| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
Час спустя
* * *
— Так что перспективы у этого злодея, надругавшегося над целым народом орков... очень печальные! Да что там "печальные"? Тут выбор стоит между "в меру мучительная казнь" и "очень мучительная казнь"! — завершила свой монолог Аргат.
Гудвин на этот пассаж не моргнул и глазом. При чём тут он, Гудвин решительно не понимал. Но держал покерфейс. Память, как назло, упорно молчала. И намёки этой женщины были ему непонятны. А уж "надругался над целым народом"... Так это вообще ни в какие ворота не лезло! Он-то тут при чём? Разумные существа с параметром Чистоты хотя бы в одну единственную единичку ни над кем не способны надругаться. Мысль о таком даже не приходит им в голову. А если вдруг особа противоположного пола, находясь в подпитии, просит их: "Трахни меня да пожёстче!", те отвечают: "Спасибо! Но повтори своё приглашение завтра на трезвую голову. А то это будет смахивать на надругательство". Так что он просто спросил:
— Ещё чашечку чая?
Конечно же, Гудвин не стал тратить час времени на бесполезную болтовню стоя. Поэтому он потратил этот час за накрытым столом. Ну, и бесполезная болтовня — это не про Гудвина. Поэтому за весь этот час он произнёс разве что: "Попробуй вот этот мёд!". Или "Вот эти сладости едят вот таким образом"... Или "Тебе сколько ложек сахара?"... И всё остальное в таком же духе.
Женщина как будто не поверила своим ушам.
— И это всё что ты скажешь? Ещё кружечку чая? И это всё? После всего того, что ты натворил?
Гудвин ответил ей взглядом человека, у которого Чистота его души составляет 998 единиц. Аргат смогла держать этот взгляд буквально одну секунду. А потом она сделала вид, что ей срочно надо потереть обе брови. И разорвав контакт глаз, она уже другим тоном... гораздо более мягким произнесла:
— Я могла бы выступить в твою защиту... Ни о каком помиловании речь само собой идти не будет, но... если я поручусь за тебя... то тебя "отпустят на поруки"...
Но Гудвин прервал её.
— Мой долг приказывает мне быть здесь. На Пустоши. И делать то, что я делаю!
И в его словах отчётливо слышалась гордость. А если быть совсем уж точным, то Гордость размером в 999 единиц. И Аргат это отчётливо уловила. Женщины такие вещи сходу улавливают особым женским чутьём.
— Я-я-ясно, — протянула она. — Ну что ж... Беги, но не надейся убежать от Аргат Ищейки.
"Ищейка — это её прозвище", — вдруг сжалилась над Гудвином его память. — "Прозвище было дано Аргат за её талант поиска... всего. Начиная от полезных ископаемых и заканчивая разумными существами. И всегда Аргат была первой в этом... Природный талант... Что тут скажешь?"
— Я — Гудвин! Я ни от кого не бегаю, и не прячусь! — со скромностью, что паче гордыни заявил Гудвин. — Более того, я приглашаю всех желающих к себе. Любой, у кого есть ко мне дело, сразу же ощутит в каком направлении я нахожусь. Так что... Долго там будут добираться твои воины?
Ещё Гудвин припомнил, что даже тренированные воины не могли угнаться за Аргат на марше. И там, где мужчинам требовалась неделя, Аргат добиралась за четыре дня, а если поднажмёт, и будет по откату применять Гнев Крови, то и за три. Кстати с момента Ритуала Обретения Истинного Имени прошло три дня.
— За сутки управятся, — ответила Аргат. — А если нет... Ух я им устрою марш-бросок по пересечённой местности, да с полной выкладкой!
— Меня устраивает, — ответил Гудвин. — Я буду ждать вас во-о-он на том холме.
И Гудвин показал на приметный холм в сотне метров от них.
