| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Иан, — вздохнула я. — И кому пришла в голову эта блестящая идея?
Не дожидаясь разоблачения, Зара заревела белугой, размазывая по лицу горячие слезы. Когда-нибудь эта нескладная девчонка станет роковой женщиной: заповедь "Никогда не сдавайся — сразу плач", она усвоила твердо и использовала очень умело.
— А-а-а! — тихонько поскуливая, вторил ей ряженный эльф.
— Ладно, Иан, выбирайся уже оттуда, я не сержусь. И умойся!
— Мое платье! — снова возмутилась Настасья, когда на всеобщем обозрении оказались плечи. Юбка, должно быть, доставала рослому эльфу только до колена, но они с цыганочкой решили эту проблему при помощи куска ткани, оборванного с полога над моей кроватью. А чтобы мальчишка не выскальзывал на ходу из платья, рассчитанного на более пышную фигуру, его торс обвивал толстый декоративный шнур от того же полога, проходящий под мышками и завязанный на шее вроде американской проймы. В общем впечатление складывалось дикое... но, как ни странно, симпатичное.
— Мы просто хотели погулять, — всхлипнула Зарина, косясь черным глазом — действительно я не сержусь, или только притворяюсь? — Скучно же все время сидеть в комнате!
— А подождать, пока я вернусь, конечно, не судьба?
— У-у-у-у! — она уткнула личико в сложенные ладони.
— Ладно! Костюм будет готов завтра, а пока можешь надеть вот это. Извини, размер у тебя не ходовой! — я сунула в руки мальчишке сверток с одеждой.
Рубашка оказалась широковата, штанишки доставали только до середины икры, а об обуви я вообще не подумала — но все лучше, чем продолжать щеголять в платье. Пока переодевшийся Иан заедал стресс половинкой жареной курицы, Зара рассказывала и в лицах показывала, где они были и что успели увидеть до столкновения с каменным Лаврентием. Никогда не думала, что во дворце есть столько интересных мест! Мы с Настасьей хохотали до изнеможения, узнавая известных царедворцев, очень похоже пародируемых девочкой при помощи характерных словечек и жестов.
Вечеринка удалась — переставив лишнюю мебель вдоль стен, чтобы не мешалась, мы вытащили новую бадью-ванну на середину лаборатории и перевернули вверх дном, соорудив вполне пристойный большой круглый стол. Машенька пришла одна — Пу Чжан остался дома, с малышами, — зато Орлетта привела с собой Беляночку. Веселье слегка притихло, когда на огонек, как и обещал, заглянул король, но немного серьезности оказалось как раз кстати для припоминания дополнительных подробностей. Слушатели тихонько охали, хихикали и в нужных местах задавали наводящие вопросы, вслед за нами оказываясь то посреди взбудораженной священником деревни, то в густом лесу, то на болоте. Теперь, на расстоянии, самые жуткие дорожные ужасы воспринимались как увлекательные приключения.
Мы с Орлеттой перехватывали друг у друга нить повествования, оставив Иану почетную роль: дополнять и уточнять. Память у него оказалась просто фотографическая, а зоркий глаз замечал подробности, на которые никто из нас просто не обратил внимания. Пока рассказ не дошел до того момента, когда бедолага-эльф оказался в зловонном чреве уродливой гадины. Вот тут ожесточенные споры стала вызывать любая мелочь, вплоть до того, в какую сторону чудовище выплюнуло кокон с Ианом — вправо или влево, — и к какому дереву мы примотали демона косой: я стояла за сосну, а Орлетта с пеной у рта доказывала, что это была осина.
Но даже спор о дереве и мое сокрушенное признание, что письмо из колдовской книги я потеряла, да и содержание запомнила весьма приблизительно, так что теперь не определить, кто кому писал и что при этом имел в виду, не нарушили атмосферу праздника. Разве что у Машеньки в какой-то момент глаза округлились так, что, казалось, вот-вот вывалятся из орбит — видимо, настолько ее шокировало предположение, что госпожа может что-то забыть, а тем более потерять.
Больше всего мне поднял настроение высочайший визит — теперь, казалось, все пойдет само собой, и он непременно отыщет возможность задержаться, когда все уже начнут расходиться, и мы сразу разрешим все недопонимания. Увы, любимый засобирался восвояси в первую очередь — под предлогом того, что мне-де надо выспаться, завтра будет долгий и трудный день...
— Я провожу! — в один голос воскликнули мы с Орлеттой.
