Зверь лютый. Книга 35. Измена

И получилось у нас... помесь "быстроходов Веселовского" с А-3 ОКБ Туполева. Ну, и собственные фантазии — в полном объёме.

Прежде всего, ограничение применения.

Нам не нужны вездеходы.

Все слышали? — Неправда.

Нужны. Но пока невозможны. Поэтому не "по снегу на рельефе", а "по снегу на льду". Только.

Куча мест, где можно лобешником в стенку постучать, вопия: — Не получается! Не получается! — отпали сразу.

Есть понятие "качество аэросаней". Нет, это не про ширину заднего сидения, как вы подумали.

Здесь "качество" — отношение тяги винта к весу аэросаней.

Вес аэросаней должен быть 12-15 кг на 1 л.с. мощности двигателя.

Чтобы аэросани имели хорошую проходимость и скорость, качество должно быть 0,28-0,30. У нас — 0,1. Поскольку — не вездеход.

Две "коловратные машины Тверского" по 20 л.с.

Почему не турбины Лаваля? — Факеншит! Потому, что обороты турбины и пропеллера различаются раз в 20-30! Городить редуктор? — А сколько он весит?

Аппарат получился под сотню пудов весом. Полезная нагрузка — половина.

М.В.Веселовский на аэросанях НКЛ 16/42 при скорости 35 км/час, показал: на преодоление силы трения лыж о снег расходуется до 75% тяги, на деформацию снега при прокладывании колеи — 7,5%, на преодоление сопротивления воздуха — 6,3%.

11,2% тяги — на разгон аэросаней, преодоление подъемов и т.п. Очень незначительная величина.

Ну и нефиг. Преодолевать подъёмы. Ехать будем по ровному. В смысле: по замёрзшей реке.

Сопротивление воздуха урезали формой морды. Не, не моей — аппарата. Туполевская машинка оказалась удачной подсказкой: на скорости встречный поток загоняется под днище и сопротивление падает. Анти-анти-крыло.

Кроме морды поставили "хвост". Шутка из мультика: "крылья-крылья... главное — хвост!" — правда. Аэродинамика — она и в 12 в. работает.

Местность у нас специфическая — Дятловы горы. Я про это уже... Сквозняк, который по ним дует, не только нашу домну надувает и ветряки крутит, но и "аэродинамическую трубу". Нерегулярно, правда. Но нам хватает. Продувают в ней всё, что в ручки изобретательские попадает. Это началось ещё с моих мучений по "брюху" парусов для "бермудин". Теперь там пропеллеры проверяют: тяга от формы пропеллера меняется раза в два-три.

Деформацию снега придавили на четверть. Обычно снег мнут 3-4 лыжи. У трёх-лыжных — носовая рулевая. Мы использовали "мотоциклетную" схему: эту лыжу сместили вправо, след состоит из двух канавок, не из трёх.

У Веселовского 4 лыжи. Нам столько не надо.

Чтобы уплотнение снега происходило плавно, важна форма переднего конца лыжи. Наиболее выгоден изгиб радиусом 1 м.

Для уменьшения сопротивления — в каждой лыже нагружать больше задние концы, чем передние. Неправильное распределение увеличивает потребную тягу на 30%.

"Задняя" нагрузка получилась сама собой: паросиловая установка — это тебе не фунт изюма. Да вообще, хоть чего — совсем не фунт. Двадцать пудов — уголёк для топок, подмоторная рама, чугунные радиаторы на бортах... нижнее расположение двигателя — единственно возможное... два толкающих деревянных пропеллера по два локтя с пядью каждый.

Задрали лыжи на 2%. Лучший материал — нержавейка. Чего у нас... Поэтому клееные: берёзовый шпон, льняная ткань, стальная сетка. По оси лыжи лонжерон из сосновой доски. Все проклеить смолой. Мы монококовые кораблики похоже делаем.

Тормоза ногтевого типа, управление тросовое, одностороннее, раздельное.

И, конечно, "колёсную мазь во все дыры". В смысле: и на нижние поверхности лыж. Тогда это уже "лыжная". Шесть разных мазей на разные температуры составлено! Трение о снег упало втрое.

