2018: Далёкое Отечество

Удивительно, но переодевшись в одежду федералов, Шари стала привлекать существенно меньше внимания, чему поначалу даже удивилась. Но, немного подумав, решила, что причина того, что люди в зелёном обращали на неё так много внимание не в том, что она фиари, а в том что она просто непривычно выглядела. Правда, неожиданно появилась проблема с забавной шапкой с козырьком, которую нельзя было нормально надеть, не снимая повязку с перьями. А снимать её Шари отказалась наотрез — традиции традициями, но ведь и девушка тоже имеет право не отказываться хотя бы от кое-каких собственных традиций? Ан-Хак в ответ на это задумалась, пообещала что-нибудь придумать, а пока что закрепила шапку с козырьком на плече Шари, как делали некоторые из увиденных людей в зелёном.

Уже все вместе в сопровождении Эриксона проследовали на трапезу, которая проходила под навесом из странного вида ткани. Непривычно высокие столы, за которыми приходилось сидеть на диковинного вида белых стульях, не сколоченных, а будто бы отлитых из единого куска. Ложки из металла, посуда из фарфора, соль и специи, небрежно стоящие на каждом столе — люди в зелёном всё так же демонстрировали своё богатство, тратя его как будто какую-то мелочь.

А вот еда федералов оказалась вполне простецкой — густая похлёбка с неизвестными травами и кореньями, опять же неведомая белая крупа и варёное птичье мясо. Не евшая уже второй день Шари смела всё это в мгновение ока, найдя эти немудрённые яства настоящей пищей богов.

Заминка возникла только с непонятного вида яркими коробочками, которые выдали местные кухари. Что с ними делать — не знала даже всеведующая Ан-Хак, которая начала крутить коробочку в руках и даже обнюхивать её. Выход подсказал Эриксон — оказывается, с помощью специальной соломинки стоило нужно было её в особом месте. Внутри оказался какой-то приятный на вкус ягодный напиток.

Шари про себя подивилась такой изобретательности и даже изощрённости в столь немудрённом деле, но в целом подобное не одобрила — по её мнению куда проще было бы просто дать ей кружку воды.

Между делом Ан-Хак дала по рукам своим варварам, которые уже решили было утащить ложки и ещё какие-то штуки для еды, похожие на маленькие трезубцы.

— А по башке? — поинтересовалась Эрин.

— Госпожа, так гляди какой металл, — начал оправдываться светловолосый варвар. — Добрый нож же можно сделать, а не какую-то ложку...

— Что полагается за воровство у своих? — прищурилась чёрная жрица.

— Всё, понял, госпожа.

— Нож ему нужен...

— Так у вас-то, госпожа, нож есть, — подал голос русоволосый варвар. — А нас же подчистую обмели — ни ножа, ни топорика хоть какого. Чисто голышом ходим. Какие же из нас стражи Соде но Сёдерхамн?

— Мне бы тоже какое-нибудь оружие, — аккуратно подёргала апостола за рукав сидящая рядом фиари.

А то один нож — это несерьёзно, с ним против нормально вооружённого врага выходить — всё равно что самому себе горло резать. Лук хорошо бы небольшой, топорик, дротики или лёгкое копьё. Боевым луком и уж тем более мечом Шари толком не владела — каждый фиари является охотником, но воинов среди лесных не так уж и много.

— И то верно... — задумалась Ан-Хак, а затем обратилась к федералу. — Эриксон, а где тут у вас оружейная лавка есть? А то моим дружинникам надо бы хоть каких-нибудь доспехов и оружия выдать. Да и Шари тоже стоило бы что-нибудь подобрать...

— А нет у нас тут оружейных лавок, — ответил ей федерал. — У нас всё оружие выдаёт государство, своего иметь не положено.

— А как тогда быть? — пришла в недоумение Эрин.

— Хммм... А! Так вам же, наверное, всякие мечи-кольчуги нужны, верно?

— А что, можно рассчитывать и на ваши автоматы? — невинным тоном поинтересовалась жрица.