По дороге его величество и девушка-рыцарь очень мило побеседовали — любимый задал несколько очень умных вопросов о рыцарстве и долге, как их понимает Орлетта, а та отвечала с подкупающей искренностью. Не знаю, как это получилось, только мы проводили графиню до ее комнаты (как и я поначалу, она еще плохо ориентировалась в хитросплетениях дворцовых коридоров), после чего остались практически тет-а-тет. Место нельзя было назвать совсем уж уединенным, но в вечернее время жизнь во дворце, как и во всем Старгороде, если не полностью замирала, то хотя бы успокаивалась, и шанс неожиданно натолкнуться на спешащего по хозяйским делам слугу снижался.
— Ну, вот! — то ли король, пытаясь меня удержать, растянул застежку серебряного браслета, то ли я сама плохо закрепила его на руке, только он неожиданно с мелодичным звоном свалился на пол. В неровном и, сказать честно, не слишком ярком свете факелов поиски безделушки затянулись, но в конце концов "беглец" был найден и водворен на место:
— У вас вообще любопытные украшения, госпожа чародейка, — аккуратно застегнув браслет на вялом запястье, король не торопился отпускать мою руку, и принялся с любопытством разглядывать, точно по линиям ладони пытался прочитать прошлое, настоящее и будущее: — Где вы раздобыли такое колечко?
— Вот это вот? — я с отвращением поглядела на массивное украшение, усыпанное бриллиантами, как небо — звездами. Берегла его всю дорогу, точно зеницу ока, готова была даже — стыдно вспомнить! — проглотить в случае разбойного налета... А он не помнит! Отплачу той же монетой: — А... не помню!
— Вы, видно, вообще очень забывчивы, — попенял мне венценосный собеседник.
— Есть такой грех. Но забываю я только самые важные моменты своей жизни!
— В сказках пишут об одном чудодейственном средстве, якобы возвращающем девушкам память...
— Ка...
...Господи, как же я соскучилась по этим губам, этим рукам, этим глазам, которые всегда смотрят чуточку насмешливо, но словно видят тебя насквозь! Жалко, что поцелуй не может длиться вечность!..
— ...Кажется, я начинаю кое-что припоминать!
— И что же?
— Кое-кто задолжал мне первую брачную ночь!
— Да неужто? Какой негодяй! — почти натурально возмутился король. — Как его зовут?
— Точно не помню... но отзывался на прозвище Тигрище. А еще — Зубробизон... Ой-ой-ой!..
Вот так я это себе и представляла, когда в детстве мечтала, что когда-нибудь любимый человек будет носить меня на руках. Удобно — и почти так же приятно, как поцелуи. Ну, может, и не совсем также — но если невозможно одновременно идти и целоваться, то я согласна на такую замену!
— Зверюга! Увидят же!
— Пускай завидуют!
...Как приятно, оказывается, шептаться на ухо! Когда горячее дыхание обдает шею, заставляя мурашки табунами бегать по всему телу, и волоски встают дыбом даже в таких местах, где я и не подозревала...
— Ты — самый лучший!
— Я знаю, — самоуверенно улыбнулся этот нахал, и ногой захлопнул дверь перед носами опешившей стражи... Ох, и разговоров пойдет!
Это была последняя трезвая мысль за весь вечер. В следующий раз здраво рассуждать я смогла, когда уже наступила глубокая ночь:
— Володя, ты спишь?
— М-м-м!..
Глупый вопрос, согласна. И время для серьезного разговора выбрано как будто не самое подходящее... Но позже мне может не хватить духу, чтобы снова его начать:
— Я должна сказать тебе что-то очень-очень важное... Володя! Послушай меня внимательно, пожалуйста!
— М-м-м?..
— Наверное, после этого ты не захочешь меня больше видеть... И будешь прав... Нельзя построить семью на обмане... Я очень тебя люблю... И чувствую себя просто ужасно...
— Хр-р-р...
— Не спи! Послушай, я все тебе врала! — раз уж случился приступ нечеловеческой смелости, надо пользоваться им на всю катушку, расставить точки над всеми "i" в тексте: — Не только тебе, вообще всем. С самого начала. Я не теряла память. Я все помню: кто я такая, и откуда... Не знаю только, как попала сюда. Ты меня слышишь? Понимаешь?
— М-м-м!..
— Я — не от мира сего. Буквально. В моем мире все по-другому. Здесь же каждый день, каждый шаг преподносит что-то новое: начиная с незнакомых деталей одежды, заканчивая словечками и обычаями. Я не такая, как все. И никогда не буду...
— Глупенькая, — властной рукой король привлек меня к себе и обнял, как ребенок — плюшевого мишку: — За это я тебя и люблю! В такие вот моменты и начинаешь жалеть, что некоторые ночи не длятся вечно...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