Вообще-то это "испытательная платформа". Ребята на ней свои идеи испытывают. "Отрицательный результат — тоже результат". Сперва сделали как у НКЛ 16/42: крепёж лыж к стойкам снаружи через амортизаторы. Потом выкинули амортизаторы: на льду не так сильно трясёт. Потом и стойки урезали: легче и сопротивление воздуха меньше. Клиренс уменьшили, сам корпус ниже — внутри не боец с ружьём, а пассажир ползком.

Фару поставили. На "лоб" аппарату. Одну. С "керамической свечой".

* * *

Лампа Нерста. В конце 19 в. (в РИ) — главный конкурент лампы Эдисона. Экономичнее и долговечнее. Но чтобы заработала, нужно полторы минуты её греть. В РИ пользователи не хотели ждать — предпочли эдисоновское изобретение.

"Лампа Нерста" — развитие "керамической свечи" Яблочкова.

Два достоинства: не нужен наполнитель в колбе — инертный газ или вакуум, нет экзотических тугоплавких металлов типа вольфрама или рения.

Для меня критично. Или — Яблочков, или — ничего.

У этой штуки в исходном варианте есть два серьёзных недостатка. Она — одноразовая. Раз зажёг-погасил — всё. Это ещё Яблочков исправил. И требует предварительного прогрева. Известны варианты со встроенной горелкой.

Яблочков использовал изолятор из каолина, который разделял угольные "фитили". Считалось, что этот материал не проводит ток. Но нагретая каолиновая пластинка тоже светит.

Каолин — проводник второго рода, электролит. Как кислота в аккумуляторе. Кислота — жидкая, каолин — твёрдый. Проводит ток только если нагреть, что и случилось у Яблочкова.

Каолин — не единственный твёрдый электролит. Нернст в 1890-х годах пробовал разные вещества. Годится керамический стержень из оксидов циркония и кальция, иттрия, тория, эрбия. Три последних у меня... Нет. На ёлках не растут.

С каолином мы работаем аж с Пердуновки. Есть слои прямо здесь, на Стрелке. Кальций — известняк. Который мы постоянно перерабатываем. А оксиды циркония — огромная песочница, ой, виноват: песчаники в Заволжье недалеко от Всеволжска. Про всё это я уже...

Нагрев Нернст поначалу решал огнём: спичкой или свечой. Затем поместил в стержень платиновую проволочку. При включении проволочка грела керамику, после автоматически отключалась. Нагрев — от полутора минут до получаса.

Лампа Нернста потребляет вдвое меньше энергии, чем лампа накаливания, её свет наиболее близок по спектру к солнечному. Свет такой сильный, что закрывают матовым стеклянным колпаком. Лампа накаливания без колбы не работает, а электролитной лампе колба нужна, в основном, для защиты от ветра. После перегорания спирали всю лампу накаливания только выбросить, в лампе Нернста — поднять защитное стекло и поменять сгоревший стержень.

Лампы с дугой между угольными электродами тоже не годны: нестабильность светящейся точки в пространстве. Электроды выгорают и нужна механика, которая будет их перемещать. Или "точка" смещается и делает невозможным применение с отражателем: уползла из фокуса.

Лампы Нерста в РИ продавали миллионами. Триумф твёрдого электролита длился 10 лет. В 1905 г. на рынок вышли первые лампочки с вольфрамовой нитью, которые могли гореть почти неограниченное время и — самое главное! — включались сразу. В 1909 г. выпуск ламп Нернста прекращён.

Платины для "стартёра", для разогревающей нити, у нас нет. И что? Не жить?

Из того же песочка, откуда выплавляем цирконий, получаем и двуокисть титана TiO2. Плавим с древесным углём. Получаем TiC. Классная вещь: сверхтвердый материал с серым оттенком, прочный и жаропрочный.

Пока чисто "алхимическое" производство: золотники из тигеля. Отработаем технологию, поставим нормальную печку: сырья вдоволь. А ещё есть сходное месторождение на юге, в мокшанских землях.

У этого титанового карбида температура плавления 3260Ђ150 ®C. Можно и "лампочку Ильича" забабахать.

