Джессика ставит ногу на первую ступеньку лестничного марша. Приподнимается, не хватаясь за поручень, ставит рядом вторую ногу. Неспешно, спокойно.
Странно. Словно... она прошла эти этажи, заглядывая во все закоулки, а не только по лестнице. Явик называл это взрослением. Оно приходит — и в такие моменты проявляется особенно остро. Что-ж, вероятно другого времени у Джессики для взросления не будет. Придётся принять это... как должное.
Перешагивая порог портала, выходящего на крышу башни, Джессика вспомнила строки, прочитанные на одном из имперских порталов: 'Времена — не выбирают, в них — живут и умирают'. Хотелось жить. Очень хотелось. И нельзя было легкомысленно относиться к перспективе своей смерти. Значит... Значит надо сделать всё, чтобы смерть любого разумного органика оборачивалась для Жнецов и их сообщников огромными потерями. Огромными!
Для этого надо было постараться подготовиться как можно лучше, как можно качественнее. Будут ещё минуты для отдыха и расслабления, но они... будут редкими. Потому... Надо собраться, настроиться на работу и... выполнить задачу.
Остановившись, Джессика огляделась по сторонам. Солнце вставало над Иденом. Небо светлело, медленно теряя ночную черноту. Темнеющие вдалеке несколько башен проступали в дымке всё отчётливее. Три — слева, три-четыре — справа. Самые дальние. Ближние — две слева и три справа 'читались' уже хорошо. Глаза быстро привыкли. Контуры 'шпилей' были чёткими.
Зелень... Привычная для землян зелень радовалась наступлению очередного дня. Жизнь... хотела продолжаться.
Джессика смотрела на ближайший к башне посёлок. Белые 'кубики' балков, сероватые 'ленточки' переходов, 'кирпичная кладка' обнажившегося нутра ближайшего к посёлку почти отвесного обрыва.
Все эти башни, большинство из них, все, какие она сейчас видела, отметив в своей памяти, предстоит исследовать в ближайшие часы, чтобы этот посёлок не оказался беззащитным. Ясно, что Жнецы могут начать не с десанта, а с орбитальной бомбардировки. По квадратам, по секторам. Это... страшно. И для того, чтобы орбитальная бомбардировка захлебнулась в самом начале, надо сделать всё, чтобы башни стали неприступными цитаделями.
Те башни, которые Джессика уже исследовала, становились такими цитаделями. Чуть похожими на протеанскую цитадель подземной базы. Насыщались орудиями противокосмической, противовоздушной, противодесантной обороны. Ярус за ярусом башни плотно осваивались жителями Иден-Прайма. Формировались гарнизоны и вспомогательные охранно-защитные части. Ополченцы и вэкээсовцы теперь работали плечом к плечу при полной поддержке мирного, штатского населения.
Вокруг башен вставали на боевое дежурство отряды, группы, подразделения Сил Ополчения. Недостатка в желающих 'вломить' Жнецам не было, зато конкурс в ряды ополченцев был — как в лучшие планетные учебные заведения. Формировался резерв Ополчения, шла напряжённая, почти круглосуточная учёба.
Башня, на крыше которой стояла девочка, белела всё сильнее. Джессика отошла от входного портала, приблизилась к краю крыши, остановилась. Ветер ласково, совсем не страшно трепал её волосы.
Ветер родной планеты. Ветер планеты, подарившей людям возможность ощущать себя почти на Земле. Редчайший случай. Потерять такую планету — нельзя. Её нужно будет защищать, оберегать. А потом — восстанавливать хозяйство, инфраструктуру, налаживать мирную жизнь.
Всё это — будет. Потом. А пока... Пока надо готовиться к борьбе с гигантскими кораблями-полумашинами, желающими отправить всех и любых разумных органиков в небытие. Нельзя надеяться на то, что Жнецы будут 'фильтровать' своих оппонентов. Гораздо легче, привычнее и честнее будет ориентироваться на то, что теперь, в эту новую Жатву, уничтожению силами Жнецов подлежат все разумные органики без малейшего исключения. Тогда не будет возможности заколебаться, проявить нерешительность, смалодушничать.
