Там, где правит Рандом

Я от этого заявления аж кружкой чуть не подавился. Вот тебе и на! Я, значит, тут на себя всю вину сваливаю, мол, это из-за меня все происходящие вокруг изменения: монстры, бьющие лежачего, герои, наносящие внеочередной удар на арене, боты, разглагольствующие о смысле жизни... А Боб, оказывается, уже давным-давно про такое слышал и даже сам подобным образом с монстрами разделываться пробовал. И когда ж все это началось, интересно?

— Боб, а давно ты о таком слышишь?

— А кто его знает? Давно... Уровня с двадцатого.

А, ну да... Счастливые часов не наблюдают, время до конца рабочего дня не отсчитывают. Забыл, простите. Для героя важен лишь его уровень. Сколько ж это в привычных мне днях? За сколько мой Утакалтинг поднялся с 20-го уровня до 60-го? Примерно за год? Чуть больше?

— Знаешь, — продолжил тем временем Боб, — пока ты молод, ты не прислушиваешься к словам других героев. Все вокруг — игра и приключение. Уже потом, когда у тебя появляется храм, ты начинаешь... Не знаю, как это объяснить...

— Остепеняться, да? — спросил я.

— Точно! Ты уже привязан к храму, у тебя уже есть что-то свое, постоянное... Приходишь туда — и тебе хорошо. Ну и на жизнь начинаешь смотреть по-другому. Раньше одна цель была: достроить храм! А сейчас... Не то, чтобы цели не стало, она просто другая. Уходишь в поле и думаешь: вот вернусь назад, домой, в храм, Всемогущему жертву в виде мешка золота принесу. Как-то размереннее жизнь становится. Тогда и начинаешь прислушиваться, что вокруг тебя в таверне говорят, о чем слухи в поле ходят. Кто нового монстра видел, как с ним драться лучше, а кто до нового удара додумался. Ну и постепенно начинаешь сам услышанное практиковать!

На столе передо мной появилась тарелка с аппетитным шашлыком. Таким аппетитным, что я аж отвлекся от беседы. Информация была для меня настолько новой, что требовала глубокого осмысления. А лучше всего я информацию осмысляю как раз за едой.

— Говядина? — покосился на мой шашлык Боб.

— Драконятина! — гордо ответил я, и мой собеседник как-то очень уж обидно расхохотался.

— В чем дело?

— Кирилл, тебя как последнего вуглускра развели. Говядина это! Хорошая, вкусная, не спорю. Кабак-то солидный, столичный... Но я драконятину ел, поверь. Она даже на вид другая. Более жилистая, что ли... Но при этом гораздо более мягкая. По вкусу больше крокодилятину напоминает. В кабаках ты настоящего шашлыка из дракона не найдешь!

— А где ж ты сам-то ее ел? — спросил я.

— Я и сам готовил, на привале как-то... Дракона-бюрократа завалил, а кушать сильно хотелось. Вот я и оттяпал кусочек раньше, чем жук-монстроуборщик приполз. Но тот худой был, на деликатес не тянул. А другой раз — дома у старого Эйфеля. Эйфель, правда, не говорит, где он такое нежное мясо добывает, но поговаривают, что у него договор с одним из жуков, что жуки ему самых жирных и сочных драконов приносят!

Я подавился шашлыком.

Да что ж это такое-то, а? Может я и не в "Годвилль" попал, а в какую-то другую игру? Куда не плюнь — везде старый Эйфель, кем бы он ни был. Вот прям сейчас доем, допью, дождусь Шакки и Персиваля с моим котом, и мы выдвинемся на поиски этого Эйфеля. Знаменитая личность, однако...

— Боб, а ты мне дорогу покажешь?

— Куда?

— Ну как куда? К Эйфелю!

— А... настоящей драконятины захотелось! А что, у вас там, наверху, драконы не водятся?

— Водятся... Но только в одном месте: на острове Олух, что близ Норвегии. И есть их там не принято. Драконов там приручили и это теперь ихние домашние животные. А с викингами шутки плохи...

— С кем, прости? С быкингами?

— С викингами!

— А...

