Я почти не слушал споры женщин — думал над словами Асхада. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — чародей рассказывал о себе. Но почему-то не закончил рассказ. Больно вспоминать? И еще, сколько же ему на самом деле лет? Как-то все странно складывается.

Пока хафлингессы и сегрианки спорили, а я ломал голову над словами Асхада, галера уже вошла в бухту. Спустили шлюпку, на которой отвезли на берег два мертвых якоря, укрепили их, а потом стали перевозить остальной экипаж. Часть команды, полтора десятка копейщиков, заняла посты между пляжем и лесом, а остальные принялись подготавливать галеру к путешествию на берег — готовили стапеля и вороты, крепили все на борту, переправляли скованных гребцов на берег. Так... а мы, то есть пассажиры?

Все решилось просто, Асхад предложил Франке отпустить падчерицу со мной на охоту, пообещав угостить на берегу хафлингессу-мачеху редкими сладостями и чаем. И, конечно же, развлечь изысканной беседой. Красноречие старого чародея сделало свое дело, хафлингесса подобрела и разрешила, наказав мне не сводить глаз с девчонки.

Таким образом, к великому огорчению Гудрун и Сибиллы, они остались при мачехе. И к моему великому на то огорчению. Прогулка с воительницами могла быть очень даже увлекательной и познавательной, ибо чресла мои под воздействием воздержания, уже начинают нешуточно буйствовать. Особенно по утрам. Малена? А что Малена? Она отпустила меня и выбросила из своего сердца. Я это точно знаю.

— Ну да ладно, схожу, проветрюсь... — озвучил я вслух свои мысли.

— Броньку вздень... — посоветовал Свен, проходя мимо. — Тут, помимо архаров, всяка разна гадость может встретиться. И деву свою заставь обрядиться.

— Знаю... — с досадой буркнул я ему. И здорово огорчился, в броне по горам лазить еще-то удовольствие.

Но доспех все-таки накинул, а шлем со щитом оставил в каюте, уж совсем лишние они. А еще через час мы с Петой уже топали по лесу, направляясь к ближайшему холму.

ГЛАВА 16

Остров Еловый.

24 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Утро.

...К вопросу о природе возникновения Дромадарских топей, изуродовавших плоть Упорядоченного, обращались многие достославные исследователи, однакож единения суждений не обрели и как мнится мне, вельми долго не обретут, упорствуя в своем невежестве и гордыне. Не желая уподобляться оным, изложу лишь неподвергаемые сомнению причины и краткую историю сего катаклизма.

Итак, хашиитская орда, смяв войска султанов Харамшита и Нупии, преступила рубежи Серединных Земель, изъедая наши вотчины, аки саранча алкающая грозя поглотить весь Север. Великия опасности прекратили раздоры и объединенные княжеские дружины Жмудии, Назовья, Влахии и Переполья, тяжелые когорты Румии и Урисса, вольные ватаги Звериных и Сегрианских Островов. А також бандеры алвских стрелков, с латными баталиями хафлингов, при полной поддержке Капитула, выступили единым воинством и стали в Дромадаре, жмудской волости, ибо сей рубеж был вельми удобен для битвы, а река Малинка сковывала маневр великомерзких язычников...

'К вопросу сечи при Дромадаре'

Преподобный Феофан Костопольский.

Здоровенный, мохнатый как медведь архар, прянул ушами, вскинул изящную голову, увенчанную огромными витыми рогами, и в то же мгновение тихонечко тренькнул самострел. Короткая и толстая стрела зеленой молнией пронзила воздух и с гулким стуком впилась в лопатку зверя. Архар тоненько взвизгнул, прыгнул, неловко взбрыкнул в воздухе и рухнул, с треском ломая низкий кустарник.

— Хей-я!!! Ты видел?!!— ликующе завопила Петунья, забросила самострел за спину, и ловко прыгая по камням, помчалась к зверю.

К тому времени как я добрался до нее, Пета уже прыгала вокруг козла как дикарка, оглашая лес радостными воплями.

