День прошел в обычной текучке. Посетил портовые мастерские, встретился с Яшей Розенблюмом, подкинув ему кое-какие идеи. Затем нанес визит дяде Савелию, где в честь моего триумфального возвращения устроили званый обед с большим количеством гостей. Чего я совершенно не ожидал. А вечером снова отправился к Циле.
То, что меня пасут, было заметно даже дилетанту. Оно и понятно, на встречу в трактире в назначенное время я не пришел. Вот и задергались оппоненты. Хотят выяснить, в чем дело. В довольно людном месте ко мне подошел прилично одетый тип и поздоровавшись, без обиняков спросил о причинах моего "неправильного" поведения. Я же изобразил удивление.
— Простите, сударь, но какое мне до этого дело?
— Но как же так, господин Давыдов?! Ведь это ваш друг!
— Вы не совсем верно понимаете ситуацию, господин...?
— Иванов.
— Так вот, господин Иванов. Данный человек является моим работником, а не другом. Точнее, являлся. Таких "друзей" у меня сотни на заводах работают. Но это не главное. Он грубейшим образом нарушил мой приказ и начал своевольничать, даже не поставив меня в известность. Поэтому все дальнейшие события — закономерный результат. Платить за этого идиота я не собираюсь. Ни десять тысяч, ни даже рубль. Хватит того, что я его собутыльника за свой счет похоронил. Они, оказывается, на пару куролесили. Жалко, что слишком поздно это выяснилось. Поэтому можете делать с этим сластолюбцем все, что хотите. Мне он не нужен. У Вас есть еще какие-то предложения ко мне?
— Нет...
— В таком случае, разрешите откланяться. Всего Вам доброго!
И я пошел дальше, как ни в чем не бывало. А господин "Иванов" завис, глядя мне вслед. Такого ответа мои оппоненты явно не ожидали. А вот про бумаги мнимый Иванов упоминать не стал. Иначе сразу обозначил бы свой истинный интерес. Теперь поглядим, что господа островитяне (в чем у меня уже нет сомнений) предпримут. В какой-то степени сложившаяся ситуация может обезопасить Цилю. Ведь если я даже за своего ценного работника не захотел платить, то глупо надеяться, что стану платить за спасение содержанки. Этого добра в Одессе хоть отбавляй.
Глава 8
С Рождеством!
Следующие дни прошли тихо. Поняв, что стрясти с меня выкуп за Пашку не получится, неизвестные оппоненты отстали. Правда, сделали попытку выяснить, куда же делись все бумаги из особняка, где обитали Пашка с Ванькой, войдя в контакт с прислугой. Но прислуга не была в курсе происходящего, поэтому сообщила то, что видела. Все найденные бумаги изъяла полиция. Тем более, это было правдой. А то, что действительно содержало важную информацию — "гроссбух" Ваньки, я вовремя забрал из тайника и унес на "Лебедь". Если господам островитянам очень надо, пускай сами ищут подходы к полиции. Никто им облегчать жизнь не собирается.
Дело с "похищением" Пашки стало классическим висяком. Полиции о недавнем выходе преступников на меня сообщить пришлось. Не хочу, чтобы возникли ненужные подозрения, если эта история все же всплывет. Свой отказ платить обосновал тем, что не поверил вымогателям. Если человека похищают с целью выкупа, то сообщают об этом незамедлительно. А спустя столько времени... Что-то здесь нечисто. Пристав Белецкий согласился со мной, высказав предположение, что это вообще какие-то левые типы, не причастные к преступлению, и решившие попробовать заработать. По принципу, а вдруг прокатит? Такие случаи в Одессе уже бывали. Белецкий приобщил к делу послание от вымогателей, но честно предупредил, что шансов на успех очень мало, Такие дела если и раскрываются, то случайно. Уж слишком много времени прошло с момента похищения. И Павла Серебрякова, скорее всего, уже нет в живых. Возможно, он оказал сопротивление и был убит, поэтому похитители и не стали требовать выкуп. Увы, такое тоже бывало.
