Через час два угла комнаты были отгорожены примитивными ширмами. В одном, в тёплой воде, блаженствовала ведьма. Во втором поойкивал Керк, которого мыла служанка, а потом осматривал и пользовал своими снадобьями вызванный лекарь.

Наутро Лиля встала первой. Оставив мальчика в комнате, спустилась в трактир заказать завтрак на двоих. Заодно ей быстро нашли проспавшегося хозяина, которому она выдала несколько монет.

— Это за испорченные лошадиные стойла. Думаю — на ремонт хватит.

— Благодарю, госпожа ведьма!

У хозяина даже дыхание перехватило при виде количества монет. А Лиля добавила ещё несколько.

— Мне нужна крепкая и спокойная лошадь. И повозка на четверых — с кожухом.

— Будет немедленно исполнено, госпожа ведьма! — гаркнул от старательности хозяин постоялого двора и здоровенным пушечным ядром вылетел из трактира во двор.

В общем, когда ведьма-некромантка выехала "на объект", Керк был не только накормлен от пуза и одет в новую рубашку и штаны (с обувью решили погодить), но и счастлив. Сидя на низком облучке, он помахивал вожжами, подгоняя небольшую серую лошадку, а на небольшом привале у ручья осмелел так, что с надеждой спросил у своей благодетельницы:

— Госпожа ведьма, а вы мне... платить будете?

— Нет. Я буду кормить тебя, одевать, обувать... — Проследив, как, отвернувшись, мальчик тихонько вздохнул от разочарования, добавила: — И учить тебя магии.

Спина Керка, согнувшегося от неудачи и здесь, как он, видимо, посчитал, резко выпрямилась. Мальчик быстро сел лицом к ведьме.

— Вы будете учить меня магии? — взволнованно переспросил Керк.

— Именно. Но только началам. Потом тобой займётся моя учительница. Она знает больше и обучает лучше меня.

Потом они сидели на специально прижатой луговой траве, на которой постелили небольшой квадрат грубой холстины, превратив её в столешницу. По меркам мальчика — понимала Лиля — выставленное на эту холстину представляло самый настоящий пиршественный стол: здесь стоял кувшин с утренним, свежим молоком, нарезанный сыр и ещё тёплая коврига хлеба из трактира — да, королевский обед!

Керк медленно потянулся за кусочком сыра. Но до рта не донёс.

Лиле показалось, мальчик задышал учащённо, глядя на неё. С трудом выговорил:

— А когда? Когда начнём учиться?

— После того как пообедаем, — спокойно ответила Лиля. — Ну а пока поболтаем, хотя тоже по делу.

Керк наконец положил сыр в рот и выжидательно уставился на новую хозяйку.

— Керк, что ты знаешь об овраге, который называется Гнилая Пустошь?

— Это место, где не растёт трава, — сразу ответил мальчик. — Про него у нас есть много страшных сказок.

— Каких? О чём?

— Говорят, оттуда раз в сто лет выходят чудовища и несут с собой чёрный воздух, и тогда люди умирают. Ведь дышать можно только прозрачным воздухом. Госпожа Лилия, а мы едем туда? В Гнилую Пустошь? Зачем?

— Проверить твоё магическое зрение. Керк, а ты хотел бы стать... ну... повелителем такого места, как Гнилая Пустошь? Следить, чтобы демоны не вырвались из-под земли и не убивали людей?

Мальчишка открыл рот. Его изумление настолько было забавно, что Лиля решила отложить на будущее повторный вопрос о повелителе демонов.

— Керк, а ты писать умеешь?

— Немножко, — признался мальчик.

— Ну-ка, покажи.

Она дала ему из надорванной пачки чистейший лист, сложенный пополам. Следом — шариковую ручку. А под лист ещё и подложила ту же пачку, чтобы писать было удобно. Мальчик хлопал глазами, совершенно забыв закрыть рот. Но очухался довольно быстро. Видимо, решил, что только у ведьмы-некромантки и должны быть такие необычные вещи.

