Дорожные работы по наследству

— Моя княгиня, испей, — заботливо предложил дроу, внешне бесстрастно-любезный.

Но скрытой опаской быть изгнанным и наказанным от него веяло ощутимо. То ли не делал ничего подобного никогда, то ли, напротив, делал и получал по ушам ни за что ни про что.

— Спасибо, очень кстати, — поспешила уверить я того, кто за свою заботу был готов принять кару, однако сделал то, что считал верным. Это было так не по-дроувски благородно, что я почти растрогалась. Потому что уж Эрду-то от меня не было нужно вообще ничего.

Вайс был горячим и вкусным, он словно растворял часть забот, навалившихся от подслушивания странного разговора тренирующихся мужчин.

Я благодарно пригубила, ощущая исходящую от связи с Эрдом искреннюю заботу. Потому не стала сразу погружаться в бумаги, а спросила, задумчиво отслеживая по связи эльфов, увлекшихся защитным рисованием вместе с вышивкой (как они это делали с тканью, даже видя, я все равно сообразить не могла, слишком много в творимом было магии, присущей исключительно лоэ-диэль):

— Скажи, у тебя тоже есть любимое развлечение?

— Есть, моя княгиня, — с неожиданно нежной легкой улыбкой ответил мужчина. — Мы все любим оружие, я люблю творить клинки из живого металла. Раньше, — на его темное чело набежала тучка, — пока Аст был подле матроны, мне изредка дозволяли работать с этим материалом. Его малые друзы иногда встречаются в наших пещерах. Я отличный мастер...

— Не сомневаюсь, — согласилась я.

Самоуверенность дроу — это неотъемлемое качество, но открытая и намеренная ложь о своих дарованиях работодателю — точно нет. Сверившись с мысленным каталогом обширнейших богатств Киградеса, перепавших мне вместе с картой и головной болью, я порадовала мастера:

— В замке есть небольшие запасы этого материала. Если будет желание, незримые слуги проводят в мастерские.

— Благодарю, — прозвучала истовая радость в голосе. Кажется, у творца уже чесались руки, истосковавшиеся по инструментам и материалам. А я порадовалась за мастера и потянулась назад к бумагам.

— Моя княгиня, — Аст возник на пороге беззвучно, как призрак, и при виде Эрда полыхнул такой огненной яростью, что я едва не подавилась вайсом. — Ты все же решила, что две нити надежнее?

'Две? Одна? О чем он вообще? А-а-а, коржики-пирожки, так вот в чем дело! Дроу решил, что ему, руководствуясь утренним советом, все-таки подобрали напарника там, где он уже счел себя свободным от конкурентов.'

— Нет, княгиня пьет вайс и разбирает документы, с распределением энергии все решили утром. А что, у тебя назрел нежданный самоотвод? — буркнула я, пытаясь вчитаться в очередной хитровывернутый пассаж о сотрудничестве. Шлепнуть печать недолго, но хотелось хоть малость понимать, что ратифицирую. Может, тут вообще стоит вето наложить.

Бум! Аст рухнул на оба колена у кресла и повинно склонил голову. Только что волосы не успел в полете распустить, чтобы позавлекательнее вину под белым искристым пологом продемонстрировать. (Что я там думала насчет избавления от дурных привычек? Обломалась!) Нет, воин не лукавил нарочито, но и вроде как особой вины за собой не чуял, просто демонстрировал абсолютную покорность. Ножей, плетей и прочих инструментов из арсенала не доставал и не предлагал. Он сознавал, что ошибся с предположением и, если эта ошибка, по моему разумению, будет стоить кары — был готов ее принять.

Вчувствовавшись в крепнущую с каждым часом связь с тенью, я поняла точнее. Вопиющее спокойствие дро-су объяснялось еще более интересно, чем мне думалось. Он уже для себя все решил четко: простят, значит, ничего не изменится, если же вину за ним признают, то она будет стоить полной отставки. А это для себя Аст приравнял к смерти. Он больше не желал быть отвергнутым с небрежением. Никогда. Потому в самоотвод играть не собирался. Сказал просто и честно, без попытки увильнуть, свойственной дро-су, не поднимая головы:

— Моя княгиня, за эту честь я готов биться насмерть с любым.