Уладив все с полицией, встретился на конспиративной квартире с представителем Бенкендорфа, прояснив текущую обстановку на ниве шпионажа. Оказывается, в последнее время в Одессу зачастили иностранцы. За гостями наблюдают, но ни в чем противозаконном они пока не замечены. Закончив с оперативной обстановкой, перешли к обсуждению моих художеств. Троекуров не скрывал своего удивления.
— Не ожидал такого успеха от Вас, Юрий Александрович! Да и никто не ожидал. Но почему Вы не остались на месте боя возле Пицунды, а сразу же ушли? Хорошо, что командир "Флоры" капитан-лейтенант Скоробогатов оказался порядочным человеком, и не стал приписывать себе чужие заслуги. Наоборот указал в рапорте, что именно вы лишили хода турецкие пароходы, что дало возможность "Флоре" маневрировать при слабом ветре и использовать свое преимущество в огневой мощи.
— Мне сейчас лишняя реклама не нужна, Матвей Игнатьевич. Иначе можем спугнуть крупную дичь, которая скоро здесь появится.
— И рад был бы с Вами не согласиться, Юрий Александрович, но... Все идет к тому, что Англия и Франция все же вмешаются в эту войну на стороне Турции. Неизвестно только, насколько далеко они собираются зайти. Либо все ограничится входом английской и французской эскадр в Черное море для демонстрации силы, либо дойдет до реальных боевых действий.
— А я в этом нисколько не сомневаюсь. Английский и французский флот войдет в Черное море, причем довольно скоро. И одной демонстрацией силы дело не ограничится. Наполеон Третий спит и видит, как бы отомстить России за разгром своего дядюшки. А англичане на этом умело сыграют. Попомните мои слова.
— Возможно, возможно... Но что Вы собираетесь делать дальше? Не станете же воевать со всем англо-французским флотом? Да и у турок тоже что-то еще осталось.
— В прямом столкновении, как при Синопе "борт в борт", конечно нет. Силенок маловато. Но вот устроить охоту на вражеских коммуникациях мы вполне можем. Можем также устраивать внезапные ночные налеты на корабли противника, находящиеся на якорных стоянках, используя преимущество в дальнобойности своей артиллерии. Большого урона может и не нанесем, но щепок наломаем и нервы помотаем. Тем же самым могут заниматься остальные пароходы одесского отряда. Это один укус комара за ночь может не доставить особого беспокойства. А вот если таких укусов будет много, да еще каждую ночь... Спать спокойно англичанам и французам точно не придется. А вода камень точит.
— Но насколько мне известно, остальные одесские пароходы не имеют таких орудий, как ваш. Мало того, там вообще какой-то древний хлам. Чуть ли не времен взятия Измаила. Как же они смогут действовать на равных с английскими и французскими пароходами?
— В одесском отряде, кроме нас, еще шесть пароходов. Причем довольно быстроходных. Перед выходом из Петербурга у меня был разговор с отцом по этому вопросу. Если возникнут традиционные сложности с выдачей военного заказа от Морского ведомства, то так и быть, шесть орудий нового типа мы вполне сможем выделить из своих складских запасов. Вместе с комплектом снарядов. Официально — для испытаний в морских условиях. Но как показал бой "Громоносца" возле Босфора, даже обычные бомбы с брандтрубками оказываются весьма эффективны против деревянных кораблей. А такие бомбы мы можем делать здесь же, в Одессе. Причем в любом количестве. Пороховые картузы тоже идут стандартные. Поэтому сложностей с пополнением боеприпасов не будет. А поскольку одесские пароходы не имеют отношения к Черноморскому флоту, и вообще к Морскому ведомству, то установка на них официально не принятой на вооружение артиллерии никого волновать не должна. Где и как мы собираемся провести испытания новых пушек, господ под "шпицем" не касается. Такая "волчья стая", нападая одновременно с разных сторон, может даже линейный корабль загрызть, ведя огонь с безопасной для себя дистанции.
