Круговорот

— Нельзя упускать выпавший шанс. — В тот момент в воспаленном мозгу молодого человека творился полный сумбур, сотканный из ужасных мыслей. Саня ни с того ни с сего вдруг вновь почувствовал себя морским пехотинцем, штурмующим скалистый берег.— Собирай своих людей, Громила. Мы захватим этих козлов и потребуем обмена на таутов.

— Что? — Стен подобно Буглару зациклился на слове 'что'. — Ты чего несешь?

Саня увидел, как хлопает в недоумении глазами Себастьян.

— Легиона Смерти в городе нет. Эти славные воины ушли покорять каких-то ни в чем не виновных вельдов, — обратился он к Громиле, хотя точно не помнил от кого узнал о походе легионеров.

— Лучшего момента для захвата шайки высокопоставленных негодяев больше не представиться. — Саня поднялся на ноги и в каком-то полузабытье принялся метаться по своей будке, замечая при этом, как сползает по стенке сильно побледневший Себастьян.

— Ты спятивший кретин... Ты всех нас на костер Инквизиции сведешь... И почему я только вступился за тебя тогда — на рынке? — Стен схватил Саню за шею своей мощной клешней и несколько раз макнул головой в чан.

Купание помогло. Саня заметно протрезвел и понял, что сморозил глупость, вызванную какими-то несбыточными желаниями.

— Извини, — обратился он Стену. — Я все еще брежу.

— Рад, что ты это осознал, — сверкнул глазами Громила.

— Чего только не скажешь в бреду? — кисло улыбнулся сидевший на полу Себастьян.

— Что тут у вас? — На пороге землянки появился Рурк. Диггер осуждающе посмотрел на мокрого Саню и не менее осуждающе зыркнул на Себастьяна.

— Прекращай давать ему всякую гадость, — потребовал Рурк, заметив в руке алхимика пузырек с лекарством. — Он уже на человека перестал быть похож. С мутантами дружбу хочет завести. А все эти твои снадобья.

Себастьян растерянно оправдывался и, в конце концов, покинул землянку, оставляя молодого человека на попечение Рурка.

Саня переоделся в сухую одежду и привел себя в порядок, после чего последовал за старшими товарищами, которые увлекли его на вершину Холма.

Минут двадцать быстрой ходьбы и перед глазами открылись оголенные этажи серых небоскребов.

Высотки были соединены меж собой навесными мостками. Помимо того, имелся основной широкий мост, ведущий к пентхаузу некогда бывшей гостиницы 'Шератон'.

Пока следовали по мосту, Стен непрестанно бросал взгляды в сторону одной из высоток. На ее верхнем этаже были широко распахнуты деревянные ставни. В проеме окна мелькала миловидная женщина в парчовом платье. Наряд выгодно подчеркивал ее стройную фигуру, а пышные темные волосы были прибраны в причудливую прическу и оголяли ее гибкую шею. Сане женщина напомнила одну голливудскую диву, блистающую на экране в начале двадцать первого века. Как потом выяснилось у нее даже имя было такое же — Анжелина.

Громиле, выбравшему столь недоступный предмет для воздыханий, стоило лишь посочувствовать.

Перед тем как попасть в зал Совета Диггеры и Стен прошли унизительную процедуру досмотра, лишившись всех колюще-режущих предметов.

Охраны в здании было достаточно, и Саня только диву давался, как ему в голову могла прийти столь сумасшедшая идея, как захват Совета.

Всю троицу провели в пентхауз и плотно закрыли за ними толстые деревянные двери, имеющие мощный засов.

Большой зал был тщательно очищен от многовековой штукатурки. Покрытые пластиком стены отмыты. К высоким окнам прилажены ставни. А в углу выложен камин. Наряду со ставнями он вносил в древний интерьер помещения некую толику современности.

Из мебели в зале находился лишь большой реставрированный стол, да высокие стулья.