— Нет, ваше, святейшество, — рассмеялся Эриксон. — Автоматы вам не дадут.

— Жаль. Так значит с оружием проблем нет?

— Ну. У нас же после разгрома двух имперских армий трофеев — мама не горюй. Сперва же не знали чем пленных занять, вот и заставили их хоронить своих погибших и собирать их снаряжение. Надо тебе с Кравченко поговорить — он тут самый главный.

— Это тот грозный сюзерен Сергея? — уточнила Ан-Хак. — О, это любопытно — давно хотела с ним встретиться. Шари, хочешь со мной прогуляться?

* * *

Добраться до местного военного вождя оказалось не так просто — для этого требовался проводник, иначе чужаков вполне могли бы задержать. Шари не слишком поняла, что имела ввиду Ан-Хак, говоря "задержать", но про себя решила, что их таким образом к военному вождю просто бы не допустили за несоблюдение принятых ритуалов.

Кстати, верно ли говорить, что лидер людей в зелёном — военный вождь? Может, всё-таки, мирный? Хотя, люди в зелёном — это явно нация воинов, а это у фиари военный вождь — звание почётное и уважаемое, но почти ничем не выделяющее избранного. Да — первый воин, да — во время войн или иных серьёзных угроз вся власть передаётся ему, но вся тонкость в том, что война для фиари — это очень и очень редкая вещь. Лесные жители — народ мирный и неконфликтный, в силу своей немногочисленности. К чему сражаться насмерть, если леса полны добычи и места под этими небесами хватает всем?

Многие считали, что причина миролюбия лесных фиари в их религии, что приравнивала убийство животного к убийству разумного. Дескать, если даже лишение жизни неразумной твари для них столь серьёзно, то на разумного они и подавно руку не поднимут. Весьма тяжёлое заблуждение для тех, кто, наслушавшись подобных речей, решал, что рабы-фиари — это неплохо, ведь дело обстояло ровно наоборот. Для лесного жителя жизни человека и животного и правда были равнозначны, но с какой лёгкостью каждый день стрелы и копья фиари обрывают жизни неразумных, с точно такой же лёгкостью они могут при случае обрывать и человеческие жизни.

Конфликты, конечно, были чужды этому мирному народу, который всегда старался держаться подальше от распрей иных народов, но если уж лесные фиари вступали в бой, то делали это серьёзно и основательно. Об этом знали и дикари из ледяных пустошей, которых били северные кланы вместе с урхари и людьми с севера, об этом знали и имперцы, которые сталкивались с лесным народом в рядах Тёмных. Ужасно, конечно, но некоторых фиари прельщали посулы тёмных нечистивцев, и они вступали в ряды их армий. Особенно ценили Тёмные лесных женщин, как последнюю надежду поддержания их угасающего рода — женщины-тёмные предпочитали сражаться, но уж никак не рожать и растить детей. А что с того, что богомерзские ритуалы способны продлить жизни на сотни и сотни кругов? Тёмные не сдаются и не просят пощады, а имперцы им её и не дают, вырезая одного нечестивца за другим.

Хотя... Пусть Тёмные и жуткие отродья, отринувшие праведный путь, они всё ещё остаются фиари по крови, помилуй их грешное дыхание Торнат.

Раньше Шари никогда всерьёз не думала о подобных вещах — это было не её делом. Сложные вопросы решают хранители правды и старейшины, а её дело набираться мудрости. Но теперь приходилось вспоминать и удерживать в памяти всё, что она когда-либо слышала от соплеменников. Иначе теперь никак — как и что делать подсказать больше некому, теперь вся надежда на воспоминания, да на собственные решения.

От этого девушке было очень неуютно — народ фиари так или иначе соблюдал традиции, что сформировались даже не сотни — тысячи кругов назад. Право решать у её народа не было всеобщей привилегией — решали лишь те, кто доказал, что достоин думать не только за себя, но и за соплеменников. Хорошо ещё, что теперь вокруг пусть и непривычный, но свой клан. Пусть с чужими и странными традициями, пусть удивляющий даже великую Ан-Хак и заносчивых имперцев, но зато теперь хотя бы есть те, у кого можно спросить совета и наставления. Это многого стоит. Особенно для того, кто всю жизнь не был один. Ну, кроме охоты разве что, но охота — это же совсем другое дело. Там всё просто, а вот обычная жизнь — штука куда более сложная.

