Глаза цвета черники

— Ты такой хмурый. Я давно не увидел, как ты улыбаешься. Не грусти, Костя. Поверь мне, ты достоин лучшего. Как и я. Только мне никто не говорил об этом, и я жил сорок лет как в раковине, плохо соображая, что же мне нужно делать. Но для тебя все будет проще. Сейчас все изменилось.

Я не воспринимал его разговор всерьез, хотя, наверное, стоило, ведь он никогда не бросал своих слов на ветер.

Подошла официантка с чаем, и я поспешно выдернул свою руку.

-Как Новый год отметил? — спросил Андрей.

— Весело, с друзьями. Гуляли.

-А я на работе. Но это ничего. Все равно отмечать было не с кем.

-Много работаешь?

— Да. Приходится. Сон — работа — сон, вот и весь мой график. Я и квартиру нашел поближе к офису. Но все равно приходиться часто ездить на объекты. Устаю как собака и одиночество заело. Не с кем даже словом перекинуться.

Он вздохнул.

Я перевел взгляд в черное окно, у которого мы расположились. Уже стемнело, сыпался снежок, по тротуару сновали редкие прохожие.

-Если я найду тебе интересную, творческую и хорошо оплачиваемую работу, ты переедешь ко мне?

Я поднял на Андрея глаза. Он что, серьезно?

-Мне тебя не хватает. Подумай над моим предложением.

— И что за работу ты мне можешь предложить? Проститутки? — предположил я.

За соседним столиком покосились в нашу сторону. Наверное, я слишком громко говорю.

-Что ты злишься, Костя?

— Я не понимаю, чего ты хочешь.

— Ты совсем отупел, сидя за своей кассой? Или ты думаешь, что на большее не способен?

Я положил локти на стол и твердо посмотрел ему в глаза.

-Не знаю. Я ничего не знаю. Я ведь сказал тебе, что все, конец. Мы расстаемся, Андрей. А ты продолжаешь гнуть свою линию, как сумасшедший сектант. Какой переезд, какая работа? У меня своя жизнь, у тебя своя. Давай разойдемся мирно и тихо, ну сколько уже можно, а?

Я выдохнул. Как же я давно хотел ему это сказать.

Андрей вдруг погрустнел. Это было странно и так заметно. Он достал сигареты и закурил. Я молча наблюдал за ним.

Из динамиков лилась нежная японская музыка. Слыша ее, воображение рисовало туманный пруд, сад и маленький японский домик, к которому ведет вымощенная камнем тропинка. У меня голова пошла кругом от их крепкого чая и запаха сигарет. Я вспомнил, что весь день ни разу нормально не поел. Нужно заняться своим здоровьем, иначе заработаю себе язву. Блин, когда они уже принесут наш заказ.

В голове у меня творилось черте что.

-Костя, это, конечно, как-то все по-детски. Черт, вот если бы мне не уезжать сегодня. Но как иначе тебе сказать. Я ведь давно тебя люблю. Ты понимаешь меня?

Андрей потушил сигарету в пепельнице. Как будто точку поставил.

Я закрыл глаза.

-Черт, черт, ЧЕРТ! Только не это.

Я немного приболел. Отпроситься на работе не получилось, все хотели отдыхать, поэтому пришлось тащиться и работать. Смена тянулась невыносимо долго. Лена, видя мои покрасневшие глаза, принесла мне стаканчик с горячим чаем.

-Костик, выглядишь ужасно. Тебе бы домой и спать. Может, отпросишься у Надежды? Она отпустит.

Я посмотрел на наручные часы.

-Да уже не чему.

-А завтра?

-Если будет температура, схожу в поликлинику и возьму больничный.

-Ясно. -Лена шмыгнула носом. Я заметил, что глаза у нее заплаканные.

-Слушай, да ты сама не в лучшем виде. Что случилось?

Она махнула рукой.

-Да, ерунда. Все одно и тоже. Сыновья не слушаются, муж только и знает подай-принеси-убери. Работа эта. Лена с неприязнью осмотрелась вокруг. -Беги отсюда, пока молодой, Костя, а то застрянешь, как я. Все мечтала в молодости, мечтала. Сижу теперь. Тридцать семь лет и ничегошеньки. Ни карьеры, ни профессии. И уже все упущено, теперь только и остается, что тащить на себе весь дом, на большее нет сил.