Башня светлела всё больше — теперь Джессика это отмечала без особого напряжения. Остальные башни посветлели далеко не все. Ближайшие три-четыре так и остались чёрными, две, расположенные справа, чуть посветлели, две расположенные слева — тоже, а третья, расположенная слева, чуть ближе, тоже осталась чёрной.
Знать бы, почему так происходит, чего хотели добиться протеане, установив и, возможно, запрограммировав башни на такое разнообразие смены черноты и белоты... Пожалуй, можно подождать с обращением с такими вопросами к Явику. Сейчас это — не критично. Сейчас критично другое — надо сделать всё, чтобы башни стали узлами обороны Идена.
Башен на Идене — много. Явик рассказывал о том, что когда-то между башнями были проложены дороги, похожие на земные шоссе. Подвешивались эти дороги на вантах и были очень красивыми. Да, функциональными, но и красивыми тоже. Таких дорог от башни к башне было несколько, располагались они на разных уровнях. Были и пешеходные дороги, и автомобильные и такие, какие сегодня назвали бы монорельсовыми. Значит, башни не зря делали такими прочными — выдерживать такой вес и вибрацию — надо и самим быть намного твёрже и в то же время гибче. Упругими должны были быть башни.
Джессика отошла от края, опустилась на корточки и села, вытянула ноги, почувствовав, как расслабляются мышцы, как уходит напряжение, грозящее перейти в судорогу. Подъём сюда по такому количеству лестничных маршей — непростое дело. Да, она привыкает, но до того момента, как это станет обычной нагрузкой, по всей вероятности, ещё очень далеко.
Нельзя допускать расслабления, нельзя допускать самоуспокоения. Может, взрослым и привычно считать детей слабенькими и нежными, но... После плотного многоуровневого общения с Явиком никто из 'четвёрки' таким себя уже давно не ощущал.
Казалось бы, несколько часов, но... В эти десятки минут изменилось очень многое. Изменились Джессика, Ванесса, Луис, Мигель. Изменились очень многие их помощники. Неизвестно как, но Явик... сумел сделать то, что было сродни чуду. Пообщавшись с нормандовцами, изменились очень многие иденцы: пожилые, средних лет, молодые. И ведь не было, не было никаких 'особых' разговоров. Не было агитации, не было пропаганды. Было... Было то, что сложнее всего достигается, но ценится высоко, а временами — очень высоко.
Пообщавшись с доктором Чаквас, с матриархом Бенезией, с женщинами-военнослужащими, очень многие иденцы изменились.
Похоже, не обязательно обмениваться мыслеобразами. Можно достичь хорошего, достойного результата другими способами, методами, средствами. У каждой расы — свои 'игрушки'. Возможно, это хорошо.
Протеане не подавляли другие расы, они давали им возможность занять достойное, временами — единственно возможное место в иерархии. Всякое, конечно, могло быть, по закону разнообразия, но... огромных проблем, вероятнее всего, не было, иначе бы протеане не организовали бы сопротивление, сдерживавшее Жнецов долгие две тысячи лет.
О многом приходится теперь думать по-взрослому. Да, мама с папой стараются, насколько это вообще возможно, дать Джессике понять, что она — маленькая девочка. Потому должна не только мотаться по 'точкам' и исследовать башню за башней, но и играть, развлекаться, дурачиться, шутить. И уж, конечно, учиться.
С последним — сложно. Не хватает времени. Каждая башня отбирает столько сил, а ведь надо ещё и руководить, и контролировать других, менее опытных, не знающих того, что знают члены 'четвёрки', благодаря плотному общению с протеанином.
Необходимая информация. Только необходимая информация. Так лучше всего.
Мальчики... Они хотят, чтобы девочки выжили. Чтобы они остались целы, чтобы не попали под индоктринацию. Десять-одиннадцать лет, максимум — двенадцать. Подростковый возраст, а взрослеть приходится... Наверное, журналисты назвали бы такое 'ураганными темпами'. Может быть и не ураганными, но быстрыми — точно.
