В погоне за мечтой. Часть 1

— Госпожа чародейка!

— А?.. — я приподняла над подушкой растрепанную голову. Что-то тут не так, что-то неправильно...

— Вы умываться будете? — хмуро поинтересовалась Зара, держа наперевес тазик с теплой водой. Ну, точно, если скажу "Нет" — окатит с размаху прямо в постели... Благоприобретенная вежливость давалась прирожденной бродяжке очень нелегко.

— Буду-буду, — спустив ноги с кровати, я торопливо поплескала водой в лицо, взбила в ладонях мыльную пену, и только тут окончательно проснулась: — А почему ты? Где Машенька?

— Плохо ей, — без всякого сочувствия буркнула девочка: — Рожает, кажись.

— Что?!! — вскочив на ноги, я толкнула и едва не опрокинула маленькую цыганочку на пол, но тяжелый таз она все же удержала.

Ураагном ворвавшись в комнату горничных, я встретилась с Машенькой глазами и поняла — дело плохо. Все лицо молодой женщины покрывали крупные капли пота, волосы намокли и слиплись, в глазах слезы, нижняя губа прикушена мало не до крови.

— Господи, что с тобой?! — в данных обстоятельствах сложно было придумать более глупый вопрос.

— Ничего-ничего, — она часто задышала, и принялась перебирать руками по одеялу, будто собралась вставать: — Я сейчас... Уже проходит...

— Куда уж проходит! — положив ладонь на плечо, я заставила ее снова лечь: — Уже и воды, поди, отошли?

— Нет! — в глазах горничной плескался настоящий панический ужас: — Еще рано! Еще не пора!

Она попыталась сесть на кровати, но внезапно ее лицо исказила гримаса нечеловеческой боли, а сквозь сжатые зубы протиснулся сдавленный стон.

— Ты как знаешь, конечно, но я иду за лекарем! — я испугалась не на шутку. Честно говоря, так свыклась уже с крутобокой Машенькиной фигуркой, что с трудом представляла, будто может быть как-то иначе. И уж совершенно точно не была готова к такому развитию событий, подсознательно оперируя понятиями: "начались схватки — "скорая помощь" — больница — счастливые и здоровые мать и дитя". Пожалуй, только глядя сейчас в искаженной болью лицо подруги, я внезапно остро осознала, что в эту эпоху рожали прямо на дому, часто даже без посторонней помощи, как природа подскажет. Мне же в данный момент природа подсказывала только один выход: как можно быстрее бежать за помощью и переложить ответственность на чьи-нибудь широкие плечи...

— Нет! — мой локоть сжали не человеческие пальцы, а стальные тиски — синяки останутся, без вопросов. Кажется, только что я своими ушами слышала, как хрустнул хрящ. А Машенька с лихорадочным блеском в глазах быстро бормотала: — Нет! Только не лекаря! Он меня... залечит!

Мы с придворным лекарем недолюбливали друг друга — после моего назначения на должность он потерял часть клиентуры, и теперь при встрече в узком коридоре непременно разворачивался и удалялся в противоположном направлении. Такое поведение не вызывало у меня ответных теплых чувств... но все же это не повод подвергать сомнению репутацию врача — при дворе неумех не держат! Исключая кое-кого из присутствующих... Напуганная, как никогда прежде, я заорала не своим голосом:

— Настасья!

Совсем забыла, что накануне отпустила вторую горничную на именины к поварихе, и разрешила не возвращаться до обеда. Помощи ждать неоткуда... На секунду мне представилось, как по возвращении Настасья застанет в комнате только два хладных трупа: Машенька погибнет от того, что я не смогла толково оказать ей хотя бы первую помощь... а я — скованная мертвой хваткой мертвой девушки, от голода и жажды. Хотя без еды человек может, кажется, семь дней прожить, а воды у меня достаточно, целый тазик. С мыльной пенкой "для скусу"...

Сильные руки обхватили меня за плечи и энергично встряхнули, избавляя дурную голову от бредовых мыслей.