За столом восседал Совет. Шесть баронов — Свен Одержимый, Большой Зегель, Задира Моро, Курт Рыжебородый, Йозеф Хитрый и Грюнвальд Горбатый.

Храмовник сидел в широком кресле отдельно от остальных. И его хищный лик, обрамленный длинными, ниспадающими на плечи волосами, напоминал скорее умудренного сражениями воина, чем божьего пастыря.

Одежда Инквизитора была не притязательной — все та же черная ряса, с покоящимся на груди распятьем. Только вот распятье уж слишком не вязалось с таким пуританским одеянием. Древний крест был отлит из золота высшей пробы и инкрустирован дорогими камнями. Такая драгоценность и у Предшественников кучу денег стоила, а в этом мире у нее вообще цены не было.

Пока Саня пялился на храмовника, вернее на его переливающееся бриллиантами распятие. Стен с Рурком склонились перед Советом в глубоком поклоне. При этом Рурк умудрился исподволь ткнуть своего молодого напарника, дабы тот не разевал рот.

Саня, получив тычек, последовал примеру товарищей и кивнул головой.

— Эти люди нарушили соглашение. И должны быть примерно наказаны, — послышался язвительный голос одного из баронов. Свое лицо он прятал в тени широкого капюшона. Саня видел лишь крючковатый нос этого человека звавшегося Йозефом Хитрым.

— Они, понесут наказание, — сказал Грюнвальд. Он был самым старшим из баронов. Возможно, оттого в его взгляде всегда присутствовала некая надменность умудренного опытом человека. — Только я позвал их на Совет не для того, чтобы прилюдно бичевать... Мои диггеры обнаружили тоннель, ведущий к подземной реке...

— Только какого дьявола их понесло в мой район? — перебил Грюнвальда Йозеф.

— Сейчас не важно, в каком именно месте диггеры обнаружили тоннель, — строго сказал храмовник. — Нечисть живет с нами по соседству и наш святой долг объединиться, чтобы закончить дело господа нашего.

— Причем тут бог? — не унимался Юзеф.

Инквизитор грозно посмотрел в сторону не воздержанного барона и произнес:

— Иисус, посланник отца своего небесно, покарал погрязших в грехе Предшественников во время последнего своего Пришествия в наш мир. Но не всех достала карающая длань творца всемогущего. Некоторые враги господа затаились, приняли лик нечеловеческий и превратились в исчадия Аида... И коли не уничтожим мы этих нелюдей, то навлечем на себя гнев небес и будем гореть в гиене огненной до скончания веков...

Саня слушал пафосную речь храмовника и никак не мог взять в толк, верит ли сам Инквизитор в то, что несет или же прикрывается именем создателя, для своих — никому не понятных целей?

Ему вдруг стало душно в этом, в общем-то, просторном помещении. Снова накатила слабость, и тело затрясла предательская дрожь. Саня быстро потерял нить разгоревшейся дискуссии. Он еще довольно плохо понимал язык пещерников, посему уловил лишь суть этого ничему его, не обязывающего представления. Бароны спорили о том, как уничтожить обитающих у реки мутантов.

— Надо отравить реку. Альбиносы и другие подземные монстры просто вымрут, как мухи, — предложил барон второго квартала Свен Одержимый, отличавшийся от остальных тем, что носил длинные нечесаные волосы и сбитую в комок бороду.

— Как ты ее собираешься отравить, — спросили его.

— Пока не знаю.

— Я знаю, — неожиданно заговорил Задира Моро, щуплый, но высокомерный человек.— Мы отравим воду чумным мясом...

Иезуитский план барона поразил Саню своей циничностью. Насколько Пряхин был осведомлен, неподалеку от города пещерников имелся этакий лепрозорий, куда отправляли смертельно больных людей. И, судя по всему, Моро задумал воспользоваться отравленным мясом трупов, которых обычно сжигали, дабы не распространить заразу.