Под диктовку Лили он старательно записал простейший приём — вызывание огня. Его "немножко" выразилось в том, что писал он, высунув язык и о-очень медленно. Тем не менее записал весь приём, почти ни разу не ошибившись в написании здешних слов и лишь пару раз от старания порвав лист, проткнув его ручкой.

Следующие несколько минут потратили на то, чтобы выучить этот приём.

А следующие — чтобы Лиля посмотрела, как мальчик вызывает призраков.

Потом доели с полотна всё, что не хотели везти надкусанным — так сказала Лиля Керку, который всё ещё глядел голодными глазами, и поехали к Гнилой Пустоши.

Здесь им пришлось задержаться аж на три дня.

Лиля решила, что теперь, когда они путешествуют в конной повозке, можно потратить выигранное время на обучение Керка азам некромантии. Причём азам специализированной некромантии — тем, что необходимы, чтобы удерживать демонов в их обиталище под землёй.

И первое, с чего она начала, это усиление иного зрения мальчика. Керк только думал, что магически видит хорошо. На деле его видение оказалось нестабильным и не всегда чётким. Там, где Лиля легко считывала знаки магической узды на демонов, Керк видел нечто поблёскивающее, что для него не сливалось в слова, цифры и знаки.

К счастью, мальчик оказался из упорных и упрямых. До позднего вечера хвостиком ходил за ведьмой-некроманткой, почти не убирая магического зрения, разве что, устав под конец, просто бродил по сухой земле, на которой и впрямь не росла трава.

А вечером они подняли доски-скамьи в повозке и закрепили их скобами, чтобы не упали со стенок. Теперь здесь места достаточно для женщины и мальчика, чтобы спать, не тревожа друг друга во сне. Два войлочных куска, прикупленных в лавке, неподалёку от постоялого двора, стали не только тонкими матрасами на дощатом полу повозки. Их длины хватило, чтобы укрыться ими и как одеялами.

Повозку и распряжённую, стреноженную лошадь, естественно, оставили подальше от границ Гнилой Пустоши.

Мальчик, судя по дыханию, уснул сразу. А Лиля долго слушала, как свиристят ночные насекомые и редко-редко раздаются птичьи голоса. И вспоминала дом лесничего. Чем уж навеяло — неизвестно. Но события припомнились, как будто произошли только вчера... Там тоже было спокойно, несмотря на близость аномальной зоны.

Уснула. Ненадолго. Проснулась среди ночи, чувствуя, что мальчик перекатился к ней и прижался спиной, греясь пылающим жаром от неё... Лиля, привстав на локте, подтянула его часть войлока и накинула его на них обоих. На всякий случай прикоснулась ладонью ко лбу Керка. Может, он болен? Но кожа холодная. Наверное, и правда замёрз. В открытой местности ему ещё не доводилось спать... Надо бы купить ему плащ. Конечно, до осени ещё далеко, зато ночи прохладные. Будет набрасывать одёжку поверх войлока.

С этими почти хозяйственными думами и заботами уснула вновь и проснулась, когда на горизонте посветлело так, что не надо никаких часов — определиться: через пару-тройку минут взойдёт солнце... Проснулась и некоторое время бездумно смотрела в небо.

Глаза внезапно стали горячими от подступивших слёз.

Здесь у неё никогда не будет своих детей. Ещё бы... Ни один самый смелый мужчина, будучи в здравом уме, не предложит ведьме-некромантке, связанной с аномальными зонами, руки и сердца. А узнав, кто она, ни один не заинтересуется ею, как женщиной... И в очередной раз она досадливо прикусила губу: ну почему она так сглупила? Тоже — нашла, как пошутить с Олегом. Жили бы сейчас и жили, пусть даже не расписанными. Ей-то для счастья только и нужно было, чтобы Олег всегда был рядом. А теперь... Он остался в той, безмятежной, лёгкой жизни. Она же влачит угрюмое существование ведьмы-бродяги, с которой здесь держатся почтительно, но на расстоянии. "Хватит! — приказала себе. — Сколько можно пережёвывать эти сопли о прошлом!"