— Так и знала, стоит только мне отлучиться — и все пойдет наперекосяк! — добродушно проворчала Настасья, закатывая рукава: — Что, началось?

— Нет! — сдавленно пискнула Машенька. — Не сейчас! Я не хочу!

— Главное, что ребеночек уже хочет, — уверенно возразила ей подруга. — Пришла пора ему наконец воздух глотнуть. А будешь сдерживать — задушишь. Уж можешь поверить: у матушки кроме меня еще восемь детишек было, с семи лет ей во всем помогала... Ну!

Следующие несколько... минут?.. часов?.. показались мне сутками. Повинуясь уверенным приказам Настасьи, Зара крутилась, точно белочка в колесе, принося, унося и подавая: точь-в-точь расторопная хирургическая медсестра во время операции. Мне же не оставалось ничего другого, кроме как держать Машеньку за руку, уговаривать ее, что все будет хорошо, и молиться про себя, чтобы так оно и было...

На моей руке отпечаталось уже несколько рядов красных пятен от железного захвата пальцев роженицы — и первые уже начали постепенно наливаться синевой. Ничего, это пройдет — только бы и с Машенькой, и с малышом все было в порядке. Кажется, в комнату кто-то ломился: за опаздывающей придворной чародейкой послали слугу, — но открывшая дверь Зара посоветовала ему зайти попозже, лучше всего завтра. В настолько неподобающих маленькой девочке выражениях, что вряд ли посланник передал отцу Михаилу этот ответ дословно.

Наконец — кажется, спустя десять тысяч лет, — воздух пронзил возмущенный, пронзительный детский крик.

— Мальчик, — странным голосом произнесла Настасья.

— Что такое? — взглянув на новорожденного, я внезапно испытала совсем не приставшее женщине чувство дурноты, но мужественно справилась с собой: — Какой хорошенький! Зачем ты ему пуповину на шею намотала?

— Он таким родился...

— Слава богу, что не задохнулся!

Перевязав и перерезав пуповину, Настасья ловко вымыла и спеленала мальца. Похоже, она и впрямь знала в этом толк. От меня же помощи было мало: не имея прежде близких контактов с младенцами, перед этим, первым, я испытывала безотчетный страх, поэтому просто продолжала держать Машеньку за руку и гладить по голове.

— Что с ним? — тревожно вскрикнула она, силясь подняться. — С ребенком все в порядке?!

— В полном, — Я положила свою ладонь на горячий лоб горничной: — Сейчас покричит, и уснет. Он хорошо потрудился. И тебе надо передохнуть... Спи!

Утомившаяся Машенька, будто поддавшись на уговоры, быстро уснула, и дальше мы с девочками действовали самостоятельно. Будучи женщиной суеверной, будущая мать не запаслась заранее детскими вещами и прочими причиндалами вроде пеленок, пустышек и колыбельки — примета плохая. Поэтому кроватку пришлось на скорую руку соорудить из деревянного ящика — хранящийся в нем запас готового мыла я попросту высыпала на пол. На пеленки пошла запасная простыня, роль матрасика успешно выполнила одна из подушек с моей кровати, вместо одеялка пригодился теплый цветастый платок из Настасьиного гардероба.

Удивительно, но вскипяченная Зарой вода еще не успела совершенно остыть — не обжигала, конечно, но, по-видимому, весь этот кошмар все-таки уложился не в сорок часов, а в сорок минут. Спешить на работу я, тем не менее, не стала — нет ничего хуже, чем прийти после короля, тогда уж лучше совсем не ходить. Тем более повод-то какой! А важных приемов сегодня, кажется, не ожидают — иначе меня предупредили бы. Правда, слуга зачем-то приходил... Ну, если что-то срочное — пошлют еще раз, или отец Михаил сам придет. Не бегать же теперь по коридорам дворца с криком "Кто ведьму вызывал?!"

Присев у колыбели, я тихо любовалась малышом. Хорошо, что Настасья умеет перепеленывать и кормить младенца из рожка — мне по-прежнему страшно было даже к нему прикоснуться, ребеночек выглядел таким крохотным и беззащитным...