— Что ты думаешь о людях в зелёном, Шари? — негромко спросила Эрин, пока они в сопровождении Эриксона шли к местному вождю. — Какого цвета тебе кажутся их помыслы?

Фраза была старой и выспренной даже по меркам фиари, но именно так в представлении Шари и должна была говорить великая и вечная — высоким слогом, словно существо из легенд.

— Они спасли жизнь мою, — коротко ответила фиари. — Я благодарна им. Их поступки велики, а нравы праведны и благородны, как мне видится. И ныне считаю себя я одной из них — что я поэтому могу сказать, матушка?

— Не зови меня мату... — начало была апостол, но осеклась и улыбнулась. — А всё равно же не прекратишь — сама ведь такая. Что ж, да будет так — матушкой меня не звали уже давненько... Но верно ли ты поступаешь, что остаёшься с ними? Сергей был готов не взымать с тебя долга, и ты могла бы уйти в другое племя — их на Востоке хватает.

— Не знаю, что бы сказали хранители правды, — честно ответила девушка. — Но по моему разумению — я делаю всё правильно. Ни Сергей, ни даже ты, великая, не можешь отменить долг — у вас одни боги, у меня другие. Мне отвечать перед своими.

— А что насчёт того, что люди в зелёном даже хуже имперцев, потому как лес для них — не дом? Их вотчина пропитана механической магией, их вотчина — города и владычество металла.

— Если люди в зелёном — люди металла, — сказала Шари. — Я стану такой же.

— Ваше племя ведь не даёт прозвищ? — рассмеялась Ан-Хак. — Жаль. Уверена, что ты была бы первой фиари, прозванной Стальной или, например, Железнорождённой.

Шари неопределённо качнула головой, но про себя подумала, что мало того, что прозвища положены лишь вождям, так ещё и столь громкое пришлось бы в пору лишь какому-нибудь великому охотнику или герою. Уж точно не юной маленькой охотнице.

Вождь людей в зелёном жил в точно таком же длинном железном доме и оказался высоким и широкоплечим человеком, с коротко-коротко стриженными волосами, как было принято у федералов и цепкими серыми глазами.

Вошедшая внутрь комнаты Эрин первым делом осмотрелась по сторонам, оглядела вождя федералов, кивнула каким-то своим мыслям. Торжественно воздела правую руку, левой придерживая подол платья и изящно присела.

— От имени небес этого мира, по воле владычицы ночи и моей госпожи, я — двенадцатый апостол богини смерти и тьмы Эмрис, святейшая Эрин Меркурий, как посол мира и доброй воли приветствую того, что повелевает людьми в зелёном, пришедшими из легендарного Далёкого Отечества! — патетически воскликнула жрица, единым духом выпалив фразу.

Шари в некоторой растерянности прижала ладонь к сердцу и коротко склонила голову, не найдя ничего лучше, чем использовать обычное приветствие, принятое среди фиари.

Кравченко крякнул. Поднялся с места, нацепил лежащую на столе кепи, вытянулся и отдал воинское приветствие.

— Командующий гарнизоном базы Китеж полковник Кравченко, Денис Юрьевич. Эм... Присаживайтесь.

— Ну, с официальной частью покончено, продолжаем дальше, — непринуждённо заявила Эрин, потирая руки, усаживаясь на стул и мгновенно теряя всю свою напускную надменность. Ещё раз огляделась по сторонам. — Хм. А у вас тут покушать ничего нет, нет? Жаааль...

Апостол солидно прокашлялась и продолжила уже более серьёзным тоном.

— Полковник, мне искренне жаль, что воссоединение двух миров началось с войны. Я не хочу, чтобы вы и ваши сограждане думали о Новом Риме превратно — это лучшее государство, что создали люди в нашем мире за последние тысячи лет. Но никто не застрахован от ужасных непониманий.

