| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Хотя нельзя сказать, что последних, привезя их в Керчь, чем то ограничивали. Да им поручили скорее женскую работу. Шить, в том числе и ремонтировать паруса, готовка, поддержание чистоты и прочие необходимые и свойственные женщинам, работы. В ом числе и присмотр за детьми и подростками. При этом они пользовались полной свободой и получали плату за труд наравне с остальными. Да и вообще всем девам и вдовам сразу дали понять, что они вполне могут присматривать себе мужей. А их женская честь находиться под такой же защитой, как и у всех жительниц княжества. Среди них оказалось несколько замужних, чьи мужья попали в плен в сражении, или потом были проданы натухайцами из числа, и их семьи оказались воссоединены. И они сами устраивали свою жизнь. Остальных же поселили в подобия женских общежитий. Благо никто, из пленников, и выкупленных людей, рабами не считался. Скорее лично свободными должниками. И они, так же, как и девушки и дети, из местного населения, могли спокойно и безопасно передвигаться, по контролируемой территории.
Хотя, из-за такого большого наплыва новых жителей, проблемы с жильём, в городе и его посаде расположившимся от городских стен и до горы Митридат, и возникли. Но как то всех удавалось расселить. Дома того времени хоть и были, в основном, каменными и двухэтажными, а то и в три этажа, были в основном неказистыми и небольшого размера. При этом обычно, на первом этаже дома располагались различные подсобные помещения. Лавки, мастерские, конюшни, кладовые помещения, лестницы, обычно спиральные, ведущие наверх. И лишь следующие этажи были жилые. За исключением помещений для кухни. И то не всегда. Порой жители дома спали и там. Так сказать, в тесноте, да не в обиде. При этом весьма часто потолка в доме не было. И крыша накрывала сверху последний этаж, позволяя жильцам, видит, в этих комнатах, стропила и черепицу крыш. Ну а окна, таких домов, сложенных из грубо оттёсанных камней, на известняковой основе, за неимением стёкол закрывались деревянными жалюзи. И вот в одном из таких домов, каждый последующий этаж, которого был несколько шире предыдущего, из-за чего дом буквально нависал над улицей, благодаря, туркам, вывезших старых хозяев, семью купца из генуэзцев, и поселился Конев
При этом в самом доме остался старый слуга бывших хозяев, которого, по сути, бросили. Туркам этот старик был не нужен, ну а старые хозяева, перебираясь в столицу Османской империи[6], решили лишний рот с собой не брать. И так как ему было некуда идти, то он и продолжил жить в этом доме, ночуя на соломе в пустой теперь конюшне. И так как дом теперь оказался под контролем победителей, то в нем и поселился Конев. Сразу же поинтересовавшись у старика, когда были большие шторма на море. Зная, что ураганные явления на этой территории случаются с периодичностью в пятьдесят, а то и шестьдесят лет. И тут выяснилось, что такой шторм на память этого старика был лет двадцать назад. И теперь старик, ставший вполне официально конюхом, ухаживал за двумя конями деспота.
Ну а для дома, из-за отсутствия моющего пылесоса и кухонного комбайна понадобились горничная и кухарка. Тем паче, что даже готовить, в печи, надо уметь. Да и вообще попавшие в то время люди оказались мало приспособленными к тому, чтобы просто выжить в тех условиях. Не имея нужных навыков, хотя в том, как поддержать продукты в съедобном состоянии, не допустив их порчи, которыми располагали жившие в то время люди. Которые обходились без холодильников. Ну и уже через день, чтобы навести порядок в споре двух этих вдов, кто из них руководит хозяйством, Конев попросил прислать ему экономку. И в его доме появилась полонянка, шапсугская княгиня, с именем Аминэт. Стройная, высокая, изящная, как и все женщины адыгов. С красивым лицом и печальными, выразительными глазами, которая, как-то отстранённо, смотрела хозяина дома. Когда тот обращался к ней. Что и заставило Конева в тот же вечер заговорить с Аминэт. Благо она уже могла довольно сносно общаться на том диалекте русского языка, что принесли пришельцы.