— Настоящий маленький ангелочек! — прошептала я.

— Да, по всему видно — не жилец, — нахмурилась подошедшая горничная.

— Ты что, Настя, думай, что говоришь! — возмутилась я. — Типун тебе на язык! Нормальный здоровенький ребенок.

— Может, и здоровенький, — не унималась упрямая девушка, — но вот нормальный...

— И что тебе не нравится? — я начала сердиться.

— Он желтый, — принялась скрупулезно перечислять она. — А такого лица у младенцев я вообще никогда не видела! По всему выходит, что он или больной... или демон.

— К вам демоническое посольство девять месяцев тому назад приезжало? — хмыкнула я. — Узкоглазый, желтолицый — обычные азиатские черты лица! Видимо, с папиной стороны.

Глава 15.

Отец Михаил мягко пожурил меня за досадные упущения в воспитании Зары (похоже, ему-таки передали дословный ответ!), но удовлетворился объяснением, что все мы были немножко на взводе, и больше такого не повторится, и даже согласился окрестить новорожденного, как только мамаша придумает достойное его имя.

— ...Ну, кто это — неужели сам синайский посол? — открыв дверь в комнату, я услышала только последнюю Настасьину реплику.

Как следует выспавшись, Машенька уже успела привести себя в порядок, и теперь нежно укачивала малыша:

— Он для этого возит с собой специальную наложницу. К тому же страшный, как смертный грех!

— А кто?

Та выдержала интригующую паузу, но все-таки призналась:

— Его телохранитель.

— Телохранитель! — разочарованно протянула девушка. — Хоть бы уж переводчик!..

— Сердцу не прикажешь.

Рождение малыша обернулось для Машеньки большой радостью... и полной профнепригодностью. Даже будничные ежедневные обязанности выполнять с ребенком на руках несподручно, а оставить его в колыбельке — еще хуже: стоило только младенцу пискнуть, и у горничной все начинало валиться из рук в самом буквальном смысле. Каждый раз при этом она страшно извинялась, затирала лужу, собирала осколки и обещала восполнить ущерб из будущей зарплаты, так что если бы я обращала на это внимание, следующие два года Машенька должна была отработать бесплатно... И явно не собиралась останавливаться на достигнутом. Равно как и сидеть сложа руки. В ответ же на мое предложение привязать ребенка к спине на манер индианок девочки посмотрели на меня, как на безумную. Воля ваша, наше дело предложить...

Как будто мало мне было разом навалившихся домашних и служебных забот, каждое утро теперь я "совершенно случайно" сталкивалась в дворцовых коридорах с отцом Михаилом, который вежливо, но настойчиво напоминал, что маленькому ребенку негоже оставаться до сих пор не окрещенным. Я была полностью согласна со всеми его доводами, но Машенька оставалась непреклонна — имя сыну должен дать отец. Синайское посольство в Старгороде ожидали еще нескоро, а каждый раз тыкать пальцем или говорить просто "ребенок" нам с девочками быстро надоело, и мы добились от мамочки разрешения называть его хотя бы по отчеству. Пу Цзян... дал же бог имечко! С нашей с Зарой легкой руки Пуцзянович быстро превратился в Пузанчика. Даже сама Машенька, хотя сперва и сердилась, скоро тоже начала его так называть. Прозвище мальцу удивительно подходило: он спал, когда не ел, и ел, когда не спал — что же из него вырастет к тридцати годам? Впрочем, для грудничков это, кажется, вполне нормально.

Я лениво сортировала принесенные из лавки травки — за полгода набила руку, и стала разбираться в этом гораздо лучше. Нечистоплотные продавцы или поставщики могли подмешать в сбор обычного сена, а то и похуже. Кроме того, для некоторых рецептов требовалось использовать все растение целиком, а для других — только отдельные его части, листья или стебли... Словом, работа эта была важная, но монотонная и однообразная.