Считалось, очень долгое время, что женщины не должны воевать. Может, и не должны. Почти всегда — не должны. Потому что им — продолжать род человеческий, но... Бывают моменты, когда женщины тоже должны уметь не только постоять за себя, но и воевать с врагом не хуже, чем мужчины.
Вторая линия? Может и вторая линия, но эта линия должна быть действенной, мощной. Потому-то мальчики и стремятся отодвинуть девочек себе за спины. Мальчики — первая линия, девочки — вторая. Сдаваться теперь в плен женщинам нельзя, потому что никакого плена не будет. Будет переход на сторону врага и, если выразиться покороче, то... этот переход будет безвозвратным.
Потому... надо готовиться к тому, чтобы не стать слабым звеном в системе обороны. Надо напрягаться, надо действовать. Мальчики будут против такого, но... Они... поймут.
У них — своё восприятие мира. Не девчоночье. Это — нормально. И — ценно.
Минуты отдыха... Редкие и очень, очень ценные и желанные. Можно отдохнуть до работы, можно отдохнуть после работы. Можно. Иногда — не нужно.
Джессика легла навзничь, взгляд упёрся вверх, коснулся облаков. Пришло небольшое расслабление. Можно даже немного снизить чёткость, это сейчас допустимо. Джессика переводила взгляд с облака на облако. Не все они были лёгкими, перистыми, во многих угадывалась предгрозовая сила. Вероятно, будет дождь. Не сейчас, через несколько часов.
По прогнозу, полученному несколько минут назад автоматикой инструментрона, выходило, что дождь не исключается. Не надо было даже разворачивать экран — мерцнувший на браслете значок 'тучка с тремя каплями' был достаточно информативен.
Пиликнул короткий сигнал. Четверть часа, зарезервированная для отдыха, закончилась.
Джессика села, плавно согнула ноги, подпрыгнула, выпрямляясь. Небольшая встряска не повредит. Надо сразу войти в обычный режим. А то привыкнешь медлить — плохо будет.
Несколько шагов — и вот она, чердачная лестница. Теперь, когда крыша позади, надо собраться и настроиться на то, чтобы не пропускать ни одного непросмотренного участка...
Выходя из портала первого этажа, Джессика услышала гул моторов множества транспортных мобилей — подходила передовая колонна группы освоения.
— Мисс Джессика, — соскочивший на землю с резко затормозившего переднего мобиля сержант-ополченец козырнул девочке. — Спасибо вам.
Не хотелось ничего отвечать. Этот путь вниз, лазание по закоулкам... Вымотали так, что и говорить-то не только не хотелось — не моглось. Потому Джессика только кивнула, поспешив, насколько это вообще было возможно, к своей машинёшке.
Если она и багги, то... уже ставшая привычной и родной. Когда имеешь мало вещей, бывает, что к каждой или к почти каждой привязываешься. Машинёшка — маленькая, юркая, быстрая. Хорошо. В одиночестве... можешь расслабиться, подумать. Немного потряхивает, конечно, подвеска здесь не лимузинная.
Ехать — хорошо. Гораздо лучше, чем идти пешком. Хотя... Надо ведь ещё учесть, что это с высоты до ближайшей, ещё не исследованной башни вроде бы рукой подать, а на самом деле — метров полторы тысячи вполне реальных наберётся. Как минимум. Так что пешком идти — долговато и нудновато, а ехать — так сплошное удовольствие. И подумать несколько минут можно, когда руки на полном автомате рулят, благо управление здесь — автомобильное, а не как на боевых транспортах, рычажное.
Башня приближалась. Конечно, хотелось бы поехать напрямик, но, увы, здесь бы, как показывала на экране водительского пульта простая план-карта, пришлось прыгать с обрыва глубиной метров пятнадцать, а это для лёгкой багги — многовато. Поберечь машину надо, да и самой не особо хотелось травмироваться. Так что пришлось ехать цивилизованно — по дороге, пусть и просёлочной. Карта — пластобумажная — в наличии, есть ещё в инструментроне, так что заплутать — не получится.