Для Аста предложенные узы, пусть и выбранные мной поневоле, действительно были честью и высочайшим статусом, не говоря уж о вполне откровенном мужском желании, нуждающемся в утолении. Отоспался, отъелся чуток и вперед!

— Мы говорили об увлечениях, — спокойно объяснила я. — Эрд будет работать с живым металлом. Мне хочется взглянуть на его творения. Скажи, у тебя есть что-то подобное?

— Эрд — мастер, я бы с честью носил клинки его работы. Но это было слишком дорого для меня даже в пору моего возвышения в пещерах, — серьезно ответил Аст. — Такого дара — металл поет под его руками — я лишен. Я воин, но не творец.

— Не верь, моя княгиня, — вмешался Эрд вроде бы серьезно, но я чувствовала странное веселое лукавство, не свойственное обыкновенно мрачным, как похороны, дро-су. — Аст плетет из драгоценной проволоки поистине чудесные вещи.

'Позорное' разоблачение Аст снес молча, лишь зыркнул на разговорившегося собрата, будто клинок метнул. Неужели он предпочел бы сохранить такое интересное хобби в тайне? А почему? Негоже воину, что ли, таким заниматься? Ну, если вспомнить проявленное открыто отношение к садоводству, то, вполне возможно, Аст считает и свое увлечение покрытым флером позора. Все, что не война и охрана госпожи — то негодящее дело? Вот зря! И сейчас я это буду исправлять!

— С удовольствием полюбуюсь на ваши творения, — заключила я. — Будет время и желание, пробуйте. Только учтите, я не приказываю, лишь предлагаю. То, что делается по принуждению и в силу необходимости, из удовольствия слишком быстро становится неприятной обязанностью. А дел у нас и так слишком много.

И двое воинов, буквально заискрившись радостью, отвесили мне синхронный поклон. Почему? А я, оказывается, своими словами только что признала их личностями настолько высокого положения, чтобы принять изготовленное в дар, а не приказала сделать, как требуют у слуг и рабов.

— Моя княгиня, охотник ожидает нас в зале занятий на нижнем уровне. Любое, даже внедренное при помощи магических артефактов мастерство нуждается в регулярной тренировке. Расположена ли ты проследовать со мной?

— Не особо, но есть такое пакостное слово — 'надо', — я поднялась из рабочего кресла, прекрасно понимая, что дроу прав, 'внедрение' мое ничего не стоит без сколько-нибудь регулярной практики.

И вообще пути мышления уникального артефакта до конца специалистами, то есть мною, а значит, и всеми остальными, не изучены. Кто знает, не решит ли в один прекрасный день Архет по доброте душевной взять и почистить мне 'жесткий диск' от внедренной, но неиспользуемой информации? Чисто чтобы не загромождать ценные полки невостребованным хламом? Если какая-нибудь неприятность может произойти, то она случается — это вроде частный случай закона Мерфи. Потому стоит продемонстрировать интенсивное использование данных. Я легонько вздохнула и позвала дроу:

— Пошли. Буду утешаться мудрой сентенцией о необходимости чередования умственной и физической нагрузки, как залога гармоничного развития, и любоваться на две классные прически из белых волос.

— Тебе стоит лишь пожелать, моя княгиня! Я сделаю любую прическу, — восторженно выдохнул Аст.

Это обращение он теперь употреблял по любому поводу и использовал с особенным наслаждением. Может, потому, что оно подчеркивало его новый статус. Обратись воин в пещерах Дро-сувара к какой-нибудь, даже к той самой, ложе с которой делил, матроне, используя слово 'моя', и, пожалуй, еда у пауков появилась бы значительно раньше. Эти странные дамочки с бзиком на полном доминировании никаких вольностей не прощали. А с ригаль-эш так не только можно, но и нужно. Не жизнь, а сказка, и в пересчете на мышление дроу даже не страшная, а великолепная.