Именно так его и применяли в 1920-х годах: для нитей в лампах накаливания. Вольфрам дорог был.

Пока не нужно: вакуум делать тяжко.

Рабочая температура лампы Нернста — 1600 ®C. А не 2200 ®C, как у вольфрамовой нити. Срок службы — 400-700 часов. Не полтора часа у Яблочкова. И не у нас — у нас на порядок больше. Платины-то нет, перегорать нечему. Сила света в полторы-две сотни свечей получается без каких-либо наворотов.

Чего пока никто не знает: как будет вести себя эта штука в условиях непрерывной вибрации. Понятно, что плохо, но насколько? Лампочка Эдиссона с нитью накаливания из обожжённого японского бамбука сдохнет сразу — уголь при тряске рассыпается.

Я ж и говорю: "испытательная платформа". Лампа — один из десятков испытываемых элементов.

* * *

Как лампу поставили — сразу же пошли клички: "Одноглазый", "Кривой".

Как-то... негативно. Назвали "Циклоп". Хотя я предлагал "Царевна-лебедь". В смысле: "а во лбу звезда горит".

Увы, Пушкина здесь не знают. Гомера — тоже, но нежный женский образ для этого аппарата... не пошло.

Гомер был, похоже, древнегреческим гражданином славяно-китайского происхождения. Сумел объединить кровосущее насекомое ("клоп") с мировой энергией (ци — энергия, наполняющая Вселенную). "Ци-клоп" по-русски — энергичный сосун. Э... в смысле: энергетический вампир.

Что порадовало: хохмочки, которые Веселовскому пришлось вставлять в НКЛ с автомобильным бензиновым двигателем против замерзания — нам не надобны. Затопил топку — уже тепло. А минус 20 за бортом, на котором висят чугунные радиаторы, повышает КПД установки... драматически.

Я же говорил: у нас зима не "близко", у нас — регулярно. Глупо этим не пользоваться. Осенью затопи и раз в день пару поленьев подкинь. До весны.

Ничего нового: так КАМАЗы в Уренгое работали. Ночь, поле, ряды машин... и каждая — тук-тук, тук-тук. С ноября по май.

Ребята гоняют эту "испытательную платформу" вблизи Всеволжска по Оке и Волге. Всё что можно — ломается, всё что нельзя — ломается тоже. Я с горки благостно наблюдаю. Радуюсь.

Ума набираются! Прям видно как! Аж завидки берут.

Тут прорезается шпынь из-под печки. В смысле: по телеграфу.

Ой! Извиняюсь! Государь наш. Едрить его, короновать и помазывать. Андрей, извините за выражение, Боголюбский.

— Езжай. В Полоцк.

— Хто?! Я?!

— Быстро. Хрень там. Разберись.

Воля государя. Итить его самодержавно. И ять — абсолютистически.

Ваня, ты хотел "абсолютную монархию"? — Сбылось. Теперь вставай на задние лапки и верноподданнически издавай уместные звуки типа "яволь герр супер-мега-квадро-херр!".

Понятно, что я со своими дерьмократичностью, либерастичностью и пофигичностью могу хоть кого, хоть и нашего, почти абсолютного и, вероятно, святомученического, послать. В далёкое пешее сексуальное... Но ведь потом и самому туда же идти придётся! Что бы оный абсолют там сыскать, вернуть, отмыть и заново абсолютизировать. И зачем мне этот смех?

С другой стороны: чего это — "вставай на задние лапки"? Эта команда для тех, кто на четвереньках бегает. А я-то — ого-го-го! — "хомо эректус".

Нет, это не про тот "эректус", про который вы сразу...

И я поехал.

"Домашняя думА в дорогу не годится". "Гладко вписано в бумаги, да забыли про овраги. А по ним ходить". "Ни один план не переживает столкновения с противником".

Как человек, много занимающийся планированием, я хорошо понимаю всю... эфемерность этого занятия. "Когда человек планирует — господь смеётся". Или — плачет.

Короче, в Полоцк я попал. Не так и не тогда. Хорошо хоть — туда. Город-то в этот раз не переехал. О чём далее.

Не просто так. Своих дел по тому направлению надо понаделать кучу.