Аргат же не стала говорить глупостей типа: "Что за странную игру ты ведёшь?". Или упаси боги: "Ты думаешь, что я тебе поверю?". Нет. У неё на лице было такое выражение, как будто не она сейчас час говорила, а наоборот — Гудвин в течении часа изо всех сил производил на неё впечатление. Однако же в течении часа Гудвин не отпустил ни единого комплимента и не сказал ничего ни о себе, ни о своих планах. Что тут скажешь... Порой час сидения с мужественно-невозмутимым лицом — это идеальной выход из ситуации, из которой, казалось бы, не было ни единого хорошего выхода. Так что, похоже, амнезия вида "Тут помню, а тут не помню!" — не такой уж и плохой случай.
Через несколько минут Гудвин с вершины выбранного им холма смотрел на Аргат. Та спокойно разбивала свой походный лагерь в паре сотен метров от него. И даже не смотрела в его сторону. Лежащая в сторонке кверху пузом животинка тоже не смотрела на Гудвина. Была та зверюга трёх метров в холке и вообще, здорово смахивала на миниатюрного тиранозавра рекса. Только с крыльями. Огромными кожистыми крыльями.
"Виверна", — мгновенно и полноценно пробудилась память. — "Хищный полуразумный зверь. Не гибрид. Просто от природы идеальный хищник. Волшебства в нём много. И всё используется для охоты. Для молниеносных рывков к жертве... для оглушения жертвы электрическими разрядами... Для... много чего... Дрессировке поддаётся плохо. Но если врезать ему по лбу, то твоё право ездить на его спине будет признано. Красавец!", — одобрительно подумал Гудвин.
Память хотела и дальше продолжить выдавать информацию о вивернах, но Гудвин усилием воли прекратил поток информации. День только начался, а он уже ощущал перегруз от всякой не слишком нужной ему информации. А вот реально нужной инфы... о том, за что на него так злятся... не было. Увы, и ах!
— То самое чувство, когда просыпаешься утром, а рядом обиженная на тебя женщина. Умом понимаешь, что вчера хорошо так покуролесил, но... — грустно вздохнул Гудвин. — ...не помнишь ни как куролесил, ни за что на тебя обижаются. То ли я ей что-то сделал... то ли не сделал...
Но тут прилетел Говорун, и Гудвин, махнув рукой на текущие невзгоды, принялся читать письмо от Трусишки. И в процессе чтения на его лице нарисовалась улыбка. Он её не звал, но она сама объявилась. Без спроса, так сказать. А затем он сел писать ответ. А закончил он его словами: "...она даже предложила мне отправится с ней в её страну".
* * *
Время настоящее
* * *
— Давняя знакомая? С пылом поприветствовала? — стискивала кулачки Трусишка. — Помог сбросить напряжение? Она предложила? Отправится с ней... к ней?
А затем Трусишка принялась старательно вдыхать через нос и выдыхать через рот. Очень хотелось броситься в направлении, подсказываемом Мистической Связью и тряся у Гудвина перед носом письмом... Тут Трусишка напомнила себе, что она сильная девушка. А та "давняя знакомая" — полная дура. Круглая и набитая. Потому как не окрутила Гудвина тогда, когда был шанс. А сейчас поздно будет. Адепты Света... впрочем, как и адепты Тьмы... на первый попавшийся вариант по принципу "на безрыбье и рак рыба" — не соглашаются. И даже более того... Пойманных мелких рыбёшек они тоже не торопятся жарить...
Но всё равно хотелось сбегать туда и обратно. Так... Выдать этой "давней знакомой" пинка, чтобы та в гордом одиночестве, а не в компании Гудвина улетела к себе в свою страну...
========== Глава тринадцатая, в которой на Гудвина набрасывается представительница подгорного народа ==========
* * *
Несколько часов спустя
* * *
Оторвавшись от своих колдовских дел, Гудвин перевёл всё внимание на стремительно приближающуюся точку. При более пристальном рассмотрении точка оказалась... медведем. Медведь был крупный. Как гризли, но белого цвета. Цвет Гудвину понравился. Память сонно шевельнулась и выдала справку, что вообще-то их цвет шкуры должен быть бурым, но... Вспоминать дальше было некогда, и Гудвин начал спускаться с холма навстречу своей... гостье.