В тот момент Саня вновь испытал мерзостное чувство причастности к чему-то нехорошему. Он вдруг развязал уста и произнес, обведя присутствующих людей мутным взглядом:

— Отравленная вода станет источником заразы не только для мутантов, но и для живущих на поверхности людей. Насекомые и крысы принесут чуму в город. Зараженные подземные воды попадут в почву.

— Закрой рот, ничтожество,— рявкнул Моро.— Никто не давал тебе слова.

— Диггер прав, — неожиданно встал на Санину сторону Инквизитор. — Нельзя травить реку иначе мы погубим сами себя.

Бескомпромиссного решения в тот день так и не было найдено. Бароны согласились лишь с тем, что в пещере должен быть разбит промежуточный лагерь, который станет отправной точкой всех будущих походов.

Далее вновь начался спор, о том, чьи солдаты, должны охранять лагерь. Йозеф никому не хотел уступать. Пришлось вновь вмешаться Инквизитору.

— В пещере встанет одна из когорт моего Легиона, — отрубил он. — Отныне все походы к реке должны быть согласованы с Советом.

— У реки могут быть артефакты,— как бы невзначай заметил один из баронов. Это был Большой Зегель. В отличие от других, он, зачем-то, пришел на Совет в дорогих металлических доспехах.

— Все найденные в походе трофеи будут принадлежать Храму, — жестко сказал Инквизитор, чем вызвал неодобрительный ропот.

Вновь разгорелся жаркий спор, и все окончательно переругались.

Саня никак не мог понять, зачем его пригласили на этот маскарад. В конце концов, он узнал из уст храмовника, что ему уготована миссия проводника будущей экспедиции, ибо только он один знал правильный путь к тоннелю. Рурк с Громилой тоже переходили под командование Инквизитора. И должны были вместе с Саней вести легионеров.

— Мы находимся на службе у барона Грюнвальда, — заметил Громила, чем еще больше подлил масла в огонь. — И при всем уважении к святой инквизиции, будем выполнять лишь его распоряжения.

Храмовник в ответ не проронил ни звука. Зато его красноречивый взгляд, говорил о многом. И в первую очередь о том, что в лице Инквизитора Стен получил злейшего врага. К диггерам это тоже относилось и теперь стоило ожидать новую порцию неприятностей.

Грюнвальд, видя столь негативную реакцию храмовника, взмахом руки отослал всю троицу прочь — от греха подальше, предупредив вдогонку, что вскоре сообщит им о своем решении.

Саня с неким облегчением покинул зал Совета. Они вместе с Рурком зашагали в свой лагерь. Там они должны были дожидаться дальнейших распоряжений его милости барона Грюнвальда.

Громила с диггерами не пошел. Он двинул стопы в сторону высотки, где обитала его зазноба.

— Откуда бароны узнали о нашем походе? — спросил своего напарника Саня.

Рурк ничего не ответил, лишь посмотрел в сторону удаляющегося Стена.

Саня мог бы и сам догадаться — после вылазки Громила назюкался до чертиков и развязал язык. Теперь весь город знает о его приключениях.

Глава 12.

Инквизитор находился совсем не в выгодном положении. Его легион сражался где-то на востоке, неся светоч веры невежественным варварам. В городе пещерников оставалось не так уж и много преданных ему солдат. Не смотря на это, храмовник не хотел уступать баронам и, считая свое влияние на них бесспорным, действовал на опережение.

За строптивыми диггерами пришли тем же вечером.

Саня с Рурком сидели в обществе коллег у вечернего костра, когда появился уже знакомый Глорх, сопровождаемый пятью мечниками.

— Пойдете с нами, — голосом нетерпящим препирательств сообщил святоша, указав своим опричникам на искомых людей.

Саня почувствовал у своего горла острую сталь клинка. И, повинуясь движению руки его держащей, поднялся на ноги.

Подземный Червь тоже встал. Он не оказывал сопротивление и безропотно дал связать себе руки.

Присутствующие при аресте, диггеры сочли за благо убраться от греха подальше и довольно быстро покинули место разгорающейся драмы.