Нам принесли еще по кружке. Боб пил пиво. Я — вино. Липовая драконятина, еще пару дней назад умевшая зычно мычать, оказалась вполне приличной на вкус, хотя дома мне бы никогда в жизни не пришло в голову делать шашлык из говядины. Здесь она и мягче, и сочнее... Хотя, если задуматься: что кушают здешние коровы и что кушают наши? Удивительно, что у наших в мясе еще пластиковые пакеты и литиевые батарейки не попадаются.

— А что ты делать-то собираешься? — спросил Боб.

— А леший его ведает! — честно ответил я. — Сейчас, я так думаю, дождусь Шакки и Персиваля, они в храм ушли, питомца моего воскрешать. Потом мы все вместе обмоем это событие и...

— Да не! Я о том, как ты в свой мир возвращаться планируешь?

— Так я ж и говорю, леший его ведает, — вздохнул я, прикладываясь к кружке. — Не трави душу. Пока что все мои идеи прахом шли. Так что пока что я намереваюсь отдохнуть, выпить и уснуть. Утро вечера мудренее!

— А что, хороший план! — улыбнулся мне Боб. — Ну что, вздрогнем тогда! За его успешное выполнение!

Мы грохнули кружками так, что напитки даже слегка перемешались! Ну ни дать ни взять — викинги в таверне! Воины из тех времен, откуда пошла традиция чокаться бокалами, чтобы при ударе жидкости выплескивались и перемешивалась. Жест доверия: "В моем бокале нет яда!" Ну, кроме, собственно, алкоголя, который тоже, безусловно, яд.

Вино шло хорошо. Мое сознание стремительно светлело. Казалось, что вот еще чуть-чуть, еще один глоток и мне станут ясны все тайны мироздания! Боб оказался замечательным собеседником, знающим десятки анекдотов и местных Годвилльских шуток.

Сначала где-то на задворках сознания жужжала и подпрыгивала мысль о том, что как-то долго нет моих друзей, что по логике вещей они должны бы давно обернуться, уже с живым, теплым и пушистым Брысем. Но по мере того, как росло количество выпитого, жужжала она все тише, а подпрыгивала — все реже. Ну не пришли и не пришли. Ну задержались. Всяко бывает... Может Брыся выгуливают на живописных улочках столицы, а может что еще...

В какой-то момент сверху свесилась клыкастая оранжевая голова в черных пятнах, заставившая меня заорать от страха и схватиться за самопалицу, но существо, оказавшееся чьим-то пожирафом, искавшим своего хозяина среди пьяных и полупьяных тел, агрессии не выказывало и после слов Боба: "Пшел вон, животное!" убрал голову обратно под потолок. Сие происшествие, однако, показало, что я еще не полностью привык к животному миру "Годвилля" и порою все же его основательно пугаюсь, но даже от этого не спешу трезветь.

Пожираф ушел. Следом за ним пропал и Бобов единорог. Если быть точнее, то обоих этих чересчур уж здоровенных монстров вытолкали за дверь с десяток героев, которым игривые питомцы перевернули стол, заставленный выпивкой и снедью, погнавшись за чьим-то пухозавриком. Вместе с пухозавриком, кстати, выкинули взашей и его хозяина. Последнее проблем не составило, ибо герой спал крепким сном профессионального алкоголика, умеющего засыпать даже под звуки там-тамов.

В общем, было хорошо, весело и интересно! Так было до тех пор, пока я не почувствовал, что откуда-то от барной стойки по кабаку расползается тишина. Липкая такая, жуткая и давящая, расползается, захватывая все новых и новых посетителей, заставляя их обернуться к рассказывающему что-то герою. Наверное такой же эффект мог оказать в 53-м году вошедший в советскую пивнушку замполит и негромко сказавший: "Сталин умер". И вот уже и мы с Бобом, только что хором распевавшие "Песню про тещу" ощутили на своих загривках прикосновение ладони этой мрачной тишины. Ощутили и обернулись к стойке...

— ... закрыт, представляете? — с истерическими нотками говорил в это время герой. Малец еще, 23-ий уровень... Одет в обноски, оружия вообще нет — видимо отобрал кто в недавней схватке в поле.