— Можете не волноваться, госпожа апостол...

— Просто Эрин.

— Можете не волноваться, Эрин, — Кравченко скупо улыбнулся. — Нам не впервой вести спокойный диалог с теми, с кем лишь недавно дрались насмерть.

— Доброе дело, — улыбнулась жрица. — Как вы, наверное, уже знаете я выступила гарантом перемирия между Империей и Федерацией, и уж так вышло, что я, кажется, являюсь первым официальным лицом этого мира, прибывшим с миром.

— Не буду врать, Эрин, моё начальство не только знает об этом, но и настоятельно интересуется вашими мотивами. То есть на хре... гм, зачем вам вообще это понадобилось? Вы же зовёте себя апостолом богини смерти.

— У вас в Далёком Отечестве, наверное, какие-то не слишком добрые боги смерти, раз вы меня в чём-то подозреваете, — озабоченно произнесла апостол. — Но смею вас уверить — я в целом очень мирный и добрый апостол смерти, и чту законы и традиции людей. Меня по большому счёту интересует лишь то, чтобы люди уходили к моей госпоже с достоинством и спокойным сердцем, а не вопящими от ужаса кусками мяса, полными зла и грехов.

— Грехи и зло вы отделяете, надо полагать, вот этим, — полковник хмыкнул и указал подбородком на торчащую из-за спины Эрин рукоять оружия. — Кстати, как вас с этим пустили-то вообще?

— Не стоит наказывать стражу — я просто отвела им глаза, — улыбнулась апостол, но тут же стала серьёзной. — И, кстати, хоть мне потребовалось и немало усилий, чтобы скрыть моё оружие, это всё-таки оказалось возможным. Где же ваши волшебники? Ведь это могла быть не я, а кто-то настроенный куда как менее дружелюбно.

— Наша... магия, — тщательно подбирая слова, начал Кравченко. — Очень своеобразная, завязана на артефакты, и с такой хре... магией, как у вас, мы сталкиваемся впервые.

— А я могла бы помочь, — доверительно сообщила жрица. — Ведь кроме дипломатических навыков я являюсь великолепным воином и сильным магом. Со мной ещё двое магов прибыли, один и вовсе специализируется именно на теории межмировых переходов...

— Что взамен? — офицер мыслил практично.

— Я — вам, вы — мне, — ослепительно улыбнулась девушка. — Мне тоже интересна ваша магия. А вы же тут явно не какая-то банда наёмников, дисциплина тут у вас покрепче легионной будет... Запишите меня в ваши книги как какого-нибудь советника, чтобы я могла ходить по вашим землям, не опасаясь этого вашего непонятно-устрашающего за-дер-жа-ни-я.

— Это возможно.

— Ну а вообще я к вам шла не только засвидетельствовать своё приветствие. Понимаете, полковник, мне бы оружия...

— Какого ещё оружия? — насторожился Кравченко.

— При мне двое варваров-дружинников и ещё дочь приёмная, — Эрин указала на сидящую поодаль фиари, которая настороженно крутила головой, ровным счётом ничего не понимая из ведущегося на русском разговора. — Кольчугу бы, пару комплектов лат, копья, мечи, топоры, шлемы... А то я слышала, вы тут богатые трофеи после разгрома имперцев взяли. Выделите в счёт сотрудничества, а?

— Хм... — ненадолго задумался полковник. — Хорошо, я поговорю с начальником склада трофеев — можете взять что хотите, нам оно без надобности. А так это, значит, и есть та самая ваша с Вяземским... приёмная дочь? Шари, если не ошибаюсь?

Девушка тут же встрепенулась услышав своё имя.

— Да, — вздохнула апостол. — Бедная девочка.

— На неё, кстати, пришёл ответ от командования, что она может вступить в нашу армию.

— Уже? — неподдельно удивилась Эрин. — Но ведь мы отвечали на вопросы этой вашей... эээ... кад-ро-вич-ки всего-то стражу назад?