И выяснилось, что она вдова, и попала в плен в селении Шапсугское. Так как именно её муж, женой которого она стала буквально за несколько дней до этого, руководил захватом пленников. А они только, только успели отпраздновать свадьбу. Организовал, с ещё не разъехавшимися, со свадьбы, гостями, набег, в результате которого в их зиндан попали подростки возле Геленджика. А потом её захватили, разлучив с мужем. И именно её муж и брат организовали последовавшее за этим нападение на Геленджик. И муж умер после этого сражения у неё на руках. Когда ему в сражении, несмотря на то, что у него была добрая кольчуга, располосовали спину, когда он пытался спастись, после проигранного сражения. И он, будучи тяжело раненым, истёк кровью.
А потом она встретила, уже тут в Керчи, семью брата. Который тоже погиб, чуть позже обороняя своё селение от последовавшего после разгрома набега натухайцев. И которых продали всех в Матреге. Или теперь Тмутаракани. И теперь, за Аминэт, некому заплатить выкуп. Так как семье бывшего мужа она не нужна, а все её родственники попали, как и она в плен. И теперь она и не знает, что будет дальше, и как ей дальше жить. Хотя она и ожидала худшего, от своего рабства. Новые хозяева оказались добрыми, кормили и не били. И даже не ссильно ограничивали её свободу. И то, что происходит, вызывает, с её жизненным опытом, резкий диссонанс. Правда такого слова Аминэт не знала, но именно так её состояние понял Конев. Но то, что она так и не стала, чей-то наложницей, из числа победителей, молодую женщину очень пугало. Ведь это шло в разрез с тем, что было общепринято. А от того, к кому попадала в дом, и в каком качестве рабыня, во многом зависела её судьба. А тут им только предлагали работу и платили за неё.
Пришлось Коневу объяснять Аминэт, что она не рабыня. И лично свободна. Хотя да находиться в плену. Долго объясняя, что такое интернирование. Давая понять, что да, до окончания войны она могла бы вернуться домой только за выкуп. Но может выкупить себя, отработав на победу. И потом вернуться домой. Но любое насилие, над ней, или другими женщинами, является, по принятыми ими законами, преступлением, за которое виновный должен будет ответить. Понеся наказание. Но у неё есть право, не только найти себе покровителя. Что, только с её согласия, будет заботиться о ней. Но и выйти за него замуж. Хотя Конев и понимает, насколько тяжело потерять мужа. На что Аминэт, печально усмехнувшись, ответила, что её выдал за муж брат, по своим политическим интересам. И что мужа она буквально впервые увидела на свадьбе. И успела стать полонянкой, а потом и вдовой, так и не успев почувствовать, к нему, душевное расположение. После чего Конев сказал, что замужество тут же изменит её статус. Возможно и до полностью свободной жительницы государства. После чего Конев и отпустил смущённую и озадаченную перспективами молодую женщину отдыхать. В выделенную ей комнату.
