Крейсер "Адмирал Лазарев" уходил на юг, когда вдруг вырвался из дымной пелены, обнаружив перед собой колонну из целых трех дредноутов, однотипных с оставшимся позади "Хиэем". Командир "Лазарева" капитан Остроградский немедленно скомандовал поворот влево на 16 румбов, чтобы возможно скорее вновь укрыться в дыму. Однако на силуэтах японских дредноутов уже вспыхивали огоньки залпов, а через пятнадцать секунд вокруг русского корабля стали падать 14-дюймовые снаряды. "Лазарев" избежал прямых попаданий, но разорвавшийся под самой кормой снаряд оторвал ему крайний правый винт, а у средней правой турбины был погнут вал, что вызвало ее заклинивание, едва не приведшее к прорыву пара в машинное отделение. Крейсер потерял рулевое управление и сильно осел кормой из-за образовавшейся в корпусе пробоины. Были затоплены кормовые боевые погреба, вода заполняла офицерские каюты, проникала через швы расшатанной перегородки в машинное отделение. Тем не менее крейсер еще сохранял ход и смог укрыться в дыму. В трюмах началась казавшаяся сначала безнадежной борьба за живучесть корабля — крепились перегородки, откачивалась вода из кают и боевых погребов.
Повреждение русского легкого крейсера, выскочившего из дыма прямо на 2-й флот, мало радовало вице-адмирала Хироясу. Полчаса назад он дал приказ идти на соединие с 1-м флотом адмирала Ямая. Совершая поворот все вдруг, три крейсера-дредноута синхронно взяли лево руля, так что теперь их колонну возглавлял шедший раньше в хвосте "Кирисима". Такой маневр, казавшийся отступлением, вызвал замешательство среди команд, жаждавших продолжения боя, который, после выхода из строя двух больших русских кораблей,полностью склонился в пользу японцев. Но Хироясу не хотел больше искушать судьбу. Он выполнил свою миссию, задержал и ослабил русскую эскадру. А теперь приходит черед хорошо защищенных линейных кораблей. Но подчиненные всё равно были разочарованы. Какое-то время они ожидали, что принц направится добивать поврежденные русские дредноуты, но Хироясу, проходя мимо, даже запретил тратить на них снаряды. Пусть горящие русские линкоры добивает контр-адмирал Сато со своими эсминцами. . Впереди, на юго-востоке, в дымной пелене была слышна близкая канонада... Кто это — адмирал Ямай или отставший "Хиэй"? Хироясу передал на головной "Кирисиму" приказ быть в постоянной готовности. Когда из дыма вылетел русский легкий крейсер, японские канониры показали себя, накрыв его вторым залпом. Линейные крейсера начали преследование своей законной добычи, как вдруг обнаружили в начавшем рассеиваться дыму "Хиэй"
Контр-адмирал Намагучи коротко доложил о бое с русскими эсминцами и тяжелым крейсером. Впрочем, вид "Хиэя" говорил лучше всякого доклада. Глубоко осевший в воду с сильным креном на правый борт, в котором, вдобавок, зияла огромная пробоина, открывавшая вид на развороченные каюты и коридоры. Разбитые надстройки и дымовые трубы, непотушенный пожар на корме... Вдобавок, уже из доклада, затопленное левое машинное отделение, дюжина вышедших из строя котлов, нефиксируемые рули. Получивший две торпеды и более 50 попаданий снарядами среднего и крупного калибра "Хиэй" производил впечатление погибающего корабля, хотя, по заверениям Намагучи после откачки воды из рулевого отсека, его корабль станет полностью управляемым и боеспособным. Но, кажется, младший флагман выдавал желаемое за действительное.
Принц Хироясу приказал "Хиэю" идти на юго-запад, к Фузану или другому ближайшему корейскому порту. Самостоятельно действовавшему контр-адмиралу Сато (радиосвязь с его 1-й минной флотилии вроде бы наладилась) был передан приказ встретить отходящий линейный крейсер и выделить ему сопровождение. Начальнику 1-й флотилии было также приказано после уничтожения русских недобитков немедленно идти на соединение со 2-м флотом. Легкие крейсера и эсминцы Сато пригодились бы принцу Хироясу прямо сейчас — преследовать в дыму ушедшие туда поврежденные в бою с "Хиэем" русские корабли. Самому идти в дым с линейными крейсерами Хироясу не хотелось. Последствия возможной атаки русских миноносцев, благодаря "Хиэю", были слишком наглядны.