Гостья была невысокого роста. Метра этак полтора. У женщины было милое, округлое лицо, пухлые губы, карие глаза и забавные косички, в которые она заплела свои тёмно-коричневые волосы. И выглядела бы она мило и женственно, если бы её лицо не было искажено от ярости, челюсти плотно стиснуты от злости, а глаза, казалось, вот-вот начнут метать молнии. Ну, в прямом смысле "метать молнии" она бы не смогла. Крепкое тело воительницы намекало, что она не волшебница. И если кто-то вызовет её гнев, то он получит по лбу не заклинанием, а латной перчаткой.
https://drive.google.com/file/d/15aUwzSSKzIsJCWq-s3fYbhnMeqsrRPwp/view?usp=sharing
— Презренный трус! — кривя от отвращения губы, обратилась она к Гудвину.
"То неловкое чувство, когда просыпаешься на утро, ничего не помнишь, а рядом не одна, а целых две обиженных на тебя женщины", — думал Гудвин.
И держал при этом покер-фейс. И сохранял молчание. А что ещё ему оставалось делать в такой ситуации? Ведь память выдала ему только: "Это Ибба Наездница". Ну, и картинку, где Ибба его отшила...
Между тем, не услышавшая никаких оправданий... которые само собой, были бы признаны женщиной — недостойными... та пришла в ещё большую ярость. И скомандовала своему медведю:
— Кусай его!
В воздухе мгновенно похолодало. Женщина этого не заметила. А вот медведь перевёл взгляд с хозяйки на Гудвина... И наткнулся на его холодный, можно даже сказать, ледяной взгляд. И заговорил... впрочем, в этом нет ничего такого удивительного. В волшебной стране есть и обычные неразумные животные. А есть и волшебные. Вторые в отличии от первых, имеют капельку волшебства, могут говорить и учиться на своих ошибках.
А конкретно этот медведь показал, что он может учиться ещё до того, как совершит свою ошибку. Потому как он произнёс:
— Госпожа Ибба! Хозяйка! Бежим!!!
В это время спокойно шагающий Гудвин уже преодолел половину расстояния до них. И ему оставалась буквально пять шагов.
— Ты меня плохо расслышал?! — повысила голос Ибба. — Я сказала: "Куси его!"
И желая принять посильное участие в процессе то ли захвата, то ли убийства Гудвина, она потянулась к сумке на поясе. И вытащила оттуда... камень. Камень выглядел как каменная табличка размером двадцать на двадцать сантиметров и толщиной в палец. На ней волшебным светом сиял какой-то мистический знак.
"Руна Энергии", — подсказала память. — "Позволяет ускорить существо или отряд. Ближайший аналог — заклинание Ускорение. А больше ничего не известно, потому как подгорный народ придерживается политики строгого изоляционизма. И никого дальше своей торговой фактории, стоящей на входе в их пещеры, не пускает. Ни под каким видом"
А затем Гудвин оказался на расстоянии вытянутой руки от Иббы и...
[Тук!]
Это его кулак врезался в челюсть женщины, отправляя ту в нокаут. От такого зрелища у стоящего рядом медведя отпала челюсть.
[ТУК!]
Этот звук удара был заметно громче. Всё-таки чтобы тушу весом в пару центнеров проняло надо приложить сил гораздо больше.
К чести медведя следует отметить, что в нокаут он не ушёл. Так... У него только подогнулись лапы, да стали косить в разные стороны глаза. А так он уже через три-четыре секунды был готов продолжать бой. Однако... Его никто не бил! И когда медведь сфокусировал свой взгляд на Гудвине, тот стоял в трёх шагах от него. И нападать не намеревался. Но смотрел очень холодно.
— Ты мужчина или где? — холодно спросил он.
И не дожидаясь ответа медведя продолжил.
— Так чего ты тогда изображаешь плюшевого медвежонка? Когда твои чувства волшебного зверя подсказали тебе, что волшебной мощи во мне столько, что вам двоим не справится со мной, ты должен был хватать женщину и во все лопатки... нет, не драпать... а отступать на заранее подготовленные позиции.