— Ну и?

— Что? — недоуменно переспросила хафлингесса, уперлась ногой и выдрала болт из туши. — Стрелу надо было вытащить?

— Зверя кто обихаживать будет?

— А как? Научишь? — всерьез озадачилась девушка и, смутившись, добавила: — Я это... мне еще ни разу не случалось. Ну... не ходила я на охоту на Островах. Ну-у... не пускают пришлых за пределы поселений. Да ты и сам это знаешь.

Мне самому еще в этом мире не случалось охотиться, но, похоже, часто случалось в моей прежней жизни, так что руки сами все сделали. Я прорезал в суставах задних ног отверстия, повесил через них тяжеленного козла на сук, а потом перерезал ему глотку.

— Надо немного подождать, кровь стечет, мясо вкусней будет. Надо бы еще ливер вынуть, но да ладно, тут недалеко, успеешь дотащить.

— Я?

— Ну а кто? Твой первый трофей, тебе и тащить. Обычай такой.

— Ну... если обычай... — Пета послушно согласилась и присела на камушек, не сводя глаз с архара.

— Не сиди на холодном, — я примерился и срубил пястью пару пушистых еловых веток. — Подстели, а то застудишь себе все причиндалы. А они тебе еще пригодятся.

— Не застужу... — строптиво фыркнула девушка, но все же послушалась.

— Дай самострел глянуть.

— На две сотни шагов любую кольчугу шьет, — гордо заметила Петунья и похвалилась. — Дядька Сидор сам для меня ладил, а его самострелы, знаешь...

— Нет, не знаю... — прервал я девочку и взял оружие в руки.

Реечный или 'козья ножка'? Так сразу и не поймешь — гибрид какой-то. Взводится не воротом, а рычагом, но здесь еще какой-то очень хитрый механизм, соединяющий в себе несколько передач. Ты смотри, как компактно сладили. И мощностью, скорее всего воротному не уступает. Ну да, дуги металлические, да еще двойные. С пяти десятков шагов болт едва ли не насквозь пробил козла — на виду осталось только винтовое оперение. Болты пользует короткие, в три с половиной ладони, но едва ли не в палец толщиной. Наконечник похож на лягушачью лапку — такой рубит внутренности как мечом, но по броне не работает. Для нее, в туле* у Петы, есть граненые, бронебойные.

козья ножка — один из наиболее простых механизмов взведения арбалета, представляющий из себя рычаг на шарнире.

тул (саадак, колчан) — емкость для переноски стрел или болтов, представляет собой кожаный, реже металлический или деревянный чехол, с ремнями для крепления на поясе или за плечами.

Отличный самострел. Но как по мне, сильно изукрашен. Тут и инкрустации по ложу и гравировка. Сразу видно, работа хафлингов, они все свои изделия так пышно украшают. Или специально для девушки дядька постарался. Себе что ли такой прикупить? Хотя нет, пока нет. Гор оружия в своих руках сроду не держал, а пользоваться арбалетом, то есть самострелом, так их здесь называют, учиться и учиться. Так что обожду пока.

— Хорошее оружие. Держи. Замуж хочешь?

— Что? — немного растерянно переспросила Петунья — как будто ее уличили в чем-то постыдном, и поспешила оправдаться: — Очень хочу, конечно, хочу, почему нет. И вообще, это не твое дело.

— Значит, не хочешь.

— Да как ты смеешь?!! — девушка вскочила и зло топнула ногой.

— А что ты сделаешь? — девчонка уже успела мне порядочно надоесть своими капризами, и я решил немного подразнить ее.

— Я... я...

Неожиданно в стороне бухты что-то сильно громыхнуло. И почти сразу еще раз, дополнив грохот сильной вспышкой окрасившей небо над лесом багровым заревом.

— Я... да я тебя...

— Заткнись! — я вскочил и взобрался на валун, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть.