Мокрым от слёз носом она потёрлась о свисающий над ней войлок. И, оставив Керка спать под грудой двух кусков войлока, выбралась из повозки. Осторожно спрыгнула и сразу подошла к боковой стене, где спала. Вынула снизу, из-под войлока, ежедневник, который забрала из коттеджа и который спрятала с вечера, чтобы не возиться и не разбудить мальчика. Присмотрелась к Керку. Нет, не проснулся. И забрала тёмную шаль, которую в дороге использовала как подушку.

И так же тихо отошла от повозки к погашенному вечером костру.

До приготовления завтрака далеко. Но Лиля присмотрелась к ветру, обнаружила, что он слабый, и разожгла огонь, сев так, чтобы греться. Укрыла плечи и прижатые к груди колени шалью и открыла ежедневник, внутри которого пряталась ручка.

Сначала она предполагала, что будет записывать сюда только новые приёмы, которым собиралась обучаться. Но выяснила, что для частого использования такие записи лучше делать на отдельных листах. Тогда ежедневник превратился в дневник, куда она коротко записывала события каждого дня. Если события происходили. Но тоже недолго продержалась.

Как бы она ни желала забыть Олега и прошлую жизнь, его образ упрямо стоял перед глазами, а в сновидениях он часто хватал её за руку и бежал куда-то, смеясь. И она просыпалась снова и снова в слезах. И, если была в тот момент одна, то ругалась с ним, как будто он сидел перед ней: "Уходи! Уходи! Зачем ты мне здесь?! Ты только мешаешь!"

А воспоминаний было так много — и все лезли "на глаза", заставляя думать о прошлом, когда она так горячо отпинывалась от него.

И однажды она перевернула ежедневник, посидела, подумала и поначалу несмело начала: "В университете моей лучшей подругой стала Света, однокурсница. В отличие от меня, приехавшей из провинции, она была очень уверенной столичной штучкой и считала, что всегда права. Мне это нравилось. Она часто меня приглашала к себе, если её родители куда-то уезжали по делам. Предприниматели они. И несколько раз пригласила к себе — точнее, на родительскую дачу. Нам там было весело, особенно когда мы там всей группой справляли день рождения Светы. А потом к нам заглянули ребята с соседнего участка — день-то был субботний..."

Отложив ручку, Лиля склонила голову набок, глядя в никуда.

Олег вошёл в составе группы из пяти парней. Она сразу остановила на нём взгляд, и сердце забилось так, словно собиралось выпрыгнуть ему навстречу. А он не сразу её заметил, здороваясь со всеми и хохоча, потому что их девчачья группа тут же начала дразнить малочисленных парней. Лиля, предпочитавшая следить за состоянием праздничного стола, выставленного во дворе, радовалась, что не принимает участия в той то ли перебранке, то ли словесной дуэли. Она заменяла грязные тарелки на чистые, когда Олег увидел её. Он повёл себя с нею так же свободно, как с другими девушками. А она, не привыкшая к таким вольностям, оробев, сбежала от него. И только спустя полгода узнала от него самого, что именно поэтому он и начал её чуть ли не преследовать: он решил, что Лиля из недотрог, и ему стало любопытно, сумеет ли он её завоевать. Ведь до сих пор девушки мгновенно откликались на его проявления симпатии к ним.

Сегодня она в очередной раз пришла к выводу, что правильно сделала, начав записывать воспоминания о прошлом. Порой они колыхали в ней такие сильные чувства, что пробивало до слёз. Порой она слабо улыбалась, в красках представляя записанное. Но плакать стала меньше. И во сне Олег уже не так часто приходил, чтобы взять за руку и увлечь её за собой в неизвестность.

Так что, склонившись к листам ежедневника, она принялась записывать то, что вспоминалось чаще всего. Единственный раз, когда они побывали на Чёрном море. Их прогулка по набережной в Ялте...

Не дописала. Слишком отчётливо всё представила. Аж содрогнулась...