Хотя сражение удалилось в сторону, положение "Петропавловска" с каждой минутой, прошедшей после взрыва носовой башни, становилось всё более угрожающим. Вода плескалась уже на спардеке, а корма поднялась так высоко, что показались винты. Еще немного и дредноут встанет свечкой. Михаил Беренс отдавал распоряжения по эвакуации. Кораблей, готовых принять "петропавловцев", вокруг было довольно — подошел отряд контр-адмирала Коломийцева в почти полном составе — легкие крейсера "Светлана", "Адмирал Грейг", "Адмирал Бутаков", еще эсминцы, много эсминцев. Неподалеку шла малым ходом "Полтава", но той самой пора было думать о спасении экипажа. Страшный пожар на линкоре, кажется только набирал силу, хотя несколько эсминцев вокруг поливали горящий корабль из бранспойтов. На юге показались еще корабли. Может быть, это "Муравьев" с минным дивизионом. Увидеть хотя бы брата! Нет, не "Муравьев" — два трехтрубных низких крейсера с длинными оконечностями. И три эсминца со зловеще-знакомыми силуэтами. Такие он видел в прошлую войну на Балтике. Два быстроходных японских крейсера с трофейными немецкими эсминцами. Хорошо, что рядом корабли Коломийцева, потому что "Петропавловск", да и "Полтава" совершенно беспомощны.
Контр-адмирал Кодзо Сато был раздражен потерей "Тенрю" и "Исокадзе". После гибели своего крейсера не радовало даже потопление трех русских эсминцев. Если бы чуть задержаться и добить вражеский крейсер! Однако нельзя было терять время. Ведь речь шла об атаке двух русских дредноутов! Адмирал полным ходом шел в атаку с крейсерами "Кума", "Тацута" и эсминцами "Икадзути", "Акебоно" и "Оборо". Остальные восемь эсминцев шли, подотстав, второй волной.
Русские линейные корабли заслонял стелющийся по волнам густой черный дым, было видно лишь возвышавшиеся над ним высокие мачты. Когда же японцы вырвались на открытое пространство, Сато разразился проклятиями. Он опаздал, провозившись с жалкими "новиками"! Русские успели подтянуть к своим поврежденным линкорам прикрытие, да еще какое! Эсминцев — не меньше, чем во флотилии у самого Кодзо, а еще — три легких крейсера типа "Светлана"! Но, пока русские не опомнились, можно успеть выпустить торпедный залп. На "Куме" и "Тацуте" стоят аппараты с тяжелыми 533-мм торпедами, на бывших немецких миноносцах — 500-мм торпеды. Им хватит хода дойти до руских кораблей. Точность, конечно, на такой предельной дистанции будет небольшая, но если пускать торпеды все сразу, широким веером, то хоть какая, а попадает наверняка в цель. Уклониться от них поврежденым русским линкорам будет невозможно.
Описывая разворот, "Икадзути", "Акебоно", "Оборо" разрядили свои торпедные трубы — по шесть штук на каждом эсминце. Шесть торпед выпустил и "Тацута", флагманский "Кума" — четыре, четыре других крейсер выпустил уже раньше по вражеским эсминцам. Двадцать восемь белых кильватерных следов устремились, расходясь всё шире, в сторону русских броненосных гигантов. Два громадных дредноута молчали, но окружавшая их мелочь уже открыла огонь, посылая снаряды вслед японским кораблям, которые спешно уходили назад. Кодзо Сато перебежао на кормовой мостик, чтобы самому увидеть — попали ли его торпеды хоть в кого-то. Минуты тянулись томительно долго. Наконец у одного из дредноутов, не охваченного пожаром, а другого, ушедшего в воду носом,взметнулся высокий водяной столб. Потом докатился далекий грохот Только одна торпеда дошла до цели. Но она подорвала линкор!