Сердце немедленно сжало предчувствие чего-то нехорошего. Сразу вспомнился Асхад, так спешно выпроводивший нас на охоту. Получается, он что-то подозревал? И как назло, мы успели забрести так далеко вглубь острова, что возвращаться к кораблю придется не меньше пары часов. Сука! Опять грохнуло. Да так, что и здесь земля дрогнула... Что же происходит? Не видно ничего, лес и горка застилает.

— Да что там? — девушка нетерпеливо подпрыгивала на месте. — Ну, говори уже!!!

— Не знаю... — я спрыгнул с валуна и подхватил рогатину. — Нам надо возвращаться.

— А козел?! — обиженно воскликнула Петунья.

— Забудь... — я ее развернул и немного подтолкнул в направлении корабля. — Шевели ходулями и рассказывай. Есть у меня подозрение, что все это связано с вами. С тобой и твоей мачехой.

— С нами? — опешила девушка. — Но...

— Пиратов здесь просто не может быть. Значит...

— Я, правда, ехала на свадьбу... — недоуменно произнесла девушка и зачастила. — Честное, пречестное слово. И мамуля тоже... Она хотела как можно быстрее... ну-у... в круг придворных дам войти. Говорила, что не создана, на купеческом подворье прозябать, пускай даже и богатом. Ну-у... чуть ли не бредила пирами всякими, приемами, интригами... Фу, какой бред, даже не понимаю, что в этом может быть привлекательного. Вот в наемной ватаге, другое дело... там раздолье, опять же битвы, грабежи. Вот я...

— Понятно. Теперь замолчи. Видишь ту горку. На нее ориентируемся.

Пока мы бежали, в стороне корабля еще пару раз что-то бабахнуло, но потом стихло. Зарево тоже пропало. Я почти убедил себя, что все закончилось хорошо и сейчас корабельщики уже обирают трупы незадачливых грабителей. Или кем они там были. Были, ключевое слово. Никому не пожелаю такого противника как Асхад. Так... отсюда должно быть видно. Нет, надо на следующий холм двигаться. Стоп... а это что?

— Там кто-то есть... — Петунья ткнула рукой вниз, тоже что-то заметив. — Птицы...

Над сплошной кроной деревьев вились стайки пернатой живности, явно кем-то спугнутой. И кем это спрашивается? Или чем?

— Может за нами послали? — предположила Пета. — Точно за нами. Слышь, уже не бахает.

— Вниз. И держись за мной. За мной сказал, дрянная девка...

— Сам ты... — девушка, мстительно прищурившись, выдала несколько изощренных ругательств. На уровне лексикона портовых проституток. Ну, или около того. Я вот как-то с проститутками, особенно портовыми еще здесь не знакомился. И откуда она таких словечек нахваталась?

— Рот зашью. Спускаемся. Твою же... — я неожиданно рассмотрел мелькающую среди деревьев фигурку... фигурку в малиновом платье Франки. Хафлингесса бежала, не разбирая дороги, напрямик продираясь сквозь кустарник, спотыкалась...

— Мамуля!!! — вдруг взвизгнула Петунья, выдернула из ножен свои палаши и понеслась вниз, перескакивая с камня на камень.

— Куда, мать твою... — матеря клятую девчонку последними словами, я побежал за ней.

Ну, коза, догоню, уши оборву и не посмотрю что невеста. И вообще, кол бы в зад загнать Мирону за такой контракт. Чуяло же сердце.

Не догнал.

Уже слыша впереди пронзительные визг девчонки, и лязг стали, проломился сквозь кусты...

Время, как будто остановившись, запечатлело происходящее на небольшой поляне одним безмолвным кадром.

Франка своей растрепанной гривой волос похожая на фурию, прижавшись спиной к валуну, протягивает вперед руку, в которой из маленького флакончика выплескиваются сверкающие брызги, на лету перерождаясь в пепельно-черное клубящееся облачко.

Пета распластавшись в прыжке, вбивает палаш в гротескно уродливую морду непонятного, укутанного в грязные шкуры, приземистого, похожего на карлика существа с узловатой, дубиной в руках.