— Понятно. А почему в Севастополь эти пушки отправить не хотите?
— Смысла нет. И дело даже не в деньгах. Эти орудия установят либо на береговых батареях, либо на линейных кораблях, где толку от них будет немного. Адмирал Корнилов хочет вооружить в первую очередь все пароходофрегаты Черноморского флота. Хотя бы по одной пушке на каждый, если их будет ограниченное количество, Да только князь Меншиков на это не согласится. У него свои понятия о том, что лучше для флота. Поэтому смею надеяться, что мы применим артиллерию нового типа с гораздо большей пользой.
— Судя по вашим успехам и по тому, как настроены капитаны пароходов одесского отряда, не сомневаюсь. Кстати, Юрий Александрович, ваши подвиги не остались незамеченными. Думаю, одной лишь выплатой призовых денег за два трофейных турецких парохода дело не ограничится. Соответствующие бумаги уже отправлены в Петербург. Как минимум, можете рассчитывать на вторую степень "Станислава". А за Синоп могут еще и "Владимира" с мечами пожаловать, как некомбатанту. Ведь если бы не ваша своевременная помощь, то "Ростислав" могли потерять. А там может и не только "Ростислав". Уж очень удачно турецкие пароходы место выбрали.
— Посмотрим, Матвей Игнатьевич. Но в этом не только моя заслуга. Вся команда действовала выше всяких похвал.
— Так и о команде не забудут. Надеюсь... Кстати, а если ходатайствовать о присвоении Вам чина прапорщик Корпуса флотских штурманов? По своему образованию Вы вполне соответствуете. Плюс опыт командования пароходом и умение действовать в боевой обстановке, нанося урон неприятелю. Не думаю, что в Петербурге заартачатся. Это очень упростит вопросы награждения в дальнейшем.
— И создаст массу проблем в общении с севастопольским начальством. Благодарю покорно, Матвей Игнатьевич, но лучше не надо. Если в Петербурге сочтут это необходимым, то тут никуда не денешься. Но по собственной инициативе надевать военный мундир не хочу. Он свяжет меня по рукам и ногам. А в качестве вольного охотника я принесу гораздо больше пользы России...
Все же, хорошо иметь поддержку такого серьезного ведомства, как Корпус жандармов. Многие вопросы решаются как бы сами собой. Во всяком случае, никаких проблем с местным чиновничеством у меня до сих пор нет. Согласовав планы на ближайшее время, я первым покинул конспиративную квартиру, и снова для всех превратился в обычного одесского обывателя, не связанного ни с какими государственными структурами. Не надо посторонним знать лишнее. Даже Новосильцеву.
Погода не очень. Порывистый сырой ветер, мелкий дождь начал накрапывать, поэтому лучше зайти в какой-нибудь кабачок и переждать. А заодно подумать, что делать дальше.
Пока в работе вынужденный перерыв — англичане с французами еще переваривают случившееся, не понимая, как турки могли так опростоволоситься. И лихорадочно ищут выход из ситуации, которую сами же и создали. В море сейчас погода отвратительная, судоходство возле турецких берегов замерло, поэтому делать там нечего. А если так, то можно заняться подготовкой подарка на Рождество нашим заклятым европейским "друзьям". Католическое Рождество празднуется 25 декабря, времени осталось немного. Поначалу не думал заниматься такими вещами. Но обстоятельства изменились. Поэтому... Пуркуа бы и не па?