Когда "Петропавловск" потряс очередной взрыв, Михаил Беренс решил, что с его кораблем окончательно покончено. Но совершенно неожиданно, положение линкора улучшилось. Его палуба выровнялась, носовой диффирент практически исчез. По самому счастливому, невероятному стечению обстоятельств японская торпеда стала тем скальпелем, которая отсекла "Петропавловску" разрушенную носовую часть, неумолимо тянувшую дредноут под воду. Взрыв торпеды перебил уже достаточно поврежденный детонацией погребов киль, после чего носовая часть окончательно оторвалась и пошла на дно. Остальной корабль после такой хирургической операции сразу выправился, приподнялся над водой. Однако новый взрыв расшатали переборки и течь в трюмные отсеки усилилась. Там шла отчаянная борьба за живучесть корабля — перекрывались все проходы из затопленных отсеков, заделывались технические отверстия, ставились подпорки к продавливаемых напором воды переборкам. Были окончательно затоплены погреба 2-й башни, вода стала проникать через порванные топливные магистрали и в 3-е котельное отделение, попадая в форсункам топок вместе с мазутом. Пары поддерживало только 4-е котельное отделение — 8 котлов из 25. Но помпы работали. Удалось пустить турбины. Обрубок "Петропавловска" мог теперь медленно идти задним ходом. Капитан Беренс передал на "Светлану", что команда остается на "Петропавловске" и попробует спасти корабль
В 18.30 принявшему обязанности начальника 2-й бригады линкоров капитану Петру Петровичу Владиславлеву доложили о замеченном повороте японских линейных крейсеров на юго-восток. Они быстро расходились с продолжавшими двигаться на северо-запад "Севастополем" и "Гангутом". Владиславлев предположил, что японцы решили напасть на отставшие позади поврежденные "Петропавловск" и "Полтаву". Сейчас они были почти скрыты из виду пожаром последней и выставленной подоспевшими русскими эсминцами дымовой завесой. Однако линейные крейсера взяли курс много южнее, далеко обходя ползущие над водой клубы дыма, возможно, опасаясь вылазок из-под этой пелены эсминцев прикрытия . Японцы направлялись туда, где, судя по канонаде и отблескам орудийных выстрелов, вела бой 3-я бригада линкоров.
Капитан Владиславлев напряженно размышлял. Адмирал Развозов дал нынешний курс с предупреждением о готовности поворота все вдруг. Но Развозов погиб и приказ о задуманном им маневре повороте отдать не может. Сейчас "Севастополь" и "Гангут" идут полным ходом в сторону Владивостока. Быстроходные линейные крейсера противника отвернули в сторону, а эскадре японских линейных кораблей, буде они начнут преследование до темноты русских не нагнать. От ночных нападений миноносцев остатки бригады вполне защитят "новики" и "светланы" отряда контр-адмирала Коломейцева. Они же, кстати, сейчас могут спокойно снять команды с гибнущих "Петропавловска" и "Полтавы". Это значит, две тысячи человек будут спасены! Во Владивосток вернутся и два дредноута, не говоря уже о крейсерах и эсминцах. Это никак нельзя уже будет считать полной катастрофой, новой Цусимой. Ведь в прошлой — сгинул весь русский флот без остатка, а тут не только половина 2-й бригады спасется, но и Колчак с "измаилами" 1-й бригады, наверное, тоже сумеет прорваться. Но, конечно, это будет и не победа, а тяжелейшее поражение. Японцы оставили их в покое, чтобы наверняка разделаться с 3-й бригадой. Значит он, Владиславлев, уходя во Владивосток, бросает на съедению врагу товарищей-черноморцев!
Шестнадцать лет назад Владиславлев был плутонговым командиром крейсера "Громобой" и воевал в этих же местах. Во Владивостокском отряде их было три больших броненосных крейсера — "Громобой", "Россия" и "Рюрик". В бою с эскадрой Камимуры "Рюрик" пострадал сильнее остальных и потерял ход. Тогда, после нескольких попыток прикрыть товарища от огня японцев, дать ему возможность исправить повреждения, "Россия" и "Громобой" оставили его, чтобы попробовать прорваться самим, уйти. Два русских крейсера вернулись, хоть сильно израненные, во Владивосток, а третий, "Рюрик" погиб. Неужели та история повторяется, только в куда большем масштабе? Погибнет не крейсер, а целая бригада линкоров, чтобы другие сумели спастись! Как мичман Владиславлев ругал начальство тогда, после боя, когда раненым в лазарете узнал, что его корабль ушел, бросив "Рюрика". Что будут говорить о нем сейчас другие? Что он скажет себе сам, наедине со своей совестью. Но ведь тысячи человек могут спастись, если он пожертвует честью! Не так ли убеждал всех адмирал Небогатов, сдав остатки русской эскадры после Цусимы!