Вот только чего-то мне интуиция украдкой шепнула, что беседа про волосы съехала куда-то совсем не в парикмахерское русло, речь зашла вовсе не о прическах, и чего-то дроу совсем не то подумал, что я имела в виду. Из обычной вежливой фразы вытащил неизвестно сколько горстей смысла. Все потому, что слишком многое было завязано на вид и длину волос у молчаливых дро-су: от статуса до признаний или объявления войны.

Переоделась, чтобы не запутаться в юбке — тут уж, когда лежишь носом в пол, статус личности и дороговизна материи особого значения не имеют, они ж не подушка безопасности, а нос у меня не казенный. И всего одна ценная штука, не дюжина в ассортименте, потому стоит поберечь.

Я в сопровождении Аста спустилась в зал. Спустилась и тут же об этом крупно, от всей души пожалела. Когда тебе в лицо без предупреждения опять летит какая-то мелкая колючая штуковина, сразу начинаешь по-другому смотреть на гармоничность всестороннего развития как необходимое условие в целом и физические нагрузки особого толка в частности. Почему-то добавляется к комплексу ощущений масса негатива и скептицизма.

Каким чудом я эту штуку снова, как и в первую проверку, ухитрилась поймать пальцами и отправить в обратный полет — разумом не отследила, но смогла. Тело на внедренных рефлексах действительно продолжало реагировать быстрее разумной головы. Та все еще никак не способна была прикрутить до приемлемой громкости возмущенный вопль насквозь обиженного сознания: 'Зачем в нас этим швырнули? Я так не играю!!!'

Ответить самой себе на вскипевшую обиду мне опять не дали — в лицо снова летело что-то смертоносно-блестящее. Тренировка началась. Я уворачивалась, ловила 'подарки' от охотника и дроу, ожесточенно кидала сама. Даже размялась с Чейром и Астом на кинжалах. Чейр, уже отпустивший свои обиды отвергнутого героя или, скорее, практично отодвинувший их, чтобы отомстить в более подходящих условиях, не вредящих управлению Киградесом, работал на совесть. Поразительное его умение отделять мух от котлет не уставало удивлять меня! Я бы так не смогла: если обиделась, то обиделась, и точка, вернее, восклицательный знак.

Клинки, выкованные так, чтобы признавать лишь единственного владельца, слушались на загляденье. Нет, как в иных очень мерисьюшных сказках на ухо не суфлировали и мною в качестве голема из плоти не управляли. Но повиновались не столько даже движению руки, сколько движению мысли. И с ними было очень удобно. Взятые в руку однажды, они казались продолжением этой самой руки. В общем, я почти начала гордиться собой. Почти, потому что по итогам тренировки зараза-охотник выдал насквозь циничное заключение:

— Как я и думал, пока ты не сможешь убить противника в личном бою, не задумываясь, моя княгиня. Что ж, лучше метай клинки. Мы будем тебе защитой на ближних дистанциях.

Я проглотила его резюме и даже спорить не стала. Быть убийцей меня, в отличие от некоторых беловолосых хвостатых из пещер и Киградеса, не учили с пеленок. И профи по этой части, даже с чудо-инстинктами умений, подаренных артефактом и щедро оплаченных болью, из меня не получится. Почему? Ответ банален: я не умею и не хочу убивать. Понимаю, что, если хотят разделаться со мной и теми, кто мне дорог, убивать придется, но 'хотеть делать' и 'делать' — две очень большие разницы. Так что прав циничный Чейр, им придется меня защищать, как недавно.

Только очень надеюсь, что наглядный урок, преподанный любимым дядюшкой Ивером публике миров ближних и дальних, пойдет впрок, и подобные попытки не войдут у князей в привычку. Лично я бы, послушав короткую, но очень содержательную речь некроманта, тысячу раз бы подумала, прежде чем на что-то подобное решиться. Подумала бы и не решилась. Дядюшка может быть убийственно убедительным. Он же только для меня лапочка, что не может не радовать. И противное молоко с пенками опять же есть кому сплавить.

Вот только миссия якоря некроманта, сводившаяся к роли по сути живого симбионта Архета, меня не сказать, чтобы сильно радовала. И вовсе не потому, что придется делить постель с Астом. Вот как раз это, чего уж себе самой в глаза врать, радовало. Я ж живая, молодая, а он красавец и вообще... Страшило несколько другое. Если мы с дроу своевременно не успеем или не сможем уравновесить океан некромантской силы, пока контролируемый и не чрезмерно обильный, но способный подниматься приливной волной, очень большой полярный зверек придет в гости не только в Киградес. Он навестит и все сопредельные миры до кучи.

По окончании 'легкой' разминки я вернула все колюще-режущие инструменты в арсенал. Принявшие руку хозяйки уникальные клинки не требовалось таскать с собой всюду на теле или в чемоданчике на прицепе. Они, как мне объяснил давеча Чейр, материализовались в руке по мысленному зову и оставались до тех пор, пока их не отпустишь 'на отдых'.

Мне даже ухаживать за этим бесценным приобретением не требовалось, потому как, во-первых, большая часть артефактного оружия была настроена на пребывание в идеальном состоянии и к нему же возвращалась вне зависимости от процессов ухода. То есть окончательно повредить заточку и прочие ТТХ не смог бы даже самый криворукий хозяин. А во-вторых, для тех предметов, которым все-таки требовалось профессиональное обслуживание, существовали незримые слуги. У них в программу действий, кроме обеспечения комфорта живого владельца, была вложена забота обо всем содержимом замка. Содержимое арсенала, как движимое имущество, туда тоже включалось.

Закончив уборку, я поняла сразу три вещи: что пропотела как мышь, которую топили в унитазе, — раз, подустала — два и снова голодна, будто не завтракала и не пила перед тренировкой вайс — три. И еще меня снова познабливало, от макушки до пяток проходили волны жара и холода.

Отчетливо скрипнули зубы хвостатого, но голос остался совершенно равнодушным, когда он сухо проронил:

— Некромант всю ночь создавал личей-аудиторов для ксета. Слишком много силы пустил в ход, творя истинные шедевры.

'Упс! Так вот что это я опять чувствую!' — пришла запоздалая мысль и вместе с ней приступ легкого стеснения. Все-таки психику мне официальный переход в новую расу крепко сдвинул. В свое прошлое бытие я бы уже умирала от смущения, а сейчас так, лишь по косой затронуло. Основная тревога шла о том, чтобы успеть избыток силы перераспределить. Как-то личная неловкость меркла в сравнении с возможными неприятностями в случае игнорирования функций якоря. Армагеддон я не заказывала!

А тут прям индульгенцию с большой печатью всучили: я не такая, дело не в трамвае, это просто так карты судьбы легли и хочешь-не хочешь, а перетасовать колоду и раздать заново на других условиях никак не получится! Только утром объяснили, перераспределили и решили. И вообще у нас почти цейтнот.

А тут прям индульгенцию с большой печатью всучили: я не такая, дело не в трамвае, это просто так карты судьбы легли и хочешь-не хочешь, а перетасовать колоду и раздать заново на других условиях никак не получится! Только утром объяснили, перераспределили и решили. И вообще у нас почти цейтнот.

— Я поняла тебя, Чейр, — старательно держа покер-фейс, не хватало еще затеять безобразный скандал с охотником только потому, что нервы сдали, ответила я и почти чинно вышла из зала.

Спину сверлил недовольный взгляд. Хотя, готова спорить на весь вайс Киградеса, щедрую порцию 'любящих' взоров, доставшихся Асту, можно было сравнить с напалмом против моих 'пейнтбольных' красящих шариков.