Медведь виновато потупился.
— Или ты хочешь сказать, что заранее подготовленных позиций у тебя нет?
Медведь потупился ещё сильнее.
— Или... — тоном "этого же не может быть, ведь правда же?" спросил Гудвин. — ...ты позволил женщине сесть себе на шею, и не предупредил ту, что ты не комнатный пудель, а гибрид... Нет, точнее будет сказать светлое волшебное существо. Ведь предупредил же?
Медведь виновато промолчал.
— Та-а-а-ак... — холодно протянул Гудвин.
А затем он вытащил из поясной сумки гримуар.
— Чтож... Так и запишем... Гибрид медведя и пастушьей собаки — провал!
— Не провал! — рыкнул медведь, подымая ранее виновато потупленную голову.
А затем уже более спокойным тоном проговорил:
— Просто вы того... — и медведь движениями лап изобразил двух человечков, идущих навстречу друг другу. — А потом не того... — последовал жест, как будто два человечка повернулись друг к другу спиной и идут в противоположных направлениях. — Ну, я и подумал, что... — тут медведь изобразил движение кистей лап, что два человечка поворачиваются друг к другу лицом.
"Блин!", — мысленно выругался Гудвин. — "Да даже медведи лучше знают о моей прошлой личной жизни, чем я сам! А я лишь помню, как меня отшили. Решительно и однозначно..."
И он промолчал. А что тут скажешь?
* * *
Ибба
* * *
Голова кружилась. Какие-то слова доносились до молодой женщины, но не достигали разума. Всё-таки удар в челюсть — это удар в челюсть. А потом она ощутила, как её усаживают на какой-то стул и прикладывают к лицу компресс. Сразу же стало легче. И в голове начало быстро проясняться.
— Ты... — начала она.
А затем замерла, не зная, что сказать. Этот удар был... Не просто неожиданным, а совсем-совсем неожиданным. Тот кого она знала просто не мог так поступить. Никогда и ни за что...
— Начнём с извинений, — донёсся до Иббы голос... Гудвина.
Да, именно так. потому что этот голос совершенно не походил на голос того, кого она знала ранее.
— И эти извинения должна будешь принести ты! — отчеканил Гудвин.
"Что?", — впала в шок молодая женщина.
— А извиниться ты должна будешь перед ним, — и Гудвин показал на медведя.
У того на морде аж нарисовалось: "Вы сейчас точно обо мне говорите?".
— И ты должна будешь сказать нечто вроде: "Прости меня, напарник! Я обращалась с тобой как с фигуркой для настольной игры! Я послала тебя в бой с противником неизвестной силы! Я не провела разведку! Я не собрала данных о слабых и сильных сторонах неприятеля! Я выбрала самый опасный из всех вариантов атаки — лобовой. Я не смогла мудро распорядиться твоим козырем в виде Пугающего Рыка! Я была слепа и не заметила, что ты теперь не просто медведь, а светлое волшебное существо, которому претит немотивированное насилие. Я..."
— Достаточно, — тихо, почти шёпотом попросила Ибба.
Её щёки горели от стыда. И отложив в сторону компресс из кусочка ткани, покрытого слабо светящейся, похожей на серебро жидкостью, она направилась к своему ездовому медведю.
— Прости меня! — с поклоном попросила она. — Я была плохим лидером...
Договорить она не успела. Потому как её заключили в медвежьи объятия. И её нос ткнулся в густой белый мех. А дальше Ибба и её напарник перешли на шёпот. О чём они там говорили — это их дело. А затем Ибба высвободилась из объятий, и направилась к Гудвину. Но на полпути изумлённо замерла. Потому как её уже ждал... накрытый для чаепития стол.
— Присаживайся, угощайся всем, что видишь, — приглашающе махнул рукой Гудвин.
И улыбнулся. Никогда раньше Иббе так никто не улыбался. Даже тогдашний ещё-не-Гудвин. От этой улыбки обычный день Пустоши, как будто, вдруг стал солнечным и тёплым. И Ибба сама и не заметила как, но присела за стол с угощениями к чаю.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