Пряхину совсем не улыбалась перспектива оказаться в застенках святой инквизиции. Ему уже порядком поднадоела роль заключенного. И все его естество сопротивлялось насилию над собой.

— За что вяжете, сатрапы? — выкрикнул Саня и резко заломил руку легионера, применив старый прием, который у морпехов назывался 'мельница'.

От молодого диггера никто не ожидал сопротивления, посему момент неожиданности сыграл решающую роль в этой короткой схватке. Неудачливый легионер просто взвыл от боли, а его меч перекочевал к Сане.

Завладев оружием, Пряхин бросился наутек.

Его преследовали, свистели вдогонку и кричали, созывая на подмогу городские патрули.

Саня бежал сломя голову вверх по склону Холма, стараясь отыскать место, где находится ведущий к лебедке лаз. Ему удалось оторваться от погони, прежде чем он достиг искомого места. На его счастье лаз не охранялся, и загнанный беглец без оглядки нырнул в его темный проем.

Он двигался в абсолютном мраке, следуя на ощупь вдоль земляной стены тоннеля. Таким способом, Саня добрался до промежуточного лагеря, где, так же на ощупь, отыскал средь уложенного в углу скарба подходящий факел, зажечь который не представило труда: благо в кармане имелись самодельные спички.

Огонь неприятно резанул привыкшие к мраку глаза, скупо озарив окружающее пространство.

Саня осмотрел стоянку и обнаружил, что лебедка полностью размотана. Ее толстый канат пропадал в глубине шахты. Похоже, еще совсем недавно кто-то спустил платформу на глубину, да там ее и оставил.

Собрав связку факелов, Саня вместе с мечом приторочил их к спине и, ухватившись за трос лебедки начал спускаться по нему вниз.

Где-то на середине пути он уловил еле различимый запах гари. И остановился, зависнув над пропастью. Запах шел из неширокого, квадратного отверстия, проделанного в вертикальной стене шахты. Саня раскачал канат и закинул ноги в дыру, после чего втиснулся в нее сам, оказавшись в достаточно просторном вентиляционном коллекторе.

Коллектор имел множество разветвлений. Саня выбрал наугад одну из шахт и пополз по ней, освещая себе дорогу все еще горевшим факелом.

Через какое-то расстояние шахта оборвалась под сводами широкого зала. Здесь еще недавно полыхал пожар, и валялись обугленные тушки больших насекомых, напоминающих пауков.

Опасливо озираясь, Саня проследовал через зал, выйдя к лестничной клетке. Лестничный пролет здесь сохранился, он не был завален перекрытиями. Но сама лестница местами отсутствовала. Спуститься по ней на глубину не представлялось возможным, и Саня мог достичь лишь середины пролета, оказавшись на довольно безопасном ярусе. Здесь можно было отсидеться, не рискуя нарваться на Альбиносов и вместе с тем, не опасаясь пещерников, которые, возможно, будут Саню искать.

С такими мыслями молодой Диггер направился вглубь здания, дабы найти укромное место для стоянки. И почти сразу заметил, как средь частокола обозначившихся впереди балок мелькнул огонь. Видимо, на этом ярусе не он один искал спасения от преследователей.

Глава 13

Костер немилосердно чадил. Его пламя лизало выпотрошенную тушку большой крысы, что застыла на примитивном вертеле.

Скудный огонь бросал тени на обвалившиеся древние конструкции, озаряя лишь небольшой пятачок, что затерялся среди огромного Лабиринта подземного города.

У костра расположились четверо мужчин. Троих из них Саня знал — это были русскоговорящие приятели Барсука. Одежда этих беглых заключенных представляла собой рваные грязные рубища, а давно немытые тела, почернели от грязи.

Костюм четвертого мужчины выгодно отличался от одеяния соседей своей целостностью. А его прическа, вернее ее полное отсутствие, также разнилась с нечесаными космами беглецов.