У нас с Боголюбским сложилась... "чересполосица". Как на поле крестьянской общины. Что при моей тяге к построению "линий" (транспортных, связных...) крайне раздражает.

Бурлаки тянут расшивы по берегу. Берег надо обустраивать? — Берег должен быть мой. Хотя бы один. А на нём люди живут. Со своими тараканами и начальниками. В чём разница? — Первые бегают, вторые не шевелятся.

Шебаршин: "К вопросу о парламентском иммунитете: как можно поставить на место человека, если его нельзя посадить?".

Это — и про любого "мужа вятшего" без всякого парламентаризма. На "Суждальских" землях у меня "права посадки" нет. Приходится просить Андрея. У него свои резоны. Да и долго получается.

Особенно напрягает участок от Мологи до Зубца — там оба берега "чужие": суздальский и новгородский. "Висит" Суздальский анклав Белозерье. После Новгородского похода мне отошли куски Смоленского и Новгородского княжеств. Там тоже... мутно.

Андрей... Я бы сказал — жадный. Но не скажу. Правильнее: расчётливый. Пока его не припрёт — снега зимой не допросишься. Хотя на церкви, к примеру, жертвует широко.

Видать — припирает. Богородицей.

Ничего, за этот поход он мне Мологу отдаёт. А там, глядишь, и Белозерье приберу. И вообще, просматривается интересная комбинация с обменом владений. Не, не моих. "Что моё — моё" — это твёрдо. Я-то и вправду — "жадный". В смысле: ну очень сильно хозяйственный.

Короче: надо навести порядок на Верхней Волге и Западной Двине. Попинать строителей на Волго-Двинском канале. Да и сам Полоцк... интересен.

Основное достоинство "Циклопа" — он едет. Сам. Всегда. Во всяк час.

Вроде бы — очевидно. Ан нет: множество моих современников такое понимают, но не чувствуют.

Повторюсь. Гужевой обоз идёт со скоростью пешехода. 20-40 км/день. Можно запрячь резвую тройку и промчать это расстояние часа за три-четыре. А потом? — А потом они отдыхают-с.

С-скоты. В смысле: лошади.

Можно новых запрячь. Если они есть. И получаем систему почтовых трактов с ямскими станциями. Гонец у Дариев проскакивал по царской дороге вёрст триста в сутки. В 17 в. государев гонец за сутки доезжал от Смоленска до Москвы (400 вёрст).

Такое — дорого. Очень. Дороги добрые кони, дорого их содержание. ДОроги дорОги. И, конечно, такое возможно только под "одной шапкой".

Мы отделили передачу информации от передачи материальных объектов, введя телеграф. Екатерина Великая могла отправит пару рот против Пугачёва почтой. Не в конвертах, если кто так подумал, а почтовыми тройками. Я так не могу. Не из-за отсутствия Пугачёва.

Поэтому — "Циклоп". У него крейсерская скорость — вёрст 20 в час. Мало? — Да. Но — всегда. И ночью тоже — потому что лампа. Правда, станции иметь надо. Не с конями-ямщиками, а с углём. У машинки запас хода 10 часов. Каждые двести вёрст нужно иметь заправку. Угольный склад. 10 часов едем, полчаса грузим. 400 вёрст в сутки. Если, конечно, нет каких-нибудь... негораздов и несуразностей.

Нет нужды ночевать "на земле". Да и отобедать можно "на борту".

Странно: в сани, кибитку, кошеву седоки на трактах "заваливались" — ехали в полусидячем положении. Но спать — на станциях. Там их отогревали, обедом кормили, чаем из самовара угощали.

Забавно: в курьерской тройке от лошадей — пар валит, а пассажир — от холода трясётся. Термопару подцепи — ток давать будут.

А у нас "самовар" с собой — топка греется непрерывно, горячая вода — всегда.

Хуже: хотя корпус фанерный, но стоило щели законопатить — внутри тепло, хоть в подштанниках гуляй.

Не, гулять не получится — низко. Заполз внутрь, забился в спальник, отдыхай-придрёмывай.

Впереди два водителя напеременку рулят, посменно матерятся.

"Кто за рулём не матерится, тот за дорогой не следит" — следят, слышу.