Петр Владиславлев повернулся к офицеру связи:
— Передать на "Гангут". Готовность к повороту на зюйд-зюйд-ост! Идем к Кедрову!
Прежде чем приказ был исполнен, перед носом "Севастополя" прошел крейсер "Светлана" — флагман контр-адмирала Коломейцева. На ее фок-мачте вились под ветром сигнальные флажки: "Принимаю командование на себя!"
Николай Николаевич Коломейцев понимал, что русская эскадра потеряла управление. Этого одного достаточно для поражения! Два дредноута ушли вперед, три отстали, два тонули посередине... О нем самом, похоже, просто забыли. Между тем он, Коломейцев, тут остался старший по званию. А по возрасту... Если бы не то досадное происшествие шесть лет назад, то, пожалуй, он, единственный герой Цусимы, мог бы всем флотом командовать вместо этого выскочки Колчака!В самом начале прошлой войны, в августе 1914 года Коломейцев, тогда начальник крейсерского отряда Балтфлота, встретил с броненосными "Громобоем" и "Адмиралом Макаровым" у входа в Финский залив два легких немецких крейсера, которые принял за тяжелые корабли. Коломейцев тогда отступил, хотя в действительности имел превосходство над противником. В результате вышел скандал, тем более, что немцы не только накидали мины, но и обстреляли наши маяки из своих орудий. Коломейцев дорого заплатил за свою ошибку. Стали широко известны слова, которыми командующий Балтийским флотом адмирал Эссен отозвался о происшедшем: "Коломейцев на меня произвел дурное впечатление. Всегда до войны его считали беззаветно храбрым человеком, а тут я увидел человека, впавшего в маразм".
Оставалось только радоваться, что Коломейцева посчитали не трусом, а дураком, не способным отличить легкие корабли от тяжелых. Никакого официального осуждения тогда не последовало, но с блестящей карьерой было покончено. В новой японской войне ему поручили Амурскую флотилию. Он предлагал вывести свои мониторы из устья Амура, высаживать десанты на Сахалин, но все его инициативы не находили у Колчака понимания. Потом Коломейцеву повезло — болезнь адмирала Пилкина освободило место на уходящей в море эскадре. И он отправился в поход, пусть командуя лишь одним из крейсерских отрядов. Неужели он не воспользуется выпавшим сегодня ему шансом переломить это сражение в нашу пользу?! Главное — смелость и решительность действий, как тогда, на "Буйном" в Цусиме.
Первая схватка с врагом закончилась победой. Атаковавшие с юга японские легкие крейсера и эсминцы отошли после первых же выстрелов. Торпеды,которые они успели выпустить, послужили на благо русским, улучшив положение "Петропавловска". Теперь надо было повернуть уходившие на северо-запад "Севастополь" и "Гангут". Когда "Светлана" догнала линкоры, передав приказ Коломейцева вновь идти в бой, громадные корабли сразу стали разворачиваться, будто там только и ждали этого распоряжение. Коломейцев дал сигнал "Севастополю" сбавить ход, чтобы принять нового командующего. Линейный корабль начал тормозить, пустив для этого даже винты на задний ход. Предупрежденный "Гангут", шедший задним мателотом, тоже энергично сбрасывал скорость. "Светлана", маневрируя, подходила к левому борту "Севастополя", с которого уже спускали адмиральский трап. Коломейцев уже давал следующие указания: капитану 1-го ранга Дарагану на "Адмирале Грейге" и капитану 1-го ранга Алеамбарову с дивизионом эсминцев "Победитель", "Забияка", "Орфей" и "Летун" — продолжать отражать нападения легких сил японцев с южных секторов. По возможности попробовать помочь "Муравьеву-Амурскому", который продолжал вести бой в отдалении, причем русских миноносцев рядом с ним уже не было видно. Минный дивизион капитана 1-го ранга Кейзерлинга — "Азард", "Самсон", "Сокол" и "Десна" Коломейцев направил обратно к "Петропавловску" и "Полтаве" — быть готовыми в готовности принимать команду, если какой из дредноутов надумает вдруг тонуть. И еще один минный дивизион, под началом капитана 1-го ранга Гельмерсона, пока оставался в резерве.