Она со вздохом облокотилась на витрину.

-Сыновья у тебя умненькие. — заметил я. — А у тебя, похоже, послепраздничная депрессия. Как и у меня. Что, перегуляла?

-Ага. На кухне натанцевалась, — усмехнулась она. -Но ты прав. После праздников всегда так. Не может человек вечно веселиться. А муж все равно гад. Спит до вечера, хоть бы свозил детей на лыжах покататься. Ведь ни разу за зиму зад от дивана не оторвал. А ведь не был таким в молодости, все бегал за мной хвостом. Худенький был, как ты. Слушай, как там у тебя с этой кралей, ну той, что ходила все сюда. Я знаю, вы встречаться стали?

-Да, встречаемся.

-До сих пор вместе?

-Ну да.

-Молодцы. Ведь права я тогда оказалась, помнишь? А ты еще не верил мне. Со стороны знаешь, как было заметно, что она глаз с тебя не спускает. Станет где-нибудь у витрины, а сама поглядывает. Ну, как школьница. Ты позвони ей, пусть приедет, полечит тебя дома.

-Не могу. Она в Греции сейчас отдыхает.

-Ни фига б себе! — Лена присвистнула. -Нормальненько. Сама на путевку заработала?

— Да нет, она учится еще. С родителями поехала.

-Ясно. Слушай, там народ что-то набежал. Пойду я.

-Давай, удачи.

Я достал телефон. Ни смс, ни попущенных. Настя должна была вернуться через два дня.

Дома я сделал себе пару бутербродов, заварил крепкого горячего чая, укутался в плед и уселся перед телевизором. Все-таки неплохо иногда вот так побыть наедине с собой.

Настя вернулась отдохнувшая, загорелая и еще больше похорошела. Даже волосы у нее как будто отросли за эту неделю и теперь доставали почти до пояса. Я молча любовался ею, сидя на пассажирском сиденье машины. На ней была коротенькая шубка из меха неизвестного мне зверя. Коротенькая черная юбочка и высокие сапожки на шпильках. Все, что сейчас в моде. Она вручила мне целый пакет сувениров, и я держал его на коленях, улыбаясь, при этом, наверное, как дурак.

Настя сосредоточенно вела машину и была непривычно молчалива. Я-то ожидал, что она засыплет меня рассказами о своем путешествии. Но она не проронила ни слова, я тоже молчал. Так, в тишине, мы и приехали ко мне. (С некоторых пор моя квартира стала нашим постоянным пристанищем). Я отправился варить кофе, а она медленно раздевалась в прихожей. Потом долго расчесывала перед зеркалом волосы. Я сидел за столом, и глядя на нее, начал ощущать тревогу. Что-то было не так, и она боялась об этом заговорить.

Наконец, она притопала на кухню и села рядом со мной.

-Ну, как ты тут жил эту неделю, рассказывай, — Она улыбнулась и легонько толкнула меня в бок.

— Скучно было. Я ведь работал эти дни, так что ничего особенного рассказать не могу. Лучше ты мне расскажи, как отдохнула. Какое там море?

-Холодное, — равнодушно отозвалась она. И экскурсии скучные. Мы с мамой все по магазинам ходили. Я тебе, кстати, рубашку привезла и футболку.

-В Греции скучные экскурсии? — удивился я. -Ты точно там была? Может, вы перепутали место и не туда слетали, а?

Она не улыбнулась. Да и шутка была не очень.

— Не люблю я развалины. И хлам этот всякий древний. Костя я скучала по тебе. Ты как магнит, знаешь. Тянет к тебе, и чем ты дальше, тем сильнее тянет.

-Ну что ты? Я ведь тоже сильно скучал.

Я обнял ее за плечи.

-Почему ты грустишь? Что-то случилось?

-Нет, — вздохнула она. -Все нормально.

Настя пробыла у меня до поздней ночи. Потом засобиралась домой. Я не хотел ее отпускать, но она настояла, на том, что ей срочно нужно проверить как так ее квартира. Уехала она все в том же странном настроении.