С десяток таких же уродов, застыли, обступив хафлингесс полукругом, раззявив пасти с подпиленными зубами в безмолвном вопле.

И тут время запустилось опять...

Рванул уши хриплый вой.

Палаш Петы с хрустом пробил уродливую морду, выплеснув в воздух нереально алую кровавую разлапистую струю.

Запущенное Франкой клубящееся облачко накрыло сразу несколько карликов, стремительно превращая их плоть в гнилые куски мяса пластами опадающего с костяков.

А я, топча еловую поросль, вылетел на поляну и налету хлестанул ближайшего карла острием рогатины, распоров его от плеча до паха. Не собираясь останавливаться на достигнутом, на обратном махе рубанул следующего, но не достал и взрыв сапогами землю притормозил, заняв позицию между нападающими и хафлингессами.

Четверо оставшихся карликов глухо ворча, попятились, но уже через мгновение ринулись вперед, размахивая дубинами, утыканными острыми сколами какого-то блестящего камня.

— Сила Додонов!!! Кикимору вам в невесты... — Петунья неожиданно выскочила вперед и сверкая палашами завертелась как юла разбрасывая карлов.

— Вот же дура... — с чувством выругался я и метнул рогатину, пробив сразу обе ноги самому крупному уроду уже широко размахнувшемуся своей дубиной. Затем выдрал меч из ножен и напал на остальных, пытаясь оттереть Пету в сторону.

Меч с треском вбил подставленную дубину в голову, удар оказался такой силы, что карлик, обмякнув, улетел в кусты. Я шагнул за ним, почти не глядя рубанул мечом, развернулся, но сразу понял, что нападать уже не на кого. Все? Девка справно сработала. Раненый, надо допросить раненого...

— Да что же ты делаешь клятая девчонка?!!

Последние мои слова совпали с булькающим хрипом карлика, Петунья очень медленно вонзала ему в грудь сразу оба своих палаша.

— Да как он смел напасть на мамочку?!! — возмущенно выкрикнула она и с яростью пнула грязную кучку меха. — Да я...

Я обвел глазами место побоища, и не обнаружил кроме нас никого живого. Сыпля ругательствами, Франка судорожно приводила свои волосы в порядок, ее падчерица вовсю глумилась над трупами карлов, как раз заканчивая отделять башку очередному. Звуков погони тоже не было слышно.

— Хватит, угомонись и присмотри за окрестностями. Только далеко не заходи... — я одернул девушку и направился к Франке. — Говори, что случилось? Коротко и ясно. Откуда здесь взялись эти... — я толкнул к ней щерящуюся желтыми кривыми зубами голову.

— А я откуда знаю!!! — плаксиво выкрикнула хафлингесса, выдирая из волос очередной репей. Вдруг вскочила и горячо зашептала, ухватив меня за руку: — Скажи, ну скажи мне — это же не люди, скажи... пожалуйста!!! Это же не могут быть люди...

Я повернул носком сапога голову карла лицом вверх. Так... лицо широкое, плоское как тарелка, кожа темно землистого цвета с зеленоватым оттенком. Нос приплюснутый, похожий на свиной пятак. Глаза странно не симметричные, рот похожий на пасть, от уха до уха, зубы кривые, длинные, даже кажется в два ряда, пухлые обвисшие губы. Морда вся в шрамах, причем явно нанесенных в виде украшения. Ага, с личиком все ясно. Дальше... Телом низкие, широкие, с ярко выраженным горбом, опять же какие-то скособоченные. Руки длинные, очень мощные, оружие и одежда совсем примитивные. Воняют мерзко... Ну и как там по этому поводу преподобный Эдельберт высказывался?

— Ну, скажи!.. — Франка явно не владея собой, уже почти кричала.

— Мамуля, он к тебе случаем не пристает? — немедленно отозвалась откуда-то из кустов Петунья. — Если что, ты только скажи.