В настоящий момент в составе английской и французской эскадр, находящихся в Мраморном море, пять винтовых линейных кораблей. Причем полноценных, построенных изначально, как паровые, всего три. Английские девяностопушечный "Агамемнон" и семидесятипушечный "Сан Парейл", а также мой старый знакомый — французский стопушечный "Наполеон". Наиболее опасный из этой троицы "Наполеон" с доведенной до ума машиной. Благодаря моим стараниям, кстати. Может развить ход до четырнадцати узлов. У англичан машины слабее в три раза, и они способны выжать при полных оборотах чуть более семи узлов в хорошую погоду. То есть, для нашей "хулиганской флотилии" по скорости англичане не конкуренты. В отличие от "Наполеона". Есть еще две переделки — из парусников в паровые, оба французы. Восьмидесятипушечный "Шарлемань" и стодвадцатипушечный "Монтебелло". Но если "Шарлемань" имеет машину в четыреста пятьдесят лошадиных сил, что сравнимо с англичанами, то с "Монтебелло" ситуация и вовсе аховая. Машина мощностью каких-то жалких сто сорок сил совершенно недостаточна для огромного трехдечного линейного корабля, и делает его винтовым чисто номинально. Он даже против не очень сильного встречного ветра не выгребет. Паровые фрегаты англичан и французов хоть и более многочисленны по сравнению с линейными кораблями, но не обладают мощной артиллерией, поэтому не так опасны. Будем разбираться с ними позже. А начнем с самого "вкусного"...
После разговора с Троекуровым у меня возникла идея сделать "подарок" на Рождество французам. Тогда, когда они будут праздновать за столом, и уже дойдут до нужной кондиции. Лишить их самого опасного для нашего флота корабля — "Наполеона". Раньше такая возможность мной не рассматривалась ввиду отсутствия надежного исполнителя. А заниматься этим самому, бросая без присмотра свою тушку, опасно. Но поскольку Ванька сам вызвался послужить правому делу, то грех этим не воспользоваться.
Прихлебывая отличный кофе, и поглядывая на моросящий за окном дождь, обдумал все за и против. И только после этого вызвал Ваньку.
— Ваня, не передумал попробовать свои силы в благородном деле шпионажа?
— Не передумал! А что делать надо?
— Для начала научиться управлять чужой тушкой. Причем так, чтобы никто не заподозрил подмены. Но тушек для тренировки всего две, поэтому особого разнообразия не получится.
— Две? А кто именно?
— Я и Циля.
— Циля?!
— Да, Циля. Больше у меня нет возможности быстро подключить кого-то к этому делу, не вызывая подозрений. А времени осталось мало. Ты должен научиться одинаково хорошо действовать как в мужской, так и в женской ипостаси. Иначе из тебя не получится разведчик. Согласен?
— А-а-а... Согласен! Если только приставать не будешь.
— Вот тебя заклинило... Не бойся, не буду. Некогда шалостями заниматься. Хотя это тоже входит в программу подготовки. Но тебе сейчас надо в первую очередь научиться азам работы, и уметь безошибочно действовать в чужом теле, не вызывая подозрений. Курс обучения на факультете планетарной разведки в Академии Космофлота составляет пять лет. У нас же до католического Рождества всего ничего осталось. Но и уровень противников здесь совсем не тот, что в моем мире.
— А что конкретно надо сделать?
— Вызвать пожар на французском винтовом линейном корабле "Наполеон", когда месье будут праздновать Рождество, и упьются до поросячьего визга. Причем такой пожар, чтобы погасить не смогли, и корабль либо сгорел дотла, либо взлетел на воздух от взрыва пороха в крюйт-камере. Большая часть команды в это время должна находиться на берегу, французы своего не упустят. Желательно сделать так, чтобы это не выглядело, как диверсия. Либо небрежное обращение с огнем, либо случайное самовозгорание, В будущем нам это пригодится. Но тут уже, как получится. Готов?
— Готов, Ваше превосходительство!
С этого дня я начал натаскивать Ваньку в умении делать пакости разным нехорошим личностям, самому при этом оставаясь вне подозрений. Первую тренировку решил провести сразу же по возвращению на "Лебедь". Заперся в каюте и велел не беспокоить, если только турки не полезут на абордаж. Лег на диван и дал команду Гансу на перенос. Вскоре Ваня очнулся в моей тушке, сел на диване и стал удивленно озираться. Я был на связи и контролировал ситуацию.