Новогодние каникулы закончились и в магазин снова повалили толпы. Мы работали, как проклятые и я серьезно начал подумывать о смене работы. Листал в газетах вакансии и просматривал информацию о разного рода курсах, которые гарантировали стопроцентное трудоустройство после обучения. Мне было всего двадцать, никакого опыта, кроме как в торговле, но он одного вида магазинов меня уже начало подташнивать. Если что-то менять, то менять кардинально.

Я постоянно думал о том, кем же я могу еще работать. В голову ничего не приходило. И все из-за Насти. Она вела себя странно. Прошла уже неделя, а это ее задумчиво-грустное настроение не проходило. Я только гадал, что же это может быть, потому, что на все мои вопросы она однозначно отвечала, что все в порядке.

В выходные ко мне заскочил Саша. Весь такой краснощекий, веселый, на подъеме.

-Бр-р-р, какой мороз. Костя, ставь чайник, — пропыхтел он, скидывая кроссовки.

За окном светило веселенькое зимнее солнышко. Было приятно смотреть на искрящийся голубоватый чистый снег, который нападал ночью. Было одиннадцать утра и наши дворники совсем не спешили расчищать сугробы. Я посмотрел на градусник. Двадцать восемь. Действительно, бр-р-р.

— Как жизнь, студент? — поинтересовался я.

Сашка уселся на кухонный табурет и начал засовывать свои руки в батарею.

-Нормально. Щас пальцы отпадут, блин.

— Ты чего без перчаток ходишь? С ума сошел?

-Не знаю, потерял где-то. Или в общаге сперли, они кожаные были.

— Батареи горячие, вытащи, а то обожжешь. Дай сюда.

Я взял Сашу за руки и засунул их ему под мышки.

-Вот так походи, сейчас пройдет.

Я выключил газ.

-Тебе зеленый или черный?

-Черный, с лимоном.

-Ну, рассказывай, как там дома дела? — спросил я, доставая заварку.

-Да ничего. Перед отъездом признался отцу во всем. Он бы, может, и не узнал пока ничего, но я решил, что если это затянется, то потом хуже будет.

-И как он, принял?

-Ну, я живой, как видишь, — усмехнулся Саша. -Обозвал меня дураком и кретином. Сказал, чтобы я сам искал деньги и платил за учебу. Он не намерен.

-Значит, не принял.

-Ну, естественно. Для него творческий человек — это вообще не человек. Так, трутень. Ничего, сам разберусь. Знаешь, мне нравиться там учиться. Интересно. Будет надо, машину продам. Но я заработаю. Скоро курсы закончу и пойду оператором снимать свадьбы, крестины и прочее. Буду искать клиентов через загс.

Я уселся за столик и жестом позвал Сашу, который так и стоял посреди кухни, засунув руки под мышки.

-А камеру где возьмешь? — поинтересовался я.

— Мама купит, — улыбнулся он. -Она обещала, так что все путем.

-Ясно. Ну, желаю успехов.

-Да ты не волнуйся, у меня все получится.

-Я в этом уверен, ты ведь настырный, да?

— Ну конечно.

Саша освободил из подмышечного плена свои ладони и принялся их разглядывать.

-Блин, перчатки нужны. Жутко мерзнут лапы. Наверное, у Юльки оставил в комнате. Теперь не заберешь уже.

-Почему это? — поинтересовался я.

-Да ну, ее. Расстались мы.

-Почему?

-Да, не спрашивай. Не мое это. Муси-пуси, овца, блин. Может твоя не такая, а эта... ну их всех.

-Да что у вас случилось?

Саша поднял на меня глаза.

-Она... ну не такая, как я представлял. Не то, понимаешь?

-Зачем же ты тогда начинал встречаться с ней, раз она не такая?

-Костя, да что ты цепляешься? Мы встречались два месяца, я ж ее не беременную бросил с тремя детьми. Как сошлись, так и расстались. Мне восемнадцать, жениться я что ли должен?

— Ладно, не кипятись. Вот пей чай, я сейчас приду.

Я ушел в комнату и полез в шкаф, где-то у меня лежала пара вязаных запасных перчаток.

В дверь позвонили. Я, как всегда, напрягся. Терпеть не могу эти неожиданные визиты без предупреждения.

Пришлось идти открывать. За порогом стояла Настя.

-Привет! — обрадовался я. — Рад тебя видеть, а как же лекции?