— Не хочу... — прошептала. — Нет, не хочу пока это писать...

— Госпожа Лилия!

Ох, как же она обрадовалась испуганному зову Керка!

Захлопнула ежедневник, закутала его в шаль и поднялась-побежала к повозке.

Мальчик сидел в повозке — точнее, чуть не лежал, пластаясь. Только пальцы держатся за край.

— Что случилось? — крикнула Лиля, подбегая к нему, постепенно встающему в повозке на колени.

— Я думал... Я думал...

Глаза мальчишки смотрели мимо неё.

Всё ясно: он решил, что демоны сожрали его странную хозяйку.

Лиля хмыкнула и показала ему ежедневник.

— Сидела, вспоминала, какие сегодня приёмы будем записывать, — неторопливо проговорила она. — Ну что? Совсем проснулся? Завтракать будем?

Последняя фраза успокоила его быстрее, чем все остальные. Он спрыгнул было с повозки, но Лиля отослала его назад, строго велев вытряхнуть войлоки и сложить их аккуратно. Мальчишка даже удивился.

— Зачем? Мы же ночью всё равно спать будем под ними!

— Я тебя учу, — хладнокровно сказала девушка. — И это тоже урок. Ты должен научиться все свои дела делать аккуратно. Потому что ты учишься некромантии. А в этой науке единственная небрежность может привести не только к твоей смерти, но и к смерти других людей. Так что — марш назад!

Думала — ворчать будет. Но нет. Керк явно впечатлился её объяснениями и без дальнейших понуканий полез в повозку.

Доля правды в её объяснениях есть. Но было ещё одно — кое-что практическое: Лиля по здешнему опыту знала, что, если войлок не вытряхивать, он быстро обзаведётся нежеланными жильцами в виде кусачих насекомых. Будучи некроманткой, она легко избавлялась от них, но тратить время и силы на такую мелочь не хотелось. Да и войлок становился чище и свежее после вытряхиваний.

Пока она вынимала из продуктовой котомки завтрак, Керк закончил с делом и прибежал к костру. Долго стоять она ему не дала.

— Огонь на тебе, — кратко сказала ему.

Мальчик насупился сначала, а потом просветлел от понимания и побежал искать топливо. Через минуты он, стоя на коленях и сурово выпятив губы, бормотал выученное наизусть заклинание. Лиля не вмешивалась, только внимательно прислушивалась к проговариваемым словам.

Пламя вспыхнуло на собранных прутьях, и Керк в очередной раз восхищённо посмотрел на результат личного деяния, прежде чем идти к Лиле за походным котелком, а потом бежать с ним к ручью за водой. Девушка исподтишка учила его походному времяпрепровождению: пригодится в жизни. Счастье, что мальчик не отказывался от "бабской" работы. Впрочем, может, это происходило потому, что его не видят посторонние?

Они умылись подогретой водой, просушились и уселись перед костром, на котором заново набранная вода в котелке постепенно закипала для чая.

— Ну, что тебе снилось сегодня ночью? — спросила Лиля, подавая мальчику ломти хлеба, а затем и сыр. — Говорят, иногда демоны снятся, если спать рядом с таким местом, как Гнилая Пустошь.

Керк замотал головой, с нетерпением глядя на хлеб.

— Демонов не было. Госпожа Лилия, а я один ученик у вас?

— Ты, скорее, первый ученик. Вот когда научишься смотреть настоящим магическим взглядом, ты будешь помогать мне отыскивать других учеников.

— Это как? — удивился Керк.

— Так, как я увидела тебя. Ты же понимаешь, что я позвала тебя вчера не просто так. Я увидела вокруг тебя кое-что, что подсказало мне: ты будешь хорошим магом.

— А я тоже так смогу? — не поверил мальчик.

— Сможешь, — улыбнулась Лиля. — Огонь ты умеешь вызывать. Значит — и смотреть сможешь. Только не отлынивай. Учись.

— А что мы будем сегодня учить?

— Те знаки, которые ты пока не видишь.

— Но как я буду их учить, если я их не вижу?