Сидя немного сбоку от окна, так, чтобы не перекрывать мне свет, но и самой не попасть в тень, Машенька на руках дошивала очередную распашонку, ногой раскачивая колыбельку с сопящим Пузанчиком. Новую кроватку изготовили "мои сироты", по собственному проекту Андрюшеньки — этот одаренный подкидыш своими новаторскими идеями и изобретениями поражал не только мое воображение, но и всех учителей. Ноу-хау колыбельки заключалось в том, что в отличие от стандартных моделей, раскачивающихся на двух вырезанный полукругом ножках или гнутых полозьях, норовящих опрокинуться от неосторожного движения няньки, эта прочно стояла на ногах, раскачивался только "короб" с ребенком. Причем приводить в движение ее можно было как рукой, так и при помощи ноги, нажимая на специальную педаль. Машенька считала изобретение гениальным, и ободренный похвалой пользователя мастер уже работал над новой, усовершенствованной моделью, которую можно будет заводить при помощи колеса от прялки, и устанавливать три режима раскачивания... Поистине, этот мальчик опередил свое время.

Внезапно мирную идиллическую картину нарушил страшный грохот: распахнувшаяся входная дверь, ударившись о стену, отскочила и с силой захлопнулась, прежде чем я успела оглянуться и заметить, кто же так рвался оказаться в нашем обществе. Во второй раз Настасья была осторожнее. Судя по сбившемуся дыханию и прическе, она бежала издалека:

— Едут! — только и смогла выдохнуть девушка.

— Ну, вот, от сквозняка все снова перемешалось, — ребром ладони я попыталась вернуть любовно сложенным пучкам прежнюю форму.

Машенька тоже не проявила сильного интереса к принесенным подругой новостям:

— Ребенка разбудила, — отложив шитье, она склонилась над колыбелькой.

— Он молчит, — возразила Настасья, и Пузанчик немедленно разразился громким протестующим плачем, показывая, что хотя он и молчит, но все слышит.

— Все это ерунда! — махнула рукой горничная: — Едут же!

— Сваты? — хмыкнула я.

— Очень может быть!

— Что ты имеешь в виду? — молодая мамочка спросила исключительно из вежливости, не проявляя искренней заинтересованности: сейчас всеми ее мыслями владел только один мужчина — маленький сынишка.

— Через две неделе при дворе ждут прибытия синайского посольства! Только что от них скороход послание доставил!.. Ой...

Может, и не первый раз в жизни, но на моих глазах точно впервые Машенька без чувств повалилась на пол. В последний момент мне чудом удалось ухватить Пузанчика за пеленку.

Передав зашедшегося визгом младенца Настасье — сама разбудила, сама и укачивай, — я склонилась над его матерью.

— Умерла? — еле слышно спросила побледневшая девушка.

— Живее всех живых! — легкими хлопками по щекам я попыталась привести горничную в чувство: — Сколько раз я уже в обморок падала, пора бы к этому и привыкнуть!

— Вы падали иначе, — упрямо возразила Настасья. — Гораздо мягче! А она так головой сбумкала...

Машенька наконец открыла глаза и озадаченно заморгала, будто стараясь понять, где это она и как сюда попала.

— Вставай-вставай, Винни-Пух ты наш! — подав руку, я помогла ей подняться на ноги: — Не время спать! Время радоваться!

Две недели пролетели, точно один день, занятые исключительно приятными хлопотами: пошив нового платья, подбор бижутерии и прически — артиллерия готовилась дать сводный залп из всех орудий женского обаяния, дабы поразить условного противника в самое сердце. Уверена, еще никогда появления при дворе синайской делегации не ожидали с таким нетерпением!

Происходили в эти дни и мелкие, незначительные события: так, однажды утром, взяв список ожидающих доставки мыла клиентов, я вычеркнула из него последнюю фамилию, и облегченно опустила натруженные руки. Почти незаметно окончился великий пост — придворные повара делали все, чтобы отсутствие мяса на королевском столе совершенно не замечалось. Горожане поздравили друг друга с благой пасхальной вестью, а я научила девочек нескольким хитрым приемам битвы на яйцах, которые мне в детстве показал папа. Андрюшенька провел презентацию новой полуавтоматической колыбельки.