-Я решила сбежать. Костя, ты не один? — спросила она, тревожно смотря на Сашины кроссовки у порога.

-Проходи, у меня Сашка.

-Я тогда попозже зайду.

-Настя, да ты же замерзла! В шубке этой короткой ходишь. Заходи быстро!

Я едва ли не силой затащил ее в прихожую.

-Не могу я так, Костик, мне поговорить с тобой нужно, — сказала она, глядя мне в глаза. — Ужас, что в голове творится.

-Хорошо. Давай шубу сюда, разувайся.

В коридоре Настя столкнулась с Сашей.

-Ох, извини, — пробормотала она.

-Привет. Что, проблемы да? Ну, не буду мешать вам.

Саша собрался уходить.

-Подожди. Ты куда идешь? — спросил его я.

-Дела неотложные. Спасибо за чай.

Саша стремительно натягивал свою куртку.

-Блин, да что с вами такое? Ничего не понимаю. — я покачал головой, стоя между ними.

-Да все нормально, Костя. Будь здорова.

Саша махнул Насте рукой, открыл дверь и быстро затопал вниз по лестнице.

-Он меня терпеть не может,— грустно произнесла Настя, когда мы с ней пришли в комнату и уселись на диван.

-Глупости какие. С чего ты взяла?

-Я же не слепая. Как только я прихожу, он тут же психует и убегает. Ревнует тебя.

-Ну-ну. Ревнует.

-Правда, — вздохнула она. -Ты просто не замечаешь этого.

Она сидела рядом со мной, нервно поглаживая острые коленки, обтянутые голубыми джинсами, и избегала смотреть в глаза.

Мы просидели так минут пятнадцать.

Наконец, я не выдержал.

-Ну, что ты так резко сорвалась с лекций. Что-нибудь случилось?

-Раз уж пришла, то придется говорить, — быстро ответила она и сильно

потерла переносицу, мучительно подбирая слова.

Я молча ждал.

-В общем, это...Костя. Мне тут рассказали ....одни знакомые, что видели тебя в ресторане с одним типом... пока я за границей была. И вы что-то там про проституцию говорили...ох. Не могу.

Она закрыла лицо руками. Я молчал, глядя прямо перед собой.

Он вздохнула.

-Ну, в общем, мне сказали, что тот тип держал тебя за руку, что-то тебе предлагал, то ли работу, уехать куда-то, что-то в этом роде....А потом вы поцеловались с ним на выходе. Вот. Костя это что такое было? А?

Наверное, я должен был ей врать, пока у меня уши не посинеют. Но спасло бы это нас? Вряд ли.

-Костя, что ты молчишь? Это правда?

-У твоих знакомых хороший слух. — только и сказал я.

-Меня это мучает всю неделю. Я вначале решила не обращать внимания на эти сплетни, но что-то заело внутри. Мы ведь не должны друг-другу врать, правда?

-Не должны. Врать.

-Ты что-то скрываешь от меня. Я знаю. И Сашка твой тоже скрывает. Он смотрит на меня ненавидящим взглядом каждый раз, когда видит нас вместе. Это странно. Костик, отвечай. Что ты молчишь?

Я посмотрел на свои руки.

-Настя. То, что тебе рассказали, отчасти правда. Я действительно в твое отсутствие встречался с одним человеком. Мы просто сходили вместе в ресторан, немного посидели и разошлись. Вот и все. Мы давно не виделись и скорее всего, вообще не увидимся теперь.

Она понимающе покачала головой.

-С этим ясно. Кто он, тот человек?

— Давний знакомый.

-Хорошо. Почему вы целовались. В губы. Объясни мне, пожалуйста, это.

-Твоим знакомым просто показалось, — ответил я после некоторого молчания.

-Костя, не ври мне. Я все равно узнаю. Лучше ответь сейчас, по-хорошему. У вас с ним что-то было, да?

Я до боли прикусил нижнюю губу. Ну, вот, началось. Я ведь знал, что это не оставит меня никогда, и черным пятном ляжет на всю мою жизнь. На мою дурацкую, несчастливую жизнь.

-Было. Я спал с ним в период с шестнадцати до двадцати. Сейчас мы расстались, — произнес я, как во сне.