Эту башню Джессика наметила 'отработать' обычно — снизу доверху. А потом, где-то с четверть часа посвятить заслуженному отдыху на крыше, под уже совсем-совсем рассветным небом, переходящим в небо дневное. Тридцать часов — это серьёзно, закаты и рассветы здесь можно отследить, особенно — если привыкнуть отмечать соответствующие детали.
Мигель спрыгнул с крыши микромобиля, выпрямился и бросил быстрый взгляд вправо и влево. Футболист он или не футболист, в конце-то концов! А если футболист, то к таким трюкам должен быть всегда готов. И потому, что только так, напрягаясь и совершенствуясь, поддерживая себя в постоянной готовности, можно будет победить 'креветок'. Любых. Больших, средних и маленьких.
Несколько часов ушли в прошлое, а, кажется, что прошло несколько декад или даже месяцев. Вот что уплотнение нагрузки способно сделать с восприятием разумного органика!
Подземная скальная база... О, туда теперь так просто и не пройдёшь. Там теперь и вэкээсовцы, и ополченцы, и музейщики с археологами. Кого там только нет! Разве что пиратов с любителями лёгкой наживы ну и некоторых других 'отрицательных' персонажей. Или даже групп этих самых 'отрицательных' персонажей.
— Миге. На связь, — раздалось в бусинке наушного спикера.
Мигель просиял, узнав голос. Это — Луис. Обещал позвонить и позвонил. Тогда, когда ничто не мешает поговорить.
— Рад слышать, Луис. — Мигель прижал ладонь к уху, так и слышно голос собеседника чётче и самому можно говорить не очень громко.
— Я — тоже. Получил информацию о деяниях нашей славной орлеанской девы Джессики, да славится имя её в веках, — неугомонный Луис сказал чуть по-книжному, нимало не заморочившись столь нестандартным, а для него, так и слишком высоким стилем. — Пересылаю тебе файлики, ознакомься и возрадуйся! Ещё одна башня пала к ногам нашей несравненной Джесси и обязалась — безмолвно и чётко — служить иденцам верой и правдой. На основаниях, конечно, взаимности, — уточнил друг. — Получил? — осведомился Луис.
— Получил. — Мигель посмотрел на тренькнувший инструментрон, отошёл к обочине, присел на бордюр, раскрыл малый экран. — Наша Джесси, как всегда, быстра и основательна. О, её назвали 'мисс Джессика', — изумился Мигель, просмотрев короткий видеоролик. — Насколько я знаю, этот сержант не склонен просто так раздавать такие уважительные обращения направо и налево.
— Во-во, — довольно подтвердил Луис. — А Джесси наша — сподобилась. И это — без всякого насилия с её стороны, заметь, Миге. Мне тут Ванесса позвонила не так давно, так она... Впрочем, чего я тебе буду пересказывать, перешлю часть аудиозаписи. Сам убедись. — Луис помолчал несколько секунд. — Получил?
— Получил, получил, — негромко ответил Мигель, прослушав коротенькую аудиозапись. Любит Луис уточнять, так в этом ничего плохого нет. Впереди война, в боевой обстановке от качества связи и точности понимания полученных указаний очень многое будет зависеть. — Наша Вана утверждает, что Джесси очень серьёзно думала о нас с тобой?!
— Тщу себя надеждой, что не только о нас двоих, Мигель, — ответил Луис. — Но и о других мальчиках из нашей структуры, — он помолчал несколько секунд, затем продолжил. — А как же иначе-то?! Доверяет она нам, очень доверяет. А доверие... оно такое... Особой свободы не дающее. А вот ответственности — с избытком.
— Это верно, — посерьёзнел Луис. — Джесси очень ценит нашу с тобой формальную и неформальную поддержку, Мигель.