— А как же мы теперь... — заголосили окружавшие его герои.

— А что же...

— А как же...

— Да какого...

— Что происходит? — крикнул Боб, перекрывая общий гомон. — Кто закрыт?

— Да, кто закрыт? — поддержали его герои, сидевшие еще дальше нас, а потому слишком поздно осознавшие, что что-то происходит.

— В общественном храме зал воскрешений закрыт! — сказал герой и хлюпнул носом. — У меня Полосатик умер... питомец мой... хрюкотательный зелюк... Я все сделал как надо... денег скопил, в храм пришел... А там настоятель на крыльце стоит, пускает только в общий зал для молитв... говорит... зал для воскрешений на ремонте!

— Никогда такого не было! — забормотали вокруг нас десятки голосов.

— ...да что там ремонтировать?

— ... как же нам теперь...

— ...куда демиурги смотрят?

И тут я вдруг понял, где черти носят моих друзей, пока я тут отдыхаю и выпиваю. Они пришли в храм, обнаружили что зал воскрешения питомцев на ремонте и... И пошли искать обходной путь! Два виртуальных персонажа, две поименованные совокупности битов, сейчас пытаются обойти засбоивший элемент программы, в то время как я — пью вино в кабаке!

Ох, как мне стыдно стало...

И вот тут меня проняло! Как тогда, со стражниками-рэкетирами на входе в Пивнотаун. Хотя нет, не как тогда. Тогда это касалось моего кошелька, а не моего любимого питомца и тогда я был трезвым и уставшим, а сейчас — пьяным и полным сил!

Знали бы вы, что такое питомец для героя и для его бога! Начнем с того, что питомца заводит герой и бог ну никак не может на это повлиять. Кого приручит, того и приручит. И не важно, что вы хотели пухозаврика, он заведет потолкового лампожуя, потому что ему так захотелось. Питомец время от времени помогает герою в боях и в жизни и служит постоянным источником смешных и нелепых записей в дневнике. И самое главное, бог на жизнь, смерть и поведение питомца не может повлиять ну никак! И воскрешать питомца в случае его гибели, предстоит герою! А для этого — нужно собрать весьма неслабую сумму денег, что превращается в целую эпопею для игрока, ибо его подопечный без подсказки клад копать не станет, а вот пропить все деньги может запросто, если его вовремя не остановить!

Поэтому проснувшись утром и сев за компьютер я, увидев что за ночь у меня помер Утакалтинг, лишь бурчу себе под нос что-нибудь в духе "А... Опять". А вот если я обнаруживаю мертвого питомца — вот тогда уже хватаюсь за голову. Потому что воскресить питомца, особенно высокоуровневого — отнюдь не просто!

И только в "Годвилле" я понял, что такое питомец для героя... Это куда больше, чем для нас — собака или кошка. В "Годвилле" нет постоянства, все решает Рандом и только Рандом. Друзья и враги, дом и дорога — все это мелькает так, что только успевай моргать. И до разговора с ботом-доктором я и не думал, что герои могут желать чего-то еще. Но сейчас, увидев на лице низкоуровневого паренька слезы, я понял: питомец — единственный, кто всегда рядом с тобой. Единственная защита от вездесущего Рандома. Единственное, что не случайно в этой игре.

Нет. Не в игре. В этом мире!

— Так! — взревел я, грохнув по столу почти полной кружкой. — Отставить панику! Отставить разговорчики! Слушаем меня! Для начала: сейчас вы видите над моей головой всплывающую подсказку: "Утакалтинг" и многим кажется, что они меня знают. Это не так. Я — не Утакалтинг. Я — его бог, заброшенный в тело своего героя силами еще более могущественными, чем мои собственные! Вопросы?

И что это я в последнее время командовать-то всеми кинулся? Чуть что не так — у меня командирский бас прорезается, команды так и сыплются. Тоже мне, заладил: "Оставить!", "Слушать сюда!", "Копать отсюда и до обеда!" Но как там это... Взялся за гуж... А, нет, не так: взялся за грудь — говори что-нибудь!