Ну а, с утра, события понеслись буквально галопом. Из разведки вернулся отряд кораблей. Приведя трофейные корабли. И сообщив информацию, которая потребовало срочно начинать новую фазу боевых действий. Как оказалось, в Каффе концентрировались воины татарского племени Ширин. Ну, как племени, тут это была тамга или даже скорее бейлик. Союз племён, восходящий к какому-то кочевому народу, пришедшему в Крым. Которые были не только главной движущей силой мятежа против Менгли I Герая, но и наибольшей силой, поддерживающей турок, в этой войне. Но из земли находились в восточной части Крыма. От Белой Горы и до Керчи, включая и такие современные города как Старый Крым и Белогорск. А сейчас они почувствовали угрозу родовым землям. И поэтому, в районе Каффы, их было уже несколько тысяч. И именно откуда, из района этого города, татары высылали конные разъезды к Керчи. Ну а в Севастопольской бухте турки срочно готовили флот к морскому сражению. Возвращая, из-под Мангупа, снятые было, для осады этого города, с галер пушки[7]. При этом турки, с помощью своих парусных кораблей, перебрасывали, из Авлиты, в Каффу, не только припасы для своих войск, но и отряды для усиления гарнизона крепости. Что стало понятно, как после облёта Каффы, Солдайи, Чембало и Авлиты беспилотниками, так и после допроса пленных, взятых на одной из фуст, и нескольких торговых кораблей. Перехваченные было кораблями разведывательного отряда, во время плавания вдоль Южного берега Крыма, и взятых на абордаж.
5
Проснулся Конев от того, что в дверцу шкафа, в котором он, полусидя, спал, буквально бешено затарабанили. Ну что поделать, это было время, когда кровать под балдахином, что бы с потолка меньше всего сыпалось, а ткань вокруг кровати хоть как-то позволяла уберечься от сквозняков и как-то сохранить тепло, была прерогативой аристократии. Имевшей, в собственности замки, с большими помещениями, в них. А диван, в это время, был совсем даже и не мебелью, а правительством, в Османской империи. Простым же людям, чтобы ночевать в относительно комфортных и уединённых условиях, в Западной Европе, приходилось использовать спальные шкафы. Которые и были главными спальными местами в домах европейских горожан.
Во-первых, это было связано с комфортом и теплом. Европейцам было холодно. А в закрытом пространстве было элементарно теплее спать. В то время не было центрального отопления, люди обогревались только открытым очагом или печью. Поэтому-то, в Европе и догадались сконструировать такую мебель, важным преимуществом которой было в то, что в ней никогда не дуло. Во-вторых, верхняя стенка шкафа могла защищать в ночи от протечек в потолке. В-третьих, на спящего, с потолка, не сыпалась всякая живность, обильно обживавшая в то время, человеческие жилища. Закрытая конструкция таких кроватей также защищала от домашних животных, которые в то время часто жили в одном помещении с людьми и насекомых. Ну и позволяло ночью прятались от мышей и крыс. Которые, с наступлением темноты, чувствовали себя полноправными хозяевами. Ну и самая, наверное, важная причина — уединение. Если в одной-двух комнатах живет все огромное семейство в три поколения, то такая мебель предоставляла уединение для молитвы, отдыха и сна. Всем людям нужна некоторая приватность, особенно в ночное время. Часто сундук для хранения вещей служил порогом к такой кровати и одновременно использовался в качестве скамьи. Внутри кровати были полки и ящики, делая ее своего рода многофункциональной мебелью. Позволявшей ночью, в буквальном смысле, все богатство прятать под подушку. Хотя на самом деле внутри такого шкафа могли быть и полки, и ящички, в том числе и тайные. Да и дверцы шкафа запирались изнутри. А днем, когда нужно было уйти из дома, на дверцы вешали "амбарный" замок. Что так же позволяло оставлять в них маленьких детей, когда родители уходили из дома.
Правда, для современного человека, нахождение, в таких условиях, могло показаться мукой. Во-первых, в таких шкафах было душно. Те небольшие отверстия, что делались в стенках и дверях, не позволяли обеспечить нормальную циркуляцию воздуха. И в таком шкафу быстро становилось душно. Во-вторых, такие шкафы не проветривались. На ночь они запирались для безопасности и уединения. Днём же створки держали закрытыми для красоты. Так что запахи в них были соответствующие. Ну и в-третьих, если в них заводились клопы или блохи, то вывести их, в такой мебели, было совершенно невозможно. Хотя, в то время, это был бич всех домов вообще. Как, в общем-то, и исходящие от городов запахи. Поговаривают, иной раз и Париж находили, только по исходящему, от него, смраду.
