербом он накинул второпях, и из-под нее виднелся стеганый жилет поверх байковой рубашки, давно утратившей первоначальный цвет. Из широких рукавов выглядывали конторские нарукавники, вытертые и засаленные. Ноги были тощими и настолько кривыми, что даже просторная мантия не могла скрыть их уродства. На плече болталась объемистая кожаная сумка, тоже с гербом, из нее выглядывал растрепанный кончик черного пера.

Одним словом, поздний визитер, посетивший резиденцию Единого Благородного Дома Певерелл-Блэк, выглядел истинным пауком в человеческом обличье. Пожалуй, даже потомки Арагога, угоди он ненароком в их гнездо, выпустили бы его невредимым, приняв за своего.

В то время как Гарри внимательно изучал гостя, тот, скользнув мимолетным взглядом по хозяину, принялся шарить глазами по каминному залу так, словно оценивал имущество несостоятельного должника. Повисла пауза. Молчание давило, сгущаясь, подобно туче. Гарри, выдержав нужное время, первым нарушил его, поинтересовавшись нарочито нетерпеливо:

— Так, мистер Борджин, все же — чем обязан? Чего хочет ваш ... эээ ... патрон?

— Добра, молодой человек! Исключительно добра! — с воодушевлением воскликнул Борджин. — Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! Если вам очень сильно повезет, и вы таки доживете до тех же лет, что и старый Борух Борджин, вы сами поймете, как глупо делали, когда были молодым, и упускали случай дать себе отдых, когда это было можно ...

— Благодарю, — ответил Гарри, опускаясь в кресло. — К сожалению, не могу ответить той же любезностью, — Повинуясь едва заметному жесту, второе кресло, в которое уже прицелился сесть нахальный старикашка, шустро семеня ножками, скользнуло в угол и укрылось за дубовым корпусом старинных напольных часов. Сверхвыразительных взглядов стряпчего, обращенных на кушетку, хозяин дома демонстративно не замечал. Борджин тяжело вздохнул и продолжил:

— Не так давно вы сделали ... некое приобретение. Весьма опрометчивое приобретение, должен вам заметить. К тому же вы потратили такие деньги ... — слова 'такие деньги' стряпчий произнес с почтительным придыханием. — Нет, я старый человек, и я все понимаю: молодые люди, как вы, всегда стремятся показать, что они большие и важные, и делают для этого разные глупые вещи. Особенно если к ним в руки попадают финансы!.. Но поверьте: этот товар совсем не предназначался для вас! Такие молодые люди, как вы, еще не знают, что есть такие товары, за которые, заплатив один раз, потом придется платить снова и снова, всю оставшуюся жизнь ... Но я не это хотел сказать, молодой человек! Этот товар должны были купить совсем другие люди. Серьезные и уважаемые люди! А вы с вашей юношеской опрометчивостью вмешались и расстроили заранее оговоренную сделку. Вы очень огорчили этих людей, молодой человек!

'Молодой человек' через слово безумно раздражал. Но Гарри впервые за вечер искренне улыбнулся: наглость гостя, на грани наивности, начинала его забавлять.

— Я полон вины и раскаяния. Дальше что?

— По-моему, вы таки не понимаете, молодой человек. Вы ничего не понимаете! Если такие серьезные и уважаемые люди огорчаются, те, кто их огорчил, живут очень грустной, но очень недолгой жизнью. А я — и мой патрон, конечно! — желаем вам только добра, и мне было бы очень грустно, если бы такой симпатичный молодой человек, такой сильный маг, у которого все еще впереди, был бы потерян для волшебной Британии!

— А уж мне-то как было бы грустно ... Это была угроза, или мне показалось?

— Мерлин Бессмертный, и в мыслях не было! Напротив, я хочу уберечь вас от грядущих неприятностей, по сравнению с которыми те, что у вас уже начались — тьфу, детские игры в плюй-камушки! Если вы не в курсе, отец той вейлы, на которую вы имели неосторожность потратить такие деньги, имеет большой вес в правительстве магической Франции. Эти французы ... — губы старого крючкотвора скривились в неописуемой гримасе, как от хины с уксусом. — Но он любит свою дочь. Одно правильно написанное письмо в нужное время — и мне даже немыслимо представить, что с вами будет!

Гарри дернулся, словно собираясь вскочить, но тут же плечи его обвисли, голова поникла. Юноша испустил долгий тяжелый вздох, затем произнес глухо, не поднимая глаз от пола:

— Хорошо ... я все понял. Что требуется от меня?

Борджин с ликующим выражением на лице шагнул к столу, потирая руки:

— О, я вижу, что вы уже готовы принять правильное решение? Это хорошо, молодой человек, это весьма умно с вашей стороны! А от вас нужна сущая безделица, — стряпчий пошарил в сумке, извлек потертый кожаный тубус, а из него — свиток пергамента, — всего лишь поставить пару подписей, вот здесь и здесь. И ваша жизнь будет прекрасна, поверьте старому опытному человеку!

Старикашка чуть ли не силой сунул в руки Гарри свиток и перо.

— Мой патрон оценит ваше правильное решение, он любит справедливость, и весьма щедр — да, да, верьте моему слову, молодой человек, он готов компенсировать вам ваши расходы, добавить некую сумму за беспокойство, весьма значительную сумму, вы останетесь довольны! Более того, он готов заплатить вам хорошие деньги за щенка метаморфа, которого вы — и не надо мне делать удивленное лицо! — которого вы скрываете в этом доме. Нехорошо разлучать мать и дитя, даже если это всего лишь животные, согласитесь, молодой человек!

— Да, действительно, нехорошо ... — пробормотал под нос Гарри, склонившись над пергаментом. Затем резко отложил перо и встал.

— Мистер Борджин! Прежде, чем я это подпишу ... ответьте мне на один вопрос.

— Что такое? Вам показалось здесь что-то подозрительное?

— Подозрительное? Что вы, вовсе нет! — Гарри широко улыбался, но глаза его были холодны, как лед. — Скорее забавное. Скажите, когда ваш патрон посылал вас ко мне — кого вы ожидали здесь встретить?

Стряпчий был искренне озадачен:

— Я не понимаю, что вы пытаетесь мне сказать!

— Не понимаете? Жаль, — Гарри казался не менее искренно огорченным. — Хорошо, изменим формулировку, — и, оставив всякую любезность, яростно зашипел. — Ты, дерьмо всмятку, и твой ублюдочный хозяин, — вы за кого меня держите?! За сосунка? За щенка с мокрой мордочкой, на которого достаточно цыкнуть — и он напустит лужу, поджав хвост?!

Юноша схватил стряпчего за лацкан мантии, тот ловко вывернулся из просторного одеяния и, отскочив на два шага, вскинул палочку: