В общем, не те ощущения, которые хочется испытать вновь, но повторить всё равно придётся — столько раз, сколько понадобится, чтобы распутать вот это вот всё, чтобы очиститься от хвостов чужого влияния и последствий собственных ошибок.

До четырёх оставалось ещё какое-то время и я отправился на полигон, тренироваться.

Столь встревожившая меня собственная тяжеловесность получила очень простое объяснение: это просто мой нормальный вес, та самая почти тонна зачарованной стали, которую я двигаю своей волей и пропитывающей эту сталь энергией. Теперь — безраздельно мои воля, энергия и сталь, без подсказок и поддержки посторонних сил, будь то дух Доспеха или перенёсшие меня неведомые боги или демоны.

И хотя теперь я полностью ощущал собственный вес и до капельки чувствовал, какая огромная силища нужна, чтобы его двигать, эта сила у меня была, просто... ноль убежал, как это бывает у приборов.

И на полигоне я заново осваивал масштабы своей силы: от способности перелистнуть страницу, не повредив книгу, до способности оторвать чужому Доспеху голову голыми руками, как бы он ни был против.

— А что у тебя со щитом? — Сияющий Пион подошёл очень незаметно и пристроился возле ограждения полигона, дождавшись, пока я окажусь достаточно близко, чтобы не орать.

— Укрепление. Напитка энергией. Очень-очень сильная напитка. Полагаю, если бы я влил в него ещё хоть каплю — не было бы у меня сейчас щита. Зато теперь отлично держит удар, вражеское оружие даже не может коснуться металла, — Про почти доставший суперприём я говорить не стал, как и про нулевой расход энергии. — Вот найду свободное время — и попробую так же наплечники напитать.

По размеру наплечники как раз как щит будут, только форма совсем другая. Выделить один резерв на напитку — ну, не халява, но могу себе позволить. А вот свободных шести часов у меня нет, как ни крути. Можно было бы сейчас не разбираться в собственном "богатом внутреннем мире", а как раз один наплечник начать обрабатывать... но что-то мне кажется, что в здешних реалиях порядок в этом самом "внутреннем мире" поважнее будет. В любом случае, что сделано — то сделано.

— И какие у тебя планы? — совершенно неожиданно спросил он.

— Развиваться! — фыркнул я в ответ. — Потому что развитие — это жизнь, а застой — это смерть!

— Я имею в виду прямо сейчас, — теперь уже настала очередь фыркать библиотекарю.

— А! Ну, капитан нам сейчас поставит задачу, нападут северяне и мы будем старательно от них отбиваться до подхода подкреплений, как-то так. А потом — буду развиваться!

— А если мы проиграем?

— Это не входит в мои планы, — я пожал плечами. — Я собираюсь отбиваться до подхода подкрепления. Или до победы.

— Ну а если враги будут сильнее? — продолжал допытываться тот.

— Ну, значит, мне придётся что-нибудь придумать и хорошенько их удивить, — я недовольно дёрнул плечом, устав от дурацких расспросов. — Они могут попытаться меня убить. Более того, они обязательно попытаются меня убить. Они даже могут в этом преуспеть, это абсолютно не исключено. Но мою позицию это не меняет...

— А если прикажут отступить?

— А-а-а! Понял! — я и вправду внезапно понял, что же хотел услышать Пион. — Во-первых, нет, не переживайте. Приключения на мою долю выпали всякие разные, но становиться демоном я не собираюсь, вот совсем и никаким, и не стать им — совершенно в моей власти. А во-вторых, даже если и да, то моя краткосрочная цель — это выйти из Доспеха, долгосрочная — личное развитие, и в любом случае, я никогда не был силён в планировании, так что, скорее всего, действовать всё равно буду по ситуации. Дальний загад не бывает богат!

Немного успокоенный Пион отправился по своим делам, а я пошёл к капитану — время совещания и вероятного нападения уже практически подошло.

Астра с Максом тоже подошли, и выглядели они откровенно хреново — с мешками под запавшими, потухшими глазами, даже будто идущие с трудом, словно старые деды, а не пятнадцатилетние пацаны.

Совещание вышло несколько скомканным — враги нападать не спешили, вид двух молодых ребят, бегавших со мной полночи и добившихся существенных успехов одновременно и вдохновлял, и обескураживал. Связь с подкреплением отсутствовала, вот как вчера сообщили, что выдвигаются и будут примерно через двое суток — так и замолчали. Точный состав подкреплений тоже не был известен, только оценки по документам да по чинам командиров.

Я успел уже крепко пожалеть, что не рискнул начать укреплять наплечник — по идее, если сразу бы начал его быстро набивать да обматывать, как раз бы и успел...

Ребята сходили перекусить, молодость взяла своё, и они наконец-то стали походить на людей, а не на потрёпанных смертью зомби, и даже солнце уже всползло на горизонт — но ничего не происходило.

Смысла ждать дальше не было: если враги хотели что-то сделать на нашем участке границы, помимо отвлечения внимания, то время было безнадёжно упущено.

Ребята с некоторой нервозностью в движениях — заметной, похоже, только мне, знающему о её причинах — вновь заняли свои Доспехи и мы вновь отправились искать приключения... в смысле, врагов.

Буквально в получасе ходьбы от заставы, совсем немного не доходя до места нашей первой стычки, дорогу нам перегородили шесть Доспехов... явно высококлассных, и пилоты под стать, классическое императорское звено — трое быстрых лёгких из своего веса, и трое сильных тяжёлых. Это приключение мне уже не нравится. Очень похоже на ту самую группу, которую мы удачно обошли ночью по пути на заставу.

— И искать не пришлось! Сам пришёл! — довольно громко заявил супертяж, не скрывая глумливых интонаций.

— Посмотрел? Вот и иди себе! — не остался я в долгу. — За погляд денег не беру.

Драться не хотелось вот прям очень-очень: двукратное превосходство в количестве, класс Доспехов вот точно не ниже первого, и пилоты заметно сильнее всех, кого мы до сих пор видели. На заставу я уже доложил, и ребята тоже, со своими уточнениями, надеюсь, но подмоги ждать не стоит... Астра с Максом имеют неплохие шансы смыться, особенно Астра, но убегать явно не собираются...

Ну и хрен бы с ним.

Я посмотрел на Доспехи передо мной иначе. Супертяж сильный — не знаю, что у него из оружия и какой суперприём, но можно рассчитывать на моё превосходство в скорости. И щит. Если выдержит его суперприём — всё остальное можно будет парировать смело. Лёгкий тяж быстрый. Неприятный противник: точно быстрее меня, учитывая равный класс — я немного сильнее. Средние... Судя по характерным выступам на арсенальных поясах — оба с бронедверьми, как Макс. По оружию непонятно, но, к слову, у Макса сейчас дверь апгрейженная, один на один они убьются его расковыривать... жаль, что их двое. А затрофеенная нагината вполне может стать неплохим сюрпризом. В одну руку она ему тяжеловата, конечно, она и мне-то в одну руку тяжеловата будет, но если не размахивать ей, а неожиданно подловить — то потянет. Легкачи. Москит и шершень, если вспоминать неофициальную школьную классификацию — так-то, всех лёгких москитами зовут, чтобы не забивать голову. У тяжёлого виднеется на поясе щит, у лёгкого, похоже, исключительно двуручьё. Та же нагината на хорошей скорости вполне себе доставит неприятностей даже мне...

— Что, страшно? Думаешь, как бы смыться? — супертяж явно хотел вывести меня из себя. Не то чтобы у него это совсем не получилось...

— Трофей присматриваю, но чой-та как-то тухло совсем, — я демонстративно-расстроенно покачал головой. — Вроде и класс неплохой, и пилоты не слабые, а даже на стенку повесить нечего.

Мои слова неожиданно не просто задели противника — все шестеро откровенно дёрнулись, а я почувствовал накатившую от них волну ненависти. Впрочем, дальше взглядов дело не пошло.

— Выйди из Доспеха и сразись как мужчина! — заявил, нет, потребовал супертяж.

— А ты меня заставь, — я небрежно отмахнулся от него. — Ты же, вроде, тоже пилот, нет? И даже на Доспехе... как бы...

Похоже, моя реакция стала несколько лучше, это хорошо. Стремительный выпад тяжёлого копья — вроде моей рогатины, только ещё подлиннее, метров восемь, наверное — я принял на щит, отбивая вверх, практически нырнув вперёд и вниз, и как раз успел выставить свою рогатину с хорошим упором.

Уже знакомая защитная плёнка столкновение с оружием выдержала, но сила удара протащила меня на пару метров назад, а врага остановила как раз на дистанции рогатины.

Демоны? Сильные? Вдвое больше нас? На внеклассовых Доспехах? Да вертел я этих злокозненных демонов и весь этот бессмысленный мир на... да вот на рогатине и вертел, за неимением более подходящего органа! Не думая о последствиях, я, наверное, впервые в жизни полностью отдался накрывшей меня волне ледяной ярости. В прошлом мире как-то не было резона отпускать тормоза, а в этом меня настолько ещё ни разу не накрывало...

Выхватываю одной рукой тяжёлый двуручник, поднимаюсь обратно в полный рост, даже на цыпочки привстаю, и, направив ярость в лезвие, с натуральным рычанием всем весом обрушиваю его на древко копья, охваченное кольцами через неравные интервалы.

Будь я в более адекватном состоянии — даже и пробовать бы эдакое не стал. Перерубить чужое оружие возможно, но крайне сложно. Ну, собственно, я и не перерубил, только погнул с невероятным хрустом. Опять же, будь я в более адекватном состоянии — от собственного подвига изрядно бы прифигел. Но сейчас все эмоции куда-то исчезли, смытые чистой ненавистью, вроде той, которую испытывал Грифон в нашем первом и единственном совместном бою, не позволяя отвлечься ни на что, кроме достижения цели и заодно разгоняя мозг.

Перехватываю меч обеими руками и обрушиваю снова — на своевременно подставленный щит. От силы удара враг делает шаг назад, и я тоже вздрагиваю всем телом от отдачи. Был бы живой — точно бы себе что-нибудь отсушил!

"Этому демону нет места среди живых" — даю себе установку, усиливая напор ярости и ненависти, отбрасываю меч, краем глаза отмечая, как он, на лету складываясь, по сложной траектории возвращается на своё место на поясе. Теперь я беру топор — самое тяжёлое моё оружие... и начинаю яростно гвоздить противника прямо по щиту, изредка вышибая из него искры и звеня на весь лес.

Топор слишком тяжёлый? Кто сказал? Я решил, что буду бить им часто и сильно! Сильно и часто! Прикрывшись щитом — не бронедверью, каких я видел уже много, но и не малюткой вроде моего, а вполне нормальным, побольше метра шириной и поменьше двух высотой, как бы ромбический, только нижний угол заметно оттянут вниз, как у воздушного змея — враг делал по маленькому шагу назад под каждым моим ударом.

Защитная плёнка на его щите по-прежнему держалась, топор ушёл настолько в ультразвук, что его было уже не слышно, лишь давило на уши, а я продолжал лупить по щиту, ни на миг не сбавляя темпа.

Движение справа-сзади. Кто-то пытается зайти мне за спину или под ведущую руку, мимо щита. Не сбиваясь ни с шага, ни с ритма, мысленным усилием сдёргиваю со своей "авоськи" внутренний слой и накидываю его на себя на манер плаща, создавая такую же защитную плёнку, как у врагов... ну, почти такую же — у них она плотно облегает Доспех, а моя получилась именно как плащ. Излишек энергии пытается вытечь из истончившейся ёмкости, и я немедленно направляю его на укрепление всего тела под невидимым "плащом", особенно на шарниры и спину.