Вопросов не было. Разумеется, мне поверили! Как здорово все-таки жить в мире, где врать не принято! Вот представьте, что я вдруг встал бы посреди своего офиса и сказал: "Коллеги, я должен сообщить вам важную весть! Я — это не я. Мой мозг порабощен инопланетным существом и сейчас с вами будет говорить посланец с Эпсилона-3!" Кто бы мне поверил? Да никто. А вдруг бы это правда была?

— Значит так! Никто не смеет отбирать у вас... Нет! У НАС! Никто не смеет отбирать у нас наших питомцев! Если храм требует ремонта — что ж, мы придем и поможем! Мы отремонтируем его за одну ночь, верно?

— Но... — пробормотал тот герой, что принес в кабак весть о закрытии зала воскрешений. — Ведь не положено же!

— Да, — поддержал его другой. — Общественный храм принадлежит монахам. Нельзя входить в храм без разрешения!

— Не положено? — взорвался я. — А мешать нам воскресить павшего питомца — положено? Если мир сдвинулся с места — мы соберемся и водворим его обратно!

"Мир сдвинулся с места"? Да что я несу? Я что, возомнил себя Роландом Дискейном?

— Верно говорит! — послышались голоса.

— Идем в храм!

— Если надо — сделаем ремонт!

— А если это чьи-то козни... Мы их тогда...

— Да-да! Слышали, как в Пивнотауне стражников отделали? Нечего было рэкетирствовать!

Мне стало жалко несчастных монахов... От горя я снова приложился к кружке.

— Ну что? — крикнул я, вытерев усы, изрядно подмоченные в вине. — Вперед? В храм?

— Вперед! — поддержала меня толпа разной степени опьянения и двинулась к двери.

И дверь распахнулась перед ними! Но почему-то не наружу, а внутрь!

Она не слетела с петель, она влетела внутрь вместе с косяками, в облаке известки и штукатурки, сорванной со стены. Нескольких героев смело, словно кегли. Упавшая дверь придавила к полу чью-то дракошку, надеюсь, не насмерть, а то питомцы гораздо более хлипкие создания, чем герои.

В дверном проеме... Нет, в дверном проломе возникла массивная фигура, блестящая в свете солнца. Здоровенное существо с телом лошади, торсом человека и гусеницами танка! Рост — метра под два, камуфляжной раскраски бока ярко блистали металлическими заклепками! Монстр! Но какой! За почти два года игры в "Годвилле" я ни о чем подобном в дневнике героя не читал. Всплывающая подсказка над головой зверюги сообщила мне лишь две вещи: передо мной — мустанк и у него 2200 очков здоровья! Боже ж мой, это ж в шесть раз больше, чем у меня!

Утробно рыча встроенным в круп мотором, монстр въехал в кабак, заставив героев почтительно и с опаской расступаться. А следом за ним в дверь вошло еще одно нечто! Помните мясника в "WarCraft'e"? Вот он, передо мной! Здоровенный, толстый, сшитый из кусков различных тел, с тремя руками, в одной из которых зажат огромный поварской тесак. С таким тесаком и против меча выйти можно, еще неизвестно, за кем победа будет. Ну-ка, как зовут это чудище? Ути ж господи, какая прелесть! Расчленяшка! 1800 очков здоровья!

Последним в кабак вошел мой давний знакомый, администратор Годвилля. Все в том же похоронном костюме, в черных очках... От них ему, кстати, определенно надо избавляться — весь имидж портят. Нет, когда в поле его видишь — нормально, а когда он в черных очках проходит сквозь облако известковой пыли, вся эта белесая дрянь эффектно оседает на черном костюме и очках.

Костюм-то ладно, на нем белые пятна смотрятся как боевые раны на теле. А вот белесая крупа на черных очках — просто вызывает улыбку.

Администратор "Годвилля" оглядел кабак и безошибочно вычленил меня из толпы.

— А, мистер Утакалтинг! — заговорил он. — Рад новой встрече с вами!

— А уж я-то как рад! — осклабился я, поудобнее перехватывая самопалицу.

— А где второй?