Ну и тут настойчивый стук в дверь шкафа вырвал Конева, что полусидел на больших подушках, ну считалось, в то время, в Европе, то лежать могут только мёртвые, из сна. И открыв дверцы, он увидел уже одетую, в платье, Аминэт, которая и сообщила, что к господину деспоту прибыл посыльный, с важным сообщение. И теперь ожидает его внизу, в бывшей лавке. Пришлось Коневу снимать колпак и, как и был, в ночной рубашке, взбираться на ночной горшок. А что вы хотите, средневековье, и спать одетыми в то время потребность. Что бы хоть как-то защититься от кровососущих насекомых. И нет, не только центрального отопления, но и ещё и канализации. Водопровода кстати тоже нет. И удовлетворять надобности можно только пользуясь горшком, содержимое которых потом, в Керчи, собиралось золотарями. Но это в Керчи, в том же Париже всё это просто выплёскивалось на улицу. Но тут пришельцам срочно понадобилась селитра. И теперь всё шло в переработку. Одно к кожевенникам, на обработку кож, другое в селитряные ямы. Для получения селитры. Ну а в городах возникли структуры, которые не только строго следили, с использованием труда пленников и арестантов, что бы это всё не оказывалось на улице, в том числе и от животных, но и удаляли, в специально выделенные места. Немедленно сообщая об нерадивых, которых тут же штрафовали. Ну а пепел собирали и убирали трубочисты.
Умываться тоже пришлось с помощью горничной, которая полила воду из кувшина, со сбором, использованной воды, в тазик. И только после этого Конев смог облачиться в свою одежду и спуститься с третьего этажа, где и были спальни на второй этаж, большую часть которого занимали кухня, на которую вела чёрная лестница с улицы и кладовые. При этом посреди кухни находился очаг, с висевшим над ним бронзовым котлом. К счастью не нарисованные на холсте. Хотя, помимо кухарки присутствовал и Карло. Старый конюх, с этим именем, как раз получал от кухарки миску наваристой, на мясе, похлёбки, с приличным куском хлеба, когда по винтовой лестнице стал спускаться Конев. Увидев которого, конюх тут же замер, с миской, в руках. И залепетал, что коней он обиходил, корм им задал, водой поилки наполнил. И Конев помахав рукой, в знак того что бы они продолжали завтракать, стал спускаться на первый этаж, в помещение бывшей лавки, куда и вёл парадный вход в дом. На этом же этаже, рядом с лавкой, и находились складские помещения, конюшня, в пристройке, под лестницей чёрного хода, спуск в подвал и закуток. Который использовался, в качестве кабинета купца.
И спускаясь, на первый этаж, Конев усмехнулся, вспомнив какое восхищение вызвал у Карло жеребец першеронской породы. Который был в холке выше него. Правда такая порода была крайне неисторичная, да и не предназначалась она возить рыцарей. Но белый доспех, высокое расшитое рыцарское седло, и огромный, под шесть центнеров живого веса, жеребец должны были производить впечатление. И они производили. В том числе и на Карло. Который весь вечер вился вокруг оказавшегося, на его попечении, огромного, особенно по местным мерка, серого жеребца.
Ну а в помещении лавки, на первом этаже, деспота уже ожидал, судя по форме и одиноким звёздочкам на погонах с одним просветом, бывший морской пехотинец. Который, со словами, что "товарищу деспоту от товарища генерала и товарища подполковника Садыкова, пакеты", протянул прозрачную папку, с лежащими внутри бумагами. И Конев, пройдя в бывший кабинет купца сел на стул, с полукруглой не высокой спинкой. Стоявший перед небольшим столом, с весьма большой тумбочкой снизу, с весьма многочисленными ящичками. Причём такой, что занимала практически всё пространство под столешницей. И достал документы из папки. И буквально только ознакомившись, с ними, деспот, поиграв желваками, произнёс:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