Удар! На замахе вражеский легкач бьёт меня в "открытый" бок, но плёнка ловит и почти полностью останавливает его клевец, а напитанная лишней энергией броня даже не проминается. Хруст! А это Астра повторил манёвр вражеского легкача, но уже против него — трофейным клевцом проломив тому броню на спине и почти перерубив позвоночник скелета, заставив врага с хрипением упасть и откатиться из-под ног у тяжей.

Ибо нефиг всякой мелочи лезть в разборки больших дядек!

Враг активирует ускорение — не знаю, встроенное ли, или своими силами, и, улучив момент, бьёт по моему щиту своим лёгким клевцом — с немного предсказуемым нулевым результатом.

А я пользуюсь моментальным изменением его стойки — и бью своим топором снизу, под щит и вверх, слегка присев перед ударом и изо всех сил рванув потом вверх, всей своей волей, всей яростью разгоняя и ещё больше раскручивая топор.

Недостаточно быстро — на этот раз враг делает шаг назад сам, не от моего удара, из-под щита ему в лицо вылетает фонтан искр, а на землю падают лишь срубленные пальцы. Похоже, его щит тоже крепится прямо к руке.

— А ты думал, это будет халява? — выдыхаю ему прямо в лицо, оказавшись в клинче, и активирую суперприём. Не нравится мне, как остальные враги шевелятся.

Один помятый очень средний Доспех мне удалось запулить на какую-то совершенно сказочную дистанцию. Обычный тяжёлый Доспех получалось отпихнуть на несколько метров, даже два за раз. Этот Доспех был самым тяжёлым из всех моих противников, и самым высококлассным. Мне удалось его лишь сдвинуть. На два шага.

Зато раскрывшимся крылом я задел заходивший слева средний Доспех — и отбросил его в сторону, метров на пять примерно.

Вместо топора беру трофейный меч. Длинный, лёгкий, слегка изогнутый, немного напоминающий саблю или шашку из моего прежнего мира и самую малость — разрекламированную киношниками катану.

Ни Грифон, ни Лё, ни я сам по прошлой жизни навыков фехтования таким клинком не имели. Зато их имел его предыдущий владелец, и малая толика через несколько рук, если можно так сказать, досталась мне. Азы и несколько хитростей. Что-то видел Грифон — и у союзников, и у врагов, повоевал он немало. Что-то видел Ли — во время тренировок рядом с пилотами других весов и во время редких совместных учебных боёв в смешанных группах.

А ещё у меня было активированное ускорение, неукротимое желание победить и ненависть. Очень много ненависти.

Щедрой рукой плескаю в клинок энергию... и ярость.

Рубящий в голову, рубящий в щит, укол в голову, режущий по ногам, опять укол, на возврате режущий по правой руке — есть контакт, но плёнка держит.

Больше энергии! Больше ненависти! Больше скорости!

Враг сменил клевец на уже знакомый короткий тесак — видимо, самое быстрое оружие из того, что у него есть.

Вновь укол в голову, рубануть вниз под верхнюю кромку щита — отбил — резануть в голову, удар по щиту. Плеснуть ненависти в свой щит и не принять вражеский удар на него, а с силой и яростью самому ударить навстречу, пытаясь поймать остриё и сбить врага с шага. Плёнка держит! Режущий удар по правой руке и вдоль, к телу, до самой шеи — мой меч длиннее вдвое, одного отшага не хватит, есть контакт!

Из шеи врага вылетают искры. Судя по громогласному рыку — кажется, он разозлился.

— Ути бобосеньки! — сюсюкаю, как маленькому ребёнку, но он либо не слышит, либо уже не может разъяриться сильнее.

Меняю одноручный меч на похожий двуручный и, приняв очередной удар тесака на щит, веду режущий удар по правой руке снизу, к торсу, разгоняя и разгоняя лезвие. Вновь контакт! Плёнка ослабила удар, но не остановила, я знаю, что на торсе у врага теперь глубокая царапина.